АРХЕТИП САДА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XIX

АРХЕТИП САДА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XIX - НАЧАЛА XX ВВ. КАК
СИМВОЛИЧЕСКОЕ ВОПЛОЩЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКИХ СУДЕБ РОССИИ
Зубкова Н.Н.
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего
профессионального
образования
«Шуйский
государственный
педагогический
университет»
Шуя, Россия
GARDEN ARCHETYPE IN THE RUSSIAN LITERATURE XIX - XX CENTURIES
AS A SYMBOLICAL EMBODIMENT OF HISTORICAL DESTINIES OF RUSSIA
Zybkova N.N.
Federal Government Budgetary Educational Institution of Higher Professional Education
« Shuya State Pedagogical University»
Shuya, Russia
Образ сада встречается в мифах, легендах, философских трактатах, в поэзии, и,
конечно, в прикладном и изобразительном искусстве.
В своем первом и главном значении образ сада воплощает образ созданного богом
рая, ограниченного и отделенного от окружающего, недружелюбного человеку
пространства. «Рай (от греческого парадиз – сад, парк, отовсюду огороженное место) – в
христианских представлениях место вечного блаженства, обещанное праведникам в
будущей жизни» [4, Т.2. С. 363]. Разработка образов рая в христианской, литературной,
иконографической и фольклорной традиции идет по трем линиям: рай как сад, рай как
город, рай как небеса. «Образ сада в мифологии эквивалентен образу города и это
выражается уже в языке (славянское «град» означало и «город» и «сад, огород»). Они
эквивалентны как образы пространства, отовсюду огражденного и поэтому укрытого,
упорядоченного и украшенного, обжитого и дружественного человеку». [4, Т.2. С. 364].
Поэтика русского фольклора также отражает древнейшие мифологические
представления славян о мире. Мир представал перед древним человеком как единое
органичное целое. Человек воспринимал себя частью природы; вся жизнь человека
зависела от природы. На основании такой соотнесенности в фольклоре складывается
целая система символического изображения человеческих переживаний, чувств. При этом
сад предстает одним из символов счастья-несчастья, которые находятся в контрастном
соотношении. К примеру, символами радости, счастья, добра являлись цветущий сад,
зеленеющие деревья, распускающиеся цветы. Символами горя, несчастья, тоски, зла стали
сохнущий сад, деревья, клонящиеся к земле, теряющие листья. Так и в фольклорной
традиции сад занимал свое место в мировосприятии людей.
«Обратная связь» с эпохой в садах и парках необычайно велика, Сад — это
попытка создания идеального мира взаимоотношений человека с природой. Поэтому сад
надставляется как в христианском мире, так и в мусульманском раем на земле, Эдемом.
Функция райского сада как архетипического топоса заключается в том, чтобы
объяснять переход человека из эпохи первоначальной безгрешности и счастливой
безответственности в состояние ответственности и свободного принятия собственной
судьбы, которое часто сопровождается грехом. В литературу этот мифологический извечный образ сада возвращается с такой последовательностью, что может восприниматься
как универсальное понятие.
Так в шумерском эпосе «Гильгамеш» можно прочитать о магическом саде, где на
кустах произрастают драгоценные камни, сердоликовые плоды и листья из лазоревого
камня. В греческой мифологии известен сад Гесперид (сад "дочерей Вечера"),
плодоносящий золотыми яблоками. О саде, как частичке родного дома, воспоминании
детства пишет и Лермонтов:
…И вижу я себя ребенком; и кругом
Родные всё места: высокий барский дом
И сад с разрушенной теплицей;
(Как часто, пестрою толпою окружен… 1840) [2, Т. 2. С. 43]
Сад как место встречи и воспоминаний встречается и у Фета: «Сияла ночь. Луной
был полон сад. Лежали…» [5, Т. 1. С. 313]. Настроение исчезнувшего идиллического
мира, память о нём воспроизводится у Бунина в «Антоновских яблоках». В
«Воскресении» Толстого символом рая выступает виноградник. В конце романа
Нехлюдов цитирует библейскую притчу о виноградарях, которая вскрывает ему смысл
жизни. У Чехова же мы находим вишнёвый сад. У Бальмонта сад, в который он
возвращается лишь в воспоминаниях – сад детства, сказочный сад.
Мотив сада в творчестве Чехова не случаен. Тема имения, усадьбы занимала
писателя всегда. З. Хайнади говорит о том, что в пьесе Чехова вишнёвый сад является
локусом памяти прообраза Эдема. «В мифопоэтическом толковании вишнёвый сад — сад
Рая, органическая форма совместного сосуществования Бога и человека, равновесие
природы и культуры. Однако на социокультурном фоне там присутствует вся Россия со
своей барской культурой, вымирающими дворянскими гнёздами, с превратившимся в миф
потерянным раем» [6, С. 8]. Девятнадцатый век подходил к концу. Разорялись дворянские
имения, не выдержав новых экономических реалий и тех мучительных социальных
перемен, которые должна была вынести страна, ставшая в 1861 г. на путь, ведущий к
индустриальному обществу. В комментариях к "Вишневому саду" Э. Полоцкая отмечает,
что к концу века процесс разорения усадеб приобрел такие масштабы и шел с такой
быстротой, что русская печать 1880 - 1890 гг. буквально пестрела объявлениями о
продаже заложенных и перезаложенных имений, об аукционах, назначенных за неуплату
долгов и т. д.
Но в красоте сада формулируется еще и желание гармонии и полноты бытия,
потеря чего равноценна ужасу изгнания из Эдема. Однако вишнёвый сад вырубается, и в
этом герои пьесы видят исчезновение последних следов земного рая. Остаётся только
надежда на то, что потерянный рай ещё может быть возвращён, воссоздан как душевное
состояние: «Мы посадим новый сад, роскошнее этого, ты увидишь его...» [2, Т. 9. С. 650].
В произведениях же Бальмонта мотив разорения усадеб оказывается не значим. Сад
для поэта — утраченный рай детства (мотив, особенно остро звучащий в стихах
эмигрантского периода).
В его творчестве мотив сада тесно переплетен с мотив
возвращения. В последней строке сонета «Сад» он выделяет мысль связности детской
души, счастья и природы, которую представляет именно сад его детства:
Но счастлив тот, кто в детстве видел сад [1, Т. 2. С. 65]
Именно из наблюдений сада у ребенка сложилось представление о мире как о
гармонии, и наоборот, сад для ребенка «есть целый мир, есть звездная громада». Сад в
понимании Бальмонта – это уют, обжитое пространство, что особенно остро ощущается в
детстве.
Таким образом, у Чехова и Бальмонта природа, история, личные воспоминания
оказываются созвучными, пересекающимися понятиями. Потому и судьба садов
становится символическим переосмыслением исторических судеб России. Сад для
писателей являлся отражением мира. Наверно, именно поэтому, по словам Д.С.Лихачева,
сад можно и должно «читать» [3, С. 89].
1. Бальмонт К. Д. Собрание сочинений в двух томах. М., 1994.
2. Лермонтов М. Ю. Полное собрание сочинений в двух томах. – М., 1998.
3. Лихачев Д.С. Поэзия садов. СПб., 1991.
4. Мифы народов мира: Энциклопедия в 2 т./ Под ред. С.А.Токарева. – М., 2003.
5. Фет А.А. Полное собрание стихотворений в двух томах. - Спб., 1912.
6. Хайнади З. Архетипический топос // Литература. – 2004. – № 9.
7. Чехов А.П. Полное собрание сочинений: В 12 т. – М., 1963.