Значение языкового и внеязыкового компонентов

Профессионально ориентированное обучение иностранному
языку и переводу в вузе: Материалы международной конференции.
Москва, 23-25 марта 2010. – М: РУДН, 2010. – 624с. С.285-291. ISBN
978-5-209-03780-4
Кухарева Е.В.
МГИМО (У) МИД России, Москва
Значение языкового и внеязыкового компонентов арабских
паремических единиц и речевых оборотов в процессе
коммуникации на примере «кофейных традиций»
В последние десятилетия необычайно возрос интерес,
обусловленный насущной необходимостью взаимопонимания разных
народов и культур, к лингвострановедческому аспекту иностранного
языка. Ни для кого не секрет, что сложность межкультурной
коммуникации заключается в том, что представитель одной
лингвокультуры должен понять носителя иного, во многом отличного,
языкового сознания. Такое сознание любого народа черпает силы из
представлений этого народа об окружающей действительности. В их
основе лежат определенные реалии жизни, морально-этические
установки, имеющие целью приспособить данные реалии к нуждам
определенной этнической общности и отразить ее место и назначение.
Возникающие в сознании образы и представления облекаются в
словесную оболочку. Рожденные на основе этих воззрений
лексические, языковые, речевые и другие формы отражают
этническую картину мира данного народа, которая, как правило,
отличается от представлений других этносов об окружающем мире.
При общении людей необходимо опираться не только на
определенные конкретные знания в области иностранного языка
(например, лексику, грамматику), но и на так называемые фоновые
знания (например, историю, мифологию, литературу и т.д.)
говорящего и слушающего. Фоновые знания имплицитно входят в
значение не только отдельных лексических единиц, но через них
могут становиться компонентом значения целых оборотов и
выражений. Кроме перечисленных выше источников фоновых знаний,
имеющих языковую форму выражения, к ним можно отнести также
1
различные жесты, движения, ритуальные или обрядовые действия и
т.д.
Лексическое
значение
слов
в
различных
оборотах
паремического характера может быть понятно и прозрачно само по
себе, также как и грамматический строй того или иного оборота. Ведь
любое высказывание опирается на определенные, устоявшиеся
правила грамматики. Однако фоновые знания, скрытые в лексическом
значении компонентов высказывания, могут затруднять цельное
восприятие и понимание того или иного выражения.
Лингвострановедческий подход в преподавании иностранного
языка, например, арабского, помогает преодолевать трудности,
возникающие при общении с носителями этого языка.
В нашем исследовании взаимодействия и взаимовлияния
языкового и внеязыкового элементов выражения в арабском языке мы
возьмем обороты, которые отражают древние и глубоко
укоренившиеся в арабском сознании традиции, связанные с подачей и
питьем кофе.
Кофе для арабов за многие века приобрел огромное значение.
Это – символ гостеприимства, благородства, щедрости и истинно
арабского характера. Его подают по любому случаю. Такое
отношение к кофе нашло свое языковое воплощение в пословицах
«Кофе – всему голова (Аль-кахва - за‘иима)», «Кофе – повод для
встречи (Аль-кахва - ‘азиима)». В первом выражении слово ‘за‘иима’
(прилагательное ж. р.) отражает значение ‘лидер, вождь’, а также
‘ручающийся за ч-л’. Другими словами, прежде чем приступить к
какому-либо делу или просто к беседе, следует настроиться на
доброжелательное отношение к собеседнику, а также «заручиться»
его благосклонностью к себе. Кофе – самый лучший способ
установить контакт. «Лучше пропустить поездку в Египет, чем
пропустить вечерний кофе», «Кофе – черный, делает лица белыми».
Последнее выражение отражает тот исторический факт, что кофе
когда-то могли пить только чистокровные свободные арабы, имевшие
достаточно светлый цвет кожи. Рабы же, чаще всего выходцы из
Африки, такого права не имели.
Речевое и неречевое поведение, связанное с подачей кофе,
разнообразно и разносторонне.
Так, в соответствии с традицией, прежде чем предложить гостю
кофе хозяин сам выпивает первую чашку. В Арабских Эмиратах она
называется ‘аль-хейф’. Это слово переводится как ‘знойный ветер’ и
происходит от глагола, обозначающего понятие ‘убегать, удирать’.
Обычай уходит корнями в то время, когда такими действиями хозяин
2
показывал гостям, что кофе не отравлен. Он стремился убежать от
позора, который неизбежно обрушится на него, как знойный ветер,
если с гостем в его доме приключится беда. В настоящее время этот
обычай сохраняет свое значение, однако сейчас хозяин пьет кофе
первым, чтобы удостовериться в его качестве. Для хозяина дома
услышать, что он подал ‘аль-кахва с-саайида’, не только повод для
гнева, но и неприятная возможность стать объектом насмешек
окружающих. Ведь слово ‘саайид’ означает ‘поймавший,
«словивший»’. Это кофе, в котором присутствуют неприятный вкус
или посторонние примеси.
Кофе гостю подается не менее трех раз. Эти три обязательные
подачи также имеют свои названия, что нашло отражение в
пословицах: «Первая чашка кофе для гостя. Вторая для
удовольствия, а третья для меча». Эта пословица является языковым
выражением обычая бедуинов угощать гостя, как правило, черным
(горьким) кофе первый раз со словами: «Для гостя» («Ли д-дейф»).
Второй - со словами: «Для удовольствия» («Ли ль-кейф»). А при
подаче третьей говорят: «Ради меча» («Ли с-сейф»).
Гость также обязан придерживаться определенных правил. Он
не может отказаться от первой чашки кофе, ибо это оскорбление
хозяину. Так может поступить только враг, пришедший не для того,
чтобы мириться. Кроме того, не пить первую чашку сразу может
человек, у которого есть просьба к хозяину дома, либо он пришел
сватать его дочь. Тогда он ставит чашку с кофе перед собой и не пьет
до тех пор, пока хозяин не удовлетворит его просьбу или не скажет:
«Пейте кофе. Ваша просьба услышана». Такие обычаи
распространены в Иордании и некоторых районах Сирии.
Второй раз кофе подают «для удовольствия, для кайфа» («Ли лькейф»). Обычно этот кофе менее крепкий, чем первый, и пьют его для
поддержания хорошего настроения и приятной обстановки. Если
отказаться от второй чашки, хозяин не обидится.
Третья порция кофе – «для меча» - самая крепкая, особенно у
бедуинов. Гость вправе не пить ее, ибо эта чашка кофе имела и имеет
глубокий смысл. Того, кто ее выпьет, с хозяином дома будут
связывать неразрывные узы и в радости, и в горе, как в русской
традиции людей связывают узы побратимства. С этого момента гость
должен будет защищать хозяина дома с оружием в руках. Он должен
будет вместе с ним участвовать в войнах или устанавливать мирные
отношения; враждовать с его врагами и дружить с его союзниками,
даже если среди врагов находятся его (гостя) родственники, а среди
3
друзей – враги. Чашка кофе «для меча» была своего рода военным и
гражданским союзническим договором.
Больше трех чашек кофе пьют, как правило, члены семьи,
родственники и соплеменники хозяина дома.
Не предложить кофе гостю означает проявить к нему
неуважение и показать себя скупым и плохо воспитанным. Только
такой человек может сказать: «Если кофе слабый, а не крепкий, то
зачем он вообще». Арабы пьют и угощают крепким хорошим черным
кофе. Говоря, что у него кофе слабый (хилва), а не крепкий (мурра),
человек всеми силами стремится избавиться от гостя. Такое поведение
порицается, так как скупость расценивается арабами как один из
самых больших пороков.
В арабском обществе считается, что лучший кофе тот, который
приготовлен по-старинному, когда весь процесс осуществляется
вручную: от обжарки и помола зерен, до приготовления напитка. Это
представление воплотилось в пословице: «Хороший кофе – это тот,
который хорошо обжарен, мелко помолот и пьется с
удовольствием». В каждой арабской семье есть все необходимое для
приготовления кофе. Эти предметы не меняют своего вида, названия и
назначения многие века.
Существуют пословицы и поговорки, которые отражают
различные способы приготовления кофе и отношение к ним
представителей разных социальных групп. Так, оседлое население
высмеивает способ приготовления кофе бедуинами, говоря: «(Для
бедуина) кофейный смак в огне». Бедуины долго кипятят кофе на
открытом огне, полагая, что это делает его более насыщенным и
крепким. Большинство арабов считает, что «Для кофе – зола, а для
огня - щепки». Это означает, что кофе должен готовиться на тлеющих
углях, а не на хворосте, дающем открытый огонь и сильный жар.
Правила подачи кофе остаются неизменными сотни лет.
Поприветствовав гостя и усадив его на подобающее место, хозяин
подает ему чашку с кофе правой рукой. Гость принимает ее также
правой рукой. Гостей обносят справа налево, хотя иногда начинают с
самого почетного гостя. Такой обычай запечатлен в пословице: «Кофе
с правой руки, даже если Абу Зейд – по левую». (Абу Зейд Хилали герой эпоса аравийского племени Бени Хилал, которое переселилось в
Северную Африку и обосновалось в Магрибе. Он отличался
храбростью, щедростью и великодушием и был всегда самым
почетным гостем).
4
Гостю наливают кофе до тех пор, пока он не скажет: «Каафи»,
«Басс» («Довольно») или покачает чашкой из стороны в сторону в
знак удовлетворения и благодарности.
Если кофе подают на поминках, то, выпив его, следует сказать:
«Ат-тараххум аля мутаваффи» - «Милость усопшему». Это
выражение в определенной степени соответствует русскому «Пусть
земля ему будет пухом».
В прошлом кофе был не только символом мира, но и мог
служить для объявления войны. Так, вождь племени собирал своих
воинов и спрашивал: «Кто выпьет кофе такого-то?». При этом он
называл имя наиболее известного человека из враждебного племени.
Тогда самый решительный воин говорил: «Я выпью его кофе». Это
означало, что он берет на себя обязательство перед соплеменниками
убить врага или погибнуть самому в бою. Если человек не выполнял
свою клятву, то позор ложился на него и на его племя.
Во многих арабских странах (Египте, Сирии, Иордании) питье
кофе сопровождается курением. Там говорят: «Кофе без курения, что
дом без детей» или «Курение без кофе, что пастух без меха». Но в
странах Персидского залива смотрят на это иначе: «Удовольствие не в
выкуренной сигарете, а в чашке кофе». В этих странах к кофе подают
финики, чтобы смягчить горечь. Однако, попросить воды для этой же
цели – значит, оскорбить хозяина, показав ему, что его кофе нехорош.
Если надо, воду приносят перед подачей кофе.
Если человек пролил кофе, ему говорят: «Пролить кофе к
добру». Это выражение сопоставимо с русским: «Посуда бьется к
счастью». Данный оборот также указывает на значение кофе для
арабов. Правда, попытку скрыть этой фразой конфуз гостя и досаду
хозяев дезавуирует другое выражение: «Сослепу разлили кофе, а
говорят, что им от этого прибыло (добро)».
*****
Итак, из выше приведенных примеров мы видим, что, чтобы
правильно себя вести с представителем другой культуры, надо не
только хорошо знать сам язык, но и быть в курсе того, где, как и когда
можно использовать то или иное высказывание. Нужно также
учитывать, какие внеязыковые компоненты общения его
сопровождают. Иначе говоря, что можно или нельзя делать, какие
жесты показывать, какие действия предпринимать.
Ни для кого не секрет, что в разных культурах одни и те же
жесты или действия могут иметь диаметрально противоположный
5
смысл, а схожие по форме и даже по лексике выражения отражают
абсолютно разные представления о тех или иных реалиях
окружающей действительности и фактах жизни.
Поэтому,
по
нашему
мнению,
комплексный
(лингвострановедческий) подход к изучению коммуникативных
единиц и форм общения на любом, в том числе и арабском, языке
позволит человеку, оказавшемуся в чужой языковой среде, избежать
неприятностей, непонимания и даже враждебности со стороны
представителей и носителей иного языкового сознания.
Многие арабские фразеологические обороты, пословицы и
поговорки не являются исключением. Причем не имеет значения,
состоят ли они из двух слов или представляют собой развернутые
предложения. Фраза может быть именная, а может быть глагольная. В
основе ее часто лежит какая-либо реалия или определенные
представления данного народа о явлениях жизни.
Возьмем, к примеру, такие арабские слова как ‘самн’ и ‘шахма’,
что означает ‘масло, жир’. Они используется во многих оборотах.
Например: Жир на меде; Не все, что белое – жир, и не все, что
черное – уголь; Жирок для красотки, маслице (оливковое) для
родственников; Откорми свою собаку, и она тебе доверится.
Лексическое значение данных слов
понятно: они обозначают
маслянистую, жирную субстанцию. Первое выражение имеет такой
смысл: Самое лучшее, сливки. Второе сродни русскому: Не все то
золото, что блестит. Третье и четвертое можно перевести как: Всем
сестрам по серьгам или Не подмажешь, не поедешь.
Общий смысл данных выражений понятен, однако может
возникнуть вопрос, почему мерилом самого лучшего выступает
понятие ‘жир’? Вот здесь, на наш взгляд, и проявляет себя
лингвокультурная специфика лексического значения.
Языковое сознание древних арабов, живших в трудных
географических и экономических условиях, объединило их
представления о красоте, о чем-то хорошем и ценном с понятиями
‘тучность’ и ‘сытость’, олицетворением которой может служить
жирная, калорийная пища. Отсюда допустимо предположение, что с
помощью жира и масла можно было открыть многие двери и найти
путь ко многим сердцам.
В станах Персидского залива имеет хождение такой оборот:
Груз на палубе. В русском варианте это означает «чепуха, ерунда,
6
ничего серьезного, нет причин для беспокойства». Лексическое
значение каждого слова в отдельности не несет никакой особой
смысловой нагрузки. Прямой смысл выражения также прозрачен:
грузы возят как на палубе, так и в трюме. Но как раз в сочетании этих
двух слов и имплицированы те фоновые знания, которые и
составляют лингвокультурный компонент выражения. Арабы
объясняют такое понимание следующим образом. То, что
представляет ценность, убирается в трюм и крепится надежно и
прочно. А то, что не является важным грузом, и утрата чего не будет
большой потерей, остается на палубе.
Существуют также выражения, которые, на первый взгляд,
являются синонимами. Однако, на самом деле, отражают совершенно
разные вещи. Например, Каждому ветру свой парус и Каждой лодке
свой парус. Казалось бы, что различаются эти два высказывания лишь
словами ветер и лодка. В реальности, первое выражение означает
Всему свое время. Второе ближе к русскому обороту Всяк сверчок
знай свой шесток. Арабы объясняют это так. На парусных судах
имеется большой набор парусов, которые помогают судну оптимально
использовать силу ветра. Если поставить не тот парус, то корабль
либо не наберет нужную скорость, либо подвергнется опасности не
совладать с воздушными потоками. Поэтому опытный моряк
выбирает для каждого ветра соответствующий парус. Так и в жизни
человек должен учитывать ситуацию, чтобы предпринять шаги,
которые принесут ему пользу, а не погубят. Что касается второго
выражения, то здесь речь идет о том, что каждому виду парусных
судов соответствует определенных набор парусов и что использовать
паруса, предназначенные для большого корабля на маленькой лодке и
наоборот, неэффективно. Другими словами, каждый хорош на своем
месте.
Существует выражение, в котором лексемы, обладающие всем
известным значением ‘верблюд’ и ‘верблюдица’, отражают понятие
‘непричастность’, ‘незаинтересованность’. Оно близко по смыслу
русскому варианту: Мое дело – сторона или Моя хата с краю.
Арабский аналог звучит так: В этом деле нет ни моей верблюдицы, ни
верблюда. Высказывание основывается на историческом факте,
связанном с так называемой войной Аль-Басусы. Его автором
считается Аль-Харис бен Убад – доисламский поэт, один из
племенных вождей Рабиа бен Йазар. Он был свидетелем и
современником многолетней войны между племенами Таглиб бен
Ваиль и Бикр бен Ваиль, разгоревшейся из-за верблюдицы.
7
Однажды Кулейб бен Рабиа ат-Таглиби, один из
могущественных людей своего времени, увидел, как на его
территории пасется верблюдица Аль-Басусы, тети Джассаса бен
Марра аль-Бикри. Кулейб повелел убить животное. Оскорбленный
Джассас дождался момента и расправился с Кулейбом. Соплеменники
Кулейба решили отомстить за кровь вождя, и началась многолетняя
война между двумя племенами. Что же касается Аль-Хариса, то он не
примкнул ни к одной из воюющих сторон, сказав: «Там не было ни
моей верблюдицы, ни верблюда».
С верблюдом связано еще одно выражение, лексический состав
которого по отдельности не вызывает вопросов, а общий смысл
остается туманным, если не знать подоплеки этой пословицы. Самый
последний – самый меньший имеет смысл Придти к шапочному
разбору. Учитывая нехватку воды в местах водопоя, пастухи
старались привести туда своих животных первыми. Те верблюды,
которые приходили последними, вынуждены были часто
довольствоваться лишь тем, что осталось после их более счастливых
сородичей.
Еще один пример лингвокультурного компонента лексического
значения одной из составляющих выражения: Найти вороний финик.
В русском языке это может соответствовать выражению Вытащить
счастливый билетик. Финики были одним из основных продуктов
питания и важным товаром. Финиками, наряду с другими продуктами
земледелия, мусульмане выплачивали обязательный религиозный
налог на имущество ‘закят’. Качество этого продукта имело большее
значение. Арабы подметили, что ворон выискивает самые сочные и
спелые плоды финиковой пальмы. Это стало ассоциироваться с
удачей и успехом.
Некоторые выражения отражают обычаи и традиции.
Распрощались навеки а арабском варианте звучит, как Сломали ему
вслед уд1. Арабы, когда не хотели больше кого-либо видеть у себя,
ломали ему вслед, по-видимому, палочки уда, благовоний, которые
обычно зажигают при госте, чтобы выказать ему уважение. С другой
стороны, выражение После уда не засиживаются отражает другую
традицию, существующую до сих пор. Уд зажигают в конце приема,
давая гостям возможность насладиться запахом благовоний, но вместе
с тем намекая, что Пора и честь знать.
У него нет ни корня, ни ответвления, то есть: Без роду, без
племени. Для арабов это означало, что человек не знатен, худого рода.
Уд – 1. дерево, ствол, стебель; 2. палка, шест;; 3. алоэ; 4. благовония (кора деревьев,
используемых кА благовония).
1
8
До сих пор выяснение родословной невесты и жениха является одним
из главных вопросов при сватовстве и дальнейшем заключении
брачного договора. С одной стороны, это связано с выплатой калыма
и определением расходов сторон на свадебные торжества. С другой –
исключает возможность заключения брака между родственниками
или молочными братом и сестрой (у кого была одна и та же
кормилица).
Итак, мы видим, что использование в речи фразеологических
оборотов, пословиц и поговорок требует от переводчика не только
знания лексики и грамматики изучаемого языка, но и широкой
лингвострановедческой и лингвокультурной подготовки, чтобы не
только понимать, но и адекватно доносить их до слушателя в
понятной для последнего форме.
Профессионально ориентированное обучение иностранному
языку и переводу в вузе: Материалы международной конференции.
Москва, 23-25 марта 2010. – М: РУДН, 2010. – 624с. С.285-291. ISBN
978-5-209-03780-4
Кухарева Е.В.
МГИМО (У) МИД России, Москва
Значение языкового и внеязыкового компонентов арабских
паремических единиц и речевых оборотов в процессе
коммуникации на примере «кофейных традиций»
В последние десятилетия необычайно возрос интерес,
обусловленный насущной необходимостью взаимопонимания разных
народов и культур, к лингвострановедческому аспекту иностранного
языка. Ни для кого не секрет, что сложность межкультурной
коммуникации заключается в том, что представитель одной
лингвокультуры должен понять носителя иного, во многом отличного,
языкового сознания. Такое сознание любого народа черпает силы из
представлений этого народа об окружающей действительности. В их
основе лежат определенные реалии жизни, морально-этические
9
установки, имеющие целью приспособить данные реалии к нуждам
определенной этнической общности и отразить ее место и назначение.
Возникающие в сознании образы и представления облекаются в
словесную оболочку. Рожденные на основе этих воззрений
лексические, языковые, речевые и другие формы отражают
этническую картину мира данного народа, которая, как правило,
отличается от представлений других этносов об окружающем мире.
При общении людей необходимо опираться не только на
определенные конкретные знания в области иностранного языка
(например, лексику, грамматику), но и на так называемые фоновые
знания (например, историю, мифологию, литературу и т.д.)
говорящего и слушающего. Фоновые знания имплицитно входят в
значение не только отдельных лексических единиц, но через них
могут становиться компонентом значения целых оборотов и
выражений. Кроме перечисленных выше источников фоновых знаний,
имеющих языковую форму выражения, к ним можно отнести также
различные жесты, движения, ритуальные или обрядовые действия и
т.д.
Лексическое
значение
слов
в
различных
оборотах
паремического характера может быть понятно и прозрачно само по
себе, также как и грамматический строй того или иного оборота. Ведь
любое высказывание опирается на определенные, устоявшиеся
правила грамматики. Однако фоновые знания, скрытые в лексическом
значении компонентов высказывания, могут затруднять цельное
восприятие и понимание того или иного выражения.
Лингвострановедческий подход в преподавании иностранного
языка, например, арабского, помогает преодолевать трудности,
возникающие при общении с носителями этого языка.
В нашем исследовании взаимодействия и взаимовлияния
языкового и внеязыкового элементов выражения в арабском языке мы
возьмем обороты, которые отражают древние и глубоко
укоренившиеся в арабском сознании традиции, связанные с подачей и
питьем кофе.
Кофе для арабов за многие века приобрел огромное значение.
Это – символ гостеприимства, благородства, щедрости и истинно
арабского характера. Его подают по любому случаю. Такое
отношение к кофе нашло свое языковое воплощение в пословицах
«Кофе – всему голова (Аль-кахва - за‘иима)», «Кофе – повод для
встречи (Аль-кахва - ‘азиима)». В первом выражении слово ‘за‘иима’
(прилагательное ж. р.) отражает значение ‘лидер, вождь’, а также
‘ручающийся за ч-л’. Другими словами, прежде чем приступить к
10
какому-либо делу или просто к беседе, следует настроиться на
доброжелательное отношение к собеседнику, а также «заручиться»
его благосклонностью к себе. Кофе – самый лучший способ
установить контакт. «Лучше пропустить поездку в Египет, чем
пропустить вечерний кофе», «Кофе – черный, делает лица белыми».
Последнее выражение отражает тот исторический факт, что кофе
когда-то могли пить только чистокровные свободные арабы, имевшие
достаточно светлый цвет кожи. Рабы же, чаще всего выходцы из
Африки, такого права не имели.
Речевое и неречевое поведение, связанное с подачей кофе,
разнообразно и разносторонне.
Так, в соответствии с традицией, прежде чем предложить гостю
кофе хозяин сам выпивает первую чашку. В Арабских Эмиратах она
называется ‘аль-хейф’. Это слово переводится как ‘знойный ветер’ и
происходит от глагола, обозначающего понятие ‘убегать, удирать’.
Обычай уходит корнями в то время, когда такими действиями хозяин
показывал гостям, что кофе не отравлен. Он стремился убежать от
позора, который неизбежно обрушится на него, как знойный ветер,
если с гостем в его доме приключится беда. В настоящее время этот
обычай сохраняет свое значение, однако сейчас хозяин пьет кофе
первым, чтобы удостовериться в его качестве. Для хозяина дома
услышать, что он подал ‘аль-кахва с-саайида’, не только повод для
гнева, но и неприятная возможность стать объектом насмешек
окружающих. Ведь слово ‘саайид’ означает ‘поймавший,
«словивший»’. Это кофе, в котором присутствуют неприятный вкус
или посторонние примеси.
Кофе гостю подается не менее трех раз. Эти три обязательные
подачи также имеют свои названия, что нашло отражение в
пословицах: «Первая чашка кофе для гостя. Вторая для
удовольствия, а третья для меча». Эта пословица является языковым
выражением обычая бедуинов угощать гостя, как правило, черным
(горьким) кофе первый раз со словами: «Для гостя» («Ли д-дейф»).
Второй - со словами: «Для удовольствия» («Ли ль-кейф»). А при
подаче третьей говорят: «Ради меча» («Ли с-сейф»).
Гость также обязан придерживаться определенных правил. Он
не может отказаться от первой чашки кофе, ибо это оскорбление
хозяину. Так может поступить только враг, пришедший не для того,
чтобы мириться. Кроме того, не пить первую чашку сразу может
человек, у которого есть просьба к хозяину дома, либо он пришел
сватать его дочь. Тогда он ставит чашку с кофе перед собой и не пьет
до тех пор, пока хозяин не удовлетворит его просьбу или не скажет:
11
«Пейте кофе. Ваша просьба услышана». Такие обычаи
распространены в Иордании и некоторых районах Сирии.
Второй раз кофе подают «для удовольствия, для кайфа» («Ли лькейф»). Обычно этот кофе менее крепкий, чем первый, и пьют его для
поддержания хорошего настроения и приятной обстановки. Если
отказаться от второй чашки, хозяин не обидится.
Третья порция кофе – «для меча» - самая крепкая, особенно у
бедуинов. Гость вправе не пить ее, ибо эта чашка кофе имела и имеет
глубокий смысл. Того, кто ее выпьет, с хозяином дома будут
связывать неразрывные узы и в радости, и в горе, как в русской
традиции людей связывают узы побратимства. С этого момента гость
должен будет защищать хозяина дома с оружием в руках. Он должен
будет вместе с ним участвовать в войнах или устанавливать мирные
отношения; враждовать с его врагами и дружить с его союзниками,
даже если среди врагов находятся его (гостя) родственники, а среди
друзей – враги. Чашка кофе «для меча» была своего рода военным и
гражданским союзническим договором.
Больше трех чашек кофе пьют, как правило, члены семьи,
родственники и соплеменники хозяина дома.
Не предложить кофе гостю означает проявить к нему
неуважение и показать себя скупым и плохо воспитанным. Только
такой человек может сказать: «Если кофе слабый, а не крепкий, то
зачем он вообще». Арабы пьют и угощают крепким хорошим черным
кофе. Говоря, что у него кофе слабый (хилва), а не крепкий (мурра),
человек всеми силами стремится избавиться от гостя. Такое поведение
порицается, так как скупость расценивается арабами как один из
самых больших пороков.
В арабском обществе считается, что лучший кофе тот, который
приготовлен по-старинному, когда весь процесс осуществляется
вручную: от обжарки и помола зерен, до приготовления напитка. Это
представление воплотилось в пословице: «Хороший кофе – это тот,
который хорошо обжарен, мелко помолот и пьется с
удовольствием». В каждой арабской семье есть все необходимое для
приготовления кофе. Эти предметы не меняют своего вида, названия и
назначения многие века.
Существуют пословицы и поговорки, которые отражают
различные способы приготовления кофе и отношение к ним
представителей разных социальных групп. Так, оседлое население
высмеивает способ приготовления кофе бедуинами, говоря: «(Для
бедуина) кофейный смак в огне». Бедуины долго кипятят кофе на
открытом огне, полагая, что это делает его более насыщенным и
12
крепким. Большинство арабов считает, что «Для кофе – зола, а для
огня - щепки». Это означает, что кофе должен готовиться на тлеющих
углях, а не на хворосте, дающем открытый огонь и сильный жар.
Правила подачи кофе остаются неизменными сотни лет.
Поприветствовав гостя и усадив его на подобающее место, хозяин
подает ему чашку с кофе правой рукой. Гость принимает ее также
правой рукой. Гостей обносят справа налево, хотя иногда начинают с
самого почетного гостя. Такой обычай запечатлен в пословице: «Кофе
с правой руки, даже если Абу Зейд – по левую». (Абу Зейд Хилали герой эпоса аравийского племени Бени Хилал, которое переселилось в
Северную Африку и обосновалось в Магрибе. Он отличался
храбростью, щедростью и великодушием и был всегда самым
почетным гостем).
Гостю наливают кофе до тех пор, пока он не скажет: «Каафи»,
«Басс» («Довольно») или покачает чашкой из стороны в сторону в
знак удовлетворения и благодарности.
Если кофе подают на поминках, то, выпив его, следует сказать:
«Ат-тараххум аля мутаваффи» - «Милость усопшему». Это
выражение в определенной степени соответствует русскому «Пусть
земля ему будет пухом».
В прошлом кофе был не только символом мира, но и мог
служить для объявления войны. Так, вождь племени собирал своих
воинов и спрашивал: «Кто выпьет кофе такого-то?». При этом он
называл имя наиболее известного человека из враждебного племени.
Тогда самый решительный воин говорил: «Я выпью его кофе». Это
означало, что он берет на себя обязательство перед соплеменниками
убить врага или погибнуть самому в бою. Если человек не выполнял
свою клятву, то позор ложился на него и на его племя.
Во многих арабских странах (Египте, Сирии, Иордании) питье
кофе сопровождается курением. Там говорят: «Кофе без курения, что
дом без детей» или «Курение без кофе, что пастух без меха». Но в
странах Персидского залива смотрят на это иначе: «Удовольствие не в
выкуренной сигарете, а в чашке кофе». В этих странах к кофе подают
финики, чтобы смягчить горечь. Однако, попросить воды для этой же
цели – значит, оскорбить хозяина, показав ему, что его кофе нехорош.
Если надо, воду приносят перед подачей кофе.
Если человек пролил кофе, ему говорят: «Пролить кофе к
добру». Это выражение сопоставимо с русским: «Посуда бьется к
счастью». Данный оборот также указывает на значение кофе для
арабов. Правда, попытку скрыть этой фразой конфуз гостя и досаду
13
хозяев дезавуирует другое выражение: «Сослепу разлили кофе, а
говорят, что им от этого прибыло (добро)».
*****
Итак, из выше приведенных примеров мы видим, что, чтобы
правильно себя вести с представителем другой культуры, надо не
только хорошо знать сам язык, но и быть в курсе того, где, как и когда
можно использовать то или иное высказывание. Нужно также
учитывать, какие внеязыковые компоненты общения его
сопровождают. Иначе говоря, что можно или нельзя делать, какие
жесты показывать, какие действия предпринимать.
Ни для кого не секрет, что в разных культурах одни и те же
жесты или действия могут иметь диаметрально противоположный
смысл, а схожие по форме и даже по лексике выражения отражают
абсолютно разные представления о тех или иных реалиях
окружающей действительности и фактах жизни.
Поэтому,
по
нашему
мнению,
комплексный
(лингвострановедческий) подход к изучению коммуникативных
единиц и форм общения на любом, в том числе и арабском, языке
позволит человеку, оказавшемуся в чужой языковой среде, избежать
неприятностей, непонимания и даже враждебности со стороны
представителей и носителей иного языкового сознания.
Многие арабские фразеологические обороты, пословицы и
поговорки не являются исключением. Причем не имеет значения,
состоят ли они из двух слов или представляют собой развернутые
предложения. Фраза может быть именная, а может быть глагольная. В
основе ее часто лежит какая-либо реалия или определенные
представления данного народа о явлениях жизни.
Возьмем, к примеру, такие арабские слова как ‘самн’ и ‘шахма’,
что означает ‘масло, жир’. Они используется во многих оборотах.
Например: Жир на меде; Не все, что белое – жир, и не все, что
черное – уголь; Жирок для красотки, маслице (оливковое) для
родственников; Откорми свою собаку, и она тебе доверится.
Лексическое значение данных слов
понятно: они обозначают
маслянистую, жирную субстанцию. Первое выражение имеет такой
смысл: Самое лучшее, сливки. Второе сродни русскому: Не все то
14
золото, что блестит. Третье и четвертое можно перевести как: Всем
сестрам по серьгам или Не подмажешь, не поедешь.
Общий смысл данных выражений понятен, однако может
возникнуть вопрос, почему мерилом самого лучшего выступает
понятие ‘жир’? Вот здесь, на наш взгляд, и проявляет себя
лингвокультурная специфика лексического значения.
Языковое сознание древних арабов, живших в трудных
географических и экономических условиях, объединило их
представления о красоте, о чем-то хорошем и ценном с понятиями
‘тучность’ и ‘сытость’, олицетворением которой может служить
жирная, калорийная пища. Отсюда допустимо предположение, что с
помощью жира и масла можно было открыть многие двери и найти
путь ко многим сердцам.
В станах Персидского залива имеет хождение такой оборот:
Груз на палубе. В русском варианте это означает «чепуха, ерунда,
ничего серьезного, нет причин для беспокойства». Лексическое
значение каждого слова в отдельности не несет никакой особой
смысловой нагрузки. Прямой смысл выражения также прозрачен:
грузы возят как на палубе, так и в трюме. Но как раз в сочетании этих
двух слов и имплицированы те фоновые знания, которые и
составляют лингвокультурный компонент выражения. Арабы
объясняют такое понимание следующим образом. То, что
представляет ценность, убирается в трюм и крепится надежно и
прочно. А то, что не является важным грузом, и утрата чего не будет
большой потерей, остается на палубе.
Существуют также выражения, которые, на первый взгляд,
являются синонимами. Однако, на самом деле, отражают совершенно
разные вещи. Например, Каждому ветру свой парус и Каждой лодке
свой парус. Казалось бы, что различаются эти два высказывания лишь
словами ветер и лодка. В реальности, первое выражение означает
Всему свое время. Второе ближе к русскому обороту Всяк сверчок
знай свой шесток. Арабы объясняют это так. На парусных судах
имеется большой набор парусов, которые помогают судну оптимально
использовать силу ветра. Если поставить не тот парус, то корабль
либо не наберет нужную скорость, либо подвергнется опасности не
совладать с воздушными потоками. Поэтому опытный моряк
выбирает для каждого ветра соответствующий парус. Так и в жизни
человек должен учитывать ситуацию, чтобы предпринять шаги,
которые принесут ему пользу, а не погубят. Что касается второго
выражения, то здесь речь идет о том, что каждому виду парусных
судов соответствует определенных набор парусов и что использовать
15
паруса, предназначенные для большого корабля на маленькой лодке и
наоборот, неэффективно. Другими словами, каждый хорош на своем
месте.
Существует выражение, в котором лексемы, обладающие всем
известным значением ‘верблюд’ и ‘верблюдица’, отражают понятие
‘непричастность’, ‘незаинтересованность’. Оно близко по смыслу
русскому варианту: Мое дело – сторона или Моя хата с краю.
Арабский аналог звучит так: В этом деле нет ни моей верблюдицы, ни
верблюда. Высказывание основывается на историческом факте,
связанном с так называемой войной Аль-Басусы. Его автором
считается Аль-Харис бен Убад – доисламский поэт, один из
племенных вождей Рабиа бен Йазар. Он был свидетелем и
современником многолетней войны между племенами Таглиб бен
Ваиль и Бикр бен Ваиль, разгоревшейся из-за верблюдицы.
Однажды Кулейб бен Рабиа ат-Таглиби, один из
могущественных людей своего времени, увидел, как на его
территории пасется верблюдица Аль-Басусы, тети Джассаса бен
Марра аль-Бикри. Кулейб повелел убить животное. Оскорбленный
Джассас дождался момента и расправился с Кулейбом. Соплеменники
Кулейба решили отомстить за кровь вождя, и началась многолетняя
война между двумя племенами. Что же касается Аль-Хариса, то он не
примкнул ни к одной из воюющих сторон, сказав: «Там не было ни
моей верблюдицы, ни верблюда».
С верблюдом связано еще одно выражение, лексический состав
которого по отдельности не вызывает вопросов, а общий смысл
остается туманным, если не знать подоплеки этой пословицы. Самый
последний – самый меньший имеет смысл Придти к шапочному
разбору. Учитывая нехватку воды в местах водопоя, пастухи
старались привести туда своих животных первыми. Те верблюды,
которые приходили последними, вынуждены были часто
довольствоваться лишь тем, что осталось после их более счастливых
сородичей.
Еще один пример лингвокультурного компонента лексического
значения одной из составляющих выражения: Найти вороний финик.
В русском языке это может соответствовать выражению Вытащить
счастливый билетик. Финики были одним из основных продуктов
питания и важным товаром. Финиками, наряду с другими продуктами
земледелия, мусульмане выплачивали обязательный религиозный
налог на имущество ‘закят’. Качество этого продукта имело большее
значение. Арабы подметили, что ворон выискивает самые сочные и
16
спелые плоды финиковой пальмы. Это стало ассоциироваться с
удачей и успехом.
Некоторые выражения отражают обычаи и традиции.
Распрощались навеки а арабском варианте звучит, как Сломали ему
вслед уд2. Арабы, когда не хотели больше кого-либо видеть у себя,
ломали ему вслед, по-видимому, палочки уда, благовоний, которые
обычно зажигают при госте, чтобы выказать ему уважение. С другой
стороны, выражение После уда не засиживаются отражает другую
традицию, существующую до сих пор. Уд зажигают в конце приема,
давая гостям возможность насладиться запахом благовоний, но вместе
с тем намекая, что Пора и честь знать.
У него нет ни корня, ни ответвления, то есть: Без роду, без
племени. Для арабов это означало, что человек не знатен, худого рода.
До сих пор выяснение родословной невесты и жениха является одним
из главных вопросов при сватовстве и дальнейшем заключении
брачного договора. С одной стороны, это связано с выплатой калыма
и определением расходов сторон на свадебные торжества. С другой –
исключает возможность заключения брака между родственниками
или молочными братом и сестрой (у кого была одна и та же
кормилица).
Итак, мы видим, что использование в речи фразеологических
оборотов, пословиц и поговорок требует от переводчика не только
знания лексики и грамматики изучаемого языка, но и широкой
лингвострановедческой и лингвокультурной подготовки, чтобы не
только понимать, но и адекватно доносить их до слушателя в
понятной для последнего форме.
Профессионально ориентированное обучение иностранному
языку и переводу в вузе: Материалы международной конференции.
Москва, 23-25 марта 2010. – М: РУДН, 2010. – 624с. С.285-291. ISBN
978-5-209-03780-4
Кухарева Е.В.
МГИМО (У) МИД России, Москва
Уд – 1. дерево, ствол, стебель; 2. палка, шест;; 3. алоэ; 4. благовония (кора деревьев,
используемых кА благовония).
2
17
Значение языкового и внеязыкового компонентов арабских
паремических единиц и речевых оборотов в процессе
коммуникации на примере «кофейных традиций»
В последние десятилетия необычайно возрос интерес,
обусловленный насущной необходимостью взаимопонимания разных
народов и культур, к лингвострановедческому аспекту иностранного
языка. Ни для кого не секрет, что сложность межкультурной
коммуникации заключается в том, что представитель одной
лингвокультуры должен понять носителя иного, во многом отличного,
языкового сознания. Такое сознание любого народа черпает силы из
представлений этого народа об окружающей действительности. В их
основе лежат определенные реалии жизни, морально-этические
установки, имеющие целью приспособить данные реалии к нуждам
определенной этнической общности и отразить ее место и назначение.
Возникающие в сознании образы и представления облекаются в
словесную оболочку. Рожденные на основе этих воззрений
лексические, языковые, речевые и другие формы отражают
этническую картину мира данного народа, которая, как правило,
отличается от представлений других этносов об окружающем мире.
При общении людей необходимо опираться не только на
определенные конкретные знания в области иностранного языка
(например, лексику, грамматику), но и на так называемые фоновые
знания (например, историю, мифологию, литературу и т.д.)
говорящего и слушающего. Фоновые знания имплицитно входят в
значение не только отдельных лексических единиц, но через них
могут становиться компонентом значения целых оборотов и
выражений. Кроме перечисленных выше источников фоновых знаний,
имеющих языковую форму выражения, к ним можно отнести также
различные жесты, движения, ритуальные или обрядовые действия и
т.д.
Лексическое
значение
слов
в
различных
оборотах
паремического характера может быть понятно и прозрачно само по
себе, также как и грамматический строй того или иного оборота. Ведь
любое высказывание опирается на определенные, устоявшиеся
правила грамматики. Однако фоновые знания, скрытые в лексическом
значении компонентов высказывания, могут затруднять цельное
восприятие и понимание того или иного выражения.
18
Лингвострановедческий подход в преподавании иностранного
языка, например, арабского, помогает преодолевать трудности,
возникающие при общении с носителями этого языка.
В нашем исследовании взаимодействия и взаимовлияния
языкового и внеязыкового элементов выражения в арабском языке мы
возьмем обороты, которые отражают древние и глубоко
укоренившиеся в арабском сознании традиции, связанные с подачей и
питьем кофе.
Кофе для арабов за многие века приобрел огромное значение.
Это – символ гостеприимства, благородства, щедрости и истинно
арабского характера. Его подают по любому случаю. Такое
отношение к кофе нашло свое языковое воплощение в пословицах
«Кофе – всему голова (Аль-кахва - за‘иима)», «Кофе – повод для
встречи (Аль-кахва - ‘азиима)». В первом выражении слово ‘за‘иима’
(прилагательное ж. р.) отражает значение ‘лидер, вождь’, а также
‘ручающийся за ч-л’. Другими словами, прежде чем приступить к
какому-либо делу или просто к беседе, следует настроиться на
доброжелательное отношение к собеседнику, а также «заручиться»
его благосклонностью к себе. Кофе – самый лучший способ
установить контакт. «Лучше пропустить поездку в Египет, чем
пропустить вечерний кофе», «Кофе – черный, делает лица белыми».
Последнее выражение отражает тот исторический факт, что кофе
когда-то могли пить только чистокровные свободные арабы, имевшие
достаточно светлый цвет кожи. Рабы же, чаще всего выходцы из
Африки, такого права не имели.
Речевое и неречевое поведение, связанное с подачей кофе,
разнообразно и разносторонне.
Так, в соответствии с традицией, прежде чем предложить гостю
кофе хозяин сам выпивает первую чашку. В Арабских Эмиратах она
называется ‘аль-хейф’. Это слово переводится как ‘знойный ветер’ и
происходит от глагола, обозначающего понятие ‘убегать, удирать’.
Обычай уходит корнями в то время, когда такими действиями хозяин
показывал гостям, что кофе не отравлен. Он стремился убежать от
позора, который неизбежно обрушится на него, как знойный ветер,
если с гостем в его доме приключится беда. В настоящее время этот
обычай сохраняет свое значение, однако сейчас хозяин пьет кофе
первым, чтобы удостовериться в его качестве. Для хозяина дома
услышать, что он подал ‘аль-кахва с-саайида’, не только повод для
гнева, но и неприятная возможность стать объектом насмешек
окружающих. Ведь слово ‘саайид’ означает ‘поймавший,
19
«словивший»’. Это кофе, в котором присутствуют неприятный вкус
или посторонние примеси.
Кофе гостю подается не менее трех раз. Эти три обязательные
подачи также имеют свои названия, что нашло отражение в
пословицах: «Первая чашка кофе для гостя. Вторая для
удовольствия, а третья для меча». Эта пословица является языковым
выражением обычая бедуинов угощать гостя, как правило, черным
(горьким) кофе первый раз со словами: «Для гостя» («Ли д-дейф»).
Второй - со словами: «Для удовольствия» («Ли ль-кейф»). А при
подаче третьей говорят: «Ради меча» («Ли с-сейф»).
Гость также обязан придерживаться определенных правил. Он
не может отказаться от первой чашки кофе, ибо это оскорбление
хозяину. Так может поступить только враг, пришедший не для того,
чтобы мириться. Кроме того, не пить первую чашку сразу может
человек, у которого есть просьба к хозяину дома, либо он пришел
сватать его дочь. Тогда он ставит чашку с кофе перед собой и не пьет
до тех пор, пока хозяин не удовлетворит его просьбу или не скажет:
«Пейте кофе. Ваша просьба услышана». Такие обычаи
распространены в Иордании и некоторых районах Сирии.
Второй раз кофе подают «для удовольствия, для кайфа» («Ли лькейф»). Обычно этот кофе менее крепкий, чем первый, и пьют его для
поддержания хорошего настроения и приятной обстановки. Если
отказаться от второй чашки, хозяин не обидится.
Третья порция кофе – «для меча» - самая крепкая, особенно у
бедуинов. Гость вправе не пить ее, ибо эта чашка кофе имела и имеет
глубокий смысл. Того, кто ее выпьет, с хозяином дома будут
связывать неразрывные узы и в радости, и в горе, как в русской
традиции людей связывают узы побратимства. С этого момента гость
должен будет защищать хозяина дома с оружием в руках. Он должен
будет вместе с ним участвовать в войнах или устанавливать мирные
отношения; враждовать с его врагами и дружить с его союзниками,
даже если среди врагов находятся его (гостя) родственники, а среди
друзей – враги. Чашка кофе «для меча» была своего рода военным и
гражданским союзническим договором.
Больше трех чашек кофе пьют, как правило, члены семьи,
родственники и соплеменники хозяина дома.
Не предложить кофе гостю означает проявить к нему
неуважение и показать себя скупым и плохо воспитанным. Только
такой человек может сказать: «Если кофе слабый, а не крепкий, то
зачем он вообще». Арабы пьют и угощают крепким хорошим черным
кофе. Говоря, что у него кофе слабый (хилва), а не крепкий (мурра),
20
человек всеми силами стремится избавиться от гостя. Такое поведение
порицается, так как скупость расценивается арабами как один из
самых больших пороков.
В арабском обществе считается, что лучший кофе тот, который
приготовлен по-старинному, когда весь процесс осуществляется
вручную: от обжарки и помола зерен, до приготовления напитка. Это
представление воплотилось в пословице: «Хороший кофе – это тот,
который хорошо обжарен, мелко помолот и пьется с
удовольствием». В каждой арабской семье есть все необходимое для
приготовления кофе. Эти предметы не меняют своего вида, названия и
назначения многие века.
Существуют пословицы и поговорки, которые отражают
различные способы приготовления кофе и отношение к ним
представителей разных социальных групп. Так, оседлое население
высмеивает способ приготовления кофе бедуинами, говоря: «(Для
бедуина) кофейный смак в огне». Бедуины долго кипятят кофе на
открытом огне, полагая, что это делает его более насыщенным и
крепким. Большинство арабов считает, что «Для кофе – зола, а для
огня - щепки». Это означает, что кофе должен готовиться на тлеющих
углях, а не на хворосте, дающем открытый огонь и сильный жар.
Правила подачи кофе остаются неизменными сотни лет.
Поприветствовав гостя и усадив его на подобающее место, хозяин
подает ему чашку с кофе правой рукой. Гость принимает ее также
правой рукой. Гостей обносят справа налево, хотя иногда начинают с
самого почетного гостя. Такой обычай запечатлен в пословице: «Кофе
с правой руки, даже если Абу Зейд – по левую». (Абу Зейд Хилали герой эпоса аравийского племени Бени Хилал, которое переселилось в
Северную Африку и обосновалось в Магрибе. Он отличался
храбростью, щедростью и великодушием и был всегда самым
почетным гостем).
Гостю наливают кофе до тех пор, пока он не скажет: «Каафи»,
«Басс» («Довольно») или покачает чашкой из стороны в сторону в
знак удовлетворения и благодарности.
Если кофе подают на поминках, то, выпив его, следует сказать:
«Ат-тараххум аля мутаваффи» - «Милость усопшему». Это
выражение в определенной степени соответствует русскому «Пусть
земля ему будет пухом».
В прошлом кофе был не только символом мира, но и мог
служить для объявления войны. Так, вождь племени собирал своих
воинов и спрашивал: «Кто выпьет кофе такого-то?». При этом он
называл имя наиболее известного человека из враждебного племени.
21
Тогда самый решительный воин говорил: «Я выпью его кофе». Это
означало, что он берет на себя обязательство перед соплеменниками
убить врага или погибнуть самому в бою. Если человек не выполнял
свою клятву, то позор ложился на него и на его племя.
Во многих арабских странах (Египте, Сирии, Иордании) питье
кофе сопровождается курением. Там говорят: «Кофе без курения, что
дом без детей» или «Курение без кофе, что пастух без меха». Но в
странах Персидского залива смотрят на это иначе: «Удовольствие не в
выкуренной сигарете, а в чашке кофе». В этих странах к кофе подают
финики, чтобы смягчить горечь. Однако, попросить воды для этой же
цели – значит, оскорбить хозяина, показав ему, что его кофе нехорош.
Если надо, воду приносят перед подачей кофе.
Если человек пролил кофе, ему говорят: «Пролить кофе к
добру». Это выражение сопоставимо с русским: «Посуда бьется к
счастью». Данный оборот также указывает на значение кофе для
арабов. Правда, попытку скрыть этой фразой конфуз гостя и досаду
хозяев дезавуирует другое выражение: «Сослепу разлили кофе, а
говорят, что им от этого прибыло (добро)».
*****
Итак, из выше приведенных примеров мы видим, что, чтобы
правильно себя вести с представителем другой культуры, надо не
только хорошо знать сам язык, но и быть в курсе того, где, как и когда
можно использовать то или иное высказывание. Нужно также
учитывать, какие внеязыковые компоненты общения его
сопровождают. Иначе говоря, что можно или нельзя делать, какие
жесты показывать, какие действия предпринимать.
Ни для кого не секрет, что в разных культурах одни и те же
жесты или действия могут иметь диаметрально противоположный
смысл, а схожие по форме и даже по лексике выражения отражают
абсолютно разные представления о тех или иных реалиях
окружающей действительности и фактах жизни.
Поэтому,
по
нашему
мнению,
комплексный
(лингвострановедческий) подход к изучению коммуникативных
единиц и форм общения на любом, в том числе и арабском, языке
позволит человеку, оказавшемуся в чужой языковой среде, избежать
неприятностей, непонимания и даже враждебности со стороны
представителей и носителей иного языкового сознания.
22
Многие арабские фразеологические обороты, пословицы и
поговорки не являются исключением. Причем не имеет значения,
состоят ли они из двух слов или представляют собой развернутые
предложения. Фраза может быть именная, а может быть глагольная. В
основе ее часто лежит какая-либо реалия или определенные
представления данного народа о явлениях жизни.
Возьмем, к примеру, такие арабские слова как ‘самн’ и ‘шахма’,
что означает ‘масло, жир’. Они используется во многих оборотах.
Например: Жир на меде; Не все, что белое – жир, и не все, что
черное – уголь; Жирок для красотки, маслице (оливковое) для
родственников; Откорми свою собаку, и она тебе доверится.
Лексическое значение данных слов
понятно: они обозначают
маслянистую, жирную субстанцию. Первое выражение имеет такой
смысл: Самое лучшее, сливки. Второе сродни русскому: Не все то
золото, что блестит. Третье и четвертое можно перевести как: Всем
сестрам по серьгам или Не подмажешь, не поедешь.
Общий смысл данных выражений понятен, однако может
возникнуть вопрос, почему мерилом самого лучшего выступает
понятие ‘жир’? Вот здесь, на наш взгляд, и проявляет себя
лингвокультурная специфика лексического значения.
Языковое сознание древних арабов, живших в трудных
географических и экономических условиях, объединило их
представления о красоте, о чем-то хорошем и ценном с понятиями
‘тучность’ и ‘сытость’, олицетворением которой может служить
жирная, калорийная пища. Отсюда допустимо предположение, что с
помощью жира и масла можно было открыть многие двери и найти
путь ко многим сердцам.
В станах Персидского залива имеет хождение такой оборот:
Груз на палубе. В русском варианте это означает «чепуха, ерунда,
ничего серьезного, нет причин для беспокойства». Лексическое
значение каждого слова в отдельности не несет никакой особой
смысловой нагрузки. Прямой смысл выражения также прозрачен:
грузы возят как на палубе, так и в трюме. Но как раз в сочетании этих
двух слов и имплицированы те фоновые знания, которые и
составляют лингвокультурный компонент выражения. Арабы
объясняют такое понимание следующим образом. То, что
представляет ценность, убирается в трюм и крепится надежно и
прочно. А то, что не является важным грузом, и утрата чего не будет
большой потерей, остается на палубе.
23
Существуют также выражения, которые, на первый взгляд,
являются синонимами. Однако, на самом деле, отражают совершенно
разные вещи. Например, Каждому ветру свой парус и Каждой лодке
свой парус. Казалось бы, что различаются эти два высказывания лишь
словами ветер и лодка. В реальности, первое выражение означает
Всему свое время. Второе ближе к русскому обороту Всяк сверчок
знай свой шесток. Арабы объясняют это так. На парусных судах
имеется большой набор парусов, которые помогают судну оптимально
использовать силу ветра. Если поставить не тот парус, то корабль
либо не наберет нужную скорость, либо подвергнется опасности не
совладать с воздушными потоками. Поэтому опытный моряк
выбирает для каждого ветра соответствующий парус. Так и в жизни
человек должен учитывать ситуацию, чтобы предпринять шаги,
которые принесут ему пользу, а не погубят. Что касается второго
выражения, то здесь речь идет о том, что каждому виду парусных
судов соответствует определенных набор парусов и что использовать
паруса, предназначенные для большого корабля на маленькой лодке и
наоборот, неэффективно. Другими словами, каждый хорош на своем
месте.
Существует выражение, в котором лексемы, обладающие всем
известным значением ‘верблюд’ и ‘верблюдица’, отражают понятие
‘непричастность’, ‘незаинтересованность’. Оно близко по смыслу
русскому варианту: Мое дело – сторона или Моя хата с краю.
Арабский аналог звучит так: В этом деле нет ни моей верблюдицы, ни
верблюда. Высказывание основывается на историческом факте,
связанном с так называемой войной Аль-Басусы. Его автором
считается Аль-Харис бен Убад – доисламский поэт, один из
племенных вождей Рабиа бен Йазар. Он был свидетелем и
современником многолетней войны между племенами Таглиб бен
Ваиль и Бикр бен Ваиль, разгоревшейся из-за верблюдицы.
Однажды Кулейб бен Рабиа ат-Таглиби, один из
могущественных людей своего времени, увидел, как на его
территории пасется верблюдица Аль-Басусы, тети Джассаса бен
Марра аль-Бикри. Кулейб повелел убить животное. Оскорбленный
Джассас дождался момента и расправился с Кулейбом. Соплеменники
Кулейба решили отомстить за кровь вождя, и началась многолетняя
война между двумя племенами. Что же касается Аль-Хариса, то он не
примкнул ни к одной из воюющих сторон, сказав: «Там не было ни
моей верблюдицы, ни верблюда».
С верблюдом связано еще одно выражение, лексический состав
которого по отдельности не вызывает вопросов, а общий смысл
24
остается туманным, если не знать подоплеки этой пословицы. Самый
последний – самый меньший имеет смысл Придти к шапочному
разбору. Учитывая нехватку воды в местах водопоя, пастухи
старались привести туда своих животных первыми. Те верблюды,
которые приходили последними, вынуждены были часто
довольствоваться лишь тем, что осталось после их более счастливых
сородичей.
Еще один пример лингвокультурного компонента лексического
значения одной из составляющих выражения: Найти вороний финик.
В русском языке это может соответствовать выражению Вытащить
счастливый билетик. Финики были одним из основных продуктов
питания и важным товаром. Финиками, наряду с другими продуктами
земледелия, мусульмане выплачивали обязательный религиозный
налог на имущество ‘закят’. Качество этого продукта имело большее
значение. Арабы подметили, что ворон выискивает самые сочные и
спелые плоды финиковой пальмы. Это стало ассоциироваться с
удачей и успехом.
Некоторые выражения отражают обычаи и традиции.
Распрощались навеки а арабском варианте звучит, как Сломали ему
вслед уд3. Арабы, когда не хотели больше кого-либо видеть у себя,
ломали ему вслед, по-видимому, палочки уда, благовоний, которые
обычно зажигают при госте, чтобы выказать ему уважение. С другой
стороны, выражение После уда не засиживаются отражает другую
традицию, существующую до сих пор. Уд зажигают в конце приема,
давая гостям возможность насладиться запахом благовоний, но вместе
с тем намекая, что Пора и честь знать.
У него нет ни корня, ни ответвления, то есть: Без роду, без
племени. Для арабов это означало, что человек не знатен, худого рода.
До сих пор выяснение родословной невесты и жениха является одним
из главных вопросов при сватовстве и дальнейшем заключении
брачного договора. С одной стороны, это связано с выплатой калыма
и определением расходов сторон на свадебные торжества. С другой –
исключает возможность заключения брака между родственниками
или молочными братом и сестрой (у кого была одна и та же
кормилица).
Итак, мы видим, что использование в речи фразеологических
оборотов, пословиц и поговорок требует от переводчика не только
знания лексики и грамматики изучаемого языка, но и широкой
лингвострановедческой и лингвокультурной подготовки, чтобы не
Уд – 1. дерево, ствол, стебель; 2. палка, шест;; 3. алоэ; 4. благовония (кора деревьев,
используемых кА благовония).
3
25
только понимать, но и адекватно доносить их до слушателя в
понятной для последнего форме.
26