военное воспитание как искусство и как предмет преподавания1

СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЕННАЯ КЛАССИКА
ВОЕННОЕ ВОСПИТАНИЕ КАК ИСКУССТВО
И КАК ПРЕДМЕТ ПРЕПОДАВАНИЯ1
Бурные годы – 1905 и 1906-й, подарившие Россию многими неожиданностями, были чреваты немалыми сюрпризами и в сферах русской армии. Многое нам здесь пришлось пережить такого, о чем и по сию пору приходится вспоминать с горечью. Относя главное в событиях к греху неудачной кампании, я не могу все же в пережитом на указанное лихолетье не видеть грозного указания на недочёты в нашей военно-воспитательной системе. Из них главные я назову сейчас же: её отсталость и бессистемность. Мы, как поневоле делают это в бедной семье,
стараемся одно и то же платье одеть последовательно на ряд
детей, следующих один за другим, не считаясь с тем, что за первым ребёнком – небольшим, тихим, нормально сложенным
и неприхотливым – может последовать крупный (или наоборот), живой, с какими-либо физическими угловатостями, капризный.
Те тягчайшие нарушения служебного долга и присяги, почти не имевшие прецедента в истории нашей армии, которые свалились на нашу голову после войны, застали нас совершенно врасплох, и я боюсь, что мы стоим в недоумении и поныне. Казалось всё то, что мы считали панацеей от всяческих военных преступлений, а именно –
полная бдительность над подчинёнными, ограждение их физической и нравственной
стеной от воздействий извне, неуклонная строгость взысканий были налицо и увы…
они так резко потерпели фиаско. Но почему? А потому, во-первых, что все эти средства чисто пассивные, оборонительные, а в деле воспитания, как и в бою, одолевает
тот, кто наступает, а не тот, кто только обороняется; а во-вторых, некоторые из этих
военно-воспитательных приёмов являются или вообще очень слабыми, как, например,
неуклонная строгость, или трудно осуществимыми, как, например, изоляция от внешнего мира, особенно при теперешней территориальной системе комплектования.
Но самое грустное состояло в том, что 1905–1906-й года, давая нам такой огромный
материал для дум и поправок, не пробудил в нас – в военно-воспитательном смысле –
ни новаторств, ни достаточно радикальной перестройки. Мы, как ленивые люди, охотно
ухватились за те ходячие формулы, которые и якобы снимали с нас и вину за содеянное, и оправдывали наше дальнейшее бездействие.
Одной из этих ходячих формул была фраза о волне, которая, якобы охватили всех
и вся, вынесла людей из области уравновешенного и властно повлекла ко всяческим
эксцессам. В этой безумной волне тонули всякие нормы и системы, даже самые прочные и испытанные. Что мудрёного, что не выдержала и наша военно-воспитательная
система. Погодите, волна уляжется, думали мы, и старая система возьмёт своё.
И мы лишь с большим упорством продолжали плыть по нашему старому руслу.
Но года шли, и нам пришлось долго ждать новых указаний и новых разочарований. Волнения во флоте и спорадические проявления тягчайшей антигосударственности следовали почти без перерыва, общая преступность в армии росла, побеги стали
хроническим явлением; наконец, вспышка сапёрного мятежа в Туркестане1… Всё это
были показатели, что зло преступности далеко искоренено не было, и яд нравственного разложения сидит прочно в организме русской армии, поджидая лишь более благоприятного момента, может быть новой волны для своего расцвета.
Пора же, наконец, над этим задуматься, искренно и без ослеплений.
Вдумайтесь только в событие в Туркестане? Ведь повторю, сапёрным начальством внимательно выполнялись соответствующие статьи Внутреннего устава (говорю это не по данным Судебного разбирательства, а по своим воспоминании о Турк[естанском] в[оенном]
округе), было и наблюдение, были и высказывания… Мало этого, была и воспитательнотворческая работа: внушение, рассказы, обстановка жизни, систематическое настраивание
нижнего чина на военный лад, и увы, всю эту педагогику побила какая-то иная, шедшая с
улицы, вступившая в казарму украдкой, принесённая под полою тайком… Кем? Бродячими детьми подпольной литературы, невежественными, людьми, сбитыми с пути и государственной, и человеческой правды; людьми фантазии, праздного слова…
На стороне военного начальства были все ресурсы, чтобы выработать из людей, вверенных ему Богом и Царём, людей долга и присяги: власть, опыт, желание, обстановка, покровительство законов; на стороне его врагов – ничего, кроме сладости запрещённого плода, и все же надо с горечью признаться, последние одолели… Разве это
не грозное указание на необходимость какого-то коренного пересмотра, каких-то
новых методов?
К этому добавлю, что вся современная обстановка России радикально не похожа на то, что было лет 15-20 тому назад, когда, быть может, и вполне могла довлеть
старая военно-воспитательная система. Теперь нам, как воспитателям солдата, придётся учесть и жестокое явление безобразничающих в пути новобранцев, и массовый
побег таковых с места сбора, и развал современной деревни, стонущей от хулиганства, и растущее безбожие и… самое страшное: повсеместное проникновение в углы
России, до самых тёмных и глухих включительно, идей социализма, анархизма,
революции… идей вообще атигосударственности, или, быть может, ближе к делу,
идей политич[еского] разгула. Нашим отцам, представителям прямолинейной, суровой, самоуверенной педагогики, такие невзгоды на ниве русской нравственности
и во сне, конечно, не снились.
Но, быть может, я касаюсь слишком частной стороны военного воспитания, именно политической? Главное ведь воспитания для боя, развитие в солдате начал боепригодности. Так думали у нас некоторые из занимавшихся вопросом, хотя, быть может, об
этом недостаточно определённо и ясно говорили, так, по-видимому, думают кое-где и за
границей. Но оставляя в стороне большую переплетённость и взаимодействие элементов
военного воспитания, я мог бы стать на чисто практическую сторону в пользу необходимости внимания и к политическому углу солдатского настроения. Назначение армии
– защита прерогатив Монарха и безопасности, величия и достоинства своей страны; и
армия должна выполнять эту свою главнейшую задачу, где бы и при какой обстановке
она не выпала ей на долю; внутри ли страны, вне ли её, в полевом ли бою или на улицах
бунтующего города. Ведь практически не всё ли равно, от чего погибнет родина – от того
ли врага, которого зовут внешним, или от того, которого красная литература так упорно вместе с нашим солдатом окрестила словом «унутренний», воображая, что она в данном случае иронизирует над фальшью идеи,.. она острит только над фальшью названия.
Но политический элемент в воспитании поучительно рассмотреть и потому, что он
ярче и поучительнее. Государства воюют редко, и та или иная система воспитания проверяется опытом боя только в исключительных, редко приходящих моментах жизни
государства… жди этого экзамена. Политическая сторона подвергается частой проверке, испытанию, и слушаться её голоса полезно и нужно.
1
1
Эта незавершенная ранее не издававшаяся работа Андрея Евгеньевича Снесарева предоставлена для публикации в «Военном академическом журнале» его внучкой – Анной Андреевной Комиссаровой. Оригинал
хранится в семейном архиве генерала А.Е. Снесарева. – Прим. ред
3/2014
168
ВОЕННЫЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
Речь идёт о мятеже, поднятом 1-го июля 1912 года солдатами инженерного батальона инженерных войск
Туркестанского военного округа в Троицких лагерях ( под Ташкентом). Мятежники убили трёх офицеров, пытались поднять на мятеж соседний батальон, но были остановлены, мятеж подавлен, его участники арестованы и преданы суду, зачинщики казнены. По-видимому, этот мятеж подвиг А.Е. Снесарева начать анализировать проблемы воинского воспитания. – Здесь и далее комментарии профессора И.С. Даниленко.
3/2014
ВОЕННЫЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
169
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Перед нами на глазах результаты пренебрежения политической стороной воспитания в одной из соседних с нами армий, ещё вчера имевшей значение, а сегодня сведённой к нулю, глубоко несчастной и жалкой. Как жалка драгоценная ваза, разбитая
вдребезги… независимо от того, кто это сделал. Я разумею турецкую армию. В своё
время мы, военные люди, были немало удивлены развитием среди турецких офицеров политической пропаганды, их принадлежностью к политическим организациям
и затем активным выступлением многих из них в политической борьбе. Мы видели,
как тщетно лучшие и разумнейшие из турецких генералов пытались бороться с этой
опасной для всякой армии немочью, видели, как с офицерской плоскости она спустилась в солдатские низины и проела, как гангрена, всю армию сверху до низу. Нынешний позор, переживаемый турецкой армией, её неслыханное поражение должны в значительной мере быть отнесены к политической развинченности турецких офицеров
и солдат. Армии, впавшей в грех политиканства, не помогут уже ни хорошие инструктора, ни столетия боевой славы.1
Но перейду к своей основной теме. По существу её я буду говорить ниже, теперь
же остановлюсь на тех дефектах нашей военно-воспитательной системы, которые мне
рисуются серьёзными.
Всякая воспитательная система – как и всякая широкая социальная идея вообще –
сильна и прочна тогда, когда она развивается органически, преемственно переходя от
одного поколения к другому, и базируясь в своём развитии не на один только подражательные извне занесённые образцы, а главным образом, на национальные особенности
своего народа и на лучших представителей своего народа, светочей его исторического пути.
Этим я хочу сказать, что система хороша прежде всего тогда, когда она национальна и когда она проникнута исторической преемственностью. Этого о нашей
военно-воспитательной системе сказать нельзя. Она вся создана наносным образом,
перетащена на русскую почву с чужих полей. Мало1 Действительно, смешно в обиходе солдатского воспитания пускать такие словечки, которые он никогда не слыхал
и не услышит. этого. Она и в последующие года своего развития черпала своё обновление не с родных полей, а чаще всего опять-таки извне, пренебрегая и слишком скоро
забывая лучшие образцы русского военного миропонимания. Ведь у нас была когда-то
Суворовская система, по истине гениальная по тем воспитательным ресурсам, каких
она достигала. Ею мы могли бы прожить много столетий, не прибегая к заграничным
займам. И что же? Ещё в 12-м году2, когда живы были ученики Суворова, эта система
давала свои блестящие плоды, но сошли со сцены апостолы учителя… И как быстро все
было забыто! Прошло много десятков лет, когда мы благодаря М.И. Драгомирову припомнили крупную воспитательную фигуру Суворова и начали как ученые над иероглифами, разбираться в его завещании, стараясь понять и его застарелый язык, и вымершие тактические формы… Начали тогда, когда нам было бы впору накопить по этому
поводу целую литературу… Были и другие у нас крупные военные вожди-воспитатели –
Севастопольские адмиралы, Гурко, Радецкий, Скобелев… Что у нас осталось от их
приемов, от их манеры говорить и влиять, от их педагогического вдохновения? Ничего, кроме туманных легенд. О Скобелеве мы до сих пор не можем удосужиться написать хорошей биографии. Мы только по отдельным эпизодам можем судить о силе влияния этих людей, а как они его достигали, ключ от этой науки они схоронили с собой
в могилу. Ведь смешно сказать, некоторые из наших военачальников убеждены, что
достаточно на заре кричать петухом, чтобы этим осуществить бессмертную Суворовскую систему. И вот первый мой упрёк нашей системе сводится к тому, что она недостаточна национальна по духу, и что она слишком слепа и нерадива по отношению
к лучшим своим образцам.
В данном случае А.Е. Снесарев обращается анализу положения в турецкой армии, в которой в это время развивалось политическое движение, названное движением младотурок, оказавшее заметное влияние на историю этой
страны. – И.Д.
2
Речь идёт о 1812 г., когда в русской армии ещё играли важную роль сподвижники и ученики А.В. Суворова:
М.И. Кутузов, П.И. Багратион и др. – И.Д.
1
3/2014
170
ВОЕННЫЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
НАУЧНЫЙ ФОРУМ
ВЗГЛЯД СПУСТЯ СТОЛЕТИЕ
22 сентября 2014 г. в Военном университете Министерства обороны Российской Федерации прошла межвузовская
научно-практическая конференция «Первая мировая война. Взгляд спустя столетие (к 100-летию начала Первой
мировой войны)».
Организаторы конференции определили следующие её цели – увековечение памяти о событиях, полководцах и участниках Первой мировой войны, популяризация российского военного искусства и военно-теоретического наследия и традиций служения
Отечеству, анализ возможностей применения итогов и уроков Первой мировой войны в образовательном процессе военно-учебных заведений, стимулирование научноисследовательской деятельности профессорско-педагогического состава, слушателей,
курсантов и студентов вузов, военно-патриотическое воспитание молодёжи.
В конференции приняли участие сотрудники аппарата Государственной Думы РФ,
представители органов государственного и военного управления, Секретариата Совета министров обороны государств–участников СНГ, Научно-исследовательского института (военной истории), Центрального музея Вооружённых Сил РФ, профессорскопреподавательского состава, докторанты, адъюнкты, слушатели, курсанты Черноморского военно-морского училища им. П.С. Нахимова, Военной академии РВСН им. Петра
Великого, Военного учебно-научного центра Сухопутных войск «Общевойсковая академия Воружённых Сил РФ», Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища им. В.Ф. Маргелова, Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова, Военнокосмической академии им. А.Ф. Можайского, Московского суворовского военного училища, Московского кадетского корпуса «Пансион воспитанниц Министерства обороны РФ»,
Оренбургского президентского кадетского училища и других российских военных образовательных организаций. Среди участников конференции – военнослужащие иностранных
государств: Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Монголии, Таджикистана, Туркменистана. Всего в конференции приняли участие более 450 человек.
Перед началом работы участники и гости конференции ознакомились с экспозицией,
посвящённой событиям Первой мировой войны. В ней были представлены редкие исторические экспонаты передвижной выставки Центрального музея Вооружённых Сил Российской Федерации, более двадцати литографий художника-беллетриста И.А. Задеры,
тематическая выставка литературы.
На площадках конференции также были представлены лучшие научные работы, стенные и фотогазеты курсантов – победителей и дипломантов конкурсов, посвящённых
тематике Первой мировой войны.
Открывая конференцию, начальник Военного университета Минобороны России доктор педагогических наук, профессор генерал-полковник В.И. Марченков отметил: «Сегодня в мире социально-политические, культурные, духовные ценности подвергаются переоценке, а новая их система во многих странах до сих пор качественно не сложилась, в связи с чем неизмеримо возрастает роль правдивого изложения военной истории и сегодняшнее мероприятие призвано внести свой вклад в недопущение фальсификации или
искажения информации о событиях времен Первой мировой войны».
3/2014
ВОЕННЫЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
171