Социальная история отечественной науки во второй половине

Социальная история российской науки во второй половине
ХХ –нач. ХХI вв. : контекст, институты,
ценности исследователей
В докладе анализируется проблема социальных отношений в
системе наука-власть-общество.
Во-первых, извлечение уроков из исторического опыта
взаимодействия властей и науки, сопротивления научного
сообщества к внешнему воздействию остается актуальным с
историографической и практической точек зрения. Отсутствие
диалога
и глубокого
понимания противоречий, объективно
существующих между властью и наукой, уже приводит к ряду
непоправимых социально-институциональных ошибок. Их уяснение
может способствовать формированию нового типа социальной .
коммуникации и дискурсивных практик. В этой части доклада
обосновывается положение о том, что бюрократический тип
руководства наукой следует отличать от научной политики, имеющей
дело с внутренними потребностями науки (например, поощрение
фундаментальных исследований) или с важностью самого процесса
научного познания. Последнее имеет место когда от финансируемых
исследований ждут практических рекомендаций (например, по
осмыслению глобальных проблем современности). В этих случаях
цель государственного контроля не предполагает вмешательства во
внутреннюю логику развития соответствующей науки или изменение
структуры научной специальности. Автор для раскрытия конкретноисторических
ситуаций
использует
материалы
Российского
государственного архива новейшей истории (РГАНИ). Проблема
«партийного руководства наукой» и ее недостатки анализируется
автором на материалах докладной записки в ЦК КПСС академика
А.М.Румянцева (1970 г.)
Во-вторых,
раскрывается
не
только
органическое
взаимодействие и взаимовлияние между наукой и обществом, но и
раскрывается идея о социальности науки по своей собственной
природе. Это саморазвивающаяся система, социальный организм.
постоянно меняющий формы саморегуляции и ценности. Такая
социальная система охватывает различные виды отношений:
гносеологические,
организационно-управленческие,
социальнопсихологические, нравственные. Автор, показывает, что внутренняя
социальность науки включает в себя как отношения между
структурами разного типа (академические институты, университеты,
технические вузы, исследовательские лаборатории и т.д.), так и
процесс согласований в цикле фундаментальные исследования прикладное знание – общественная практика и новые системы оценки
научных результатов, а также неформальные межличностные
отношения
между
научными
работниками.
Борьба
против
бюрократизации социальных отношений внутри науки освещается с
использованием сюжетов из жизни и деятельности академиков
П.Л.Капицы,
М.В.Келдыша,
Г.С.Ландсберга,
А.Д.Сахарова
и
И.Е.Тамма.
В-третьих,
контекст
рассматривается
как
совокупность
социальных отношений, моделей поведения и статусов. Автор
обращает внимание на способы производства знания в науке и других
областях
общественной
жизни
(политика,
производство)
Обосновывается тезис о том, что тип этого производства в науке резко
отличается от других сфер трудовой деятельности. Прежде всего,
сюжет рассматривается на основе анализа индивидуальноличностного начала процесса познания и коммуникативного характера
появления нового знания. Однако мир ученого не только диалогичен,
он предполагает и конфронтацию, несогласие как условие выработки
новой идеи. В этом случае создается особое интеллектуальное
пространство, где может рождаться новое видение проблемы.
Понятно, что для этого необходима
общественная атмосфера
поощряющая дискуссии, диалоги и поиски истины. Автор в частности,
освещает разные мнения В.С.Немчинова и Л.В.Кантровича о
проблемах
использования
экономико-математических
методов
исследования,
В.Н.Столетова и Т.Д.Лысенко по вопросам
«мичуринской биологии», а также столкновение «генераторов идей»
Н.Г.Басова и А.М.Прохорова, М.Н.Кедрова и М.Б.Митина.
В-четвертых, автор предпринимает попытку трактовать
смыслосодержащие
ценности
ученых
как
совокупность
мировоззренческих
установок,
стереотипов
мышления
и
эмоционально-чувственного
отношения
к
действительности
(менталитет). С точки зрения современной культурологи ценности –
это то, что укоренено в сознании и такое определение не вызывает
возражения. Однако вопрос о специфике ценностей и особенностей их
эволюции является
недостаточно проясненным. Понятно, что
мировоззрение ученых в советскую эпоху было идеологизированным.
Однако изменения и большие происходили. Слабо изученной также
остается проблема институционального наследия моделей мышления
и поведения. Начало этой эволюции, например академик Г.А.Арбатов,
связывал с решениями ХХ съезда КПСС. Вместе с тем, эта эволюция
произойдет, пожалуй, лишь с меньшинством научных работников.
Документальная база
архивов показывает на абсолютное
преобладание в 1950-е-нач. 1980-х гг охранительно-догматического
типа мышления. Эта тема может быть раскрыта на основе дискуссии
«товарников
и
антитоварников»,
«формационщиков
и
цивилизационщиков»,
«позитивистов
и
постмодернистов».
Принципиальным является вывод о том, что как в 1970-х, 1980-х так и
в 2000-х сами ученые вынуждены были констатировать, что в
отношении выше перечисленных дискуссионных проблем у них
складывается впечатление, что эти дискуссии многих (большинство?)
«так и ничему не научили».
Выводы. В России накоплен значительный исторический опыт
взаимоотношений в системе наука-общество-власть. Этот опыт
недостаточно учитывается властями и слабо востребован обществом.
Внешний социокультурный фактор оказывал главное, решающее
воздействие на научную деятельность. Внутренняя социальность
науки подавлялась действием этого фактора.
Социальные отношения в современной науке являются
наследием прошедшей эпохи. С эти связана слабая социальная
активность ученых в этом также проявляется их социальная
незащищенность. Видимо, кроме материальной заинтересованности
ученым необходимы и позитивные социальные цели, а для новых
технологий промышленный спрос. Ещё большее негативное влияние
на науку оказывают неблагоприятная социально-нравственная
ситуация в стране, безучастное или неодобрительное отношение к
науке в больших социальных группах людей.
Для формирования современной коммуникации внутри научного
сообщества, а также
науки и общества, необходима новая
диалоговая практика. Прежде всего, ученым предстоит услышать
друг друга и в этом главный урок прошлого. Также следовало бы
более быстрыми темпами с помощью признанных научных школ
формировать
экспертное
сообщество
для
определения
действительной,
а
не
ложной
«эффективности»
научной
деятельности. Именно этого катастрофически не хватало российской
науке в ХХ веке.