Л. Г. Безрукова «ГОВОРЯЩИЕ ИМЕНА» СОБСТВЕННЫЕ В

УДК 811.112
Л. Г. Безрукова
«ГОВОРЯЩИЕ ИМЕНА» СОБСТВЕННЫЕ
В НЕМЕЦКОМ ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ
И ИХ ПЕРЕДАЧА НА РУССКИЙ ЯЗЫК
В статье исследуются имена собственные, функционирующие в немецком художественном тексте и наделенные ярко выраженной характерологической функцией.
Эти имена собственные получили название «говорящие имена» («sprechende Namen»)
или «значащие (вымышленные) имена». «Говорящее имя» получает свою актуализацию
в тексте, обладая внутренней формой или аллюзивностью, т. е. способностью вызвать
у читателя определенные ассоциации, комический эффект.
Ключевые слова: художественный текст; связь формы и содержания; «говорящие
имена» («sprechende Namen»); аллюзивность, ассоциации, комический эффект.
Из теории и практики перевода в зависимости от жанрово-стилевой характеристики текста известны различные его виды. Особое
место при этом отводится художественному переводу, что обусловлено
высокой степенью его творческого начала. Все исследователи художественного перевода прежде всего отмечают эвристический аспект,
приравнивая перевод беллетристики к особому виду искусства.
Художественный текст представляет собой сложное переплетение совершенного содержания с совершенной формой, что приводит
к совершенной гармонии, единству между содержанием и формой.
Главной задачей переводчика художественной литературы является
передача на языке перевода (ПЯ) этого совершенства читателю: «здесь
форма выполняет специфическую функцию, и ее субъективное нарушение при переводе ведет к умалению художественной значимости
произведения, выразителем которой и является эта форма» [9. C. 57].
Связь между содержанием и формой в художественном произведении особенно глубока. Чем она совершенней, тем труднее замещаются при переводе различные компоненты формы. Анализ переводов
художественных текстов показывает, что «конкретная форма перевода
не может быть копией, а тем более механической копией формы оригинала» [9. C. 57]. Важную роль при определении формы перевода,
при выборе переводческого решения играет художественно-эстетический детерминант [14].
Объектом данного исследования являются имена собственные,
функционирующие в немецком художественном тексте и наделенные
ярко выраженной характерологической функцией, т. е. такие имена
20
Л. Г. Безрукова
собственные, которые тем или иным способом характеризуют описываемый персонаж, обладая при этом определенным смысловым
содержанием. В теоретической литературе такие имена собственные
получили название «говорящие имена» («sprechende Namen») или
«значащие (вымышленные) имена».
Известно, что значащие имена, метко характеризующие литературных героев, широко используются в беллетристике. Подобные
выразительные имена собственные, содержащие оценочно-экспрессивные элементы, надолго запоминаются читателю, со временем они
могут даже стать именами нарицательными, именами-символами.
В русской классической литературе можно найти яркие примеры
говорящих имен собственных, заимствованные из произведений
А. И. Грибоедова, Н. В. Гоголя, М. Е. Салтыкова-Щедрина, А. П. Чехова, А. Н. Островского и других писателей. В рассказе А. П. Чехова
«Лошадиная фамилия» на трех с половиной страницах мы находим
около 40 «лошадиных» фамилий (!), начиная с таких как КобылицынКобылятников, и в конце рассказа, в кульминационный момент,
в форме долгожданного заключительного аккорда звучит искомый
вариант – Овсов (опосредованная связь между овсом и собственно
«лошадиной фамилией»).
Исследователи беллетристики и художественного перевода обращают внимание на особую роль говорящих имен в художественном
тексте и на «муки переводческие» при передаче имен-символов, именхарактеристик, имен-портретов, раскрывая их содержательную структуру [4; 6; 12].
Общим правилом при переводе иноязычных имен собственных
является транскрипция имени собственного. При этом следует
руководствоваться общепринятыми правилами переводческой транскрипции, отраженными в справочных изданиях [5]. Если имя собственное уже знакомо носителям ПЯ, то следует сохранить его утвердившуюся, иногда традиционную форму, например: Heinrich Heine –
Генрих Гейне; Hoffmann – Гофман; Sigmund Freud – Зигмунд Фрейд;
Лев Толстой – Leo Tolstoj.
При переводе говорящих имен в художественной прозе не представляется возможным дать какое-либо универсальное правило,
«о стандартности решений при этом говорить тоже не приходится, –
в особенности применительно к сложным случаям, а к их числу
относится всегда перевод художественной литературы» [13. C. 301].
21
Вестник МГЛУ. Выпуск 561
Сложность перевода говорящих имен заключается в том, что они
предполагают параллельное восприятие и самого имени, и прямого
(денотативного) значения слова или его составных компонентов, что
довольно часто наблюдается в немецких именах собственных. Другими
словами, потенциальное говорящее имя в художественном тексте
получает свою актуализацию, обладая внутренней формой (т. е. некоторыми качествами нарицательного) или аллюзивностью (т. е. способностью навести мысли читателя на нужные объекты, вызвать
у него определенные ассоциации, или, наконец, своеобразной фонетической формой, способной привести к комическому эффекту).
В художественном тексте говорящие имена собственные часто
наделены характерологической функцией, они способны более ярко
и полно раскрыть образ носителя имени, а «дарование именам собственного голоса можно считать излюбленным приемом многих художников слова» [3. C. 285]. Как передать содержательную структуру
значащего (вымышленного) имени, как сделать, чтобы имя собственное «заговорило» и в тексте перевода, получив таким образом свою
актуализацию, обнаружив свою латентную информацию, переводчик
каждый раз решает самостоятельно. Во многом его переводческая
стратегия и, следовательно, его переводческое решение зависят от
макро- и / или микроконтекста, от роли носителя говорящей фамилии
в произведении (кто это – главный герой повествования или эпизодический персонаж), а также от потенциальных возможностей и словообразовательных ресурсов ПЯ. Отметим при этом, что передача
говорящего имени собственного, функционирующего в художественном тексте, на другой язык – одна из сложнейших задач, стоящих перед
переводчиком. Это как раз тот самый случай, когда можно сказать:
«Перевод – это вызов, соревнование, борьба с неподатливым материалом, но не с целью подчинения противника и не с целью собственного растворения без остатка, это борьба за подлинник, соревнование
с ним к вящей его славе и чести» [7. C. 515].
Как показывает анализ значащих имен в художественном тексте,
намеренно вымышленных автором произведения, в тексте перевода
большинство из них подлежат воспроизведению, так как с помощью
переводческой транскрипции невозможно передать внутреннюю форму, говорящее имя «не заговорит» и не исполнит ту роль, которую
определил ему автор. Воспроизведение говорящего имени при переводе может быть получено с помощью собственно перевода или за
22
Л. Г. Безрукова
счет воссоздания, конструирования вымышленного имени по аналогии. Прибегая к образу, можно сказать, что переводчик в данном
случае выступает как творец, который создает «новый костюм» для
значащего имени, используя при этом «новый материал», т. е. словообразовательные модели ПЯ. От мастерства и добросовестности
переводчика зависит, насколько удачным получится «новое одеяние».
Рассмотрим некоторые примеры, иллюстрирующие перевод
говорящих фамилий.
Das Haus und die Gastwirtschaft versorgte seine Tochter, die bei ihrer
Heirat den Namen Leidenfrost mitbekommen hatte, der haargenau zu ihr
passte. Sie war dürr wie der Tod, ging von morgens bis abends, im Sommer
und im Winter mit vergrämtem Gesicht umher, trug immer dicke Wolltücher
um den Oberkörper gewickelt und sah so verfroren aus, dass den Gästen selbst
im Hochsommer das kalte Bier nicht bekam [15. C. 87].
В приведенном отрывке из повести немецкого писателя Гюнтера
де Бройна обращает на себя внимание говорящая фамилия Leidenfrost,
которая очень подходит героине повествования, унылой, мрачной
женщине, с вечно недовольным и озабоченным лицом, с холодным
взглядом и с неизменным шерстяным платком на плечах. Имя собственное Leidenfrost представляет собой немецкий композит, состоящий
из двух семантически значимых компонентов Leiden – страдания,
муки и Frost – холод, мороз. Вероятно, чтобы в полной мере сохранить
характерологическую функцию анализируемой фамилии в трансляте,
следует «сконструировать», «слепить» в русском языке такую фамилию, которая тоже состояла бы из двух значимых компонентов
с общим выводимым содержанием «страдания от холода». При этом
воссоздание говорящего имени собственного должно осуществляться
по принципу уподобления отечественным именам, а новое имя гипотетически осмыслялось бы как вариант немецкой фамилии.
Приведем возможный вариант перевода.
За домом и трактиром следила его дочь, которая после замужества
получила фамилию Холодоболь. Фамилия эта подходила ей как нельзя
лучше: она была худа, как щепка, с утра до вечера, целыми днями, и зимой и летом ходила с угрюмым лицом, постоянно куталась в теплые
шерстяные платки, и от нее веяло таким холодом, что посетителям трактира даже в самые жаркие дни холодное пиво не доставляло удовольствие.
Интересные примеры «говорящих фамилий» мы находим также
в произведениях немецкого писателя М. Ноймана. Вот как писатель
представляет читателю одного из своих литературных героев:
23
Вестник МГЛУ. Выпуск 561
Klaus. Klaus Breitkreuz. Für manchen hat sein Name Bedeutung. Aber
im Grunde ist er schmächtig, und das breite Kreuz ist nur angefuttert
[18. C. 112].
В данном случае у переводчика есть два решения: воссоздать
средствами языка перевода говорящую фамилию или прибегнуть
к сноске, указывающей на то, что фамилия героя повествования имеет
и буквальное значение. Немецкая вымышленная фамилия Breitkreuz,
как и в выше анализируемом отрывке, представляет собой составное
существительное с двумя значимыми компонентами: breit – широкий
и Kreuz – поясница. В словарной статье БНРС к существительному
Kreuz приводится семь потенциальных значений [2]. В данном немецком композите актуализируется значение с пометой анат. – крестец,
поясница. Итак, возможные переводческие решения.
Клаус. Клаус Широкоспин. Может быть, для некоторых эта фамилия
о чем-то говорит. Но на самом деле обладатель этой фамилии далеко
не богатырского телосложения и не может похвастаться широкой спиной.
Другое переводческое решение – это использование сноски.
Клаус. Клаус Брейткройц1…
____________
1
Breitkreuz – нем. букв. ‘широкая поясница’. – Прим. пер.
Полезно обратиться к опыту известных мастеров художественного перевода. Писатель-переводчик Н. М. Любимов, которому принадлежат блестящие переводы испанской художественной литературы, делится своими наблюдениями из переводческой практики:
При решении проблемы перевода значащих фамилий… следуя принципу сообразности, приходится сознательно идти на разнобой [10. C. 98].
В другой повести М. Ноймана мы находим новый интересный
пример говорящей фамилии. И переводчик вновь стоит перед выбором: какой переводческой стратегии отдать предпочтение, ему вновь
приходится испытать «муки переводческие». Краткое содержание
анализируемого отрывка. Учитель входит в класс в первый день занятий после летних каникул и видит двух новых учеников: девочку
и мальчика. Узнав их фамилии, он отмечает про себя, что фамилия
девочки ей очень подходит.
…Als er nun vor die Klasse hintrat, sah er, da waren zwei neue Gesichter.
Ein dickliches Mädchen, derb, kühl, und vorn am Fenster ein hochgeschossener
Junge, fahrig und blond.
24
Л. Г. Безрукова
Er bat um die Namen der beiden. Das Mädchen hieß Gertrud. Gertrud
Bauer. Das ist ein hübscher Name für sie, dachte er flüchtig [19. C. 132].
Вымышленная фамилия Bauer совпадает со звуковым оформлением немецкого слова Bauer, которое в данном контексте выявляет
одно из своих потенциальных значений «крестьянин» с возможным
переносным значением – «мужик; мужлан; грубый, неотесанный
человек».
Возможный вариант перевода.
…Когда он вошел в класс, то увидел двух новых учеников: толстенькую девочку, с несколько грубоватыми чертами лица и невозмутимым
взглядом, и впереди, у окна, импульсивного долговязого подростка со
светлыми волосами.
Он спросил их фамилии. Девочку звали Гертруд. Гертруд Сбитень.
Неплохая фамилия для нее, подумал он про себя.
Конечно, можно здесь предложить и другое переводческое решение: с помощью сноски указать читателю на параллельное восприятие
как фамилии, так и денотативного значения немецкого существительного Bauer.
Как показывает анализ опубликованных переводов художественных текстов, при передаче говорящих фамилий переводчики сравнительно часто прибегают к сноске, т. е. к краткому комментарию
в форме подстрочного примечания.
Однако такое переводческое решение следует рассматривать как
средство, которое используют в крайнем случае. Сноска свидетельствует о невозможности перевода (собственно перевода или воспроизведения, воссоздания вымышленного имени) и одновременно
демонстрирует добросовестное отношение переводчика к тексту
оригинала и его заботу о потенциальном читателе.
Приведем примеры из опубликованных переводов.
Frau Gans war eine imposante Dame. Sie wirkte, ihrem Namen zum
Trotz, eher wie ein Schwan oder ein Pfau, war mit einem Theatermann
befreundet und hatte zwei kleine Töchter [16. C. 307].
Фрау Ганс1 была очень импозантной дамой. Наперекор своей фамилии она скорее напоминала лебедя или паву, дружила с одним театральным деятелем и имела двух маленьких дочерей [8. C. 84].
________
1
Gans (нем.) – гусь.
25
Вестник МГЛУ. Выпуск 561
Благодаря сноске фамилия дамы стала «говорящей» и для читателя перевода, а это значит, что переводчику удалось добиться адекватной реакции у читателя. Если гусь (гусыня) сравнивается с лебедем
и павой, то у читателя прежде всего возникает представление о походке фрау Ганс и о ее манере вести себя в обществе (ср. Wie eine Gans
watscheln – ходить вперевалку, уточкой). Однако для немецкого
читателя может существовать и второй план, обусловленный тем,
что немецкое существительное Gans имеет также метафорическое
значение «глупая женщина, дура» (ср. dumme Gans). Иначе говоря,
оценочная функция анализируемой говорящей фамилии в трансляте
передана не в полной мере, так как экспрессивно-образный потенциал
немецкой лексемы Gans оказался другим, чем у его русского эквивалента гусь (гусыня).
Для переводчика важным является эмоциональный заряд и степень экспрессии внутренней формы говорящего имени. Из переводческой практики известно, «что говорящие имена собственные стоят
на грани каламбура, являются основой для каламбура…» [3. C. 294].
Для подтверждения этого положения приведем пример из беллетристики.
…Es ist die Brunnenpest Herbert Scherz. Ich blicke ihn mißvergnügt an...
„Schämen Sie sich nicht? Was war der Grund? Scherz, Ernst, Ironie
oder einfache Verzweiflung?“
„Ein Stiftungsfest“, sagt Herbert.
Ich mache ungern Witze mit Namen, aber Herbert tut man damit einen
Gefallen.
„Scherz beiseite!“ sage ich [20. C. 281].
…Это известный пьяница и зануда Герберт Шерц1. Я с неудовольствием смотрю на него…
– Неужели вам не стыдно? И что за причина так напиваться? Шутка?
Что-нибудь серьезно? Ирония или самое обыкновенное отчаяние?
– Праздновали основание нового союза.
Я неохотно острю относительно фамилий, но Герберту это доставляет только удовольствие.
– Шутки в сторону, – говорю я [11. C. 272].
___________
1
Scherz (нем.) – шутка
Игра слов, построенная на говорящей фамилии, была передана
в тексте перевода снова за счет сноски.
26
Л. Г. Безрукова
Говорящие фамилии в художественном тексте могут создавать
также комический эффект, подчас очень сильный. Из-за ограниченных рамок данной статьи приведем лишь один из многих примеров.
„Ich heiße Robert Habicht“, stellte er sich vor.
„Und ich bin Ulrike Sperling...“ Sie lachte wieder ihr gutturales Lachen.
Ist das nicht zum Kringeln? Ein Habicht trifft auf einen Sperling
[17. C. 12].
Комизм данной сцены знакомства заключается в том, что он –
обладатель говорящей фамилии Habicht (ястреб), а она – по фамилии
Sperling (воробей). Степень комизма усиливается немецким выражением es ist zum Kringeln – может лопнуть со смеху. Сохранить комический эффект данного эпизода при переводе можно и на этот раз
с помощью сноски, выполняющей роль своего рода «палочки-выручалочки». Автор и далее обыгрывает эти две вымышленные фамилии,
указывая на возможность одновременного восприятия как фамилии,
так и прямого значения слова. Приведем еще один отрывок:
…Erlauben Sie, daß ich das in die Hand nehme! Frau Sperling – der
Habicht ist stärker! [17. C. 16].
Подведем итог. В данной статье были предложены для переводческого анализа шесть примеров из немецких художественных
произведений, где встречаются говорящие имена собственные. Это
были фрагменты из немецкой классической литературы и из произведений современных немецких писателей. Попытаемся проследить,
каким образом значащие имена могут быть переданы на русский язык.
Другими словами, мы получили возможность заглянуть в творческую лабораторию переводчика. Передача говорящих имен собственных с сохранением формы художественного текста – одна из наиболее
трудных задач при переводе. Однако эта задача решаема, о чем свидетельствуют лучшие образцы художественного перевода.
Не следует забывать также о законе компенсации, особенно, если
мы имеем дело с художественным произведением. В. Левик, один
из признанных мастеров поэтического перевода с немецкого языка,
писал: «…закон компенсации, – замены того, что непереводимо чем-то
другим, но функционально схожим, – этот закон, обязательный для
любого перевода…»1. Определенные качества В. Левик ожидал и от
переводчика: «От переводчика требуется повышенная изобретатель1
Цит. по [10. C. 17].
27
Вестник МГЛУ. Выпуск 561
ность, повышенное чувство меры»1. Добавим от себя: переводчик
должен уметь творчески подходить к решению трудных задач, проявляя при этом бережное отношение к тексту оригинала и добросовестное отношение к своему потенциальному читателю.
В заключение хочется привести цитату известных представителей
болгарской школы перевода С. Влахова и С. Флорина, которые в своих
работах уделяют большое внимание особенностям и трудностям перевода имен собственных. «Как любое слово в тексте, имя собственное
связано с ним, и с языком в целом, и с внеязыковой действительностью
бесчисленными нитями-корешками, которые нужно тщательно беречь при пересаживании его в почву другого языка; оборвете корешки,
и растение увянет» [3. C. 298]. Этот постулат следует рассматривать
как руководство к действию, как одно из главных правил для переводчика.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Аникст А. Слово о Вильгельме Левике // Мастерство перевода: сб. 13. –
М. : Советский писатель, 1990. – С. 9–34.
2. Большой немецко-русский словарь (БНРС) : в 2 т. / под рук. О. И. Москальской. – М. : Русский язык, 1980.
3. Влахов С. Непереводимое в переводе / С. Влахов, С. Флорин. – М. :
Р. Валент, 1986. – 448 с.
4. Виноградов В. С. Лексические вопросы перевода художественной прозы. –
М. : Изд-во Моск. ун-та, 1978. – 174 с.
5. Гиляревский Р. С. Иностранные имена и названия в русском тексте /
Р. С. Гиляревский, Б. А. Старостин. – М. : Высшая школа, 1985. – 303 c.
6. Ермолович Д. И. Имена собственные на стыке языков и культур. – М. :
Высшая школа, 2001. – 200 с.
7. Кашкин И. Для читателя-современника. Статьи и исследования. – М. :
Советский писатель, 1968. – 540 с.
8. Кестнер Э. Повести / пер. с нем. В. Куреллы. – М. : Правда, 1985. – 479 с.
9. Лилова А. Введение в общую теорию перевода. – М. : Высшая школа,
1985. – 265 с.
10. Любимов Н. Перевод – искусство. – М. : Советская Россия, 1982. – 127 с.
11. Ремарк Э. Черный обелиск / пер. с нем. В. Станевич. – М. : ВИТА-Центр,
1992. – 430 с.
12. Суперанская А. В. Общая теория имени собственного. – М. : УРСС,
2007. – 368 с.
1
Цит. по [1. C. 17].
28
Л. Г. Безрукова
13. Федоров А. В. Основы общей теории перевода. – М. : Высшая школа,
1983. – 303 с.
14. Швейцер А. Д. Теория перевода: статус, проблемы, аспекты. – М. :
Наука, 1988. – 215 с.
15. Bruyn, Günter de. Hochzeit in Wettzow // Deutschland in kleinen Geschichten. –
Deutscher Taschenbuch Verlag (dtv), 1995. – 224 S.
16. Kästner, E. Ausgewählte Prosa und Gedichte. – M. : Verlag Raduga, 1985. –
470 S.
17. Konsalik, G. Die Ecstasy – Affäre. – Berlin : Elsnerdruck, 1998. – 342 S.
18. Neumann, M. R siebenhundertundneun // Deutschland in kleinen Geschichten. –
Deutscher Taschenbuch Verlag (dtv), 1995. – 224 S.
19. Neumann, M. Manuel // Deutschland in kleinen Geschichten. – Deutscher
Taschenbuch Verlag (dtv), 1995. – 224 S.
20. Remarque, E. Der schwarze Obelisk. – Berlin : Aufbau-Verlag, 1957. – 463 S.
29