Психо-соматическое заболевание в позитивном и негативном

Психо-соматическое заболевание в
позитивном и негативном аспектах*)
Д.В. Винникотт
ПРЕДИСЛОВИЕ
1. Слово психо-соматика необходимо, поскольку нет другого слова, подходящего для
описания некоторых клинических состояний.
2. Дефис одновременно объединяет и разделяет два аспекта медицинской практики,
постоянно затрагиваемые при всяком обсуждении по данной теме.
3. Это слово точно описывает нечто присущее данной работе.
4. Психо-соматический врач (psycho-somatist) гордится тем, что может править двумя
конями, стоя двумя ногами в разных седлах и держа в руках обе узды.
5. Необходимо найти некий агент, который стремится разделить два аспекта психосоматического расстройства, устанавливая между ними дефис.
6. Таким агентом фактически является диссоциация у пациента.
7. Патологическим в психо-соматическом расстройстве является не клиническое
состояние, выраженное на языке соматической патологии или патологического
функционирования (колиты, астма, хроническая экзема), а сохраняющееся расщепление
Эго-организации пациента, или множественные диссоциации, которые и составляют
истинную патологию.
8. Данное патологическое состояние пациента
организации с очень мощными детерминантами, и
действующие из лучших побуждений, хорошо
оснащенные врачи терпят неудачу в своих
психосоматическим расстройством.
выступает в качестве защитной
по этой причине очень часто даже
осведомленные и исключительно
попытках лечения пациентов с
9. Если причины таких неудачных исходов остаются не понятыми, у врача опускаются
руки. Субъект психо-соматики становится субъектом не-клинического (теоретического)
обследования, и это происходит достаточно просто, поскольку теоретик беспристрастен и
не отягощен ответственностью за данного пациента. Теоретик более всего склонен терять
связь с диссоциацией, и весьма легко может смотреть с обеих сторон.
Я хочу показать, что силы, задействованные в работе с таким пациентом, огромны.
Дилемма в работе психо-соматического врача действительно реальна.
В этом месте обсуждения следует отметить несколько трудностей.
а. Некоторые практикующие врачи реально не способны управлять двумя лошадьми. Они
сидят в одном седле и правят другой лошадью за вожжи или теряют с ней связь. В конце
концов, почему это врачи должны быть здоровее в психиатрическом смысле, чем их
пациенты? Они же не проходили отбор на психиатрической основе. Собственные
диссоциации врача должны рассматриваться наряду с диссоциациями в личности
пациентов.
б. Пациент может иметь более одного заболевания. Мужчина, подверженный
коронарному спазму и эмоциональной спутанности, также может иметь закупоренные
сосуды; или женщина с фиброзной опухолью и меноррагией (menorrhagia) также может
быть сексуально незрелой. И так далее. В целом, таковы ипохондрики, которые
отказываются пройти обследование, когда они больны раком груди или имеют
гипернефрому (hypernephroma); и таковы пациенты, больные физически, но заявляющие о
своей нужде в психоанализе или гипнозе. И пациенты, постоянно добивающиеся
консультаций известных врачей, очень редко имеют что-либо, доступное обнаружению
при физическом обследовании. На этом пути врачи заходят в тупик, рассказывают
поразительные истории упущений, некоторым из которых следует верить.
в. Многие пациенты расщепляют медицинскую помощь не на две части, а на много
фрагментов, и мы как врачи обнаруживаем себя играющими роли таких фрагментов. Для
описания такой тенденции я использовал (1958) понятие "рассеивание ответственных
агентов". Такие пациенты являют собой примеры, приводящиеся в отчетах исследований
социально неблагополучных семей, когда в облегчение дистресса таких семей
вовлекаются двадцать, тридцать, а то и более агентов. Пациенты с множественными
диссоциациями эксплуатируют разделение, существующее в медицинской сфере,
например, такое:
Рис. 1.
ПСИХО-СОМАТИКА КАК ПРЕДМЕТ
Психо-соматика во многом является сложным предметом, поскольку стоит лишь
возвыситься до сфер интеллектуализации и потерять контакт с реальным пациентом, как
очень скоро обнаруживаешь, что термин психо-соматика утратил свою интегративную
функцию. И тут же спрашиваешь себя, в чем же специфика? Нет ли здесь связи с любым
аспектом человеческого развития, за исключением возможно поведения? Я обнаружил,
что вовлекся в обсуждение тех же самых вопросов, которые пытался прояснить для себя в
работе "Психика и его отношение к психо-соме" (1949), поскольку именно при написании
этой статьи я понял, какая существует путаница в использовании понятия "психическое
расстройство", - термина, который не охватывает случая ребенка, страдающего
приступами разлития желчи, или случай смертельно больного человека, не теряющего
надежду.
Я полагаю, что любые интеллектуальные попытки привлечения идеи психо-соматики,
чтобы сделать более ясной существующую клиническую неразбериху, засасывает нас в
нашей повседневной работе. Мы обнаруживаем, что пытаемся построить теорию, тогда
как этим словом должно быть слово "теории" (во множественном числе). Я стремлюсь
сформулировать не окончательную истину, а свою точку зрения, и таким образом
предоставить материал для размышления.
Как я утверждал, элементом, который делает связной нашу работу с психо-соматикой, как
мне кажется должно быть патологическое расщепление пациентом внешних условий
(environmental provision). Расщепление, конечно, это то, что отделяет физическую заботу
от интеллектуального понимания; более того, оно разделяет психическую заботу и
соматическую.
Взяв случай из своей сегодняшней практики и попытавшись описать дилемму, я рискую
разрушить свою терапевтическую работу, потому что, как бы тщательно я ни подбирал
слова в своем сообщении, пациент - прочитай он его - никогда ими не удовлетвориться.
Уточнять и переуточнять сообщение - это не лучшее решение; решение может быть
удачным только в случае успеха терапии, в результате которой - если позволяет время пациенту больше может не требоваться расщепление, создающее описанную мной
медицинскую дилемму. Имея дело с практической работой мне нужно быть очень
внимательным при выборе иллюстративного материала.
Давайте предположим, что среди читателей находится мой пациент, страдающий какой-то
формой заболевания, названного нами психо-соматическим. Возможно, что пациента не
заботит, будут ли его цитировать, - в этом нет проблемы. Проблема состоит в том, что
невозможно дать приемлемый отчет о чем-либо, что еще не стало приемлемым для
внутренней экономии пациента. В конкретном случае лишь продолжение терапии может
иметь пользу, и со временем мой гипотетический пациент, возможно, освободит меня от
дилеммы, перед которой я оказываюсь в случае его болезни, и которая является
предметом обсуждения в данной статье. И еще, я терпеть не могу соблазнять пациентов
согласием, подразумевающим отказ от психо-сомы, и убегать в интеллектуальный сговор.
Позвольте мне начать сообщение с замечания, что в практической работе действительно
существует реальная и непреодолимая проблема - диссоциация пациента - которая,
будучи защитной структурой, поддерживает разделение соматического нарушения и
конфликта в психике. Интегративные силы внутри пациента, стремятся заставить его
отказаться от защиты. В своих формулировках я должен пытаться избежать этой
дилеммы.
Далее станет очевидно, что я провожу различие между случаем истинной психо-соматики
и наиболее универсальной клинической проблемой функциональной запутанности в
эмоциональных процессах и психических конфликтах. Мне нет необходимости называть
психо-соматическим случай пациента, дисменорея которого связана с анальным
компонентом их генитальной организации, равно как и случай мужчины, который в
определенных обстоятельствах должен срочно помочиться. Это просто жизнь, и образ
жизни. Однако, если мой пациент утверждает, что смещение межпозвонкового диска
произошло у него из-за сквозняка, то этот случай можно обозначить как психосоматический, и именно в таком смысле он интересен нам в данной статье.
ИЛЛЮСТРАТИВНЫЙ МАТЕРИАЛ
Дойдя до клинических примеров, я, конечно, сразу же утонул в обилии материала. Теперь
я могу двигаться дальше тысячью способами, излагая свою точку зрения.
Случай нервной анорексии
Существуют особенности, общие для случаев анорексии, хотя в одном из них ребенок
может быть почти нормальным, а в другом - оно (иногда он) может быть очень больной.
Один ребенок может почти умирать от голода в фазе нарушения (phase-disturbance),
однако спонтанно оправится от болезни, а в другом, - не таком впечатляющем случае, ребенок может остаться с психиатрическим повреждением.
Кратко опишу девочку 10 лет, которая находится в анализе. Физически она в хорошем
состоянии, поскольку принимает пищу как лекарство. Как пищу она не ест абсолютно
ничего. Вы можете себе представить насколько эта девочка подозрительная в разговоре с
медиками и со своим аналитиком. В тоже время она полностью сознательно полагается на
тесную совместную работу аналитика, врачей и медицинского персонала. Здесь
множественные расщепления; пациентка разделила медперсонал и врачей на тех, кто
понимает, и тех, кто никогда не сможет понять. Все старания направлены на то, чтобы
избежать момент возникновения логики, которая бы вскрыла диссоциацию у пациентки.
Самое худшее было бы стимулировать это. Один врач сказал ей: "Ты теряешь время, ты
должна делать школьные уроки." Это создало угрозу возникновения очень сильной
тревоги, и положение спасло только то, что вслед за этим событием была аналитическая
сессия. Пациентка знала, что может положиться на аналитика в препятствовании
преподаванию. Однако мне не пришлось ничего делать, т.к. она очень быстро нашла
какого-то другого доктора ("из тех, которые понимают"), который конечно же прямо
осудил учебу и все, что с нею связано. Однако, некоторые медицинские работники могут
позволять себе бестактности, т.е. говорить какие-то вещи, игнорируя диссоциацию
пациента. Я убежден, что в такой ситуации никто из окружения этой девочки в радиусе
десяти миль не предложит ей поесть, и тем самым ее чрезвычайно сильная потребность
остаться одной становится общеизвестной и с неохотой принимается.
На данный аспект этого случая можно взглянуть по-другому. В ходе анализа в течение
многих месяцев ощущения, эмоциональное возбуждение и сны пациентки возникали в
виде назойливого материала, связанного с пузом. Это был целый мир объектов,
проваливающихся внутрь ее или выпадающих из нее. Во сне острую боль в животе
вызывали у нее картотечные шкафы и даже стальные двери с твердыми краями. Их
невозможно было заменить интерпретациями, соотносимыми с внутренними объектами.
Но однажды (спустя годы) она сообщила о головной боли. Наконец-то произошел сдвиг
от диссоциативного состояния, потому что головную боль можно рассматривать в связи
со смешением идей и обязанностей. Теперь я интепретировал, что она говорит мне о
болезни ее психики, а значит я уже не только часть психо-соматической команды, что я
допущен к роли психотерапевта. Это закрепилось, и теперь, на протяжении многих
месяцев не было сообщений о предметах из пуза. Теперь, будучи психически больной она
могла давать материал, который я мог интерпретировать, используя понятия внутренних
объектов, если считал это верным, я мог работать с пациенткой над природой ее фантазий
о внутреннем мире, над тем, что здесь можно найти, и как это сюда попало, и что с этим
делать. В первоначальной фазе, наоборот, имело место бегство в бредовые симптомы с
предметами живота и отрицание психического содержания.
Если бы эта пациентка была сейчас здесь и читала эту статью, то она с легкостью сочла
бы себя больной, потому что поняла бы, что врачи, наблюдавшие ее впоследствии,
являются друзьями ее аналитика. Психо-соматические пациенты постоянно жалуются на
то, что различные врачи не кооперируются, однако начинают тревожиться, когда те
действительно встречаются для обсуждения случая. К счастью, мои коллеги-педиатры не
придерживаются в полной мере точки зрения динамического психолога или
психоаналитика, что приводит к некоторому разделению, реально существующему в
области медицины; это позволяло ребенку чувствовать, что у нее всегда есть союзник,
какой бы стороной ни проявил себя ее внутренний конфликт, проистекающий из
диссоциации.1)
В практической работой с психо-соматикой психотерапевту нужно сотрудничать с не
слишком строгим в научном плане соматическим врачом. Это звучит очень плохо, и я
ожидаю возражения в ответ на мое утверждение. Но я скажу то, что чувствую. Проводя
анализ психо-соматического случая я бы хотел, чтобы мой коллега был ученым,
отдыхающим от науки. Требуется скорее научное подобие, нежели строгое и
маниакальное применение медицинской теории, основанной на восприятии объективной
реальности.
Взрослый пациент
Моя психоаналитическая пациентка, женщина средних лет, в ходе лечения зависела от
многих других помимо ее аналитика. Приведу нескольких из них:
Семья видных практикующих врачей и группа гинекологов и патологов.
Ее остеопат.
Ее дерматолог.
Ее предыдущие аналитики.
Ее массажистка.
Ее парикмахеры, особенно тот, который как-то лечил ее от случившегося облысения.
Спиритуалист, способный к ясновидению.
Священник.
Очень тщательно подобранная няня для ее ребенка должна была уметь достаточно хорошо
заботиться о младенцах, а значит статьи и для нее психиатрической медсестрой.
Очень нестандартный гараж для ее автомобиля и т.д.
В экономии личности пациентки "рассеивание ответственных агентов" было вторичным
по отношению к активной дезинтеграции. Интеграция в ходе ее анализа состояла в
постепенном отказе от созданного рассеивания терапевтических агентов и от
множественной диссоциации ее личности, защищавших ее от потери идентичности при
слиянии с матерью. Понятно ли, что вначале пациентка использовала всех этих
помощников диссоциативным способом? Она порхала от одного к другому и поскольку
существенную роль играла множественная диссоциация, пациентка никогда в одном месте
не входила в контакт со всеми аспектами заботы, которые она организовала вокруг себя.
Однако, в ходе терапии произошли существенные изменения. Я наблюдал, как все эти
агенты постепенно становились аспектами переноса. Когда пациентка достигла этого, она
впервые обрела способность кого-то любить, а именно своего мужа. Расщепление
личности было связано с потребностью пациентки спасти личностную идентичность и
избежать слияния с матерью. Для меня стал незабываемым тот день, когда пациентка по
ошибке позвонила мне, собираясь звонить своему мяснику.2)
Случай колитов
В третьем случае имел место менее счастливый исход в попытке сбалансировать это.
Ребенок, проходивший у меня психоанализ в связи с колитом, несомненно является
удачным примером типа расстройств, наблюдающимся вместе с расщеплением, которое я
пытаюсь описать. К сожалению, я не смог достаточно рано заметить, что больным
человеком в данном случае являлась мать. Именно мать, которой было свойственно
расщепление, и у которой был ребенок больной колитом. Но ко мне в терапию привели
именно ребенка.
Я очень хорошо работал с ребенком и полагал, что мать сотрудничает со мной. Она
несомненно была дружелюбна ко мне. Когда девочке исполнилось 8 лет, я сказал, что она
может пойти в школу, как ей того хочется, что вызвало изменение в бессознательном
отношении матери. Ребенок пошел в школу, но скоро действительно серьезно заболел.
Теперь я понял, что в свои восемь лет мать отказывалась ходить в школу, что несомненно
имело отношение к психопатологии ее матери. Мать, - хотя и не осознавала этого факта, не могла позволить своей дочери, снова проживавшей для нее ее жизнь, выйти за рамки
этого паттерна.
После моей неожиданного срыва моего лечения я обнаружил, что девочку наблюдали
нескольких видных практикующих врачей, также о ней заботился педиатр, и, кроме того,
незадолго до окончания моей помощи, она посещала гипнотизера и другого
психотерапевта. Она пошла в школу незадолго до того, как хирургическим путем ей
удалили прямую кишку. Мой контакт с девочкой был прерван, матерью не было сделано
никакой попытки обсудить сложившуюся ситуацию. Почти три месяца назад я, казалось,
полностью владел ситуацией, я думал, что семья мне полностью доверяет, и несомненно
девочка доверяла мне, конечно в меру ее независимости. К сожалению, ничего этого не
было.
Я не знаю чем все кончилось, а выяснять не осмелился. Моя ошибка состояла в том, что я
лечил девочку, а не ее мать, и болезнь включала в себя по-сути психо-соматическую
диссоциацию, о которой ведется речь в настоящей статье. Не то чтобы я пренебрег
психопатологией матери, о которой знал ребенок, и которая все время была важным
элементом в работе, проходившей между мной и ребенком. Но я забыл о чрезвычайной
мощи бессознательной потребности матери рассеивать ответственных агентов и сохранять
статус-кво того, интегральной частью чего являлось пихо-соматическое заболевание
ребенка. Мать могла иметь здоровое тело, пока был болен ребенок.
Резюме
Множить клинические примеры - это не аргумент. В развитии личности нет такой
области, которая не была бы затронута при изучении психо-соматического расстройства.
В растяжении шейной мышцы может таиться сильный страх дезинтеграции; в
незначительной кожной сыпи может скрываться деперсонализация; покраснение может
быть единственным указанием на инфантильную неудачу в установлении человеческих
отношений через прохождение воды (passing of water), возможно потому, что не было
никого, кто бы мог видеть и восхищаться младенцем в период обретения им контроля над
мочеиспусканием. Более того, склонность к суициду может постепенно накапливаться в
твердой бляшке на внутренней стороне maleolus, вызванной и поддерживавшейся
благодаря постоянным ударам ногой (kicking); в клинической картине мания
преследования может ограничиваться ношением темных очков или зажмуриванием глаз;
антисоциальная тенденция, относящаяся к тяжелой депривации может выглядеть как
простое ночное недержание мочи; безразличие к инвалидам или болезненное
расстройство может служить облегчением для садо-мазохистической сексуальной
организации; хроническая гипертония может быть клиническим эквивалентом
психоневротического тревожного состояния или продолжительного травматического
фактора, как в случае с любимым, но психически нездоровым родителем. Так можно
продолжать и дальше, но все это знакомая область.
С моей точки зрения, все это само по себе не есть психо-соматика, даже если и
оправдывает использование специального термина или выделение психо-соматической
группы в общей медицине и хирургии. Смысл такому разделению придает исходящая
изнутри потребность некоторых пациентов удерживать различных врачей по разные
стороны забора; а также внутренняя потребность, являющаяся частью высоко
организованной и устойчивой защитной системы, защищающей от опасностей, которые
возникают при интеграции и при формировании целостной личности. Такие пациенты
нуждаются в расщеплении нас, поскольку они не могут позволить себе что-то знать.
Долгое время я ломал голову над проблемой классификации психо-соматических
расстройств и над невозможностью построить единую теорию этой группы заболеваний.
Когда я нашел способ сказать себе, чем на самом деле является психо-соматическое
расстройство, в моем распоряжении оказалась готовая классификация, которую я сейчас
представлю (т.к. она заслуживает внимания).
ПОЗИТИВНЫЙ ЭЛЕМЕНТ В ПСИХОСОМАТИЧЕСКОЙ ЗАЩИТЕ
Психо-соматическое заболевание является негативом позитива; позитив состоит в
стремлении к интеграции во всех смыслах, включая то, о чем я говорил (Winnicott, 1963)
как о персонализации. Позитив - это врожденное стремление любого индивидуума
достичь единства психики и сомы, это данное в опыте тождество души (или психики) и
всей совокупности физического функционирования. Это стремление побуждает младенца
и ребенка задействовать тело, посредством и в результате чего развивается деятельная
личность, вооруженная защитами против тревоги любой силы и свойства. Иными
словами, как говорил Фрейд много лет назад: основой Эго является телесное Эго. Фрейд,
возможно, хотел сказать, что в норме в Я сохраняется это воображаемое тождество с
телом и телесным функционированием. (Данной теме посвящена вся теория интроекции и
проекции вместе с теоретическими построениями вокруг понятия "внутренний объект".)
Данный этап процесса интеграции можно назвать стадией "Я ЕСТЬ" (Winnicott, 1965).
Такое название мне нравится тем, что оно напоминает об эволюции идеи монотеизма и об
обозначении Бога как "Великого Я ЕСТЬ". На языке детской игры эта стадия воспевается
(хотя я говорю об этом, спустя много лет) в игре "Я - Король замка, вы - грязные3)
мошенники". Именно то самое значение "Я" и "Я ЕСТЬ" заменила собой психосоматическая диссоциация.
Отщепление психики от сомы является ретрогрессивным феноменом, использующим
архаичные остатки при построении защитной организации. Наоборот, стремление к
психо-соматической интеграции является частью поступательного движения в процессе
развития. "Расщепление" здесь является типичным представителем "вытеснения",
являющегося соответствующим понятием в более сложной организации.
КЛАССИФИКАЦИЯ
Если это верно, то можно классифицировать психо-соматические заболевания, исходя из
теории процесса созревания, содержащей две главные идеи:
1. Первичное неинтегрированное состояние с тенденцией к интеграции. Результат зависит
от укрепления Эго Матери (Mother's ego reinforcement), опирающегося на ее адаптивную
способность, обеспечивая Эго младенца реальностью зависимости. Провал матери в этом
оставляет младенца без самого необходимого для работы процессов созревания.
2. Психо-соматическая интеграция или создание в теле "обиталища" для психики, что
следует за радостью переживания психо-соматического единства.
В процессе интеграции младенец (в случае нормального развития) в своем эмоциональном
развитии укрепляется в ощущении "Я ЕСТЬ" или состоянии "Короля замка", после чего не
только начинает радоваться тому, как телесное функционирование способствует развитию
его Эго, но также и тому, как развитие Эго укрепляет функционирование тела (влияет на
мышечный тонус, координацию, адаптацию к температурным изменениям и т.д.). В связи
с этим, срыв в развитии порождает неуверенность в "обиталище" или ведет к
деперсонализации в той мере, в какой обиталище становится свойством, которое можно
утратить. Понятие обиталище используется здесь для описания пребывания психики в
теле индивида или наоборот.
В позиции "Я ЕСТЬ" или "Король замка" индивид может или, в силу внутренних и
внешних причин, не может (тогда младенец остается сильно зависимым) справиться с
конкуренцией, которую такая позиция порождает ("Вы - грязные мошенники"). В норме
соперничество становится дополнительным стимулом для роста и жизнелюбия.
Следовательно, психо-соматическое расстройство связано со Слабым Эго
(обусловленным в основном недостаточно хорошим материнством), которое имеет
непрочное обиталище, созданное в ходе развития; и/или с уходом от "Я ЕСТЬ" и от мира,
превращенного во врага путем отказа индивидуума от НЕ-Я, в особую форму
расщепления, присутствующего в психике, но проходящего психо-соматическими
курсами.
(В этом случае актуальная преследующая деталь окружения может вызвать уход
индивидуума в какую-то форму расщепления.)
Таким образом, психо-соматическое заболевание предполагает расщепление в личности
индивидуума, при этом связь между психикой и телом ослабевает или расщепление
формируется в психике выполняя роль защиты против генерализованного преследования
со стороны отвергнутого мира. Тем не менее, у больного человека сохраняется
стремление не утратить окончательно психо-соматическую связь.
Так что соматическая вовлеченность имеет здесь положительное значение. Индивидуум
ценит потенциальную психо-соматическу связь. Чтобы это понять надо помнить, что
защита формируется не только в виде расщепления, защищающего от уничтожения, но
также и для защиты психо-сомы от бегства в интеллектуальную или духовную жизнь, или
в компульсивные сексуальные подвиги, в которых игнорировалось бы все психическое,
которое строится и сохраняется на основе соматического функционирования.
Еще одна трудность. Естественно, когда личность диссоциирована, то человек использует
существующую в окружающем мире разобщенность. Примером может служить
использование тенденции матери к дезинтеграции и деперсонализации, разлада между
родителями, или распада семьи, или использование антагонизма (особенно
неосознаваемого антагонизма) между семьей и школой. Точно так же используются
расщепления (к которым и я имею отношение), присущие системе медицинского
обслуживания.
Здесь мы можем вернуться к моей главной идее, которая заключается в том, что
существование "психо-соматики" или (психо-соматической) группы врачей определяется
потребностью пациента разделить нас в практических целях, но оставить теоретически
связанными общим делом и профессией.
Наша весьма трудная работа состоит в том, чтобы достигнуть целостного видения
пациента и болезни, при этом не должно создаваться впечатление, что мы опережаем
пациента в его способности достичь интеграции в целое. Часто, очень часто в череде
отношений пациента с нами и нашими коллегами мы вынуждены довольствоваться
дозволением ему иметь болезнь и манипулировать симптомами, и не пытаться излечить
реальную болезнь. Реальной болезнью является расщепление личности пациента, которое
создается вне уязвимых мест Эго и используется в качестве защиты против угрозы
уничтожения в момент интеграции.
Психо-соматическое заболевание, подобно антисоциальной тенденции, обладает тем
обнадеживающим свойством, что пациент знает о возможности психо-соматического
единства (или персонализации) и знает о доверии даже несмотря на то, что его
клинические проявления живо указывают на обратное, обнаруживая расщепление,
различные диссоциации, постоянные попытки расщепить медицинский персонал, а также
обнаруживая магическое оберегание себя.
ЛИТЕРАТУРА
WINNICOTT, D. W. (1949) Mind and its relation to the psyche-soma. In:Collected Papers
(London: Tavistock; New York: Basic Books.)
WINNICOTT, D. W. (1958) Review of The Doctor, His Patient and the Illness by M. Balint.
Int. J. Psycho-Anal. 39
WINNICOTT, D. W. 1963 The mentally ill in your caseload. In 1965a
WINNICOTT, D. W. 1965(a) The Maturational Processes and the Facilitating Environment
(London: Hogarth).
WINNICOTT, D. W. 1965 (b) The Family and Individual Development (London: Tavistock).
ПРИМЕЧАНИЯ
Из лекции под названием "Психо-соматическая дилемма", прочитанной на заседании
Общества психосоматических исследований 21 мая 1964. Перевод осуществлен по:
Winnicott D.W., Psycho-Somatic Illness in its Positive and Negative Aspects. // Int. J. PsychoAnal., 1966, 47:510-516
*)
1965/6. Со времени написания статьи в 1964 году характер заболевания пациентки
изменился. Теперь она не представляет собой психо-соматический случай. У нее
серьезное нарушение в эмоциональном развитии, а психоанализ она использует для
облегчения психического конфликта и эмоционального возбуждения, не прибегая к
психо-соматической защите. (Позднее замечание: С этой пациенткой все прошло
благополучно.)
1)
На случай, если этот пациент прочтет эти слова, я хочу подчеркнуть, что данное
описание является не только неадекватным, но и неточным. Но я использую его для
иллюстрации идеи.
2)
Здесь это слово означает, что "В отличие от меня, вы - не материнский плод, способный
к интеграции и автономии, а бесформенный и не прошедший процесс созревания продукт
выделения вашей матери."
3)