копье, левой сжал висящий у бедра меч. Из

ОБРАЗ ГЕОРГИЯ-ВОИНА В ИСКУССТВЕ ВИЗАНТИИ И ДРЕВНЕЙ РУСИ
21Î
копье, левой сжал висящий у бедра меч. Из-за его плеча виднеется
круглый щит, прикрепленный к ремню. К сожалению, из-за многочис­
ленных утрат первоначальной живописи, восполненных записями XIV,
XVI, XVII и XIX вв., трудно точно восстановить воинское одеяние
Георгия. Но все же в основном оно может быть реконструировано.
При этом следует подчеркнуть, что в одеянии имеется ряд невизантий­
ских черт. На Георгии дорогое красное корзно, украшенное золотыми
узорами. Из под корзна и золотых нарукавников виднеется шелковая (?),
с золотыми узорами, синяя рубаха, окаймленная золотым узорчатым
бортом. Ноги плотно облегают красно-коричневого цвета штаны, также
покрытые золотым орнаментом. На ногах высокие кожаные сапоги.
Голову увенчивает диадема. Величавая и торжественная фигура Георгия
воплощает силу и воинскую доблесть, являясь наглядной иллюстрацией
к древнерусским воинским повестям. От нее исходит дух непоколеби­
мой твердости, той самой твердости, которая позволяла русскому
воинству одерживать победы над далеко превосходившими их по чис­
ленности противниками. Икона из Георгиевского собора была несомненно
написана русским (новгородским?) мастером. Если свидетельство третьей
Новгородской летописи об окончании Георгиевского собора в 1140 г.
достоверно, 1 то икона должна была возникнуть около этого времени.
Она являлась „настолпным" либо „настенным" образом. 2 З а это гово­
рит ее большой размер, никак не приспособленный для формы старой
алтарной преграды.
Повидимому, из Георгиевского собора происходит также кремлев­
ская икона Георгия, которую мы склонны рассматривать как вклад
сына Андрея Боголюбского. Она составляет органическое звено в той
группе великокняжеских памятников, исходной точкой которых был
Киев с его высокоразвитым культом Георгия — патрона князя.
Совсем особое место среди ранних новгородских памятников с изо­
бражением Георгия занимает известная фреска Георгиевской церкви
в Старой Ладоге (рис. 15).3 Здесь перед нами характерный пример
проникновения в официальное церковное искусство апокрифа, получив­
шего широчайшее распространение в русских духовных стихах. А. В. Рыстенко полагает, что стих о Георгии и драконе имел хождение уже в XII в.;
первую русскую литературную редакцию этой легенды, восходящую
к греческим источникам, он датирует XI в. 4 Староладожская фреска,
изображающая „Чудо Георгия о змии", относится к 80-м годам Xli в. 5
Трудно точно сказать, что лежит в ее основе — русская переработка
греческого списка либо сложившийся на ее основе духовный стих. Во
всяком случае, это самое раннее (если не считать датируемой 60-ми го­
дами XII в. фрески в Расе) изображение развернутого варианта „чуда".
Георгий имеет весьма мало воинственный вид. Он спокойно восседает
на коне, идущем неторопливой, легкой поступью. В правой руке Геор­
гий держит копье с развевающимся стягом. Он выступает здесь не
столько как воин, сколько как заклинатель (известно, что в легенде
Георгий заклинает змия именем бога, после чего змий „яко овца нача
1
С р . М. К а р г e р . Ук. соч., стр. 176—177.
См. Е. Г о л у б и н с к и й . История русской церкви, т . 1 , вып. 2, стр. 215—216.
Н . Б р а н д е н б у р г . С т а р а я Ладога, С П б . , 1896, табл. LXXXIII; Н . К о н ­
д а к о в . Р у с с к а я икона, т. III, ч. 1, стр. 137—138; В. Л а з а р е в . Искусство Нов­
г о р о д а , с т р . 28—29.
* А . Р ы с т е н к о . Ук. соч., стр. 219—220, 340—341.
s
С р . В. Л а з а р е в . Искусство Новгорода, стр. 29. Датировка Н . П. Конда­
кова концом XIII в. ни на чем не основана.
2
3