(Рига). Латвийская Республика в 1918–1940 годах глазами

1
ЛАТВИЙСКАЯ РЕСПУБЛИКА В 1918-1940 ГОДАХ ГЛАЗАМИ
ЛАТГАЛЬСКОГО ПРАВОСЛАВНОГО СВЯЩЕННИКА
А.В. Гаврилин
(Рига)
Сохранилось сравнительно мало исторических источников, позволяющих реконструировать отношение русского православного населения Восточной Латвии (Латгалии) к первой независимой Латвийской Республике.
Поэтому поиск и введение в научный оборот новых источников по этой
тематике представляется одной из насущных задач исследователей, занимающихся изучением истории и культуры русского населения Латвии.
Летом 2006 года был найден уникальный исторический источник –
«Летопись Михайловской Церкви во имя Покрова Пресвятой Богородицы».
Летописи в латгальских (инфлянтских) православных приходах начали составлять в 1867 году по распоряжению Духовной консистории ПолоцкоВитебской епархии. Они составлялись по единой схеме: знаменательные
события в жизни прихода, строительные и ремонтные работы в храме, пожертвования храму, изменения в составе причта, численности прихожан,
количество учащихся в церковно-приходской школе, приход-расход приходских денежных средств. Настоятели храмов были обязаны строго придерживаться этой схемы, так как приходские летописи ежегодно проверялись благочинными, которые за неправильное или просто произвольное составление летописей могли сурово наказать священников. Практически все
летописи латгальских православных приходов обрываются 1913 или 1914
годами, так как с началом Первой мировой войны уже никто не требовал от
настоятелей вести летописные записи. Уникальность «Михайловской летописи» в том, что настоятель Михайловского (Михаловского) Покровского
2
храма с 1918 года о. Никанор Трубецкой (1876-1959)1, несмотря на то, что
никто от него этого не требовал, производил записи по собственной инициативе и довел описание приходских событий до осени 1943 года, когда
он был назначен благочинным Лудзенского округа и настоятелем Лудзенского Св. Успенского собора.
«Михайловская летопись» написана кириллицей (дореформенное
письмо) на листах (размер А5). Авторы рукописи использовали чернила.
Судя по всему, листы добавлялись один к другому, а потом сшивались.
Пронумерована каждая вторая страница, однако местами нумерация полностью пропадает. Общий объем источника – 91 стр. Документ состоит из
двух частей. Первую часть (с 1 по 40 стр.) написали священники Илья и
1
Никанор Михайлович Трубецкой родился 23 июля 1876 года в селе Вя-
жище, Лепельского уезда, Витебской губернии, с 1903 года – псаломщик
Граверской церкви. В октябре 1904 года сдал экзамен на звание учителя
Закона Божия. С 1906 года – псаломщик Шкельтовской церкви, в 1906 году
епископом Полоцким и Витебским Серафимом (Мещеряковым) рукоположен в диаконы Краславской Александроневской церкви. 1мая 1910 года в
Витебской Духовной семинарии сдал экзамены на звание священника. 8
сентября 1910 года епископом Серафимом рукоположен в священники
Граверской церкви, 14 декабря 1918 года назначен настоятелем Михайловской Покровской церкви. В 1918 г. награжден скуфьей, в 1923 г. – камилавкой, в 1934 г. – наперстным крестом. 3 ноября 1939 года возведен в протоиереи. С 15 ноября 1943 года – настоятель Лудзенской Св. Успенской
церкви и управляющий Лудзенским благочинным округом. В 1945 году отказался от должности благочинного и попросил вернуть его в Михайловскую Покровскую церковь. Скончался 9 марта 1959 года, похоронен на
Михайловском православном кладбище.
3
Владимир Борисовичи. Эта часть, видимо, начинается с 1869 года (на первой странице летописи вместо года стоит знак вопроса), когда настоятелем
Покровского храма был назначен о. Илья Борисович. В начале летописи
фиксация событий ограничивается лишь одним предложением за каждый
год, причем отдельные годы (1871, 1872, 1874, 1882, 1884, 1886, 1887 гг.)
пропущены, и только с 1888 года описание принимает пространный характер. Остается догадываться, почему о. Владимир Борисович в 1909 году
прервал летописные записи, хотя известно, что в Михайловском приходе
он прослужил до 1918 года. Вторую часть летописи (с 42 стр.) составил о.
Никанор Трубецкой.
Традиционно летописями в широком смысле называют исторические
сочинения, изложение в которых ведется строго по годам и сопровождается хронологическими (годовыми), часто календарными датами. О. Никанор
в основном придерживался такой формы изложения, однако написанный
им источник по своему содержанию нельзя, строго говоря, называть летописью. Это комплексный исторический источник, в котором собственно
летописание местами превращается то в автокоммуникативный источник
(дневник), то в мемуары – «современные истории», целью которых являлась индивидуальная фиксация тех или иных событий, то в эссе – изложение мнения автора по общественно значимому вопросу.
При анализе этого источника следует учитывать то обстоятельство,
что он относится к материалам приходского делопроизводства, хранился в
храме и был доступен всему клиру, членам приходского правления, благочинным, наконец, епархиальному архиерею. Зная это, священник, разумеется, старался сдерживать эмоции и только минимально высказывать свое
личное отношение к происходящим событиям. О. Никанор Трубецкой старался строго придерживаться обычной схемы фиксации событий приходской жизни. Лишь только местами невольно проскальзывает его отношение к происходящим в мире или в Латвии событиям. Следует отметить,
4
что с 1918 до середины 1920-х гг. события в летописи изложены в прошедшем времени. Вероятно о. Никанор начал вести записи не сразу после
получения Михайловского прихода, а по прошествии какого-то времени.
То есть, описание происходившего в эти годы следует рассматривать не
как синхронную фиксацию, а как воспоминания о недавнем прошлом.
Необходимо учитывать и уровень информированности священника о политических событиях. Основным источником его информации были слухи,
циркулировавшие в крестьянской среде, и местная периодическая печать
(в основном – газета «Сегодня», вырезками из которой священник даже
местами пытался подтвердить свои сообщения). Таким образом, летопись
о. Никанора, не являясь оригинальным источником для изучения политической истории Латвийской республики, представляет большой интерес
для исследования настроений, царивших в среде латгальского православного русского населения в этот период.
Первый православный храм во имя Покрова Пресвятые Богородицы в
казенном имении Михайлово (Михалово, Пудиново) был освящен 28 сентября 1778 года. К середине XIX века деревянный храм уже так обветшал,
что было принято решение построить новую церковь. В 1862 году архиепископ Полоцкий и Витебский Василий (Лужин-Лужинский) освятил новый деревянный, одно-престольный Михайловский храм во имя Покрова
Пресвятые Богородицы. Старый храм был разобран, а на его месте была
поставлена часовня.
Прихожане Покровского храма всегда отличались своим моноэтничным составом. В XIX-начале XX вв. Михайловская волость считалась самой «русской» волостью Люцинского (Лудзенского) уезда Витебской губернии, намного опережая по количеству русского населения другие волости уезда. Так, по Всероссийской переписи населения 1897 года в Михайловской волости проживало 426 русских семей, в Рунданской – 211, в
Звирздинской – 91, в Нерзенской – 85, в Корсовской – 72 семейства (в
5
остальных волостях Люцинского уезда русских не было совсем или их
было очень мало). Из-за своей национальной однородности Михайловский
приход считался легкоуправляемым. Поэтому, несмотря на то, что приход
не принадлежал к материально обеспеченным, настоятели храмов в нем
менялись очень редко, что, разумеется, еще больше сплачивало прихожан.
Так, 34 года (с 1798 года) священником Михайловской церкви был о. Самуил Лузгин. В 1832 году его сменил о. Никифор Кушин, который прослужил в Михайлово до 1852 г. В 1852-1869 годах в Покровском храме
служил священник Феодор Заволоцкий. С 1869 по 1903 г. настоятелем
Михайловского храма был о. Илья Борисович, которого сменил его сын –
о. Владимир Борисович (с 1903 по 1918 г.).
Благодаря заботам настоятелей и прихожан Михайловский Покровский храм всегда считался одним из наиболее ухоженных и благовидных
храмов Люцинского (Лудзенского) благочиния (последний довоенный ремонт храма и причтовых построек был проведен в 1912 году). Между тем
для причта приход не был легким. Как писал в 1912 году священник Владимир Борисович, «Михайловский приход почти бездоходен... Приход, где
православная деревня чередуется с католической, крайне разбросан, одна
часть его клином врезается в Голышевский приход, а другая, отстоя от
местной церкви на расстояние 17 верст, примыкает к приходу Люцинского
собора. Вследствие значительного расстояния, а в некоторые времена года
и вследствие совершенно невозможных путей сообщения, крестьяне очень
многих деревень, принадлежащих к Михайловскому приходу, принуждены
удовлетворять свои духовные нужды в Голышевской и г. Люцина церквах»2.
2
Гаврилин А. В. Люцинское (Лудзенское) благочиние Полоцко-Витебской
епархии во второй половине XIX-начале XX века. Рига.2004. – С.94-98.
6
Священник Никанор Трубецкой был назначен настоятелем Михайловской Покровской церкви 14 декабря 1918 года. В конце 1918 года разоренную Первой мировой войной территорию Латгалии контролировали
германские войска, 9 декабря 1918 года Даугавпилс и его окрестности захватила Красная Армия. В этих условиях священник не решился привести
в Михайлово свою семью. Вот как описывает это смутное время сам о.
Никанор: «священник прибыл в Михалово 23 декабря 1918 года один, а
жена его и 8 малолетних детей (старшей дочери было 14 лет)3 до весны
1919 года жили в Креславке. Время было тогда очень тяжелое и страшное
для всех, живые завидовали мертвым; после революции продолжалась
гражданская междоусобная война (называли ее война красных с белыми);
всюду свирепствовали голод, болезни и смерть и слышны были стоны,
3
В 1918 году у о. Никанора и его супруги Александры Иоанновны было
пять дочерей (Александра – 1904 года рождения, Домникия – 1906 г. рожд.,
Мария – 1909 г. рожд., Екатерина – 1912 г. рожд. и Ефросиния –1914 г.
рожд.) и трое сыновей (Николай – 1907 года рождения, Иоанн – 1911 г.
рожд. и Михаил – 1917 года рождения). В 1919 года в семье Трубецких родился еще один сын, которого родители назвали Павлом. Все сыновья о.
Никанора впоследствии служили в Латвийской Православной Церкви и после Второй мировой войны были репрессированы советской властью: протоиерей Николай Трубецкой (1907-1978) был арестован в октябре 1944 года
и до 1954 года находился в сталинских лагерях; протоиерей Иоанн Трубецкой (1911-1991) был арестован 23 мая 1948 года и находился в заключении
до 1956 года; протодиакон Михаил Трубецкой (1917-1974) был арестован 1
декабря 1949 года и находился в лагерях до 1956 года; протодиакон Павел
Трубецкой (1919-1983) был арестован 20 апреля 1950 года и находился в заключении до 1956 года.
7
вопль и рыдания с горькими слезами. Дом священника и прочие постройки
пусты, холодны и неуютны... Прихожане собрали необходимое топливо и
провизию и привезли в дом священника».
Новый год не принес долгожданного мира. В январе 1919 года всю
территорию Латгалии заняли части Красной армии; была установлена советская власть. О. Никанор оставил очень краткое описание периода советского правления: «Гражданская война продолжалась весь год. Время для
прихода тяжелое. Обнародован декрет об отделении Церкви от государства. 8 февраля метрические книги 44 штук и все делопроизводство церковное сданы местному Михаловскому исполкому. Церковь и все имущество ее взяты прихожанами в аренду от правительства большевиков, согласно закона. Прихожане стали волноваться, но священник успокоил их
тем, что закону и властям нужно повиноваться. Земля церковная перешла в
пользование местной коммуны, а священнику дан был огород размером
около 3 гектаров. Священник имел собственную лошадь и корову, и огород
обрабатывал сам лично. Были случаи, когда прихожане обращались к священнику, который тогда пахал огород, напутствовать больных. Тогда священник ставил прихожанина за плуг, а сам в это время ездил на его лошади к больному».
В начале 1920 года латвийско-польские войска вытеснили из Латгалии
Красную армию. Священник Никанор Трубецкой так описал эти события:
«Национальные латышские войска воевали с большевиками в Латгалии.
Фронт военный приблизился к Михаловскому приходу. В доме священника поместился штаб 3-го красноармейского полка. Жили со священником
очень миролюбиво и все его имущество было цело и неприкосновенно. 20
января красноармейцы ушли под напором национальных латышских войск
и Михаловский приход целиком остался в Латвии»4.
4
«Летопись Михайловской Церкви во имя Покрова Пресвятой Богородицы».
8
Основное внимание в своей летописи о. Никанор Трубецкой уделяет
приходским новостям: ремонтным работам в храме, в кладбищенской часовне, приведению в порядок причтовых построек; изменениям в составе
причта и в численности прихожан Михайловского храма; использованию
земельной собственности прихода (50 гек.); ежегодным торжественным
богослужениям в день приходского праздника – в день Св. Апостолов Петра и Павла, на которых обязательно присутствовал благочинный Лудзенского округа протоиерей Феодор Борисович, священники окрестных приходов, часто – даже гости из Риги (ректор Рижской Духовной семинарии
протоиерей Иоанн Янсон, настоятель Рижского кафедрального Христорождественского собора протоиерей Кирилл Зайц и др.); приходу-расходу
приходских средств; хлопотам по открытию в 1928 году нового Квитанского прихода; постройке Квитанского храма и освящению его 30 сентября
1934 года во имя великомученика Димитрия Солунского и т.п. Постоянно
на страницах летописи встречаются описания погоды, то есть то, что волновало клир и прихожан Михайловского храма, основным занятием которых было земледелие, а также сведения о снятом урожаи («хороший»,
«средний», «плохой» и т. п.). Следует отметить, что о. Никанор всегда
очень сердечно, даже с любовью отзывался о своей пастве. По словам
настоятеля Михайловского храма, он «очень часто задумывался о том, что
тяжкий грех падет на мою душу, если я буду лишь только простым требоисправителем для этих людей, получая от них деньги и не давая им нечего»5.
Помимо этого было несколько тем, напрямую не связанных с приходской жизнью, к которым о. Никанор периодически возвращался на страницах своей летописи. Одной из таких тем были новости общецерковной
С. 42-43.
5
Там же. С. 45-47
9
жизни. Впервые о. Никанор отмечает их в записях за 1920 год. Именно в
этот год латвийское православное духовенство приняло целый ряд важных
для себя решений, заложивших основы новой церковной структуры – Латвийской Православной Церкви (далее – ЛПЦ). Об этих решениях о. Никанор
написал очень кратко и беспристрастно: «В феврале месяце в городе Риге
было собрано пастырское собрание с представителями от прихожан, на котором обсуждали вопрос Латвийской Православной Церкви, о ее канонических, административных и хозяйственных правах, а также возбуждено ходатайство пред Латвийским руководством о приглашении из России архиепископа Пензенского Иоанна (Поммерса) возглавить Латвийскую Православную Церковь». В 1921 году о. Никанор описал приезд в Латвию архиепископа Иоанна (Поммерса). Запись за 1922 год совсем краткая: «В Латвийском государстве открыт Сейм – высшее законодательное учреждение с
народным представительством. Депутатом от Православной Церкви для защиты ее интересов и прав был избран Высокопреосвященнейший Иоанн,
Архиепископ Рижский и всея Латвии, который умело защищал где нужно
интересы Церкви» 6.
Разумеется, православный священник относился к Владыке ЛПЦ более чем уважительно и всюду писал о нем только в превосходной степени. В
августе 1924 года архиепископ Иоанн (Поммерс) посетил Михайловский
приход, отслужил в Покровской церкви молебен, «поучал и благословлял
народ». Глава Церкви служил в Михайловском Покровском храме и на
праздник Воздвижения Креста Господня в сентябре 1925 года. Следующая
архиерейская служба в Покровском храме была проведена 31 мая 1937 года,
когда Михайловский приход посетил митрополит Рижский и Латвийский
Августин (Петерсонс), который в своей речи, произнесенной после Литургии, особо отметил, что «президент Латвии доктор К. Улманис и правитель6
Там же. С. 68.
10
ство покровительствуют вере христианской и поэтому Латвия процветает во
всех отношениях»7.
В 1925 году в летописи появилась следующая запись: «В г. Риге, кроме отнятия от православных Алексеевского монастыря и Петропавловского
собор и отдачи их католикам8 (при начале основания Латвийского государства), правительством Латвии снята привокзальная часовня-памятник. Премьер-министр г. Мееровиц9 ехал с женой и детьми в автомобиле, автомобиль опрокинулся, семья осталась жива, а министр убит (подчеркнуто летописцем – А. Г.). Верующие видят в этом кару Божию над ним за уничтожение часовни». В этом же году о. Никанор сделал в летописи запись о кончине Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Тихона (Белавина). К
«российской» теме о. Никанор вернулся в 1927 году, отметив, что «ЛПЦ, по
примеру прежних лет, непрестанно молится за твердость исповедников православной веры в России сущих и о прекращении жестоких гонений на Церковь со стороны большевиков»10.
7
Там же. С. 73
8
В этом месте в повествование о. Никанора вкралась ошибка. Рижская Пет-
ропавловская церковь была отдана не католикам, а эстонскому ев.лютеранскому приходу.
9
З.-А. Мееровиц (Мееровицс) был главой Кабинета министров с 26 июня
1923 года до 25 января 1924 года, решение же о сносе привокзальной часовни было принято 16 июня 1925 года, когда главой Кабинета министров был
Хуго Целминьш.
10
«Летопись Михайловской Церкви во имя Покрова Пресвятой Богороди-
цы», с.48 –50.
11
Осенью 1934 года о. Никанор «с неизреченной скорбию и душевным
содроганием» рассказал о трагической кончине и погребении архиепископа
Иоанна (Поммерса)11.
Своеобразно о. Никанор описал выборы нового главы Церкви и переход ЛПЦ в юрисдикцию Константинопольского Патриархата. В 1935 году
он записал, что «16 июля сего года в г. Риге были созваны представители
духовенства и мирян от всех православных приходов Латвии на съезд для
избрания правящего Архипастыря ЛПЦ. Избран был ректор Рижской Духовной семинарии протоиерей Иоанн Янсон и кандидатами к нему протоиереи Августин Петерсон и чрез некоторое время - Иаков Карп и Адам Витоль». Как известно, Управление духовных дел МВД, зная о «промосковских» взглядах о. Иоанна Янсона, не признало этот Собор ЛПЦ легитимным
и отменило все его решения. Разумеется, о. Никанор прекрасно был осведомлен об этом, однако, понимая, что с его записями может ознакомиться
новый Владыка, просто обошел этот вопрос и спустя год записал в своей летописи: «1936 год. ЛПЦ принял под покровительство и в юрисдикцию Константинопольский Вселенский Патриарх Вениамин I и прислал в Латвию
своего экзарха митрополита Германа для председательства на Соборе ЛПЦ
при избрании и посвящении митрополита для ЛПЦ. 10 марта 1936 года Собор ЛПЦ под председательство митрополита Германа избрал митрополитом
для ЛПЦ протоиерея Двинского военного собора о. Августина Петерсона,
который 29 сего марта сонмом Архипастырей хиротонисан в митрополиты
ЛПЦ»12. В дальнейшем о. Никанор нигде не выказывает своего отношения к
11
«Летопись Михайловской Церкви во имя Покрова Пресвятой Богороди-
цы». С. 55.
12
Там же. С. 58-59. Интересно отметить, что в архиве Михайловской церк-
ви сохранились письма митрополита Литовского Елевферия (Богоявленского) с призывами к латвийскому духовенству не менять юрисдикцию, не
12
митрополиту Августину, однако в сообщениях о пастырских собраниях в
июне 1938 года и в июне 1939 года подчеркнул, что на этих собраниях новый Владыка, как правило, «приказывал пастырям». В целом, приходской
священник, понимая публичный характер составляемого им документа, не
позволял себе открыто критиковать действия церковного руководства и
ограничивался лишь кратной констатацией факта.
Следует отметить, что такой же осторожной тактики о. Никанор
придерживался и при описании политических событий. Так, смену власти
15 мая 1934 года он назвал в своей летописи «государственным переворотом», однако подчеркнул, что «переворот был совершен безболезненно для
государства и жизнь вошла в правильную колею – прекратились все раздоры партийные. Церковь была рада, видя в К. Улманисе правителя, сочувствующего и благосклонно относящегося ко всякой Церкви, не исключая и
православной». О. Никанор подробно рассказал о приезде в Михайлово
главы Кабинета министров К. Улманиса 19 августа 1934 года. Интересно
отметить, что в своем описании священник называет высокого гостя «президентом», хотя на тот момент К. Улманис еще не являлся президентом
Латвии. Во время этого визита священника особенно поразило то, что Улманис обратился к собравшимся на русском языке, подчеркнув, что «пра-
идти на поводу латвийского МВД, с объяснениями, что смена юрисдикции
для ЛПЦ будет равносильна схизме. О. Никанор нигде не выказывает своего отношения к мартовскому Собору 1936 года, однако фразой «Собор под
председательством митрополита Германа (подчеркнуто мной – А.Г.) избрал митрополитом для ЛПЦ протоиерея Двинского военного собора о.
Августина Петерсона» дает понять, что решение Собора не было добровольным.
13
вительство и в дальнейшем будет вести государство так, чтобы всем хорошо было жить»13.
Тем не менее, в 1940 году священник записал, что «в июне месяце
Россия ввела свои войска в Латвию в большом количестве. Войска эти
встречены населением с большими почестями и восторгом. Прежнее - правительство К. Улманиса ушло в отставку. Избрано новое правительство во
главе с г. Кирхенштейном»14. Думается, что фразой о теплом приеме, оказанном Красной армии, священник вряд ли просто демонстрировал свою
лояльность новому режиму. Следует отметить, что Михайловский приход
был чисто русским по своему национальному составу, поэтому вполне вероятно, что прихожане Покровской церкви действительно встречали Красную армию «с восторгом». Да и сам о. Никанор Советский Союз в своей летописи упорно называет не иначе, как «Россией», хотя, разумеется, знал
официальное название этого государства.
В приходской летописи о. Никанор не касался международных событий, однако начало II Мировой войны так поразило летописца, что он
счел нужным в 1939 году сделать следующую запись: «В сентябре Германия
объявила войну Польше и в короткое время забрала ее. Русский православный народ жалеет Польшу, но в то же время говорит, что это наказание ей
от Бога за гонения на православную веру и уничтожение и разорение православных церквей в Польше. Россия тоже взяла от Польши свои прежние
земли и Галицию, а Вильно с окрестностями отдала литовцам, чем немало
удивила всю Европу... Россия заключила договор с нашей Латвией, Эстонией и Литвой, по которому будет теперь защищать и охранять эти малые государства от нападения сильных держав с запада. По предложению герман13
«Летопись Михайловской Церкви во имя Покрова Пресвятой Богороди-
цы». С. 62-66.
14
Там же. С. 84-85.
14
ского правительства немцы уезжают из Латвии и ликвидируют все свое
имущество». Война так тревожит священника, что он возвращается к этой
теме и в 1940 году: «На востоке воюет Япония с Китаем, уже третий год. В
Западной Европе Германия завоевывает одно государство за другим, а
именно, уже забрала Польшу, Данию, Норвегию, Бельгию и к концу июня
Францию. Верующие люди говорят, что эти беспрерывные войны – предвестники недалекой кончины мира»15. Однако этим, собственно, и ограничивается отношение священника к мировым событиям.
Сквозной темой «Михайловской летописи» был школьный вопрос.
Священник Никанор Трубецкой был учителем с многолетним стажем, любил работать с детьми и хорошо понимал значение школьного образования. Поэтому, когда волостное правление в сентябре 1920 года обратилось
к нему с просьбой помочь подыскать помещение для русской четырехклассной школы, решил выделить под школу самую большую комнату
причтового дома. Несмотря на то, что эта школа считалась государственной и Церковь не несла за нее никакой ответственности, о. Никанора и в
дальнейшем волновало состояние школьных дел: в своем повествовании
он делал записи о количестве учащихся в этой школе, об изменениях в ее
преподавательском составе и др.
В 1924 года он записал в своей летописи, что «священник Н. Трубецкой построил собственный домик 3 х 5 сажень и поместил там русскую
4-х классную школу». Кроме Закона Божия, о. Никанор преподавал в Михайловской (Пудиновской) школе церковно-славянский язык, благодаря
знаниям которого ученики пели в церковном хоре и помогали священнику
во время богослужения. В 1930 году летописец выделил в качестве одного
из самых знаменательных событий в приходской жизни факт преобразования Михайловской школы из 4-хклассной в основную 6-тиклассную и
15
Там же. С.81-82.
15
расширения ее до 120 человек16. В 1937 году о. Никанор записал, что с 10
октября русская Пудиновская школа была переведена из Михайлова в
Стиглово: «Учеников в ней вместо 70 только 20. Инспектор основных
школ г. Свенне не ошибся в своих расчетах. Этот метод закрытия русских
школ он практикует несколько лет. Из 30 русских школ в Люцинском уезде остается десять процентов» 17. Разумеется, что работая в школе и постоянно общаясь с ее администрацией, священник не мог не знать о законе о
народном образовании 1934 года и не понимать, что подобного рода действия не совершались по инициативе местного чиновника, а являлись составной частью государственной политики, однако, учитывая публичный
характер своей летописи, посчитал нужным не обвинять напрямую правительство.
В 1938 году в летописи о. Никанора появилась следующая запись:
«Пудиновская основная русская школа закрыта и присоединена к
Мердзенской I латышской школе... В Пудиновской или Михаловской школе учеников в разное время было от 80 до 140. Но инспектору основных
школ г. Свенне и Мердзенскому волостному совету школа эта нелюбима
была, как русская, и они дипломатично пожелали закрыть ее, а поэтому
перевели ее из центра школьного района – из с. Михалово, в далекий и
грязный угол школьного района – в дер. Стиглово, и когда в ней оказалось
20 учеников – закрыли ее. Законно и формально»18 Следует отметить, что
скорбь о. Никанора по поводу закрытия школы была искренней, не мотивированной причинами личного характера. Сам священник от закрытия
школы ничего не потерял, так как стал преподавать Закон Божий в
Мердзенской школе.
16
Там же. С. 44-45.
17
Там же. С. 48-51.
18
Там же. С. 71.
16
Последняя запись о. Никанора, посвященная школьному вопросу,
датируется 1939 годом, когда его настолько возмутили действия законоучителя школы в с. Стравье, священника соседнего Голышовского прихода
о. Бориса Рамана, что он счел нужным рассказать о них в «Михайловской
летописи». По словам о. Никанора, хотя все ученики Стравьевской основной школы были по национальности русскими и по вероисповеданию православными, о. Борис «преподает им не только Священную историю, но
катехизис и молитвы на латышском языке, несмотря на просьбы и протесты учеников и их родителей»19. В целом, интерес о. Никанора к школьной
тематике вполне объясним. Православного русского священника, служившего в русском приходе, не мог не волновать процесс латышизации образования, развернутый в Латвии во время правления К. Ульманиса.
Таким образом, в своей летописи о. Никанор Трубецкой практически
нигде не выказывает своего личного отношение к происходящему в Латвийской Республике. Его мировоззрение, как мировоззрение священника,
отличалось провиденциализмом, то есть он рассматривал природу всех перемен через призму религиозного сознания, признавая их первопричиной
промысел Божий, «Божие попущение». Этим же можно объяснить и лояльность о. Никанора ко всем политическим режимам, существовавшим на
территории Латвии с 1918 по 1940 гг. Именно этим можно объяснить и
дискретный характер его записей, в которых о. Никанор выносит на первый план лишь хронологию событий, а не их причинно-следственные связи, которые были предопределены, по мнению автора летописи, Божественный волей. Для него основной ценностью является Священная история, постоянно заново переживаемая в реальных, современных событиях.
То или иное мировое или государственное событие для священника было
19
Там же. С.74-75.
17
существенно только постольку, поскольку оно было соотносимо с тем, что
предначертано Священным Писанием.
Летописные записи о. Никанора Трубецкого не так наивны и элементарны, как может показаться при первом приближении. Не следует
считать, что автор просто бесхитростно описывал только что увиденное
или услышанное. Автор нигде не пишет от первого лица, на самом деле, он
не просто очевидец, а весьма искусный аккумулятор, мастерски складывающий вместе мнения, царившие в среде латгальского русского населения.
Несмотря на лаконизм и фрагментарность записей о. Никанора Трубецкого, они великолепно передают отношение православного русского населения Латгалии к происходящим в латгальском регионе и во всей Латвии в
целом событиям.
18