ПРАВООТНОШЕНИЯ В СФЕРЕ КОНСТИТУЦИОННОГО

Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 17 (372).
Право. Вып. 43. С. 38–44.
УДК 342.4
ББК 67.300
ПРАВООТНОШЕНИЯ В СФЕРЕ
КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВОТВОРЧЕСТВА: ВОПРОСЫ ТЕОРИИ
Д. С. Дерхо
ФГБОУ ВПО «Южно-Уральский государственный университет» (НИУ), Челябинск, Россия
В статье рассматриваются некоторые особенности специфической категории правоотношений,
складывающихся в сфере конституционного правотворчества (применительно к процедуре принятия
поправок к Конституции и ее пересмотра), раскрывается их содержание и структура, выявляются характерные признаки, предлагаются возможные варианты классификации и дефиниция.
Ключевые слова: конституционное правотворчество, конституционные поправки, пересмотр
конституции, правоотношения.
Развитие представлений о поправках к Кон­
сти­туции РФ и ее пересмотре, как об общей нормативной модели, возможно только посредством
анализа специфических правоотношений, складывающихся в данной сфере [4. С. 31].
Понятие «правоотношение» относится к числу основных правовых категорий теории права
[13. С. 31]. С точки зрения позитивистской концепции в теории права под термином «правоотношение» понимаются отношения между
людьми и их организациями, урегулированные
нормами права и состоящие во взаимной связи субъективных прав и юридических обязанностей участников правоотношения [9. С. 336].
С социально-естественных позиций категорию «правоотношение» можно представить как
специ­фическую форму социального взаимодействия субъектов права для реализации интересов и достижения результата, предусмотренного
законом [7. С. 419]. При этом структура правоотношения чаще всего рассматривается в правовой
литературе [13. С. 417] в виде совокупности таких элементов, как: субъекты правоотношения
(граждане, организации, публично-правововые
образования); объект правоотношения (материальные, духовные и иные блага и формы, по поводу которых субъекты общественных отношений вступают в правовую связь); содержание
правоотношения, правовые связи (субъективные права и юридические обязанности) между
субъектами правоотношения по поводу объекта.
Кроме того, особо выделяются в связи с правоотношениями юридические факты — обстоятельства, с которыми связана жизнь правоотношений, их движение — возникновение, изменение и прекращение [2. С. 68].
Принимая во внимание приведенные устоявшиеся представления о категории «правоотношение» и не вдаваясь в терминологическую дискуссию по вопросу выбора наиболее подходящей
дефиниции, необходимо признать его сложный,
многоаспектный характер и отметить, что именно «правоотношение» является средством реализации нормативного предписания, связующим
звеном между регулятивным потенциалом нормы права и объективной реальностью [2. С. 66].
Посредством правоотношения осуществляется
переход из сферы должного в область действительного, реальное жизненное отношение осуществляется в соответствии с предписаниями
правовой нормы. Именно в этом выражается реализация нормы, превращение долженствования
в акт конкретного поведения [14. С. 55], поэтому положительное действие юридических законов (в том числе Конституции) возможно только
в том случае, если они будут реализованы в конкретных правоотношениях [11. С. 26].
Наука конституционного права сравнительно недавно восприняла категорию «правоотношение» в качестве предмета самостоятельного
и непосредственного изучения. По справедливому замечанию Д. Н. Миронова [10. С. 33], это
по большей части связано с тем, что окончательное выделение конституционных правоотношений как конституционной формы политико-социально-экономических отношений совпало с последовательной реализацией идеи верховенства
Конституции, формированием правовой государственности и утверждением конституционной законности. Поправка к такому тезису, думается,
должна состоять лишь в том, что на данном этапе развития Российского государства преждевре-
Правоотношения в сфере конституционного правотворчества: вопросы теории
менно вести речь о формировании правовой государственности и утверждении конституционной законности как о свершившемся факте, хотя
движение к этому, как и последовательная реализация идеи верховенства Конституции, неоспоримы, что действительно способствует становлению и развитию категории конституционных
правоотношений, определяет их актуальность.
Ведь именно в конституционных правоотношениях реализуется потенциал Конституции [10.
С. 33], находят свое выражение закрепленные
Основным Законом принципы и ценности, права
и свободы человека и гражданина, реализуются
провозглашенные цели и задачи, утверждается
структура органов государственной власти, складывается федеративное устройство.
Следует согласиться с Р. О. Халфиной в том,
что ряд норм права, предусматривая основные
положения и принципы, а также правовое положение (статус) граждан и коллективов в различных областях общественных отношений (а это характерно в первую очередь именно для конституционных норм), определяют лишь предпосылки
реализации норм в правоотношениях и реализуются не непосредственно в правоотношениях,
а через другие нормы, определяющие конкретные
права и обязанности [14. С. 56–57].
Несмотря на то что Конституция РФ, как установлено ст. 15, имеет высшую юридическую силу,
прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации, выработанная
Р. О. Хал­финой позиция относительно порядка реализации конституционных норм в целом не теряет своей актуальности. Необходимо признать, что
в большинстве случаев нормы Основного Закона
страны не могут быть реализованы в конк­ретном
правоотношении (где субъекты, объект, а также
содержание взаимных субъективных прав и юридических обязанностей были бы непосредственно определены в Конституции РФ), а наделяют
субъекты общественных отношений лишь общим правом или статусом, конкретизация которых осуществляется нормативным регулированием более низкого уровня, которое и реализуется
в конкретных правоотношениях.
Вместе с тем, несмотря на отсутствие у большинства конституционных норм возможности (механизма) непосредственной реализации
в конкретных (единичных) правоотношениях,
Конституция РФ не теряет своего регулятивного потенциала, напротив, аккумулирует его, закладывая основы функционирования всей систе-
39
мы права и «закрадываясь» таким путем в каждое правоотношение на уровне его «генома».
При этом наличие в Конституции общих положений, принципов, дефиниций не только не лишает
ее нормативности, но, напротив, свидетельствует
о более широком использовании в ней свойства
нормативности [6. С. 10], поскольку действие конституционных норм вне конкретных отношений
по существу означает их действие в системе общих правоотношений [6. С. 115].
Изложенное выше позволяет заключить, что
правоотношения, складывающиеся в конституционной сфере, безусловно, обладают существенной спецификой. Особенности конституционно-правовых отношений обычно видят в том,
что: 1) они имеют свое содержание — возникают
в особой сфере отношений, составляющих предмет конституционного права; 2) им свойствен
особый субъектный состав; 3) они характеризуются большим разнообразием; 4) по своей сути
являются прежде всего политическими отношениями [3. С. 12–13; 5. С. 22]. При этом высокий политический потенциал конституционных правоотношений — их наиболее отличительная черта;
по существу они представляют собой квинтэссенцию политико-правовых отношений, существующих в обществе [6. С. 111].
Все эти критерии актуальны и для такого вида
конституционно-правовых отношений, как правоотношения, возникающие в сфере конституционного правотворчества, которые, впрочем,
дополнительно выделяются особенностями реализации и существенной спецификой каждого
из своих элементов.
Так, в отличие от большинства других конституционных предписаний, нормы главы 9
Кон­ституции РФ непосредственно реализуются в правоотношениях по принятию поправок
к Конституции РФ либо по ее пересмотру и требуют лишь технической (например, путем принятия Федерального закона от 04.03.1998 № 33-ФЗ
«О порядке принятия и вступления в силу поправок к Конституции Российской Федерации» [15]),
но не институциональной имплементации.
Применительно к данному виду конституционных правоотношений Конституция РФ (ст. 134–
139) устанавливает конкретный перечень субъектов, определенный объем их предметной правоспособности и даже предусматривает юридические факты, с которыми связана динамика таких
правоотношений, что для конституционных правоотношений в целом нехарактерно.
40
Субъекты правоотношений в сфере конституционного правотворчества также весьма специфичны. В юридической литературе субъекты правоотношений обычно характеризуются в системе:
носитель права (управомоченный) — носитель
обязанности (правообязанный) [2. С. 68]. При этом
конституционные правоотношения охватывают
всю систему субъектов права [6. С. 117], к числу
которых относятся социальные общности, социальные образования, федеральные органы государственной власти, органы местного самоуправления, общественные объединения и граждане.
Субъекты правоотношений в сфере конституционного правотворчества в такую схему укладываются весьма условно.
Во-первых, начиная со стадии законодательной
инициативы и заканчивая моментом вступления
конституционной нормы в силу действует особый субъектный состав участников конституционного правотворческого процесса, который закреплен Конституцией РФ и отличается от всех
остальных видов конституционных и иных правоотношений. В частности, в число субъектов исследуемой категории правоотношений включено
Конституционное Собрание — уникальный орган с исключительной компетенцией.
Во-вторых, правотворчество вообще, а конституционное правотворчество в особенности — всегда публично-правовой процесс. Вне
публичной сферы юридически значимая деятельность субъектов правотворчества осуществляться не может. По этой причине, независимо от конкретного этапа конституционного правотворчества, все субъекты этих правоотношений обладают публичным статусом и соответствующим
объемом государственно-властных полномочий.
Объект конституционных правоотношений
по принятию поправок к Конституции РФ и ее
пересмотру также интересен для исследования.
Вообще, конституционным правоотношениям
присущи разнообразные, не лишенные особенностей объекты материального и нематериального характера, по поводу которых субъекты вступают в определенные правовые связи [6. С. 130].
На стадии правотворчества объект правоотношений — это определенные предметные объекты правотворческого регулирования [13. С. 419].
Такой объект сам по себе уникален — ведь по поводу него складываются правоотношения, результатом которых является создание общеобязательных правил поведения, порождающих новые правоотношения.
Д. С. Дерхо
Предметными объектами правоотношений
конституционно-правового регулирования в этом
смысле являются основные, неотъемлемые права
и свободы человека и гражданина, а также основополагающие правила существования и развития общества и государства. Высокая социальная значимость таких объектов очевидна и несопоставима по статусу и масштабу с любыми другими предметными объектами правотворческого
регулирования. Думается, что именно сущностные характеристики объектов, по поводу которых складываются отношения в сфере конституционного правотворчества, определяют большую
часть особенностей конфигурации исследуемого
вида правоотношений в целом. Ими определяется
и особый круг субъектов конституционного правотворчества, и особый (многоуровневый) способ
распределения правотворческих полномочий, усложненный порядок их реализации.
Рассматривая вопрос о содержании правоотношений, складывающихся в сфере конституционного правотворчества, целесообразно будет
воспринять распространенное в отечественной
юридической литературе [14. С. 11] представление о том, что правоотношение представляет собой единство материального содержания и правовой формы, в котором не происходит изоляции
формы от реального содержания, что, как указала Р. О. Халфина [14. С. 211], позволяет различить
три уровня связей между элементами правоотношения: 1) связь прав и обязанностей как той модели, которая должна определять реальное поведение; 2) реальная связь участников правоотношений, которая должна соответствовать модели;
3) связь реального поведения и модели, которая
находит свое выражение в осуществлении прав
и выполнении обязанностей.
Совокупность прав и обязанностей (связь)
субъектов правоотношений в области конституционного правотворчества, как нормативная модель, в каждом случае непосредственно закреплена Конституцией РФ (нормами главы 9) и другими специальными нормативными правовыми актами (Федеральным законом от 04.03.1998
№ 33-ФЗ «О порядке принятия и вступления
в силу поправок к Конституции Российской
Федерации», Постановлением Государственной
Думы от 22.01.1998 № 2134-II ГД «О Регламенте
Государственной Думы Федерального Собрания
Российской Федерации» [16], Постановлением
Совета Федерации от 30.01.2002 № 33-СФ
«О Регламенте Совета Федерации Федерального
Правоотношения в сфере конституционного правотворчества: вопросы теории
Собрания Российской Федерации» [17]).
Очевидно, что эти нормативные модели представляют собой неразрывный сплав субъективных прав и юридических обязанностей «правотворцев», отождествляясь по своему содержанию с полномочиями субъектов правотворчества в данной сфере. Так, в процедуре пересмотра Конституции РФ рассмотрение Федеральным
Собранием предложения о пересмотре соответствующих положений Основного Закона одновременно является субъективным правом и юридической обязанностью верхней и нижней палат парламента, которые «сливаются» в единое
полномочие. То же касается и большинства других правотворческих полномочий компетентных
субъектов.
Реальная связь участников правоотношений,
которая должна соответствовать нормативной
модели, находит свое выражение в конкретном
поведении субъектов конституционного правотворчества по реализации полномочий в сфере
принятия поправок к Конституции РФ и ее пересмотра. Указанные правовые связи представляют собой основную составляющую процесса конституционного правотворчества, определяют его
сущность, наполняют деятельным содержанием.
При этом реализация полномочий участников
конституционного правотворчества является, как
правило, не только мерой возможного, но и мерой должного поведения, поскольку в идеальном
представлении объективно возникшая необходимость в урегулировании (изменении существующего регулирования) базовых общественных отношений в каждом случае должна сопровождаться адекватной активностью компетентных субъектов (реализацией ими своих правотворческих
полномочий) по выявлению такой потребности,
формированию и выдвижению законодательной
инициативы, последующему обсуждению и принятию требуемого правотворческого конституционно-правового решения, что объясняется
характером правоотношений, складывающихся
в сфере конституционного правотворчества, их
публичной природой и исключительной социальной значимостью.
По изложенным выше причинам связь реального поведения субъекта и нормативной модели в сфере конституционного правотворчества
должна быть близка к эталонной синхронности.
Правотворческие полномочия не должны оставаться невостребованными при наличии объективной общественной потребности в их реализа-
41
ции, а использование этих полномочий, в свою
очередь, должно осуществляться в строгих рамках нормативной модели посредством реализации предоставленных компетентным субъектам
прав и неукоснительного исполнения корреспондирующих им обязанностей.
Поводом, спусковым механизмом для реализации нормы права (в том числе конституционной нормы) в фактическом общественном отношении служат юридические факты — условия,
обстоятельства, предусмотренные нормами права и вызывающие возникновение, изменение или
прекращение субъективных прав и юридических
обязанностей в их взаимосвязи, то есть правоотношение [13. С. 439].
Юридические факты в структуре конституционных правоотношений, складывающихся в сфере конституционного правотворчества, несколько отличаются по своим формальным и содержательным аспектам от юридических фактов, влияющих на динамику других конституционных
и иных правоотношений.
Во-первых, так же как и все остальные элементы правоотношений, складывающихся в сфере конституционного правотворчества, данные
юридические факты непосредственно предусмотрены Конституцией РФ и другими специальными нормативными правовыми актами в качестве
оснований для возникновения, изменения или
прекращения субъективных прав и юридических обязанностей в процессе принятия поправок
к Конституции РФ либо ее пересмотра.
Во-вторых, из всего многообразия юридических фактов, которые предлагает общепринятая
система их классификации (события и действия;
действия правомерные и неправомерные; действия как юридические акты и юридические поступки) [8. С. 367–368], в сфере конституционного
правотворчества фактически доминирует единственная форма юридических фактов — правомерное действие в форме юридического акта.
Конституционное правотворчество — это
процесс, при этом процесс политико-правовой,
в силу чего максимально формализованный.
Любое развитие, динамика этого процесса побуждается и сопровождается действиями, которые осознанно направлены на достижение определенных юридических последствий и подлежат
при этом строгому документальному оформлению. По этой причине на официальной стадии
конституционного правотворчества нет места
обстоятельствам, которые объективно не ­зависят
42
от воли и сознания людей (событиям), либо действиям субъектов, которые независимо от их намерения влекут возникновение юридических последствий (юридическим поступкам). В процедуре принятия поправок к Конституции РФ либо
ее пересмотра юридический факт — это всегда
действие, при этом действие осознанное, целенаправленное, документально оформленное.
Отечественная юридическая литература предлагает значительное количество оснований
для классификации правоотношений, их дифференциации и размежевания.
Так, распространено деление правоотношений
по отраслевой принадлежности на конституционно-правовые, гражданско-правовые, уголовно-правовые и т. п. По механизму реализации —
на материально-правовые и процессуально-правовые [13. С. 414–415]. По направлениям воздействия
права на общественную жизнь — на регулятивные и охранительные. По субъектам — на относительные и абсолютные [2. С. 67]. По соотношению
прав и обязанностей субъектов правоотношения
делятся на простые и сложные [1. С. 182].
Наука конституционного права предлагает деление конституционных правоотношений на подвиды: конкретные конституционные правоотношения, правоотношения общего характера и правовые состояния; постоянные и временные правоотношения [5. С. 22–23]. В соответствии с особенностями выполняемых конституционными
нормами регулятивных функций предлагается
выделять также учредительные, правоустанавливающие, охранительные и гарантирующие конституционные правоотношения; в соответствии
с особенностями объектов правового регулирования — конституционные правоотношения,
связанные с основами конституционного строя,
правами и свободами человека и гражданина, национально- и территориально-государственным
устройством, государственной властью и ее организацией, местным самоуправлением. Кроме
того, предлагается деление конституционных
правоотношений на подвиды в соответствии
с особенностями субъектов; юридических фактов и т. д. [6. С. 148–157].
Предложенная выше классификация характеризует правоотношения по принятию поправок
к Конституции РФ и ее пересмотру как регулятивные (правоустанавливающие), относительные,
Д. С. Дерхо
процессуальные конституционные правоотношения классического типа, поскольку они возникают в сфере конституционно-правового регулирования в результате реализации норм — правил
поведения и состоят из установленных для лиц
юридических прав и обязанностей, а их субъекты
точно, поименно определены.
Кроме того, всю совокупность конституционных правоотношений по принятию поправок к Конституции РФ и ее пересмотру, исходя
из различных оснований классификации, также
можно разделить на виды.
Например, в зависимости от стадии правотворческого процесса они дифференцируются на отношения, складывающиеся на этапе выдвижения
законодательной инициативы, последующего
рассмотрения законопроекта компетентным органом (органами), всенародного голосования (при
его проведении); в зависимости от объекта правового регулирования — на отношения, складывающиеся по поводу принятия поправок к главам
3–8 Конституции РФ и по поводу принятия новой Конституции РФ (при пересмотре положений
глав 1, 2, 9 Конституции РФ).
В качестве критериев классификации могут использоваться и другие значимые факторы, например: уровень правового регулирования (правовые связи, вытекающие из положений
Конституции РФ или нормативных актов меньшей юридической силы); субъекты правоотношений (отношения, возникающие в деятельности Государственной Думы, Совета Федерации,
Конституционного Собрания и т. п.); степень обязательности правоотношений в процедуре конституционного правотворчества (обязательные
и факультативные правоотношения) и т. п.
Изложенное позволяет выделить ряд специфических признаков правоотношений, складывающихся в сфере конституционного правотворчества. Это: а) как правило, политические; б) всегда процессуальные общественные отношения;
в) возникающие в процессе конституционно-правового нормативного урегулирования базовых
общественных отношений; г) содержание которых непосредственно определено нормами главы 9 Конституции РФ и другими специальными
нормативными правовыми актами; д) участниками выступают особые субъекты конституционного правотворчества.
Правоотношения в сфере конституционного правотворчества: вопросы теории
43
Список литературы
1. Абдуллаев, М. И. Теория государства и права / М. И. Абдуллаев. – М., 2004.
2. Алексеев, С. С. Право: азбука – теория – философия : опыт комплексного исследования / С. С. Алексеев. – М., 1999.
3. Конституционное право зарубежных стран / под общ. ред. М. В. Баглая, Ю. И. Лейбо, Л. М. Энтина. – М., 2000.
4. Киреев, В. В. К вопросу о формировании парадигмы конституционного правообразования в науке
конституционного права России / В. В. Киреев // Проблемы права. – 2012. – № 1.
5. Козлова, Е. И. Конституционное право России / Е. И. Козлова, О. Е. Кутафин. – М., 2003.
6. Лучин, В. О. Конституционные нормы и правоотношения / В. О. Лучин. – М., 1997.
7. Общая теория государства и права. Академический курс : в 3 т. / под ред. М. Н. Марченко. – М.,
2002.
8. Мелехин, А. В. Теория государства и права / А. В. Мелехин. – М., 2007.
9. Проблемы общей теории права и государства / под общ. ред. В. С. Нерсесянца. – М., 2004.
10. Миронов, Д. Н. Конституционные правоотношения / Д. Н. Миронов // Журн. рос. права. – 2013. –
№ 12.
11. Полянская, Г. Н. Соотношение объективного и субъективного в праве / Г. Н. Полянская, Р. Д. Сапир // Сов. гос-во и право. – 1969. – № 6.
12. Правоотношения и их роль в реализации права : учеб. пособие / под ред. Ю. С. Решетова. – Казань,
1993.
13. Сырых, В. М. Теория государства и права / В. М. Сырых. – М., 2002.
14. Халфина, Р. О. Общее учение о правоотношении / Р. О. Халфина. – М., 1974.
15. О порядке принятия и вступления в силу поправок к Конституции Российской Федерации : федер.
закон от 04.03.1998 № 33-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1998. – № 10. – Ст. 1146.
16. О Регламенте Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации : постановление Гос. Думы от 22.01.1998 № 2134-II ГД // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1998. – № 7. –
Ст. 801.
17. О Регламенте Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации : постановление Сов. Федерации от 30.01.2002 № 33-СФ // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2002. – № 7. –
Ст. 635.
Сведения об авторе
Дерхо Даниил Сергеевич — судья Челябинского областного суда, соискатель степени кандидата юридических наук Южно-Уральского государственного университета, Челябинск, Россия. derxo@list.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2015. No. 17 (372). Law. Issue 43. Рp. 38–44.
LEGAL RELATIONSHIP IN THE SPHERE
OF THE CONSTITUTIONAL LAW-MAKING: THEORY QUESTIONS
D. S. Derkho
South Ural State University, Chelyabinsk, Russia. derxo@list.ru
This article discusses some of the features a specific category of legal relations emerging in the field of
constitutional law-making (with respect to the procedure for adopting amendments to the Constitution and its
revision), disclosed the contents and structure, identified characteristic features are offered options of classification and definition.
Keywords: Constitutional law-making, the constitutional amendment, revision of the Constitution, the legal relationship.
44
Д. С. Дерхо
References
1. Abdullaev M.I. Teorija gosudarstva i prava [Theory of the state and law]. Moscow, 2004. (In Russ.).
2. Alekseev S.S. Pravo: azbuka — teorija — filosofija : Opyt kompleksnogo issledovanija [Law: the alphabet — the theory — philosophy : Experience of complex research]. Moscow, 1999. (In Russ.).
3. Baglay M.V., Leybo Yu.I., Entin L.M. (eds.). Konstitucionnoe pravo zarubezhnyh stran [A constitutional
law of foreign countries]. Moscow, 2000. (In Russ.).
4. Kireev V.V. K voprosu o formirovanii paradigmy konstitucionnogo pravoobrazovanija v nauke konstitucionnogo prava Rossii [To a question of formation of a paradigm of the constitutional right education in science
of a constitutional law of Russia]. Problemy prava [Issues of Law], 2012, no. 1. (In Russ.).
5. Kozlova E.I., Kutafin O.E. Konstitucionnoe pravo Rossii [A constitutional law of Russia]. Moscow, 2003.
(In Russ.).
6. Luchin V.O. Konstitucionnye normy i pravootnoshenija [Constitutional norms and legal relationship].
Moscow, 1997. (In Russ.).
7. Marchenko M.N. (ed.). Obshhaja teorija gosudarstva i prava. Akademicheskij kurs v 3 tomah [The General
Theory of State and Law. Academic course in 3 vols.]. Moscow, 2002. (In Russ.).
8. Melehin A.V. Teorija gosudarstva i prava [Theory of the state and law]. Moscow, 2007. (In Russ.).
9. Nersesjanc V.S. (ed.). Problemy obshhej teorii prava i gosudarstva [Problems of the general theory of the
law and the state]. Moscow, 2004. (In Russ.).
10. Mironov D.N. Konstitucionnye pravootnoshenija [Constitutional legal relationship]. Zhurnal rossijskogo
prava [Magazine of Russian law], 2013, no. 12. (In Russ.).
11. Poljanskaja G.N., Sapir R.D. Sootnoshenie obektivnogo i subektivnogo v prave [Ratio objective and subjective in the law]. Sovetskoe gosudarstvo i pravo [The Soviet state and the law], 1969, no. 6. (In Russ.).
12. Reshetov Yu.S. (ed.). Pravootnoshenija i ih rol’ v realizacii prava [Legal relationship and their role in
realization of the right]. Kazan’, 1993. (In Russ.).
13. Syryh V.M. Teorija gosudarstva i prava [Theory of the state and law]. Moscow, 2002. (In Russ.).
14. Halfina R.O. Obshhee uchenie o pravootnoshenii [The general doctrine about legal relationship]. Moscow, 1974. (In Russ.).
15. [“About an order of acceptance and coming into effect of amendments to the Constitution of the Russian
Federation”. The federal law of 04.03.1998 no. 33-FZ]. Sobranie zakonodatel’stva Rossijskoj Federacii [Collection of the legislation of the Russian Federation], 1998, no. 10, art. 1146. (In Russ.).
16. [“About Regulations of the State Duma of Federal Assembly of Russia”. The resolution of the State Duma
of 22.01.1998 no. 2134-II of the State Duma]. Sobranie zakonodatel’stva Rossijskoj Federacii [Collection of the
legislation of the Russian Federation], 1998, no. 7, art. 801. (In Russ.).
17. [“About Regulations of the Federation Council of Federal Assembly of Russia”. The resolution of the
Federation Council of 30.01.2002 no. 33-SF]. Sobranie zakonodatel’stva Rossijskoj Federacii [Collection of the
legislation of the Russian Federation], 2002, no. 7, art. 635. (In Russ.).