Дубинянская Яна Собственность

ДубинянскаяЯна
Собственность
ЯнаДубинянская
ЯнаДубинянская
СОБСТВЕННОСТЬ
- Так вы говорите, что она... Я не верил своим ушам - как не поверил глазам час тому
назад. - ... жена одного из каторжников... Как, вы сказали, его зовут? - Хгар, - лениво
повторил комендант. - Кто он такой, этот Хгар? И как случилось, что... Разговор явно
начинал надоедать коменданту, и он заерзал в кресле, поудобнее устраивая грузное
неповоротливое тело. Он-то надеялся, что прибытие нового инженера станет какимникакимразвлечениемиповодомдляпьянки.Передпосадкойвкатапультационнуюкапсулу
бортинженеротобралуменяприпасеннуюбутылку.Нообэтомсизоносыйтолстякещене
знал, главное разочарование было впереди. Пока он всего лишь досадовал на мое
неуместноелюбопытство.- Если хотите, можете ознакомиться с его делом, - раздраженно
бросил он. Разбой, пиратство, несколько убийств, в том числе полисменов. Но я думал,
господин инженер, вы здесьподругойчасти...- Да, конечно. Но мне известно, что члены
семей каторжников не имеют права... Более того, я знаю, на всей планете вообще нет
женщин,даже...гм...определеннойпрофессии.Комендантзахихикал.-Разумеется!Тутвам
некурорт,аместосодержанияособоопасныхпреступников,осужденныхнапожизненные
работы на урановых рудниках. Кстати, господин инженер, на Втором-лямбда перекрытия
никудакчертям...Нет,сегоднявыотдыхаете,ноябыхотел,чтобынепозже,чемзавтра...Я
нетерпеливо кивнул. Надо бы, конечно, повежливее с новым начальством... тем более без
бутылки. Но... - Но ведь эта женщина самим своим присутствием несет потенциальный
конфликт, разве вы не понимаете?! Она здесь давно? Как она сюда попала? Он тяжело
вздохнул, решив, по-видимому, побыстрее исчерпать тему, если не удается вообще ее
закрыть. - Проникла в общую капсулу. Года два уже как... В той партии народ попался
худосочный, все поместились. Ноэто,выжпонимаете,никакнекомне.Рапортянакатал
как положено. - Но почему вы не отослали ее назад? Толстяк усмехнулся, показав желтокоричневыезубы.-Отошлешь,какже.Наэтупланетукораблинесадятся,надобывамзнать.
Во избежание побегов заключенных. Не бывает тут у нас кораблей... Я подумал, что он не
совсем прав. Ровно через месяц, по истечении испытательного срока, я имел право
отказатьсяотконтракта.Итогдазамнойвыслалибыкатер.Маленький,двухместный,-но
забрать с собой одну женщину вполне реально. И, черт возьми, я же не первый новый
сотрудник, прибывший сюда за два года! Говорят, многие отказываются. Несколько лет в
полнойизоляцииотвнешнегомира,напланетесповышеннымрадиационнымфоном,среди
самыхстрашныхпреступниковГалактики-несахар,дажезатакуюзарплату.-Даикудаее
отправишь, - продолжал начальник, - никто ж не знает, откуда Хгар ее привез. Молчит,
зараза. А она Всеобщий никак не осилит, все по-своему щебечет, вот и не может сказать,
откудародом.Так,наобумЛазаряотсылать...Унееженетникого,кромемуженька.Аодна
пропадет, вы сами поймете, когда поближе с ней познакомитесь... Его сентиментальное
сюсюканье было явно наигранным. Возможно, хочет меня проверить - не растаю ли на
месте.Дудки.Еслияизавелэтотразговор,тоединственнопотому,чтоменядействительно
сразилонаповалтакоевопиющеенарушениепорядка.Именьшестем.-Японял,господин
комендант. Если вы позволите, я хотел бы уже сегодня осмотреть тот аварийный рудник...
Второй-лямбда. Комендант тяжело поднялся, протестующе махая руками. - Забудьте! Он
двестилетстоялиещестолькожепростоит,аеслиирухнетчто-нибудькому-тонабашку...
тактолькосрокскостит,-толстякзагоготалнадсобственнойшуткой,имнепришлосьтоже
улыбнуться.Завтра,приятель!Меня,кстати,Бобомзовут,такикличут:СтарыйБоб...Мытут
всена"ты",какоднасемья.Тебякакзвать-то?-Элберт,-представилсяя,пожимаяпотную
ручищу.Присел на корточки, расстегнул молнию левого сапога и извлек на свет плоскую,
изогнутую по форме ноги пластиковую фляжку. Старый студенческий трюк - к счастью,
неизвестный бортинженеру. Фляжка вмещала ровно сто пятьдесят грамм, а на вид еще
меньше, - но глазенки Боба засверкали, а сизый нос красноречиво зашевелился. Великое
дело-сухойзакон!Хотяжаль,конечно,тойбутылки.
***
Говорят,когдавпервыйраззасыпаешьнановомместе,надозагадатьжелание.Впрочем,
я слышал также, что это правило касается только молоденьких незамужних девушек. Я
таковойнеявляюсь. И все-таки.Я,ЭлбертВирри,желаючерездесятьлетулететьотсюда.
Пустьбезединоговолосканаголове,-теперьниодиннормальныймужчинавГалактикене
дорожитволосами,-носкруглымкапиталомнасчетувоВселенскомбанке.Стем,чтобы
купитьнесколькокрупныхибогатыхрудойастероидовгде-нибудьвЛеонидах,обзавестись
техникойиповестиразработкитак,каксчитаюнужным.Ещечерезпарулетястануеслине
мульти-, то просто миллионером - это уже не желание, а констатация факта. Надо же - я
чутьбылонеизложилсвоиидеивуниверситетскойдипломнойработе.Вотсмехубылобы:
высшийбаллзапроект,которыйивтом,студенческом,сыромвариантестоилмногихсотен
тысячуниверсальныхединиц.Ноянепродамегонизакакиеденьги.Яоткроюсвоедело.
Свое.Собственное.Идесятьлетмоеймолодойжизни-нетакаяужвысокаяцена.Вовсяком
случае,такдумаешьсейчас,откинувнаподушкуотяжелевшуюголову,веселогудящуюпосле
вечеринки с комендантом и новыми коллегами. Сухой закон! Последний раз я набирался
подобным образом еще в альма-матер, на выпускной. Моя фляга не оказалась лишней, но,
похоже, тут у каждого сотрудника имеется солидный подпольный погребок. И как им
удается?... Однако утром, выбираясь из капсулы, косо застрявшей в насыпи выработанной
породы, я не был таким оптимистом. Никто и не подумал меня встретить. Кое-как
сориентировавшись на местности, я побрел в сторону далекого грязно-серого купола,
который мог оказаться базой.Как, впрочем, ичемугодно. Меня предупреждали: воздух на
планетепоначалукажетсянепригоднымдлядыхания,ноэтотолькоснепривычки.Придется
привыкнуть.Иквоздуху,раздирающемулегкие,икпостоянномуполумракуиз-запыльной
взвеси,икпейзажу,незатейливосоставленномуизкарьеров,шламмовыхгоринеопрятного
запустения. Я читал, что раньше здесь была пышная, питаемая радиационным фоном
растительность. Но, скажите, кто бы стал обращать внимание на все эти папоротники,
хвощи и гигантские грибы - если уран тут можно добывать голыми руками с лопатой? К
тому же - неплохая мысль какого-то рационализатора - бесплатными голыми руками. И я
шагал по щиколотку в пыли, и поминутно терял из виду цель, и ругался сквозь зубы, и
проклинал раскуроченную планету, незнакомого пока коменданта, станцию на орбите и
свои непомерные амбиции. Потом провалился в совершенно невидимую яму, доверху
полную пылью. Ком колючей шерсти забил горло и носоглотку, стеклянное крошево
засыпалоглаза...Надрывнокашляя,матерясьиплача,явыбралсяоттуда-ивоттогдаувидел
ее. Ее не могло тут быть. Собственно, я ничего толком и не разглядел. Логично
предположил, что вообще показалось, - а потом наугад, из чистого любопытства задал
вопроскоменданту.Выяснилось,правда.Женщина,женакакого-токаторжника.Авовсене
сияющее сплетение сказок о феях, детских снов, юношеских эротических фантазий и
галлюцинацийсмертельнораненыхвоинов.Онастояланагребневыработаннойруды,такая
нелепая, до смешного чужая и ненужная здесь. Светлая, манящая... Она исчезла за кручей
внезапно, как и полагается болезненным фантасмагорическим видениям. А я, идиот, чуть
былонебросилсядогонять.
***
- Главное - не пробуй заводить знакомства с голомордыми, - говорил Торп, уверенно
шагаячутьвпередименя.-Они-самипосебе,мы-самипосебе.Еслитебекажется,что
они похожи на людей, забудь эту блажь. У них не осталось ничего, чтобы так называться.
Его голос звучал приглушенно из-за маски, закрывавшей лицо. Оказалось, здесь только
каторжники никак не защищаются от радиации и пыли - за что и получили
соответствующуюкличку.Меня,конечно,никтозаранеенепредупредил.Поэтомусейчасна
мнеболталасьзапаснаямаскаТорпа,старшегоинженера,-большаянапаруразмеров.Торп
производилвпечатлениемужика,скоторымможнополадить.Впрочем,ладитьпришлосьбы
слюбымнапарникоминепосредственнымначальством.Будемсчитать,чтодляначаламне
повезло. - В первый месяц все обычно из кожи вон лезут, - негромко продолжал он.
Испытательныйсрок,какже!Фигняэтовсе,Эл.Оставатьсяилинет-решатьтебе.Нет,оно,
конечно,месячишкумногиевыдерживают...Думают,чтоимморепоколено,нокконцугода
большинство ломается, проверено на опыте. Текучка страшная. Потому-то и настоящие
бабкиначинаютплатитьужесовторогогода.Системуязналибезнего.Месяцработаешьза
бесплатно,год-заболеечемумереннуюсумму.Итолькопотомстобойзаключаютконтракт
на оставшиеся девять лет. Два шанса вернуться. Лазейка для слабаков. Торпу, я уже
спрашивал, оставалось около двух с чем-то лет. После чего я мог претендовать на его
должность - с окладом повыше, чем у простого инженера. И, что б там не советовал
старшийтоварищ,зарекомендоватьсебяслучшейстороныстоилоужетеперь.-Бобпросил
менявзглянутьнаперекрытияВторого-лямбда,-вспомнилякакбыневзначай.-Тамвроде
проблемы.Торппоморщился-дажемасканемоглаэтогоскрыть.-Второй-лямбдавсеравно
вот-вотобвалится,-хмыкнулон.-Ичемскорее,темлучше.Даженевздумайтудасоваться!
Старый Боб всегда так шутит над новичками. Можешь мне поверить, Эл, та развалюха
ремонту не подлежит. Забудь. - Но там же, - как-то чересчур юношески возмутился я, работают лю... "У них не осталось ничего, чтобы так называться". - Если хочешь,
прогуляемся, это недалеко, - предложил Торп. - в порядке экскурсии. Должен же ты знать
свое будущее хозяйство. Пошли. Через час стало ясно, что наши с ним представления о
небольшихрасстоянияхкардинальноразличны.Яструдомволочилноги.Силатяжестина
планете лишь чуть-чуть превышала привычную, но теперь я понял, что и это чуть-чуть
достойноуважения.Дыханиесвистело,пыль,проникшаяподнеплотноприлегающуюмаску,
мерзко скрипела на зубах. Когда мы, наконец, добрались, на руднике как раз объявили
перерыв на обед. Там и тут среди бурых гор шламма виднелись небольшие кучки темных
скукоженых фигур, сосредоточенно хлебающих что-то из общего на группку котла. Не
останавливаясь, мы со старшим инженером прошли мимо одного такого скопления.
Каторжники не обращали на нас внимания, торопясь урвать побольше желеобразной
похлебки. Только двое или трое подняли головы. Почти черные невыразительные лица,
красныебелкивоспаленныхглазигнилыезубы.Итутявовторойразувиделее.Итеперьуж
рассмотрелкакследует.Онабыласреднегороста,стройная,хотьиотнюдьнебестелесная,
блондинка. То есть, такого цвета волос мне раньше видеть не приходилось: что-то вроде
золотистой паутины под ярким солнцем... ну допустим, блондинка. Неправдоподобно
белокожая - словно вездесущая пыль каким-то образом отталкивалась от ее лица, шеи и
округлыхрук.Широкорасставленныеглаза,мягкийовалщекиподбородка,короткийноси
пухлые губы. На женщине было поношенное шерстяное платье с короткими рукавами,
довольно глубоко декольтированное. На груди переливалось ожерелье из овальных
мерцающих камней. В руках она сжимала объемистый полиэтиленовый сверток. Боязливо
покосилась на нас и проскользнула вперед, явно высматривая кого-то среди обедающих
каторжников.Шлаонабосиком.Иногивышещиколотоквсе-такиподернулисьсерымслоем
пыли. - Жена Хгара? - мне захотелось выглядеть осведомленным в глазах Торпа. - Ага, кивнул тот. - Понесла ему поесть. Он-то общую гадость не жрет, сукин сын! Я проводил
женщину взглядом. Это было легко, светлая фигурка искрой выделялась на общем бурочерномфоне.Вотостановиласьнашламмовойкруче-каквчера-вотскрыласьзаней,вот
снова появилась вдалеке. Остановилась, и навстречу ей поднялось что-то темное, едва
различимое,большоеиприземистое.
***
ПерекрытиянаВтором-лямбдадействительноникакнеподлежалиреставрации.Чтомне
сталоясноспервогоженебрежноговзгляда.Выработкурудникдавалминимальную,-тоже
не обязательно быть гением, чтобы это определить. Короче, его следовало закрывать, и
немедленно.ЯподелилсясвоимисоображениямисТорпом, ионрасхохоталсямневлицо,
трясяреспиратороммаски.ПослечегопредложилнакататьрапортБобу.Конечно,ярешил
ничего подобного не делать. Неохота в первый же день прослыть паникером, выскочкой и
гуманистом.Покамыбыливнутри,укаторжниковокончилсяобед,ионихмурымистаями
потянулись нам навстречу. И остановились поодаль, пропуская нас инженеров, настоящих
людей,скоторымиунихнемоглобытьничегообщего.-Салют,Торп!Чегой-тотебякнам
занесло? От безликой массы отделилась невысокая квадратная фигура. Бородатый мужик
шагнулвперед,протягиваякоричневуюручищусгрязныминогтямиичернойсеткойлиний
нараскрытойладони.ИстаршийинженерТорпкакнивчемнебывалопожалее!-Привет,
Хгар!Вот,показываюновичкунаширазвалины.Тутникогоещенепридавило?-Покамест
нет, - подчеркнуто серьезно отозвался каторжник. И оба расхохотались, словно выдали
дуэтом старую, но на редкость удачную шутку. Я ни черта не понимал. - Это Эл, отсмеявшись, представил меня Торп. Честное слово, я чуть было не вздрогнул при мысли,
что сейчас тоже придется пожимать лапу немытого чудища. Хгар оказался точь-в-точь
таким, как я мог вообразить по аннотации коменданта. "Разбой, пиратство, несколько
убийств,втомчислеполисменов..."Дажеещемрачнееиволосатее.Онокинулменясногдо
головы блестящими глазами, исчерченными малиновой сеточкой, и не подал руки. Вместо
этого на прощание еще раз обменялся рукопожатием с Торпом. "Они - сами по себе, мы самипосебе".-Ясмотрю,выбольшиедрузья,-саркастическипрокомментировалячерез
несколько шагов, - с этим... голомордым. Торп пожал плечами и ничего не ответил. А я
угодилногойвневидимуюколдобину,чутьбылонесвернулголеностопныйсуставипотерял
всякуюохотукбеседам.Предстоялобратныйпуть,ивмоихинтересахбылопуститьврот
как можно меньше пыли. И всю дорогу я без помех размышлял об аварийном руднике, о
напарнике, о стратегии собственных действий. А между делом - и о непостижимой
психологииженщин,готовыхразделитьпожизненнуюссылкустакимивотмужьями.
***
-Нутакскажи,Эл:что,по-твоему...делаетчеловека...ик...человеком?-нистогонис
сего ляпнул Торп вечером в каптерке. Я чуть не опрокинул бутыль технического спирта.
Похоже,чтозакладыватьзаворотникздесьбылопринятопослекаждогорабочегодня.Без
всякогоповода.Невмоихправилах,-номожнопривыкнуть.Темболеечтониктоособенно
не следил, как часто я наполняю свою рюмку. Старший инженер нетерпеливо повторил
вопрос. Пожалуй, стоило отослать Торпа к миллионнолетней истории вселенской
философской мысли, располагавшей массой разнообразных ответов. Лично я подобными
проблемами никогда не задавался. Другой профиль, извините. Так что мое мнение лучше
всеговыражалосьидиотскойгримасойсподнятымибровями.-Человекаделает человеком
собственность,-наставительноизрекпьяныйинженернаодномдыхании.-Собственность?
Интересно, - мне совершенно не было интересно. - И поэтому, - мой собутыльник едва
ворочал языком, но эмоции били через край, - поэтому я всегда подам руку человеку... Да,
человеку!Которыйсумел...ик...сумелотстоятьсвоюсобс-с-ственность,несмотряниначто.
Да, подам! И, если ты мой др-руг, не смей называть... Хгара... голомордым! Он опрокинул
очереднуюстопкуипотянулсязабутылью.Ятожевежливопригубилтехническуюгадостьи
кивнул.-Договорились.
***
По зрелом размышлении я все-таки написал рапорт по поводу аварийного Второголямбда.Но,разумеется,неБобу,апрямикомвЦентр.Янаиспытательномсроке,апотому
необязансоблюдатьсубординацию.Впрочем,создавалосьвпечатление,чтонаэтойпланете
никто не считает себя обязанным делать хоть что-нибудь. Сегодняшний день я решил
посвятитьобходурудниковнашегоучастка.Навернякаудастсяобнаружитьнемалостольже
вопиющих нарушений, как и на Втором, - и мешкать с этим не стоит. Когда я снимал со
стеныпланучастка,Торппочему-тохмыкнул.Ноегоскептицизмбылмнедоодногоместа.
Рудники располагались на карте красивой полукруглой цепочкой, и я был намерен обойти
практически все, начиная с Первого-альфа на востоке. Неприятности начались уже по
дороге. Во-первых, никто не удосужился нанести на план грунтовой разлом в форме
гигантского полумесяца или же мерзкой каменной ухмылки. Разлом пришлось обходить, и
крюк получился дай боже. В пыльном полумраке я чуть было не потерял ориентировку.
Развернул карту, покрутился на месте, определяя направление. И со скрежетом зубовным
обнаружил,чтотеперьдоискомогорудникатопатьещеминимумполчаса.Идействительно,
не прошло и тридцати пяти минут, как я вышел к безобразной груде давно заброшенных
развалин. Ржавый остов бывшего рудника издевательски торчал из эвереста выработанной
породы. Материться было бесполезно. Плохо пригнанная маска натирала скулы и
переносицу - и уж точно ни от чего не защищала. Я раздраженно сдернул ее. В горле
запершило,ноненадолго.Еслибтольковсепроблемыограничивалисьместнымвоздухом!...
Ладно,возьмемсебявруки.Первый-беталежалнемноговсторонеотнамеченногозаранее
маршрута. Зато уж точно работал - вчера Торп упоминал при мне это название. Стоит
прогулятьсятудаи,пообщавшисьсуправляющим,скорректироватькарту.Потомучтонасчет
Второго-гамма у меня не было теперь никакой уверенности. Я вычислил азимут и браво
зашагал вперед. Через четверть часа начал прищуриваться, вглядываясь вдаль, - что за
чертовщина? - и ускорил шаги. Через сорок минут занервничал по-настоящему. Через час
повернул назад. Сбиться с дороги я не мог - а значит, никакого рудника под номером
Первый-бета в природе не существовало. Точка на карте, нанесенная от фонаря. Для
отчетности.ИТорп,скотина,бессовестноврал,делаяидиотаизновогоинженера...Чтож,
наэтутемутакжеследуетнаписатьрапорт.Там,наверху,посмеются,наверное,отдуши,-а
затемпризадумаютсяочем-нибудьсерьезном.Окадровойполитике,например.Внезапнона
пути выросла высоченная гора сыпучего шламма. Раньше ее не было, - похоже, я слегка
отклонилсяоткурса.Выругавшись,попробовалштурмоватьпрепятствие.Ногинемедленно
погрузлипоколено.Выбрался,кое-какотряхнулсяипошел-ачтоделать?-вобход.Стаким
расчетом, чтобы срезать угол и выйти сразу к следующему руднику, не возвращаясь к
развалинам.Наверное,вэтомисостоялаошибка...Двачасаспустяярастерянноозиралсяпо
сторонам,окруженныйшламмовымихолмамиибездоннымирытвинами.Воспаленныеглаза
уже не слезились, а пекли жгучим огнем, язык наждачной бумагой царапал нёбо.
Пропыленная маска болталась на поясе, и надевать ее не хотелось. Хотелось двух вещей:
оказаться у себя в каптерке или кого-нибудь убить. Лучше и то, и другое. Какая, к черту,
ревизия рудников!... Точки на пыльной карте выстроились издевательски правильным
полукругом.Японятиянеимел,гденахожусь.Впрочем, путь из тупика был только один туда, откуда я пришел. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я двинулся назад, от
злостивсеускоряяшагиисовершеннонеглядяподноги.Совсемнесерьезнаяколдобина-не
глубже лунки для гольфа. Но щиколотку резанула нестерпимая боль, и я заорал во всю
глотку, благо услышать и посмеяться все равно было некому. Потом сцепил зубы и
попробовал встать. И вот тут-то стало по-настоящему страшно. Никогда мне отсюда не
выбраться.
***
Она смотрела на меня. Светлые продолговатые глаза, очень широко расставленные и
чуть-чуть косящие в разные стороны. Изумленно округленные губы. Гладкая белая шея.
Овальныепереливающиесякамнинаполуоткрытойгруди...Ияспросил:-Кактебя зовут?
Какогочерта?Разэтаженщинаоказаласьтут,разнашламеня,надонемедленнотребовать,
чтобыонапривелапомощь.Кажется,уменянепростовывих,асамыйнастоящийперелом.
Повезло,ничегонескажешь.Хотелбыязнать,естьлинаэтойпланетенормальныйврач?В
любом случае, нужно как можно скорее... При чем тут ее имя?! Она смотрела на меня. С
наивным удивлением приподняла почти невидимые брови, а потом недоуменно склонила
голову набок. На щеку упала прядь тонких волос цвета золотистой паутины под ярким
солнцем.Незнаетязыка,-вспомниляизтогоразговораскомендантом.И оттудаже:она
здесьужедвагода.Заэтовремяможноненаучитьсяформулироватьфилософскиемыслиночтобынепонятьэлементарноговопроса"кактебязовут"?...Икактеперьобъяснитьей,
что я сломал ногу и нуждаюсь в срочной помощи?! Женщина выпрямилась, плавным
движением отвела волосы с лица. Переступила с ноги на ногу, оправила на талии
поношенноеплатье.Спокойно,сугасающиминтересом,сверхувнизпосмотреланаменяи...
Ияостро,болезненнопонял:сейчасонапопроступовернетсяиуйдетотсюда.Навсегда.Не
своимголосомязаорал:-Стой!!!Славабогу,остановилась.Вздрогнула,содрогнулась,какот
удара.Легкиеволосыописаливвоздухедугу,косящиеглазаблеснулииз-заокруглогоплеча
непобедимым ужасом. Она вскинула к лицу раскрытую ладонь жестом беспомощной
детской самозащиты. Идиот, - мысленно застонал я, - что ж ты вопишь, как резаный, она
ведьубежитиоставиттебятутподыхать.Былосовершенноочевидно,чтоженщинадосих
порздесьединственноиз-запарализующегостраха,пришпилившегоеекместу.Вовсяком
случае, мой первый вопрос ее не испугал. - Как. Тебя. Зовут? - как можно четче и
дружелюбнее повторил я. Вроде бы ее лицо смягчилось. Опустилась напряженная рука,
разгладилась страдальческая складка между бровями. Немного успокоившись, женщина
смотрела на меня - и не понимала. Ну что ж. Как это делалось в старых фильмах про
межпланетныйконтакт.Яткнулсебяпальцемвгрудьираздельновыговорил:-Эл-берт.Ичтобыужесовсемпросто:-Эл.Онаповеласветлымибровямиидаже,кажется,улыбнулась...
нет. Просто полуоткрыла и слегка развела губы для чужого, непривычного звука. Между
ровнымирядамимелкихзубовмелькнулострыйкончикязыка,загнутыйкальвеолам:-Элл-ль...Голос ее вызывал в памяти тот музыкальный инструмент, где маленькие молоточки
бегают по тонким металлическим пластинам. Не помню, как называется. Я бодро кивнул,
радуясь,чтоделосдвинулосьсмертвойточки.Сновауказалнасебя,азатемнаправилпалец
ейвгрудь:-Я-Эл.Аты?Черт!Опятьзамерлаинапряглась,будтоясобиралсязастрелитьее
из пальца. Но через секунду, слава богу, расслабилась, поняла, подняла руку, коснувшись
выпуклого камня у себя на груди, и сказала... Если б я умел играть на том инструменте, с
молоточками, я, может быть, и повторил бы, - окажись эта штука здесь, среди серо-бурых
шламмовыххолмов.Атак...Онаназваласьещераз.Теперьмузыкальнаяфразазвучалачуть
обиженно. Словно это я, последний тормоз, ничего не могу понять. Нормально? И я
произнес, насильственно вычленяя приемлемое из звенящей капели высоких звуков: - Лени... так? Лени. Поджала пухлые губки, поморщилась, как от фальшивой ноты. Потом
кивнула и улыбнулась. Чуть-чуть, одними кончиками губ. И тут же прикрыла улыбку
лодочкой ладони, как зажженую спичку на ветру. Ну допустим. Познакомились. И что
теперь?-Лени,-заговориля,перемешиваясловасжестами,-яногусломал.Нога.Видишь?
Онаболит.Больно.Немогуидти.Мневрачнужен.Позовикого-нибудь.Нога.Помощь.Я...Я
напряженноследилзавыражениемеелица.Изаметил,чтопроблескиосмысленностивее
глазах появляются только тогда, когда я называю конкретное понятие или действие, не
склоняяинесвязываяслова.Любоекороткоепредложениеилисловосочетаниевкосвенном
падеже повергали Лени в панику непонимания. Молясь, чтоб мое наблюдение оказалось
правильным,япостроилфразутак:- Нога. Помощь. Позвать. Человек. Она посмотрела на
меня в упор, сведя брови, шевельнула губами, - и внезапно метнулась куда-то в сторону и
вверх, я даже не смог уловить, куда именно. Только взмах волос - золотистая паутина под
ярким солнцем. Идиот!!! Сцепив зубы, я попробовал шевельнуться, - боль оказалась
вдесятеро ощутимее, чем в первый раз. Плевать! - если я действительно хочу выбраться.
Засунь свою бабью чувствительность подальше и ползи, ползи, кретин!... В том, что
женщина-какеетам?-невернется,янесомневалсянисекунды.Черезполчаса,взмокший,
покрытый черной корой бывшей пыли, я упал лицом в острое крошево выработанной
породы. Я сумел проползти метров семь... или даже восемь. Я смогу. Только чуть-чуть
отдохну...-Этоон?-спросилоткуда-тосверхумужскойголос.Яответил:да,я.Уверен,что
ответил.Милленцжепотомутверждал,чтоябылужебезсознания.
***
Там, где я очнулся, было чисто. Куда чище, чем в нашей с Торпом каптерке. Намного
чище, чем я вообще привык. Так что мне довольно долго не приходило в голову, что я
нахожусь в каторжном бараке. Человек, наблюдавший за моим приходом в себя, тоже
выгляделвполнепристойно.Изрукавовпотрепанной,новыстираннойкурткивыглядывали
узкие, интеллигентские руки с длинными суставчатыми пальцами. Вскинув глаза, я
обнаружилнадворотомвнушающеедовериепожилоелицо,увенчанноеголымкоричневым
черепом. Я даже подумал, что попал таки к врачу. - Как вы себя чувствуете? поинтересовался он. Я пошевелил ногой, ответившей глухим терпимым нытьем, и пожал
плечами.- Нормально. Чуть было не прибавил "док". А было бы забавно. - Вы, наверное,
господинновыйинженер,-почтибезвопросапродолжилинтеллигент.-Неудивляйтесь.О
прибытииновогочеловека-изперсонала,яимеюввиду,-немедленностановитсяизвестно
абсолютновсем.Вобщем-то,этоединственныедоступныенамновости.Тутядолженбыл
бы и сам догадаться - но не догадался. Без всякой задней мысли ответил: - Вы угадали.
ЭлбертВирри,-селипротянулруку.Руказавиславвоздухе.Дурацкипошевеливпальцами,
яопустилее.Чувствуешьсебяполнымидиотом,какогочерта?Впрочем, интеллигенттоже
порядком смутился. - Видите ли, - забормотал он, - вообще-то моя фамилия Милленц, но
меня уже восемь с половиной лет никто так не называет. Мои... гм... коллеги... зовут меня
Музыкантом-приятно,хотяужедавнонесоответствуетистине.Новашимколлегамгораздо
удобнее употреблять термин, если можно так выразиться... "голомордый"... Теперь-то до
менядошло.Итеперь-тояразгляделиневымываемуючернуюгрязьвегоморщинахивокруг
коротко стриженых ногтей, и малиновую сетку воспаленных глаз. Настаивать на
рукопожатии я не стал. Но решил звать каторжника по имени почему бы не порадовать
старика,все-такион,похоже,спасменя.Хотяистарикомон,еслиприсмотреться,небыл.А вы тут совсем неплохо устроились, Милленц, - озвучил я свое первое впечатление. Хотя
тут же, оглядевшись по сторонам из сидячего положения, передумал. Пустая коробка с
несколькиминарамивряд.Бараккакбарак.Только очень уж чистый. И от этого какой-то
неправдоподобно-праздничный,словнобальныйзал,кудавот-вотвнесутновогоднююелку.
Каторжникулыбнулся.Зубыунегооставлялижелатьлучшего.-АпартаментыХгара-чтовы
хотите, господин инженер. Я живу тут уже почти полгода. Никому еще не удавалось так
долгоснимладить.Нодляменячистота-большечем...Недумайте,чтовсебаракитакие.
За те годы, что мне пришлось... но вам неинтересно, господин Вирри. Снова этот Хгар! Я
припомнил заросшее существо там, на руднике. Местный авторитет не показался мне
поборникомчистоты.Словночитаямоимысли,Милленцпродолжил:-Впрочем,Хгартут,
признаться,практическинепричем...Этовсееезаслуга.Лени.Онпроизнесне"Лени".На
мгновение напрягшись, так, что кадык выступил на пергаментной шее, каторжник выдал
горлом цепочку высоких звуков, похожих на звучание музыкального инструмента с
молоточками.Оченьусловнопохожих,конечно.Надо сказать, до сих пор я совершенно не
вспоминалотойженщине.Нотутуменямгновенновозникламассавопросовотносительно
нее.-Кстати,гдеонасейчас?Этоведьонапривелаваскомне?Выхорошоеезнаете?Кто
она вообще такая? Откуда родом? Как... Милленц часто захлопал выпуклыми веками без
ресниц.Похоже,лавинамоеголюбопытствамалостьсбилаегостолку.-Лени...-наконец
сновавоспроизвелонмузыкальнуюфразу.-Она...нечточудесное.Неземное,ябысказал,нотакиестьнасамомделе.Еслибыякогда-нибудьсталсвободен...небойтесь,господин
инженер,этотолькофантазии...Всюоставшуюсяжизньябыупотребилнато,чтобынайти
еепланету,еенарод.Этобылбыпереворотвовсейвселенскоймузыке!Выслышали,какона
поет?!Дахотябыкакразговаривает?-словноверхняяоктаваксилофона,толькоещезвонче,
ярче,выразительнее!Иэтоцелаяраса!Люди,самаречькоторых...инетолькоречь...Хгаравантюрист,пират,вмузыкеничегонесмыслящий,-ноионсумелоценитьэтукрасоту,эту
гармонию...Он говорил о ней еще долго. Рассказал, как она впервые появилась здесь два
года назад из капсулы с новой партией каторжников. Как разительно изменилась после
этого жизнь поселения. Луч света во тьме и так далее, выражался Милленц очень уж
заковыристоистаромодно.Ктомуже,очембыоннерассказывал,вконцеконцоввсеунего
сводилось к музыке. Между делом я понял, что сам он настоящим музыкантом никогда не
был - так, преподавателем, - но от разлуки с музыкой искренне страдал. Лени в какой-то
степени заменила ему ее. Милленц не жалел эпитетов для этой женщины. У меня
сложилось впечатление, что он мог бы продолжать свой монолог часами напролет. - Она
тожеживетздесь?-нелепостьмоеговопросабылаочевидна,ноМилленцуловилподтексти
явносмутился.-Там,заширмой,-онуказалнапоставленныеребромнары,-что-товроде
ихспальни,ХгараиЛени.Поэтусторонуобитаюнаданныймоментодиня.Сюдарегулярно
подселяют новичков, но долго они не держатся, я говорил. Предпочитают спать на полу в
грязных перенаселенных бараках по соседству... - интеллигента передернуло. - Боюсь, в
скором времени и меня ждет та же участь. Лени... Хгар очень болезненно относится к
любым ее... контактам с кем-либо. Поймав мой, подозреваю, откровенно насмешливый
взгляд,онпоспешилпояснить:-Видители,я...пытаюсьучитьееязык.-Икак,получается?
Милленцвздохнул.-Ксожалению,нехватаетобразования...ипрактическихнавыков.Яведь
не филолог, а музыкант... бывший... а ее язык - все-таки язык, а не чистая музыка. Но я не
оставляю попыток. Времени у меня много... если, конечно, Хгар не... - Сплетничаешь обо
мне,Музыкант?Мой собеседник вздрогнул и будто вдвое уменьшился, съежился, сжался в
комок.Яобернулся.Хозяинбаракастоялвдверях,небрежноопершисьнакосяк.Вкосматой
бороде поблескивала ироническая ухмылка. Я вдруг удивился: как это ему удалось
сохранитьтакуюшевелюруприздешнейрадиации?Важный,конечно,вопрос,актуальнееи
непридумаешь.-Тыкто?-вупорспросилменяХгар.Исамжесебеответил:-А-а,помню.
НапарникТорпа.Эдиликактебятам?-Эл,-поправиля.Итутжеприкусилязык:какойя
ему,кчерту,Эл,ягосподининженер,вкрайнемслучаегосподинВирри!Новслухничегоне
сказал - поздно. Конечно, надо будет поставить голомордого на место - но сейчас момент
упущен.- Господин инженер заблудился и повредил ногу, - торопливо принялся объяснять
Милленц.-Мынашлиего,яи...-Ленитобойзанималась?-Хгаробернулсякомне.Еслиб
ещезнать,чтоонимеетввиду.Янезналитолькоотметил,чтотонкостямипроизношения
имениженыХгарнеувлекался.-Да-да,-поспешноответилМилленц.-Значит,ходитьты
уже можешь, - бородач смотрел только на меня. Вставай и пошли, я проведу. Заблудился,
говоришь?ИпривалиложеТорпусчастье!-онхрипловатозахохотал.Нет,егоопределенно
стоило поучить правилам общения с начальством! Но я отдавал себе отчет, что
действительноненайдуобратнойдорогибезпостороннейпомощи.Дажелиповуюкартуи
топотерял,покабылбезсознания.Такчтопокаяприкусилязыкитяжелоподнялсяснар,с
опаской ступая на травмированную ногу. Нога уже не болела. Совсем. Удивляясь
возможностям своего организма, я направился вслед за Хгаром к выходу из барака. Из
дверногопроемасделалпрощальныйжестМилленцуипереступилпорог.Вглазаиноздри
тут же ринулась вездесущая - нет, в бараке ее было куда меньше! - пыль. Я расчихался,
выступилислезы,назубахужемерзкоскрипело...Анавстречунам,плавнопокачиваясьпод
тяжестью двух огромных сумок в руках, шла Лени. Поравнявшись с ней, Хгар даже не
повернулголовы,словноинезаметилжену.Аона...Онасмотреланаменя.
***
СтарыйБобкак-тостраннонаменявзглянул,когдаяпопросилунеговторойэкземпляр
карты рудников взамен утерянного. Но ничего не сказал и карту предоставил. Все, что он
при этом подумал, озвучил Торп, у которого я вполне невинно поинтересовался, какие
объекты на ней таки соответствуют действительности. - Ты... того, это самое... - глаза
старшегоинженеранехорошосузились,бросьвыпендриваться,Эл.Тутсвоиправила,итебе
лучше их уяснить. У каждого свое дело: голомордые вкалывают, я слежу за рудниками, ты
слушаешься меня. Понял? А ведь сначала он показался мне нормальным мужиком.
Пришлоськивнуть.-Слушаюсь,шеф.Икакиебудутуказания?Торпусмехнулся-совсееще
враждебно прищуренными глазами. Похлопал меня по плечу. - Пока что никаких, можешь
расслабиться.Толькосмотри,чтобыХгарнеспасалбольшетвоюмолодуюжизнь.Ещеодин
такой случай, и каждый голомордый будет показывать на тебя пальцем и хихикать. Не
говорипотом,чтоянепредупреждал.Ярезонновозразил,чтоспасменянеХгар,аегожена
и Милленц. В ответ Торп лишь поморщился и посоветовал не увлекаться панибратством с
голомордыми. Я хмыкнул достаточно громко и непочтительно. Напарник пожал плечами,
беззастенчиво наполнил техническим спиртом мою флягу и, сунув ее в сапог, ушел "по
делам". Меня они, видимо, не касались - и наплевать. Не очень-то и хотелось. Я сел было
писать рапорт насчет несуществующих рудников под номерами Первый-альфа и Первыйбета(картаприлагается),но,поразмыслив,порвалегоковсемчертям.Мелкийдонос,даи
только. Такое собачье рвение никому в Центре не понравится. Другое дело, если за месяц
изучитьситуациюдоскональноипоистечениииспытательногосрокапредоставитьнаверх
основательный, всесторонний отчет. С отдельным параграфом по каждому руднику. И по
каждомусотруднику,еслиужнатопошло.Вовсякомслучае,расслабляться,каксоветовал
Торп, я не собирался. Но в конкретно взятую данную минуту делать мне было абсолютно
нечего. Тесная каптерка, неубранная после вчерашней пьянки и благоухающая сивухой,
селедкойигрязныминосками,начиналадействоватьнанервы.Захотелосьвыйтинавоздухпримыслиовоздухеясардоническиухмыльнулся,нотакинацепилмаскуинаправилсяна
прогулку.Конечно,былобыглупошагатьнаобумЛазаря,рискуясновасбитьсяспути.Ноиз
этогонеследует,чтотеперьясталчиннонаматыватькругивокругкуполабазы.Разумеется,
направился я достаточно далеко, тщательно фиксируя ориентиры. Участок не такой уж
большой,раноилипоздноядолженбылвыйтиккакому-нибудьруднику.Иликпоселению
каторжников. Может, даже к тому самому, где... Но, честное слово, мне и в голову не
приходилоразыскиватьее.Простотакполучилось.
***
Она подошла ко мне осторожно, ступая мелкими шажками и поглядывая исподлобья
светлыми косящими глазами. Но подошла. Сама. - Элль... Я негромко рассмеялся - так
забавно и необычно произносила она мое имя. Прикусил язык - мой идиотский смех мог
показатьсяейиглупым,иневежливым.Потомвспомнил,чтонамневсеравнонадетамаска.
Надо же - а она, Лени, все же узнала меня. На ней было то же самое - наверное,
единственное-шерстяноеплатье,тожеожерельенагруди.Полиэтиленовыйсвертоквруках
навел меня на вывод, что она, как и в тот раз, собирается нести обед своему мужукаторжнику.Впрочем,кажется,онанеторопилась.Большеубараков-тутихбылодесятьдвенадцать - я никого не заметил. Если бы заметил, это послужило бы красноречивым
фактом для будущего отчета, а так... все нормально. Каторжники, как водится, работают, а
жена одного из них осталась на хозяйстве. Логичнее и не придумаешь. Куда уж логичнее.
Она стояла, чуть запрокинув голову. Абсолютная, без малейшего оттенка, белизна кожи
сбивала с толку. Такое белое лицо должно бы казаться мертвенным - а ведь ничего
подобного!Сияющаяжизньпрямо-такибилавнейчерезкрай-вопрекивездесущейсерой
взвеси радиоактивной пыли. Неужели там, откуда эта женщина родом, люди совсем
нечувствительны к радиации? Скорее всего так и есть - и все же мне вдруг стала очень
мешать моя защитная маска. - Элль, - повторила Лени. И защебетала, запела, зазвенела
маленькимимолоточкамиксилофона.Таконназывается,тотинструмент,-когдаМилленц
егоупомянул,ясразужевспомнил.Толькочтоэтомнедает?Ябеспомощноразвелруками.
А затем сорвал к чертям маску - толку с нее! и выразительной гримасой дал понять: не
понимаю.Ленинасупилась.Странная-задвагодамоглабыпривыкнуть,чтониктовокруг
не знает ее языка. Милленц, правда, пытается учить... как мне показалось, с весьма
переменнымуспехом.Дуракиэгоист.ЛучшебыееобучилкакследуетВсеобщему.Внезапно
она плавно нагнулась и положила на землю свой объемистый сверток. Зачем? А-а, хочет
освободитьруки,-сообразиля.Исновачастаязвонкаякапель-насейразподкрепленная
жестами. Лени спрашивала о чем-то, указывая на мою ногу. - Нога? - переспросил я. В
светлых глазах вспыхнули счастливые искорки. Лени энергично кивнула несколько раз
подряд, отчего легкие пряди волос упали ей на лоб и щеки. - С ногой все нормально, легковесноответиля.Кстати,счегоэтовдругятогдарешил,чтосломалее?Сломаннаяили
даже вывихнутая так быстро не зажила бы. Ты, брат, похоже, просто перетрусил - или?...
Сквозьнитисолнечнойпаутинылукавощурилисьслегкакосящиеглаза.Помнится,Милленц
называлееичаровницей,иколдуньей...чтояпринялзаинтеллигентскиекомплименты.А
Хгар..."Ленитобойзанималась?-Значит,ходитьтыужеможешь".-Такэтоты...-медленно
выговориля.-Спасибо.Поджатыегубкиибровинадпереносицей.Непоняла.Оназнаетна
Всеобщем только названия конкретных предметов и действий, и то, наверное, лишь
наиболеечастоупотребляемые...Абстрактное"спасибо"ктаковымнеотносится-особенно
всредепожизненныхкаторжников.Идеявозникласпонтанно-шальнаяидовольнонелепая.
Но почему бы и нет? У меня достаточно свободного времени. И потом, эта женщина, не
работающая и не ограниченная в перемещениях, могла бы стать моим проводником по
участку, который должна хорошо знать. Не говоря уже о том, что она сама будет одним из
главных персонажей моего отчета. Жена каторжника, как вам это понравится, Центр? Вот
только как ей объяснить?... - Я, - ткнул себя в грудь. - Ты. Учить. Язык. Черт, язык - это
слишкомабстрактно...-Говорить.Ты-говоритькакя.Яучить.Хочешь?Углубилась-итут
же разгладилась складка на совершенно белом лбу. Дрогнули и чуть-чуть приподнялись
уголкигуб.Иперезвонмузыкальныхмолоточковчисто,точно-насколькоэтовозможнодля
звонкого ксилофона по отношению к тусклому человеческому голосу - воспроизвел: - Хочешь,Элль!...
***
Наконец-то в моей жизни появился нормальный четкий распорядок. Отсутствие оного
уже начинало действовать на нервы. Так уж я устроен, не терплю, когда между пальцев
уходит время, которое должно до последней секунды работать на будущее. Мое.
Собственное. Теперь я поднимался рано утром под мощные раскаты Торпова храпа.
Ежевечерниепьянкистаршийинженеркак-тонезаметновынесзапределынашейкаптерки
-иянепротестовал.Чтобынормальноработать,вовсенеобязательнобытьсвоимвдоску
парнеминеизменнымсобутыльником.Обойдутся.СтуденческуюфлягуяподарилТорпу,и
он,кажется,пересталсчитатьменяжлобом.Вобщем,вставалярано,какилюбойделовой
человек. Примерно на полчаса раньше, чем поднимали каторжников. И появлялся в
поселении как раз после того, как надсмотрщики строили их и разводили по рудникам.
Лени ждала меня. В барак она меня почему-то не пускала, хотя там заниматься было бы
гораздоудобнее:чистота,почтинетпыливвоздухе.Обосновывалисьнеподалеку,присевна
брезент, кинутый на кучу шламма. Маску я сразу же снимал, попробуй в маске показать
правильную артикуляцию, - а вскоре и вовсе перестал брать с собой. К местному воздуху
действительнопривыкаешь,менянеобманывали.Училасьонавесьмасвоеобразно.Содной
стороны очень быстро: достаточно было один раз назвать слово и с горем пополам
объяснить,чтооноозначает,чтобыЛенисмузыкальнойчистотойповторилаегоинамертво
запомнила. Но дальше накопления словарного запаса дело не шло. Связь слов в
предложении оставалась для нее чем-то совершенно непостижимым. Все эти склоненияспряжениясбивалиЛенистолкумоментальноибесповоротно.Ейказалось,чтоизменение
любогозвукавсловедолжнокардинальноменятьегосмысл.Совсемдругоесознание-чтоя
мог тут поделать? Впрочем, мне вовсе не нужно было готовить из нее специалиста по
Всеобщему. Только обучить элементарно изъясняться, чтоб можно было поскорее начать
систематическуюревизиюучастка-сЛенивкачествепроводника.Помняобэтойцели,я
особый упор в наших занятиях делал на географических понятиях и специальной горноинженернойлексике.Задачкаотнюдьнеизлегких,-такмнеказалось.Поканепопробовал
ввести в курс обучения простейшую, школьную терминологию по астрономии. Возникла
еще одна идейка, и... Все познается в сравнении, издевательски замечали древние. Она не
понимала. Звенящей капелью точно воспроизводила многосложные слова. С короткими
паузамивтехместах,гдеясамзапинался,-никогдаособеннонедружилсастрономией.Но
смысласловнеулавливала.Какостервенелоничертилявпылиубогиезвездныекарты.Как
ниводилпальцемнадголовой,тыкаявтеместа,гдепоночамтусклопросвечивалисквозь
мутную атмосферу пять-шесть самых ярких звезд. Если бы провести хоть одно занятие
ночью...ноэтобыло,конечноже,нереально.Пришлосьплюнутьнавсюзатею-покрайней
мере,пока.Аидея-тасамая,поданнаяМилленцем,-нравиласьмневсебольшеибольше.
Чертовски здорово было бы когда-нибудь, лет эдак через десять, разыскать ту планету, где
разбойник Хгар отхватил себе такую вот жену. Вот она склонила набок голову, вот
вопросительновскинуласветлые,теплые,чуть-чутькосящиеглаза.Улыбнулась,мимолетно
провелапомягкимгубамострымязычком.Запрокинулабелое-белое,нополноежизнилицо
иметаллическимимолоточкамивызвенелачуждое,слишкомтвердоеипресноеновоеслово.
Смущенноповелапочтиневидимымибровями:правильно?Маленькойрукойотвелатонкую
прядьцветазолотойпаутиныподсолнцем,упавшую вложбинкубелойокруглойгруди... Я
не разбираюсь в музыке. Я мало в чем разбираюсь, кроме своего непосредственного дела.
Но внутреннее чутье подсказывало, что человек, первым открывший эту расу, пожизненный каторжник Хгар, конечно, не в счет, - тот человек выиграет очень многое.
Можетбыть,даженестоитрисковатьиждатьдесятьлет.Такоеоткрытиекудамасштабнее
рудныхразработоквЛеонидах.Кактрамплиндляневиданноговзлетаижизненногоуспеха.
Каксобственность.
***
Подошло время обеда, и Лени, взяв из барака полиэтиленовый пакет с обедом,
отправилась на Второй-лямбда. Как всегда. И, как всегда, запретила мне провожать ее.
Обычно я долго следил, как ее гибкая сияющая фигурка мелькает и в конце концов
скрывается среди грязно-бурых рытвин и холмов. Как-то очень успокаивало глаза. Кстати,
глазапослепостоянногохождениябезмаски,вопрекимоимопасениям,невоспалились,как
уголомордых.Даженаоборотисчезликрасныепрожилкибессонныхуниверситетскихночей
над книгами. Я подозревал, что и в этом заслуга Лени. Просто смотреть на нее - так
спокойно и мягко, словно на первую зелень или аквариум с рыбками. Ей даже не нужно
было"заниматьсямной",каквыразилсябыХгар.Или,может,она"занималась"?...Новэтот
раз я почему-то очень быстро потерял ее из виду. Стало как-то пусто и обидно, будто
ребенку, которому в конце обеда не дали пирожное. Посмеиваясь сквозь зубы над таким
ощущением,я,темнеменее,никакнемогзаставитьсебяповернутьсяиуйти.Вместоэтого
подошелкдвериеебаракаидернулнасебя.Онабыланезаперта-разумеется,зачем?Войдя,
я поспешил прикрыть ее за собой, чтоб не напустить пыли в эту совершенную чистоту.
УборкуЛени,вероятно,делалаежедневнововторойполовинедня.Непонятнотолько,когда
онауспевалаприготовитьмужуобед?Иизчего?Яприселнаближайшиенарыиглубоко,с
удовольствием вдохнул полной грудью. И внезапно понял, что я тут не один. Впрочем,
Милленцинедумалпрятаться.Чинносиделнасвоихнарахидажеулыбалсякраешкомрта,
ожидая,когдаяегозамечу.-Здравствуйте,господининженер.Черт,ячутьбылонеответил
наприветствие,чутьбылонеразулыбался,какпоследний...- Почему не на работе?! Я вас
спрашиваю,Милленц!Приподнятыйуголокртаопустился,улыбкапревратиласявскорбную
гримасу.-Выхотелисказать"тебя"и"голомордый",господининженер.Ещеииздевается!собрался было возмутиться я, но возмущения не получилось. Он ведь, если разобраться,
прав:яненадсмотрщик,нефельдфебель,инечегопытатьсястроитьизсебятакового.Нои
не обращать внимания на подобное вопиющее нарушение дисциплины... Какой черт меня
дернул зайти в барак? Ну и идиотское же положение... Сквозь стиснутые зубы я
пробормотал:- Я просто интересуюсь, как случилось, что вы оказались здесь, в то время,
как... Милленц пригладил лысый коричневый лоб - жестом, каким поправляют длинные
волосы.-Простоянепошелсегоднянаработу.Незахотел,господининженер,инепошел.
Конвойные не слишком тщательно нас пересчитывают, откровенно говоря, я сильно
сомневаюсь в их математических способностях... Мы, голомордые, выходим на работу
совершенно добровольно, ведь кормят нас, если вы не знаете, только на рудниках. Но
иногда...разумеется,далеконекаждыйдень...мнелегчеостатьсябезпищи,нежелиидтив
этукакафонию,вэтугрязь...Некаждыйдень,нет.Он,вероятно,ждал,чтобыяпрослезился.
Слава богу, логика у меня работает нормально. - Ну, голодным вы не остаетесь, Милленц.
Лени ведь подкармливает вас, правда? Воспаленные глаза вскинулись с чуть ли не
суевернымужасом.-Лени?!Страхнепомешалемустарательновоспроизвестиееимя.-Что
вы, господин инженер, ни в коем случае, - Милленц вздохнул. - Она берет продукты со
складаназаброшенномрудникеикормитисключетельносвоегомужа.Запасынаскладене
вечны... и это, если хотите, собственность Хгара. Человек должен уважать чужую
собственность,этоведь,всущности,даетемуправоназыватьсячеловеком.Чтооченьважно,
когдадругихправпрактическинеосталось.Ягляделнанегововсеглаза.Вотужнеожидал
услышать от каторжника такое оригинальное развитие филисофии старшего инженера
Торпа! Честное слово, надо будет их познакомить. И послушать исторический диспут о
собственностикакопределяющемфакторе...-Лени...-Что?-янедоуменноподнялголову.
Милленц сглотнул, как всегда делал при переходе с музыкальной фразы ее имени на
нормальныйВсеобщийязык.Толькокак-тоболеенапряженноисудорожно.-Выприходите
к ней каждый день... то есть я думаю, что каждый. Обучаете ее, говорите с ней... Вы хоть
понимаете, что вы делаете?! Его глуховатый интеллигентский голос вдруг скакнул до
пронзительного фальцета. Я уж точно ничего не понимал. Милленц перевел дыхание и
продолжал уже ровнее: - Она... совершенно необыкновенное существо. Она способна
привязатьсякчеловекустакойбесхитростнойинепобедимойсилой,что...ВотХгар.Вам,
наверное,трудноповерить,как,впрочем,имне...ноонаоченьлюбилаего.Ямногодумал...
Япредставляюсебеэтотак:наеепланетуприлетелчеловексозвезд,храбрец,авантюрист...
В общем, он был другой. Непохожий на остальных, резко выделяющийся из толпы. И она
пошла за ним в абсолютную неизвестность, ведь ее народ, судя по всему, даже не знает
космическихполетов.Апотом...Ей,наверное,многогопришлосьнасмотреться,покаэтого
бандита не поймали и не отправили сюда. И тем не менее она пошла за ним даже на
пожизненнуюкаторгу.Онаисейчаслюбитего,но...Ямолчал.Почемуонсчитает,что все
этодолжноменяинтересовать?ЯготовлюизЛенипроводника-покачтопоучастку,аесли
получится,ималостьподальше,-нонеболее.Какогочертаявообщесижуздесьислушаю
бредни отлынивающего от работы голомордого?! Милленц осекся под моим взглядом. Но
через пару секунд таки заговорил снова: - Она здесь одна. Одна женщина среди орды
грубых, немытых... вы понимаете. Но никто не смеет ее тронуть, потому что она собственностьХгара.Кто-тоещехочетчувствоватьсебячеловеком,другиепростобоятся...
Он защищает ее и имеет на это право. А вы? Вы сумеете ее защитить? Вы... станете
защищать ее?! Ничего себе! - Милленц, - мое терпение норовило вот-вот лопнуть, перестаньте нести ерунду. Почему это я должен от кого-то защищать Лени? Я всего лишь
занимаюсь с ней языком. Как, между прочим, и вы. Он вздохнул. - Я - такой же, как все.
Обыкновенныйголомордый...Явстал.Поракончатьэтотбессмысленныйтреп.-Да,кстати,
Милленц, - бросил я, остановившись у порога. Просто очень уж не хотелось выходить
наружу. - А вы почему здесь? За что вам дали пожизненную каторгу? Каторжник тоже
поднялся на ноги. Снова нелепым движением пригладил, словно прическу, коричневую
лысину.Сглотнул,прокативкадыкпотощейшее.-Янаписалпесню,-запинаясь,выговорил
он. - У нас... там, где я жил... сделовало быть осмотрительнее, прежде чем писать такие
песни...-Вобщем,заубеждения,-подытожиля.-Ятакидумал.Досвидания,Милленц.И
приходитезавтранарудник.Пообедать.
***
На груди у нее было ожерелье из полупрозрачных овальных камней, мерцавших
наподобиеопалов.Вкакой-томоментяприсмотрелсякнемупоближеиувидел,чтоэтоне
совсем ожерелье. То есть, совсем не. Выпуклые камни просто лежали на белой коже, не
связанные между собой и никак не закрепленные. - Камни, - полюбопытствовал я. - Не
падать. Держаться. Как? Лени на секунду свела брови, а затем широко, счастливо
улыбнулась,поняввопрос.Ещенамгновениемимолетнонахмурилась,думаянадответом.Жизн-нь, - наконец вызвенела она. - Я. Жить. Камни. Не падать, Элль... Стало интересно.
Материальная сила жизни, способная удерживать на теле... все, что угодно? Меня бы не
особенно удивило: жизнь в Лени действительно казалась осязаемой, сверкала, била через
край. Или же только эти "опалы"? Может быть, они как-то связаны с ее организмом,
являютсяегочастью,чем-товродеиндикаторовжизненнойэнергии?...Илиявообщенетак
понял, - возможно, Лени имеет в виду что-то абстрактное, легенду или древний обычай
своегонарода...акамнивсе-такикаким-тообразомукрепленынакоже?...Япротянулруку.
Выпуклая, как линза, поверхность была прохладна, однако теплее воздуха, теплее любого
предмета вокруг. Кончики пальцев меленько закололо, это ощущение оказалось слишком
приятным, чтоб вот так сразу убирать руку. А затем я почувствовал и тепло, мягкое и
спокойное.Илишьмгновениемпозжезаметил,чтопальцысоскользнулисгладкогокамня
на кожу... что это уже пальцы обеих рук... и что они медленно двигаются по ее груди в
стороныивниз,сдвигаякраяшерстяногоплатья...Ярезкоотдернулруки.Вовсякомслучае,
хотелотдернуть.Правдахотел.Короткиймузыкальныйперезвон,иповерхлеглималенькие
ладониЛени,тожетеплые,мягкие,упругие,живые.Ионачто-тоговориланасвоемязыке,
быстро-быстро бегали молоточки, подбираясь к самой высокой октаве, и я, конечно же,
ничего не понимал, - кроме того, что она не хочет меня отпускать... Совсем некстати
вынырнулвпамятиМилленц,егодлинноеинтеллигентскоелицо,егоукоризненныеглазав
красную сеточку. Должна была еще вспомниться какая-то его конкретная фраза, - но не
вспоминалась...иславабогу.-Элль,-еевысокиегрудивздрагивалиподмоимиладонями,а
ее губы старательно, ученически воспроизводили чужие, трудные слова. - Я. Ты... Она
забылаглагол-аможет,инезнала,счегобыэтовдругявздумалучитьеетакому...Может
быть, кто-то другой - но не я. И подсказывать ей я тоже не стал. И все-таки, высвободив,
опустилруки.Пыльнаяпустотащекотнулакожу,иясжалкулаки.-Лени,-противныймне
самомументорскийголос.-Я.Ты.Учить.Говорить.Всё!-судорожнаятрусливаяпауза.-Ты.
Хгар... Заткнитесь, черт бы вас побрал, Торп и Милленц! Мы с ней не проходили того
понятия,чтовы,доморощенныефилософы,имеетеввиду.Незачемейзнатьтакихдлинных
и оскорбительных слов... - ... Жена. Она отступила на коротенький шаг назад. - Хгар-р...
Даже это грубое имя она произнесла чисто и звонко, короткой раскатистой музыкальной
фразой. Несмотря на потухшее в один миг лицо, на умершую улыбку. На две мерцающие,
словнокамнинаеегруди,огромныекапливуголкахкосящихглаз...Ипочему-томеняостро,
болезненно поразило, что она может плакать. Капли все набухали, росли - вдвое, втрое,
впятеро крупнее обычных женских слез, - и внезапно прорвались, побежали на щеки
тонкими переливающимися ручейками... Можно ли пройти мимо, когда посреди широкой
улицы горько и беззвучно рыдает покинутый, потерянный ребенок?!... Разумеется, можно:
вокруг ведь много других взрослых людей, а ты, как назло, торопишься, не станешь же ты
опаздыватьнаважнуювстречулишьпотому,чтокакой-торебенок...Ноздесьябылодин.И,
какназло,никуданеспешил.Тольковзятьеелицовладони.Тольковытеретьслезы-ничего
больше!Новкарманенетбелогобатистовогоплатка,арукавзащитногокостюмаподернут
серымслоемпыли...Горько-соленый вкус. Как у слез любого ребенка... любой женщины...
Ее руки сомкнулись за моими плечами, она снова о чем-то звенела бессвязным
ксилофонным полушепотом, и не пускала, и целовала, и все еще всхлипывала. И
обволакивалоплотное,осязаемоетепло,ипокалывалимелкиеиголочкиотовальныхкамней
на трепещущей груди... Жизнь. Если бы не эта непостижимая, материальная,
сокрушительная сила ее жизни, я бы, может быть... даже скорее всего... "Она способна
привязатьсякчеловекустакойбесхитростнойинепобедимойсилой,что..."Снова,кчерту,
Милленц!Носегодняонпошел-такинаработу-вовсякомслучае,там,вбараке,еготочно
небыло.Япроверял.
***
Испытательныйсрокблизилсякконцу-аянетольконенакаталотчета,ноидосихпор
неориентировалсяврасположениирудников.Оставалосьлишьнадеяться,чтоТорпневрал
и этот самый срок - всего лишь психологическая проверка на прочность. Что мне самому
решать,улетатьилиоставаться.Чтотутстрашнаятекучкакадровипотомуберутнаработу
всех. Что... Черт, как много, оказывается, можно придумать оправданий, когда... Время. У
нас с ней было слишком мало времени, чтобы размениваться на глупости вроде обхода
рудников. Я даже перестал заниматься с Лени языком... кому она нужна, эта идиотская
горно-инженерная терминология! Нам вполне хватало слов... мы вообще могли бы без них
обойтись.Онавстречаламенясбивчивойзвонкойкапелью,исветлымсияниемраспахнутых
глаз, и теплым замком маленьких пальцев, сомкнувшихся на шее, и солнечной паутиной
волос,ищекотнымпокалываниемиголочекжизнинагруди...Ияподхватывалеенаруки-а
онапочтиничегоневесила,какребенок,притом,чтоеенельзябылоназватьхуденькойи
бестелесной. И, как ребенок, она прижималась щекой к моей щеке, и я целовал ее мягкие
губы. Шел к бараку и целовал, целовал и нес ее... Я привык считать себя опытным
мужчиной,-толькодостаточносерьезным,чтобыуделять слишком многовнимания таким
вещам.Ното,чтопроисходилотеперьмеждунами,былодалекозаграницамимоегоопыта.
Далекозапределамивсегослышанноголибопрочитанного,далекозаграньюподростковых
эротическихфантазийисовсемнедавнихслучайныхснов...Вечерами,будучискептическим
и рациональным, я твердил себе, что точно так же она занимается любовью со своим
Хгаром.Ичтоименнотак,наверное,всеэтоделают,-там,наеероднойпланете.Которую
таки не мешало бы разыскать, и надо бы завтра уделить часик-другой астрономическим
терминам...Ноонавстречаламеня,смотреланаменя,бежалакомне...Истановилосьясно,
что накануне я попросту строил из себя циничного идиота. То, что я чувствую сейчас, то,
что испытаю через несколько минут, уникально, ни с кем и никогда во Вселенной не
случалось и не случится ничего подобного... Любить. Я все-таки научил ее этому слову,
мелкому и расхожему, как медная монета. И созданному для музыкального перезвона
маленькихметаллическихмолоточков...Лени.Япыталсяхотябыправильновыговоритьее
имя. Она смеялась. Улыбка пряталась за сеточкой золотой паутины под ярким солнцем.
Элль!...Апотомвнезапнооказывалось,чтовсекончилось.Чтоейпораидти.Чтоянемогу
даже проводить ее - только смотреть, как сияющее пятнышко мелькает, удаляясь, среди
серых и бурых круч. И день заканчивался. До вечера оставалось еще много пустых,
ненужных часов. Я понимал, что должен бы употребить их на что-то полезное. Вникнуть,
наконец, в дела, обойти рудники - с кем угодно, да с тем же Торпом, он бы не отказался,
если хорошо попросить... И каждый день я давал себе слово, что завтра поступлю именно
так. Но сегодня... Каждое "сегодня" слишком несло на себе ее отпечаток, и я не мог
позволить другим, посторонним впечатлениям смазать его, наслоившись сверху. И бродил
вокругбазы:праздныйблаженныйидиотсблуждающейулыбкойнаголомлице.Ксчастью,
мои коллеги предпочитали пьянствовать под крышей. Бедняги! Единственная женщина на
всейпланете!...Моя.
***
СтаршийинженерТорппраздновалсвойденьрождения.Никогдабнеподумал,чтонаша
каптерка способна вместить столько народу. Никогда б не подумал, что столько народу в
принципенаберетсяунаснаучастке.Впрочем,Торп,кажется,созвалколлегчутьлинесо
всейпланеты.Широкаядуша!-амнеоставалосьлишьсмириться.Днирождения,ксчастью,
случаются достаточно редко. Ни о каком столе, разумеется, не могло быть и речи. Даже
наши с Торпом койки пришлось поставить ребром и прислонить к стене, чтобы вся толпа
смогла разместиться на полу. Посреди каптерки Торп расстелил квадратный кусок
защитного полиэтилена. Импровизированную скатерть инженер щедро уставил вскрытыми
банкамиконсервовивсевозможнымиемкостямисчем-тогорючим.Помереприходагостей
эта выставка все пополнялась и пополнялась. Вечеринка обещала быть веселой. Какие-то
здоровыенебритыепарни,явноохранникисрудников,приволоклиТорпусамыйнастоящий
тортик. Со свечками! Свечек было восемь, что навело меня на закономерный вопрос,
сколькожемоемунапарникулет.-Восемь,-серьезноподтвердилТорп.Онбылещепочти
трезвый.-Тост!-провозгласилизуглаужепорядочнонализавшийсяСтарыйБоб.Приподняв
на коленях свое грузное тело, он возвысился над толпой с граненым стаканом в руке. СегоднянашТор-рп,отличныйпареньинастоящийдр-руг,вкругусвоихдр-рузей,отличных
пар-рней,празднуетсвой...раз..два...-Восьмой!-вразнобойподсказалисразныхсторон.Восьмой день р-рождения! Так пусть остальные два он отпр-разднует так же весело и с
такимижеотличнымипар-рнями!Затебя,Торп!Каптеркавзорваласьовациями,азатемна
несколькосекунднаступиласосредоточеннаятишинавыпивкиизакуски.Явспомнил:мне
еще в универе рассказывали об этом местном обычае. Человеку здесь столько лет, сколько
онуспелотслужитьпоконтракту.Выходит,яещесущиймладенец,-независимоотвозраста.
Может быть, поэтому Торповы гости держались со мной так, словно меня вообще тут не
было.Завесьвечерниктонеобратилсякомнениединымсловом,дажезакускунепросили
передать. На меня и не смотрели - если не считать пары искоса брошенных взглядов,
которые я случайно перехватил. Эти взгляды мне совсем не понравились... да ну, что за
идиотская мнительность!После двухстаканов пристойногоджинаясовершенноуверился,
что собутыльники ничего против меня не имеют. Просто... просто по их понятиям я
сопливый несмышленыш. Если даже Торпу всего восемь!... Я опасался, что вечеринка
плавно перетечет во всеобщий ночлег вповалку на полу нашей каптерки, и уже собирался
мужественно перенести и это. Но где-то после полуночи гости один за другим начали
прощаться,выпиватьнапосошокирастекатьсяподомам.Большинстводержалисьнаногах
на удивление твердо. Я б так не сумел. С сознанием полной беспомощности я взирал на
разгром, оставшийся после ухода последнего гостя. Ни моральных, ни физических сил на
уборкунебыло.Наверное,все-такиужеутром...Торпжеинедумалзадаватьсяподобными
вопросами. Тяжело поднявшись с корточек, он добрел до стены и резким движением
опрокинулнаместосвоюкровать.Пододнуизножекпопалачья-тозабытаяфляга,однако
именинникаэтонесмутило.ПодрубленнойколодойТорпповалилсянашатающуюсякойку.
Но,какнистранно,незахрапелмоментально,асинтересомнаблюдалзамоимижалкими
попытками освободить место для кровати. - Брось, Эл, - лениво посоветовал он. - Завтра
повыгребаешь. Перекинь ее, всего-то делов... Я послушал доброго совета. Но проклятая
койканежелаластановитьсяровно,хотяподножками-пришлосьпроверитьвсечетыре!ничегонезастряло.Тихонькоматерясьсебеподнос,яктомужебылвынужденвыслушивать
бреднинапарника,которогоспьянупотянулоневсон,аналирику.-Ещедвагодочка...Не
страшно, восемь-то уже отгрохал... Интересно, сколько там на счет накапало... надо бы
подсчитать. В том году считал, но курс... чтоб его... то вверх, то вниз. Говорят, плохая
примета денежки заранее считать... Ты в приметы веришь, Эл? Правильно, и я не верю.
Почему б не подсчитать, все-таки удолвет... удовлетворение... - А что ты потом сделаешь с
деньгами? - поинтересовался я, засовывая под ножку кровати перегнутую пачку из-под
сигарет. Торп потянулся, пружины ответили натужным стоном. - Ферму куплю, - с
готовностью откликнулся он. - Подводную, на Океане. Матери... Мамка у меня всю жизнь
подводой...тотуданаймется,тосюда...всечтобменяподнять...Атеперьвотяей-собст...
собс-с-сную...Койкавсталаболее-менееровно.Яклацнулвыключателемилег,сбросивкуда
попало одежду. Утром все равно предстоит грандиозная уборка. - Собс-ственную, мечтательно и протяжно донеслось из темноты. - Спи, - сдержанно предложил я. - Ты не
втыкаешь... - похоже, его было не так-то просто остановить. Собственность - это... Ты не
обижайся,Эл,нояскажу...Ребятамоченьненравится,чтоты...спишьсженойХгара.Одна
за другой прошли несколько минут гулкой тишины. Потом Торп заворочался, скрипя
пружинами, устроился поудобнее и все-таки захрапел, раскатисто, мощно и с тонким
присвистом.Аявсесмотрелвотьму,совершеннотрезвый,снелепополуоткрытымртом.
***
На следующий день я не пошел к ней. И через день - не пошел. Но откуда?! Каким
образом могла просочиться информация, я ведь... А впрочем, я не особенно соблюдал
конспирацию.Почему-тоаприорирешил,чтонаэтойпланетеникомунетнидокогодела,а
уж тем более до меня. Идиот!!! Если тут никто не считает нужным работать, то что им
остается кроме сплетен и слежки за новеньким?! На третий день после Торпова дня
рождения я натянул маску и отправился на рудник. На Второй-лямбда - ближайший, даже
судяпокарте,иужточнореальносуществующий.Ктомужеявродебыпомнилтудадорогу.
Еслиужзамнойшпионят,пустьвидят,чтоязанимаюсьделом.Двоихохранников,игравших
вдоминопривходенатерриторию,ясразуузнал,несмотрянамаски,-этисамыепарнии
принесли тогда торт. Я приветственно поднял руку, поздоровался... никакой реакции.
Нормально?ДажееслионинеидентифицировалименякакЭлаВирри,-неувсехжетакой
острый глаз и такая хорошая память, - но даже если... Видно же: я не голомордый, я из
персонала,яихколлега!...Итутчто-токольнулоизаставилоприкуситьгубу.Разумеется,они
опознали меня. "Ребятам не нравится"... "не обижайся, Эл"... "собственность"... Какая, к
чертямсобачьим,собственность!Простозавидуют,гады.Чтовполнеможнопонять:десять
лет без бабы - невеселенькая перспектива. Но ведь никого же не заставляют! Сами
завербовались, и бабки гребут соответствующие. А о том, что женщина на этой планете
равнозначна неминуемому конфликту, я говорил Старому Бобу еще в день приезда. И я же
теперь виноват! - как вам это понравится?! У каторжников начался обед. Грязно-серые
фигуры повыползали наружу, сгруппировались кучками, от каждой отделился один и
прошествовалкуда-товглубьрудника,-какяпонял,закотломпохлебки.Можноподумать,
чтоэтиголомордыепостояннолопают,-злоподумаля.Ивдругостановился.Перегибаясь
вбок под тяжестью огромного котла, навстречу мне шествовал Милленц собственной
персоной.Слава богу, я в маске. Если еще ссутулиться, изменить походку... в общем, он не
должен бы меня узнать!... А впрочем, что за паника? Разве я не был обязан подать Бобу
рапорт насчет халатности конвоиров Второго-лямбда, не пересчитывающих как следует
голомордых перед отправкой на рудник? Это мой непосредственный долг. Я на
испытательномсроке,мнездесьработать,вконцеконцов!-Господининженер!Проклятый
интеллигент поставил котел на землю и широко улыбнулся, сверкая нездоровыми зубами.
Черт!- Удивительное везение, господин инженер. Я давно хочу переговорить с вами. Вот
только... - он беспомощно покосился воспаленными глазами на котел. - Ну да ничего.
Отнесубригадеи сразужевернуськ вам. Подождитедве минуты, господинВирри,прошу
вас!Подхватив свою ношу, - серое варево опасно подплеснуло к самому краю, немолодой
каторжникнаудивлениерезвозаспешилкугрюмымтолпам.Нуичтотеперь?Торчатьтут,
какпоследнийидиот,вожиданиирандевусголомордым?Личноуменянебылоникакого
желанияснимбеседовать.Дажееслионнедогадывается,ктоположилконецегоголодному
безделью в пустом бараке... И с какой целью. Хотя, наверное, догадывается. И о том, и о
другом. Я направился дальше своей дорогой. Медленно. Пусть никому не придет в голову,
чтояспасаюсьбегством.Яинженер.Намнемаска.Янеякшаюсьнисголомордыми,нис
ихженами.Япришел,чтобыосмотреть...-Божемой,аяужебоялся,чтовыушли.Спасибо,
господининженер!ЗадыхающийсяМилленцвыроспередомной,какфонарныйстолбперед
пьяным водителем. Как он, черт возьми, успел? Как это я настолько стормозил?! - Не
волнуйтесь, господин инженер, я буду по возможности краток, - от его интеллигентского
стиля меня прям-таки передернуло. - Речь, как вы уже, наверное, поняли, пойдет о...
Дернулся и завибрировал кадык на неземной музыкальной фразе. - ... Лени. - Короче, бросил я, не разжимая губ под маской. Милленц засуетился.- Да-да, конечно, я понимаю,
вам неловко в обществе... гм... голомордого... Через несколько дней заканчивается ваш
испытательныйсрок,ведьправда,господининженер?Егоанонсированнаякраткостьвконец
вывеламеняизсебя.-Причемздесь?!...Ядвинулсябыловперед,ноонстоялпередомной
нерушимо и фанатично, словно на колее поезда с атомным оружием. - Вы можете вызвать
катер и улететь отсюда. Что?!!... - Вы можете забрать ее с собой... - Вы в своем уме,
Милленц?!Какой,кчертям,"Милленц",какое"вы"!Тывсвоемуме,голомордый?!!!Явсе-
таки резким движением обогнул его и зашагал уже не туда, куда собирался, - просто куда
глаза глядят, все убыстряя и убыстряя темп, едва не срываясь на бег. Как меня угораздило
вообще связаться с этим психом? Он не отставал, мелкой трусцой семеня рядом, и
торопливобормоталвтактшажков:-Япрошувас,улетайте,увезитеее,господининженер...
япрошу...яоченьпрошу...Васнебыловсеготридня,аона...Онауженеможетбезвас!...И...
вы же сами все понимаете... С вами здесь она тоже не может... Перед глазами возникла
стена колючей проволоки, а несколькими метрами левее любители тортиков продолжали
лупить по доске фишками домино, поднимая столбики пыли. Со всех ног я бросился к
выходу.Охранникиподнялиголовы.Удивлениенаихфизиономияхзапросточиталосьсквозь
маски. Я молнией прошмыгнул мимо, оставив по ту сторону ограды голомордого
интеллигентасегобессвязнымимольбами,переходящимивгромкийнадрывныйкашель.
***
Шламмоваянасыпьпоказаласьмнедостаточновысокой.Конечно,свышкименяможно
было разглядеть - но какого черта, спрашивается, следить с вышки за инженером?! Я
откинулся на спину и попытался глубоко вздохнуть - не самая лучшая идея, от пыли
моментальнозапершиловгорле,несмотрянамаску.НоэтотМилленцпорядочнопотрепал
мои нервы! Надо потребовать, чтобы его перевели на другой участок. Довольно странное
требование со стороны инженера, - а что прикажете делать? Мне здесь работать, в конце
концов!... - Надо же - Эл! - внезапно послышалось над ухом, и я чуть было не взвился
пружиной. - Что, поработать захотелось? Я поднял голову подчеркнуто медленно,
лихорадочно обдумывая, как бы осадить наглеца. Если сейчас позволить так называемым
коллегамсестьнаголову,последствияпридетсяпожинатьвседесятьлет.Пустького-тоне
устраивает моя личная жизнь, это не... Хгар. Широко расставив ноги и ухмыляясь в
нечесаную бороду, он возвышался надо мной тяжелой квадратной громадиной. Захотелось
встать - помнится, мы с ним были примерно одного роста. Но каторжник
покровительственно махнул волосатой ручищей и непринужденно опустился на шламм
рядомсомной.Моекрасноречие,наконец,обрелореальнуюформу:-МояфамилияВирри.
Яинженер.Хгарзаржалтак,словновжизнинеслышалничегосмешнее.-Дазнаю,знаю,выдавил он сквозь раскаты хохота. - Разумеется, господин инженер! Только не будь таким
занудой,господин... Бирри.Небойся!Торп ведьбез всяких штучек-аребята его уважают,
потому как нормальный мужик. И ты освоишься. Интонации у него были прямо-таки
отцовские.Взрослыймужчина,закаленныйвбояхипобедах,поучаетнесмышленогоюнца.
Снисходительно делится опытом, взывает к авторитетам и не забывает подбодрить.
Нормально?Япопробовалвозмутиться-новсевозмущение,похоже,безостаткадосталось
Милленцу.Вместоэтогоуголкимоегортаначалиидиотскиподергиваться.Янесразупонял,
в чем дело: но через мгновение, осознав комизм ситуации, тоже гоготал во всю глотку, пожалуй,погромчеХгара.Еслибонтолькознал!Еслибзнал!...Потомявдругподумал,что
нехотелбыоказатьсявоттакбокобоксХгаром-которыйбызнал.Смехнатужнозаерзали
застрялв горле.- Я видел, ты базарил с Музыкантом, - небрежно бросил Хгар. Он уже не
смеялся. Ни одной смешинки не зацепилось в косматой бороде. Зловеще блестели на
темномлицеглазавкраснуюсеточку.Ленимоглабыим"заняться",-машинальноотметил
я.Лени.Авдруг?...Знает?!!...-Вы,смотрю,подружились,-велондальшекакнивчемне
бывало. - Он музыкант, ты инженер... Умным людям есть о чем поболтать, правда? - Не
болтаю с голомордыми, - огрызнулся я. И тут же прикусил язык. Если он действительно
знаетиведетсейчаснепонятнуюигру,-надобытьпоосторожнее.Постаратьсяневыводить
его из себя. До поста пару десятков метров, в случае чего помощь может запоздать. Да и
сомнительно,чтобытеребятапопервомузовупоспешилиспасатьменя...отсправедливой
мести мужа, оскорбленного в священном чувстве собственности. От каторжника. Какого
черта он спокойно гуляет по эту сторону колючей проволоки?! Хгар не обиделся на мои
слова-вовсякомслучае,навид.Беспечнохлопнулменяпоплечугрязнойлопастьюладони.
-Будьпроще,Эл,иктебепотянутсялюди!-возгласилон.-Кстати,Музыкантговорилтебе,
зачтоегопосадили?Якивнулснеразборчивыммычанием.Хгаризумился:- Что,неужели
говорил? Нет, похоже, все-таки не знает. Иначе не стал бы так долго муссировать
отвлеченную тему. И все равно - надо потихоньку отступать. И отметить для отчета, что
некоторыекаторжникисвободнопередвигаютсяпотерритории.Кстати,можнобыдоложить
и Старому Бобу, насчет Милленца он ведь принял меры... - Он, наверное, наплел тебе про
запрещеннуюпесенку,-продолжалХгар.Онвсемтакговорит,имногиеведутся,нетыодин,
-онвыдержалнедлиннуюпаузу.-АнасамомделенашМузыкантводинпрекрасныйдень
застукалсвоюполовинкускем-товпостели.Нанесениетяжкихувечий,повлекшихзасобой
смерть... то бишь две смерти. В бороде сверкнула легкая, мечтательная усмешка. Интересно, чем он их... нанес эти тяжкие увечья... Я молчал и почему-то никак не мог
заставитьсебядвинутьсясместа.Знает.-Ладно,Эл,мнепора,-совсемдругимтоном,поделовому бросил каторжник, вспрыгнув на ноги. - Я сказал ребятам на посту, что только
жену немного провожу и к окончанию обеда вернусь, а сам заболтался тут с тобой. И кто
мне поверит? - ты ведь у нас не болтаешь с голомордыми... Я тоже встал, и тут... Земля
содрогнулась.Шламмоваянасыпь,накотороймытолькочтосидели,поползла,обрушиваясь
ступеньками, и засыпала нас почти по колено. Со стороны рудника донесся нарастающий
гулигрохот,итолькопотом-дикийпронзительныйкриклюдей.ВоспаленныеглазаХгара
расширились.-Обвалился,-прошепталоноднимигубамивглубинебороды.
***
Мне больше не к кому было прийти. Некому рассказать. Не перед кем заплакать. В ее
косящих глазах было изумление, и вспышка счастья, и внезапное осознание катастрофы, о
которойонаещенеслышала.Заострившеесялицо,тениподскуламиибеспорядочныепряди
цветазолотистойпаутинывсерыхсумерках.Инеуместный,апотомунезаданныйвопрос:
"Почемутынеприходил?!"...Потомяспряталлицонаеегруди.Мелкопокалывалииголочки
отовальныхопалов. Была громадная продавленнаяяма, словнослед колоссальной ноги на
подсохшей корочкой глине. Были звериные вопли из-под обломков и струйки шламма,
медленностекающиевщелииполости.Былачья-торукасбагрово-черныминогтями-изподмонолитнойбетоннойплиты.Былистерическийхохоттех,ктоповолеслучаяоказалсяв
тотмоментна поверхности...Ямог бы сделатьтак, чтобы этогоне было, Лени!Я должен
был...этомояработа...моеконкретноезадание,да,СтарыйБобведьговорилтогда,впервый
день... А я - даже не попытался. Я махнул рукой и принял навязанные мне правила игры.
Никто ничего не делает, никто ни за что не отвечает... Потому что мы имеем дело не с
людьми.Лени,онисмеялись,тепарниувхода!Какойаврал,какиеспасательныеработы,ну,
задавилопарусотенголомордых...Тызнаешь,надсмотрщиковнаруднике,оказывается,тоже
назначают из числа каторжников... знаешь?... а я не знал. А потом кто-то вспомнил... И
спросилиуменя,нокогдаяуходил,онбылвкаптерке,онспалеще,Лени!...Имыискали,
мытричасаискалиего!Потомучтоонсвой,онхорошийпарень,старшийинженерТорп...А
телаголомордыхсбрасываливоднукучу:имертвых,ипочтимертвых...Да,Лени,иятоже.
Онбылмоимнапарником,явочтобытонисталодолженбылпоскорееегонайти...Через
три часа. И не я... Меня даже не позвали опознать - его многие знали в лицо, у него день
рождения был три дня назад, все они пили за... Восемь лет. Оказалось, ему было двадцать
семь...всегоначетырегодаменястарше...Аядумал-минимумлетнапятнадцать...Через
восемь лет, Лени, я тоже стану таким, как он... как он был. Я тоже буду каждый вечер
выпивать литр технического спирта. Я тоже буду смеяться над новичками, которые хотят
закрытьаварийныерудники.Можетбыть,менябудутназыватьхорошимпарнем.Может,мне
удастсянепопастьподистлевшиеперекрытиякакразвтотмомент,когда...Исамоеглавное:
ясумеюубедитьсебя,чточеловекаделаетчеловекомнечто-нибудь,асобственность!иначе
попробуйжитьздесьичувствоватьсебятаковым...Да,Лени,когдамыуходили,подзавалами
еще... да, крики... но уже совсем тихо. А что я мог поделать - один?! Я могу только... Мой
испытательныйсрокзаканчивается...ужечерезтридня.Онипришлютзапрос,иямогу-да,
могу!-ответить,чтоотказываюсьздесьработать.Катеродноместный,но...яужедумалоб
этом...всамыйпервыйдень.Кактолькоувиделтебя.-Я.Ты.Катер.Лететь.Космос.Далеко.
Навсегда.Я.Ты.Любить.Лени...Онапоняла.Мнеказалось,онапонялавсе,чтояговорил
ей, до единого слова. Я поднял голову с ее груди - и влился в необозримые светлые глаза,
полныеслезисчастья,слегкакосящиевразныестороны...
***
Комендант вызвалменя ксебе. Комендант,а не Старый Боб.Вызвал сухо,официально,
короткимприказомповнутреннейсвязи.Ямедленноподнялсяскроватиивсепонялвтот
момент, когда ноги коснулись заплеванного пола. Вчера здесь поминали Торпа. Буйная
вечеринка, почти ничем не отличавшаяся от той, именинной. Тосты за хорошего парня и
множество консервных банок и емкостей из-под спиртного, которые я не нашел в себе
мужестваубратьсвечера.Атеперьвэтомуженетникакогосмысла."Господининженер,на
Втором-лямбда перекрытия никуда к чертям... Я бы хотел, чтобы не позже, чем завтра..."
"СтарыйБобвсегдатакшутитнадновичками".Комендантупридетсякак-тооправдываться
передвышестоящимначальствомзакатастрофунаруднике.Придетсяназватьвиновного-и
этого виновного он уже нашел. Вернее, подсуетился заранее, точно зная, что авария рано
или поздно произойдет. Конечно, нельзя было предвидеть, что дело кончится настоящей
человеческой жертвой, но... Так или иначе, во всем виноват новый инженер. Проявивший
преступную халатность, проигнорировавший порученное ему задание. Виноват некий
ЭлбертВирри,ионготовпонестисоответствующеенаказание.Яоделся, прополоскалрот,
пригладил волосы перед осколком зеркала для бритья и вышел в коридор. Да, господин
комендант,яготов.Яковсемуготов......-Разрешите?-Заходи,Эл.Онсиделвтомжекресле
и точь-в-точь в той же позе, что и в день моего прилета. Словно я, только что прибыв и
получивинструкции,вернулсявкомендантскийкабинетзакаким-товопросом.Авесьэтот
сумбурный месяц испытательного срока мне попросту почудился, пока хлопала дверь. Завтразаканчиваетсятвойсрок,еслиянеошибаюсь?Данет,похоже,непочудился...- Да,
господин комендант. Он поморщился и заерзал в кресле. Тоже как тогда. - Я сейчас
занимаюсь делами Торпа, - негромко заговорил он после паузы. Надо снять деньги с его
личного счета и отправить родственникам. У него осталась мать, но вчера сообщили, что
она переехала... ну да ладно, разыщем, это не проблема. - Распорядитесь купить ей
подводную ферму на планете Океан, - неожиданно для себя самого предложил я. - Торп...
можно сказать, что такова была его последняя воля. Старый Боб не удивился. Кивнул и
сделал отметку в блокноте. - Торп был отличным профессионалом, Эл. Хоть и прилетел
сюдазеленыммальчишкой,безвсякогообразования.Атеперьвотмыосталисьбезстаршего
инженера...Почувствуйполнотусвоейвины,приятель.Из-затебяпогибнепростохороший
парень,аещеиотличныйпрофессионал.-Сегоднясутраяперебиралкандидатурыребятс
нашегоучастка.Полнаятруба,Эл.Нет,конечно,еслиразобраться,можнобылобы...новсетаки. Я удивился. Что за фокусы: обсуждать кадровую политику с без пяти минут
арестантом?-Таквот,когдаонивыйдутнасвязьнасчеттебя...завтра,да?...Япопробуюих
уломать, чтобы тебя не мурыжили еще год, а сразу дали нормальную ставку. У меня не
хватает людей, черт возьми! - они наверху должны бы понимать. Где это видано - чтобы
старший инженер зарабатывал вдесятеро меньше простого, я тебя спрашиваю?! Я не
подпрыгнулдопотолка,негрохнулсявобморокидаженерасплылсявсчастливойулыбке.
Простостоялиспокойносмотрелнанего,будтонеждалничегодругого,кромеподобного
предложения. - А ты ведь толковый парнишка, Эл. Сразу включился в процесс... Этих
конвоировдавнопорабылоприжучить,чтобыкакследуетголомордыхсчитали.ИВторойлямбда ты хотел закрыть, Торп, земля ему пухом, рассказывал... Что ж, спасибо, дружище
Торп! И нахохотались же все тогда, наверное, над твоим рассказом... Надо было как-то
отреагировать.Сморозитькакую-нибудьнесусветнуюглупость,приличествующуюслучаю.Япостараюсьоправдатьвашедоверие,господинкомен...тоестьБоб.
***
Если бы только отсидеться в каптерке, пока не придет запрос. Потом, когда решение
бесповоротноокажетсяпозади,будет,наверное,легче.Пыль,мерзкоскрипящаяназубах,-а
ведь за последние недели я почти перестал было замечать ее. И опустошенный пейзаж
унылой фантазии художника-ипохондрика. И почти непроницаемое давящее небо, и
повышенная тяжесть, с каждым шагом накапливающаяся в ногах... Надо идти. Накидка из
золотой паутины под солнцем - на моем плече. Запрокинутый тонкий профиль и плавная
линияшеи.Итихая-тихаямузыкавтактмоемурассказуоцветахизвездах,окосмическом
корабле и далекой, голубой с зеленым, планете, о морском побережье и осеннем лесе, о
мороженом и карусели, о церковных витражах и белых платьях с длинной фатой... "Еще!
Говорить, Элль..." Она должна понять. Черт возьми, да мало ли что я мог наобещать ей тогда, в состоянии страшного стресса?! Разве ж можно было принимать все это всерьез?
Неистребимаяпыль,где-товнутривыпадающаявгадкийосадок."Говорить,Элль..."Какого
черта?!!Яведьнебросаюее.Ияуспеюрассказатьейещетысячусказокотоммире,куда
она рано или поздно попадет. Вместе со мной. Но не нищим парнем с инженерным
образованием и массой невостребованных гениальных идей, - а миллионером, владельцем
сети рудников на Леонидах, ведущим разработки по уникальной системе. Собственной.
Десятьлет-звучитжутковато,японимаю.Но,еслиСтарыйБобвыбьетдляменязарплату
старшегоинженераужесейчас,ямогууволитьсячерезгод.Неслишкомчестно-новыуж
извините. Деньги, конечно, не бог весть какие однако сойдет за минимальный начальный
капитал. А мой проект стоит лишь запустить, и уже через несколько месяцев прибыли
начнут исчисляться порядками... Кстати, за год можно по-настоящему разобраться,
насколькомысЛениподходимдругдругу.Былобынеразумнобратьнасебяответственность
заженщину,скоторойзнакомменьшемесяца.Ведь,небудемсебяобманывать,речьидетне
простооженитьбе,аименноополнойответственности,какзамалогоребенка..."Онаодна
пропадет, вы сами поймете, когда поближе с ней познакомитесь..." - сказал месяц назад
комендант. И был прав, черт побери! "Она уже не может без вас!..." А это чьи слова,
назойливые, как зубная боль? А-а... ну да, конечно. Голомордый Милленц-Музыкант за
полчасадосмерти.Я,правда,невиделеготела,нонесомневался,чтоонпогиб.Нелепый
интеллигент, сующий нос в чужие дела, - такие всегда погибают, как только представится
случай. И теперь никогда не узнать, загремел ли он на каторгу за двойное убийство из
ревностииливсе-такизаубеждения...Выживаюттакие,какХгар."Исвамиздесьонатоже
не может..." Это еще почему? Неужели я не сумею нейтрализовать какого-то голомордого,
пусть покойный Торп и считал его за человека? И вообще, пора кончать с его абсурдным
авторитетом, завязанным на королевской - для этих мест! собственности. Она уже не
принадлежиттебе,Хгар.Иссегодняшнегодняя,страшийинженерВирри,личнопрослежу,
чтобытыжилвобычномбараке,вкалывалвместесовсеминаруднике,негулялврабочее
времяикормилсяизобщегокотла.Иэтоникомунепокажетсянесправедливым:тыведьне
сумелотстоятьсвоюхваленую...Пыльназубах.Пакостнаяпыль...АеслиуБобаневыйдет
договориться с Центром, и первый год я, как положено, буду работать за гроши? А потом
какой-нибудь завистник накатает рапорт о том, что некий Элберт Вирри, вопреки всем
правилам,живеттутсженщиной?!..."Исвамиздесьонатожене..."Ясамнемогубытьс
ней - здесь. Законы того места, где ты работаешь, надо уважать: и официальные, и
неписанные. Мне уже чуть ли не объявили бойкот - а что будет дальше? Это в среде
голомордыхвладелецединственнойженщиныстановитсяобщепризнаннымавторитетом.У
людей все по-другому. Но улетать, увозить ее, как умолял полоумный Милленц... Ставить
бесповоротный крест на шансе, на карьере, на собственности!... Нет, нормальный человек
подобныеварианты даже необсуждает. "Говорить,Элль..."Кто заставлял ее слушать, что я
тамговорю?!!Ямогбызаперетьсявкаптеркеивыйтитолькотогда,когдаменявызовутна
связь.Могбы!Иктопосмеетутверждать,чтоябылбынеправ,еслибысделалименнотак?!
Но я иду к ней. Я скажу ей - сейчас, когда еще не поздно все изменить. Я дам ей
возможность посмотреть на меня неземными светлыми глазищами, косящими в разные
стороны. Разрешу обнять и прижать к груди, где мелко покалывают продолговатые камни
жизни.И,можетбыть...Дажебольше:яспрошуее,чтожемнеделать.Онадолжнапонять.
Должнаподсказатьименното,единственное,чтоядавнознаюисам...Пыль. Сераязавеса
передслезящимисяглазами.-Элль?!!!...
***
Она смотрела на меня. Светлая сияющая фигурка на фоне черной полуоткрытой двери
барака. Только что собиравшаяся войти туда, застигнутая, полуобернувшаяся. Несколько
золотых прядей-паутинок еще хранили в воздухе движение полета. В следущее мгновение
она бросилась ко мне. И защебетала, запела ксилофонными молоточками, быстро-быстро,
сбивчиво, взволнованно. Я невольно поморщился. Неужели так трудно запомнить, что со
мной имеет смысл говорить только на нормальном языке? Я никогда не делал ни одной
попыткиразобратьсявеемузыкальномщебете,янепокойныйМилленц,вконцеконцов!Замолчи! - довольно резко одернул я ее. Впрочем, глагол в повелительном наклонении все
равнобылдлянеепустымзвуком.-Надопоговорить.Я.Ты.Говорить.Важно.Кудатам!Она
продолжала чирикать с удвоенной скоростью, она схватила меня за руку и пыталась
потянутькуда-тозасобой.Нежныепальчикивпивалисьвкожу,какжелезныеклещи.-Лени!
Ты будешь меня слушать или нет?! Я. Ты. Не... - поднятое ее босыми ногами облако пыли
достигло моего лица и нырнуло в носоглотку. Все тело сотряс приступ надсадного кашля.
Полуослепший от слез и окончательно выведенный из себя, я крепко обхватил тонкое
запястье и поволок ее за собой, не оборачиваясь и не интересуясь, успевает ли она
переставлять ноги. Зайдем в барак, где хотя бы можно дышать, я сообщу ей обо всем,
выслушаю ее, - если изволит высказаться на Всеобщем, - и уйду. Сеанс связи уже совсем
скоро. Черт возьми, да неужели я был готов приговорить себя к целой жизни такого вот
запредельного музыкального визга?! Высота этих звуков давно перевалила за самую
верхнюю земную октаву. Я втащил ее в барак и захлопнул дверь. И глубоко вдохнул, с
наслаждением очищая горло. Полумрак здесь был еще гуще, чем снаружи. Я перевел
дыхание, вытер слезы, сморгнул несколько раз. И только тут увидел его. Бородатая фигура
тяжело поднялась со скрипнувших нар. Блеснули в полумраке воспаленные глаза и
неожиданнобелые,здоровыезубы.-Нунаконец-то,Эл.Опаздываешь.ЗапястьеЛенивмоей
руке стало холодным и мелко-мелко задрожало. Она сделала короткий шаг вперед и робко
звякнула одним-единственным молоточком. Хгар ответил нечленораздельным ревом, в
которомнепостижимымобразомтожеугадываласьксилофоннаямелодия....Иянеуспелни вмешаться, ни понять, ни предотвратить. Я ничего не успел. Только смотрел на
хаотичныекартинкисумасшедшегокалейдоскопа.ВотХгарнагнулсяивыпрямился,вотего
рука оказалась продолженной чем-то массивным и длинным. Вот метнулась вперед Лени,
подняв над головой скрещенные руки, отчаянно всхлипнул пронзительный ксилофон.
ОружиеХгаравзлетеловверх,темнаякосаяполосаперечеркнулаеголицо,накоторомуже
не было белого пятна жуткой ухмылки, одни сосредоточенные глаза. И треск. Сухой
натужныйтреск,скакимломаетсятолстаятяжелаядоска,согромнойсилойнатолкнувшись
на преграду... Лени упала вперед, ему на руки. И Хгар опустил ее на пол аккуратно и
бережно.Собственность... Что-то маленькое и круглое, подпрыгивая, подкатилось к моим
ногам.-Иди,-по-прежнемунасмешливо,нокаким-тосорваннымголосомвыговорилХгар.
- И не говори, что я был неправ. Я наклонился и поднял то, что лежало у ног. Гладкое,
овальное и выпуклое, как линза. Обыкновенный камень. Может быть, опал. Я сунул его в
карманивзглянулначасы.Досеансаоставалосьодинчасдвадцатьчетыреминуты.
2001
FB2documentinfo
DocumentID:fb2-62ecac6b-4e18-a347-571b-39bb41ab3479
Documentversion:1.01
Documentcreationdate:2013-06-10
Createdusing:LibRusEckitsoftware
Documentauthors:
rusec
About
ThisbookwasgeneratedbyLordKiRon'sFB2EPUBconverterversion1.0.28.0.
Эта книга создана при помощи конвертера FB2EPUB версии 1.0.28.0 написанного Lord
KiRon