Екатерина Ивановна,1941 г.р., 63 года. 2005г.

Екатерина Ивановна,1941 г.р., 63 года. 2005г.
После школы выучилась на медсестру и по распределению попала на работу в татарскую
деревню. Работали в тяжелых условиях, жили в тяжелых условиях. Тяжело было общаться, но был
и положительный момент - я выучила татарский язык. На татарском говорю совершенно свободно.
Потом вернулась в Казань, поступила в университет на исторический факультет, окончила
успешно. Долгое время проработала в институте охраны труда.
С 80-х до 90-х я жила можно сказать благополучно и морально и материально. И вообще.
В уважении.
А потом началась перестройка, а потом вообще смена курса государственного и все мы в
итоге оказались за бортом. На работу старшего возраста людей брать не стали.
С работы уволили. Сначала в 92 году сократили наш институт. Все сотрудники тяжело
пережили ликвидацию института. Тогда мне относительно повезло, я быстро устроилась на работу
в научно-практический центр. Работа была совершенно новая, но интересная. Центр только
открыли, руководство еще точно не определилось, что и как делать.
Первые полгода набирали новых сотрудников в наш отдел. Когда я пришла на работу, там
в нашем отделе сидела только одна женщина. Одна в огромной комнате. Потом постепенно в
нашей комнате стало 9 человек. В основном, все сокращенные или из ликвидированных
предприятий. У этой женщины интересная история была. Ее только определили в отдел
технического контроля (ОТК) на заводе, через месяц работы в новой должности она пришла к
проходной, а ее пропуск ликвидирован. Утром пришла, а ее не пускают, так и не пустили. Она три
высших образования получила.
Потом пришла женщина с химического учреждения, она тоже получила 2-е высшее
образование. Потом пришли две женщины из математического центра, который тоже, как и мой
институт полностью ликвидировали. Потом еще 2 женщины, опять с математическим
образованием. В общем, первое время мы рассказывали свои истории о том, как сокращали,
закрывали, разрушали и так далее. Но, тем, не менее, старались войти в новую профессию,
наладить работу. Только наладили работу и начались сокращения. Мы с замиранием сердца ждали
подтверждение слухов о сокращениях и гадали, кто же будет первым на увольнение. Первым
уволили женщину, которая пришла к нам последней, ей было 53 года и ей дали минимальную
пенсию, но, правда, министерство помогало в поисках работы и она, с 96 года после увольнения,
до сих пор работает. Потом уволили еще одну женщину. А мне дали доработать до пенсии,
поскольку мне оставалось до пенсии несколько месяцев.
В 96 году я вышла не пенсию, дали доработать до 55 лет. Я бы с удовольствием
продолжила там работать или пошла бы работать куда-то в другое место. Я стала искать работу,
просматривать объявления, обзванивать друзей. Узнала, что необходим сотрудник в одну
организацию, пришла на прием к начальнику. А он мне говорит, знаете, нам нужен человек,
знающий татарский язык. Это глупость, поскольку очевидно, что на том месте язык был не нужен.
Ну и потом, в Татарстане нет людей, которые бы не знали русский. Но это было после того, когда
Ельцин предложил всем взять столько суверенитета, сколько они сумеют переварить. И тогда
началось поветрие, везде стали требовать знание татарского языка. В общем, директор мне
отказал, и тогда я с ним заговорила на чистом татарском языке. Он очень растерялся и говорит: «В
любом случае, мы уже нашли сотрудника, нам никто не нужен». Но я поняла, что он врет, просто
не хотел русскую брать. В общем, получилось, что у меня и не тот возраст не та национальность.
Даже некоторый страх был и неуверенность, как будем жить дальше.
Пенсия была небольшая, потом стали повышать. Пенсия у меня – по максимуму, но я бы
не сказала, что я богатый человек. Конечно, концы с концами я не свожу. У меня пенсия 2100 и у
мужа столько же. Муж еще подрабатывает. Муж как работал, так и остался там же после пенсии,
но уже с понижением. Мама с нами живет, у нее тоже пенсия. Вот так крутимся.
Самые неприятные события, которые произошли за последние годы – это смена курса
власти и увольнение людей старшего возраста. Их трудоустройство повисло в воздухе. По сути,
говоря, людей старшего возраста на работу брать не стали. Это больно ударило по материальному
положению. Но не только по материальному, но и по моральному тоже. Не берут на работу не
только тех, кто уже вышел на пенсию. Здесь везде объявления, что мужчины нужны только до 40
лет, а женщины – до 35. Это действовало… Ведь если относительно молодые не нужны, то мы не
нужны тем более.
1
Я, когда вышла на пенсию, устроилась на временную работу, но мне стали платить пенсию
только 50%. Работать было не выгодно. Оклад был очень маленький, и мне пришлось уволиться.
Добавка к пенсии ничего не стоила.
Я бы хотела работать по мере возможности. Мне сейчас 63 года, я думаю, что было бы
хорошо, если бы мне разрешили поработать до 65 лет, вернее, если бы позволили работать
столько, сколько позволило бы здоровье. Я человек энергичный. Я занимаюсь обливаниями по
методу Иванова. Без работы, без дела не могу.
Здоровье стало ухудшаться буквально с середины 90-х годов, как вышла на пенсию.
Начались какие-то гонения. Я бы еще отметила, что по телевизору начались какие-то гонения. Я
отметила оскорбление Советской власти и все, что было с ней связано, оскорбление фронтовиков.
А у меня в семье фронтовики, и некоторые не вернулись с войны. Вот мой отец не вернулся, его
брат не вернулся. И мне было за них до слез обидно. Сейчас, конечно, это изменилось.
Я не хочу сказать, что у меня критическое материальное положение, нет. Есть и хуже меня.
Та профессия, которой я занималась в институте охраны труда, а потом в Центре охраны семьи –
она погасла. Никто ей сейчас не интересуется, никому ничего не надо. У меня диабет, а он за
собой все тащит: ухудшение зрения, высокое давление. Недавно упала на улице на асфальт, со
стула упала. Я не замечаю, как засыпаю.
Я состою на учете в поликлинике по месту жительства. Но все препараты, которые выдают
бесплатно от диабета, они не помогают. Я пользуюсь народными средствами: ем репу,
топинамбур. Свой сахар поддерживаю.Отношения врачей я бы не сказала, что очень хорошее и
внимательное. Я не могу до сих пор к окулисту попасть, поскольку окулист у нас один в
поликлинике и в основном сидит в военкомате. А если она принимает в поликлинике, то очередь
такая, что конца края не видно. Была в поликлинике врач, которая хорошо знала и меня и маму.
Она хорошо относилась, старалась. Но в поликлинике у врачей тоже выживаемость, свои
проблемы.
Я против изменений, которые происходят с льготами. Мне лично не дадут ничего. Эти
деньги не заменят льгот. Я лично теряю все. Несмотря на то, что у меня стаж более 40 лет и я
ветеран труда. Теряю все! Я не подхожу к тем категориям, которым положены деньги или
сохранение льгот. Я теряю льготы по оплате квартиры, телефона и транспорта. Льготы будут
только у инвалидов 3-х групп, участники войны. Моя мама – участник тыла. Она не подходит. Но
она перенесла инсульт и теперь она инвалид 2-й группы. Вот как инвалиду второй группы ей чтото дадут. Как инвалиду второй группы ей положено выдавать бесплатно некоторые лекарства.
Кое-что, копеечное, ей дают. Остальные лекарства должны спрашивать в аптеке нашего района,
так всегда отвечают: «Нет лекарств». Поэтому мы все покупаем на свои деньги. Я стараюсь для
нее все покупать, пусть я займу, но куплю. Маме 83 года.
Здоровый человек – это когда у тебя не только ничего не болит, но и тогда, когда ты
удовлетворен жизнью, когда ты нужен. Когда тебе хорошо – у тебя настроение хорошее, есть силы
жить, следить за здоровьем.
Больной человек – это, я бы сказала, когда у тебя неприятности, тогда и болезни
начинаются.
Не болеть – это не значит быть здоровым. Например, тебе плохо морально и ты здоров, но
если тебе не станет морально лучше, то ты заболеешь. Т.е., если тебе плохо на душе, то ты уже
болен.
За последние годы здоровье ухудшилось, прежде всего, связываю с тем, что нет
возможности работать, чувствовать, что я занимаюсь чем-то полезным и нужным. Наоборот,
чувствую, что я никому не нужна.
О вопросах по проблемам здоровья узнаю из телепередач, читаю журналы, газеты, со
специалистами советуюсь.
Здоровье помогает добиться успехов в жизни. Когда здоров, можешь больше работать.
Больше и дольше. Не думаешь о том, что после работы надо домой бежать, можешь задержаться
на работе, больше сделать. А у больного человека вообще нет сил работать.
2