С нами Запад впереди

В. Лебедев. 2010. С нами Запад впереди. 29 августа.
http://www.lebed.com/2010/art5736.htm …. Как известно, военный бюджет США
превышает расходы на оборону всех стран мира, вместе взятых. На 2010 год он
планировался в размере 680 млрд. долларов, но реально достиг 1 триллиона общих
расходов на оборону и превзошел российский (1379,5 миллиарда рублей или 44 миллиарда
долларов) в 23 раза! Говоря обобщенно, США (если бы это зависело только от денег)
могли бы выиграть войну против любой страны, любой коалиции стран и даже против
армий всего мира, включая нынешних союзников. Но именно войну с применением самых
современных вооружений и без оглядки на гуманитарные принципы и вопли зеленых
экологов (то есть, включая применение ядерного
оружия)(http://www.globalissues.org/article/75/world-military-spending). Некий специалист
по русской оборонке говорит о компьютерах для российской армии: «В лучшем случае,
нам разрешают собирать компьютеры из отдельных блоков. На Тайване - "желтая сборка",
у нас "красная сборка". Собрали десять штук, нагрели в жаровом шкафу, заморозили, из
десяти один работает – можно ставить на военную технику. Компьютеры, которые мы
покупаем или собираем, – это в основном офисные персоналки. Американцы в военной
технике используют компьютеры в десятки, сотни раз более производительные, с большим
объемом памяти. Но и в этих офисных "Пентиумах" мы имеем доступ только к
настройкам. Таков отрыв в технологии программирования. И, разумеется, производитель
этого "черного ящика" может сделать любую программную закладку, которая будет
возбуждаться по дате или сигналам, скажем, из Интернета. Мы – группа риска. Потому что
мы сидим на игле импорта. Не исключено, что мы уже никогда не будем делать
компьютеры сами. Нам могут продать оборудование, станки, но готовое оборудование –
всегда вчерашний день. Новейшие западные технологии для нас – за семью печатями».
Это же можно сказать и о китайской армии, хотя на первый взгляд кажется, что в Китае
собираются все компьютеры мира. Более того, иллюзия усиливается при известии, что на
недавней, 25-й по счету конференции по суперкомпьютерам, проводимой в Гамбурге (ISС
- International Supercomputer Conference) был объявлен TOP-500 суперкомпьютеров, и
вторым после американского (Jaguar, из вычислительного центра Министерства
энергетики в Oak Ridge) стал суперкомпьютер из Китая. То была машина Nebulae,
Dawning TC3600 Blade system with Intel X5650 processors and NVidia Tesla C2050 GPUs (
http://www.top500.org). Ну, кто-то же должен быть вторым. Однако, нельзя выиграть
шахматную партию у чемпиона мира, повторяя его ходы. Казалось бы, в чем особенная
разница? Соперник чемпиона делает точно такие же сильные ходы как чемпион. И все
равно со 100 процентной гарантией проиграет. Почему? Ответ очевиден: потому что он
идет на ход сзади. К тому же легко заметить, что «китайский» суперкомпьютер
нашпигован американскими процессорами Intel и GPU (графический процессор) Tesla. Так
что китайский он несколько условно, хотя мог бы, при некоторых усилиях даже стать
первым по быстродействию. Но нет. Ни Япония, ни Южная Корея, ни Китай до сих пор не
имеют фундаментальной науки. Там развиваются отдельные направления прикладных
технологий, дающие быстрый экономический эффект. Все фундаментальные разработки
приходят с Запада. Конечно, успехи Китая в технологии впечатляют. Некоторые цифры: На
исследования и развитие технологий Китай затратил в прошлом году 136 миллиардов
долларов, опередив Японию, которая затратила 130 миллиардов. Но США затратили на
науку – 330 миллиардов, а 15 стран Евросоюза, включая Францию, Германию и
Великобританию, вложили в научные исследования 230 миллиардов долларов. То есть
Запад суммарно – 660 млрд. Зарплата у китайских ученых в два раза превысила среднюю
австралийскую и почти приблизилась к американской. Кроме того, учёных в Китае
стимулируют большими гонорарами: за статью в научном журнале её автору платят
1
порядка 3–7 тыс. долларов, за курс лекций – от 10 до 50 тысяч. В Америке столько
получают только успешные, хорошо известные в своей среде научные работники. Есть и
еще особенность: любой китаец считает за честь умереть на родине. В Китае количество
научных сотрудников около одного миллиона, и все они мечтают умереть на родине. В
США около 1,5 миллионов и они не мечтают о смерти. Ни на родине, ни "вообще". И
столько же в других странах Запада. В Китае вложения в развитие науки доходят до 1,3%
ВВП. А в маленьком Израиле - 4,7% ВВП. Однако главное не цифры. В Китае
традиционно очень сильны иерархические отношения. Согласно субординации
технический персонал не обладает полномочиями для закупки реактивов или правом
ведения стандартного протокола экспериментов. На Западе этим занимаются лаборанты, а
в Китае – только научные сотрудники, притом же определенного ранга. Коснусь одной
детали, связанной с информатикой. На вопросы отвечает Николай Суетин, директор по
развитию бизнеса в сфере исследований и разработок Intel в России и СНГ. Первая
интегральная схема появилась больше полувека назад. С тех пор мы ушли очень
далеко. Если бы у вас было всего три слова, какими бы тремя словами Вы бы
охарактеризовали наш прогресс в этой области? Одним. Фантастика. А какими
словами вы можете охарактеризовать прогресс в этой области через 5 лет? До 2015
года с очень большой вероятностью закон Мура будет сохранен - это означает, что
передовые компании будут выпускать продукцию по технологическим нормам 16
нанометров (сейчас это 32 нанометра, будет 22 к 2011-2012 году, а в 2015-ом уже в
промышленном производстве будет 16 нанометров). Скорее всего, в качестве основного
материала по-прежнему будет кремний, но, может быть, совместно с другими
материалами (Ge, A3B5). Уже сейчас есть процессоры, в которых два миллиарда
транзисторов. В 2015 году в принципе не будет технологических ограничений по числу
транзисторов. Наш последний вариант Atom уже снизил энергопотребление в спящем
режиме в 80 раз. Конечно же, требуется дальнейшее снижение. Как только нам удастся это
сделать (а я уверен, что с нашими технологиями нам это в ближайшее время удастся), вы
получите, грубо говоря, полный компьютер, со всеми вашими привычными устройствами,
в вашем портативном мобильном устройстве. Есть фундаментальные физические
ограничения на дальнейшее снижение размеров транзистора. Первое из них связано с тем,
что ключевым технологическим процессом является литография. Литография – это
перенос изображения вашей микросхемы, которую дизайнер разработал, на поверхность
кремния. Сейчас это делается с помощью лазера, излучающего свет с длиной 193
нанометра. Типичный размер элемента, который достигнут в производстве - 32 нанометра.
Скоро будет 22 нанометра. Это существенно меньше, чем длина волны, что накладывает
ограничения, так как нельзя получить разрешение на поверхности с топологическими
размерами меньше, чем четверть длины волны. Если 193 поделить на 4, то вы увидите, что
мы уже приблизились к этим ограничениям. Поэтому есть два варианта. Первый вариант –
это переход на более короткую длину волны. И это делается, развиваются источники на
13,5 нанометра и, соответственно, вся новая оптика для них, это тоже будет очень дорого,
но тогда будет возможность развивать несколько поколений технологий. Каждый год Intel
вкладывает более 5 миллиардов долларов в исследования и развитие, плюс стоимость
фабрики – это отдельный разговор, современная фабрика стоит около 3-4 миллиардов
долларов. Удивительная вещь, об этом никто не задумывается, но эту фабрику необходимо
обновлять раз в четыре года, поскольку действует закон Мура. То есть вы должны эти
миллиарды вложить и окупить их в течение четырех лет. Представляете, какая должна
быть производительность этой фабрики? Причем надо не только произвести, но и продать
эту продукцию. И здесь уже размер рынка является сдерживающим фактором развития
технологии. Поэтому, если вы хотите в дальнейшем нарастить производительность,
увеличить количество фабрик, уменьшить размер транзисторов, то надо, соответственно,
2
расширять рынки. Да, мы уже имеем существенную долю на рынке класса стандартных
процессоров, на рынке высокопроизводительных процессоров, остается идти на другие
рынки, иначе фабрики просто не будут окупаться. Поэтому неудивительно, что буквально
за последние 5 лет количество фабрик в мире резко сокращается, количество компаний,
которые одновременно имеют собственные дизайн-центры и собственное производство,
резко уменьшается. Инновации в Intel построены следующим образом: мы просматриваем
развитие технологии на 5-7 лет вперед и понимаем, что нам потребуется за это время. Все
дальнейшее, то есть все, что вне этого срока, мы отдаем на исследование в университеты,
исследовательские центры и так далее. Почему всегда важна дорожная карта? Потому что
там опубликовано, что нам потребуется в полупроводниковой промышленности через пять
или через семь лет, там написано, какие есть возможные решения, или указано, что
таковых нет. Затем компетентные в своей отрасли университеты предлагают определенные
решения этих проблем. Наши инженеры встречаются с учеными, обсуждают, насколько
эти решения адекватны, и потом из этих решений выбирается пять-шесть вариантов
решения этой проблемы. Эти варианты тестируются на предмет совместимости с другими
технологическими процессами, имеющимся у нас оборудованием, проверяются на
затратность. Из этих 5-6 решений выбирается одно-два. И потом на основе этого одногодвух решений как раз строится вся технологическая линейка. Уже есть решения и дальше
2015 года, они тоже более-менее просматриваются. Что делает современная
высокотехнологическая промышленность? Она формулирует задачи для ученых, которые
требуется решить и которые потом будут восприняты промышленностью и будут
использованы дальше как на производстве, так и дизайнерами при создании следующих
изделий. Это дает возможность ученым заниматься вещами, которые не только им
интересны, но и еще кому-то нужны. Мы совместно с Nokia создаем новую платформу,
которая называется MeeGo. Биологические приложения. Система, которая называется
Personal Health Assistant – когда пожилые люди, не выходя из дома, через интернет могут
проверить свое здоровье, общаться с доктором, получать напоминания, когда принимать
лекарства» (http://www.lenta.ru/articles/2010/08/18/intel). Я специально привел большой
кусок из интервью со специалистом, чтобы показать, с каким опережением и какими
методами действуют разработчики компьютерных технологий на Западе. Они работают на
пять-десять лет вперед. А другие «претенденты на прогресс» только повторяют то, что
было ими сделано пять лет назад . И еще важный момент, уже касающаяся социальных
приложений. Все большая часть разработок направлена на поддержание здоровья людей.
И если молодой ученый знает, что в старости он будет всем обеспечен, то его мышление
будет работать иначе, чем у того, кто в этом не уверен. Вообще успех любых новаций
зависят от аксиологии социума. Приведу небольшую сводку на эту тему, сделанную
режиссером-философом Андреем Кончаловским, который реферирует своих учителей в
области культурологии: американца Лоуренса Харрисона, аргентинца Мариано Грондона и
покойного профессора Самюэля Хантингтона. Андрей Кончаловский: Харрисон пришел
к выводу, что есть культуры, которые сопротивляются прогрессу, его душат. Пример Гаити. И сформулировал четыре фактора, от которых зависит, инертна культура или
открыта для новых веяний, благоприятна она для развития творческих способностей
людей или их подавляет. Первый фактор: радиус доверия – способность радоваться
успехам другого, огорчаться его неудачам. Выяснилось, что в отсталых странах радиус
доверия ограничен семьей. Все, что за ее пределами, вызывает безразличие или
враждебность. Для таких обществ характерен непотизм – кумовство, раздача должностей
родственникам и друзьям, коррупция. Вам это ничего не напоминает? Второй фактор.
Жесткость морального кодекса. Обычно источник системы этики и морали – религия. В
иудео-христианской морали человек ответствен перед Богом за свои деяния. Но в разных
конфессиях мера ответственности различна: в одних нарушение морали искупить можно,
3
в других – нельзя. Иной раз достаточно покаяться – и ты снова чист. Третий фактор:
использование власти для личного обогащения. В некоторых странах человек,
получивший власть, автоматически получает лицензию на обогащение. Типичный
президент латиноамериканской страны покидает свой пост очень богатым человеком.
И наконец, четвертый фактор: отношение к труду, к новаторству, к богатству. В отсталых
странах труд – повинность. Новаторство воспринимается как угроза стабильности, ересь.
Отношение к богатству определяется уверенностью, будто ценности существуют в
неизменном количестве, их только перераспределяют. Процветание другого
воспринимается, как лишение тебя куска. Успех соседа – угроза твоему благополучию. В
культуре же динамической наоборот – богатство понимают как величину постоянно
прирастающую, она нарабатывается трудом, и сама идея перераспределения невозможна.
Не меньше поразили меня работы аргентинского социолога Мариано Грондоны,
изучавшего ментальность латиноамериканских крестьян. Он назвал свою систему
типологией крестьянского сознания. Изначально этический код крестьянства был общим
для всех народов, но потом под воздействием климата, войн, миграции, религии он
эволюционировал, причем с разной скоростью. А кое-где так и застыл в Средневековье. В
Латинской Америке, Африке и России эти явления особенно остры, они создают эффект
мощного торможения. Крестьянская этика характерна не только для селян, но и для тех,
кто на заводах, в банках, даже в Кремле. Там уже не помнят о своих крестьянских истоках,
но ценности исповедуют те же. Хотя бы принцип доверять только друзьям или
родственникам (http://pda.rg.ru/2010/07/07/konchalovskii.html ).
Я не буду делать обзора военной мощи США. В области атомных авианосцев, авиации,
ракет высокой точности, дронов, систем управления, космического наведения и разведки
она просто подавляющая. Одной кнопкой можно отключить системы навигации GPS,
которой до сих пор пользуется военная авиация России, и сделать так, что всякие рейды
дальнего ракетоносца ТУ-160 над Канадой станут невозможными. Чтобы прекратить это
безобразие, ГЛОНАСС поспешает «ввестись в действие» до конца 2010 года, но он это
делает уже почти 30 лет, и все предыдущее время ГЛОНАСС грозили запустить «к концу
текущего года». К тому же электронные карты охватывают пока что только половину
территории России. В Китае тоже самое. Только в августе этого года Китай осуществил
запуск пятого спутника собственной навигационной системы "Бэйдоу" ("Компас"). Пятый.
А нужно – 35 спутников. Формирование "Бэйдоу, говорит Синьхуа, должно завершиться к
2020 году. К тому времени все это может оказаться столь же ненужным, как выпуск
примусов по три штуки на душу населения. В прошлом году США выделили на космос 17
миллиардов долларов, в этом году – 18 млрд. Россия 2,7 млрд. Китай 3 млрд.. То есть
США тратят на исследования в космосе в 6 раз больше, чем Китай или Россия. Откройте
сайт НАСА http://www.nasa.gov/missions/current/index.html и поразитесь количеству и
качеству текущих американских инструментальных исследований в космосе. Я посчитал –
в 2010 году идет 88 текущих исследовательских программ одновременно! США проводят
раз в 10 больше исследований солнечной системы, чем все страны, вместе взятые. Китай
планирует высадку на Луну к 2020 году. Допустим, это у них получится. Повторят ход
через 50 лет после американцев. Притом тогда, когда давно установлено, что человеку в
космосе делать нечего. Он там кроме ошибок и вреда себе ничего не принесет. Америка
является лидером прогресса в мире. И это лидерство вполне материально, объективно и
легко узнаваемо. Буквально все свершения в науке и технологии последних десятилетий,
которые довольно быстро входят в быт и перестают замечаться, делаются
4
повседневностью, были созданы в США. Если мало США, будем считать весь Запад.
Установка на порождение идей, а не вещей – главная в Америке. Это продолжение
исконной интенции, идущей от Древней Греции: наше главное призвание – познание.
Знание, наука, истина. Это видно даже по таким броским деталям: СССР после Второй
мировой войны вывозил из Германии оборудование заводов, станки, ракеты "Фау-2".
Американцы послали в Германию специальную миссию (Алсос) по нахождению и вывозу
научной и технической документации и ученых, в том числе Вернера Гейзенберга, Отто
Гана, Карла Вайцзеккера, а также Вернера фон Брауна, который затем руководил
созданием ракеты Сатурн-5, доставившей американцев на Луну. Вот только некоторые
создания «западного духа» Компьютер, Интернет, цифровая запись, плазменные экраны,
DVD, сотовая связь, GPS, Google, Skype, программное обеспечение, изобретение
социальных сетей, концепты youtube, гугловский mega piхels проект, High definition,
биотехнологии, смарт и айфоны, флэшки, Blu-ray, ай поды, ай пэды, планшеты. При том,
что все это все время совершенствуется. Разве ж сравнить компы десятилетней давности с
нынешними? А емкость флэшек? А плоские и гибкие экраны? Не говоря уж о
грандиозных научных и технических свершениях вроде ракеты Сатурн-5, программы
шаттлов, программы космических исследований по десяткам направлений, телескопа
Хаббл, адронного ускорителя в ЦЕРНе (там очень велико участие Америки), лазерной
термоядерной установки NIF (National Ignition Facility, Lawrence Livermore National
Laboratory, управляемая термоядерная энергия). Американские университеты:
Калифорнийский, Массачусетский технологический институт, Гарвард, Стенфорд,
Принстон, Беркли и многие другие – это самые крупные научные центры в мире.
Посмотрите список нобелевских лауреатов – и все станет ясным. Америка создала
привлекательные условия для работы интеллекта – и в нее собрались научные сливки со
всего мира. Япония пыталась создать аналог Силиконовой долины – не вышло. Почему?
Потому что заимствовали внешние атрибуты «рассадника идей»: бесплатные для ученых
рестораны, игры, аттракционы, танцы, вообще вся индустрия развлечений. Все для
стимуляции творчества. У них танцы были, но Силиконовой долины – не вышло. То же и в
Китае. Думаю, то же будет и в Сколково. Нет свободного духа дискуссий. Споров.
Интеллектуальной раскованности. …. Америка производит больше интеллектуальной
продукции, чем все страны, вместе взятые. И американские политики полагают, что это
все есть производная от американской демократии, самой совершенной в мире, как они
уверены. Но тогда что же должна делать Америка ради сохранения своей самости?
Продолжать свою научную и информационную ведущую роль в мире. А если западной
цивилизации станет угрожать некий внешний враг? Для определенности – Иран со своей
А-бомбой и ракетами из водосточных труб. Вот тут, я думаю, имеются разного рода
сценарии, что тогда делать. Среди этих сценариев, после применения дипломатических
увещеваний, экономических санкций и политических демаршей может наступить время Х.
Время принятия решения о ликвидации опасного для существования Запада режима
парализующим ракетно-ядерным ударом. При наличии ракет для проникновения даже в
скальные породы на глубину до 70 метров вопрос об уничтожении подземных бункеров,
штабных центров и вообще блоков управления не будет таким уж сложным. А, учитывая
точность наведения (с космических спутников) и небольшие разрушительные эффекты на
поверхности, отрицательные «гуманитарные последствия» (жертвы среди населения)
будут невелики или даже вообще равны нулю. Далее – никаких «верной дорогой по пути
демократии». Вместо враждебного режима ставится дружеский, но того же
«саддамовского» типа, столь любезного аборигенам. Без всякого сомнения, такого рода
сценарий, будь он опубликован, вызвал бы волну антиамериканской истерики: «наглые,
агрессивные пиндосы! Да кто вы такие, чтобы устанавливать, что есть вершина
цивилизации?! Кто это вас поставил арбитром и судьей, чтобы вы решали, какой режим
5
опасен для цивилизации, а какой нет?! Да вот вы и есть самая настоящая опасность для
мира. Это вас нужно уничтожить, так же, как это сделали герои-шахиды, снесшие
символы вашего могущества». Ответ, по крайней мере «для своих», думаю, заготовлен
такой. Мы сами себя назвали лидером прогресса, поставили арбитром и судьей. На каком
основании? На таком: у нас – демократическое социальное устройство. Права человека,
защита личности от государства, свобода слова, социальные гарантии. Как следствие:
высоко развитая наука, начиная с фундаментальной и заканчивая прикладной и ее
технологическими применениями. В конце этой цепочки вы видите новейшие авианосцы
класса «Нимиц», дроны, особо точные ракеты, системы спутниковой связи, навигации и
наведения на цель. Далеко не всякий африканский вождь, аятолла, или любимый и
уважаемый руководитель способен уловить, осознать, да и просто понять такую длинную
цепочку причинно-следственных связей. Поэтому для приведения ее к простейшему виду
у нас есть авианосцы. Их зримость должна сделать аргументы кристально ясными. Мы
объявляем себя арбитром и судьей того, кто есть нарушитель общественного спокойствия
потому, что у нас есть авианосцы. Проще – мы называем себя мировым полицейским и
гарантом спокойствия Западной цивилизации. Если вам сказать, что это потому, что у нас
демократия, то это будет для имама совершенно непонятным и диким. Не вмещающимся в
лобные доли, заполненные сурами Корана. У нас, ответит мулла, демократия гораздо
лучше вашей. У нас есть умма, суры, хадисы. У нас есть Коран, продиктованный пророку
Мухаммаду самим архангелом Джабраилом со слов Аллаха. Это и есть высший тип того,
что вы называете демократией. Пусть так. Но где ваши авианосцы? Не потому ли их нет,
что у вас нет демократии, прав человека, свободы слова, науки, высокой технологии? А уж
как следствие – отсутствие авианосцев. Нам не нужны никакие авианосцы – ответит
аятолла, одной рукой поглаживая бороду, а другую воздевая к Аллаху. Ислам – самая
мирная религия. И наша исламская республика (или монархия, все равно – главное, что
исламская), есть самое справедливое общество в мире. Отлично! Вот и живите в мире без
бомб и ракет. Все это не совместимо с исламом как самой мирной религией. Пять раз
намаз с поднятием пятой точки к небу – это гораздо лучше и ненужных вам авианосцев, и
еще менее нужных вам ракет с атомными зарядами. Америка полагает себя носителем
более совершенной модели политической демократии и свободы, чем прочие страны. Чем
даже европейские страны – союзники США по НАТО. И посему полагает, что имеет
моральное (и военное тоже) право указывать другим странам на их изгойство. Часто с
такой квалификацией согласны европейские союзники и даже Россия с Китаем. Например,
с квалификацией Северной Кореи как хулиганского отморозка с ядерной финкой. Конечно,
эта концепция выпирает из-под политкорректной «мультикультурной» болтовни про
равенство и равноценность всех культур и их необходимости для существования
человечества. Тогда выйдет, что и троглодитсткая ашельская культура грубых оббивок из
камня, и пришедшая ей на смену более тонкая обработка камня мустье эквиваленты. Если
так, то зачем мустье сменило и вытеснило ашель? Зачем христианство вытеснило культ
человеческих жертвоприношений ацтекского кровожадного Кецалькоатля? Впрочем, для
чего углубляться в пещерный век? Возьмем так называемый культ карго (cargo cult —
поклонение грузу), расцветший на островах Меланезии после ВВ2, да и посейчас там
бытующий. Туземцы видели, как на американские военные аэродромы садятся самолеты,
прибывают корабли и остров наполняется едой и товарами, которые военные по мере
ненадобности раздают аборигенам. После войны военные базы закрылись, настала плохая
жизнь. Вот тут и возник культ карго. Достаточно построить муляжи самолетов из веток и
соломы, диспетчерские вышки из бамбука, радио и наушники из дерева, нарисовать на
голых телах буквы USA и на плечах офицерские знаки различия, сделать заклинания,
отдалено напоминающие команды «по-английски» «посадку разрешаю», как с неба
посыплется еда и настанет рай на земле. Потому что белые знают, как обращаться к своим
6
духам и те как скатерть-самобранка вываливают им все, что они хотят. Достаточно
повторить ритуалы белых, как духи исполнят все, что пожелают иметь туземцы. Это,
конечно, пародийный и очевидно для нас (но не для туземцев) глупый способ «повторить
Запад». Но не менее глуп способ бороться с западной культурой путем подрыва на поясе
шахида изобретения Нобеля 19 века. И даже способ через создание «особых зон» и
«силиконовых долин» догнать и перегнать Запад в его научных успехах и технологических
свершениях (то же Сколково). Это все не более, чем карго-культ, просто завуалированный.
С этой точки зрения культуры вовсе не равноценны. Есть замшелые, архаичные, с
подсечно-огневым земледелием, средневековыми представлениями о шайтанах и белых
дьяволах. Есть западная наука , ценности человеческой жизни и способы организации
социальной системы. И эта западная значительно прогрессивнее, лучше, если угодно, чем
все предыдущее и «параллельное». Непреступной крепостью для Запада является его
научное и технологическое преимущество. Это наглядно видно при посещении Большого
адронного коллайдера в ЦЕРНе в Женеве. Видно при ознакомлении с проектами NIF, с
достижениями обновленного телескопа Хаббл, с экспедициями на Марс двух автоматов
Phoenix и Opportunity. И просто при пользовании новым айфоном 4-го поколения
«Яблока», сидя в новом гибриде или электроавтомобиле. Вот когда какая-то иная страна
или группа стран, пусть то будет Китай, представит миру такой же список научных и
технологических свершений, как США и Запад в целом, тогда можно будет говорить хотя
бы о равноценности. Пока же Запад стоит незыблемо и если ему что и угрожает, то
«внутренние недомогания», такие как излишняя политкорректность, финансовые
махинации воротил и политиканство элиты.
7