Шарон – между Де Голлем и Моше Даяном

Шарон – между Де Голлем и Моше Даяном
Йоэль Маркус, "Гаарец", 06.01.2006
В тот момент, когда пишутся эти строки, Ариэль Шарон сражается за свою жизнь.
Не нужно быть светилом в медицине, чтобы понять: он более не вернется в
должность премьер-министра. Уходит последний из титанов поколения Войны за
Независимость. Хотелось бы верить, что только из политики…
С именем Ариэля Шарона связаны самые героические страницы истории
государства. Он был великим воителем, государственным деятелем. Его обожали,
ненавидели, возносили до небес и топтали ногами. Его звали то царем
Израилевым, то "опасностью для государства". Было время, когда-то ему запретили
быть министром обороны, но, в конце концов, он возглавил израильское
правительство и превратился в "отца народа".
Шарон шел той же дорогой, как до него Моше Даян - другой яркий представитель
поколения Войны за Независимость. Оба они были прославленными воинами. Оба
отличались недюжинной сообразительностью. Оба прошли на заключительных
этапах своей карьеры через духовное перерождение и по-новому взглянули на
палестинскую проблему.
Даян, который поначалу считал, что лучше всего на арабов смотреть через
оптический прицел, не только инициировал, но и смог убедить Менахема Бегина в
необходимости мирного процесса с Египтом. Он первым понял, что
оккупированные территории можно использовать в качестве разменной монеты на
пути к миру.
В те времена Шарон был ястребом из ястребов. Он терзал стремившихся к миру
политиков, строил поселения, был сподвижником самых экстремистских премьерминистров, вроде Ицхака Шамира. Революция в его сознании произошла тогда,
когда он сам поднялся на капитанский мостик и самостоятельно повел
государственный корабль. Похоже, в этот момент он вспомнил слова американских
президентов: то, что видят оттуда, не дано увидеть прочим людям, там не
побывавшим.
Шарон стал любимым премьером, почитаемым. Можно сказать, что он повторил
путь де Голля. Вернувшись к власти под лозунгами сохранения заморских колоний
Франции (читай: Алжира), он по сути дела обманул поверивших в него
экстремистов. Де Голль пожертвовал Алжиром и возвратил полтора миллиона
поселенцев домой (все они, включая Альбера Камю, родились в Алжире и считали
его неотъемлемой частью Франции - "Курсор").
В те времена, когда Шарона избирали премьер-министром, он считался отцом
поселенческого движения. Но и он пришел к необходимости болезненных уступок,
вступив в бой с собственной партией и правыми радикалами.
Шарон вновь пошел на шестидневную войну, каковой для него стали шесть дней
эвакуации поселений из сектора Газы. Война прошла без кровопролития и не
переросла в гражданскую.
Его предвыборный лозунг "Только Шарон может" обратился в реальность. И если
бы палестинцы были лучше организованы, были бы умнее, они бы сумели
1
использовать себе во благо то, что предлагал им от всего сердца Шарон. Но,
простите уж меня за расистское выражение, арабы всегда были и будут арабами, и
они вновь не упустили возможности упустить возможность.
А Шарон тем временем пошел дальше: он вышел из Ликуда и создал новую
партию. И его партии, которая толком не завершила процесс самоорганизации,
уже пророчили 42 места в кнессете.
Кадима появилась на свет вследствие целого ряда причин, и причины эти никуда
не исчезли. Те люди, которые решили пробиваться в кнессет с Кадимой,
сплотились вокруг Шарона и выдвинули программу дальнейших действий по
продвижению мирного процесса. Теперь дело Шарона взялся продолжать Эхуд
Ольмерт - опытный политик, может быть, даже раньше Шарона озвучивший идею
одностороннего размежевания.
Вчера я видел людей, которые шли записываться в новую партию. Создавалось
впечатление, что они тем самым как бы говорят Шарону: "Прощай, поколение
Войны за Независимость! У героев есть достойная смена".
http://www.cursorinfo.co.il/pressa/2006/01/06/markus_z/
2