Волкогонова О.Д., д.филос.н., проф. и Сохраняева Т.В., к.филос.н., доц.

Волкогонова О.Д., д.филос.н., проф. и
Сохраняева Т.В., к.филос.н., доц.
(МГУ им. М.В.Ломоносова, Москва)
Научное творчество, научная работа и научное образование: единство или
трилемма?
Различение научного творчества, научной работы и научного образования
можно встретить в различных статьях и книгах В.И.Вернадского 1. Это разделение
в современных условиях приобретает ряд интересных особенностей, на которых
мне хотелось бы остановиться.
1.Одной из характерных черт развития современного мира является
противоречие между процессом глобализации мирового сообщества в его
различных аспектах, а значит, нарастающими тенденциями стандартизации и
унификации многих видов человеческой деятельности, с одной стороны, и
потребностью
информационного
общества
в
творческом
человеке,
в
нетипичности как характеристике мышления. Оригинальность мышления,
нестандартный подход к решению проблем особенно необходимы в научной
деятельности (причем не только в научном творчестве, но и в научной работе).
Любая культура и любой исторический период могут быть рассмотрены с
точки зрения амбивалентного взаимодействия общепринятого, стандартного,
стереотипного и креативного, оригинального, самобытного элементов в сознании
общества. Как показал Ю.М. Лотман, их противоречивое единство составляет
обязательное условие динамического развития культуры. Доминанты культуры и
эпохи определяют границы развития индивидуальности, стимулируя развитие
интеллектуальной оригинальности или обуславливая дефицит способности
мыслить самостоятельно.
Острота сегодняшнего переживания проблемы «доминанты культуры –
границы индивидуальности» обусловлена тем, что количество факторов,
объективно обуславливающих массовизацию сознания, увеличивается; мир
массовой
культуры
«производства»
и
массового
массового
человека
потребления
следует
расширяется.
признать
Процесс
объективной
закономерностью современной культуры. А значит, расширяется и сфера
стандартизированного массового сознания, которое по своим характеристикам не
1
Например, в «Очерках по истории естествознания в России в XVIII столетии».
1
соответствует потребности информационного общества в развитии науки, в
инновационной активности и креативности его членов.
Этот «диагноз» подтверждается теми новыми способами и правилами
интеллектуальной
Провозгласив
деятельности,
движение
от
которые
сформулировал
законодательного
разума
в
постмодернизм.
сторону разума
интерпретативного потребностью и целью современного мира, постмодернизм
основаниями знания признаёт коммуникацию, диалог «здесь и сейчас»
действующих индивидов. В терминах Вернадского, это означает доминирование
«научной
работы»
над
«научным
творчеством».
На
первый
взгляд,
интерпретативный разум мало применим в областях естественнонаучного знания
или
точных
технологий,
но,
как
показали
Т.Кун
и
П.Фейерабенд,
общепризнанность научного результата ещё не является гарантией его
безусловной ценности; всё может определяться системой ценностей научного
сообщества и господствующими в них авторитетами. И хотя невозможно
существование «научной работы» без «научного творчества», тем не менее,
дальнейшая профессионализация науки, внимание к ее прикладным аспектам,
сращение науки и технологии (то, что в западной литературе получило название
«techno-science») оправдывает повышение роли «научной работы», объясняет эту
тенденцию в развитии современного знания.
2. В современной ситуации «коллективная» природа массового человека
может сыграть и положительную роль в истории, поскольку насущные задачи
становления ноосферы, гармонизации мира (как в природном, так и в социальном
аспекте) не могут быть решены без кооперации людей самых разных
национальностей,
культур,
конфессий.
В
условиях
постиндустриального
общества транснациональный характер массового сознания становится всё более
очевидным. Специфическая роль массовой культуры в современном обществе со
стертыми сословно-классовыми границами начинает проявляться в том, что она
берёт на себя функцию первичной социализации личности. Последствиями этого
процесса
могут
быть
не
только
усреднённость
эстетических
или
интеллектуальных запросов, но и те не лишенные позитивного содержания
явления, о которых в настоящее время размышляют теоретики глобализации:
восприятие мира как «общего дома»; осознание уникальности этого «дома» и
возрастающей
уязвимости
перед
лицом
технологических
воздействий,
2
стремление людей разных стран и континентов к сходным жизненным целям,
рост настроений демократической солидарности.
Рассмотренный с такой точки зрения, массовый человек выступает как
носитель формирующейся системы общечеловеческих ценностей и устремлений,
закладывающий основы «мира без границ». Современного космополита, в
позитивном смысле слова «гражданина мира», способного не просто легко
адаптироваться к различным средам, но и открытого для диалога культур,
характеризующегося
«планетарным»
сознанием,
можно
рассматривать
как
проявление «положительного смысла» прошедшего столетия. В чём-то названные
тенденции
коррелируют
с
прогнозами
В.И.
Вернадского
относительно
формировании единого человечества, выступающего субъектом процесса создания
ноосферы.
Вернадский
осознавал
возрастающую
социальную,
научную
и
культурную связанность человечества2, значение «вселенскости» человеческой
деятельности.
3. Одним из основных каналов социализации в современных условиях
выступает образование. В постиндустриальном обществе социальная эффективность
образования возрастает, что обусловлено ролью информационного ресурса и
зависимостью распределения этого ресурса от уровня образования общества.
Уровнем и качеством образования определяются уже сейчас и будут все в большей
мере определяться впредь пропорции так называемого «дигитального неравенства»
стран и регионов, а также то, пассивными пользователями или активными
создателями новых производственных и социальных технологий будут выступать
люди. Образование приобретает характер базисного феномена, и это актуализирует
проблему его содержания и направленности: как посредством образования задать
такие
«векторы»
человеческой
деятельности,
чтобы
она
способствовала
гармонизации мира, сохранению планетарного равновесия?
Вернадский в своих работах вел речь не обо всей системе образования, а о
научном образовании. Причем он не довольствовался трюизмом, согласно которому
высокий уровень научного образования в обществе способствует развитию науки, он
отмечал и другую сторону взаимодействия науки и образования, гораздо реже
привлекавшую внимание историков научной мысли: «распространение научного
мировоззрения может даже иногда мешать научной работе и научному творчеству,
2
Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. - М.: 1988.
3
так как оно неизбежно закрепляет научные ошибки данного времени, придает
временным
научным
положениям
большую
достоверность,
чем
они
в
действительности имеют»3. Подход Вернадского в этом вопросе перекликается с
парадигмальной моделью развития науки Т.Куна, который, наряду с внутренней
логикой движения научной мысли, учитывал и другие факторы, влияющие на науку
– в том числе, распространенность и «укорененность» парадигмы в общественном
сознании. Тем не менее, опасность того, что «распространение научного
мировоззрения» будет сдерживать научное творчество, крайне мала сегодня. Скорее
можно говорить о подлинном ренессансе, который сейчас переживает паранаука.
Это, конечно, не российское явление, – подобное происходит и в других культурах,
даже в тех, что всегда славились рациональностью и прагматизмом (американской,
например). Ситуация парадоксальна: общество как никогда ранее зависит от
достижений науки и технологий, тем не менее, переживает настоящие «научные
войны» (именно так был назван бурный и долгий спор между сторонниками науки и
ее противниками в американских научных журналах).
4. Разумеется, происходящее имеет свои причины. Одной из них является
спорность
критериев
научного
знания.
Попытка
провести
четкую
демаркационную линию между наукой и не-наукой не удалась ни «Венскому
кружку», ни современным философам науки. В ситуации постнеклассической
рациональности ни один из критериев классического научного знания –
системность, непротиворечивость, упорядоченность согласно определенным
принципам и т.п. – не могут служить той «лакмусовой бумажкой», которая четко
отличает науку от паранауки. Прагматическая эффективность учения тоже не
позволяет однозначно выделить собственно науку из области псевдонаучного
знания: многие учения оказывают на свои последователей психологическое
воздействие, приводящее к удовлетворительным результатам - речь может идти
об эффекте «плацебо», - что затрудняет оценку. Таким образом, получается, что
единственным критерием остается человеческая интуиция, ответ на вопрос:
ориентировано учение на рациональность и естественнонаучное объяснение
(«натурализм») или нет? Этот довольно расплывчатый критерий оставляет
решение
за
самим
человеком,
и,
в
конечном
счете,
является
делом
мировоззренческого выбора, а не применения четкого алгоритма.
3
Вернадский В.И. О Науке. Т.1. – Дубна: 1997, с. 221.
4
5. В немалой степени способствовали росту паранаучных построений
процессы,
происходящие
плюралистическая
наука
в
самой
породила
науке.
Современная
ощущение,
которое
«открытая»
ярко
и
было
сформулировано П. Фейерабендом: «anything goes» - «все сойдет». С позиций
такого
«методологического
анархизма»,
концепции
принципиально
несопоставимы и несравнимы, каждая из них может содержать компонент знания,
который будет востребован, а значит – «пусть распускаются все цветы». Призывы
к толерантности привели к инверсии в науку различных паранаучных положений.
6. Другой не менее важной причиной распространения паранаучного знания
является высокая специализированность науки сегодня и низкий уровень
научного образования. Для большинства наших современников даже основные
положения квантовой теории так же загадочны, как шумерская письменность. К
сожалению, образование (во всяком случае – школьное) не в состоянии
преодолеть разрыв между учеными и «публикой». Современная цивилизация все
больше превращается в цивилизацию "черного ящика", когда мы осознаем стимул
(потребность, которую надо удовлетворить) и видим результат, базирующийся на
применении разработанных наукой технологий, но не представляем, что
находится посередине – в самом «черном ящике». Мы пользуемся компьютером,
имея весьма смутное представление об информатике, пьем лекарства от головной
боли, но лишь в самых общих чертах знаем о проблемах современной медицины,
у нас нет теоретического понимания того, что происходит, когда мы пользуемся
своим мобильным телефоном. Научная картина мира все меньше и меньше
согласуется с нашей повседневной жизнью, она – вне нашего «жизненного мира»
(Э.Гуссерль).
Вспоминается нашумевшая книга "Неясная наука", написанная Эдгаром
Дженкинсом и его коллегами в Лидсе несколько лет назад и посвященная концепции
публичного понимания науки. Все более очевидно, что мы живем в обществе, где
страстно желают и в тоже время боятся продуктов высоких научных технологий.
Согласно опросам National Science Foundation (USA), 10% американцев, например,
видят в науке вред, а не пользу!4 Кроме такого «осторожного» отношения к
деятельности ученых, надо констатировать и ситуацию безнадежного незнания
науки. Буквально через пару лет после окончания школы огромное количество
4
William W. Cobern. The cultural nature of the concept "scientific worldview".
http://homepages.wmich.edu/~cobern/
5
выпускников не в состоянии сформулировать законы Ньютона, верят, что КПД
может быть 120%, не знают, кто такой Нильс Бор. Отчужденность науки от
общественной
жизни
отчасти
–
неизбежный
итог
специализации
и
профессионализации научного знания, отчасти – результат ухудшения качества
научного образования, отчасти - следствие трагического исторического опыта
человечества, в результате которого обыватели стали недоверчивы к целям,
ценностям и методам науки, отчасти – положение, сложившееся в результате
отсутствия широких публичных дискуссий о науке, ее целях, ценностях, задачах. В
такой ситуации научные взгляды нередко терпят поражение в общественном мнении
от агрессивных псевдонаучных учений.
7. Такое положение дел не снимает вопроса о необходимости видеть науку в
более широком социальном и культурном контексте: наука - часть культурного
наследия, но не единственная его составляющая. Наука обладает могущественными
идеями о сохранении энергии, существовании экосистем, гомеостазе и т.п., но есть и
другие не менее могущественные и великие идеи – демократия, верховенство закона,
свобода личности. Интересы научного сообщества и общественные интересы в
сфере научного познания не всегда совпадают. Именно такие несовпадения и
мешают достижению консенсуса о месте и роли науки в культуре, настороженному
отношению к деятельности ученых. Научное сообщество поставлено перед
необходимостью осознания того факта, что в башне из слоновой кости или в
республике Касталии наука обречена на неприятие и усиливающуюся критику.
Наука должна жить не только в лабораториях и университетах, у нее должна быть и
публичная жизнь. Продвижение публичного понимания науки лишит обаяния
многие псевдонаучные учения: современная наука - настолько захватывающее и
увлекательное дело, что при распространении научного мировоззрения количество
магов, астрологов и колдунов на душу населения неизбежно сократится. Без
эффективного научного образования и распространения в обществе научного
мировоззрения формирование ноосферы представляется невозможным.
6