Протодиакон Геннадий Малеев Кандидат богословия Минская

Протодиакон Геннадий Малеев
Кандидат богословия
Минская Духовная Семинария
г. Минск, Беларусь
Полоцкий церковный Собор 1839 г.
Канонические аспекты
12 февраля 1839 года… Неделя Православия… Город Полоцк…
Софийский кафедральный собор… Божественная Литургия… Воссоединение…
Эти конкретные указания на дату, время и место будут всегда в памяти
православных, униатов и католиков чем-то необычным, оригинальным,
отрезвляющим христианское сознание.
Известно, что одно из самых актуальных явлений в жизни Православной
Церкви - стремление к единению с ней ранее отделившихся от нее
христианских инославных обществ. Процесс этот имеет не всегда одинаковую
интенсивность. Качественный и количественный аспекты этого явления зависят
от многого: от среды, в которой ранее жили инославные, от политической
ситуации, от активности православных миссионеров и т.д. Течение этих
событий немало зависит и от лиц, которые руководят народом и Церковью и
способствуют присоединения к Православию.
По учению Церкви, в жизни никогда не бывает вещей случайных, но всё,
даже самое незначительное и второстепенное, ниспослано для нашего спасения.
А для великих дел Бог посылает и людей великих. Людей, готовых трудиться
на благо Церкви самозабвенно, жертвенно, не взирающих на препятствия и
злоключения. Не случайно и для воссоединения в 1839 году Промыслом
Божиим был выделен из среды униатского духовенства православный по духу
архиерей Иосиф /Семашко/.
Дело воссоединения назревало давно, но не всегда складывалась
благоприятная ситуация для положительного решения этого вопроса. Феномен,
произошедший в Полоцке, не был чем-то совершенно новым относительно
самого факта воссоединения: были подобные случаи частного единичного
присоединения униатов, было и воссоединение при Екатерине II, но эти
предшествовавшие события не имели соборного, общецерковного характера по
отношению к Греко-Униатской церкви, хотя свидетельствовали о желании
униатов вернуться в лоно Православной Матери-Церкви.
Здоровая ревность о возвращении в Православие часто стимулировалась в
тогдашнем
Западнорусском
межконфессиональной
крае
и
политической
напряжённостью.
ситуацией,
Таким
и
образом,
выкристаллизовывались грани этого трудоёмкого для многих процесса.
В униатской среде наиболее духовно развитыми и грамотными
личностями
велась внутренняя работа по
восстановлению восточного
канонического богослужебного обряда, который был отчасти утрачен.
Немало трудов пришлось понести и для учреждения отдельной
самостоятельной Униатской коллегии. Чтобы некоторые аспекты в деле
воссоединения не предавались преждевременной огласке, но при этом велась
взаимоскоординированная
работа, пришлось создать так называемый
«Секретный комитет».
Все это, так или иначе, играло хотя и не первостепенную роль, но
способствовало воссоединению, которое произошло на Соборе в городе
Полоцке.
Организация
беспрецедентные
и
проведение
особенности
и
этого
Собора
имеют
особый
интерес
представляют
свои
для
православного исследователя, поскольку деятельность этого Собора как органа
церковного
управления
имеет
для
Православной
Руси
непреходящую
каноническую значимость.
В каноническом праве принято производить исследования историкодогматическим методом, не абстрактно и изолированно, но в исторической
связи с теми условиями и причинами, которые в действительности имели
место, и без знания которых нельзя объективно и канонически справедливо
оценить действительное и реальное положение дел.
Сделаем небольшой экскурс в историю унии.
Уния – это, прежде всего, средство и инструмент, с помощью которого
римо-католическая церковь держала в течение длительного времени в
подчинении народ, принявший от православного Востока неискажённые
догматы и обряды веры Христовой, а также адаптированное к родному языку
богослужение. Народ же, в свою очередь, не хотел ни за какие блага и
обещания расставаться с этим духовным богатством. Именно такой был народ
русский – всегда духовно единый во всех уголках своего православного
отечества. И когда в западных областях, подпавших под Польско-Литовское
владычество, были истощены все способы и средства для совращения
православных в латинство, придуман был, наконец, последний, «наиболее
эффективный», способ, антиканноничность которого была скрыта тем, что был
оставлен прежний вид восточного богослужения.
Католические «просветители» известными методами «убедили» часть
православного русского духовенства перейти под юрисдикцию Римской церкви
с сохранением прежних обрядов. Эта зависимость получила название унии, то
есть,
«соединения»
с
Западной
церковью.
В
данном
случае
факт
неканоничности такой юрисдикции налицо. Возникает два вопроса:
Первый: На каких канонических основаниях Римской церковью
приобретаются приходы, духовенство, миряне, церковное имущество и т.п.,
принадлежащие издавна другой Поместной Церкви?
Данное решение в корне противоречит действующему каноническому
праву Вселенской Церкви, а именно попираются каноны: Апостольские, 15,35;
I Вселенского Собора 15,16; 4 Вселенского Собора 5,10,20,23; Трулльского
17,18; Антиохийского 3; Сардикийского 15,16; Карфагенского 50, 90 и другие.
Все эти отнятые приходы и паства находились в каноническом подчинении
своей Поместной Церкви, которая их духовно окормляла и которую они не
могли обвинить соборно в ереси и заявить о возбуждении вопроса о переходе в
состав другой Поместной Церкви (Двукр.13).
И второй вопрос: На каких канонических основаниях иерархия в лице
митрополита Михаила (Рогозы) и шести других епископов, подписавшихся под
актом унии в 1596 году, вышла из состава Поместной Церкви и всячески
пыталась увлечь за собой духовенство и паству? Весьма часто политика Запада
создавала в истории Церкви условия для нарушения догматов и канонов.
Однако опыт не только тех или нынешних времен, но и вся история
указывает, что множественность условий такого порядка не должна являться
препятствием для применения общих законов, о чем заявляют иногда даже
некоторые из католических богословов и канонистов [12, 38].
Каноны, даже при переходе из одной епархии в другую (не говоря уже о
переходе
в
другую
Поместную
Церковь),
повелевают
получать
соответствующую отпускную, то есть «увольнительную» грамоту от своего
епископа (Апостаольская 15; 6 Вселенского Собора 17 и др.). В случае
нарушения этих правил и незаконно принявший епископ, и незаконно
принятый клирик терпят заслуженное поражение в своих правах. С ними
прерывается каноническое общение, и они теряют церковную дееспособность.
Событие, происшедшее в Бресте в 1596 году, окончательно разделило
Западно-Русское
Христианство
на
два
враждебных
общества,
противоположных не только во взглядах и мнениях по каноническодогматическим вопросам, но уже различных и по юрисдикции. Одни, во главе с
уполномоченными от патриархов Константинопольского и Иерусалимского
экзархами
–
архидиаконами
Никифором
и
Кириллом,
остались
непоколебимыми в Православии; другие, шесть епископов с Митрополитом
Михаилом (Рогозой), уклонились в латинство в форме унии.
Оба этих общества имели по вопросу унии соборное суждение. Один
собор
фактически
явился
«синодом»
архиереев
тогдашней
Киевской
Митрополии, которые совместно с представителями католической иерархии и
светских властей стремились по-своему обустроить единство Церкви путем
формальных административных мер. Другой Собор стал каноническим
собранием клира и мирян, сознавших себя единым Церковным телом. Здесь
органично проявился живой соборный дух Православия. Каждый из
сохранивших преданность вере отцов понимал, что он всегда несет в той или
иной степени ответственность за Церковь и призывается исповедовать и
защищать истину веры.
Наличие послов от Восточных Патриархов подчеркивает подлинноканонический характер этого соборного присутствия, о чем свидетельствует 7
правило Трулльского Собора. В Церкви же, как известно, всё благообразно и по
определенному чину бывает (1 Кор. 14,40), и для того, чтобы присоединить
инославного, совершается «Чин како приимати приходящих ко Православной
Церкви от Римско-Латинского исповедания» [16,377]. Поскольку униаты – это
отторгнутые от Православной Церкви и «воспринятые» католиками христиане,
то для их присоединения, а точнее сказать, для приёма возвращающихся
пользуются чином, предназначенным для римо-католиков.
В Полоцке чин присоединения был изменён в силу сложившихся
обстоятельств. А для того чтобы понять, было ли это канонически правильным
изменением, нужно обратиться к истокам создания подобных чинов и
рассмотреть, что явилось каноническим основанием, формирующим чин
приёма инославных.
Следует заметить, что чин не сразу имел такую форму, какую мы
привыкли видеть в современном Требнике. В разные времена он имел
различное содержание, зависящее от того, кем были католики для конкретной
Поместной Православной Церкви в определённый момент. И ничего в этом
непонятного или удивительного нет: так оформлялись чины, относящиеся не
только к католикам, но и к представителям других конфессий. Поэтому никто
не сможет упрекнуть Восточное Православие в излишне тенденциозном
отношении к своим западным «соседям».
Все подобные чины не создавались на основании личных амбиций какихто конкретных лиц. В основании чинов были обычно положены канонические
правила Церкви. Если рассмотреть всю массу этих правил, то становится ясно,
что с самых древних времён были в употреблении три чина присоединения
неправославных к нашей Церкви: через Крещение, Миропомазание и Покаяние.
В применении этих чинов к различным неправославным до Второго
Вселенского Собора было достаточно много разнообразия [14,87]. Со времени
Второго Вселенского Собора разнообразие уступает место единообразию
[5,119].
В VII веке состоялся Шестой Вселенский Собор, 95 правило которого,
объединив все предыдущие правила данной тематики, стало каноническим
основанием для решения вопроса о принятии неправославных и руководством
на последующие времена.
Русские усвоили от греков чинопоследование, обычно и сейчас
совершаемое над теми из католиков и униатов, над которыми ранее не
совершалось, - Таинство Миропомазания. В чине принятия упоминается
подготовительный период, похожий на оглашение, говорится о ризах, об
одеждах, о самом Миропомазании, но ничего не говорится о Крещении.
В XVI-XVIII веках у греков не вносится в эту практику ничего нового, но
она, как законная и канонически обоснованная, подтверждается практикой
Церкви:
1. Ответом Симеона Солунского одному епископу, в котором говорится,
что латинян не перекрещивают, но помазуют святым Миром [8,154155].;
2. Грамотой
Антиохийского
Патриарха
Макария
(от 1657
года)
Патриарху Никону: «… латины схизматики токмо. Схизма же не
творит неверна и некрещена, точию творит отлучена от Церкви…»
[14,95];
3. В Послании Восточных Патриархов Всероссийскому Синоду (1723
год) сказано, что не возможно перекрещиваться правильно крещеному,
хотя бы он даже отвергся от самой
веры, но потерянное
восстанавливается Таинством Покаяния [6,176].
При этом нельзя забывать и о другом параллельно существовавшем
подходе к этому делу. Этот способ имел обязательную на Руси силу только с
1620 по 1667 годы. Дело в том, что в первый раз в Русской Церкви было
принято соборное постановление о присоединении к Православной Церкви
римских католиков через Крещение в 1620 году при Патриархе Филарете. Всем
нам известны те обстоятельства, которыми было вызвано это постановление
[15,560].
Иначе говоря, причиной
таких своеобразных определений было
поведение западных христиан в конкретный исторический период.
Большой
Московский
Собор
1667
года
не
счел
канонически
обоснованным приписывание католикам тех ересей, которые упоминаются в 46
и 50 Апостольских Правилах и 19 правиле I Вселенского Собора, а потому
Соборное Постановление 1620 года, как не имеющее основания в древних
церковных канонах, не может быть обязательным для Церквей во все времена,
хотя такое мнение осталось у русских раскольников.
Если же рассмотреть область действия этого постановления, то видно, что
в течение 47 лет оно было обязательно только для определенной части Русской
Церкви, а именно: для великорусских епархий; те же епархии, которые
находились на территории Юго-Западной Руси, были в канонической
юрисдикции
Патриарха
Константинопольского
и,
как
известно,
руководствовались и держались иных принципов при присоединении западных
христиан к Православию.
Принципы эти вошли в основу того чина, который был окончательно
сформирован в XVII – XVIII веках, которым пользуются и сейчас и который лёг
в основу предсоборных и соборных трудов той части униатской иерархии,
которая возглавлялась епископом Иосифом (Семашко).
Владыка Иосиф ход своей канонической деятельности полностью
противопоставил тому ходу, каким уния проникла, пыталась воплотиться в
жизнь
западнорусских
антиканонических
областей.
новшеств
Если
латинской
уния
началась
догматики,
с
с
принятия
предательства
в
юрисдикционном отношении, то епископ Иосиф, зная, что к униатскому
исповеданию принадлежит в основном один простой народ – миряне, для
которых наружность, то есть обрядовая сторона, едва ли не самое главное, при
резком изменении которого в случае присоединения к Матери-Церкви
возникнет
непреодолимое
препятствие,
решил
оставить
некоторые
приобретенные в период Унии богослужебные новшества. Люди привыкли к
определенной обрядовой стороне богослужения, которое для них было
средоточием духовной жизни, и изменения, а точнее сказать, нетактичное
исправление этой жизни, могло негативно повлиять на весь ход дела. Могло
произойти повторение последствий «никоновских» реформ, чему были бы рады
определенные круги.
Следует заметить, что последний Собор, правила которого приводятся в
общепринятой Книге правил, - Константинопольский, проходил в храме Святой
Софии (879). А в церковной жизни после этого времени возникали многие
вопросы, на которые нужно было дать авторитетный для всех ответ. Для этого
принято пользоваться принципом, изложенным в «Алфавитной Синтагме»
иеромонаха Матфея (Властаря), согласно которому все правовые нормы имеют
свою иерархию, и в данном случае: «… если нет того, что мы ищем (в канонах
– Г.М.), нужно следовать тому, что имеет более сходства с тем, что ищем…» [9,
183-184], то есть указывается способ аналогии. Если такой принцип
сопоставить с текстами соборных или святоотеческих определений, то можно
найти правила, которые послужат основанием для снисхождения, например: те,
которые, при исповедании себя христианами, всё-таки по принуждению или
против воли приняли что-нибудь идоложертвенное, те – исповедники. Об этом
говорят правила: Третье Анкирского Собора и Четырнадцатое Святителя Петра
Александрийского.
Что же касается отступивших клириков, то, в случае обращения с
покаянием и при согласии на «подвиг» исповедания веры, правила не лишают
их за это священного сана: «… да не лишаются чести…», - говорится в 1
правиле Анкирского Собора. И если некоторые из епископов увидят глубокое
покаяние, выразившееся внешне в труде, смирении, кротости, и захотят
применить к ним принцип церковной икономии, «… восхотят нечто более дати,
или отъяти: да будет сие в их власти», - гласит 2 правило Анкирского Собора
(Анк.2).
Собор 1839 года, состоявший из канонически компетентных лиц –
епископов, проявил в полноте свойственную каждому из них особую власть –
примирять и соединять с Церковью открыто, на Литургии… (Карф. 6), что и
послужило формой принятия униатов. Это явилось не только формальным, но и
фактическим завершением процесса присоединения униатов к Православию,
ибо в тот день 12 февраля за Божественной Литургией было присоединено
более полутора миллионов бывших униатов: кто-то сам присутствовал и
причастился Святых Христовых Таин у Владыки Иосифа, кто-то письменно
выразил свою просьбу и намерение, что согласно с восьмым каноном Первого
Вселенского Собора, где говорится, что это желание надлежит письменно
исповедать.
По
малограмотны,
просьбе
прихожан,
подписывались
большинство
настоятели
из
приходов.
которых
Таких
были
подписей,
прилагаемых при самом подлиннике Акта, было 1305, а вскоре это число
выросло до 1607, так что не осталось практически ни одного греко-униатского
прихода, который бы не участвовал в деле воссоединения.
Оценивая каноничность самого факта соборного воссоединения через
Исповедь и Причащение за Божественной Литургией, нужно отметить такую
особенность: требования, содержащиеся в чине присоединения католиков и
униатов, были выполнены, но не в одночасье, как при единичных (частных)
присоединениях, а в процессе предсоборной подготовки, которая обеспечивала
проведение Собора на должном уровне, с достижением соответствующих
результатов. Требования канонических правил, которые прямо или косвенно
послужили
основанием
для
создания
этого
чина,
были
настолько
удовлетворены, насколько это было возможно в сложившейся ситуации.
Владыке Иосифу и его соработникам на поприще воссоединения униатов
с Православием нужно отдать должное: они смогли согласовать канонически
требуемое с реально выполнимым.
Канонические документы Полоцкого Собора: «Акт воссоединения» и два
«Всеподданнейших прошения» от 12 февраля были представлены императору
Николаю I, который в свою очередь отреагировал соответствующим «Указом»
от 1 марта, согласно которому Святейший Синод должен был рассмотреть
«Соборный Акт» и «Прошения» и вынести сообразное с канонами Святой
Церкви постановление. «Постановление от 6 марта» и «Доклад Синода от 23
марта» были 25 марта утверждены Императором: «Благодарю Бога и
принимаю. Николай». Такова была его резолюция. После этого Синод издал 30
марта «Грамоту о воссоединении».
Что касается канонического содержания этих документов, то их можно
охарактеризовать следующими признаками:
1. Большой преемственностью по отношению к источникам канонического
права;
2. Согласованностью с нормами положительного и обычного права –
внутреннего и внешнего, действовавшего в ту эпоху;
3. Исключительной фактической близостью к национальным вопросам и
вопросам церковной жизни в западнорусских землях.
Свойственный характеру Владыки Иосифа осторожный подход, как
видно, содействовал достижению цели. Он смог повлиять на церковное и
общественное сознание клира и мирян Западной Руси, что обусловило
рецепцию соборных постановлений. Но это уже вопрос местной рецепции, а не
общественной и государственной. Хотя в пользу этих двух рецепций говорит и
то, что в честь воссоединения униатов была выбита особая медаль, на лицевой
стороне которой изображён нерукотворный образ Спасителя, окружённый
надписью: «Такова имамы Первосвященника» (Евр.8,1), а внизу подпись:
«Отторгнутые насилием – 1596 воссоединены любовию – 1839», а на обратной
стороне – восьмиконечный Крест, окружённый надписью: «Торжество
Православия 26 марта 1839 года».
Оценивая последствия присоединения униатов, нельзя не заметить и того,
что в Неделю Православия, 12 февраля, воочию был явлен людям того времени
живой дух Соборности, как известно, в ту эпоху оскудевший, но всё же
проявлявшийся в деятельности Святейшего Всероссийского Синода.
Полоцкие события 1839 года – это результат многолетней борьбы
западноросов за каноническое самоопределение. Отголоском этих явлений
можно считать и те события, которые сегодня имеют место в Украине,
Беларуси, Польше. Эта работа не завершилась, хотя на определенном этапе
была одержана победа, и уния прекратила своё бытие в Западной Руси
Соборным Актом 1839 года в городе Полоцке.
Источники и литература:
1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М., 1988.
2. Книга правил. Правила Святых Апостолов, Святых Соборов Вселенских
и Поместных и Святых отец. М., 1893.
3. Афонский П., свящ. Что такое уния, как она начиналась и как окончилась.
М. 1889.
4. Воссоединение униатов с Православной Церковью в Российской
империи. Б.а.// Христианское чтение. 1839. Ч. 4.
5. Деяния Вселенских Соборов. СПб. 1996. Т. 1.
6. Догматические послания православных иерархов о православной вере.
ТСЛ. 1995.
7. Записки Иосифа Митрополита Литовского. Т.1. СПб. 1883.
8. Литургические писания отцев Церкви. б.а. СПб. 1857.
9. Матфей
(Властарь),
иеромонах.
Алфавитная
синтагма.
Изд.
2.
Симферополь. 1901.
10.
Материалы научно-богословской конференции, посвященной памяти
преподобномученика Афанасия, игумена Брестского и 400-летию
Брестских церковных соборов. Мн. 1997.
11.
Огицкий Д.П., профессор. Инославный Запад от начала реформации до
наших дней.// Пособие по истории и разбору западных исповеданий для
студентов 4 курса МДА. 1966.
12.
Папская Комиссия по пересмотру кодекса Восточного канонического
права. Л. 1975.
13.
Сербинович К. Проект генерал-губернатора Бибикова о западных
губерниях.// РГИА. Ф. 1661. Оп. 1. Д. № 419.
14.
Сергий (Серафимов), епископ Вятский и Слободской. О правилах и
чинопоследованиях принятия неправославных христиан в Православную
Церковь. Историко-канонические исследования. Астрахань. 1904.
15.
Соборное уложение// Требник. М. 1641
16.
Требник дополнительный. Псков. 1994.
17.
Allocuzione della santita di nostro signore Gregorio pp. XVI… di Russia Polonia Roma 1842 (num: xxxi – xxxviii).