The Great Gatsby Author: F. Scott Fitzgerald ФРЭНСИС СКОТТ

The Great Gatsby Author: F. Scott Fitzgerald
ФРЭНСИС СКОТТ ФИЦЖЕРАЛЬД
ВЕЛИКИЙ ГЭТСБИ
Then wear the gold hat, if that will move her;
If you can bounce high, bounce for her too, Till
she cry "Lover, gold-hatted, high-bouncing
lover, I must have you!"
THOMAS PARKE D'INVILLIERS.
Chapter 1
In my younger and more vulnerable years my
father gave me some advice that I've been
turning over in my mind ever since.
"Whenever you feel like criticizing any one,"
he told me, "just remember that all the people
in this world haven't had the advantages that
you've had."
ГЛАВА I
В юношеские годы, когда человек особенно
восприимчив, я как-то получил от отца
совет, надолго запавший мне в память.
— Если тебе вдруг захочется осудить кого
то, — сказал он, — вспомни, что не все
люди на свете обладают теми
преимуществами, которыми обладал ты.
He didn't say any more, but we've always been К этому он ничего не добавил, но мы с ним
unusually communicative in a reserved way,
всегда прекрасно понимали друг друга без
and I understood that he meant a great deal
лишних слов, и мне было ясно, что думал
more than that. In consequence, I'm inclined to он гораздо больше, чем сказал. Вот откуда
reserve all judgments, a habit that has opened
взялась у меня привычка к сдержанности в
up many curious natures to me and also made
суждениях — привычка, которая часто
me the victim of not a few veteran bores. The
служила мне ключом к самым сложным
abnormal mind is quick to detect and attach
натурам и еще чаще делала меня жертвой
itself to this quality when it appears in a
матерых надоед. Нездоровый ум всегда
normal person, and so it came about that in
сразу чует эту сдержанность, если она
college I was unjustly accused of being a
проявляется в обыкновенном, нормальном
politician, because I was privy to the secret
человеке, и спешит за нее уцепиться; еще в
griefs of wild, unknown men. Most of the
колледже меня незаслуженно обвиняли в
confidences were unsought—frequently I have политиканстве, потому что самые
feigned sleep, preoccupation, or a hostile levity нелюдимые и замкнутые студенты поверяли
when I realized by some unmistakable sign that мне свои тайные горе ста. Я вовсе не искал
an intimate revelation was quivering on the
подобного доверия — сколько раз, заметив
horizon; for the intimate revelations of young
некоторые симптомы, предвещающие
men, or at least the terms in which they express очередное интимное признание, я
them, are usually plagiaristic and marred by
принимался сонно зевать, спешил уткнуться
obvious suppressions. Reserving judgments is
в книгу или напускал на себя задорноa matter of infinite hope. I am still a little
легкомысленный тон; ведь интимные
afraid of missing something if I forget that, as
признания молодых людей, по крайней
my father snobbishly suggested, and I
мере та словесная форма, в которую они
snobbishly repeat, a sense of the fundamental
облечены, представляют собой, как
decencies is parcelled out unequally at birth.
правило, плагиат и к тому же страдают
явными недомолвками. Сдержанность в
суждениях — залог неиссякаемой надежды.
Я до сих пор опасаюсь упустить что-то,
если позабуду, что (как не без снобизм?
говорил мой отец и не без снобизма
повторяю за ним я) чутье к основным
нравственным ценностям отпущено
природой не всем в одинаковой мере.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
1
And, after boasting this way of my tolerance, I
come to the admission that it has a limit.
Conduct may be founded on the hard rock or
the wet marshes, but after a certain point I
don't care what it's founded on. When I came
back from the East last autumn I felt that I
wanted the world to be in uniform and at a sort
of moral attention forever; I wanted no more
riotous excursions with privileged glimpses
into the human heart. Only Gatsby, the man
who gives his name to this book, was exempt
from my reaction—Gatsby, who represented
everything for which I have an unaffected
scorn. If personality is an unbroken series of
successful gestures, then there was something
gorgeous about him, some heightened
sensitivity to the promises of life, as if he were
related to one of those intricate machines that
register earthquakes ten thousand miles away.
This responsiveness had nothing to do with
that flabby impressionability which is dignified
under the name of the "creative
temperament."—it was an extraordinary gift
for hope, a romantic readiness such as I have
never found in any other person and which it is
not likely I shall ever find again. No—Gatsby
turned out all right at the end; it is what preyed
on Gatsby, what foul dust floated in the wake
of his dreams that temporarily closed out my
interest in the abortive sorrows and shortwinded elations of men.
My family have been prominent, well-to-do
people in this Middle Western city for three
generations. The Carraways are something of a
clan, and we have a tradition that we're
descended from the Dukes of Buccleuch, but
the actual founder of my line was my
grandfather's brother, who came here in fiftyone, sent a substitute to the Civil War, and
started the wholesale hardware business that
my father carries on to-day.
I never saw this great-uncle, but I'm supposed
to look like him—with special reference to the
А теперь, похвалившись своей
терпимостью, я должен сознаться, что эта
терпимость имеет пределы. Поведение
человека может иметь под собой разную
почву — твердый гранит или вязкую
трясину; но в какой-то момент мне
становится наплевать, какая там под ним
почва. Когда я прошлой осенью вернулся из
Нью-Йорка, мне хотелось, чтобы весь мир
был морально затянут в мундир и держался
по стойке "смирно". Я больше не стремился
к увлекательным вылазкам с привилегией
заглядывать в человеческие души. Только
для Гэтсби, человека, чьим именем названа
эта книга, я делал исключение, — Гэтсби,
казалось, воплощавшего собой все, что я
искренне презирал и презираю. Если мерить
личность ее умением себя проявлять, то в
этом человеке было поистине нечто
великолепное, какая-то повышенная
чувствительность ко всем посулам жизни,
словно он был частью одного из тех
сложных приборов, которые регистрируют
подземные толчки где-то за десятки тысяч
миль. Эта способность к мгновенному
отклику не имела ничего общего с дряблой
впечатлительностью, пышно именуемой
"артистическим темпераментом", — это
был редкостный дар надежды,
романтический запал, какого я ни в ком
больше не встречал и, наверно, не встречу.
Нет, Гэтсби себя оправдал под конец; не он,
а то, что над ним тяготело, та ядовитая
пыль, что вздымалась вокруг его мечты, —
вот что заставило меня на время утратить
всякий интерес к людским скоротечным
печалям и радостям впопыхах.
Я принадлежу к почтенному зажиточному
семейству, вот уже в третьем поколении
играющему видную роль в жизни нашего
среднезападного городка. Каррауэи — это
целый клан, и, по семейному преданию, он
ведет свою родословную от герцогов Бэклу,
но родоначальником нашей ветви нужно
считать брата моего дедушки, того, что
приехал сюда в 1851 году, послал за себя
наемника в Федеральную армию и открыл
собственное дело по оптовой торговле
скобяным товаром, которое ныне
возглавляет мой отец.
Я никогда не видал этого своего предка, но
считается, что я на него похож, чему будто
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
2
бы служит доказательством довольно
мрачный портрет, висящий у отца в
конторе. Я окончил Йельский университет в
1915 году, ровно через четверть века после
моего отца, а немного спустя я принял
участие в Великой мировой войне —
название, которое принято давать
запоздалой миграции тевтонских племен.
Контрнаступление настолько меня увлекло,
что, вернувшись домой, я никак не мог
найти себе покоя. Средний Запад казался
мне теперь не кипучим центром
мироздания, а скорее обтрепанным подолом
вселенной; и в конце концов я решил уехать
на Восток и заняться изучением кредитного
дела. Все мои знакомые служили по
кредитной части; так неужели там не
найдется места еще для одного человека?
Был созван весь семейный синклит, словно
речь шла о выборе для меня подходящего
учебного заведения; тетушки и дядюшки
долго совещались, озабоченно. хмуря лбы,
и наконец нерешительно выговорили: "Ну
что-о ж..." Отец согласился в течение
одного года оказывать мне финансовую
поддержку, и вот, после долгих проволочек,
весной 1922 года я приехал в Нью-Йорк,
как мне в ту пору думалось — навсегда.
The practical thing was to find rooms in the
Благоразумней было бы найти квартиру в
city, but it was a warm season, and I had just
самом Нью-Йорке, но дело шло к лету, а я
left a country of wide lawns and friendly trees, еще не успел отвыкнуть от широких
so when a young man at the office suggested
зеленых газонов и ласковой тени деревьев,
that we take a house together in a commuting
и потому, когда один молодой сослуживец
town, it sounded like a great idea. He found the предложил поселиться вместе с ним гдеhouse, a weather-beaten cardboard bungalow
нибудь в пригороде, мне эта идея очень
at eighty a month, but at the last minute the
понравилась. Он подыскал и дом — крытую
firm ordered him to Washington, and I went
толем хибарку за восемьдесят долларов в
out to the country alone. I had a dog—at least I месяц, но в последнюю минуту фирма
had him for a few days until he ran away—and откомандировала его в Вашингтон, и мне
an old Dodge and a Finnish woman, who made пришлось устраиваться самому. Я завел
my bed and cooked breakfast and muttered
собаку, — правда, она сбежала через
Finnish wisdom to herself over the electric
несколько дней, — купил старенький
stove.
"додж" и нанял пожилую финку, которая по
It was lonely for a day or so until one morning утрам убирала мою постель и готовила
some man, more recently arrived than I,
завтрак на электрической плите, бормоча
stopped me on the road.
себе под нос какие-то финские
премудрости. Поначалу я чувствовал себя
одиноким, но на третье или четвертое утро
меня остановил близ вокзала какой-то
человек, видимо только что сошедший с
поезда.
"How do you get to West Egg village?" he
— Не скажете ли, как попасть в Уэст-Эгг?
rather hard-boiled painting that hangs in
father's office I graduated from New Haven in
1915, just a quarter of a century after my
father, and a little later I participated in that
delayed Teutonic migration known as the
Great War. I enjoyed the counter-raid so
thoroughly that I came back restless. Instead of
being the warm centre of the world, the Middle
West now seemed like the ragged edge of the
universe—so I decided to go East and learn the
bond business. Everybody I knew was in the
bond business, so I supposed it could support
one more single man. All my aunts and uncles
talked it over as if they were choosing a prep
school for me, and finally said, "Why—ye—
es," with very grave, hesitant faces. Father
agreed to finance me for a year, and after
various delays I came East, permanently, I
thought, in the spring of twenty-two.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
3
asked helplessly.
I told him. And as I walked on I was lonely no
longer. I was a guide, a pathfinder, an original
settler. He had casually conferred on me the
freedom of the neighborhood.
And so with the sunshine and the great bursts
of leaves growing on the trees, just as things
grow in fast movies, I had that familiar
conviction that life was beginning over again
with the summer.
There was so much to read, for one thing, and
so much fine health to be pulled down out of
the young breath-giving air. I bought a dozen
volumes on banking and credit and investment
securities, and they stood on my shelf in red
and gold like new money from the mint,
promising to unfold the shining secrets that
only Midas and Morgan and Maecenas knew.
And I had the high intention of reading many
other books besides. I was rather literary in
college—one year I wrote a series of very
solemn and obvious editorials for the "Yale
News."—and now I was going to bring back
all such things into my life and become again
that most limited of all specialists, the "wellrounded man." This isn't just an epigram—life
is much more successfully looked at from a
single window, after all.
It was a matter of chance that I should have
rented a house in one of the strangest
communities in North America. It was on that
slender riotous island which extends itself due
east of New York—and where there are,
among other natural curiosities, two unusual
formations of land. Twenty miles from the city
a pair of enormous eggs, identical in contour
and separated only by a courtesy bay, jut out
into the most domesticated body of salt water
in the Western hemisphere, the great wet
barnyard of Long Island Sound. they are not
perfect ovals—like the egg in the Columbus
story, they are both crushed flat at the contact
end—but their physical resemblance must be a
source of perpetual confusion to the gulls that
— растерянно спросил он.
Я объяснил. И когда я зашагал дальше,
чувства одиночества как не бывало. Я был
старожилом, первопоселенцем,
указывателем дорог. Эта встреча
освободила меня от невольной скованности
пришельца.
Солнце с каждым днем пригревало
сильней, почки распускались прямо на
глазах, как в кино при замедленной съемке,
и во мне уже крепла знакомая,
приходившая каждое лето уверенность, что
жизнь начинается сызнова.
Так много можно было прочесть книг, так
много впитать животворных сил из
напоенного свежестью воздуха. Я накупил
учебников по экономике
капиталовложений, по банковскому и
кредитному делу, и, выстроившись на
книжной полке, отливая червонным
золотом, точно монеты новой чеканки, они
сулили раскрыть передо мной сверкающие
тайны, известные лишь Мидасу, Моргану и
Меценату. Но я не намерен был ограничить
себя чтением только этих книг. В колледже
у меня обнаружились литературные
склонности — я как-то написал серию
весьма глубокомысленных и убедительных
передовиц для "Йельского вестника", — и
теперь я намерен был снова взяться за перо
и снова стать самым узким из всех узких
специалистов — так называемым человеком
широкого кругозора. Это не парадокс
парадокса ради; ведь, в конце концов,
жизнь видишь лучше всего, когда
наблюдаешь ее из единственного окна.
Случаю угодно было сделать меня
обитателем одного из самых своеобразных
местечек Северной Америки. На длинном,
прихотливой формы острове,
протянувшемся к востоку от Нью-Йорка,
есть среди прочих капризов природы два
необычных почвенных образования. Милях
в двадцати от города, на задворках пролива
Лонг-Айленд, самого обжитого куска
водного пространства во всем Западном
полушарии, вдаются в воду два совершенно
одинаковых мыса, разделенных лишь
неширокой бухточкой. Каждый из них
представляет собой почти правильный овал
— только, подобно Колумбову яйцу,
сплюснутый у основания; при этом они
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
4
fly overhead. to the wingless a more arresting
phenomenon is their dissimilarity in every
particular except shape and size.
I lived at West Egg, the—well, the less
fashionable of the two, though this is a most
superficial tag to express the bizarre and not a
little sinister contrast between them. my house
was at the very tip of the egg, only fifty yards
from the Sound, and squeezed between two
huge places that rented for twelve or fifteen
thousand a season. the one on my right was a
colossal affair by any standard—it was a
factual imitation of some Hotel de Ville in
Normandy, with a tower on one side, spanking
new under a thin beard of raw ivy, and a
marble swimming pool, and more than forty
acres of lawn and garden. it was Gatsby's
mansion. Or, rather, as I didn't know Mr.
Gatsby, it was a mansion inhabited by a
gentleman of that name. My own house was an
eyesore, but it was a small eyesore, and it had
been overlooked, so I had a view of the water,
a partial view of my neighbor's lawn, and the
consoling proximity of millionaires—all for
eighty dollars a month.
Across the courtesy bay the white palaces of
fashionable East Egg glittered along the water,
and the history of the summer really begins on
the evening I drove over there to have dinner
with the Tom Buchanans. Daisy was my
second cousin once removed, and I'd known
Tom in college. And just after the war I spent
two days with them in Chicago.
Her husband, among various physical
accomplishments, had been one of the most
powerful ends that ever played football at New
Haven—a national figure in a way, one of
those men who reach such an acute limited
настолько повторяют друг друга
очертаниями и размерами, что, вероятно,
чайки, летая над ними, не перестают
удивляться этому необыкновенному
сходству. Что до бескрылых живых
существ, то они могут наблюдать феномен
еще более удивительный — полное
различие во всем, кроме очертаний и
размеров.
Я поселился в Уэст-Эгге, менее, — ну,
скажем так: менее фешенебельном из двух
поселков, хотя этот словесный ярлык
далеко не выражает причудливого и даже
несколько зловещего контраста, о котором
идет речь. Мой домик стоял у самой
оконечности мыса, в полусотне ярдов от
берега, затиснутый между двумя
роскошными виллами, из тех, за которые
платят по двенадцать — пятнадцать тысяч в
сезон. Особенно великолепна была вилла
справа — точная копия какого-нибудь Hotel
de Ville в Нормандии, с угловой башней, где
новенькая кладка просвечивала сквозь
редкую еще завесу плюща, с мраморным
бассейном для плавания и садом в сорок с
лишним акров земли. Я знал, что это
усадьба Гэтсби. Точней, что она
принадлежит кому-то по фамилии Гэтсби,
так как больше я о нем ничего не знал. Мой
домик был тут бельмом на глазу, но
бельмом аким крошечным, что его и не
замечал никто, и потому я имел
возможность, помимо вида на море,
наслаждаться еще видом на кусочек чужого
сада и приятным сознанием
непосредственного соседства миллионеров
— все за восемьдесят долларов в месяц.
На другой стороне бухты сверкали над
водой белые дворцы фешенебельного ИстЭгга, и, в сущности говоря, история этого
лета начинается с того вечера, когда я сел в
свой "додж" и поехал на ту сторону, к
Бьюкененам в гости. Дэзи Бьюкенен
приходилась мне троюродной сестрой, а
Тома я знал еще по университету. И как-то,
вскоре после войны, я два дня прогостил у
них в Чикаго.
Том, наделенный множеством физических
совершенств — нью-хейвенские любители
футбола не запомнят другого такого левого
крайнего, — был фигурой, в своем роде
характерной для Америки, одним из тех
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
5
молодых людей, которые к двадцати
одному году достигают в чем-то самых
вершин, и потом, что бы они ни делали, все
кажется спадом. Родители его были
баснословно богаты, — уже в университете
его манера сорить деньгами вызывала
нарекания, — и теперь, вздумав
перебраться из Чикаго на Восток, он сделал
это с размахом поистине ошеломительным:
привез, например, из Лейк-Форест целую
конюшню пони для игры в поло. Трудно
было представить себе, что у человека
моего поколения может быть достаточно
денег для подобных прихотей.
Why they came East I don't know. They had
Не знаю, что побудило их переселиться на
spent a year in France for no particular reason, Восток. Они прожили год во Франции, тоже
and then drifted here and there unrestfully
без особых к тому причин, потом долго
wherever people played polo and were rich
скитались по разным углам Европы, куда
together. This was a permanent move, said
съезжаются богачи, чтобы вместе играть в
Daisy over the telephone, but I didn't believe
поло и наслаждаться своим богатством.
it—I had no sight into Daisy's heart, but I felt
Теперь они решили прочно осесть на одном
that Tom would drift on forever seeking, a
месте, сказала мне Дэзи по телефону. Я,
little wistfully, for the dramatic turbulence of
впрочем, не слишком этому верил. Я не мог
some irrecoverable football game.
заглянуть в душу Дэзи, но Том, казалось
мне, будет всю жизнь носиться с места на
место в чуть тоскливой погоне за
безвозвратно утраченной остротой
ощущений футболиста.
And so it happened that on a warm windy
Вот как вышло, что теплым, но ветреным
evening I drove over to East Egg to see two old вечером я ехал в Ист-Эгг навестить двух
friends whom I scarcely knew at all. Their
старых друзей, которых, в сущности, почти
house was even more elaborate than I
не знал. Их резиденция оказалась еще
expected, a cheerful red-and-white Georgian
изысканней, чем я рисовал себе. Веселый
Colonial mansion, overlooking the bay. The
красный с белым дом в георгианскоlawn started at the beach and ran toward the
колониальном стиле смотрел фасадом в
front door for a quarter of a mile, jumping over сторону пролива. Зеленый газон начинался
sun-dials and brick walks and burning
почти у самой воды, добрую четверть мили
gardens—finally when it reached the house
бежал к дому между клумб и дорожек,
drifting up the side in bright vines as though
усыпанных кирпичной крошкой, и,
from the momentum of its run. The front was
наконец, перепрыгнув через солнечные
broken by a line of French windows, glowing
часы, словно бы с разбегу взлетал по стене
now with reflected gold and wide open to the
вьющимися виноградными лозами. Ряд
warm windy afternoon, and Tom Buchanan in высоких двустворчатых окон прорезал
riding clothes was standing with his legs apart фасад по всей длине; сейчас они были
on the front porch.
распахнуты навстречу теплому вечернему
ветру, и стекла пламенели отблесками
золота, а в дверях, широко расставив ноги,
стоял Том Бьюкенен в костюме для
верховой езды.
He had changed since his New Haven years.
Он изменился с нью-хейвенских времен.
Now he was a sturdy straw-haired man of
Теперь это был плечистый тридцатилетний
thirty with a rather hard mouth and a
блондин с твердо очерченным ртом и
excellence at twenty-one that everything
afterward savors of anti-climax. His family
were enormously wealthy—even in college his
freedom with money was a matter for
reproach—but now he'd left Chicago and come
East in a fashion that rather took your breath
away: for instance, he'd brought down a string
of polo ponies from Lake Forest. it was hard to
realize that a man in my own generation was
wealthy enough to do that.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
6
довольно надменными манерами. Но в лице
главным были глаза: от их блестящего
дерзкого взгляда всегда казалось, будто он с
угрозой подается вперед. Даже немного
женственная элегантность его костюма для
верховой езды не могла скрыть его
физическую мощь; казалось, могучим
икрам тесно в глянцевитых крагах, так что
шнуровка вот-вот лопнет, а при малейшем
движении плеча видно было, как под
тонким сукном ходит плотный ком
мускулов. Это было тело, полное
сокрушительной силы, — жесткое тело.
His speaking voice, a gruff husky tenor, added
Он говорил резким, хрипловатым тенором,
to the impression of fractiousness he conveyed. очень подходившим к тому впечатлению,
There was a touch of paternal contempt in it,
которое он производил, — человека с
even toward people he liked—and there were
норовом. И даже в разговоре с приятными
men at New Haven who had hated his guts.
ему людьми в голосе у него всегда
"Now, don't think my opinion on these matters слышалась нотка презрительной отеческой
is final," he seemed to say, "just because I'm
снисходительности, — в Нью-Хейвене
stronger and more of a man than you are." We многие его за это терпеть не могли.
were in the same senior society, and while we
Казалось, он говорил: "Я, конечно, сильнее
were never intimate I always had the
вас, и вообще я не вам чета, но все же
impression that he approved of me and wanted можете не считать мое мнение
me to like him with some harsh, defiant
непререкаемым". На старших курсах мы с
wistfulness of his own.
ним состояли в одном студенческом
обществе, и, хотя дружбы между нами
никогда не было, мне всегда казалось, что я
ему нравлюсь и что он по-своему,
беспокойно, с вызовом, старается
понравиться мне.
We talked for a few minutes on the sunny
Мы немного постояли на освещенном
porch.
вечерним солнцем крыльце.
"I've got a nice place here," he said, his eyes
— Недурное у меня тут пристанище, —
flashing about restlessly.
сказал он, посверкивая глазами по
сторонам.
Turning me around by one arm, he moved a
Слегка нажимая на мое плечо, чтобы
broad flat hand along the front vista, including заставить меня повернуться, он широким
in its sweep a sunken Italian garden, a half acre движением руки обвел открывающуюся с
of deep, pungent roses, and a snub-nosed
крыльца панораму, включая в нее
motor-boat that bumped the tide offshore.
итальянский, уступами расположенный сад,
"It belonged to Demaine, the oil man." He
пол-акра пряно благоухающих роз и
turned me around again, politely and abruptly. тупоносую моторную яхту,
"We'll go inside."
покачивающуюся в полосе прибоя.
— Я купил эту усадьбу у Демэйна,
нефтяника. — Он снова нажал на мое
плечо, вежливо, но круто поворачивая меня
к двери. — Ну, пойдем.
We walked through a high hallway into a
Мы прошли через просторный холл и
bright rosy-colored space, fragilely bound into вступили в сияющее розовое пространство,
the house by French windows at either end.
едва закрепленное в стенах дома высокими
The windows were ajar and gleaming white
окнами справа и слева. Окна были
supercilious manner. Two shining arrogant
eyes had established dominance over his face
and gave him the appearance of always leaning
aggressively forward. Not even the effeminate
swank of his riding clothes could hide the
enormous power of that body—he seemed to
fill those glistening boots until he strained the
top lacing, and you could see a great pack of
muscle shifting when his shoulder moved
under his thin coat. It was a body capable of
enormous leverage—a cruel body.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
7
распахнуты и сверкали белизной на фоне
зелени, как будто враставшей в дом. Легкий
ветерок гулял по комнате, трепля занавеси
на окнах, развевавшиеся, точно бледные
флаги, — то вдувал их внутрь, то выдувал
наружу, то вдруг вскидывал вверх, к
потолку, похожему на свадебный пирог,
облитый глазурью, а по винно-красному
ковру рябью бежала тень, как по морской
глади под бризом.
The only completely stationary object in the
Единственным неподвижным предметом в
room was an enormous couch on which two
комнате была исполинская тахта, на
young women were buoyed up as though upon которой, как на привязанном к якорю
an anchored balloon. They were both in white, аэростате, укрылись две молодые женщины.
and their dresses were rippling and fluttering as Их белью платья подрагивали и
if they had just been blown back in after a
колыхались, как будто они обе только что
short flight around the house. I must have
опустились здесь после полета по дому. Я,
stood for a few moments listening to the whip
наверно, несколько мгновений простоял,
and snap of the curtains and the groan of a
слушая, как полощутся и хлопают занавеси
picture on the wall. Then there was a boom as
и поскрипывает картина на стене. Потом
Tom Buchanan shut the rear windows and the
что-то стукнуло — Том Бьюкенен затворил
caught wind died out about the room, and the
окна с одной стороны, — и попавшийся в
curtains and the rugs and the two young
западню ветер бессильно замер, а занавеси,
women ballooned slowly to the floor.
и ковер, и обе молодые женщины на тахте
постепенно опали и пришли в
неподвижность.
The younger of the two was a stranger to me.
Младшая из двух женщин была мне
She was extended full length at her end of the
незнакома. Она растянулась во весь рост на
divan, completely motionless, and with her
своем конце тахты и лежала не шевелясь,
chin raised a little, as if she were balancing
чуть закинув голову, как будто на
something on it which was quite likely to fall.
подбородке у нее стоял какой-то предмет,
If she saw me out of the corner of her eyes she который она с большим трудом удерживала
gave no hint of it—indeed, I was almost
в равновесии. Может быть, она и заметила
surprised into murmuring an apology for
меня краешком глаза, но виду не подала; и
having disturbed her by coming in.
от растерянности я чуть было не забормотал
извинений, что помешал ей своим
приходом.
The other girl, Daisy, made an attempt to
Другая — это была Дэзи — сделала
rise—she leaned slightly forward with a
попытку встать: слегка подалась вперед с
conscientious expression—then she laughed,
озабоченным выражением; но тут же
an absurd, charming little laugh, and I laughed засмеялась звенящим, обворожительно
too and came forward into the room.
нелепым смехом, и я тоже засмеялся и
"I'm p-paralyzed with happiness."
шагнул к дивану.
— На м-меня от радости столбняк нашел.
She laughed again, as if she said something
Она опять засмеялась, словно сказала чтоvery witty, and held my hand for a moment,
то в высшей степени остроумное, и на миг
looking up into my face, promising that there
удержала мою руку, заглядывая мне в глаза
was no one in the world she so much wanted to с таким видом, будто у нее никогда не было
see. That was a way she had. She hinted in a
более горячего желания, чем меня увидеть.
murmur that the surname of the balancing girl
Она умела так смотреть. Потом она
was Baker. (I've heard it said that Daisy's
шепотком назвала мне фамилию
murmur was only to make people lean toward
эквилибристки на другом конце дивана:
against the fresh grass outside that seemed to
grow a little way into the house. A breeze blew
through the room, blew curtains in at one end
and out the other like pale flags, twisting them
up toward the frosted wedding-cake of the
ceiling, and then rippled over the wine-colored
rug, making a shadow on it as wind does on the
sea.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
8
Бейкер. (Злые языки утверждали, что
шепоток Дэзи — уловка, цель которой
заставить собеседника наклониться к ней
поближе; бессмысленный навет, ничуть не
лишающий эту манеру прелести.)
At any rate, Miss Baker's lips fluttered, she
Так или иначе, губы мисс Бейкер дрогнули,
nodded at me almost imperceptibly, and then
она едва заметно кивнула мне головой и
quickly tipped her head back again—the object тотчас же опять откинула ее назад —
she was balancing had obviously tottered a
должно быть, предмет, стоявший у нее на
little and given her something of a fright.
подбородке, качнулся, и она испугалась, что
Again a sort of apology arose to my lips.
он упадет. Мне снова неудержимо
Almost any exhibition of complete selfзахотелось извиниться.
sufficiency draws a stunned tribute from me.
Апломб и независимость, в чем бы они ни
проявлялись, всегда действуют на меня
ошеломляюще.
I looked back at my cousin, who began to ask
Моя кузина стала задавать мне вопросы
me questions in her low, thrilling voice. It was своим низким, волнующим голосом.
the kind of voice that the ear follows up and
Слушая такой голос, ловишь интонацию
down, as if each speech is an arrangement of
каждой фразы, как будто это музыка,
notes that will never be played again. Her face которая больше никогда не прозвучит. Лицо
was sad and lovely with bright things in it,
Дэзи, миловидное и грустное, оживляли
bright eyes and a bright passionate mouth, but
только яркие глаза и яркий чувственный
there was an excitement in her voice that men
рот, но в голосе было многое, чего не могли
who had cared for her found difficult to forget: потом забыть любившие ее мужчины, —
a singing compulsion, a whispered "Listen," a
певучая властность, негромкий призыв
promise that she had done gay, exciting things "услышь", отзвук веселья и радостей,
just a while since and that there were gay,
только что миновавших, и веселья и
exciting things hovering in the next hour.
радостей, ожидающих впереди.
I told her how I had stopped off in Chicago for Я рассказал, что по дороге в Нью-Йорк
a day on my way East, and how a dozen people останавливался на день в Чикаго, и передал
had sent their love through me.
ей привет от десятка друзей.
"Do they miss me?" she cried ecstatically.
— Так обо мне там скучают? — ликуя
"The whole town is desolate. All the cars have воскликнула она.
the left rear wheel painted black as a mourning — Весь город безутешен. У всех машин
wreath, and there's a persistent wail all night
левое заднее колесо выкрашено черной
along the north shore."
краской в знак траура, а берега озера всю
ночь оглашаются плачем и стенаниями.
"How gorgeous! Let's go back, Tom. To— Какая прелесть! Давай вернемся. Том.
morrow!" Then she added irrelevantly: "You
Завтра же! — И без всякого перехода она
ought to see the baby."
добавила: — Посмотрел бы ты на нашу
"I'd like to."
малышку!
"She's asleep. She's three years old. Haven't
— Я бы очень хотел на нее посмотреть.
you ever seen her?"
— Она уже спит. Ей ведь три года. Ты ее
"Never."
никогда не видал?
"Well, you ought to see her. She's——"
— Никогда.
— Ну, если бы ты только на нее
посмотрел... Она...
Tom Buchanan, who had been hovering
Том Бьюкенен, беспокойно бродивший из
restlessly about the room, stopped and rested
угла в угол, остановился и положил мне
his hand on my shoulder.
руку на плечо.
"What you doing, Nick?"
— Чем теперь занимаешься, Ник?
"I'm a bond man."
— Кредитными операциями.
her; an irrelevant criticism that made it no less
charming.)
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
9
— У кого?
Я назвал.
— Никогда не слыхал, — высокомерно
уронил он.
Меня задело.
— Услышишь, — коротко возразил я. —
Непременно услышишь, если думаешь
обосноваться на Востоке.
— О, насчет этого можешь быть спокоен,
— сказал он, глянул на Дэзи и тотчас же
снова перевел глаза на меня, будто готовясь
к отпору. — Не такой я дурак, чтобы
отсюда уехать.
Тут мисс Бейкер сказала: "Факт!" — и я
даже вздрогнул от неожиданности: это
было первое слово, которое она произнесла
за все время. По-видимому, ее самое это
удивило не меньше, чем меня; она зевнула
и два-три быстрых, ловких движения
оказалась на ногах.
"I'm stiff," she complained, "I've been lying on — Я вся как деревяшка, — пожаловалась
that sofa for as long as I can remember."
она. — Невозможно столько времени
"Don't look at me," Daisy retorted, "I've been
валяться на диване.
trying to get you to New York all afternoon."
— Пожалуйста, не смотри на меня, —
"No, thanks," said Miss Baker to the four
отрезала Дэзи. — Я с самого утра пытаюсь
cocktails just in from the pantry, "I'm
вытащить тебя в Нью-Йорк.
absolutely in training."
— Спасибо, нет, — сказала мисс Бейкер
Her host looked at her incredulously.
четырем бокалам с коктейлями, только что
появившимся на столе. — Никогда не пью
накануне.
Хозяин дома с недоверием посмотрел на
нее.
"You are!" He took down his drink as if it were — Уж будто! — Он залпом осушил свой
a drop in the bottom of a glass. "How you ever бокал, словно там только и было что на
get anything done is beyond me."
донышке. — Как тебе что-то удается, для
I looked at Miss Baker, wondering what it was меня загадка.
she "got done." I enjoyed looking at her. She
Я посмотрел на мисс Бейкер, стараясь
was a slender, small-breasted girl, with an erect угадать, что такое ей "удается". Смотреть на
carriage, which she accentuated by throwing
нее было приятно. Она была стройная, с
her body backward at the shoulders like a
маленькой грудью, с очень прямой спиной,
young cadet. Her gray sun-strained eyes looked что еще подчеркивала ее манера держаться
back at me with polite reciprocal curiosity out
— плечи назад, точно у мальчишки-кадета.
of a wan, charming, discontented face. It
Ее серые глаза с ответным любопытством
occurred to me now that I had seen her, or a
щурились на меня с хорошенького,
picture of her, somewhere before.
бледного, капризного личика. Мне вдруг
показалось, что я уже видел ее где-то,
может быть, на фотографии.
— Вы живете в Уэст-Эгге? — протянула
"You live in West Egg," she remarked
она несколько свысока. — У меня там есть
contemptuously. "I know somebody there."
знакомые.
"I don't know a single——"
— А я там никого не...
"You must know Gatsby."
— Не может быть, чтоб вы не знали Гэтсби. "Gatsby?" demanded Daisy. "What Gatsby?"
"Who with?"
I told him.
"Never heard of them," he remarked
decisively.
This annoyed me.
"You will," I answered shortly. "You will if
you stay in the East."
"Oh, I'll stay in the East, don't you worry," he
said, glancing at Daisy and then back at me, as
if he were alert for something more. "I'd be a
God damned fool to live anywhere else."
At this point Miss Baker said: "Absolutely!"
with such suddenness that I started—it was the
first word she uttered since I came into the
room. Evidently it surprised her as much as it
did me, for she yawned and with a series of
rapid, deft movements stood up into the room.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
10
— Гэтсби? — спросила Дэзи. — Какой это
Гэтсби?
Before I could reply that he was my neighbor
dinner was announced; wedging his tense arm
imperatively under mine, Tom Buchanan
compelled me from the room as though he
were moving a checker to another square.
Slenderly, languidly, their hands set lightly on
their hips, the two young women preceded us
out onto a rosy-colored porch, open toward the
sunset, where four candles flickered on the
table in the diminished wind.
Я хотел было сказать, что это мой
ближайший сосед, но тут доложили, что
кушать подано, и Том Бьюкенен, властно
прижав мускулистой рукой мой локоть,
вывел меня из комнаты, точно шахматную
фигуру переставил с клетки на клетку.
Томно, неторопливо, слегка придерживая
платья на бедрах, обе молодые женщины
шли впереди нас к столу, накрытому на
розовой веранде, обращенной к закату.
Четыре свечи горели на столе, затихающий
ветер колебал их пламя.
"Why CANDLES?" objected Daisy, frowning.
— Это еще зачем? — нахмурилась Дэзи и
She snapped them out with her fingers. "In two пальцами погасила все свечи. — Через две
weeks it'll be the longest day in the year." She
недели будет самый долгий день в году. —
looked at us all radiantly. "Do you always
Она обвела нас сияющим взглядом. —
watch for the longest day of the year and then
Случалось вам когда-нибудь ждать этого
miss it? I always watch for the longest day in
самого долгого дня — и потом
the year and then miss it."
спохватиться, что он уже миновал? Со мной
"We ought to plan something," yawned Miss
это каждый год случается.
Baker, sitting down at the table as if she were
— Давайте придумаем что-нибудь, —
getting into bed.
зевнула мисс Бейкер, усаживаясь за стол с
таким видом, словно она укладывалась в
постель.
"All right," said Daisy. "What'll we plan?" She — Давайте, — сказала Дэзи. — Только
turned to me helplessly: "What do people
что? — Она беспомощно оглянулась на
plan?"
меня. — Что вообще можно придумать?
Before I could answer her eyes fastened with
Не дожидаясь ответа, она вдруг с ужасом
an awed expression on her little finger.
уставилась на свой мизинец.
"Look!" she complained; "I hurt it."
— Смотрите! — воскликнула она — Я
We all looked—the knuckle was black and
ушибла палец. Мы все посмотрели —
blue.
сустав посинел и распух.
"You did it, Tom," she said accusingly. "I
— Это ты виноват, Том, — сказала она
know you didn't mean to, but you DID do it.
обиженно — Я знаю, ты не нарочно, но всеThat's what I get for marrying a brute of a man, таки это ты. Так мне и надо, зачем
a great, big, hulking physical specimen of a—
выходила замуж за такую громадину,
—"
такого здоровенного, неуклюжего дылду.
"I hate that word hulking," objected Tom
— Терпеть не могу это слово, — сердито
crossly, "even in kidding."
перебил ее Том. — Не желаю, чтобы меня
"Hulking," insisted Daisy.
даже в шутку называли дылдой.
Sometimes she and Miss Baker talked at once, — Дылда! — упрямо повторила Дэзи.
unobtrusively and with a bantering
Иногда она и мисс Бейкер вдруг
inconsequence that was never quite chatter,
принимались говорить разом, но в их
that was as cool as their white dresses and their насмешливой, бессодержательной болтовне
impersonal eyes in the absence of all desire.
не было легкости, она была холодной, как
They were here, and they accepted Tom and
их белые платья, как их равнодушные глаза,
me, making only a polite pleasant effort to
не озаренные и проблеском желания. Они
entertain or to be entertained. They knew that
сидели за столом и терпели наше общество,
presently dinner would be over and a little later мое и Тома, лишь из светской любезности,
the evening too would be over and casually put стараясь нас занимать или помогая нам
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
11
занимать их. Они знали: скоро обед
кончится, а там кончится и вечер, и можно
будет небрежно смахнуть его в прошлое.
Все это было совсем не так, как у нас на
Западе, где всегда с волнением торопишь
вечер, час за часом подгоняя его к концу,
которого и ждешь и боишься.
"You make me feel uncivilized, Daisy," I
— Дэзи, рядом с тобой я перестаю
confessed on my second glass of corky but
чувствовать себя цивилизованным
rather impressive claret. "Can't you talk about
человеком, — пожаловался я после второго
crops or something?"
бокала легкого, но далеко не безобидного
I meant nothing in particular by this remark,
красного вина. — Давай заведем какойbut it was taken up in an unexpected way.
нибудь доступный мне разговор, ну хоть о
"Civilization's going to pieces," broke out Tom видах на урожай.
violently. "I've gotten to be a terrible pessimist Я сказал это не думая, просто так, но мои
about things. Have you read 'The Rise of the
слова произвели неожиданный эффект.
Colored Empires' by this man Goddard?"
— Цивилизация идет насмарку, — со
злостью выкрикнул Том. — Я теперь стал
самым мрачным пессимистом. Читал ты
книгу Годдарда "Цветные империи на
подъеме"?
"Why, no," I answered, rather surprised by his
— Нет, не приходилось, — ответил я,
tone.
удивленный его тоном.
"Well, it's a fine book, and everybody ought to — Великолепная книга, ее каждый должен
read it. The idea is if we don't look out the
прочесть. Там проводится такая идея. если
white race will be—will be utterly submerged. мы не будем настороже, белая раса... ну,
It's all scientific stuff; it's been proved."
словом, ее поглотят цветные. Это не
"Tom's getting very profound," said Daisy,
пустяки, там все научно доказано.
with an expression of unthoughtful sadness.
— Том у нас становится мыслителем, —
"He reads deep books with long words in them. сказала Дэзи с неподдельной грустью. —
What was that word we——"
Он читает разные умные книги с такими
длиннющими словами. Том, какое это было
слово, что мы никак...
"Well, these books are all scientific," insisted
— Не просто книги, а научные труды, —
Tom, glancing at her impatiently. "This fellow возразил раздраженно Том — Этот Годдард
has worked out the whole thing. It's up to us,
развивает свою мысль до конца. От нас, от
who are the dominant race, to watch out or
главенствующей расы, зависит не
these other races will have control of things."
допустить, чтобы другие расы взяли верх.
"We've got to beat them down," whispered
— Мы должны сокрушить их, — шепнула
Daisy, winking ferociously toward the fervent
Дэзи, свирепо подмигивая в сторону
sun.
солнца, пламеневшего над горизонтом.
"You ought to live in California—" began Miss — Вот если б вы жили в Калифорнии... —
Baker, but Tom interrupted her by shifting
начала мисс Бейкер, но Том прервал ее,
heavily in his chair.
шумно задвигавшись на своем стуле.
"This idea is that we're Nordics. I am, and you
— Суть в том, что мы — представители
are, and you are, and——" After an
нордической расы. Я, и ты, и ты, и... —
infinitesimal hesitation he included Daisy with После мгновенного колебания он кивком
a slight nod, and she winked at me again. "—
головы включил и Дэзи, и она тотчас же
And we've produced all the things that go to
снова подмигнула мне. — И все то, что
make civilization—oh, science and art, and all составляет цивилизацию, создано нами —
that. Do you see?"
наука там, и искусство, и все прочее.
There was something pathetic in his
Понятно?
away. It was sharply different from the West,
where an evening was hurried from phase to
phase toward its close, in a continually
disappointed anticipation or else in sheer
nervous dread of the moment itself.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
12
concentration, as if his complacency, more
acute than of old, was not enough to him any
more. When, almost immediately, the
telephone rang inside and the butler left the
porch Daisy seized upon the momentary
interruption and leaned toward me.
"I'll tell you a family secret," she whispered
enthusiastically. "It's about the butler's nose.
Do you want to hear about the butler's nose?"
"That's why I came over to-night."
"Well, he wasn't always a butler; he used to be
the silver polisher for some people in New
York that had a silver service for two hundred
people. He had to polish it from morning till
night, until finally it began to affect his nose—
—"
"Things went from bad to worse," suggested
Miss Baker.
"Yes. Things went from bad to worse, until
finally he had to give up his position."
For a moment the last sunshine fell with
romantic affection upon her glowing face; her
voice compelled me forward breathlessly as I
listened—then the glow faded, each light
deserting her with lingering regret, like
children leaving a pleasant street at dusk.
The butler came back and murmured
something close to Tom's ear, whereupon Tom
frowned, pushed back his chair, and without a
word went inside. As if his absence quickened
something within her, Daisy leaned forward
again, her voice glowing and singing.
"I love to see you at my table, Nick. You
remind me of a—of a rose, an absolute rose.
Doesn't he?" She turned to Miss Baker for
confirmation: "An absolute rose?"
This was untrue. I am not even faintly like a
rose. She was only extemporizing, but a
stirring warmth flowed from her, as if her heart
was trying to come out to you concealed in one
of those breathless, thrilling words. Then
suddenly she threw her napkin on the table and
excused herself and went into the house.
Miss Baker and I exchanged a short glance
Было что-то патетическое в его
настойчивости, как будто ему уже мало
было упоения собственной личностью, с
годами еще возросшего. Где-то в доме
зазвонил телефон, лакей пошел ответить на
звонок, и Дэзи, воспользовавшись
минутным отвлечением, наклонилась ко
мне.
— Я тебе открою фамильную тайну, —
оживленно зашептала она. — Про нос
нашего лакея. Хочешь узнать тайну про нос
нашего лакея?
— Я только за тем и приехал.
— Ну слушай: раньше он был не просто
лакеем, он служил в одном доме в НьюЙорке, где имелось столового серебра на
двести персон, — так вот, он заведовал
этим серебром. С утра до вечера он его
чистил и чистил, и в конце концов у него от
этого сделался насморк...
— Дальше — хуже, — подсказала мисс
Бейкер.
— Верно. Дальше — хуже, и дошло до того,
что ему пришлось отказаться от места.
Заходящее солнце прощальной лаской
коснулось порозовевшего лица Дэзи; я
прислушивался к ее шепоту, невольно
сдерживая дыхание и вытянув шею, — но
вот розовое сияние померкло, соскользнуло
с ее лица, медленно, неохотно, как ребенок,
которого наступивший вечер заставляет
расстаться с весельем улицы и идти домой.
Вернувшийся лакей сказал что-то почти на
ухо Тому. Том нахмурился, отодвинул свой
стул и, не произнеся ни слова, пошел в
комнаты. У Дэзи словно что-то быстрее
завертелось внутри, она снова наклонилась
ко мне и сказала напевньм, льющимся
голосом:
— Ах, Ник, если б ты знал, как мне приятно
видеть тебя за этим столом. Ты похож на...
на розу. Ведь правда? — обратилась она к
мисс Бейкер за подтверждением. — Он
настоящая роза.
Это был чистый вздор. Во мне нет ничего,
даже отдаленно напоминающего розу. Она
сболтнула первое, что пришло в голову, но
от нее веяло лихорадочным теплом, как
будто душа ее рвалась наружу под
прикрытием этих неожиданных,
огорошивающих слов. И вдруг она бросила
салфетку на стол, попросила извинить ее и
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
13
тоже ушла в комнаты.
Мы с мисс Бейкер обменялись короткими,
ничего не выражающими взглядами. Я
было хотел заговорить, но она вся
подобралась на стуле и предостерегающе
цыкнула в мою сторону. Из-за двери глухо
доносился чей-то взволнованный голос, и
мисс Бейкер, вытянув шею, совершенно
беззастенчиво вслушивалась. Голос
задрожал где-то на грани внятности, упал
почти до шепота, запальчиво вскинулся и
совсем затих.
"This Mr. Gatsby you spoke of is my
— Этот мистер Гэтсби, о котором вы
neighbor——" I said.
упоминали, он мой сосед... — начал я.
"Don't talk. I want to hear what happens."
— Молчите. Я хочу слышать, что там
"Is something happening?" I inquired
происходит.
innocently.
— А там что-то происходит? —
"You mean to say you don't know?" said Miss простодушно спросил я.
Baker, honestly surprised. "I thought
— Вы что же, ничего не знаете? —
everybody knew."
искренне удивилась мисс Бейкер. — Я была
"I don't."
уверена, что все знают.
— Я не знаю.
"Why——" she said hesitantly, "Tom's got
— Ну, в общем ... — Она замялась. — У
some woman in New York."
Тома есть какая-то особа в Нью-Йорке.
"Got some woman?" I repeated blankly.
— Какая-то особа? — растерянно повторил
Miss Baker nodded.
я.
"She might have the decency not to telephone
Мисс Бейкер кивнула.
him at dinner time. Don't you think?"
— Могла бы, между прочим, иметь каплю
Almost before I had grasped her meaning there совести и не звонить ему домой в обеденное
was the flutter of a dress and the crunch of
время. Верно?
leather boots, and Tom and Daisy were back at Пока я силился уразуметь смысл
the table.
услышанного, в дверях зашелестело платье,
скрипнули кожаные подошвы — и хозяева
дома вернулись к столу.
"It couldn't be helped!" cried Daisy with tense
— Неотложное дело! — нарочито весело
gaiety.
воскликнула Дэзи.
She sat down, glanced searchingly at Miss
Она уселась на свое место, метнула
Baker and then at me, and continued: "I looked испытующий взгляд на мисс Бейкер, потом
outdoors for a minute, and it's very romantic
на меня и продолжала как ни в чем не
outdoors. There's a bird on the lawn that I think бывало:
must be a nightingale come over on the Cunard — Я на минутку выглянула в сад, там
or White Star Line. He's singing away——"
сейчас все так романтично. В кустах поет
Her voice sang: "It's romantic, isn't it, Tom?"
птица, по-моему, это соловей — он,
"Very romantic," he said, and then miserably
наверно, прибыл с последним
to me: "If it's light enough after dinner, I want
трансатлантическим рейсом. И так поет, так
to take you down to the stables."
поет... — Она и сама почти пела, не
говорила. — Ну разве не романтично, Том,
скажи?
— Да, сплошная романтика, — сказал он и,
словно ища спасенья, повернулся ко мне: —
После обеда, если еще не совсем стемнеет,
поведу тебя посмотреть лошадей.
consciously devoid of meaning. I was about to
speak when she sat up alertly and said "Sh!" in
a warning voice. A subdued impassioned
murmur was audible in the room beyond, and
Miss Baker leaned forward unashamed, trying
to hear. The murmur trembled on the verge of
coherence, sank down, mounted excitedly, and
then ceased altogether.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
14
The telephone rang inside, startlingly, and as
Daisy shook her head decisively at Tom the
subject of the stables, in fact all subjects,
vanished into air. Among the broken fragments
of the last five minutes at table I remember the
candles being lit again, pointlessly, and I was
conscious of wanting to look squarely at every
one, and yet to avoid all eyes. I couldn't guess
what Daisy and Tom were thinking, but I doubt
if even Miss Baker, who seemed to have
mastered a certain hardy scepticism, was able
utterly to put this fifth guest's shrill metallic
urgency out of mind. To a certain temperament
the situation might have seemed intriguing—
my own instinct was to telephone immediately
for the police.
The horses, needless to say, were not
mentioned again. Tom and Miss Baker, with
several feet of twilight between them, strolled
back into the library, as if to a vigil beside a
perfectly tangible body, while, trying to look
pleasantly interested and a little deaf, I
followed Daisy around a chain of connecting
verandas to the porch in front. In its deep
gloom we sat down side by side on a wicker
settee.
Daisy took her face in her hands as if feeling
its lovely shape, and her eyes moved gradually
out into the velvet dusk. I saw that turbulent
emotions possessed her, so I asked what I
thought would be some sedative questions
about her little girl.
"We don't know each other very well, Nick,"
she said suddenly. "Even if we are cousins.
You didn't come to my wedding."
"I wasn't back from the war."
"That's true." She hesitated. "Well, I've had a
very bad time, Nick, and I'm pretty cynical
about everything."
Evidently she had reason to be. I waited but
she didn't say any more, and after a moment I
returned rather feebly to the subject of her
daughter.
"I suppose she talks, and—eats, and
everything."
Опять затрещал телефонный звонок; Дэзи,
глядя на Тома, решительно покачала
головой, и разговор о лошадях, да и весь
вообще разговор повис в воздухе. Среди
осколков последних пяти минут,
проведенных за столом, мне запомнились
огоньки свечей — их почему-то опять
зажгли — и мучившее меня желание в упор
смотреть на всех остальных, но так, чтобы
ни с кем не встретиться взглядом. Не знаю,
о чем думали в это время Дэзи и Том, но
даже мисс Бейкер с ее очевидной
скептической закалкой едва ли удавалось не
замечать трескучей стальной навязчивости
этого пятого среди нас. Кому-нибудь
другому вся ситуация могла показаться
заманчиво пикантной, — но у меня было
такое чувство, что необходимо срочно
вызвать полицию.
Понятно само собой, что о лошадях больше
и речи не было. Том и мисс Бейкер
вернулись в библиотеку, словно бы для
сумеречного бдения над невидимым, но
вполне материальным покойником, а я,
притворяясь светски оживленным и слегка
тугим на ухо, шел вместе с Дэзи цепью
сообщающихся балконов вокруг дома, пока
эта прогулка не привела нас к центральной
веранде, где было уже совсем темно. Там
мы и уселись рядом на плетеном диванчике.
Дэзи прижала обе ладони к лицу, словно
проверяя на ощупь его точеный овал, а
глазами все пристальней, все напряженней
впивалась в бархатистый полумрак. Я видел
ее волнение, с которым она не в силах была
совладать, и попытался отвлечь ее
расспросами о дочке.
— Мы с тобой хоть и родственники, а мало
знаем друг друга, Ник, — неожиданно
сказала она. — Ты даже на свадьбе у меня
не был.
— Я тогда еще не вернулся с войны.
— Да, верно. — Она помолчала. — Знаешь,
Ник, мне очень много пришлось пережить,
и я теперь как-то ни во что не верю.
Судя по всему, у нее для этого были
основания. Я немного подождал, но
продолжения не последовало, и тогда я
довольно беспомощно ухватился опять за
спасительную тему о дочке.
— Она, должно быть, уже разговаривает,
и... и ест, и все такое.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
15
— Ну, конечно. — Она рассеянно взглянула
на меня. — А хочешь знать, что я сказала,
когда она родилась, Ник? Интересно тебе?
— Очень интересно.
— Это тебе поможет понять... многое. Еще
и часу не прошло, как она появилась на
свет, — а где был Том, бог его знает. Я
очнулась после наркоза, чувствуя себя
всеми брошенной и забытой, и сразу же
спросила акушерку: "Мальчик или
девочка?" И когда услышала, что девочка,
отвернулась и заплакала. А потом говорю:
"Ну и пусть. Очень рада, что девочка. Дай
только бог, чтобы она выросла дурой,
потому что в нашей жизни для женщины
самое лучшее быть хорошенькой
дурочкой".
"You see I think everything's terrible anyhow," — Я, видишь ли, думаю, что все равно на
she went on in a convinced way. "Everybody
свете ничего хорошего нет, — продолжала
thinks so—the most advanced people. And I
она убежденно. — И все так думают —
KNOW. I've been everywhere and seen
даже самые умные, самые передовые люди.
everything and done everything." Her eyes
А я не только думаю, я {знаю}. Ведь я везде
flashed around her in a defiant way, rather like побывала, все видела, все попробовала. —
Tom's, and she laughed with thrilling scorn.
Она вызывающе сверкнула глазами, совсем
"Sophisticated—God, I'm sophisticated!"
как Том, и рассмеялась звенящим,
презрительным смехом. — Многоопытная и
разочарованная, вот я какая.
The instant her voice broke off, ceasing to
Но как только отзвучал ее голос,
compel my attention, my belief, I felt the basic принуждавший меня слушать и верить, я
insincerity of what she had said. It made me
сейчас же почувствовал неправду в ее
uneasy, as though the whole evening had been словах. Мне стало не по себе, как будто
a trick of some sort to exact a contributory
весь этот вечер был рассчитан на то, чтобы
emotion from me. I waited, and sure enough, in через обман и хитрость заставить меня
a moment she looked at me with an absolute
волноваться чужим волнением. Прошла
smirk on her lovely face, as if she had asserted минута, и в самом деле — на прелестном
her membership in a rather distinguished secret лице Дэзи появилась самодовольная
society to which she and Tom belonged.
улыбка, словно ей удалось доказать свое
право на принадлежность к
привилегированному тайному обществу, к
которому принадлежал и Том.
Inside, the crimson room bloomed with light.
Алая комната цвела под зажженной
Tom and Miss Baker sat at either end of the
лампой. Том сидел на одном конце длинной
long couch and she read aloud to him from the тахты, а мисс Бейкер, сидя на другом,
SATURDAY EVENING POST.—the words,
читала ему вслух "Сатердей ивнинг пост"
murmurous and uninflected, running together
— в ее чтении все слова сливались в
in a soothing tune. The lamp-light, bright on
ровную убаюкивающую мелодию. Свет
his boots and dull on the autumn-leaf yellow of играл яркими бликами на ботинках Тома,
her hair, glinted along the paper as she turned a тусклым золотом переливался в волосах
page with a flutter of slender muscles in her
мисс Бейкер, напоминавших цветом
arms.
осеннюю листву, скользил по страницам,
перевертываемым упругим движением
сильных, мускулистых пальцев.
"Oh, yes." She looked at me absently. "Listen,
Nick; let me tell you what I said when she was
born. Would you like to hear?"
"Very much."
"It'll show you how I've gotten to feel about—
things. Well, she was less than an hour old and
Tom was God knows where. I woke up out of
the ether with an utterly abandoned feeling,
and asked the nurse right away if it was a boy
or a girl. She told me it was a girl, and so I
turned my head away and wept. 'all right,' I
said, 'I'm glad it's a girl. And I hope she'll be a
fool—that's the best thing a girl can be in this
world, a beautiful little fool."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
16
Увидя нас, мисс Бейкер предостерегающе
подняла руку.
— "Продолжение в следующем номере", —
дочитала она и отбросила журнал. Потом,
дернув коленкой, самоуверенно
выпрямилась и встала с тахты. — Десять
часов, — объявила она, поглядев, чтобы
узнать это, на потолок. — Девочке-паиньке
пора в постельку.
— У Джордан завтра состязания в
Уэстчестере, — пояснила Дэзи. — Ей
нужно ехать туда с самого утра.
— Ах, так вы — Джордан Бейкер!
Теперь я понял, почему мне знакомо ее
лицо, — эта капризная гримаска достаточно
часто мелькала на фотографиях,
иллюстрирующих спортивную хронику
Ашвилла, Хот-Спрингса и Палм-Бич. Я
даже слышал о ней какую-то сплетню,
довольно злую и неприглядную сплетню, но
подробности давно вылетели у меня из
головы.
"Good night," she said softly. "Wake me at
— Спокойной ночи, — проворковала она.
eight, won't you."
— И пожалуйста, разбудите меня в восемь
"If you'll get up."
часов.
"I will. Good night, Mr. Carraway. See you
— Ведь все равно не встанешь.
anon."
— Встану. Спокойной ночи, мистер
"Of course you will," confirmed Daisy. "In fact Каррауэй. Мы еще увидимся.
I think I'll arrange a marriage. Come over
— Конечно, увидитесь, — подтвердила
often, Nick, and I'll sort of—oh—fling you
Дэзи. — Я даже думаю, не сосватать ли вас.
together. You know—lock you up accidentally Приезжай почаще, Ник, я буду — как это
in linen closets and push you out to sea in a
говорится? — содействовать вашему
boat, and all that sort of thing——"
сближению. Ну, знаешь, — то нечаянно
запру вас вдвоем в чулане, то отправлю на
лодке в открытое море, то еще что-нибудь.
"Good night," called Miss Baker from the
— Спокойной ночи! — крикнула уже с
stairs. "I haven't heard a word."
лестницы мисс Бейкер. — Я ничего не
"She's a nice girl," said Tom after a moment.
слыхала.
"They oughtn't to let her run around the
— Джордан славная девушка, — сказал Том
country this way."
немного погодя. — Напрасно только ей
"Who oughtn't to?" inquired Daisy coldly.
разрешают вести такую бродячую жизнь.
"Her family."
— А кто это может разрешить ей или не
разрешить? — холодно спросила Дэзи.
— Ну как кто, — ее родные.
"Her family is one aunt about a thousand years — Ее родные — это тетка, которой сто лет.
old. Besides, Nick's going to look after her,
Но теперь Ник приглядит за ней, правда,
aren't you, Nick? She's going to spend lots of
Ник? Она будет приезжать к нам каждую
week-ends out here this summer. I think the
субботу. Я считаю, что атмосфера
home influence will be very good for her."
семейного дома должна оказать на нее
Daisy and Tom looked at each other for a
благотворное влияние.
moment in silence.
Дэзи и Том молча посмотрели друг на
"Is she from New York?" I asked quickly.
друга.
When we came in she held us silent for a
moment with a lifted hand.
"To be continued," she said, tossing the
magazine on the table, "in our very next issue."
Her body asserted itself with a restless
movement of her knee, and she stood up.
"Ten o'clock," she remarked, apparently
finding the time on the ceiling. "Time for this
good girl to go to bed."
"Jordan's going to play in the tournament tomorrow," explained Daisy, "over at
Westchester."
"Oh—you're Jordan BAKER."
I knew now why her face was familiar—its
pleasing contemptuous expression had looked
out at me from many rotogravure pictures of
the sporting life at Asheville and Hot Springs
and Palm Beach. I had heard some story of her
too, a critical, unpleasant story, but what it was
I had forgotten long ago.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
17
— Она из Нью-Йорка? — поспешно
спросил я.
— Из Луисвилла. Подруга моей юности.
Моей счастливой, безмятежной юности.
"Did you give Nick a little heart to heart talk
— Ты что, вела с Ником на веранде
on the veranda?" demanded Tom suddenly.
задушевные разговоры? — спросил вдруг
"Did I?" She looked at me.
Том.
"I can't seem to remember, but I think we
— Задушевные разговоры? — Она
talked about the Nordic race. Yes, I'm sure we оглянулась на меня. — Не помню, но,
did. It sort of crept up on us and first thing you кажется, мы беседовали о нордической
know——"
расе. Да, да, именно об этом. Разговор
"Don't believe everything you hear, Nick," he
возник как-то сам собой, мы даже не
advised me.
заметили.
— Ты смотри, Ник, не верь всякой чепухе,
— предостерег меня Том.
I said lightly that I had heard nothing at all, and Я беспечно сказал, что никакой чепухи я не
a few minutes later I got up to go home. They
слышал, и немного погодя стал прощаться.
came to the door with me and stood side by
Они вышли меня проводить и, стоя
side in a cheerful square of light. As I started
рядышком в веселом прямоугольнике света,
my motor Daisy peremptorily called: "Wait!"
смотрели, как я усаживаюсь в машину. Я
"I forgot to ask you something, and it's
уже включил мотор, как вдруг Дэзи
important. We heard you were engaged to a
повелительно закричала: "Стой!"
girl out West."
— Я забыла спросить одну важную вещь.
"That's right," corroborated Tom kindly. "We
Мы слышали, что у тебя Там, дома, есть
heard that you were engaged."
невеста.
"It's libel. I'm too poor."
— Да, да, — с готовностью подхватил Том.
— Мы слышали, что у тебя есть невеста.
— Клевета. Я слишком беден, чтобы
жениться.
"But we heard it," insisted Daisy, surprising
— А мы слышали, — настаивала Дэзи; к
me by opening up again in a flower-like way.
моему удивлению, она опять словно вся
"We heard it from three people, so it must be
расцвела. — Мы слышали от трех разных
true."
людей, значит, это правда.
Of course I knew what they were referring to,
Я отлично знал, о чем идет речь, но дело в
but I wasn't even vaguely engaged. The fact
том, что у меня в самом деле не было
that gossip had published the banns was one of никакой невесты. Дурацкие слухи о моей
the reasons I had come East. You can't stop
помолвке и были одной из причин, почему
going with an old friend on account of rumors, я решил уехать на Восток. Нельзя
and on the other hand I had no intention of
раззнакомиться со старой приятельницей
being rumored into marriage.
из-за чьих-то досужих языков, но, с другой
стороны, мне вовсе не хотелось, чтобы эти
досужие языки довели меня до брачного
обряда.
Their interest rather touched me and made
Я был тронут радушным приемом Дэзи и
them less remotely rich—nevertheless, I was
Тома, даже их богатство теперь как будто
confused and a little disgusted as I drove away. меньше отдаляло их от меня, — но все же
It seemed to me that the thing for Daisy to do
по дороге домой я не мог отделаться от
was to rush out of the house, child in arms—
какого-то неприятного осадка. Мне
but apparently there were no such intentions in казалось, что Дэзи остается одно: схватить
her head. As for Tom, the fact that he "had
ребенка на руки и без оглядки бежать из
some woman in New York." was really less
этого дома, — но у нее, видно, и в мыслях
surprising than that he had been depressed by a ничего подобного не было. Что же касается
"From Louisville. Our white girlhood was
passed together there. Our beautiful white——
"
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
18
Тома, то меня не так поразило известие о
"какой-то особе в Нью-Йорке", как то, что
его душевное равновесие могло быть
нарушено книгой. Что-то побуждало его
вгрызаться в корку черствых идей, как
будто несокрушимое плотское
самодовольство больше не насыщало эту
властную душу.
Already it was deep summer on roadhouse
Уже совсем по-летнему разогрелись за
roofs and in front of wayside garages, where
день крыши придорожных закусочных и
new red gas-pumps sat out in pools of light,
асфальт перед гаражами, где в лужицах
and when I reached my estate at West Egg I
света торчали новенькие красные
ran the car under its shed and sat for a while on бензоколонки. Вернувшись к себе в Уэстan abandoned grass roller in the yard. The
Эгг, я поставил машину под навес и присел
wind had blown off, leaving a loud, bright
на заржавленную газонокосилку,
night, with wings beating in the trees and a
валявшуюся за домом. Ветер утих, ночь
persistent organ sound as the full bellows of
сияла, полная звуков, — хлопали птичьи
the earth blew the frogs full of life. The
крылья в листве деревьев, органно гудели
silhouette of a moving cat wavered across the
лягушки от избытка жизни, раздуваемой
moonlight, and turning my head to watch it, I
мощными мехами земли. Мимо черным
saw that I was not alone—fifty feet away a
силуэтом в голубизне прокралась кошка, я
figure had emerged from the shadow of my
повернул голову ей вслед и вдруг увидел,
neighbor's mansion and was standing with his
что я не один — шагах в пятидесяти,
hands in his pockets regarding the silver
отделившись от густой тени соседского
pepper of the stars. Something in his leisurely
дома, стоял человек и, заложив руки в
movements and the secure position of his feet
карманы, смотрел на серебряные перчинки
upon the lawn suggested that it was Mr. Gatsby звезд. Непринужденное спокойствие его
himself, come out to determine what share was позы, уверенность, с которой его ноги
his of our local heavens.
приминали траву на газоне, подсказали мне,
что это сам мистер Гэтсби вышел
прикинуть, какая часть нашего уэстэггского неба по праву причитается ему.
I decided to call to him. Miss Baker had
Я решил окликнуть его. Сказать, что
mentioned him at dinner, and that would do for слышал о нем сегодня за обедом от мисс
an introduction. But I didn't call to him, for he Бейкер, это послужит мне рекомендацией.
gave a sudden intimation that he was content to Но я так его и не окликнул, потому что он
be alone—he stretched out his arms toward the вдруг ясно показал, насколько неуместно
dark water in a curious way, and, far as I was
было бы нарушить его одиночество: он какfrom him, I could have sworn he was
то странно протянул руку к темной воде, и,
trembling. Involuntarily I glanced seaward—
несмотря на расстояние между нами, мне
and distinguished nothing except a single green показалось, что он весь дрожит. Невольно я
light, minute and far away, that might have
посмотрел по направлению его взгляда, но
been the end of a dock. When I looked once
ничего не увидел; только где-то далеко
more for Gatsby he had vanished, and I was
светился зеленый огонек, должно быть,
alone again in the unquiet darkness.
сигнальный фонарь на краю причала. Я
оглянулся, но Гэтсби уже исчез, и я снова
был один в неспокойной темноте.
Chapter 2
ГЛАВА II
About half way between West Egg and New
Почти на полпути между Уэст-Эггом и
York the motor road hastily joins the railroad
Нью-Йорком шоссе подбегает к железной
and runs beside it for a quarter of a mile, so as дороге и с четверть мили бежит с нею
to shrink away from a certain desolate area of
рядом, словно хочет обогнуть стороной
book. Something was making him nibble at the
edge of stale ideas as if his sturdy physical
egotism no longer nourished his peremptory
heart.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
19
угрюмый пустырь. Это настоящая Долина
Шлака — призрачная нива, на которой
шлак всходит как пшеница, громоздится
холмами, сопками, раскидывается
причудливыми садами; перед вами
возникают шлаковые дома, трубы, дым,
поднимающиеся к небу, и, наконец, если
очень напряженно вглядеться, можно
увидеть шлаково-серых человечков,
которые словно расплываются в пыльном
тумане. А то вдруг по невидимым рельсам
выползет вереница серых вагонеток и с
чудовищным лязгом остановится, и сейчас
же шлаковые человечки закопошатся
вокруг с лопатами и поднимут такую
густую тучу пыли, что за ней уже не
разглядеть, каким они там заняты
таинственным делом.
But above the gray land and the spasms of
Но проходит минута-другая, и над этой
bleak dust which drift endlessly over it, you
безотрадной землей, над стелющимися над
perceive, after a moment, the eyes of Doctor T. ней клубами серой пыли вы различаете
J. Eckleburg. The eyes of Doctor T. J.
глаза доктора Т. Дж. Эклберга. Глаза
Eckleburg are blue and gigantic—their irises
доктора Эклберга голубые и огромные —
are one yard high. They look out of no face,
их радужная оболочка имеет метр в
but, instead, from a pair of enormous yellow
ширину. Они смотрят на вас не с
spectacles which pass over a nonexistent nose. человеческого лица, а просто сквозь
Evidently some wild wag of an oculist set them гигантские очки в желтой оправе, сидящие
there to fatten his practice in the borough of
на несуществующем носу. Должно быть,
Queens, and then sank down himself into
какой-то фантазер-окулист из Квинса
eternal blindness, or forgot them and moved
установил их тут в надежде на расширение
away. But his eyes, dimmed a little by many
практики, а потом сам отошел в край
paintless days, under sun and rain, brood on
вечной слепоты или переехал куда-нибудь,
over the solemn dumping ground.
позабыв свою выдумку. Но глаза остались,
и, хотя краска немного слиняла от дождя и
солнца и давно уже не подновлялась, они и
сейчас все так же грустно созерцают
мрачную свалку.
The valley of ashes is bounded on one side by
С одной стороны Долина Шлака упирается
a small foul river, and, when the drawbridge is в сильно загаженную речонку, и, когда мост
up to let barges through, the passengers on
на ней разведен для пропуска барж,
waiting trains can stare at the dismal scene for пассажирам местного поезда приходится
as long as half an hour. There is always a halt
иной раз битых полчаса любоваться
there of at least a minute, and it was because of унылым пейзажем. Задержка бывает здесь
this that I first met Tom Buchanan's mistress.
всегда, хотя бы на минуту, и благодаря
этому я познакомился с любовницей Тома
Бьюкенена.
The fact that he had one was insisted upon
О том, что у него есть любовница,
wherever he was known. His acquaintances
говорили с уверенностью всюду, где только
resented the fact that he turned up in popular
его знали. Возмущенно рассказывали, что
restaurants with her and, leaving her at a table, он появляется с нею в модных кафе и,
sauntered about, chatting with whomsoever he оставив ее за столиком, расхаживает по
knew. Though I was curious to see her, I had
всему залу, окликая знакомых. Мне было
land. This is a valley of ashes—a fantastic farm
where ashes grow like wheat into ridges and
hills and grotesque gardens; where ashes take
the forms of houses and chimneys and rising
smoke and, finally, with a transcendent effort,
of men who move dimly and already
crumbling through the powdery air.
Occasionally a line of gray cars crawls along
an invisible track, gives out a ghastly creak,
and comes to rest, and immediately the ashgray men swarm up with leaden spades and stir
up an impenetrable cloud, which screens their
obscure operations from your sight.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
20
любопытно на нее посмотреть, но
знакомиться с нею я вовсе не хотел —
однако пришлось. Как-то мы с Томом
вместе ехали поездом в Нью-Йорк, и, когда
поезд остановился у шлаковых куч, Том
вдруг вскочил и, схватив меня под руку,
буквально вытащил из вагона.
— Сойдем здесь, — настаивал он. — Я хочу
познакомить тебя с моей приятельницей.
I think he'd tanked up a good deal at luncheon,
Он, должно быть, изрядно хватил за
and his determination to have my company
завтраком и, вздумав провести день в моем
bordered on violence. The supercilious
обществе, готов был осуществить свое
assumption was that on Sunday afternoon I had намерение хотя бы силой. Ему даже в
nothing better to do.
голову не приходило, что у меня могут быть
другие планы на воскресенье.
I followed him over a low whitewashed
Следуя за ним, я перебрался через
railroad fence, and we walked back a hundred
невысокую беленую стену, ограждавшую
yards along the road under Doctor Eckleburg's железнодорожные пути, и под пристальным
persistent stare. The only building in sight was взглядом доктора Эклберга мы прошли
a small block of yellow brick sitting on the
шагов сто в обратную сторону. Кругом не
edge of the waste land, a sort of compact Main было видно никаких признаков жилья,
Street ministering to it, and contiguous to
кроме трех кирпичных строений,
absolutely nothing. One of the three shops it
вытянувшихся в ряд на краю пустыря, —
contained was for rent and another was an allэтакая Главная улица в миниатюре, которая
night restaurant, approached by a trail of ashes; никуда не вела и ни с чем не пересекалась.
the third was a garage—Repairs. GEORGE B. В одном было торговое помещение, которое
WILSON. Cars bought and sold.—and I
сейчас пустовало, в другом — ресторанчик,
followed Tom inside.
открытый круглые сутки, третье занимал
гараж с вывеской: "Джордж Уилсон.
Автомобили. Покупка, продажа и ремонт".
Сюда мы и вошли.
The interior was unprosperous and bare; the
Внутри было голо и убого; только в
only car visible was the dust-covered wreck of полутемном углу приткнулся поломанный
a Ford which crouched in a dim corner. It had
"форд". Мне вдруг представилось, что этот
occurred to me that this shadow of a garage
гараж без машин — просто маскировка,
must be a blind, and that sumptuous and
отвод глаз, а над ним, должно быть,
romantic apartments were concealed overhead, скрываются таинственные роскошные
when the proprietor himself appeared in the
апартаменты; но тут из бокового закутка,
door of an office, wiping his hands on a piece
служившего конторой, выглянул сам
of waste. He was a blond, spiritless man,
хозяин, вытирая ветошью руки. Это был
anaemic, and faintly handsome. When he saw
рыхлый вялый блондин анемичной, но, в
us a damp gleam of hope sprang into his light
общем, довольно приятной внешности. При
blue eyes.
виде нас в его голубых глазах заиграл
влажный отсвет надежды.
"Hello, Wilson, old man," said Tom, slapping
— Привет, Уилсон, дружище, — сказал
him jovially on the shoulder. "How's
Том, весело хлопнув его по плечу. — Как
business?"
делишки?
"I can't complain," answered Wilson
— Жаловаться не могу, — отвечал Уилсон
unconvincingly. "When are you going to sell
не слишком уверенным тоном. — Когда же
me that car?"
вы продадите мне ту машину?
"Next week; I've got my man working on it
— На той неделе; мой шофер ее приводит в
now."
порядок.
no desire to meet her—but I did. I went up to
New York with Tom on the train one
afternoon, and when we stopped by the
ashheaps he jumped to his feet and, taking hold
of my elbow, literally forced me from the car.
"We're getting off," he insisted. "I want you to
meet my girl."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
21
— Мне кажется, он не очень спешит.
— А мне не кажется, — холодно отрезал
Том — Если вы не хотите ждать, я, в конце
концов, могу продать ее и в другом месте.
— Нет, нет, что вы, — испугался Уилсон.
— Вы меня не так поняли, я просто...
Конец фразы как-то заглох. Том в это
время нетерпеливо оглядывался по
сторонам. На лестнице вдруг послышались
шаги, и через минуту плотная женская
фигура загородила свет, падавший из
закутка. Женщина была лет тридцати пяти,
с наклонностью к полноте, но она несла
свое тело с той чувственной повадкой,
которая свойственна некоторым полным
женщинам. В лице, оттененном синим в
горошек крепдешиновым платьем, не было
ни одной красивой или хотя бы правильной
черты, но от всего ее существа так и веяло
энергией жизни, словно в каждой жилочке
тлел готовый вспыхнуть огонь. Она
неспешно улыбнулась и, пройдя мимо
мужа, точно это был не человек, а тень,
подошла к Тому и поздоровалась с ним за
руку, глядя ему в глаза. Потом облизнула
губы и, не поворачивая головы, сказала
мужу грудным, хрипловатым голосом:
"Get some chairs, why don't you, so somebody — Принес бы хоть стулья, людям присесть
can sit down."
негде.
"Oh, sure," agreed Wilson hurriedly, and went — Сейчас, сейчас. — Уилсон торопливо
toward the little office, mingling immediately
кинулся к своему закутку и сразу пропал на
with the cement color of the walls. A white
беловатом фоне стены. Налет шлаковой
ashen dust veiled his dark suit and his pale hair пыли выбелил его темный костюм и
as it veiled everything in the vicinity—except
бесцветные волосы, как и все кругом, —
his wife, who moved close to Tom.
только на женщине, стоявшей теперь
"I want to see you," said Tom intently. "Get on совсем близко к Тому, не был заметен этот
the next train."
налет.
"All right."
— Ты мне нужна сегодня, — властно сказал
"I'll meet you by the news-stand on the lower
Том. — Едем следующим поездом.
level." She nodded and moved away from him — Хорошо.
just as George Wilson emerged with two chairs — Встретимся внизу, на перроне, у
from his office door.
газетного киоска.
Она кивнула и отошла — как раз в ту
минуту, когда в дверях показался Уилсон,
таща два стула.
We waited for her down the road and out of
Мы подождали ее на шоссе, отойдя
sight. It was a few days before the Fourth of
настолько, чтобы нас не было видно.
July, and a gray, scrawny Italian child was
Приближался праздник Четвертого июля, и
setting torpedoes in a row along the railroad
тщедушный мальчишка-итальянец с серым
track.
лицом раскладывал вдоль
"Terrible place, isn't it," said Tom, exchanging железнодорожного полотна сигнальные
a frown with Doctor Eckleburg.
петарды.
"Works pretty slow, don't he?"
"No, he doesn't," said Tom coldly. "And if you
feel that way about it, maybe I'd better sell it
somewhere else after all."
"I don't mean that," explained Wilson quickly.
"I just meant——"
His voice faded off and Tom glanced
impatiently around the garage. Then I heard
footsteps on a stairs, and in a moment the
thickish figure of a woman blocked out the
light from the office door. She was in the
middle thirties, and faintly stout, but she
carried her surplus flesh sensuously as some
women can. Her face, above a spotted dress of
dark blue crepe-de-chine, contained no facet or
gleam of beauty, but there was an immediately
perceptible vitality about her as if the nerves of
her body were continually smouldering. She
smiled slowly and, walking through her
husband as if he were a ghost, shook hands
with Tom, looking him flush in the eye. Then
she wet her lips, and without turning around
spoke to her husband in a soft, coarse voice:
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
22
"Awful."
"It does her good to get away."
"Doesn't her husband object?"
"Wilson? He thinks she goes to see her sister in
New York. He's so dumb he doesn't know he's
alive."
So Tom Buchanan and his girl and I went up
together to New York—or not quite together,
for Mrs. Wilson sat discreetly in another car.
Tom deferred that much to the sensibilities of
those East Eggers who might be on the train.
She had changed her dress to a brown figured
muslin, which stretched tight over her rather
wide hips as Tom helped her to the platform in
New York. At the news-stand she bought a
copy of TOWN TATTLE. and a movingpicture magazine, and in the station drug-store
some cold cream and a small flask of perfume.
Up-stairs, in the solemn echoing drive she let
four taxicabs drive away before she selected a
new one, lavender-colored with gray
upholstery, and in this we slid out from the
mass of the station into the glowing sunshine.
But immediately she turned sharply from the
window and, leaning forward, tapped on the
front glass.
"I want to get one of those dogs," she said
earnestly. "I want to get one for the apartment.
They're nice to have—a dog."
We backed up to a gray old man who bore an
absurd resemblance to John D. Rockefeller. In
a basket swung from his neck cowered a dozen
very recent puppies of an indeterminate breed.
"What kind are they?" asked Mrs. Wilson
eagerly, as he came to the taxi-window.
"All kinds. What kind do you want, lady?"
"I'd like to get one of those police dogs; I don't
suppose you got that kind?"
The man peered doubtfully into the basket,
plunged in his hand and drew one up,
wriggling, by the back of the neck.
— Ужасная дыра, верно? — сказал Том,
неодобрительно переглянувшись с
доктором Эклбергом.
— Да, хуже не придумаешь.
— Вот она и рада бывает проветриться.
— А муж — ничего?
— Уилсон? Считается, что она ездит в НьюЙорк к сестре в гости. Да он такой олух, не
замечает даже, что живет на свете.
Так случилось, что Том Бьюкенен, его дама
и я вместе отправились в Нью-Йорк, —
впрочем, не совсем вместе: приличия ради
мисс Уилсон ехала в другом вагоне. Со
стороны Тома это была уступка
щепетильности тех обитателей Уэст-Эгга,
которые могли оказаться в поезде.
Она переоделась, и на ней теперь было
платье из коричневого в разводах муслина,
туго натянувшееся на ее широковатых
бедрах, когда Том помогал ей выйти из
вагона на Пенсильванском вокзале. В
газетном киоске она купила киножурнал и
номер "Таун Тэттл", а у аптекарского
прилавка — кольдкрем и флакончик духов.
Наверху, в гулком полумраке крытого
въезда, она пропустила четыре такси и
остановила свой выбор только на пятом —
новеньком автомобиле цвета лаванды, с
серой обивкой, который наконец вывез нас
из громады вокзала на залитую солнцем
улицу. Но не успели мы отъехать, как она,
резко откинувшись от окна, застучала в
стекло шоферу.
— Хочу такую собачку, — потребовала она
— Пусть у нас в квартирке живет собачка.
Это так уютно.
Шофер дал задний ход, и мы поравнялись с
седым стариком, до нелепости похожим на
Джона Д. Рокфеллера. На груди у него
висела корзина, в которой копошилось с
десяток новорожденных щенков
неопределенной масти.
— Это что за порода? — деловито
осведомилась миссис Уилсон, как только
старик подошел к машине.
— Всякая есть. Вам какая требуется,
мадам?
— Мне бы хотелось немецкую овчарку.
Такой у вас, наверно, нет?
Старик с сомнением глянул в свою корзину,
запустил туда руку и вытащил за загривок
барахтающуюся собачонку.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
23
— Это не немецкая овчарка, — сказал Том.
— Да, пожалуй что не совсем, — огорченно
согласился старик. — Это скорее
эрдельтерьер — Он провел рукой по
коричневой, словно бобриковой спинке —
Вы посмотрите, шерсть какая. Богатая
шерсть. Уж эту собаку вам не придется
лечить от простуды.
"I think it's cute," said Mrs. Wilson
— Она дуся! — восторженно объявила
enthusiastically. "How much is it?"
миссис Уилсон. — Сколько вы за нее
"That dog?" He looked at it admiringly. "That
хотите?
dog will cost you ten dollars."
— За эту собаку? — Он окинул щенка
The Airedale—undoubtedly there was an
восхищенным взглядом — Эта собака вам
Airedale concerned in it somewhere, though its обойдется в десять долларов.
feet were startlingly white—changed hands
Эрдельтерьер — среди его предков,
and settled down into Mrs. Wilson's lap, where несомненно, был и эрдельтерьер, несмотря
she fondled the weather-proof coat with
на подозрительно белые лапы, —
rapture.
перекочевал на колени к миссис Уилсон,
которая с упоением принялась гладить
морозоустойчивую шерсть.
"Is it a boy or a girl?" she asked delicately.
— А это мальчик или девочка? —
"That dog? That dog's a boy."
деликатно осведомилась она.
"It's a bitch," said Tom decisively. "Here's your — Эта собака? Эта собака — мальчик.
money. Go and buy ten more dogs with it."
— Сука это, — уверенно сказал Том — Вот
We drove over to Fifth Avenue, so warm and
деньги, держите. Можете купить на них еще
soft, almost pastoral, on the summer Sunday
десяток щенков.
afternoon that I wouldn't have been surprised
Мы выехали на Пятую авеню, такую тихую,
to see a great flock of white sheep turn the
мирную, почти пасторально-идиллическую
corner.
в этот теплый воскресный день, что я не
удивился бы, если б из-за угла вдруг
появилось стадо белых овечек.
"Hold on," I said, "I have to leave you here."
— Остановите-ка на минуту, — сказал я. —
"No, you don't," interposed Tom quickly.
Здесь я вас должен покинуть.
"Myrtle'll be hurt if you don't come up to the
— Ну уж нет, — запротестовал Том —
apartment. Won't you, Myrtle?"
Миртл обидится, если ты не посмотришь ее
"Come on," she urged. "I'll telephone my sister квартирку. Правда, Миртл?
Catherine. She's said to be very beautiful by
— Поедемте с нами, — попросила миссис
people who ought to know."
Уилсон. — Я позвоню Кэтрин. Это моя
"Well, I'd like to, but——"
сестра, она красавица — так говорят люди
понимающие.
— Я бы с удовольствием, но..
We went on, cutting back again over the Park
Мы покатили дальше, пересекли парк и
toward the West Hundreds. At 158th Street the выехали к западным Сотым улицам. Вдоль
cab stopped at one slice in a long white cake of Сто пятьдесят восьмой длинным белым
apartment-houses. Throwing a regal
пирогом протянулись одинаковые
homecoming glance around the neighborhood, многоквартирные дома. У одного из
Mrs. Wilson gathered up her dog and her other ломтиков этого пирога мы остановились.
purchases, and went haughtily in.
Оглядевшись по сторонам с видом
"I'm going to have the McKees come up," she
королевы, возвращающейся в родную
announced as we rose in the elevator. "And, of столицу, миссис Уилсон подхватила щенка
course, I got to call up my sister, too."
и прочие свои покупки и величественно
проследовала в дом.
"That's no police dog," said Tom.
"No, it's not exactly a polICE dog," said the
man with disappointment in his voice. "It's
more of an Airedale." He passed his hand over
the brown wash-rag of a back. "Look at that
coat. Some coat. That's a dog that'll never
bother you with catching cold."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
24
— Позвоню Мак-Ки, пусть они тоже
зайдут, — говорила она, пока мы
поднимались в лифте. — И не забыть сразу
же вызвать Кэтрин.
The apartment was on the top floor—a small
Квартирка находилась под самой крышей
living-room, a small dining-room, a small
— маленькая гостиная, маленькая столовая,
bedroom, and a bath. The living-room was
маленькая спаленка и ванная комната.
crowded to the doors with a set of tapestried
Гостиная была заставлена от двери до двери
furniture entirely too large for it, so that to
чересчур громоздкой для нее мебелью с
move about was to stumble continually over
гобеленовой обивкой, так что нельзя было
scenes of ladies swinging in the gardens of
ступить шагу, чтобы не наткнуться на
Versailles. The only picture was an overгруппу прелестных дам, раскачивающихся
enlarged photograph, apparently a hen sitting
на качелях в Версальском парке. Стены
on a blurred rock. Looked at from a distance,
были голые, если не считать непомерно
however, the hen resolved itself into a bonnet, увеличенной фотографии, изображавшей,
and the countenance of a stout old lady beamed по-видимому, курицу на окутанной
down into the room. Several old copies of
туманом скале. Стоило, впрочем, отойти
TOWN TATTLE. lay on the table together
подальше, как курица оказывалась вовсе не
with a copy of SIMON CALLED PETER, and курицей, а шляпкой, из-под которой
some of the small scandal magazines of
добродушно улыбалась почтенная старушка
Broadway. Mrs. Wilson was first concerned
с пухленькими щечками. На столе валялись
with the dog. A reluctant elevator-boy went for вперемешку старые номера "Таун Тэттл",
a box full of straw and some milk, to which he томик, озаглавленный "Симон, называемый
added on his own initiative a tin of large, hard
Петром", и несколько журнальчиков из тех,
dog-biscuits—one of which decomposed
что питаются скандальной хроникой
apathetically in the saucer of milk all
Бродвея. Миссис Уилсон, войдя, прежде
afternoon. Meanwhile Tom brought out a
всего занялась щенком. Мальчик-лифтер с
bottle of whiskey from a locked bureau door.
явной неохотой отправился добывать ящик
с соломой и молоко; к этому он, по
собственной инициативе, добавил жестянку
больших твердокаменных собачьих галет —
одна такая галета потом до самого вечера
уныло кисла в блюдечке с молоком. Пока
шли все эти хлопоты, Том отпер дверцу
секретера и извлек оттуда бутылку виски.
I have been drunk just twice in my life, and the Я только два раза в жизни напивался
second time was that afternoon; so everything
пьяным; это и был второй раз. Поэтому все
that happened has a dim, hazy cast over it,
происходящее после я видел сквозь мутную
although until after eight o'clock the apartment дымку, хотя квартира часов до восьми, по
was full of cheerful sun. Sitting on Tom's lap
крайней мере, была залита солнцем. Миссис
Mrs. Wilson called up several people on the
Уилсон, усевшись к Тому на колени, без
telephone; then there were no cigarettes, and I
конца звонила кому-то по телефону; потом
went out to buy some at the drugstore on the
выяснилось, что нечего курить, и я пошел
corner. When I came back they had
купить сигареты. Когда я вернулся, в
disappeared, so I sat down discreetly in the
гостиной никого не было; я скромно уселся
living-room and read a chapter of SIMON
в уголке и прочел целую главу из "Симона,
CALLED PETER.—either it was terrible stuff называемого Петром" — но одно из двух:
or the whiskey distorted things, because it
или это страшная чушь, или в голове у меня
didn't make any sense to me.
путалось после выпитого виски, — во
всяком случае, я ровно ничего не мог
понять.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
25
Just as Tom and Myrtle (after the first drink
Mrs. Wilson and I called each other by our first
names) reappeared, company commenced to
arrive at the apartment-door.
The sister, Catherine, was a slender, worldly
girl of about thirty, with a solid, sticky bob of
red hair, and a complexion powdered milky
white. Her eye-brows had been plucked and
then drawn on again at a more rakish angle, but
the efforts of nature toward the restoration of
the old alignment gave a blurred air to her face.
When she moved about there was an incessant
clicking as innumerable pottery bracelets
jingled up and down upon her arms. She came
in with such a proprietary haste, and looked
around so possessively at the furniture that I
wondered if she lived here. But when I asked
her she laughed immoderately, repeated my
question aloud, and told me she lived with a
girl friend at a hotel.
Mr. McKee was a pale, feminine man from the
flat below. He had just shaved, for there was a
white spot of lather on his cheekbone, and he
was most respectful in his greeting to every
one in the room. He informed me that he was
in the "artistic game," and I gathered later that
he was a photographer and had made the dim
enlargement of Mrs. Wilson's mother which
hovered like an ectoplasm on the wall. His
wife was shrill, languid, handsome, and
horrible. She told me with pride that her
husband had photographed her a hundred and
twenty-seven times since they had been
married.
Mrs. Wilson had changed her costume some
time before, and was now attired in an
elaborate afternoon dress of cream-colored
chiffon, which gave out a continual rustle as
she swept about the room. With the influence
of the dress her personality had also undergone
a change. The intense vitality that had been so
remarkable in the garage was converted into
impressive hauteur. Her laughter, her gestures,
her assertions became more violently affected
moment by moment, and as she expanded the
Потом Том и Миртл (мы с миссис Уилсон
после первой рюмки стали звать друг друга
запросто по имени) вернулись в гостиную;
вскоре появились и гости.
Кэтрин, сестра хозяйки, оказалась
стройной, видавшей виды девицей лет
тридцати с напудренным до молочной
белизны лицом под густой шапкой рыжих,
коротко остриженных волос. Брови у нее
были выщипаны дочиста и потом наведены
снова под более залихватским углом; но
стремление природы вернуться к
первоначальному замыслу придавало
некоторую расплывчатость ее чертам.
Каждое ее движение сопровождалось
позвякиванием многочисленных
керамических браслетов, скользивших по
обнаженным рукам. Она вошла в комнату
таким быстрым, уверенным шагом и так похозяйски оглядела всю мебель, что я
подумал, — может быть, она и живет здесь.
Но когда я ее спросил об этом, она
расхохоталась и неумеренно громко
повторила вслух мой вопрос и потом
сказала, что снимает номер в отеле, вдвоем
с подругой.
Мистер Мак-Ки, сосед снизу, был бледный
женоподобный человек. Он, как видно,
только что брился: на щеке у него засох
клочок мыльной пены. Войдя, он долго и
изысканно вежливо здоровался с каждым из
присутствующих. Мне он объяснил, что
принадлежит к "миру искусства"; как я
узнал потом, он был фотографом, и это его
творением был увеличенный портрет
матери миссис Уилсон, точно астральное
тело парившей на стене гостиной. Жена его
была томная, красивая мегера с
пронзительным голосом. Она гордо
поведала мне, что со дня их свадьбы муж
сфотографировал ее сто двадцать семь раз.
Миссис Уилсон еще раньше успела
переодеться — на ней теперь был очень
нарядный туалет из кремового шифона,
шелестевший, когда она расхаживала по
комнате. Переменив платье, она и вся стала
как будто другая. Та кипучая энергия
жизни, которая днем, в гараже, так поразила
меня, превратилась в назойливую спесь.
Смех, жесты, разговор — все в ней с
каждой минутой становилось жеманнее;
казалось, гостиная уже не вмещает ее
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
26
развернувшуюся особу, и в конце концов
она словно бы закружилась в дымном
пространстве на скрипучем, лязгающем
стержне.
"My dear," she told her sister in a high,
— Ах, милая, — говорила она сестре,
mincing shout, "most of these fellas will cheat неестественно повысив голос, — вся эта
you every time. All they think of is money. I
публика только и смотрит, как бы тебя
had a woman up here last week to look at my
обобрать. У меня тут на прошлой неделе
feet, and when she gave me the bill you'd of
была женщина, приводила мне ноги в
thought she had my appendicitis out."
порядок, — так ты бы видела ее счет!
"What was the name of the woman?" asked
Можно было подумать, что она мне удалила
Mrs. McKee.
{аппендицит}.
"Mrs. Eberhardt. She goes around looking at
— А как ее фамилия, этой женщины? —
people's feet in their own homes."
спросила миссис Мак-Ки.
"I like your dress," remarked Mrs. McKee, "I
— Миссис Эберхардт. Она ходит на дом
think it's adorable."
приводить клиентам ноги в порядок.
— Мне очень нравится ваше платье, —
сказала миссис Мак-Ки. — Прелесть.
Mrs. Wilson rejected the compliment by
Миссис Уилсон отклонила комплимент,
raising her eyebrow in disdain.
презрительно подняв брови.
"It's just a crazy old thing," she said. "I just slip — Это такое старье, — сказала она. — Я его
it on sometimes when I don't care what I look
еще иногда надеваю, ну просто, когда мне
like."
все равно, как я выгляжу.
"But it looks wonderful on you, if you know
— Нет, как хотите, а оно вам очень идет, —
what I mean," pursued Mrs. McKee. "If
не уступала миссис Мак-Ки. — Если бы
Chester could only get you in that pose I think Честер мог снять вас в такой позе, я
he could make something of it."
уверена, это было бы нечто.
We all looked in silence at Mrs. Wilson, who
Мы все молча уставились на миссис
removed a strand of hair from over her eyes
Уилсон, а она, откинув со лба выбившуюся
and looked back at us with a brilliant smile.
прядь, отвечала нам ослепительной
Mr. McKee regarded her intently with his head улыбкой. Мистер Мак-Ки внимательно
on one side, and then moved his hand back and посмотрел на нее, склонив голову набок,
forth slowly in front of his face.
потом протянул руку вперед, убрал и опять
"I should change the light," he said after a
протянул вперед.
moment. "I'd like to bring out the modelling of — Я бы только дал другое освещение, —
the features. And I'd try to get hold of all the
сказал он, помолчав немного. — Чтобы
back hair."
лучше выделить лепку лица. И я бы
постарался, чтобы вся масса волос попала в
кадр.
"I wouldn't think of changing the light," cried
— Вот уж нипочем бы не стала менять
Mrs. McKee. "I think it's——"
освещение! — воскликнула миссис Мак-Ки.
Her husband said "SH!" and we all looked at
— По-моему, это как раз...
the subject again, whereupon Tom Buchanan
— Ш-шш! — одернул ее муж, и мы снова
yawned audibly and got to his feet.
сосредоточились на своем объекте, но тут
"You McKees have something to drink," he
Том Бьюкенен, шумно зевнув, поднялся на
said. "Get some more ice and mineral water,
ноги.
Myrtle, before everybody goes to sleep."
— Вы бы лучше выпили чего-нибудь,
почтенные супруги, — сказал он. — Миртл,
добавь льду и содовой, пока все тут у тебя
не заснули.
"I told that boy about the ice." Myrtle raised
— Я уже приказала мальчишке насчет
her eyebrows in despair at the shiftlessness of
льда. — Миртл приподняла брови в знак
room grew smaller around her, until she
seemed to be revolving on a noisy, creaking
pivot through the smoky air.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
27
the lower orders. "These people! You have to
keep after them all the time."
She looked at me and laughed pointlessly.
Then she flounced over to the dog, kissed it
with ecstasy, and swept into the kitchen,
implying that a dozen chefs awaited her orders
there.
"I've done some nice things out on Long
Island," asserted Mr. McKee.
Tom looked at him blankly.
"Two of them we have framed down-stairs."
"Two what?" demanded Tom.
"Two studies. One of them I call MONTAUK
POINT—THE GULLS, and the other I call
MONTAUK POINT—THE SEA."
The sister Catherine sat down beside me on the
couch.
"Do you live down on Long Island, too?" she
inquired.
"I live at West Egg."
"Really? I was down there at a party about a
month ago. At a man named Gatsby's. Do you
know him?"
"I live next door to him."
"Well, they say he's a nephew or a cousin of
Kaiser Wilhelm's. That's where all his money
comes from."
"Really?"
She nodded.
"I'm scared of him. I'd hate to have him get
anything on me."
This absorbing information about my neighbor
was interrupted by Mrs. McKee's pointing
suddenly at Catherine:
"Chester, I think you could do something with
HER," she broke out, but Mr. McKee only
nodded in a bored way, and turned his attention
to Tom.
"I'd like to do more work on Long Island, if I
could get the entry. All I ask is that they should
give me a start."
своего возмущения нерадивостью черни. —
Это такая публика! За ними просто нужно
ходить следом.
Она взглянула на меня и ни с того ни с сего
засмеялась. Потом схватила щенка,
восторженно чмокнула его и вышла на
кухню с таким видом, словно дюжина
поваров ожидала там ее распоряжений.
— У меня на Лонг-Айленде кое-что
неплохо получилось, — с апломбом
произнес мистер Мак-Ки.
Том недоуменно воззрился на него.
— Две вещи даже висят у нас дома.
— Какие вещи? — спросил Том.
— Два этюда. Один я назвал "Мыс Монток.
Чайки", а другой — "Мыс Монток. Море".
Рыжая Кэтрин уселась на диван рядом со
мной.
— А вы тоже живете на Лонг-Айленде? —
спросила она.
— Я живу в Уэст-Эгге.
— Да ну? Я там как-то раз была, с месяц
тому назад. У некоего Гэтсби. Вы его не
знаете?
— Он мой сосед.
— Говорят, он не то племянник, не то
двоюродный брат кайзера Вильгельма. Вот
откуда у него столько денег.
Этим увлекательным сообщениям о моем
соседе помешала миссис Мак-Ки, которая
вдруг воскликнула, указывая на Кэтрин:
— Честер, а ведь с ней бы у тебя тоже чтонибудь получилось!
Но мистер Мак-Ки только рассеянно кивнул
и снова повернулся к Тому:
— Я бы охотно поработал еще на ЛонгАйленде, если бы представился случай.
Мне бы только с чего-то начать, а там уже
обойдусь без помощи.
"Ask Myrtle," said Tom, breaking into a short
— Обратитесь к Миртл, — хохотнув,
shout of laughter as Mrs. Wilson entered with a сказал Том; миссис Уилсон в эту минуту
tray. "She'll give you a letter of introduction,
входила с подносом. — Она вам напишет
won't you Myrtle?"
рекомендательное письмо — напишешь,
"Do what?" she asked, startled.
Миртл?
"You'll give McKee a letter of introduction to
— Какое письмо? — Она явно была
your husband, so he can do some studies of
озадачена.
him." His lips moved silently for a moment as
— Рекомендательное письмо к твоему
he invented. "GEORGE B. WILSON AT THE мужу, пусть мистер Мак-Ки сделает с него
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
28
GASOLINE PUMP, or something like that."
Catherine leaned close to me and whispered in
my ear: "Neither of them can stand the person
they're married to."
"Can't they?"
"Can't STAND them." She looked at Myrtle
and then at Tom. "What I say is, why go on
living with them if they can't stand them? If I
was them I'd get a divorce and get married to
each other right away."
"Doesn't she like Wilson either?"
The answer to this was unexpected. It came
from Myrtle, who had overheard the question,
and it was violent and obscene.
"You see," cried Catherine triumphantly. She
lowered her voice again. "It's really his wife
that's keeping them apart. She's a Catholic, and
they don't believe in divorce."
Daisy was not a Catholic, and I was a little
shocked at the elaborateness of the lie.
"When they do get married," continued
Catherine, "they're going West to live for a
while until it blows over."
"It'd be more discreet to go to Europe."
"Oh, do you like Europe?" she exclaimed
surprisingly. "I just got back from Monte
Carlo."
"Really."
"Just last year. I went over there with another
girl." "Stay long?"
"No, we just went to Monte Carlo and back.
We went by way of Marseilles. We had over
twelve hundred dollars when we started, but
we got gypped out of it all in two days in the
private rooms. We had an awful time getting
back, I can tell you. God, how I hated that
town!"
The late afternoon sky bloomed in the window
for a moment like the blue honey of the
Mediterranean—then the shrill voice of Mrs.
McKee called me back into the room.
"I almost made a mistake, too," she declared
vigorously. "I almost married a little kyke
who'd been after me for years. I knew he was
несколько этюдов. — Он пошевелил
губами, придумывая — "Джорд Б. Уилсон у
бензоколонки" или что-нибудь в этом роде.
Кэтрин придвинулась ближе и шепнула
мне на ухо:
— Она так же ненавидит своего мужа, как
Том — свою жену.
— Да что вы!
— Просто не-на-видит! — Она посмотрела
сперва на Миртл, потом на Тома. — А я так
считаю — зачем жить с человеком,
которого ненавидишь? Добились бы
каждый развода и потом поженились бы. Я
бы, по крайней мере, так поступила на их
месте.
— Значит, она совсем не любит Уилсона?
Ответ меня ошарашил. Ответила сама
Миртл, услыхавшая мой вопрос, ответила
резко и цинично.
— Вот видите, — торжествующе сказала
Кэтрин и потом снова перешла на
полушепот: — Все дело в его жене. Она
католичка, а католики не признают развода.
Дэзи вовсе не была католичкой, и я
подивился хитроумию этой лжи.
— Когда они все-таки поженятся, —
продолжала Кэтрин, — они уедут на Запад
и там поживут, пока уляжется шум.
— Уж тогда лучше уехать в Европу.
— Ах, вы поклонник Европы? —
неожиданно громко воскликнула Кэтрин. —
Я совсем недавно вернулась из МонтеКарло.
— Вот как?
— Да, в прошлом году. Ездила вдвоем с
подругой.
— И долго пробыли?
— Нет, мы только съездили в Монте-Карло
и обратно. Через Марсель. У нас было с
собой больше тысячи двухсот долларов, но
за два дня в частных игорных залах нас
обчистили до нитки. Как мы только домой
добрались — даже вспомнить страшно.
Господи, до чего ж я возненавидела этот
город!
На миг предвечернее небо в окне засинело
медвяной лазурью Средиземного моря —
но пронзительный голос миссис Мак-Ки тут
же возвратил меня в тесную гостиную.
— Я сама чуть не совершила такую
ошибку, — во всеуслышание объявила она.
— Чуть было не вышла за ничтожного
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
29
человечка, который несколько лет ходил за
мной как тень. А ведь знала, что он меня не
стоит. И все мне говорили: "Люсиль, этот
человек тебя не стоит!" Но, не повстречайся
я с Честером, он бы меня в конце концов
уломал.
"Yes, but listen," said Myrtle Wilson, nodding
— Да, но послушайте, — сказала Миртл
her head up and down, "at least you didn't
Уилсон, качая головой. — Все ж таки вы за
marry him."
него не вышли.
"I know I didn't."
— Как видите.
"Well, I married him," said Myrtle,
— А я вышла, — многозначительно сказала
ambiguously. "And that's the difference
Миртл. — Вот в чем разница между вашим
between your case and mine."
случаем и моим.
"Why did you, Myrtle?" demanded Catherine.
— А зачем было выходить, Миртл? —
"Nobody forced you to."
спросила Кэтрин — Никто тебя, кажется, не
неволил.
Myrtle considered.
Миртл не сразу ответила.
"I married him because I thought he was a
— Я за него вышла, потому что думала, что
gentleman," she said finally. "I thought he
он джентльмен, — сказала она наконец. —
knew something about breeding, but he wasn't Думала, он человек воспитанный, а на
fit to lick my shoe."
самом деле он мне и в подметки не годился.
"You were crazy about him for a while," said
— Ты же по нем с ума сходила когда-то, —
Catherine.
заметила Кэтрин.
"Crazy about him!" cried Myrtle incredulously. — Я сходила по нем с ума? — возмутилась
"Who said I was crazy about him? I never was Миртл. — Кто это тебе сказал? Я не больше
any more crazy about him than I was about that сходила с ума по нем, чем вот по этому
man there."
господину.
She pointed suddenly at me, and every one
Она ткнула пальцем в меня, и все
looked at me accusingly. I tried to show by my посмотрели на меня с укоризной. Я
expression that I had played no part in her past. постарался выразить всем своим видом, что
"The only CRAZY I was was when I married
ничуть не претендую на ее чувства.
him. I knew right away I made a mistake. He
— Вот когда я действительно с ума спятила,
borrowed somebody's best suit to get married
это когда вышла за него замуж. Но я сразу
in, and never even told me about it, and the
поняла свою ошибку. Он взял у приятеля
man came after it one day when he was out.
костюм, чтобы надеть на свадьбу, а мне про
'oh, is that your suit?' I said. 'this is the first I
это и не заикнулся. Через несколько дней —
ever heard about it.' But I gave it to him and
его как раз не было дома — приятель
then I lay down and cried to beat the band all
приходит и просит вернуть костюм. "Вот
afternoon."
как, это ваш костюм? — говорю я. —
Первый раз слышу". Но костюм все-таки
отдала, а потом бросилась на постель и
ревмя ревела до самой ночи.
"She really ought to get away from him,"
— Ей правда нужно уйти от него, — снова
resumed Catherine to me. "They've been living зашептала мне Кэтрин. — Одиннадцать лет
over that garage for eleven years. And tom's
они так и живут над этим гаражом. А у нее
the first sweetie she ever had."
даже ни одного дружка не было до Тома.
The bottle of whiskey—a second one—was
Бутылка виски — уже вторая за этот вечер
now in constant demand by all present,
— переходила из рук в руки; только Кэтрин
excepting Catherine, who "felt just as good on не проявляла к ней интереса, уверяя, что ей
nothing at all." Tom rang for the janitor and
"и так весело". Том вызвал швейцара и
sent him for some celebrated sandwiches,
послал его за какими-то знаменитыми
which were a complete supper in themselves. I сандвичами, которые могли заменить целый
below me. Everybody kept saying to me:
'Lucille, that man's 'way below you!' But if I
hadn't met Chester, he'd of got me sure."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
30
wanted to get out and walk southward toward
the park through the soft twilight, but each
time I tried to go I became entangled in some
wild, strident argument which pulled me back,
as if with ropes, into my chair. Yet high over
the city our line of yellow windows must have
contributed their share of human secrecy to the
casual watcher in the darkening streets, and I
was him too, looking up and wondering. I was
within and without, simultaneously enchanted
and repelled by the inexhaustible variety of
life.
Myrtle pulled her chair close to mine, and
suddenly her warm breath poured over me the
story of her first meeting with Tom.
"It was on the two little seats facing each other
that are always the last ones left on the train. I
was going up to New York to see my sister and
spend the night. He had on a dress suit and
patent leather shoes, and I couldn't keep my
eyes off him, but every time he looked at me I
had to pretend to be looking at the
advertisement over his head. When we came
into the station he was next to me, and his
white shirt-front pressed against my arm, and
so I told him I'd have to call a policeman, but
he knew I lied. I was so excited that when I got
into a taxi with him I didn't hardly know I
wasn't getting into a subway train. All I kept
thinking about, over and over, was 'You can't
live forever; you can't live forever.'"
She turned to Mrs. McKee and the room rang
full of her artificial laughter.
"My dear," she cried, "I'm going to give you
this dress as soon as I'm through with it. I've
got to get another one to-morrow. I'm going to
make a list of all the things I've got to get. A
massage and a wave, and a collar for the dog,
and one of those cute little ash-trays where you
touch a spring, and a wreath with a black silk
bow for mother's grave that'll last all summer. I
got to write down a list so I won't forget all the
things I got to do."
ужин. Я то и дело порывался уйти; мягкие
сумерки манили меня, и хотелось
прогуляться пешком до парка, но всякий
раз я оказывался втянутым в очередной
оголтелый спор, точно веревками
привязывавший меня к креслу. А быть
может, в это самое время какой-нибудь
случайный прохожий смотрел с темнеющей
улицы в вышину, на наши освещенные
окна, и думал о том, какие человеческие
тайны прячутся за их желтыми квадратами.
И мне казалось, что я вижу этого
прохожего, его поднятую голову,
задумчивое лицо. Я был здесь, но я был и
там тоже, завороженный и в то же время
испуганный бесконечным разнообразием
жизни.
Миртл поставила себе кресло рядом со
мной, и вместе с теплым дыханием на меня
вдруг полился рассказ о ее первой встрече с
Томом.
— Мы сидели в вагоне друг против друга,
на боковых местах у выхода, которые
всегда занимают в последнюю очередь. Я
ехала в Нью-Йорк к сестре и должна была у
нее ночевать. Том был во фраке, в лаковых
туфлях, я просто глаз не могла от него
отвести, но как только встречусь с ним
взглядом, сейчас же делаю вид, будто
рассматриваю рекламный плакат у него над
головой. Когда стали выходить из вагона,
он очутился рядом со мной и так прижался
крахмальной грудью к моему плечу, что я
пригрозила позвать полицейского, да он
мне, конечно, не поверил. Я была сама не
своя, — когда он меня подсаживал в
машину, я даже не очень-то разбирала,
такси это или вагон метро. А в голове одна
мысль: "Живешь ведь только раз, только
раз".
Она оглянулась на миссис Мак-Ки, и вся
комната зазвенела ее деланным смехом.
— Ах, моя милая, — воскликнула она. — Я
вам подарю это платье, когда совсем
перестану его носить. Завтра я куплю себе
новое. Нужно мне составить список всех
дел, которые я должна сделать завтра.
Массаж, потом парикмахер, потом еще надо
купить ошейник для собачки, и такую
маленькую пепельницу с пружинкой, они
мне ужасно нравятся, и венок с черным
шелковым бантом мамочке на могилку, из
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
31
таких цветов, что все лето не вянут.
Непременно нужно все это записать, чтобы
я ничего не забыла.
It was nine o'clock—almost immediately
Было девять часов — но почти сейчас же я
afterward I looked at my watch and found it
снова посмотрел на часы, и оказалось, что
was ten. Mr. McKee was asleep on a chair with уже десять. Мистер Мак-Ки спал в кресле,
his fists clenched in his lap, like a photograph
раздвинув колени и положив на них сжатые
of a man of action. Taking out my
кулаки, точно важный деятель,
handkerchief I wiped from his cheek the
позирующий перед объективом. Я достал
remains of the spot of dried lather that had
носовой платок и стер с его щеки засохшую
worried me all the afternoon.
мыльную пену, которая мне весь вечер не
давала покоя.
The little dog was sitting on the table looking
Щенок сидел на столе, моргал слепыми
with blind eyes through the smoke, and from
глазами в табачном дыму и время от
time to time groaning faintly. People
времени принимался тихонько скулить.
disappeared, reappeared, made plans to go
Какие-то люди появлялись, исчезали,
somewhere, and then lost each other, searched сговаривались идти куда-то, теряли друг
for each other, found each other a few feet
друга, искали и снова находили на
away. Some time toward midnight Tom
расстоянии двух шагов. Уже около
Buchanan and Mrs. Wilson stood face to face
полуночи я услышал сердитые голоса Тома
discussing, in impassioned voices, whether
Бьюкенена и миссис Уилсон; они стояли
Mrs. Wilson had any right to mention Daisy's
друг против друга и запальчиво спорили о
name.
том, имеет ли право миссис Уилсон
произносить имя Дэзи.
"Daisy! Daisy! Daisy!" shouted Mrs. Wilson.
— Дэзи! Дэзи! Дэзи! — выкрикивала
"I'll say it whenever I want to! Daisy! Dai—— миссис Уилсон. — Вот хочу и буду
"
повторять, пока не надоест. Дэзи! Дэ...
Making a short deft movement, Tom Buchanan Том сделал короткое, точно рассчитанное
broke her nose with his open hand.
движение и ребром ладони разбил ей нос.
Then there were bloody towels upon the bathПотом были окровавленные полотенца на
room floor, and women's voices scolding, and
полу ванной, негодующие возгласы
high over the confusion a long broken wail of
женщин и надсадный, долгий крик боли,
pain. Mr. McKee awoke from his doze and
вырывавшийся из общего шума. Мистер
started in a daze toward the door. When he had Мак-Ки очнулся от сна, встал и в каком-то
gone half way he turned around and stared at
оцепенении направился к двери. На
the scene—his wife and Catherine scolding
полдороге он обернулся и с минуту
and consoling as they stumbled here and there созерцал всю сцену: сдвинутая мебель,
among the crowded furniture with articles of
среди нее суетятся его жена и Кэтрин, браня
aid, and the despairing figure on the couch,
и утешая, хватаясь то за одно, то за другое в
bleeding fluently, and trying to spread a copy
попытках оказать помощь; а на диване
of TOWN TATTLE. over the tapestry scenes
лежит истекающая кровью жертва и
of Versailles. Then Mr. McKee turned and
судорожно старается прикрыть номером
continued on out the door. Taking my hat from "Таун Тэттл" гобеленовый Версаль. Затем
the chandelier, I followed.
мистер Мак-Ки повернулся и продолжал
свой путь к двери. Схватив свою шляпу с
канделябра, я вышел вслед за ним.
"Come to lunch some day," he suggested, as
— Давайте как-нибудь позавтракаем
we groaned down in the elevator.
вместе, — предложил он, когда мы, вздыхая
"Where?"
и охая, ехали на лифте вниз.
"Anywhere."
— А где?
"Keep your hands off the lever," snapped the
— Где хотите.
elevator boy.
— Оставьте в покое рычаг, — рявкнул
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
32
лифтер.
— Прошу прощения, — с достоинством
произнес мистер Мак-Ки. — Я не заметил,
что прикасаюсь к нему.
— Ну что ж, — сказал я. — С
удовольствием.
. . . I was standing beside his bed and he was
... Я стоял у его постели, а он сидел на ней
sitting up between the sheets, clad in his
в нижнем белье с большой папкой в руках.
underwear, with a great portfolio in his hands. — "Зверь и красавица"... "Одиночество"...
"Beauty and the Beast . . . Loneliness . . . Old
"Рабочая кляча"... "Бруклинский мост"...
Grocery Horse . . . Brook'n Bridge . . . ."
Потом я лежал на скамье, в промозглой
Then I was lying half asleep in the cold lower
сырости Пенсильванского вокзала и
level of the Pennsylvania Station, staring at the таращил слипающиеся глаза на утренний
morning TRIBUNE, and waiting for the four
выпуск "Трибюн" в ожидании
o'clock train.
четырехчасового поезда.
Chapter 3
ГЛАВА III
There was music from my neighbor's house
Летними вечерами на вилле у моего соседа
through the summer nights. In his blue gardens звучала музыка. Мужские и женские
men and girls came and went like moths
силуэты вились, точно мотыльки, в синеве
among the whisperings and the champagne and его сада, среди приглушенных голосов,
the stars. At high tide in the afternoon I
шампанского и звезд. Днем, в час прилива,
watched his guests diving from the tower of his мне было видно, как его гости прыгают в
raft, or taking the sun on the hot sand of his
воду с вышки, построенной на его
beach while his two motor-boats slit the waters причальном плоту, или загорают на
of the Sound, drawing aquaplanes over
раскаленном песке его пляжа, а две его
cataracts of foam. On week-ends his Rollsмоторки режут водную гладь пролива ЛонгRoyce became an omnibus, bearing parties to
Айленд, и за ними на пенной волне
and from the city between nine in the morning взлетают аквапланы. По субботам и
and long past midnight, while his station
воскресеньям его "роллс-ройс" превращался
wagon scampered like a brisk yellow bug to
в рейсовый автобус и с утра до глубокой
meet all trains. And on Mondays eight
ночи возил гостей из города или в город, а
servants, including an extra gardener, toiled all его многоместный "форд" к приходу
day with mops and scrubbing-brushes and
каждого поезда торопливо бежал на
hammers and garden-shears, repairing the
станцию, точно желтый проворный жук. А
ravages of the night before.
в понедельник восьмеро слуг, включая
специально нанятого второго садовника,
брали тряпки, швабры, молотки и садовые
ножницы и трудились весь день, удаляя
следы вчерашних разрушений.
Every Friday five crates of oranges and lemons Каждую пятницу шесть корзин апельсинов
arrived from a fruiterer in New York—every
и лимонов прибывали от фруктовщика из
Monday these same oranges and lemons left
Нью-Йорка — и каждый понедельник эти
his back door in a pyramid of pulpless halves.
же апельсины и лимоны покидали дом с
There was a machine in the kitchen which
черного хода в виде горы полузасохших
could extract the juice of two hundred oranges корок. На кухне стояла машина, которая за
in half an hour if a little button was pressed
полчаса выжимала сок из двухсот
two hundred times by a butler's thumb.
апельсинов — для этого только нужно было
двести раз надавить пальцем кнопку.
At least once a fortnight a corps of caterers
Раза два или даже три в месяц на виллу
came down with several hundred feet of canvas являлась целая армия поставщиков.
and enough colored lights to make a Christmas Привозили несколько сот ярдов брезента и
tree of Gatsby's enormous garden. On buffet
такое количество разноцветных лампочек,
"I beg your pardon," said Mr. McKee with
dignity, "I didn't know I was touching it."
"All right," I agreed, "I'll be glad to."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
33
будто собирались превратить сад Гэтсби в
огромную рождественскую елку. На столах,
в сверкающем кольце закусок,
выстраивались окорока, нашпигованные
специями, салаты, пестрые, как трико
арлекина, поросята, запеченные в тесте,
жареные индейки, отливающие волшебным
блеском золота. В большом холле
воздвигалась высокая стойка, даже с
медной приступкой, как в настоящем баре,
и чего там только не было — и джин, и
ликеры, и какие-то старомодные напитки,
вышедшие из употребления так давно, что
многие молодые гостьи не знали их даже по
названиям.
By seven o'clock the orchestra has arrived, no
К семи часам оркестр уже на местах — не
thin five-piece affair, but a whole pitful of
какие-нибудь жалкие полдюжины
oboes and trombones and saxophones and viols музыкантов, а полный состав: и гобои, и
and cornets and piccolos, and low and high
тромбоны, и саксофоны, и альты, и корнетdrums. The last swimmers have come in from
а-пистоны, и флейты-пикколо, и большие и
the beach now and are dressing up-stairs; the
малые барабаны. Пришли уже с пляжа
cars from New York are parked five deep in
последние купальщики и переодеваются
the drive, and already the halls and salons and
наверху; вдоль подъездной аллеи по пять в
verandas are gaudy with primary colors, and
ряд стоят машины гостей из Нью-Йорка, а в
hair shorn in strange new ways, and shawls
залах, в гостиных, на верандах, уже
beyond the dreams of Castile. The bar is in full запестревших всеми цветами радуги, можно
swing, and floating rounds of cocktails
увидеть головы, стриженные по последней
permeate the garden outside, until the air is
причуде моды, и шали, какие не снились
alive with chatter and laughter, and casual
даже кастильским сеньоритам. Бар работает
innuendo and introductions forgotten on the
вовсю, а по саду там и сям проплывают
spot, and enthusiastic meetings between
подносы с коктейлями, наполняя ароматами
women who never knew each other's names.
воздух, уже звонкий от смеха и болтовни,
сплетен, прерванных на полуслове,
завязывающихся знакомств, которые через
минуту будут забыты, и пылких взаимных
приветствий дам, никогда и по имени друг
дружку не знавших.
The lights grow brighter as the earth lurches
Огни тем ярче, чем больше земля
away from the sun, and now the orchestra is
отворачивается от солнца, вот уже оркестр
playing yellow cocktail music, and the opera of заиграл золотистую музыку под коктейли, и
voices pitches a key higher. Laughter is easier
оперный хор голосов зазвучал тоном выше.
minute by minute, spilled with prodigality,
Смех с каждой минутой льется все
tipped out at a cheerful word. The groups
свободней, все расточительней, готов
change more swiftly, swell with new arrivals,
хлынуть потоком от одного шутливого
dissolve and form in the same breath; already
словца. Кружки гостей то и дело меняются,
there are wanderers, confident girls who weave обрастают новыми пополнениями, не
here and there among the stouter and more
успеет один распасться, как уже собрался
stable, become for a sharp, joyous moment the другой. Появились уже непоседы из
centre of a group, and then, excited with
самоуверенных молодых красоток: такая
triumph, glide on through the sea-change of
мелькнет то тут, то там среди дам
faces and voices and color under the constantly посолидней, на короткий, радостный миг
changing light.
станет центром внимания кружка — и уже
tables, garnished with glistening hors-d'oeuvre,
spiced baked hams crowded against salads of
harlequin designs and pastry pigs and turkeys
bewitched to a dark gold. In the main hall a bar
with a real brass rail was set up, and stocked
with gins and liquors and with cordials so long
forgotten that most of his female guests were
too young to know one from another.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
34
спешит дальше, возбужденная успехом,
сквозь прилив и отлив лиц, и красок, и
голосов, в беспрестанно меняющемся свете.
Suddenly one of the gypsies, in trembling opal, Но вдруг одна такая цыганская душа, вся в
seizes a cocktail out of the air, dumps it down
волнах чего-то опалового, для храбрости
for courage and, moving her hands like Frisco, залпом выпив выхваченный прямо из
dances out alone on the canvas platform. A
воздуха коктейль, выбежит на брезентовую
momentary hush; the orchestra leader varies
площадку и закружится в танце без
his rhythm obligingly for her, and there is a
партнеров. Мгновенная тишина; затем
burst of chatter as the erroneous news goes
дирижер галантно подлаживается под
around that she is Gilda Gray's understudy
заданный ею темп, и по толпе бежит уже
from the FOLLIES. The party has begun.
пущенный кем-то ложный слух, будто это
дублерша Гильды Грей из варьете "Фоли".
Вечер начался.
I believe that on the first night I went to
В ту субботу, когда я впервые перешагнул
Gatsby's house I was one of the few guests
порог виллы Гэтсби, я, кажется, был одним
who had actually been invited. People were not из немногих приглашенных гостей. Туда не
invited—they went there. They got into
ждали приглашения — туда просто
automobiles which bore them out to Long
приезжали, и все. Садились в машину,
Island, and somehow they ended up at Gatsby's ехали на Лонг-Айленд и в конце концов
door. Once there they were introduced by
оказывались у Гэтсби. Обычно находился
somebody who knew Gatsby, and after that
кто-нибудь, кто представлял вновь
they conducted themselves according to the
прибывшего хозяину, и потом каждый вел
rules of behavior associated with amusement
себя так, как принято себя вести в
parks. Sometimes they came and went without загородном увеселительном парке. А
having met Gatsby at all, came for the party
бывало, что гости приезжали и уезжали, так
with a simplicity of heart that was its own
и не познакомившись с хозяином, —
ticket of admission.
простодушная непосредственность, с
которой они пользовались его
гостеприимством, сама по себе служила
входным билетом.
I had been actually invited. A chauffeur in a
Но я был приглашен по всей форме.
uniform of robin's-egg blue crossed my lawn
Ранним утром передо мной предстал шофер
early that Saturday morning with a surprisingly в ливрее цвета яйца малиновки и вручил
formal note from his employer: the honor
мне послание, удивившее меня своей
would be entirely Gatsby's, it said, if I would
церемонностью; в нем говорилось, что
attend his "little party." that night. He had seen мистер Гэтсби почтет для себя величайшей
me several times, and had intended to call on
честью, если я нынче пожалую к нему "на
me long before, but a peculiar combination of
небольшую вечеринку". Он неоднократно
circumstances had prevented it—signed Jay
видел меня издали и давно собирался
Gatsby, in a majestic hand.
нанести мне визит, но досадное стечение
обстоятельств помешало ему осуществить
это намерение. И подпись: {Джей Гэтсби},
с внушительным росчерком.
Dressed up in white flannels I went over to his
В начале восьмого, одетый в белый
lawn a little after seven, and wandered around
фланелевый костюм, я вступил на
rather ill at ease among swirls and eddies of
территорию Гэтсби и сразу же
people I didn't know—though here and there
почувствовал себя довольно неуютно среди
was a face I had noticed on the commuting
множества незнакомых людей, — правда, в
train. I was immediately struck by the number
водовороте, бурлившем на газонах и
of young Englishmen dotted about; all well
дорожках, я различал порой лица, не раз
dressed, all looking a little hungry, and all
виденные в пригородном поезде. Меня
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
35
talking in low, earnest voices to solid and
prosperous Americans. I was sure that they
were selling something: bonds or insurance or
automobiles. They were at least agonizingly
aware of the easy money in the vicinity and
convinced that it was theirs for a few words in
the right key.
As soon as I arrived I made an attempt to find
my host, but the two or three people of whom I
asked his whereabouts stared at me in such an
amazed way, and denied so vehemently any
knowledge of his movements, that I slunk off
in the direction of the cocktail table—the only
place in the garden where a single man could
linger without looking purposeless and alone.
I was on my way to get roaring drunk from
sheer embarrassment when Jordan Baker came
out of the house and stood at the head of the
marble steps, leaning a little backward and
looking with contemptuous interest down into
the garden.
Welcome or not, I found it necessary to attach
myself to some one before I should begin to
address cordial remarks to the passers-by.
"Hello!" I roared, advancing toward her. My
voice seemed unnaturally loud across the
garden.
"I thought you might be here," she responded
absently as I came up. "I remembered you
lived next door to——" She held my hand
impersonally, as a promise that she'd take care
of me in a minute, and gave ear to two girls in
twin yellow dresses, who stopped at the foot of
the steps.
"Hello!" they cried together. "Sorry you didn't
win."
That was for the golf tournament. She had lost
сразу поразило большое число молодых
англичан, вкрапленных в толпу; все они
были безукоризненно одеты, у всех был
немножко голодный вид, и все
сосредоточенно и негромко убеждали в
чем-то солидных, излучающих
благополучие американцев. Я тут же решил,
что они что-то продают — ценные бумаги,
или страховые полисы, или автомобили.
Как видно, близость больших и легких
денег болезненно дразнила их аппетит,
создавая уверенность, что стоит сказать
нужное слово нужным тоном, и эти деньги
уже у них в кармане.
Придя на виллу, я прежде всего попытался
разыскать хозяина, но первые же два-три
человека, которых я спросил, не знают ли
они, где его можно найти, посмотрели на
меня так удивленно и с таким пылом
поспешили убедить меня в своей полной
неосведомленности на этот счет, что я
уныло поплелся к столу с коктейлями —
единственному месту в саду, где одинокому
гостю можно было приткнуться без риска
выглядеть очень уж бесприютным и
жалким.
Вероятно, я бы напился вдребезги просто
от смущения, но тут я увидел Джордан
Бейкер. Она вышла из дома и остановилась
на верхней ступеньке мраморной лестницы,
слегка отклонив назад корпус и с
презрительным любопытством поглядывая
вниз.
Я не знал, обрадуется она мне или нет, но
мне до зарезу нужно было за кого-то
ухватиться, пока я еще не начал приставать
к посторонним с душевными разговорами.
— Здравствуйте! — завопил я, бросившись
к лестнице. Мой голос неестественно и
громко раскатился по всему саду.
— Я так и думала, что встречу вас здесь, —
небрежно заметила Джордан, когда я
поднимался по мраморным ступеням. — Вы
ведь говорили, что живете рядом с...
Она слегка придержала мою руку в знак
того, что займется мною чуть погодя, а сама
вопросительно повернулась к двум девицам
в совершенно одинаковых желтых платьях,
остановившимся у подножия лестницы.
— Здравствуйте! — воскликнули девицы
дуэтом. — Как обидно, что победили не вы!
Речь шла о состязаниях в гольф. На
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
36
прошлой неделе Джордан проиграла
финальную встречу.
— Вы нас не узнаете, — сказала одна из
желтых девиц, — а мы здесь же и
познакомились, с месяц назад.
"You've dyed your hair since then," remarked
— У вас тогда волосы были другого цвета,
Jordan, and I started, but the girls had moved
— возразила Джордан. Я так и подскочил,
casually on and her remark was addressed to
но девицы уже прошли мимо, и ее
the premature moon, produced like the supper, замечание могла принять на свой счет
no doubt, out of a caterer's basket. With
только скороспелая луна, доставленная,
Jordan's slender golden arm resting in mine,
должно быть, в корзине вместе с закусками.
we descended the steps and sauntered about the Продев свою руку под тонкую золотистую
garden. A tray of cocktails floated at us
руку Джордан, я свел ее с лестницы, и мы
through the twilight, and we sat down at a table пошли бродить по саду. Из сумрака выплыл
with the two girls in yellow and three men,
навстречу поднос с коктейлями, и мы, взяв
each one introduced to us as Mr. Mumble.
по бокалу, присели к столику, где уже
расположились желтые девицы и трое
мужчин, каждый из которых был нам
представлен как мистер Брмр.
"Do you come to these parties often?" inquired — Вы часто бываете здесь? — спросила
Jordan of the girl beside her.
Джордан у ближайшей девицы.
"The last one was the one I met you at,"
— Последний раз вот тогда, когда
answered the girl, in an alert confident voice.
познакомилась с вами, — бойко
She turned to her companion: "Wasn't it for
отрапортовала та — И ты, кажется, тоже,
you, Lucille?"
Люсиль? — обратилась она к своей
It was for Lucille, too.
подруге.
Выяснилось, что и Люсиль тоже.
"I like to come," Lucille said. "I never care
— А мне здесь нравится, — сказала
what I do, so I always have a good time. When Люсиль. — Я вообще живу не раздумывая,
I was here last I tore my gown on a chair, and
поэтому мне всегда весело. В тот раз я
he asked me my name and address—inside of a зацепилась за стул и порвала платье. Он
week I got a package from Croirier's with a
спросил мою фамилию и адрес — и через
new evening gown in it."
три дня мне приносят коробку от Круарье, а
"Did you keep it?" asked Jordan.
в коробке новое вечернее платье.
"Sure I did. I was going to wear it to-night, but — И вы приняли? — спросила Джордан.
it was too big in the bust and had to be altered. — Конечно, приняла. Я даже думала его
It was gas blue with lavender beads. Two
сегодня надеть, но нужна небольшая
hundred and sixty-five dollars."
переделка: в груди широковато. Цвета
лаванды, с вышивкой светло-лиловым
бисером. Двести шестьдесят пять долларов.
"There's something funny about a fellow that'll — Все-таки обыкновенный человек так
do a thing like that," said the other girl eagerly. поступать не станет, — с апломбом сказала
"He doesn't want any trouble with ANYbody." первая девица. — Видно, что он старается
"Who doesn't?" I inquired.
избегать неприятностей с кем бы то ни
"Gatsby. Somebody told me——"
было.
The two girls and Jordan leaned together
— Кто — он? — спросил я.
confidentially.
— Гэтсби. Мне говорили...
"Somebody told me they thought he killed a
Обе девицы и Джордан заговорщически
man once."
сдвинули головы.
— Мне говорили, будто он когда-то убил
человека.
A thrill passed over all of us. The three Mr.
Мороз побежал у нас по коже. Три мистера
in the finals the week before.
"You don't know who we are," said one of the
girls in yellow, "but we met you here about a
month ago."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
37
Брмр вытянули шеи, жадно вслушиваясь.
— А по-моему, вовсе не в этом дело, —
скептически возразила Люсиль. — Скорее в
том, что во время войны он был немецким
шпионом.
Один из мужчин энергично закивал в
подтверждение.
— Я сам слышал об этом от человека,
который знает его как родного брата.
Вместе с ним вырос в Германии, —
поспешил он нас заверить.
"Oh, no," said the first girl, "it couldn't be that,
— Ну как же это может быть, — сказала
because he was in the American army during
первая девица. — Ведь во время войны он
the war." As our credulity switched back to her служил в американской армии. — И наше
she leaned forward with enthusiasm. "You
доверие опять переметнулось к ней, а она
look at him sometimes when he thinks
торжествующе продолжала — Вы обратите
nobody's looking at him. I'll bet he killed a
внимание, какое у него бывает лицо, когда
man."
он думает, что его никто не видит. Можете
не сомневаться, он убийца.
She narrowed her eyes and shivered. Lucille
Она зажмурила глаза и поежилась. Люсиль
shivered. We all turned and looked around for
поежилась тоже. Мы все стали
Gatsby. It was testimony to the romantic
оглядываться, ища глазами Гэтсби. Должно
speculation he inspired that there were
быть, и в самом деле было что-то
whispers about him from those who found little романтическое в этом человеке, если слухи,
that it was necessary to whisper about in this
ходившие о нем, повторяли шепотом даже
world.
те, кто мало о чем на свете считал нужным
говорить, понизив голос.
The first supper—there would be another one
Стали подавать первый ужин — после
after midnight—was now being served, and
полуночи предстоял второй, — и Джордан
Jordan invited me to join her own party, who
пригласила меня присоединиться к ее
were spread around a table on the other side of компании, облюбовавшей стол в другом
the garden. There were three married couples
конце сада. Компанию составляли две
and Jordan's escort, a persistent undergraduate супружеские пары и кавалер Джордан,
given to violent innuendo, and obviously under студент из породы вечных, изъяснявшийся
the impression that sooner or later Jordan was
многозначительными намеками и явно
going to yield him up her person to a greater or убежденный, что рано или поздно Джордан
lesser degree. Instead of rambling, this party
предоставит свою особу в более или менее
had preserved a dignified homogeneity, and
полное его распоряжение. Вместо того
assumed to itself the function of representing
чтобы по приезде разбрестись кто куда, они
the staid nobility of the country-side—East
держались горделиво замкнутым кружком,
Egg condescending to West Egg, and carefully взяв на себя миссию представлять здесь
on guard against its spectroscopic gayety.
положительную, аристократическую часть
местного общества. То был Ист-Эгг,
снизошедший до Уэст-Эгга и бдительно
обороняющийся от его
калейдоскопического веселья.
"Let's get out," whispered Jordan, after a
— Уйдем отсюда, — шепнула мне
somehow wasteful and inappropriate half-hour. Джордан, когда прошли полчаса,
"This is much too polite for me."
показавшиеся томительными и ненужными.
We got up, and she explained that we were
— Мне уже невмоготу от этих церемоний.
going to find the host: I had never met him, she Мы оба встали из-за стола; мы хотим
said, and it was making me uneasy. The
поискать хозяина дома, объяснила
Mumbles bent forward and listened eagerly.
"I don't think it's so much THAT," argued
Lucille sceptically; "it's more that he was a
German spy during the war."
One of the men nodded in confirmation.
"I heard that from a man who knew all about
him, grew up with him in Germany," he
assured us positively.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
38
Джордан: мне неловко, что я ему до сих пор
не представлен. Студент кивнул со
снисходительной, меланхолической
усмешкой.
The bar, where we glanced first, was crowded,
В баре, куда мы заглянули прежде всего,
but Gatsby was not there. She couldn't find
было людно и шумно, но Гэтсби там не
him from the top of the steps, and he wasn't on оказалось. Джордан взошла на крыльцо и
the veranda. On a chance we tried an
оттуда оглядела сад, но его нигде не было
important-looking door, and walked into a high видно. Не найдя его и на боковой веранде,
Gothic library, panelled with carved English
мы наугад толкнули внушительного вида
oak, and probably transported complete from
дверь и очутились в библиотеке — комнате
some ruin overseas.
с высокими готическими сводами и
панелями резного дуба на английский
манер, должно быть перевезенной целиком
из какого-нибудь разоренного родового
гнезда за океаном.
A stout, middle-aged man, with enormous owl- Пожилой толстяк в огромных выпуклых
eyed spectacles, was sitting somewhat drunk
очках, делавших его похожим на филина,
on the edge of a great table, staring with
сидел на краю стола, явно в подпитии,
unsteady concentration at the shelves of books. задумчиво созерцая полки с книгами. Когда
As we entered he wheeled excitedly around
мы вошли, он стремительно повернулся и
and examined Jordan from head to foot.
оглядел Джордан с головы до ног.
"What do you think?" he demanded
— Как вам это нравится? — порывисто
impetuously.
спросил он.
"About what?" He waved his hand toward the
— Что именно?
book-shelves.
Он указал рукой на книжные полки.
"About that. As a matter of fact you needn't
— Вот это. Проверять не трудитесь. Уже
bother to ascertain. I ascertained. They're real." проверено. Все — настоящие.
"The books?"
— Книги?
He nodded.
Он кивнул головой.
"Absolutely real—have pages and everything. I — Никакого обмана. Переплет, страницы,
thought they'd be a nice durable cardboard.
все как полагается. Я был уверен, что тут
Matter of fact, they're absolutely real. Pages
одни корешки, а оказывается — они
and—Here! Lemme show you."
настоящие. Переплет, страницы... Да вот,
Taking our scepticism for granted, he rushed to посмотрите сами!
the bookcases and returned with Volume One
Убежденный в нашем недоверии, он
of the "Stoddard Lectures."
подбежал к полке, выхватил одну книгу и
протянул нам. Это был первый том
"Лекций" Стоддарда.
"See!" he cried triumphantly. "It's a bona-fide
— Видали? — торжествующе воскликнул
piece of printed matter. It fooled me. This
он. — Обыкновенное печатное издание, без
fella's a regular Belasco. It's a triumph. What
всяких подделок. На этом я и попался. Этот
thoroughness! What realism! Knew when to
тип — второй Беласко. Разве не шедевр?
stop, too—didn't cut the pages. But what do
Какая продуманность! Какой реализм! И
you want? What do you expect?"
заметьте — знал, когда остановиться, —
He snatched the book from me and replaced it
страницы не разрезаны. Но чего вы хотите?
hastily on its shelf, muttering that if one brick
Чего тут можно ждать?
was removed the whole library was liable to
Он вырвал книгу у меня из рук и поспешно
collapse.
вставил на место, бормоча, что если один
кирпич вынут, может обвалиться все
здание.
"Who brought you?" he demanded. "Or did
— Вас кто привел? — спросил он. — А
undergraduate nodded in a cynical, melancholy
way.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
39
может, вы пришли сами? Меня привели.
Тут почти всех приводят.
Джордан метнула на него короткий веселый
взгляд, но не ответила.
— Меня привела дама по фамилии
Рузвельт, — продолжал он. — Миссис Клод
Рузвельт. Не слыхали? Где-то я с ней вчера
познакомился. Я, знаете, уже вторую
неделю пьян, вот и решил посидеть в
библиотеке, — может, думаю, скорее
протрезвлюсь.
— Ну и как, помогло?
"A little bit, I think. I can't tell yet. I've only
— Кажется — немножко. Пока еще трудно
been here an hour. Did I tell you about the
сказать. Я здесь всего час. Да, я вам не
books? They're real. They're——"
говорил про книги? Представьте себе, они
"You told us." We shook hands with him
настоящие. Они...
gravely and went back outdoors.
— Вы нам говорили.
Мы с чувством пожали ему руку и снова
вышли в сад.
There was dancing now on the canvas in the
На брезенте, натянутом поверх газона, уже
garden; old men pushing young girls backward начались танцы: старички двигали перед
in eternal graceless circles, superior couples
собой пятившихся молодых девиц,
holding each other tortuously, fashionably, and выписывая бесконечные неуклюжие петли;
keeping in the corners—and a great number of по краям топтались самодовольные пары,
single girls dancing individualistically or
сплетаясь в причудливом модном изгибе
relieving the orchestra for a moment of the
тел, — и очень много девушек танцевало в
burden of the banjo or the traps. By midnight
одиночку, каждая на свой лад, а то вдруг
the hilarity had increased. A celebrated tenor
давали минутную передышку музыканту,
had sung in Italian, and a notorious contralto
игравшему на банджо или на кастаньетах. К
had sung in jazz, and between the numbers
полуночи веселье было в полном разгаре.
people were doing "stunts." all over the garden, Уже знаменитый тенор спел итальянскую
while happy, vacuous bursts of laughter rose
арию, а прославленное контральто —
toward the summer sky. A pair of stage twins,
джазовую песенку, а в перерывах между
who turned out to be the girls in yellow, did a
номерами гости развлекались сами,
baby act in costume, and champagne was
изощряясь, кто как мог, и к летнему небу
served in glasses bigger than finger-bowls. The летели всплески пустого, беспечного смеха.
moon had risen higher, and floating in the
Эстрадная пара близнецов — это оказались
Sound was a triangle of silver scales, trembling наши желтые девицы — исполнила в
a little to the stiff, tinny drip of the banjoes on
костюмах сценку из детской жизни; лакеи
the lawn.
между тем разносили шампанское в бокалах
с полоскательницу величиной. Луна уже
поднялась высоко, и на воде пролива лежал
треугольник из серебряных чешуек, чутьчуть подрагивая в такт сухому
металлическому треньканью банджо в саду.
I was still with Jordan Baker. We were sitting
Мы с Джордан Бейкер по-прежнему были
at a table with a man of about my age and a
вместе. За нашим столиком сидели еще
rowdy little girl, who gave way upon the
двое: мужчина примерно моих лет и
slightest provocation to uncontrollable
шумливая маленькая девушка, от каждого
laughter. I was enjoying myself now. I had
пустяка готовая хохотать до упаду. Мне
taken two finger-bowls of champagne, and the теперь тоже было легко и весело. Я выпил
scene had changed before my eyes into
две полоскательницы шампанского, и все,
you just come? I was brought. Most people
were brought."
Jordan looked at him alertly, cheerfully,
without answering.
"I was brought by a woman named Roosevelt,"
he continued. "Mrs. Claud Roosevelt. Do you
know her? I met her somewhere last night. I've
been drunk for about a week now, and I
thought it might sober me up to sit in a
library."
"Has it?"
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
40
something significant, elemental, and
profound.
At a lull in the entertainment the man looked at
me and smiled.
"Your face is familiar," he said, politely.
"Weren't you in the Third Division during the
war?"
"Why, yes. I was in the Ninth Machine-gun
Battalion."
"I was in the Seventh Infantry until June
nineteen-eighteen. I knew I'd seen you
somewhere before."
We talked for a moment about some wet, gray
little villages in France. Evidently he lived in
this vicinity, for he told me that he had just
bought a hydroplane, and was going to try it
out in the morning.
"Want to go with me, old sport? Just near the
shore along the Sound."
"What time?"
"Any time that suits you best."
It was on the tip of my tongue to ask his name
when Jordan looked around and smiled.
"Having a gay time now?" she inquired.
"Much better." I turned again to my new
acquaintance. "This is an unusual party for me.
I haven't even seen the host. I live over there—
—" I waved my hand at the invisible hedge in
the distance, "and this man Gatsby sent over
his chauffeur with an invitation
For a moment he looked at me as if he failed to
understand.
"I'm Gatsby," he said suddenly.
"What!" I exclaimed. "Oh, I beg your pardon."
"I thought you knew, old sport. I'm afraid I'm
not a very good host."
He smiled understandingly—much more than
understandingly. It was one of those rare
smiles with a quality of eternal reassurance in
it, that you may come across four or five times
in life. It faced—or seemed to face—the whole
external world for an instant, and then
что я видел перед собой, казалось мне
исполненным глубокого, первозданного
смысла.
Во время короткого затишья мужчина
вдруг посмотрел на меня и улыбнулся.
— Мне ваше лицо знакомо, — сказал он
приветливо. — Вы случайно не в Третьей
дивизии служили во время войны?
— Ну как же, конечно. В Девятом
пулеметном батальоне.
— А я — в Седьмом пехотном полку,
вплоть до мобилизации в июне тысяча
девятьсот восемнадцатого года. Недаром у
меня все время такое чувство, будто мы уже
где-то встречались.
Мы немного повспоминали серые, мокрые
от дождя французские деревушки. Потом
он сказал, что недавно купил гидроплан и
собирается испытать его завтра утром — из
чего я заключил, что он живет где-то по
соседству.
— Может быть, составите мне компанию,
старина? Покатаемся по проливу вдоль
берега?
— А в какое время?
— В любое, когда вам удобно.
Я уже открыл рот, чтобы осведомиться о
его фамилии, но тут Джордан оглянулась на
меня и спросила с улыбкой:
— Ну как, перестали хандрить?
— Почти перестал, спасибо. — Я снова
повернулся к своему новому знакомцу: —
Никак не привыкну к положению гостя,
незнакомого с хозяином. Ведь я этого
Гэтсби в глаза не видал. Просто я живу тут
рядом, — я махнул рукой в сторону
невидимой изгороди, — и он прислал мне с
шофером приглашение.
Я заметил, что мой собеседник смотрит на
меня как-то растерянно.
— Так ведь это я — Гэтсби, — сказал он
вдруг.
— Что?! — воскликнул я. — Ох, извините,
ради бога!
— Я думал, вы знаете, старина. Плохой,
видно, из меня хозяин.
Он улыбнулся мне ласково, — нет, гораздо
больше, чем ласково. Такую улыбку,
полную неиссякаемой ободряющей силы,
удается встретить четыре, ну — пять раз в
жизни. Какое-то мгновение она, кажется,
вбирает в себя всю полноту внешнего мира,
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
41
потом, словно повинуясь неотвратимому
выбору, сосредоточивается на вас. И вы
чувствуете, что вас понимают ровно
настолько, насколько вам угодно быть
понятым, верят в вас в той мере, в какой вы
в себя верите сами, и безусловно видят вас
именно таким, каким вы больше всего
хотели бы казаться. Но тут улыбка исчезла
— и передо мною был просто
расфранченный хлыщ, лет тридцати с
небольшим, отличающийся почти
смехотворным пристрастием к изысканным
оборотам речи. Это пристрастие, это
старание тщательно подбирать слова в
разговоре я заметил в нем еще до того, как
узнал, кто он такой.
Almost at the moment when Mr. Gatsby
Почти в ту же минуту прибежал слуга и
identified himself, a butler hurried toward him доложил, что мистера Гэтсби вызывает
with the information that Chicago was calling
Чикаго. Тот встал и извинился с легким
him on the wire. He excused himself with a
поклоном, обращенным к каждому из нас
small bow that included each of us in turn.
понемногу.
"If you want anything just ask for it, old sport," — Вы тут, пожалуйста, не стесняйтесь,
he urged me. "Excuse me. I will rejoin you
старина, — обратился он ко мне. —
later."
Захочется чего-нибудь — только велите
лакею. А я скоро вернусь. Прошу
прощения.
When he was gone I turned immediately to
Как только он отошел, я повернулся к
Jordan—constrained to assure her of my
Джордан: мне не терпелось высказать ей
surprise. I had expected that Mr. Gatsby would свое изумление. Почему-то я представлял
be a florid and corpulent person in his middle
себе мистера Гэтсби солидным мужчиной в
years.
летах, с брюшком и румяной физиономией.
"Who is he?" I demanded.
— Кто он вообще такой? — спросил я. —
"Do you know?"
Вы знаете?
"He's just a man named Gatsby."
— Некто по фамилии Гэтсби, вот и все.
"Where is he from, I mean? And what does he
— Но откуда он родом? Чем занимается?
do?"
— Ну вот, теперь и вы туда же, —
"Now YOU'RE started on the subject," she
протянула Джордан с ленивой усмешкой.
answered with a wan smile. "Well, he told me
— Могу сказать одно: он мне как-то
once he was an Oxford man." A dim
говорил, что учился в Оксфорде.
background started to take shape behind him,
В глубине картины начал смутно
but at her next remark it faded away.
вырисовываться какой-то фон; но
"However, I don't believe it."
следующее замечание Джордан снова все
"Why not?" "I don't know," she insisted, "I just смешало.
don't think he went there."
— Впрочем, я этому не верю.
— Почему?
— Сама не знаю, — решительно сказала
она. — Просто мне кажется, что никогда он
в Оксфорде не был.
Something in her tone reminded me of the
Что-то в ее тоне напоминало слова желтой
other girl's "I think he killed a man," and had
девицы: "Мне кажется, что он убийца", — и
the effect of stimulating my curiosity. I would
это лишь подстрекнуло мое любопытство.
have accepted without question the information Пусть бы мне сказали, что Гэтсби —
concentrated on you with an irresistible
prejudice in your favor. It understood you just
so far as you wanted to be understood, believed
in you as you would like to believe in yourself,
and assured you that it had precisely the
impression of you that, at your best, you hoped
to convey. Precisely at that point it vanished—
and I was looking at an elegant young roughneck, a year or two over thirty, whose
elaborate formality of speech just missed being
absurd. Some time before he introduced
himself I'd got a strong impression that he was
picking his words with care.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
42
выходец с луизианских болот или из самых
нищенских кварталов нью-йоркского ИстСайда, я бы не удивился и не задумался. В
этом не было ничего невероятного. Но
чтобы молодые люди выскакивали просто
ниоткуда и покупали себе дворцы на берегу
пролива Лонг-Айленд — так не бывает; по
крайней мере, я, неискушенный
провинциал, считал, что так не бывает.
"Anyhow, he gives large parties," said Jordan,
— Во всяком случае, у него всегда
changing the subject with an urbane distaste
собирается много народу, — сказала
for the concrete. "And I like large parties.
Джордан, уходя от разговора с чисто
They're so intimate. At small parties there isn't городской нелюбовью к конкретности. — А
any privacy."
мне нравятся многолюдные сборища. На
There was the boom of a bass drum, and the
них как-то уютнее. В небольшой компании
voice of the orchestra leader rang out suddenly никогда не чувствуешь себя свободно.
above the echolalia of the garden.
В оркестре бухнул большой барабан, и
дирижер вдруг звонко выкрикнул,
перекрывая многоголосый гомон:
"Ladies and gentlemen," he cried. "At the
— Леди и джентльмены! По просьбе
request of Mr. Gatsby we are going to play for мистера Гэтсби мы сейчас сыграем вам
you Mr. Vladimir Tostoff's latest work, which
новую вещь Владимира Тостова, которая в
attracted so much attention at Carnegie Hall
мае произвела такое большое впечатление в
last May. If you read the papers, you know
Карнеги-холле. Читатели газет, вероятно,
there was a big sensation." He smiled with
помнят, что это была настоящая сенсация.
jovial condescension, and added: "Some
— Он улыбнулся снисходительно-весело и
sensation!" Whereupon everybody laughed.
добавил: — Фу-рор!
"The piece is known," he concluded lustily, "as Кругом засмеялись.
Vladimir Tostoff's JAZZ HISTORY OF THE
— Итак, — он еще повысил голос: —
WORLD."
Владимир Тостов, "Джазовая история
человечества".
The nature of Mr. Tostoff's composition eluded Но мне не суждено было оценить
me, because just as it began my eyes fell on
произведения мистера Тостова, потому что
Gatsby, standing alone on the marble steps and при первых же тактах музыки я вдруг
looking from one group to another with
увидел Гэтсби. Он стоял на верхней
approving eyes. His tanned skin was drawn
ступеньке мраморной лестницы и с
attractively tight on his face and his short hair
довольным видом оглядывал группу за
looked as though it were trimmed every day. I группой. Смуглая от загара кожа приятно
could see nothing sinister about him. I
обтягивала его лицо, короткие волосы
wondered if the fact that he was not drinking
лежали так аккуратно, словно их
helped to set him off from his guests, for it
подстригали каждый день. Ничего
seemed to me that he grew more correct as the зловещего я в нем усмотреть не мог. Быть
fraternal hilarity increased. When the JAZZ
может, то, что он совсем не пил, и выделяло
HISTORY OF THE WORLD was over, girls
его из толпы гостей — ведь чем шумней
were putting their heads on men's shoulders in становилось общее веселье, тем он,
a puppyish, convivial way, girls were
казалось, больше замыкался в своей
swooning backward playfully into men's arms, корректной сдержанности. Под
even into groups, knowing that some one
заключительные звуки "Джазовой истории
would arrest their falls—but no one swooned
человечества" одни девицы с кокетливой
backward on Gatsby, and no French bob
фамильярностью склонялись к мужчинам
touched Gatsby's shoulder, and no singing
на плечо, другие, пошатнувшись, притворно
quartets were formed with Gatsby's head for
падали в обморок, не сомневаясь, что их
that Gatsby sprang from the swamps of
Louisiana or from the lower East Side of New
York. That was comprehensible. But young
men didn't—at least in my provincial
inexperience I believed they didn't—drift
coolly out of nowhere and buy a palace on
Long Island Sound.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
43
подхватят крепкие мужские руки — и,
может быть, даже не одни; но никто не
падал в обморок на руки Гэтсби, и ничья
под мальчишку остриженная головка не
касалась его плеча, и ни один
импровизированный вокальный квартет не
составлялся с его участием.
"I beg your pardon."
— Простите, пожалуйста.
Gatsby's butler was suddenly standing beside
Возле нас стоял лакей.
us.
— Мисс Бейкер? — осведомился он. —
"Miss Baker?" he inquired. "I beg your pardon, Простите, пожалуйста, но мистер Гэтсби
but Mr. Gatsby would like to speak to you
хотел бы побеседовать с вами наедине.
alone."
— Со мной? — воскликнула удивленная
"With me?" she exclaimed in surprise.
Джордан.
"Yes, madame."
— Да, мисс.
She got up slowly, raising her eyebrows at me
Она оглянулась на меня, недоуменно
in astonishment, and followed the butler
вскинув брови, встала и пошла за лакеем по
toward the house. I noticed that she wore her
направлению к дому. Я заметил, что и в
evening-dress, all her dresses, like sports
вечернем платье, да и в любом другом, она
clothes—there was a jauntiness about her
двигается так, как будто на ней надет
movements as if she had first learned to walk
спортивный костюм — была в ее походке
upon golf courses on clean, crisp mornings.
пружинистая легкость, словно свои первые
шаги она училась делать на поле для гольфа
ясным погожим утром.
I was alone and it was almost two. For some
Я остался один. Было уже два часа. Какиеtime confused and intriguing sounds had issued то невнятные загадочные звуки доносились
from a long, many-windowed room which
из комнаты, длинным рядом окон
overhung the terrace. Eluding Jordan's
выходившей на веранду. Я ускользнул от
undergraduate, who was now engaged in an
студента Джордан, пытавшегося втянуть
obstetrical conversation with two chorus girls, меня в разговор на акушерскоand who implored me to join him, I went
гинекологическую тему, который он успел
inside.
завести с двумя эстрадными певичками, —
и пошел в дом.
The large room was full of people. One of the
Большая комната была полна народу. Одна
girls in yellow was playing the piano, and
из желтых девиц сидела за роялем, а рядом
beside her stood a tall, red-haired young lady
стояла рослая молодая особа с рыжими
from a famous chorus, engaged in song. She
волосами, дива из знаменитого эстрадного
had drunk a quantity of champagne, and during ансамбля, и пела. Она выпила много
the course of her song she had decided, ineptly, шампанского, и на втором куплете
that everything was very, very sad—she was
исполняемой песенки жизнь вдруг
not only singing, she was weeping too.
показалась ей невыносимо печальной —
Whenever there was a pause in the song she
поэтому она не только пела, но еще и
filled it with gasping, broken sobs, and then
плакала навзрыд. Каждую музыкальную
took up the lyric again in a quavering soprano. паузу она заполняла короткими
The tears coursed down her cheeks—not
судорожными всхлипываниями, после чего
freely, however, for when they came into
дрожащим сопрано выводила следующую
contact with her heavily beaded eyelashes they фразу. Слезы лились у нее из глаз, —
assumed an inky color, and pursued the rest of впрочем, не без препятствий: повиснув на
their way in slow black rivulets. A humorous
густо накрашенных ресницах, они
suggestion was made that she sing the notes on приобретали чернильный оттенок и дальше
her face, whereupon she threw up her hands,
стекали по щекам в виде медлительных
sank into a chair, and went off into a deep
черных ручейков. Какой-то шутник
one link.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
44
vinous sleep.
"She had a fight with a man who says he's her
husband," explained a girl at my elbow.
I looked around. Most of the remaining women
were now having fights with men said to be
their husbands. Even Jordan's party, the quartet
from East Egg, were rent asunder by
dissension. One of the men was talking with
curious intensity to a young actress, and his
wife, after attempting to laugh at the situation
in a dignified and indifferent way, broke down
entirely and resorted to flank attacks—at
intervals she appeared suddenly at his side like
an angry diamond, and hissed: "You
promised!" into his ear.
The reluctance to go home was not confined to
wayward men. The hall was at present
occupied by two deplorably sober men and
their highly indignant wives. The wives were
sympathizing with each other in slightly raised
voices.
"Whenever he sees I'm having a good time he
wants to go home."
"Never heard anything so selfish in my life."
"We're always the first ones to leave."
"So are we."
"Well, we're almost the last to-night," said one
of the men sheepishly. "The orchestra left half
an hour ago."
In spite of the wives' agreement that such
malevolence was beyond credibility, the
dispute ended in a short struggle, and both
wives were lifted, kicking, into the night.
As I waited for my hat in the hall the door of
the library opened and Jordan Baker and
Gatsby came out together. He was saying some
last word to her, but the eagerness in his
manner tightened abruptly into formality as
several people approached him to say goodbye.
высказал предположение, что она поет по
нотам, написанным у нее на лице; услышав
это, она всплеснула руками, повалилась в
кресло и тут же уснула мертвецким пьяным
сном.
— У нее вышла ссора с господином,
который называет себя ее мужем, —
пояснила молодая девушка, стоявшая со
мною рядом.
Я огляделся по сторонам. Большинство дам,
которые еще не успели уехать, заняты были
тем, что ссорились со своими
предполагаемыми мужьями. Даже в
компанию Джордан, квартет из Ист-Эгга,
проник разлад. Один из мужчин увлекся
разговором с молоденькой актрисой, а его
жена сперва высокомерно делала вид, что
это ее нисколько не трогает и даже
забавляет, но в конце концов не выдержала
и перешла к фланговым атакам — каждые
пять минут она неожиданно вырастала
сбоку от мужа и, сверкая, точно
разгневанный бриллиант, шипела ему в ухо:
"Ты же обещал!"
Впрочем, не одни ветреные мужья
отказывались ехать домой. У самого выхода
шел спор между двумя безнадежно
трезвыми мужчинами и их негодующими
женами. Жены обменивались
сочувственными репликами в слегка
повышенном тоне:
— Стоит ему заметить, что мне весело, —
сейчас же он меня тянет домой.
— В жизни не видела такого эгоиста.
— Всегда мы должны уходить первыми.
— И мы тоже.
— Но сегодня мы чуть ли не последние, —
робко возразил один из мужей. — Оркестр
и то уже час как уехал.
Невзирая на дружные обвинения в
неслыханном тиранстве, мужья все же
одержали верх; после недолгой борьбы
упирающиеся дамы были подхвачены под
мышки и вытащены в темноту ночи.
Пока я ждал, когда мне подадут мою
шляпу, отворилась дверь библиотеки, и в
холл вышла Джордан Бейкер вместе с
Гэтсби. Он что-то взволнованно
договаривал на ходу, но, увидев его,
несколько человек подошли проститься, и
его волнение сразу же заморозила светская
любезность.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
45
Спутники Джордан были уже в дверях и
нетерпеливо окликали ее, но она
остановилась, чтобы попрощаться со мной.
— Я только что выслушала совершенно
невероятную историю, — шепнула она. —
Что, мы там долго пробыли?
"Why, about an hour." "It was—simply
— Добрый час.
amazing," she repeated abstractedly. "But I
— Да... просто невероятно, — рассеянно
swore I wouldn't tell it and here I am
повторила она. — Но я дала слово, что
tantalizing you." She yawned gracefully in my никому не расскажу, так что не буду вас
face: "Please come and see me. . . . Phone book мучить. — Она мило зевнула мне прямо в
. . . Under the name of Mrs. Sigourney Howard лицо. — Заходите как-нибудь, буду очень
. . . My aunt . . ." She was hurrying off as she
рада... Телефон есть в справочнике... На имя
talked—her brown hand waved a jaunty salute миссис Сигурни Хауорд... Моя тетя... —
as she melted into her party at the door.
Она уже бежала к дверям легкий взмах
смуглой руки на прощанье, и она исчезла
среди заждавшихся спутников.
Rather ashamed that on my first appearance I
Чувствуя некоторую неловкость от того,
had stayed so late, I joined the last of Gatsby's что мой первый визит так затянулся, я
guests, who were clustered around him. I
подошел к Гэтсби, вокруг которого
wanted to explain that I'd hunted for him early теснились последние гости. Я хотел
in the evening and to apologize for not having
объяснить, что почти весь вечер искал
known him in the garden.
случая ему представиться и попросить
извинения за свою давешнюю оплошность.
"Don't mention it," he enjoined me eagerly.
— Ну что вы, какие пустяки, — прервал он
"Don't give it another thought, old sport." The
меня. — Даже и не думайте об этом,
familiar expression held no more familiarity
старина. — В этом фамильярном
than the hand which reassuringly brushed my
обращении было не больше фамильярности,
shoulder. "And don't forget we're going up in
чем в ободряющем прикосновении его руки
the hydroplane to-morrow morning, at nine
к моему плечу. — И не забудьте: завтра в
o'clock."
девять часов утра мы с вами отправляемся в
полет на гидроплане.
Then the butler, behind his shoulder:
Но тут голос лакея из-за его спины:
"Philadelphia wants you on the 'phone, sir."
— Вас вызывает Филадельфия, сэр.
"All right, in a minute. Tell them I'll be right
— Сейчас иду. Скажите, пусть подождут
there. . . . good night."
минутку... Спокойной ночи.
"Good night."
— Спокойной ночи.
"Good night." He smiled—and suddenly there
— Спокойной ночи. — Он улыбнулся, и
seemed to be a pleasant significance in having мне вдруг показалось, что это так и нужно
been among the last to go, as if he had desired было, чтобы я покинул его дом одним из
it all the time. "Good night, old sport. . . . good последних, что он словно бы сам этого
night."
хотел и радовался этому. — Спокойной
ночи, старина... Спокойной ночи.
But as I walked down the steps I saw that the
Но когда я спустился с лестницы,
evening was not quite over. Fifty feet from the выяснилось, что вечер еще не окончен.
door a dozen headlights illuminated a bizarre
Впереди, шагах в пятидесяти, свет десятка
and tumultuous scene. In the ditch beside the
автомобильных фар выхватывал из ночной
road, right side up, but violently shorn of one
тьмы странное и беспорядочное зрелище. В
wheel, rested a new coupe which had left
придорожном кювете, выставив
Gatsby's drive not two minutes before. The
ободранный правый бок без переднего
sharp jut of a wall accounted for the
колеса, покоился новенький двухместный
detachment of the wheel, which was now
автомобиль, за минуту до этого отъехавший
Jordan's party were calling impatiently to her
from the porch, but she lingered for a moment
to shake hands.
"I've just heard the most amazing thing," she
whispered. "How long were we in there?"
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
46
от дома Гэтсби. Острый выступ стены
объяснял историю оторванного колеса —
оно, кстати, валялось тут же, и несколько
шоферов, побросав свои машины, с
интересом осматривали его и ощупывали.
На дороге тем временем успела
образоваться пробка, и неумолчный
разноголосый рев клаксонов из задних
рядов еще увеличивал сумятицу.
A man in a long duster had dismounted from
Какой-то человек в длиннополом пыльнике
the wreck and now stood in the middle of the
вылез из обломков крушения и теперь стоял
road, looking from the car to the tire and from
посреди дороги, с трогательным
the tire to the observers in a pleasant, puzzled
недоумением переводя взгляд с машины на
way.
колесо и с колеса на зрителей.
"See!" he explained. "It went in the ditch."
— Видали? — произнес он. — Угодили в
кювет.
The fact was infinitely astonishing to him, and
Самый факт, по-видимому, безгранично
I recognized first the unusual quality of
изумлял его. Мне показалась знакомой эта
wonder, and then the man—it was the late
редкостная глубина удивления, и в
patron of Gatsby's library.
следующую минуту я узнал его — это был
"How'd it happen?"
недавний искатель уединения из
He shrugged his shoulders.
библиотеки Гэтсби.
— Как это случилось?
Он пожал плечами.
"I know nothing whatever about mechanics,"
— Я в технике ничего не понимаю, —
he said decisively.
решительно объявил он.
"But how did it happen? Did you run into the
— Но как это случилось? Вы налетели на
wall?" "Don't ask me," said Owl Eyes, washing стену?
his hands of the whole matter. "I know very
— Меня не спрашивайте, — сказал Филин с
little about driving—next to nothing. It
видом человека, умывающего руки. —
happened, and that's all I know."
Автомобилист из меня слабый, можно
"Well, if you're a poor driver you oughtn't to
сказать — никакой. Случилось, и все.
try driving at night."
— Если вы неопытный водитель, так не
"But I wasn't even trying," he explained
пытались бы править ночью.
indignantly, "I wasn't even trying."
— А я и не пытался, — возразил он с
негодованием. — Я даже и не пытался.
An awed hush fell upon the bystanders.
Все кругом замерли от ужаса.
"Do you want to commit suicide?"
— Вы что же, самоубийство задумали?
"You're lucky it was just a wheel! A bad driver — Скажите спасибо, что отделались одним
and not even TRYing!"
колесом. Человек садится за руль и даже не
"You don't understand," explained the
пытается править!
criminal. "I wasn't driving. There's another
— Вы не так поняли, — запротестовал
man in the car."
преступник. — Я вовсе не сидел за рулем.
Нас в машине было двое.
The shock that followed this declaration found
Это заявление положительно оглушило
voice in a sustained "Ah-h-h!" as the door of
всех. Сдавленное "о-ох!" пронеслось над
the coupe swung slowly open. The crowd—it
дорогой. Но тут дверца машины начала
was now a crowd—stepped back involuntarily, медленно отворяться. Толпа (теперь это уже
and when the door had opened wide there was была толпа) невольно попятилась, и, когда
a ghostly pause. Then, very gradually, part by
дверца откинулась совсем, наступила
part, a pale, dangling individual stepped out of зловещая пауза. Затем из машины очень
the wreck, pawing tentatively at the ground
медленно, по частям, высунулась бледная
getting considerable attention from half a
dozen curious chauffeurs. However, as they
had left their cars blocking the road, a harsh,
discordant din from those in the rear had been
audible for some time, and added to the already
violent confusion of the scene.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
47
with a large uncertain dancing shoe.
Blinded by the glare of the headlights and
confused by the incessant groaning of the
horns, the apparition stood swaying for a
moment before he perceived the man in the
duster.
"Wha's matter?" he inquired calmly. "Did we
run outa gas?"
"Look!"
Half a dozen fingers pointed at the amputated
wheel—he stared at it for a moment, and then
looked upward as though he suspected that it
had dropped from the sky.
"It came off," some one explained.
He nodded.
"At first I din' notice we'd stopped."
A pause. Then, taking a long breath and
straightening his shoulders, he remarked in a
determined voice:
"Wonder'ff tell me where there's a gas'line
station?"
At least a dozen men, some of them little better
off than he was, explained to him that wheel
and car were no longer joined by any physical
bond.
"Back out," he suggested after a moment. "Put
her in reverse."
"But the WHEEL'S off!"
He hesitated.
"No harm in trying," he said.
The caterwauling horns had reached a
crescendo and I turned away and cut across the
lawn toward home. I glanced back once. A
wafer of a moon was shining over Gatsby's
house, making the night fine as before, and
surviving the laughter and the sound of his still
glowing garden. A sudden emptiness seemed
to flow now from the windows and the great
doors, endowing with complete isolation the
figure of the host, who stood on the porch, his
hand up in a formal gesture of farewell.
Reading over what I have written so far, I see I
have given the impression that the events of
three nights several weeks apart were all that
absorbed me. On the contrary, they were
merely casual events in a crowded summer,
разболтанная личность и осторожно стала
нащупывать почву бальным башмаком
солидных размеров.
Ослепленный ярким светом фар,
одуревший от беспрерывного воя
клаксонов, призрак пошатывался из
стороны в сторону, пока наконец не заметил
человека в пыльнике.
— В чем дело? — невозмутимо
осведомился он. — Бензин кончился?
— Вы взгляните сюда!
Несколько пальцев указывало на
ампутированное колесо. Он уставился было
на него, потом поднял глаза вверх, будто
заподозрил, что оно свалилось с неба.
— Отлетело напрочь, — пояснил кто-то.
Он кивнул.
— А я и не зам-метил, что мы с-стоим.
Пауза. Потом, с шумом набрав воздух в
легкие и расправив плечи, он деловито
спросил:
— Кто-нибудь знает, где тут м-можно зазаправиться?
С десяток голосов (часть из них звучала
немного более твердо) принялись
втолковывать ему, что между машиной и
колесом более не существует физической
связи.
— А вы задним ходом, — посоветовал он,
немного подумав. — Назад, потом вперед.
— Так нет же колеса!
Он помедлил в нерешительности.
— П-попробовать-то можно, — сказал он
наконец.
Кошачий концерт гудков достиг своего
апогея. Я повернулся и прямиком по газону
пошел домой. По дороге мне вдруг
захотелось оглянуться. Облатка луны сияла
над виллой Гэтсби, и ночь была все так же
прекрасна, хотя в саду, еще освещенном
фонарями, уже не звенел смех и веселые
голоса. Нежданная пустота струилась из
окон, из широкой двери, и от этого
особенно одиноким казался на ступенях
силуэт хозяина дома с поднятой в
прощальном жесте рукой.
Перечитав написанное, я вижу, что может
создаться впечатление, будто я только и
жил тогда что событиями этих трех
вечеров, разделенных промежутками в
несколько недель. На самом же деле это
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
48
были для меня лишь случайные эпизоды
насыщенного событиями лета, и в ту пору,
во всяком случае, они занимали меня
несравненно меньше, чем личные мои дела.
Most of the time I worked. In the early
Прежде всего, я работал. Утреннее солнце
morning the sun threw my shadow westward as отбрасывало на запад мою тень, когда я
I hurried down the white chasms of lower New шагал по белым ущельям деловой части
York to the Probity Trust. I knew the other
Нью-Йорка, торопясь в свое богоугодное
clerks and young bond-salesmen by their first
заведение. Я знал по именам всех прочих
names, and lunched with them in dark,
молодых клерков и агентов по продаже
crowded restaurants on little pig sausages and
ценных бумаг. Мы вместе завтракали в
mashed potatoes and coffee. I even had a short полутемных, переполненных ресторанчиках
affair with a girl who lived in Jersey City and
свиными сосисками с картофельным пюре,
worked in the accounting department, but her
запивая их чашкой кофе. У меня даже
brother began throwing mean looks in my
завязалась интрижка с одной девушкой из
direction, so when she went on her vacation in Джерси-Сити, которая служила у нас
July I let it blow quietly away.
счетоводом, но ее брат стал зловеще
коситься на меня при встречах, и, когда в
июле она уехала в отпуск, я воспользовался
этим, чтобы поставить точку.
I took dinner usually at the Yale Club—for
Обедал я в Йельском клубе — почему-то
some reason it was the gloomiest event of my
это было для меня самым тягостным делом
day—and then I went up-stairs to the library
за день, — а после шел наверх, в
and studied investments and securities for a
библиотеку, и час-другой прилежно
conscientious hour. There were generally a few трудился, вникая в тайны инвестиций и
rioters around, but they never came into the
кредитов. Среди завсегдатаев клуба
library, so it was a good place to work. After
попадалось немало шумных гуляк, но в
that, if the night was mellow, I strolled down
библиотеку они не заглядывали, и там
Madison Avenue past the old Murray Hill
всегда можно было спокойно поработать.
Hotel, and over 33rd Street to the Pennsylvania Потом, если вечер был погожий, я брел
Station.
пешком по Мэдисон-авеню, мимо старой
гостиницы Меррэй-хилл и, свернув на
Тридцать третью улицу, выходил к
Пенсильванскому вокзалу.
I began to like New York, the racy,
Понемногу я полюбил Нью-Йорк, пряный,
adventurous feel of it at night, and the
дразнящий привкус его вечеров,
satisfaction that the constant flicker of men and непрестанное мельканье людей и машин,
women and machines gives to the restless eye. жадно впитываемое беспокойным взглядом.
I liked to walk up Fifth Avenue and pick out
Мне нравилось слоняться по Пятой авеню,
romantic women from the crowd and imagine
высматривать в толпе женщин с
that in a few minutes I was going to enter into
романтической внешностью и воображать:
their lives, and no one would ever know or
вот сейчас я войду в жизнь той или иной из
disapprove. Sometimes, in my mind, I
них, и никто никогда не узнает и не осудит.
followed them to their apartments on the
Иногда я мысленно провожал их домой, на
corners of hidden streets, and they turned and
угол какой-нибудь таинственной улочки, и
smiled back at me before they faded through a прежде чем нырнуть в теплую темень за
door into warm darkness. At the enchanted
дверью, они оглядывались и улыбались мне
metropolitan twilight I felt a haunting
в ответ на мою улыбку. А бывало, что в
loneliness sometimes, and felt it in others—
колдовских сумерках столицы меня вдруг
poor young clerks who loitered in front of
охватывала тоска одиночества, и эту же
windows waiting until it was time for a solitary тоску я угадывал в других — в бедных
restaurant dinner—young clerks in the dusk,
молодых клерках, топтавшихся у витрин,
and, until much later, they absorbed me
infinitely less than my personal affairs.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
49
чтобы как-нибудь убить время до
неуютного холостяцкого обеда в ресторане,
— молодых людях, здесь, в этой полумгле
растрачивавших впустую лучшие
мгновения вечера и жизни.
Again at eight o'clock, when the dark lanes of
И позже, в восемь часов, когда в узких
the Forties were five deep with throbbing taxi- проездах Сороковых улиц, района театров,
cabs, bound for the theatre district, I felt a
бурлил сплошной поток фыркающих
sinking in my heart. Forms leaned together in
машин, тоска снова сжимала мне сердце.
the taxis as they waited, and voices sang, and
Неясные тени склонялись друг к другу в
there was laughter from unheard jokes, and
такси, нетерпеливо дожидающихся у
lighted cigarettes outlined unintelligible 70
перекрестка, до меня доносился обрывок
gestures inside. Imagining that I, too, was
песни, смех в ответ на неслышную шутку,
hurrying toward gayety and sharing their
огоньки сигарет чертили замысловатые
intimate excitement, I wished them well.
петли в темноте. И мне представлялось, что
я тоже спешу куда-то, где ждет веселье, и,
разделяя чужую радость, я желал этим
людям добра.
For a while I lost sight of Jordan Baker, and
На некоторое время я потерял из вида
then in midsummer I found her again. At first I Джордан Бейкер, но в разгар лета мы
was flattered to go places with her, because she повстречались снова, Поначалу мне просто
was a golf champion, and every one knew her
нравилось бывать вместе с нею на людях —
name. Then it was something more. I wasn't
она была чемпионкой по гольфу, которую
actually in love, but I felt a sort of tender
все знали, и это льстило моему тщеславию.
curiosity. The bored haughty face that she
Потом появилось нечто большее. Не то
turned to the world concealed something—
чтобы я был влюблен, но меня влекло к ней
most affectations conceal something
какое-то нежное любопытство. Мне
eventually, even though they don't in the
чудилось, что за надменной, скучающей
beginning—and one day I found what it was.
миной скрывается что-то — ведь все
When we were on a house-party together up in напускное чему-то служит прикрытием, и
Warwick, she left a borrowed car out in the
рано или поздно истина узнается. В конце
rain with the top down, and then lied about it— концов я понял, в чем дело. Как-то раз,
and suddenly I remembered the story about her когда мы с ней были в гостях в одном доме
that had eluded me that night at Daisy's. At her в Уорике, она оставила чужую машину под
first big golf tournament there was a row that
дождем с откинутым верхом, а потом
nearly reached the newspapers—a suggestion
преспокойно солгала — и тут я вдруг
that she had moved her ball from a bad lie in
припомнил тот связанный с нею слух,
the semi-final round. The thing approached the который смутно шевелился у меня в памяти
proportions of a scandal—then died away. A
при первой нашей встрече у Дэзи. На
caddy retracted his statement, and the only
первом большом состязании в гольф, в
other witness admitted that he might have been котором она участвовала, случилась
mistaken. The incident and the name had
история, едва не попавшая в газеты: ее
remained together in my mind.
обвинили, будто в полуфинале она
сдвинула свой мяч, попавший в
невыгодную позицию. Дошло чуть ли не до
открытого скандала — однако все
утряслось. Мальчик, носивший клюшки,
отказался от своего заявления,
единственный другой свидетель признал,
что мог и ошибиться. Но весь инцидент
застрял в моей памяти вместе с
полузабытым именем.
wasting the most poignant moments of night
and life.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
50
Jordan Baker instinctively avoided clever,
shrewd men, and now I saw that this was
because she felt safer on a plane where any
divergence from a code would be thought
impossible. She was incurably dishonest. She
wasn't able to endure being at a disadvantage
and, given this unwillingness, I suppose she
had begun dealing in subterfuges when she was
very young in order to keep that cool, insolent
smile turned to the world and yet satisfy the
demands of her hard, jaunty body.
It made no difference to me. Dishonesty in a
woman is a thing you never blame deeply—I
was casually sorry, and then I forgot. It was on
that same house party that we had a curious
conversation about driving a car. It started
because she passed so close to some workmen
that our fender flicked a button on one man's
coat.
"You're a rotten driver," I protested. "Either
you ought to be more careful, or you oughtn't
to drive at all."
"I am careful."
"No, you're not."
"Well, other people are," she said lightly.
"What's that got to do with it?"
"They'll keep out of my way," she insisted. "It
takes two to make an accident."
"Suppose you met somebody just as careless as
yourself."
"I hope I never will," she answered. "I hate
careless people. That's why I like you."
Her gray, sun-strained eyes stared straight
ahead, but she had deliberately shifted our
relations, and for a moment I thought I loved
her. But I am slow-thinking and full of interior
rules that act as brakes on my desires, and I
knew that first I had to get myself definitely
out of that tangle back home. I'd been writing
letters once a week and signing them: "Love,
Nick," and all I could think of was how, when
that certain girl played tennis, a faint mustache
Джордан Бейкер инстинктивно избегала
умных, проницательных людей, и теперь
мне стало ясно почему — она чувствовала
себя уверенней среди тех, кому попросту в
голову не могло прийти, что бывают
поступки, не вполне согласующиеся с
общепринятыми нормами поведения. Она
была неисправимо бесчестна. Ей всегда
казалась невыносимой мысль, что
обстоятельства могут сложиться не в ее
пользу, и должно быть, она с ранних лет
приучилась к неблаговидным проделкам,
помогавшим ей взирать на мир с этой
холодной, дерзкой усмешкой и в то же
время потворствовать любой прихоти
своего упругого, крепкого тела.
Для меня это ничего не изменило.
Бесчестность в женщине — недостаток,
который никогда не осуждаешь особенно
сурово. Я слегка огорчился, потом перестал
об этом думать. Именно тогда, в Уорике, у
нас вышел любопытный разговор насчет
поведения за рулем. Началось с того, что
она промчалась мимо какого-то рабочего
так близко, что крылом у него сорвало
пуговицу с куртки.
— Вы никуда не годный водитель, —
рассердился я. — Не можете быть
поосторожней, так не беритесь управлять
машиной.
— Я осторожна.
— Как бы не так.
— Ну, другие осторожны, — беспечно
заметила она.
— А это тут при чем?
— Они будут уступать мне дорогу. Для
столкновения требуются двое.
— А вдруг вам попадется кто-то такой же
неосторожный, как вы сами?
— Надеюсь, что не попадется, — сказала
она. — Терпеть не могу неосторожных
людей. Вот почему мне нравитесь вы.
Ее серые глаза, утомленные солнечным
светом, смотрели не на меня, а на дорогу,
но что-то намеренно было сдвинуто ею в
наших отношениях, и на миг мне
показалось, будто чувство, которое она мне
внушает, это — любовь. Но я тяжел на
подъем и опутан множеством внутренних
правил, которые служат тормозом для моих
желаний, и я твердо знал, что прежде всего
должен выпутаться из того недоразумения
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
51
of perspiration appeared on her upper lip.
Nevertheless there was a vague understanding
that had to be tactfully broken off before I was
free.
Every one suspects himself of at least one of
the cardinal virtues, and this is mine: I am one
of the few honest people that I have ever
known.
Chapter 4
On Sunday morning while church bells rang in
the villages alongshore, the world and its
mistress returned to Gatsby's house and
twinkled hilariously on his lawn.
"He's a bootlegger," said the young ladies,
moving somewhere between his cocktails and
his flowers. "One time he killed a man who
had found out that he was nephew to Von
Hindenburg and second cousin to the devil.
Reach me a rose, honey, and pour me a last
drop into that there crystal glass."
Once I wrote down on the empty spaces of a
time-table the names of those who came to
Gatsby's house that summer. It is an old timetable now, disintegrating at its folds, and
headed "This schedule in effect July 5th,
1922." But I can still read the gray names, and
they will give you a better impression than my
generalities of those who accepted Gatsby's
hospitality and paid him the subtle tribute of
knowing nothing whatever about him.
From East Egg, then, came the Chester
Beckers and the Leeches, and a man named
Bunsen, whom I knew at Yale, and Doctor
Webster Civet, who was drowned last summer
up in Maine. And the Hornbeams and the
Willie Voltaires, and a whole clan named
Blackbuck, who always gathered in a corner
and flipped up their noses like goats at
whosoever came near. And the Ismays and the
Chrysties (or rather Hubert Auerbach and Mr.
Chrystie's wife), and Edgar Beaver, whose
hair, they say, turned cotton-white one winter
afternoon for no good reason at all.
дома. Я раз в неделю писал туда письма,
подписываясь: "С приветом, Ник", а думая
о той, кому они были адресованы, я
вспоминал только светлые усики пота,
выступавшие над ее верхней губой, когда
она играла в теннис. Но все же какие-то
неопределенные узы соединяли нас, и
нужно было тактично разомкнуть их — без
этого я не мог считать себя свободным.
Каждый человек склонен подозревать за
собой хотя бы одну фундаментальную
добродетель; я, например, считаю себя
одним из немногих честных людей, которые
мне известны.
ГЛАВА IV
По воскресеньям с утра, когда в церквах
прибрежных поселков еще шел
колокольный перезвон, весь большой и
средний свет съезжался к Гэтсби и веселым
роем заполнял его усадьбу.
— Он бутлегер, — шептались дамы,
попивая его коктейли и нюхая его цветы. —
Он племянник фон Гинденбурга и
троюродный брат дьявола, и он убил
человека, который об этом проведал. Сорви
мне розу, душенька, и налей, кстати, еще
глоточек вон в тот хрустальный бокал.
Я как-то стал записывать на полях
железнодорожного расписания имена
гостей, бывавших у Гэтсби в то лето. На
расписании стоит штамп "Вводится с 5
июля 1922 года", оно давно устарело, и
бумага потерлась на сгибах. Но выцветшие
записи еще можно разобрать и по ним
легче, чем по моим банальным суждениям,
представить себе то общество, которое
пользовалось гостеприимством Гэтсби,
любезно платя хозяину тем, что ровным
счетом ничего о нем не знало.
Из Ист-Эгга приезжали Честер-Беккеры, и
Личи, и некто Бунзен, мой университетский
знакомый, и доктор Уэбстер Сивет, тот
самый, что прошлым летом утонул в штате
Мэн. И Хорнбимы, и Уилли Вольтер с
женой, и целый клан Блэкбеков, которые
всегда сбивались где-нибудь в кучу и покозлиному мотали головой, стоило
постороннему подойти близко. Потом еще
Исмэи, и чета Кристи, точней, Губерт
Ауэрбах с супругой мистера Кристи, и
Эдгар Бивер, о котором рассказывают, что
он поседел как лунь за один вечер, и,
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
52
главное, ни с того ни с сего.
Кларенс Эндайв, помнится, тоже был из
Ист-Эгга. Его я видел только раз, он явился
в белых фланелевых бриджах и затеял
драку в саду с проходимцем по фамилии
Этти. С дальнего конца острова приезжали
Чидлзы и О. Р. П. Шредеры, и Стонуолл
Джексон Эбрэмс из Джорджии, и Фишгард,
и Рипли Снелл, все с женами. Снелл был
там за три дня до того, как его посадили в
тюрьму, и так напился, что валялся пьянью
на подъездной аллее, и автомобиль миссис
Юлиссез Суэтт переехал ему правую руку.
Дэнси тоже бывали там всем семейством, и
С. В. Уайтбэйт, которому уже тогда было
под семьдесят, и Морис А. Флинк, и
Хаммерхеды, и Белуга, табачный импортер,
и Белугины дочки.
From West Egg came the Poles and the
Из Уэст-Эгга являлись Поулы, и Малреди,
Mulreadys and Cecil Roebuck and Cecil
и Сесил Роубэк, и Сесил Шён, и Гулик,
Schoen and Gulick the state senator and
сенатор штата, и Ньютон Оркид, главный
Newton Orchid, who controlled Films Par
заправила компании "Филмз пар
Excellence, and Eckhaust and Clyde Cohen
экселлянс", и Экхост, и Клайд Коген, и Дон
and Don S. Schwartze (the son) and Arthur
С. Шварце (сын), и Артур Мак-Карти — все
McCarty, all connected with the movies in one они что-то такое делали в кино. А потом
way or another. And the Catlips and the
еще Кэтлины, и Бемберги, и Дж. Эрл
Bembergs and G. Earl Muldoon, brother to that Мэлдун, брат того Мэлдуна, который
Muldoon who afterward strangled his wife. Da впоследствии задушил свою жену.
Fontano the promoter came there, and Ed
Приезжал известный делец Да Фонтано, и
Legros and James B. ("Rot-Gut.") Ferret and
Эд Легро, и Джеймс Б. Феррет
the De Jongs and Ernest Lilly—they came to
("Трухлявый"), и Де Джонг с женой, и
gamble, and when Ferret wandered into the
Эрнест Лилли — эти ездили ради карт, и
garden it meant he was cleaned out and
если Феррет выходил в сад и в одиночку
Associated Traction would have to fluctuate
разгуливал по дорожкам, это означало, что
profitably next day.
он проигрался и что завтра "Ассошиэйтед
транспорт" подскочит в цене.
A man named Klipspringer was there so often
Некто Клипспрингер гостил так часто и так
and so long that he became known as "the
подолгу, что заслужил прозвище
boarder."—I doubt if he had any other home.
"Квартирант" — да у него, наверно, и не
Of theatrical people there were Gus Waize and было другого местожительства. Из
Horace O'donavan and Lester Meyer and
театрального мира бывали Гас Уэйз, и
George Duckweed and Francis Bull. Also from Орэйс О'Донован, и Лестер Майер, и
New York were the Chromes and the
Джордж Даквид, и Фрэнсис Булл. Кроме
Backhyssons and the Dennickers and Russel
того, приезжали из Нью-Йорка Кромы, и
Betty and the Corrigans and the Kellehers and Бэкхиссоны, и Денникеры, и Рассел Бетти,
the Dewars and the Scullys and S. W. Belcher
и Корриганы, и Келлехеры, и Дьюары, и
and the Smirkes and the young Quinns,
Скелли, и С. В. Белчер, и Смерки, и
divorced now, and Henry L. Palmetto, who
молодые Квинны (они тогда еще не были в
killed himself by jumping in front of a subway разводе), и Генри Л. Пельметто, который
train in Times Square.
потом бросился под поезд метро на станции
"Таймс-сквер".
Benny McClenahan arrived always with four
Беннни Мак-Кленаван приезжал в
Clarence Endive was from East Egg, as I
remember. He came only once, in white
knickerbockers, and had a fight with a bum
named Etty in the garden. From farther out on
the Island came the Cheadles and the O. R. P.
Schraeders, and the Stonewall Jackson Abrams
of Georgia, and the Fishguards and the Ripley
Snells. Snell was there three days before he
went to the penitentiary, so drunk out on the
gravel drive that Mrs. Ulysses Swett's
automobile ran over his right hand. The
Dancies came, too, and S. B. Whitebait, who
was well over sixty, and Maurice A. Flink, and
the Hammerheads, and Beluga the tobacco
importer, and Beluga's girls.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
53
girls. They were never quite the same ones in
physical person, but they were so identical one
with another that it inevitably seemed they had
been there before. I have forgotten their
names—Jaqueline, I think, or else Consuela, or
Gloria or Judy or June, and their last names
were either the melodious names of flowers
and months or the sterner ones of the great
American capitalists whose cousins, if pressed,
they would confess themselves to be.
In addition to all these I can remember that
Faustina O'brien came there at least once and
the Baedeker girls and young Brewer, who had
his nose shot off in the war, and Mr.
Albrucksburger and Miss Haag, his fiancee,
and Ardita Fitz-Peters and Mr. P. Jewett, once
head of the American Legion, and Miss
Claudia Hip, with a man reputed to be her
chauffeur, and a prince of something, whom
we called Duke, and whose name, if I ever
knew it, I have forgotten. All these people
came to Gatsby's house in the summer.
At nine o'clock, one morning late in July,
Gatsby's gorgeous car lurched up the rocky
drive to my door and gave out a burst of
melody from its three-noted horn. It was the
first time he had called on me, though I had
gone to two of his parties, mounted in his
hydroplane, and, at his urgent invitation, made
frequent use of his beach.
"Good morning, old sport. You're having lunch
with me to-day and I thought we'd ride up
together."
He was balancing himself on the dashboard of
his car with that resourcefulness of movement
that is so peculiarly American—that comes, I
suppose, with the absence of lifting work or
rigid sitting in youth and, even more, with the
formless grace of our nervous, sporadic games.
This quality was continually breaking through
his punctilious manner in the shape of
restlessness. He was never quite still; there was
always a tapping foot somewhere or the
impatient opening and closing of a hand.
обществе четырех девиц. Девицы не всегда
были одни и те же, но все они до такой
степени походили одна на другую, что вам
неизменно казалось, будто вы их уже
видели раньше. Не помню, как их звали, —
обычно или Жаклин, или Консуэла, или
Глория, или Джун, или Джуди, а фамилии
звучали как названия цветов или месяцев
года, но иногда при знакомстве называлась
фамилия какого-нибудь крупного
американского капиталиста, и если вы
проявляли любопытство, вам давали
понять, что это дядюшка или кузен.
Припоминаю еще, что видел там Фаустину
О'Брайен — один раз, во всяком случае, —
и барышень Бедекер, и молодого Бруера,
того, которому на войне отстрелили нос, и
мистера Олбрексбергера, и мисс Хааг, его
невесту, и Ардиту Фиц-Питерс, и мистера
П. Джуэтта, возглавлявшего некогда
Американский легион, и мисс Клаудию Хип
с ее постоянным спутником, а котором
рассказывали, что это ее шофер и что он
какой-то сиятельный, мы все звали его
герцогом, а его имя я позабыл, — если
вообще знал когда-нибудь. Все эти люди в
то лето бывали у Гэтсби.
Как-то в девять часов утра роскошный
лимузин Гэтсби, подпрыгивая на
каменистой дороге, подъехал к моему дому,
и я услышал победную триоль его клаксона.
Это было в конце июля, я уже два раза
побывал у Гэтсби в гостях, катался на его
гидроплане, ходил купаться на его пляж,
следуя его настойчивым приглашениям, но
он ко мне еще не заглядывал ни разу.
— Доброе утро, старина. Мы ведь сегодня
условились вместе позавтракать в городе,
вот я и решил за вами заехать.
Он балансировал, стоя на подножке
автомобиля с той удивительной свободой
движения, которая так характерна для
американцев; должно быть, они обязаны ею
отсутствию тяжелого физического труда в
юности, и еще больше — неопределенной
грации наших нервных, судорожных
спортивных игр. У Гэтсби это выражалось в
постоянном беспокойстве, нарушавшем
обычную сдержанность его манер. Он ни
минуты не мог оставаться неподвижным: то
нога постукивала о землю, то нетерпеливо
сжимался и разжимался кулак.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
54
Он заметил, что я любуюсь его машиной.
— Хороша, а? — Он соскочил, чтобы не
заслонять мне. — А вы разве ее не видели
раньше?
Я ее видел не раз. Все кругом знали эту
машину. Она была цвета густых сливок, вся
сверкала никелем, на ее чудовищно
вытянутом корпусе там и сям самодовольно
круглились отделения для шляп, отделения
для закусок, отделения для инструментов, в
лабиринте уступами расположенных
щитков отражался десяток солнц. Мы
уселись словно в зеленый кожаный парник
за тройной ряд стекол и покатили в НьюЙорк.
I had talked with him perhaps half a dozen
За этот месяц я встречался с Гэтсби
times in the past month and found, to my
несколько раз и, к своему разочарованию,
disappointment, that he had little to say: So my убедился, что говорить с ним не о чем.
first impression, that he was a person of some
Впечатление незаурядной личности,
undefined consequence, had gradually faded
которое он произвел при первом
and he had become simply the proprietor of an знакомстве, постепенно стерлось, и он стал
elaborate road-house next door.
для меня просто хозяином великолепного
ресторана, расположенного по соседству.
And then came that disconcerting ride. We
И вот теперь эта дурацкая поездка. Еще не
hadn't reached West Egg village before Gatsby доезжая Уэст-Эгга, Гэтсби стал вести себя
began leaving his elegant sentences unfinished как-то странно: не договаривал своих
and slapping himself indecisively on the knee
безупречно закругленных фраз, в
of his caramel-colored suit.
замешательстве похлопывал себя по
коленям, обтянутым брюками цвета
жженого сахара
"Look here, old sport," he broke out
. И вдруг озадачил меня неожиданным
surprisingly. "What's your opinion of me,
вопросом:
anyhow?" A little overwhelmed, I began the
— Что вы обо мне вообще думаете,
generalized evasions which that question
старина?
deserves.
Застигнутый врасплох, я пустился было в те
уклончивые банальности, которых
подобный вопрос достоин.
"Well, I'm going to tell you something about
Но он меня тут же прервал:
my life," he interrupted. "I don't want you to
— Я хочу вам немного рассказать о своей
get a wrong idea of me from all these stories
жизни. А то вы можете бог знает что
you hear."
вообразить, наслушавшись разных сплетен.
So he was aware of the bizarre accusations that Значит, для него не были секретом
flavored conversation in his halls.
причудливые обвинения, придававшие
пикантность разговорам в его гостиных.
"I'll tell you God's truth." His right hand
— Все, что вы от меня услышите, — святая
suddenly ordered divine retribution to stand by. правда. — Он энергично взмахнул рукой,
"I am the son of some wealthy people in the
как бы призывая карающую десницу
Middle West—all dead now. I was brought up провидения быть наготове. — Я родился на
in America but educated at Oxford, because all Среднем Западе в богатой семье, из которой
my ancestors have been educated there for
теперь уже никого нет в живых. Вырос я в
many years. It is a family tradition."
Америке, но потом уехал учиться в
Оксфорд — по семейной традиции.
He saw me looking with admiration at his car.
"It's pretty, isn't it, old sport?" He jumped off
to give me a better view. "Haven't you ever
seen it before?"
I'd seen it. Everybody had seen it. It was a rich
cream color, bright with nickel, swollen here
and there in its monstrous length with
triumphant hat-boxes and supper-boxes and
tool-boxes, and terraced with a labyrinth of
wind-shields that mirrored a dozen suns.
Sitting down behind many layers of glass in a
sort of green leather conservatory, we started
to town.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
55
Несколько поколений моих предков
учились в Оксфорде.
He looked at me sideways—and I knew why
Он глянул на меня искоса — и я понял,
Jordan Baker had believed he was lying. He
почему Джордан Бейкер заподозрила его во
hurried the phrase "educated at Oxford," or
лжи. Слова "учились в Оксфорде" он
swallowed it, or choked on it, as though it had проговорил как-то наспех, не то глотая, не
bothered him before. And with this doubt, his
то давясь, словно знал по опыту, что они
whole statement fell to pieces, and I wondered даются ему с трудом. И от этой тени
if there wasn't something a little sinister about
сомнения потеряло силу все, что он
him, after all.
говорил, и я подумал: а нет ли в его жизни и
в самом деле какой-то жутковатой тайны?
"What part of the Middle West?" I inquired
— Из какого же вы города? — спросил я
casually.
как бы между прочим.
"San Francisco."
— Из Сан-Франциско.
"I see."
— А-а!
"My family all died and I came into a good
— Все мои родные умерли, и мне досталось
deal of money."
большое состояние...
His voice was solemn, as if the memory of that Это прозвучало торжественно-скорбно,
sudden extinction of a clan still haunted him.
будто его и по ею пору одолевали раздумья
For a moment I suspected that he was pulling
о безвременно угасшем роде Гэтсби. Я было
my leg, but a glance at him convinced me
подумал, уж не разыгрывает ли он меня, но,
otherwise.
взглянув на него, отказался от этой мысли.
"After that I lived like a young rajah in all the
— И тогда я стал разъезжать по столицам
capitals of Europe—Paris, Venice, Rome—
Европы — из Парижа в Венецию, из
collecting jewels, chiefly rubies, hunting big
Венеции в Рим, — ведя жизнь молодого
game, painting a little, things for myself only,
раджи: коллекционировал драгоценные
and trying to forget something very sad that
камни, главным образом рубины, охотился
had happened to me long ago."
на крупную дичь, немножко занимался
живописью, просто так, для себя, — все
старался забыть об одной печальной
истории, которая произошла со мной много
лет тому назад.
With an effort I managed to restrain my
Мне стоило усилия сдержать
incredulous laughter. The very phrases were
недоверчивый смешок. Весь этот
worn so threadbare that they evoked no image обветшалый лексикон вызывал у меня
except that of a turbaned "character." leaking
представление не о живом человеке, а о
sawdust at every pore as he pursued a tiger
тряпичной кукле в тюрбане, которая в
through the Bois de Boulogne.
Булонском лесу охотится на тигров, усеивая
землю опилками, сыплющимися из прорех.
"Then came the war, old sport. It was a great
— А потом началась война. Я даже
relief, and I tried very hard to die, but I seemed обрадовался ей, старина, я всячески
to bear an enchanted life. I accepted a
подставлял себя под пули, но меня, словно
commission as first lieutenant when it began.
заколдованного, смерть не брала. Пошел я
In the Argonne Forest I took two machine-gun на фронт старшим лейтенантом. В
detachments so far forward that there was a
Аргоннах я с остатками пулеметного
half mile gap on either side of us where the
батальона вырвался так далеко вперед, что
infantry couldn't advance. We stayed there two на флангах у нас оказались бреши шириной
days and two nights, a hundred and thirty men по полмили, где пехота не могла наступать.
with sixteen Lewis guns, and when the infantry Мы там продержались два дня и две ночи, с
came up at last they found the insignia of three шестнадцатью "льюисами" на сто тридцать
German divisions among the piles of dead. I
человек, а когда наконец подошли наши, то
was promoted to be a major, and every Allied
среди убитых, валявшихся на каждом шагу,
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
56
они опознали по петлицам солдат из трех
немецких дивизий. Я был произведен в
майоры и награжден орденами всех
союзных держав — даже Черногория,
маленькая Черногория с берегов Адриатики
прислала мне орден.
Little Montenegro! He lifted up the words and
Маленькая Черногория! Он как бы
nodded at them—with his smile. The smile
подержал эти слова на ладони и ласково им
comprehended Montenegro's troubled history
улыбнулся. Улыбка относилась к
and sympathized with the brave struggles of
беспокойной истории Черногорского
the Montenegrin people. It appreciated fully
королевства и выражала сочувствие
the chain of national circumstances which had мужественному черногорскому народу в его
elicited this tribute from Montenegro's warm
борьбе. Она давала оценку всей цепи
little heart. My incredulity was submerged in
политических обстоятельств, одним из
fascination now; it was like skimming hastily
звеньев которой был этот дар щедрого
through a dozen magazines.
сердечка Черногории. Мое недоверие
растворилось в восторге; я точно
перелистал десяток иллюстрированных
журналов.
He reached in his pocket, and a piece of metal,
Гэтсби сунул руку в карман, и мне на
slung on a ribbon, fell into my palm.
ладонь упало что-то металлическое на
"That's the one from Montenegro."
шелковой ленточке.
To my astonishment, the thing had an authentic — Вот это — от Черногории.
look.
К моему удивлению, орден выглядел как
"Orderi di Danilo," ran the circular legend,
настоящий. По краю было выгравировано:
"Montenegro, Nicolas Rex."
"Orderi di Danilo, Montenegro, Nicolas Rex".
"Turn it."
— Посмотрите оборотную сторону.
"Major Jay Gatsby," I read, "For Valour
"Майору Джею Гэтсби, — прочитал я. — За
Extraordinary."
Выдающуюся Доблесть".
"Here's another thing I always carry. A
— А вот еще одна вещь, которую я всегда
souvenir of Oxford days. It was taken in
ношу при себе. На память об оксфордских
Trinity Quad—the man on my left is now the
днях. Снято во дворе Тринити-колледжа.
Earl of Dorcaster."
Тот, что слева от меня, теперь граф
Донкастер.
It was a photograph of half a dozen young men На фотографии несколько молодых людей
in blazers loafing in an archway through which в спортивных куртках стояли в
were visible a host of spires. There was
непринужденных позах под аркой ворот, за
Gatsby, looking a little, not much, younger—
которыми виднелся целый лес шпилей.
with a cricket bat in his hand.
Я сразу узнал Гэтсби, с крикетной битой в
руках; он выглядел моложе, но ненамного.
Then it was all true. I saw the skins of tigers
Так, значит, он говорил правду. Мне
flaming in his palace on the Grand Canal; I
представились тигровые шкуры,
saw him opening a chest of rubies to ease, with пламенеющие в апартаментах его дворца на
their crimson-lighted depths, the gnawings of
Большом Канале, представился он сам,
his broken heart.
склонившийся над ларцем, полным
рубинов, чтобы игрой багряных огоньков в
их глубине утишить боль своего раненого
сердца.
"I'm going to make a big request of you to— Я сегодня собираюсь обратиться к вам с
day," he said, pocketing his souvenirs with
одной просьбой, — сказал он,
satisfaction, "so I thought you ought to know
удовлетворенна рассовывая по карманам
something about me. I didn't want you to think свои сувениры, — вот я и решил кое-что
government gave me a decoration—even
Montenegro, little Montenegro down on the
Adriatic Sea!"
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
57
I was just some nobody. You see, I usually find
myself among strangers because I drift here
and there trying to forget the sad thing that
happened to me." He hesitated. "You'll hear
about it this afternoon."
"At lunch?"
"No, this afternoon. I happened to find out that
you're taking Miss Baker to tea."
"Do you mean you're in love with Miss
Baker?"
"No, old sport, I'm not. But Miss Baker has
kindly consented to speak to you about this
matter."
I hadn't the faintest idea what "this matter."
was, but I was more annoyed than interested. I
hadn't asked Jordan to tea in order to discuss
Mr. Jay Gatsby. I was sure the request would
be something utterly fantastic, and for a
moment I was sorry I'd ever set foot upon his
overpopulated lawn.
He wouldn't say another word. His correctness
grew on him as we neared the city. We passed
Port Roosevelt, where there was a glimpse of
red-belted ocean-going ships, and sped along a
cobbled slum lined with the dark, undeserted
saloons of the faded-gilt nineteen-hundreds.
Then the valley of ashes opened out on both
sides of us, and I had a glimpse of Mrs. Wilson
straining at the garage pump with panting
vitality as we went by.
With fenders spread like wings we scattered
light through half Long Island City—only half,
for as we twisted among the pillars of the
elevated I heard the familiar "jug—jug—
SPAT!" of a motorcycle, and a frantic
policeman rode alongside.
"All right, old sport," called Gatsby. We
slowed down. Taking a white card from his
wallet, he waved it before the man's eyes.
"Right you are," agreed the policeman, tipping
his cap. "Know you next time, Mr. Gatsby.
вам рассказать о себе. Не хочется, чтобы вы
меня бог весть за кого принимали.
Понимаете, я привык, что вокруг меня
всегда чужие люди, ведь я так и скитаюсь
все время с места на место, стараясь забыть
ту печальную историю, которая со мной
произошла. — Он замялся. — Сегодня вы
ее узнаете.
— За завтраком?
— Нет, позже. Я случайно узнал, что вы
пригласили мисс Бейкер выпить с вами чаю
в "Плаза".
— Уж не хотите ли вы сказать, что
влюблены в мисс Бейкер?
— Ну что вы, старина, вовсе нет. Но мисс
Бейкер была так любезна, что согласилась
поговорить с вами о моем деле.
Я понятия не имел, что это за "дело", но
почувствовал скорей досаду, чем
любопытство. Вовсе не для того я
приглашал Джордан, чтобы беседовать о
мистере Джее Гэтсби. Я не сомневался, что
его просьба окажется какой-нибудь
несусветной чепухой, и на миг даже
пожалел о том дне, когда впервые
переступил порог его чересчур
гостеприимного дома.
Больше он не сказал ни слова. Чем ближе
мы подъезжали к городу, тем глубже он
замыкался в своей корректности. Мелькнул
мимо Порт-Рузвельт с океанскими
кораблями в красной опояске, — и мы
понеслись по булыжной мостовой убогого
пригорода, вдоль темных, хоть и не
безлюдных салунов, еще сохранивших на
вывесках линялую позолоту девятисотых
годов. Потом по обе стороны открылась
Долина Шлака, и я успел заметить миссис
Уилсон, энергично орудовавшую у
бензоколонки.
На распластанных, как у птицы, крыльях,
озаряя все кругом, пролетели мы половину
Астории — но лишь одну половину: только
мы запетляли между опорных свай
надземной дороги, я услышал сзади
знакомое фырканье мотоцикла, и нас
догнал разъяренный полицейский.
— Ничего, ничего, старина, — крикнул
Гэтсби. Мы затормозили. Он вытащил из
бумажника какую-то белую карточку и
помахал ею перед носом полицейского.
— Все в порядке, — сказал тот,
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
58
Excuse ME!"
"What was that?" I inquired.
"The picture of Oxford?"
"I was able to do the commissioner a favor
once, and he sends me a Christmas card every
year."
Over the great bridge, with the sunlight
through the girders making a constant flicker
upon the moving cars, with the city rising up
across the river in white heaps and sugar lumps
all built with a wish out of non-olfactory
money. The city seen from the Queensboro
Bridge is always the city seen for the first time,
in its first wild promise of all the mystery and
the beauty in the world.
A dead man passed us in a hearse heaped with
blooms, followed by two carriages with drawn
blinds, and by more cheerful carriages for
friends. The friends looked out at us with the
tragic eyes and short upper lips of southeastern
Europe, and I was glad that the sight of
Gatsby's splendid car was included in their
sombre holiday. As we crossed Blackwell's
Island a limousine passed us, driven by a white
chauffeur, in which sat three modish negroes,
two bucks and a girl. I laughed aloud as the
yolks of their eyeballs rolled toward us in
haughty rivalry.
"Anything can happen now that we've slid over
this bridge," I thought; "anything at all. . . ."
Even Gatsby could happen, without any
particular wonder.
Roaring noon. In a well—fanned Forty-second
Street cellar I met Gatsby for lunch. Blinking
away the brightness of the street outside, my
eyes picked him out obscurely in the anteroom,
talking to another man.
"Mr. Carraway, this is my friend Mr.
Wolfshiem."
A small, flat-nosed Jew raised his large head
притронувшись пальцами к фуражке. —
Теперь буду знать вашу машину, мистер
Гэтсби. Прошу извинить.
— Что это вы ему показали? — спросил я.
— Оксфордскую фотографию?
— Мне как-то случилось оказать услугу
шефу полиции, и с тех пор он мне каждое
Рождество присылает поздравительную
открытку.
Вот и мост Квинсборо; солнце сквозь
переплеты высоких ферм играет рябью
бликов на проходящих машинах, а за рекой
встает город нагромождением белых
сахарных глыб, воздвигнутых чьей-то волей
из денег, которые не пахнут. Когда с моста
Квинсборо смотришь на город, это всегда
так, будто видишь его впервые, будто он
впервые безрассудно обещает тебе все
тайное и все прекрасное, что только есть в
мире.
Проехал мимо покойник на катафалке,
заваленном цветами, а следом шли две
кареты с задернутыми занавесками и
несколько экипажей менее мрачного вида,
для друзей и знакомых. У друзей были
трагически-скорбные глаза и короткая
верхняя губа уроженцев юго-востока
Европы, и когда они глядели на нас, я
порадовался, что в однообразие этого их
унылого воскресенья вплелось
великолепное зрелище машины Гэтсби. На
Блэквелс-Айленд нам повстречался
лимузин, которым правил белый шофер, а
сзади сидело трое расфранченных негров,
два парня и девица. Меня разобрал смех,
когда они выкатили на нас белки с
надменно-соперническим видом.
"Теперь все может быть, раз уж мы
переехали этот мост, — подумал я. — Все,
что угодно..."
Даже Гэтсби мог быть, никого особенно не
удивляя.
День на точке кипения. Мы условились
встретиться и позавтракать в подвальчике
на Сорок второй улице, славившемся
хорошей вентиляцией. Подслеповато
моргая после яркого солнечного света, я
наконец увидел Гэтсби — он стоял и
разговаривал с кем-то в вестибюле.
— Мистер Каррауэй, познакомьтесь,
пожалуйста, — мой друг мистер Вулфшим.
Небольшого роста еврей с приплюснутым
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
59
носом поднял голову и уставился на меня
двумя пучками волос, пышно
распустившимися у него в каждой ноздре.
Чуть позже я разглядел в полутьме и пару
узеньких глазок.
— ... я только раз на него посмотрел, —
сказал Вулфшим, горячо пожимая мне руку,
— и как бы вы думали, что я сделал?
"What?" I inquired politely.
— Что? — вежливо поинтересовался я. Но,
But evidently he was not addressing me, for he по-видимому, вопрос был адресован не мне,
dropped my hand and covered Gatsby with his так как он тут же отпустил мою руку и
expressive nose.
направил свой выразительный нос на
"I handed the money to Katspaugh and I sid:
Гэтсби.
'all right, Katspaugh, don't pay him a penny till — Передал деньги Кэтспо и сказал:
he shuts his mouth.' He shut it then and there." "Кэтспо, пока он не замолчит, не платите
ему ни цента". И он сразу же прикусил
язык.
Gatsby took an arm of each of us and moved
Гэтсби взял нас обоих под руки и увлек в
forward into the restaurant, whereupon Mr.
ресторанный зал. Мистер Вулфшим
Wolfshiem swallowed a new sentence he was
проглотил следующую фразу, после чего
starting and lapsed into a somnambulatory
впал в состояние сомнамбулической
abstraction.
отрешенности.
"Highballs?" asked the head waiter.
— С содовой и льдом? — осведомился
"This is a nice restaurant here," said Mr.
метрдотель.
Wolfshiem, looking at the Presbyterian
— Приятное заведение, — сказал мистер
nymphs on the ceiling. "But I like across the
Вулфшим, рассматривая пресвитерианских
street better!"
нимф на потолке. — Но я лично
предпочитаю то, что через дорогу.
"Yes, highballs," agreed Gatsby, and then to
— Да, с содовой и льдом, — кивнул
Mr. Wolfshiem: "It's too hot over there."
Гэтсби, а затем возразил Вулфшиму — Там
"Hot and small—yes," said Mr. Wolfshiem,
очень душно, через дорогу.
"but full of memories."
— Душно и тесновато, согласен, — сказал
"What place is that?" I asked.
мистер Вулфшим — Но зато сколько
"The old Metropole.
воспоминаний.
— А что за ресторан через дорогу? —
спросил я.
— Старый "Метрополь".
"The old Metropole," brooded Mr. Wolfshiem
— Старый "Метрополь", — задумчиво
gloomily. "Filled with faces dead and gone.
протянул мистер Вулфшим — Так много
Filled with friends gone now forever. I can't
лиц, которых больше никогда не увидишь.
forget so long as I live the night they shot Rosy Так много друзей, которые умерли и не
Rosenthal there. It was six of us at the table,
воскреснут. До конца дней своих не забуду
and Rosy had eat and drunk a lot all evening.
ту ночь, когда там застрелили Рози
When it was almost morning the waiter came
Розенталя. Нас было шестеро за столом, и
up to him with a funny look and says
Рози ел и пил больше всех. Уже под утро
somebody wants to speak to him outside. 'all
подходит к нему официант и говорит: "Вас
right,' says Rosy, and begins to get up, and I
там спрашивают, в вестибюле". А у самого
pulled him down in his chair. "'Let the bastards вид какой-то странный. "Сейчас иду", —
come in here if they want you, Rosy, but don't говорит Рози и хочет встать, но я ему не
you, so help me, move outside this room.'
даю. "Слушай, говорю, Рози, если ты
"It was four o'clock in the morning then, and if каким-то мерзавцам нужен, пусть они идут
we'd of raised the blinds we'd of seen
сюда, а тебе к ним ходить нечего, и ты не
and regarded me with two fine growths of hair
which luxuriated in either nostril. After a
moment I discovered his tiny eyes in the halfdarkness.
"—So I took one look at him," said Mr.
Wolfshiem, shaking my hand earnestly, "and
what do you think I did?"
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
60
daylight."
"Did he go?" I asked innocently.
"Sure he went." Mr. Wolfshiem's nose flashed
at me indignantly. "He turned around in the
door and says: 'Don't let that waiter take away
my coffee!' Then he went out on the sidewalk,
and they shot him three times in his full belly
and drove away."
"Four of them were electrocuted," I said,
remembering.
"Five, with Becker." His nostrils turned to me
in an interested way. "I understand you're
looking for a business gonnegtion."
The juxtaposition of these two remarks was
startling. Gatsby answered for me:
"Oh, no," he exclaimed, "this isn't the man."
"No?" Mr. Wolfshiem seemed disappointed.
"This is just a friend. I told you we'd talk about
that some other time."
"I beg your pardon," said Mr. Wolfshiem, "I
had a wrong man."
A succulent hash arrived, and Mr. Wolfshiem,
forgetting the more sentimental atmosphere of
the old Metropole, began to eat with ferocious
delicacy. His eyes, meanwhile, roved very
slowly all around the room—he completed the
arc by turning to inspect the people directly
behind. I think that, except for my presence, he
would have taken one short glance beneath our
own table.
"Look here, old sport," said Gatsby, leaning
toward me, "I'm afraid I made you a little
angry this morning in the car."
There was the smile again, but this time I held
out against it.
"I don't like mysteries," I answered. "And I
don't understand why you won't come out
frankly and tell me what you want. Why has it
all got to come through Miss Baker?"
"Oh, it's nothing underhand," he assured me.
"Miss Baker's a great sportswoman, you know,
and she'd never do anything that wasn't all
right."
пойдешь, вот тебе мое слово". Был уже
пятый час, и если бы не шторы на окнах,
было бы светло без ламп.
— И что же, он пошел? — простодушно
спросил я.
— Конечно, пошел. — Мистер Вулфшим
негодующе сверкнул на меня носом. — В
дверях он оглянулся и сказал: "Пусть
официант не вздумает уносить мой кофе". И
только он ступил на тротуар, ему всадили
три пули прямо в набитое брюхо, и машина
умчалась.
— Четверых все-таки посадили потом на
электрический стул, — сказал я, припомнив
эту историю.
— Пятерых, считая Беккера. — Мохнатые
ноздри вскинулись на меня с вниманием. —
Вы, как я слышал, интересуетесь деловыми
кхонтактами?
Я растерялся, ошарашенный таким
переходом. За меня ответил Гэтсби.
— Нет, нет! — воскликнул он — Это не
тот.
— Не тот? — Мистер Вулфшим был явно
разочарован.
— Это просто мой друг. Я же вам сказал, о
том деле разговор будет не сегодня.
— А, ну извините, — сказал мистер
Вулфшим. — Я вас принял за другого.
Подали аппетитный гуляш с овощами, и
мистер Вулфшим, позабыв о волнующих
преимуществах старого "Метрополя", со
свирепым гурманством принялся за еду. Но
в то же время он цепким, медленным
взглядом обводил ресторанный зал — даже,
замыкая круг, обернулся и посмотрел на
тех, кто сидел сзади. Вероятно, если бы не
мое присутствие, он не преминул бы
заглянуть и под стол.
— Послушайте, старина, — наклоняясь ко
мне, сказал Гэтсби, — вы на меня не
рассердились утром, в машине?
Я увидел знакомую уже улыбку, но на этот
раз я на нее не поддался.
— Не люблю загадок, — ответил я. —
Почему вы не можете просто и откровенно
сказать, что вам от меня нужно? Зачем было
впутывать мисс Бейкер?
— Да нет, какие же загадки, —
запротестовал он. — Во-первых, мисс
Бейкер — спортсменка высокого класса,
она бы ни за что не согласилась, если бы
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
61
Suddenly he looked at his watch, jumped up,
and hurried from the room, leaving me with
Mr. Wolfshiem at the table.
"He has to telephone," said Mr. Wolfshiem,
following him with his eyes. "Fine fellow, isn't
he? Handsome to look at and a perfect
gentleman."
"Yes."
"He's an Oggsford man."
"Oh!"
"He went to Oggsford College in England. You
know Oggsford College?"
"I've heard of it."
"It's one of the most famous colleges in the
world."
"Have you known Gatsby for a long time?" I
inquired.
"Several years," he answered in a gratified
way. "I made the pleasure of his acquaintance
just after the war. But I knew I had discovered
a man of fine breeding after I talked with him
an hour. I said to myself: 'There's the kind of
man you'd like to take home and introduce to
your mother and sister.'." He paused. "I see
you're looking at my cuff buttons."
I hadn't been looking at them, but I did now.
They were composed of oddly familiar pieces
of ivory.
"Finest specimens of human molars," he
informed me.
"Well!" I inspected them. "That's a very
interesting idea."
"Yeah." He flipped his sleeves up under his
coat. "Yeah, Gatsby's very careful about
women. He would never so much as look at a
friend's wife."
When the subject of this instinctive trust
returned to the table and sat down Mr.
Wolfshiem drank his coffee with a jerk and got
to his feet.
"I have enjoyed my lunch," he said, "and I'm
going to run off from you two young men
before I outstay my welcome."
"Don't hurry, Meyer," said Gatsby, without
enthusiasm. Mr. Wolfshiem raised his hand in
a sort of benediction.
тут было что не так.
Он вдруг взглянул на часы, сорвался с
места и опрометью выбежал вон, оставив
меня в обществе мистера Вулфшима.
— У него разговор по телефону, — сказал
мистер Вулфшим, проводив его глазами —
Замечательный человек, а? И красавец, и
джентльмен с головы до ног.
— Да.
— Он ведь окончил Оксворт.
— Умгм!
— Он окончил Оксвортский университет в
Англии. Вы знаете, что такое Оксвортский
университет?
— Кое-что слышал.
— Один из самых знаменитых
университетов в мире.
— А вы давно знаете Гэтсби? — спросил я.
— Несколько лет, — сказал он горделиво.
— Имел удовольствие познакомиться сразу
после войны. Стоило побеседовать с ним
какой-нибудь час, и мне уже было ясно, что
передо мной человек отменного
воспитания. "Вот, — сказал я себе. —
Такого человека приятно пригласить к себе
в дом, познакомить со своей матерью и
сестрой". — Он помолчал. — Я вижу, вы
смотрите на мои запонки.
Я и не думал на них смотреть, но после
этих слов посмотрел. Запонки были
сделаны из кусочков слоновой кости
неправильной, но чем-то очень знакомой
формы.
— Настоящие человеческие зубы, — с
готовностью сообщил он. — Отборные
экземпляры.
— В самом деле! — Я присмотрелся
поближе. — Оригинальная выдумка.
— Н-да. — Он одернул рукава пиджака. —
Н-да. Гэтсби очень щепетилен насчет
женщин. На жену друга он даже не
взглянет.
Как только объект этого интуитивного
доверия вернулся к нашему столику, мистер
Вулфшим. залпом проглотил кофе и встал.
— Благодарю за приятную компанию, —
сказал он. — А теперь побегу, чтобы не
злоупотреблять вашим гостеприимством,
молодые люди.
— Куда вы, Мейер, посидите, — сказал
Гэтсби не слишком настойчиво.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
62
Мистер Вулфшим простер руку, вроде как
бы для благословения.
"You're very polite, but I belong to another
— Вы очень любезны, но мы люди разных
generation," he announced solemnly. "You sit
поколений, — торжественно изрек он. — У
here and discuss your sports and your young
вас свои разговоры — о спорте, о
ladies and your——" He supplied an
барышнях, о... — Новый взмах руки
imaginary noun with another wave of his hand. заменил недостающее существительное. —
"As for me, I am fifty years old, and I won't
А мне уж за пятьдесят, и я не хочу больше
impose myself on you any longer."
стеснять вас своим обществом.
As he shook hands and turned away his tragic
Когда он прощался, а потом шел к выходу,
nose was trembling. I wondered if I had said
его трагический нос слегка подрагивал. Я
anything to offend him.
подумал: уж не обидел ли я его
"He becomes very sentimental sometimes,"
неосторожным словом?
explained Gatsby. "This is one of his
— На него иногда находит
sentimental days. He's quite a character around сентиментальность, — сказал Гэтсби. — А
New York—a denizen of Broadway."
вообще он в Нью-Йорке фигура — свой
человек на Бродвее.
"Who is he, anyhow, an actor?"
— Кто он, актер?
"No."
— Нет.
"A dentist?"
— Зубной врач?
"Meyer Wolfshiem? No, he's a gambler."
— Мейер Вулфшим? Нет, он игрок. —
Gatsby hesitated, then added coolly: "He's the
Гэтсби на миг запнулся, потом
man who fixed the World's Series back in
хладнокровно добавил: — Это он устроил
1919."
ту штуку с "Уорлд Сириз" в тысяча
девятьсот девятнадцатом году.
"Fixed the World's Series?" I repeated.
Я остолбенел. Я помнил, конечно, аферу с
The idea staggered me. I remembered, of
бейсбольными соревнованиями "Уорлд
course, that the World's Series had been fixed
Сириз", но никогда особенно не
in 1919, but if I had thought of it at all I would задумывался об этом, а уж если думал, то
have thought of it as a thing that merely
как о чем-то само собой разумеющемся,
HAPPENED, the end of some inevitable chain. последнем и неизбежном звене какой-то
It never occurred to me that one man could
цепи событий. У меня не укладывалось в
start to play with the faith of fifty million
мыслях, что один человек способен сыграть
people—with the single-mindedness of a
на доверии пятидесяти миллионов с
burglar blowing a safe.
прямолинейностью грабителя,
взламывающего сейф.
"How did he happen to do that?" I asked after a — Как он мог сделать такую вещь? —
minute.
спросил я.
"He just saw the opportunity."
— Использовал случай, вот и все.
"Why isn't he in jail?"
— А почему его не посадили?
"They can't get him, old sport. He's a smart
— Не могли ничего доказать, старина.
man."
Мейера Вулфшима голыми руками не
возьмешь.
I insisted on paying the check. As the waiter
Я настоял на том, чтобы оплатить счет.
brought my change I caught sight of Tom
Принимая сдачу от официанта, я вдруг
Buchanan across the crowded room.
заметил в другом конце переполненного
"Come along with me for a minute," I said;
зала Тома Бьюкенена.
"I've got to say hello to some one." When he
— Мне надо подойти поздороваться со
saw us Tom jumped up and took half a dozen
знакомым, — сказал я. — Пойдемте со
steps in our direction.
мной, это одна минута.
Том, завидев нас, вскочил и сделал
несколько шагов навстречу.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
63
"Where've you been?" he demamded eagerly.
"Daisy's furious because you haven't called
up."
"This is Mr. Gatsby, Mr. Buchanan."
They shook hands briefly, and a strained,
unfamiliar look of embarrassment came over
Gatsby's face.
"How've you been, anyhow?" demanded Tom
of me. "How'd you happen to come up this far
to eat?"
"I've been having lunch with Mr. Gatsby."
I turned toward Mr. Gatsby, but he was no
longer there.
One October day in nineteen-seventeen——
(said Jordan Baker that afternoon, sitting up
very straight on a straight chair in the teagarden at the Plaza Hotel)
— Где ты пропадаешь? — воскликнул он.
— Хоть бы по телефону позвонил, Дэзи
просто в ярости.
— Мистер Гэтсби — мистер Бьюкенен.
Они подали друг другу руки, и у Гэтсби
вдруг сделался натянутый, непривычно
смущенный вид.
— Как ты вообще живешь? — допытывался
Том. — И что тебя занесло в такую даль?
— Мы здесь завтракали с мистером Гэтсби.
Я оглянулся — но мистера. Гэтсби и след
простыл.
— Как-то раз, в октябре девятьсот
семнадцатого года... (рассказывала мне
несколько часов спустя Джордан Бейкер,
сидя отменно прямо на стуле с прямою
спинкой в саду-ресторане при отеле
"Плаза")
—I was walking along from one place to
... я шла по луисвиллской улице, то и дело
another, half on the sidewalks and half on the
сходя с тротуара на газон. Мне больше
lawns. I was happier on the lawns because I
нравилось шагать по газону, потому что на
had on shoes from England with rubber nobs
мне были английские туфли с резиновыми
on the soles that bit into the soft ground. I had
шипами на подошве, которые вдавливались
on a new plaid skirt also that blew a little in the в мягкий грунт. На мне была также новая
wind, and whenever this happened the red,
клетчатая юбка в складку, ветер раздувал
white, and blue banners in front of all the
ее, и каждый раз, когда это случалось,
houses stretched out stiff and said TUT-TUTкрасно-бело-синие флаги на фасадах
TUT-TUT, in a disapproving way.
вытягивались торчком и неодобрительно
цокали.
The largest of the banners and the largest of the Самый большой флаг и самый широкий
lawns belonged to Daisy Fay's house. She was газон были у дома, где жила Дэзи Фэй. Ей
just eighteen, two years older than me, and by
тогда было восемнадцать, на два года
far the most popular of all the young girls in
больше, чем мне, и ни одна девушка во
Louisville. She dressed in white, and had a
всем Луисвилле не пользовалась таким
little white roadster, and all day long the
успехом. Она носила белые платья, у нее
telephone rang in her house and excited young был свой маленький белый двухместный
officers from Camp Taylor demanded the
автомобиль, и целый день в ее доме звонил
privilege of monopolizing her that night.
телефон, и молодые офицеры из Кэмп"Anyways, for an hour!"
Тэйлор взволнованно домогались чести
провести с нею вечер. "Ну хоть бы один
часок!"
When I came opposite her house that morning
В тот день, подходя к ее дому, я увидела,
her white roadster was beside the curb, and she что белый автомобиль стоит у обочины, и в
was sitting in it with a lieutenant I had never
нем сидит Дэзи с незнакомым мне
seen before. They were so engrossed in each
лейтенантом. Они были настолько
other that she didn't see me until I was five feet поглощены друг другом, что она меня
away.
заметила, только когда я была уже в трех
"Hello, Jordan," she called unexpectedly.
шагах.
"Please come here."
— А, Джордан! — неожиданно окликнула
она. — Будь добра, подойди сюда на
минутку.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
64
Мне крайне польстило, что я могла ей
понадобиться, — из всех старших подруг
она всегда была для меня самой
привлекательной. Она спросила, не в
Красный ли Крест я иду, щипать корпию. Я
сказала, что да. Так, может быть, я передам,
чтобы сегодня ее там не ждали? Она
говорила, а офицер смотрел на нее
особенным взглядом — всякая девушка
мечтает, что когда-нибудь на нее будут так
смотреть. Мне это показалось очень
романтичным, оттого и запомнилось
надолго. Звали офицера Джей Гэтсби, и с
тех пор я его четыре года в глаза не видала
— так что, когда мы встретились на ЛонгАйленде, мне и в голову не пришло, что это
тот самый Гэтсби.
That was nineteen-seventeen. By the next year
Дело было в девятьсот семнадцатом. А на
I had a few beaux myself, and I began to play
следующий год и у меня уже завелись
in tournaments, so I didn't see Daisy very
поклонники, а кроме того, я стала
often. She went with a slightly older crowd—
участвовать в спортивных состязаниях, и
when she went with anyone at all. Wild rumors мы с Дэзи виделись довольно редко. Она
were circulating about her—how her mother
развлекалась в другой компании, постарше
had found her packing her bag one winter night — если вообще развлекалась. Ходили о ней
to go to New York and say good-by to a
какие-то фантастические слухи — будто
soldier who was going overseas. She was
зимой мать однажды застигла ее, когда она
effectually prevented, but she wasn't on
укладывала чемодан, чтобы ехать в Ньюspeaking terms with her family for several
Йорк прощаться с каким-то военным,
weeks. After that she didn't play around with
отправлявшимся за океан. Конечно, ее не
the soldiers any more, but only with a few flat- пустили, но после этого она несколько
footed, short-sighted young men in town, who недель не разговаривала ни с кем в доме. И
couldn't get into the army at all.
больше она никогда не флиртовала с
военными, ограничивая свой круг теми
молодыми людьми, которые из-за
близорукости или плоскостопия были
непригодны для службы в армии.
By the next autumn she was gay again, gay as
К осени она снова стала прежней Дэзи,
ever. She had a debut after the Armistice, and
веселой и жизнерадостной. Сразу после
in February she was presumably engaged to a
перемирия состоялся ее первый бал, и в
man from New Orleans. In June she married
феврале все заговорили о ее помолвке с
Tom Buchanan of Chicago, with more pomp
одним приезжим из Нового Орлеана. А в
and circumstance than Louisville ever knew
июне она вышла замуж за Тома Бьюкенена
before. He came down with a hundred people
из Чикаго, и свадьба была отпразднована с
in four private cars, and hired a whole floor of размахом и помпой, каких не запомнит
the Seelbach Hotel, and the day before the
Луисвилл. Жених прибыл с сотней гостей в
wedding he gave her a string of pearls valued
четырех отдельных вагонах, снял целый
at three hundred and fifty thousand dollars.
этаж в отеле "Мюльбах" и накануне
свадьбы преподнес невесте жемчужное
колье стоимостью в триста пятьдесят тысяч
долларов.
I was bridesmaid. I came into her room half an Я была подружкой невесты. За полчаса до
hour before the bridal dinner, and found her
свадебного обеда я вошла к ней в комнату и
I was flattered that she wanted to speak to me,
because of all the older girls I admired her
most. She asked me if I was going to the Red
Cross and make bandages. I was. Well, then,
would I tell them that she couldn't come that
day? The officer looked at Daisy while she was
speaking, in a way that every young girl wants
to be looked at sometime, and because it
seemed romantic to me I have remembered the
incident ever since. His name was Jay Gatsby,
and I didn't lay eyes on him again for over four
years—even after I'd met him on Long Island I
didn't realize it was the same man.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
65
вижу — она лежит на постели в своем
затканном цветами платье, хороша, как
июньский вечер — и пьяна как сапожник. В
одной руке у нее бутылка сотерна, а в
другой какое-то письмо.
"'Gratulate me," she muttered. "Never had a
— Поз-поздравь меня, — бормочет. —
drink before, but oh how I do enjoy it."
Напилась первый раз в жизни, и до чего ж,
"What's the matter, Daisy?"
ах до чего ж хорошо!
I was scared, I can tell you; I'd never seen a
— Дэзи, что случилось?
girl like that before.
Сказать по правде, я испугалась: мне
никогда не приходилось видеть девушку в
таком состоянии.
"Here, deares'." She groped around in a waste— Вот, п-пожалуйста — Она порылась в
basket she had with her on the bed and pulled
корзинке для мусора, стоявшей тут же на
out the string of pearls. "Take 'em down-stairs постели, и вытащила оттуда жемчужное
and give 'em back to whoever they belong to.
колье. — Отнеси это вниз и отдай, кому
Tell 'em all Daisy's change' her mine. Say:
следует. И скажи, что Дэзи пер-редумала.
'Daisy's change' her mine!'."
Так и скажи им всем: "Дэзи пер-редумала".
She began to cry—she cried and cried. I rushed И в слезы — плачет, просто рыдает. Я
out and found her mother's maid, and we
бросилась вон из комнаты, разыскала
locked the door and got her into a cold bath.
горничную ее матери, мы заперли дверь и
She wouldn't let go of the letter. She took it
втолкнули Дэзи в ванну с холодной водой.
into the tub with her and squeezed it up into a
Она ни за что не хотела выпустить из рук
wet ball, and only let me leave it in the soapписьмо. Так и сидела с ним в ванне, сжав
dish when she saw that it was coming to pieces его в мокрый комок, и только тогда
like snow.
позволила мне положить его в мыльницу,
когда увидела, что оно расползается
хлопьями, точно снег.
But she didn't say another word. We gave her
Но ни одного слова она больше не
spirits of ammonia and put ice on her forehead вымолвила. Мы дали ей понюхать
and hooked her back into her dress, and half an нашатырного спирту, положили лед на
hour later, when we walked out of the room,
голову, а потом снова натянули на нее
the pearls were around her neck and the
платье, и когда полчаса спустя она вместе
incident was over. Next day at five o'clock she со мною спустилась вниз, жемчужное колье
married Tom Buchanan without so much as a
красовалось у нее на шее, и инцидент был
shiver, and started off on a three months' trip to исчерпан. А назавтра, в пять часов дня, она,
the South Seas.
не моргнув глазом, обвенчалась с Томом
Бьюкене-ном и уехала в свадебное
путешествие по южным морям.
I saw them in Santa Barbara when they came
Я встретила их в Санта-Барбара, уже на
back, and I thought I'd never seen a girl so mad обратном пути, и даже удивилась — как
about her husband. If he left the room for a
можно быть до такой степени влюбленной в
minute she'd look around uneasily, and say:
собственного мужа. Стоило ему на минуту
"Where's Tom gone?" and wear the most
выйти из комнаты, она уже беспокойно
abstracted expression until she saw him
озиралась и спрашивала: "Где Том?" — и
coming in the door. She used to sit on the sand была сама не своя, пока он не появлялся на
with his head in her lap by the hour, rubbing
пороге. Она часами просиживала на пляже,
her fingers over his eyes and looking at him
положив его голову к себе на колени, и
with unfathomable delight. It was touching to
гладила ему пальцами веки, и, казалось, не
see them together—it made you laugh in a
могла на него налюбоваться. Это было в
hushed, fascinated way. That was in August. A августе. А через неделю после моего
week after I left Santa Barbara Tom ran into a
отъезда из Санта-Барбара Том ночью, на
lying on her bed as lovely as the June night in
her flowered dress—and as drunk as a monkey.
she had a bottle of Sauterne in one hand and a
letter in the other.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
66
Вентурской дороге, врезался в автофургон,
и переднее колесо его машины оторвало
напрочь. В газеты попала и девица, с
которой он ехал, потому что у нее оказалась
сломанной рука, — это была горничная из
отеля в Санта-Барбара.
The next April Daisy had her little girl, and
В апреле у Дэзи родилась дочка, и они на
they went to France for a year. I saw them one год уехали во Францию. Я встречала их
spring in Cannes, and later in Deauville, and
время от времени — то в Каннах, то в
then they came back to Chicago to settle down. Довиле, а потом они вернулись домой и
Daisy was popular in Chicago, as you know.
обосновались в Чикаго. Дэзи, как вы
They moved with a fast crowd, all of them
помните, знали и любили в Чикаго. Народ
young and rich and wild, but she came out with вокруг них толокся самый беспутный — все
an absolutely perfect reputation. Perhaps
богатая молодежь, шалопаи и кутилы; но
because she doesn't drink. It's a great
Дэзи ухитрилась сохранить совершенно
advantage not to drink among hard-drinking
безупречную репутацию. Может быть,
people. You can hold your tongue, and,
благодаря тому, что она не пьет. Это
moreover, you can time any little irregularity
большое преимущество — быть трезвой,
of your own so that everybody else is so blind
когда все кругом пьяны. Не наговоришь
that they don't see or care. Perhaps Daisy never лишнего, а главное, если вздумается чтоwent in for amour at all—and yet there's
нибудь себе позволить, сумеешь выбрать
something in that voice of hers. . . .
время, когда никто уже ничего не замечает
или всем наплевать. А может быть, Дэзи не
интересовали романы, — хотя есть у нее в
голосе что-то такое...
Well, about six weeks ago, she heard the name И вот месяца полтора тому назад она вдруг
Gatsby for the first time in years. It was when I услышала фамилию Гэтсби — впервые за
asked you—do you remember?—if you knew
все эти годы. Помните, когда вы
Gatsby in West Egg. After you had gone home упомянули, что живете в Уэст-Эгге, я
she came into my room and woke me up, and
спросила, не знаете ли вы там Гэтсби? Не
said: "What Gatsby?" and when I described
успели вы тогда уехать домой, она
him—I was half asleep—she said in the
поднялась ко мне в комнату, разбудила
strangest voice that it must be the man she used меня и спросила: "Как он выглядит, этот
to know. It wasn't until then that I connected
Гэтсби?" И когда я спросонок кое-как его
this Gatsby with the officer in her white car.
описала, она сказала каким-то странным, не
своим голосом, что, должно быть, это тот
самый, с которым она была знакома когдато. Тут только я вспомнила офицера в ее
белом автомобиле и связала концы с
концами.
When Jordan Baker had finished telling all this Когда Джордан Бейкер досказывала мне
we had left the Plaza for half an hour and were эту историю, мы уже давно успели уйти из
driving in a victoria through Central Park. The "Плаза" и в открытой машине ехали по
sun had gone down behind the tall apartments
аллеям Центрального парка. Солнце уже
of the movie stars in the West Fifties, and the
скрылось за высокими обиталищами
clear voices of girls, already gathered like
кинозвезд на Пятидесятых улицах западной
crickets on the grass, rose through the hot
стороны, и в душных сумерках звенели
twilight:
ясные голоса детей, выводивших, точно
сверчки на траве, свою песенку:
"I'm the Sheik of Araby.
Я арабский шейх,
Your love belongs to me.
Люблю тебя больше всех.
At night when you're are asleep
Я примчусь к тебе во сне
wagon on the Ventura road one night, and
ripped a front wheel off his car. The girl who
was with him got into the papers, too, because
her arm was broken—she was one of the
chambermaids in the Santa Barbara Hotel.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
67
Into your tent I'll creep——"
"It was a strange coincidence," I said.
"But it wasn't a coincidence at all."
"Why not?"
"Gatsby bought that house so that Daisy would
be just across the bay."
Then it had not been merely the stars to which
he had aspired on that June night. He came
alive to me, delivered suddenly from the womb
of his purposeless splendor.
"He wants to know," continued Jordan, "if
you'll invite Daisy to your house some
afternoon and then let him come over."
The modesty of the demand shook me. He had
waited five years and bought a mansion where
he dispensed starlight to casual moths—so that
he could "come over." some afternoon to a
stranger's garden.
"Did I have to know all this before he could
ask such a little thing?"
"He's afraid, he's waited so long. He thought
you might be offended. You see, he's a regular
tough underneath it all."
Something worried me.
"Why didn't he ask you to arrange a meeting?"
"He wants her to see his house," she explained.
"And your house is right next door."
"Oh!"
"I think he half expected her to wander into
one of his parties, some night," went on
Jordan, "but she never did. Then he began
asking people casually if they knew her, and I
was the first one he found. It was that night he
sent for me at his dance, and you should have
heard the elaborate way he worked up to it. Of
course, I immediately suggested a luncheon in
New York—and I thought he'd go mad:
"'I don't want to do anything out of the way!'
he kept saying. 'I want to see her right next
door.'
На быстроногом скакуне.
— Странное совпадение, — сказал я.
— А это вовсе не совпадение.
— То есть как?
— Гэтсби нарочно купил этот дом, так как
знал, что Дэзи живет недалеко, по ту
сторону бухты.
Значит, не только звезды притягивали его
взгляд в тот июньский вечер. Он вдруг
словно ожил передо мной, вылупившись из
скорлупы своего бесцельного великолепия.
— Вот он и хотел вас просить, —
продолжала Джордан, — может быть, вы
как-нибудь позовете Дэзи в гости и
позволите ему тоже зайти на часок.
Я был потрясен скромностью этой
просьбы. Он ждал пять лет, купил виллу, на
сказочный блеск которой слетались тучи
случайной мошкары, — и все только ради
того, чтобы иметь возможность как-нибудь
"зайти на часок" в чужой дом.
— Неужели, чтобы обратиться с такой
пустячной просьбой, нужно было
посвящать меня во все это?
— Он робеет, ведь он так долго ждал.
Думал, вдруг вы обидитесь. Ведь он, в
сущности, порядочный дикарь, если
заглянуть поглубже.
Что-то мне тут казалось не так.
— Не проще ли было попросить вас
устроить эту встречу?
— Ему хочется, чтобы она увидела его дом,
— пояснила Джордан. — А вы живете
рядом.
— А-а!
— По-моему, он все ждал, что в один
прекрасный вечер она вдруг появится у
него в гостиной, — продолжала Джордан.
— Но так и не дождался. Тогда он стал, как
бы между прочим, заводить с людьми
разговоры о ней, в надежде найти общих
знакомых, и первой оказалась я. Вот он и
обратился ко мне — помните, в тот вечер,
когда мы с вами встретились у него на
вилле. Послушали бы вы, как он бродил
вокруг да около, пока добрался до сути
дела. Я, конечно, сразу же предложила
завтрак в Нью-Йорке — так он словно
взбеленился. "Я не хочу никаких
недозволенных встреч! — твердит. — Я
хочу просто увидеться с ней в гостях у
соседа".
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
68
"When I said you were a particular friend of
Tom's, he started to abandon the whole idea.
He doesn't know very much about Tom,
though he says he's read a Chicago paper for
years just on the chance of catching a glimpse
of Daisy's name."
It was dark now, and as we dipped under a
little bridge I put my arm around Jordan's
golden shoulder and drew her toward me and
asked her to dinner. Suddenly I wasn't thinking
of Daisy and Gatsby any more, but of this
clean, hard, limited person, who dealt in
universal scepticism, and who leaned back
jauntily just within the circle of my arm. A
phrase began to beat in my ears with a sort of
heady excitement: "There are only the pursued,
the pursuing, the busy and the tired."
"And Daisy ought to have something in her
life," murmured Jordan to me.
"Does she want to see Gatsby?"
"She's not to know about it. Gatsby doesn't
want her to know. You're just supposed to
invite her to tea."
We passed a barrier of dark trees, and then the
facade of Fifty-ninth Street, a block of delicate
pale light, beamed down into the park. Unlike
Gatsby and Tom Buchanan, I had no girl
whose disembodied face floated along the dark
cornices and blinding signs, and so I drew up
the girl beside me, tightening my arms. Her
wan, scornful mouth smiled, and so I drew her
up again closer, this time to my face.
Chapter 5
When I came home to West Egg that night I
was afraid for a moment that my house was on
fire. Two o'clock and the whole corner of the
peninsula was blazing with light, which fell
unreal on the shrubbery and made thin
elongating glints upon the roadside wires.
Turning a corner, I saw that it was Gatsby's
house, lit from tower to cellar.
At first I thought it was another party, a wild
rout that had resolved itself into "hide-and-goseek." or "sardines-in-the-box." with all the
house thrown open to the game. But there
wasn't a sound. Only wind in the trees, which
— Когда я сказала, что вы с Томом
приятели, он уже готов был отказаться от
этой затеи. Он мало что знает о Томе, хотя
говорит, что несколько лет просматривал
каждый день чикагские газеты — все искал
какого-нибудь упоминания о Дэзи.
Уже стемнело, и, когда мы нырнули под
небольшой пешеходный мостик, я обхватил
рукой золотистые плечи Джордан, слегка
притянул ее к себе и предложил поужинать
вместе. И Дэзи и Гэтсби вдруг перестали
меня интересовать; их место заняла эта
безмятежная и решительная, узколобая
проповедница всеобщего скептицизма,
небрежно откинувшаяся на сгиб моей руки.
В ушах у меня с каким-то хмельным
азартом зазвучала фраза: "Ты или охотник,
или дичь, или действуешь, или устало
плетешься сзади".
— А Дэзи бы нужно хоть что-то иметь в
жизни, — вполголоса сказала Джордан.
— Сама-то она хочет увидеться с Гэтсби?
— Она ничего не знает Гэтсби не хочет,
чтобы она знала. Вы просто пригласите ее к
себе на чашку чая.
Мы миновали заслон из темных деревьев, и
вот уже за парком мягко и нежно
высветились фасады Пятьдесят девятой
улицы. У меня, не в пример Гэтсби и Тому
Бьюкенену, не было женщины, чей
бестелесный образ реял бы передо мной
среди темных карнизов и слепящих огней
рекламы, поэтому я крепче сжал в объятиях
ту, что сидела рядом. Бледный
презрительный рот улыбнулся мне, и,
сжимая ее все сильней, я потянулся к ее
губам.
ГЛАВА V
Когда я в ту ночь возвратился в Уэст-Эгг из
Нью-Йорка, я было испугался, что у меня в
доме пожар. Два часа ночи, а вся
оконечность мыса ярко освещена, кусты
выступают из мглы, точно призраки, на
телеграфных проводах играют длинные
блики света. Но такси свернуло за угол, и я
увидел, что это вилла Гэтсби сияет всеми
огнями от башен до погребов.
Сперва я решил, что происходит очередное
сборище и разгулявшиеся гости, затеяв игру
в прятки или в "море волнуется",
распространились по всем этажам. Но уж
очень тихо было кругом. Только ветер
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
69
blew the wires and made the lights go off and
on again as if the house had winked into the
darkness. As my taxi groaned away I saw
Gatsby walking toward me across his lawn.
"Your place looks like the World's Fair," I
said.
"Does it?" He turned his eyes toward it
absently. "I have been glancing into some of
the rooms. Let's go to Coney Island, old sport.
In my car."
"It's too late."
"Well, suppose we take a plunge in the
swimming-pool? I haven't made use of it all
summer."
"I've got to go to bed."
"All right."
He waited, looking at me with suppressed
eagerness.
"I talked with Miss Baker," I said after a
moment. "I'm going to call up Daisy tomorrow and invite her over here to tea."
"Oh, that's all right," he said carelessly. "I don't
want to put you to any trouble."
"What day would suit you?"
"What day would suit YOU?" he corrected me
quickly. "I don't want to put you to any trouble,
you see."
"How about the day after to-morrow?" He
considered for a moment. Then, with
reluctance:
"I want to get the grass cut," he said.
We both looked at the grass—there was a
sharp line where my ragged lawn ended and
the darker, well-kept expanse of his began. I
suspected that he meant my grass.
"There's another little thing," he said
uncertainly, and hesitated.
"Would you rather put it off for a few days?" I
asked.
"Oh, it isn't about that. At least——" He
fumbled with a series of beginnings. "Why, I
thought—why, look here, old sport, you don't
make much money, do you?"
"Not very much."
This seemed to reassure him and he continued
more confidently.
гудел в проводах, и огни то меркли, то
снова вспыхивали, как будто дом
подмигивал ночи.
Такси с кряхтением отъехало от моего
крыльца, и тут я увидел Гэтсби, который
быстро шел по газону, направляясь ко мне.
— Ваш дом выглядит как павильон
Всемирной выставки, — сказал я ему.
— В самом деле? — Он рассеянно
оглянулся — Мне вздумалось пройтись по
комнатам. Знаете что, старина, давайте
прокатимся на Кони-Айленд. В моей
машине.
— Поздно уже.
— Тогда, может, поплаваем в бассейне? Я
за все лето ни разу не искупался.
— Мне пора спать.
— Ну, как хотите.
Он ждал, глядя на меня с плохо скрытым
нетерпением.
— Мисс Бейкер говорила со мной, —
сказал я наконец — Завтра я позвоню Дэзи
и приглашу ее на чашку чая.
— А, очень мило, — сказал он небрежно. —
Только мне не хотелось бы причинять вам
беспокойство.
— В какой день вам удобно?
— В какой день удобно {вам}, — поспешил
он поправить. — Я, право же, не хотел бы
причинять вам беспокойство.
— Ну, скажем послезавтра? Подойдет?
Он с минуту раздумывал. Потом
неуверенно заметил:
— Надо бы подстричь газон.
Мы оба посмотрели туда, где четко
обозначилась граница моего участка,
заросшего лохматой травой, а дальше
темнела ухоженная гладь его владений. Я
заподозрил, что речь идет о моем газоне.
— И потом еще кое-что... — Он запнулся в
нерешительности.
— Так, может быть, отложим на несколько
дней?
— Да нет, я не о том. То есть... — Он стал
мямлить в поисках подходящего начала. —
Видите ли, мне пришло в голову. Дело в
том, что... Вы ведь, кажется, немного
зарабатываете, старина?
— Совсем немного.
Мой ответ словно придал ему духу, и он
продолжал более доверительным тоном.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
70
— Я так и думал. Вы уж извините, если я...
Видите ли, я тут затеял кое-что — так,
между делом, понимаете. И вот мне пришло
в голову, поскольку вы зарабатываете не
очень много... Вы ведь занимаетесь
реализацией ценных бумаг, верно?
"Trying to."
— Пытаюсь во всяком случае.
"Well, this would interest you. It wouldn't take — Так для вас это может представить
up much of your time and you might pick up a интерес. Много времени не займет, а
nice bit of money. It happens to be a rather
заработать можно неплохо. Но понимаете,
confidential sort of thing."
дело в некотором роде конфиденциальное.
I realize now that under different
Теперь я хорошо понимаю, что при других
circumstances that conversation might have
обстоятельствах этот разговор мог бы всю
been one of the crises of my life. But, because мою жизнь повернуть по-иному. Но
the offer was obviously and tactlessly for a
предложение так явно и так бестактно было
service to be rendered, I had no choice except
сделано в благодарность за услугу, что мне
to cut him off there.
оставалось только одно — отказаться.
"I've got my hands full," I said. "I'm much
— К сожалению, не смогу, — сказал я. — У
obliged but I couldn't take on any more work." меня решительно нет времени на
дополнительную работу.
"You wouldn't have to do any business with
— Вам не придется иметь дело с
Wolfshiem." Evidently he thought that I was
Вулфшимом. — Он, видно, решил, что меня
shying away from the "gonnegtion." mentioned смущает перспектива "кхонтактов", о
at lunch, but I assured him he was wrong. He
которых шла речь за завтраком, но я
waited a moment longer, hoping I'd begin a
заверил его, что он ошибается. Он еще
conversation, but I was too absorbed to be
постоял, надеясь, что завяжется разговор,
responsive, so he went unwillingly home.
однако я, занятый своими мыслями, не
расположен был разговаривать, и он
неохотно побрел домой.
The evening had made me light-headed and
Голова у меня приятно кружилась после
happy; I think I walked into a deep sleep as I
вечера в Нью-Йорке, и я, кажется, прямо с
entered my front door. So I didn't know
порога шагнул в глубокий сон. Поэтому я
whether or not Gatsby went to Coney Island, or так и не знаю, ездил ли Гэтсби на Кониfor how many hours he "glanced into rooms."
Айленд или, может быть, до рассвета
while his house blazed gaudily on. I called up
"прохаживался по комнатам", озаряя округу
Daisy from the office next morning, and
праздничным сиянием огней. Утром я из
invited her to come to tea.
конторы позвонил Дэзи и предложил ей
завтра навестить меня в Уэст-Эгге.
"Don't bring Tom," I warned her.
— Только приезжай без Тома, —
"What?"
предупредил я.
"Don't bring Tom."
— Что?
"Who is 'Tom'?" she asked innocently.
— Приезжай без Тома.
— А кто такой Том? — невинно спросила
она.
The day agreed upon was pouring rain. At
. На следующий день с утра зарядил
eleven o'clock a man in a raincoat, dragging a
проливной дождь. В одиннадцать часов ко
lawn-mower, tapped at my front door and said мне постучался человек с газонокосилкой,
that Mr. Gatsby had sent him over to cut my
одетый в прорезиненный плащ, и сообщил,
grass. This reminded me that I had forgotten to что прислан мистером Гэтсби подстричь у
tell my Finn to come back, so I drove into
меня газон. Тут только я спохватился, что
West Egg Village to search for her among
ни о чем не предупредил свою финку,
soggy, whitewashed alleys and to buy some
пришлось сесть в машину и ехать
"I thought you didn't, if you'll pardon my—
You see, I carry on a little business on the side,
a sort of side line, you understand. And I
thought that if you don't make very much—
You're selling bonds, aren't you, old sport?"
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
71
разыскивать ее среди нахохлившихся от
дождя белых домиков поселка — а заодно
купить несколько чашек, лимоны и цветы.
The flowers were unnecessary, for at two
Цветов, впрочем, можно было и не
o'clock a greenhouse arrived from Gatsby's,
покупать: в два часа от Гэтсби была
with innumerable receptacles to contain it. An доставлена целая оранжерея вместе с
hour later the front door opened nervously, and комплектом сосудов для ее размещения.
Gatsby, in a white flannel suit, silver shirt, and Спустя еще час дверь стремительно
gold-colored tie, hurried in. He was pale, and
распахнулась и влетел сам Гэтсби в белом
there were dark signs of sleeplessness beneath фланелевом костюме, серебристой сорочке
his eyes.
и золотистом галстуке. Он был бледен, под
глазами темнели следы бессонной ночи.
"Is everything all right?" he asked
— Ну как, все в порядке? — с ходу спросил
immediately.
он.
"The grass looks fine, if that's what you mean." — Если вы о траве, так трава просто
"What grass?" he inquired blankly. "Oh, the
загляденье.
grass in the yard." He looked out the window
— Какая трава? — растерянно спросил он.
at it, but, judging from his expression, I don't
— Ах, газон! — Он посмотрел в окно, но,
believe he saw a thing.
судя по выражению его лица, вряд ли чтонибудь увидел.
"Looks very good," he remarked vaguely.
— Да, газон хорош, — похвалил он
"One of the papers said they thought the rain
рассеяно. — В какой-то газете писали, что к
would stop about four. I think it was the
четырем часам дождь прекратится.
JOURNAL. Have you got everything you need Кажется, в "Джорнал". А у вас есть все для.
in the shape of—of tea?"
. Ну, для чая?
I took him into the pantry, where he looked a
Я повел его в кухню, где он несколько
little reproachfully at the Finn. Together we
укоризненно покосился на мою финку.
scrutinized the twelve lemon cakes from the
Потом мы вдвоем придирчиво осмотрели
delicatessen shop.
десяток лимонных пирожных, купленных
мною в кондитерской.
"Will they do?" I asked.
— Как, ничего, по-вашему? — осведомился
"Of course, of course! They're fine!" and he
я.
added hollowly, ". . .old sport."
— Да, да! Очень хорошо.. — сказал он и
несколько принужденно добавил —
Старина..
The rain cooled about half-past three to a damp К половине четвертого дождь превратился
mist, through which occasional thin drops
в туман, сырой и холодный, в котором,
swam like dew. Gatsby looked with vacant
точно роса, плавали тяжелые, редкие капли.
eyes through a copy of Clay's ECONOMICS,
Гэтсби невидящим взглядом скользил по
starting at the Finnish tread that shook the
страницам "Экономики" Клэя, вздрагивал,
kitchen floor, and peering toward the bleared
когда тяжелая финская поступь сотрясала
windows from time to time as if a series of
половицы в кухне, и время от времени
invisible but alarming happenings were taking напряженно всматривался в мутные от
place outside. Finally he got up and informed
дождя окна, словно там, за ними,
me, in an uncertain voice, that he was going
разыгрывались незримо какие-то
home.
тревожные события. Вдруг он встал и не
совсем твердым голосом объявил мне, что
уходит домой.
"Why's that?"
— Это почему же?
"Nobody's coming to tea. It's too late!" He
— Никто уже не приедет. Поздно! — Он
looked at his watch as if there was some
взглянул на часы с видом человека,
pressing demand on his time elsewhere. "I can't которого неотложные дела призывают в
cups and lemons and flowers.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
72
другое место. — Не могу же я дожидаться
тут весь день.
— Не дурите. Еще только без двух минут
четыре.
He sat down miserably, as if I had pushed him, Он снова сел, глядя так жалобно, как будто
and simultaneously there was the sound of a
я его толкнул в кресло, и в ту же минуту
motor turning into my lane. We both jumped
послышался шум подъезжающего
up, and, a little harrowed myself, I went out
автомобиля. Мы оба вскочили, сам слегка
into the yard.
возбужденный, я вышел на крыльцо.
Under the dripping bare lilac-trees a large open Между сиреневых кустов с поникшей,
car was coming up the drive. It stopped.
мокрой листвой шла к дому большая
Daisy's face, tipped sideways beneath a threeоткрытая машина. Она остановилась. Изcornered lavender hat, looked out at me with a под сдвинутой набок треугольной шляпы
bright ecstatic smile.
цвета лаванды выглянуло лицо Дэзи,
сияющее радостной улыбкой.
"Is this absolutely where you live, my dearest
— Так вот твое гнездышко, птенчик мой!
one?"
Журчание ее голоса влилось в шум дождя,
The exhilarating ripple of her voice was a wild как бодрящий эликсир. Я сперва вобрал
tonic in the rain. I had to follow the sound of it слухом только мелодию фразы, ее движение
for a moment, up and down, with my ear alone, вверх и вниз — потом уже до меня дошли
before any words came through. A damp streak слова. Мокрая прядка волос лежала у нее на
of hair lay like a dash of blue paint across her
щеке, точно мазок синей краски, капли
cheek, and her hand was wet with glistening
дождя блестели на руке, которой она
drops as I took it to help her from the car.
оперлась на меня, выходя из машины.
"Are you in love with me," she said low in my
— Уж не влюбился ли ты в меня! —
ear, "or why did I have to come alone?"
шепнула она мне на ухо. — Почему я
"That's the secret of Castle Rackrent. Tell your непременно должна была приехать одна?
chauffeur to go far away and spend an hour."
— Это тайна замка Рэкрент. Отправь своего
"Come back in an hour, Ferdie." Then in a
шофера на час куда-нибудь.
grave murmur: "His name is Ferdie."
— Ферди, вернетесь за мной через час — И
мне вполголоса, как нечто очень важное: —
Его зовут Ферди.
"Does the gasoline affect his nose?"
— А у него не делается насморк от
"I don't think so," she said innocently. "Why?" бензина?
We went in. To my overwhelming surprise the — Кажется, нет, — простодушно ответила
living-room was deserted.
она. — А что?
"Well, that's funny," I exclaimed.
Мы вошли в дом. К моему невероятному
"What's funny?"
удивлению, гостиная была пуста.
— Что за черт! — воскликнул я.
— О чем это ты?
She turned her head as there was a light
И тут же она оглянулась кто-то негромко, с
dignified knocking at the front door. I went out достоинством стучался в парадную дверь. Я
and opened it. Gatsby, pale as death, with his
пошел отворить. Гэтсби, бледный как
hands plunged like weights in his coat pockets, смерть, руки точно свинцовые гири в
was standing in a puddle of water glaring
карманах пиджака, стоял в луже у порога и
tragically into my eyes.
смотрел на меня трагическими глазами.
With his hands still in his coat pockets he
Не вынимая рук из карманов, он прошагал
stalked by me into the hall, turned sharply as if за мной в холл, круто повернулся, словно
he were on a wire, and disappeared into the
марионетка на ниточке, и исчез в гостиной.
living-room. It wasn't a bit funny. Aware of the Все это было вовсе не смешно. С бьющимся
loud beating of my own heart I pulled the door сердцем я вернулся к парадной двери и
to against the increasing rain.
закрыл ее поплотнее.
wait all day."
"Don't be silly; it's just two minutes to four."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
73
Шум усилившегося дождя остался за
дверью.
For half a minute there wasn't a sound. Then
С минуту стояла полная тишина. Потом из
from the living-room I heard a sort of choking гостиной донеслось какое-то сдавленное
murmur and part of a laugh, followed by
бормотанье, обрывок смеха, и тотчас же
Daisy's voice on a clear artificial note: "I
неестественно высоко и звонко прозвучал
certainly am awfully glad to see you again."
голос Дэзи:
A pause; it endured horribly. I had nothing to
— Мне, право, очень приятно, что мы
do in the hall, so I went into the room.
встретились снова.
Опять пауза, затянувшаяся до
невозможности. Торчать без дела в холле
было глупо, и я вошел в комнату.
Gatsby, his hands still in his pockets, was
Гэтсби, по-прежнему держа руки в
reclining against the mantelpiece in a strained
карманах, стоял у камина, мучительно
counterfeit of perfect ease, even of boredom.
стараясь придать себе непринужденный и
His head leaned back so far that it rested
даже скучающий вид. Голова у него была
against the face of a defunct mantelpiece clock, так сильно откинута назад, что почти
and from this position his distraught eyes
упиралась в циферблат давно отживших
stared down at Daisy, who was sitting,
свой век часов на каминной полке, и с этой
frightened but graceful, on the edge of a stiff
позиции он взглядом безумца смотрел на
chair.
Дэзи, которая сидела на краешке жесткого
стула, немного испуганная, но изящная, как
всегда.
"We've met before," muttered Gatsby. His eyes — _ Мы старые знакомые, — пролепетал
glanced momentarily at me, and his lips parted Гэтсби. Он глянул на меня и пошевелил
with an abortive attempt at a laugh. Luckily the губами, пытаясь улыбнуться, но улыбка не
clock took this moment to tilt dangerously at
вышла. По счастью, часы на полке, которые
the pressure of his head, whereupon he turned
он задел головой, сочли за благо в эту
and caught it with trembling fingers, and set it минуту угрожающе накрениться; Гэтсби
back in place. Then he sat down, rigidly, his
обернулся, дрожащими руками поймал их и
elbow on the arm of the sofa and his chin in his установил на место. После этого он сел в
hand.
кресло и, облокотившись на ручку, подпер
подбородок ладонью.
"I'm sorry about the clock," he said.
— Простите, что так получилось с часами,
My own face had now assumed a deep tropical — сказал он.
burn. I couldn't muster up a single
Лицо у меня горело, словно от тропической
commonplace out of the thousand in my head. жары. В голове вертелась тысяча
банальностей, но я никак не мог ухватить
хоть одну.
"It's an old clock," I told them idiotically.
— Это очень старые часы, — идиотски
I think we all believed for a moment that it had заметил я. Кажется, мы все трое искренне
smashed in pieces on the floor.
считали тогда, что часы лежат на полу,
"We haven't met for many years," said Daisy,
разбитые вдребезги.
her voice as matter-of-fact as it could ever be.
— А давно мы с вами не виделись, —
"Five years next November."
произнесла Дэзи безукоризненно светским
тоном.
— В ноябре будет пять лет.
The automatic quality of Gatsby's answer set
Автоматичность ответа Гэтсби застопорила
us all back at least another minute. I had them
разговор, по крайней мере, еще на минуту.
both on their feet with the desperate suggestion С отчаяния я предложил пойти всем вместе
that they help me make tea in the kitchen when на кухню готовить чай, и они сразу же
the demoniac Finn brought it in on a tray.
встали, — но тут вошла распроклятая финка
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
74
Amid the welcome confusion of cups and
cakes a certain physical decency established
itself. Gatsby got himself into a shadow and,
while Daisy and I talked, looked
conscientiously from one to the other of us
with tense, unhappy eyes. However, as
calmness wasn't an end in itself, I made an
excuse at the first possible moment, and got to
my feet.
"Where are you going?" demanded Gatsby in
immediate alarm.
"I'll be back."
"I've got to speak to you about something
before you go."
He followed me wildly into the kitchen, closed
the door, and whispered:
"Oh, God!" in a miserable way.
"What's the matter?"
"This is a terrible mistake," he said, shaking his
head from side to side, "a terrible, terrible
mistake."
"You're just embarrassed, that's all," and
luckily I added: "Daisy's embarrassed too."
"She's embarrassed?" he repeated
incredulously.
"Just as much as you are."
"Don't talk so loud."
"You're acting like a little boy," I broke out
impatiently. "Not only that, but you're rude.
Daisy's sitting in there all alone."
He raised his hand to stop my words, looked at
me with unforgettable reproach, and, opening
the door cautiously, went back into the other
room.
I walked out the back way—just as Gatsby had
when he had made his nervous circuit of the
house half an hour before—and ran for a huge
black knotted tree, whose massed leaves made
a fabric against the rain.
Once more it was pouring, and my irregular
lawn, well-shaved by Gatsby's gardener,
abounded in small, muddy swamps and
prehistoric marshes. There was nothing to look
at from under the tree except Gatsby's
enormous house, so I stared at it, like Kant at
his church steeple, for half an hour. A brewer
had built it early in the "period." craze, a
с чаем на подносе.
Началась спасительная суета с передачей
друг другу чашек и пирожных, и атмосфера
несколько разрядилась, хотя бы по
видимости. Мы с Дэзи мирно болтали о том
о сем, а Гэтсби, забившись в угол потемнее,
следил за нами обоими напряженным,
тоскливым взглядом. Однако я не считал
мир и спокойствие самоцелью, а потому
при первом удобном случае встал и просил
позволение ненадолго отлучиться.
— Куда вы? — сразу же испугался Гэтсби.
— Я скоро вернусь.
— Погодите, мне нужно сказать вам два
слова. Он выскочил за мной на кухню,
затворил дверь и горестно простонал: "Боже
мой, боже мой!"
— Что с вами?
— Это была ужасная ошибка, — сказал он,
мотая головой из стороны в сторону. —
Ужасная, ужасная ошибка.
— Пустяки, вы просто немного смутились,
— сказал я и, к счастью, догадался
прибавить: — И Дэзи тоже смутилась.
— Она смутилась? — недоверчиво
повторил он.
— Не меньше вашего.
— Тише, не говорите так громко.
— Вы себя ведете как мальчишка, — не
выдержал я. — И притом невоспитанный
мальчишка. Ушли и оставили ее одну.
Он предостерегающе поднял руку,
посмотрел на меня с выражением укора,
которое мне запомнилось надолго, и,
осторожно отворив дверь, вернулся в
гостиную.
Я вышел с черного хода — как Гэтсби
полчаса тому назад, когда волнение погнало
его вокруг дома, — и побежал к большому
черному узловатому дереву с густой
листвой, под которой можно было укрыться
от дождя.
Дождь к этому времени снова припустил
вовсю, и мой кочковатый газон, так
тщательно выбритый садовником Гэтсби,
превратился в сеть мелких болот и
доисторических топей. Из-под дерева
открывался один-единственный вид —
огромный домина Гэтсби; вот я целых
полчаса и глазел на него, как Кант на свою
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
75
decade before, and there was a story that he'd
agreed to pay five years' taxes on all the
neighboring cottages if the owners would have
their roofs thatched with straw.
Perhaps their refusal took the heart out of his
plan to Found a Family—he went into an
immediate decline. His children sold his house
with the black wreath still on the door.
Americans, while occasionally willing to be
serfs, have always been obstinate about being
peasantry.
After half an hour, the sun shone again, and the
grocer's automobile rounded Gatsby's drive
with the raw material for his servants' dinner—
I felt sure he wouldn't eat a spoonful. A maid
began opening the upper windows of his
house, appeared momentarily in each, and,
leaning from a large central bay, spat
meditatively into the garden. It was time I went
back. While the rain continued it had seemed
like the murmur of their voices, rising and
swelling a little now and then with gusts of
emotion. But in the new silence I felt that
silence had fallen within the house too.
I went in—after making every possible noise in
the kitchen, short of pushing over the stove—
but I don't believe they heard a sound. They
were sitting at either end of the couch, looking
at each other as if some question had been
asked, or was in the air, and every vestige of
embarrassment was gone. Daisy's face was
smeared with tears, and when I came in she
jumped up and began wiping at it with her
handkerchief before a mirror. But there was a
change in Gatsby that was simply confounding.
He literally glowed; without a word or a
gesture of exultation a new well-being radiated
from him and filled the little room.
"Oh, hello, old sport," he said, as if he hadn't
seen me for years. I thought for a moment he
was going to shake hands.
"It's stopped raining."
"Has it?" When he realized what I was talking
колокольню. Он был возведен для какого-то
богатого пивовара лет десять назад, когда
только еще начиналось увлечение
"стильной" архитектурой, и рассказывали,
будто пивовар предлагал соседям пять лет
платить за них все налоги, если они
покроют свои дома соломой.
Возможно, полученный отказ в корне
подсек его замысел основать тут Родовое
Гнездо — с горя он быстро зачах. Его дети
продали дом, когда на дверях еще висел
траурный венок. Американцы легко, даже
охотно, соглашаются быть рабами, но
упорно никогда не желали признать себя
крестьянами.
Полчаса спустя солнце выглянуло из-за
туч, и на подъездной аллее у дома Гэтсби
показался автофургон с провизией для слуг
— хозяин, я был уверен, и куска не
проглотил бы. В верхнем этаже горничная
стала открывать окна.. Она поочередно
показывалась в каждом из них, а дойдя до
большого фонаря в центре, высунулась
наружу и задумчиво сплюнула в сад. Пора
было возвращаться. Пока вокруг шумел
дождь, я как будто слышал в гостиной их
голоса, то ровные, то вдруг повышающиеся
в порыве волнения.. Но сейчас, когда все
стихло, мне казалось, что и там наступила
тишина.
Прежде чем войти, я сколько мог нашумел
в кухне, только что не опрокинул плиту, —
но они, наверно, и не слышали ничего. Они
сидели в разных углах дивана и смотрели
друг на друга так, словно лишь сейчас или
вот вот должен был прозвучать какой-то
вопрос. От первоначальной скованности не
осталось и следа. У Дэзи лицо было мокрое
от слез, и, когда я вошел, она вскочила и
бросилась вытирать его перед зеркалом. Но
что меня поразило, так это перемена,
происшедшая в Гэтсби. Его лицо в
буквальном смысле сияло; он всем своим
существом излучал несвойственный ему
блаженный покой, наполняя им мою
маленькую гостиную.
— Ах, это вы, старина! — сказал он, как
будто мы впервые увиделись после
долголетней разлуки. Мне даже показалось,
что он хочет поздороваться со мной за руку.
— Дождь перестал.
— Неужели? — Когда смысл моих слов
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
76
дошел до него, когда он увидел, что по
комнате прыгают солнечные зайчики, он
радостно улыбнулся, как метеоролог, как
ревностный поборник вечной победы света
над тьмой, и поспешил сообщить новость
Дэзи — Что вы на это скажете? Дождь
перестал.
"I'm glad, Jay." Her throat, full of aching,
— Ну, как хорошо, Джей — Боль и тоска
grieving beauty, told only of her unexpected
захлебнулись в ее мелодичном голосе, и в
joy.
нем прозвучало только радостное
"I want you and Daisy to come over to my
удивление.
house," he said, "I'd like to show her around."
— Пойдемте сейчас все ко мне, —
"You're sure you want me to come?"
предложил Гэтсби — Мне хочется показать
Дэзи мой дом.
— А может, вы лучше пойдете одни, без
меня?
"Absolutely, old sport."
— Нет, нет, старина, непременно с вами
Daisy went up-stairs to wash her face—too late Дэзи пошла наверх, умыть лицо — я с
I thought with humiliation of my towels—
запоздалым раскаянием подумал о своих
while Gatsby and I waited on the lawn.
полотенцах, — а мы с Гэтсби ожидали ее,
"My house looks well, doesn't it?" he
выйдя в сад.
demanded. "See how the whole front of it
— А хорош отсюда мой дом, правда? —
catches the light."
сказал он мне — Посмотрите, как весь
фасад освещен солнцем.
I agreed that it was splendid.
Я согласился, что дом великолепен.
"Yes." His eyes went over it, every arched door — Да — Неотрывным взглядом он
and square tower. "It took me just three years
ощупывал каждый стрельчатый проем,
to earn the money that bought it."
каждую квадратную башенку. — Мне
"I thought you inherited your money."
понадобилось целых три года, чтобы
заработать деньги, которые ушли на этот
дом.
— Я считал, что ваше состояние досталось
вам по наследству.
"I did, old sport," he said automatically, "but I
— Да, конечно, старина, — рассеянно
lost most of it in the big panic—the panic of
ответил он, — но я почти все потерял во
the war."
время паники, связанной с войной.
I think he hardly knew what he was saying, for Должно быть, он думал в это время о чемwhen I asked him what business he was in he
то другом, потому что, когда я спросил его,
answered, "That's my affair," before he
чем, собственно, он занимается, он ответил
realized that it wasn't the appropriate reply.
"Это мое дело", в только потом
спохватился, что ответ был не очень
вежливый.
"Oh, I've been in several things," he corrected
— О, я много чем занимался за эти годы,
himself. "I was in the drug business and then I — поспешил он поправиться — Одно время
was in the oil business. But I'm not in either
— медикаментами, потом — нефтью.
one now." He looked at me with more
Сейчас, впрочем, не занимаюсь ни тем, ни
attention. "Do you mean you've been thinking
другим — Он посмотрел на меня более
over what I proposed the other night?"
внимательно — А что, вы, может быть,
передумали насчет моего позавчерашнего
предложения?
Before I could answer, Daisy came out of the
Ответить я не успел — из дома вышла
house and two rows of brass buttons on her
Дэзи, сверкая на солнце двумя рядами
about, that there were twinkle-bells of sunshine
in the room, he smiled like a weather man, like
an ecstatic patron of recurrent light, and
repeated the news to Daisy. "What do you
think of that? It's stopped raining."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
77
dress gleamed in the sunlight.
"That huge place THERE?" she cried pointing.
"Do you like it?"
"I love it, but I don't see how you live there all
alone."
"I keep it always full of interesting people,
night and day. People who do interesting
things. Celebrated people."
Instead of taking the short cut along the Sound
we went down the road and entered by the big
postern. With enchanting murmurs Daisy
admired this aspect or that of the feudal
silhouette against the sky, admired the gardens,
the sparkling odor of jonquils and the frothy
odor of hawthorn and plum blossoms and the
pale gold odor of kiss-me-at-the-gate. It was
strange to reach the marble steps and find no
stir of bright dresses in and out the door, and
hear no sound but bird voices in the trees.
And inside, as we wandered through Marie
Antoinette music-rooms and Restoration
salons, I felt that there were guests concealed
behind every couch and table, under orders to
be breathlessly silent until we had passed
through. As Gatsby closed the door of "the
Merton College Library." I could have sworn I
heard the owl-eyed man break into ghostly
laughter.
We went up-stairs, through period bedrooms
swathed in rose and lavender silk and vivid
with new flowers, through dressing-rooms and
poolrooms, and bathrooms with sunken
baths—intruding into one chamber where a
dishevelled man in pajamas was doing liver
exercises on the floor. It was Mr. Klipspringer,
the "boarder." I had seen him wandering
hungrily about the beach that morning. Finally
we came to Gatsby's own apartment, a
bedroom and a bath, and an Adam study,
where we sat down and drank a glass of some
Chartreuse he took from a cupboard in the
wall.
He hadn't once ceased looking at Daisy, and I
металлических пуговиц, украшавших ее
платье.
— Как, неужели {это} — ваш дом? —
вскричала она, указывая пальцем на виллу.
— Вам он нравится?
— Очень нравится, но только как вы там
живете совсем один?
— А у меня день и ночь полно гостей. Ко
мне приезжают очень интересные люди.
Известные люди, знаменитости.
Мы не пошли коротким путем вдоль
пролива, а отправились в обход по шоссе и
вошли через главные ворота. Дэзи
восторженно ворковала, любуясь
феодальным силуэтом, который с разных
сторон по-разному вырисовывался на фоне
неба, восхищалась искристым ароматом
нарциссов, пенным благоуханием
боярышника и сливы, бледно-золотым
запахом жимолости. Было странно не
видеть кутерьмы разноцветных платьев на
мраморных ступенях и не слышать никаких
других звуков, кроме гомона птиц на
деревьях.
И потом, когда мы бродили по
музыкальным салонам Marie Antoinette и
гостиным в стиле Реставрации, мне
показалось, что за всеми диванами и под
всеми столами прячутся гости, получившие
строгий наказ — не пикнуть, пока мы не
пройдем мимо. А выходя из готической
библиотеки, я мог бы поклясться, что, как
только за нами закрылась дверь, я услышал
зловещий хохот очкастого Филина.
Мы поднялись и наверх, прошли по
стильным спальням, убранным свежими
цветами, пестревшими на фоне голубого и
розового шелка, по гардеробным и
туалетным со вделанными в пол ваннами —
и в одной комнате натолкнулись на
растрепанного мужчину в пижаме, который,
лежа на ковре, делал гимнастические
упражнения для печени. Это был мистер
Клипспрингер, Квартирант. Утром я видел,
как он с голодным видом слонялся по
пляжу. Закончился наш обход в личных
апартаментах Гэтсби, состоявших из
спальни, ванной и кабинета в стиле Роберта
Адама; здесь мы сели и выпили по рюмке
шартреза, который Гэтсби достал из
потайного шкафчика в стене.
Все это время он пристально следил за
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
78
Дэзи и, мне кажется, заново оценивал
каждую вещь в зависимости от того, какое
выражение появлялось при взгляде на эту
вещь в любимых глазах. А иногда он вдруг
озирался по сторонам с таким растерянным
видом, как будто перед ошеломляющим
фактом ее присутствия все вещи вообще
утратили реальность. Один раз он
споткнулся и чуть было не упал с лестницы.
His bedroom was the simplest room of all—
Его спальня была скромнее и проще всех
except where the dresser was garnished with a — если не считать туалетного прибора
toilet set of pure dull gold. Daisy took the
матового золота. Дэзи с наслаждением
brush with delight, and smoothed her hair,
взяла в руки щетку и стала приглаживать
whereupon Gatsby sat down and shaded his
волосы, а Гэтсби сел в кресло, прикрыл
eyes and began to laugh.
глаза рукой и тихо засмеялся.
"It's the funniest thing, old sport," he said
— Странное дело, старина, — сказал он
hilariously. "I can't—When I try to——"
весело. — Никак не могу... Сколько ни
стараюсь.
He had passed visibly through two states and
Он, как видно, прошел через две стадии и
was entering upon a third. After his
теперь вступил в третью. После
embarrassment and his unreasoning joy he was замешательства, после нерассуждающей
consumed with wonder at her presence. He had радости настала очередь сокрушительного
been full of the idea so long, dreamed it right
изумления от того, что она здесь. Он так
through to the end, waited with his teeth set, so долго об этом мечтал, так подробно все
to speak, at an inconceivable pitch of intensity. пережил в мыслях, столько времени ждал,
Now, in the reaction, he was running down like словно бы стиснув зубы в неимоверном,
an overwound clock.
предельном напряжении. И теперь в нем
отказала пружина, как в часах, у которых
перекрутили завод.
Recovering himself in a minute he opened for
Через минуту, овладев собой, он распахнул
us two hulking patent cabinets which held his
перед нами два огромных шкафа, в которых
massed suits and dressing-gowns and ties, and висели его бесчисленные костюмы, халаты,
his shirts, piled like bricks in stacks a dozen
галстуки, а на полках высились штабеля
high.
уложенных дюжинами сорочек.
"I've got a man in England who buys me
— У меня в Англии есть человек, который
clothes. He sends over a selection of things at
мне закупает одежду и белье. Весной и
the beginning of each season, spring and fall." осенью я получаю оттуда все, что нужно к
сезону.
He took out a pile of shirts and began throwing Он вытащил стопку сорочек и стал метать
them, one by one, before us, shirts of sheer
их перед нами одну за другой; сорочки
linen and thick silk and fine flannel, which lost плотного шелка, льняного полотна,
their folds as they fell and covered the table in тончайшей фланели, развертываясь на лету,
many-colored disarray. While we admired he
заваливали стол многоцветным хаосом.
brought more and the soft rich heap mounted
Видя наше восхищение, он схватил новую
higher—shirts with stripes and scrolls and
стопку, и пышный ворох на столе стал еще
plaids in coral and apple-green and lavender
разрастаться — сорочки в клетку, в
and faint orange, and monograms of Indian
полоску, в крапинку, цвета лаванды,
blue. Suddenly, with a strained sound, Daisy
коралловые, салатные, нежно-оранжевые, с
bent her head into the shirts and began to cry
монограммами, вышитыми темно-синим
stormily.
шелком. У Дэзи вдруг вырвался сдавленный
стон, и, уронив голову на сорочки, она
разрыдалась.
think he revalued everything in his house
according to the measure of response it drew
from her well-loved eyes. Sometimes, too, he
stared around at his possessions in a dazed
way, as though in her actual and astounding
presence none of it was any longer real. Once
he nearly toppled down a flight of stairs.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
79
"They're such beautiful shirts," she sobbed, her
voice muffled in the thick folds. "It makes me
sad because I've never seen such—such
beautiful shirts before."
After the house, we were to see the grounds
and the swimming-pool, and the hydroplane
and the mid-summer flowers—but outside
Gatsby's window it began to rain again, so we
stood in a row looking at the corrugated
surface of the Sound.
"If it wasn't for the mist we could see your
home across the bay," said Gatsby. "You
always have a green light that burns all night at
the end of your dock."
Daisy put her arm through his abruptly, but he
seemed absorbed in what he had just said.
Possibly it had occurred to him that the
colossal significance of that light had now
vanished forever. Compared to the great
distance that had separated him from Daisy it
had seemed very near to her, almost touching
her. It had seemed as close as a star to the
moon. Now it was again a green light on a
dock. His count of enchanted objects had
diminished by one.
I began to walk about the room, examining
various indefinite objects in the half darkness.
A large photograph of an elderly man in
yachting costume attracted me, hung on the
wall over his desk.
"Who's this?"
"That? That's Mr. Dan Cody, old sport."
The name sounded faintly familiar.
"He's dead now. He used to be my best friend
years ago."
There was a small picture of Gatsby, also in
yachting costume, on the bureau—Gatsby with
his head thrown back defiantly—taken
apparently when he was about eighteen.
"I adore it," exclaimed Daisy. "The
pompadour! You never told me you had a
pompadour—or a yacht."
"Look at this," said Gatsby quickly. "Here's a
lot of clippings—about you."
They stood side by side examining it. I was
going to ask to see the rubies when the phone
rang, and Gatsby took up the receiver.
— Такие красивые сорочки, — плакала
она, и мягкие складки ткани глушили ее
голос — Мне так грустно, ведь я никогда...
никогда не видала таких красивых сорочек.
После дома нам предстояло осмотреть еще
сад, бассейн для плавания, гидроплан и
цветники — но тем временем опять полил
дождь, и, стоя все втроем у окна, мы
глядели на рифленую воду пролива.
— В ясную погоду отсюда видна ваша
вилла на той стороне бухты, — сказал
Гэтсби. — У вас там на причале всю ночь
светится зеленый огонек.
Дэзи порывисто взяла его под руку, но он,
казалось, был весь поглощен додумыванием
сказанного. Может быть, его вдруг
поразила мысль, что зеленый огонек теперь
навсегда утратил для него свое
колоссальное значение. Раньше, когда Дэзи
была так невероятно далеко, ему чудилось,
что этот огонек горит где-то совсем рядом с
ней, чуть ли не касается ее. Он смотрел на
него, как на звездочку, мерцающую в
соседстве с луной. Теперь это был просто
зеленый фонарь на причале. Одним
талисманом стало меньше.
Я принялся расхаживать по комнате,
останавливаясь перед разными предметами,
привлекавшими мое внимание в полутьме.
На глаза мне попалась увеличенная
фотография пожилого мужчины в фуражке
яхтсмена, висевшая над письменным
столом.
— Кто это?
— Это? Мистер Дэн Коди, старина.
Имя мне показалось смутно знакомым.
— Его уже нет в живых. Когда-то это был
мой лучший друг.
На столе стояла карточка самого Гэтсби,
снятая, видно, когда ему было лет
восемнадцать, — тоже в фуражке яхтсмена
на задорно вскинутой голове.
— Какая прелесть, — воскликнула Дэзи. —
Этот чуб! Вы мне никогда не рассказывали,
что носили чуб. И про яхту тоже не
рассказывали.
— А вот посмотрите сюда, — торопливо
сказал Гэтсби. — Видите эту пачку
газетных вырезок — тут все про вас.
Они стояли рядом, перелистывая вырезки.
Я совсем было собрался попросить, чтобы
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
80
"Yes. . . . well, I can't talk now. . . . I can't talk
now, old sport. . . . I said a SMALL town. . . .
he must know what a small town is. . . . well,
he's no use to us if Detroit is his idea of a small
town. . . ."
He rang off.
"Come here QUICK!" cried Daisy at the
window.
The rain was still falling, but the darkness had
parted in the west, and there was a pink and
golden billow of foamy clouds above the sea.
"Look at that," she whispered, and then after a
moment: "I'd like to just get one of those pink
clouds and put you in it and push you around."
I tried to go then, but they wouldn't hear of it;
perhaps my presence made them feel more
satisfactorily alone.
"I know what we'll do," said Gatsby, "we'll
have Klipspringer play the piano."
He went out of the room calling "Ewing!" and
returned in a few minutes accompanied by an
embarrassed, slightly worn young man, with
shell-rimmed glasses and scanty blond hair. He
was now decently clothed in a "sport shirt,"
open at the neck, sneakers, and duck trousers
of a nebulous hue.
"Did we interrupt your exercises?" inquired
Daisy politely.
"I was asleep," cried Mr. Klipspringer, in a
spasm of embarrassment. "That is, I'd BEEN
asleep. Then I got up. . . ."
"Klipspringer plays the piano," said Gatsby,
cutting him off. "Don't you, Ewing, old sport?"
"I don't play well. I don't—I hardly play at all.
I'm all out of prac——"
"We'll go down-stairs," interrupted Gatsby. He
flipped a switch. The gray windows
disappeared as the house glowed full of light.
In the music-room Gatsby turned on a solitary
он показал нам свою коллекцию рубинов,
но тут зазвонил телефон, и Гэтсби взял
трубку.
— Да... Нет, сейчас я занят... Занят,
старина... Я же сказал: в небольших
городках... Он, надеюсь, понимает, что
такое небольшой городок? Ну, если
Детройт по его представлениям —
небольшой городок, то нам с ним вообще
говорить не о чем.
Он дал отбой.
— Идите сюда, скорей! — закричала Дэзи,
подойдя к окну.
Дождь еще шел, но на западе темная завеса,
разорвалась и над самым морем клубились
пушистые, золотисто-розовые облака.
— Хорошо? — спросила она шепотом и,
помолчав, так же шепотом сказала: —
Поймать бы такое розовое облако, посадить
вас туда и толкнуть — плывите себе.
Я хотел уйти, но они меня не пустили;
может быть, от моего присутствия в
комнате они еще острей чувствовали себя
наедине друг с другом.
— Знаете, что мы сделаем, — сказал
Гэтсби. — Мы сейчас заставим
Клипспрингера поиграть нам на рояле.
Он вышел из комнаты, крича: "Юинг!" — и
скоро вернулся в сопровождении немного
облезлого смущенного молодого человека с
реденькими светлыми волосами и в
черепаховых очках. Сейчас он был вполне
прилично одет в спортивного типа рубашку
с отложным воротничком, теннисные туфли
и холщовые брюки неопределенного
оттенка.
— Мы вам помешали заниматься
гимнастикой? — учтиво осведомилась
Дэзи.
— Я спал, — выкрикнул Клипспрингер в
пароксизме смущения. — То есть это я
раньше спал. А потом я встал...
— Клипспрингер играет на рояле, — сказал
Гэтсби, прервав его речь. — Правда ведь"
вы играете, Юинг, старина?
— Я, собственно говоря, очень плохо
играю. Собственно говоря... Нет, я почти не
играю. Я совсем разучи...
— Идемте вниз, — перебил Гэтсби. Он
щелкнул выключателем. Вспыхнул яркий
свет, в серые окна исчезли.
В музыкальном салоне Гэтсби включил
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
81
lamp beside the piano. He lit Daisy's cigarette
from a trembling match, and sat down with her
on a couch far across the room, where there
was no light save what the gleaming floor
bounced in from the hall.
When Klipspringer had played THE LOVE
NEST. he turned around on the bench and
searched unhappily for Gatsby in the gloom.
"I'm all out of practice, you see. I told you I
couldn't play. I'm all out of prac——"
"Don't talk so much, old sport," commanded
Gatsby. "Play!"
"IN THE MORNING,
IN THE EVENING,
AIN'T WE GOT FUN——"
Outside the wind was loud and there was a
faint flow of thunder along the Sound. All the
lights were going on in West Egg now; the
electric trains, men-carrying, were plunging
home through the rain from New York. It was
the hour of a profound human change, and
excitement was generating on the air.
"ONE THING'S SURE AND NOTHING'S
SURER
THE RICH GET RICHER AND THE POOR
GET—CHILDREN.
IN THE MEANTIME,
IN BETWEEN TIME——"
As I went over to say good-by I saw that the
expression of bewilderment had come back
into Gatsby's face, as though a faint doubt had
occurred to him as to the quality of his present
happiness. Almost five years! There must have
been moments even that afternoon whe Daisy
tumbled short of his dreams—not through her
own fault, but because of the colossal vitality
of his illusion. It had gone beyond her, beyond
everything. He had thrown himself into it with
a creative passion, adding to it all the time,
decking it out with every bright feather that
drifted his way. No amount of fire or freshness
can challenge what a man will store up in his
ghostly heart.
As I watched him he adjusted himself a little,
visibly. His hand took hold of hers, and as she
said something low in his ear he turned toward
одну только лампу у рояля. Он дал Дэзи
закурить — спичка дрожала у него в
пальцах; он сел рядом с ней на диван в
противоположном углу, освещенном лишь
отблесками люстры из холла в натертом до
глянца паркете.
Клипспрингер сыграл "Приют любви",
потом повернулся на табурете и жалобным
взглядом стал искать в темноте Гэтсби.
— Вот видите, я совсем разучился. Говорил
же я вам. Я совсем разу...
— А вы не разговаривайте, а играйте,
старина, — скомандовал Гэтсби. —
Играйте!
Днем и ночью,
Днем и ночью,
Жизнь забавами полна...
За окном разбушевался ветер, и где-то над
проливом глухо урчал гром. Уэст-Эгг уже
светился всеми огнями. Нью-йоркская
электричка сквозь дождь и туман мчала
жителей пригородов домой с работы.
Наступал переломный час людского
существования, и воздух был заряжен
беспокойством.
Наживают богачи денег полные мешки.
Ну, а бедный наживает только кучу
детворы,
Между прочим,
Между прочим...
Когда я подошел, чтобы проститься, я
увидел у Гэтсби на лице прежнее
выражение растерянности — как будто в
нем зашевелилось сомнение в полноте
обретенного счастья. Почти пять лет! Были,
вероятно, сегодня минуты, когда живая
Дэзи в чем-то не дотянула до Дэзи его
мечтаний, — и дело тут было не в ней, а в
огромной жизненной силе созданного им
образа. Этот образ был лучше ее, лучше
всего на свете. Он творил его с подлинной
страстью художника, все время что-то к
нему прибавляя, украшая его каждым ярким
перышком, попадавшимся под руку.
Никакая ощутимая, реальная прелесть не
может сравниться с тем, что способен
накопить человек в глубинах своей
фантазии.
Я видел, что он пытается овладеть собой.
Он взял Дэзи за руку, а когда она что-то
сказала ему на ухо, повернулся к ней
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
82
her with a rush of emotion. I think that voice
held him most, with its fluctuating, feverish
warmth, because it couldn't be over-dreamed—
that voice was a deathless song.
They had forgotten me, but Daisy glanced up
and held out her hand; Gatsby didn't know me
now at all. I looked once more at them and
they looked back at me, remotely, possessed by
intense life. Then I went out of the room and
down the marble steps into the rain, leaving
them there together.
ГЛАВА VI
About this time an ambitious young reporter
from New York arrived one morning at
Gatsby's door and asked him if he had anything
to say.
"Anything to say about what?" inquired Gatsby
politely.
"Why—any statement to give out."
It transpired after a confused five minutes that
the man had heard Gatsby's name around his
office in a connection which he either wouldn't
reveal or didn't fully understand. This was his
day off and with laudable initiative he had
hurried out "to see."
It was a random shot, and yet the reporter's
instinct was right. Gatsby's notoriety, spread
about by the hundreds who had accepted his
hospitality and so become authorities on his
past, had increased all summer until he fell just
short of being news. Contemporary legends
such as the "underground pipe-line to Canada."
attached themselves to him, and there was one
persistent story that he didn't live in a house at
all, but in a boat that looked like a house and
was moved secretly up and down the Long
Island shore. Just why these inventions were a
source of satisfaction to James Gatz of North
Dakota, isn't easy to say.
James Gatz—that was really, or at least legally,
his name. He had changed it at the age of
seventeen and at the specific moment that
порывистым, взволнованным движением.
Мне кажется, ее голос особенно притягивал
его своей переменчивой,. лихорадочной
теплотой. Тут уж воображение ничего не
могло преувеличить — бессмертная песнь
звучала в этом голосе.
Обо мне они забыли. Потом Дэзи,
спохватившись, подняла голову и
протянула мне руку, но для Гэтсби я уже не
существовал. Я еще раз посмотрел на них, и
они в ответ посмотрели на меня, но это был
рассеянный, невидящий взгляд — они жили
сейчас только своей жизнью. Я вышел из
комнаты и под дождем спустился с
мраморной лестницы, оставив их вдвоем.
Chapter 6
В один из этих дней к Гэтсби заявился
какой-то молодой, жаждущий славы
репортер из Нью-Йорка и спросил, не
желает ли он высказаться.
— О чем именно высказаться? — вежливо
осведомился Гэтсби.
— Все равно о чем — просто несколько
слов для печати.
После пятиминутной неразберихи
выяснилось, что молодой человек услышал
фамилию Гэтсби у себя в редакции, в
беседе, которую он то ли не совсем понял,
то ли не хотел разглашать. И в первый же
свой свободный день он с похвальной
предприимчивостью устремился "на
разведку".
Это был выстрел наудачу, но репортерский
инстинкт не подвел. Легенды о Гэтсби
множились все лето благодаря усердию
сотен людей, которые у него ели и пили и
на этом основании считали себя
осведомленными в его делах, и сейчас он
уже был недалек от того, чтобы стать
газетной сенсацией. С его именем
связывались фантастические проекты в
духе времени, вроде "подземного
нефтепровода США — Канада"; ходил
также упорный слух, что он живет вовсе не
в доме, а на огромной, похожей на дом яхте,
которая тайно курсирует вдоль лонгайлендского побережья. Почему эти
небылицы могли радовать Джеймса Гетца
из Северной Дакоты — трудно сказать.
Джеймс Гетц — таково было его
настоящее, или, во всяком случае, законное,
имя. Он его изменил, когда ему было
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
83
семнадцать лет, в знаменательный миг,
которому суждено было стать началом его
карьеры, — когда он увидел яхту Дэна
Коли, бросившую якорь у одной из самых
коварных отмелей Верхнего озера.
Джеймсом Герцем вышел он в этот день на
берег в зеленой рваной фуфайке и
парусиновых штанах, но уже Джеем Гэтсби
бросился в лодку, догреб до "Туоломея" и
предупредил Дэна Коди, что через полчаса
поднимется ветер, который может сорвать
яхту с якоря и разнести ее в щепки.
I suppose he'd had the name ready for a long
Вероятно, это имя не вдруг пришло ему в
time, even then. His parents were shiftless and голову, а было придумано задолго до того.
unsuccessful farm people—his imagination
Его родители были простые фермеры,
had never really accepted them as his parents
которых вечно преследовала неудача, — в
at all. The truth was that Jay Gatsby of West
мечтах он никогда не признавал их своими
Egg, Long Island, sprang from his Platonic
родителями. В сущности, Джей Гэтсби из
conception of himself. He was a son of God—a Уэст-Эгга, Лонг-Айленд, вырос из его
phrase which, if it means anything, means just раннего идеального представления о себе.
that—and he must be about His Father's
Он был сыном божьим — если эти слова
business, the service of a vast, vulgar, and
вообще что-нибудь означают, то они
meretricious beauty. So he invented just the
означают именно это, — и должен был
sort of Jay Gatsby that a seventeen-year-old
исполнить предначертания Отца своего,
boy would be likely to invent, and to this
служа вездесущей, вульгарной и мишурной
conception he was faithful to the end.
красоте. Вот он и выдумал себе Джея
Гэтсби в полном соответствии со вкусами и
понятиями семнадцатилетнего мальчишки и
остался верен этой выдумке до самого
конца.
For over a year he had been beating his way
Больше года он околачивался на побережье
along the south shore of Lake Superior as a
Верхнего озера, промышлял ловлей кеты,
clam-digger and a salmon-fisher or in any
добычей съедобных моллюсков, всем, чем
other capacity that brought him food and bed.
можно было заработать на койку и еду. Его
His brown, hardening body lived naturally
смуглое тело получило естественную
through the half-fierce, half-lazy work of the
закалку в полуизнурительном,
bracing days. He knew women early, and since полуизнеживающем труде тех дней. Он
they spoiled him he became contemptuous of
рано узнал женщин и, избалованный ими,
them, of young virgins because they were
научился их презирать — юных и
ignorant, of the others because they were
девственных за неопытность, других за то,
hysterical about things which in his
что они поднимали шум из-за многого, что
overwhelming self-absorbtion he took for
для него, в его беспредельном
granted.
эгоцентризме, было в порядке вещей.
But his heart was in a constant, turbulent riot.
Но в душе его постоянно царило смятение.
The most grotesque and fantastic conceits
Самые дерзкие и нелепые фантазии
haunted him in his bed at night. A universe of
одолевали его, когда он ложился в постель.
ineffable gaudiness spun itself out in his brain
Под тиканье часов на умывальнике, в
while the clock ticked on the wash-stand and
лунном свете, пропитывавшем голубой
the moon soaked with wet light his tangled
влагой смятую одежду на полу,
clothes upon the floor. Each night he added to
развертывался перед ним ослепительно
the pattern of his fancies until drowsiness
яркий мир. Каждую ночь его воображение
closed down upon some vivid scene with an
ткало все новые и новые узоры, пока сон не
witnessed the beginning of his career—when
he saw Dan Cody's yacht drop anchor over the
most insidious flat on Lake Superior. It was
James Gatz who had been loafing along the
beach that afternoon in a torn green jersey and
a pair of canvas pants, but it was already Jay
Gatsby who borrowed a rowboat, pulled out to
the TUOLOMEE, and informed Cody that a
wind might catch him and break him up in half
an hour.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
84
брал его в свои опустошающие объятия,
посреди какой-нибудь особо увлекательной
мечты. Некоторое время эти ночные грезы
служили ему отдушиной; они исподволь
внушали веру в нереальность реального,
убеждали в том, что мир прочно и надежно
покоится на крылышках феи.
An instinct toward his future glory had led
За несколько месяцев до того
him, some months before, to the small
инстинктивная забота об уготованном ему
Lutheran college of St. Olaf in southern
блистательном будущем привела его в
Minnesota. He stayed there two weeks,
маленький лютеранский колледж святого
dismayed at its ferocious indifference to the
Олафа в Южной Миннесоте. Он пробыл там
drums of his destiny, to destiny itself, and
две недели, не переставая возмущаться
despising the janitor's work with which he was всеобщим неистовым равнодушием к
to pay his way through. Then he drifted back to барабанным зорям его судьбы и негодовать
Lake Superior, and he was still searching for
на унизительную работу дворника, за
something to do on the day that Dan Cody's
которую пришлось взяться в виде платы за
yacht dropped anchor in the shallows
учение. Потом он вернулся на Верхнее
alongshore.
озеро и все еще искал себе подходящего
занятия, когда в мелководье близ берегов
бросила якорь яхта Дэна Коди.
Cody was fifty years old then, a product of the
Коди было в то время пятьдесят лет; он
Nevada silver fields, of the Yukon, of every
прошел школу Юкона, серебряных
rush for metal since seventy-five. The
приисков Невады и всех вообще
transactions in Montana copper that made him металлических лихорадок, начиная с
many times a millionaire found him physically семьдесят пятого года. Операции с
robust but on the verge of soft-mindedness,
монтанской нефтью, принесшие ему
and, suspecting this, an infinite number of
несколько миллионов, не отразились на его
women tried to separate him from his money.
физическом здоровье, однако привели его
The none too savory ramifications by which
чуть не на грань слабоумия, и немало
Ella Kaye, the newspaper woman, played
женщин, учуяв это, пытались разлучить его
Madame de Maintenon to his weakness and
с его деньгами. Страницы газет 1902 года
sent him to sea in a yacht, were common
полны были пикантных рассказов о тех
knowledge to the turgid sub-journalism of
хитросплетениях, которые помогли
1902. He had been coasting along all too
журналистке Элле Кэй играть роль мадам
hospitable shores for five years when he turned де Ментенон при слабеющем духом
up as James Gatz's destiny at Little Girls Point. миллионере и в конце концов заставили его
спастись бегством на морской яхте. И вот,
после пятилетних скитаний вдоль многих
гостеприимных берегов, он появился в
заливе Литтл-Герл на Верхнем озере и стал
судьбой Джеймса Гетца.
To the young Gatz, resting on his oars and
Когда юный Гетц, привстав на веслах,
looking up at the railed deck, the yacht
глядел снизу вверх на белый корпус яхты,
represented all the beauty and glamour in the
ему казалось, что в ней воплощено все
world. I suppose he smiled at Cody—he had
прекрасное и все удивительное, что только
probably discovered that people liked him
есть в мире. Вероятно, он улыбался,
when he smiled. At any rate Cody asked him a разговаривая с Коди, — он уже знал по
few questions (one of them elicited the brand
опыту, что людям нравится его улыбка. Как
new name) and found that he was quick and
бы то ни было, Коди задал ему несколько
extravagantly ambitious. A few days later he
вопросов (ответом на один из них явилось
took him to Duluth and bought him a blue coat, новоизобретенное имя) и обнаружил, что
oblivious embrace. For a while these reveries
provided an outlet for his imagination; they
were a satisfactory hint of the unreality of
reality, a promise that the rock of the world
was founded securely on a fairy's wing.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
85
мальчик смышлен и до крайности
честолюбив. Спустя несколько дней он свез
его в Дулут, где купил ему синюю куртку,
шесть пар белых полотняных брюк и
фуражку яхтсмена. А когда "Туоломей"
вышел в плаванье к Вест-Индии и
берберийским берегам, на борту находился
Джей Гэтсби.
He was employed in a vague personal
Обязанности его были неопределенны и со
capacity—while he remained with Cody he
временем менялись — стюард, старший
was in turn steward, mate, skipper, secretary,
помощник, капитан, секретарь и даже
and even jailor, for Dan Cody sober knew what тюремщик, потому что трезвому Дэну Коди
lavish doings Dan Cody drunk might soon be
было хорошо известно, что способен
about, and he provided for such contingencies
натворить пьяный Дэн Коди, и, стараясь
by reposing more and more trust in Gatsby.
обезопасить себя от всевозможных
The arrangement lasted five years, during
случайностей, он все больше и больше
which the boat went three times around the
полагался на Джея Гэтсби. Так
Continent. It might have lasted indefinitely
продолжалось пять лет, в течение которых
except for the fact that Ella Kaye came on
судно три раза обошло вокруг континента,
board one night in Boston and a week later
и так могло бы продолжаться бесконечно,
Dan Cody inhospitably died.
но однажды в Бостоне на яхту взошла Элла
Кэй, и неделю спустя Дэн Коди, нарушая
долг гостеприимства, отдал богу душу.
I remember the portrait of him up in Gatsby's
Я помню его портрет, висевший у Гэтсби в
bedroom, a gray, florid man with a hard, empty спальне: седой человек с обветренньм
face—the pioneer debauchee, who during one
лицом, с пустым и суровым взглядом —
phase of American life brought back to the
один из тех необузданных пионеров,
Eastern seaboard the savage violence of the
которые в конце прошлого века вновь
frontier brothel and saloon. It was indirectly
принесли на восточное побережье Америки
due to Cody that Gatsby drank so little.
буйную удаль салунов и публичных домов
Sometimes in the course of gay parties women западной границы. Это ему Гэтсби
used to rub champagne into his hair; for
косвенно обязан нелюбовью к спиртным
himself he formed the habit of letting liquor
напиткам. Случалось, на какой-нибудь
alone.
развеселой вечеринке женщины смачивали
ему волосы шампанским; но пил он редко и
мало.
And it was from Cody that he inherited
Коди оставил ему наследство — двадцать
money—a legacy of twenty-five thousand
пять тысяч долларов. Из этих денег он не
dollars. He didn't get it. He never understood
получил ни цента. Ему так и осталось
the legal device that was used against him, but непонятным существо юридических уловок,
what remained of the millions went intact to
пущенных в ход против него, но все, что
Ella Kaye. He was left with his singularly
уцелело от миллионов Коди, пошло Элле
appropriate education; the vague contour of
Кэй. А он остался при том, что дал ему
Jay Gatsby had filled out to the substantiality
своеобразный опыт этих пяти лет;
of a man.
отвлеченная схема Джея Гэтсби облеклась в
плоть и кровь и стала человеком.
He told me all this very much later, but I've put Все это я узнал много позже, но нарочно
it down here with the idea of exploding those
записываю здесь — в противовес всем
first wild rumors about his antecedents, which нелепым слухам о его прошлом, которые я
weren't even faintly true. Moreover he told it to приводил раньше и в которых не было и
me at a time of confusion, when I had reached тени правды. К тому же он мне рассказывал
the point of believing everything and nothing
это в дни больших потрясений, когда я
six pair of white duck trousers, and a yachting
cap. And when the TUOLOMEE left for the
West Indies and the Barbary Coast Gatsby left
too.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
86
дошел до того, что мог бы поверить о нем
всему — или ничему. Вот я и решил
воспользоваться этой короткой паузой в
своем повествовании, — пока Гэтсби, так
сказать, переводит дух, — чтобы рассеять
все заблуждения, которые тут могли
возникнуть.
It was a halt, too, in my association with his
В моем непосредственном общении с ним
affairs. For several weeks I didn't see him or
тоже наступила в то время пауза. Недели
hear his voice on the phone—mostly I was in
две я его не видел, не слышал даже его
New York, trotting around with Jordan and
голоса по телефону — я почти все вечера
trying to ingratiate myself with her senile
пропадал в Нью-Йорке, шатался с Джордан
aunt—but finally I went over to his house one
по городу и усиленно старался втереться в
Sunday afternoon. I hadn't been there two
милость к ее престарелой тетке. Но как-то в
minutes when somebody brought Tom
воскресенье, уже под вечер, мне вздумалось
Buchanan in for a drink. I was startled,
пойти его проведать. Не прошло и пяти
naturally, but the really surprising thing was
минут после моего прихода, как явилось
that it hadn't happened before.
еще трое гостей; одним из них был Том
Бьюкенен. Я так и подскочил от удивления,
хотя удивительным было разве то, что это
не произошло до сих пор.
They were a party of three on horseback—Tom Они катались верхом и заехали потому, что
and a man named Sloane and a pretty woman
захотелось выпить, — Том, некто по
in a brown riding-habit, who had been there
фамилии Слоун и красивая дама в
previously.
коричневой амазонке, которая уже бывала
"I'm delighted to see you," said Gatsby,
здесь прежде.
standing on his porch. "I'm delighted that you
— Очень рад вас видеть, — говорил Гэтсби,
dropped in."
выйдя им навстречу. — Очень, очень рад,
что вы заехали
As though they cared!
. Как будто их это интересовало!
"Sit right down. Have a cigarette or a cigar."
— Садитесь, пожалуйста. Сигарету? Или,
He walked around the room quickly, ringing
может быть, сигару? — Он озабоченно
bells. "I'll have something to drink for you in
расхаживал по комнате, нажимая кнопки
just a minute."
звонков. — Сейчас принесут чего-нибудь
выпить.
He was profoundly affected by the fact that
Его сильно взволновало, что Том здесь, у
Tom was there. But he would be uneasy
него в доме. Впрочем, он все равно не
anyhow until he had given them something,
успокоился бы, если бы не угостил их, —
realizing in a vague way that that was all they
должно быть, смутно чувствовал, что
came for. Mr. Sloane wanted nothing. A
только за тем они и явились. Мистер Слоун
lemonade? No, thanks. A little champagne?
от всего отказывался. Может быть,
Nothing at all, thanks. . . . I'm sorry——
лимонаду? Нет, спасибо. Ну, бокал
шампанского? Нет, ровно ничего, спасибо...
Извините...
"Did you have a nice ride?"
— Хорошо покатались?
"Very good roads around here."
— Дороги здесь отличные.
"I suppose the automobiles——"
— Но мне кажется, автомобили...
"Yeah."
— М-да, пожалуй...
Moved by an irresistible impulse, Gatsby
Не в силах утерпеть, Гэтсби повернулся к
turned to Tom, who had accepted the
Тому, который ни слова не сказал, когда их
introduction as a stranger.
знакомили словно бы впервые.
"I believe we've met somewhere before, Mr.
— Мы как будто уже где-то встречались,
about him. So I take advantage of this short
halt, while Gatsby, so to speak, caught his
breath, to clear this set of misconceptions
away.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
87
Buchanan."
"Oh, yes," said Tom, gruffly polite, but
obviously not remembering. "So we did. I
remember very well."
"About two weeks ago."
"That's right. You were with Nick here."
"I know your wife," continued Gatsby, almost
aggressively.
"That so?"
Tom turned to me.
"You live near here, Nick?"
"Next door."
"That so?"
Mr. Sloane didn't enter into the conversation,
but lounged back haughtily in his chair; the
woman said nothing either—until
unexpectedly, after two highballs, she became
cordial.
"We'll all come over to your next party, Mr.
Gatsby," she suggested. "What do you say?"
"Certainly; I'd be delighted to have you."
"Be ver' nice," said Mr. Sloane, without
gratitude. "Well—think ought to be starting
home."
"Please don't hurry," Gatsby urged them.
He had control of himself now, and he wanted
to see more of Tom. "Why don't you—why
don't you stay for supper? I wouldn't be
surprised if some other people dropped in from
New York."
"You come to supper with ME," said the lady
enthusiastically. "Both of you."
This included me. Mr. Sloane got to his feet.
"Come along," he said—but to her only.
"I mean it," she insisted. "I'd love to have you.
Lots of room."
Gatsby looked at me questioningly. He wanted
to go, and he didn't see that Mr. Sloane had
determined he shouldn't.
"I'm afraid I won't be able to," I said.
"Well, you come," she urged, concentrating on
Gatsby.
Mr. Sloane murmured something close to her
мистер Бьюкенен?
— Да, да, конечно, — сказал Том с
грубоватой вежливостью, хотя явно не
вспомнил. — Ну как же. Я отлично помню.
— Недели две тому назад.
— Совершенно верно. Вы тогда были вот с
ним — с Ником.
— Я знаком с вашей женой, — продолжал
Гэтсби, уже почти агрессивно.
— Неужели?
Том повернулся ко мне.
— Ты, кажется, живешь где-то близко,
Ник?
— Рядом.
— Неужели?
Мистер Слоун сидел, надменно развалясь в
кресле, и в разговоре участия не принимал;
дама тоже помалкивала, но после второй
порции виски с содовой вдруг мило
заулыбалась.
— Мы все приедем на ваш следующий
журфикс, мистер Гэтсби, — объявила она.
— Не возражаете?
— Ну что вы. Буду чрезвычайно рад.
— Вы очень любезны, — скучным голосом
сказал мистер Слоун. — Мы... Нам,
пожалуй, пора.
— Отчего же так скоро? — запротестовал
Гэтсби.
Он уже овладел собой, и ему хотелось
подольше побыть в обществе Тома. —
Может быть... может быть, вы останетесь к
ужину? Наверно, приедет кто-нибудь из
Нью-Йорка.
— А давайте лучше поедем ужинать на мою
виллу, — оживилась дама. — Все — и вы
тоже.
Последнее относилось ко мне. Мистер
Слоун поднялся с кресла.
— Едем, — сказал он, обращаясь только к
ней одной.
— Нет, серьезно, — не унималась она. —
Это будет очень мило. Места всем хватит.
Гэтсби вопросительно посмотрел на меня.
Ему хотелось поехать, и он не замечал, что
мистер Слоун уже решил этот вопрос, и
решил не в его пользу.
— Я, к сожалению, вынужден отказаться,
— сказал я.
— Но вы поедете, мистер Гэтсби, да? —
настаивала дама.
Мистер Слоун сказал что-то, наклонясь к
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
88
ее уху.
— Ничего не поздно, если мы сейчас же
выедем, — возразила она вслух.
— У меня нет лошади, — сказал Гэтсби. —
В армии мне приходилось ездить верхом, а
вот своей лошади я так и не завел. Но я
могу поехать на машине следом за вами. Я
через минуту буду готов.
The rest of us walked out on the porch, where
Мы четверо вышли на крыльцо, и Слоун с
Sloane and the lady began an impassioned
дамой сердито заспорили, отойдя в сторону.
conversation aside.
— Господи, он, кажется, всерьез собрался к
"My God, I believe the man's coming," said
ней ехать, — сказал мне Том. — Не
Tom. "Doesn't he know she doesn't want him?" понимает, что ли, что он ей вовсе ни к чему.
"She says she does want him."
— Но она его приглашала.
"She has a big dinner party and he won't know
— У нее будут гости, все чужие для него
a soul there." He frowned. "I wonder where in люди. — Он нахмурил брови. — Интересно,
the devil he met Daisy. By God, I may be old- где этот тип мог познакомиться с Дэзи?
fashioned in my ideas, but women run around
Черт дери, может, у меня старомодные
too much these days to suit me. They meet all
взгляды, но мне не нравится, что женщины
kinds of crazy fish."
теперь ездят куда попало, якшаются со
всякими сомнительными личностями.
Suddenly Mr. Sloane and the lady walked
Я вдруг увидел, что мистер Слоун и дама
down the steps and mounted their horses.
сходят вниз и садятся на лошадей.
"Come on," said Mr. Sloane to Tom, "we're
— Едем, — сказал мистер Слоун Тому. —
late. We've got to go." And then to me: "Tell
Мы и так уже слишком задержались. — И
him we couldn't wait, will you?"
добавил, обращаясь ко мне: — Вы ему,
пожалуйста, скажите, что мы не могли
ждать.
Tom and I shook hands, the rest of us
Том тряхнул мою руку, его спутники
exchanged a cool nod, and they trotted quickly ограничились довольно прохладным
down the drive, disappearing under the August поклоном и сразу пустили лошадей рысью.
foliage just as Gatsby, with hat and light
Августовская листва только что скрыла их
overcoat in hand, came out the front door.
из виду, когда на крыльцо вышел Гэтсби в
шляпе и с макинтошем на руке.
Tom was evidently perturbed at Daisy's
Как видно, Тома все же беспокоило, что
running around alone, for on the following
Дэзи ездит куда попало одна, — в
Saturday night he came with her to Gatsby's
следующую субботу он появился у Гэтсби
party. Perhaps his presence gave the evening
вместе с нею. Быть может, его присутствие
its peculiar quality of oppressiveness—it
внесло в атмосферу вечера что-то гнетущее;
stands out in my memory from Gatsby's other
мне, во всяком случае, этот вечер
parties that summer. There were the same
запомнился именно таким, непохожим на
people, or at least the same sort of people, the
все другие вечера у Гэтсби. И люди были те
same profusion of champagne, the same many- же — или, по крайней мере, такие же, — и
colored, many-keyed commotion, but I felt an
шампанского столько же, и та же
unpleasantness in the air, a pervading
разноцветная, разноголосая суетня вокруг,
harshness that hadn't been there before. Or
но что-то во всем этом чувствовалось
perhaps I had merely grown used to it, grown
неприятное, враждебное, чего я никогда не
to accept West Egg as a world complete in
замечал раньше. А может быть, просто я
itself, with its own standards and its own great успел привыкнуть к Уэст-Эггу, научился
figures, second to nothing because it had no
принимать его как некий самостоятельный
consciousness of being so, and now I was
мир со своим мерилом вещей, со своими
looking at it again, through Daisy's eyes. It is
героями, мир совершенно полноценный,
ear.
"We won't be late if we start now," she insisted
aloud.
"I haven't got a horse," said Gatsby. "I used to
ride in the army, but I've never bought a horse.
I'll have to follow you in my car. Excuse me
for just a minute."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
89
поскольку он себя неполноценным не
сознавал, — а теперь я вдруг взглянул на
него заново, глазами Дэзи. Всегда очень
тягостно новыми глазами увидеть то, с чем
успел так или иначе сжиться.
They arrived at twilight, and, as we strolled out Том и Дэзи приехали, когда уже
among the sparkling hundreds, Daisy's voice
смеркалось; мы все вместе бродили в
was playing murmurous tricks in her throat.
пестрой толпе гостей, и Дэзи время от
времени издавала горлом какие-то
переливчатые, воркующие звуки.
"These things excite me so," she whispered.
— Я просто сама не своя, до чего мне все
"If you want to kiss me any time during the
это нравится, — нашептывала она. — Ник,
evening, Nick, just let me know and I'll be glad если тебе среди вечера захочется меня
to arrange it for you. Just mention my name.
поцеловать, ты только намекни, и я это с
Or present a green card. I'm giving out green— превеликим удовольствием устрою. Просто
—"
назови меня по имени. Или предъяви
зеленую карточку. Я даю зеленые карточки
тем, кому...
"Look around," suggested Gatsby.
— Смотрите по сторонам, — посоветовал
"I'm looking around. I'm having a marvelous— Гэтсби.
—"
— Я смотрю. Я просто в восторге от...
"You must see the faces of many people you've — Вероятно, вы многих узнаете — это
heard about."
люди, пользующиеся известностью.
Tom's arrogant eyes roamed the crowd.
Нагловатый взгляд Тома блуждал по толпе.
"We don't go around very much," he said. "In
— А я как раз подумал, что не вижу здесь
fact, I was just thinking I don't know a soul
ни одного знакомого лица, — сказал он. —
here."
Мы, знаете ли, мало где бываем.
"Perhaps you know that lady." Gatsby
— Не может быть, чтобы вам была
indicated a gorgeous, scarcely human orchid of незнакома эта дама. — Та, на кого указывал
a woman who sat in state under a white plum
Гэтсби, красавица, больше похожая на
tree. Tom and Daisy stared, with that
орхидею, чем на женщину, восседала
peculiarly unreal feeling that accompanies the
величественно под старой сливой. Том и
recognition of a hitherto ghostly celebrity of
Дэзи остановились, поддавшись странному
the movies.
чувству неправдоподобности, которое
всегда испытываешь, когда в живом
человеке узнаешь бесплотную кинозвезду.
"She's lovely," said Daisy.
— Как она хороша! — сказала Дэзи.
"The man bending over her is her director."
— Мужчина, который к ней наклонился, —
He took them ceremoniously from group to
ее режиссер.
group:
Он водил их от одной группы к другой,
"Mrs. Buchanan . . . and Mr. Buchanan——"
церемонно представляя:
After an instant's hesitation he added: "the polo — Миссис Бьюкенен... и мистер Бьюкенен...
player."
— После минутного колебания он добавил:
— Чемпион поло.
"Oh no," objected Tom quickly, "not me."
— С чего вы взяли? — запротестовал Том.
But evidently the sound of it pleased Gatsby,
— Никогда не был.
for Tom remained "the polo player." for the
Но Гэтсби, видно, понравилось, как это
rest of the evening.
звучит, и Том так и остался на весь вечер
"I've never met so many celebrities!" Daisy
"чемпионом поло".
exclaimed. "I liked that man—what was his
— Ни разу в жизни не видела столько
name?—with the sort of blue nose."
знаменитостей сразу, — воскликнула Дэзи.
— Мне очень понравился этот, — как его?
invariably saddening to look through new eyes
at things upon which you have expended your
own powers of adjustment.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
90
— у которого еще такой сизый нос.
Гэтсби назвал фамилию, добавив, что это
директор небольшого киноконцерна.
— Все равно, он мне понравился.
— Я бы предпочел не быть чемпионом
поло, — скромно сказал Том. — Я бы
лучше любовался этими знаменитостями,
так сказать, оставаясь в тени.
Daisy and Gatsby danced. I remember being
Дэзи пошла танцевать с Гэтсби. Помню,
surprised by his graceful, conservative foxменя удивило изящество его плавного, чуть
trot—I had never seen him dance before. Then старомодного фокстрота — он никогда
they sauntered over to my house and sat on the раньше при мне не танцевал. Потом они
steps for half an hour, while at her request I
потихоньку перебрались на мой участок и с
remained watchfully in the garden. "In case
полчаса сидели вдвоем на ступеньках
there's a fire or a flood," she explained, "or any крыльца, а я в это время, по просьбе Дэзи,
act of God."
сторожил в саду. "А то вдруг пожар или
потоп, — сказала она в пояснение. — Или
еще какая-нибудь божья кара".
Tom appeared from his oblivion as we were
Том вынырнул из тени, когда мы втроем
sitting down to supper together. "Do you mind садились ужинать.
if I eat with some people over here?" he said.
— Не возражаете, если я поужинаю вон за
"A fellow's getting off some funny stuff."
тем столом? — сказал он. — Там один тип
"Go ahead," answered Daisy genially, "and if
рассказывает очень смешные анекдоты.
you want to take down any addresses here's my — Пожалуйста, милый, — весело ответила
little gold pencil."
Дэзи. — И вот тебе мой золотой
карандашик, вдруг понадобится записать
чей-нибудь адрес.
." . . . she looked around after a moment and
Минуту спустя она посмотрела туда, где он
told me the girl was "common but pretty," and сел, и сказала мне:
I knew that except for the half-hour she'd been — Ну что ж — вульгарная, но хорошенькая.
alone with Gatsby she wasn't having a good
— И я понял, что если не считать того
time.
получаса у меня на крыльце, не таким уж
радостным был для нее этот вечер.
We were at a particularly tipsy table. That was
Мы сидели за столом, где подобралась
my fault—Gatsby had been called to the
особенно пьяная компания. Это вышло по
phone, and I'd enjoyed these same people only моей вине — Гэтсби как раз позвали к
two weeks before. But what had amused me
телефону, и я подсел к людям, с которыми
then turned septic on the air now.
мне было очень весело на позапрошлой
неделе. Но то, что тогда казалось забавным,
сейчас словно отравляло воздух.
"How do you feel, Miss Baedeker?"
— Ну, как вы себя чувствуете, мисс
The girl addressed was trying, unsuccessfully, Бедекер?
to slump against my shoulder. At this inquiry
Поименованная девица безуспешно
she sat up and opened her eyes.
пыталась вздремнуть у меня на плече.
"Wha'?"
Услышав вопрос, она выпрямилась и
раскрыла глаза.
— Чего-о?
A massive and lethargic woman, who had been За нее вступилась рыхлая толстуха, только
urging Daisy to play golf with her at the local
что настойчиво зазывавшая Дэзи на партию
club to-morrow, spoke in Miss Baedeker's
гольфа в местный клуб.
defence:
— Ей уже лучше. Она всегда как выпьет
"Oh, she's all right now. When she's had five or пять-шесть коктейлей, так сейчас же
Gatsby identified him, adding that he was a
small producer.
"Well, I liked him anyhow."
"I'd a little rather not be the polo player," said
Tom pleasantly, "I'd rather look at all these
famous people in—in oblivion."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
91
six cocktails she always starts screaming like
that. I tell her she ought to leave it alone."
"I do leave it alone," affirmed the accused
hollowly.
"We heard you yelling, so I said to Doc Civet
here: 'There's somebody that needs your help,
Doc.'"
"She's much obliged, I'm sure," said another
friend, without gratitude. "But you got her
dress all wet when you stuck her head in the
pool."
"Anything I hate is to get my head stuck in a
pool," mumbled Miss Baedeker. "They almost
drowned me once over in New Jersey."
"Then you ought to leave it alone," countered
Doctor Civet.
"Speak for yourself!" cried Miss Baedeker
violently. "Your hand shakes. I wouldn't let
you operate on me!"
It was like that. Almost the last thing I
remember was standing with Daisy and
watching the moving-picture director and his
Star. They were still under the white plum tree
and their faces were touching except for a pale,
thin ray of moonlight between. It occurred to
me that he had been very slowly bending
toward her all evening to attain this proximity,
and even while I watched I saw him stoop one
ultimate degree and kiss at her cheek.
"I like her," said Daisy, "I think she's lovely."
But the rest offended her—and inarguably,
because it wasn't a gesture but an emotion. She
was appalled by West Egg, this unprecedented
"place." that Broadway had begotten upon a
Long Island fishing village—appalled by its
raw vigor that chafed under the old
euphemisms and by the too obtrusive fate that
herded its inhabitants along a short-cut from
nothing to nothing. She saw something awful
in the very simplicity she failed to understand.
I sat on the front steps with them while they
waited for their car. It was dark here in front;
начинает громко выть. Сколько раз я ей
втолковывала, что ей на спиртное и
смотреть нельзя.
— А я и не смотрю, — вяло оправдывалась
обвиняемая.
— Мы услышали вой, и я сразу сказала
доку Сивету: "Ну, док, тут требуется ваша
помощь".
— Она вам, наверно, признательна за
заботу, — вмешалась третья дама не
слишком ласково, — но только вы ей все
платье измочили, когда окунали ее головой
в воду.
— Терпеть не могу, когда меня окунают
головой в воду, — пробурчала мисс
Бедекер. — В Нью-Джерси меня раз чуть не
утопили.
— Тем более, значит, не надо вам пить, —
подал реплику доктор Сивет.
— А вы за собой смотрите! — завопила
мисс Бедекер с внезапной яростью. — У вас
вон руки трясутся. Ни за что бы не
согласилась лечь к вам на операцию!
И дальше все в том же роде. Помню, уже
под конец вечера мы с Дэзи стояли и
смотрели издали на кинорежиссера и его
звезду. Они всё сидели под старой сливой, и
лица их были уже почти рядом,
разделенные только узеньким просветом, в
котором голубела луна. Мне пришло в
голову, что он целый вечер клонился и
клонился к ней, понемногу сокращая этот
просвет, — и только я это подумал, как
просвета не стало и его губы прижались к
ее щеке.
— Она мне нравится, — сказала Дэзи. —
Она очень хороша.
Но все остальное ее шокировало — и тут
нельзя было спорить, потому что это была
не поза, а искреннее чувство. Ее пугал УэстЭгг, это ни на что не похожее детище
оплодотворенной Бродвеем лонгайлендской рыбачьей деревушки, — пугала
его первобытная сила, бурлившая под
покровом обветшалых эвфемизмов, и тот
чересчур навязчивый рок, что гнал его
обитателей кратчайшим путем из небытия в
небытие. Ей чудилось что-то грозное в
самой его простоте, которую она не в силах
была понять.
Я сидел вместе с ними на мраморных
ступенях, дожидаясь, когда подойдет их
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
92
only the bright door sent ten square feet of
light volleying out into the soft black morning.
Sometimes a shadow moved against a
dressing-room blind above, gave way to
another shadow, an indefinite procession of
shadows, who rouged and powdered in an
invisible glass.
"Who is this Gatsby anyhow?" demanded Tom
suddenly. "Some big bootlegger?"
"Where'd you hear that?" I inquired.
"I didn't hear it. I imagined it. A lot of these
newly rich people are just big bootleggers, you
know."
"Not Gatsby," I said shortly.
He was silent for a moment. The pebbles of the
drive crunched under his feet.
"Well, he certainly must have strained himself
to get this menagerie together."
A breeze stirred the gray haze of Daisy's fur
collar.
"At least they're more interesting than the
people we know," she said with an effort.
"You didn't look so interested."
"Well, I was."
Tom laughed and turned to me.
"Did you notice Daisy's face when that girl
asked her to put her under a cold shower?"
Daisy began to sing with the music in a husky,
rhythmic whisper, bringing out a meaning in
each word that it had never had before and
would never have again. When the melody
rose, her voice broke up sweetly, following it,
in a way contralto voices have, and each
change tipped out a little of her warm human
magic upon the air.
"Lots of people come who haven't been
invited," she said suddenly. "That girl hadn't
been invited. They simply force their way in
and he's too polite to object."
"I'd like to know who he is and what he does,"
insisted Tom. "And I think I'll make a point of
finding out."
"I can tell you right now," she answered. "He
owned some drug-stores, a lot of drug-stores.
машина. Здесь, перед домом, было темно;
только из двери падал прямоугольник
яркого света, прорезая мягкую
предутреннюю черноту. Порой на
спущенной шторе гардеробной мелькала
чья-то тень, за ней другая — целая
процессия теней, пудрившихся и красивших
губы перед невидимым зеркалом.
— А вообще, кто он такой, этот Гэтсби? —
неожиданно спросил Том. — Наверное,
крупный бутлегер?
— Это кто тебе сказал? — нахмурился я.
— Никто не сказал. Я сам так решил. Ты же
знаешь, почти все эти новоявленные богачи
— крупные бутлегеры.
— Гэтсби не из них, — коротко ответил я.
Он с минуту молчал. Слышно было, как у
него под ногой хрустит гравий.
— Должно быть, ему немало пришлось
потрудиться, чтобы собрать у себя такой
зверинец.
Подул ветерок, серым облачком распушил
меховой воротник Дэзи.
— Во всяком случае, эти люди интереснее
тех, которые бывают у нас, — с некоторым
усилием возразила она.
— Что-то я не заметил, чтобы тебе было
так уж интересно с ними.
— Плохо смотрел.
Том засмеялся и повернулся ко мне.
— Ты видел, какое лицо сделалось у Дэзи,
когда та рыжая девица попросила отвести
ее под холодный душ?
Дэзи стала подпевать музыке хрипловатым
ритмичным полушепотом, вкладывая в
каждое слово смысл, которого в нем не
было раньше и не оставалось потом. Когда
мелодия шла вверх, голос, следуя за ней,
мягко сбивался на речитатив, как это часто
бывает с грудным контральто, и при
каждом таком переходе кругом словно
разливалось немножко волшебного живого
тепла.
— Очень многие являются без
приглашения, — сказала вдруг Дэзи. — Вот
и эта девица так явилась. Врываются чуть
ли не силой, а он из деликатности молчит.
— Все-таки любопытно, кто он и чем
занимается, — не унимался Том. — Я за это
возьмусь и выясню.
— А я тебе и так могу сказать, — ответила
Дэзи. — У него свои аптеки, целая сеть
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
93
аптек в разных городах. Он сам их создал.
Из-за поворота аллеи показался наконец
запоздавший автомобиль.
— Спокойной ночи, Ник, — сказала Дэзи,
вставая.
Her glance left me and sought the lighted top
Ее взгляд скользнул мимо меня выше, к
of the steps, where THREE O'CLOCK IN THE свету, к распахнутой двери, из которой
MORNING, a neat, sad little waltz of that year, неслись звуки простенького, грустного
was drifting out the open door. After all, in the вальса "В три часа утра" — модной новинки
very casualness of Gatsby's party there were
года. Как бы там ни было, а в самой
romantic possibilities totally absent from her
пестроте этого случайного сборища таились
world. What was it up there in the song that
романтические возможности, которых
seemed to be calling her back inside? What
начисто был лишен ее упорядоченный мир.
would happen now in the dim, incalculable
Чем так притягивала ее эта песенка, почему
hours? Perhaps some unbelievable guest would так не хотелось от нее уезжать? Что еще
arrive, a person infinitely rare and to be
могло случиться здесь в мглистый,
marvelled at, some authentically radiant young тревожный час наступающего утра? Вдруг
girl who with one fresh glance at Gatsby, one
появится новый нежданный гость или
moment of magical encounter, would blot out
гостья, какое-нибудь залетное чудо,
those five years of unwavering devotion.
привлекающее все взоры, девушка в полном
блеске нетронутой юности, — и один
свежий взгляд, брошенный Гэтсби, одно
завораживающее мгновение сведет на нет
пять лет непоколебимой верности.
I stayed late that night, Gatsby asked me to
Я на этот раз задержался очень поздно.
wait until he was free, and I lingered in the
Гэтсби просил меня подождать, когда он
garden until the inevitable swimming party had освободится, и я в одиночестве слонялся по
run up, chilled and exalted, from the black
саду, пока не прибежали с пляжа иззябшие,
beach, until the lights were extinguished in the шумные любители ночного купанья, пока
guest-rooms overhead. When he came down
не погас свет во всех комнатах для гостей
the steps at last the tanned skin was drawn
наверху. Когда наконец Гэтсби спустился
unusually tight on his face, and his eyes were
ко мне в сад, его лицо под темным загаром
bright and tired.
казалось осунувшимся, усталые глаза
беспокойно блестели.
"She didn't like it," he said immediately.
— Ей не понравилось, — сразу же сказал
"Of course she did."
он.
"She didn't like it," he insisted. "She didn't
— Что вы, напротив.
have a good time."
— Нет, не понравилось.
He was silent, and I guessed at his unutterable Ей было скучно. Он замолчал, но и без слов
depression.
было ясно, как он подавлен.
"I feel far away from her," he said. "It's hard to — Она как будто далеко-далеко от меня, —
make her understand."
сказал он — Я не могу заставить ее понять.
"You mean about the dance?"
— Вы о бале?
"The dance?" He dismissed all the dances he
— О бале? — Одним щелчком пальцев он
had given with a snap of his fingers. "Old
смахнул со счетов все когда-либо данные
sport, the dance is unimportant."
им балы. — При чем тут бал, старина?
He wanted nothing less of Daisy than that she
Ему хотелось, чтобы Дэзи ни больше ни
should go to Tom and say: "I never loved you." меньше, как пришла к Тому и сказала: "Я
After she had obliterated four years with that
тебя не люблю и никогда не любила" А уж
sentence they could decide upon the more
после того, как она перечеркнет этой
practical measures to be taken. One of them
фразой четыре последних года, можно
was that, after she was free, they were to go
будет перейти к более практическим делам.
He built them up himself."
The dilatory limousine came rolling up the
drive.
"Good night, Nick," said Daisy.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
94
back to Louisville and be married from her
house—just as if it were five years ago.
"And she doesn't understand," he said. "She
used to be able to understand. We'd sit for
hours——"
He broke off and began to walk up and down a
desolate path of fruit rinds and discarded
favors and crushed flowers.
"I wouldn't ask too much of her," I ventured.
"You can't repeat the past."
"Can't repeat the past?" he cried incredulously.
"Why of course you can!"
He looked around him wildly, as if the past
were lurking here in the shadow of his house,
just out of reach of his hand.
"I'm going to fix everything just the way it was
before," he said, nodding determinedly. "She'll
see."
He talked a lot about the past, and I gathered
that he wanted to recover something, some
idea of himself perhaps, that had gone into
loving Daisy. His life had been confused and
disordered since then, but if he could once
return to a certain starting place and go over it
all slowly, he could find out what that thing
was. . . .
. . . One autumn night, five years before, they
had been walking down the street when the
leaves were falling, and they came to a place
where there were no trees and the sidewalk
was white with moonlight. They stopped here
and turned toward each other. Now it was a
cool night with that mysterious excitement in it
which comes at the two changes of the year.
The quiet lights in the houses were humming
out into the darkness and there was a stir and
bustle among the stars. Out of the corner of his
eye Gatsby saw that the blocks of the
sidewalks really formed a ladder and mounted
to a secret place above the trees—he could
climb to it, if he climbed alone, and once there
he could suck on the pap of life, gulp down the
incomparable milk of wonder.
Так, например, как только она формально
получит свободу, они уедут в Луисвилл и
отпразднуют свадьбу в ее родном доме, —
словно бы пять лет назад.
— А она не понимает, — сказал он. —
Раньше она все умела понять. Мы, бывало,
часами сидим и...
Он не договорил и принялся шагать взад и
вперед по пустынной дорожке, усеянной
апельсинными корками, смятыми
бумажками и увядшими цветами.
— Вы слишком многого от нее хотите, —
рискнул я заметить — Нельзя вернуть
прошлое.
— Нельзя вернуть прошлое? —
недоверчиво воскликнул он. — Почему
нельзя? Можно!
Он тревожно оглянулся по сторонам, как
будто прошлое пряталось где-то здесь, в
тени его дома, и чтобы его вернуть,
достаточно было протянуть руку.
— Я устрою так, что все будет в точности,
как было, — сказал он и решительно
мотнул головой. — Она сама увидит.
Он пустился в воспоминания, и я
почувствовал, как он напряженно ищет в
них что-то, может быть, какой-то образ себя
самого, целиком растворившийся в любви к
Дэзи. Вся его жизнь пошла потом вкривь и
вкось, но если бы вернуться к самому
началу и медленно, шаг за шагом, снова
пройти весь путь, может быть, удалось бы
найти утраченное..
... Однажды вечером, пять лет тому назад,
— была осень, падали листья, — они
бродили по городу вдвоем и вышли на
улицу, где деревьев не было и тротуар
белел в лунном свете. Они остановились,
повернувшись лицом друг к другу. Вечер
был прохладный, полный того
таинственного беспокойства, которое
всегда чувствуется на переломе года.
Освещенные окна как будто с тихим гулом
выступали из сумрака, на небе среди звезд
шла какая-то суета. Краешком глаза Гэтсби
увидел, что плиты тротуара вовсе не плиты,
а перекладины лестницы, ведущей в тайник
над верхушками деревьев, — он может
взобраться туда по этой лестнице, если
будет взбираться один, и там, приникнув к
сосцам самой жизни, глотнуть ее
чудотворного молока.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
95
Белое лицо Дэзи придвигалось все ближе, а
сердце у него билось все сильней. Он знал:
стоит ему поцеловать эту девушку, слить с
ее тленным дыханием свои не
умещающиеся в словах мечты, — и прощай
навсегда божественная свобода полета
мысли. И он медлил, еще прислушиваясь к
звучанию камертона, задевшего звезду.
Потом он поцеловал ее. От прикосновения
его губ она расцвела для него как цветок, и
воплощение совершилось.
Through all he said, even through his appalling В его рассказе, даже в чудовищной
sentimentality, I was reminded of something— сентиментальности всего этого, мелькало
an elusive rhythm, a fragment of lost words,
что-то неуловимо знакомое — обрывок
that I had heard somewhere a long time ago.
ускользающего ритма, отдельные слова,
For a moment a phrase tried to take shape in
которые я будто уже когда-то слышал. Раз у
my mouth and my lips parted like a dumb
меня совсем было сложилась сама собой
man's, as though there was more struggling
целая фраза, даже губы зашевелились, как у
upon them than a wisp of startled air. But they немого в попытке произнести какие-то
made no sound, and what I had almost
внятные звуки. Но звуков не получилось, и
remembered was uncommunicable forever.
то, что я уже почти припомнил, осталось
забьггьм навсегда.
Chapter 7
ГЛАВА VII
It was when curiosity about Gatsby was at its
В то самое время, когда общее
highest that the lights in his house failed to go
любопытство, вызванное личностью
on one Saturday night—and, as obscurely as it Гэтсби, достигло предела, в доме его
had begun, his career as Trimalchio was over.
однажды в субботний вечер не засияли
Only gradually did I become aware that the
огни, — и на том кончилась его карьера
automobiles which turned expectantly into his Тримальхиона, так же загадочно, как и
drive stayed for just a minute and then drove
началась. Я заметил, хоть и не сразу, что
sulkily away. Wondering if he were sick I went машины, бодро сворачивающие в
over to find out—an unfamiliar butler with a
подъездную аллею, минуту спустя
villainous face squinted at me suspiciously
разочарованно выезжают обратно. Уж не
from the door.
заболел ли он, подумал я, и пошел узнать.
Незнакомый лакей с разбойничьей
физиономией подозрительно уставился на
меня с порога.
"Is Mr. Gatsby sick?"
— Что, мистер Гэтсби болен?
"Nope." After a pause he added "sir." in a
— Нет. — Подумав, он неохотно добавил:
dilatory, grudging way.
— Сэр.
"I hadn't seen him around, and I was rather
— Его нигде не видно, и я забеспокоился.
worried. Tell him Mr. Carraway came over."
Передайте, что заходил мистер Каррауэй.
"Who?" he demanded rudely.
— Кто? — грубо переспросил он.
"Carraway."
— Каррауэй.
"Carraway. All right, I'll tell him."
— Каррауэй. Ладно, передам.
Abruptly he slammed the door.
И дверь захлопнулась у меня перед носом.
My Finn informed me that Gatsby had
От моей финки я узнал, что неделю назад
dismissed every servant in his house a week
Гэтсби рассчитал всех своих слуг и завел
ago and replaced them with half a dozen
новых, которые в поселок не ходят и взяток
others, who never went into West Egg Village у торговцев не берут, а заказывают
to be bribed by the tradesmen, but ordered
провизию по телефону, причем в
moderate supplies over the telephone. The
умеренных количествах. По свидетельству
His heart beat faster and faster as Daisy's white
face came up to his own. He knew that when
he kissed this girl, and forever wed his
unutterable visions to her perishable breath, his
mind would never romp again like the mind of
God. So he waited, listening for a moment
longer to the tuning-fork that had been struck
upon a star. Then he kissed her. At his lips'
touch she blossomed for him like a flower and
the incarnation was complete.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
96
grocery boy reported that the kitchen looked
like a pigsty, and the general opinion in the
village was that the new people weren't
servants at all.
Next day Gatsby called me on the phone.
"Going away?" I inquired.
"No, old sport."
"I hear you fired all your servants."
"I wanted somebody who wouldn't gossip.
Daisy comes over quite often—in the
afternoons."
So the whole caravansary had fallen in like a
card house at the disapproval in her eyes.
"They're some people Wolfshiem wanted to do
something for. They're all brothers and sisters.
They used to run a small hotel."
"I see."
He was calling up at Daisy's request—would I
come to lunch at her house to-morrow? Miss
Baker would be there. Half an hour later Daisy
herself telephoned and seemed relieved to find
that I was coming. Something was up. And yet
I couldn't believe that they would choose this
occasion for a scene—especially for the rather
harrowing scene that Gatsby had outlined in
the garden.
The next day was broiling, almost the last,
certainly the warmest, of the summer. As my
train emerged from the tunnel into sunlight,
only the hot whistles of the National Biscuit
Company broke the simmering hush at noon.
The straw seats of the car hovered on the edge
of combustion; the woman next to me
perspired delicately for a while into her white
shirtwaist, and then, as her newspaper
dampened under her fingers, lapsed
despairingly into deep heat with a desolate cry.
Her pocket-book slapped to the floor.
"Oh, my!" she gasped.
I picked it up with a weary bend and handed it
back to her, holding it at arm's length and by
the extreme tip of the corners to indicate that I
had no designs upon it—but every one near by,
including the woman, suspected me just the
same.
рассыльного из бакалейной лавки, кухня в
доме стала похожа на свинарник и в
поселке успело сложиться твердое мнение,
что новые слуги вообще не слуги.
На следующий день Гэтсби позвонил мне
по телефону.
— Уезжать собираетесь? — спросил я.
— Нет, а почему?
— Говорят, вы отпустили всю прислугу.
— Мне нужна такая, которая не станет
сплетничать, старина. Дэзи теперь часто
приезжает — по вечерам.
Итак, весь караван-сарай развалился, как
карточный домик, от ее неодобрительного
взгляда.
— Эти люди — знакомые Вулфшима, он
просил их куда-нибудь пристроить, вот я их
и взял. Они все из одной семьи, братья и
сестры. Когда-то содержали небольшой
отель.
— Понятно.
Выяснилось, что звонит он по поручению
Дэзи — она хочет, чтобы я на следующий
день приехал к ней завтракать. Мисс Бейкер
тоже будет. Полчаса спустя позвонила сама
Дэзи и так явно обрадовалась моему
согласию, что я почувствовал: это
неспроста. И все же мне не верилось:
неужели они собираются устроить сцену —
и притом довольно тяжелую сцену, если все
будет так, как Гэтсби рисовал мне той
ночью в саду.
День выдался — настоящее пекло, один из
последних дней лета и, наверное, самый
жаркий. Когда мой поезд вынырнул из
туннеля на солнечный свет, лишь горячие
гудки "Нэшнл биcкуит компани"
прорезывали раскаленную тишину полдня.
Соломенные вагонные сиденья только что
не дымились; моя соседка долго и
терпеливо потела в своей белой блузке, но
наконец, опустив влажную от рук газету, со
стоном отчаяния откинулась назад, в
духоту. При этом ее сумочка шлепнулась на
пол.
— Ах ты господи! — вскрикнула она.
Я с трудом наклонился, подобрал сумочку и
протянул ее владелице, держа за самый
краешек и как можно дальше от себя, в знак
того, что не намерен на нее покушаться; но
все кругом, в том числе и владелица
сумочки все равно заподозрили во мне вора.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
97
"Hot!" said the conductor to familiar faces.
"Some weather! hot! hot! hot! Is it hot enough
for you? Is it hot? Is it . . . ?"
My commutation ticket came back to me with
a dark stain from his hand. That any one
should care in this heat whose flushed lips he
kissed, whose head made damp the pajama
pocket over his heart!
. . . Through the hall of the Buchanans' house
blew a faint wind, carrying the sound of the
telephone bell out to Gatsby and me as we
waited at the door.
"The master's body!" roared the butler into the
mouthpiece. "I'm sorry, madame, but we can't
furnish it—it's far too hot to touch this noon!"
What he really said was: "Yes . . . yes . . . I'll
see."
— Жарко! — повторял контролер при виде
каждого знакомого лица. — Ну и денек!..
Жарко!.. Жарко!.. Жарко!.. Вам не жарко? А
вам жарко? А вам...
На моем сезонном билете осталось от его
пальца темное пятно. В такой зной станешь
ли разбирать, чьи пылающие губы целуешь,
под чьей головкой мокнет карман пижамы
на левой стороне груди, над сердцем?
... Когда мы с Гэтсби дожидались у двери
бьюкене-новского дома, легкий ветер донес
из холла трель телефонного звонка.
— Подать труп хозяина? — зарычал в
трубку лакей. — Сожалею, сударыня, но
это никак невозможно. В такую жару к
нему не прикоснешься.
На самом деле он говорил вот что:
— Да... да... Сейчас узнаю.
He set down the receiver and came toward us,
Он положил трубку и поспешил к нам
glistening slightly, to take our stiff straw hats.
навстречу, чтобы взять наши канотье. Лицо
"Madame expects you in the salon!" he cried,
его слегка лоснилось.
needlessly indicating the direction. In this heat — Миссис Бьюкенен ожидает вас в
every extra gesture was an affront to the
гостиной, — сказал он, указывая дорогу,
common store of life.
что, кстати, вовсе не требовалось. В такую
жару каждое лишнее движение было
посягательством на общий запас
жизненных сил.
The room, shadowed well with awnings, was
В гостиной благодаря полотняным тентам
dark and cool. Daisy and Jordan lay upon an
над окнами было полутемно и прохладно.
enormous couch, like silver idols weighing
Дэзи и Джордан лежали на исполинской
down their own white dresses against the
тахте, точно два серебряных идола,
singing breeze of the fans.
придерживая свои белые платья, чтобы их
"We can't move," they said together.
не вздувало ветерком от жужжащих
вентиляторов.
— Невозможно шевельнуться! —
воскликнули они в один голос.
Jordan's fingers, powdered white over their tan, Пальцы Джордан в белой пудре поверх
rested for a moment in mine.
загара на секунду задержались в моей руке.
"And Mr. Thomas Buchanan, the athlete?" I
— А где же мистер Томас Бьюкенен,
inquired.
прославленный спортсмен? — спросил я.
Simultaneously I heard his voice, gruff,
И тотчас же у телефона в холле хрипловато
muffled, husky, at the hall telephone.
и глухо зазвучал голос Тома.
Gatsby stood in the centre of the crimson
Стоя на темно-алом ковре посреди
carpet and gazed around with fascinated eyes.
гостиной, Гэтсби, как завороженный,
Daisy watched him and laughed, her sweet,
озирался по сторонам. Дэзи посмотрела на
exciting laugh; a tiny gust of powder rose from него и засмеялась своим мелодичным,
her bosom into the air.
волнующим смехом; крохотное облачко
"The rumor is," whispered Jordan, "that that's
пудры взлетело с ее груди.
Tom's girl on the telephone."
— Есть слух, что Том сейчас разговаривает
со своей дамой, — шепнула мне Джордан.
We were silent. The voice in the hall rose high
Мы все примолкли. Голос в холле стал
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
98
with annoyance: "Very well, then, I won't sell
you the car at all. . . . I'm under no obligations
to you at all . . . and as for your bothering me
about it at lunch time, I won't stand that at all!"
"Holding down the receiver," said Daisy
cynically.
"No, he's not," I assured her. "It's a bona-fide
deal. I happen to know about it."
Tom flung open the door, blocked out its space
for a moment with his thick body, and hurried
into the room.
"Mr. Gatsby!" He put out his broad, flat hand
with well-concealed dislike. "I'm glad to see
you, sir. . . . Nick. . . ."
"Make us a cold drink," cried Daisy.
As he left the room again she got up and went
over to Gatsby and pulled his face down,
kissing him on the mouth.
"You know I love you," she murmured.
"You forget there's a lady present," said
Jordan.
Daisy looked around doubtfully.
"You kiss Nick too."
"What a low, vulgar girl!"
"I don't care!" cried Daisy, and began to clog
on the brick fireplace. Then she remembered
the heat and sat down guiltily on the couch just
as a freshly laundered nurse leading a little girl
came into the room.
"Bles-sed pre-cious," she crooned, holding out
her arms. "Come to your own mother that
loves you."
The child, relinquished by the nurse, rushed
across the room and rooted shyly into her
mother's dress.
"The bles-sed pre-cious! Did mother get
powder on your old yellowy hair? Stand up
now, and say—How-de-do."
Gatsby and I in turn leaned down and took the
small, reluctant hand. Afterward he kept
looking at the child with surprise. I don't think
he had ever really believed in its existence
громче, в нем послышалось раздражение.
— Ах вот что, ну тогда я вообще не стану
продавать вам эту машину... У меня вообще
нет никаких обязательств перед вами... Это
вообще безобразие — звонить и надоедать в
час, когда люди сидят за столом...
— А трубку прикрыл рукой, — сказала
Дэзи с презрительной усмешкой.
— Напрасно ты думаешь, — возразил я. —
Он действительно собирается продать
машину. Я случайно знаю об этой сделке.
Дверь распахнулась, Том на миг загородил
весь проем своей массивной фигурой, затем
стремительно шагнул в комнату.
— Мистер Гэтсби! — С хорошо скрытой
неприязнью он протянул широкую,
плоскую руку. — Рад вас видеть, сэр...
Ник...
— Приготовь нам выпить чего-нибудь
холодненького, — громко попросила Дэзи.
Как только он вышел из комнаты, она
встала, подошла к Гэтсби и, притянув его к
себе, поцеловала в губы.
— Я люблю тебя, ты же знаешь, —
прошептала она.
— Ты, кажется, забыла, что здесь еще ктото есть, — сказала Джордан.
Дэзи недоверчиво оглянулась.
— А ты целуй Ника.
— Фу, бесстыдница!
— Ну и пусть! — выкрикнула Дэзи и,
вскочив на кирпичную приступку перед
камином, застучала по ней каблуками. Но
сразу вспомнила про жару и с виноватым
видом вернулась на свое место на тахте. Не
успела она сесть, как в гостиную вошла
накрахмаленная нянька, ведя за руку
маленькую девочку.
— У, ты моя радость, — заворковала Дэзи,
широко раскрывая объятия. — Иди скорей к
мамочке, мамочка так тебя любит.
Девочка, почувствовав, что нянька
отпустила ее руку, перебежала через всю
комнату и застенчиво укрылась в складках
материнского платья.
— У, ты мое сокровище! Мама не запачкала
пудрой твои желтенькие волосики? Ну-ка,
стань ровненько и поздоровайся с гостями.
Мы с Гэтсби по очереди нагнулись и
пожали неохотно протянутую ручку. И все
время, пока девочка была в комнате, Гэтсби
не сводил с нее изумленного взгляда.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
99
before.
"I got dressed before luncheon," said the child,
turning eagerly to Daisy.
"That's because your mother wanted to show
you off." Her face bent into the single wrinkle
of the small, white neck. "You dream, you.
You absolute little dream."
"Yes," admitted the child calmly. "Aunt
Jordan's got on a white dress too."
"How do you like mother's friends?" Daisy
turned her around so that she faced Gatsby.
"Do you think they're pretty?"
"Where's Daddy?"
"She doesn't look like her father," explained
Daisy. "She looks like me. She's got my hair
and shape of the face."
Daisy sat back upon the couch. The nurse took
a step forward and held out her hand.
"Come, Pammy."
"Good-by, sweetheart!"
With a reluctant backward glance the welldisciplined child held to her nurse's hand and
was pulled out the door, just as Tom came
back, preceding four gin rickeys that clicked
full of ice.
Gatsby took up his drink.
"They certainly look cool," he said, with
visible tension.
We drank in long, greedy swallows.
"I read somewhere that the sun's getting hotter
every year," said Tom genially. "It seems that
pretty soon the earth's going to fall into the
sun—or wait a minute—it's just the opposite—
the sun's getting colder every year.
"Come outside," he suggested to Gatsby, "I'd
like you to have a look at the place."
I went with them out to the veranda. On the
green Sound, stagnant in the heat, one small
sail crawled slowly toward the fresher sea.
Gatsby's eyes followed it momentarily; he
raised his hand and pointed across the bay.
"I'm right across from you."
"So you are."
Кажется, он только сейчас поверил в ее
существование.
— Я еще не завтракала, а уже в платьице,
— сказала малышка, сразу же
повернувшись к Дэзи.
— Это потому, что мама хотела показать
тебя во всей красе. — Она прижалась лицом
к единственной складочке, перерезавшей
круглую шейку. — Ты же мое чудо! Самое
настоящее маленькое чудо!
— Да, — невозмутимо согласилась
малышка. — А у тети Джордан тоже белое
платьице.
— Тебе нравятся мамины друзья? — Дэзи
повернула девочку лицом к Гэтсби. —
Посмотри, они красивые?
— А папа где?
— Она совершенно не похожа на отца, —
сказала нам Дэзи. — Она вся в меня. Мои
волосы, мой овал лица.
Она откинулась на валик тахты. Нянька
подошла в протянула руку.
— Пойдем, Пэмми.
— До свидания, моя радость.
С сожалением оглянувшись назад, хорошо
вымуштрованное дитя взялось за
протянутую руку и было уведено в ту
самую минуту, когда в гостиной опять
появился Том, а за ним — четыре высоких
бокала, в которых позвякивал лед.
Гэтсби взял бокал.
— Выглядит освежающе, — с натугой
выговорил он.
Мы стали пить долгими жадными глотками.
— Я где-то читал, что солнце с каждым
годом становится горячее, — сообщил Том
весело. — И вроде бы Земля скоро, упадет
на Солнце — или нет, погодите, — как раз
наоборот! — Солнце с каждым годом
остывает.
— Давайте выйдем, — минуту спустя
предложил он Гэтсби. — Я хочу показать
вам сад и все угодья.
Я вышел на веранду вместе с ними. Зеленая
вода пролива от жары казалась стоячей;
одинокий маленький парус полз по ней к
прохладе открытого моря. Гэтсби с минуту
следил за ним глазами, потом махнул
рукой, указывая на другую сторону бухты:
— Мой дом там, как раз напротив.
— Да, верно.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
100
Мы смотрели вдаль, поверх розовых
кустов, разогретого газона и выжженной
зноем травы на берегу. Белое крыло
парусника медленно двигалось к небу,
отчеркнутому синей прохладной чертой.
Где-то там, в иззубренном берегами океане,
было множество благодатных островов.
"There's sport for you," said Tom, nodding.
— Вот это спорт, — тряхнув головой,
"I'd like to be out there with him for about an
сказал Том. — Я бы не отказался сегодня
hour."
поплавать на этой штуке час-другой.
We had luncheon in the dining-room, darkened Завтракали в столовой, тоже затененной от
too against the heat, and drank down nervous
солнца, запивая холодным пивом
gayety with the cold ale.
искусственное веселье.
"What'll we do with ourselves this afternoon?"
— А куда нам девать себя вечером? —
cried Daisy, "and the day after that, and the
воскликнула Дэзи. — И завтра, и
next thirty years?"
послезавтра, и в ближайшие тридцать лет?
"Don't be morbid," Jordan said. "Life starts all — Пожалуйста, не впадай в меланхолию, —
over again when it gets crisp in the fall."
сказала Джордан. — С первым осенним
холодком жизнь начнется сначала.
"But it's so hot," insisted Daisy, on the verge of — Да, но сейчас так жарко, — настаивала
tears, "and everything's so confused. Let's all
Дэзи чуть не со слезами. — И все как в
go to town!"
тумане. Знаете что, давайте пойдем в город!
Her voice struggled on through the heat,
Ее голос боролся с жарой, сопротивляясь
beating against it, molding its senselessness
ей, пытаясь обуздать ее нелепость.
into forms.
— Случается, что в конюшне устраивают
"I've heard of making a garage out of a stable," гараж, — говорил Том, обращаясь к Гэтсби.
Tom was saying to Gatsby, "but I'm the first
— Но я первый устроил в гараже конюшню.
man who ever made a stable out of a garage."
"Who wants to go to town?" demanded Daisy
— Кто хочет ехать в город? — не
insistently. Gatsby's eyes floated toward her.
унималась Дэзи. Гэтсби потянулся к ней
"Ah," she cried, "you look so cool."
взглядом. — Ах! — воскликнула она. —
Their eyes met, and they stared together at
Вам словно бы совсем прохладно.
each other, alone in space. With an effort she
Их взгляды встретились и остановились, не
glanced down at the table.
отпуская друг друга. Они были одни во
"You always look so cool," she repeated.
вселенной. Потом Дэзи заставила себя
отвести глаза.
— Вам всегда прохладно, — сказала она.
She had told him that she loved him, and Tom
Она говорила ему о своей любви, и Том
Buchanan saw. He was astounded. His mouth
вдруг понял. Он замер, ошеломленный. Рот
opened a little, and he looked at Gatsby, and
его приоткрылся, он посмотрел на Гэтсби,
then back at Daisy as if he had just recognized потом снова на Дэзи, как будто только
her as some one he knew a long time ago.
сейчас узнал в ней какую-то очень давнюю
знакомую.
"You resemble the advertisement of the man,"
— Вы похожи на джентльмена с рекламной
she went on innocently. "You know the
картинки, — продолжала Дэзи невинным
advertisement of the man——"
тоном. — Знаете, бывают такие рекламные
"All right," broke in Tom quickly, "I'm
картинки...
perfectly willing to go to town. Come on—
— Ладно, — срыву перебил ее Том. — В
we're all going to town."
город так в город, не возражаю.
Собирайтесь все — мы едем в город.
He got up, his eyes still flashing between
Он встал, еще бросая грозные взгляды то
Gatsby and his wife. No one moved.
на жену, то на Гэтсби. Никто не
Our eyes lifted over the rose-beds and the hot
lawn and the weedy refuse of the dog-days
along-shore. Slowly the white wings of the
boat moved against the blue cool limit of the
sky. Ahead lay the scalloped ocean and the
abounding blessed isles.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
101
"Come on!" His temper cracked a little.
"What's the matter, anyhow? If we're going to
town, let's start."
His hand, trembling with his effort at selfcontrol, bore to his lips the last of his glass of
ale. Daisy's voice got us to our feet and out on
to the blazing gravel drive.
"Are we just going to go?" she objected. "Like
this? Aren't we going to let any one smoke a
cigarette first?"
"Everybody smoked all through lunch."
"Oh, let's have fun," she begged him. "It's too
hot to fuss." He didn't answer.
"Have it your own way," she said. "Come on,
Jordan."
They went up-stairs to get ready while we
three men stood there shuffling the hot pebbles
with our feet. A silver curve of the moon
hovered already in the western sky. Gatsby
started to speak, changed his mind, but not
before Tom wheeled and faced him
expectantly.
"Have you got your stables here?" asked
Gatsby with an effort.
"About a quarter of a mile down the road."
"Oh."
A pause.
"I don't see the idea of going to town," broke
out Tom savagely. "Women get these notions
in their heads——"
"Shall we take anything to drink?" called Daisy
from an upper window.
"I'll get some whiskey," answered Tom. He
went inside.
Gatsby turned to me rigidly:
"I can't say anything in his house, old sport."
"She's got an indiscreet voice," I remarked.
"It's full of——" I hesitated.
"Her voice is full of money," he said suddenly.
пошевелился.
— Ну что же вы? — Он еле сдерживался. —
В чем дело? Ехать так ехать.
Рукой, дрожавшей от усилий, которые он
над собой делал, он опрокинул в рот
остатки пива из стакана. Голос Дэзи поднял
нас всех из-за стола и вывел на пышущую
жаром аллею.
— А почему так сразу? — запротестовала
она. — Что за спешка? Почему нельзя
спокойно выкурить сигарету?
— Все курили за завтраком.
— Не порть людям удовольствие, —
упрашивала она. — В такую жару
немыслимо торопиться.
Он не ответил.
— Ну, как хочешь, — сказала она. — Идем,
Джордан.
Дамы пошли наверх, привести себя в
порядок, а мы все трое стояли, переминаясь
с ноги на ногу на горячей гальке. Гэтсби
кашлянул, собираясь что-то сказать, потом
передумал, но Том уже успел повернуться и
выжидательно смотрел ему в лицо.
— Ваша конюшня близко? — с деланной
непринужденностью спросил Гэтсби.
— С четверть мили отсюда по шоссе.
— А-а!
Пауза.
— Дурацкая, в общем, затея, ехать в город,
— взорвался Том. — Только женщине
может прийти в голову такое...
— Прихватим с собой чего-нибудь выпить?
— крикнула Дэзи сверху, из окна.
— Я возьму виски, — ответил Том и пошел
в комнаты.
Гэтсби сумрачно повернулся ко мне:
— Не могу я разговаривать в этом доме,
старина.
— У Дэзи нескромный голос, — заметил я.
— В нем звенит... — Я запнулся.
— В нем звенят деньги, — неожиданно
сказал он.
That was it. I'd never understood before. It was Ну конечно же. Как я не понял раньше.
full of money—that was the inexhaustible
Деньги звенели в этом голосе — вот что так
charm that rose and fell in it, the jingle of it,
пленяло в его бесконечных переливах, звон
the cymbals' song of it. . . . high in a white
металла, победная песнь кимвал... Во
palace the king's daughter, the golden girl. . . . дворце высоком, беломраморном,
королевна, дева золотая...
Tom came out of the house wrapping a quart
Том вышел из дома, на ходу завертывая в
bottle in a towel, followed by Daisy and Jordan полотенце большую бутылку. За ним шли
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
102
wearing small tight hats of metallic cloth and
carrying light capes over their arms.
"Shall we all go in my car?" suggested Gatsby.
He felt the hot, green leather of the seat. "I
ought to have left it in the shade."
"Is it standard shift?" demanded Tom.
"Yes."
"Well, you take my coupe and let me drive
your car to town."
The suggestion was distasteful to Gatsby.
"I don't think there's much gas," he objected.
"Plenty of gas," said Tom boisterously. He
looked at the gauge. "And if it runs out I can
stop at a drug-store. You can buy anything at a
drug-store nowadays."
A pause followed this apparently pointless
remark. Daisy looked at Tom frowning, and an
indefinable expression, at once definitely
unfamiliar and vaguely recognizable, as if I
had only heard it described in words, passed
over Gatsby's face.
"Come on, Daisy," said Tom, pressing her with
his hand toward Gatsby's car. "I'll take you in
this circus wagon."
He opened the door, but she moved out from
the circle of his arm.
"You take Nick and Jordan. We'll follow you
in the coupe."
She walked close to Gatsby, touching his coat
with her hand. Jordan and Tom and I got into
the front seat of Gatsby's car, Tom pushed the
unfamiliar gears tentatively, and we shot off
into the oppressive heat, leaving them out of
sight behind.
"Did you see that?" demanded Tom.
"See what?"
He looked at me keenly, realizing that Jordan
and I must have known all along.
"You think I'm pretty dumb, don't you?" he
suggested. "Perhaps I am, but I have a—almost
a second sight, sometimes, that tells me what
to do. Maybe you don't believe that, but
science——"
He paused. The immediate contingency
overtook him, pulled him back from the edge
of the theoretical abyss.
Дэзи и Джордан в маленьких парчовых
шапочках, с легкими накидками на руке.
— Мы можем ехать все в моей машине, —
предложил Гэтсби. Он пощупал горячую
кожу сиденья. — Надо было мне отвести ее
в тень.
— У вас переключение скоростей обычное?
— спросил Том.
— Да.
— Тогда знаете что, берите вы мой
"фордик", а я поведу вашу машину.
Гэтсби это предложение не понравилось.
— Боюсь, бензину у меня маловато.
— Хватит, чего там, — развязно
воскликнул Том. — Он взглянул на
бензомер. — А не хватит, можно по дороге
заехать в аптеку. Теперь в аптеках чего
только не достанешь.
За этим словно бы безобидным замечанием
последовала пауза. Дэзи посмотрела на
Тома, сдвинув брови, а у Гэтсби прошла по
лицу неуловимая тень, на миг придав ему
непривычное и в то же время чем-то
странно знакомое выражение — знакомое
словно бы понаслышке.
— Садись, Дэзи, — сказал Том,
подталкивая жену к машине Гэтсби. —
Прокачу тебя в этом цирковом фургоне.
Он отворил дверцу, но Дэзи вывернулась
из-под его руки.
— Ты бери Ника и Джордан. А мы поедем
следом на "фордике".
Она подошла к Гэтсби и положила руку на
его локоть. Джордан, Том и я уселись на
переднем сиденье машины Гэтсби, Том
тронул один рычаг, другой — и мы
понеслись, разрезая горячий воздух,
оставив их далеко позади.
— Видали? — спросил Том.
— Что именно?
Он пристально посмотрел на меня, —
должно быть, сообразил, что мы с Джордан
давно уже знаем.
— Вы, наверно, меня круглым дураком
считаете, — сказал он. — Пусть так, а всетаки у меня иногда появляется — ну второе
зрение, что ли, и оно мне подсказывает как
поступить. Может, вы и не верите в такие
вещи, но наука...
Он запнулся. Непосредственная
действительность напомнила о себе, не дав
ему свалиться в бездну отвлеченных
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
103
умствований.
— Я навел кое-какие справки об этом
субъекте, — заговорил он снова. — Можно
было копнуть и глубже, если б знать...
"Do you mean you've been to a medium?"
— Уж не ходил ли ты к гадалке? — ехидно
inquired Jordan humorously.
спросила Джордан.
"What?" Confused, he stared at us as we
— Что? — Он вытаращил глаза,
laughed. "A medium?"
озадаченный нашим дружным смехом — К
"About Gatsby."
гадалке?
"About Gatsby! No, I haven't. I said I'd been
— Да, насчет Гэтсби.
making a small investigation of his past."
— Насчет Гэтсби? Нет, зачем. Я же сказал:
я навел кое-какие справки о его прошлом.
"And you found he was an Oxford man," said
— И выяснилось, что он учился в
Jordan helpfully.
Оксфорде, — услужливо подсказала
"An Oxford man!" He was incredulous. "Like
Джордан.
hell he is! He wears a pink suit."
— В Оксфорде! Черта с два! — Он
"Nevertheless he's an Oxford man."
передернул плечами. — Человек, который
"Oxford, New Mexico," snorted Tom
ходит в розовом костюме!..
contemptuously, "or something like that."
— И тем не менее.
— Оксфорд, который в штате НьюМексико, — пренебрежительно фыркнул
Том. — Или еще где-то.
"Listen, Tom. If you're such a snob, why did
— Слушай, Том, если ты такой сноб, зачем
you invite him to lunch?" demanded Jordan
было приглашать его в гости? — сердито
crossly.
спросила Джордан.
"Daisy invited him; she knew him before we
— Дэзи его пригласила, она с ним была
were married—God knows where!"
знакома еще до замужества, — бог весть,
где это ее угораздило!
We were all irritable now with the fading ale,
От выветривавшихся пивных паров всем
and aware of it we drove for a while in silence. хотелось злиться, и некоторое время мы
Then as Doctor T. J. Eckleburg's faded eyes
ехали молча. Но вот впереди показались
came into sight down the road, I remembered
выцветшие глаза доктора Т. Дж. Эклберга,
Gatsby's caution about gasoline.
и я вспомнил предупреждение Гэтсби
"We've got enough to get us to town," said
насчет бензина.
Tom.
— Ерунда, до города дотянем, — сказал
Том.
"But there's a garage right here," objected
— Зачем же, когда вот рядом гараж, —
Jordan. "I don't want to get stalled in this
возразила Джордан. — Совсем невесело
baking heat." Tom threw on both brakes
застрять где-нибудь на дороге в такое
impatiently, and we slid to an abrupt dusty stop пекло.
under Wilson's sign. After a moment the
Том с досадой затормозил, мы въехали на
proprietor emerged from the interior of his
пыльный пятачок перед вывеской Джордана
establishment and gazed hollow-eyed at the
Уилсона и круто остановились. Минуту
car.
спустя сам хозяин показался в дверях
своего заведения и уставился пустым
взглядом на нашу машину.
"Let's have some gas!" cried Tom roughly.
— Нельзя ли поживей? — грубо крикнул
"What do you think we stopped for—to admire Том — Мы приехали заправиться, а не
the view?"
любоваться пейзажем.
"I'm sick," said Wilson without moving. "Been — Я болен, — сказал Уилсон, не трогаясь с
sick all day."
места. — Я сегодня с самого утра болен.
"What's the matter?"
— А что с вами?
"I've made a small investigation of this
fellow," he continued. "I could have gone
deeper if I'd known——"
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
104
"I'm all run down."
"Well, shall I help myself?" Tom demanded.
"You sounded well enough on the phone."
With an effort Wilson left the shade and
support of the doorway and, breathing hard,
unscrewed the cap of the tank. In the sunlight
his face was green.
"I didn't mean to interrupt your lunch," he said.
"But I need money pretty bad, and I was
wondering what you were going to do with
your old car."
"How do you like this one?" inquired Tom. "I
bought it last week."
"It's a nice yellow one," said Wilson, as he
strained at the handle.
"Like to buy it?"
"Big chance," Wilson smiled faintly. "No, but I
could make some money on the other."
"What do you want money for, all of a
sudden?"
"I've been here too long. I want to get away.
My wife and I want to go West."
"Your wife does," exclaimed Tom, startled.
"She's been talking about it for ten years." He
rested for a moment against the pump, shading
his eyes. "And now she's going whether she
wants to or not. I'm going to get her away."
The coupe flashed by us with a flurry of dust
and the flash of a waving hand.
"What do I owe you?" demanded Tom harshly.
"I just got wised up to something funny the last
two days," remarked Wilson. "That's why I
want to get away. That's why I been bothering
you about the car."
"What do I owe you?"
"Dollar twenty."
The relentless beating heat was beginning to
confuse me and I had a bad moment there
before I realized that so far his suspicions
hadn't alighted on Tom. He had discovered that
Myrtle had some sort of life apart from him in
another world, and the shock had made him
physically sick. I stared at him and then at
— Слабость какая-то во всем теле.
— Что же, мне самому браться за шланг?
— спросил Том — По телефону голос у вас
был вполне здоровый.
Уилсон переступил порог — видно было,
что ему трудно расстаться с тенью и с
опорой, — и, тяжело дыша, стал
отвинчивать крышку бензобака. На солнце
лицо у него было совсем зеленое.
— Я не думал, что помешаю вам
завтракать, — сказал он. — Мне сейчас
очень нужны деньги, и я хотел знать, что вы
решили насчет той машины.
— А моя новая машина вам нравится? —
спросил Том. — Я ее купил на прошлой
неделе.
— Эта желтая? Хороша, — сказал Уилсон,
налегая на рукоять.
— Хотите, продам?
— Вы все шутите. — Уилсон криво
усмехнулся. — Нет уж, вы мне лучше
продайте старую, я и на ней сумею
заработать.
— А на что это вам так спешно
понадобились деньги?
— Хочу уехать. Слишком я зажился в этих
местах. Мы с женой хотим перебраться на
Запад.
— Ваша жена хочет уехать? — в изумлении
воскликнул Том.
— Десять лет она только о том и говорила.
— Он на миг прислонился к колонке,
ладонью прикрыв глаза от солнца. — А
теперь, хочет не хочет, все равно уедет. Я ее
отсюда увезу.
Мимо в облаке пыли промчался "фордик",
чья-то рука помахала на ходу.
— Сколько с меня? — отрывисто спросил
Том.
— Дошло тут до моих ушей кое-что
неладное, — продолжал Уилсон. —
Потому-то я и решил уехать. Потому и
насчет машины вам докучал.
— Сколько с меня?
— Доллар двадцать центов.
От несокрушимого напора жары у меня
мутилось в голове, и прошло несколько
неприятных секунд, прежде чем я
сообразил, что подозрения Уилсона пока
еще никак не связаны с Томом. Просто он
обнаружил, что у Миртл есть другая,
отдельная жизнь в чужом и далеком ему
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
105
мире, и от этого ему стало физически
нехорошо. Я посмотрел на него, затем на
Тома — ведь часу не прошло, как Том
сделал совершенно такое же открытие, — и
мне пришло в голову, что никакие расовые
или духовные различия между людьми не
могут сравниться с той разницей, которая
существует между больным человеком и
здоровым. Уилсон был болен, и от этого у
него был такой непоправимо виноватый
вид, как будто он только что обесчестил
беззащитную девушку.
"I'll let you have that car," said Tom. "I'll send
— Хорошо, машину я вам продам, —
it over to-morrow afternoon."
сказал Том. — Завтра днем она будет у вас.
That locality was always vaguely disquieting,
Всегда для меня в этой местности было чтоeven in the broad glare of afternoon, and now I то безотчетно зловещее, даже при ярком
turned my head as though I had been warned of солнечном свете. Вот и сейчас я невольно
something behind. Over the ashheaps the giant оглянулся, словно чуя какую-то опасность
eyes of Doctor T. J. Eckleburg kept their vigil, за спиной. Гигантские глаза доктора Т. Дж.
but I perceived, after a moment, that other eyes Эклберга бдительно несли свою вахту над
were regarding us with peculiar intensity from горами шлака, но я скоро заметил, что за
less than twenty feet away.
нами напряженно следят другие глаза, и
гораздо ближе.
In one of the windows over the garage the
В одном из окон над гаражом занавеска
curtains had been moved aside a little, and
была чуть сдвинута в сторону, и оттуда на
Myrtle Wilson was peering down at the car. So нашу машину глядела Миртл Уилсон. Она
engrossed was she that she had no
вся ушла в этот взгляд, не замечая, что за
consciousness of being observed, and one
ней наблюдают; разнообразные оттенки
emotion after another crept into her face like
чувств постепенно проступали на ее лице,
objects into a slowly developing picture. Her
как предметы на проявляемой фотографии.
expression was curiously familiar—it was an
Мне и раньше приходилось подмечать на
expression I had often seen on women's faces,
женских лицах подобное выражение, но на
but on Myrtle Wilson's face it seemed
этот раз что-то в нем было несообрэзное,
purposeless and inexplicable until I realized
непонятное для меня, — пока я не
that her eyes, wide with jealous terror, were
догадался, что расширенные ревнивым
fixed not on Tom, but on Jordan Baker, whom ужасом глаза Миртл устремлены не на
she took to be his wife.
Тома, а на Джордан Бейкер, которую она
приняла за его жену.
There is no confusion like the confusion of a
Нет смятения более опустошительного, чем
simple mind, and as we drove away Tom was
смятение неглубокой души. Том вел
feeling the hot whips of panic. His wife and his машину, словно подхлестываемый
mistress, until an hour ago secure and
обжигающим бичом паники. Еще час назад
inviolate, were slipping precipitately from his
его жена и его любовница принадлежали
control. Instinct made him step on the
ему прочно и нерушимо, а теперь они обе
accelerator with the double purpose of
быстрее быстрого ускользали из его рук. И
overtaking Daisy and leaving Wilson behind,
он все сильней нажимал на акселератор,
and we sped along toward Astoria at fifty miles инстинктивно стремясь к двойной цели:
an hour, until, among the spidery girders of the догнать Дэзи и уйти от Уилсона. Мы
elevated, we came in sight of the easy-going
мчались к Астории со скоростью пятьдесят
blue coupe.
миль в час, пока впереди, в стальной
паутине ферм надземки, не замаячил
неторопливо катящий синий "фордик".
Tom, who had made a parallel discovery less
than an hour before—and it occurred to me
that there was no difference between men, in
intelligence or race, so profound as the
difference between the sick and the well.
Wilson was so sick that he looked guilty,
unforgivably guilty—as if he had just got some
poor girl with child.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
106
— В районе Пятидесятой улицы есть
большое кино, где довольно прохладно, —
сказала Джордан. — Люблю Нью-Йорк
летом, во второй половине дня, когда он
совсем пустой. В нем тогда есть что-то
чувственное, перезрелое, как будто стоит
подставить руки — и в них начнут валиться
диковинные плоды.
The word "sensuous" had the effect of further
Слово "чувственный" разбередило тревогу
disquieting Tom, but before he could invent a
Тома, но прежде чем он успел придумать
protest the coupe came to a stop, and Daisy
возражение, "фордик" остановился, и Дэзи
signaled us to draw up alongside.
замахала рукой, подзывая нас.
"Where are we going?" she cried.
— Теперь куда? — спросила она.
"How about the movies?"
— В кино, может быть?
"It's so hot," she complained. "You go. We'll
— Ох, в такую жару, — жалобно протянула
ride around and meet you after." With an effort она. — Вы ступайте, если хотите, а мы
her wit rose faintly, "We'll meet you on some
покатаемся и приедем за вами к концу
corner. I'll be the man smoking two cigarettes." сеанса. — Она сделала слабую попытку
пошутить: — Назначим свидание на
перекрестке. Я буду мужчина с двумя
сигаретами во рту.
"We can't argue about it here," Tom said
— Здесь не место спорить, — раздраженно
impatiently, as a truck gave out a cursing
сказал Том, услышав негодующее рявканье
whistle behind us. "You follow me to the south грузовика, которому мы загородили путь.
side of Central Park, in front of the Plaza."
— Поезжайте за мной к южному въезду в
Центральный парк, тому, что напротив
отеля "Плаза".
Several times he turned his head and looked
По дороге он то и дело оглядывался, чтобы
back for their car, and if the traffic delayed
посмотреть, едут ли они следом, и, если им
them he slowed up until they came into sight. I случалось застрять среди потока машин, он
think he was afraid they would dart down a
сбавлял скорость и ждал, когда "фордик"
side street and out of his life forever.
покажется снова. Казалось, он боится, что
But they didn't. And we all took the less
они вдруг нырнут в боковую улицу и
explicable step of engaging the parlor of a suite навсегда скроются из виду — и из его
in the Plaza Hotel.
жизни.
Но этого не случилось. И мы все сообща
приняли труднообъяснимое решение —
снять на вечер гостиную номера-люкс в
"Плаза".
The prolonged and tumultuous argument that
Подробности долгого и шумного спора, в
ended by herding us into that room eludes me, результате которого мы были загнаны в эту
though I have a sharp physical memory that, in гостиную, стерлись у меня из памяти; хотя
the course of it, my underwear kept climbing
я отчетливо помню неприятное ощущение,
like a damp snake around my legs and
которое я испытывал во время этого спора
intermittent beads of sweat raced cool across
оттого, что мои трусы обвивались вокруг
my back. The notion originated with Daisy's
ног, точно влажные змеи, а по спине то и
suggestion that we hire five bath-rooms and
дело скатывались холодные бусинки пота.
take cold baths, and then assumed more
Началось с предложения Дэзи снять в отеле
tangible form as "a place to have a mint julep." пять ванных и принять освежающий душ;
Each of us said over and over that it was a
затем разговор пошел уже о "местечке, где
"crazy idea."—we all talked at once to a
можно выпить мятный коктейль со льдом".
baffled clerk and thought, or pretended to
При этом раз двадцать было сказано:
"Those big movies around Fiftieth Street are
cool," suggested Jordan. "I love New York on
summer afternoons when every one's away.
There's something very sensuous about it—
overripe, as if all sorts of funny fruits were
going to fall into your hands."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
107
"Идиотская затея!" — но в конце концов,
говоря все разом и перебивая друг друга,
мы кое-как сговорились с обалделым
портье. Нам казалось — или мы себе
внушали, — что все это необыкновенно
весело.
The room was large and stifling, and, though it Комната была большая и душная, и хотя
was already four o'clock, opening the windows шел уже пятый час, в окна, когда их
admitted Only a gust of hot shrubbery from the распахнули, повеяло только сухостью
Park. Daisy went to the mirror and stood with
накалившейся зелени парка. Дэзи подошла
her back to us, fixing her hair.
к зеркалу и, стоя ко всем спиной, стала
поправлять прическу.
"It's a swell suite," whispered Jordan
— Роскошный апартамент, —
respectfully, and every one laughed.
благоговейным шепотом произнесла
"Open another window," commanded Daisy,
Джордан. Все расхохотались.
without turning around.
— Отворите еще окно, — не оглядываясь,
"There aren't any more."
распорядилась Дэзи.
"Well, we'd better telephone for an axe——"
— А больше нет.
— Ну, тогда придется позвонить, чтобы
принесли топор...
"The thing to do is to forget about the heat,"
— Прежде всего — довольно разговоров о
said Tom impatiently. "You make it ten times
жаре, — сердито сказал Том. — А то
worse by crabbing about it."
долбишь все время: жара, ара — от этого
He unrolled the bottle of whiskey from the
только в сто раз хуже.
towel and put it on the table.
Он развернул полотенце и поставил на стол
"Why not let her alone, old sport?" remarked
свою бутылку виски.
Gatsby. "You're the one that wanted to come to — Что вы к ней придираетесь, старина? —
town."
сказал Гэтсби. — Вы ведь сами захотели
ехать в город.
There was a moment of silence. The telephone
Наступила тишина. Вдруг толстый
book slipped from its nail and splashed to the
телефонный справочник сорвался с гвоздя и
floor, whereupon Jordan whispered, "Excuse
шлепнулся на пол. Джордан сказала
me."—but this time no one laughed.
шепотом: "Извините, пожалуйста", — но на
"I'll pick it up," I offered.
этот раз никто не засмеялся.
— Я сейчас подниму, — сказал я.
"I've got it." Gatsby examined the parted
— Не надо, я сам. — Гэтсби долго
string, muttered "Hum!" in an interested way,
рассматривал лопнувший шнурок, потом с
and tossed the book on a chair.
интересом хмыкнул и бросил справочник на
"That's a great expression of yours, isn't it?"
стул.
said Tom sharply.
— А без этого своего словца вы никак не
"What is?"
можете? — резко спросил Том.
"All this 'old sport' business. Where'd you pick — Какого словца?
that up?"
— Да вот — "старина". Где только вы его
откопали?
"Now see here, Tom," said Daisy, turning
— Слушай, Том, — сказала Дэзи, отходя от
around from the mirror, "if you're going to
зеркала. — Если ты будешь говорить людям
make personal remarks I won't stay here a
дерзости, я здесь ни минуты не останусь.
minute. Call up and order some ice for the mint Позвони лучше, чтобы принесли лед для
julep."
коктейля.
As Tom took up the receiver the compressed
Том снял трубку, но в эту минуту сжатый
heat exploded into sound and we were listening стенами зной взорвался потоками звуков —
to the portentous chords of Mendelssohn's
из бальной залы внизу донеслись
think, that we were being very funny. . . .
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
108
торжественные аккорды мендельсоновского
свадебного марша.
"Imagine marrying anybody in this heat!" cried — Нет, вы подумайте — выходить замуж в
Jordan dismally.
такую жару! — трагически воскликнула
"Still—I was married in the middle of June,"
Джордан.
Daisy remembered, "Louisville in June!
— А что — я сама выходила замуж в
Somebody fainted. Who was it fainted, Tom?" середине июня, — вспомнила Дэзи. —
Луисвилл в июне! Кто-то даже упал в
обморок. Кто это был. Том?
"Biloxi," he answered shortly.
— Билокси, — коротко ответил Том.
"A man named Biloxi. 'blocks' Biloxi, and he
— Да, да, его звали Билокси. Блоке Билокси
made boxes—that's a fact—and he was from
— и он занимался боксом, честное слово, и
Biloxi, Tennessee."
родом был из Билокси, штат Теннесси.
"They carried him into my house," appended
— Его тогда отнесли к нам в дом, —
Jordan, "because we lived just two doors from подхватила Джордан, — потому что мы
the church. And he stayed three weeks, until
жили в двух шагах от церкви. И он у нас
Daddy told him he had to get out. The day after проторчал целых три недели, в конце
he left Daddy died." After a moment she added концов папе попросту пришлось его
as if she might have sounded irreverent, "There выставить. А назавтра после этого папа
wasn't any connection."
умер. — Помолчав, она добавила: — Одно к
другому не имело отношения.
"I used to know a Bill Biloxi from Memphis," I — Я знал одного Билокси — Билла
remarked.
Билокси, только тот был из Мемфиса, —
"That was his cousin. I knew his whole family вставил я.
history before he left. He gave me an
— Это его двоюродный брат. За те три
aluminum putter that I use to-day."
недели я успела изучить всю семейную
историю. Он мне подарил алюминиевую
клюшку для гольфа, я до сих пор ею
пользуюсь.
The music had died down as the ceremony
Музыка внизу смолкла — началась брачная
began and now a long cheer floated in at the
церемония. Потом в окна поплыл
window, followed by intermittent cries of
радостный гул поздравлений, крики: "Ура"Yea-ea-ea!" and finally by a burst of jazz as
а!" — и, наконец, взревел джаз, возвещая
the dancing began.
открытие свадебного бала.
"We're getting old," said Daisy. "If we were
— А мы стареем, — сказала Дэзи. — Были
young we'd rise and dance."
бы молоды, сразу бы пошли танцевать.
"Remember Biloxi," Jordan warned her.
— Вспомни Билокси, — назидательно
"Where'd you know him, Tom?"
произнесла Джордан. — Где ты с ним,
"Biloxi?" He concentrated with an effort. "I
между прочим, познакомился, Тем?
didn't know him. He was a friend of Daisy's."
— С Билокси? — Он сосредоточенно
наморщил лоб. — Я с ним вовсе не был
знаком. Это приятель Дэзи.
"He was not," she denied. "I'd never seen him
— Ничего подобного, — возмутилась Дэзи.
before. He came down in the private car."
— Я его до свадьбы и в глаза не видала. Он
"Well, he said he knew you. He said he was
вместе со всеми вами приехал из Чикаго.
raised in Louisville. Asa Bird brought him
— Да, но он представился как твой
around at the last minute and asked if we had
знакомый. Сказал, что вырос в Луисвилле.
room for him."
Эса Берд привел его на вокзал перед самым
Jordan smiled.
отходом поезда и просил найти для него
местечко.
Джордан усмехнулась.
"He was probably bumming his way home. He — Парень просто решил на дармовщинку
Wedding March from the ballroom below.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
109
проехаться в родные места. Мне он
рассказывал, что был у вас президентом
курса в Йеле.
Мы с Томом недоуменно воззрились друг
на друга.
— Билокси?
— Начать с того, что у нас вообще не было
никаких президентов курса.
Gatsby's foot beat a short, restless tattoo and
Носком туфли Гэтсби отбивал на полу
Tom eyed him suddenly.
частую, беспокойную дробь. Том вдруг
"By the way, Mr. Gatsby, I understand you're
круто повернулся к нему.
an Oxford man."
— Кстати, мистер Гэтсби, вы как будто
"Not exactly."
воспитанник Оксфордского университета?
"Oh, yes, I understand you went to Oxford."
— Не совсем так.
"Yes—I went there."
— Но вы как будто там учились?
— Да, я там учился.
A pause. Then Tom's voice, incredulous and
Пауза. И затем — голос Тома,
insulting: "You must have gone there about the издевательский, полный откровенного
time Biloxi went to New Haven."
недоверия.
— Очевидно, это было в то самое время,
когда Билокси учился в Йеле.
Another pause. A waiter knocked and came in
Снова пауза. Постучавшись, вошел
with crushed mint and ice but, the silence was
официант, поставил на стол поднос с
unbroken by his "thank you." and the soft
толченой мятой и льдом, поблагодарил и
closing of the door. This tremendous detail was вышел, мягко притворив за собою дверь, но
to be cleared up at last.
все эти звуки не нарушили напряженной
тишины. Я ждал: вот сейчас наконец
разъяснится одна важная подробность
биографии Гэтсби.
"I told you I went there," said Gatsby.
— Я уже сказал вам: да, я там учился.
"I heard you, but I'd like to know when."
— Слышал, но мне хотелось бы знать, когда
"It was in nineteen-nineteen, I only stayed five именно.
months. That's why I can't really call myself an — Это было в девятнадцатом году. Я
Oxford man."
пробыл там всего пять месяцев. Поэтому я и
не могу себя считать настоящим
воспитанником Оксфорда.
Tom glanced around to see if we mirrored his
Том оглянулся на нас, желая убедиться, что
unbelief. But we were all looking at Gatsby.
мы разделяем его недоверие, но мы все
"It was an opportunity they gave to some of the смотрели на Гэтсби.
officers after the Armistice," he continued.
— После перемирия некоторые офицеры
"We could go to any of the universities in
получили такую привилегию, — продолжал
England or France."
тот. — Нам предоставлялась возможность
прослушать курс лекций в любом
университете Англии или Франции.
I wanted to get up and slap him on the back. I
Мне захотелось вскочить и дружески
had one of those renewals of complete faith in хлопнуть его по спине. Я вновь обрел свою
him that I'd experienced before.
поколебленную было веру в него, как это
Daisy rose, smiling faintly, and went to the
уже не раз бывало раньше.
table.
Усмехаясь одними уголками губ, Дэзи
встала и подошла к столу.
"Open the whiskey, Tom," she ordered, "and
— Открой бутылку. Том, — приказала она,
I'll make you a mint julep. Then you won't
— я тебе приготовлю мятный коктейль.
told me he was president of your class at
Yale."
Tom and I looked at each other blankly.
"Biloxi?"
"First place, we didn't have any president——"
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
110
seem so stupid to yourself. . . . Look at the
mint!"
"Wait a minute," snapped Tom, "I want to ask
Mr. Gatsby one more question."
"Go on," Gatsby said politely.
"What kind of a row are you trying to cause in
my house anyhow?"
They were out in the open at last and Gatsby
was content.
"He isn't causing a row." Daisy looked
desperately from one to the other. "You're
causing a row. Please have a little selfcontrol."
"Self-control!" Repeated Tom incredulously. "I
suppose the latest thing is to sit back and let
Mr. Nobody from Nowhere make love to your
wife. Well, if that's the idea you can count me
out. . . . Nowadays people begin by sneering at
family life and family institutions, and next
they'll throw everything overboard and have
intermarriage between black and white."
Flushed with his impassioned gibberish, he
saw himself standing alone on the last barrier
of civilization.
"We're all white here," murmured Jordan.
"I know I'm not very popular. I don't give big
parties. I suppose you've got to make your
house into a pigsty in order to have any
friends—in the modern world."
Angry as I was, as we all were, I was tempted
to laugh whenever he opened his mouth. The
transition from libertine to prig was so
complete.
"I've got something to tell YOU, old sport——
" began Gatsby. But Daisy guessed at his
intention.
"Please don't!" she interrupted helplessly.
"Please let's all go home. Why don't we all go
home?"
"That's a good idea." I got up. "Come on, Tom.
Nobody wants a drink."
"I want to know what Mr. Gatsby has to tell
me."
"Your wife doesn't love you," said Gatsby.
"She's never loved you. She loves me."
"You must be crazy!" exclaimed Tom
automatically.
Gatsby sprang to his feet, vivid with
excitement.
Тогда ты не будешь чувствовать себя таким
дураком... Вот, я уже взяла мяту.
— Погоди, — огрызнулся Том. — Я хочу
задать мистеру Гэтсби еще один вопрос.
— Пожалуйста, — вежливо сказал Гэтсби.
— По какому, собственно, праву вы
пытаетесь устроить скандал в моей семье?
Разговор пошел в открытую — Гэтсби мог
быть доволен.
— Никакого скандала он не устраивал. —
Взгляд Дэзи испуганно заметался между
ними обоими. — Это ты устраиваешь
скандал. Умей владеть собой.
— Владеть собой? — вскинулся Том. —
Это что, новая мода — молча любоваться,
как мистер Невесть Кто, Невесть Откуда
амурничает с твоей женой? Если так, то я
для этой моды устарел... Хороши пошли
порядки! Сегодня наплевать на семью и
домашний очаг, а завтра пусть все вообще
летит кувырком, и да здравствуют браки
между белыми и неграми.
Распалясь собственной рацеей, он уже
чувствовал себя одиноким бойцом на
последней баррикаде цивилизации.
— Здесь, кажется, все — белые, —
вполголоса заметила Джордан.
— Я, конечно, не столь популярная
личность. Я не задаю балов на всю округу.
Видно, в наше время, чтобы иметь друзей,
нужно устроить из собственного дома хлев.
Как я ни был зол — все мы были злы, —
меня невольно разбирал смех при каждом
новом выпаде Тома. Уж очень разительно
было его превращение из распутника в
моралиста.
— Послушайте, что я вам скажу, старина...
— начал Гэтсби. Но Дэзи угадала его
намерение.
— Нет, нет, не надо, — в страхе перебила
она. — Знаете что, поедем домой. Давайте
поедем все домой.
— А в самом деле. — Я встал. — Поехали,
Том. Пить никому неохота.
— Я желаю узнать, что мне имеет сообщить
мистер Гэтсби.
— Ваша жена вас не любит, — сказал
Гэтсби. — Она вас никогда не любила. Она
любит меня.
— Вы с ума сошли! — выкрикнул Том.
Сам не свой от волнения, Гэтсби вскочил
на ноги.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
111
— Она вас никогда не любила, слышите? —
закричал он — Она вышла за вас только
потому, что я был беден и она устала ждать.
Это была чудовищная ошибка, но все равно,
она никогда никого не любила, кроме меня.
Мы с Джордан хотели было уйти, но Том и
Гэтсби, один настойчивее другого,
требовали, чтобы мы остались, словно
подчеркивая, что скрывать им нечего и что
для нас редкостная удача — приобщиться к
кипящим в них страстям.
"Sit down, Daisy," Tom's voice groped
— Сядь, Дэзи — Том тщетно пытался
unsuccessfully for the paternal note. "What's
говорить отеческим тоном. — Что, в конце
been going on? I want to hear all about it."
концов, происходит? Я требую, чтобы мне
"I told you what's been going on," said Gatsby. рассказали все.
"Going on for five years—and you didn't
— Я вам уже сказал, что происходит, —
know."
ответил Гэтсби. — И происходит целых
пять лет, — а вы не знали.
Tom turned to Daisy sharply.
Том резко повернулся к Дэзи:
"You've been seeing this fellow for five
— Ты целых пять лет встречалась с этим
years?"
типом?
"Not seeing," said Gatsby. "No, we couldn't
— Нет, мы не встречались, — ответил
meet. But both of us loved each other all that
Гэтсби — Встречаться мы не могли. Но мы
time, old sport, and you didn't know. I used to
все это время любили друг друга, старина, а
laugh sometimes."—but there was no laughter вы не знали. Я иногда думал о том, что вы
in his eyes——" to think that you didn't
не знаете, и мне становилось смешно. — Но
know."
глаза его не смеялись.
"Oh—that's all." Tom tapped his thick fingers
— И это — все? — Том пасторским жестом
together like a clergyman and leaned back in
соединил концы своих толстых пальцев и
his chair.
откинулся на спинку кресла. Но тут же его
"You're crazy!" he exploded. "I can't speak
прорвало. — Вы сумасшедший, — крикнул
about what happened five years ago, because I он. — Не знаю, что там у вас было пять лет
didn't know Daisy then—and I'll be damned if назад, до моего знакомства с Дэзи, — хоть
I see how you got within a mile of her unless
убей, не пойму, как это вам вообще удалось
you brought the groceries to the back door. But попасться ей на глаза, разве что вы
all the rest of that's a God damned lie. Daisy
доставляли в дом покупки из бакалейной
loved me when she married me and she loves
лавки. Но насчет всего прочего, так это
me now."
бессовестная ложь Дэзи и выходила за меня
по любви, и сейчас меня любит.
"No," said Gatsby, shaking his head.
— Нет, — сказал Гэтсби, качая головой.
"She does, though. The trouble is that
— Конечно, любит. Просто она иной раз
sometimes she gets foolish ideas in her head
навообразит себе всякий вздор и готова
and doesn't know what she's doing." He
наделать глупостей с досады — Он кивнул
nodded sagely. "And what's more, I love Daisy с глубокомысленным видом. — А главное,
too. Once in a while I go off on a spree and
и я ее люблю. Даже если мне и случается
make a fool of myself, but I always come back, позволять себе маленькие шалости, в конце
and in my heart I love her all the time."
концов я всегда возвращаюсь к Дэзи и, в
сущности, люблю только ее одну.
"You're revolting," said Daisy. She turned to
— Гнусный ты человек, — сказала Дэзи.
me, and her voice, dropping an octave lower,
Она повернулась ко мне, голос ее стал
filled the room with thrilling scorn: "Do you
низким и грудным, и дрожавшее в нем
know why we left Chicago? I'm surprised that
презрение, казалось, заполнило комнату —
"She never loved you, do you hear?" he cried.
"She only married you because I was poor and
she was tired of waiting for me. It was a
terrible mistake, but in her heart she never
loved any one except me!"
At this point Jordan and I tried to go, but Tom
and Gatsby insisted with competitive firmness
that we remain—as though neither of them had
anything to conceal and it would be a privilege
to partake vicariously of their emotions.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
112
Ты знаешь. Ник, почему нам пришлось
уехать из Чикаго? Странно, как это он не
попытался развлечь тебя рассказами об этой
маленькой шалости.
Gatsby walked over and stood beside her.
Гэтсби подошел и стал рядом с нею.
"Daisy, that's all over now," he said earnestly.
— Забудь все это, Дэзи, — сказал он
"It doesn't matter any more. Just tell him the
решительно. — Это уже позади и не имеет
truth—that you never loved him—and it's all
значения. Ты только скажи ему правду —
wiped out forever."
скажи, что ты никогда его не любила, — и
все будет кончено, раз и навсегда.
She looked at him blindly. "Why—how could I Она подняла на него слепой, невидящий
love him—possibly?"
взгляд.
"You never loved him."
— Любить — как я могла его любить,
She hesitated. Her eyes fell on Jordan and me
если...
with a sort of appeal, as though she realized at — Ты никогда его не любила.
last what she was doing—and as though she
Она медлила. Она оглянулась на меня, на
had never, all along, intended doing anything
Джордан с каким-то жалобным выражением
at all. But it was done now. It was too late.
в глазах, словно бы только сейчас поняла,
что делает, — и словно бы все это время
вовсе и не думала ничего делать. Но она
сделала. Отступать было поздно.
"I never loved him," she said, with perceptible
— Я никогда его не любила, — сказала она,
reluctance.
явно через силу.
"Not at Kapiolani?" demanded Tom suddenly. — Даже в Капиолани? — неожиданно
"No."
спросил Том.
— Да.
From the ballroom beneath, muffled and
Снизу, из бальной залы, на волнах горячего
suffocating chords were drifting up on hot
воздуха поднимались приглушенные,
waves of air.
задыхающиеся аккорды.
"Not that day I carried you down from the
— Даже в тот день, когда я нес тебя на
Punch Bowl to keep your shoes dry?" There
руках из Панчбоул, чтобы ты не замочила
was a husky tenderness in his tone. . . .
туфли? — В его голосе зазвучала
"Daisy?"
хрипловатая нежность. — Дэзи?
"Please don't." Her voice was cold, but the
— Замолчи — Тон был холодный, но уже
rancor was gone from it. She looked at Gatsby. без прежней враждебности. Она посмотрела
"There, Jay," she said—but her hand as she
на Гэтсби — Ну вот, Джей, — сказала она и
tried to light a cigarette was trembling.
стала закуривать сигарету, но рука у нее
Suddenly she threw the cigarette and the
дрожала. Вдруг она швырнула сигарету
burning match on the carpet.
вместе с зажженной спичкой на ковер —
"Oh, you want too much!" she cried to Gatsby. Ох, ты слишком многого хочешь! —
"I love you now—isn't that enough? I can't
вырвалось у нее — Я люблю тебя теперь —
help what's past." She began to sob helplessly. разве этого не довольно? Прошлого я не
"I did love him once—but I loved you too."
могу изменить. — Она заплакала — Было
время, когда я любила его, — но тебя я
тоже любила.
Gatsby's eyes opened and closed.
Гэтсби широко раскрыл глаза — потом
"You loved me TOO?" he repeated.
закрыл совсем.
"Even that's a lie," said Tom savagely. "She
— Меня ты {тоже} любила, — повторил он.
didn't know you were alive. Why—there're
— И это — ложь! — остервенело крикнул
things between Daisy and me that you'll never Том — Она о вас и думать не думала.
know, things that neither of us can ever
Поймите вы, у нас с Дэзи есть свое, то, чего
forget."
вам никогда не узнать. Только мы вдвоем
they didn't treat you to the story of that little
spree."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
113
The words seemed to bite physically into
Gatsby.
"I want to speak to Daisy alone," he insisted.
"She's all excited now——"
"Even alone I can't say I never loved Tom,"
she admitted in a pitiful voice. "It wouldn't be
true."
"Of course it wouldn't," agreed Tom.
She turned to her husband.
"As if it mattered to you," she said.
"Of course it matters. I'm going to take better
care of you from now on."
"You don't understand," said Gatsby, with a
touch of panic. "You're not going to take care
of her any more."
"I'm not?" Tom opened his eyes wide and
laughed. He could afford to control himself
now. "Why's that?"
"Daisy's leaving you."
"Nonsense."
"I am, though," she said with a visible effort.
"She's not leaving me!" Tom's words suddenly
leaned down over Gatsby. "Certainly not for a
common swindler who'd have to steal the ring
he put on her finger."
"I won't stand this!" cried Daisy. "Oh, please
let's get out."
"Who are you, anyhow?" broke out Tom.
"You're one of that bunch that hangs around
with Meyer Wolfshiem—that much I happen
to know. I've made a little investigation into
your affairs—and I'll carry it further tomorrow."
"You can suit yourself about that, old sport."
said Gatsby steadily.
"I found out what your 'drug-stores' were." He
turned to us and spoke rapidly. "He and this
Wolfshiem bought up a lot of side-street drugstores here and in Chicago and sold grain
alcohol over the counter. That's one of his little
stunts. I picked him for a bootlegger the first
time I saw him, and I wasn't far wrong."
знаем это и никогда не забудем — такое не
забывается.
Казалось, каждое из этих слов режет
Гэтсби, как ножом.
— Дайте мне поговорить с Дэзи наедине, —
сказал он — Вы видите, она не в себе.
— Ты от меня и наедине не услышишь, что
я совсем, совсем не любила Тома, —
жалким голосом откликнулась Дэзи —
Потому что это неправда.
— Конечно, неправда, — подхватил Том.
Дэзи оглянулась на мужа.
— А тебе будто не все равно, — сказала
она.
— Конечно, не все равно. И впредь я буду
больше беспокоиться о тебе.
— Вы не понимаете, — встревоженно
сказал Гэтсби. — Вам уже не придется о
ней беспокоиться.
— Вот как? — Том сделал большие глаза и
засмеялся. Он вполне овладел собой —
теперь он мог себе это позволить. — Это
почему же?
— Дэзи уходит от вас.
— Чушь!
— Нет, это верно, — заметно пересиливая
себя, подтвердила Дэзи.
— Никуда она не уйдет! — Слова Тома
вдруг сделались тяжелыми, как удары. — К
кому? К обыкновенному жулику, который
даже кольцо ей на палец наденет
ворованное?
— Я этого не желаю слышать! — крикнула
Дэзи. — Уедем, ради бога, уедем отсюда!
— Кто вы вообще такой? — грозно
спросил Том. — Что вы из банды Мейера
Вулфшима, мне известно — я навел коекакие справки о вас и ваших делах. Но я
постараюсь разузнать больше.
— Старайтесь сколько угодно, старина, —
твердо произнес Гэтсби.
— Я уже знаю, что представляли собой
ваши "аптеки". — Он повернулся к нам и
продолжал скороговоркой: — Они с
Вулфшимом прибрали к рукам сотни
мелких аптек в переулках Нью-Йорка и
Чикаго и торговали алкоголем за
аптечными стойками. Вот вам одна из его
махинаций. Я с первого взгляда заподозрил
в нем бутлегера и, как видите, почти не
ошибся.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
114
— А если даже и так? — вежливо сказал
Гэтсби. — Ваш друг Уолтер Чейз,
например, не погнушался вступить с нами в
компанию.
— А вы этим воспользовались, чтобы
сделать из него козла отпущения. Сами в
кусты, а ему пришлось месяц отсидеть в
тюрьме в Нью-Джерси. Черт побери!
Послушали бы вы, что он говорит о вас
обоих!
"He came to us dead broke. He was very glad
— Он к нам пришел без гроша за душой.
to pick up some money, old sport."
Ему не терпелось поправить свои дела,
"Don't you call me 'old sport'!" cried Tom.
старина.
Gatsby said nothing. "Walter could have you
— Не смейте называть меня "старина"! —
up on the betting laws too, but Wolfshiem
крикнул Том. Гэтсби промолчал. —
scared him into shutting his mouth."
Уолтеру ничего бы не стоило подвести вас
и под статью о противозаконном
букмекерстве, да только Вулфшим
угрозами заткнул ему рот.
That unfamiliar yet recognizable look was
Опять на лице у Гэтсби появилось то
back again in Gatsby's face.
непривычное и все же чем-то знакомое
"That drug-store business was just small
выражение.
change," continued Tom slowly, "but you've
— Впрочем, история с аптеками — это так,
got something on now that Walter's afraid to
детские игрушки, — уже без прежней
tell me about."
торопливости продолжал Том. — Я знаю,
сейчас вы заняты аферой покрупнее, но
какой именно, Уолтер побоялся мне
рассказать.
I glanced at Daisy, who was staring terrified
Я оглянулся. Дэзи, сжавшись от страха,
between Gatsby and her husband, and at
смотрела в пространство между мужем и
Jordan, who had begun to balance an invisible Гэтсби, а Джордан уже принялась
but absorbing object on the tip of her chin.
сосредоточенно балансировать невидимым
Then I turned back to Gatsby—and was
предметом, стоявшим у нее на подбородке.
startled at his expression. He looked—and this Я снова перевел глаза на Гэтсби, и меня
is said in all contempt for the babbled slander
поразил его вид. Можно было подумать, —
of his garden—as if he had "killed a man." For говорю это с полным презрением к
a moment the set of his face could be described злоязычной болтовне, слышанной в его
in just that fantastic way.
саду, — можно было подумать, что он
"убил человека". При всей фантастичности
этого определения, в тот момент лучшего
было не подобрать.
It passed, and he began to talk excitedly to
Это длилось ровно минуту. Потом Гэтсби
Daisy, denying everything, defending his name взволнованно заговорил, обращаясь к Дэзи,
against accusations that had not been made.
все отрицал, отстаивал свое доброе имя,
But with every word she was drawing further
защищался от обвинений, которые даже не
and further into herself, so he gave that up, and были высказаны. Но она с каждым его
only the dead dream fought on as the afternoon словом все глубже уходила в себя, и в конце
slipped away, trying to touch what was no
концов он умолк; только рухнувшая мечта
longer tangible, struggling unhappily,
еще билась, оттягивая время, цепляясь за
undespairingly, toward that lost voice across
то, чего уже нельзя было удержать,
the room.
отчаянно, безнадежно ловя знакомый голос,
так жалобно звучавший в другом конце
"What about it?" said Gatsby politely. "I guess
your friend Walter Chase wasn't too proud to
come in on it."
"And you left him in the lurch, didn't you? You
let him go to jail for a month over in New
Jersey. God! You ought to hear Walter on the
subject of YOU."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
115
комнаты.
А голос все взывал:
— Том, ради бога, уедем! Я не могу
больше!
Испуганные глаза Дэзи ясно говорили, что
от всей ее решимости, от всего мужества,
которое она собрала в себе, не осталось и
следа.
"You two start on home, Daisy," said Tom. "In — Ты поезжай с мистером Гэтсби, Дэзи, —
Mr. Gatsby's car."
сказал Том. — В его машине.
She looked at Tom, alarmed now, but he
Она вскинула на него тревожный взгляд, но
insisted with magnanimous scorn.
он настаивал с великодушием презрения:
"Go on. He won't annoy you. I think he
— Поезжай. Он тебе не будет докучать. Я
realizes that his presumptuous little flirtation is полагаю, он понял, что его претенциозный
over."
маленький роман окончен.
They were gone, without a word, snapped out,
И они ушли вдвоем, без единого слова,
made accidental, isolated, like ghosts, even
исчезли, как призраки, одинокие и
from our pity.
отторгнутые от всего, даже от нашей
After a moment Tom got up and began
жалости.
wrapping the unopened bottle of whiskey in
Том взял полотенце и стал снова
the towel.
завертывать нераскупоренную бутылку
"Want any of this stuff? Jordan? . . . Nick?"
виски.
— Может, кто-нибудь все-таки выпьет?
Джордан?.. Ник?
I didn't answer.
Я молчал. Он окликнул еще раз:
"Nick?" He asked again.
— Ник?
"What?"
— Что?
"Want any?"
— Может, выпьешь?
"No . . . I just remembered that to-day's my
— Нет... Я сейчас только вспомнил, что
birthday."
сегодня день моего рождения.
I was thirty. Before me stretched the
Мне исполнилось тридцать. Впереди,
portentous, menacing road of a new decade.
неприветливая и зловещая, пролегла дорога
нового десятилетия.
It was seven o'clock when we got into the
Было уже семь часов, когда мы втроем
coupe with him and started for Long Island.
уселись в синий "фордик" и тронулись в
Tom talked incessantly, exulting and laughing, обратный путь. Том говорил без умолку,
but his voice was as remote from Jordan and
шутил, смеялся, но его голос скользил, не
me as the foreign clamor on the sidewalk or the задевая наших мыслей, как уличный гомон,
tumult of the elevated overhead. Human
как грохот надземки вверху. Сочувствие
sympathy has its limits, and we were content to ближнему имеет пределы, и мы охотно
let all their tragic arguments fade with the city оставляли этот чужой трагический спор
lights behind. Thirty—the promise of a decade позади вместе с отсветами городских огней.
of loneliness, a thinning list of single men to
Тридцать — это значило еще десять лет
know, a thinning brief-case of enthusiasm,
одиночества, все меньше друзейthinning hair. But there was Jordan beside me, холостяков, все меньше нерастраченных
who, unlike Daisy, was too wise ever to carry
сил, все меньше волос на голове. Но рядом
well-forgotten dreams from age to age. As we
была Джордан, в отличие от Дэзи не
passed over the dark bridge her wan face fell
склонная наивно таскать за собою из года в
lazily against my coat's shoulder and the
год давно забытые мечты. Когда замелькали
formidable stroke of thirty died away with the
мимо темные переплеты моста, ее бледное
reassuring pressure of her hand.
личико лениво склонилось к моему плечу и
So we drove on toward death through the
ободряющее пожатие ее руки умерило
The voice begged again to go.
"PLEASE, Tom! I can't stand this any more."
Her frightened eyes told that whatever
intentions, whatever courage, she had had,
were definitely gone.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
116
обрушившуюся на меня тяжесть
тридцатилетия.
Так мы мчались навстречу смерти в
сумраке остывающего дня.
The young Greek, Michaelis, who ran the
На следствии главным свидетелем был
coffee joint beside the ashheaps was the
молодой грек Михаэлис, владелец
principal witness at the inquest. He had slept
ресторанчика у шлаковых куч.
through the heat until after five, when he
Разморенный жарой, он проспал до пяти
strolled over to the garage, and found George
часов, потом вышел погулять и заглянул в
Wilson sick in his office—really sick, pale as
гараж к Джорджу Уилсону. Он сразу
his own pale hair and shaking all over.
увидел, что Уилсон болен, и болен не на
Michaelis advised him to go to bed, but Wilson шутку — его трясло, лицо у него было
refused, saying that he'd miss a lot of business желтое, одного цвета с волосами. Михаэлис
if he did. While his neighbor was trying to
посоветовал ему лечь в постель, но Уилсон
persuade him a violent racket broke out
не захотел, сказал, что боится упустить
overhead.
клиентов. Пока они спорили, над головой у
них поднялся отчаянный шум и грохот.
"I've got my wife locked in up there,"
— Это моя жена, я ее запер наверху, —
explained Wilson calmly. "She's going to stay
спокойно пояснил Уилсон. — Пусть
there till the day after to-morrow, and then
посидит там до послезавтра, а послезавтра
we're going to move away."
мы отсюда уедем.
Michaelis was astonished; they had been
Михаэлис оторопел; они прожили бок о
neighbors for four years, and Wilson had never бок четыре года, и он бы никогда не
seemed faintly capable of such a statement.
поверил, что Уилсон способен на такое. Это
Generally he was one of these worn-out men:
был человек, как говорится, заезженный
when he wasn't working, he sat on a chair in
жизнью; когда не работал в гараже, только
the doorway and stared at the people and the
и знал что сидеть на стуле в дверях и
cars that passed along the road. When any one смотреть на прохожих, на машины,
spoke to him he invariably laughed in an
проносившиеся мимо. Заговорят с ним, он
agreeable, colorless way. He was his wife's
непременно улыбнется в ответ ласковой,
man and not his own.
бесцветной улыбкой. Он самому себе не
был хозяин; над ним была хозяйкой жена.
So naturally Michaelis tried to find out what
Михаэлис, понятно, стал допытываться,
had happened, but Wilson wouldn't say a
что такое стряслось, но от Уилсона ничего
word—instead he began to throw curious,
нельзя было добиться — вместо ответа он
suspicious glances at his visitor and ask him
вдруг стал бросать на соседа косые,
what he'd been doing at certain times on
подозрительные взгляды и выспрашивать,
certain days. Just as the latter was getting
где он был и что делал в такой-то день, в
uneasy, some workmen came past the door
такой-то час.
bound for his restaurant, and Michaelis took
Михаэлису даже сделалось не по себе, и,
the opportunity to get away, intending to come завидя на дороге кучку рабочих,
back later. But he didn't. He supposed he
направлявшихся в его ресторан, он под
forgot to, that's all. When he came outside
этим предлогом поспешил уйти, сказав, что
again, a little after seven, he was reminded of
еще вернется. Но так и не вернулся.
the conversation because he heard Mrs.
Попросту забыл, должно быть. И только
Wilson's voice, loud and scolding, down-stairs выйдя опять, уже в восьмом часу, он
in the garage.
услышал в гараже громкий, злой голос
миссис Уилсон, и ему сразу вспомнился
давешний разговор.
"Beat me!" he heard her cry. "Throw me down
— На, бей! — кричала она. — Бей, топчи
and beat me, you dirty little coward!"
ногами, ничтожество, трус поганый!
A moment later she rushed out into the dusk,
Дверь распахнулась, она выбежала на
cooling twilight.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
117
waving her hands and shouting—before he
could move from his door the business was
over.
The "death car." as the newspapers called it,
didn't stop; it came out of the gathering
darkness, wavered tragically for a moment, and
then disappeared around the next bend.
Michaelis wasn't even sure of its color—he
told the first policeman that it was light green.
The other car, the one going toward New York,
came to rest a hundred yards beyond, and its
driver hurried back to where Myrtle Wilson,
her life violently extinguished, knelt in the
road and mingled her thick dark blood with the
dust.
Michaelis and this man reached her first, but
when they had torn open her shirtwaist, still
damp with perspiration, they saw that her left
breast was swinging loose like a flap, and there
was no need to listen for the heart beneath. The
mouth was wide open and ripped at the
corners, as though she had choked a little in
giving up the tremendous vitality she had
stored so long.
We saw the three or four automobiles and the
crowd when we were still some distance away.
"Wreck!" said Tom. "That's good. Wilson'll
have a little business at last."
He slowed down, but still without any
intention of stopping, until, as we came nearer,
the hushed, intent faces of the people at the
garage door made him automatically put on the
brakes.
"We'll take a look," he said doubtfully, "just a
look."
I became aware now of a hollow, wailing
sound which issued incessantly from the
garage, a sound which as we got out of the
coupe and walked toward the door resolved
itself into the words "Oh, my God!" uttered
over and over in a gasping moan.
"There's some bad trouble here," said Tom
excitedly.
He reached up on tiptoes and peered over a
circle of heads into the garage, which was lit
only by a yellow light in a swinging wire
basket overhead. Then he made a harsh sound
in his throat, and with a violent thrusting
дорогу, с криком размахивая руками, — и
прежде чем он успел сделать хоть шаг, все
было кончено.
"Автомобиль смерти", как его потом
назвали газеты, даже не остановился;
вынырнув из густеющих сумерек, он
дрогнул на миг в трагической
нерешительности в скрылся за поворотом
дороги. Михаэлис и цвета его нс успел
разглядеть толком — подоспевшей полиции
он сказал, что машина была светло-зеленая.
Другая машина, которая шла в Нью-Йорк,
затормозила, проскочив ярдов на сто, и
водитель бегом кинулся назад, туда, где,
скорчившись, лежала Миртл Уилсон,
внезапно в грубо вырванная из жизни, и ее
густая темная кровь смешивалась с
дорожной пылью.
Шофер и Михаэлис подбежали к ней
первые, но, когда они разорвали еще
влажную от пота блузку и увидели, что
левая грудь болтается где-то сбоку, точно
повисший на ниточке карман, они даже не
стали прикладывать ухо к сердцу. Рот был
широко раскрыт и в углах чуть надорван,
как будто она захлебнулась, отдавая весь
тот огромный запас энергии жизни,
который так долго в ней копился.
Мы еще издали увидели толпу и машины,
сгрудившиеся на дороге.
— Авария! — сказал Том. — Уилсону
повезло. Будет ему теперь работа.
Он сбавил газ, но останавливаться не
собирался; только когда мы подъехали
ближе, хмурое безмолвие толпившихся у
гаража людей побудило его затормозить.
— Может, все-таки взглянем, в чем там
дело, — сказал он неуверенно. — Только
взглянем.
Глухой, прерывистый стон доносился из
гаража; когда мы, выйдя из машины,
подошли к дверям, стон стал более внятным
и в нем можно было расслышать слова
"Боже мой, боже мой!", без конца
повторяемые на одной ноте.
— Что-то, видно, стряслось серьезное, — с
интересом сказал Том.
Он привстал на носки и поверх голов
заглянул в гараж, освещенный только
желтыми лучами лампочки в металлической
сетке, подвешенной под самым потолком.
Что-то вдруг хрипло булькнуло у него в
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
118
movement of his powerful arms pushed his
way through.
The circle closed up again with a running
murmur of expostulation; it was a minute
before I could see anything at all. Then new
arrivals deranged the line, and Jordan and I
were pushed suddenly inside.
Myrtle Wilson's body, wrapped in a blanket,
and then in another blanket, as though she
suffered from a chill in the hot night, lay on a
work-table by the wall, and Tom, with his back
to us, was bending over it, motionless. Next to
him stood a motorcycle policeman taking
down names with much sweat and correction
in a little book. At first I couldn't find the
source of the high, groaning words that echoed
clamorously through the bare garage—then I
saw Wilson standing on the raised threshold of
his office, swaying back and forth and holding
to the doorposts with both hands. Some man
was talking to him in a low voice and
attempting, from time to time, to lay a hand on
his shoulder, but Wilson neither heard nor saw.
His eyes would drop slowly from the swinging
light to the laden table by the wall, and then
jerk back to the light again, and he gave out
incessantly his high, horrible call:
"Oh, my Ga-od! Oh, my Ga-od! oh, Ga-od! oh,
my Ga-od!"
Presently Tom lifted his head with a jerk and,
after staring around the garage with glazed
eyes, addressed a mumbled incoherent remark
to the policeman.
"M-a-y-." the policeman was saying, "-o——"
"No, r-." corrected the man, "M-a-v-r-o——"
"Listen to me!" muttered Tom fiercely.
"r" said the policeman, "o——"
"g——"
"g——" He looked up as Tom's broad hand
fell sharply on his shoulder. "What you want,
fella?"
"What happened?—that's what I want to
know."
"Auto hit her. Ins'antly killed."
"Instantly killed," repeated Tom, staring.
"She ran out ina road. Son-of-a-bitch didn't
even stopus car."
"There was two cars," said Michaelis, "one
comin', one goin', see?"
горле, он с силой наддал своими могучими
плечами и протолкался вперед.
Толпа заворчала и сейчас же сомкнулась
снова, так что мне ничего не было видно.
Но сзади напирало все больше и больше
любопытных, и в конце концов нас с
Джордан просто вдавили внутрь.
Тело Миртл Уилсон лежало на верстаке у
стены, завернутое в два одеяла, как будто ее
знобило, несмотря на жару; склонившись
над нею, спиной к нам, стоял неподвижно
Том. Рядом полицейский в шлеме
мотоциклиста, усиленно потея и черкая,
записывал фамилии в маленькую книжечку.
Откуда-то несся все тот же прерывистый
стон, гулко отдаваясь в пустоте гаража; я
огляделся и тут только увидел Уилсона —
он стоял на высоком пороге своей
конторки, обеими руками вцепившись в
дверные косяки, и раскачивался из стороны
в сторону. Какой-то человек уговаривал его
вполголоса, пытаясь положить ему руку на
плечо, но Уилсон ничего не видел и не
слышал. Он медленно скользил взглядом от
лампочки под потолком к тому, что лежало
на верстаке, тотчас же снова вскидывал
глаза на лампочку; и все время звучал его
страшный, пронзительный вопль:
— Боже мой! Боже мой! Боже мой! Боже
мой!
Том вдруг рывком поднял голову,
оцепенело посмотрел по сторонам и что-то
пробормотал, обращаясь к полицейскому.
— М-и... — по буквам говорил
полицейский, записывая, — к...
— Нет, х... — поправлял его грек. — М-их...
— Да слушайте же! — повысил голос Том.
— А... — говорил полицейский. — Э...
— Л...
— Л... — Тут широкая рука Тома тяжело
упала ему на плечо, и он оглянулся. — Ну,
чего вам надо?
— Как это случилось? Я хочу знать, как это
случилось.
— Автомобиль сшиб ее. Задавил насмерть.
— Задавил насмерть, — повторил Том,
глядя в одну точку.
— Она выбежала на дорогу. Мерзавец даже
не остановился.
— Шли две машины, — сказал Михаэлис.
Одна оттуда, другая — туда, понятно?
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
119
"Going where?" asked the policeman keenly.
"One goin' each way. Well, she."—his hand
rose toward the blankets but stopped half way
and fell to his side——" she ran out there an'
the one comin' from N'york knock right into
her, goin' thirty or forty miles an hour."
"What's the name of this place here?"
demanded the officer.
"Hasn't got any name."
A pale well-dressed negro stepped near.
"It was a yellow car," he said, "big yellow car.
New."
"See the accident?" asked the policeman.
"No, but the car passed me down the road,
going faster'n forty. Going fifty, sixty."
"Come here and let's have your name. Look
out now. I want to get his name."
Some words of this conversation must have
reached Wilson, swaying in the office door, for
suddenly a new theme found voice among his
gasping cries:
"You don't have to tell me what kind of car it
was! I know what kind of car it was!"
Watching Tom, I saw the wad of muscle back
of his shoulder tighten under his coat. He
walked quickly over to Wilson and, standing in
front of him, seized him firmly by the upper
arms.
"You've got to pull yourself together," he said
with soothing gruffness.
Wilson's eyes fell upon Tom; he started up on
his tiptoes and then would have collapsed to
his knees had not Tom held him upright.
"Listen," said Tom, shaking him a little. "I just
got here a minute ago, from New York. I was
bringing you that coupe we've been talking
about. That yellow car I was driving this
afternoon wasn't mine—do you hear? I haven't
seen it all afternoon."
Only the negro and I were near enough to hear
what he said, but the policeman caught
something in the tone and looked over with
— Куда — туда? — быстро спросил
полицейский.
— Одна из города, другая в город. Ну вот, а
она... — он было поднял руку в сторону
верстака, но сразу же уронил, — ... она
выбежала на дорогу, и та машина, что шла
из города, прямо на нее налетела. Еще бы
— скорость-то была миль тридцать или
сорок, не меньше.
— Как называется это место? — спросил
полицейский.
— Никак. У него нет названия.
Рослый, хорошо одетый мулат выступил
вперед.
— Машина была желтая, — сказал он. —
Большая желтая машина. Совсем новая.
— Вы что, были при этом?
— Нет, но эта машина обогнала меня на
шоссе. Она шла со скоростью больше чем
сорок. Пятьдесят верных, а то и шестьдесят.
— Подойдите сюда и скажите вашу
фамилию. Эй, дайте ему пройти, мне нужно
записать его фамилию.
Должно быть, кое-что из этого разговора
долетело до Уилсона, по-прежнему
раскачивавшегося в дверях конторки, — его
стоны стали перемежаться новыми
выкриками:
— Я знаю, какая это была машина! Знаю,
без вас знаю!
Я увидел, как напряглась под пиджаком
спина Тома. Он поспешно подошел к
Уилсону и крепко схватил его за плечи.
— Ну, ну, возьмите себя в руки, —
грубовато подбодрил он.
Уилсон глянул на Тома и хотел было
выпрямиться, но колени у него
подогнулись, и он упал бы, если бы не
железная хватка Тома.
— Выслушайте меня" — слегка встряхнув
его, сказал Том. — Я только сию минуту
подъехал. Я вам привел свой старый
"форд", как мы уговаривались. Та желтая
машина, на которой я проезжал здесь днем,
была не моя — слышите? Я только доехал
на ней до Нью-Йорка, а больше и в глаза ее
не видал.
Том говорил тихо, и никто, кроме меня и
мулата, стоявших неподалеку, не мог
разобрать его слов, но самый звук его
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
120
голоса заставил полицейского
насторожиться.
— О чем вы там? — строго спросил он.
— Я его приятель. — Том, не отпуская
Уилсона, повернул голову к полицейскому.
— Он говорит, что знает машину, которая
это сделала. Она желтого цвета.
Some dim impulse moved the policeman to
Следуя какому-то неясному побуждению,
look suspiciously at Tom.
полицейский подозрительно взглянул на
"And what color's your car?"
Тома.
"It's a blue car, a coupe."
— А какого цвета ваша машина?
"We've come straight from New York," I said. — Синего. Двухместный "форд".
— Мы только что из Нью-Йорка, — сказал
я.
Some one who had been driving a little behind
Кто-то, ехавший следом за нами по шоссе,
us confirmed this, and the policeman turned
подтвердил это, и полицейский снова
away.
занялся Михаэлисом.
"Now, if you'll let me have that name again
— Ну давайте опять сначала, по буквам...
correct——" Picking up Wilson like a doll,
Приподняв Уилсона точно куклу, Том внес
Tom carried him into the office, set him down его в конторку, усадил в кресло и вернулся
in a chair, and came back.
к двери.
"If somebody'll come here and sit with him,"
— Кто-нибудь идите, побудьте с ним, —
he snapped authoritatively.
коротко распорядился он.
He watched while the two men standing closest Двое мужчин, из тех, кто стоял поближе,
glanced at each other and went unwillingly into поглядели друг на друга и неохотно
the room. Then Tom shut the door on them and двинулись к конторке. Том пропустил их
came down the single step, his eyes avoiding
мимо себя, затворил за ними дверь и
the table. As he passed close to me he
отошел, стараясь не смотреть в сторону
whispered: "Let's get out."
верстака. Поравнявшись со мной, он
шепнул: "Поехали!"
Self-consciously, with his authoritative arms
С чувством неловкости мы протолкались
breaking the way, we pushed through the still
сквозь прибывшую толпу — Том властным
gathering crowd, passing a hurried doctor, case напором плеч прокладывал дорогу, — и у
in hand, who had been sent for in wild hope
самого выхода встретился нам спешивший
half an hour ago.
с чемоданчиком врач, за которым послали
полчаса назад, вероятно понадеявшись на
чудо.
Tom drove slowly until we were beyond the
Сначала Том ехал совсем медленно, но за
bend—then his foot came down hard, and the
поворотом шоссе он сразу нажал на педаль,
coupe raced along through the night. In a little и мы стремглав понеслись в наступившей
while I heard a low husky sob, and saw that the уже темноте. Немного спустя я услышал
tears were overflowing down his face.
короткое, сдавленное рыдание и увидел, что
"The God damned coward!" he whimpered.
по лицу Тома текут слезы.
"He didn't even stop his car."
— Проклятый трус! — всхлипнул он. —
Даже не остановился!
The Buchanans' house floated suddenly toward Дом Бьюкененов неожиданно выплыл нам
us through the dark rustling trees. Tom stopped навстречу из купы темных, шелестящих
beside the porch and looked up at the second
листвою деревьев. Том затормозил почти
floor, where two windows bloomed with light
напротив крыльца и сразу посмотрел вверх;
among the vines.
на увитой виноградом стене светились два
окна.
"Daisy's home," he said. As we got out of the
— Дэзи дома, — сказал он. Когда мы
truculent eyes.
"What's all that?" he demanded.
"I'm a friend of his." Tom turned his head but
kept his hands firm on Wilson's body. "He says
he knows the car that did it . . . it was a yellow
car."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
121
выбрались из машины, он взглянул на меня
и слегка нахмурился. — Надо было мне
завезти тебя в Уэст-Эгг, Ник. Сегодня все
равно делать больше нечего.
A change had come over him, and he spoke
Какая-то перемена совершилась в нем; он
gravely, and with decision. As we walked
говорил уверенно и с апломбом. Пока мы
across the moonlight gravel to the porch he
шли через освещенную луной площадку
disposed of the situation in a few brisk phrases. перед домом, он коротко и энергично
"I'll telephone for a taxi to take you home, and распоряжался:
while you're waiting you and Jordan better go
— Сейчас я по телефону вызову тебе такси,
in the kitchen and have them get you some
а пока вы с Джордан ступайте на кухню, и
supper—if you want any." He opened the door. пусть вам дадут поужинать — если вы
"Come in."
голодны. — Он распахнул перед нами
дверь. — Входите.
"No, thanks. But I'd be glad if you'd order me
— Спасибо, не хочется. Такси ты мне,
the taxi. I'll wait outside."
пожалуйста, вызови, но я подожду здесь, на
Jordan put her hand on my arm.
воздухе.
"Won't you come in, Nick?"
Джордан дотронулась до моего локтя.
"No, thanks."
— Зайдите, Ник, посидим немного.
— Спасибо, не хочется.
I was feeling a little sick and I wanted to be
Меня поташнивало, и хотелось остаться
alone. But Jordan lingered for a moment more. одному. Но Джордан медлила уходить.
"It's only half-past nine," she said.
— Еще только половина десятого, —
сказала она.
I'd be damned if I'd go in; I'd had enough of all Нет уж, баста — я чувствовал, что сыт по
of them for one day, and suddenly that
горло их обществом: "Их", к моему
included Jordan too. She must have seen
собственному удивлению, в данном случае
something of this in my expression, for she
включало и Джордан. Вероятно, это было
turned abruptly away and ran up the porch
написано у меня на лице, потому что она
steps into the house. I sat down for a few
вдруг круто повернулась и убежала в дом. Я
minutes with my head in my hands, until I
присел на ступеньку, опустил голову на
heard the phone taken up inside and the butler's руки и сидел так несколько минут, пока не
voice calling a taxi. Then I walked slowly
услышал в холле голос лакея, вызывавшего
down the drive away from the house, intending по телефону такси. Тогда я поднялся и
to wait by the gate.
медленно побрел по аллее, решив
дожидаться у ворот.
I hadn't gone twenty yards when I heard my
Я не прошел и двадцати шагов, как меня
name and Gatsby stepped from between two
окликнули по имени, и на аллею, раздвинув
bushes into the path. I must have felt pretty
боковые кусты, вышел Гэтсби. Должно
weird by that time, because I could think of
быть, в голове у меня черт знает что
nothing except the luminosity of his pink suit
творилось, так как единственное, о чем я в
under the moon.
эту минуту подумал, это что его розовый
костюм как будто светился при луне.
"What are you doing?" I inquired.
— Что вы здесь делаете? — спросил я.
"Just standing here, old sport."
— Ничего, старина. Просто так, стою.
Somehow, that seemed a despicable
Почему-то мне показалось странным такое
occupation. For all I knew he was going to rob занятие. Я был даже готов предположить,
the house in a moment; I wouldn't have been
что он замышляет ограбить дом. Меня бы
surprised to see sinister faces, the faces of
не удивило, если бы из глубины кустарника
'Wolfshiem's people,' behind him in the dark
за его спиной выглянули зловещие
shrubbery.
физиономии "знакомых Вулфшима".
"Did you see any trouble on the road?" he
— Вы что-нибудь видели на шоссе? —
car he glanced at me and frowned slightly.
"I ought to have dropped you in West Egg,
Nick. There's nothing we can do to-night."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
122
спросил он после короткого молчания. Он
помялся.
— Она — совсем?
— Да.
— Я так и думал; я и Дэзи так сказал. В
таких случаях лучше сказать правду.
Конечно, это потрясение, но она с ним
справилась.
Он говорил так, словно только это и имело
значение: как перенесла случившееся Дэзи.
— Я вернулся в Уэст-Эгг кружным путем,
— продолжал он, — и оставил машину в
своем гараже. По-моему, нас никто не
видел, но ведь наверно не скажешь.
I disliked him so much by this time that I didn't Он мне был теперь так неприятен, что я не
find it necessary to tell him he was wrong.
стал его разуверять.
"Who was the woman?" he inquired.
— Кто была эта женщина? — спросил он.
"Her name was Wilson. Her husband owns the — Жена владельца гаража, ее фамилия
garage. How the devil did it happen?"
Уилсон. Как это, черт возьми, произошло?
"Well, I tried to swing the wheel——" He
— Понимаете, я не успел перехватить... —
broke off, and suddenly I guessed at the truth.
Он запнулся, и я вдруг все понял.
"Was Daisy driving?"
— За рулем была Дэзи?
"Yes," he said after a moment, "but of course
— Да, — не сразу ответил он — Но я,
I'll say I was. You see, when we left New York конечно, буду говорить, что я. Понимаете,,,
she was very nervous and she thought it would Дэзи очень нервничала, когда мы выехали
steady her to drive—and this woman rushed
из Нью-Йорка, и думала, что за рулем ей
out at us just as we were passing a car coming
легче будет успокоиться, а эта женщина
the other way. It all happened in a minute, but
вдруг бросилась к нам, и как раз другая
it seemed to me that she wanted to speak to us, машина навстречу. Это произошло
thought we were somebody she knew. Well,
буквально в одну минуту, но мне
first Daisy turned away from the woman
показалось, что она хотела нам что-то
toward the other car, and then she lost her
сказать, может быть, приняла нас за кого-то
nerve and turned back. The second my hand
знакомого. Дэзи сначала крутнула в
reached the wheel I felt the shock—it must
сторону от нее, но тут эта встречная
have killed her instantly."
машина, и она растерялась и крутнула
обратно. Хватая руль, я уже почувствовал
толчок. Вероятно, ее задавило насмерть.
"It ripped her open——"
— Разворотило всю...
"Don't tell me, old sport." He winced.
Он вздрогнул.
"Anyhow—Daisy stepped on it. I tried to make — Не надо, старина... Ну, а потом — я
her stop, but she couldn't, so I pulled on the
просил Дэзи остановиться, но она не могла.
emergency brake. Then she fell over into my
Пришлось мне использовать ручной тормоз.
lap and I drove on.
Тогда она повалилась мне на колени, и
дальше уже повел я.
"She'll be all right to-morrow," he said
— К утру она совсем оправится, —
presently. "I'm just going to wait here and see
продолжал он после короткой паузы. — Но
if he tries to bother her about that
я побуду здесь, на случай, если он вздумает
unpleasantness this afternoon. She's locked
мучить ее из-за того, что вышло в "Плаза".
herself into her room, and if he tries any
Она заперлась в своей спальне, а если он
brutality she's going to turn the light out and on станет ломиться к ней силой, она мне даст
again."
сигнал — включит и выключит свет
несколько раз подряд.
asked after a minute.
"Yes."
He hesitated.
"Was she killed?"
"Yes."
"I thought so; I told Daisy I thought so. It's
better that the shock should all come at once.
She stood it pretty well."
He spoke as if Daisy's reaction was the only
thing that mattered.
"I got to West Egg by a side road," he went on,
"and left the car in my garage. I don't think
anybody saw us, but of course I can't be sure."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
123
— Ничего он ей не сделает, — сказал я. —
Ему не до нее.
— Я ему не доверяю, старина.
— Сколько же вы намерены тут простоять?
— Хотя бы и до утра. Во всяком случае,
пока все в доме не улягутся.
Мне пришла в голову новая мысль. Что,
если Том узнал, что за рулем была Дэзи? Он
мог усмотреть тут какую-то связь, мог
подумать... мало ли что он мог подумать. Я
оглянулся на дом. Два или три окна
нижнего этажа были ярко освещены, да
наверху теплились мягким розовым светом
окна Дэзи.
— Подождите меня здесь, — сказал я. —
Пойду послушаю, не слышно ли чего в
доме.
I walked back along the border of the lawn,
Я по краю газона вернулся назад, стараясь
traversed the gravel softly, and tiptoed up the
не хрустеть гравием, пересек площадку и на
veranda steps. The drawing-room curtains
цыпочках поднялся на крыльцо. В гостиной
were open, and I saw that the room was empty. занавеси на окнах не были задернуты, и
Crossing the porch where we had dined that
можно было сразу увидеть, что там никого
June night three months before, I came to a
нет. В конце той вер вериницы, где мы
small rectangle of light which I guessed was
обедали в первый мой приезд, три месяца
the pantry window. The blind was drawn, but I назад, желтел небольшой прямоугольник
found a rift at the sill.
света — вероятно, окошко буфетной. Туда я
и направился. Штора была спущена, но я
нашел место, где она чуть-чуть не доставала
до подоконника.
Daisy and Tom were sitting opposite each
Дэзи и Том сидели друг против друга за
other at the kitchen table, with a plate of cold
кухонным столом, на котором стояло блюдо
fried chicken between them, and two bottles of с холодной курицей и две бутылки пива. Он
ale. He was talking intently across the table at
что-то горячо доказывал ей и в пылу
her, and in his earnestness his hand had fallen
убеждения накрыл рукой ее руку,
upon and covered her own. Once in a while she лежавшую на столе. Она время от времени
looked up at him and nodded in agreement.
поднимала на него глаза и согласно кивала.
They weren't happy, and neither of them had
Им было невесело; курила лежала
touched the chicken or the ale—and yet they
нетронутая, пива в бутылках не убавилось.
weren't unhappy either. There was an
Но и грустно им не было. Вся сцена носила
unmistakable air of natural intimacy about the
характер привычной интимности. Казалось,
picture, and anybody would have said that they они дружно о чем-то сговариваются.
were conspiring together.
As I tiptoed from the porch I heard my taxi
Спускаясь на цыпочках с крыльца, я
feeling its way along the dark road toward the
услышал фырканье такси, искавшего,
house. Gatsby was waiting where I had left
должно быть, поворот к дому. Гэтсби ждал
him in the drive.
на том месте, где я его оставил.
"Is it all quiet up there?" he asked anxiously.
— Ну как, ничего не слышно? — с тревогой
спросил он.
"Yes, it's all quiet." I hesitated. "You'd better
— Нет, все тихо. — Я постоял в
come home and get some sleep."
нерешительности. — Едемте со мной, вам
He shook his head.
нужно поспать.
"I want to wait here till Daisy goes to bed.
Он покачал головой.
"He won't touch her,' I said. "He's not thinking
about her."
"I don't trust him, old sport."
"How long are you going to wait?"
"All night, if necessary. Anyhow, till they all
go to bed."
A new point of view occurred to me. Suppose
Tom found out that Daisy had been driving. He
might think he saw a connection in it—he
might think anything. I looked at the house;
there were two or three bright windows downstairs and the pink glow from Daisy's room on
the second floor.
"You wait here," I said. "I'll see if there's any
sign of a commotion."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
124
— Я подожду, пока Дэзи не погасит свет, —
тогда буду знать, что она легла. Спокойной
ночи, старина.
He put his hands in his coat pockets and turned Он засунул руки в карманы и поспешил
back eagerly to his scrutiny of the house, as
отвернуться, как будто мое присутствие
though my presence marred the sacredness of
нарушало торжественность его священного
the vigil. So I walked away and left him
бдения. И я пошел, а он остался в полосе
standing there in the moonlight—watching
лунного света — одинокий страж, которому
over nothing.
нечего было сторожить.
Chapter 8
ГЛАВА VIII
I couldn't sleep all night; a fog-horn was
Всю ночь я не мог заснуть; был туман, на
groaning incessantly on the Sound, and I
проливе беспрестанно гудела сигнальная
tossed half-sick between grotesque reality and сирена, и я метался, как в лихорадке, между
savage, frightening dreams. Toward dawn I
чудовищной действительностью и
heard a taxi go up Gatsby's drive, and
тяжелыми кошмарами сновидений. Перед
immediately I jumped out of bed and began to рассветом я услышал, как к вилле Гэтсби
dress—I felt that I had something to tell him,
подъехало такси; я поспешно спрыгнул с
something to warn him about, and morning
кровати и стал одеваться — мне казалось, я
would be too late.
должен сказать ему что-то; о чем-то
предупредить, и поскорей, потому что
утром уже будет поздно.
Crossing his lawn, I saw that his front door
Еще издали я увидел, что входная дверь не
was still open and he was leaning against a
притворена, а Гэтсби стоит в холле,
table in the hall, heavy with dejection or sleep. прислонясь к столу, весь сникший, то ли от
физической, то ли от внутренней усталости.
"Nothing happened," he said wanly. "I waited,
— Ничего не было, — сказал он мне
and about four o'clock she came to the window тусклым голосом. — Я прождал почти до
and stood there for a minute and then turned
четырех, а потом она подошла к окну,
out the light."
постояла минутку и погасила свет. —
His house had never seemed so enormous to
Никогда еще дом Гэтсби не казался мне
me as it did that night when we hunted through таким огромным, как в эту ночь, когда мы
the great rooms for cigarettes. We pushed aside рыскали по большим пустым комнатам,
curtains that were like pavilions, and felt over
охотясь за сигаретами. Мы раздвигали
innumerable feet of dark wall for electric light драпировки, похожие на полы палаток, мы
switches—once I tumbled with a sort of splash водили руками по поверхности темных стен
upon the keys of a ghostly piano. There was an в поисках выключателей; раз я наскочил в
inexplicable amount of dust everywhere, and
темноте на открытый рояль, и оттуда
the rooms were musty, as though they hadn't
брызнул фонтан нестройных звуков.
been aired for many days. I found the humidor Повсюду пахло затхлостью, как будто
on an unfamiliar table, with two stale, dry
комнаты уже очень давно не
cigarettes inside. Throwing open the French
проветривались, и было совершенно
windows of the drawing-room, we sat smoking непостижимо, откуда взялось в них столько
out into the darkness.
пыли. Наконец на одном столе
обнаружилась сигаретница, и в ней две
лежалые высохшие сигареты. Мы уселись
перед окном в большой гостиной,
предварительно распахнув его настежь, и
закурили, глядя в темноту.
"You ought to go away," I said. "It's pretty
— Вам надо уехать, — сказал я. —
certain they'll trace your car."
Полиция наверняка выследит вашу машину.
"Go away NOW, old sport?"
— Уехать, старина, сейчас?
"Go to Atlantic City for a week, or up to
— Поезжайте на неделю в Атлантик-Сити
Good night, old sport."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
125
или в Монреаль.
Но он об этом и слышать не хотел. Как он
может оставить Дэзи, не узнав, что она
решила делать дальше? Он еще цеплялся за
шальную надежду, и у меня не хватило
духу эту надежду отнять.
It was this night that he told me the strange
Вот тогда-то он и рассказал мне странную
story of his youth with Dan Cody—told it to
историю своей юности и своих скитаний с
me because "Jay Gatsby." had broken up like
Дэном Коди — рассказал потому, что
glass against Tom's hard malice, and the long
"Джей Гэтсби" разбился, как стекло, от
secret extravaganza was played out. I think that удара о тяжелую злобу Тома, и долголетняя
he would have acknowledged anything now,
феерия пришла к концу. Вероятно, в тот час
without reserve, but he wanted to talk about
он не остановился бы и перед другими
Daisy.
признаниями, но ему хотелось говорить о
Дэзи, и только о Дэзи.
She was the first "nice" girl he had ever
Она была первой "девушкой из общества"
known. In various unrevealed capacities he had на его пути. То есть ему и прежде при
come in contact with such people, but always
разных обстоятельствах случалось иметь
with indiscernible barbed wire between. He
дело с подобными людьми, но всегда он
found her excitingly desirable. He went to her
общался с ними как бы через невидимое
house, at first with other officers from Camp
проволочное заграждение. С первого раза
Taylor, then alone. It amazed him—he had
она показалась ему головокружительно
never been in such a beautiful house before.
желанной. Он стал бывать у нее в доме,
but what gave it an air of breathless intensity,
сначала в компании других офицеров из
was that Daisy lived there—it was as casual a
Кэмп-Тэйлор, потом один. Он был поражен
thing to her as his tent out at camp was to him. — никогда еще он не видел такого
There was a ripe mystery about it, a hint of
прекрасного дома. Но самым
bedrooms up-stairs more beautiful and cool
удивительным, дух захватывающим было
than other bedrooms, of gay and radiant
то, что Дэзи жила в этом доме — жила
activities taking place through its corridors,
запросто, все равно как он в своей лагерной
and of romances that were not musty and laid
палатке. Все здесь манило готовой
away already in lavender but fresh and
раскрыться тайной, заставляло думать о
breathing and redolent of this year's shining
спальнях наверху, красивых и прохладных,
motor-cars and of dances whose flowers were
непохожих на другие знакомые ему
scarcely withered. It excited him, too, that
спальни, о беззаботном веселье,
many men had already loved Daisy—it
выплескивающемся в длинные коридоры, о
increased her value in his eyes. He felt their
любовных интригах — не линялых от
presence all about the house, pervading the air времени и пропахших сухою лавандой, но
with the shades and echoes of still vibrant
живых, трепетных, неотделимых от блеска
emotions.
автомобилей последнего выпуска и шума
балов, после которых еще не увяли цветы.
Его волновало и то, что немало мужчин
любили Дэзи до него — это еще повышало
ей цену в его глазах. Повсюду он
чувствовал их незримое присутствие;
казалось, в воздухе дрожат отголоски еще
не замерших томлений.
But he knew that he was in Daisy's house by a
Но он хорошо сознавал, что попал в этот
colossal accident. However glorious might be
дом только невероятной игрою случая.
his future as Jay Gatsby, he was at present a
Какое бы блистательное будущее ни
penniless young man without a past, and at any ожидало Джея Гэтсби, пока что он был
moment the invisible cloak of his uniform
молодым человеком без прошлого, без
Montreal."
He wouldn't consider it. He couldn't possibly
leave Daisy until he knew what she was going
to do. He was clutching at some last hope and I
couldn't bear to shake him free.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
126
гроша в кармане, и военный мундир,
служивший ему плащом-невидимкой, в
любую минуту мог свалиться с его плеч. И
потому он старался не упустить время. Он
брал все, что мог взять, хищнически, не
раздумывая, — так взял он и Дэзи однажды
тихим осенним вечером, взял, хорошо зная,
что не имеет права коснуться даже ее руки.
He might have despised himself, for he had
Он мог бы презирать себя за это — ведь, в
certainly taken her under false pretenses. I
сущности, он взял ее обманом. Не то чтобы
don't mean that he had traded on his phantom
он пускал в ход россказни о своих мнимых
millions, but he had deliberately given Daisy a миллионах; но он сознательно внушил Дэзи
sense of security; he let her believe that he was иллюзию твердой почвы под ногами,
a person from much the same stratum as
поддерживая в ней уверенность, что перед
herself—that he was fully able to take care of
ней человек ее круга, вполне способный
her. As a matter of fact, he had no such
принять на себя ответственность за ее
facilities—he had no comfortable family
судьбу. А на самом деле об этом нечего
standing behind him, and he was liable at the
было и думать — он был никто без роду и
whim of an impersonal government to be
племени, и в любую минуту прихоть
blown anywhere about the world.
безликого правительства могла зашвырнуть
его на другой конец света.
But he didn't despise himself and it didn't turn
Но презирать себя ему не пришлось, и все
out as he had imagined. He had intended,
вышло не так, как он ожидал. Вероятно, он
probably, to take what he could and go—but
рассчитывал взять что можно и уйти, — а
now he found that he had committed himself to оказалось, что он обрек себя на вечное
the following of a grail. He knew that Daisy
служение святыне. Дэзи и раньше казалась
was extraordinary, but he didn't realize just
ему особенной, необыкновенной, но он не
how extraordinary a "nice" girl could be. She
представлял себе, до чего все может быть
vanished into her rich house, into her rich, full необыкновенно с "девушкой из Общества".
life, leaving Gatsby—nothing. He felt married Она исчезла в своем богатом доме, в своей
to her, that was all.
богатой, до краев наполненной жизни, а он
остался ни с чем — если не считать
странного чувства, будто они теперь муж и
жена.
When they met again, two days later, it was
Когда через два дня они увиделись снова,
Gatsby who was breathless, who was,
не у нее, а у Гэтсби захватило дыхание, не
somehow, betrayed. Her porch was bright with она, а он словно бы попал в ловушку.
the bought luxury of star-shine; the wicker of
Веранда ее дома тонула в сиянье самых
the settee squeaked fashionably as she turned
дорогих звезд; плетеный диванчик томно
toward him and he kissed her curious and
скрипнул, когда она повернулась к Гэтсби и
lovely mouth. She had caught a cold, and it
он поцеловал ее в забавно сложенные
made her voice huskier and more charming
нежные губы. Она слегка охрипла от
than ever, and Gatsby was overwhelmingly
простуды, и это придавало особое
aware of the youth and mystery that wealth
очарование ее голосу. С ошеломительной
imprisons and preserves, of the freshness of
ясностью Гэтсби постигал тайну юности в
many clothes, and of Daisy, gleaming like
плену и под охраной богатства, вдыхая
silver, safe and proud above the hot struggles
свежий запах одежды, которой была так
of the poor.
много — а под ней была Дэзи, вся светлая,
как серебро, благополучная и гордая —
бесконечно далекая от изнурительной
борьбы бедняков.
"I can't describe to you how surprised I was to
— Не могу вам передать, старина, как я
might slip from his shoulders. So he made the
most of his time. He took what he could get,
ravenously and unscrupulously— eventually
he took Daisy one still October night, took her
because he had no real right to touch her hand.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
127
был изумлен, когда понял, что люблю ее.
Первое время я даже надеялся, что она меня
бросит, но она не бросила — ведь и она
меня полюбила. Ей казалось, что я очень
много знаю, потому что знания у меня были
другие, чем у нее... Вот так и вышло, что я
совсем позабыл свои честолюбивые
замыслы, занятый только своей любовью,
которая с каждой минутой росла. Но мне
теперь было все равно. Стоило ли что-то
свершать, чего-то добиваться, когда гораздо
приятнее было рассказывать ей о том, что я
собираюсь совершить.
On the last afternoon before he went abroad, he В последний вечер перед отъездом в Европу
sat with Daisy in his arms for a long, silent
они с Дэзи долго сидели обнявшись и
time. It was a cold fall day, with fire in the
молчали. Погода была холодная, сырая, в
room and her cheeks flushed. Now and then
комнате топился камин, и щеки у Дэзи
she moved and he changed his arm a little, and разгорелись. Иногда она шевелилась в его
once he kissed her dark shining hair. The
объятиях, и он тогда слегка менял позу,
afternoon had made them tranquil for a while,
чтобы ей было удобнее. Один раз он
as if to give them a deep memory for the long
поцеловал ее темные, шелковистые волосы.
parting the next day promised. They had never Они притихли с наступлением сумерек,
been closer in their month of love, nor
словно для того, чтобы этот вечер лучше
communicated more profoundly one with
запомнился им на всю долгую разлуку,
another, than when she brushed silent lips
которую несло с собой завтра. За месяц их
against his coat's shoulder or when he touched любви ни разу они не были более близки, не
the end of her fingers, gently, as though she
раскрывались полней друг для друга, чем в
were asleep.
эти минуты, когда она безмолвными губами
касалась сукна мундира на его плече или
когда он перебирал ее пальцы, так
осторожно, словно боялся ее разбудить.
He did extraordinarily well in the war. He was Военная карьера удалась ему. Еще до
a captain before he went to the front, and
отправки на фронт он был произведен в
following the Argonne battles he got his
капитаны, а после аргоннских боев получил
majority and the command of the divisional
чин майора и стал командовать пулеметным
machine-guns. After the Armistice he tried
батальоном дивизии. После перемирия он
frantically to get home, but some complication сразу стал рваться домой, но какое-то
or misunderstanding sent him to Oxford
осложнение или недоразумение загнало его
instead. He was worried now—there was a
в Оксфорд. На душе у него было тревожно
quality of nervous despair in Daisy's letters.
— в письмах Дэзи сквозила нервозность и
She didn't see why he couldn't come. She was
тоска. Она не понимала, почему он
feeling the pressure of the world outside, and
задерживается. Внешний мир наступал на
she wanted to see him and feel his presence
нее со всех сторон; ей нужно было увидеть
beside her and be reassured that she was doing Гэтсби, почувствовать его рядом, чтобы
the right thing after all.
увериться в том, что она не совершает
ошибки.
For Daisy was young and her artificial world
Ведь Дэзи была молода, а в ее
was redolent of orchids and pleasant, cheerful
искусственном мире цвели орхидеи и
snobbery and orchestras which set the rhythm
господствовал легкий, приятный снобизм, и
of the year, summing up the sadness and
оркестры каждый год вводили в моду новые
suggestiveness of life in new tunes. All night
ритмы, отражая в мелодиях всю печаль и
the saxophones wailed the hopeless comment
двусмысленность жизни. Под стон
find out I loved her, old sport. I even hoped for
a while that she'd throw me over, but she
didn't, because she was in love with me too.
She thought I knew a lot because I knew
different things from her. . . . Well, there I was,
'way off my ambitions, getting deeper in love
every minute, and all of a sudden I didn't care.
What was the use of doing great things if I
could have a better time telling her what I was
going to do?"
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
128
саксофонов, ночи напролет выпевавших
унылые жалобы "Бийл-стрит блюза", сотни
золотых и серебряных туфелек толкли на
паркете сверкающую пыль. Даже в сизый
час чаепитий иные гостиные сотрясал
непрерывно этот сладкий несильный озноб,
и знакомые лица мелькали то здесь, то там,
словно лепестки облетевшей розы, гонимые
по полу дыханием тоскующих труб.
Through this twilight universe Daisy began to
И с началом сезона Дэзи снова втянуло в
move again with the season; suddenly she was круговорот этой сумеречной вселенной.
again keeping half a dozen dates a day with
Снова она за день успевала побывать на
half a dozen men, and drowsing asleep at dawn полдюжине свиданий с полудюжиной
with the beads and chiffon of an evening dress молодых людей; снова замертво валилась в
tangled among dying orchids on the floor
постель на рассвете, бросив на пол измятое
beside her bed. And all the time something
бальное платье вместе с умирающими
within her was crying for a decision. She
орхидеями. Но все время настойчивый
wanted her life shaped now, immediately—and внутренний голос требовал от нее решения.
the decision must be made by some force—of
Она хотела устроить свою жизнь сейчас,
love, of money, of unquestionable
сегодня; и чтобы решение пришло, нужна
practicality—that was close at hand.
была какая-то сила — любви, денег,
неоспоримой выгоды, — которую не
понадобилось бы искать далеко.
That force took shape in the middle of spring
Такая сила нашлась в разгар весны, когда в
with the arrival of Tom Buchanan. There was a Луисвилл приехал Том Бьюкенен. У него
wholesome bulkiness about his person and his была внушительная фигура и не менее
position, and Daisy was flattered. Doubtless
внушительное положение в обществе, и
there was a certain struggle and a certain relief. Дэзи это льстило. Вероятно, все
The letter reached Gatsby while he was still at совершилось не без внутренней борьбы, но
Oxford.
и не без облегчения.
Письмо Гэтсби получил еще в Оксфорде.
It was dawn now on Long Island and we went
Над Лонг-Айлендом уже брезжило утро.
about opening the rest of the windows downМы прошли по всем комнатам нижнего
stairs, filling the house with gray-turning, gold- этажа, раскрывая окно за окном и впуская
turning light. The shadow of a tree fell abruptly серый, но уже золотеющий свет. На
across the dew and ghostly birds began to sing росистую землю упала тень дерева,
among the blue leaves. There was a slow,
призрачные птицы запели в синей листве.
pleasant movement in the air, scarcely a wind, Мягкое дуновение свежести, которое даже
promising a cool, lovely day.
не было ветерком, предвещало погожий,
нежаркий день.
"I don't think she ever loved him." Gatsby
— Нет, никогда она его не любила. —
turned around from a window and looked at
Гэтсби отвернулся от только что
me challengingly. "You must remember, old
распахнутого окна и посмотрел на меня с
sport, she was very excited this afternoon. He
вызовом. — Не забывайте, старина, ведь
told her those things in a way that frightened
она вчера едва помнила себя от волнения.
her—that made it look as if I was some kind of Он ее просто напугал — изобразил все так,
cheap sharper. And the result was she hardly
словно я какой-то мелкий жулик.
knew what she was saying."
Неудивительно, если она сама не знала, что
говорит.
He sat down gloomily.
Он сел, мрачно сдвинув брови.
"Of course she might have loved him just for a — Может быть, она и любила его какую-то
minute, when they were first married—and
минуту, когда они только что поженились,
of the BEALE STREET BLUES. while a
hundred pairs of golden and silver slippers
shuffled the shining dust. At the gray tea hour
there were always rooms that throbbed
incessantly with this low, sweet fever, while
fresh faces drifted here and there like rose
petals blown by the sad horns around the floor.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
129
— но даже тогда меня она любила больше.
Он помолчал и вдруг разразился очень
странным замечанием.
— Во всяком случае, — сказал он, — это
касалось только ее.
Что тут можно было заключить? Разве
только, что в своих отношениях с Дэзи он
видел глубину, не поддающуюся
измерению.
He came back from France when Tom and
Он вернулся в Штаты, когда Том и Дэзи
Daisy were still on their wedding trip, and
еще совершали свое свадебное
made a miserable but irresistible journey to
путешествие, и остатки армейского
Louisville on the last of his army pay. He
жалованья потратил на мучительную, но
stayed there a week, walking the streets where неотразимо желанную поездку в Луисвилл.
their footsteps had clicked together through the Там он провел неделю, бродил по тем
November night and revisiting the out-of-theулицам, где в тишине ноябрьского вечера
way places to which they had driven in her
звучали их дружные шаги, скитался за
white car. Just as Daisy's house had always
городом в тех местах, куда они любили
seemed to him more mysterious and gay than
ездить на ее белой машине. Как дом, где
other houses, so his idea of the city itself, even жила Дэзи, всегда казался ему таинственней
though she was gone from it, was pervaded
и привлекательней всех других домов, так и
with a melancholy beauty.
ее родной город даже сейчас, без нее, был
для него полон грустного очарования.
He left feeling that if he had searched harder,
Уезжая, он не мог отделаться от чувства,
he might have found her—that he was leaving что, поищи он получше, он бы нашел ее, —
her behind. The day-coach—he was penniless
что она осталась там, в Луисвилле. В
now—was hot. He went out to the open
сидячем вагоне — он едва наскреб на билет
vestibule and sat down on a folding-chair, and — было тесно и душно. Он вышел на
the station slid away and the backs of
площадку, присел на откидной стульчик и
unfamiliar buildings moved by. Then out into
смотрел, как уплывает назад вокзал и
the spring fields, where a yellow trolley raced
скользят мимо торцы незнакомых построек.
them for a minute with people in it who might Потом открылся простор весенних полей;
once have seen the pale magic of her face
откуда-то вывернулся и побежал было
along the casual street.
наперегонки с поездом желтый трамвай,
набитый людьми, — быть может, этим
людям случалось мельком на улице видеть
волшебную бледность ее лица.
The track curved and now it was going away
Дорога сделала поворот; поезд теперь
from the sun, which as it sank lower, seemed to уходил от солнца, а солнце, клонясь к
spread itself in benediction over the vanishing
закату, словно бы простиралось в
city where she had drawn her breath. He
благословении над полускрывшимся
stretched out his hand desperately as if to
городом, воздухом которого дышала она. В
snatch only a wisp of air, to save a fragment of отчаянии он протянул в окно руку, точно
the spot that she had made lovely for him. But хотел захватить пригоршню воздуха, увезти
it was all going by too fast now for his blurred с собой кусочек этого места, освещенного
eyes and he knew that he had lost that part of
ее присутствием. Но поезд уже шел полным
it, the freshest and the best, forever.
ходом, все мелькало и расплывалось перед
глазами, и он понял, что этот кусок его
жизни, самый прекрасный и благоуханный,
утрачен навсегда.
It was nine o'clock when we finished breakfast Было уже девять часов, когда мы кончили
and went out on the porch. The night had made завтракать и вышли на крыльцо. За ночь
loved me more even then, do you see?"
Suddenly he came out with a curious remark.
"In any case," he said, "it was just personal."
What could you make of that, except to suspect
some intensity in his conception of the affair
that couldn't be measured?
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
130
погода круто переломилась, и в воздухе
веяло осенью. Садовник, единственный, кто
остался в доме из прежней прислуги,
подошел и остановился у мраморных
ступеней.
"I'm going to drain the pool to-day, Mr.
— Хочу сегодня спустить воду в бассейне,
Gatsby. Leaves'll start falling pretty soon, and
мистер Гэтсби. Того и гляди, начнется
then there's always trouble with the pipes."
листопад, а листья вечно забивают трубы.
"Don't do it to-day," Gatsby answered. He
— Нет, подождите еще денек, — возразил
turned to me apologetically. "You know, old
Гэтсби и, повернувшись ко мне, сказал, как
sport, I've never used that pool all summer?"
бы оправдываясь: — Верите ли, старина, я
так за все лето и не поплавал ни разу в
бассейне.
I looked at my watch and stood up.
Я взглянул на часы и встал.
"Twelve minutes to my train."
— Через двенадцать минут мой поезд.
I didn't want to go to the city. I wasn't worth a
Мне не хотелось ехать на работу. Я знал,
decent stroke of work, but it was more than
что проку от меня сегодня будет немного,
that—I didn't want to leave Gatsby. I missed
но дело было даже не в этом, — мне не
that train, and then another, before I could get
хотелось оставлять Гэтсби. Уже и этот
myself away.
поезд ушел, и следующий, а я все медлил.
"I'll call you up," I said finally.
— Я вам позвоню из города, — сказал я
"Do, old sport."
наконец.
"I'll call you about noon."
— Позвоните, старина.
— Так около двенадцати.
We walked slowly down the steps.
Мы медленно сошли вниз.
"I suppose Daisy'll call too." He looked at me
— Дэзи, наверно, тоже позвонит. — Он
anxiously, as if he hoped I'd corroborate this.
выжидательно посмотрел на меня, словно
надеялся услышать подтверждение.
"I suppose so."
— Наверно.
"Well, good-by."
— Ну, до свидания.
We shook hands and I started away. Just before Мы пожали друг другу руки, и я пошел к
I reached the hedge I remembered something
шоссе. Уже у поворота аллеи я что-то
and turned around.
вспомнил и остановился.
"They're a rotten crowd," I shouted across the
— Ничтожество на ничтожестве, вот они
lawn. "You're worth the whole damn bunch put кто, — крикнул я, оглянувшись. — Вы один
together."
стоите их всех, вместе взятых.
I've always been glad I said that. It was the
Как я потом радовался, что сказал ему эти
only compliment I ever gave him, because I
слова. Это была единственная похвала,
disapproved of him from beginning to end.
которую ему привелось от меня услышать,
First he nodded politely, and then his face
— ведь, в сущности, я с первого до
broke into that radiant and understanding
последнего дня относился к нему
smile, as if we'd been in ecstatic cahoots on
неодобрительно. Он сперва только вежливо
that fact all the time. His gorgeous pink rag of
кивнул в ответ, потом вдруг просиял и
a suit made a bright spot of color against the
широко, понимающе улыбнулся, как будто
white steps, and I thought of the night when I
речь шла о факте, признанном нами уже
first came to his ancestral home, three months
давно и к обоюдному удовольствию. Его
before. The lawn and drive had been crowded
розовый костюм — дурацкое фатовское
with the faces of those who guessed at his
тряпье — красочным пятном выделялся на
corruption—and he had stood on those steps,
белом мраморе ступеней, и мне
concealing his incorruptible dream, as he
припомнился тот вечер, три месяца назад,
waved them good-by.
когда я впервые был гостем в его родовом
замке. Сад и аллея кишмя кишели тогда
a sharp difference in the weather and there was
an autumn flavor in the air. The gardener, the
last one of Gatsby's former servants, came to
the foot of the steps.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
131
I thanked him for his hospitality. We were
always thanking him for that—I and the others.
"Good-by," I called. "I enjoyed breakfast,
Gatsby."
Up in the city, I tried for a while to list the
quotations on an interminable amount of stock,
then I fell asleep in my swivel-chair. Just
before noon the phone woke me, and I started
up with sweat breaking out on my forehead. It
was Jordan Baker; she often called me up at
this hour because the uncertainty of her own
movements between hotels and clubs and
private houses made her hard to find in any
other way. Usually her voice came over the
wire as something fresh and cool, as if a divot
from a green golf-links had come sailing in at
the office window, but this morning it seemed
harsh and dry.
"I've left Daisy's house," she said. "I'm at
Hempstead, and I'm going down to
Southampton this afternoon."
Probably it had been tactful to leave Daisy's
house, but the act annoyed me, and her next
remark made me rigid.
"You weren't so nice to me last night."
"How could it have mattered then?"
Silence for a moment. Then:
"However—I want to see you."
"I want to see you, too."
"Suppose I don't go to Southampton, and come
into town this afternoon?"
"No—I don't think this afternoon."
"Very well."
"It's impossible this afternoon. Various——"
We talked like that for a while, and then
abruptly we weren't talking any longer. I don't
know which of us hung up with a sharp click,
but I know I didn't care. I couldn't have talked
to her across a tea-table that day if I never
talked to her again in this world.
людьми, не знавшими, какой бы ему
приписать порок, — а он махал им рукой с
этих самых ступеней, скрывая от всех свою
непорочную мечту.
И я поблагодарил его за гостеприимство.
Его всегда все за это благодарили — я
наравне с другими.
— До свидания, Гэтсби, — крикнул я. —
Спасибо за отличный завтрак.
Попав наконец в контору, я занялся было
вписыванием сегодняшних курсов в какойто бесконечный реестр ценных бумаг, да
так и заснул над ним в своем вертящемся
кресле. Около двенадцати меня разбудил
телефонный звонок, и я вскочил, как
встрепанный, весь в поту. Это оказалась
Джордан Бейкер; она часто звонила мне в
это время, поскольку, вечно кочуя по
разным отелям, клубам и виллам знакомых,
была для меня почти неуловимой. Обычно
звук ее голоса в телефонной трубке нес с
собой прохладу и свежесть, как будто в
окно конторы влетел вдруг кусок дерна с
поля для игры в гольф; но в то утро он мне
показался жестким и скрипучим.
— Я уехала от Дэзи, — сказала она. —
Сейчас я в Хэмстеде, а днем собираюсь в
Саутгемптон.
Вероятно, она поступила тактично, уехав от
Дэзи, но во мне это почему-то вызвало
раздражение, а следующая ее фраза и вовсе
меня заморозила.
— Вы со мной не слишком любезно
обошлись вчера вечером.
— До любезностей ли тут было.
Минута молчания. Потом:
— Но я все-таки хотела бы повидать вас.
— Я вас тоже хотел бы повидать.
— Может быть, мне не ехать в
Саутгемптон, а приехать во второй
половине дня в город?
— Нет, сегодня не нужно.
— Очень мило.
— Я никак не могу сегодня. Есть всякие...
Мы еще несколько минут тянули этот
разговор, потом он как-то разом
прекратился. Не помню, кто из нас первый
резко повесил трубку, но помню, что меня
это даже не расстроило. Не мог бы я в тот
день мирно болтать с ней за чашкой чая,
даже если бы знал, что рискую никогда
больше ее не увидеть.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
132
I called Gatsby's house a few minutes later, but
the line was busy. I tried four times; finally an
exasperated central told me the wire was being
kept open for long distance from Detroit.
Taking out my time-table, I drew a small circle
around the three-fifty train. Then I leaned back
in my chair and tried to think. It was just noon.
When I passed the ashheaps on the train that
morning I had crossed deliberately to the other
side of the car. I suppose there'd be a curious
crowd around there all day with little boys
searching for dark spots in the dust, and some
garrulous man telling over and over what had
happened, until it became less and less real
even to him and he could tell it no longer, and
Myrtle Wilson's tragic achievement was
forgotten. Now I want to go back a little and
tell what happened at the garage after we left
there the night before.
They had difficulty in locating the sister,
Catherine. She must have broken her rule
against drinking that night, for when she
arrived she was stupid with liquor and unable
to understand that the ambulance had already
gone to Flushing. When they convinced her of
this, she immediately fainted, as if that was the
intolerable part of the affair. Some one, kind or
curious, took her in his car and drove her in the
wake of her sister's body.
Until long after midnight a changing crowd
lapped up against the front of the garage, while
George Wilson rocked himself back and forth
on the couch inside. For a while the door of the
office was open, and every one who came into
the garage glanced irresistibly through it.
Finally someone said it was a shame, and
closed the door. Michaelis and several other
men were with him; first, four or five men,
later two or three men. Still later Michaelis had
to ask the last stranger to wait there fifteen
minutes longer, while he went back to his own
place and made a pot of coffee. After that, he
Немного погодя я позвонил к Гэтсби, но у
него было занято. Четыре раза я повторял
вызов, и в конце концов потерявшая
терпение телефонистка сказала мне, что
абонент ждет разговора по заказу из
Детройта. Я вынул свое железнодорожное
расписание и обвел кружочком цифру 3. 50.
Потом откинулся назад и попытался
сосредоточиться на своих мыслях. Было
ровно двенадцать часов.
Когда утром мой поезд приближался к
шлаковым кучам, я нарочно пересел на
другую сторону. Мне казалось, что там все
еще шумит толпа любопытных и
мальчишки высматривают темные пятна в
пыли, а какой-нибудь словоохотливый
старичок снова и снова рассказывает о
подробностях происшествия; но с каждым
разом его рассказ будет звучать все менее
правдоподобно, даже для него самого, и в
конце концов он уже не сможет его
повторять и трагедия Миртл Уилсон канет в
забвение. Но сейчас я хочу немного
вернуться и рассказать, что происходило в
гараже вчера, после того как мы оттуда
уехали.
Сестру погибшей, Кэтрин, удалось
разыскать не сразу. Должно быть, она в тот
вечер изменила своему правилу ничего не
пить, потому что, когда ее привезли, голова
ее была затуманена винными парами и ей
никак не могли втолковать, что санитарный
автомобиль уже увез тело во Флашинг.
Уразумев это наконец, она тут же
хлопнулась в обморок, словно из всего, что
случилось, это было самое ужасное. Кто-то
по доброте или из любопытства усадил ее в
свою машину и повез следом за останками
сестры.
Далеко за полночь бурлил у гаража
людской прибой — уходили одни,
подходили другие, а Джордж Уилсон все
сидел на диванчике в конторке и мерно
раскачивался из стороны в сторону. Первое
время дверь конторки стояла распахнутая
настежь, и входившим в гараж трудно было
удержаться, чтобы не заглянуть туда.
Потом кто-то сказал, что это нехорошо, и
дверь затворили. Несколько человек, в том
числе Михаэлис, оставались с Уилсоном;
сначала их было пятеро или шестеро, потом
двое или трое, а под конец Михаэлису
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
133
пришлось попросить последнего
задержаться хоть на четверть часа, пока он,
Михаэлис, сходит к себе сварить кофе.
После этого он до рассвета просидел с
Уилсоном один.
About three o'clock the quality of Wilson's
Часа в три в поведении Уилсона наступила
incoherent muttering changed—he grew
перемена — он стал поспокойнее и вместо
quieter and began to talk about the yellow car. бессвязного бормотанья заговорил о желтой
He announced that he had a way of finding out машине. Твердил, что сумеет узнать, кто
whom the yellow car belonged to, and then he хозяин этой машины, а потом вдруг
blurted out that a couple of months ago his
рассказал, что месяца два назад его жена
wife had come from the city with her face
как-то возвратилась из города с распухшим
bruised and her nose swollen.
носом и кровоподтеками на лице.
But when he heard himself say this, he flinched Но услышав собственные слова, он весь
and began to cry "Oh, my God!" again in his
передернулся и снова стал качаться и
groaning voice. Michaelis made a clumsy
стонать: "Боже мой, боже мой!" Михаэлис
attempt to distract him.
пытался, как умел, отвлечь его мысли:
"How long have you been married, George?
— Сколько времени вы были женаты,
Come on there, try and sit still a minute and
Джордж? Ну, полно, посиди минутку
answer my question. How long have you been спокойно и ответь на мой вопрос. Сколько
married?"
времени вы были женаты?
"Twelve years."
— Двенадцать лет.
"Ever had any children? Come on, George, sit
— А детей у вас никогда не было? Ну,
still—I asked you a question. Did you ever
посиди же спокойно, Джордж. Ты слышал,
have any children?"
о чем я спрашиваю? Были у вас когданибудь дети?
The hard brown beetles kept thudding against
В тусклом свете единственной лампочки по
the dull light, and whenever Michaelis heard a полу бегали, сталкиваясь, рыжие тараканы;
car go tearing along the road outside it sounded время от време ни слышался шум
to him like the car that hadn't stopped a few
проносившейся мимо машины, в
hours before. He didn't like to go into the
Михаэлису каждый раз казалось, будто это
garage, because the work bench was stained
та самая, что умчалась, не остановившись,
where the body had been lying, so he moved
несколько часов тому назад. Ему не
uncomfortably around the office—he knew
хотелось выходить в помещение гаража,
every object in it before morning—and from
чтобы не увидеть испятнанный кровью
time to time sat down beside Wilson trying to
верстак, на котором вчера лежало тело;
keep him more quiet.
поэтому он тревожно топтался по конторке,
— к утру уже все в ней знал наизусть, — а
порой, присев рядом с Уилсоном,
принимался увещевать его:
"Have you got a church you go to sometimes,
— Ты в какую церковь ходишь, Джордж?
George? Maybe even if you haven't been there Может, давно уже не был, так это ничего.
for a long time? Maybe I could call up the
Может, я позвоню в твою церковь и
church and get a priest to come over and he
попрошу священника прийти поговорить с
could talk to you, see?"
тобой, а, Джордж?
"Don't belong to any."
— Ни в какую я церковь не хожу.
"You ought to have a church, George, for times — Нельзя человеку без церкви, Джордж,
like this. You must have gone to church once.
вот хотя бы на такой случай. И ты ведь,
Didn't you get married in a church? Listen,
наверно, ходил в церковь прежде. ВенчалсяGeorge, listen to me. Didn't you get married in то ты ведь в церкви? Да ты слушай,
a church?"
Джордж, слушай меня. Венчался ты в
"That was a long time ago."
церкви?
stayed there alone with Wilson until dawn.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
134
The effort of answering broke the rhythm of
his rocking—for a moment he was silent. Then
the same half-knowing, half-bewildered look
came back into his faded eyes.
"Look in the drawer there," he said, pointing at
the desk.
"Which drawer?"
"That drawer—that one."
Michaelis opened the drawer nearest his hand.
There was nothing in it but a small, expensive
dog-leash, made of leather and braided silver.
It was apparently new.
"This?" he inquired, holding it up.
Wilson stared and nodded.
"I found it yesterday afternoon. She tried to tell
me about it, but I knew it was something
funny."
"You mean your wife bought it?"
"She had it wrapped in tissue paper on her
bureau."
Michaelis didn't see anything odd in that, and
he gave Wilson a dozen reasons why his wife
might have bought the dog-leash. But
conceivably Wilson had heard some of these
same explanations before, from Myrtle,
because he began saying "Oh, my God!" again
in a whisper—his comforter left several
explanations in the air.
"Then he killed her," said Wilson. His mouth
dropped open suddenly.
"Who did?"
"I have a way of finding out."
"You're morbid, George," said his friend. "This
has been a strain to you and you don't know
what you're saying. You'd better try and sit
quiet till morning."
"He murdered her."
"It was an accident, George."
Wilson shook his head. His eyes narrowed and
his mouth widened slightly with the ghost of a
superior "Hm!"
"I know," he said definitely, "I'm one of these
trusting fellas and I don't think any harm to
nobody, but when I get to know a thing I know
it. It was the man in that car. She ran out to
— Так то было давно.
Усилия, требовавшиеся для ответа,
перебили мерный ритм его качанья, и он
ненадолго затих. Потом в его выцветших
глазах появилось прежнее выражение —
догадка пополам с растерянностью.
— Посмотри, что в том ящике, — сказал он,
указывая на свой стол.
— В каком ящике?
— Вон в том.
Михаэлис выдвинул ближайший к нему
ящик стола. Там ничего не было, кроме
короткого собачьего поводка, кожаного, с
серебряным плетеньем. Он был совсем
новый и, судя по виду, дорогой.
— Это? — спросил Михаэлис, достав
поводок из ящика.
Уилсон так и прилип к нему глазами, потом
кивнул.
— Я это нашел у нее вчера днем. Она мне
стала что-то объяснять, да я сразу
заподозрил неладное.
— Это что же, твоя жена купила?
— Лежало у нее на столике, завернутое в
папиросную бумагу.
Михаэлис тут ничего странного не
усмотрел и сразу привел Уилсону десяток
причин, почему его жене мог понадобиться
собачий поводок. Но должно быть, такие же
или сходные объяснения давала и Миртл,
потому что Уилсон снова застонал: "Боже
мой, боже мой!" — и слова его утешителя
повисли в воздухе.
— Вот он и убил ее, — сказал вдруг
Уилсон. Нижняя челюсть у него отвалилась,
рот так и остался разинутым.
— Кто — он?
— А уж я сумею узнать.
— Ты сам не знаешь, что говоришь,
Джордж, — сказал приятелю грек. — От
горя у тебя помутилось в голове.
Постарайся успокоиться и отдохни
немножко, скоро уже утро.
— Он ее убийца.
— Это был несчастный случай, Джордж. <
Уилсон затряс головой. Глаза его сузились,
по губам прошла тень междометия,
выражающего уверенность.
— Нет уж, — сказал он решительно. — Я
человек простой и никому не желаю зла, но
что я знаю, то знаю. Это он ехал в машине.
Она бросилась к нему, хотела что-то
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
135
сказать, а он не пожелал остановиться.
Михаэлис был свидетелем происшествия,
но ему не пришло в голову искать в нем
какой-то особый смысл. Он считал, что
миссис Уилсон выбежала на шоссе,
спасаясь от мужа, а вовсе не для того,
чтобы остановить какую-то определенную
машину.
"How could she of been like that?"
— Да с чего бы это она?
"She's a deep one," said Wilson, as if that
— Ты ее не знаешь, — сказал Уилсон, как
answered the question. "Ah-h-h——"
будто это было ответом на вопрос. — О-оо-о!..
He began to rock again, and Michaelis stood
Он опять начал раскачиваться и стонать, а
twisting the leash in his hand.
Михаэлис стоял над ним, теребя в руках
"Maybe you got some friend that I could
поводок.
telephone for, George?"
— Может, есть у тебя какой-нибудь друг, я
бы позвонил, вызвал его сюда, а, Джордж?
This was a forlorn hope—he was almost sure
Напрасная надежда — да Михаэлис и не
that Wilson had no friend: there was not
сомневался, что никаких друзей у Уилсона
enough of him for his wife. He was glad a little нет; ведь его не хватало даже для
later when he noticed a change in the room, a
собственной жены.
blue quickening by the window, and realized
Немного спустя Михаэлис с облегчением
that dawn wasn't far off. About five o'clock it
заметил какую-то перемену в комнате. За
was blue enough outside to snap off the light.
окном посинело, и он понял, что утро уже
близко. К пяти часам синее стало голубым,
и можно было выключить свет.
Wilson's glazed eyes turned out to the
Уилсон остекленевшим взглядом уставился
ashheaps, where small gray clouds took on
в окно, где над кучами шлака курились
fantastic shape and scurried here and there in
маленькие серые облачка, принимая
the faint dawn wind.
фантастические очертания по воле
предутреннего ветра.
"I spoke to her," he muttered, after a long
— Я поговорил с ней, — зашептал он после
silence. "I told her she might fool me but she
долгого молчания, — сказал ей, что меня
couldn't fool God. I took her to the window."— она может обмануть, но господа бога не
with an effort he got up and walked to the rear обманет. Я подвел ее к окошку. — Он с
window and leaned with his face pressed
трудом поднялся и, подойдя к окну, приник
against it——" and I said 'God knows what
к стеклу лбом. — Подвел и говорю:
you've been doing, everything you've been
господь, он все знает, все твои дела. Меня
doing. You may fool me, but you can't fool
ты можешь обмануть, но господа бога не
God!'"
обманешь.
Standing behind him, Michaelis saw with a
И тут Михаэлис, став рядом, заметил, куда
shock that he was looking at the eyes of Doctor он смотрит, и вздрогнул — он смотрел
T. J. Eckleburg, which had just emerged, pale
прямо в огромные блеклые глаза доктора Т.
and enormous, from the dissolving night.
Дж. Эклберга, только что выплывшие из
редеющей мглы.
"God sees everything," repeated Wilson.
— Господь, он все видит, — повторил
"That's an advertisement," Michaelis assured
Уилсон. Михаэлис попробовал его
him. Something made him turn away from the образумить:
window and look back into the room. But
— Да это ж реклама!
Wilson stood there a long time, his face close
Но что-то отвлекло его внимание и
to the window pane, nodding into the twilight. заставило отойти от окна. А Уилсон еще
долго стоял, вглядываясь в сумрак рассвета
speak to him and he wouldn't stop."
Michaelis had seen this too, but it hadn't
occurred to him that there was any special
significance in it. He believed that Mrs. Wilson
had been running away from her husband,
rather than trying to stop any particular car.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
136
By six o'clock Michaelis was worn out, and
grateful for the sound of a car stopping outside.
It was one of the watchers of the night before
who had promised to come back, so he cooked
breakfast for three, which he and the other man
ate together. Wilson was quieter now, and
Michaelis went home to sleep; when he awoke
four hours later and hurried back to the garage,
Wilson was gone.
His movements—he was on foot all the time—
were afterward traced to Port Roosevelt and
then to Gad's Hill, where he bought a sandwich
that he didn't eat, and a cup of coffee. He must
have been tired and walking slowly, for he
didn't reach Gad's Hill until noon. Thus far
there was no difficulty in accounting for his
time—there were boys who had seen a man
"acting sort of crazy," and motorists at whom
he stared oddly from the side of the road. Then
for three hours he disappeared from view. The
police, on the strength of what he said to
Michaelis, that he "had a way of finding out,"
supposed that he spent that time going from
garage to garage thereabout, inquiring for a
yellow car. On the other hand, no garage man
who had seen him ever came forward, and
perhaps he had an easier, surer way of finding
out what he wanted to know. By half-past two
he was in West Egg, where he asked someone
the way to Gatsby's house. So by that time he
knew Gatsby's name.
At two o'clock Gatsby put on his bathing-suit
and left word with the butler that if any one
phoned word was to be brought to him at the
pool. He stopped at the garage for a pneumatic
mattress that had amused his guests during the
summer, and the chauffeur helped him pump it
up. Then he gave instructions that the open car
wasn't to be taken out under any
circumstances—and this was strange, because
the front right fender needed repair.
Gatsby shouldered the mattress and started for
the pool. Once he stopped and shifted it a little,
и тихонько качая головой.
Когда пробило шесть, Михаэлис уже еле
держался на ногах и радостно вздохнул,
услышав, что у гаража затормозила
машина. Это вернулся, как и обещал, один
из мужчин, уехавших около полуночи.
Михаэлис приготовил завтрак на троих, и
они вдвоем его съели. Уилсон тем временем
немного успокоился, и Михаэлис пошел
домой поспать; а когда он через четыре часа
проснулся и побежал в гараж, Уилсона там
не было.
Удалось потом проследить его путь: он шел
пешком — до Порт-Рузвельта, а оттуда до
Гэдсхилла, где он спросил чашку кофе и
сандвич; кофе выпил, а сандвича не съел.
Вероятно, он устал и шел очень медленно,
судя по тому, что попал в Гэдсхилл только в
полдень. Восстановить его передвижения
до этого момента не представило труда — в
одном месте мальчишки видали, как по
дороге шел человек, "вроде бы не в себе", в
другом шоферы обратили внимание на
странного прохожего, диким взглядом
провожавшего каждую машину. Но дальше
след его терялся на целых три часа.
Полиция, основываясь на словах, сказанных
им Михаэлису насчет того, что он "сумеет
узнать", сделала предположение, что он в
это время обходил окрестные гаражи в
поисках желтой машины. Но с другой
стороны, ни один владелец гаража о нем не
заявил, и возможно, у него нашелся какойто другой, более верный и простой способ
узнать, что нужно. В половине третьего его
видели в Уэст-Эгге, где он спрашивал
дорогу к вилле Гэтсби. Следовательно,
фамилия Гэтсби уже была ему тогда
известна.
В два часа Гэтсби надел купальный костюм
и отдал распоряжение лакею: если ктонибудь позвонит, прийти к бассейну и
доложить об этом. Он зашел в гараж, где
шофер помог ему накачать надувной
матрас, которым все лето развлекались его
многочисленные гости. И он строгонастрого запретил выводить из гаража
открытую машину — что было странно, так
как переднее правое крыло нуждалось в
ремонте.
Вскинув матрас на плечо, Гэтсби
направился к бассейну. Один раз он,
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
137
and the chauffeur asked him if he needed help,
but he shook his head and in a moment
disappeared among the yellowing trees.
No telephone message arrived, but the butler
went without his sleep and waited for it until
four o'clock—until long after there was any
one to give it to if it came. I have an idea that
Gatsby himself didn't believe it would come,
and perhaps he no longer cared.
If that was true he must have felt that he had
lost the old warm world, paid a high price for
living too long with a single dream. He must
have looked up at an unfamiliar sky through
frightening leaves and shivered as he found
what a grotesque thing a rose is and how raw
the sunlight was upon the scarcely created
grass. A new world, material without being
real, where poor ghosts, breathing dreams like
air, drifted fortuitously about . . . like that
ashen, fantastic figure gliding toward him
through the amorphous trees.
The chauffeur—he was one of Wolfshiem's
proteges—heard the shots—afterward he could
only say that he hadn't thought anything much
about them. I drove from the station directly to
Gatsby's house and my rushing anxiously up
the front steps was the first thing that alarmed
any one.
But they knew then, I firmly believe. With
scarcely a word said, four of us, the chauffeur,
butler, gardener, and I, hurried down to the
pool.
There was a faint, barely perceptible
movement of the water as the fresh flow from
one end urged its way toward the drain at the
other. with little ripples that were hardly the
shadows of waves, the laden mattress moved
irregularly down the pool. A small gust of
wind that scarcely corrugated the surface was
enough to disturb its accidental course with its
accidental burden. The touch of a cluster of
leaves revolved it slowly, tracing, like the leg
of compass, a thin red circle in the water.
It was after we started with Gatsby toward the
остановившись, поправил ношу; шофер
спросил, не нужно ли помочь, но он
помотал головой и через минуту исчез за
желтеющими деревьями.
Никто так и не позвонил, но лакей, жертвуя
дневным сном, прождал до четырех часов
— когда уже все равно некому было
докладывать о звонке. Мне почему-то
кажется, что Гэтсби и сам не верил в этот
звонок и, может быть, не придавал уже
этому значения.
Если так, то, наверно, он чувствовал, что
старый уютный мир навсегда для него
потерян, что он дорогой ценой заплатил за
слишком долгую верность единственной
мечте. Наверно, подняв глаза, он встречал
незнакомое небо, просвечивающее сквозь
грозную листву, и, содрогаясь, дивился
тому, как нелепо устроена роза и как резок
свет солнца на кое-как сотворенной траве.
То был новый мир, вещественный, но не
реальный, и жалкие призраки, дышащие
мечтами, бесцельно скитались в нем... как
та шлаково-серая фантастическая фигура,
что медленно надвигалась из-за
бесформенных деревьев.
Шофер — один из протеже Вулфшима —
слышал выстрелы; но потом мог сказать
лишь одно — что не обратил на них
внимания. Я с вокзала поехал прямо на
виллу Гэтсби, и взволнованная
поспешность, с которой я взбежал на
крыльцо, послужила первым сигналом к
тревоге.
Но они уже знали, я в этом убежден. Почти
не сговариваясь, мы четверо — шофер,
лакей, садовник и я — бросились к
бассейну.
Лишь легкое, чуть заметное колыхание на
поверхности позволяло угадывать ток воды,
что вливалась в бассейн с одного конца и
уходила с другого. И, покачиваясь на этих
игрушечных волнах, медленно плыл
надувной матрас с грузом. Малейший
ветерок, едва рябивший воду, отклонял этот
случайный груз от его случайного
направления. Порой на пути попадалась
кучка опавших листьев, и, столкнувшись с
нею, матрас начинал кружиться на одном
месте, точно ножкою циркуля прочерчивая
в воде тоненький алый круг.
Уже когда мы несли Гэтсби к дому, в
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
138
house that the gardener saw Wilson's body a
little way off in the grass, and the holocaust
was complete.
Chapter 9
After two years I remember the rest of that
day, and that night and the next day, only as an
endless drill of police and photographers and
newspaper men in and out of Gatsby's front
door. A rope stretched across the main gate and
a policeman by it kept out the curious, but little
boys soon discovered that they could enter
through my yard, and there were always a few
of them clustered open-mouthed about the
pool. Someone with a positive manner, perhaps
a detective, used the expression "madman." as
he bent over Wilson's body that afternoon, and
the adventitious authority of his voice set the
key for the newspaper reports next morning.
Most of those reports were a nightmare—
grotesque, circumstantial, eager, and untrue.
When Michaelis's testimony at the inquest
brought to light Wilson's suspicions of his wife
I thought the whole tale would shortly be
served up in racy pasquinade—but Catherine,
who might have said anything, didn't say a
word. She showed a surprising amount of
character about it too—looked at the coroner
with determined eyes under that corrected
brow of hers, and swore that her sister had
never seen Gatsby, that her sister was
completely happy with her husband, that her
sister had been into no mischief whatever. She
convinced herself of it, and cried into her
handkerchief, as if the very suggestion was
more than she could endure. So Wilson was
reduced to a man "deranged by grief." in order
that the case might remain in its simplist form.
And it rested there.
But all this part of it seemed remote and
unessential. I found myself on Gatsby's side,
and alone. From the moment I telephoned
news of the catastrophe to West Egg village,
every surmise about him, and every practical
question, was referred to me. At first I was
surprised and confused; then, as he lay in his
house and didn't move or breathe or speak,
стороне от дорожки садовник заметил в
траве тело Уилсона — последнюю
искупительную жертву.
ГЛАВА IX
Сейчас, когда миновало уже два года,
остаток этого дня, и ночь, и следующий
день мне вспоминаются только как
беспрестанное коловращение полицейских,
фотографов и репортеров на вилле Гэтсби.
Поперек ворот протянули веревку и
поставили полицейского, чтобы не
пропускать любопытных. Но ребятня очень
скоро пронюхала, что можно пробраться в
сад со стороны моего участка, и около
бассейна все время вертелись стайки
ротозеев-мальчишек. Какой-то уверенно
державшийся мужчина, возможно детектив,
склонясь над телом Уилсона, произнес
слово "сумасшедший"; апломб, с которым
было брошено это замечание, стал
камертоном для отчетов, появившихся в
утренних газетах.
Эти отчеты были, как ночные кошмары, —
фантастичны, навязчивы, обстоятельны в
мелочах и далеки от действительности.
Когда Михаэлис на следствии рассказал о
ревнивых подозрениях Уилсона, я решил,
что теперь вся история неминуемо будет
преподнесена публике в скабрезнопасквильном виде, однако Кэтрин, которой
тут было что сказать, не сказала ни слова.
Она проявила нежданную силу характера —
в упор глядя на следователя из-под своих
выправленных бровей, клялась, что этого
Гэтсби ее сестра знать не знала, что с
мужем ее сестра всегда жила душа в душу и
что вообще за ее сестрой никаких грехов не
водилось. Она даже себя самое в этом
убедила и так рыдала, уткнувшись в платок,
как будто и тень сомнения на этот счет
оскорбляла ее чувства. И Уилсон был
низведен на уровень "невменяемости от
горя", с тем чтобы по возможности
упростить все дело. Так на том и осталось.
Впрочем, мне все это представлялось
далеким и несущественным. Вышло так,
что у Гэтсби не оказалось в наличии
близких, кроме меня. С той минуты, как я
позвонил в поселок Уэст-Эгг и сообщил о
несчастье, любые догадки, любые
практические вопросы, требовавшие
решения, — все адресовалось мне. Сначала
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
139
hour upon hour, it grew upon me that I was
responsible, because no one else was
interested—interested, I mean, with that
intense personal interest to which every one
has some vague right at the end.
I called up Daisy half an hour after we found
him, called her instinctively and without
hesitation. But she and Tom had gone away
early that afternoon, and taken baggage with
them.
"Left no address?"
"No."
"Say when they'd be back?"
"No."
"Any idea where they are? How I could reach
them?"
"I don't know. Can't say."
I wanted to get somebody for him. I wanted to
go into the room where he lay and reassure
him: "I'll get somebody for you, Gatsby. Don't
worry. Just trust me and I'll get somebody for
you——"
Meyer Wolfshiem's name wasn't in the phone
book. The butler gave me his office address on
Broadway, and I called Information, but by the
time I had the number it was long after five,
and no one answered the phone.
"Will you ring again?"
"I've rung them three times."
"It's very important."
"Sorry. I'm afraid no one's there."
I went back to the drawing-room and thought
for an instant that they were chance visitors, all
these official people who suddenly filled it.
But, as they drew back the sheet and looked at
Gatsby with unmoved eyes, his protest
continued in my brain:
"Look here, old sport, you've got to get
somebody for me. You've got to try hard. I
can't go through this alone."
Some one started to ask me questions, but I
broke away and going up-stairs looked hastily
through the unlocked parts of his desk—he'd
never told me definitely that his parents were
меня это удивляло и смущало; но время
шло, и от того, что Гэтсби лежал там, в
своем доме, не двигался, не дышал и не
говорил, во мне постепенно росло чувство
ответственности, — ведь больше никто не
интересовался им, я хочу сказать — не
испытывал того пристального, личного
интереса, на который каждый из нас имеет
какое-то право под конец.
Я позвонил Дэзи через полчаса после того,
как его нашли, сделал это по
непосредственному побуждению, не
раздумывая. Но оказалось, что они с Томом
уехали еще утром, взяв с собою багаж.
— И не оставили адреса?
— Нет.
— Не говорили, когда вернутся?
— Нет.
— А вы не знаете, где они? Как с ними
связаться?
— Не знаю. Не могу сказать.
Мне хотелось найти ему кого-нибудь.
Хотелось войти в комнату, где он лежал, и
пообещать ему: "Уж я вам найду когонибудь, Гэтсби. Будьте спокойны.
Положитесь на меня, я вам кого-нибудь
найду".
Имя Мейера Вулфшима в телефонной
книге не значилось. От мрачного лакея я
узнал адрес его конторы в Нью-Йорке и
позвонил в справочную, но, когда мне дали
номер, был уже шестой час и к телефону
никто не подходил.
— Пожалуйста, позвоните еще раз.
— Я уже три раза звонила.
— У меня очень важное дело.
— Сожалею, но там, видимо, никого нет.
Я вернулся в гостиную и увидел, что в ней
полно народу — я даже принял было их за
случайных гостей, всех этих
представителей власти. Но хотя они
откинули простыню и долго смотрели на
Гэтсби испуганными глазами, в мозгу у
меня не переставало настойчиво биться:
"Послушайте, старина, вы мне должны
найти кого-нибудь. Вы должны приложить
все силы. Не могу я пройти через это
совсем один".
Меня стали спрашивать о чем-то, но я
убежал и, поднявшись наверх, принялся
торопливо рыться в незапертых ящиках его
письменного стола — он мне никогда не
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
140
говорил определенно, что его родители
умерли. Но нигде ничего не было — только
со стены смотрел портрет Дэна Коди,
свидетель давно забытых бурь.
Next morning I sent the butler to New York
На, следующее утро я послал мрачного
with a letter to Wolfshiem, which asked for
лакея в Нью-Йорк к Вулфшиму с письмом,
information and urged him to come out on the
в котором спрашивал о родственниках
next train. That request seemed superfluous
Гэтсби и просил приехать ближайшим
when I wrote it. I was sure he'd start when he
поездом. Впрочем, последняя просьба мне
saw the newspapers, just as I was sure there'd
самому показалась излишней. Я не
be a wire from Daisy before noon—but neither сомневался, что он и так бросится на
a wire nor Mr. Wolfshiem arrived; no one
вокзал, едва прочитает газеты. — как не
arrived except more police and photographers
сомневался и в том, что от Дэзи еще утром
and newspaper men. When the butler brought
будет телеграмма. Но ни телеграмма, ни
back Wolfshiem's answer I began to have a
мистер Вулфшим не прибыли; прибывали
feeling of defiance, of scornful solidarity
только все новые полицейские, фотографы
between Gatsby and me against them all.
и репортеры. Когда я прочитал
привезенный лакеем ответ Вулфшима, во
мне поднялось чувство гнева, смешанного с
отвращением, и в этом чувстве мы с Гэтсби
были заодно против них всех.
DEAR MR. CARRAWAY. This has been one
"Дорогой мистер Каррауэй! Это для меня
of the most terrible shocks of my life to me I
один из самых тяжелых ударов за всю мою
hardly can believe it that it is true at all. Such a жизнь, я просто не могу поверить, что это
mad act as that man did should make us all
правда. Безумный поступок этого человека
think. I cannot come down now as I am tied up должен всех нас заставить призадуматься. Я
in some very important business and cannot get не могу приехать в данное время, так как
mixed up in this thing now. If there is anything занят чрезвычайно важным делом, и мне
I can do a little later let me know in a letter by никак нельзя впутываться в такую историю.
Edgar. I hardly know where I am when I hear
Если смогу быть чем-либо полезен потом,
about a thing like this and am completely
уведомьте меня письмом через Эдгара.
knocked down and out. Yours truly MEYER
Меня подобные вещи совершенно
WOLFSHIEM
выбивают из колеи, я потрясен и не могу
and then hasty addenda beneath:
прийти в себя.
Let me know about the funeral etc. do not
Искренне ваш
know his family at all.
Мейер Вулфшим".
И внизу торопливая приписка: "Прошу
уведомить, как с похоронами и т. д., о
родственниках ничего не знаю".
When the phone rang that afternoon and Long
Когда в холле под вечер зазвонил телефон
Distance said Chicago was calling I thought
и междугородная сказала: "Вызывает
this would be Daisy at last. But the connection Чикаго", я был уверен, что это наконец
came through as a man's voice, very thin and
Дэзи. Но в трубке послышался мужской
far away.
голос, глухой и плохо слышный издалека:
"This is Slagle speaking . . ."
— Это говорит Слэгл...
"Yes?" The name was unfamiliar.
— Вас слушают. — Фамилия мне была
"Hell of a note, isn't it? Get my wire?"
незнакома.
"There haven't been any wires."
— Хорошенькая история, а? Вы мою
телеграмму получили?
— Никаких телеграмм не было.
"Young Parke's in trouble," he said rapidly.
— Молодой Паркер влип, — сказал голос
"They picked him up when he handed the
скороговоркой. — Его сцапали; когда он
dead. But there was nothing—only the picture
of Dan Cody, a token of forgotten violence,
staring down from the wall.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
141
передавал бумаги в окошечко. Из НьюЙорка поступило сообщение с указанием
номеров и серий, буквально за пять минут
до того. Что вы на это скажете, а? В такой
дыре никогда не знаешь, на что нарвешься...
Задыхаясь, я прервал его:
— Алло! Послушайте — вы не с мистером
Гэтсби говорите. Мистер Гэтсби умер.
На другом конце провода долго молчали.
Потом послышалось короткое восклицание,
потом в трубке щелкнуло, и нас
разъединили.
I think it was on the third day that a telegram
Кажется, на третий день пришла
signed Henry C. Gatz arrived from a town in
телеграмма из какого-то городка в
Minnesota. It said only that the sender was
Миннесоте, подписанная: Генри Ч. Гетц. В
leaving immediately and to postpone the
телеграмме говорилось, что податель
funeral until he came.
немедленно выезжает и просит дождаться
его с похоронами.
It was Gatsby's father, a solemn old man, very
Это был отец Гэтсби, скорбного вида
helpless and dismayed, bundled up in a long
старичок, беспомощный и растерянный,
cheap ulster against the warm September day.
увернутый, несмотря на теплый
His eyes leaked continuously with excitement, сентябрьский день, в дешевое долгополое
and when I took the bag and umbrella from his пальто с поясом. От волнения глаза у него
hands he began to pull so incessantly at his
непрерывно слезились, а как только я взял
sparse gray beard that I had difficulty in
из его рук саквояж и зонтик, он стал дергать
getting off his coat. He was on the point of
себя за реденькую седую бороду, так что
collapse, so I took him into the music room
мне с трудом удалось снять с него пальто.
and made him sit down while I sent for
Видя, что он еле держится на ногах, я повел
something to eat. But he wouldn't eat, and the
его в музыкальный салон, усадил там и,
glass of milk spilled from his trembling hand.
вызвав лакея, сказал, чтобы ему принесли
поесть. Но есть он не стал, а молоко
расплескалось из стакана, так у него
дрожала рука.
"I saw it in the Chicago newspaper," he said.
— Я прочел в чикагской газете, — сказал
"It was all in the Chicago newspaper. I started
он. — В чикагской газете было написано. Я
right away."
сразу же выехал.
"I didn't know how to reach you." His eyes,
— У меня не было вашего адреса.
seeing nothing, moved ceaselessly about the
Его невидящий взгляд все время перебегал
room.
с предмета на предмет.
"It was a madman," he said. "He must have
— Это сделал сумасшедший, — сказал он.
been mad."
— Конечно же, сумасшедший.
"Wouldn't you like some coffee?" I urged him. — Может быть, вы хоть кофе выпьете? —
"I don't want anything. I'm all right now, Mr.— настаивал я.
—"
— Нет, я ничего не хочу. Мне уже лучше,
"Carraway."
мистер...
"Well, I'm all right now. Where have they got
— Каррауэй.
Jimmy?"
— Мне уже лучше, вы не беспокойтесь. Где
он, Джимми?
I took him into the drawing-room, where his
Я проводил его в гостиную, где лежал его
son lay, and left him there. Some little boys
сын, и оставил там. Несколько мальчишек
had come up on the steps and were looking
забрались на крыльцо и заглядывали в холл;
into the hall; when I told them who had
я им объяснил, кто приехал, и они неохотно
bonds over the counter. They got a circular
from New York giving 'em the numbers just
five minutes before. What d'you know about
that, hey? You never can tell in these hick
towns——"
"Hello!" I interrupted breathlessly. "Look
here—this isn't Mr. Gatsby. Mr. Gatsby's
dead."
There was a long silence on the other end of
the wire, followed by an exclamation . . . then
a quick squawk as the connection was broken.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
142
arrived, they went reluctantly away.
After a little while Mr. Gatz opened the door
and came out, his mouth ajar, his face flushed
slightly, his eyes leaking isolated and
unpunctual tears. He had reached an age where
death no longer has the quality of ghastly
surprise, and when he looked around him now
for the first time and saw the height and
splendor of the hall and the great rooms
opening out from it into other rooms, his grief
began to be mixed with an awed pride. I helped
him to a bedroom up-stairs; while he took off
his coat and vest I told him that all
arrangements had been deferred until he came.
"I didn't know what you'd want, Mr. Gatsby—
—"
"Gatz is my name."
"—Mr. Gatz. I thought you might want to take
the body West."
He shook his head.
"Jimmy always liked it better down East. He
rose up to his position in the East. Were you a
friend of my boy's, Mr.—?"
"We were close friends."
"He had a big future before him, you know. He
was only a young man, but he had a lot of
brain power here."
He touched his head impressively, and I
nodded.
"If he'd of lived, he'd of been a great man. A
man like James J. Hill. He'd of helped build up
the country."
"That's true," I said, uncomfortably.
He fumbled at the embroidered coverlet, trying
to take it from the bed, and lay down stiffly—
was instantly asleep.
That night an obviously frightened person
called up, and demanded to know who I was
before he would give his name.
"This is Mr. Carraway," I said.
"Oh!" He sounded relieved. "This is
Klipspringer." I was relieved too, for that
seemed to promise another friend at Gatsby's
grave. I didn't want it to be in the papers and
draw a sightseeing crowd, so I'd been calling
пошли прочь.
Немного погодя дверь гостиной отворилась
и мистер Гетц вышел; рот у него был
открыт, лицо слегка побагровело, из глаз
катились редкие, неупорядоченные слезы.
Он был в том возрасте, в котором смерть
уже не кажется чудовищной
неожиданностью, и когда он, впервые
оглядевшись вокруг, увидел
величественную высоту сводов холла и
анфилады пышных покоев, открывавшиеся
в обе стороны, к его горю стало
примешиваться чувство благоговейной
гордости. Я отвел его наверх, в одну из
комнат для гостей, и, пока он снимал
пиджак и жилет, объяснил ему, что все
распоряжения были приостановлены до его
приезда.
— Я не знал, каковы будут ваши
пожелания, мистер Гэтсби...
— Моя фамилия Гетц.
— ... мистер Гетц. Я думал, может быть, вы
захотите увезти тело на Запад.
Он замотал головой.
— Джимми всегда больше нравилось здесь,
на Востоке. Ведь это здесь он достиг своего
положения. Вы были другом моего
мальчика, мистер...?
— Мы с ним были самыми близкими
друзьями.
— Он бы далеко пошел, можете мне
поверить. Он был еще молод, но вот здесь у
него было хоть отбавляй. — Он
внушительно постучал себя по лбу, и я
кивнул в знак согласия.
— Поживи он еще, он бы стал ба-а-льшим
человеком. Таким, как Джеймс Дж. Хилл.
Он бы ба-а-льшую пользу принес стране.
— Вероятно, — сказал я, замявшись.
Он неловко стащил с постели расшитое
покрывало, лег, вытянулся и мгновенно
уснул.
Вечером позвонил какой-то явно
перепуганный субъект, который, прежде
чем назвать себя, пожелал узнать, кто с ним
говорит.
— Говорит мистер Каррауэй.
— А-а! — радостно отозвался он. — А я —
Клипспрингер.
Я тоже обрадовался — можно было, значит,
рассчитывать, что за гробом Гэтсби пойдет
еще один старый знакомый. Не желая
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
143
давать извещение в газеты, чтобы не
привлечь толпу любопытных, я решил
лично сообщить кое-кому по телефону. Но
почти ни до кого не удалось дозвониться.
"The funeral's to-morrow," I said. "Three
— Похороны завтра, — сказал я. — Нужно
o'clock, here at the house. I wish you'd tell
быть на вилле к трем часам. И будьте так
anybody who'd be interested."
любезны, скажите всем, кто захотел бы
"Oh, I will," he broke out hastily. "Of course
приехать.
I'm not likely to see anybody, but if I do."
— Да, да, непременно, — поспешно ответил
он. — Я вряд ли кого-нибудь увижу, но
если случайно
His tone made me suspicious.
Его тон заставил меня насторожиться.
"Of course you'll be there yourself."
— Вы сами, разумеется, будете?
"Well, I'll certainly try. What I called up about — Постараюсь, непременно постараюсь. Я,
is——"
собственно, позвонил, чтобы...
"Wait a minute," I interrupted. "How about
— Минутку, — перебил я. — Мне бы
saying you'll come?"
хотелось услышать от вас точно: вы будете?
"Well, the fact is—the truth of the matter is
— Мм... видите ли — дело в том, что я
that I'm staying with some people up here in
теперь живу у одних знакомых в Гриниче, и
Greenwich, and they rather expect me to be
завтра они на меня в некотором роде
with them to-morrow. In fact, there's a sort of
рассчитывают. Предполагается что-то вроде
picnic or something. Of course I'll do my very пикника или прогулки. Но я, конечно,
best to get away."
приложу все старания, чтобы освободиться.
I ejaculated an unrestrained "Huh!" and he
У меня невольно вырвалось: "Эх!" — и он,
must have heard me, for he went on nervously: должно быть, услышал, потому что сразу
"What I called up about was a pair of shoes I
заторопился:
left there. Iwonder if it'd be too much trouble
— Я, собственно, позвонил вот зачем: я там
to have the butler send them on. You see,
оставил пару туфель, так не затруднит ли
they're tennis shoes, and I'm sort of helpless
вас распорядиться, чтобы мне их прислали.
without them. My address is care of B. F.——" Понимаете, это теннисные туфли, и я без
них прямо как без рук. Пусть пошлют на
адрес...
I didn't hear the rest of the name, because I
На чей адрес, я уже не слыхал — я повесил
hung up the receiver.
трубку. А немного спустя мне пришлось
After that I felt a certain shame for Gatsby—
постыдиться за Гэтсби — один из тех, кому
one gentleman to whom I telephoned implied
я звонил, выразился в том смысле, что, мол,
that he had got what he deserved. However,
туда ему и дорога. Впрочем, я сам был
that was my fault, for he was one of those who виноват: этот господин принадлежал к
used to sneer most bitterly at Gatsby on the
числу самых заядлых любителей
courage of Gatsby's liquor, and I should have
позубоскалить насчет Гэтсби, угощаясь его
known better than to call him.
вином, и нечего было звонить такому.
The morning of the funeral I went up to New
Наутро в день похорон я сам поехал в НьюYork to see Meyer Wolfshiem; I couldn't seem Йорк к Мейеру Вулфшиму, не видя другого
to reach him any other way. The door that I
способа с ним связаться. Лифт остановился
pushed open, on the advice of an elevator boy, против двери, на которой значилось: "Акц.
was marked "The Swastika Holding
о-во "Свастика"; по совету лифтера я
Company," and at first there didn't seem to be
толкнул дверь — она была не заперта, и я
any one inside. But when I'd shouted "hello."
вошел. Сперва мне показалось, что в
several times in vain, an argument broke out
помещении нет ни души, и только после
behind a partition, and presently a lovely
нескольких моих окликов за перегородкой
Jewess appeared at an interior door and
заспорили два голоса, и минуту спустя из
scrutinized me with black hostile eyes.
внутренней двери вышла хорошенькая
up a few people myself. They were hard to
find.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
144
"Nobody's in," she said. "Mr. Wolfshiem's
gone to Chicago."
The first part of this was obviously untrue, for
someone had begun to whistle "The Rosary,"
tunelessly, inside.
"Please say that Mr. Carraway wants to see
him."
"I can't get him back from Chicago, can I?"
At this moment a voice, unmistakably
Wolfshiem's, called "Stella!" from the other
side of the door.
"Leave your name on the desk," she said
quickly. "I'll give it to him when he gets back."
"But I know he's there."
She took a step toward me and began to slide
her hands indignantly up and down her hips.
"You young men think you can force your way
in here any time," she scolded. "We're getting
sickantired of it. When I say he's in Chicago,
he's in Chicago."
I mentioned Gatsby.
"Oh—h!" She looked at me over again. "Will
you just—What was your name?"
She vanished. In a moment Meyer Wolfshiem
stood solemnly in the doorway, holding out
both hands. He drew me into his office,
remarking in a reverent voice that it was a sad
time for all of us, and offered me a cigar.
"My memory goes back to when I first met
him," he said. "A young major just out of the
army and covered over with medals he got in
the war. He was so hard up he had to keep on
wearing his uniform because he couldn't buy
some regular clothes. First time I saw him was
when he come into Winebrenner's poolroom at
Forty-third Street and asked for a job. He
hadn't eat anything for a couple of days. 'come
on have some lunch with me,' I sid. He ate
more than four dollars' worth of food in half an
hour."
"Did you start him in business?" I inquired.
"Start him! I made him."
еврейка и недружелюбно уставилась на
меня большими черными глазами.
— Никого нет, — сказала она. — Мистер
Вулфшим уехал в Чикаго.
Первое из этих утверждений явно не
соответствовало действительности, так как
за перегородкой кто-то стал фальшиво
насвистывать "Розовый куст".
— Будьте добры сказать мистеру
Вулфшиму, что его хочет видеть мистер
Каррауэй.
— Как же это я ему скажу, если он в
Чикаго?
В эту минуту из-за двери позвали: "Стелла!"
— и я сразу узнал голос Вулфшима.
— Оставьте на столике вашу карточку, —
поспешно сказала женщина. — Он
вернется, я ему передам.
— Послушайте, я же знаю, что он здесь.
Она шагнула вперед, негодующе
подбоченясь.
— — Повадились тоже врываться сюда
когда вздумается, — заговорила она
сердито. — Покою нет от вашего брата. Раз
я говорю, он в Чикаго, значит, он в Чикаго.
Я назвал имя Гэтсби.
— О-о! — Она снова на меня посмотрела.
— Тогда погодите минутку. Как вы сказали,
ваша фамилия?
Она исчезла. Мгновение спустя Мейер
Вулфшим стоял на пороге, скорбным
жестом протягивая ко мне руки. Он увлек
меня в свой кабинет, сказал почтительно
приглушенным голосом, что сегодня
печальный день для всех нас, и предложил
мне сигару.
— Помню, каким он был, когда мы с ним
встретились впервые, — заговорил он,
усевшись. — Молодой майор, только что из
армии, весь в медалях, полученных на
фронте. И ни гроша в кармане — он все еще
ходил в военной форме, так как ему не на
что было купить штатский костюм. Первый
раз я его увидал в бильярдной
Уайнбреннера на Сорок третьей улице, куда
он зашел попросить какой-нибудь работы.
Он уже несколько дней буквально голодал.
Я его пригласил позавтракать со мной, так
поверите ли — он за полчаса наел на
четыре доллара с лишним.
— И вы помогли ему стать на ноги? —
спросил я.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
145
— Помог? Я его человеком сделал!
— М-м...
"I raised him up out of nothing, right out of the — Я его вытащил из грязи, из ничтожества.
gutter. I saw right away he was a fineВижу: молодой человек, красивый,
appearing, gentlemanly young man, and when обходительный, а когда он еще мне сказал,
he told me he was an Oggsford I knew I could что учился в Оксворте, я сразу сообразил,
use him good. I got him to join up in the
что от него может быть прок. Заставил его
American Legion and he used to stand high
вступить в Американский легион, он там
there. Right off he did some work for a client
быстро выдвинулся. А тут дело для него
of mine up to Albany. We were so thick like
нашлось, у одного моего клиента в Олбани.
that in everything."—he held up two bulbous
Мы с ним были как два пальца на одной
fingers——" always together."
руке. — Вулфшим поднял два толстых
пальца. — Где один, там и другой.
I wondered if this partnership had included the
Интересно, подумал я, действовало ли это
World's Series transaction in 1919.
содружество во время истории с "Уорлд
"Now he's dead," I said after a moment. "You
Сириз" в 1919 году.
were his closest friend, so I know you'll want
— А теперь он умер, — сказал я. — И вы,
to come to his funeral this afternoon."
как его ближайший друг, приедете сегодня
"I'd like to come."
на похороны.
"Well, come then."
— Да, я бы очень хотел приехать, — сказал
он.
— Вот и приезжайте.
The hair in his nostrils quivered slightly, and as Волосы у него в ноздрях зашевелились, на
he shook his head his eyes filled with tears.
глазах выступили слезы, и он покачал
"I can't do it—I can't get mixed up in it," he
головой.
said.
— Не могу, мне в такие истории лучше не
"There's nothing to get mixed up in. It's all
впутываться, — сказал он.
over now."
— А никакой истории и нет. Теперь все уже
кончено.
"When a man gets killed I never like to get
— Если человек умирает не своей смертью,
mixed up in it in any way. I keep out. When I
я всегда стараюсь не впутываться. Держусь
was a young man it was different—if a friend
в стороне. Вот был я помоложе — тогда
of mine died, no matter how, I stuck with them другое дело; уж если у меня умирал друг,
to the end. You may think that's sentimental,
все равно как, я его не покидал до конца.
but I mean it—to the bitter end."
Можете считать меня сентиментальным, но
так уж оно было: до самого конца.
I saw that for some reason of his own he was
Мне стало ясно, что по каким-то причинам
determined not to come, so I stood up.
он твердо решил на похороны не ездить, и я
"Are you a college man?" he inquired
встал.
suddenly.
— Вы окончили университет? — ни с того
For a moment I thought he was going to
ни с сего спросил он.
suggest a "gonnegtion," but he only nodded
Я было подумал, что сейчас речь пойдет о
and shook my hand.
"кхонтактах", но он только кивнул и с
чувством пожал мне руку.
"Let us learn to show our friendship for a man
— Важно быть человеку другом, пока он
when he is alive and not after he is dead," he
жив, а не тогда, когда он уже умер, —
suggested. "After that my own rule is to let
заметил он. — Мертвому это все ни к чему
everything alone."
— лично я так считаю.
When I left his office the sky had turned dark
Когда я вышел от Вулфшима, небо было
and I got back to West Egg in a drizzle. After
обложено тучами, и в Уэст-Эгг я вернулся
changing my clothes I went next door and
под накрапывающим дождем. Наскоро
found Mr. Gatz walking up and down excitedly переодевшись, я пошел на виллу. В холле
"Oh."
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
146
мистер Гетц взволнованно расхаживал из
угла в угол. Он все больше и больше
гордился сыном и сыновним богатством и,
как видно, ждал меня, чтобы мне что-то
показать.
"Jimmy sent me this picture." He took out his
— Эту карточку Джимми мне прислал. —
wallet with trembling fingers. "Look there."
Он дрожащими пальцами вытащил
бумажник. — Вот, посмотрите.
It was a photograph of the house, cracked in
Это была фотография виллы, замусоленная
the corners and dirty with many hands. He
и истертая по краям. Старик возбужденно
pointed out every detail to me eagerly. "Look
тыкал в нее пальцем, указывая то на одну,
there!" and then sought admiration from my
то на другую подробность. "Вот,
eyes. He had shown it so often that I think it
посмотрите!" И каждый раз оглядывался на
was more real to him now than the house itself. меня, ожидая восхищения. Он так привык
показывать всем эту фотографию, что,
вероятно, она для него была реальнее самой
виллы.
"Jimmy sent it to me. I think it's a very pretty
— Это мне Джимми прислал. По-моему,
picture. It shows up well."
очень хорошая карточка. На ней все так
"Very well. Had you seen him lately?"
красиво.
— Да, очень красиво. А вы давно виделись
с ним?
"He come out to see me two years ago and
— Он ко мне приезжал два года назад и
bought me the house I live in now. Of course
купил мне дом, в котором я теперь живу.
we was broke up when he run off from home,
Оно конечно, нам нелегко пришлось, когда
but I see now there was a reason for it. He
он сбежал из семьи, но я теперь вижу, что
knew he had a big future in front of him. And
он был прав. Он знал, что его ожидает
ever since he made a success he was very
большое будущее. А уж как он вышел в
generous with me."
люди, так ничего для меня не жалел.
He seemed reluctant to put away the picture,
Ему явно не хотелось расставаться с
held it for another minute, lingeringly, before
фотографией, и он медлил, держа ее у меня
my eyes. Then he returned the wallet and
перед глазами. Наконец он убрал ее в
pulled from his pocket a ragged old copy of a
бумажник и взамен вытащил из кармана
book called HOPALONG CASSIDY.
старую, растрепанную книжонку,
озаглавленную: "Прыг-скок, Кэссиди".
"Look here, this is a book he had when he was
— Вот, смотрите, это сохранилось с тех
a boy. It just shows you."
пор, как он был еще мальчишкой. Оно о
He opened it at the back cover and turned it
многом говорит.
around for me to see. On the last fly-leaf was
Он раскрыл книжку с конца и повернул так,
printed the word SCHEDULE, and the date
чтобы мне было видно. На последнем
September 12, 1906. and underneath:
чистом листе было выведено печатными
буквами: "РАСПИСАНИЕ" и рядом число:
"12 сентября 1906 года". Под этим стояло:
Rise from bed . . . . . . . . . . . . . . . . 6.00 A.M.
Подъем.............................6.00 утра
Dumbbell exercise and wall-scaling . . . . . .
Упражнения с гантелями и перелезанье
6.15-6.30 " Study electricity, etc . . . . . . . . . . . . через стену...6.15 — 6.30
7.15-8.15 " Work . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Изучение электричества и
8.30-4.30 P.M. Baseball and sports . . . . . . . . . пр........................7.15 — 8.15 Работа.............
. . . . 4.30-5.00 " Practice elocution, poise and
..... 8.30 — 4.30 Бейсбол и
how to attain it 5.00-6.00 " Study needed
спорт............................. 4.30 — 5.00
inventions . . . . . . . . . . . 7.00-9.00 "
Упражнения в красноречии и выработка
осанки....... 5.00 — 6.00 Обдумывание
in the hall. His pride in his son and in his son's
possessions was continually increasing and
now he had something to show me.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
147
нужных изобретений.................... 7.00 —
9.00
GENERAL RESOLVES No wasting time at
ОБЩИЕ РЕШЕНИЯ
Shafters or [a name, indecipherable] No more
Не тратить время на Штефтерса и {(имя
smokeing or chewing Bath every other day
неразборчиво)}
Read one improving book or magazine per
Бросить курить и жевать резинку
week Save $5.00 {crossed out} $3.00 per week Через день принимать ванну
Be better to parents
Каждую неделю прочитывать одну книгу
или журнал для общего развития
Каждую неделю откладывать 5 дол
{(зачеркнуто)} 3 дол.
Лучше относиться к родителям.
"I come across this book by accident," said the
— Мне это попалось на глаза случайно, —
old man. "It just shows you, don't it?"
сказал старик. — Но это о многом говорит,
"It just shows you."
верно?
— Да, о многом.
"Jimmy was bound to get ahead. He always
— Он бы далеко пошел, Джимми. Бывало,
had some resolves like this or something. Do
как уж решит что-нибудь, так не отступит.
you notice what he's got about improving his
Вы обратили внимание, как у него там
mind? He was always great for that. He told
написано — для общего развития. Это у
me I et like a hog once, and I beat him for it."
него всегда была особая забота. Он мне раз
сказал, что я ем, как свинья, я его еще
отодрал тогда за уши.
He was reluctant to close the book, reading
Ему не хотелось закрывать книгу, он вслух
each item aloud and then looking eagerly at
перечитывал одну запись за другой, и
me. I think he rather expected me to copy
каждый раз пытливо оглядывался на меня.
down the list for my own use.
Подозреваю, он ждал, что я захочу списать
эти записи себе для руководства.
A little before three the Lutheran minister
Без четверти три явился лютеранский
arrived from Flushing, and I began to look
священник из Флашинга, и я невольно
involuntarily out the windows for other cars.
начал поглядывать в окно — не подъезжают
So did Gatsby's father. And as the time passed ли другие автомобили. Смотрел в окно и
and the servants came in and stood waiting in
отец Гэтсби. А когда время подошло к трем
the hall, his eyes began to blink anxiously, and и в холле уже собрались в ожидании слуги,
he spoke of the rain in a worried, uncertain
старик беспокойно заморгал глазами и стал
way. The minister glanced several times at his бормотать что-то насчет дождливой
watch, so I took him aside and asked him to
погоды. Я заметил, что священник косится
wait for half an hour. But it wasn't any use.
на часы, и, отведя его в сторонку, попросил
Nobody came.
подождать еще полчаса. Но это не помогло.
Никто так и не приехал.
About five o'clock our procession of three cars Около пяти часов наш кортеж из трех
reached the cemetery and stopped in a thick
машин добрался до кладбища и остановился
drizzle beside the gate—first a motor hearse,
под дождем у ворот — впереди катафалк,
horribly black and wet, then Mr. Gatz and the
отвратительно черный и мокрый, за ним
minister and I in the limousine, and a little later лимузин, в котором ехали мистер Гетц,
four or five servants and the postman from
священник и я, и, наконец, многоместный
West Egg in Gatsby's station wagon, all wet to открытый "форд" Гэтсби со слугами и уэстthe skin. As we started through the gate into
эггским почтальоном, промокшими до
the cemetery I heard a car stop and then the
костей. Когда мы уже вошли на кладбище, я
sound of someone splashing after us over the
услышал, как у ворот остановилась еще
soggy ground. I looked around. It was the man машина и кто-то заспешил нам вдогонку,
with owl-eyed glasses whom I had found
шлепая второпях по лужам. Я оглянулся.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
148
Это был тот похожий на филина человек в
очках, которого я однажды, три месяца
тому назад, застиг изумленно созерцающим
книжные полки в библиотеке Гэтсби.
I'd never seen him since then. I don't know
Ни разу с тех пор я его не встречал. Не
how he knew about the funeral, or even his
знаю, как ему стало известно о похоронах,
name. The rain poured down his thick glasses, даже фамилии его не знаю. Струйки дождя
and he took them off and wiped them to see the стекали по его толстым очкам, и он снял и
protecting canvas unrolled from Gatsby's
протер их, чтобы увидеть, как над могилой
grave.
Гэтсби растягивают защитный брезент.
I tried to think about Gatsby then for a
Я старался в эту минуту думать о Гэтсби,
moment, but he was already too far away, and I но он был уже слишком далек, и я только
could only remember, without resentment, that вспомнил, без всякого возмущения, что
Daisy hadn't sent a message or a flower. Dimly Дэзи так и не прислала ни телеграммы, ни
I heard someone murmur, "Blessed are the
хотя бы цветов. Кто-то за моей спиной
dead that the rain falls on," and then the owlпроизнес вполголоса: "Блаженны мертвые,
eyed man said "Amen to that," in a brave
на которых падает дождь", и Филин бодро
voice.
откликнулся: "Аминь".
We straggled down quickly through the rain to
Мы в беспорядке потянулись к машинам,
the cars. Owl-eyes spoke to me by the gate.
дождь подгонял нас. У самых ворот Филин
"I couldn't get to the house," he remarked.
заговорил со мной.
"Neither could anybody else."
— Мне не удалось поспеть к выносу.
— Никому, видно, не удалось.
"Go on!" He started. "Why, my God! they used — Вы шутите! — Он чуть ли не подскочил
to go there by the hundreds." He took off his
— Господи боже мой! Да ведь у него
glasses and wiped them again, outside and in.
бывали сотни людей!
"The poor son-of-a-bitch," he said.
Он опять снял очки и тщательно протер их,
с одной стороны и с другой.
— Эх, бедняга! — сказал он.
One of my most vivid memories is of coming
Одно из самых ярких воспоминаний моей
back West from prep school and later from
жизни — это поездки домой на
college at Christmas time. Those who went
рождественские каникулы, сперва из
farther than Chicago would gather in the old
школы, поздней — из университета.
dim Union Station at six o'clock of a December Декабрьским вечером все мы, кому ехать
evening, with a few Chicago friends, already
было дальше Чикаго, собирались на старом,
caught up into their own holiday gayeties, to
полутемном вокзале Юнион-стрит; забегали
bid them a hasty good-by. I remember the fur
наспех проститься с нами и наши друзья
coats of the girls returning from Miss This-or- чикагцы, уже закружившиеся в
that's and the chatter of frozen breath and the
праздничной кутерьме. Помню меховые
hands waving overhead as we caught sight of
шубки девочек из пансиона мисс Такой-то
old acquaintances, and the matchings of
или Такой-то, пар от дыхания вокруг
invitations: "Are you going to the Ordways'?
смеющихся лиц, руки, радостно машущие
the Herseys'? the Schultzes'?" and the long
завиденным издали старым знакомым,
green tickets clasped tight in our gloved hands. разговоры о том, кто куда приглашен ("Ты
And last the murky yellow cars of the Chicago, будешь у Ордуэев? У Херси? У
Milwaukee and St. Paul railroad looking
Шульцев?"), длинные зеленые проездные
cheerful as Christmas itself on the tracks
билеты, зажатые в кулаке. А на рельсах,
beside the gate.
против выхода на платформу, — желтые
вагоны линии Чикаго — Милуоки — СентПол, веселые, как само Рождество.
When we pulled out into the winter night and
И когда, бывало, поезд тронется в зимнюю
the real snow, our snow, began to stretch out
ночь, и потянутся за окном настоящие,
marvelling over Gatsby's books in the library
one night three months before.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
149
наши снега, и мимо поплывут тусклые
фонари висконсинских полустанков, воздух
вдруг становился совсем другой, хрусткий,
ядреный. Мы жадно вдыхали его в
холодных тамбурах на пути из вагонаресторана, остро чувствуя, что кругом все
родное, — но так длилось всего какойнибудь час, а потом мы попросту
растворялись в этом родном, привычно и
нерушимо.
That's my Middle West—not the wheat or the
Вот это и есть для меня Средний Запад —
prairies or the lost Swede towns, but the
не луга, не пшеница, не тихие городки,
thrilling returning trains of my youth, and the
населенные шведами, а те поезда, что мчали
street lamps and sleigh bells in the frosty dark
меня домой в дни юности, и сани с
and the shadows of holly wreaths thrown by
колокольцами в морозных сумерках, и
lighted windows on the snow. I am part of that, уличные фонари, и тени гирлянд остролиста
a little solemn with the feel of those long
на снегу, в прямоугольниках света,
winters, a little complacent from growing up in падающие из окон. И часть всего этого — я
the Carraway house in a city where dwellings
сам, немножко меланхоличный от
are still called through decades by a family's
привычки к долгой зиме, немножко
name. I see now that this has been a story of
самонадеянный от того, что рос я в
the West, after all—Tom and Gatsby, Daisy
каррауэевском доме, в городе, где и сейчас
and Jordan and I, were all Westerners, and
называют дома по имени владельцев. Я
perhaps we possessed some deficiency in
вижу теперь, что, в сущности, у меня
common which made us subtly unadaptable to получилась повесть о Западе, — ведь и Том,
Eastern life.
и Гэтсби, и Дэзи, и Джордан, и я — все мы
с Запада, и, быть может, всем нам
одинаково недоставало чего-то, без чего
трудно освоиться на Востоке.
Even when the East excited me most, even
Даже и тогда, когда Восток особенно
when I was most keenly aware of its
привлекал меня, когда я особенно ясно
superiority to the bored, sprawling, swollen
отдавал себе отчет в его превосходстве над
towns beyond the Ohio, with their interminable жиреющими от скуки, раскоряченными
inquisitions which spared only the children and городишками за рекой Огайо, где досужие
the very old—even then it had always for me a языки никому не дают пощады, кроме разве
quality of distortion. West Egg, especially, still младенцев и дряхлых стариков, — даже и
figures in my more fantastic dreams. I see it as тогда мне в нем чудилось какое-то
a night scene by El Greco: a hundred houses, at уродство. Уэст-Эгг я до сих пор часто вижу
once conventional and grotesque, crouching
во сне. Это скорей не сон, а фантастическое
under a sullen, overhanging sky and a
видение, напоминающее ночные пейзажи
lustreless moon. In the foreground four solemn Эль Греко: сотни домов банальной и в то же
men in dress suits are walking along the
время причудливой архитектуры,
sidewalk with a stretcher on which lies a
сгорбившихся под хмурым, низко
drunken woman in a white evening dress. Her
нависшим небом, в котором плывет тусклая
hand, which dangles over the side, sparkles
луна; а на переднем плане четверо мрачных
cold with jewels. Gravely the men turn in at a
мужчин во фраках несут носилки, на
house—the wrong house. But no one knows
которых лежит женщина в белом вечернем
the woman's name, and no one cares.
платье. Она пьяна, ее рука свесилась с
носилок, и на пальцах холодным огнем
сверкают бриллианты. В сосредоточенном
безмолвии мужчины сворачивают к дому —
это не тот, что им нужен. Но никто не знает
beside us and twinkle against the windows, and
the dim lights of small Wisconsin stations
moved by, a sharp wild brace came suddenly
into the air. We drew in deep breaths of it as
we walked back from dinner through the cold
vestibules, unutterably aware of our identity
with this country for one strange hour, before
we melted indistinguishably into it again.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
150
имени женщины, и никто не стремится
узнать.
After Gatsby's death the East was haunted for
После смерти Гэтсби я не мог отделаться
me like that, distorted beyond my eyes' power
от подобных видений; все вокруг
of correction. So when the blue smoke of
представлялось мне в уродливо искаженных
brittle leaves was in the air and the wind blew
формах, которые глаз не в силах был
the wet laundry stiff on the line I decided to
корригировать. И когда закурились
come back home.
синеватые струйки дыма над кучами сухих,
ломких листьев и белье на веревках стало
лубенеть на ветру, я решил уехать домой,
на Запад.
There was one thing to be done before I left, an Оставалось только выполнить одно дело,
awkward, unpleasant thing that perhaps had
неприятное, тягостное дело, за которое
better have been let alone. But I wanted to
лучше было, пожалуй, и не браться. Но мне
leave things in order and not just trust that
хотелось привести все в порядок перед
obliging and indifferent sea to sweep my refuse отъездом, а не полагаться на то, что
away. I saw Jordan Baker and talked over and
равнодушное море услужливо смоет
around what had happened to us together, and
оставленный мною мусор. Я встретился с
what had happened afterward to me, and she
Джордан Бейкер и завел разговор о том, что
lay perfectly still, listening, in a big chair.
мы с ней пережили вместе, и о том, что мне
после пришлось пережить одному. Она
слушала молча, полулежа в большом,
глубоком кресле.
She was dressed to play golf, and I remember
На ней был костюм для игры в гольф, и,
thinking she looked like a good illustration, her помню, она показалась мне похожей на
chin raised a little jauntily, her hair the color of картинку из спортивного журнала —
an autumn leaf, her face the same brown tint as задорно приподнятый подбородок, волосы
the fingerless glove on her knee. When I had
цвета осенней листвы, загар на лице того же
finished she told me without comment that she кофейного оттенка, что спортивные
was engaged to another man. I doubted that,
перчатки, лежавшие у нее на коленях. Когда
though there were several she could have
я кончил, она без всяких предисловий
married at a nod of her head, but I pretended to объявила, что выходит замуж. Я не очень
be surprised. For just a minute I wondered if I
поверил, хотя и знал, что, кивни она только
wasn't making a mistake, then I thought it all
головой, за женихами дело не станет, но
over again quickly and got up to say good-bye. притворился удивленным. На мгновение у
меня мелькнула мысль — может быть, я
делаю ошибку? Но я быстро переворошил в
памяти все с самого начала и встал, чтобы
проститься.
"Nevertheless you did throw me over," said
— А все-таки это вы мне дали отставку, —
Jordan suddenly. "You threw me over on the
неожиданно сказала Джордан. — Вы мне
telephone. I don't give a damn about you now, дали отставку по телефону. Теперь мне уже
but it was a new experience for me, and I felt a наплевать, но тогда я даже растерялась
little dizzy for a while."
немного — для меня это внове.
We shook hands.
Мы пожали друг другу руки.
"Oh, and do you remember."—she added——" — Да, между прочим, — сказала она. —
a conversation we had once about driving a
Помните, у нас однажды был разговор
car?"
насчет автомобильной езды?
"Why—not exactly."
— Вспоминаю, но не очень ясно.
"You said a bad driver was only safe until she
— Вы тогда сказали, что неумелый
met another bad driver? Well, I met another
водитель до тех пор в безопасности, пока
bad driver, didn't I? I mean it was careless of
ему не попадется навстречу другой
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
151
me to make such a wrong guess. I thought you неумелый водитель. Ну так вот, именно это
were rather an honest, straightforward person. I со мной и случилось. Сама не знаю, как я
thought it was your secret pride."
могла так ошибиться. Мне казалось, вы
человек прямой и честный. Мне казалось, в
этом ваша тайная гордость.
"I'm thirty," I said. "I'm five years too old to lie — Мне тридцать лет, — сказал я. — Я пять
to myself and call it honor."
лет как вышел из того возраста, когда
She didn't answer. Angry, and half in love with можно лгать себе и называть это
her, and tremendously sorry, I turned away.
честностью.
Она не ответила. Злой, наполовину
влюбленный и терзаемый сожалением, я
повернулся и вышел.
One afternoon late in October I saw Tom
Как-то раз, в конце октября, я увидел на
Buchanan. He was walking ahead of me along Пятой авеню Тома Бьюкенена. Он шел
Fifth Avenue in his alert, aggressive way, his
впереди меня своей быстрой, напористой
hands out a little from his body as if to fight off походкой, слегка отставив руки, словно в
interference, his head moving sharply here and готовности отшвырнуть любую помеху, и
there, adapting itself to his restless eyes. Just as вертя головой по сторонам. Я замедлил шаг,
I slowed up to avoid overtaking him he
чтобы не нагнать его, но он в это время
stopped and began frowning into the windows остановился и, наморщив лоб, стал
of a jewelry store. Suddenly he saw me and
рассматривать витрину ювелирного
walked back, holding out his hand.
магазина. Вдруг он заметил меня и
поспешил мне навстречу, еще издали
протягивая руку.
"What's the matter, Nick? Do you object to
— В чем дело. Ник? Ты что, не хочешь со
shaking hands with me?"
мной здороваться?
"Yes. You know what I think of you."
— Не хочу. Ты знаешь, что я о тебе думаю.
"You're crazy, Nick," he said quickly. "Crazy
— Ты с ума сошел. Ник! — воскликнул он.
as hell. I don't know what's the matter with
— Ты просто спятил. Я понятия не имею, о
you."
чем ты говоришь.
"Tom," I inquired, "what did you say to Wilson — Том, — спросил я в упор, — что ты в
that afternoon?" He stared at me without a
тот день сказал Уилсону?
word, and I knew I had guessed right about
Он молча уставился на меня, и я понял, что
those missing hours. I started to turn away, but моя догадка насчет тех трех невыясненных
he took a step after me and grabbed my arm.
часов была правильна. Я повернулся и
хотел уйти, но он шагнул вперед и схватил
меня за плечо.
"I told him the truth," he said. "He came to the
— Я сказал только правду! Он пришел,
door while we were getting ready to leave, and когда мы собирались в дорогу, и я передал
when I sent down word that we weren't in he
через лакея, что у меня нет времени для
tried to force his way up-stairs. He was crazy
разговоров. Тогда он стал силой рваться
enough to kill me if I hadn't told him who
наверх. Он был в таком состоянии, что
owned the car. His hand was on a revolver in
пристрелил бы меня на месте, не скажи я
his pocket every minute he was in the house— ему, чья была машина. У него был
—"
заряженный револьвер в кармане.
He broke off defiantly. "What if I did tell him? Он вдруг вызывающе повысил голос:
That fellow had it coming to him. He threw
— А что тут такого, если я и сказал ему?
dust into your eyes just like he did in Daisy's,
Тот тип все равно добром бы не кончил. Он
but he was a tough one. He ran over Myrtle
вам пускал пыль в глаза, и тебе и Дэзи, а на
like you'd run over a dog and never even
самом деле это был просто бандит.
stopped his car."
Переехал бедную Миртл, как собачонку, и
даже не остановился.
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
152
Мне нечего было возразить, поскольку я не
мог привести тот простой довод, что это
неправда.
— А мне, думаешь, не было тяжело? Да
когда я пошел отказываться от квартиры и
увидел на буфете эту дурацкую жестянку с
собачьими галетами, я сел и заплакал, как
малое дитя. Черт дери, даже вспомнить
жутко...
I couldn't forgive him or like him, but I saw
Я не мог ни простить ему, ни
that what he had done was, to him, entirely
посочувствовать, но я понял, что в его
justified. It was all very careless and confused. глазах то, что он сделал, оправдано вполне.
They were careless people, Tom and Daisy—
Не знаю, чего тут было больше —
they smashed up things and creatures and then беспечности или недомыслия. Они были
retreated back into their money or their vast
беспечными существами, Том и Дэзи, они
carelessness, or whatever it was that kept them ломали вещи и людей, а потом убегали и
together, and let other people clean up the mess прятались за свои деньги, свою
they had made. . . .
всепоглощающую беспечность или еще чтото, на чем держался их союз, предоставляя
другим убирать за ними.
I shook hands with him; it seemed silly not to,
На прощанье я пожал ему руку; мне вдруг
for I felt suddenly as though I were talking to a показалось глупым упорствовать, у меня
child. Then he went into the jewelry store to
было такое чувство, будто я имею дело с
buy a pearl necklace—or perhaps only a pair of ребенком. И он отправился в ювелирный
cuff buttons—rid of my provincial
магазин, покупать жемчужное колье — а
squeamishness forever.
быть может, всего лишь пару запонок, —
избавившись навсегда от моей докучливой
щепетильности провинциала.
Gatsby's house was still empty when I left—
Вилла Гэтсби еще пустовала, когда я
the grass on his lawn had grown as long as
уезжал; трава на газонах разрослась так
mine. One of the taxi drivers in the village
беспорядочно, как и у меня на участке.
never took a fare past the entrance gate without Один из местных шоферов такси, проезжая
stopping for a minute and pointing inside;
мимо ворот, всякий раз тормозил на минуту
perhaps it was he who drove Daisy and Gatsby и указывал пассажирам видневшийся в
over to East Egg the night of the accident, and глубине сада дом; может быть, тот самый
perhaps he had made a story about it all his
шофер вез Дэзи и Гэтсби в Ист-Эгг в ночь,
own. I didn't want to hear it and I avoided him когда случилось несчастье, и, может быть,
when I got off the train.
он потом сочинил целый рассказ по этому
поводу. Мне не хотелось выслушивать этот
рассказ, и, выйдя с вокзала, я всегда
обходил его машину стороной.
I spent my Saturday nights in New York
По, субботам я нарочно задерживался
because those gleaming, dazzling parties of his попозже в Нью-Йорке; в моей памяти были
were with me so vividly that I could still hear
настолько живы великолепные празднества
the music and the laughter, faint and incessant, на вилле Гэтсби, что мне без конца
from his garden, and the cars going up and
слышались смутные отголоски музыки и
down his drive. One night I did hear a material смеха из соседнего сада и шум
car there, and saw its lights stop at his front
подъезжающих и отъезжающих машин.
steps. But I didn't investigate. Probably it was
Один раз я действительно услыхал, как по
some final guest who had been away at the
аллее проехала машина, и даже увидел лучи
ends of the earth and didn't know that the party фар, неподвижно застывшие у самого дома.
was over.
Вероятно, это был какой-нибудь
There was nothing I could say, except the one
unutterable fact that it wasn't true.
"And if you think I didn't have my share of
suffering—look here, when I went to give up
that flat and saw that damn box of dog biscuits
sitting there on the sideboard, I sat down and
cried like a baby. By God it was awful——"
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
153
запоздалый гость, который долгое время
пропадал в чужих краях и не знал, что
праздник уже окончен. Я не стал выяснять.
On the last night, with my trunk packed and
Накануне отъезда — мои вещи были уже
my car sold to the grocer, I went over and
уложены и мой "додж" уведен купившим
looked at that huge incoherent failure of a
его бакалейщиком — я пошел взглянуть
house once more. On the white steps an
последний раз на эту огромную нелепую
obscene word, scrawled by some boy with a
хоромину. Какой-то мальчишка нацарапал
piece of brick, stood out clearly in the
обломком кирпича непристойное слово на
moonlight, and I erased it, drawing my shoe
белых ступенях, и оно четко выделялось
raspingly along the stone. Then I wandered
при свете луны. Я затер его, шаркая
down to the beach and sprawled out on the
подошвой о камень. Потом я спустился к
sand.
берегу и прилег на песке.
Most of the big shore places were closed now
Почти все богатые виллы вдоль пролива
and there were hardly any lights except the
уже опустели, и нигде не видно было огней,
shadowy, moving glow of a ferryboat across
только по воде неярким пятном света
the Sound. And as the moon rose higher the
скользил плывущий паром. И по мере того,
inessential houses began to melt away until
как луна поднималась выше, стирая
gradually I became aware of the old island here очертания ненужных построек, я прозревал
that flowered once for Dutch sailors' eyes—a
древний остров, возникший некогда перед
fresh, green breast of the new world. Its
взором голландских моряков, — нетронутое
vanished trees, the trees that had made way for зеленое лоно нового мира. Шелест его
Gatsby's house, had once pandered in whispers деревьев, тех, что потом исчезли, уступив
to the last and greatest of all human dreams;
место дому Гэтсби, был некогда музыкой
for a transitory enchanted moment man must
последней и величайшей человеческой
have held his breath in the presence of this
мечты; должно быть, на один короткий,
continent, compelled into an aesthetic
очарованный миг человек затаил дыхание
contemplation he neither understood nor
перед новым континентом, невольно
desired, face to face for the last time in history поддавшись красоте зрелища, которого он
with something commensurate to his capacity
не понимал и не искал, — ведь история в
for wonder.
последний раз поставила его лицом к лицу с
чем-то соизмеримым заложенной в нем
способности к восхищению.
And as I sat there brooding on the old,
И среди невеселых мыслей о судьбе
unknown world, I thought of Gatsby's wonder
старого неведомого мира я подумал о
when he first picked out the green light at the
Гэтсби, о том, с каким восхищением он
end of Daisy's dock. He had come a long way
впервые различил зеленый огонек на
to this blue lawn, and his dream must have
причале, там, где жила Дэзи. Долог был
seemed so close that he could hardly fail to
путь, приведший его к этим бархатистым
grasp it. He did not know that it was already
газонам, и ему, наверно, казалось, что
behind him, somewhere back in that vast
теперь, когда его мечта так близко, стоит
obscurity beyond the city, where the dark
протянуть руку — и он поймает ее. Он не
fields of the republic rolled on under the night. знал, что она навсегда осталась позади, гдето в темных далях за этим городом, там, где
под ночным небом раскинулись неоглядные
земли Америки.
Gatsby believed in the green light, the orgastic
Гэтсби верил в зеленый огонек, свет
future that year by year recedes before us. It
неимоверного будущего счастья, которое
eluded us then, but that's no matter—toотодвигается с каждым годом. Пусть оно
morrow we will run faster, stretch out our arms ускользнуло сегодня, не беда — завтра мы
farther. . . . And one fine morning——
побежим еще быстрее, еще дальше станем
протягивать руки... И в одно прекрасное
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
154
So we beat on, boats against the current, borne
back ceaselessly into the past.
утро...
Так мы и пытаемся плыть вперед, борясь с
течением, а оно все сносит и сносит наши
суденышки обратно в прошлое.
1925
Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru
155