ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА США
advertisement
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА США В ГОД ПРЕЗИДЕНТСКИХ ВЫБОРОВ В.А. КРЕМЕНЮК Существует расхожее мнение, будто внешняя политика не играет заметной роли в президентских кампаниях в США. Возможно, оно так и было, но этого не скажешь о нынешней кампании Дж. Буша. Для нее фактор внешней политики, наряду с вопросами экономического роста, обрел особое значение. В администрации считают, что вопросы внешней политики будут весьма заметны в президентской кампании 2003 года: Ирак, отношения с Францией и Германией, международный терроризм, проблемы России, Китая, Кореи, Ирана – все это нельзя будет отбросить в сторону, чтобы «не мешать» выборам. Следовательно, администрации надо сделать так, чтобы вопросы внешней политики работали на нее и не были использованы оппозицией против ее интересов. В предвыборной стратегии Белого дома на одно из первых мест выступает проблема, каким образом сделать вопросы внешней политики в достаточной степени выигрышными, чтобы американцы не просто поддержали то, что делает администрация за рубежом (в принципе эта поддержка у Дж.Буша имеется), а увидели бы в нынешней внешней политике США нечто, что отвечает их самым сокровенным чаяниям. Сделать это непросто, потому что ни одной «чистой победы» во внешнеполитическом активе Дж. Буша нет, как нет и «чистых поражений». Каждое из действий президента за рубежом имеет как позитив, так и негатив. И ясно, что в предвыборной борьбе на любой позитив во внешней политике, 2 который будет демонстрировать администрация, ее оппоненты будут приводить негатив и, следовательно, может получиться так, что общий баланс достижений и неудач внешней политики окажется непопулярным. Своими решительными и жесткими действиями в Афганистане и Ираке, угрожающей риторикой по поводу «оси зла», пренебрежительными жестами в адрес ООН и некоторых своих союзников администрация Дж.Буша продемонстрировала желание вести активную политику, не скованную различными «условностями», типа международного права, и отвечающую лишь целям и интересам США. В этом она получила сильнейшую поддержку со стороны большинства американцев. Президент Дж. Буш отлично это понимает и пытается использовать любую возможность, чтобы подтвердить свою приверженность жесткому и наступательному стилю политики в защиту того, что он называет «национальным интересом». В своем ежегодном обращении к нации в январе 2004 года он особо акцентировал задачи своей администрации, как он их видит в предвыборном году: усиление военной мощи США, укрепление союзов с теми, кто разделяет внешнеполитические цели и интересы США; еще более жесткая политика в отношении тех, кто является «угрозой» для Америки и завуалированное предупреждение тем, кто еще не сделал своего выбора в пользу поддержки США. Двумя неделями позже президент Буш выступил в Университете национальной обороны, где дополнил спектр внешнеполитических задач США проблемой еще более активной борьбы против угрозы распространения ядерного оружия, которое он считает одной из наиболее опасных угроз Америке сейчас. 3 Все же в Белом доме не могут не понимать, что как только появятся первые серьезные признаки провалов во внешней политике, ее поддержка со стороны населения, прессы и конгресса немедленно испарится и останутся только обоснованные обвинения в безрассудстве, рискованной игре с американскими интересами и позициями, недальновидности. Для выигрыша в президентской гонке от таких опасностей надо уберечься. Вопрос не столько в том, чтобы убедить американцев, что, например, удары по Афганистану, по Ираку, борьба против ядерного оружия КНДР и другие аналогичные вопросы отвечают интересам США. С этим согласны почти все американцы. Вопрос еще и в том, чтобы доказать, что иных решений всех этих проблем, кроме тех, что предложила администрация, не имеется, и их поддержка со стороны американцев – не столько поддержка лично Дж. Буша, сколько акт патриотизма, поддержка того, что является «интересом Америки». Следовательно, борьба между администрацией и ее оппонентами по вопросам внешней политики в год выборов может также сосредоточиться на идеологических аспектах, на том, кто и как понимает интересы Америки (и, естественно, что самое правильное понимание – у Дж. Буша), а уже вопросы реализации, выбора адекватных средств и методов отойдут на второй план. Повестка дня внешней политики Независимо от того, кто определяет сегодня политику США, у них имеется ряд проблем, связанных с другими странами, и эти проблемы надо как-то решать. В число этих проблем входят: взаимоотношения с союзниками, в которых возникли сложности в связи с окончанием холодной войны и исчезновением общего врага; проблемы взаимоотношений со вчерашними противниками и построение каких-то новых отношений с ними, отвечающих реалиям 4 однополярного мира, проблемы отношений со всей группой государств переходного типа (к ним относятся и вчерашние противники) и определение какой-то системы предпочтений среди них с точки зрения интересов США; наконец, отношения с группой «несостоявшихся» стран, или стран, у которых нет устойчивых систем власти, отсутствует экономическое развитие, доминируют разного рода диктатуры, связанные с наркотиками и терроризмом. И вся эта структура проблем увенчивается главной: как, на каких принципах строить глобальную позицию США, являющихся единственной сверхдержавой? В результате событий 11 сентября 2001 года приоритетность внешнеполитических задач США проделала заметную эволюцию. Если бы не было этих событий, Соединенным Штатам надо было бы решать свои внешнеполитические задачи, начиная с главных (как это пыталась делать предыдущая администрация Б.Клинтона) – отношения с союзниками по НАТО и Японией, Россией, Китаем и т.д. Но Дж. Буш не хотел копировать своего предшественника и поэтому не торопился с провозглашением своей внешнеполитической доктрины. Во всяком случае – до сентября 2001 года. А затем уже на ходу, в жуткой спешке, даже сформулировав какие-то общие положения не своей внешнеполитической доктрины, президент Дж. Буш провозгласил совсем иную очередность внешнеполитических задач. На передний план вышла, как наиболее острая и неотложная, проблема борьбы против международного терроризма и, соответственно, проблемы отношений со странами, причастными к терроризму – Афганистан и режим талибов, Ирак и режим Саддама Хусейна, КНДР и режим Ким Чен Ира, Иран и режим аятолл. 5 Нельзя сказать, что это была какая-то не во время затеянная перестройка приоритетов администрации, которая резко отличалась от того, с чем Дж. Буш шел на выборы 2000 года. Та часть его предвыборной программы, в которой ставились проблемы отношений с другими странами, была (как и большинство других) бесцветной, умышленно неопределенной, неинтересной. Неспроста поэтому американцы так и не сделали тогда четкого выбора в пользу Дж.Буша, и его брату, губернатору Флориды, пришлось «вытаскивать» Джорджа в президенты с помощью придуманной на ходу фантастической системы подсчета голосов. В свою очередь, бесцветность внешнеполитической платформы Дж.Буша можно было понимать и как отсутствие каких-либо своих идей, и как некое обещание в случае избрания осчастливить страну прорывной внешнеполитической доктриной, которая позволила бы Америке создать условия для решения в свою пользу всего спектра проблем, возникших перед ней как единственной сверхдержавой. Дж.Буш сделал ставку на борьбу с международным терроризмом и выиграл, во всяком случае, в краткосрочном плане. Ему удалось объединить нацию вокруг себя и провести внутренние преобразования по укреплению системы безопасности. Ему удалось получить безоговорочную поддержку ООН и союзников по НАТО в акции по «наказанию» режима талибов в Афганистане. Россия оказала США политическую и военную помощь в разгроме талибов и согласилась с американским военным присутствием в Средней Азии и Грузии. Вдохновленный успехом в Афганистане Дж. Буш решил идти значительно дальше в борьбе против терроризма и разработал целую систему действий внутри страны и за рубежом, которая должна была нанести сильный удар по позициям стран «оси 6 зла» и стать на обозримое будущее главной сферой реализации курса на американское доминирование. Постановка этой задачи уже частично просматривалась во внешней политике Б.Клинтона. Но демократов удерживали от решительных и прямолинейных действий по демонстрации превосходства США традиционная склонность к многосторонности, опасения обвинений в империализме, желание облачить действия США по реализации однополярной структуры в одежды «расширения демократии». Дж. Буш не стал церемониться и поступил более прямолинейно: он провозгласил право США на проведение односторонних действий по своему усмотрению, поставил союзников и ООН перед дилеммой: либо безоговорочно поддерживать США, либо стать чуть ли не их противником, потребовал безусловной лояльности от России и Китая. Вся эта система действий вследствие своей скоропалительности и отсутствия надлежащей подготовки, даже в условиях безусловного доминирования США привела к кризису вокруг Ирака и породила серьезные проблемы для президента Дж.Буша. Начать с того, что быстрая военная победа над армией Саддама Хусейна, ради достижения которой администрация США пошла на конфликт с Советом Безопасности ООН, организовала основанную на ложных данных пропагандистскую кампанию, не привела к установлению военного контроля США в Ираке. Там развернулась интенсивная партизанская война, грозящая администрации таким количеством убитых американцев, с которым американское общество не сумеет примириться . Уже одно это будет серьезным ударом по позициям Буша на выборах 2004 года. Кроме того, ради осуществления этой акции администрация пошла на обман собственной общественности (неподтвержденные 7 обвинения С.Хусейна в создании оружия массового поражения, всплывшие факты того, что о военной акции против Ирака в администрации начали говорить еще до 11 сентября 2001 г. и др.), обман ООН и обман своих союзников. Это стало достоянием гласности, а в год выборов такое популярности не добавляет. США фактически дискредитировали Совет Безопасности ООН, поставив его в унизительно-беспомощное положение, когда начали войну без соответствующей резолюции. Наконец, США пошли на ухудшение отношений с Францией, Германией, Россией, Китаем и всем остальным составом Совета Безопасности ООН (за исключением Великобритании). Казалось бы, все было брошено на то, чтобы быстро выиграть войну против Ирака, и тогда администрацию оглушительный внешнеполитический успех как ожидал бы на выборах президента, так и в международном масштабе. Но этого не получилось. Ситуация, что называется, «зависла», успехи сомнительны, потребовались дополнительно почти 80 млрд. долл., перспектив быстрого урегулирования не видно. В США начинают издеваться над «успехами» президента, а неуклюжие действия новоявленного министерства внутренней безопасности по обеспечению рождественских праздников 2003 года в условиях повышенной бдительности вызвали явное раздражение. Не видно особых успехов и в отношениях США с союзниками. Последняя поездка Дж.Буша в Европу принесла ему успех только у верного друга и соратника – Т.Блэра. Другие европейские лидеры отнеслись к президенту США более чем прохладно. Отношения с союзниками Союзники по-разному относятся к США и к Дж.Бушу в частности. Имеются безусловные друзья типа британского премьера 8 Т.Блэра или итальянского С.Берлускони. А есть и явные критики и недоброжелатели – французский президент Ж.Ширак, германский канцлер Г.Шредер, японский премьер К.Идзуми. Говорить в этой связи о том, что система союзнических связей США терпит крах, было бы неправильным и преждевременным. Но нельзя не видеть того, что желание Дж.Буша обеспечить Америке место на олимпе мировой политики, где ее решения будут приниматься к безоговорочному исполнению, вызвало сильнейший скепсис в рядах старых, проверенных годами холодной войны союзников. Они привыкли к иному стилю отношений в рамках альянса, а после окончания холодной войны, когда нужда в солдатской дисциплине союза и вовсе исчезла, ожидали другого типа и стиля отношений со стороны Вашингтона. В свою очередь, и Вашингтон отреагировал на бунт союзников более, чем раздраженно. Он обозлился. Особую обиду в Вашингтоне вызвало то, что в первых рядах союзников, не поддержавших войну США в Ираке, шла Франция. Ее великодержавный статус, ее безукоризненная правовая позиция, ее историческое и культурное наследие – все это причинило невыносимую боль самомнению «деревенских выскочек» (даже по американским меркам) в администрации Дж.Буша и всего американского правящего класса. Ведь их противником стала не какая-то там захудалая страна, где и знать-то не знают ни о праве, ни о справедливости, ни о демократии. Их не одобрила страна Вольтера и Руссо, Декарта и Даламбера, страна Алексиса де Токвилля. Их критиковала самая культурная и самая интеллектуальная страна Запада. И от этого французская несговорчивость была особо обидна, вплоть до того, что в США решили даже переименовать жареную картошку по-французски («френч фрайз») в более американски звучащее блюдо. 9 Но, помимо досады на союзников, которая, конечно же, не помешала США начать войну в Ираке, осталось ощущение, что Дж.Буш и его внешнеполитическая команда не до конца понимают последствия того, что глобального противника у Запада больше нет, и что в этой связи подход и этику отношений периода холодной войны придется пересматривать, как бы им не хотелось этого делать. К этому надо добавить и необходимость учитывать последствия появления Европейского Союза – величины по своему потенциалу сопоставимой с США, а потому и требующей особого внимания. Стремление использовать анти-террорическую кампанию для очередного дисциплинирования союзников не привело к успеху, потому что это – угроза не того калибра, которая заставила бы всех сплотиться вокруг лидера, даже невзирая на его вызывающее поведение. А вот желание вести себя так, будто никаких возражений и вовсе не было, вызвало раздражение в Париже, Берлине и Москве. Одним из слагаемых цены за решение по Ираку для администрации Дж.Буша стало ослабление союзнических связей с Францией и Германией. На незримых весах политических расчетов возникла неясность: стоило ли администрации США идти столь далеко в демонстрации своего пренебрежения нормами права и межсоюзнических отношений, если видимый успех в Ираке так и не достигнут? И вообще имеется ли большой смысл в том, чтобы рисковать союзническими связями, в которые было вложено столько материальных и духовных ресурсов в годы холодной войны, если это не приносит адекватного, зримого и весомого выигрыша? Вопросы – не праздные и не отвлеченные. Если США своими действиями оттолкнут от себя достаточное количество европейских стран, эволюция Европейского Союза сможет стать необратимо антиамериканской. 10 Наряду с размывающим союзнические устои фактором отсутствия глобального противника и разбродом по поводу Ирака, ослаблению союзнических связей служат и некоторые элементы политики безопасности, проводимой Дж.Бушем и подтверждение его последними заявлениями. Например, его желание создать систему ПРО, которая будет защищать от возможных пусков североамериканский континент, но оставит на довольно длительный период незащищенной Европу. Или стремление Дж.Буша увеличивать военный потенциал, еще более высокий барьер между возможностями США и объединенной Европы. Плохо подействовал на европейцев и спровоцированный администрацией Дж. Буша в связи с иракской проблемой раскол между «старой» и «новой» Европами, то есть между тем ядром старых союзников по НАТО, которые не поддержали США, и новобранцами блока, готовыми поддержать все что угодно, если оно исходит из Вашингтона – Польша, Венгрия, Чехия, Румыния и др. Сомнительный итог политики Дж.Буша для союзнических отношений усугубляется еще и тем, что он раскалывает и американское общество. Часть американцев, патриоты и ультрапатриоты, безусловно, поддерживают президента и согласны считать Францию и Германию «предателями». Но есть и другие американцы, более объективные, более осторожные. Они считают, что Дж.Буш своими резкими действиями сам спровоцировал обоих союзников (да еще Россию придачу) на протест против односторонности Вашингтона. Тем самым годы усилий предыдущих администраций по укреплению блока НАТО, по укреплению позиций США в Совете Безопасности ООН были принесены в жертву амбициозности, непрофессионализму опрометчивости президента Дж.Буша. и элементарной 11 Отношения со странами «нижнего пояса» Курс на борьбу с международным терроризмом поневоле выдвинул на передний план в политике США проблемы отношений с «несостоявшимися» странами, с самой нижней частью мировой структуры. Причем это произошло как раз с республиканцами – представителями той партии, у которой никогда не было особого желания заниматься этими странами и умения правильно подойти к проблеме. Демократы неспроста чуть ли не пальцами тычут во все недостатки политики Дж.Буша на этом направлении. Ставка на силу, на запугивание мало кого волновала в «третьем мире» и раньше: войны там шли всегда. А вот более мощным орудием, чем сила, помощью в развитии администрация Дж.Буша не располагает, поскольку это не входит в круг ее интересов. А поэтому, по сути припугнуть страны «нижнего пояса» Соединенным Штатам практически нечем, кроме разве что очередными бомбежками. В контексте внешней политики Дж. Буша отношения с данной группой стран становятся серьезной проблемой. В сугубо личных целях президент Дж.Буш придал чисто полицейской проблеме – борьбе против терроризма – глобальный масштаб. Для многих американцев он связал восприятие успеха страны на международной арене не с такими традиционными ценностями, как НАТО или союз с Японией, и даже не с такими крупными странами, как Китай, Индия или Россия, а с положением в относительно слабых, малозначительных (с точки зрения интересов глобального сообщества), неустойчивых и бедных странах. При этом президент США неоднократно подчеркивал, что в этих странах его заботит не их процветание, не их успешное развитие, а позиции «террористов», их способность нанести удар по интересам США и их союзников. 12 Получилось так, что из всего спектра возможностей, открывшихся для американской внешней политики в связи с достижением США позиции единственной сверхдержавы, президент Буш оставил только одну – самопровозглашенного полицейского. Наличие у США свободных ресурсов, опыта в налаживании ныне успешных экономики Южной Кореи, Тайваня, Таиланда, Малайзии, Филиппин и других стран, желание самих стран «нижнего пояса» получить помощь и поддержку, отсутствие каких-либо конкурентов, типа бывшего СССР или Китая, - все это не произвело на американскую администрацию должного впечатления и не помешало эволюции ее политики в направлении «шерифства». О вкусах, конечно, спорить трудно, у каждого президента свои пристрастия. И оспаривать право Дж.Буша действовать «потехасски» никто не вправе. Но вот ставить под сомнение разумность и уместность такого выбора вполне допустимо. Дело в том, что проблема применения силы в неустойчивых, слабых странах лишь на поверхности выглядит относительно простой и может обещать быстрый успех. На деле проблема обстоит значительно сложнее, о чем сейчас ежедневно и ежечасно напоминает президенту Дж.Бушу ситуация в Ираке. Слабость военных структур в государствах такого рода всегда компенсируется высокой степенью готовности к ведению продолжительной войны со стороны местного населения и его лидеров, но войны партизанского типа, «иррегулярной», в которой нет линии фронта, нет четких правил, высока степень готовности к самопожертвованию. В особенности войны такого рода опасны в мусульманских странах, где сильны традиции самопожертвования во имя Аллаха и высока степень ксенофобии. 13 Избрав в погоне за быстрым и дешевым успехом в качестве сферы приложения усилий «международный терроризм», внешняя политика Дж. Буша сама поставила себя в трудное положение: вопервых, с терроризмом надо бороться постоянно (и, следовательно, долгих перерывов, в частности – на выборы в этой борьбы быть не может); во-вторых, ей практически не на кого опереться в этой борьбе, о чем говорит слабость режима Карзая в Афганистане и невозможность создать адекватную местную структуру в Ираке; она должна все время балансировать на грани военных действий, что отталкивает от нее союзников и нейтралов. Сосредоточенность внешней политики администрации на военной борьбе с терроризмом в остальных странах содержит в себе излишне высокий процент политического риска, поскольку не сулит «чистого выигрыша»: перспективы легких побед, как показывает опыт Ирака, нет, а возможность заполучить дополнительную обузу весьма высока. Это может угрожать американской политике долгосрочной и политически невыигрышной вовлеченностью без каких-либо ощутимых результатов для мировых позиций страны. Ситуация потенциально опасная для позиции президента Дж. Буша: риторики много, затрат – больше, чем ожидалось, а реального эффекта почти нет. Мало того, американскую публику при этом и государственные органы и частные компании новостей изводят разговорами о возможности новых ударов со стороны террористов. США и страны «промежуточного» пояса Пока американцы увязают в Ираке и – потенциально – в других точках «оси зла», им не решить неизмеримо более важную для них задачу отношений с Китаем, Россией, Индией, с другими странами, которые либо уже пересмотрели ориентиры своего развития, либо готовы это сделать, так как проблемы социально- 14 экономического процветания стали для них неизмеримо важнее, чем какая-либо идеология или достижение силового превосходства. Одной из наиболее важных частей этой проблемы остается перестройка отношений с бывшими противниками – Россией и Китаем. С Китаем этот процесс происходит относительно легко в связи с ростом экономической взаимозависимости между странами, в связи с тем, что Китай сумел убедить США, что он – не соперник и не противник Соединенных Штатов, а вполне миролюбивая и разумная страна, готовая строить отношения на базе взаимного интереса и выгоды. Попытки сделать из Китая нового глобального противника предпринимались в США в 90-е годы, и китайской дипломатии пришлось немало потрудиться, чтобы избежать участи «главного врага» США. Тем не менее, перспективы отношений между странами пока еще не определены: на них сильно давит проблема прав человека в Китае, так и не признанная Соединенными Штатами оккупация Тибета китайскими войсками, проблема воссоединения Тайваня с материком, которому Вашингтон небезуспешно противится. Отношения между обеими странами таят в себе возможные зерна противоречий и конфликтов, но пока что они не проявляются и имеется сильная надежда, что со временем отношения будут гармонизироваться еще больше. Отношения «не-союзники, но и не-противники» характеризуют и российско-американские связи. Неоднократные попытки сдвинуть их дальше, чем «стратегическое партнерство» не привели к успеху, и союзническими отношения между Москвой и Вашингтоном не стали. «Стратегическое партнерство» стало удачным эвфемизмом, который можно применять там, где нет ясности в отношениях и четких взаимных обязательств. Оно удачно объясняет как наличие каких-либо серьезных и важных 15 договоренностей, типа Договора 2003 г. о сокращении стратегических потенциалов, так и отсутствие более глубоких и прочных основ взаимодействия, например, взаимопроникновение капиталов, сращивание рынков, взаимозависимость в экономической и политической сферах. Опаснее всего в отношениях, основанных на «стратегическом партнерстве», то, что они не гарантированы от ухудшения. США и Франция, США и Германия, США и Япония могут сколько угодно ссориться и противостоять друг другу, но при этом они остаются союзниками. А раз так, то на каком-то этапе их противостояния начинают действовать механизмы защиты межсоюзнических отношений, которые исправляют положение, ограничивают ущерб, находят альтернативные решения. Но США и Россия как раз не союзники, а поэтому результат от охлаждения между ними, например, по поводу Ирака, может причинить значительно больший вред общим отношениям между обеими странами. Россия во многом запуталась в строительстве своих отношений с США, потому что сближение в области обеспечения безопасности (контроль над вооружениями и борьба против терроризма) что могло, то и дало обеим странам. На большее они здесь вряд ли могут рассчитывать (другое дело, если бы на дворе стояла холодная война - тогда, конечно же, только на одном контроле над вооружениями можно было бы построить союз). На дальнейшие шаги в области строительства отношений, которые могли бы привести обе стороны к готовности заключить союз, российская сторона так и не пошла. Во-первых, для этого надо очень далеко продвинуться в строительстве демократических институтов (свободная печать, независимое судопроизводство, гарантии оппозиции, невмешательство государства в частный бизнес 16 и т.д.), без наличия которых американская сторона никогда не будет считать Россию демократическим государством. А в этом случае о союзничестве и говорить не приходится. Во-вторых, давно уже надо было переходить от общих и в общем-то пустых разговоров о желательности иностранных, в частности – американских инвестиций в экономике к реальным действиям: допуск в страну зарубежных банков, юридические гарантии деятельности зарубежных корпораций, межправительственные соглашения о статусе зарубежных капиталов. Пока что единственная серьезная схема сращивания экономик обеих стран, представленная «Юкосом» – создание энергетического гиганта в России на базе «Юкоса» и «Сибнефти» и продажа 40% его акций «Экссону» и «Мобил-ойлу» – оказалась разрушенной неуклюжими действиями российских силовиков. Не могли США одобрить и того, какими методами обеспечивала власть победу своей партии на выборах в Госдуму в декабре 2003 года. С американской точки зрения, это уже было, что называется «за гранью допустимого». Похолодание в отношениях между США и Россией, происходящее в последнее время, конечно же, далеко от «второй холодной войны», как об этом уже начали писать наиболее торопливые обозреватели. Но, похоже, что именно охлаждение отношений между Москвой и Вашингтоном, логичное после того, как Москва противопоставила себя Соединенным Штатам по вопросу о войне в Ираке, становится одной из тех выигрышных внешнеполитических тем, за счет которых администрация может повысить свой рейтинг и получить одобрение американцев. В той атмосфере густого шовинизма и даже ксенофобии, которая создалась в США в связи с итогами войны против Ирака, поиск зарубежного врага логичен и естественен. И если Россия, вследствие 17 своего выбора в пользу «управляемой демократии», активной борьбы против инакомыслящих и частного предпринимательства, вследствие роста угрозы с ее стороны в адрес соседних стран (Украина, Грузия), будет напрашиваться на роль «противника», администрация Дж. Буша пойдет на это и даже получит от такого решения солидный внутриполитический дивиденд. Среди тех специалистов по внешней политике, что работают на администрацию, взгляды на Россию не очень дружелюбные. Для одних, больше ориентирующихся на Совет национальной безопасности (К.Райс), Россия – нечто вроде «несостоявшегося» государства, руководство которого неспособно разработать и осуществить необходимые реформы в области обороны, экономики, социальных отношений а потому и обрекающее страну на дальнейшее загнивание по «советскому» образцу. Следовательно, договариваться с руководством России о чем-то долгосрочном опасно и бессмысленно, так как страна может вновь пережить период потрясений, и это может потребовать от США большего вмешательства и больших обязательств, чем при крушении СССР. Другие специалисты, из числа нео-консерваторов, больше ориентирующиеся на Пентагон (Р.Перл), вообще склонны считать, что Россия эволюционирует по пути восстановления диктатуры. Они не верят в возможность демократии в России, во всяком случае – при нынешнем руководстве, и считают, что сохранение у России ракетно-ядерного потенциала при возможной диктатуре является одной из главных опасностей для США. Президент Дж. Буш не разделял до последнего времени ни одной из этих точек зрения, но ухудшение отношений между Москвой и Вашингтоном, вследствие иракского кризиса, да еще при объективной нужде американской глобальной стратегии в противнике может подсказать ему вывод о 18 возможности резкого обострения этих отношений (независимо от того, как себя поведет Россия) ради защиты жесткости своего курса от критиков. «Одинокая сверхдержава?» Вопросы внешней политики неспроста заняли важное место в начавшейся президентской кампании. В какой-то степени США вернулись в 1948 год, когда внешняя политика также оказала большое влияние на исход президентской кампании. Но тогда решался вопрос о начале холодной войны против абсолютно неприемлемой общественно-политической системы и вопрос о лидирующей роли США в этой войне. Фактически предопределялся выход США на мировую арену в качестве лидера одной части мира, дружественной, «своей», в борьбе против другой части – враждебной. Сейчас решается еще более масштабный вопрос о превращении США в единственного лидера всего мира и о способности (и готовности) Соединенных Штатов выполнить эту миссию. При этом споров по поводу того, надо США выполнять эту миссию или нет, практически не ведется. Для абсолютного большинства американского истеблишмента ясно и приемлемо, что оставшись после окончания холодной войны единственной сверхдержавой, США обречены на то, чтобы играть роль глобального лидера. Мало того, и в окружающем мире практически никто этого не оспаривает. В Европейском Союзе, в Китае, в России могут еще найтись отдельные политики или партии, которые, критикуя США по поводу их самых неудачных, вызывающих действий, лелеют скрытую надежду на то, что именно они, их страны могут бросить вызов США и в будущем перехватить у них глобальное лидерство. Но сейчас открыто говорить об этом могут 19 только эпатажные деятели; никто из серьезных политиков или политологов, претендующих на роль серьезных, об этом даже не упоминает. Но и считать, что с вопросом о признании глобального лидерства Вашингтона конце концов, определенной нет проблем, было бы неправильным. В лидерство частью США мира, если могло бы бы быть действия оспорено Вашингтона спровоцировали масштабное сопротивление, как это произошло в зародыше в период иракского кризиса. Нет никаких оснований считать, что лидерство США уже стало чем-то вроде бесспорной истины. Действия Вашингтона внимательно изучаются везде - и в США и в зарубежных странах, поскольку они могут либо сплотить мировую систему, наполнить ее конструктивным содержанием, либо, напротив, посеять в ней страх и подозрительность и угрозу распада. Разумеется, за небольшим исключением, почти все страны мира сегодня хотят жить в мире, обеспечивать своим гражданам все необходимые свободы и условия для проживания, содействовать им в достижении более высокого уровня жизни. приоритетов И эта система поневоле делает их союзниками или партнерами США, поскольку именно на этих ценностях и построена политика США и все их общественное устройство. Но если вдруг в политике США, вследствие разных причин – естественных или нет, возобладает шовинизм, нетерпимость, неуважение к чужому суверенитету, пренебрежение мировым общественным мнением, это может автоматически сделать США врагом № 1 той части мира, которая испытывает законные подозрения в адрес намерений США. Следовательно, речь идет о крайне сложном и деликатном этапе развития, при котором единственная держава, имеющая претензии на роль глобального 20 лидера, может сыграть как весьма позитивную, стимулирующую роль в выходе большинства стран мира из состояния бедности и варварства на более продуктивную стадию развития, так и роль негативной силы, угрожающей остальному миру и требующей мобилизации всех сил на борьбу против тирана. Своими неосторожными действиями по борьбе с «осью зла» президент Дж.Буш затронул некоторые из опасений, разделяемых в отношении США в других странах – союзных и несоюзных. И многие американцы в какой-то момент вдруг осознали, что их может ожидать роль «одинокой сверхдержавы», если они не заставят своих политиков проявить больше мудрости и такта, не унижать другие страны вследствие их бессилия противостоять грубому нажиму Вашингтона. Итоги президентских выборов покажут, насколько все эти баталии вокруг внешней плитки Дж.Буша, окажут влияние на умонастроения и окончательный выбор американцев. Покажут они и гражданам других стран, к чему им надо будет готовиться в следующие четыре года, до выборов президента США в 2008 году.
