ORAHIS 1 СРАВНЕНИЕ УСТНОЙ ИСТОРИИ, РАССКАЗАННОЙ
advertisement
ORAHIS СРАВНЕНИЕ УСТНОЙ ИСТОРИИ, РАССКАЗАННОЙ ЖЕРТВАМИ ТОТАЛИТАРНОГО КОММУНИСТИЧЕСКОГО РЕЖИМА, С ДОКУМЕНТАМИ РЕПРЕССИВНЫХ ОРГАНОВ ЛАТВИЙСКОЙ ССР Айнарс Бамбалс В данной работе рассматриваются два вида исторических источников в качестве возможных источников для проведения сравнительных исторических исследований. К первому типу относятся национальные и государственные архивы Латвии, архивные документы КГБ ЛатССР – уголовные и административные дела КГБ, документы о ссылке, судебных расследованиях и тяжбах. Ко второму типу относятся устные источники или устная история (часто используются такие термины как «устная история», «устные исторические источники», «истории жизни», «воспоминания» – А. Б.), т. е. человеческая память (такие источники могут быть опубликованными или неопубликованными, существовать в виде рукописей, аудио и видеозаписей и т. д.), хранимая в различных учреждениях Латвии – архивах, центрах устной истории, библиотеках, музеях. Обычно при изучении преступлений коммунистического и нацистского тоталитарных режимов исследователи используют различные источники по методу непосредственного сравнения, что позволяет приблизиться к истинной истории. При изучении документов репрессивного советского режима, исследователи обычно руководствуются следующими историческими источниками: 1) Уголовный кодекс РСФСР 1926 г.; 2) документы органов власти СССР (ЛатССР) (Коммунистической партии, законодательных и исполнительных органов, органов национальной безопасности); 3) свидетельства (воспоминания) бывших репрессированных. В данном отчете больший акцент делается на устной истории, а именно – на воспоминаниях людей, подвергшихся репрессиям, и опыте Латвии. Устная история – это качественный метод исследования, используемый в контексте гуманитарных и социальных наук. Воспоминания и истории жизни представляют собой источник информации. Они раскрывают важные аспекты своего времени, позволяют выявить неверные и искаженные исторические факты, дают возможность услышать не услышанные ранее голоса. Поэтому сбор устной истории – это самая важная задача сегодня. Первый этап. Записывать воспоминания в научных целях начали сотрудники музеев Латвии, которые часто отправлялись в летние экспедиции. Этот процесс начался в 1970-х. Естественно, в советскую эпоху люди опасались говорить о политических репрессиях. Множество репрессированных хранят воспоминания о перенесенных в лагерях страданиях. Эти люди втайне от чужих глаз писали домой, о чем широкая публика знала (КГБ ЛатССР в большинстве случаев отбирало такие записи во время обысков). 1 ORAHIS Месяц назад (8 января 2011 г.) журналистка Анда Бушевица в авторской программе «Вершина земли»1 на латвийском радио, куда были приглашены известные люди, говорила с координатором сбора устной истории Латвии Марой Зирните и культурным социологом Дагмарой Бейтнере. М. Зирните в конце 1970-х была музейным работником и вместе с фотографом Вайрой Страутниеце первая услышала историю жизни лесника Эрнестса Мурниекса в деревне Лужни, а также о жизни жителей этой деревни (в то время это была деревня с 30 домами под Вентспилсом). История жизни лесника была записана и на магнитофонную ленту. Также была записана информация о применявшихся репрессивных мерах. Сегодня деревни Лужни в реальности не существует, но она продолжает жить в записанных воспоминаниях... В 1970-х и 1980-х записи воспоминаний жителей Латвии носили фрагментарный характер и яркую советскую идеологическую окраску. Вторым этапом стала перестройка, вылившаяся в третье национальное движение Атмода («Пробуждение»), когда люди начали более свободно говорить о пережитом во время войны и первой и второй советской оккупации. Особенно много воспоминаний на тему репрессий в 1987–1990 гг. было получено центром Латвийского национального фронта. В настоящее время небольшая часть этих материалов хранится в Музее народного фронта Латвии, в то время как большая часть находится в Национальном архиве Латвии и Государственном архиве Латвии и архивах фонда № 1701.2 В 1988 г. Фонд культуры Латвии под руководством поэта Имантса Зиедониса призвал жителей Латвии присылать фонду свои воспоминания. Так было учреждено первое хранилище устной истории Cilvēkarhīvs (народный архив), содержащий несколько сотен записей воспоминаний.3 К настоящему времени эти материалы переданы в национальную коллекцию устной истории Института философии и социологии Латвийского университета.4 По мнению культурного социолога Д. Бейтнере, истории жизни важны в периоды кризисов и катаклизмов. Она также признает, что истории жизни стали современным фольклором. Сегодняшние студенты знают о советской эпохе то, что в те времена осуществлялся террор, но в то же самое время была «настоящая жизнь», о которой мало кто из них знает. Специалист признает, что устная история Латвии приобретает свое настоящее значение только теперь, когда осталось так мало свидетелей с воспоминаниями о той эпохе.5 Третий этап. На рубеже 21 века появились первые публикации и монографии исследователей. Большинство из них написаны социологами и философами, исследующими вопрос национальной идентичности, латвийский культурный феномен и другие вопросы.6 2 ORAHIS Историки начали серьезно сравнивать воспоминания репрессированных лиц после того как профессор Даугавпилсского университета Ирена Салениеце составила, а Центр устной истории подготовил каталог, в котором перечислены источники устной истории и документы из государственных архивов Латвии, описывающие депортации 1949 г. из Даугавпилсского и Илукстского районов.7 Воспоминания репрессированных. Документы или сборники источников, которые в качестве исторических источников можно сравнивать с документами НКВД (НКГБ) ЛатССР об уголовных и административных делах против ссыльных и документами ссылки после войны. Во-первых, бывшие репрессированные и выжившие предоставляют свои свидетельства. Конечно, воспоминания субъективны и имеют немало недостатков (предвзятость, проблемы с памятью, зависимость характера корреспонденции от эпохи и другие аспекты), однако они раскрывают настоящую картину событий, условия проживания в местах лишения свободы и депортации, а также представляют собой источник для проведения исследований и нахождения множества новых нюансов. С момента восстановления независимости Латвии, в стране было опубликовано немало воспоминаний о лицах, арестованных и сосланных советскими органами безопасности в 1940–1941 гг. Эти документы имеют различные жанры и формы и опубликованы как отдельные работы, воспоминания, сборники и статьи в прессе.8 Эти воспоминания в совокупности с документами НКВД ЛатССР 1940–1941 гг. из уголовных и административных дел против сосланных лиц очень существенны для исследователей или же в случаях, когда необходимо провести историческую реконструкцию, представить гипотезы для исследований или сравнить различные случаи. Иными словами, когда исследователь анализирует тексты архивных документов правоохранительных органов, он зачастую задает себе ряд серьезных вопросов, возникающих при чтении «между строк». Например, могут возникнуть вопросы относительно ареста или задержания человека, обстоятельств этого события (не все уголовные обвинения подтверждены подписью арестованного, нет соответствующего извещения). Автор мог иметь тесные контакты с репрессировавшими его представителями латвийской армии, поэтому может предоставить некоторые воспоминания о них. Свидетельство капитана Яниса Папарде об аресте: «На краю леса стояли солдаты с винтовками. Командир Иванов построил нас и пошел рапортовать командиру дивизии полковнику Фролову о прибытии солдат полка на учения. 3 ORAHIS Затем Фролов приказал подполковнику дать приказ. Он выставил винтовку и крикнул нам «Руки вверх!» В то же мгновение солдаты побежали к нам и мы увидели штыки совсем рядом с собой. Чекисты сзади отняли у нас оружние, деньги и даже семейные фотографии... Затем мы под конвоем прошли к машине, нас отвезли на вокзал и по 40 человек поместили в вагоны для скота». 9 Однако В. Велдре вспоминает арест так: «В момент прибытия командира дула пистолетов были направлены нам в спины... сопротивляться было бесполезно... У нас отобрали все, что в тот момент было в карманах – даже носовые платки ушли в карманы к русским... они забрали все». 10 Кроме того, исследователям источников информации важно знать, при каких условиях были получены показания обвиняемого (не секрет, что во многих случаях во время допросов применялось физическое или психологическое давление и использовались негуманные методы). Например, может ли исследователь с точностью установить продолжительность допроса по протоколу допроса? Допрос начался в 14:45 и закончился в полночь, т. е. продолжался 9 (!) часов, однако протокол занимает всего несколько страниц, в чем можно удостовериться глядя на очень нечеткую подпись допрашиваемого внизу. Из воспоминаний старшего лейтенанта В. Велдре: «На его вопросы я дал всего один ответ «Дайте переводчика». Такой ответ разозлил этого садиста и он начал «обхаживать» меня, при этом рукоятка пистолета утыкалась мне то в шею, то в бедра... Я все время повторял: «Дайте переводчика»... Все закончилось тем, что той же ночью меня перевели в бараки, у меня было множество синяков на шее и бедрах». 11 В таких случаях можно провести сравнение существующих документов допроса с воспоминаниями. Непосредственное сравнение разных источников информации может дать исследователю ответы на неясные вопросы – здесь, выражаясь образно, источники информации начинают говорить. Уголовные дела в большинстве случаев не содержат информации о применявшемся во время допросов физическом насилии и в таких случаях воспоминания людей12 представляют ценный источник информации для исследователей. Исследователь источников информации должен изучать и другие условия, в которых велось расследование в отношении задержанных и депортированных, условия задержания, другие обстоятельства задержания, процедуры регистрации на месте лишения свободы, освобождение из тюрьмы и мест лишения свободы13 – все это также можно найти в различных письменных документах национальных органов безопасности. 4 ORAHIS Уголовные и административные дела КГБ и другие документы имеют важное практическое значение для изучения определенных вопросов (проблем), связанных с анализом воспоминаний людей, подвергшихся репрессиям. Кроме того, при сравнении одних и тех же уголовных, административных и других дел, можно найти такие «материальные доказательства» как дневники, записки, листовки для участников сопротивления, журналы, высказывания и т. д. Иногда такие материалы помогают более полно и целенаправленно доказать надежность информации. Однако только некоторые из этих источников описывают факты, события и судьбы, представляющие интерес для исследователей.14 И все же в контексте оценки исторических событий, при сравнении документов КГБ в качестве исторических источников с другими источниками становится понятно, что для того чтобы провести серьезный научный анализ таких документов исследователь должен использовать все доступные источники. Следует принять во внимание документы из архивов Латвии и другие архивные документы, а также, насколько это возможно, публикации в прессе по темам, касающимся изучаемых документов КГБ. Уголовные, административные и другие дела КГБ в любом случае являются юридическими документами. Зачастую содержащиеся в них личные данные неточны и неполны. В таких случаях важно сравнить источники из государственных архивов Латвии (официальных учреждений).15 Биографический характер таких исследований только подтверждает правильность такого утверждения. 16 Процесс сравнения документов КГБ и Министерства внутренних дел с воспоминаниями отдельных людей в качестве исторических источников показывает следующее: Во-первых, латвийский опыт показывает, что сбор устной истории в стране проходил в несколько этапов и зависел от политической ситуации. В основном сбор проходил в 1990-х, т. е. после того как Латвия обрела независимость. Тогда множество учреждений начали призывать граждан записывать свои воспоминания и направлять записи в коллекции устной истории. Кроме того, был начат профессиональный сбор воспоминаний репрессированных и историй их жизни. В последние годы большая коллекция воспоминаний репрессированных была собрана Латвийским музеем оккупации. Во-вторых, исследователям, изучающим историю репрессий, следует изучить документы основных государственных структур СССР для того чтобы сравнить содержащуюся в них информацию с информацией из устных источников. Однако полностью документы 5 ORAHIS советских структур до сих пор не были представлены для изучения или же предоставляются с определенными ограничениями.17 В-третьих, такие источники устной истории как воспоминания людей, подвергшихся политическим репрессиям – это уникальный и ценный источник информации в случаях, когда документы КГБ и НКВД и внутренние и внешние критические и аналитические источники не предоставляют ответов на исследуемые вопросы. Воспоминания, несмотря на их субъективность, показывают истинный характер репрессивного советского режима и понесенные людьми испытания в лагерях ГУЛАГа и ссылке. Данная работа осуществлена при поддержке Европейского социального фонда в рамках проекта «Поддержка докторских программ в Латвийском университете». Ссылки 1 Radio programm Dzīvesstāsts.lv – Программа латвийского радио «Вершина земли», 8 января 2011 г. 2 LNA, LVA, 1701. Фонд «20 век. Воспоминания латвийских граждан о репрессиях», описания. 3 Radio programm Dzīvesstāsts.lv – Программа латвийского радио «Вершина земли», 8 января 2011 г. 4 http://www.dzivesstasts.lv; Cilvēkarhīva (Народный архив) – это исследовательский проект Фонда культуры Латвии, который в 1988 г. начал программу по созданию Народного архива и призвал людей записывать свои воспоминания. В 2008 г. Народный архив перешел в Фундаментальную библиотеку Академии наук. С 1992 г. проект по расщирению коллекции продолжается в Институте философии и социологии . Коллекция Народного архива включает звукозаписи воспоминаний. К 2009 г. было собрано 3 тыс. записей. 5 Radioraidījums „Dzīvesstāsts.lv” Latvijas Radio-1 raidījums „Augstāk par zemi” – 2011.gada 8.janvāris. 6 См. например: Bormane D. Life Daugavzemē space, place and identity of the reasoning. Publication of the report and conference Acta Latgalica, Latgale Research Institute, 1997.; Bormane D. House / home life topography: the idea and the Dialogue with the memory. Books: The memory of the cultural context, 2. part. DPU izdevniecība “Saule”, 2002., 91.-97.lpp; Bela-KrūmiĦa B.. Zirnīte M. Latvijas un trimdas dzīvesstāstu apvienotās kolekcijas tapšana. Books: Konferences referātu krājums, 2000., Latvijas Valsts Arhīvs, 123.–128. lpp.; Bela-KrūmiĦa B. Kultūras nozīme latviskās identitātes uzturēšanā trimdā. Books: Konferences 6 ORAHIS "Trimda, kultūra, identitāte" rakstu krājums, PBLA KF, LVA, Nordik, Rīga, 2004., 528.-541. lpp.; Зирните М. Границы, на карте начерченные, не существуют в воспоминаниях: Абренские жиснеописания. Books: Балто славянские культурные связи. Сборник статей. Сост. Kурсите, Я. Madris, Riga, 2009, c. 523.-541.; Milts A. Totalitārisma un okupācijas paradoksi. Journal.: Karogs, Nr. 6., 2001., 148.-155.lpp.; Elksne G. Brīvības apliecinājums nebrīvē. Books: Zirnīte M. (sast.) Mirror: Latvijas mutvārdu vēsture. Rīga: LU FSI, NMV, 2001., 86th-111. p., etc. 7 Saleniece I. March 25, 1949 deported voices. Daugavpils: Daugavpils Universitātes Akadēmiskais apgāds „Saule”, 2008.- 400 lpp.; DU Mutvārdu vēstures centrs (MVC), Центр устной истории Даугавпилсского университета был основан 2 декабря 2003 г. Цель – развитие практики устной истории через теоретические и практические исследования, при содействии учреждений по сбору устных свидетельств и архивных исследований. Основные темы: фиксирование и документирование историй жизни граждан из восточных районов Латвии, создание архива источников устной истории 20 в. Источники информации по актуальным темам по истории Латвии (социальная история, каждодневная жизнь национальных меньшинств, социально-психологическая атмосфера в разные периоды времени и т. д.), проведение исследований, в том числе изучения источников устной информации, подготовка молодых исследователей, международное сотрудничество в области устной истории. Исследователи Центра устной истории Даугавпилсского университета располагают архивом источников информации по устной истории (700 аудиозаписей с дополнительными материалами – биографиями, фотографиями, документами, отсканированными документами и т. д.). Более подробная информация: http://du.lv/lv/fakultates/hf/strukturvienibas/centri/mvc. 8 Gabris R. Latvju virsnieks Nr. 35473. – Rīga: Karogs, 1990. – 256. lpp.: OzoliĦš J. Mani sāpju ceĜi. – Rīga: Letonia, 1991. – 79 lpp.; Es sapni par dzimteni pagalvī likšu: atmiĦu un dok. krāj. / Sast. G. Freimanis. –1- 3 sēj. – Rīga: Liesma, 1993–1996; Via dolorosa: staĜinisma upuru liecības / Sakārt. A. Līce. – 1- 5 sēj. – Rīga, 1990–2005.; Vidnere M. Ar asarām tas nav pierādāms. (Repressed experiences of human experience). – Rīga: LU, 1997. – 312 lpp.; Vanaga M. DvēseĜu pulcēšana. Rīga: Karogs, 1999. – 599 lpp.; Liguts V. Virsotnes ēnā. Latviešu virsnieka stāsts. – Rīga: Aplis, 2002. – 349. lpp. 9 Воспоминания капитаана 24-го территориалного отряда (бывшей латвийской армии) Й. Папарде (Личный архив А. Бамбалса) - 6. p..; в: уголовное дело Й. Папарде: LNA LVA, 1986. f., 2. apr. P–1693. lieta. 10 Воспоминания лейтенанта 24-го территориалного отряда (бывшей латвийской армии) В. Велдре (Личный архив А. Бамбалса). – 17. lpp.; в: уголовное дело В. Велдре: LNA LVA, 1896. f., 2. apr., P–2846. lieta. 11 Воспоминания В. Велдре (Личный архив А. Бамбалса), 47–48 lpp. 12 Gabris R. Latvju virsnieks Nr. 35473. – 67.–71. lpp.; KārkliĦš F. Pie lielā kaimiĦa. // Via Dolorosa. -2. grām. – 89. lpp.; Liguts V. Virsotnes ēnā. Latviešu virsnieka stāsts. – 95–98 lpp. 13 См. например: Via Dolorosa: staĜinisma upuru liecības. Sakārt. A. Līce. 1–5 sēj. – Rīga, 1990.–2005. 14 VilciĦš T. PSRS (Latvijas PSR) Valsts drošības dokumenti Latvijas Valsts arhīvā kā vēstures avots // Latvijas Arhīvi. – 1996. – Nr. 1–2. – 5.–6. lpp.; Beika A. Filtrācijas dokumenti liecina. // Latvijas Arhīvi. – 1994. – Nr. 1. – 48–50 lpp. 15 См. например: LVVA, 1304. f., Lāčplēša kara ordeĦa dome. Apbalvoto personu lietas (1920–1940). – 1 –3. apr.; 1640. f., Aizsargu štābs. Personas lieta(1930–1937). – 1.–2. apr.; 1373. f., Robežsargu brigādes štābs. Personu lietas. (1935–1940). – 1.–2. apr.; 2574. f., Latvijas Ārlietu ministrija. Personas lieta(1918-1940). – 1.– 4. apr.; 5601. f., Armijas štāba personu lietu kolekcija (1918–1940). - 1st-4. apr. 16 Lāčplēša kara ordeĦa kavalieri. Biogrāfiska vārdnīca/ / Autoru kolektīvs. Latvijas Valsts Vēstures arhīvs. Rīga: JāĦa sēta, 1995. – 605 lpp.; Latvijas ārlietu dienesta darbinieki 1918–1991. Biogrāfiska vārdnīca. Sast. Ē. Jēkabsons, V. Ščerbinskis. – Rīga: Zinātne, 2003, 435 lpp. 7 ORAHIS 17 Архивы России. Москва и Санкт-Петербург. Справочник-обозрение и библиографический указатель. Москва: Археографический центр, 1997, стр. 1070. 8
