Обзор следственных дел - Из истории гонений Истинно
advertisement
Обзор следственных дел "филиалов" ВЦ ИПЦ в Черноморье и на Северном Кавказе. 1929-1930 Начало оперативной разработки по выявлению участников движения Истинно-Православная Церковь в Черноморье, как обычно, инициировалось доносом "добровольного помощника" чекистов, сообщившего, что «с 1922 года урочища Канап-Тапе, Гишло, Шуюк представляли собой притон всего бродячего и бандитского элемента, который агитировал против мероприятий Соввласти. С конца 1927 года я стал наблюдать сильное передвижение по этой тропе подозрительного бродячего элемента, внешним видом похожего на монахов»; «Используя природные условия Черноморья, под видом монашеских общежитий (скитов), они скоплялись и оседали в глубоких горных ущельях». В сентябре-октябре 1929 года чекистами было арестовано свыше 150 человек как в урочищах Черноморья1, так и в городах и селах на побережье и в районах Северного Кавказа. Благодаря помощи приверженцев в Майкопе епископу Варлааму (Лазаренко) и нескольким его соратникам удалось скрыться, срочно выехав в Среднюю Азию. Во время арестов монашествующих в урочищах были обнаружены, согласно актам, «подземные убежища и ряд тайников, где хранились документы и оружие». На первых же допросах арестованные показали, что в 1926 году на Северный Кавказ нелегально прибыл епископ Варлаам (Лазаренко) с намерением обосноваться с общиной единомышленников в районе урочища Заповедное в Туапсинском районе, для чего «было куплено усадебное место в 12 верстах от Туапсе». Вскоре туда прибыли его соратники, иеромонахи Иустин (Смирнов) и Иннокентий (Каюдин), выбрали глухое, мало посещаемое из-за отсутствия дорог место в чаще леса и с участием монахов вырыли «подземные убежища для жилья и секретных совещаний, а также различные тайники». Позднее была вырыта подземная церковь, в которой стали проводиться тайные богослужения, исповеди, посвящения и пострижения. В урочище Заповедное вскоре появился и епископ Варлаам с преданным ему монашеством. Сразу же после прибытия владыка через своих посланников уведомил сочинских пустынножителей о своем местонахождении и предложил им принять его руководство. Главы скитов на реке Сочинке подтвердили свое согласие после личного свидания с ним. С этого момента отовсюду к епископу Варлааму начали прибывать священнослужители и верующие. Как показал на допросе его секретарь, «владыку посещал ряд лиц, приезжающих с Украины и других мест. Некоторые приезжали для рукоположения в сан, другие — искать места укрытия от властей, но большинство приезжало за советом и информацией, причем много рассказывали о голоде, о жестокости и преследованиях властей, недовольстве народа и назревающем свержении Соввласти». После таких разговоров у Аврааменко И. Г., Андрианычева Е. И., Баль И. Г., Балюк А. И., Бахталовский Я. С., Белова М. Ф., Бондаренко Д. В., Бровчук Н. Е., Булгаков И. К., Васильченко М. И., Волков Ф. Г., Головко А. И., Грищенко В. М., Евсеева М. Т., Егорова Т. А., Елисеев Н. М., Залогин П. Ф., Зуев Е. Е., Канонихин Н. Е., Каюдин И. П., Кириченко Д. И., Корди Б. Г., Корсунова М. П., Костин И. А., Котлова Е. П., Кравец А. А., Лаптева К. Г., Лукьянова Д. Т., .Мазуренко М. С., Малашенко А. Е., Масленникова А. А., Никитина П. П., Олейников М. Н., Панкратов Ф. В., Подлобкова Ф. С., Покровская В. А., Поль О. В., Пригородов А. А., Прыгунова М. Е., Прыгунова О. Е., Савоненкова К. И., Савченко С. Д., Сазонова Л. И., Свидина Л. Л., Свидина Н. Л., Свидина С. Л., Свищ Л. Т., Семенюк З. С., Сингалевич С. С., Скотникова Л. В., Смирнов Я. Н., Стадников А. Т., Стасевский Н. М., Стребиж А. М., Суетина О. А., Титова А. И., Тыримов П. Н., Уварова Е. М., Федоров П. Г., Хацкий Г. А., Хумурджи П. Ф., Цегикало А. В., Цегикало М. К., Чернышев П. Е., Чижов И. З., Чиканов А. В., Чикорская Н. Ф., Чубченко А. В., Шилкин А. С. 1 епископа часто проходили секретные совещания с руководителями скитов и монашеских общин, в них всегда участвовали также его ближайшие помощники: монах Онуфрий2 и монахиня Мария (Гершуненко). В урочище Канаш-Тапе под руководством игуменьи Евфросиньи (Котловой) постепенно создалась женская община монахинь, аналогичную общину в урочище Шуюк возглавила игуменья Вера (Покровская). Епископ Варлаам, посещая эти общины, беседовал с монахинями и советовал им «писать письма знакомым монашкам твердых религиозных убеждений, чтобы они приезжали к нам». Именно такие монахини посылались игуменьями на Кубань «по разным нелегальным общинам для их усиления», причем, заранее договаривались, что в случае ареста какой-либо монахини члены общины сразу же разъедутся, а арестованная должна будет молчать, не выдавать остальных, «приняв смиренно венец мученический». Епископ Варламм, как показали "свидетели", в города и села региона «периодически посылал на продолжительное время своих иеромонахов для проповедей и вербовки в организацию». Эти "ходоки-пропагандисты" проводили беседы с крестьянами возле кооперативов и в других людных местах, «разъясняли крестьянам, что Соввласть — это власть антихриста, разрушает церкви, оскверняет веру, сажает православных в тюрьмы, что жиды управляют государством и мучают русский народ; никто из православных крестьян не должен помогать этой власти, а, наоборот, нужно противиться всем ее действиям: не платить налоги, не участвовать в колхозах, так как своей помощью большевикам они совершают тяжкий грех». Распространяя обращения епископа Варлаама и воззвания ИПЦ среди казачества как на Северном Кавказе, так и за его пределами, они призывали их «к борьбе с Соввластью и восстановлению в стране монархического строя». Епископом Варлаамом в урочище было написано и разослано много документов, воззваний и писем. Об их сохранности он очень заботился и, по словам секретаря владыки, «для их хранения заимел целый ряд тайников, в которых и прятал документы, книги и особо ценные вещи». Очевидно, в связи с начавшимися на Украине арестами истинно-православных епископ Варлаам перестал доверять даже ближайшему окружению, «стал особенно осторожен и подозрителен и поэтому сделал еще два новых тайника вне дома». Заметим, что упомянутые новые тайники так и не были найдены чекистами при облавах и обысках в урочище. Изъятые же в старых тайниках документы фигурировали в "Обвинительном заключении". Вот выдержки из них, выделенные следствием: «В основу действий теперешней власти большевиков положено совершенное уничтожение христианства. Как назвать таких гонителей? Апостол Иоанн назвал их антихристами. Как относиться к ним? Не принимать их в дом и не приветствовать, ибо приветствующий участвует в злых делах»; «Большевизм есть сознательное самоубийство, которое убивает душу мира, самого Бога, убив души людей. Отсюда следует, что за таковыми самоубийцами, богоубийцами и душеубийцами — моления Православной Церкви не должно быть. Большевики — враги Божии и поэтому они заслуживают ненависти»; «В коммунистическом государстве нет места религии, поэтому смертным грехом и каноническим преступлением будет являться — если Церковь Православная для достижения целей советского правительства будет служить ему». Для связи монашества с оппозиционными митрополиту Сергию группами верующих в городах «на территории Черноморского округа была создана сеть явочных квартир и переотправных пунктов». Судя по материалам дела, в 2 Фамилия монаха неизвестна, так как он скрылся от ареста. урочищах было шесть таких пунктов, а ряд явочных квартир был в Геленджике, Адлере, Сочи и Туапсе. Кроме того, постоянно действовала тайная связь с Майкопом, Туапсе, Сумами, Москвой и Ленинградом. Важнейшей задачей своей епископ Варлаам считал развертывание серьезной работы среди верующего казачества, что позднее стало ему серьезным обвинением. По логике чекистов, казачество «для черносотенного духовенства было прекрасной базой контрреволюционных элементов: бывшие белые, бывшие бело-зеленые и прочие монархически настроенные элементы», так как именно «население казачьих станиц в период революции почти поголовно участвовало в повстанческих организациях; восставшие с оружием в руках участвовали во многих политических бандах». Обращая внимание на казачество, епископ Варлаам не раз предупреждал монашествующих, что хотя и надо «организовать казаков, но делать это очень осторожно», только через приходские общины, пастырями которых необходимо ставить "иосифлянских" клириков. Именно они могли бы в своих проповедях убеждать казаков, что «преследуемый и унижаемый большевиками русский православный народ не может больше терпеть», что только они, «православные сыны Отечества, свергнут безбожниковкоммунистов, а вместо власти Советов, антихристовой власти, на русский престол восстановят помазанника Божьего, царя Михаила». О постоянных встречах и беседах с казаками подробно покажут многие обвиняемые. Например, иеромонах Макарий (Олейников) подтвердил на допросе, что по заданию владыки Варлаама неоднократно посещал станицы, собирал верующих казаков в какой-нибудь избе ночью, «проводил моления, заставлял говеть и причащаться». А потом собравшиеся рассказывали о своих заботах и несчастиях, спрашивали — «скоро ли погибнет Соввласть, так как она им ненавистна», передавали слухи, что отобранный у них хлеб отдали за границу, «чтобы умаслить капиталистов и пожить еще пару лет у власти, а народ скоро начнут кормить конским пометом». Иеромонах Макарий показал также и о "секретном молении" весной 1929 года, в котором приняло участие около тридцати верующих казаков, а после исповеди и причастия состоялся поразивший его разговор, показавший, «насколько же казачество недовольно Соввластью — налоги не хотят платить, хлеб прячут и ждут-не дождутся переворота и прихода из заграницы освободителей». Настроение казаков было настолько отчаянным, что иеромонаху Макарию пришлось успокаивать народ, уверяя, что «недолго осталось терпеть, переворот будет». На основании полученных во время следствия показаний, следствие включило в организационную структуру "организации" 28 нелегальных ячеек: на территории Майкопского округа — семнадцать, Черноморского — десять, в Ташкенте — одна. На территории Украины было выявлено сорок ячеек, причем, было отмечено, что поскольку «глава организации скрылся, то выявить нахождение и руководящий состав сорока ячеек на Украине не представляется возможным». Во главе нелегальных монашеских ячеек по территории Черноморского и Майкопского округов, по версии следствия, стоял епископ Варлаам, направленный туда архиепископом Димитрием (Любимовым), именно ему Варлаам неоднократно передавал через "связников" получаемые отовсюду сведения о настроениях верующих в Черноморье и казаков на Северном Кавказе и Кубани3. Как показал на следствии секретарь Варлаама, «для гибкости контроля и руководства» владыкой было организовано постоянно действующее Совещание четырех так называемых "пресвитеров", и деятельность его направлялась самим 3 Например, «Информационный доклад епископа Варлаама». Варлаамом. Очевидно, деятельность этих "пресвитеров" была весьма эффективной, о чем показал один из обвиняемых: «С момента моего знакомства с епископом Варлаамом, то есть с 1927 года, я сразу же отметил, что он является выдающейся личностью, исключительной стойкости, имеющий колоссальный авторитет в массах и обладающий влиянием не только на верующих, но и на духовенство. Он руководил целой сетью нелегальных скитов, обителей, подземных храмов и общин, которые, несмотря на свою распыленность, многочисленность и тяжелые условия существования на нелегальном положении, под его руководством представляли стройную, монолитную, хорошо зашифрованную организацию, связанную круговой порукой». О намечаемых "террористических актах" против представителей властей в деле Черноморского "филиала" ИПЦ есть показание "свидетеля", заявившего, что из-за его личной неутомимой агитации среди казачества против открытия у них церкви, он «в лице монахов приобрел врагов, и как потом выяснилось, они собирались меня убить». В доказательство этого намерения, "активист" ссылался на слова молодого монаха, которому, якобы, было поручено игуменьей Евфросиньей (Котловой) его убийство. Именно она вручила «исполнителю террористического акта» винтовку с патронами, которую, якобы, монах принес "активисту", не желая, по его словам, стать убийцей. Трудно поверить в правдивость этих показаний, но в материалах дела есть акт, согласно которому "свидетель" передал в милицию эту винтовку и двадцать боевых патронов. Следствием также были приобщены и "Постановления общих собраний" представителей станиц в Сочинском и Туапсинском районах, в которых "трудящиеся" сообщали об «антисоветской агитации», которой занимается нелегальное монашество в Черноморье, о распространяемых ими «провокационных слухах» и требовали от властей выявления, ареста и предания народному суду всех "контрреволюционеров". В начале 1930 года следствие по делу Черноморского филиала было завершено. 27 февраля 1930 года по стандартным обвинениям 17 иеромонахов и монахов были приговорены к высшей мере наказания и расстреляны4, 18 активных членов общин — к 5-10 годам концлагеря, остальные обвиняемые — к 310 годам ссылки. На скрывшихся епископа Варлаама и двух его ближайших соратников был объявлен всесоюзный розыск, приговор им был объявлен заочно — высшая мера наказания, а расстреляны они были после ареста их в Средней Азии. Возвращаясь к материалам дела, попробуем услышать голоса активных участников событий в Черноморье: «Вступая в организацию, возглавляемую епископом Варлаамом, я знал, что Варлаам объединяет всех православных христиан для борьбы с безбожной властью и восстановления в России монархии. Моя задача, как и других руководителей скитов, заключалась в том, чтобы разъяснять всем русским православным людям необходимость борьбы с безбожной властью», — монах Иван (Каюдов). «Все нелегальные скиты, как и скит "Св. Николая", руководителем коего я являюсь, по существу являлись единой нелегальной организацией, ставившей целью, помимо религиозной деятельности, борьбу с Соввластью, управляемой 4 Артемьев А. В., Баль И. Г., Бондаренко Д. В., Васильченко М. И., Головко А. И., Каюдин И. П., Ковалевский В. П., Малышев Г. Н., Овсюк Д. А., Олейников М. Н., Пахалий, Поль О. В., Романовский И. М., Свищ Л. Т., Сингалевич С. С., Смирнов Я. Н., Хацкий Г. А., Чижов И. З. безбожниками, жидами и коммунистами, ненавистной русскому православному народу», — схимонах Даниил (Бондаренко). «Я считаю, что в России только тогда прекратятся гонения и кощунства над религией и православными, когда будет восстановлена монархия, когда русской страной будет управлять монарх, помазанник Божий», — иеромонах Арсений (Корди). «Советская политика по крестьянскому вопросу ведет к уничтожению творческой инициативы в хозяйстве. Бедняки большей частью не способны вести хозяйство и лишь являются бездонной прорвой для всяких ссуд. Сущность хлебозаготовок сводится просто к отбиранию хлеба у крестьян»; «Существующая на территории Черноморского округа организация нелегальных скитов, возглавляемая скрывшимся от Соввласти епископом Варлаамом, платформой своей деятельности имела борьбу с советским правительством. Я вступил в эту организацию, заведомо зная ее цели и задачи, вполне разделяя ее политическую платформу», — иеромонах Онисим (Поль). «Я не признаю Соввласть, присягал царю-батюшке, за это и умру. Все эти коммуны, сельсоветы, кооперация, коллективы — дело рук сатаны. Детей своих не допущу ни к клубу, ни к читальне, ни в школу — не хочу иметь печать антихриста», — иеромонах Макарий (Олейников). «Я не признаю Соввласть, присягал царю-батюшке, за это и умру. Все эти коммуны, сельсоветы, кооперация, коллективы — дело рук сатаны. Детей своих не допущу ни к клубу, ни к читальне, ни в школу — не хочу иметь печать антихриста» — верующий, позднее монах и иеромонах Макарий (Олейников). *** В Майкопском и Армавирском районах только по первым двум делам "филиала" ИПЦ в октябре-декабре 1929 года было арестовано более 100 человек, в том числе 27 священнослужителей5, 4 бывших атамана, 5 бывших членов Кубанской Рады, более 30 бывших офицеров и участников бело-зеленых банд. Допросы и очные ставки были проведены "ударными" темпами, так что уже 21 января 1930 года арестованным было предъявлено "Обвинительное заключение", а в феврале их осудили. В дальнейшем прошли массовые аресты в казачьих станицах в Краснодарском крае и на Дону, что вызвало серьезные волнения и даже вооруженные выступления казаков. Теперь из архивных документов и воспоминаний очевидцев исследователям стало известно, что активными участниками этих событий в большинстве своем были истинно-православные христиане. По показаниям "свидетеля", в начале лета 1927 года в городе Майкопе под руководством епископа Варлаама прошло первое "организационное" собрание духовенства, на котором «для закрепления начатой работы Варлаам предложил создать Пресвитерский Совет», под председательством архимандрита Моисея (Астахова). На самом же деле, как показали обвиняемые, приезд владыки Варлаама был вызван настоятельной потребностью верующих казаков «в "настоящей" службе, проповедях и исповедях», а главное в «духовном Алимов А. А., Астахов М. К., Базыкин Н. Е., Бобакова П. И., Грищенко В. М., Донскова И. К., Елисеев Н. М., Енин Н. И., Зинченко С. В., Зубкова Е. П., Иванова М. И., Иванюков В. С., Кравцов Д. К., Круц К. И., Кухарев И. Г., Мельников Г. Ф., Петренко Е. П., Петруневич Н. Я., Польшин Г. Д., Попов Н. Я., Саенко Р. Д., Семиног М. А., Сопнев П. Т., Сюсюкайло И. Р., Чижов П. И. 5 окормлении» клириков края. В период 1928-1929 годов епископом Варлаамом были тайно рукоположены во иереи четверо примкнувших к нему верующих казаков: Димитрий Кравцов, Григорий Мельников, Павел Чижов, а также тайно пострижен в монашество и затем посвящен во иеромонаха Михаил (Семиног). Последующие поездки казачьих клириков и мирян в скиты и встречи с владыкой Варлаамом «происходили в чрезвычайно секретной обстановке с соблюдением строжайшей конспирации». По версии следствия, под руководством "Пресвитерского Совета" было организовано в регионе шестнадцать ячеек, причем, «восемь ячеек строжайшим образом были законспирированы "от внешних" и находились в глубоком подполье, а восемь были "легальными", — они прикрывались религиозной ширмой и под этой маркой вели в массах контрреволюционную работу». Именно «строгая религиозная ширма», по убеждению следствия, дала возможность руководителям Майкопской группы «продолжительный период вести свою преступную к/р. деятельность». В материалах дела есть важнейшее для понимания настроений казачества показание "свидетеля", священника, сторонника митрополита Сергия, который утверждал, что «благодаря работе Димитрия Гдовского и его сторонника, самозванного Варлаама, реакционные круги станиц сплошь пошли за Гдовским. Лично мне в станице Дондуковской, где я служил священником, за то, что я поминал гражданскую власть, угрожал почти самосуд, и я вынужден был получить перевод в другое место». О действительной поддержке казаками движения ИПЦ показали обвиняемые: «Мы оборудовали на хуторе у моего брата погреб, где и собирались по ночам под руководством монаха Иеронима до сентября 1929 года»; «У нас в станице была секретная группа, которая сначала устраивала в ночное время моления, а затем в погребе проводились беседы». Основным обвинением, выдвинутым следствием против руководителей "филиала" стала их активная «подготовка вооруженного восстания». В подтверждении этой версии были получены показания "свидетелей" и сотрудничавших со следствием обвиняемых о лицах, которые «ненавидят существующий строй и готовы организовать повстанческий отряд, чтобы в любую минуту участвовать в восстании»; о распространяемых иеромонахом Петром (Сопневым) слухах, что его брат, «бывший казачий атаман Георгий Сопнев имеет военную силу», о словах Георгия Сопнева на тайном собрании казаков, что «бороться мы будем с сатанинской властью за правую веру и за свои старые казачьи права». Один из обвиняемых показал даже, что по распоряжению иеромонаха Павла (Илюшенко) от каждого участника нелегальных собраний требовалась подписка о том, что он «за Кубань, за Родину готов умереть и до победы драться» (в материалах дела подобная подписка есть). С началом арестов монашествующих в Черноморье епископ Варлаам с монахом Борисом (Боголапом) тайно выехал из урочища Заповедное, какое-то время они скрывались у соратников в Майкопском районе. Перед выездом в Среднюю Азию владыка Варлаам передал иерею Александру Алимову свою печать, подтвердив, что «все приходящие бумаги и переписка по благочинию должна будет подписываться сокращенно "ПС", что означало Пресвитерский Совет, с приложением его печати». Таким образом, руководство филиалом" ИПЦ на Северном Кавказе было возложено на отца Александра, по его словам, «впредь до назначения из нашей среды тайного епископа», причем, судя по показаниям одного из членов "Пресвитерского Совета", им потребовалось «срочно наметить кандидатуру», правда, имя это так и не было названо. В материалах дела имеется много показаний о шифрованных письмах и телеграммах, о которых заранее договорились истинно-православные христиане на случай начала массовых репрессий против них. С первыми же арестами на Северном Кавказе и Черноморье в Москву и Ленинград были отправлены "зашифрованные" письма. «Во вторник, т. е. 4 сентября, страшно заболели старшие сестры и бабушка, осталось только пять здоровых. Их, вероятно, направят в Ростовскую больницу, сообщите их сродникам на Старо-Почтовую, чтобы их там встретили. Кроме них, заболело еще несколько душ, эпидемия развивается, и мы вынуждены были принять меры». В этом письме сообщалось, что арестованы монахини из бывшего Суздальского монастыря вместе с игуменьей и отправлены на следствие в Ростовскую тюрьму, что здесь грядут новые аресты, поэтому пришлось уничтожить все компрометирующие документы и переписку. А фраза из письма, отправленного из Майкопа иерею Петру Базырину: «На старом дворе обескуражены и на этих днях выезжают по неизвестному маршруту. Когда и где устроятся, напишут», — сообщала о побеге из урочища Заповедное епископа Варлаама вместе с соратниками. Или фраза из письма монахинь в Ленинград: «Таковой товар, как ДО и другие, на Кубани весь изъят. Ты всех извести о здоровье наших соседей. Тебе же советую поберечь себя и быть осторожнее, чтобы не простудиться. Может куда-либо экскурсию сделаете?» — говорила об арестах на Кубани духовных отцов, то есть священников и монахов, и о настоятельной необходимости для получателя письма временно скрыться, чтобы не быть арестованным. Заметим, что эти письма и телеграммы сыграли важную роль, как позднее отмечало следствие, дав возможность клирикам и мирянам ИПЦ в других регионах «уничтожить ряд документов, и скрыться части монахов и священников, которых позже частично выловили, а часть до сих пор не найдена». 27 февраля 1930 года по стандартным обвинениям многие обвиняемые были приговорены к ВМН и расстреляны, остальные — к 5-10 годам концлагеря или 3-5 годам ссылки. Всех скрывшихся от ареста участников ИПЦ следствие предлагало приговорить заочно и, кроме того, ходатайствовать «о конфискации их имущества, и выселении членов их семей, как социально опасных, из пределов Северо-Кавказского края». Так и поступили с 44 семьями. К сожалению, только сейчас стал возможен и то крайне ограниченный доступ к документам следственных дел по вооруженным выступлениям казачества в период 1930-1934 годов, идейными вдохновителями и активными участниками которых выступали клирики ИПЦ, что подтверждают и воспоминания истинно-православных христиан, чудом оставшихся в живых после многих лет тюрем и лагерей. Возвращаясь к материалам следствия, попробуем услышать голоса активвных участников событий в Черноморье, Майкопском и Армавирском районах: «Многие архипастыри, пастыри и миряне за защиту Церкви томятся в изгнании и заключении. Свое сатанинское дело разрушения Церкви власть хочет сделать при помощи своих же христиан» — из воззвания иерея Александра Алимова. «Братцы, жить нам дальше так невозможно. Эти нехристи, мерзавцы, решили нас задушить. Нам выход один остается — совсем отчаяться и всю эту сволочь убрать» — иеромонах Павел (Илюшенко). «Я дал царю, Родине и Отечеству присягу служить верой и правдой и от этой присяги не отступлю, сколько бы месяцев вы не держали бы меня под стражей, с этой присягой я и умру. Вся моя семья, мой сын и брат твердо стоят на том же. Мы не состоим ни в каких советских общественных организациях лишь потому, что в них состоят в большинстве люди, которые изменили присяге» — атаман Георгий Сопнев. «В нашем доме, действительно, оказывали приют странникам, монахам и монахиням. В доме также иногда собирались верующие, которые пели разные религиозные песни. Я вполне присоединился к ним, искренне веря, что такой подвиг — всячески биться с антихристом в лице Соввласти — должен делать каждый истинный христианин» — казак Роман Римский. Осипова И.И.
