ВЫЗОВЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОЙ
advertisement
ВЫЗОВЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОЙ ДЕМОКРАТИИ М.А. Горбунова кандидат политических наук кафедра инноватики, управления и права научный сотрудник Института стратегических исследований ПГЛУ Пятигорский государственный лингвистический университет Общая тенденция развития современного мира состоит в том, что переход к постиндустриальному обществу, для которого характерны разнообразие интересов, ценностей различных социальных групп и организаций, бурное развитие информационных технологий и т.п. ведет к трансформации политических институтов демократии. Однако есть различные представления о том, в какую сторону пойдет данная трансформация. Так, профессор Колумбийского университета Ч. Тилли в своих работах обосновал движение как демократических, так и переходных государств современности к «дедемократизации». Этот его подход основывается на следующем определении режима демократии: «…режим можно признать демократическим, если политические отношения между гражданами и государством выражены широкими, защищенными и взаимообязывающими процедурами «дедемократизация» в его обсуждения» [1]. представлении Соответственно, «означает сужение представительности и неравенство голосов, снижение влияния народа на деятельность государства и /или снижение защищенности этого народного гласа от действий государственных агентов» [2]. То есть демократия рассматривается в терминах меры массовости, равенства, обязующей силы народного режима и защищенности гласа народа [3]. Что немаловажно, Ч. Тилли указывает на необходимость учета и такого фактора, как дееспособность государства, который, требуя усиления, может одновременно снижать уровень демократии, однако в будущем именно его реализация способствует как раз новому подъему демократии. Другой, очень близкий к рассмотренному, подход, получивший у него название «постдемократия», обосновал К. Крауч [4], утверждающий, что общей тенденцией является всеобщая приватизация власти, использование государства в интересах корпораций и, как следствие, завершение эпохи представительной демократии. «Постдемократию» он определил как систему, в которой политики все больше замыкаются в своем собственном мире, поддерживая связь с обществом при помощи манипулятивных техник, основанных на рекламе и маркетинговых исследованиях. Это - тоже демократия, но демократия для корпораций, превращающихся в истинных правителей, демократия для меньшинства. Демократия испытывает очень серьезные вызовы. Примерно четверть века назад группа авторитетных ученых: М. Крозьер, С. Хантингтон, Д. Ватанаки – в совместной работе отметили, что Западная Европа, США и Япония столкнулись с определенным кризисом демократии, выразившимся, в частности, в увеличении проблем, воздействующих на «способность управления». При этом указанные авторы обратили внимание на особенности региональных различий кризиса демократии в названных странах [5]. Еще в самом начале 1990-х гг. С. Фарр, Р. Патнэм и Р. Далтон предприняли исследование вызовов состоянию современной демократии [6]. В центре их внимания были следующие проблемы: отношение граждан к политической элите (к политикам и политическим лидерам); отношение к политическим партиям; отношение к парламенту и другим политическим институтам. В результате авторы выявили общую тревожную тенденцию растущего недоверия к политическим деятелям и правительствам со стороны населения стран все тех же трех регионов (Западной Европы, США и Японии). Изменилось отношение избирателей и к политическим партиям - все больше граждан стремились быть независимыми от партий и вообще от политических институтов. Чтобы объяснить рост этих негативных настроений, указанные авторы предложили обобщенные модели, не включающие учет региональных и национальных характеристик. По их мнению, уровень доверия общества по отношению к институтам представительной демократии зависит от: степени информированности населения; наличия четкого критерия, при помощи которого граждане оценивают правительство и политиков; эффективности конкретных демократических институтов, в первую очередь правительств. Соответственно, для того чтобы замедлить рост негативных настроений и изменить отношение граждан к современному состоянию демократии, необходимо внести существенные коррективы в каждую из трех составляющих. Например, такой вызов демократии как снижение доверия граждан к ее современным институтам – это политическая проблема, обусловленная в первую очередь уменьшением компетентности политических акторов, действующих от имени граждан и выражающих их интересы и желания. При этом С. Фарр, Р. Патнэм и Р. Далтон считают, что причины, негативно влияющие на способность национальных правительств эффективно осуществлять свою политику и адекватно отвечать на запросы и требования граждан, лежат в интернационализации и глобализации. Обозначенные уже четверть века назад проблемы недовольства граждан действиями политических лидеров, партий и правительств не обязательно рассматривать в контексте современного «кризиса демократии». Нужно глубже разобраться в источниках разочарований граждан. Анализируя вызовы демократии, другой автор, Э. Зандшнайдера, в свою очередь, оспаривает крайние точки зрения, согласно которым есть только два сценария развития демократии: пессимистический («конец истории») и оптимистический («победное шествие демократии») [7]. Ситуация сложнее: перед современной демократией стоит целый ряд проблем. Среди них им выделяются следующие. Существует тенденция непрерывного роста ожиданий в отношении регулирующих возможностей политики: чрезвычайно возросли требования к демократии, но при этом способность демократического государства к решению проблем существенным образом не изменилась. Эта ситуация создает, в частности, благоприятные условия для политиков-популистов. Автор полагает далее, что современный индивид склонен наслаждаться преимуществами свободы, но ее оборотную сторону - ответственность - он все чаще снимает с себя и перекладывает на государство и власть вообще. С нашей точки зрения, это очень существенное наблюдение. Серьезным вызовом, с которым сталкивается современная демократия, является роль СМИ и новых неконтролируемых центров принятия решений, вступающих в конкуренцию с демократически легитимированными институтами. Сложность современного бытия требует от граждан быстрых и вместе с тем трудных, комплексных решений. Однако СМИ, напротив, предлагают массам бегство в виртуальные миры, в своего рода «прекрасный новый мир» О. Хаксли. Современный человек, общество все больше сталкиваются с угрозами, которые во многом они сами создали. Ответ на угрозы в виде стремления к всеобъемлющей безопасности значительно изменяет политику. Однако все же такой вызов как международный терроризм не является действительно неотвратимой угрозой для демократии. Ведь террор не может стать основанием альтернативного для демократии проекта. Будущее демократии, таким образом, не является ни оптимистичным, ни пессимистичным. Чтобы выжить, современной представительной демократии требуется в качестве долгосрочного проекта постоянная гибкая адаптация к внешним и внутренним вызовам. Ее будущее в изменении, а отнюдь не в стремлении к сохранению стабильности. С таким подходом нельзя не согласиться, он выражает императивы ХХI века. Многие политические лидеры, ученые и рядовые граждане сходятся во мнении, что на рубеже ХХ и ХХI веков совершается фундаментальная социальная трансформация, сравнимая по масштабам с индустриальным переворотом Нового времени. Эта трансформация проявляется во многих сферах жизни. В развитых демократиях политологи, как уже было показано выше, еще с конца ХХ в. отмечают серьезные изменения в функционировании демократических институтов, прежде всего ослабление политических снижение партий, обострение общественного доверия предвыборных и правительствам медиа-кампаний, [8]. Изменения происходят и в экономической сфере, особенно в области национального благосостояния и стратификации населения по уровню доходов. Хотя в 1990-е годы отмечался подъем экономик развитых стран, для этого периода было характерно сокращение правительственных социальных программ, более того, исторически, в некоторых странах, для которых это не было присуще произошло увеличение разрыва в уровне доходов между различными слоями населения. Вероятно поэтому возросло скептическое отношение к реально функционирующим демократическим системам. Так, Д. Белл высказался в том плане, что не верит в демократию — он верит в свободу и права человека [9]. З. Бауман считает одним из наиболее досадных изъянов любого демократического режима противоречие между формально провозглашаемой всеобщностью демократических прав и отнюдь не универсальными возможностями эффективно этими правами пользоваться [10]. Речь идет, по сути, о том, что статус гражданина в демократии несомненно выше, чем при любом ином политическом порядке, однако реальные возможности пользоваться этим статусом существенно ограничены. И. Крастев отмечает возрастающий накал следующих противоречий: демократия сегодня стала казаться идеальным типом управления, масса людей действительно поверила в то, что демократия — это мир без войны и экономический рост. Между тем сегодня доверие к демократическим институтам и к процедуре выборов снижается, а прежних волн очередная волна демократизации в сравнении с результатами в разы увеличила имущественное неравенство в новых демократических странах [11]. Закономерно, что директор Центра исследований постиндустриального общества В. Иноземцев предлагает со всей прямотой поставить несколько острых проблем: кому сегодня нужна демократия; не угрожает ли демократия либерализму; ренессанс изначальных форм идентичности как значимая угроза для демократии и либерализма. По его мнению, правом участия в демократическом процессе — в отличие от права быть защищенным законом — гражданин не может и не должен наделяться автоматически [12]. Еще одной из перспектив демократии может стать следующее: само значение понятия «демос» в недалеком будущем, вполне вероятно, будет отличаться от прошлого и современного значений. Так, традиционно понятие демоса было связано с гражданством или нацией, осуществляющей автономную деятельность на определенной территории на принципах демократии. Понятие демоса будущего, скорее всего, будет более мультивариантным. Как полагают ученые, в противовес структуре индустриального общества, объединяющего группы большинства, демос в будущем может состоять из информационных обществ, представляющих по своей сути меньшинства. Объединяющими факторами для них смогут выступать такие параметры как профессия, стиль жизни, культура или хобби. Эти сообщества будут частично или полностью виртуальными, входя в состав более комплексных объединений. Они будут требовать все большей автономии, что, возможно, приведет к формированию «демократии меньшинств». С другой стороны, есть мнение, что демос будущего, наоборот, может укрупниться: европейская или даже глобальная идентичность может вызвать к жизни новое понимание демоса и новые формы демократии, например, демократическое глобальное правительство. При этом, если исходить из возможностей общей гармонизации, демос как объединение меньшинств и как большое наднациональное сообщество – вовсе не абсолютно противоречащие друг другу тренды, они смогут сосуществовать, взаимодействовать, развивающиеся дополняя друг друга. Объективно тренды глобализации и локализации могут, в результате взаимодействия, вылиться в то, что стали называть глокализацией, в результате же возрастут разнообразие и комплексность социальных систем. Вполне возможно, что сообщества, привязанные к определенной территории, и виртуальные сообщества, свободные от такой привязки, смогут сосуществовать, участвуя в разрешении противоречий, при этом между ними и внутри них возникнут новые модели власти. Современные модели демократии уже оказались и ещё окажутся в будущем перед лицом многих вызовов. Главная причина кроется в происходящем переходе от индустриальных национальных государств к глобальным информационным обществам. Технологические, экономические и общественные изменения становятся более комплексными, чем когда-либо, а темпы этих изменений все увеличиваются. Можно даже говорить о смене парадигмы от концепции демократии индустриальной эры к концепциям демократии информационной эпохи [13]. Рядовые обыватели, а иногда и некоторые аналитики [14] подвержены мнению, что расцвет социальных сетей (блоги, Twitter, мобильные телефоны, Одноклассники.ру, Facebook и т.д.) должен непосредственно изменить восприятие мира. Все эти новые системы и устройства, несомненно, открывают перед обществом фундаментально новые возможности для реализации демократического потенциала, однако нужны очень глубокие изменения, чтобы это состоялось на практике. Нужны активные, деятельные, компетентные люди с высоким уровнем политической культуры и реальными властными ресурсами. Мы согласны с Э. Фроммом в том, что «мнения, сформированные бессильным наблюдателем, не выражают его собственных взглядов и являются лишь игрой... при отсутствии информированности, взвешенности и возможности реализовать принятое решение, демократически выраженное мнение едва ли являет собой нечто большее, чем аплодисменты на спортивных соревнованиях» [15]. Напротив, без сильных неправительственных организаций, независимых судов и резонанса в СМИ просто разговоры в социальных сетях не могут превратиться в действенный протест против каких-либо недемократических действий [16]. Финский социолог Т. Тейванен доказывает, что современный гражданин в своей массе все больше превращается в обывателя, в зрителя бесконечной интерактивной мыльной оперы, заменившей драму политического противостояния. Тем самым он постепенно утрачивает способность к самостоятельным политическим оценкам, к выбору, не говоря уже о самоорганизации [17], что в итоге приводит к деполитизации общества. Во всех современных демократических государствах наблюдается снижение гражданской политических деятелей. поддержки политических учреждений и М. Херманн утверждает: «Казалось бы, это парадоксальная ситуация, ведь мы живем во время, когда жителям этих современных государств обеспечены мир, свобода, возможность счастья и материального благополучия для большинства. Логично было бы ожидать, что люди будут довольны и станут поддерживать государство» [18]. Но это не подтверждается, процент голосующей массы населения во многих странах относительно уменьшается. Указанные выше тенденции действительно представляют реальный вызов действующей демократии и ее развитию. Одновременно уменьшается число тех приверженцев политических партий, которые предпочитают зарегистрированное членство. М. Херманн оценивает подобную замену «участвующей» модели больше людей определенную демократии более безучастной, в которой все занимают позицию политическую стороннего закономерность, наблюдателя, схему. Это как вполне обосновано, так как аналогичные тенденции выражены в наблюдаемом в современном обществе эффекте «рассеивания», который проявляет, что от выборов к выборам уменьшается процент избирателей, голосующих за одну и ту же партию, то есть так называемых «выкристаллизованных» избирателей. С другой стороны, возрастает доля избирателей, периодически изменяющих свои политические предпочтения. Это можно рассматривать в каждом конкретном случае как потерю общественной поддержки той или иной отдельной партией. Аспект поддержки очень значим в контексте рассмотрения вызовов современной демократии. Н.В. Рахно выделяет специфическую и диффузную виды поддержки демократии, ее институтов и практической политики. Специфическая поддержка - это доверие и согласие с проведением конкретных политических мероприятий, политикой. Диффузная поддержка то есть обозначает непосредственно поддержку с основных демократических принципов. Она играет значительно большую роль для сохранения демократии. Судя по данным опросов, можно констатировать уменьшающуюся специфическую и, с недавних пор, ослабевающую диффузную поддержку [19]. При более всестороннем учете имеющихся данных, а также мнений зарубежных и отечественных ученых можно отметить следующие политические закономерности: все больше людей в современном мире отрицает политическую компетентность государственных деятелей, их индивидуальную управленческую компетентность и способность реально влиять на политику и ее последствия, все больше граждан приведены в замешательство политикой современных государств. Нетрудно вывести отсюда общее ухудшение системы политического влияния и рост критического отношения. Подобное положение дел затрагивает граждан всех возрастов, и, на наш взгляд, связано с ростом их политических демократических ожиданий в современную эпоху. То есть, как бы ожидают «большего», а его не получают. Но наибольшей степенью негативизма характеризуется отношение к политике молодых людей. Это объясняется тем, что, вероятно, их установки изначально более подвижны, они являются авангардом модернизации, им требуются более передовые политические практики. Опасность состоит в том, что подобное неприятие политики молодыми людьми в период их взросления может привести к потере поддержки ими демократии как таковой в последующие годы. Снижение уровня политической поддержки отнюдь не новшество. Американские ученые-политологи применительно к США обсуждают этот вопрос еще с 50-х годов ХХ века. Они разработали концепцию «политической отчужденности». Первоначально считалось, что политическая отчужденность характерна преимущественно для граждан, лишенных постоянного источника дохода, с низким уровнем достатка. Способами исправления этой проблемы назывались улучшение экономической ситуации для бедных семей и повышение образовательных стандартов в школе. Однако в 60-70 годы ХХ века американская политическая наука установила подобные же тенденции среди высокозанятых слоев населения. В результате была введена новая парадигма в рамках концепции «политической отчужденности», которая состояла в том, что подобное распространение негативного отношения к политике в обществе во многом связано с интерпретацией политики средствами массовой информации, говоря же более конкретно, с тем, что на телевидении главное место заняли информационно-развлекательные и аналитические передачи. Это вполне объяснимо, так как современное телевидение не ставит своей задачей давать глубокий анализ политических событий, таковой следует искать в серьезных печатных изданиях [20]. В настоящее время, как считают ученые, существует следующий парадокс. Общественное мнение полагает, что количество людей, интересующихся политикой, все уменьшается. Подобное утверждение и верно, и неверно одновременно. Верно, что люди, как правило, в среднем действительно все меньше интересуются работой администрации, партий и парламентов, а, главное, зачастую проявляют все меньшую заинтересованность в личном участии в этих структурах. Однако на самом деле существует и возрастающий интерес к тому, каким образом общество может успешно решать свои насущные проблемы. Люди все более заинтересованы в конкретных способах решения этих проблем. Если первая категория интереса и вовлечения в политику получила название традиционной, то вторая – нетрадиционной [21]. Итак, можно констатировать, что в современных демократических государствах существует определенный парадокс. Несмотря на то, что экономическое развитие и благосостояние находятся на относительно высоком уровне, отношение к политике в традиционном плане все ухудшается, иногда вплоть до того, что снижается столь необходимая диффузная поддержка обществом государства. Возрастает интерес к политике в нетрадиционном, новом ключе - как к способу решения реальных проблем, но именно он удовлетворяется недостаточно. В какой-то мере это расшатывает политические системы, а ведь они обеспечивают контроль, решение проблем и перераспределение благ, соответственно, нуждаются в поддержке и ресурсах со стороны общества. При отсутствии же необходимой поддержки существующая система не сможет функционировать должным образом и в долгосрочном периоде деградирует. Актуальным становится стремление политических систем к восстановлению достаточного уровня общественной поддержки. В частности, нужны активные действия в сфере коммуникации [22]. Другой фактор инверсии демократии связан с глобализацией, которая быстро усиливает интеграцию мировой экономики, размывая национальную автономию. «Западный коммерциализм шагнул из Лос-Анджелеса и НьюЙорка в Лондон, Прагу, Москву и Шанхай, провоцируя гомогенизацию культуры» [23]. Глобализация – это всеобщий объективный процесс, в ходе которого большая часть рождающейся в мире социальной активности под влиянием постоянно усиливающихся локальных и региональных его проявлений приобретает всемирный характер, в котором географический, дистанционный незначительным фактор в теряет установлении свою и важность поддержании или становится трансграничных экономических, политических или социокультурных отношений. Исходя из этого, ученые предполагают, что глобализация как общемировая тенденция имеет несколько возможных сценариев, одним из которых является глобализм западного типа (глобализация-вестернизация, процесс распространения установок и ценностей западной цивилизации на все остальные регионы мира), среди других же вероятных глобальных проникновений указываются, в частности, распространение исламского фундаментализма, а также «тихая» дальневосточная (китайская) экспансия [24]. Итак, современная демократия испытывает серьезные вызовы. Требования к ее эффективности и связанные с этим ожидания возросли, однако способность демократических государств к решению проблем развития существенно не изменилась. Инверсия демократии связана также и с глобализацией, со стремлением к всеобъемлющей безопасности. Снижение доверия граждан к институтам современной демократии; непрерывный рост ожиданий в отношении регулирующих возможностей политики, при минимизации идеи ответственности; возрастающая роль СМИ и новых неконтролируемых центров принятия решений, вступающих в конкуренцию с демократически легитимированными институтами, приводит к атомизации общества, к его превращению в совокупность автономных информационных сообществ, порождая, с одной стороны, «демократию меньшинств», а с другой, демократическое глобальное правительство. Для выживания демократии требуется в качестве долгосрочного проекта постоянная гибкая адаптация к внешним и внутренним вызовам. Ее будущее в изменении, а не в стремлении к сохранению стабильности. Примечания 1 - Тилли Ч. Демократия. - М.: ИНОП, 2007. - С. 29. 2 - Тилли Ч. Государственное ресурсоизвлечение и демократия // Социология: теория, методы, маркетинг. - 2007. - №4. - С. 39. 3 - Там же.- С. 39, 43. 4 - Крауч, К. Постдемократия / Пер. с англ. Н.В. Эдельмана. - М.: Изд. дом Гос. ун-та Высшей школы экономики, 2010. – 192 с. 5 - Дунаева Ю.В. Перспективы современной демократии: (сводный реферат) // Политическая наука. - 2004. - № 1. - С. 46-49. 6 - Diamond L. J. Three paradoxes of democracy // Journal of Democracy. - 1990. - Vol. 1. - №. 3. - P. 48. 7 - Дунаева Ю.В. Перспективы современной демократии: (сводный реферат) // Политическая наука. - 2004. - № 1. - С. 46-49. 8 - Fishkin J.S. Democratic Theory // International Encyclopedia of the Social & Behavioral Sciences / Ed. N.J. Smelser, P.B. Baltes. - Oxford: Elsevier, 2001. 9 - Белл Д. Демократия и правда: великая дилемма нашего времени // Демократия и модернизация: к дискуссии о вызовах XXI века. – М.: Идея-Пресс: 2010. – С. 12-26. 10 - Бауман З. От агоры к рынку – и куда потом? // Демократия и модернизация: к дискуссии о вызовах XXI века / Центр исследований постиндустриального общества; ред. В. Л. Иноземцев. - М.: Европа, 2010.– С. 54-72. 11 - Крастев И. Демократия и разочарованность // Демократия и модернизация: к дискуссии о вызовах XXI века. – М.: Идея-Пресс: 2010. – С. 145-160. 12 - Иноземцев В. «Универсальная ценность» у «естественного предела» // Демократия и модернизация: к дискуссии о вызовах ХХI века. - М.: Идея-Пресс: 2010. 13 - Хабермас Ю. Проблема легитимации позднего капитализма. - М.: Праксис, 2010. – 272 с. 14 - Babaeva S. Twitter and the Kremlin // The National Interest. - 2010. - 9 августа. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://nationalinterest.org/commentary/twitterkremlin-3782. 15 - Фромм Э. Бегство от свободы: Пер с англ. / Общ. ред. и послесл. П.С. Гуревича. - М.: Прогресс, 1989. - 272 с.; Фромм Э. Человек для себя / Пер. с англ. и послесл. Л.А. Чернышевой. - Мн.: Коллегиум, 1992. - 253 с. 16 - Рахно Н.В. Средства массовой информации и коммуникации в контексте информационной безопасности современной России. Автореф. Дис. … канд. полит. Наук: Спец.: 23.00.02. – Пятигорск, 2011. – 28 с. 17 - Teivanen T. Enter Economism, Exit Politics. – London, 2002. - P. 178. 18 - Херманн Михаэль К. Политическая коммуникация: воздействие средств массовой информации на общество в современных государствах. - [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://NetHistory.Ru/biblio/1043179735.html. 19 - Рахно Н.В. Средства массовой информации и коммуникации в контексте информационной безопасности современной России. Автореф. Дис. … канд. полит. Наук: Спец.: 23.00.02. – Пятигорск, 2011. – 28 с. 20 - Зарубежная политология: Словарь-справочник / под ред. Миронова А.В., Цыганкова П.А. – М.: Социально-политический журнал, 1998. – 360 с. 21 - Херманн Михаэль К. Политическая коммуникация: воздействие средств массовой информации на общество в современных государствах. - [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://NetHistory.Ru/biblio/1043179735.html. 22 - Рахно Н.В. Средства массовой информации и коммуникации в контексте информационной безопасности современной России. Автореф. Дис. … канд. полит. Наук: Спец.: 23.00.02. – Пятигорск, 2011. – 28 с. 23 - Hyland J. L. Democratic Theory: The Philosophical Foundations.- Manchester: Manchester Univ. Press, 1995. – 224 р. 24 - Общество безопасности как альтернатива обществу риска: Монография / Под ред. д. полит. наук Г.В. Косова. – М.: АНМИ, 2006. – 212 с.
