Г. С. Сковорода и «филоСофия СЕрдЦа

290
XХ Харківські міжнародні Сковородинівські читання
2. Сковорода Г.С. Кольцо. Твори в двох томах. Том 1. – К.: АН
Української РСР, 1964.
3. Сковорода Г.С. Начальная дверь ко христіанскому добронравію.
Твори в двох томах. Том 1. – К.: АН Української РСР, 1964.
4. Сковорода Г.С. Беседа, нареченная двое, о том, что блаженным
быть легко. Твори в двох томах. Том 1. – К.: АН Української РСР, 1964.
5. Сковорода Г.С. Наркісс. Розглагол о том: узнай себе. Твори в двох
томах. Том 1. – Київ.: АН Української РСР, 1964.
6. Сковорода Г.С. Да лобжет мя от лобзаній уст своих! Твори в двох
томах. Том 1. – Київ.: АН Української РСР, 1964.
7. Сковорода Г.С. Разговор, называемый алфавит, или букварь мира.
Твори в двох томах. Том 1. – К.: АН Української РСР, 1964.
8. Фром Э. Бегство от свободы. [пер. с англ.]. Общ. ред. и послес.
П.С.Гуревича. – М.: Прогресс, 1989. – 272 с.
•
Шелковая Н. В.
Г. С. СКОВОРОДА И «ФИЛОСОФИЯ СЕРДЦА»
«Ах, узнай себе, человече!
Тогда дерзостно до фортуны то же,
что Сократ скажешь: „Клеветники мои могут
тело мое убить, но не сердце”»
(Г. Сковорода «Толкование Плутарха о тишине сердца»)
«О человече! Почто дивишся высотам
звездным и морским глубинам?
Внийди в бездну сердца твоего!
Тут-то дивися, аще имаши очи!»
(Г. Сковорода «Благодарный Еродий»)
Над входом в храм Аполлона в Дельфах была надпись: «Познай
самого себя». Но возможно ли это? И не придем ли мы в результате длинного пути самопознания к сократовскому «Я знаю лишь одно, что ничего
не знаю»? Как заглянуть в глубину человека, туда, где находится его ядро,
его «самость», его «Я»?
Эти вопросы всегда волновали и мудрецов, и простых людей. Волновали они и отечественных представителей «философии сердца»
Розділ ІІ
291
П. Д. Юркевича, Б. П. Вышеславцева, И. А. Ильина, С. Л. Франка, Д. И. Чижевского, которые в духе православного христианства осмысливали
природу человека, делая акцент на сердце как месте встречи с Богом,
средоточии Божественной любви, духовном, душевном и физическом
центре человека. Основоположником этого учения является украинский
Сократ – Г. С. Сковорода, философия которого была пронизана идеями
кордоцентризма.
Сковорода считал, что «родник вечных лучей сердце. …сердце есть
истинный Бог… Что есть бо в человеке глава, аще не сердце? Корень древу, солнце мыру, царь народу, сердце же человеку есть корень, солнце,
царь и глава» [2, с. 52, 53, 113]. Он обращал особое внимание на то, что
главное в человеке не внешние его проявления (телесные и умственные),
а глубинная, иногда прикрываемая красивыми социальными масками,
суть. «Человек зрит на лице, а Бог зрит на сердце», – учил философ. Хотя
проблема сердца развивалась также М. Шелером и «открытым» им Паскалем, но в отечественной философии она обрела особый колорит и
глубокую духовность.
Традиционно в западной философии главным человеческим качеством считается ум, что отразилось в названии человека homo sapiens
(человек разумный). Но так ли это? Является ли ум важнейшей чертой
человека? И не опровергает ли этот тезис сегодняшняя техногенная цивилизация, превращающая людей в придаток компьютеров, мобильных
телефонов и других человеческих технических «достижений», делая их,
по существу, биороботами, киборгами? Невольно возникает вопрос:
«Человек создает Hi-Tech (от англ. high technology – высокие технологии)
или Hi-Tech создают человека, новый тип человека – Hi-Tech homo?»
В восточной философии со времен глубокой древности человек рассматривался как homo-cardiacus – человек сердечный. Так, по мнению
древних египтян, сердце – седалище мысли, сердце – божественный вещун
в каждом теле. Согласно учению индуизма, анахата чакра (чакра (санскр.) –
энергетический центр) – духовное сердце человека – центр души человека, местопребывание атмана (самости, «Я») и место встречи с Брахманом
(Мировой Душой). Человек сердечный и есть истинный божий человек
(т.е. по образу и подобию Бога созданный), и именно в сердце его хранится
и живет искра Божья, – гласит христианство. И в духе христианства Григорий Сковорода утверждает: «Ничто же есть Бог, точию сердце Вселенныя;
наше же сердце нам же есть Господь и Дух» [2, с. 99].
На Востоке есть понятие «мыслящее сердце». Отцы христианской
Православной Церкви учили: «Нужно умом в сердце стоять», св. Серафим отмечал: «Чтобы узреть свет Христов, нужно погрузить ум внутрь
сердца». Сковорода высказывал аналогичную точку зрения (вернее, точку зрения истинного христианина, ибо истинное христианство – это
«религия сердца»): «Мысль или сердце есть то дух, владетель телу, госпо-
292
XХ Харківські міжнародні Сковородинівські читання
дин дому. Вот точный человек!.. Мысли в сердце, а сердце с нами, будто
со своими крылами» [2, с. 52, 110]. То есть истинный, «точный» (Сковорода) человек – это «человек сердца», человек, у которого, выражаясь в
терминологии индуизма, анахата чакра (сердечный центр) открыта.
«Мысли в сердце», – говорил Сковорода [2, с. 110], точнее, на мой
взгляд, живая мысль всегда прочувствована и зарождается в сердце, вынашивается в нем, окрыляет человека и лишь затем оформляется в голове, разуме. Как ростки имеют корни в земле, а затем «тянутся» к небу,
так и мысли «рождаются» в сердце, а затем «тянутся» к разуму. Растение
без воздуха, неба жить не может, но без земли оно не появится на свет, не
родится, ибо чтобы жить, надо родиться. Мысль без сердца – растение
без корней. В вазе цветы хорошо смотрятся день-два, а затем умирают.
В своей статье «Сердце и его значение в духовной жизни человека, по
учению слова Божия» П. Юркевич показывает и убедительно доказывает
неправомерность абсолютизации рационалистического взгляда на человека, обезличивающего человека, лишающего его индивидуальности
и превращающего живую, чувствующую, душевную и задушевную личность в безличностный субъект, который имеет «имя, яко живъ, а мертвъ
есть» (Откр. 3: 1).
Недаром человек, который бесчувственно рассуждает и действует,
называется бессердечным, черствым, с каменным сердцем. Более того,
с одной стороны, самые человечные проявления: любовь, патриотизм,
творчество невозможны без сердца, с другой стороны, ум не способен их
понять, ибо их возможно лишь почувствовать и прочувствовать сердцем.
И общение бессердечных людей – это обмен информацией, поверхностное касание, коммуникация, порождающая коммуникантов (например, в
виртуальном «мире Интернета»), глубинное же проникновение, «общение душ», «родство душ», задушевность возможны лишь для сердечных
людей, смотрящих не на «мертвый» экран компьютера или смартфона, а
в глаза живому человеку.
Поэтому, прежде всего представители «философии сердца» выделяли в человеке два начала: духовное, вечное с центром в сердце и телесное, тленное. «Свет премудрости тогда входит в душу, – говорил Сковорода, – когда человек два ества познает: тленное и вечное» [2, с. 137].
В истинно духовном человеке дух властвует над телом (плотью). Плоть –
ничто, дух – все, – считал Сковорода. «Плоть, – утверждает он, – ничто
же, и все плотское есть идол и ничто же. Сделай духовным – вот истина!
Мысль или сердце есть то дух, владетель телу, господин дому» [2, с. 50,
52]. Человек, как отмечают Г. Сковорода, Б. Вышеславцев, Н. Бердяев,
рождается дважды: в теле и в духе. Подлинным человеком он становится
лишь после второго рождения в духе, ибо человек плоти ничем не отличен от животного и лишь дух выделяет его из животного мира, лишь
о-дух-о-творенная плоть становится человеком. «Когда же бывает пря-
Розділ ІІ
293
мое сотворение человеку?» – вопрошает Сковорода и отвечает: «Тогда,
когда второе рождение… Подобает вам родиться свыше… Рожденное от
духа дух есть» [2, с. 44].
Средоточием, центром духовного в человеке является сердце. Оно
богоподобно и является «вместилищем» «Я». Познать свое сердце, свое
истинное «Я» полностью невозможно, ибо если в сердце человека есть
искра Божия, т.е. эманация самого Бога, то оно также бесконечно глубоко, «неограниченная бездна» (Сковорода), таинственно и непознаваемо,
т.е. недоступно человеческому сознанию, как недоступен познанию и пониманию Бог. Пути Господни неисповедимы. Поэтому люди не только не
способны узнать и понять «Я-Другого», но и свое собственное «Я», которое им лишь я-вляется в своих бесконечных про-явлениях. Постичь сокровенную глубину сердца может лишь Бог и только Богу ведомы тайны
сердца, тайны нашего «Я».
Но узнать кое-что о «Я» человек может, заглянув в свое сердце, погрузившись в «колодец» своего «Я». Только в глубине сердца человек
может встретиться с Богом, «Die sensible au coeurs» («Бог, ощутимый
сердцем» – фр.) (Паскаль), соприкоснуться с Богом и своим истинным,
божественным «Я». Глубоко духовный человек (мистик) чувствует свое
органическое единство с Богом в своем сердце и восклицает, как и философ-мистик Григорий Сковорода: «Боже сердца моего! Си есть: сердце
мое в Тебе, Ты же взаимно в сердце мне преобразился» [2, с. 95]. Этот
мистический опыт доступен лишь немногим и вызывает благоговейный
трепет, глубокий покой и радость, чувство бесконечной благодарности и
любви к Богу и всем живым существам.
Здесь следует отметить разницу в понимании природы самого сердца. Представители отечественной «философии сердца» считали, что это
физическое сердце, которое является центральным органом не только
тела, но и души и духа. Индийские мистики считают, что это «духовное
сердце», которое находится в центре груди человека в так называемой
анахата чакре. Мой собственный духовный опыт склоняет меня разделять вторую точку зрения.
Каковы же про-явления сердца, его ведущие интенции? «Я (сердце) –
богоподобно и принципиально безгрешно, – считает Б. Вышеславцев. –
…Грех исходит от не-Я, от плоти» [1, с. 78]. Но сама ли по себе плоть
является источником греха? Нет. Источник как божественного, так и
сатанинского – в сердце, душе. «Ничто же бо есть Бог, точию Сердце Вселенныя; наше же сердце наш же есть господь и дух, – говорил Сковорода. – Воля плоти, сердце мира, дух ада, бог чрева и похоть его, сердце
нечистое есть тожде. Сей есть архисатана, нечистая сердечная бездна»
[2, с. 99, 95]. В человеке и мире соединены два начала: светлое и темное,
авелево и каиново, божественное и сатанинское. Об этом очень образно
пишет Сковорода: «Что есть мир? Ад, яд, тля! Ах, око и свет, вера и Бог
294
XХ Харківські міжнародні Сковородинівські читання
есть тожде» [2, с. 93]. Но если в сердце человека, его «Я» соединены эти
два начала, то как и когда они проявляются? По мнению Вышеславцева, антиномия богоподобности, безгрешности и грешности «Я», сердца
разрешается разделением мира на мир идеальный, в котором «Я» безгрешно, и мир реальный, в котором «каждое я отпадает от своей изначальной сущности, искажает свое богоподобие, извращает свою творческую потенцию» [1, с. 79].
Интенция на духовные ценности раскрывает божественное и вечное
«Я» в человеке, интенция на плотские, материальные ценности – «будит»
в человеке сатанинское, преходящее и темное его «Я». Мудрый человек
должен обуздывать свою плоть, раздираемую страстями и успокаивать
бури в море чувств, дабы достичь мира и спокойствия в душе и сердце.
«Что ли же есть сей дух разума и дух крепости, еще не царствие божие,
обуздывающее и управляющее скотския наши прихоти, дабы повинулся духу и, шествуя царственным, сиречь средним путем, не расточали
столы своя по пагубным крайностям и превратностям», – говорит Сковорода в своем «Толковании Плутарха о тишине сердца» [2, с. 203]. (Интересно, что «средний путь» Сковороды очень схож с Благородным Срединным Путем Будды, ведущем к нирване – затуханию, угасанию эмоций, абсолютному покою, спокойствию. А образ духа, обуздывающего и
управляющего прихотями, описанный Сковородой, вызывает в памяти
аналогичный образ у Платона, Аристотеля и в… «Бхагават-гите» (интересное сходство!), где тело уподобляется колеснице, разум – вознице
этой колесницы, а ум – вожжам, с помощью которых разум управляет
чувствами – конями).
Каким же образом человек может раскрыть и укрепить в себе мудрое,
чистое сердце, божественное «Я»? Сковорода считает, и это точка зрения
очень близка мне, что прежде всего человек должен культивировать в себе
чувство благодарности за все (см.: «Благодарный Еродий»), которое приводит к радостному и светлому состоянию души. Философ отмечает, что
глупый человек в любых обстоятельствах всегда найдет чем быть недовольным, все ему мало, а отсюда – «сумерки» души, уныние, страдание и
т.п. «Из неблагодарности уныние, тоска и жажда, из жажды – зависть, из
зависти – лесть, хищение, татьба, кровопролитие и вся беззаконий бездна.
В бездне же сей царствует вечная печаль, смущение, отчаяние и с неусыпным червием удка, увязшая в сердце. Сим образом живет весь мир» [2,
с. 109]. Источником уныния, по Сковороде, является неблагодарное сердце (недаром уныние является одним из семи смертных грехов в христианстве): «Из неблагодарного сердца, аки из горнила вавилонского, похотный
огнь пламенными крылами развеваяся, насилием сердце восхищает, да,
яже ненавидит, то же и творит, им тем же мучается» [2, с. 112].
Мудрый же человек, напротив, всегда найдет за что благодарить Бога
и судьбу и поэтому сердце его чисто и радостно, излучая божественный
Розділ ІІ
295
Свет. «Колико способствует спокойствию благодарность! Должно же
чувствовать с радостию и самая простая сия божия благодеяния, а именно: что мы живы, что здоровы, что солнце нас освещает, что мирное, а не
военное время, что не слышно нигде бунтов, что земледелы спокойно пашут,… что наконец, волю имеем говорить, молчать, дела делать, покоиться» [2, с. 208]. Духовный человек даже в самой тяжелой ситуации находит
в себе силы поблагодарить Бога за выпавшее на его долю испытание. «А
тот, кто утвердил сердце свое духом премудрости и разума, – говорит
Сковорода, – дерзновенно Богу скажет: „Боже мой, даруешь ли что мне?
Благодарю. Отнимешь ли? Не рыдаю”» [2, с. 212].
Есть вера и есть доверие к Богу. Недовольство и претензии к комулибо и чему-либо есть недоверие и претензии к Богу, ибо на всё воля
Божья, более того, что ни делается, то к лучшему (Богу виднее, что для
нас лучше). «Нужного ведь никто не лишается (другое дело: что действительно нужно человеку в данное время? Способны ли мы истинно
ответить на этот вопрос или это лишь наше мнение? – Н. Ш.)… Всякий
имеет свое зло и добро, и каждому свое дано», – говорил Сковорода [2,
с. 109, 211]. Кроме того, страдание опускает человека в глубину колодца его «Я», «глубинное сердце», в котором происходит соприкосновение
с Божеством и познание как своего сокровенного, истинного «Я», так
и мира. Часто именно в страданиях просыпается религиозность и, как
следствие этого, одно из важнейших качеств духовной личности – совесть, возникает потребность в покаянии, ведущим к очищению души
и духа человека, его «Я». Человек становится духовно выше, душевно
чище и ближе к Богу. «Совесть… есть внутрь нас источник всех чистых
и чесных наших дел, …отверзающая сердечному оку вечное сладчайшее
памяти зерцало, в коем видим нашу твердую надежду (курсив мой. –
Н. Ш.)»[2, с. 214], – утверждал Сковорода.
Трагедия современных людей, что, впрочем, имело место еще во «времена Христа», состоит в том, что они, как мудро и глубоко отмечал Иисус
Христос, «видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют… ибо огрубело сердце людей сих и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули,
да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да
не обратятся, чтобы Я исцелил их [души – Н. Ш.] (курсив мой. – Н. Ш.)»
(Мф. 13: 13, 15). Не уразумеют сердцем. Ибо адекватное понимание живой реальности возможно лишь с помощью сердца, ум же наш без сердца
лишь конституирует (конструирует, при-думывает) при-думанную, виртуальную реальность…
Да и можно ли назвать человека «без сердца» живым человеком?!.
Метафора ли М. Фуко «человек умер» или констатация реальности? И
реальность ли эта так называемой эпохи постмодерна или человек уже
давно мертв, с тех пор, когда поставил свое «Я», свое желание выше «Я» и
желания Бога, когда на смену чувствующему голосу сердца была «постав-
296
XХ Харківські міжнародні Сковородинівські читання
лена» думающая голова?.. Всему живому присуща способность чувствовать, а современный человек (и только ли современный?) не чувствует.
Что происходит с человеком? Он знает, но не чувствует. Но можно ли
что-то реальное знать, не чувствуя? Без чувств возможны лишь «мысли
о…», «чистое мышление», абстракции, но не реальный, живой мир. Животные и цветы, как известно, чувствуют любовь и ненависть людей, своих хозяев, они чувствуют душевную боль и даже болезнь тех, кого любят.
Чувствует ли человек боль других, как свою боль? И если да, то почему он
причиняет, и, увы, часто с удовольствием и наслаждением, боль другим
людям и живым существам, являясь, по существу, садистом? Смог бы человек, чувствующий чужую боль как свою, причинить другим боль?
Сердце современного западного человека превратилось просто в
анатомический орган. Утрачена великая Культура Сердца, любящего и
чувствующего сердца. Именно в сердце человек встречается с Богом и
Любовью. Именно в сердце рождаются все гениальные творения человечества. Духовное сердце, расположенное на пересечении вертикали и
горизонтали креста, символизирующего человека, является центром его
«Я». Если же духовное сердце закрыто, то нет связи между «верхом» –
разумом, духовным и «низом» – физиологией, физическим, нет духовнодушевно-физической гармонии, ибо сердце одухотворяет «верх» и «низ»
и «делает», по существу, человека Человеком. Без этого связующего и
одухотворяющего «звена» духовность трансформируется в рациональность, вплоть до роботизации, а телесность – в животность, что мы и
видим, увы, в современном мире.
Идти к Богу можно через страдание, боль, испытания, но встретиться с Ним можно только через любовь и радость. Нельзя не согласиться
с Вышеславцевым, что «любовь есть настоящая сущность личности» [2,
с. 71] и потеря способности любить ведет к деградации и духовному умиранию личности, ее сокровенного «Я».
Вспомним роман Дж. Оруэла «1984». Герой романа предает свою любимую, тем самым убивает свою любовь к ней и умирает как личность.
Ибо предательство любви ведет к «смерти» сердца – сокровенного центра и ядра личности, ее «Я». И «склероз сердца» (Б. Вышеславцев), который поразил современное человечество ведет к превращению людей
в стадных, безличностных индивидов, «дикобразов». Эти «дикобразы»,
как метко заметил А. Шопенгауэр, обречены на «вымерзание», так как
чем больше они прижимаются друг к другу, чтобы согреться, тем больше
ранят друг друга своими иголками. И согреть их, дать тепло душе человеческой может лишь сердце, наполненное любовью к Богу и всем творениям Творца.
Сердце – центр любви, центр личности и ее «Я». Но любовь, эрос – это
творческий порыв и прорыв сквозь все границы, это самотранс­цеденция
человека. Поэтому в сердце – центр творчества, которое немыслимо без
Розділ ІІ
297
свободы. «Самость, душа есть не только созерцание идей, но и Эрос, т.е.
устремление, творческий порыв, рождение в красоте, любовь, – утверждает Вышеславцев. – Эрос творит, творчески избирает, любит или ненавидит, говорит да или нет, он всегда свободен, ибо любовь есть всегда
свободное избрание и свободное изволение» [1, с. 84].
Есть три силы, которые помогают человеку жить и выживать в самых
экстремальных ситуациях и физически, и душевно, и духовно. Первая
сила – это сила организма (тела). Вторая – это сила воли (голова). Третья
сила – сила любви (сердце). Третья сила может творить чудеса, она самая
сильная и важная в человеке.
ВСЕ современные кризисы человечества производны от основного трагического кризиса – утраты способности к истинной духовной,
т.е. собственно человеческой, любви. Утрата чувства сакральности
мира повлекла за собой утрату чувства сакральности любви. Любовь
о-животнилась. Духовность опрокинулась на горизонталь. Апофеоз эгоизма, замкнутость на себе, «в-себе-и-для-себя-бытие» несовместимы с
любовью, которая есть всегда «Я-для-Ты» (где «Ты» – это Бог, Вселенная,
люди, природа и все сущее). Любовь не может быть публичной (недаром
существует выражение «публичная девка» как синоним проститутки),
Любовь – это Великая Тайна Человека и Бога, Женщины и Мужчины.
Любовь – это святыня. О ней не кричат, ее не рекламируют как залежавшийся товар, о ней молчат, благоговея перед сим Великим Таинством, по
сути своей – величайшим сакральным чувством.
Такая любовь порождает стремление к заботе, обереганию, защите
каждого существа, созиданию и творению на благо мира и людей, для
их духовно-душевно-физического развития. Это стремление не навязано извне чувством долга, пропагандой или рекламой, а является актом
внутреннего свободного волеизъявления духовной личности. «Бренный
кумир ограничен, заключаем теснотою, – рассуждает по этому поводу
Сковорода. – Духовный же человек есть свободен» [2, с. 44]. Бог, Любовь,
Духовность, Творчество и Свобода в своем высшем синтезе являют собою органическую неразрывную целостность.
В современном «бессердечном мире» все больше становится людей,
лишенных глубины, духовности, не только не стремящихся к творчеству,
любви, свободе, но и не помышляющих о них (в лучшем случае «думающих о» или «говорящих о» них). Поэтому я полностью согласна с Вышеславцевым, что «отнять свободу, этот дар богоподобия, означало бы
уничтожить всякую заслугу, всякий героизм, всякую святость, всякое
творчество, одним словом, уничтожить личность и духовность как высшую ступень в иерархии ценностей» [1, с. 83].
Чтобы человек творил добро не из чувства долга, продиктованного всезнающим и все-просчитывающим-с-математической-точностью
разу­мом (например, современный прагматизм), а, как говорил П. Юр-
298
XХ Харківські міжнародні Сковородинівські читання
кевич, «свободно, охотно, из любви или от сердца, по усердию» [3, с. 96]
нужно, чтобы законы нравственности существовали не на бумаге и в
уме (как в компьютерном архиве данных), а были записаны в сердцах.
Иначе «по мере того как в сердце человека иссякает елей любви, светильник (разума – Н. Ш.) гаснет: нравственные начала и идеи потемнеются
и наконец исчезают из сознания. Это отношение между светильником
и елеем – между головою и сердцем – есть самое обыкновенное явление
в нравственной истории человечества» [3, с. 101], – считал П. Юркевич.
Процесс угасания нравственности, человечности, духовности по
мере «иссякания елея любви» сегодня достиг катастрофического масштаба. Угасание древней, мудрой и глубокой идеи кордоцентризма, космической по своей природе, приход на ее место идеи рациоцентризма и
эгоизма, культ без-душного и бес-сердечного разума превращает человека в неживое, машиноподобное существо (придаток компьютера, «файл»
в программе развития человеческой цивилизации, биоробота), а философию лишает ее глубины, метафизичности и тайны. С позиций учителя
мудрости со статусом сакральности философия низводится до служанки общества, обслуживающей бытовые, профанные нужды общества –
праксис.
И жизнь человеческая становится существованием («житием» в
терминологии Сковороды). «Житие есть: родиться, кормиться, расти и
умаляться, а жизнь есть плодоприношение, прозябшее из зерна Истины,
царствовавшия в сердце их (курсив мой – Н. Ш.)» [2. с. 7]. Мне представляется, что не прагматизм и различные рационалистические школы,
а именно «философия сердца» является философией будущего, философией Истинного Человека. Именно представители «философии сердца»,
и тут я разделяю взгляд Сковороды, могут сказать: «Мы сотворим свет
получший. Создадим день веселейший» [2, с. 135]. Именно чистое сердце – сердце Человека будущего может создать гармонию в современном
мире хаоса. «О сердце чисто! – восклицал наш великий соотечественник,
философ-мистик и пророк Григорий Савич Сковорода. – Ты новый век,
вечная весна, благовидное небо, обетованная земля, рай умный, веселие,
тишина, покой Божий» [2, с. 127].
ЛИТЕРАТУРА
1. Вышеславцев Б.П. Сердце в христианской и индийской мистике /
Б.П. Вышеславцев // Вопросы философии. – 1990. – № 4. – С. 62—88.
2. Сковорода Г.С. Повне зібрання творів: у 2-х т. – Т. 2. / Г. С. Сковорода. – К.: Наукова думка, 1973. – Т. 2. – 576 с.
3. Юркевич П.Д. Сердце и его значение в духовной жизни человека,
по учению слова Божия / П.Д. Юркевич // Философские произведения. –
М.: Правда, 1990. – С. 69—103.