О.И. Сенковский в контексте русской романтической прозы ХIХ

Е.В. Пенясова
О.И. Сенковский в контексте русской
романтической прозы ХIХ века
В истории русской литературы Осип Иванович Сенковский сыграл особую роль. Осип - Юлиан Иванович Сенковский – фигура
необыкновенная и даже в некотором смысле символическая – универсальный гений теневого мира русской литературы. Ученый-вос-токовед, критик, писатель, журналист, редактор знаменитой «Библиотеки
для чтения», идеолог массовой литературы.
Писатель родился 19 марта 1800 г. в старинной польской дворянской семье; учился в Виленском университете. Здесь же он близко сошелся с профессором физиологии Снядецким, стоявшим в центре веселого общества молодых литераторов и ученых. Общество это издавало в 1816 г. юмористический листок: «Wiadomosci Burkowe», на
страницах которого Сенковский выступил с первыми своими юмористическими статьями. В 1818 г. Сенковский перевел с арабского «Басни Локмана», снабдив их примечаниями и предисловием. В 1819 г. он
был причислен к нашей константинопольской миссии. Пробыв недолго в Константинополе, он отправился в Сирию, а затем путешествовал
по Египту и в 1821 г. возвратился в Россию. Из его двухлетнего путешествия Сенковский вынес прекрасное знакомство с языками, литературой, бытом и историей Востока. В 1828 г. Сенковский занял в СанктПетербургском университете кафедру восточных языков. Около этого
же времени писатель начал сотрудничать в «Северном архиве» Булгарина, «Сыне Отечества», «Северной пчеле» и других русских изданиях. В 1829 г. он, в качестве профессора, был назначен цензором и,
вступив во второй брак с дочерью богатого банкира барона Раля, задумал издание собственной «Всеобщей Газеты», почему-то, однако, не
состоявшееся. Окончательно Осип – Юлиан Иванович вступил на путь
литературоведения и журналистики лишь в 1833 г., когда сделался
сначала негласным, а затем и гласным редактором «Библиотеки для
Чтения», в которой принимал деятельное участие до 1856 г.
Научная деятельность Сенковского устроить не могла – не для
того он покинул в 20-е гг. Польшу и бежал от блестящей карьеры ученого в Виленском университете. К 1830 г. Осип Иванович Сенковский
совершенно охладевает к университету, преподавательские обязанности начинают его сильно тяготить, о чем свидетельствуют современники: «Очень часто профессор, объяснив несколько строк текста, через
какие-нибудь четверть часа начинал корчить болезненную физиономию, внезапно прерывал лекцию и, бормоча что-то про себя, уходил из
аудитории» [1: 152].
Нужно было искать другой род занятий, который позволил бы
Сенковскому реализовать свои способности. У ученого-ориенталиста
уже появились знакомые в петербургских кругах, и был опыт в журналистике. Сенковский вошел в русскую литературу и журналистику с
циклом «Восточных повестей», которые, в сущности, были наполовину переводами с восточных языков. В «Полярной звезде на 1823 год»
появилась повесть «Бедуин»; в следующем выпуске декабристского
альманаха – повесть «Витязь буланого коня», а в «Полярной звезде на
1825 год» были напечатаны сразу три «восточных» повести Сенковского. «Это были едва ли не первые образцы оригинальных русских переводов с арабского, монгольского, персидского, татарского
языков, созданные зрелым мастером – филологом и ставшие своеобразным сплавом литературы и ориенталистики» [2: 7]. Не случайно
«Витязь буланого коня», например, получил высокую оценку А.С.
Пушкина, который в письме к Бестужеву заметил: «Арабская сказка
прелесть; советую тебе держать за ворот этого Сенковского» [3: 87].
Однако у последнего уже были свои планы на литературу и журналистику, и за ворот его было не удержать.
В 1833 г. большого успеха добился сборник «Новоселье», изданный по случаю переезда Книжной лавки А.Ф. Смирдина на Невский
проспект. Казалось бы, сборник содержал в себе материалы, подобранные по случайному признаку – из числа подаренных издателю вещей.
Однако здесь были опубликованы произведения многих именитых авторов того времени: «Сказка о царе Берендее» Жуковского, «Домик в
Коломне» Пушкина, новые басни Крылова, стихотворения Боратынского, Гнедича и Вяземского. Немаловажно, что именно этот сборник
принес известность Барону Брамбеусу.
Однако времена менялись, именно поэтому О.И. Сенковский, решив посвятить себя литературе и журналистике, основательно проанализировал существующее положение и выдвинул целую программу
словесности. Она видна из двух остроумных фельетонов «Большой выход у Сатаны» и «Незнакомка», опубликованных в смирдинском альманахе «Новоселье» в начале 1833 г. В них Сенковский разделил Словесность на ад и рай. Ад – это вся литература, написанная в рамках
двух литературных направлений (классицизма и романтизма) – она ничего не дает обществу, кроме «насморка» и пустой хандры; рай олицетворяет Дух Сатиры, некий ангел-хранитель общества. Таким образом,
будущий редактор «Библиотеки» с самого начала заявлял: не классицизм и романтизм несут обществу очищение и интересную литературу, а сатира. Его программа была высказана довольно четко, однако,
судя по мемуарам и эпистолярным источникам, тогда она почти никого не заинтересовала. И до сих пор ни один из исследователей его
творчества не обратил на это внимание. Почему?
Во-первых, сатира традиционно подразумевает наличие у автора
определенной общественно – политической позиции, которую он
ревностно отстаивает. К Сенковскому такой подход неприменим. Очевидно, у него было какое-то свое понимание данного термина: Сатира
у него носила общий характер, его смех иногда звучал ради смеха, а
противоречащие друг другу мысли отстаивались с равным неистовством.
Во-вторых, пониманию феномена Сенковского крайне мешает
разделение журналистики того периода на два лагеря (консервативно –
охранительный и либеральный). Обычно журнал относят к последней
категории, однако глубокое изучение вопроса показывает, что издание
стоит особняком среди современной ему периодики и заслуживает
особого статуса.
Данные факторы являются ключом к пониманию творчества этого
яркого журналиста.
Для публикации своей программы Сенковский избрал жанр фельетона. Писатель пришел к российской публике под маской Барона
Брамбеуса со скандалом. Фельетон «Большой выход у Сатаны», опубликованный в смирдинском альманахе «Новоселье» (1833 г.), в довольно развязной форме задел едва ли не всех литераторов и журналистов того времени и определил мертвой словесности место в аду.
В первой фразе достается «Отечественным запискам», будто бы
утверждавшим, что ад 999 верст вышиной, но, как утверждает Брамбеус, им «ни в чем – даже в рассуждении ада – верить невозможно» [4: 231].
Сатана по воле шутливого автора появляется на троне, перед ним в
зале высотой 99 верст сменяются черти различных рангов. Повелитель
ада пытается позавтракать книгами, но они оказываются скучнейшими
сухарями. Конечно, библиотекарю Аусгабе изрядно достается – особенно за « …ец оман торич , сочин н 830» (имелся ввиду «Дмитрий
самозванец, роман исторический, сочинение Булгарина 1830 года»).
Его мрачность назвал сие издание жестким, сухим и безвкусным. Об
«усыпительности» романа писали и другие современники. Булгаринского «Петра Выжигина» Сатана проглотил, не поморщившись, в
череде лучших сухарей (что является своеобразным комплиментом),
но тут же следует упоминание о том, что если Повелитель ада съест
какую-либо книгу, то слава её на земле исчезает. Следует обратить
внимание на то, как умело чередуются в данном случае похвала и полное уничижение – между ними всего несколько слов…
Но тут Сенковский не оставляет Булгарина. Последний вполне
узнаваем в образе лорда-дьявола журналистики Бубантуса, «большого
любимца повелителя ада», придворного клеветника и издателя ежедневной газеты» (Булгарин был редактором ежедневной газеты «Северная пчела» и сотрудничал с Третьим отделением). Бубантус является «с совиным пером за ухом, с черным портфелем под мышкою, весь
запачканный желчью и чернилами» [5: 245], его доклад сочинен на бумаге. Читать снизу вверх означает читать «романтически», сверху вниз
– «классически»; по Сенковскому получается, что это одинаково бесполезное занятие. Можно отметить, кстати, что речь черта всякий раз
является пародией то на одно то на другое из этих литературных
направлений, что в который раз свидетельствует о петривиальной
способности О.И. Сенковского к литературной стилизации. Бубантус –
воплощение журналистики, её главный представитель, однако он –
«бумажный флюгерок, вертящийся на деревянном прутике и показывающий, откуда дует ветер» [6: 245]. Худшую насмешку трудно придумать.
Вслед за ним является «великий черт словесности» Точкостан. Он
высокий, тонкий, хорошо воспитанный и очень бледный. «С первого
взгляда узнали б вы в нем романтика. Но он романтик не журнальный,
не такой, как Бубантус, а романтик высшего разряда, в четырех томах,
с английскою виньеткою» [6: 250]. Точкостав уверяет, что он сильно
страдал… у него был насморк. И Сатана, не выдержав, отменяет романтизм и классицизм, потому что как тот, так и другой – сущая бессмыслица. Его Мрачность провозглашает новый принцип в литературе: писать дельно, легко, естественно. Однако же черти в недоумении:
как жить без романтизма и классицизма?
В художественных декорациях читатель-современник узнавал в
образах чертей реальных людей. Сатана видит трещину в потолке, зовет архитектора и предлагает починить её с помощью двух книг:
«Умозрительная физика В.» (авторство Д.М. Велланского) и «Курс
умозрительной философии (Шеллинг). Оба издания брошены в лоб
бедному архитектору со словами: «На … возьми эти две книги и заклей ими расщелину в потолке: чрез эти умозрения никакой свет не
пробьется» [6: 244]. На этот маленький эпизод необходимо обратить
внимание, поскольку он весьма красноречиво характеризует взгляды
Сенковского. Философию Шеллинга он считал делом бесполезным и
темным. Ну а Велланский, скорей всего, и вовсе вызывал смех у Брамбеуса. Профессор физиологии медико-хирургической академии Даниил Михайлович Велланский (1774-1847) был в те годы одним из
немногих ревнителей натурфилософской школы Шеллинга в России.
В другом фельетоне – «Незнакомка» - Сенковский устроил настоящий книжный раут. Сатира (та самая «незнакомка» в русской литературе) знакомит читателя со всеми достижениями словесности - и выясняется, что сделано на этом поприще не так уж и много интересного.
Сенковский в этом фельетоне высказывает часть своей программы: новому, нарождающемуся в современных условиях обществу необходима иная словесность.
Пока другие спорили о достоинствах и недостатках романтизма и
классицизма, Сенковский уже говорил о возможностях сатирического
жанра. Борьба за сатирическое направление в литературе и журналистике, полезное для здоровья общества, станет одной из главных целей
Сенковского – наряду со стремлением делать коммерчески успешное
издание.
На первый взгляд, творчество писателя является маргинальным по
отношению к основному литературному процессу первой трети ХIХ в.
Тем не менее, проза Сенковского является ярким отражением основных эстетических тенденций русской литературы 1830-х годов. Сенковский, во всех видах своей многообразной деятельности (в критике,
журналистике, литературе), создал альтернативный «изнаночный» мир
антикультуры и антиценностей. В этом мире самым изощренным образом переплетаются разные эстетические позиции, сталкиваются противоположные литературные методы, господствует смеховая, пародийно-полемическая, сатирическая, юмористическая стихия.
Библиографический список
1. Ахматова, Е.Н. Осип Иванович Сенковский [Текст] / Е.Н. Ахма-
това // Русская старина, 1889.
2. Герцен, А.И. «Библиотека» – дочь Сенковского [Текст] / А.И.
Герцен // Собр. соч. в 10 т. – М., 1956.
3. Дружинин, А.В. О.И. Сенковский [Текст] / А.В. Дружинин //
Собр. соч. – СПб., 1953.
4. Сенковская, А.А. О.И. Сенковский [Текст] / А.А. Сенковская //
О.И. Сенковский: Биографические записки его жены. – СПб., 1858.
5. Герцен, А.И. «Библиотека» – дочь Сенковского [Текст] / А.И.
Герцен // Собрание сочинений в 10 т. – М., 1956.
6. Сенковский, О.И. Большой выход у Сатаны [Текст] / О.И. Сенковский // Сочинения Барона Брамбеуса. – М., 1989.