На правах рукописи Дедюхина Ирина Федоровна ПРОБЛЕМЫ УСТАНОВЛЕНИЯ И РЕАЛИЗАЦИИ УГОЛОВНОЙ

На правах рукописи
Дедюхина Ирина Федоровна
ПРОБЛЕМЫ УСТАНОВЛЕНИЯ И РЕАЛИЗАЦИИ УГОЛОВНОЙ
ОТВЕТСТВЕННОСТИ С УЧЕТОМ ПРИЗНАКОВ ПОТЕРПЕВШЕГО
12. 00. 08 – уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
Москва – 2008
Работа выполнена на кафедре уголовного права Государственное образовательное
учреждение высшего профессионального образования
«Российская академия правосудия»
Научный руководитель:
- доктор юридических наук, доцент
Пудовочкин Юрий Евгеньевич
Официальные оппоненты:
- доктор юридических наук, доцент
Лесников Геннадий Юрьевич
- кандидат юридических наук, доцент
Сидоренко Элина Леонидовна
Ведущая организация:
- Российская академия адвокатуры
Защита диссертации состоится «23» июня 2008 г. в 14.00 час. на заседании
диссертационного совета Д 170.003.01 при Государственном образовательном учреждения высшего профессионального образования «Российская академия правосудия» по адресу: 117418, г. Москва, ул. Новочеремушкинская, д. 69 «а», ауд. 910.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Российской академии правосудия
Автореферат разослан «___» мая 2008 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
доктор юридических наук, профессор
В.Е. Сафонов
2
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Потребность в совершенствовании государственно-общественной практики обеспечения криминологической безопасности
личности в условиях осуществляемого с учетом новых криминальных вызовов и цивилизованных стандартов предупреждения преступлений корректировки курса уголовной политики обуславливает необходимость переоценки и пересмотра некоторых традиционных подходов к содержанию основных уголовно-правовых категорий. В настоящее время одной из наиболее острых проблем уголовно-правовой теории и практики по праву считается проблема защиты прав и интересов потерпевших
от преступлений. После длительного периода детальной проработки законодательной конструкции и признаков состава преступления в рамках классической школы и
исследования личности преступника в трудах представителей антропологической и
социологической школ, уголовное право в конце XX столетия наконец-то «повернулось лицом» к жертве преступления. Этот вполне закономерный и прогнозируемый
этап в его эволюции ставит перед наукой новые задачи, решение которых должно
одновременно способствовать и повышению качества защиты интересов личности
как приоритетной конституционной ценности, и повышению уровня легитимности
самого уголовного права.
Признание Конституцией РФ приоритета прав и свобод личности во многом
определило идеологическое содержание российского уголовного законодательства,
которое в целом вполне адекватно задаче охраны провозглашенных конституционных ценностей. Вместе с тем, определенные резервы для совершенствования УК РФ
и развития уголовно-правовой теории все еще имеются. Так, в уголовном законе отсутствует дефиниция потерпевшего, не определен его материально-правовой статус,
не в полной мере учтено его волеизъявление при регулировании уголовно-правовых
отношений. При несомненном влиянии социально-демографических признаков
(пол, возраст и др.), поведения и состояния пострадавшего на установление, дифференциацию и индивидуализацию уголовной ответственности, в теории и правоприменительной практике не разработана системная модель такого влияния. Уголовноправовые признаки потерпевшего нередко отождествляются с его криминологиче3
скими свойствами (виктимностью, виктимизацией и др.), а потому недостаточно
полно и последовательно учитываются при конструировании составов, дифференциации ответственности и индивидуализации наказания. Одним из очевидных пробелов в исследовании проблемы потерпевшего является недооценка его роли в уголовно-правовых отношениях.
В юридической литературе правовой статус потерпевшего либо рассматривается фрагментарно и не имеет выхода на практические проблемы установления и реализации уголовной ответственности, либо вовсе отрицается. Между тем, определение признаков потерпевшего через установление его прав и обязанностей позволяет
преодолеть односторонность, ограниченность и предвзятость в их оценке, поставить
правовые гарантии защищенности на качественно более высокий уровень и реализовать потенциал восстановительных механизмов правового воздействия.
Для того чтобы объективная потребность в расширении уголовно-правового
статуса потерпевшего не осталась на уровне идей, необходимо разработать соответствующую теоретическую основу с непременным выходом на практические проблемы законотворчества и правоприменения. В связи с этим исследование влияния
признаков потерпевшего на установление и реализацию уголовной ответственности
является задачей необходимой и своевременной.
Степень научной разработанности проблемы, равно как и четкость законодательных предписаний, являются факторами, определяющими актуальность исследования. В отечественной науке проблема жертвы преступления разрабатывается с середины XX столетия. Изучению ее уголовно-правовых и криминологических аспектов посвящены работы Г.В. Антонова-Романовского, Ю.М. Антоняна, Ю.А. Афиногенова, Ю.Д. Блувштейна, В.В. Вандышева, Л.Д. Гаухмана, П.С. Дагеля, В.Е. Квашиса, В.П. Коновалова, Н.Ф. Кузнецовой, В.С. Минской, Р.И. Михеева, В.А. Номоконова, В.И. Полубинского, Г.М. Резника, Д.В. Ривмана, В.Я. Рыбальской, А.Б. Сахарова, А.Л. Ситковского, В.И. Ткаченко, В.С. Устинова, Л.В. Франка, Г.И. Чечеля,
В.Е. Эминова, П.С. Яни и др. Результаты их исследований легли в основу уголовноправового учения о потерпевшем советского периода. Реалии же современного российского общества: приоритет интересов личности, конституционные гарантии прав
4
жертв преступлений, реализация идей восстановительного правосудия, расширение
диспозитивных начал в уголовно-правовом регулировании, утверждение идей гуманизма и либерализация судебной практики – заставляют по-иному оценить роль потерпевшего в установлении и реализации уголовной ответственности. В современной уголовно-правовой науке имеется ряд важных и значимых предложений, разрабатываемых преимущественно в рамках исследования поведения потерпевшего
(Б.В. Сидоров, Э.Л. Сидоренко, В.С. Сумачев); средств обеспечения возмещения
вреда (А.В. Суслин); института освобождения от уголовной ответственности (Л.В.
Головко, Е.В. Давыдова, Н.Д. Сухарева, Г.М. Якобашвили, М.А. Карабут); вины потерпевшего (Н.Ф. Кузнецова) и др. Вместе с тем, системному анализу виктимологических признаков в теории уголовного права уделяется недостаточное внимание.
Исключение составляют работы Д.Б. Булгакова (2000
г.); С.В. Анощенковой (2004
г.); И.А. Фаргиева (2005 г.) и др., но и в них рассмотрены далеко не все значимые
для теории и практики уголовного права проблемы потерпевшего от преступления.
Объектом настоящего исследования является комплекс общественных отношений, возникающих в процессе законодательного учета признаков потерпевшего
при регламентации оснований и содержания уголовной ответственности, а также
связанных с ними отношений, складывающихся в процессе применения соответствующих уголовно-правовых норм.
Признавая объективную невозможность полноценного анализа данных отношений в рамках одной диссертации, мы ограничили предмет исследования теоретическими и прикладными проблемами влияния на установление и реализацию уголовной ответственности признаков лишь одной группы потерпевших – физических лиц.
Наличие этих проблем отражается в содержании отечественного уголовного законодательства, особенностях судебно-следственной практики, теоретических дискуссиях по проблемам, связанным с темой диссертации.
Цель диссертационного исследования заключается в теоретическом изучении
влияния признаков потерпевшего на установление и реализацию уголовной ответственности и определении на этой основе перспективных направлений совершенствования уголовного законодательства и практики его применения.
5
Достижение обозначенной цели предполагает решение следующих задач:
- сформулировать материально-правовое понятие «потерпевший от преступления» и определить его место в системе уголовно-правовых отношений;
- сформулировать понятие и провести классификацию виктимологических признаков;
- исследовать влияние признаков потерпевшего на установление основания и
дифференциацию уголовной ответственности, а равно на назначение наказания;
- разработать предложения по совершенствованию уголовного законодательства в части охраны и обеспечения интересов потерпевшего от преступления.
В качестве нормативной базы исследования были использованы международно-правовые акты, в частности Декларация основных принципов правосудия для
жертв преступлений и злоупотребления властью от 29 октября 1985 года, Конституция РФ, действующее уголовное, уголовно-процессуальное законодательство РФ.
Работа основывается также на разъяснениях Пленума Верховного Суда Российской
Федерации (СССР, РСФСР) по уголовным делам.
Теоретическая основа работы. Для обеспечения теоретической полноты и
обоснованности научного исследования автором были проанализированы труды
вышеперечисленных авторов в области уголовного права, уголовного процесса и
криминологии.
Эмпирическую базу исследования составили материалы опубликованной судебной практики Верховного Суда РФ (СССР, РСФСР), статистические данные
Управления Судебного Департамента Верховного Суда по Ставропольскому краю,
ИЦ ГУВД Ставропольского края за период с 1997 по 2007 г.г. В диссертации использованы также результаты выборочного исследования 200 уголовных дел по
преступлениям, предусмотренным ст. ст. 111 – 118, 121 – 135, 145 – 147, 150 – 168
УК РФ, а также материалы проведенного автором социологического опроса 100 сотрудников правоохранительных органов (30 судей, 35 адвокатов и 35 прокурорских
работников) и 150 потерпевших от преступлений, предусмотренных ст. ст. 111 –
117, 129-132 УК РФ.
6
Обобщение нормативного, теоретического и эмпирического материала стало
возможным на основе применения многоуровневого комплекса методов и принципов научного познания, составивших методологическую основу настоящей работы. Исследование опирается на универсальный диалектический метод с присущими
ему требованиями объективности, всесторонности, комплексности и конкретности
познания. Использованный в диссертации принцип системности позволил определить место потерпевшего в системе уголовно-правовых отношений, институтов и
норм. В работе применяются также частнонаучные методы: сравнительно-правовой,
исторический, формально-логический, аксеологический, статистический и анкетный; общелогические приемы: анализ, синтез, индукция, дедукция, аналогия.
Научная новизна диссертации. Настоящая работа восполняет определенный пробел в научном осмыслении уголовно-правового значения признаков потерпевшего от преступления. Она является оригинальным научным исследованием, в
котором на монографическом уровне:
- изложено авторское видение признаков потерпевшего от преступления;
- сформулировано предложение о включении потерпевшего в круг субъектов
охранительных уголовно-правовых отношений;
- дано понятие и разработана классификация виктимологических признаков;
- установлены основные параметры оценки виктимологических признаков при
определении характера и степени общественной опасности деяния и личности виновного;
- уточнено место виктимологических признаков в системе признаков состава
преступления;
- обоснованы предложения, направленные на обеспечение требований системности при дифференциации уголовной ответственности с учетом виктимологических признаков;
- разработаны направленные на обеспечение интересов потерпевшего предложения по совершенствованию института освобождения от уголовной ответственности.
7
Проведенное исследование позволило сформулировать и вынести на защиту следующие основные положения:
1. Уголовное право нуждается в собственном, отличном от уголовнопроцессуального, понятии потерпевшего от преступления, при определении которого следует учесть, что: а) наравне с физическими и юридическими лицами потерпевшим от преступления целесообразно признавать государство и общество; б) испытываемые потерпевшим последствия преступления не всегда могут быть определены посредством категории «вред». С учетом изложенного предлагается дополнить
УК РФ статьей 14.1 «Понятие потерпевшего от преступления» следующего содержания: «Потерпевшим от преступления является лицо (физическое и юридическое
лицо, общество и государство), право или законный интерес которого нарушается
при совершении преступления.
2. Исследованием установлено, что в системе регулятивных и охранительных
уголовно-правовых отношений потерпевший от преступления является активным
участником охранительных отношений, возникающих в связи с фактом нарушения
его прав или законных интересов, что изменяет теоретические представления о
субъектном составе этих отношений. В рамках охранительных уголовно-правовых
отношений «государство – преступник – потерпевший» последний обладает самостоятельным интересом, проявляющимся в праве на возмещение вреда, причиненного преступлением, праве осуществлять в порядке частного обвинения уголовное
преследование и праве на примирение с лицом, совершившим преступление.
3. В основе влияния потерпевшего на установление и реализацию уголовной
ответственности находятся виктимологические признаки, т.е. уголовно-релевантные
свойства потерпевшего, характеризующие его как активного участника уголовноправовых отношений. Виктимологические признаки классифицируются, исходя из
внутреннего содержания, на три группы: социально-демографические и нравственно-психологические свойства потерпевшего; поведение потерпевшего; состояние
потерпевшего. Они влияют на установление и реализацию уголовной ответственности в трех направлениях: определяют характер общественной опасности деяния на
этапе установления уголовной ответственности; изменяют типовую степень обще8
ственной опасности преступления и личности виновного в процессе дифференциации уголовной ответственности; отражают индивидуальную степень общественной
опасности деяния и личности виновного при назначении наказания.
4. Влияние виктимологических признаков на основание уголовной ответственности определяется тем, что криминализируя посягательство на то или иное благо,
законодатель учитывает субъективное отношение потерпевшего к факту нарушения
его прав и законных интересов, которое выступает одним из критериев оценки общественной опасности деяния. В составе преступления виктимологические признаки находят свое отражение не только при характеристике объекта посягательства, но
также в рамках объективной и субъективной стороны состава.
5. Дифференциация уголовной ответственности посредством квалифицирующих и привилегирующих обстоятельств, отражающих виктимологические признаки
в действующем законодательстве, не в полной мере соответствует требованиям системности. Совершенствование уголовного закона и практики его применения в
этой части требует:
а) уточнения понятия «беспомощное состояние потерпевшего» за счет отнесения к таковому не только состояния, при котором потерпевший не может оказать
сопротивления посягающему (оно может быть обусловлено возрастом, состоянием
здоровья др.), но и состояния, при котором потерпевший в силу различных обстоятельств не осознает фактического характера происходящего (физиологический сон,
состояние сильного алкогольного, наркотического или токсического опьянения, обморок и др.);
б) дополнения ст.ст. 112 и 116 УК РФ новым квалифицирующим признаком –
совершение деяния в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в
состоянии беременности, что обеспечит системность законодательной регламентации ответственности за преступления против жизни и здоровья;
в) дополнения ч. 2 ст. 359 УК РФ указанием на заведомость несовершеннолетия
потерпевшего для виновного, что обеспечит последовательное соблюдение принципа вины;
9
г) унификации признаков, описывающих отрицательное (провоцирующее) поведение потерпевшего в диспозициях ст.ст. 107 и 113 УК РФ в следующей формулировке «противоправные или аморальные действия (бездействие) потерпевшего».
6. В механизме освобождения от уголовной ответственности действующее законодательство не в полной мере учитывает права и законные интересы потерпевших от преступления. В качестве направлений по совершенствованию института
освобождения от уголовной ответственности предлагается дополнить УК РФ ст.
76.1 «Освобождение от уголовной ответственности по делам частного и частнопубличного обвинения», предусматривающей, во-первых, необходимость получения
обязательного согласия потерпевшего на привлечение к уголовной ответственности
лица, совершившего преступления частного и частно-публичного обвинения и, вовторых, обязательность освобождения от уголовной ответственности в случае примирения потерпевшего с лицом, совершившим преступления частного обвинения.
7. Совершенствование законодательной техники регламентации средств индивидуализации наказания с учетом виктимологических признаков требует:
а) замены в п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ термина «повод» на категорию «причина»;
б) указания в п. «з» ч. 1 ст. 63 УК РФ на заведомый характер беспомощности
лица, исключения из него понятий «малолетний» и «беззащитный»;
в) объединения в рамках п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ реститутивных действий виновного в единое понятие «добровольное заглаживание причиненного потерпевшему вреда».
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что совокупность полученных в процессе проведения исследования выводов может расцениваться как
перспективное направление в изучении виктимологических признаков потерпевшего. Разработанный соискателем концептуальный подход к определению роли потерпевшего в установлении и реализации ответственности вносит определенный вклад
в развитие теории уголовного права и может послужить основой дальнейших разработок общетеоретических и прикладных аспектов потерпевшего от преступления.
Практическая значимость исследования обусловлена тем, что его результаты
могут быть использованы при совершенствовании отечественного уголовного зако10
нодательства, разработке рекомендаций по совершенствованию правоприменительной практики, решении практических вопросов, связанных с квалификацией преступлений; в учебном процессе при преподавании курсов «Уголовное право. Общая
и Особенная части», при чтении специализированных курсов, а также в работе по
повышению квалификации сотрудников правоохранительной системы.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры уголовного права ГОУ ВПО «Российская академия правосудия»; сообщались автором на теоретических и научно-практических
конференциях, проведенных в 2004-2007 г.г. Положения и выводы диссертации отражены в восьми опубликованных работах, в том числе в двух рекомендованных
ВАК журналах. Результаты исследования внедрены в учебный процесс ГОУ ВПО
«Пятигорский государственный технологический университет» и филиала ФГОУ
ВПО «Северо-Кавказской академии государственной службы» в г. Ставрополе, а
также в практическую деятельность прокуратуры Промышленного района г. Ставрополя.
Структура работы определена целями и задачами исследования. Диссертация
состоит из введения, двух глав, включающих в себя семь параграфов, заключения и
библиографии.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во введении обосновывается актуальность заявленной проблемы, определяется
степень ее научной разработанности, формулируются цели и задачи исследования,
его объект и предмет, научная новизна, характеризуется методологическая, теоретическая и практическая основа диссертации, определяются основные положения, выносимые на защиту, их теоретическая и практическая значимость.
Первая глава диссертационного исследования «Понятие потерпевшего от
преступления и его место в системе уголовно-правовых отношений» состоит из
трех параграфов.
В первом параграфе «Понятие потерпевшего в уголовном праве России»
автор обращается к анализу материально-правового понятия «потерпевший от преступления» и отмечает, что в научной литературе его определение связывается, как
11
правило, со статусом жертвы (физическое или юридическое лицо) и фактом причинения вреда при совершении преступления. Опираясь на действующее уголовное
законодательство и синтезируя все многообразие теоретических позиций по рассматриваемой проблеме, диссертант делает вывод о том, что наравне с физическими
и юридическими лицами потерпевшими в уголовном праве могут признаваться государство и общество при условии, что они являются самостоятельными участниками общественных отношений, а их интересы, обеспеченные уголовно-правовым запретом, нарушаются преступником.
Анализируя виды общественно опасных последствий преступного посягательства, автор ставит под сомнение использование категории «вред» при определении
материальных признаков потерпевшего. В своем семантическом значении этот термин предполагает наступление очевидных неблагоприятных последствий. Но поскольку физические и юридические лица, общество и государство при совершении
преступления могут подвергаться негативным изменениям различного характера и
придание им соответствующего правового статуса возможно уже с момента начала
преступного посягательства, в диссертации предлагается отказаться от такого уголовно-правового признака потерпевшего, как причинение вреда, и заменить его понятием «нарушение» охраняемого законом права или интереса. Принятие данного
предложения позволит разрешить споры о допустимости признания лица потерпевшим на стадии неоконченного преступления, когда только создается угроза причинения вреда, и охватить все случаи преступного нарушения прав и интересов пострадавших лиц. С настоящим утверждением согласилось 70% опрошенных работников следственно-судебных органов Ставропольского края.
На основании проведенного анализа автором предлагается включить в УК РФ
материальное определение потерпевшего, предусмотрев ст. 14.1 «Понятие потерпевшего от преступления» следующего содержания: «Потерпевшим от преступления является лицо (физическое и юридическое лицо, общество и государство), право
или законный интерес которого нарушается при совершении преступления». Идею
законодательного определения понятия «потерпевший» именно в УК РФ разделяют
90% опрошенных работников правоохранительных органов.
12
Во втором параграфе «Система уголовно значимых признаков потерпевшего» проводится анализ материальных признаков потерпевшего в двух основных
направлениях: определение его уголовно-релевантных качеств как системы взаимосвязанных элементов и выявление их взаимодействия с основными категориями и
институтами уголовного права. При изучении системы уголовно значимых качеств
потерпевшего автор ограничивает сферу исследования признаками физического лица и заключает, что традиционный подход к определению структуры личности не
может в настоящее время обеспечить полноту и достоверность системного анализа
виктимологических признаков, поскольку он, с одной стороны, не охватывает динамических свойств потерпевшего, а с другой, содержит в себе множество качеств, не
имеющих уголовно-правового значения. С этих позиций целесообразным видится
построение классификации на основе специфики отражения виктимологических
признаков в УК РФ и разделение их на три группы: 1) социально-демографические и
нравственно-психологические свойства; 2) поведение потерпевшего; 3) состояние
потерпевшего. В числе демографических признаков пострадавшего законодатель
особо выделяет пол (ст. ст. 131, 145 УК РФ) и возраст (ст. ст. 106, 125, 134, 135, 150,
УК РФ). Социальный статус потерпевшего отражают следующие качества: государственный или общественный деятель (ст. 277 УК РФ); представитель власти (ст. ст.
318, 319 УК РФ); прокурор (ст. 294 УК РФ); судья (ст. ст. 295, 296 УК РФ); гражданин (ст. 141 УК РФ); автор (ст. 146 УК РФ); изобретатель (ст. 147 УК РФ); эксперт
(ст. 309 УК РФ); военнослужащий (ст. 335 УК РФ); лицо, пользующееся международной защитой (ст. 360 УК РФ); дети и родители (ст. ст. 106, 157 УК РФ) и пр.
Нравственно-психологические свойства личности проявляют себя в поведении
жертвы и подлежат уголовно-правовой оценке только наряду с ним.
Отрицательное поведение потерпевшего в предкриминальной и криминальной
ситуациях выступает в качестве дифференцирующего обстоятельства в ст. ст. 107,
108, 113 и 114 УК РФ, а положительное – в ст. ст. 277, 295, 317 УК РФ и др. В числе
уголовно-релевантных поступков потерпевшего в постпреступной ситуации особо
следует выделить примирение с преступником, являющееся основанием освобождения от уголовной ответственности (ст. 76 УК РФ).
13
Специального рассмотрения требует волеизъявление потерпевшего, относимое
диссертантом к поведенческим особенностям жертвы преступления. Несмотря на то,
что термин «согласие потерпевшего на причинение вреда» не закреплен в уголовном законе РФ, он буквально пронизывает многие правовые институты и нормы. В
частности, установление волеизъявления жертвы на причинение вреда может служить основанием для признания деяния правомерным (ст. ст. 129, 130 УК РФ), выступать дифференцирующим обстоятельством при разграничении смежных составов (ст. ст. 111, 123 УК РФ), а также смягчать наказание (ч. 2 ст. 61 УК РФ).
В рамках анализа уголовно-релевантных состояний потерпевшего, автор дифференцирует их на следующие группы: 1) субъективные состояния потерпевшего,
отражающие его физическое или психическое здоровье (беспомощное состояние - п.
«в» ч. 2 ст. 105 УК РФ; состояние беременности – п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ; болезнь
- ст. 124 УК РФ; старость - ст. 125 УК РФ и пр.); 2) объективные положения, обусловленные внешними факторами (например, зависимое положение потерпевшего,
являющееся обстоятельством, отягчающим наказание (п. «з» ч. 1 ст. 63 УК РФ);
опасное для жизни и здоровья состояние (ст. 125 УК РФ) и др.).
Системное исследование уголовно значимых признаков потерпевшего в их
внутреннем взаимодействии убеждает в следующем: 1) в УК РФ отражение находят
не все свойства и качества личности, а только те, которые обладают типовым характером и могут применяться по отношению к неопределенному кругу лиц; 2) уголовно-релевантные признаки отражают социально-демографические черты (пол, возраст, социальный статус и пр.); поведение (негативное или социально полезное) и
состояние потерпевшего (объективно или субъективно обусловленное). Правовое
значение вышеназванных признаков заключается в том, что они позволяют определять характер общественной опасности деяния на этапе установления уголовной ответственности; изменять типовую степень общественной опасности преступления и
личности виновного в процессе дифференциации уголовной ответственности и отражать индивидуальную степень общественной опасности деяния и личности преступника при назначении наказания.
14
В третьем параграфе «Потерпевший в системе уголовно-правовых отношений» рассмотрены особенности потерпевшего как субъекта уголовно-правовых
отношений. В работе поддерживается тезис о том, что существует два вида уголовно-правовых отношений: регулятивные и охранительные. Регулятивные отношения
возникают с момента вступления в силу уголовного закона РФ, который посредством правовых предписаний устанавливает для неопределенного круга лиц сферы
дозволенного и запретного. Такие отношения в уголовном праве выполняют следующие функции: 1) определяют круг субъектов, на которых при нарушении правовых запретов распространяется действие юридических норм; 2) индивидуализируют
поведение путем конкретизации уголовно-правовых предписаний; 3) выступают необходимым условием приведения в действие охранительных правоотношений. Их
субъектный состав представлен государством, обладающим правом устанавливать и
требовать соблюдения уголовно-правовых запретов и обязанностью обеспечивать
защиту общественной и личной безопасности, и неопределенным кругом лиц, правосубъектность которых выражается в праве на личную безопасность и обязанности
воздерживаться от совершения общественно опасных посягательств. Фигура потерпевшего в данных отношениях отсутствует.
Далее в работе анализируются охранительные уголовно-правовые отношения.
Существование в УК РФ норм, регламентирующих правовые последствия невиновного причинения вреда, совершения деяний при обстоятельствах, исключающих
преступность деяния, убеждает в том, что охранительные отношения в уголовном
праве не исчерпываются отношениями ответственности. В зависимости от того, какой юридический факт лежит в основе их возникновения, диссертант предлагает
выделять постпреступные и постделиктные охранительные уголовно-правовые отношения.
Обращаясь к рассмотрению субъектного состава охранительных постпреступных отношений, автор в числе их участников выделяет государство, преступника и
потерпевшего. Несмотря на то, что УК РФ не содержит материального определения
потерпевшего, существует ряд факторов, подтверждающих его участие в охранительных правоотношениях. Во-первых, лицо приобретает материально-правовой
15
статус потерпевшего в момент нарушения преступлением его прав и законных интересов. Между ним и причинителем вреда возникают социальные связи, которые, будучи опосредованы уголовно-правовыми нормами, приобретают статус уголовноправовых отношений с одновременным включением в них третьего участника – государства. Во-вторых, в уголовно-процессуальном законодательстве права и обязанности потерпевшего представлены достаточно широко, а так как процессуальные
отношения опосредованы материальными, очевидно, что процессуальный статус
производен от статуса потерпевшего в охранительных уголовно-правовых отношениях. В-третьих, активная роль пострадавшего проявляет себя при реализации института освобождения от уголовной ответственности (ст. 76 УК РФ), когда ему
предоставляется право решать вопрос о прекращении или изменении отношений ответственности. Анализ международно-правовых актов, Конституции РФ и УК РФ
приводит к выводу, что правосубъектность потерпевшего как самостоятельного
участника постпреступных охранительных отношений включает в себя право на
возмещение вреда, причиненного преступлением, право осуществлять в порядке
частного обвинения уголовное преследование и право на примирение с лицом, совершившим преступление.
Активное участие потерпевшего в охранительных материально-правовых отношениях вызывает необходимость легализации его статуса в УК РФ. Целесообразным видится дополнение уголовного закона специальным нормативным предписанием о том, что потерпевший имеет право на возмещение вреда, причиненного преступлением. Это предложение обоснованным признали 70% сотрудников правоохранительных органов.
Вторая глава «Учет признаков, поведения и состояния потерпевшего при
установлении и реализации уголовной ответственности» посвящена исследованию роли виктимологических признаков при определении основания уголовной ответственности, ее дифференциации и индивидуализации.
В первом параграфе «Признаки потерпевшего в системе элементов состава
преступления» проводится анализ признаков, характеризующих потерпевшего, в
различных элементах состава преступления, который рассматривается соискателем
16
в качестве основания уголовной ответственности. В теории уголовного права исследование виктимологических признаков в системе элементов состава преступления
предопределило возникновение концепций, отождествляющих потерпевшего и
предмет преступления (Н.И. Коржанский, Л.Д. Гаухман); анализирующих виктимологические признаки в рамках объективной стороны состава (В.С. Минская, Г.И.
Чечель); рассматривающих потерпевшего в качестве объекта преступного посягательства (Г.П. Новоселов) и оценивающих виктимологические данные сквозь призму формирования субъективного отношения виновного к совершаемому деянию
(Ю.А. Афиногенов, Л.В. Франк, Н.Ф. Кузнецова). Закладывая в основу анализа системный метод, диссертант подчеркивает, что в теории уголовного права намечено
сближение категорий объекта преступления и потерпевшего. Связь между ними видится в том, что объект преступления - это общественное отношение, возникающее
по поводу «отношений интереса». Структура последних предполагает наличие объекта, представляющего собой все то, что обеспечивает возникновение, развитие и
удовлетворение человеческих потребностей; субъекта интереса (физического или
юридического лица, общества или государства) и его отношения к объекту. Поскольку отношение интереса имеет «закрытый» характер («замыкается» на отношении субъекта к объекту), его нельзя назвать общественным и определить в качестве
объекта преступления. В связи с этим сложно признать оправданным выделение в
числе задач уголовного права охрану отдельных интересов человека, общества и
государства. Такой подход не отражает сущности объекта преступления, поскольку
сводит последний к его составной части – интересу. В качестве возможного решения проблемы автор предлагает указать в ст. 2 УК РФ на общественные отношения
как объект преступления и изложить ч. 1 настоящей нормы в следующей редакции:
«1) Задачами настоящего Кодекса являются: охрана общественных отношений,
обеспечивающих реализацию прав и свобод человека и гражданина, права собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей
среды, конституционного строя Российской Федерации от общественно опасных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений».
17
Что же касается потерпевшего от преступления, то им может выступать только
субъект интереса. В зависимости от его отношения к объекту определяется ценность
того или иного блага, а, следовательно, характер и степень общественной опасности
деяния, нарушающего это благо. Такой подход позволяет объяснить феномен согласия пострадавшего как обстоятельства, исключающего преступность деяния, когда
положительная оценка последствий субъектом интереса не позволяет усматривать
наличие вреда и, как следствие, исключает общественную опасность содеянного.
Настоящее предложение было поддержано 75% респондентов.
Поведение и состояние потерпевшего входят составной частью в содержание
объективной стороны ряда составов, так как они характеризуют обстановку совершения преступления. Автор не отрицает, что виктимологические признаки во многих случаях влияют на субъективную сторону преступления, образуя основу его мотива (например, мести, обиды или защиты) или воздействуя на формирование самого преступного намерения.
В ситуациях, когда поведение или состояние потерпевшего является элементом
преступной ситуации, допустима следующая важная для дифференциации ответственности и индивидуализации наказания конструкция: «Чем больше преступление
было обусловлено «виной жертвы», тем меньше свободы выбора было у преступника, тем меньше его вина, а следовательно, меньше должна быть мера уголовной ответственности и наказания».
В целом, можно заключить, что объект преступления характеризуют статические признаки потерпевшего (возраст, пол, социальное положение, состояние и др.),
в то время как динамические свойства (поведение) рассматриваются в рамках объективной стороны. Исключение составляет выражение согласия на причинение вреда: в этом случае вопрос о наличии объекта преступления ставится в зависимости от
отношения пострадавшего к объекту интереса.
Второй параграф «Виктимологические признаки и дифференциация уголовной ответственности» содержит анализ виктимологических признаков в механизме дифференциации уголовной ответственности. Понимая под дифференциацией
уголовной ответственности разграничение ответственности, изменение ее объема и
18
вида с учетом обстоятельств, изменяющих типовую степень общественной опасности преступления и лица, его совершившего, автор отмечает, что признание уголовно значимых признаков потерпевшего в качестве дифференцирующих обстоятельств обусловливает их разделение на квалифицирующие и привилегирующие признаки. В числе обстоятельств первой группы диссертант выделяет: совершение преступления в отношении лица, находящегося заведомо для виновного в беспомощном
состоянии; в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности; в отношении заведомо несовершеннолетнего; в отношении заведомо малолетнего; в отношении недееспособного лица (суммарно в статьях Особенной части УК РФ они упоминаются 49 раз).
Беспомощное состояние потерпевшего как дифференцирующее обстоятельство
указано в пяти составах главы 16 УК РФ. Анализ доктринальных позиций и судебной практики убеждает автора в необходимости расширения уголовно-правового
понятия «беспомощное состояние потерпевшего» и закрепления на уровне рекомендаций Верховного Суда РФ следующего его определения: «Под беспомощным состоянием потерпевшего следует понимать состояние, при котором потерпевший не
может оказать сопротивления посягающему либо в силу различных обстоятельств
не осознает фактического характера происходящего. К беспомощным состояниям
могут быть отнесены малолетний или престарелый возраст, болезнь, инвалидность,
травма, невменяемость, физиологический сон, состояние сильного алкогольного,
наркотического или токсического опьянения, обморок и иные состояния, но только
при условии их субъективного восприятия виновным при совершении преступного
посягательства». С целесообразностью данного предложения согласилось 93% респондентов.
Беременность потерпевшей является квалифицирующим признаком в пяти составах УК РФ. Примечательно, что в главе 16 УК РФ это обстоятельство указано
только в двух нормах: ст. 105 (п. «в» ч. 2) и ст. 117 (п. «в» ч. 2). Вне рамок дифференциации остаются случаи причинения среднего и легкого вреда здоровью, что, по
мнению диссертанта, напрямую противоречит требованию типичности дифференцирующих обстоятельств. В этой связи предлагается дополнить ст. ст. 112 и 116 УК
19
РФ новым квалифицированным составом – совершение деяния в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Данный
вывод нашел поддержку 65% респондентов.
Несовершеннолетний возраст жертвы выступает квалифицирующим обстоятельством в 11 составах УК РФ (в главе 16 – 3 раза; 17 – 2; 18 - 2, 23 – 1; 24 – 2; 25 1; 34 – 1) и обладает необходимыми для разграничения ответственности свойствами
цельности, относительной завершенности и системности. В подавляющем большинстве случаев это обстоятельство предполагает достоверную осведомленность виновного о возрасте потерпевшего. Однако, в некоторых ситуациях (например, ст.
359 УК РФ) наблюдается нарушение принципа единообразия в конструировании
квалифицирующих признаков, устранение которого предполагает обязательное и
повсеместное дополнение уголовно-правовых норм указанием на заведомость несовершеннолетия потерпевшего для виновного.
Обращаясь к анализу малолетнего возраста потерпевшего, автор подчеркивает,
что посягательства в отношении малолетних лиц обладают несравненно большей
общественной опасностью. В связи с этим представляется неоправданной позиция
законодателя, который признает малолетний возраст жертвы квалифицирующим
признаком только в двух составах УК РФ (ст.ст. 131 и 132 УК РФ). Возникает парадоксальная ситуация: в ряде случаев посягательства в отношении несовершеннолетних признаются более опасными, чем в отношении малолетних. С целью устранения
обозначенной проблемы целесообразным видится упорядочение процесса дифференциации уголовной ответственности посредством дополнения норм, предусматривающих квалифицирующее обстоятельство «в отношении заведомо несовершеннолетнего», альтернативным признаком – «в отношении лица, заведомо для виновного не достигшего возраста 14 лет», при условии, что последний не указан в числе
особо квалифицирующих обстоятельств. С высказанным предложением согласилось
85% сотрудников правоохранительных органов.
В числе виктимологических признаков, существенно снижающих типовую степень общественной опасности деяния и личности виновного, УК РФ называет насилие, издевательство или тяжкое оскорбление со стороны потерпевшего, иные проти20
воправные или аморальные действия, систематическое аморальное или противоправное поведение со стороны потерпевшего (ст. ст. 107, 113 УК РФ); совершение
общественно опасного посягательства (ч. 1 ст. ст. 108, 114); совершение преступления (ч.2 ст. ст. 108, 114 УК РФ).
Рассмотрение привилегированных обстоятельств ст. ст. 107 и 113 УК РФ позволяет выявить непоследовательность законодателя в их определении. В частности,
детализация видов виктимологической провокации нивелирует ее качественное
своеобразие. Пытаясь максимально точно отразить специфику того или иного обстоятельства, законодатель допускает неприемлемую в процессе дифференциации
ответственности казуистику. Как результат, большинство из указанных признаков
не обладают свойствами цельности и завершенности (речь, в первую очередь, идет
об издевательстве и тяжком оскорблении). Все это свидетельствует о необходимости совершенствования диспозиций ст. ст. 107 и 113 УК РФ посредством указания
на наиболее характерные (типичные) виктимологические признаки, а именно на
противоправные и аморальные действия (бездействие) жертвы. Высказанные автором предложения относительно совершенствования ст. ст. 107 и 113 УК РФ нашли
одобрение у 65% респондентов.
Анализируя дифференцирующее обстоятельство, отраженное в ч. 2 ст. ст. 108 и
114 УК РФ, автор обращается к вопросу о целесообразности ограничения виктимологической провокации только событием преступления и подчеркивает, что избранный законодателем подход исключает возможность смягчения ответственности при
задержании лица, совершившего общественно опасное посягательство, не являющееся преступлением. Отсутствие качественных различий в степени общественной
опасности превышения мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, и лица, совершившего общественно опасное деяние, требует корректировки норм ст. ст. 108 и 114 УК РФ посредством замены термина «преступление» на
понятие «общественно опасное деяние». 80% опрошенных работников следственносудебных органов признали настоящее предложение целесообразным и оправданным.
21
Третий параграф «Роль потерпевшего в реализации норм об освобождении
от уголовной ответственности» посвящен определению роли потерпевшего в реализации норм об освобождении от уголовной ответственности. Автор исходит из того, что освобождение от уголовной ответственности представляет собой юридически оправданное прекращение уголовно-правовых отношений ответственности, когда одна сторона – государство – отказывается от своего права подвергнуть виновного мерам уголовно-правовой репрессии, а у второй стороны – лица, совершившего
преступление, - нивелируется обязанность подвергнуться этим мерам. В зависимости от функциональной направленности предлагается выделять следующие модели
освобождения от уголовной ответственности:
1) реститутивная (восстановительная) модель, конечной целью реализации которой являются устранение вредных последствий преступного деяния и восстановление нарушенных прав потерпевшего (ст. ст. 75, 76 УК РФ);
2) частнопредупредительная модель, когда посредством применения освобождения от уголовной ответственности осуществляется предупреждение «других»
преступлений;
3) инвестигационная (от англ. «investigate» - расследовать, разузнавать, наводить справки, исследовать, изучать) модель предполагает, что освобождение от уголовной ответственности способствует раскрытию, расследованию и доказыванию
преступлений;
4) экскузивная (от лат. «excuso» - извинять, освобождать) (извинительная) модель. Суть ее заключается в том, что освобождение от уголовной ответственности
допускается на основании прощения виновного потерпевшим (нормативное закрепление данная модель находит в ст. 20 УПК РФ, предусматривающей порядок уголовного преследования по делам частного и частно-публичного обвинения).
В теории уголовного права реститутивная и экскузивная модели освобождения
от уголовной ответственности рассматриваются в рамках восстановительного правосудия, ориентированного не на наказание, а на возмещение причиненного потерпевшему вреда. Наиболее полное воплощение идеи восстановительной парадигмы
находят в институте медиации. В диссертации отмечается, что единственной зако22
нодательно закрепленной формой медиации в России является институт освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим. О его медиационном характере свидетельствуют следующие обстоятельства: 1) основанием
освобождения от уголовной ответственности является примирение, сторонами которого выступают потерпевший и лицо, совершившее преступление, а посредническую (контролирующую) функцию осуществляет третья сторона – государство в
лице уполномоченных органов; 2) обязательным условием освобождения является
заглаживание виновным причиненного потерпевшему вреда. Примирение с потерпевшим в аспекте рассмотрения медиационных отношений можно обозначить как
достигнутое до вынесения приговора мировое соглашение между потерпевшим и
лицом, совершившим преступление, выражающее добровольные и истинные намерения сторон и имеющее обязательный для них характер.
Одним из условий освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим является совершение преступления небольшой или средней тяжести вне зависимости от направленности посягательства. Это законодательное решение сложно признать оправданным. Исходя из особенностей восстановительного правосудия, можно предположить, что потерпевший вправе примириться с
виновным только тогда, когда деяние посягает на его частные интересы.
Эта позиция была поддержана 80% опрошенных специалистов.
Идеи восстановительного правосудия нашли отражение также в ст. 75 УК РФ.
Деятельное раскаяние как вид освобождения от уголовной ответственности имеет
двойственную природу: с одной стороны, оно является инвестигационным механизмом, направленным на раскрытие преступлений, а с другой, указание в ст. 75 УК РФ
на необходимость возмещения причиненного ущерба и иное заглаживание вреда
позволяет относить данную норму к уголовно-правовым средствам восстановительного правосудия. Проводя сопоставительный анализ оснований и процедуры освобождения от ответственности в связи с примирением и деятельным раскаянием,
диссертант предлагает привести к единообразию реститутивные условия освобождения от уголовной ответственности в ст. ст. 75 и 76 УК РФ и исключить из ч. 1 ст.
75 УК РФ указание на возмещение причиненного ущерба. Обоснованной видится
23
следующая редакция данной нормы: «1. Лицо, впервые совершившее преступление
небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной,
способствовало раскрытию преступления, загладило вред, причиненный в результате преступления, и вследствие деятельного раскаяния перестало быть общественно
опасным». Это предложение было признано обоснованным и целесообразным 75%
респондентов.
В качестве третьей, экскузивной, модели восстановительного правосудия рассматривается институт частного и частно-публичного обвинения. Обосновывая его
материально-правовую природу, диссертант подчеркивает, что в соответствии со ст.
20 УПК РФ основанием уголовного преследования в частном порядке являются не
конкретные процессуальные действия, а характер совершенного виновным преступления. Поскольку данный признак имеет материальный характер, можно предположить, что именно уголовное право определяет юридическое основание института, а
преследование в частном порядке является не чем иным, как процессуальной формой его разрешения. При совершении лицом преступления, относящегося к делам
частного обвинения, пострадавшей стороне закон предоставляет право простить
преступника. В случае реализации данного правомочия он обращается к государственным органам с требованием прекратить правоотношения ответственности. Все
вышеизложенное дает основание утверждать, что институт частного обвинения относится к сфере материального права и представляет собой специфический – экскузивный – вид освобождения от уголовной ответственности.
Материально-правовое содержание частного и частно-публичного обвинения
обусловливает необходимость отражения в УК РФ принципиально нового правового
института посредством дополнения главы 11 УК РФ нормой ст. 76.1 «Освобождение
от уголовной ответственности по делам частного и частно-публичного обвинения»
следующего содержания, смысл которого поддержан мнением 55% опрошенных
практиков:
«1. Лицо, совершившее преступление, предусмотренное ст. 115, ст. 116, ч. 1 ст.
129, ст. 130, ч. 1 ст. 131, ч. 1 ст. 132, ч. 1 ст. 136, ч. 1 ст. 137, ч. 1 ст. 138, ч. 1 ст. 139,
24
ст. 145, ч. 1 ст. 146, ч.1 ст. 147, ст. 201, ст. 202, ст. 203 или ст. 204 настоящего Кодекса, подлежит уголовной ответственности только при наличии согласия потерпевшего.
2. Лицо, совершившее преступление, предусмотренное ст. 115, ст. 116, ч. 1 ст.
129, ст. 130 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности в
случае примирения с потерпевшим».
В четвертом параграфе «Оценка виктимологических признаков при
назначении наказания» дается уголовно-правовая оценка личности и поведению
потерпевшего при назначении наказания.
Виктимологические признаки в зависимости от их влияния на общественную
опасность деяния и личности виновного целесообразно классифицировать на следующие группы:
1) обстоятельства, характеризующие степень общественной опасности деяния
(совершение преступления при нарушении условий правомерности необходимой
обороны, задержания лица, совершившего преступление; противоправность или
аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления);
2) отражающие степень общественной опасности личности виновного (совершение преступления в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в
состоянии беременности, а также в отношении малолетнего, другого беззащитного
или беспомощного лица либо лица, находящегося в зависимости от виновного);
3) влияющие на наказание в силу принципов справедливости и гуманизма (оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольное возмещение имущественного ущерба и морального
вреда, причиненных в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему).
Анализ теоретических материалов и судебно-следственной практики позволяет
прийти к выводу, что нарушение условий правомерности необходимой обороны,
мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, не отвечает
требованиям типичности и целостности, предъявляемым к исследуемым обстоятельствам. Обозначенные выше признаки являются частным случаем отрицательно25
го поведения потерпевшего, а потому целесообразным видится их исключение из
перечня смягчающих обстоятельств, закрепленных в ч. 1 ст. 61 УК РФ.
В п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ законодатель указывает на необходимость учета противоправности или аморальности поведения потерпевшего, явившегося поводом для
совершения преступления. Автор подчеркивает, что избранный законодателем подход к поведению потерпевшего как к поводу для преступления не бесспорен. Семантический анализ категории «повод» убеждает в том, что им может выступать
лишь такое обстоятельство, которое независимо от поведения жертвы используется
виновным в целях своего оправдания. Иначе говоря, повод – это понятие, отражающее не столько детерминационную значимость виктимологического негатива в механизме преступного поведения, сколько субъективную оценку конфликтной ситуации виновным. Отсюда, в целях наиболее полного и адекватного отражения влияния
виктимологического негатива на степень общественной опасности деяния обоснованной является замена термина «повод» на категорию «причина». Указание на
причину как явление, вызывающее совершение преступления, позволит однозначно
оценивать влияние виктимологического негатива на преступное поведение потерпевшего. Целесообразность данного предложения была признана 85% опрошенных.
В рамках исследования виктимологических признаков, предусмотренных ст. 63
УК РФ, автор обращает внимание на то, что в п. «з» ч. 1 ст. 63 УК РФ не указывается на заведомый характер беспомощного состояния. Позицию законодателя по данному вопросу вряд ли можно считать обоснованной, поскольку она ставит под сомнение повышенную степень общественной опасности личности виновного и нарушает принцип виновной ответственности. Изложенное позволяет высказать предложение по дополнению п. «з» ч. 1 ст. 63 УК РФ указанием на заведомый характер
беспомощности лица. С этим предложением согласилось 60% работников правоохранительных органов.
Сомнение вызывает также указание в норме на малолетний возраст и беззащитность потерпевшего. Поскольку эти социально-демографические признаки свидетельствуют о беспомощности жертвы, нет оснований для их специального выделения. Исключение из п. «з» ч. 1 ст. 63 УК РФ понятий «малолетний» и «беззащит26
ный» позволит привести к единому толкованию понятия «беспомощное состояние»,
что, несомненно, повлияет на единообразие правоприменительной практики. При
проведении анкетирования это предложение было поддержано 65% респондентов.
Диссертантом предлагается следующая редакция п. «з» ч. 1 ст. 63 УК РФ: «Совершение преступления в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в
состоянии беременности; а также в отношении заведомо беспомощного лица либо
лица, находящегося в зависимости от виновного».
Формы позитивного постпреступного поведения виновного, закрепленные в п.
«к» ч. 1 ст. 61 УК РФ, автор рассматривает в аспекте восстановительного правосудия. Их анализ убеждает в целесообразности объединения реститутивных действий
виновного в единое понятие «добровольное заглаживание причиненного потерпевшему вреда» и изложение п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ в следующей редакции: «Оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения
преступления, добровольное заглаживание причиненного потерпевшему вреда».
Принятие данного предложения законодателем позволит привести к единообразию
употребляемую в ст. ст. 63, 75 и 76 УК РФ терминологию и разрешить ряд противоречий, связанных с определением объема и характера реститутивного постпреступного поведения. Около 80% опрошенных работников следственно-судебных органов
признали высказанную позицию справедливой и обоснованной.
Заключение содержит основные выводы исследования.
Основные положения диссертации опубликованы в следующих работах:
I. Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:
1.
Дедюхина И.Ф. Дифференциация уголовной ответственности с учетом беспо-
мощного состояния потерпевшего // Известия Высших учебных заведений. СевероКавказский регион. Общественные науки. Право. Спецвыпуск. Ростов-на-Дону,
2006. (0,36 п.л.).
2.
Дедюхина И.Ф. Потерпевший в системе уголовно-правовых отношений //
«Черные дыры» в Российском Законодательстве. 2007. № 2. (0,22 п.л.).
27
II. В иных изданиях:
1.
Дедюхина И.Ф. Проблемы целей наказания в уголовно-правовой науке // Тен-
денции и проблемы экономического роста в современной России. Сборник научных
трудов. Ставрополь, 2003. (0,33 п.л.).
2.
Дедюхина И.Ф. О некоторых проблемах определения материально-правового
статуса потерпевшего от преступления // Труды юридического факультета Ставропольского государственного университета. Вып. 10. Ставрополь: СГУ, 2005. (0,2
п.л.).
3.
Дедюхина И.Ф. Дифференциация уголовной ответственности с учетом возрас-
та потерпевшего // Общество, право и государство: ретроспективы и перспективы:
материалы научно-методической конференции. Ставрополь, 2006. (0, 15 п.л.).
4.
Дедюхина И.Ф. Отрицательное поведение потерпевшего в системе привилеги-
рующих обстоятельств // Научная мысль Кавказа. Северо-Кавказский научный
центр высшей школы. Спецвыпуск. Ростов-на-Дону. 2006. № 4. (0,34 п.л.).
5.
Дедюхина И.Ф. Виктимологические признаки в системе обстоятельств, смяг-
чающих наказание: проблемы законодательной оценки // Труды юридического факультета Ставропольского государственного университета. Вып. 11. Ставрополь:
СГУ, 2006. (0,22 п.л.).
6.
Дедюхина И.Ф. Система виктимологических признаков в уголовном праве
России // Научные труды юридического факультета Пятигорского государственного
технологического университета. Рубрика «Неделя уголовного права и процесса».
№ 4. Пятигорск, 2006. (0,34 п.л.).
28