Работа Семушиной Екатерины, студентки 2 курса Р/О, 5
advertisement
Работа Семушиной Екатерины, студентки 2 курса Р/О, 5 английская группа Работа № 1 Анализ повести «Писец Бартлби» Если следовать примеру Барта, то анализ повести «Писец Бартлби» следует начать с заглавия (Барт. Избранные работы). Обращает на себя внимание то, что у повести два заглавия: «Писец Бартлби» и «Уолл-стритская повесть». Как говорил Барт, заглавие всегда имеет двойную функцию: энонсиативную и дейктическую Р. Барт. Избранные работы). Каждое из заглавий повести Мелвилла выполняет обе эти функции. Само по себе имя Бартлби ни о чем нам не говорит, но заглавие «Писец Бартлби» указывает нам на объект повествования и выделяет тем самым главного героя произведения. Также здесь ограничивается определенная социальная сфера, так как автор называет род занятий главного героя (у слова «писец» множество коннотаций: мы можем предположить, что он находится в подчинении и работает в деловой сфере). Заглавие «Уолл-стритская повесть», во-первых, определяет жанр следующего за заглавием литературного текста (также вызывая у читателя ряд литературных ассоциаций), а кроме того, ограничивает пространство, в котором развертывается действие. Этим пространством является Уоллстрит – улица, являющаяся центром Финансового района Нью-Йорка, средоточием финансовых учреждений. Название Уолл-стрит интересно еще и в том плане, что свое название эта улица получила от городской стены. Напомним, что стена встречается в описании конторы, на эту стену смотрит Бартлби перед тем, как отказаться от переписки. Получается, что стена приобретает некий символический смысл: стена отделяет Бартлби от мира, который его окружает (можно вспомнить еще и то, что Бартлби работал в углу, отгороженном ширмой – здесь опять возникает идея стены). Далее попытаемся выделить в повести акциональные цепочки, также предложенные Бартом. На первый взгляд, в «Писце Бартлби» разворачивается лишь одна акциональная цепочка, которую условно можно назвать «Взаимоотношения Бартлби и рассказчика». Проследим эту цепочку: Бартлби появился в дверях конторы – на третий день пребывания Бартлби отказывается сличать документ– через несколько дней Бартлби снова отказывается сличать копии –Бартлби отказывается идти на почтамт – в конторе устанавливается порядок, что Бартлби только сидит и пишет – в воскресенье утром рассказчик, придя в контору, обнаруживает там Бартлби– выясняется, что Бартлби живет в конторе – рассказчик пытается заговорить с Бартлби, но терпит неудачу –через день рассказчик замечает, что Бартлби ничего не делает, а только смотрит в стену– Бартлби объявляет, что покончил с перепиской – повествователь просит Бартлби уйти в течение 6 дней – в назначенное время Бартлби остается на месте – рассказчик еще раз просит Бартлби уйти, дав ему деньги – утром, придя в контору, обнаруживает там Бартлби – снова пытается заговорить с писцом – Бартлби остается, что приводит в недоумение посетителей конторы– рассказчик переезжает в другую контору, оставив Бартлби – новый владелец конторы требует разобраться с Бартлби – рассказчик через несколько дней узнает, что Бартлби остался жить в подъезде дома, в котором находится контора – рассказчик скрывается от новых обитателей конторы – узнает, что Бартлби отправлен в полицию, и едет туда – в следующее свое посещение находит мертвого Бартлби. Такое построение сюжета полностью отвечает жанру повести, обозначенному в одном из двух заглавий произведения: сюжет развивается, следуя естественному ходу событий, все внимание сосредоточено на главном герое - переписчике Бартлби. Но на самом деле здесь все не так просто. При внимательном прочтении повести обнаруживается и вторая цепочка, которую лишь условно можно назвать акциональной, так как она следит за развитием не внешних событий, а за внутренней динамикой одного из героев, а именно рассказчика. Проследим также и эту цепочку: повествователь ценит прилежание Бартлби – получив отказ, недоумевает – размышляет, почему Бартлби питается только имбирными пряниками – старается по-доброму относиться к Бартлби, с гордостью ощущая собственную праведность –пытается добиться от Бартлби проявления человеческих реакций на его просьбы, но ничего не добивается – в душе примирился с Бартлби – увидев Бартлби в конторе в воскресное утро , пришел в недоумение – узнав, что Бартлби живет в конторе, испытал острое чувство жалости и печали - его охватывают плохие предчувствия –решает, что Бартлби душевнобольной, и поэтому испытывает неприязнь к писцу–решает уволить Бартлби, дав денег сверх положенного – не может решиться, боится, что душевное расстройство охватило и его – растроган тем, что Бартлби трудно работать – находит в себе силы сказать Бартлби об увольнении –рассказчиком овладевает самодовольство – на следующий день вновь сомневается – после долгих раздумий решается поговорить с Бартлби – при разговоре с Бартлби испытывает ярость и обиду, но призывает милосердие – решает, что Бартлби ниспослан ему провидением, обретает душевное равновесие – «лучшие намерения людей доброжелательных в конце концов разбиваются о постоянное противодействие менее великодушных умов» - под влиянием пересудов начинает сомневаться насчет Бартлби, но, так как не может найти в себе силы прогнать его, уезжает сам – испытывает непонятный страх – боится возвращения Бартлби – боится снова иметь дело с Бартлби – избегает проблем – навещает Бартлби в тюрьме, сочувствует ему – переживает из-за смерти Бартлби. Две эти цепочки не развертываются обособленно, а постоянно переплетаются, взаимодействую друг с другом. Действие цепочки внешних событий на внутреннюю динамику рассказа очевидно: каждое происшествие с Бартлби, будь то его отказ сличать копии документов или встреча с писцом в конторе воскресным утром, вызывают определенную внутреннюю реакцию рассказчика, что и определяет развитие его образа в повести. Но и внутренние изменения в рассказчике влияют на внешнюю канву событий: каждая перемена в его отношении к Бартлби приводит к новому витку сюжета (например, не поддайся он влиянию пересудов, Бартлби так и остался бы жить в конторе). В связи с разбором акциональных цепочек возникает правомерный вопрос – а зачем автору нужно описание жизни и конторы рассказчика? Оно не включается ни в одну из цепочек, развертывающихся на протяжении всего текста, но тем не менее оно очень важно. Одно из объяснений этому дает сам рассказчик: «Прежде нежели познакомить читателя с Бартлби, каким я впервые увидел его, мне следует сказать несколько слов о себе, о моих служащих, моем деле, моей конторе и всей обстановке, меня окружающей: без такого описания главное действующее лицо моего рассказа может оказаться вовсе непонятным». Но не менее важна в этом плане характеристика рассказчиком самого себя: «Итак, я - человек, с молодых лет проникшийся твердым убеждением, что из всех путей в жизни предпочтительнее самый спокойный. А поэтому, хотя представители моего сословия и вошли в поговорку как люди деятельные и нервозные, а порою даже неуравновешенные, сам я превыше всего ценю и оберегаю свой душевный покой». Не будет преувеличением сказать, что это самоописание, данное повествователем в самом начале, в конечном итоге определяет все развитие событий как внешних, так и внутренних. Как было уже сказано, внутренняя динамика повествователя определяет ход событий повести, а желание «оберегать свой душевный покой», в свою очередь, определяет эту внутреннюю динамику. Рассказчик выстраивает свои взаимоотношения с переписчиком таким образом, чтобы не отступать от спокойного пути, по которому он шел (о его стремлении к спокойствию говорит, кстати, и то, что он мирится со странностями Индюка и Кусачки – спокойней ничего не менять). Сначала он с недоумением переносит причуды Бартлби, потом решается-таки поговорить с писцом (но каких усилий ему это стоило!), потом, не найдя в себе сил справиться с Бартлби, уезжает (это для него намного проще, ведь так его совесть останется чиста, ведь ему не придется самому прогонять Бартлби – за него это сделают другие), а конце и вовсе прячется от проблем. Нужно также отметить, что восприятие читателем данного произведения отнюдь не всегда совпадает с развитием акциональных цепочек. Читатель постоянно заглядывает вперед, стремясь предугадать, что же произойдет дальше. Несколько раз автор наталкивает нас на мысль, что с Бартлби должно произойти что-то плохое. Это прослеживается как во внутренних переживаниях повествователя (несколько раз нам описывается, как его охватили плохие предчувствия, острая печать, беспричинный страх – достаточное основание полагать, что конец не будет радужным), так и «внешние» события. Здесь наиболее показателен случай, когда рассказчик по пути в свою контору видит толпу людей, бурно что-то обсуждающих. Тогда ему показалось, что обсуждают Бартлби – и это снова наталкивает на определенные мысли. Такую же картину мы увидим в самом конце повести, когда люди будут пытаться выгнать Бартлби из дома, в котором располагается контора. Кроме того, в самом начале повествования встречается упоминание главной Нью-Йоркской тюрьмы – Гробницы, и именно в эту тюрьму в конце попадет Бартлби. Предчувствуем мы и смерть Бартлби: мистер Котлетс принимает Бартлби за фальшивомонетчика и в связи с этим вспоминает фальшивомонетчика Монро, который умер в тюрьме от чахотки. Таким образом, автор постоянно приоткрывает завесу в будущее. Каждый читатель, благодаря таким намекам, выстраивает свою картину того, что произойдет. Это формирует читательский интерес, так как любой человек, имеющий догадки, захочет эти догадки подтвердить. Так создается интрига. В плане интриги интересен прием ретардации, используемый автором в начале повести. Рассказчик, указав, что он будет повествовать о «самом странном писце» (заинтриговав тем саамы читателя), тут же отклоняется от главного предмета своего рассказа и начинает описывать свой быт. С каждым предложением этого рассказа читательский интерес к Бартлби возрастает, продолжая возрастать и после его появления (этому способствуют рассмотренные выше предсказания будущего). Примечательно то, что своего апогея интерес читателей достигает в самом конце повести, и интерес этот так и остается неудовлетворенным. Кто такой Бартлби? Почему он «предпочитал отказаться»? Почему отказывался покинуть контору и принять помощь? Наконец, отчего он умер? На все эти вопросы нет ответа (за исключением слуха, упоминание о котором встречается уже в начале). Основная акциональная цепочка подошла к своему завершению, но читательский интерес от этого только усилился. Стоит также обратить внимание на соотношение двух участников произведения – автора и повествователя. Так как повествование ведется от первого лица, то может показаться, что автор в тексте не присутствует, что его позиция выражается словами повествователя. И действительно: мы видим мир (контору, улицу, тюрьму, переписчиков и, самое главное, Бартлби) глазами юриста с Уолл-стрит. Мы следим за внутренним миром героя при помощи его же слов, мы видим, как меняется его отношение к Бартлби, по его описаниям. Важно то, что главного героя повести мы представляем не с позиции автора, а с позиции рассказчика. Мы не можем судить о том, как относится к Бартлби автор произведения, и не можем судить его объективно: перед нами точка зрения рассказчика и его субъективное мнение, распространенное его размышлениями и переживаниями. В этом случае автор находится в так называемом отношении напряженной вненаходимости к герою (термин М. Бахтина), устраняя себя из поля жизни героя. Если говорить словами Бахтина, повествователь в «Писце Бартлби» «является сам своим автором, осмысливает свою собственную жизнь эстетически, как бы играет роль» (М. Бахтин. Эстетика словесного творчества). Но, хотя автор и не дает своих оценок рассказчику и разворачивающимся событиям, он все же присутствует в тексте. Именно автору (а не рассказчику, как может сначала показаться) принадлежат намеки на будущее, хотя и высказываются эти намеки при помощи фигуры повествователя. Это автор акцентирует внимание на деталях, которые позволяют нам сложить картину того, что же произойдет с Бартлби, потому что автор «знает и видит больше не только в том направлении, в котором смотрит и видит герой, а в ином, принципиально самому герою недоступном» (М. Бахтин. Эстетика словесного творчества) Интересна также последняя фраза повести: «О, Бартлби! О, люди!». Она выделена в отдельный абзац и формально не связана с предыдущими, поэтому вполне правомерно предположить, что она принадлежит скорее автору, чем рассказчику. Эта фраза ничего не дает нам ответа на множество вопросов, которые возникли у нас по поводу фигуры Бартлби, но она проливает свет на то, что хотел сказать автор своим произведением. Здесь мы вплотную подошли к теме власти, которая присутствует в произведении скорее неявно. Именно власть губит Бартлби, и эта власть – власть денег. О том, что именно власть денег рассматривается в данном произведении, говорит ряд фактов. Во-первых, это собственные имена. Уже в самом названии присутствует название улицы Уолл-стрит. Как уже было сказано, эта улица является центром Финансового района Нью-Йорка. Во время написания повести на Уолл-стрит процветали фондовые биржи, возникали крупные тресты, которые впоследствии поглотили всю промышленность Америки, развивалось брокерское дело. И именно в этот расцвет капитализма молчаливый, кроткий Бартлби и появился на Уолл-стрит. Кроме того, в самом начале повести упоминается Джон Джейкоб Астор, который был одним из первых американских миллионеров. Его жизнь была примером того, каким неограниченными возможностями обладает предприимчивый человек. Поэтому вовсе не случайно, что его мнение ценит рассказчик. Во-вторых, повествователь относится к Бартлби не как к человеку, а как к рабочему инструменту, к вещи. Об этом говорит ряд фраз, произнесенных им во время размышлений о Бартлби: Бартлби «писал, как машина», Бартлби был «ценным приобретением для конторы». Особо обращает на себя внимание следующее высказывание: «Мне представляется случай задешево купить восхитительное ощущение собственной праведности». Хотя рассказчик в сущности неплохой человек и сочувствует Бартлби, в какой-то степени даже переживает за его судьбу, он целиком и полностью выражает взгляды той среды, в которой находится. Он свято полагает, что за деньги можно приобрести все: чувство собственной праведности, спокойствие, привязанность человека. Он искренне считает, что поможет Бартлби, если даст ему денег (лишние двадцать долларов или оплата повара в тюрьме), если поможет найти ему работу, чтобы иметь средства к существованию. Ему становится искренне жаль Бартлби, когда он находит «капитал» переписчика, завернутый в носовой платок. Юристу с Уолл-стрит кажется, что деньги способны осчастливить человека (по крайней мере, он уверен, что счастье можно купить), что деньги решают все. И деньги решили судьбу кроткого и непонятного Бартлби – самого странного писца, которого когда-либо видели на Уолл-стрит. Работа №2. Филолог: на пути к профессиональной идентичности. Если представить путь к профессиональной идентичности в виде лестницы, то она будет выглядеть следующим образом: Навязанная Неопреде ленная Кризис выбора Сформированная Для чего мне нужна эта лестница? Чтобы визуализировать этап, на котором я нахожусь в данное время. Но нужно начинать с самого начала. Два года назад я еще даже не подошла к этой лестнице, а находилась где-то здесь. Я Это может показаться странным, но это действительно так. Еще два года назад я даже не думала, что свяжу свою жизнь с филологией. Да и отношение мое к этой науке было, мягко сказать, довольно скептическое. Еще бы: когда во всех СМИ превозносится информатика, математика и прочие технические науки, когда везде и всюду требуются люди с пресловутым экономическим и юридическим образованием, филология представлялась чем-то далеким от реальности и никому не нужным. Слово «филолог» ассоциировалось у меня с неким инопланетным существом, обязательно в очках, с взъерошенными волосами и кучей толстых книг под мышкой. Но судьба распорядилась так, что я, пойдя по пути наименьшего сопротивления, попала на филологический факультет (а не на факультет иностранных языков, как хотела). Конечно, мое отношение к филологии изменилось не сразу, поэтому на данном этапе я нахожусь на первой ступени к профессиональной идентичности. На вопрос: «Кто вы?» (в ответ на который обычно называют профессию) я скорее отвечу: «Студент», чем «Филолог». Но это уже существенный шаг вперед. Дискурсивное поле философии, хоть потихоньку, но начало меня принимать, а я начала в нем обживаться. Прежде всего, кардинально поменялось мое представление о том, кто такой филолог. Поучившись на филологическом факультете, я поняла, что филологи – люди интересные, воодушевленные, а самое главное - очень эрудированные. Мне открылось, что у слова «филолог» есть не только отрицательные коннотации, с которыми оно было у меня связано, но и множество положительных коннотаций: образованный человек, человек, который много читает и знает, человек, который может поддержать любую беседу. Если до поступления на факультет филология представлялась мне копанием в древних текстах и изучением мельчайших деталей русского языка, то сейчас я уверена, что филология изучает не просто язык – она изучает духовную культуру, историю, представление о мире, а в конечном счете и сам мир через язык. Хоть я и не могу избавиться от осознания того, что филология – наука не прикладная, зато осознаю, что это одна из самых фундаментальных (а возможно и самая фундаментальная) наук, которая таит в себе глубочайшую бездну, исследуя которую можно встретить историю, фольклор, культурологию, политику и многое другое. Филология, безусловно, много времени уделяет прошлому: истории языка, литературы, древним языкам – но в тоже время филология не является чем-то застывшим и статичным. Объект изучения филологии – язык, который таит в себе массу интересного и неисследованного, поэтому каждый филолог, будь то студент, кандидат наук или профессор, может открыть в нем что-то новое как для себя, так и для всего мира. О том, что филология – наука динамичная и развивающаяся, говорит тот факт, что постоянно проводятся конференции и дни науки, посвященные проблемам языка и литературы, появляются новые филологические дисциплины (о которых я узнала, лишь поступив на филологический факультет). Таким образом, филология сочетает в себе любовь к прошлому и стремление в будущее, являясь неким консолидирующим звеном между эпохами. Филология нужна современному обществу, и нужна она прежде всего людям заинтересованным, воодушевленным, своеобразным (а таким людям хочется причислять и себя). Встречаются на пути к профессиональной идентичности и подводные камни. Сначала подводным камнем для меня была неприязнь к филологии, которую я преодолела, оставив неприязнь к отдельным предметам. Неприязнь к ним я чувствую оттого, что просто не могу понять их назначения. В то же время есть чувство, что чего-то не хватает, а не хватает прежде всего так называемых прикладных дисциплин, которые тем или иным образом связаны с филологией (например, теория СМИ, нейролингвистическое программирование, переводоведение). Ну и, конечно, не хватает второго иностранного языка (хотя я и учусь на русском отделении). Несмотря на все это, я не жалею, что поступила именно на этот факультет и, хотя и не собираюсь связать свою жизнь с наукой, хочу работать в области, так или иначе граничащей с филологией.
