Антропонимия как источник изучения региональной языковой

На правах рукописи
Окунева Людмила Витальевна
АНТРОПОНИМИЯ КАК ИСТОЧНИК ИЗУЧЕНИЯ
РЕГИОНАЛЬНОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА
(на материале архангельских памятников деловой письменности)
10.02.01 – Русский язык
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Архангельск – 2010
1
Работа выполнена в Северодвинском филиале государственного
образовательного учреждения высшего профессионального образования
«Поморский государственный университет имени М.В. Ломоносова»
Научный руководитель:
доктор филологических наук, профессор
Симашко Татьяна Васильевна
Официальные оппоненты:
доктор филологических наук, профессор
Смольников Сергей Николаевич
доктор филологических наук, доцент
Благова Надежда Георгиевна
Ведущая организация:
ГОУ ВПО «Омский государственный
университет имени Ф.М. Достоевского»
Защита состоится 29 апреля 2010 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212. 191.04 при Поморском государственном
университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 164520, Архангельская область, г. Северодвинск, ул. Торцева, 6, ауд. 21.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова.
Автореферат разослан 24 марта 2010 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
Э.Я. Фесенко
2
Общая характеристика работы
В современной науке широко обсуждается проблема взаимосвязи культуры
и языка, проводятся разнообразные исследования способов языковой концептуализации действительности, решаются вопросы о принципах, методах, приемах и
источниках изучения языковой картины мира (Ю.Д. Апресян, Т.В. Булыгина,
А.Д. Кошелев, Е.С. Кубрякова, В.М. Мокиенко, В.И. Постовалова, Б.А. Серебренников, Т.В. Симашко, Е.В. Урысон, Л.А. Шарикова, А.Д. Шмелев, Е.С. Яковлева и др.). Заметно возрос интерес к описанию региональной языковой картины
мира. Главным образом это осуществляется на материале лексики и фразеологии
(В.Ю. Краева, В.Д. Лютикова, И.Ю. Малышева, Н.В. Хохлова и др.). Между
тем материалом для решения проблемы взаимосвязи языка и культуры может
служить не только нарицательная лексика, но и имена собственные. Отметим,
что в работах по антропонимике все большее внимание стали уделять лингвокультурологическому аспекту (Н.С. Дьякова, Г.Р. Галиуллина, Е Н. Полякова,
В.А. Ражина, М.Э. Рут и др.), в том числе были предприняты попытки описания
региональной языковой картины мира, правда, с привлечением наряду с антропонимами зоонимов и топонимов (Т.Б. Кузнецова, 2005). Ученые подчеркивают
высокую информативность личных именований, однако вопрос о том, в чем она
проявляется и, следовательно, в каких аспектах должны при этом рассматриваться антропонимы, требует дальнейшего изучения. Поэтому обращение к
именованиям с целью выявления как экстралингвистической, так и лингвистической (языковой, речевой) информации свидетельствует об актуальности
настоящего исследования.
Кроме того, актуальность темы определяется сложившимся состоянием в
современной антропонимике. Очевидно, что системы имен собственных различных регионов страны изучены в разной степени. Так, достаточно широко
исследованы личные именования из вологодских (Т.В. Бахвалова, Е.Н. Иванова, С.Н. Смольников, Ю.И. Чайкина и др.), пермских (Н.В. Медведева, Е.Н. Полякова, Е.Н. Шумилов и др.), смоленских (И.А. Королева, А.Н. Соловьев и др.),
ставропольских (Т.Б. Кузнецова, Д.Б. Луговой и др.), тамбовских (О.В. Наумова,
3
Т.Г. Смирнова и др.) памятников письменности. Между тем антропонимия Архангельского края, несмотря на имеющиеся работы (Т.В. Винниченко, Г.Я. Симина, С.Н. Смольников и др.), пока не получила всестороннего описания и не являлась предметом комплексного лингвистического и лингвокультурологического
исследования. Таким образом, рассмотрение архангельской системы личных
именований как источника для реконструкции региональной языковой картины
мира будет способствовать восполнению существующих пробелов. Важно также подчеркнуть, что от степени изученности локальных особенностей именований, от всестороннего исследования характера и специфики их форм, компонентного состава и функционирования в текстах зависит определение общерусских
тенденций развития системы имен собственных.
Объектом исследования являются памятники деловой письменности Архангельского края XVI – XVIII вв.
В ходе исследования прочитаны и расшифрованы 103 рукописных документа объемом 619 листов. Из них 83 не являлись объектом изучения архангельской антропонимической системы, 20 источников впервые вводятся в
научный оборот. Данные памятники письменности содержатся в Государственном архиве Архангельской области в фондах Иоанно-Богословского, СпасоКаргопольского, Веркольского, Николо-Корельского, Михаило-Архангельского и
Красногорского монастырей, Богоявленской, Николаевской, Троицкой и Дмитриевской церквей, Шенкурского и Холмогорского духовных правлений, Архангельского архиерейского домоуправления, Шенкурского городничего и Пинежского
земского суда.
Материалом исследования послужили антропонимы, извлеченные из
памятников деловой письменности различных жанров XVI – XVIII вв., общим
объемом 5 294 единицы.
Предмет исследования составляет изучение особенностей состава и
функционирования антропонимии Архангельского края XVI – XVIII вв. в лингвистическом и лингвокультурологическом аспектах.
4
Целью работы является реконструкция основных черт архангельской региональной языковой картины мира на основе комплексного исследования антропонимов, употребляемых в деловых документах юридического и экономического содержания разных хронологических срезов.
Реализация данной цели потребовала решения ряда конкретных задач:
1) прочитать и проанализировать тексты памятников письменности,
определить в каждом из них состав антропонимов;
2) выявить образный компонент, лежащий в основе некалендарных антропонимов, и установить характер экстралингвистических признаков, получивших в нем отражение;
3) изучить состав календарных личных имен, определить особенности их
распределения по разным социальным группам населения Архангельского края
в XVI – XVIII вв.;
4) установить территориальные особенности антропонимов на основе изучения состава именований, их фонетических и морфологических признаков;
5) определить характер влияния жанрово-содержательной специфики памятников письменности на употребление личных именований;
6) рассмотреть именования лиц, описываемых в текстах, с учетом структурно-семантического своеобразия архивных документов.
Для решения поставленных задач был использован комплекс методов
исследования. В качестве основного применялся описательный метод, включающий наблюдение над языковыми фактами, их обобщение и систематизацию. В работе используется метод классификации, приемы количественного подсчета, словообразовательного, сравнительно-сопоставительного анализа и метод
сплошной выборки номинативных единиц. Описание свойств антропонимии, используемой в памятниках деловой письменности, требует контекстуального анализа, учитывающего обусловленность именования жанрово-стилистическими и
структурными параметрами текста. Исследуемый материал рассматривается
с позиции лингвоцентрического и антропоцентрического подходов. В рамках
лингвоцентрического
подхода используется деривационный, морфолого5
синтаксический анализ с целью определения грамматических форм антропонимов, употребляемых в памятниках письменности. Антропоцентрический подход реализуется в лингвокультурологическом анализе с целью выявления особенностей историко-культурного развития региона, отраженных в памятниках в
целом и в языковых единицах в частности. Поскольку работа ведется с историческим материалом, постольку привлекается методика семантических реконструкций, с помощью которой восстанавливаются значения отапеллятивных основ. При анализе языкового материала учитывается принцип системности как
общепризнанный в современных диахронических исследованиях. С помощью
метода моделирования осуществлена реконструкция черт региональной языковой картины мира на основе выявленной информации, находящей отражение в
антропонимических единицах.
Научная новизна исследования заключается в обосновании архангельской антропонимии как источника изучения и описания региональной языковой
картины мира. Новым является сравнительно-сопоставительный анализ антропонимов из текстов, отражающих юридическую и экономическую сферы отношений, на основе распределения именуемых по форме их участия в описываемых отношениях и событиях. В работе впервые в соответствии со спецификой
документов осуществляется деление памятников деловой письменности Архангельского края на территориальные и структурные группы, проводится сравнительно-сопоставительный анализ документов выделенных групп и определяются на этом основании специфические черты употребления антропонимов.
Научная новизна состоит также в том, что объектом для исследования антропонимии Архангельского края являются архивные документы, которые ранее не
привлекались учеными.
Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что в нем представлена методика извлечения разнообразной информации, которая нашла отражение в антропонимах и послужила основой для моделирования основных черт региональной языковой картины мира; разработаны и описаны основания для распределения памятников деловой письменности
6
на территориальные и структурные группы; выявлена и рассмотрена антропонимическая лексика с диалектными особенностями, которая может быть привлечена для изучения специфики становления и развития архангельских говоров.
Практическая ценность исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы в обобщающих работах по исторической
ономастике, исторической лексикологии, диахроническому словообразованию,
при сопоставительном изучении онимии других регионов, при создании антропонимических словарей русского языка. Материалы и результаты работы могут
найти применение в преподавании вузовских курсов по истории русского литературного языка, исторической грамматике, диалектологии, в подготовке элективных курсов, спецкурсов и спецсеминаров. На основе полученных в ходе исследования результатов были разработаны и опубликованы методические рекомендации к спецкурсу для студентов «Региональные особенности функционирования антропонимов» (в соавторстве).
Положения, выносимые на защиту
1. Информативность личных именований может быть раскрыта с учетом
их языковых характеристик и экстралингвистических особенностей, которые
выявляются на основе изучения происхождения, образного содержания, социальной обусловленности имен, вариативности форм антропонимов и их употребления в текстах.
2. Изучение внутренней формы некалендарных антропонимов дает возможность установить культурно-исторические и социальные признаки, отраженные в
именованиях, извлеченных из архангельских памятников письменности.
3. Сопоставление значительного объема календарных именников крестьянства и духовенства демонстрирует эволюцию состава личных имен на протяжении
XVI – XVIII вв., что свидетельствует о наличии определенных предпочтений в
выборе имен в каждом из периодов в данных социальных группах.
4. Памятники архангельской деловой письменности могут быть разделены
на северную и южную территориальные группы на основании их лингвогеогра7
фической характеристики. Изучение антропонимов с учетом диалектных ареалов
их распространения позволяет установить своеобразие языковых форм имен и
особенности состава именований на разных территориях региона.
5. Функционирование антропонимических форм и моделей, представленных в документах, которые отражают юридическую и экономическую сферы
отношений жителей региона, имеет различия в зависимости от распределения
именуемых по форме их участия в описываемых отношениях.
6. Своеобразие употребления именований во многом определяется особенностями текстов, принадлежащих одной из 7 структурных групп, выделенных с учетом способов оформления документов, вариантов ведения записей и
построения формуляров.
7. Анализ извлеченной из антропонимов информации является основой
для моделирования отдельных черт региональной языковой картины мира, особенности которых обусловлены спецификой историко-культурного развития
региона и формирования языковой ситуации в крае в XVI – XVIII вв.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования получили отражение в докладах и сообщениях на 5 международных, 3 всероссийских и 4 университетских научных конференциях: «Экология культуры и
языка: проблемы и перспективы» (Архангельск, 2006), «Язык, литература, ментальность: разнообразие культурных практик» (Курск, 2006), «Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира»
(Северодвинск, 2007, 2009), XIX, ХХ, ХХI Ломоносовская научно-практическая
конференция преподавателей, аспирантов и студентов (Северодвинск, 2007,
2008, 2009), «Гуманитарные науки в России XXI века: тенденции и перспективы»» (Архангельск, 2008), «Русистика XXI века: традиции и тенденции» (Тамбов, 2008), «Слово и текст в культурном сознании эпохи» (Вологда, 2008), «Живое слово Русского Севера» (Северодвинск, 2009), «Славянские чтения» (Омск,
2009). Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры языкознания и на совместном заседании кафедр языкознания и русского языка Северодвинского филиала Поморского государственного университета (2009, 2010). Результаты ис8
следования отражены в 1 коллективной монографии, в 10 статьях, в том числе 3 в
изданиях из списка, рекомендованного ВАК, в учебно-методических рекомендациях (в соавторстве). Общий объем опубликованных работ составляет 6,7 п.л. Отдельные темы работы выполнялись при финансовой поддержке Российского
гуманитарного научного фонда: проекты «Исследование языковой картины мира северного крестьянина на материале памятников деловой письменности
Подвинья XVI – XVII веков» № 07-04-0018а 2007 – 2009 и «Антропонимия как
источник изучения фрагмента региональной языковой картины мира» № 09-0448407 а/С 2009.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков литературы, источников материала, словарей и приложений. В
приложениях представлены словник календарных имен, словник некалендарных имен и тексты документов разных структурных групп.
Основное содержание работы
Во Введении обосновывается актуальность и новизна работы, раскрывается
ее теоретическая и практическая значимость, определяются объект, предмет и материал исследования, формулируются его цель и задачи, указываются используемые методы, приводятся положения, выносимые на защиту.
Глава 1 «Своеобразие антропонимов в отражении культурно-исторических особенностей региона» состоит из трех параграфов. В параграфе 1.1
освещаются основные направления изучения информативности личных именований (М.В. Горбаневский, В.А. Никонов, А.В. Суперанская, В.П. Тимофеев и др.).
Обосновывается необходимость учета речевой информации антропонимов, которая проявляется в особенностях употребления имен в привлекаемых источниках и
их структурных частях. Делается вывод о разноаспектном исследовании информативности антропонимов, которая в данной работе рассматривается с точки
зрения определения обусловленной связи имен собственных с социокультурным, бытовым, историческим своеобразием региона и изучения личных именований на основе выяснения жанровой, содержательной, территориальной и структурной специфики памятников письменности.
9
Параграф 1.2 посвящен анализу образного компонента, заключенного в
основе некалендарных имен. Обобщение выявленных мотиваций антропонимов
привело к выделению 7 групп имен, которые отражают значимые черты человека:
1) качественные характеристики (Бутурлин, Замятня); 2) внешний вид (Беляев,
Пупыш); 3) род деятельности (Оконнишников, Трубников); 4) социальное положение (Протодьяконов, Нагих); 5) территориальная и этническая принадлежность
(Поморец, Чюдинов); 6) обстоятельства, связанные с появлением ребенка в семье (Ждан, Сереткин); 7) семейные отношения и связанные с ними обрядовые
традиции (Родня, Ружныков). Отдельно рассматриваются антропонимы, внутренняя форма которых не позволяет однозначно установить преобладающий
признак и может быть возведена к двум и более из указанных семи (Брилин,
Шептяй). Кроме того, установлены две группы, которые характеризуются в силу разных причин неоднозначностью мотивации. Внутренняя форма таких имен
может быть связана с наименованиями 1) природных объектов (Бобыкин, Волк,
Мухин, Осокин); 2) предметов быта (Кляпиков, Подрезов).
Анализ апеллятивов, лежащих в основе имен, позволил выявить, что
часть исходных слов обладает оценочным компонентом, который проецируется
на антропонимы. Это дает возможность утверждать, что в именах отражаются
как положительные (расторопность – Круткой), так и отрицательные (упрямство – Коряка) характеристики человека. Вместе с тем состав рассматриваемых
имен включает антропонимы с нейтральной основой (Молчанов) и такие, значения
основ которых не позволяют однозначно установить заключенные в них оценки
(Гордой).
В параграфе 1.3 рассматриваются календарные антропонимы с учетом сословной принадлежности их носителей. В исследуемых архангельских памятниках письменности наблюдаются те же тенденции в именовании лиц разных
социальных групп, которые отмечены в других регионах страны. Так, различия
номинаций высших и низших слоев населения проявляются, в частности, в
формах личных имен и именований по отцу. Ср.: князь Борис Петрович Засекин –
у старосты у Гришы Михаилова сына у Кротова. Специфика модификатов, упо10
требляющихся при назывании лиц отдельных сословий, выражается в использовании разных суффиксов при образовании производных имен. Ср.: крестьяне
Якушка Ефремов с товарыщи – игумен Иевище.
Проведен количественный и качественный анализ состава календарных
имен. Было выявлено, что наиболее часто в исследуемых документах описываются крестьяне и священнослужители. В документах XVI в. репертуар именника духовенства представлен 58 личными именами из 113 носителей, крестьянства – 142 из 411. В памятниках XVII в. священники являются носителями 43
разных имен из 117 единиц; крестьяне – 197 из 602. И в документах XVIII в.
при описании лиц духовного сословия используются 49 различных имен из 143,
крестьянского сословия – 122 из 655. На основе методики В.Д. Бондалетова был
установлен средний коэффициент одноименности в каждом хронологическом
срезе. В соответствии с этим выявлены частотные имена названных двух сословий. Среди священнослужителей первыми тремя по частотности в документах
XVI в. являются личные имена Кондратий, Макарий, Игнатий, XVII в. – Иван,
Василий, Иаков (Яков), XVIII в. – Иван, Алексий и Петр (имена указаны в соответствии с убыванием индекса частотности). Представители крестьянства в
памятниках XVI в. наиболее часто являются носителями имен Василий, Иван,
Григорий, XVII в. – Иван, Василий, Семен, XVIII в. – Иван, Василий и Федор.
Таким образом, состав частотных имен меняется с течением времени. При этом
обратим внимание, что в именнике духовенства изменения проявляются ярче,
чем в именнике крестьянства. Различия в составе личных имен данных сословий выражаются также в том, что при назывании крестьян не используются такие календарные имена, как, например, Анкидин, Герман, Мисаил, Филарет,
которые бытуют в среде священнослужителей.
Исследование архангельских антропонимов показало, что они имеют
определенное сходство с именованиями других территорий страны. Это проявилось при изучении как некалендарных, так и календарных имен. Вместе с тем
анализ некалендарных имен и их систематизация на основе общности мотивирующих признаков позволили установить основные тенденции в именовании
11
жителей Архангельского края на протяжении трех веков. Особо ценный материал для выявления региональной специфики языковой картины мира представляет
антропонимическая лексика, восходящая к диалектным словам. В результате
изучения календарных имен установлено, что в их составе, предопределяемом в
основном святцами, обнаруживаются различия в зависимости от социальной
среды бытования антропонимов. Динамика именника разных слоев населения
региона проявляется в неодинаковой степени. Это свидетельствует о существовании определенных предпочтений в выборе «крестильных» имен и является
перспективным в аспекте сопоставления с данными по другим регионам страны.
Глава 2 «Территориальная специфика личных именований в памятниках
деловой письменности XVI – XVIII веков» включает три параграфа. В параграфе
2.1 раскрывается, как на основе деления Архангельского края на диалектные зоны
(А.С. Герд, О.Г. Гецова, В.Я. Дерягин, Н.Г. Ильинская, Л.П. Комягина, Н.В. Хохлова и др.) распределяются памятники письменности на две территориальные
группы – северную и южную. В первую из них включены пинежские и холмогорские источники, во вторую – каргопольские и шенкурские. В результате
изучения состава некалендарных антропонимов в документах этих групп было
выявлено, что лишь 106 имен из 746 являются общими. Тогда как 321 некалендарный антропоним употребляется только в северных памятниках, а 319 – только
в южных. Общей чертой имен из документов двух территориальных групп является одинаковая структура именника, тогда как его наполнение различно. В
состав каждого именника, во-первых, входят антропонимы, которые отмечаются
в других регионах страны и исходные слова которых не имеют архангельских
диалектных помет в словарях. В северных источниках – Арбузов, Беляев, Дьяков,
Меньшиков и др.; в южных – Безруких, Глазачев, Козлов, Морозов и др., что в процентном соотношении составляет соответственно 78,6 % и 88,5 % . Во-вторых, в
составе некалендарных имен севера и юга региона отмечаются антропонимы,
этимологию которых не удалось точно установить. Например, в северных источниках – это фамилии Вешкомцев, Елибьев и др., в южных – Лухнев, Таршиев и др.,
что составляет 1,8 % и 2,1 % соответственно. И, в-третьих, в состав некалендар12
ных антропонимов входят имена, в основе которых могут лежать слова из архангельских говоров, местные топонимы или лексемы из финно-угорских языков. Так, в документах севера региона употребляются имена Вакора, Верколец,
Уледев, в документах юга – Буторин, Каргополец. Установлено, что количество
антропонимов, имеющих региональную специфику, преобладает в северных
документах и составляет 19,6 %, тогда как в южных – лишь 9,4 %. Высказывается предположение, что это явление обусловлено изолированностью северной
территории, с одной стороны, а с другой – интенсивностью связей юга региона с
другими областями страны, увеличивающейся от века к веку.
В параграфе 2.2 описываются фонетические черты имен из памятников
письменности севера и юга региона. Выявлены признаки, которые отмечаются в
именах многих изученных русских территорий и обусловлены влиянием произносительных норм русского языка: сокращение инициальных слогов (Елесей <
Иелисей), усечение конечных безударных и ударных элементов имен (Максим <
Максимиан), аканье (Анисим < Онисим), мена гласных и согласных звуков
(Онофрей < Онуфрий; Микифор < Никифор), устранение зияния гласных (Исак
< Исаакий), упрощение групп согласных звуков (Самсон < Сампсон), метатеза
(Фрол < Флор) и др. Антропонимы с данными признаками по отношению к именам, не имеющим таких фонетических черт (ср. Микифор – Никифор), представлены в документах севера и юга региона примерно в равном количестве – 91,8 и
92,2 % соответственно.
В исследуемых текстах выделены антропонимы с региональными фонетическими признаками, возникшими под влиянием архангельских говоров. Сопоставительный анализ антропонимов показал, что число имен с диалектными
чертами значительно выше в северных памятниках деловой письменности, чем в
южных: процент имен с оканьем ([е] > [о], [а] > [о]: Овдоким < Евдоким; Ондрей <
Андрей) в северных источниках составляет 45,5 %, в южных – 18,5 %; антропонимы с употреблением [э] в заударном слоге после мягких согласных (Кондратей <
Кондратий) также представлены шире в северных документах, чем в южных (89
% и 72 % соответственно). Данное явление объясняется меньшей степенью воз13
действия стандартов именования лиц в деловых документах на письменность северной территории региона, чем южной.
Параграф 2.3 посвящен описанию морфологических форм антропонимов из
северных и южных документов. Выявлены черты, находящиеся в русле основных
тенденций, которые свойственны именам других русских регионов: присоединение конечных -о / -а к именам I склонения на -л (Кирило, Гаврила) и употребление
флексии -а у антропонимов I склонения, не оканчивающихся на -л (Тарха).
Наряду с указанными чертами отмечены региональные морфологические
особенности употребления антропонимов, обусловленные влиянием архангельских говоров. К ним относятся употребления имен I и II склонений в предложном и дательном падежах. В предложном падеже у антропонимов I склонения с
основой на -ей, зафиксированных в северных архивных документах, употребляется диалектная флексия -и (на Олексеи). В указанной форме имен из документов
юга региона употребляется только окончание -е (по Андрее). В дательном падеже
антропонимы II склонения, отмеченные в источниках севера Архангельского края,
имеют окончания -ы или -и в зависимости от характера основы (Марфы, Ильи, Гераски). В именах из южных документов в рассматриваемой форме употребляется
окончание -е, которое впоследствии закрепилось в качестве литературной нормы
(Анике). Делается вывод об отсутствии в антропонимической системе рассматриваемого периода единства форм, что подтверждается фактами употребления диалектных падежных окончаний у имен, зафиксированных в архангельских памятниках деловой письменности.
В целом, наряду с чертами, которые отмечаются в именах из деловых документов разных территорий страны, удалось установить не только особенности употребления антропонимов в памятниках письменности Архангельского
края, но и дифференцированное проявление этих особенностей в отдельных
диалектных зонах региона. Своеобразие исследуемых именований обусловлено спецификой исторического становления локальных говоров, заселения отдельных территорий края и развития языковой ситуации в нем на протяжении XVI – XVIII вв. Это свидетельствует о наличии существенных региональных
14
черт, что позволяет считать их важной составляющей архангельской языковой
картины мира.
Глава 3 «Зависимость антропонимии от содержательно-структурных особенностей текстов» состоит из двух параграфов. В параграфе 3.1
обосновывается разделение памятников письменности на 2 группы в зависимости от их жанрово-содержательных характеристик. Как известно, к деловым
документам, отражающим разные сферы отношений между людьми, можно отнести памятники юридического и экономического содержания (А.А. Алексеев,
Н.Г. Благова, Л.А. Булаховский, С.С. Волков, Р.М. Гейгер, В.Я. Дерягин,
С.И. Котков, В.Д. Левин, Н.А. Мещерский, О.В. Никитин, Б.И. Осипов, Е.Н. Полякова, Т.П. Рогожникова, С.Н. Смольников и др.). К настоящему исследованию привлечены юридические документы следующих жанров: царские и
церковные указы, жалованные, данные и порядные грамоты, челобитные, купчие, допросные речи, судные и следственные дела, мировые соглашения, дела о
разрешениях на вступление в брак. В группе памятников экономического (хозяйственно-учетного)
содержания
исследуются
отписи,
реестры,
приходно-
расходные, наемные, окладные, учетные и сборные книги. Документы отдельных
жанров из указанных групп привлекались лингвистами для изучения антропонимов (Е.Н. Полякова, Н.Н. Парфенова, И.А. Королева, С.Н. Смольников и др.), при
этом учеными установлены особенности употребления имен собственных в
юридических и экономических памятниках письменности. Однако при анализе
именований из документов, отражающих разные сферы отношений между
людьми, на наш взгляд, важно принимать во внимание форму участия описываемых лиц в этих отношениях. Тем не менее этот вопрос оставался до сих пор
без внимания. С учетом характера вовлеченности именуемого в определенные
действия все фиксируемые в исследуемых источниках лица были разделены на
непосредственных участников описываемых событий (например, ответчики, истцы, свидетели, продавцы, покупатели и т.п.) и людей, напрямую не связанных с
этими событиями (например, писцы, секретари, посредники, заверители документов и т.п.).
15
В соответствии с этим распределением именуемых исследуются модели номинации лиц, описываемых в юридических и экономических документах (3.1.1).
Установлено, что в экономических документах, в отличие от юридических, могут отсутствовать или наличествовать именования непосредственных участников описываемых действий, например: нехто радеет в церковное строение 50
копеек; хмелю купил четыре четверти дал 4 алтына. Ср.: Павел Шитиков радеет рубль; хмелю купил у Фоки меру дал 3 денги. Тогда как в юридических источниках номинации лиц-участников являются обязательными компонентами
текста: се аз Богословской казначей Киприян помирился есми с Никитою с Нестеровым сыном. В источниках экономического содержания отмечаются также
случаи, когда модели именования лиц, не участвующих в описываемых отношениях, могут быть более распространенными, чем номинации непосредственных участников. Например, в тексте отписи лица, получающие и передающие
денежные средства, могут описываться при помощи двухкомпонентных структур, а писец, не имеющий прямого отношения к экономическим действиям,
может именоваться при помощи модели из трех компонентов: сотник Ухтостровские волости Богоявленского приходу Дмитрей Русинов взял есми у Демида
Онтонова сына дани и оброк – отпись писал Богоявленской церковной дьячек
Пятко Семенов сын Кубянинов. В юридических источниках подобных фактов не
отмечено: Се яз Дементей Анкидинов сын Коротких <…> продал есмь – купчую
писал Матигорской волости Борисоглебской церковной дьячек Аверка Мокеев.
Рассмотренные явления обусловлены жанрово-содержательной спецификой
исследуемых документов. В юридических источниках было необходимым подробное именование лиц-участников, тогда как в экономических документах
велась детальная запись движения денежных средств и имущества, а имена
людей, имеющих прямое отношение к рассматриваемым действиям, оказывались не такими существенными и поэтому могли быть опущены.
В этом же параграфе (3.1.2) рассматриваются модифицированные и немодифицированные личные имена из исследуемых документов. Использование
этих форм имен в юридических документах разных жанров имеет свои особен16
ности. В порядных, купчих, данных грамотах, мировых записях и делах о разрешении на вступление в брак участники описываемых событий называются
«полными» формами личных имен: Се яз Троицкого Ухтостровец Иван Григорьев сын Нагих порядился есми Богоявленского Ухтострова у Родиона да у
Якова Анкидиновых детей Собинина (из порядной грамоты); се яз Суета да яз
Иван Афонасьевы дети Мошины да яз Василей Томилин сын Мошина отдали
есмя (из данной грамоты). В именованиях лиц, не принимающих непосредственного участия в рассматриваемых соглашениях, наблюдается употребление
модификатов: запись писал богоявленского Ухтострова земской дьячек Сенка
Матфеев (из порядной грамоты); а данную писал Троецкой дьячек Ивашко (из
данной грамоты).
Архангельские челобитные грамоты имеют отличия в употреблении имен
по сравнению с некоторыми данными, имеющимися в научной литературе. В
частности, наблюдаются случаи использования «полных» имен при описании
адресантов челобитья и производных форм при назывании объектов жалобы: я
<…> нанял государь богоявленской староста Андрей Алексеев сын Бачюрин
иконного мастера (адресант); и чтоб <…> государь пожаловал велел бы ему
тое половину десятаго жеребья сенных покосов что Ивашко переоброчил дати
(объект жалобы). Употребление модификатов в судных и следственных делах
могло быть обусловлено цитацией имен из челобитных или сменой этапов описываемого юридического события: а ответчики Микитка на то судное дело
слался (цитация); ср.: Химаневския волости крестьяне Федор да Софон Петровы дети <…> отвечали – ответщиков Химанефские волости крестьян Софонка Петрова (cмена этапов дела).
В результате исследования экономических документов установлено, что в
сборных, наемных, окладных, учетных, приходно-расходных книгах, отписях и
реестрах, относящихся к XVIII столетию, модифицированных форм имен при
описании участников экономических отношений и лиц, не участвовавших в
описываемых действиях, не зафиксировано. Например: Положил Денис Баженин десеть рублев (из сборной книги); крестьяне пришли в дом архиерейской
17
для всякой плотнической работы покрывали столовыю Григорей Иглин Степан
Аврамов (из наемной книги); Иван Ступинец Иван Самочерного жалованья им
хлеба по две четверти ржы, ячменя (из окладной книги); отпись писал <…>
дьячек Иван Конанов (из отписи XVIII в.).
В отписях и приходно-расходных книгах XVI – XVII вв. употребление
модифицированных и немодифицированных личных имен не позволяет выявить закономерности: Иван Якимов сын да Семен Андреев взяли оброк <…> у
старосты у Гришы Михаилова сына у Кротова <…> отпись писал земской
дьячек Тимоша Иванов сын (отпись). Ср.: Дано Гераски Савину наиму от косьбы 4 алтна – нанял Якова Поморца (приходно-расходные книги). Формы антропонимов в этих источниках записывались на основе самоназываний лицучастников и отражали бытовые варианты именований.
Рассматриваются также различия в причинах одновременного употребления календарных и некалендарных личных имен при описании одного и того
же человека и в количественном соотношении их использования в документах
юридического и экономического содержания (3.1.3). Так, в юридических источниках обе формы имени употреблялись для наиболее точной идентификации лица: Стефан Лытка Иванов сын Ушаков. В экономических документах
календарное и некалендарное имена использовались непоследовательно, ср.,
например: заплатил соцкому Михаилу Вараксе – заплатил соцкому Вараксе, что
обусловлено, скорее всего, субъективным выбором той или иной формы именования участником описываемых отношений.
В результате количественного анализа установлено, что в памятниках
юридической письменности некалендарные личные имена использовались
реже, чем в экономических документах (3 % и 8 % соответственно). Это свидетельствует о том, что в источниках правового характера процесс вытеснения некалендарных имен календарными проходил быстрее, чем в хозяйственно-учетных записях. Однако число «мирских» имен по отношению к
«крестильным» невелико в документах и той, и другой группы, что говорит о
18
широком распространении календарных имен как в официальном, так и в бытовом употреблении.
В параграфе 3.2 описываются критерии, позволяющие разделить исследуемые документы на структурные группы. Учитывая черты, присущие документам различных жанров внутри юридических и экономических источников и выражающиеся в сходстве оформления и композиционно-семантических особенностей памятников делового письма, можно представить архангельские документы в
виде отдельных структурных групп.
Юридические документы распределены на две группы: 1) связные тексты, обладающие структурно-семантическим единством (мировые соглашения, указы, жалованные, порядные, купчие, челобитные и данные грамоты),
и 2) тексты, отражающие несколько этапов одного дела, иногда представленные в виде отдельных записей, составленных разными делопроизводителями
(судные и следственные дела, допросные речи, дела о разрешениях на вступление в брак). Установлено, что в источниках первой группы наблюдаются изменения в именовании участников при их повторном назывании (например, в
начале документа Дементей Анкидинов сын Коротких, в основной части – Дементью). В источниках второй группы в начале каждого этапа рассматриваемого юридического события, а не только в начале всего документа, участники
именуются при помощи моделей одинакового компонентного состава (в прошении – жена вдова Ильи Платонина Ирина Афанасьева дочь, в рапорте – жена вдова Ильи Платонина Ирина Афанасьева дочь).
Документы экономического (хозяйственно-учетного) содержания по
названным критериям систематизированы в 5 групп: 1) связные тексты, описывающие определенный вид экономических действий (отписи); 2) тексты, включающие отдельные записи разных видов экономических отношений (приходнорасходные книги XVI – XVII вв.); 3) источники, содержащие отдельные записи
разных видов экономических отношений, но представленные в табличной форме
(приходно-расходные книги XVIII в.); 4) тексты-списки лиц, которые объединены
тематической
общностью,
обусловленной
19
различными
хозяйственно-
экономическими отношениями (реестры, окладные, наемные и учетные книги,
нередко записанные в таблицу), 5) тексты, состоящие из частей, написанных
разными лицами (сборные книги).
В источниках первой группы наблюдается обязательное фиксирование
участников описываемого вида финансовых действий в начальных частях документов. Это обусловлено тем, что основанием для возникновения таких документов была именно передача денежных средств от одного лица другому: Се
аз судья Гаврила Силанов сын Унта есми взял у богословскаго игумена Паисея
19 алтын и 2 денги. В текстах второй группы обязательно указывается составитель документа – росход денгам казначею старцу Кондратию, тогда как именования других лиц-участников могут отсутствовать. Памятники третьей группы
близки к документам второй тем, что они также содержат записи отдельных видов экономических действий, однако отличаются отсутствием обязательных
номинаций составителей текстов. Это обусловлено табличной формой записи,
характерной для источников третьей группы и определяющей отсутствие таких
компонентов текста (именований составителей), которые не касаются учета
движения финансовых средств. Особенность оформления документов четвертой группы состоит в том, что информация об участниках содержится в начале документов или заголовках таблиц (например, о социальном положении или
месте рождения / проживания), поэтому она не привлекается при непосредственном именовании лиц, а сами имена представляют собой списки: Сергею Чючкину /
Андрею Попову / Силе Попову и т.д. Источники, включенные в пятую группу, состоят из нескольких отдельных записей, сделанных разными лицами. Поэтому
формы именований различаются в этих частях в зависимости от того, кто составитель той или иной части текста и какова его позиция по отношению к
именуемым. Например, сборная книга 1751 – 1752 гг. включает записи, сделанные тремя разными лицами. Первая запись представляет собой обращение к
сборщику и содержит уважительную, почтительную форму, возможно, в расчете на его расположение – благодетель Никифор Христофорович. Вторая запись
составлена секретарем, передающим царский указ, и включает такую форму
20
именования того же сборщика, которая характерна для языка приказных канцелярий: Никифор Христофоров сын Дудин. И третья часть книги содержит записи самого сборщика, где он называет себя Никифор Дудин, такая форма отражает бытовой вариант номинации лица.
Изучение употребления антропонимов в архангельских памятниках деловой письменности разной жанрово-содержательной и структурной отнесенности позволило обнаружить особенности выбора тех или иных форм именований
составителями текстов и участниками описываемых отношений. Эти особенности являются отражением речевой практики использования номинаций лица в
юридических и экономических документах в исследуемый период. Вместе с
тем подчеркнем, что данный подход требует дальнейшей разработки и детализации, так как необходимо определение того, какие компоненты именований
признавались носителями языка наиболее значимыми в плане идентификации
личности.
В Заключении подводятся итоги исследования, в котором проведено разноаспектное рассмотрение информативности личных именований. Выявление и
анализ лингвистической (языковой, речевой) и экстралингвистической (историко-культурной, социальной) информации антропонимов позволили наметить некоторые особенности архангельской языковой картины мира на фоне черт, описанных в других регионах страны. Эти особенности проявляются в антропонимах, восходящих к диалектной лексике, местным топонимам, словам субстратного происхождения. Основы имен, образованных от лексем из архангельских
говоров, содержат информацию о характерных для изучаемого региона основных занятиях населения (например, охота, морской промысел рыбы и зверя,
плотничество и т.д.), специфичных предметах быта и ремесленного производства
(например, ножей для выделки шкур морских животных, плотнических инструментах) и многом другом. В именах отражается и своеобразие ассоциативных
представлений жителей Архангельского края, которое проявляется в сравнении
свойств человека с объектами окружающего мира, имеющими диалектные
названия. Антропонимы, происходящие от местных топонимов, являются ти21
пичными идентификаторами именно населения изучаемого региона. Их наличие
в документах свидетельствует о важности указаний места рождения / проживания человека не только по отношению к выходцам из других областей, но и к
людям, проживавшим на одной территории. Это позволяет делать выводы о перемещениях северян в пределах края, тесных контактах между жителями отдельных ареалов, обусловленных культурными, экономическими, социальными
и другими причинами. Выявленная экстралингвистическая информация составляет важную часть архангельской языковой картины мира. Именования, которые содержат субстратные черты, сохранили признаки быта и культуры аборигенных племен, сыгравших важную роль как в становлении населения края, так и
в формировании архангельских говоров. Особенности региональной языковой
картины мира раскрываются и в специфике бытования именований на определенных территориях внутри региона, различиях именников отдельных слоев
населения Архангельской земли и употреблении номинаций в местных текстах
разных жанров. Бытование имен в северном и южном диалектных ареалах отражает своеобразие состава антропонимов, их фонетические и морфологические
особенности, а значит, и некоторые черты освоения и развития края. Выявленные различия в именниках крестьянства и духовенства позволяют говорить о
существовании определенных предпочтений в выборе имен в среде указанных
сословий. Анализ употребления именований в архангельских памятниках делового письма показал, что номинации лиц в текстах во многом зависели от особенностей ведения записей, а также от установок как самих участников отношений,
так и авторов документов.
Между тем отметим, что региональная языковая картина мира не может
рассматриваться вне контекста русской языковой картины мира в целом. Поэтому наличие в именах черт, характерных для разных русских областей, показывает, с одной стороны, неотъемлемость изучаемого региона в целом от страны, а с
другой – его локальные особенности. Изучать региональную языковую картину
мира вовсе не означает сосредоточиваться только на ее специфике. Напротив,
22
лишь с учетом и сходных, и различительных черт можно адекватно судить о региональных особенностях, «вписанных» в историю страны.
Основные положения диссертации отражены в публикациях автора:
Статьи в научных изданиях в соответствии с перечнем ВАК
1. Употребление антропонимов в разных жанрах деловых документов XVI
века // Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные
науки». – 2009. – № 2. – С. 63 – 66. (0,3 п.л.)
2. Фонетическая адаптация календарных имен Архангельского Севера //
Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». –
2010. – № 1. – С. 61 – 64. (0,3 п.л.)
3. Специфика некалендарных антропонимов в архивных документах севера
и юга Архангельского региона // Вестник Лениградского государственного университета имени А.С.Пушкина. Серия «Филология». – 2010. – № 1. – С. 78 – 86.
(0,5 п.л., в печати).
Публикации в других изданиях
4. Приходно-расходные книги как жанр деловой письменности // Экология
культуры и языка: проблемы и перспективы: сб. науч. докладов и статей международной научной конференции / сост. Т.В. Винниченко, Т.В. Петрова. – Архангельск: КИРА, 2006. – 432 с. – С. 206 – 209. (0,4 п.л.)
5. Отапеллятивные антропонимы как источник изучения фрагмента региональной языковой картины мира // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира: сб. науч. тр.: вып. 3 / сост., отв. ред.
Т.В. Симашко. – Архангельск: Поморский университет, 2007. – 356 с. – С. 213 –
216. (0,4 п.л.)
6. Региональные особенности морфологической адаптации календарных
личных имен // Слово и текст в культурном сознании эпохи: сб. науч. тр. / отв. ред.
Г.В. Судаков. – Вологда: Вологодский педагогический университет, 2008. – 376 с.
– C. 345 – 348. (0,4 п.л.)
7. Календарные антропонимы в социокультурном аспекте // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира: сб.
науч. тр.: вып. 4 / сост., отв. ред. Т.В. Симашко. – М.; Архангельск: Издательский
центр СГМУ, 2009. – 502 с. – С. 43 – 49. (0,4 п.л.)
23
8. Исторические зоны диалектного членения Архангельского Севера //
Живое слово Севера: сб. науч. тр. / сост., отв. ред. Н.В. Хохлова, Н.В. Осколкова. – Архангельск: Издательский центр СГМУ, 2009. – 216 с. – С. 133 – 139. (0,4
п.л.)
9. Критерии классификации памятников письменности (в соавт. с Т.В.
Симашко) // Языки культуры: материалы Всероссийской конференции с международным участием «Славянские чтения» 10–11 июня 2009 / под ред. Т.П. Рогожниковой. – Омск: Вариант-Омск, 2009. – С. 168 –177. (0,59 п.л.)
10. Образный компонент как основа некалендарных имен жителей Архангельской губернии XVII века // Образ мира и мир образов: монография / [Т.В. Симашко, Н.В. Осколкова, С.А. Цапенко и др.]. – Архангельск: Издательский центр
СГМУ, 2009. – 220 с. – С. 57 – 76. (1,8 п.л.)
11. Модели именования лиц разных социальных групп в памятниках деловой письменности Архангельского Севера XVI – XVIII веков // Филология-1: сб.
науч. тр. / сост., отв. ред. Н.В. Осколкова. – Архангельск: Издательский центр
СГМУ, 2009. – 306 с. – С. 18 – 23. (0,4 п.л.)
12. Региональные особенности функционирования антропонимов: методические рекомендации (в соавт. с Т.В. Симашко). – Архангельск: Издательский
центр СГМУ, 2009. – 42 с. (0,84 п.л.)
24