УСТАНОВЛЕНИЕ ПРОИСхОжДЕНИЯ ДЕТЕЙ В РЕЗУЛьТАТЕ

59
УДК 347.631.1
УСТАНОВЛЕНИЕ ПРОИСХОЖДЕНИЯ
ДЕТЕЙ В РЕЗУЛЬТАТЕ ПРИМЕНЕНИЯ
РЕПРОДУКТИВНЫХ ТЕХНОЛОГИЙ
Ю.Н. Корбутa
a Минский институт управления, магистр юридических наук, аспирант, yulik.ka@mail.ru
Аннотация
В статье рассматриваются некоторые проблемы установления происхождения детей в результате применения репродуктивных технологий. Анализируются имеющиеся в литературе мнения по этому вопросу, исследуется зарубежная практика. Обосновывается необходимость внесения соответствующих изменений в законодательство Республики Беларусь.
Ключевые слова: репродуктивные права, репродуктивные технологии, генетические родители,
родительские права, запись о родителях.
Веб: http://library.miu.by/journals!/item.science-xxi/issue.1/article.9.html
Поступила в редакцию: 11.03.2012.
ESTABLISHMENT OF THE ORIGIN OF CHILDREN
AS A RESULT OF REPRODUCTIVE TECHNOLOGY
Y.N. Korbuta
a Minsk Institute of Management, Master of Laws, PhD student, yulik.ka@mail.ru
Abstract
The article discusses some of the problems of establishing the origin of children as a result of reproductive
technologies. Analyzed in the literature, opinions on this issue, we study the foreign practice. The
necessity of making appropriate changes in legislation.
Keywords: reproductive rights, reproductive technologies, genetic parents, parental rights, the record
of their parents.
Web: http://library.miu.by/journals!/item.science-xxi/issue.1/article.9.html
Received: 11.03.2012.
Актуальные проблемы науки XXI века
© Минский институт управления, 2012
60
Концепция репродуктивных прав человека получила развитие в конце ХХ в. Появление новых терминов и категорий, а также
достижения в области биомедицины, позволяющие преодолеть бесплодие при помощи
вспомогательных репродуктивных технологий, стали привлекать все большее внимание
ученых-правоведов. До сих пор ведутся дискуссии в отношении выработки оптимального
определения понятия «репродуктивные права», до конца не решен вопрос отнесения тех
или иных прав к институту репродуктивных
прав личности.
Понятие репродуктивных прав впервые
было официально закреплено в Программе
действий Международной конференции по
народонаселению и развитию (Каир, 1994)
[6, п. 7]. Согласно п. 7 указанной Программы, репродуктивные права представляют собой право всех супружеских пар и отдельных
лиц свободно принимать решение относительно количества своих детей, интервалов между
их рождением и временем их рождения, располагать для этого необходимой информацией и средствами. В ст. 1 Закона Республики
Беларусь от 4 января 2002 г. «О демографической безопасности Республики Беларусь»
содержится аналогичная дефиниция репродуктивных прав.
В научной литературе высказывается мнение о том, что определение понятия репродуктивных прав, закрепленное в действующих национальных и международных актах,
является неполным, поскольку в нем не учитываются фактор репродуктивного здоровья
и иные аспекты проблем продолжения рода
[7, с. 122]. Ученые-правоведы не раз обращали
внимание на необходимость разработки более
точного определения понятия репродуктивных прав личности. О.А. Хазова предлагает
следующую дефиницию: репродуктивное право — это право граждан свободно и самостоятельно решать вопросы деторождения, иметь
доступ к необходимой для этого информации
и медицинской помощи [10, с. 16]. Е.В. Перевозчикова рассматривает репродуктивные
права как права, связанные с реализацией различных аспектов рождения, в частности с принятием решения о зачатии ребенка, с определением количества детей, интервалов между
их рождением, с применением высоких репродуктивных технологий в случае, если беременность не может наступить естественным
путем [5, с. 54]. К.Н. Свитнев под репродук-
Актуальные проблемы юриспруденции
тивными правами понимает комплекс общечеловеческих прав и свобод, который обеспечивает реализацию основополагающего неотчуждаемого права человека на продолжение
рода вне зависимости от возраста, пола, национальности, семейного положения и состояния здоровья, включая право на использование вспомогательных репродуктивных технологий, в том числе донорских и суррогатных
программ, право на самостоятельное планирование семьи, включая свободу определять
количество и пол детей, а также временные
интервалы между их рождением [8, с. 821].
На мой взгляд, безусловное включение
права на определение пола ребенка в репродуктивные права преждевременно. В настоящее время использование вспомогательных
медицинских технологий в целях выбора пола будущего ребенка допускается только для
предотвращения наследования ребенком заболевания, связанного с полом.
Анализ рассмотренных определений позволяет выделить основные права, составляющие институт репродуктивных прав личности:
— право на самостоятельное планирование семьи;
— право на свободное принятие решений
в отношении рождения или отказа от рождения ребенка;
— право на охрану репродуктивного здоровья;
— право на медико-социальную, информационную и консультативную помощь;
— право на использование вспомогательных репродуктивных технологий;
— право на защиту репродуктивных прав
[4, с. 116].
На основании вышеизложенного репродуктивные права можно определить как комплекс
прав, обеспечивающих реализацию прав человека на продолжение рода, включая право на
самостоятельное планирование семьи (количество детей, интервалы между их рождением); право на свободное принятие решений в
отношении рождения или отказа от рождения
ребенка; право на охрану репродуктивного здоровья; право на медико-социальную, информационную и консультативную помощь; право на использование вспомогательных репродуктивных технологий (экстракорпоральное
оплодотворение, суррогатное материнство).
Представляется, что данное понятие учитывает доктринальные разработки и предло-
Ю.Н. Корбут. Установление происхождения детей…
жения, отражает сущность института репродуктивных прав личности и может быть инкорпорировано в белорусское законодательство.
Определенные проблемы возникают с записью о родителях ребенка при применении
современных технологий искусственного репродуцирования человека. Так, лица, давшие
письменное согласие на искусственное оплодотворение или на имплантацию эмбриона,
записываются в качестве родителей ребенка.
В данном случае возникают две ситуации: вопервых, искусственное оплодотворение может
быть произведено спермой мужа матери ребенка или при имплантации может быть использован эмбрион, генетически происходящий от данной супружеской пары. В этом
случае налицо биологическое родство между
ребенком и обоими родителями; во-вторых,
возможно искусственное оплодотворение донорской спермой или имплантация эмбриона,
генетически связанного только с одним из родителей или вообще не имеющих с ними генетической связи (донорского эмбриона). В такой ситуации биологическое родство с одним
из родителей или даже с обоими из них отсутствует. Однако законодательство предписывает записывать лиц, выразивших согласие
на применение указанных технологий, в качестве родителей, а ст. 52 Кодекса Республики
Беларусь о браке и семье (далее — КоБС) запрещает им при оспаривании отцовства или
материнства ссылаться на факт применения
этих технологий [2].
Практически во всех случаях применения
искусственного репродуцирования человека
предпочтение отдается принципу признания,
причем признание ребенка происходит до его
рождения, в момент дачи согласия на применение того или иного метода. Лицо, заведомо знающее, что рожденный ребенок не будет иметь с ним генетической связи, тем не
менее, выражает желание на установление родительских правоотношений с этим ребенком.
Доноры, напротив, несмотря на наличие генетической связи с ребенком, не могут требовать установления правовой связи с ним. Одно только генетическое родство не признается законом достаточным для этого [1, c. 146].
Таким образом, законодательство связывает
возникновение родительских правоотношений
не столько с биологическим происхождением,
сколько с волей лиц стать родителями ребенка.
В связи с применением различных способов искусственного репродуцирования чело-
61
века возникает проблема права ребенка знать
своих генетических родителей. В белорусском
семейном законодательстве нет на этот счет никаких указаний. Медицинское право рассматривает сведения о генетическом происхождении
ребенка в качестве врачебной тайны, разглашение которой карается законом. Эта проблема вызвала острые дискуссии и в зарубежных
странах. Их результатом было признание права
ребенка знать своих генетических родителей.
В Нидерландах, например, ребенок, достигнув
совершеннолетия, вправе требовать раскрытия
этой информации в судебном порядке [11, с.
59]. При положительном решении проблемы
возникает вопрос, во-первых, с какого возраста ребёнок имеет право знать свое генетическое
происхождение, а во-вторых, вправе ли он требовать эти сведения против воли лиц, записанных в качестве его родителей.
С одной стороны, если ребенок с раннего
возраста узнает о том, что лица, которые записаны в качестве его родителей, не имеют
с ним генетической связи, это может серьезно повлиять на его отношения с ними. Его
родители могут стремиться к тому, чтобы ни
он сам, ни кто-либо из окружающих никогда
не узнал их тайну. Донор также может пожелать остаться анонимным. С другой стороны,
в ряде случаев знание своего действительного происхождения может оказаться необходимым, например, если ребенок страдает наследственным заболеванием, для диагностики
которого необходимо знать его действительное происхождение.
Оптимальным решением проблемы было
бы запрещение раскрытия информации о генетическом происхождении ребенка до достижения им совершеннолетия без согласия лиц,
записанных в качестве его родителей. При
наличии серьезных оснований следовало бы
предоставить суду право вынести решение о
раскрытии такой информации. После достижения совершеннолетия ребенок должен получить право знать о своем генетическом происхождении, независимо от отношения к этому лиц, записанных в качестве его родителей.
Запись родителей в книге записей рождений служит доказательством происхождения
детей от данных лиц. Интересы ребенка и его
родителей требуют обеспечения стабильности
родительских правоотношений. Поэтому, хотя такая запись и может быть оспорена, возможности ее оспаривания ограниченны. Запись может оспариваться только в судебном
Актуальные проблемы юриспруденции
62
порядке; право на оспаривание записи предоставлено ограниченному кругу лиц.
Запись о родителях вправе в судебном порядке оспорить: лицо, записанное в книге записей актов о рождении в качестве отца или
матери ребенка; лицо, требующее признания
его родителем ребенка в случае, если в книге
записей актов о рождении в этом качестве записано другое лицо; опекун, попечитель ребенка или ребенок, достигший совершеннолетия. Указанные лица вправе оспорить произведенную запись в течение одного года с
того времени, когда им стало или должно было стать известным о произведенной записи
либо об обстоятельствах, исключающих факт
отцовства или материнства [2].
При оспаривании записи об отцовстве
или материнстве необходимо доказать, что
лицо, записанное в качестве отца или матери
ребенка, в действительности не является его
биологическим отцом или матерью. Как уже
было указано выше, это правило не применяется к лицам, давшим согласие на использование методов искусственного репродуцирования, а также к лицам, в момент внесения
записи в книги записи рождений знавшим о
том, что они в действительности не являются биологическими родителями ребенка. Указанные лица вправе предъявить иск об оспаривании записи, но не могут ссылаться на отсутствие генетической связи с ребенком как
на основание подачи своего иска. В этом случае их требование не подлежит удовлетворению. Однако это не означает, что они не могут
оспаривать запись своего отцовства по иным
основаниям. Например, лицо дает согласие
на искусственное оплодотворение своей жены донорской спермой, а в действительности
беременность возникает не в результате искусственного оплодотворения, а в результате связи с посторонним лицом, и это может
быть доказано, поскольку в момент зачатия
ребенка медицинское учреждение, где производится искусственное оплодотворение, было
закрыто. На практике возникали и еще более
сложные ситуации [9, с. 76].
Запрет оспаривать отцовство в случае
искусственного оплодотворения не следует толковать ограничительно, в том смысле, что оплодотворение должно быть произведено на оговоренных условиях. При нарушении этих условий могут возникать весьма
сложные моральные дилеммы. В 1995 г. в Нидерландах в результате ошибки медицинского персонала вместо спермы ее мужа женщине была введена сперма постороннего лица.
Ошибка стала очевидной, поскольку ребенок
родился с явными признаками негритянской
крови. Представляется, что в подобной ситуации муж не должен получить право на оспаривание отцовства, хотя его права были существенно нарушены и обоим супругам был
причинен моральный ущерб. Оспаривание отцовства поставило бы его жену в крайне неблагоприятное положение: она не менее мужа
пострадала от ошибки. В описываемом случае все окружающие подозревали ее в супружеской измене, поскольку супруги скрывали факт применения метода искусственного
оплодотворения. Однако оспаривать свое материнство она не вправе, так как ее генетическая связь с ребенком бесспорна [1, с. 186].
Таким образом, целесообразно закрепить
запрещение раскрытия информации о генетическом происхождении ребенка до достижения
им совершеннолетия без согласия лиц, записанных в качестве его родителей. При наличии
серьезных оснований следовало бы предоставить суду право вынести решение о раскрытии
такой информации. После достижения совершеннолетия ребенок должен получить право
знать о своем генетическом происхождении.
Литература / References
1. Конвенция о защите прав и достоинств человека в связи с применением достижений биологии и медицины: Конвенция о правах человека и биомедицине и Пояснительный доклад к ней, 4 апр. 1997 г. [Электронный ресурс] // Международное общественное объединение «Развитие». — Режим доступа:http://
evolutio.info/indeх.php?option=com_content&task=view&id=178&Itemid=38. Дата доступа: 20.09.2010.
Konventsiya o zashchite prav i dostoinstv cheloveka v svyazi s primeneniem dostizhenij biologii i meditsiny: Konventsiya
o pravakh cheloveka i biomeditsine i Poyasnitelnyj doklad k nej, 4 apr. 1997 g. [Elektronnyj resurs] // Mezhdunarodnoe
obshchestvennoe objedinenie «Razvitie». — Rezhim dostupa:http://evolutio.info/indekh.php?option=com_content&t
ask=view&id=178&Itemid=38. Data dostupa: 20.09.2010.
2. Кодекс Республики Беларусь о браке и семье, 9 июля 1999 г., № 278-З: в ред. Закона Респ.
Беларусь от 15.07.2010 г. // КонсультантПлюс: Беларусь [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. — Минск, 2012.
Kodeks Respubliki Belarus o brake i semje, 9 iyulya 1999 g., № 278-Z: v red. Zakona Resp. Belarus ot 15.07.2010 g. //
KonsultantPlyus: Belarus [Elektronnyj resurs] / OOO «YurSpektr», Nats. tsentr pravovoj inform. Resp. Belarus. — Minsk, 2012.
Ю.Н. Корбут. Установление происхождения детей…
3. Антокольская, М.В. Семейное право: учеб. / М.В. Антокольская. — 2-е изд., перераб. и доп. —
М.: Юристъ, 2004. — 366 с.
Antokolskaya, M.V. Semyejnoe pravo: ucheb. / M.V. Antokolskaya. — 2-ye izd., pererab. i dop. — M.: Yurist, 2004. — 366 p.
4. Байбороша, Н.С. Суррогатное материнство как способ реализации репродуктивных прав:
конституционные основы / Н.С. Байбороша // Вестник Конституционного Суда Республики
Беларусь. — 2009 — № 3. — С. 115—124.
Bajborosha, N.S. Surrogatnoe materinstvo kak sposob ryealizatsii reproduktivnykh prav: konstitutsionnye osnovy /
N.S. Bajborosha // Vestnik Konstitutsionnogo Suda Respubliki Belarus. — 2009 — № 3. — P. 115—124.
5. Перевозчикова, Е.В. Конституционное право на жизнь и репродуктивные права человека:
дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.02 / Е.В. Перевозчикова. — Казань, 2006. — 137 л.
Perevozchikova, Ye.V. Konstitutsionnoe pravo na zhizn i reproduktivnye prava cheloveka: dis. ... kand. yurid. nauk:
12.00.02 / Ye.V. Perevozchikova. — Kazan, 2006. — 137 sh.
6. Программа действий Международной конференции по народонаселению и развитию // Доклад Международной конференции по народонаселению и развитию. — Каир, 5—13 сентября
1994 г. — Нью-Йорк, 1995. — С. 2—119.
Programma dyejstvij Mezhdunarodnoj konferentsii po narodonaseleniyu i razvitiyu // Doklad Mezhdunarodnoj konferentsii
po narodonaseleniyu i razvitiyu. — Kair, 5—13 sentyabrya 1994 g. — Njyu-Jork, 1995. — P. 2—119.
7. Рагойша, П.В. Родительские права и обязанности в контексте реализации прав на материнство
и отцовство: проблема дефиниции момента возникновения / П.В. Рагойша // Вестник Конституционного Суда Республики Беларусь. — 2006 — № 4. — С. 122—128.
Ragojsha, P.V. Roditelskie prava i obyazannosti v kontekste ryealizatsii prav na materinstvo i ottsovstvo: problema
definitsii momenta vozniknoveniya / P.V. Ragojsha // Vestnik Konstitutsionnogo Suda Respubliki Belarus. — 2006 —
№ 4. — P. 122—128.
8. Свитнев, К.Н. Нужен ли закон о ВРТ? Вспомогательные репродуктивные технологии и их
правовое регулирование / К.Н. Свитнев // Национальная идентичность России и демографический кризис: материалы II Всерос. науч. конф., Москва, 15 нояб. 2007 г. — М.: Научный эксперт,
2008. — С. 819—825.
Svitnev, K.N. Nuzhen li zakon o VRT? Vspomogatelnye reproduktivnye tekhnologii i ikh pravovoe regulirovanie /
K.N. Svitnev // Natsionalnaya identichnost Rossii i demograficheskij krizis: materialy II Vseros. nauch. konf., Moskva,
15 noyab. 2007 g. — M.: Nauchnyj ekspert, 2008. — P. 819—825.
9. Установление и оспаривание отцовства // Обзор судебной практики. — 2008 — № 4. — С. 72—88.
Ustanovlenie i osparivanie ottsovstva // Obzor sudebnoj praktiki. — 2008 — № 4. — P. 72—88.
10. Хазова, О.А. Репродуктивные права в России: пределы законодательного регулирования /
О.А. Хазова // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 2000 — № 4. — С. 15—24.
Khazova, O.A. Reproduktivnye prava v Rossii: predely zakonodatelnogo regulirovaniya / O.A. Khazova // Konstitutsionnoe
pravo: vostochnoevropyejskoe obozrenie. — 2000 — № 4. — P. 15—24.
11. Шевчук, С.С. Некоторые проблемы правового регулирования применения искусственных
методов репродукции / С.С. Шевчук // Юрист (РФ). — 2002 — № 9. — С. 49—55.
Shevchuk, S.S. Nekotorye problemy pravovogo regulirovaniya primeneniya iskusstvennykh metodov reproduktsii /
S.S. Shevchuk // Yurist (RF). — 2002 — № 9. — P. 49—55.
63