Психологические причины трудностей в обучении у младших школьников
advertisement
Психологические причины трудностей в обучении у младших школьников Лектор: Балашова Е.Ю. Дата: 22.12.2009 Продолжительность: 01:14:53 http://www.univertv.ru/video/psihologiya/detskaya_psihologiya/lekciya_psihologicheskie_prichiny_ trudnostej_v_obuchenii_u_mladshih_shkolnikov/sredovye_prichiny_plohoj_uspevaemosti_lekciya_ psihologicheskie_prichiny_trudnostej_v_obuchenii_u_mla/ Часть 3. Средовые причины плохой успеваемости Как определённые воздействия среды могут провоцировать или даже приводить к возникновению трудностей в обучении. Причём в данном случае под средой я подразумеваю среду социально-предметную: те люди и предметы, которые окружают ребёнка. Здесь есть определённые факторы риска для развития трудностей в обучении. Я сейчас произнесу знакомый ещё с наших школьных лет термин, который в старые годы назывался педагогической запущенностью, если помните. Считалось, что педагогически запущенные – это дети, которые в силу каких-то причин не получают нужного внимания педагогов и родителей. Замечу, что сейчас такое традиционное понимание педагогической запущенности сохранилось, но добавились новые нюансы. Часто с чем мы сталкиваемся? Вроде бы внимания педагогов и родителей, адресованного ребёнку, у которого трудности в обучении, вполне достаточно. С ребёнком интенсивно занимаются, ребёнку устраивают дополнительные занятия и так далее. Тем не менее, часто это не только не даёт результат, но ещё и усугубляет проблему. С чём это связано? По всей видимости, та практика педагогики, которая существует ныне, несмотря на значительную вариабельность разных форм в разных школах, сейчас это тоже такая черта нашей страны, что школы по крайней мере в крупных городах, разные и системы обучения самые различные… Всё-таки часто, когда речь идёт о детях с трудностями в обучении, педагоги не вполне учитывают индивидуальные особенности ребёнка. И родители, и учителя, например, мало представляют себе, в чём состоять трудности ребёнка-левши. Какие трудности видят психологи? Сейчас я приведу факт, который, возможно, не приходил вам в голову раньше. А именно, левши при всех их талантах и дарованиях, мы знаем, что это очень симпатичные неординарные люди, и многие из них многого достигли. Тем не менее, в детском возрасте психологи видят, что у левшей достаточно плохо упрочиваются разные навыки, и более того, навыки при неупражнении могут просто умирать. Скажем, если вы ребёнка-правшу чему-то научили и это упрочили, то этот навык с ним останется всю жизнь. А ребёнку-левше надо периодически даже, казалось бы, хорошо усвоенные вещи в каком-то сокращённом виде повторять, возобновлять в памяти. Это надо осознать как некую педагогическую задачу. Как-то периодически, может, в другой форме возвращаться к уже пройденному, проверять, не угасает ли этот навык. Приведу очень показательный пример. Как-то мне довелось смотреть мальчика 11 лет, и среди тех нейропсихологических заданий, которые мы предлагаем детям такого возраста, есть тест на определение времени по часам со 1 стрелками, несколько картинок часов. И видим, что мальчик, достаточно умный в других отношениях, совершенно не способен это сделать. Я его спрашиваю: «Скажи, пожалуйста, но ты когда-нибудь умел определять время по часам?». И ребёнок мне совершенно осознанно говорит: «Да, у меня были часы, мне родители во втором классе подарили часы со стрелками, я научился определять, а потом они сломались, и мне родители купили часы-табло. И я забыл, как это делать». То есть, работая с детьми-левшами, учтите эту интересную особенность. Другой пример, тоже касающийся левшей. Известный факт, что у них в силу особенностей организации мозга, очень с большим трудом и достаточно медленно в ряде случаев складываются разные пространственные представления. То есть, скажем, как завязать шнурок ботинка, как правильно писать буквы, они не очень уверены, у них чаще, чем у детей-правшей, бывают в младшем школьном возрасте зеркальное написание букв. Вот эти пространственные разные навыки они нуждаются в постоянном обдуманном упражнении. И наконец, следующее: учтите, пожалуйста, возможно, не ко всем левшам это относится в равной степени, но, тем не менее, леворукие дети – это те дети, которые существуют вне комфорта для них в этом мире. Многие вещи, которые нас окружают, предметы, которыми мы пользуемся, они созданы для правшей. Скажем, какой рукой удобней опускать жетончик в метро или прикладывать карточку? Конечно, правой, если вы это делаете левой, вы загораживаете себе проход. То же самое – двери. То же самое – такой обыденный предмет, как ножницы. Только очень недавно в России появились в некоторых магазинах специальные портновские ножницы для левшей: там другое расположение колец, другая заточка лезвий и так далее. В силу того что ребёнок-левша живёт в принципе в не очень комфортном для него мире, созданном для правшей, мы должны учитывать достаточно серьёзную эмоциональную хрупкость таких детей, возможно, склонность к невротизации, каким-то аффективным эмоциональным реакциям, которые, может быть, не очень понятны взрослым, которые этой специфики, но которые естественны – должен же человек отреагировать на тот дискомфорт, в котором он существует. Современная культура преподносит нам много каверзных подарков, и сейчас я поговорю о некоторых предметах, которые нас окружают, и как их появление и использование может сказаться на трудностях в обучении, на психическом развитии. Приведу самый простой пример: допустим, имеет место сейчас исчезновение классических часов со стрелками. Дамы подтвердят мою правоту. Сейчас часы перестают быть средством определения времени, а становятся украшением, предметом модного дизайна и так далее, по которому время определить совершенно невозможно. Многие переходят на часы-табло. Мы с коллегами всё-таки считаем, что начинать свои контакты с миром времени в частности с часами, ребёнку лучше с нормальных классических часов, где видны стрелки, цифры. Пока этот навык будет формироваться и устаиваться, желательны такие часы. Потом по желанию и возможности можно использовать любые, но пока навык формируется – лучше это. Почему? Каждый из нас по нескольку десятков раз в день смотрит на часы. Задумывались ли вы о том, что таким образом мы осуществляет очень любопытный, ненавязчивый и приятный тренинг пространственных представлений. Во-первых, мы должны помнить или 2 восстанавливать в памяти, если цифр нет, где какая цифра находится, мы должны уметь различать маленькую и большую стрелку, мы должны понимать, что значит выражение «движение по часовой стрелке». Мы должны иметь представление о единицах времени, мы должны понимать, что, для того чтобы время определить, нам нужно сынтегрировать показания двух стрелок. Таким временем тренируется представление о координатах пространства, различение величин – что маленькое, что большое, умение целостно объединить показания двух стрелок. Согласитесь, что лишение такого тренинга, если у ребёнка нет таких часов, в младших классах оно очень повредит, когда надо уже со временем быть на "ты" и достаточно чётко его соизмерять. Ещё маленькая ремарка по поводу часов. Часто родители вспоминают своё детство, что, когда они были детьми, они научились время определять очень легко по часам, их никто не учил, как-то само собой это происходило. Дети сейчас другие. Немного иначе работает мозг в связи со всеми этими биологическими и экологическими сдвигами. Поэтому относитесь с некоторой критичностью к своему прошлому опыту. Если вам не нужно было навык специально тренировать и подкреплять, то современным детям, возможно, это необходимо. Замечу, что покупка ребёнку часов-табло, если родители видят у него трудности в определении времени по обычным часам, это паллиативное средство. У меня был один знакомый мальчик, у которого были такие трудности, мы с ним занимались, и он маму доводил вопросами (у него были часы-табло), он говорил: «Мама, а где здесь минуты, а где – часы?». Чтобы по часам-табло определять время, тоже надо знать о правом и левом и, соответственно, соображать, что если на часах написано 22:37, то 37 никак не может быть часами. Это вызывает серьёзные затруднения у младших школьников. Ещё один пример тренировки навыка. Некоторые родители видят, что ребёнок с трудом завязывает шнурки на ботинках, для него это достаточно сложная задача, покупают ботинки на липучках. Вроде бы задача одевания решается быстрее. Что мы при этом теряем? Способность ежедневно тренировать тонкую моторику и координацию. Приобретая темп одевания, теряем развитие той или иной психической функции. Замечу, младшему школьнику тонкая моторика пригодится, когда он будет учиться письму. Ещё показательные примеры, касающиеся тех предметов, которые включаются в нашу жизнь и могут очень по-разному влиять на успешность школьного обучения. Люди старшего поколения, возможно, помнят факт, был один такой прекрасный момент в истории человечества, когда в массовом порядке чернильные ручки были заменены шариковыми. Специалисты, которые анализировали успешность детей в обучении в тот период, они говорили о том, что у многих детей резко ухудшился почерк. И у многих современных людей, уже достаточно взрослых, почерк плохой. Когда мы учимся писать чернильной ручкой, её надо держать в строго определённом положении и с определённой силой на неё нажимать. Если вы этого не делаете, будут кляксы либо письма будет не видно. Соответственно, когда обучение письму только начинается, у ребёнка формируется правильное положение руки. Рука при письме не устаёт, это сохраняется в дальнейшем всю жизнь. А что касается шариковой ручки, у неё степеней свободы намного больше, её можно держать при письме как угодно, так что качество письма в нашей цивилизации перестало быть значимой социальной ценностью. И многие мамы и бабушки, даже видя, какие трудности испытывают дети при обучении письму, они даже говорят: «Зачем 3 мучить ребёнка? Зачем заставлять его выписывать эти кружочки и крючочки, когда всё равно лет через 10-15 все будут пользоваться исключительно компьютером?». С одной стороны такой настрой можно понять, с другой – мы должны задуматься, что ведь помимо того, что красивое письмо – это большое удовольствие, если письмо столько десятков тысяч лет существовало в человеческой цивилизации, по всей видимости, оно зачем-то нужно, оно что-то тренирует, оно почему-то важно. Замечу, что есть культуры, в которых люди до сих пор считают большой заслугой умение красиво писать. Пример – Китай, где многие поколения – и молодёжь и пожилые люди, на досуге очень любят заниматься каллиграфией. К сожалению, наша культура в этом отношении несколько другая. Упомяну ещё одно причину, средовую, связанную с межличностными взаимодействиями, которая тоже может провоцировать трудности в обучении. Это своеобразно реализуемая гиперопека по отношению к пускай даже здоровому ребёнку. Родители и учителя часто отмечают, что ребёнок очень плохо пишет контрольные работы или диктанты на уроке в школе. А вот домашние задания у него получаются значительно лучше. Когда начинаешь выяснять подробности, оказывается следующее. Спрашиваешь маму: «Ребёнок сам делает уроки?». «Нет, я ему помогаю», - слышишь ответ. Ситуация часто разворачивается так: ребёнок делает домашнее задание, мама сидит с ним рядом, он как-то закончил, периодически с вопросами обращаться к маме, и мама потом проверяет. Вроде бы она в жизни ребёнка участвует, вроде бы результат хороший. Но это только на поверхности. На самом деле, если мы постоянно ребёнку помогаем, исправляем ошибки, которые он допускает, мы таким образом затормаживаем развитие у него очень важной функции – функции контроля. Для ребёнка этот контроль не его собственный, он отнесён вовне. А в школе на уроке мама рядом не сидит. Отсюда такая диссоциация между приличным домашним заданием и очень плохим качеством диктанта. Понимающий человек должен себе сказать, что «на первых порах я постараюсь ребёнку помогать, на какие-то ошибки указывать, какие-то ошибки исправлять, но моя сверхзадача (используем этот термин Станиславского) – постоянно всё больше и больше стараться эти функции контроля за собственной деятельностью передавать ребёнку. Чтобы он учился у себя находить ошибки. Здесь нужно учитывать такой психологический нюанс: приятней находить ошибки не у себя, а у другого. Пожалуйста, сыграйте. Вы продиктовали что-то ребёнку, вместе с ним исправили ошибку. А теперь пускай он диктует вам. Вы пишете, стараясь насажать как можно больше ошибок, и назначаете какой-то приз, чем больше он ошибок найдёт у вас, тем больше получит очков, призов, свободного времени, в зависимости от того, какие ценности для ребёнка наиболее значимы, вполне можно такую квазиазартную игру устроить. Подчёркиваю, это очень хороший способ развития такого рода навыков. Ещё один пример, который тоже прямо или косвенно с гиперопекой связан, это пример неупражнения функций. Часто, имея дело с маленькими школьниками, мы видим, что задаёшь ребёнку какой-то простой вопрос по картинке или касающийся какого-то события в его жизни, и ребёнок мямлит: «Не знаю. Я забыл». Такое впечатление, что перед тобой сидит маленький старичок, у которого уже какие-то серьёзные органические изменения, память уже совсем отказывает. Но часто при помощи углублённых, с помощью 4 специальных методик, исследований памяти, определяем, что нет здесь никаких органических проблем, здесь есть элементарное неупражнение функций. Спрашиваешь: «А вы ему сказки рассказываете?». «Да», – говорит мама или бабушка. «А он вам рассказывает?» – следует молчание. Потому что действительно традиционно в культуре сложилось, что старшие рассказывают сказки младшим, младшие слушают с интересом. Вот эту ситуацию желательно повернуть. Вы можете рассказать ребёнку сказку. Но поставьте перед ним в какой-то приемлемой форме задачу другому члену семьи, любимому мишке, бабушке, кому угодно эту сказку пересказать. Сначала пускай с вашей помощью, потом более или менее самостоятельно. Если не тренировать с самого раннего детства эту способность самостоятельного припоминания, умения выразить свои мысли, то, соответственно, начинать в младшем школьном возрасте это делать, когда ребёнок попадает в сферу серьёзных педагогических нагрузок, он окажется несостоятелен. Резюмируя то, что я сейчас сказала, подчеркну, что часто то, что делается традиционно, во благо, ради удовольствия, может иметь очень неоднозначные психологические последствия. Ребёнок даже дошкольного возраста, посетив детский сад, вполне способен связно рассказывать о том, с кем он там беседовал, что он там видел, в каком платье была подружка, в какую игру они играли. Тренинг памяти должен осуществляться с самых ранних лет. Конечно, в игровой, доступной ребёнку форме. Если говорить ещё о вещах, связанных с межличностными взаимодействиями, которые могут влиять на успешность обучения ребёнка, есть вещь, которая со старых времён осталась практически неизменной. Для младшего школьника до сих пор его учёба, успешность в этой учёбе является очень значимым моментом. Если ребёнок не успевает, если испытывает трудности в обучении, у него часто формируется заниженная самооценка, причём, как показывают специальные исследования, дети склонны оценивать других детей по критерию успеваемости и более того неуспевающим детям приписывать какие-то отрицательные качества, касающиеся внешности и облика. Одноклассников просили оценить рост детей, которые хорошо или плохо учатся. Выяснилось, что рост детей, хорошо успевающих, оценивается как более высокий. Рост детей, успевающих плохо, оценивается как более низкий. Или «красивый-некрасивый» – очень субъективная оценка, тем не менее, дети, хорошо успевающие, получают более высокие ответы по критерию красоты, симпатичности, а неуспевающие школьники, наоборот, кажутся одноклассникам некрасивыми, несимпатичными. С учётом этих особенностей мы прекрасно понимаем, что у неуспевающего ребёнка достаточно быстро может сложиться некий отрицательный имидж и в глазах других, и собственных глазах тоже. Поэтому правило, на котором настаивают все специалисты и нейропсихологии в частности, если вы заметили какие-то проблемы, то нужно как можно быстрей их устранять. Пока не образовалось негативное эмоциональное наслоение. И вообще, это мнение, существующее уже много столетий, что воспитание детей надо начинать очень рано. Помните известное высказывание Жана-Жака Руссо, когда одна из знакомых аристократических дам спросила: «Моему сыну 6 месяцев, когда мне надо начинать его воспитывать?», он ответил: «Мадам, Вы на шесть месяцев уже опоздали». Применительно к проблемам успеваемости вот эта важность своевременного вмешательства огромна. Когда мы работали с младшими школьниками в конце 80-х – 5 начале 90-х годов, в нашей команде работал логопед. И мы ребёнка 9-10 лет посылаем к логопеду: «Пожалуйста, поработайте с ним, вот такие проблемы в слухоречевой памяти, в грамотности письма», а логопед: «Где вы были раньше? Надо было 5 лет назад начинать работать». Ряд родителей в силу слабой психологической подготовки могут даже не заметить некоторые проблемы, допустим, логопедической или психологической компетенции. Скажем, нет у ребёнка заикания и трудностей произнесения каких-то звуков – и хорошо. А что у ребёнка слабая слухоречевая память или какие-то другие моменты – это не замечается, пока не возрастают резко школьные нагрузки. Хотя мы сегодня говорим с вами о причинах трудностей в обучении младших школьников, трудностей в адаптации, имейте в виду, что и подростковый возраст в этом смысле достаточно проблематичен. По данным современных исследований получается, что, когда начинается подростковый возраст, 10-11 лет, в этот же период, так построена, к сожалению, наша школьная программа, резко возрастают школьные нагрузки. Это абсолютно необоснованно, потому что именно в начале подросткового возраста у ребёнка, в связи с гормональными изменениями, в связи с изменениями работы мозга, у них снижаются некоторые когнитивные функции. Это объективно показано и психофизиологическими и нейропсихологическими исследованиями. На какой-то период пубертатного подросткового кризиса ухудшаются показатели памяти, ухудшаются показатели внимания, качество решения пространственных задач, объективно это связано с перестройками в работе мозга. И в этот же период резко возрастают школьные нагрузки. В этом смысле наше образование организовано не вполне продуманно, и детей можно только пожалеть. Как они из этих проблем выходят. Замечу, что, когда мы думаем о младшем школьном возрасте и о причинах, провоцирующих трудности в обучении, мы должны себе отчётливо понимать, что те трудности, с которыми ребёнок сталкивается (это применимо и ко взрослым), они могут быть и двигателем развития. Все мы разные, у нас есть серьёзные индивидуальные различия в развитии тех или иных функций. По всей видимости, одно из важных умений, которые нужно развивать у младших школьников и детей дошкольного возраста, это способность анализировать и понимать себя, видеть свои сильные и слабые стороны. И, как говорят психологи, я сейчас применю научный термин, всё зависит от того, как человек будет «опосредствовать» свою деятельность, какие приёмы, какие наглядные опоры, какие стратегии мышления, запоминания, восприятия он себе придумает и отработает, чтобы эти трудности скомпенсировать. То есть мы упираемся в ещё одну важную вещь: наряду с тренировкой отдельных школьных навыков – письма, решения задач и так далее, очень важная вещь – это тренировка способности произвольной регуляции, способности самонаблюдения, понимания себя и понимания других. Это актуальная задача. Недаром среди довольно серьёзных заболеваний, которые могут встречаться у современных детей, возможно, вы слышали сокращение СДВГ – синдром дефицита внимания и гиперактивности. Сейчас специалисты усматривают центральную причину в развитии этого расстройства – то, что у таких детей слабо с отставанием развивается прифронтальная кора, кора лобных отделов мозга. Есть определённые возрастные нормативы развития. И у этих детей та буря подкорки, которую мы видим, двигательная активность, невозможность сосредоточиться, импульсивность, неусидчивость и так далее, связанно именно с тем, что в силу каких-то причин, возможно, 6 даже наследственных, лобная кора созревает медленнее, чем это нужно. Если сказать про историю вопроса, то когда начали изучать причину расстройства, то думали, что причина лежит в том, что эти дети много смотрят мультфильмы или много играют в компьютерные игры. Сейчас наукой такие причины отвергнуты, хотя такие дети действительно мультфильмы смотрят много. Почему? Мультфильм, особенно экшн, это очень яркий перцептивный стимул, и он слабое, рассеянное, нетренированное внимание такого ребёнка может на какое-то время на себе сосредоточить. Учебные задачи – читать, писать, считать – они не являются такими стимулами. Поэтому в этих видах деятельности такого рода дети оказываются несостоятельными. Замечу, что не только дети. У некоторых людей синдром дефицита внимания и гиперактивности сохраняется на протяжении всей жизни. Ещё несколько слов о средовых причинах. Развитие нашего общества, развитие цивилизации ставит перед нами какие-то новые проблемы. Скажем, 20-30 лет назад ребёнок, который приходил учиться в московскую школу, он, возможно, не умел читать и писать, но, тем не менее, у него был достаточно хороший багаж понимания устной речи. Потому что ребёнка окружала языковая среда, он с рождения слышал определённый язык. Сейчас ситуация кардинальным образом изменилась. В младшие классы московских средних школ поступает очень много детей, которые вообще очень плохо знают русский язык. Они из тех семей, которые жили в других местах, других республиках, областях, и получается так, что не то что ребёнок не умеет читать и писать, а с самого рождения он окружён другой языковой средой. Говорят, и я склонна этому верить, что сейчас самая востребованная специальность в младших классах школы, это учитель, который умеет учить русскому языку как иностранному. То есть с самых азов всё упрочивать. Не только для России, для многих стран очень актуальна проблема билингвизма, то есть когда ребёнок изначально включён в среду, члены которой говорят на нескольких языках, на двух и более языках. Замечу, что далеко не всегда эта ситуация благополучна для развития. Израильскими психологами, американскими описаны случаи, когда наличие вот такой двуязычной среды достаточно резко тормозит развитие речи ребёнка, может вызывать какие-то невротические проявления и так далее, то есть не всё здесь так просто. Интересно, что на начальных этапах освоения речи, то есть в самом раннем детстве и первые годы жизни, ребёнку легче, если вокруг него людей, говорящих на языке, будет не очень много, и они будут говорить правильно. Здесь сошлюсь на исследования английских психологов, которые сравнили, как развивается речь на каких-то ранних этапах в многодетных семьях, где много маленьких детей, они идут через небольшой промежуток, и в семьях, где один-два ребёнка, причём они отделены друг от друга периодом в несколько лет. Семьи были уравнены по уровню экономического благополучия, социальным статусом, и с наследственностью всё было одинаково в порядке. Оказалось, что у детей из многодетных семей чаще возникают проблемы с развитием речи. Совершенно понятный факт: во-первых, вокруг ребёнка много носителей языка, во-вторых, большинство из них говорит не очень правильно, поскольку они сами ещё маленькие. Даже такой факт, как количество детей в семье, интервал между детьми может отчасти влиять на то, как будет развиваться речь. 7 Сейчас мы сталкиваемся с очень любопытными причинами недоразвития речи. Иногда бывают такие случаи, когда констатируем наличие недоразвития речи, вроде бы не имеющее под собой никаких серьёзных причин, у ребёнка из весьма обеспеченной семьи. Когда начинаешь выяснять особенности жизни, распорядка и стиля общения такого ребёнка, то выясняется, что родители, бабушки-дедушки вольно или невольно общение ребёнка с другими людьми ограничивают. Если обычный ребёнок ходит с мамой в магазин, с бабушкой на рынок, посещает бассейн в другом районе Москвы, то ребёнку из обеспеченной семьи, соответственно, продукты привозят домой, на рынок тем более не ходит, бассейн в подвале дома. То есть вроде бы всё есть, но должного количества языкового общения, умения слушать и понимать других людей, которые в принципе все говорят немного по-разному, это у ребёнка отсутствует. Или могут вдруг появиться симптомы неправильного употребления местоимений, мальчик начинает говорить про себя «я сделала», «я пошла». Естественно, это вызывает тревогу. Начинаешь анализировать, оказывается, что папа и дедушка бывают дома крайне редко, дома в основном мама и бабушка. Естественно, у всех детей есть некая бессознательная склонность копировать. Если ребёнок часто это слышит, естественно, он начинает говорить так же. Круг проблем, когда мы анализируем психологические трудности в обучении, очень широк, получается, что только психологией здесь дело не исчерпывается. Всегда, когда мы анализируем затруднения ребёнка, мы анализируем очень широкий контекст – социальные, биологические факторы, какой из них пусковой, какие потом вступают в игру. Но так или иначе, если не осуществлять своевременную планомерную коррекцию и профилактику этих трудностей как можно раньше, то рискуем весьма серьёзными проблемами в дальнейшем. Вопрос 1. Как бороться (и когда начинать) с биологическими причинами плохой успеваемости? Только применительно к какому-то конкретному случаю можно говорить о начале, но замечу, что в психологии и педагогике, которая занимается работой с детьми с более серьёзными проблемами, чем просто трудности в обучении, всячески настаивают на том, что и диагностика, и коррекция должна быть как можно более ранней. Потому что если мы запоздаем с коррекцией, мы рискуем получить значительные трудности в осуществлении мероприятий психологической помощи. Приведу вам пример не совсем из психологии, но из медицины. К сожалению, ряд детей рождается с таким диагнозом, как врожденная катаракта. Катаракта обычно болезнь позднего возраста, но иногда бывает такое и у детей. И ещё несколько десятилетий назад считалось, что эту катаракту, чтобы ребёнок видел, надо удалять в возрасте до года. Работы медиков последних десятилетий показывают, что желательно такую операцию по удалению катаракты делать в возрасте до месяца. У учёных появились данные длительных многолетних наблюдений за детьми, перенесшими такую операцию, и выясняется, что те, кому сделали такую операцию в возрасте год и полтора, у них зрительное восприятие, притом, что многие его аспекты будут работать прилично, всё равно в полном объёме не восстановятся. Скажем, такая характеристика как целостность восприятия, способность, которой все мы обладаем, видеть не элементы пространства, а целостную картину. Для нас это само собой разумеется, это врождённая способность, если всё нормально. Оказывается, что 8 целостность восприятия у детей, которым поздно удалили катаракту, она складывается хуже. То же самое развитие речи. Если вы не начнёте в возрасте 3-3,5 лет работать с логопедом, серьёзно заниматься, то могут быть весьма значимые проблемы, которые скажутся в дальнейшем. Если говорить о биологических причинах школьной неуспеваемости, здесь никогда психолог не работает в одиночку. Это всегда работа в коллективе специалистов. Потому что здесь часто бывает нужна медикаментозная поддержка, здесь важны и специалисты-педагоги, у психолога здесь своё место среди прочих специалистов, которые с ребёнком работают. Вопрос 2. Как отношение в саду воспитателей, заведующей к ребёнку, то есть неоднократное признание лучшим, первым и т.д. может повлиять на его обучение в начальной школе? С похвалой, так же, как и с порицанием, желательно не перебарщивать. Поскольку, вопервых, это часто субъективно, и, во-вторых, в школе другой уровень требований. И ребёнок, который привык к тому, что его хвалят, может очень болезненно отреагировать на то, что здесь он вдруг не первый, что у него что-то не получается, что он не лучший ученик. Это будет некий эмоциональный стресс, которого желательно избежать. И вообще, мне представляется, что та самая способность к самоанализу, которую даже у маленького ребёнка надо стараться как-то развивать, она должна служить мысли, что «у меня, как у любого человека, есть сильные и слабые стороны, я не могу и не хочу быть тотально успешным во всех отношениях». Это прямой путь к неврозам. Когда мы изучали работу с младшими школьниками, мы смотрели не только неуспевающих детей и детей с проблемами, но и отличников, хорошистов, детей, у которых со школьным обучением никаких проблем нет, и со здоровьем. И что могу заметить. Многие психологические тесты, адаптированные к возможностям младших школьников, отличники выполняли хуже, чем дети, у которых в равной пропорции четвёрки и пятёрки. Отличники – это тоже некая группа риска, потому что, по всей видимости, для того, чтобы подтвердить свой статус равных, они часто работают с перенапряжением. Все ресурсы бросаются на учёбу, но мы же понимаем, что учёбой жизнь не исчерпывается. И другие параметры вне учебного процесса могут быть далеко не такими хорошими. Психологи всегда стараются для себя решить… видим что-то на поверхности, а что в глубине? И часто оказывается, что в глубине находятся очень интересные вещи. Казалось бы, у ребёнка дефицит внимания, гиперактивность. Гиперактивный – подвижный, моторный, двигательная активность вроде бы сомнений не вызывает, она есть. А вот когда есть достаточно интенсивными занятиями спортом или применением медикаментозных препаратов эта гиперактивность снимается, мы часто видим, что ушёл этот фасад, а на самом деле с развитием двигательной сферы у ребёнка серьёзные проблемы. Скажем, плохая пространственная организация движений, плохая произвольная регуляция движений, то есть всё это может иметь место. 9 Вопрос 3. Как объяснить ребёнку, что он имеет право быть ни лучшим, ни худшим, помочь ему найти грань между отличником и троечником? Мне кажется, в разговоре так вот говорить, что не самое главное в жизни учеба. Скажем так, она жизни собой не исчерпывает, но подчёркиваю, для младшего школьника учёба очень важна. Поэтому желательно младшего школьника нацеливать на достаточно высокие достижения, всё время чуть-чуть повышая планку. Но неудача, плохая оценка, это тоже повод для размышлений. Можно вместе с ним подумать, как это преодолеть, какие способы для преодоления могут существовать, что непонятно. Если трудности, допустим, по математике, возникают, понаблюдать за ребёнком, пусть вы даже не обладаете какими-то математическими знаниями, но на уровне младшей школы понятны задачи, примеры. Понаблюдав за тем, как ребёнок решает, попросите его: «Порассуждай вслух, как ты решаешь». Внимательно понаблюдав, вы сразу же почувствуете какие-то узкие места, на которых можно в дальнейшем сосредоточить вашу помощь ему, какого рода обычно трудности здесь могут встречаться. Практика педагогики очень живуча: и в старые времена это было, и у нынешних детей тенденция отвечать как можно быстрее. То ли конкуренция друг с другом, хочется опередить сотоварищей-подружек, то ли та самая импульсивность, которая имеет чисто мозговые причины, о которых я говорила, но дети стремятся ответить, решая задачу, как можно быстрее. Что при этом делается? Берутся первые попавшиеся в задаче цифры, и с ними делается первая попавшаяся на ум операция. Ответ получается совершенно невразумительный. Задача специалиста, который работает с ребёнком, у которого такие проблемы, или родителя, который хочет такую поддерживающую тренировочную функцию на себя взять, она состоит в том, что вообще-то решение никакой задачи ни в какой сфере деятельности не получается само собой. Если будет быстро, с бухты-барахты, поспешишь – людей насмешишь. Любая деятельность состоит из этапов, которые надо проходить один за другим. Даже в дошкольном возрасте эта способность строить последовательно поведение ребёнка, его как-то регулировать приносит очень хорошие результаты. У моей знакомой два маленьких мальчика дошкольного возраста, у них была такая проблема: они никак не могли научиться одеваться – путались, теряли, спешили, сердились, дрались, процесс никак не складывался. Никакие словесные объяснения мамы и папы никак не помогали, всё оставалось по-старому. Тогда придумали такой приём: по стенам детской развешали яркие картинки, на которых была чётко показана последовательность одевания. И детям объяснили: «Ты сначала на эту картинку смотри, там мальчик что делает? Трусики надевает. Надел. Потом что надевает?». «Маечку», – говорит ребёнок. Теперь это, теперь то. И спустя 3-4 месяца периодического поглядывания на эти весёлые картинки вполне последовательный навык одевания сформировался, дальше проблем не было. То же самое и с решением математических задач: «Сначала давай мы с тобой несколько раз повторим условия, чтобы я была уверена, что ты эти условия запомнил. Самое главное в условиях – вопрос задачи. С чего ты начнёшь решать?». Пусть ребёнок сам ответит, что он сначала сделает. Вы вносите коррекцию или не вносите. То есть не осуждение за плохую оценку, а спокойный, последовательный, идущий в глубину разбор полётов. Постепенно такого рода усилия дают результат. 10 Так же, как другой пример, – обучение письму. Если говорить об учебном процессе в современной школе, что мы часто видим: с одной стороны, детям в младших классах внушаются весьма сложные вещи, касающиеся фонетического строения слов и фонетического анализа. С другой стороны практически выпадает из школьной практики такая важная вещь, как работа над ошибками. Сужу по современным школьникам. Спрашиваю: «Что ты делаешь, когда ошибку в слове сделал?». Ребёнок с гордостью говорит: «Я должен три раза это слово правильно написать». В мои времена, когда училась я, вот это правильное слово надо было написать не три раза, а три строчки. Таким образом, ребёнок зрительно запоминал, как должно быть написано слово, с другой стороны у него создавался моторный образ, который тоже поддерживал эту память. Сейчас часто работа над ошибками либо предстаёт перед нами во фрагментарном виде, либо вообще опускается. Ещё: многие учебники, по крайней мере это касается математики в младших классах, они написаны так, что там преобладают формулы, знаки, и очень мало текста. В то время как любой предмет надо рассказывать, как сказки «Тысяча и одна ночь». То есть это должно быть некое интересное повествование, куда сначала немного, потом побольше, потом ещё побольше вставлены специальные формулы, знаки и так далее. Самостоятельно додуматься до тех объяснений, которые должны сопровождать усвоение той или иной математической операции, ребёнку довольно сложно. Такого рода работа переведёт отношение к оценке на деловой прагматический уровень. Что плохая оценка – это не катастрофа, это повод для размышления и для работы. Коль скоро ты не хочешь получать плохие оценки, то лучше предпринять какие-то усилия, чтобы в дальнейшем их избежать. Иногда детям говоришь, особенно в подростковом возрасте срабатывает: «Я тебе скажу, зачем надо прилично учиться. Чтоб не приставали». Потому что это реальность такая: если ребёнок плохо учится, и родители-педагоги этим озабочены, то он загружен этими приставаниями, его все достали. Причём замечу, что усиленные дополнительные занятия, когда речь идёт о плохой успеваемости, они часто даже вредят. Потому что у детей, с трудом успевающих, часто имеет место истощаемость, сниженная работоспособность, они даже от обычного количества школьных уроков шалеют, а когда ещё есть дополнительные занятия, они совсем плохо себя чувствуют. Индивидуальные особенности детей плохо учитываются в организации временного режима школьной деятельности. Скажем, какомуто ребёнку комфортно поработать 40 минут, а какому-то ребёнку надо 20. Но ведь притом, что в классе совершенно разные дети, продолжительность урока для всех одна. Отсюда получаются проблемы. Вопрос 4. Если давать ребёнку лекарственные препараты (ноотропы), как это повлияет на успеваемость? Применение таких препаратов в любом возрасте, не только детском, это палка о двух концах. Лекарства действуют достаточно короткий срок, конечно, у ряда препаратов есть эффект накапливания, когда действие удлиняется, но в любом случае, даже если вы заметите какие-то положительные сдвиги, часто с окончанием курса они исчезают. Да, конечно, приём какого-то препарата может улучшать по каким-то параметрам работу мозга, но, для того чтобы позитивно изменились психические функции, нужна 11 тренировочная психологическая работа. Вероятно, оптимальный путь – это на фоне приёма каких-то препаратов по предписанию врача проводить какие-то психологические обучающие программы с ребёнком. Приём препаратов создаёт благоприятный фон для усвоения тех навыков, который вырабатывает психолог, а когда приём препарата заканчивается, эти навыки никуда не уходят. И дальше он может поддерживать работу, допустим, своей памяти на весьма высоком уровне, поскольку он овладел психологическими приёмами. Помните, я употребляла термин «опосредствование». То есть научился, говоря языком психологов, использовать какие-то психологические орудия для того, что оптимизировать работу своей памяти. Здесь медикаментозным лечением, вопервых, ограничиваться не стоит, и, во-вторых, детский возраст – особый. Как повлияет применение того или иного лекарственного препарата в дальнейшем на развитие, это не всегда известно. И если речь идёт о какой-то органической патологии, то применение ноотропов не всегда может работу памяти существенно изменить. Вопрос 5. Какие препараты можно давать ребёнку, чтобы это было и безопасно, и эффективно? Вне всякого сомнения, витаминный комплекс, причём чтобы там были вещества, которые влияют на успешное протекание умственной деятельности, содержащие йод и так далее. Ещё это адаптогены – вещества, оказывающие общеукрепляющее действие и соответствующим образом несколько улучшающие работу всех психических функций, в частности памяти. Если у ребёнка какие-то аффективные проблемы или гипервозбудимость, то это какие-то мягкие, подходящие возрасту седативные препараты, катализаторы – очень осторожно. Но только медикаментозными мерами ограничиваться нельзя, надо понимать, что в психике и поведении всё взаимосвязано. И мы можем видеть, например, гиперактивность, обусловленную совсем не теми причинами, о которых мы думаем. Поэтому очень осторожный подбор вот этих препаратов, но психологическая коррекция, на мой взгляд, важная составляющая. И всегда надо думать о том, как организована предметная и межличностная среда, которая окружает ребёнка. Потому что сейчас часто бывает так, что вроде бы предметная среда очень богатая: много излишнего, но нет необходимого. Поэтому многие проблемы с развитием психических функций, которые мы у детей видели, они часто связаны с тем, что нет достаточного количества предметов, которые провоцировали бы проявление интереса, какой-то активности в этой области. Очень часто бывает так, что приводят на консультацию ребёнка, который плохо читает. Сейчас дислексия – частое проявление. Начинаешь спрашивать: «А вы сами часто читаете?». Выясняется, что нет, времени нет. «А дома сколько книг? Какую книгу ты последнюю прочёл?». И ребёнок даже подросткового возраста испытывает ступор, он просто не может припомнить, когда он в последнее время что-то читал. Самые разные жизненные ситуации могут дать повод для когнитивного тренинга. Заметьте такой нюанс: многие современные дети очень плохо понимают метафорический, идиоматический пласт языка, переносный смысл. Задача на объяснение переносного смысла даже простых пословиц и метафор для младших школьников – это зарез. Многие совершенно не умеют это объяснить. Например, «куй железо пока горячо» или «железный характер». Мальчик 9-10 лет может вам сказать: «Железный характер – это у машиниста, у колёсного». «Что ты имеешь в виду?». «У машиниста, который поезд ведёт, у него там колёса, вагоны…». 12 То есть слово «железный» понимается в своём прямом значении. Красная площадь оказывается «красной» потому что там здания из красного кирпича, ребёнок там неоднократно гулял и их видел. Спрашиваешь: «А вот в русских сказках, ты их читал, там часто говорится «добрый молодец и красна девица», что девицы красные тоже потому, что они из красного кирпича?». Более того, даже спускаясь на элементарный уровень, который раньше был очень хорошо отработан, ещё несколько десятилетий назад, – загадки. Что такое «сидит девица в темнице и коса на улице», «сто одёжек и все без застёжек»? Когда ребёнок отвечает, что это огурец, то понятно, что ему никогда этих загадок не загадывали. Для развития понимания вот этого аспекта речи совершенно не нужно посещение какого-то дошкольного учреждения. Совершенно не нужно откладывать это формирование до начала школьного обучения, надеясь, что учитель восполнит все те пробелы, который в дошкольном возрасте у ребёнка образовались. Учителю это будет крайне трудно. Это ваша задача, когда вы ходите в магазин и что-то покупаете, сказать: «А вот интересно, знаешь, как говорят про капусту? Сто одёжек и все без застёжек. А почему? А ты видишь сколько листочков?». Даже занятие рисунком может быть прекрасным средством для развития словарного запаса, навыков припоминания слова и запаса памяти. Вопрос 6. Есть ли вехи для школьного возраста, например, если не научишься умножать до второго класса, то никогда не научишься? В принципе такого рода вехи есть, но с течением времени их хронологические рамки меняются. Например, если вспомнить школу вашего детства, то тогда самым обычным явлением было, что ребёнок приходил в школу, не умея читать и писать, никой катастрофы из-за этого не происходило. Ребёнка в первом классе учили читать и писать. Сейчас этот параметр изменился. Сейчас в большинстве популяций принято, чтобы ребёнок уже умел читать и писать, приходя в школу. Образование стало более длинным, раньше благополучно укладывались в 10 лет, и то, казалось бы, что можно покороче с учётом тех излишних знаний, которые в школьной программе всегда присутствовали. Сейчас кажется, что и 11 уже мало. Так что какие-то рамки здесь есть. Мне кажется, что сейчас на уровне второго семестра первого класса основные действия арифметики должны быть освоены. А многие дети какими-то навыками счётных операций обладают ещё до поступления в школу, числа знают, считают в пределах десятка. Сроки развития того или иного умения – это всегда вопрос дискуссионный, и часто данные психологических исследований идут вразрез со школьной практикой. Приведу один показательный пример. Наш замечательный российский психолог Лев Семёнович Выготский, его жизнь и работа пришлись на 20-30 годы 20-го столетия, он в одной из своих работ писал о том, что ребёнок в возрасте 2-х лет в принципе прекрасно приспособлен по уровню развития нервной системы и психических функция для обучения иностранному языку. Вместе с тем ребёнок двух лет совершенно не пригоден для систематического освоения знания по географии. А ребёнок 9-ти лет наоборот: ему уже относительно плохо даются иностранные языки, но усвоение знаний по географии, если нормально идёт развитие, у него идёт очень хорошо. Это мнение, высказанное в 20-30-е годы, верю, абсолютно правильно. Какова наша языковая практика? Я заканчивала школу 13 с углублённым изучением французского языка. Нас начинали учить во втором классе, как раз в те самые 9 лет, когда по данным психологии поезд почти ушёл, а в обычных школах обучение иностранному языку начиналось в 6-7 классе. Отсюда катастрофически плохой уровень освоения иностранного языка в популяции в целом, что люди в анкетах писали «читаю и перевожу со словарём». То есть почти никакой. Это своевременность развития того или иного навыка очень важна. С географией ещё более загадочные вещи. Дело в том, что в современной популяции у детей и молодых людей очень плохо сформированы географические знания. Можно выдвигать разные предположения, с чем это связано, но факт есть факт. Чтобы путешествовать, карту знать не надо. Хотя вам в прогнозе погоды карту показывают несколько раз в день, всё равно это современной молодёжью совершенно не усваивается. Кстати, среди нейропсихологических проб есть такой тест – рисунок карты, где есть кружочек «Москва», надо расставить стороны света и показать, где по отношению к Москве Санкт-Петербург и Чёрное море. Вы не представляете себе, какие ошибки делают в этом случае современные подростки, школьники, студенты. Действительно, что касается формирования навыков у младших школьников и дошкольников, то здесь также важно не переборщить. Многие родители стремятся как можно раньше развить у ребёнка все возможные навыки, скажем, чтения, письма, математики. Часто это делается не вполне профессионально. И ребёнок, оказавшись в школе, испытывает ошибку, потому что его родители или кто-то из взрослых учили совершенно иначе, а здесь он сталкивается с абсолютно иными требованиями, иным подходом. И именно эта ошибка является причиной некоторых серьёзных случаев дислексии. Действительно, когда, не будучи психологами или педагогами, родители пытаются быстро учить детей читать, то они в этом обучении пропускают ряд важных этапов. В итоге сталкиваемся с ребёнком уже во 2-3 классе, он до сих пор читать умеет, прекрасно понимает суть, запоминает прочитанное, может пересказать. Зато не умеет правильно интонировать своё чтение. Читает так, как будто в тексте нет ни запятых, ни точек, ни тире. По всей видимости, при домашнем обучении какие-то такие моменты были не отработаны. 14
