Среди важных новостей одна осталась практически незамеченной
advertisement
Черта подведена? Среди важных новостей одна осталась практически незамеченной: Государственная Дума так и не стала заслушивать доклад Счётной палаты об итогах приватизации. Об этом докладе, подготовленном ещё прошлой осенью, много говорили, писали, его представляли как нечто сенсационное, но абсолютно необходимое для «подведения черты». Одновременно им пугали, представляли как нечто опасное, влекущее за собой серьёзные последствия… Интриги добавило решение Думы не заслушивать доклад осенью, а перенести вопрос на весеннюю сессию. В общем, пиар, что называется, по полной программе. Что ж, доклад действительно был достоин того, чтобы его заслушать и, ещё важнее, в него вчитаться. И внимательный читатель (каковыми обязаны быть наши представители – парламентарии) не смог бы не заметить некоторого несоответствия между основным текстом доклада и его последней частью – выводами и рекомендациями. Несоответствие объяснимо: текст писали инспекторы, а выводы и рекомендации правило начальство. Основная фактура доклада – это прежде всего всё то, что было выявлено ещё реально независимой Счётной палатой за первые пять лет её работы и, соответственно, то, что было отражено в аналогичном докладе, подготовленном ещё более пяти лет назад. Но в списке использованных материалов, приложенном к новому докладу, ссылки на прежний доклад нет. И понятно: в прежнем докладе факты были в основном те же, но выводы и рекомендации – совсем иные. Зато в списке материалов к новому докладу, где, по логике, должны быть лишь отчёты и документы, мы находим… труды «отцов российского либерализма» (Гайдара, Ясина и др.). То есть Счётная палата, конечно, вне политики, но источник идеологического обоснования оправдательного уклона в выводах и рекомендациях очевиден. Примеры уклона? Пожалуйста. Оказывается, причиной нарушений при приватизации было не грубое игнорирование законов высшими должностными лицами государства (так спешили быстрее раздать лакомые куски по своим, что плевали на любые законы), а некие «недостатки законодательства». Вплоть до утверждений, что «законодательство отставало от реальных процессов приватизации». В переводе с иезуитскоприватизаторского на русский это означает примерно следующее: «Ваша собственность была не украдена, а просто взята чуть раньше, чем мы успели выкрутить вам руки настолько, чтобы вы сами нас попросили грабить вас побыстрее». Ничего себе заявление для главного контрольного органа страны, призванного стоять на страже наших с вами (а не приватизаторов) интересов? Другой пример: оказывается, вопрос о приватизации загрансобственности так и «не урегулирован». Представьте себе, что подобное озвучил бы высший контрольный орган США или Израиля применительно к госкомпаниям, осуществляющим пассажирские железнодорожные перевозки в США или водоснабжение в Израиле. И долго бы подобные аргументы и такие контрольные органы стали бы терпеть в этих странах? Там сама подобная постановка вопроса изначально кощунственна: не разрешено законом, значит, и не подходи. И никаких оправданий мародёрам и их пособникам. То есть заслушивание и обсуждение доклада могло бы стать интересным: как с точки зрения систематизации фактов преступлений колоссального масштаба и их последствий, так и с точки зрения оценки адекватности итоговых выводов и предложений. Но не случилось. Вопрос не переносится, а просто снимается, видимо, как неактуальный. Что ж, если этот вопрос для нашего общества стал неактуальным, так, может, оно и хорошо – к стабильности и развитию? Надо понимать, и без всяких докладов наступили полный социальный мир и дружба. Да и черта вроде как подведена другим способом – снижением срока исковой давности по приватизационным сделкам. Правда, остаётся вопрос: почему было сначала не обсудить результаты приватизации, а по итогам обсуждения уже принимать решение о всепрощении? Хотя и ответ очевиден: все, кто реально принимал решение, и без того про приватизацию давно всё знали – сами же делали. Решение ведь, как известно, принимали отнюдь не в парламенте – последний лишь исполнил поручение, сформулированное в Послании президента… Итак, вопрос об итогах приватизации наше общество и его представителей интересует примерно так же, как прошлогодний снег. Это может быть понятно, но только если приватизация закончена, и ничто подобное больше никто никогда осуществлять не собирается. И шире: если уроки и так уже извлечены, возможности злоупотреблений властью перекрыты; виновные в явных злоупотреблениях наказаны или как минимум от управления госсобственностью и реализации иных базисных функций государства отстранены. Произошло ли что-либо подобное у нас? Этот вопрос даже как-то неудобно задавать – настолько общеизвестно, что все ключевые рычаги управления государством, госсобственностью, стратегической инфраструктурой и финансами остаются в руках клана наших великих приватизаторов, позиции которых незыблемы даже после демонстрации абсолютной профнепригодности на примере небывалой ранее аварии в энергосистеме... И кто там кем на деле управляет, видно из просочившегося на телеэкраны фрагмента спора между премьером и одним из его министров (экономического развития), где последний в весьма некорректной форме даёт понять «шефу», что всякие там поручения президента (об удвоении ВВП) и намерения премьера их исполнить его абсолютно не заботят. Остаётся добавить, что указанный министр, появившийся в Москве уже в образе мыслителя-стратега, до этого в Петербурге управлял, как читатель может догадаться, госимуществом. Таким образом, наша власть оформила сама себе индульгенцию на ближайшие три года – период реализации нового глобального плана приватизации оставшейся госсобственности, включающей теперь уже и леса, и земли, и бесчисленные государственные унитарные предприятия… Так под чем же подведена черта? Ответ очевиден: под самой идеей обратной связи между властью и обществом и какой-либо, хотя бы минимальной, ответственности власти перед обществом за прошлое, а значит, и за настоящее, и за будущее. Юрий Болдырев
