Общество и личность в противостоянии проявлениям терроризма
advertisement
Номинация «Общество и личность в противостоянии проявлениям терроризма». 1. 2. 3. 4. 5. 6. Алена Ларина – «Российская газета» г. Ростов-на-Дону Анастасия Горшкова - газета «Спецназ России» Ольга Маркова – «Комсомольская правда", г. Тува Рагимат Абдурахманова - «Новое дело», Дагестан Виталий Поздняков - «Русский Репортёр» (ИД «Эксперт») Олег Ширяев - «Деловая газета. Юг», г. Краснодар Ларина Алена ...И дала бой бандитам Спецкомандировка Сын оставил записку матери: «Я ушел в лес к своим братьям. Меня не ищи» Но она сумела его найти... Узнав о том, что единственный сын ушел в бандформирование, Соня Дзейтова отправилась на его поиски в лес, а отыскав девятнадцатилетнего Арсена, смогла убедить его оставить банду и вернуться домой. Поступок матери потряс в Ингушетии многих: несмотря на реальную опасность для жизни, женщина скиталась по лесу в поисках сына почти месяц. Об этой истории стало известно на сходе жителей селения Аршты, на котором глава республики Юнус-Бек Евкуров призвал селян убедить родственников, ставших бандитами, сложить оружие. Нашумевший случай хорошо известен в республиканском Совете безопасности, который ходатайствовал о смягчении наказания Арсену Дзейтову в суде. Договорились встретиться с Соней на очередном судебном заседании. Не боялась ни волков, ни боевиков В суд Сунженского района, находящийся в станице Орджоникидзевской, меня отвез старший брат Сони, переехавший в Ингушетию из соседней Чечни. Дзейтовы — чеченские беженцы. По дороге Шаип признался, что отговаривал сестру идти в лес на поиски сына, все равно ведь никого не найдет. Она ушла тайком от родных — такой характер. В 18 лет Соня стала матерью для девяти детей — братьев и сестер своего мужа, оставшихся без родителей. Подняла всю детвору на ноги. Вышла замуж, родила Арсена, в котором души не чаяла. Соня готова рассказывать о сыне часами. Арсен рос подвиж- ным ребенком и доставлял родителям немало беспокойства. Но природная доброта делала его всеобщим любимцем. В три года мальчик попал под автобус, получив серьезную черепно-мозговую травму. В 6 лет снова чуть не угодил под колеса автомобиля, спасая двоюродную младшую сестренку, выбежавшую на дорогу. В первую военную кампанию в Чечне, когда Дзейтовы жили в Грозном, их окружали такие же бедные многодетные семьи. Как- то дядя Арсена подарил ему целых 300 рублей, на них подросток одел и обул соседских ребятишек, которые ходили летом в калошах. От воспоминаний о детстве Арсена Соня случившейся с ним три года назад. Сын факультета, был перспективным спортсменом вольной борьбе Калининградской области, Лондоне. переходит к совсем недетской истории, учился на третьем курсе юридического — победителем юниорского чемпионата по участником международного турнира в В конце зимы парень приехал в Ингушетию на свадьбу друга. А когда нужно было ехать обратно на учебу, пропал. Ничто не предвещало беды. Утро было обычным. Мать позвала сына с собой на рынок — купить ему одежду, все-таки на учебу едет. Арсен отказался, зачем тратить деньги, у него все есть, пусть купит себе новый телефон, ее ведь поломан. После обеда мобильный сына перестал отвечать. Вечером племянник передал Соне записку от Арсена: «Мама, прости, я так решил, не мог поступить иначе. Я ушел в лес к своим братьям. Меня не ищи. Прости меня за все». — Трудно передать, что я почувствовала в тот момент. Сейчас, когда он арестован, мне и то намного спокойней, потому что знаю — его никто не убьет, — говорит мать с полными слез глазами. На следующий день Соня отправилась в лес на поиски сына. Всего она провела там три недели. О том, что может стать добычей диких зверей или ее убьют боевики, не думала. Почти неделю ночевала под открытым небом. Всем, кто попадался по пути, говорила, что разыскивает сына, не выйдет из леса, пока его не найдет, даже если придется умирать от голода. Надеялась, слухи о ней дойдут до Арсена. — Никому до сих пор не рас сказывала: когда бродила по лесу, наткнулась на бандитов, их было человек десять, и среди них — Арсен. Сын сказал, чтобы я не шумела, не кричала, все равно сейчас он пойти со мной не сможет, — признается Соня.Когда она сильно простыла в лесу и потеряла голос, вернулась домой. — Лежу больная, думаю, что делать дальше. В правоохранительные органы обратиться боюсь. Мне показали снимок Арсена в Интернете, на котором он стоит в камуфляже с оружием — счастливый такой, как ребенок, будто в пионерскую «зарницу» играет, — вздыхает мать. — Стала писать на его электронную почту, ходила в интернет-кафе. Отправлю ему сообщение и реву. На седьмой день поняла, что сын прочитал мои письма. Стало чуть легче — впервые за два месяца, как он ушел. Вечером от него пришла эсэмэска: «Мама, я выйду в 12 ночи». Паспорт остался в лесу. Соня приехала на такси на опушку села и пошла в лес пешком. Не помнит, сколько ждала сына и как встретились. Как в тумане все было. Когда их машина завернула в село, по дороге, ведущей в лес, двигалась бронетехника. Начиналась спецоперация по поимке и уничтожению членов банд подполья в этой местности. Эта картина врезалась Соне в память: если бы мать чуть опоздала, сын остался бы по ту сторону черты, за которой нет возврата Паспорта у Арсена не оказалось. В Грозном написал заявление, что он его потерял, и они уехали в Калининград. Там сын получил новые документы, окончи вуз, женился, стал отцом. Почему Арсен ушел в боевики, Соня до сих пор ответить не может. Задаю этот вопрос самому парню перед началом судебного заседания. Он готов рассказать, как и почему попал в банду, но без записи на диктофон. Уйти в НВФ молодого человека подтолкнул родственник — известный в Ингушетии полевой командир Аслан Дзейтов. Двоюродный дядя-спортсмен, без вредных привычек, с детства был для Арсена авторитетом. Родственник обрабатывал племянника полгода… в популярной социальной сети. Предложил увидеться вблизи селения Аршты. Потом еще раз назначил встречу. А на третий раз увел парня в лес. — Аслан сказал, что те, кто с ним, живут по шариату, а это обязанность каждого мусульманина, — вспоминает Арсен. Уход в банду тогда казался студенту романтикой, тем более что ослушаться дядю было нельзя. Когда оказался в бандитском логове и увидел, как живут и о чем говорят лесные братья, понял, что все это глупость, и он совершил большую ошибку. Никто ведь не мешал ему дома жить по его совершить лишь благодаря матери, но это редкий случай. — На снимке, в том числе сын Сони Дзейтовой Арсен, — секретарь республиканского Совбеза Ахмет Котиев показывает на групповое фото мужчин в камуфляже с оружием в руках. — В 2009 году комиссия по адаптации к мирной жизни лиц, решивших прекратить террористическую деятельность, в Ингушетии еще не работала. Она была создана в конце 2011 года. Но законы были те же, что и сегодня: если участник НВФ явился в правоохранительные органы с повинной и не совершил никакого другого преступления, он освобождается от уголовной ответственности. Мать боялась, что сына арестуют, поэтому они сразу и не обратились в правоохранительные органы. Арсена задержали в Москве в прошлом году. А этот снимок сыграл немалую роль в том, что ему предъявили обвинение. Фотография «Моджахедов Сунженского сектора 2» появилась на сайте боевиков в Интернете буквально на третий день после того, как калиниградский студент оказался в их рядах. Разместить в глобальной сети снимки или видео молодого пополнения — один из распространенных и действенных приемов главарей НВФ. Неопытные юные души легко запугать: «засветился» как член банд подполья — тебе конец, если попадешься к силовикам. К примеру, чтобы подготовить смертника из двадцатилетнего парня, был инсценирован целый спектакль. Члена банды, одетого в форму российского солдата, обмазали кровью зарезанной курицы. Новичок должен был его «добить», пистолет предварительно зарядили холостым патроном. Под одобрительные выкрики на камеру: «Молодец, мужчина!» он все это и проделал. Казалось, шутка, но с далеко идущими целями. Спектакль продолжился. В игру вступили другие «актеры»: «Вот попадет это видео в ФСБ, что с тобой тогда будет». «Все, теперь он никогда не сдастся, станет шахидом». Через какое-то время психологической обработки, в том числе с применением психотропных веществ, живая бомба готова к действию. В Совбезе показали видео будущего смертника, отснятое боевиками. Со смехом молодой парень говорит в камеру, что Всевышний предложил ему сделку — рай в обмен на его душу. Герой съемки явно не в себе. В прошлом году он взорвал себя в селении Сагопши на похоронах участкового, затесавшись между сотрудниками правоохранительных органов, пришедшими выразить соболезнование родным погибшего от пули боевиков коллеги. — Главари затягивают в банду тех, кого знают с детства, с кем жили на одной улице, учились в одной школе. Сначала давят на самолюбие. Чтобы не сказали, что он не мужчина, кавказский парень может пойти на многое. Молодым морочат голову, что они идут на священную войну, но их деятельность не имеет к этому понятию никакого отношения. По исламским канонам человек может взять в руки оружие лишь тогда, когда есть угроза его семье, близким, соседям, народу. Когда боевики убивают сотрудников органов правопорядка просто потому, что те находятся на службе у государства, взрывают мирных людей, — это нарушения божьих заповедей. Бог дает человеку жизнь, и только он может ее забрать, — говорит Шаип Дзейтов. P.S. Судебный процесс над Арсеном Дзейтовым стал показательным: парень почти год отбыл в следственном изоляторе, но у него есть реальный шанс выйти на свободу прямо из зала суда. Это станет сигналом для других молодых людей, которые сейчас находятся в лесах. По оперативным данным, в Сунженском районе готовы сдаться еще около десяти членов НВФ. За последний год в Ингушетии пришли с повинной в органы правопорядка 32 участника незаконных вооруженных формирований. По оперативным данным, ряды ингушского банд подполья перестали пополняться. Еще одна тенденция — уничтоженных членов НВФ в республике стало меньше, чем задержанных, а всего пару лет назад добровольно сдавались лишь единицы. Матерых боевиков осталось в Ингушетии немного. Но они хотят во что бы то ни стало продлить свое существование — за счет притока свежей силы, молодежи, из которой можно делать живых бомб. Слова главы республики Юнус-Бека Евкурова: «Помогите мне спасти ваших детей», — произнесенные на сходе жителей селения Аршты, помогли Сони Дзейтовой во всеуслышание рассказать о своей истории, предостеречь других. Ведь немало родителей, которые не признаются, что их дети стали бандитами, объясняя пропажу сына или дочери их отъездом за лучшей жизнью в дальние веси. Но обман потом больно бьет по ним самим. Если мать из станицы Орджоникидзевской сумела спасти своего сына и он остался жив, то печальный конец дяди Арсена, заманившего племянника в банду, 30-летнего Аслана Дзейтова был предсказуем. Через пару дней после похорон полевого командира, скончался его отец — не выдержало сердце. Кроме того, дядя унес жизнь семнадцатилетнего двоюродного брата Арсена Шамиля, который также сбежал. Анастасия ГОРШКОВА, «Стреляющие горы» «СПАСИБО, ЧТО ТЫ БЫЛ, СЫНОК!» Трагедия подполковника СОБРа Андрея Ленёва из Карачаево-Черкесии никого не оставила равнодушным. 19 декабря 2011 года во время спецоперации по ликвидации особо опасных бандитов из так называемой «узденовской банды» он, прикрывая своего молодого сослуживца, получил страшное ранение в голову. Пуля, выпущенная с трех метров, насквозь прошла через висок. Андрея перевели в московский госпиталь. Там его сразу записали в разряд безнадежных. А он жил. Вопреки всем прогнозам. Спустя пять месяцев врачи решили готовить Ленёва к выписке — мол, какая разница, где он будет лежать: в Москве или дома. Но близкие не допустили этого. Узнали, что за Андрея готовы взяться израильские или немецкие специалисты, но на это требуется от 5 до 9 млн. рублей. Деньги нужны были срочно, поэтому Ленёвы объявили сбор денег –обратились в СМИ, завели группы в социальных сетях. И, хотя находились те, кто цинично бросал «Военные ж такие деньги получают! Вот пусть ведомство им и занимается!», неравнодушных людей оказалось больше — в группы вступило около 15 тысяч человек! Все они каждый день обновляли новости в сети и радовались: стали к заветной цели еще на шаг ближе, еще на шаг! Планку в 5 млн. рублей удалось преодолеть за два месяца. В день, когда израильские врачи должны были провести итоговый консилиум и назначить время для спецборта, который вылетит за нашим спецназовцем, сердце офицера остановилось… Этот случай вызвал множество недоуменных вопросов у общественности — почему российские медики так долго тянули с ответом?! Почему судьбой воина, за плечами которого сотни спасенных жизней и десятки спецопераций, не интересовались те ведомства, которые его же на эти спецоперации и посылали? Неужели у государства не нашлось средств на лечение своего защитника? Но эти темы близкие Ленёва предпочитают не обсуждать. Они запомнили Андрея добрым, светлым и отзывчивым человеком и не хотят, чтобы его честное имя ассоциировалось со скандалами и грязью. Благодаря ему… наш мир стал чуть-чуть лучше. О подполковнике Ленёве рассказывают на уроках патриотического воспитания, мальчишки в школьных сочинениях признаются, что хотели бы быть похожими на него. Всей своей жизнью Андрей показал нам, что в лучшее нужно верить до конца. НА ФЛОТ С ПЕРЕЛОМОМ С раннего детства Андрею пришлось доказывать, что он ничем не хуже других. Его, честного и принципиального, откровенно говоря, в школе недолюбливали. Сверстники не упускали возможности задеть. Мальчишка сначала терпел, а потом набил песком старые отцовские штаны — настоящую боксерскую грушу в те годы достать было нереально — и… враги разбежались. В очередной раз, когда Андрея стали шпынять, он показал все, чему научился. Больше не трогали, зауважали. Была у медали и оборотная сторона: если в школе чтото происходило, всю вину стали перекладывать на Ленёва. И не важно, участвовал он в «классных мероприятиях», или нет. Уже зарекомендовал себя — как боец или хулиган — учителя не разбирались. К сожалению, это отразилось и на учебе: пятерок, даже если отвечал «на отлично», не ставили. Точные науки Андрею давались легко — наследственность. Его мама была по первой профессии бухгалтером, а отец — одним из лучших токарей своего профиля. Он вытачивал точные и сложные детали для космической отрасли. Еще в начальной школе мальчик увлекся авиамоделированием, и часами мог сидеть над расчетами и чертежами. Даже участие во всероссийских соревнованиях принимал — со своей моделью орбитального корабля «Буран»! Она, кстати, сохранилась до сих пор. Несмотря на все это, парня стали настойчиво «сватать» в ПТУ. Ну что ж? Отец перевел сына в вечернюю школу и взял к себе учеником токаря. Впрочем, Андрей тяжелой работы не боялся. С двенадцати лет он зарабатывал — каждое лето помогал на уборке урожая, получал зарплату. Как-то однажды бригада, в которой он трудился, была признана лучшей. Андрею тогда заплатили сумасшедшие по советским временам деньги — 145 рублей! Никто из семьи не остался без подарка. Даже когда Ленёв-младший уже полноценно «вкалывал» токарем, традиции он не изменил: брал летом отпуск и на месяц-полтора уезжал в село. Возвращался всегда уставший, но очень довольный. И так ему нравилось, как комбайнеры управляются со сложной техникой, что он сам решил стать водителем. — Когда ему было лет шестнадцать, он пришел ко мне и попросил занять ему денег, — вспоминает старшая сестра Андрея Наталья. — Спрашиваю: «А тебе зачем?» Он уже давно работал и никогда у нас ничего не просил. Брат признался, что хочет права получить. Сначала на мотоцикл, а потом уже настоящие, автомобильные, как восемнадцать лет исполнится. Восемнадцать Андрею исполнилось в июле, а в ноябре его должны были забрать в армию. Точнее, наоборот, — с его диагнозом не должны были забрать ни в коем случае. — Брат в детстве дважды перенес болезнь Боткина, — рассказывает Наталья. — Но самое главное, у него левая рука плохо работала. Еще в пятом классе он упал с турника и получил перелом. Гипс наложили, даже не сделав рентген. А когда сняли, оказалось, что перелом сросся со смещением, кость аж выпирала. Потихоньку руку разрабатывали. Вот в таких условиях и формировался характер будущего героя — то не угоден, то не годен. Но служить Андрей хотел. Его дед погиб во время Великой Отечественной войны. Ленёвы даже не знали, где его могила, но всегда свято чтили его память, из поколения в поколение передавая рассказы о нем. А 9-е Мая для Ленёвых — священный праздник. Поэтому Андрей и хотел отдать свой долг Родине — для него это были не просто красивые слова. Правда, делать военную карьеру не собирался. На тот момент он мечтал завести собственное хозяйство. Но перед этим — обязательно армия. Вот только как? И кто знает, как сложилась бы его жизнь, если бы не случай. Может, и не было бы повода для этой статьи… — Когда медицинские документы из школы передавали во взрослую поликлинику, карточка Андрея потерялась, — поясняет Наталья. — Восстанавливать ее пришлось со слов матери. Андрей строго-настрого запретил ей рассказывать и про болезнь Боткина, и про перелом. Маме деваться было некуда, согласилась. И что вы думаете? Взяли в армию! Отправили в Севастополь на флот. А когда уж на месте провели обследование, за голову схватились. Андрея даже на корабль не хотели пускать. А потом… врачи только руками развели — оставайся, раз уж приехал… Нашли альтернативу. Поскольку у призывника Ленёва были и права, и неплохой опыт (до армии он успел отремонтировать заводской КРАЗ и поработать на нем несколько месяцев — Авт.), то его назначили генеральским водителем. Отслужив, Андрей вернулся домой, но о личном хозяйстве больше не мечтал. Теперь для него главной целью стала служба в спецназе и получение заветного крапового берета. ВСЕГДА ПЕРВЫЙ В армии Андрей смог прийти в хорошую физическую форму, научился подтягиваться, несмотря на травму руки. Но с первого раза в местный ОМОН его не приняли. Во второй раз он тоже рисковал не пройти. И снова — случай… — Андрей пришел сдавать нормативы вместе со своим другом, — говорит Наталья. — Оба показали одинаковые результаты. Командир ОМОНа не знал, что делать. Оба парня ему понравились, но место на тот момент было только одно. Он пообещал, что как только появится очередная вакансия, то пригласят и второго. Дали дополнительное задание, чтобы определить, кто кого, кто из них первый. Андрей подтянулся больше. Потом еще много раз во время боев Андрей был первым. Ленёва отправляли на самые сложные задания. Для него не было невыполнимых приказов. Несколько раз офицера даже представляли к ордену Мужества, вот только бумаги где-то затерялись… Обидно, но награды для спецназовца оставались на втором месте. На первом — попрежнему был «краповый берет». Поэтому Андрей и перешел в СОБР. Командиры двух отрядов тогда даже поругались из-за него. ОМОН очень не хотел терять отличного бойца. Да еще и накануне полугодичной командировки в Чечню. Среди сослуживцев пошли даже слухи, что Андрей переходит к «СОБРам» потому, что струсил, чтобы не ехать в опасный регион. Вопреки всем разговорам, весной Ленёв уехал в Чечню, а осенью вернулся, но уже в СОБР. День, когда его приняли в отряд, старшая сестра Наталья помнит в мельчайших подробностях: — Захожу в квартиру, а в ней — полно парней, Андрюша на диване лежит, вокруг него все суетятся. Подошла ближе и ахнула! Глаз не видно, лицо все расквашено, заплывшее и… аж сияет! «Ты не волнуйся, ничего не стряслось, это был отбор в СОБР. Я прошел! С первого раза!» — с такой гордостью сказал… Но три дня нам эту радость пришлось держать в себе, боялись его такого матери показать. Когда опухоль и кровоподтеки чуть сошли, поехали к ней хвастаться. К слову сказать, заветная мечта Андрея о «краповом берете» сбылась в 2006 году. Ленёв получил его за проведение сложнейшей спецоперации в станице Сторожевой. Но и без берета у его мамы были десятки поводов гордиться сыном. Он безупречно нес службу и, несмотря на длительные командировки, всегда находил время повидаться с родными, никому не отказывая в просьбах. А сколько разнообразных увлечений было у Андрея! Пчеловодство, прыжки с парашютом, дайвинг, покорение горных вершин, сноуборд, ролики, фотография… Снимки Андрея, кстати, высоко оценивали даже профессиональные фотографы. На очередном всероссийском конкурсе «Открытый взгляд» получил в подарок фотоаппарат. Хотя сам Ленёв к своим работам относился весьма критично. Мечтал о персональной выставке, но переживал, что может не потянуть. — Однажды мы вместе с ним готовили экспозицию нашего общего знакомого, — вспоминает друг Ленёва Андрей Полуянов. — Андрюха в какой-то момент задумался и сказал: «Какие ж у него фотки классные! Я бы тоже хотел свою выставку. Но у меня все такое посредственное. Наверное, ничего не получится…» А ведь выставка получилась! Жаль, что уже только после его смерти. Подчас окружающие не догадывались, что за всеми увлечениями, за жизнерадостной улыбкой и ясными глазами стоит война, со всеми ее ужасами и болью. — О том, что Андрей — военный, я узнала уже спустя долгое время после нашего знакомства и совершенно случайно, — признается его подруга Анастасия Емельянова. — Шла по улице, и рядом со мной резко остановилась тонированная «Газель». Из нее выскочил боец в форме, внутри такие же сидели — здоровые, суровые. А боец ко мне бежит и улыбается. Пригляделась — да это же Андрюша! Точно также случайно через несколько лет узнала, что у него есть много наград и «краповый берет». Увидела его в форме на 9-е Мая и обомлела… Сказала: «Я горжусь, что у меня есть такой друг!», а он засмущался. Такой разносторонний человек не мог не быть душой любой компании. Его ценили друзья — за бесконечные шутки и душевные песни под гитару; с ним любили говорить люди старшего поколения. Андрей много читал и мог поддержать беседу на разные темы. Его просто обожали дети — и он вечно придумывал для них какие-то игры и развлечения. Однажды эта взаимная любовь заставила не на шутку поволноваться его близких. — Как-то на Новый год мы вместе с его другом объезжали знакомых, поздравляли их, — вспоминает Наталья. — Андрей в кафтане Деда Мороза, с белой бородой и в затемненных очках смотрелся, конечно, колоритно. Тогда еще новогодние костюмы были не столь популярны, как сейчас. Люди на улицах аж оборачивались. Остановились у магазинчика — брат пошел что-то докупить. Его долго не было. Ну, мало ли, праздники, очереди. Но когда прошло сорок минут, мы стали переживать, пошли за ним. В магазине оказалось пусто. Ни Андрея, ни продавцов за прилавками. Услышав шум в подсобке, заглянули туда. Оказалось, что одна из сотрудниц магазина в тот день взяла на работу своего сынишку. Увидев Дедушку Мороза, ребенок, как и положено, принялся читать ему стихи и никак не хотел отпускать добродушного старика в неожиданно модных очках. Андрей сам так увлекся ролью Деда Мороза, что забыл, что его ждут, что у него еще множество планов. Когда стихотворный запас мальчишки, наконец-то, иссяк, Андрей накупил ему сладостей и стал прощаться. — Ну, прирожденный актер! — смеялись сотрудники магазина и жали ему руку. Кстати, у крестницы Андрея Даши первые сохранившиеся впечатления о нем именно как о Деде Морозе. — Мне тогда года три — четыре было, — вспоминала Даша. — Андрей был близким другом нашей семьи, между командировками всегда старался к нам заглянуть. Вот после очередного задания приехал — и сразу к нам. Лысый, с бородой. Я — в слезы. А он смеется: «Ты чего? Я ж добрый Дедушка Мороз!» Но я к нему так и не подошла, весь вечер меня успокаивали. После этого случая я его только Бородой и называла. А ведь Андрей и настоящим актером успел побывать… В 2010 году в КарачаевоЧеркесию приехал режиссер Рустам Уразаев, чтобы снимать мини-сериал «Стреляющие горы» про пограничную заставу. В один из дней на площадке появился рослый, статный парень и выдал: «Я служу в спецназе. Я — офицер. Настоящий, боевой, не в запасе! Но я очень хочу сниматься! Могу даже стихи прочитать! Хотите?» И, не дожидаясь ответа от опешившего режиссера, стал громко и выразительно рассказывать отрывок из филатовского «Федота Стрельца, удалого молодца», который он знал наизусть. — Хохотали всей съемочной группой! — вспоминал потом Уразаев. — Но я подумал — здорово же будет его взять! Многие актеры даже в армии не служили и толком с оружием обращаться не умеют. А тут — и талант, и знания! Ленёв давал незаменимые консультации. А еще сыграл эпизодическую роль в четвертой, последней серии «Гор». Когда его не стало, та сцена приобрела особый смысл… — Вы отступаете к ангару, я вас прикрываю. Работаем! — говорит командир своей группе (солдат в зеленой бандане — это как раз Ленёв — Авт.). Но все остаются на местах. — Твою мать, это приказ! — срывается на крик командир. — Слушай, капитан, не время сейчас приказы отдавать! — отвечает один из бойцов. — Мы сюда вместе пришли, вместе отсюда и уйдем. Или останемся здесь… — Здесь никто не останется! — отрезал командир. — Больше никто не умрет. И это приказ, пацаны! — и в этот момент появились спасительные для группы «вертушки». Но то кино. А в жизни Андрей свою долгожданную «вертушку» так и не дождался… «НЕ ЗОВИ, БРАТ, ЗА СОБОЙ…» Уже потом, вспоминая последний год жизни Андрея, родные поняли: были особые знаки, были, но все гнали от себя дурные мысли. Нехорошие предчувствия были и у самого Андрея. За пару дней до роковой спецоперации он выложил в соцсети казацкую песню, где есть строки: «Не зови, брат, за собой, я пока еще живой». А предчувствие близкой смерти появилось еще раньше. В том году Андрей даже не хотел отмечать свой день рождения, хотя обычно всегда шумно и весело праздновал его. — Позвонил мне и сказал: «Я, наверное, в горы поеду…», — говорит Наталья. — Я удивилась — праздник, а он в горы собрался! Он объяснил, что был занят, не успел ничего спланировать, приготовить и что ему даже как-то неудобно звонить ребятам! Я ему говорю: «Так, а мы тебе на что? А ну быстро обзванивай друзей и приглашай к матери в село! Все будет!» И по магазинам побежала. В итоге столько людей было — никогда столько и не собиралось… Вся улица была забита автомобилями, свет в доме горел до поздней ночи, не смолкали песни под гитару. В итоге, обычно сдержанный сосед не выдержал и заглянул к Ленёвым на огонек: «Вы что, Андрюшку женили?» Не женили… Андрей успевал все и везде, он мог все. А вот семьей так и не обзавелся. Хотя торжественно обещал это своим близким. За несколько дней до рокового ранения он позвонил и попросил: «Не разъезжайтесь, я скоро буду, накормлю вас!» Андрей уже в детстве пек пироги, потом научился потрясающе готовить и другие блюда, но делал это редко. — После командировок у него только и хватало сил, что заехать к маме и устроить «рейд» по кастрюлям, — говорит Наталья. — С порога кричал: «А что поесть есть?» А тут — «Кормить буду!» Неожиданно прозвучало. Он привез большой, еще теплый противень с запеченной рыбой. Пока накрывали на стол, общались, зашла речь про личную жизнь. И тут он сказал: «В следующем году — женюсь!» Вот у кого-то традиция под Новый год в баню сходить, а у моего брата была традиция обещать жениться каждый год. Сохранилась пленка, на которой Андрей совершает свое первое восхождение на Эльбрус. Он заметил камеру, повернулся к ней и, тяжело дыша, крикнул: «Мама! Прости меня, я больше так не буду! Вернусь — женюсь!» Наталья еще улыбнулась: «Да где ж ты невесту возьмешь? Разве что, из командировки из Учкекена привезешь!» А он серьезно так: «Обязательно женюсь! Когда все цвести будет!» Когда все цвело, его забирали из морга… Сердце Андрея остановилось 27 июня 2012 года. Он совсем немного не дожил до своего 38-летия. На похоронах Ленёва в его родном селе Дружба, что в пяти километрах от Черкесска, собралось около тысячи человек. Поминальный обед заказали на пятьсот человек. Родственники, друзья, соседи, сослуживцы. Приезжали и те, кто не знал бойца лично. За время, пока через соцсети для него собирали деньги, люди успели подружиться между собой и полюбить Андрея Ленёва как родного. Те же, кто не смог присутствовать на похоронах лично, собирались в своих городах, зажигали свечи и все вместе молились за упокой его души. Приносили с собой конфеты — «коровки» и тянучки, которые Андрей, как ребенок, очень любил. Несколько ирисок, прозванных близкими шутливо «ленёвками», нашли и при разборе вещей, с которыми офицер ушел в свой последний поход. Панихиды прошли на Севере и на Юге России, в центральной полосе, на Урале и далеко за ним. И везде в тот день, по воспоминаниям людей, вместе с ними скорбела природа — небо плакало… А в Черкесске сияло солнце. Андрей жил ярко, и ушел светло. С улыбкой на лице — это все подтвердят. Он погиб на войне, чтобы мы могли жить… Уже после смерти Ленёва мне на глаза попался «Календарь русских побед». В статье про 20 июля (Андрей родился в этот день) рассказывалось про оборону Брестской крепости. Один из защитников цитадели выцарапал на стене легендарную надпись: «Умираю, но не сдаюсь!» Человек, рожденный в такой день, просто не мог быть другим. О нем можно говорить много и долго. Но есть простая фраза, первой написанная в книге пожеланий на выставке фоторабот Ленёва: «Спасибо, что ты был, сынок!» Лучше и не скажешь. Ольга Маркова «Серебряный мальчик» эрзинской земли - Сынок подойди, помоги молоко перелить, - попросила мама. - Да-да, видишь тяжело матери, - строго сказал отец. Бегу на помощь, спотыкаюсь и… открываю глаза. Это был сон, всего лишь сон подумал старший опер Монгун-оол или Башкы, (учитель, так называют буддийских лам) как его здесь прозвали сослуживцы. Приходя в себя, лейтенант милиции, встряхнул головой. Окончательно в действительность его вернули короткие пулеметные очереди. Все еще пытаясь сохранить в памяти ускользающие образы рано ушедших родителей, пулеметчик Чула уже занимал свою позицию. На дворе был разгар лета 1995 года, Наурский район Чеченской республики. Выстрелы закончились также внезапно, как и начались. Вот закавыка - в стране мир, а в отдельном регионе настоящая война, только без линии фронта и возможности вести огонь (только ответный), потому что не знаешь где друг, а где враг. Команда «Отбой!». От щемящих сердце воспоминаний о родителях, Монгун-оол мысленно перенесся к своей семье, как они там, что делают, кто о них заботится? - Эй, Башкы! Что замечтался? – весело спросил, его друг Эдуард Балчий-оол. - Да вот, сына Демирку вспомнил, ему же в школу в этом году, совсем взрослый становится, да и сестренка Долаана, уже десятый заканчивает, - с улыбкой ответил Монгун-оол. Действительно двух этих людей он любил особенной нежной любовью, которой может любить только сирота. Да, сирота. Родители умерли, когда ему было всего 5 лет. У старших сестер были свои семьи, поэтому двух малолетних братишек Монге и Монгуноола пришлось взять на воспитание младшей сестре Марте, ей было всего 20. Один из братишек быстро вырос и ушел в самостоятельную жизнь. А Монгун-оол взрослел, и поскольку разница в возрасте между братом и сестрой была большой, окружающие называли его ее сыном. Так Долана из племянницы стала сестрой. Родной сестрой. Как бы сестра не пыталась растить Монгун-оола сама, но без помощи школы-интерната обойтись не удалось, именно там он научился щедрости, бескорыстию, целеустремленности, отзывчивости и заботе об окружающих. Кстати эту черту характера не раз подчеркивали и сослуживцы и отцы-командиры. В своей первой чеченской командировке, да вообще первой для ОМОНовцев из Тувы, команда из 12 человек распределила между собой обязанности, Монгун-оолу досталась «должность» кассира и снабженца в одном лице. Он, зная привычки каждого бойца, ни разу не прокололся в выборе продуктов питания, всегда умел поднять настроение, кому любимой шоколадкой, а кому банкой с персиками. Вот и когда засобирался в Чечню, первым делом позаботился о близких - всем накупил игрушек, сладостей и подарков, отправил в деревню. - Интересно, понравился Демирке купленный самолетик? – размышлял Монгун-оол. Он не знал, что на другом конце страны сын даже не прикоснулся к подаренным игрушкам. Там, в далекой Туве за него искренне переживали, следя за каждым выпуском новостей. Из воспоминаний Долааны: «Однажды июньским вечером из города приехала родственница с огромной сумкой сладостей и игрушек. Сумка была такой большой, что я немного растерялась – зачем, и кому столько? Оказалось, брат отправил гостинцы для всех детей родни. На улице уже темнело. Когда мы узнали, что Монгун-оол уехал в Чечню, то его сын тут же соскочил и рванул на улицу. А тетя (родная сестра моей мамы) почему-то села у печки и стала тихо плакать. Этот вечер потом я вспоминала не раз. Прошло 17 лет. До сих пор удивляюсь, почему мой маленький племянник Демирка не притронулся к сладостям, машинкам, самолетикам, которые отправил ему отец, а сидел глубоко задумчивый во дворе. Я взяла его за руку, мы вошли в дом и уснули». Монгун-оол успокоенный мыслями о доме, встал и решил немного размяться, подошел к перекладине и несколько десятков раз подтянулся, потом с легкостью соскочил на землю и стал лихо отжиматься. - Ну, ты и зверь, - с завистью отметил наблюдавший за ним ОМОНовец не то из Иркутска, не то из Читы. Их расположение было прямо напротив, и они частенько захаживали в гости, знакомились, общались, пили чай, но Монгун-оол еще не всех запомнил, они хоть и находились здесь почти уже месяц, а ребята из соседнего расположения прибыли совсем недавно. - Да ладно, я ж спортгруппорг подразделения, надо пример подавать, а то скажут, как организовывать спортивно-массовые мероприятия, так ты первый, а как участвовать – в кусты, - ответил Монгун-оол, отряхивая руки от пыли. - Ну, я и смотрю, не пьешь, не куришь и, судя по движениям, или самбист или вольник, подметил «сосед». - Ага, еще и кикбоксер, - рассмеялся Монгун-оол. Только он промолчал, что дома целая стена в дипломах и грамотах за спортивные достижения. Не сказал, что он один из первых бойцов спецподразделений Тувы, кто получил краповый берет. Не в его натуре было хвастовство. Также не рассказывал он, что участвовал в опасных операциях, а однажды при задержании лиц из организованной банды в Тоджинском районе республики пришлось даже прыгать с вертолета на неподготовленную площадку, прямо в тайгу. Тогда он был награжден за это. - Расскажи о себе, так хочется отвлечься от всего этого, - попросил собеседник. - Родился в 62 году в селе Булун-Бажи Эрзинского кожууна. Родители рано умерли, поэтому воспитала сестра. В 80 году поступил в ПТУ, через три года вышел электромонтером линейных сооружений 3 разряда, 4 месяца работал на кызылском узле связи. Потом – армия, Нагорный Карабах, Степанакерт, в 85-ом уже рядовой запаса. Дальше пошел на работу в милицию водителем роты ОВО. Через пять месяцев после этого женился, как сейчас помню этот день - 12 июля 86 года, это был самый счастливый день моей жизни, хотя нет, вру, это был первый счастливый день моей жизни, второй, когда родился сын Демир - 23 сентября 87 года. Жизнь побежала. Учился в милицейских учебных заведениях в Хабаровске и Иркутске. Вот сейчас здесь, ну а потом жизнь покажет… - Да, уж покажет, - согласился не то иркутский, не то читинский ОМОНовец. - Ладно, пойду в душ сполоснусь, - закончил разговор Монгун-оол. Чистоплотность еще одна из черт этого молодого человека. Из воспоминаний Долааны: «Брат любил часто умываться и опрыскиваться одеколоном, при этом хлопал по лицу ладонями. Всегда требовал порядка и чистоты, даже полы мыл с хозяйственным мылом. Очень уважал труд других людей, например, когда он забегал к нам домой, чтобы быстро перекусить, я заставляла снимать его накрепко зашнурованные ботинки. «Только что помыла полы!»– говорила я ему. В этот момент он смотрел на меня совершенно спокойно. Не ругался». После душа Монгун-оол решил позвонить домой, узнать как дела и услышать родные голоса. - Алло, здравствуй, как дела дома? Саяны нет у вас? (супруга) – засыпал вопросами Монгун-оол. Из воспоминаний Долааны: «Как-то раз раздался звонок домашнего телефона. На том конце провода услышала голос брата. Неожиданно защемило в груди. Прежде всего, он спросил, нет ли случайно у нас в гостях его супруги. Ее не оказалось рядом (тогда не было сотовой связи). Я стала радостно кричать в трубку: Как ты? Как ты? Когда приедешь? Все нормально! Скоро приеду, скоро! – с такой же радостью ответил он. Разговор был очень коротким. Именно в этот момент я впервые по-настоящему почувствовала, что люблю своего брата. Ведь до этого я по-детски вредничала и не особо обращала на него внимания». После разговора с сестрой Монгун-оол так живо представил родной дом, что на душе стало нестерпимо и чтобы хоть как-то приблизится к Туве, он зажег артыш (можжевельник), тем более что скоро боевая спецоперация, и он никак не мог оставить сослуживцев без защиты духов предков. Из воспоминаний Долааны: «Он всегда зажигал артыш и окуривал комнаты в квартире. Читал буддийские молитвы. Подносил к моему носу дымящийся можжевельник и говорил: Ну-ка говори: оман, оман, оман… Теперь, я понимаю, что он всю свою родню так очищал от злых духов. Такой древний обычай». О том, что Монгун-оол был очень набожным человеком и хорошо читал мантры подтверждает и его командир, Леонид Панычев. Из воспоминаний командира подразделения: «Монгун-оол был очень религиозен, что сослужило нам службу. Дело не только в том, что это хорошо влияло на моральнопсихологический климат в коллективе, но и помогло нам сблизиться с местными старейшинами, а в дальнейшем и населением для добычи оперативной информации. Вот был случай, нас пригласили к себе старейшины и мы долго общались на тему религии, Монгун-оол рассказывал о буддизме, а они перебирали четки и внимательно слушали о малоизвестной им вере. Также он сравнивал Туву и Кавказ, говорил, что многим природа схожа горы такие же, например, только вот вышки нефтяные в Туве отсутствуют. Мне кажется, что их подкупила простота и не наигранность этого парня, его уверенность, жизненные принципы. А они у него были, вы уж мне поверьте. Он всегда доводил все до логического конца». Из рассказа сына Демира: «Мою дочь зовут Реяна. Был один случай, когда ей было всего полтора годика, она неожиданно для всех сложила свои ладошки и тоненьким голосочком произнесла: Оршээ-оршээ! Что означает обращение к божеству. Мы, конечно, на такое чудо весело рассмеялись. И сделали вывод: девочка пошла в деда. А еще она также как он любит чистоту, всегда старательно моет посуду и подметать полы. Делая при этом важный вид». - Эй, Эдик, Владимир! – позвал товарищей Монгун-оол, - Пойдемте, на рынок, чайку в «Науре» попьем, да и подстричься надо, жарко уж больно. - Действительно, разомнемся хоть, - живо согласились друзья. Путь троицы пролегал через пустошь, заросшую низким и колючим кустарником, среди бойцов такие места называли просто и емко – «зеленка». Солнце стояло в зените, поэтому жара была нестерпимая, ребята решили, что на обратном пути обязательно передохнут в тени шестого поста. К слову сказать, днем этот пост не «работал», только ночью несколько человек и БТР охраняли это укрепление, заняв оборонительные позиции. Выйдя с пустоши и перейдя через дорогу, которую СОБРовцы знали, как свои пять пяльцев, так как раз-два в неделю они контролировали свой участков в 110 км. от Грозного и обратно и от Наура до Моздока, Монгун-оол, Эдуард и Владимир вышли на базарную площадь. В 15-ти тысячном поселке под названием станция «Наурская», где в основном проживали казаки и чеченцы, базарная площадь это сосредоточие всей инфраструктуры и новостная лента одновременно. Здесь же располагалось живописное кафе «Наур», в котором можно было пообедать и выпить вкуснейшего чая, здесь же была парикмахерская в которую в первую очередь и устремилась наша троица. Затем друзья заглянули в кафе попить чая. Немного посидели, в тени деревьев было приятно вспоминать о доме и близких, и лишь некоторые прохожие оглядывались, вслушиваясь в непонятную быструю речь азиатов в форме российских военных, было уже далеко за полдень, поэтому решили поспешить. На обратном пути больше всех шутил Эдуард, парни смеялись: «Быстрей давайте, а то лампочку выключат, а наши в темноте перепутают нас». Дело в том, что одна из особенностей гористой местности – быстрый закат, поэтому многие говорили, такое чувство, что лампочку выключают. Как и решили сначала передохнуть решили на шестом посту. Расположились в тени укрытия, стали обсуждать вечернее меню и, продолжая шутить, не обратили внимание на то, что Монгун-оол отошел в сторону. Было почти пять часов вечера 21 июля 1995 года. Смех прекратился от короткой автоматной очереди… оглядываясь по сторонам Эдуард и Владимир сразу поняли, что рядом нет Башкы, страшная догадка липким змеем вползла в сознание. Выскочив на улицу, в нескольких метрах они нашли тело друга, расстрелянного в упор, подло, с расстояния трех-четырех метров. Монгун-оол Чула даже не успел применить оружие, только вынул из кобуры. Так в 33 года от множественных пулевых сквозных ранений ушел из жизни любимый брат, муж, отец, но в первую очередь настоящий сын своего народа, своей страны – Монгун-оол Алексеевич Чула. По одной из версий следствия этим убийством боевики пытались саботировать российских военных для того, чтобы началась хаотическая перестрелка, в которой должны были погибнуть мирные жители. Также считалось, что СОБРовца убил знакомый ему человек, один из тех, с кем он общался в поселке, поэтому он разрешил подойти стрелявшему на опасно близкое расстояние. Из воспоминаний Долааны: «Похоронили брата на его малой Родине – в селе Эрзин. Буддийские ламы читали молитвы. Было много бойцов, и они говорили: «Он оберегал нас от плохого, очищал артышем. Ушел от нас, забрав все наши грехи». Помню тот самый дым можжевельника. Когда стали прощаться, то с ясного синего неба пошел дождик. Вечером, когда все разошлись по домам, мы с моим племянником снова взялись за руки, вошли в дом и крепко обнявшись, заснули». В памяти Долааны ее брат остался таким, каким она помнит его с юности - красивыйв спецназовском краповом берете. Спустя еще долгое время после похорон, она носила его любимую кожаную куртку, чтобы постоянно чувствовать его дух, его присутствие. Даже писала ему стихи: «Я люблю тебя, милый. Жаль, что поздно уже. Признаюсь тебе в этом только во сне…» Горе вся семья переживала сложно, но держалась достойно. Однако, детство Демира выдалось не простым и вырос он совершенно самостоятельным. Несмотря, на все сопротивления, родственников парень решил идти по стопам своего отца – работать в полиции. Демир, сын Монгун-оола, такой же немногословный, как и отец. По словам родственников, чем старше, тем больше он становится похожим на него. Как две капли воды. Жесты, манера, характер. Тетя - Марта Алексеевна Салчак, также гладит его по голове, как и давно брата Монгун-оола. «Картинка» из прошлого… Ничего не ушло бесследно. Монгун-оол остался в своем сыне. Три года назад возродился в прекрасной девочке – внучке Реяночке, а в 2010 году еще и во внуке – маленьком Ай-Бадыргы. Он теперь живет в своем сыне и внуках, очень похожих на него, в том числе внутренним миром. Монгун-оол в переводе с тувинского значит серебряный мальчик, поэтому его имя не серебряными, а золотыми нитями будет вписано в историю республиканского СОБРа, он, навечно занесен в списки личного состава МВД по РТ, а также его имя увековечено в институте МВД г. Иркутска. А фамилия Чула переводится как свеча, которую ставят в буддийских храмах, так и подвиг нашего земляка навсегда останется в сердцах тувинцев, горя там ровным и гордым пламенем. Рагимат Адамова (Абдурахманова) Хаджалмахинский список или почему сельскую мечеть охраняют вооруженные дружинники. В Интернете появился так называемый «расстрельный список мусульман-салафитов» сел Хаджалмахи и Ташкапур Левашинского района. Фотоизображение списка с 33-мя фамилиями в нем растиражировали пользователи соцсетей, утверждая, что список является именно расстрельным и трое из указанных в нем лиц уже убиты, а многим пришлось покинуть села из-за угрозы их жизни. Но если раньше в подобных листовках, как правило, объяснялось, почему те или иные лица оказались в них, то на этот раз в списке нет никакого сопроводительного текста — только фамилии, имена, отчества и даты рождения людей. Казалось бы, в Дагестане наконец-то начал налаживаться диалог между салафитами и суфиями, и вот, в отдельно взятом населенном пункте разгорается новый конфликт. «НД» попыталось выяснить, действительно ли список является расстрельным и кому выгодно, чтобы дестабилизировалась обстановка в селах, через которые идет дорога к ряду горных районов. За последние месяцы ситуация в селе Хаджалмахи резко накалилась. В ноябре прошлого года был убит имам центральной мечети Гаджи Алиев, затем в феврале на глазах у сына расстрелян участковый села Якуб Алимирзаев, а в марте с промежутком в десять дней убиты трое местных жителей — отец и сын Ахмедовы и Абдулмажид Мажидов. Озвучиваются две причины обострения обстановки в селе. Первая связана со всем известными финансовыми пирамидами, вторая — с экстремизмом. Сами же сельчане больше склоняются ко второй версии и всячески отрицают первую. Через несколько дней после второго убийства в марте этого года кто-то выложил в интернет «расстрельный список». Причем данные последних троих убитых сельчан вписаны в него от руки. Появление этого списка и многочисленные комментарии к нему стали еще больше нагнетать обстановку в селе. Местный джамаат решил взять контроль над Хаджалмахи в свои руки. На прошлой неделе от 1000 до 2000 (разные источники озвучивают разные данные) жителей села собрались в мечети обсудить ситуацию. Пришли к выводу, что над приверженцами радикального течения в исламе возьмут шефство их родственники, поговорят с ними и попытаются убедить не накалять еще больше обстановку в селе. «После этого собрания больше половины указанных в списке людей пришли в мечеть и сказали, что придерживаются именно традиционного ислама, — говорит глава администрации Хаджалмахи Ахмед Омаров. — Некоторые сбрили бороды, а те, кто пожелал уехать, уехали. После этого ситуация стабилизировалась, но нельзя сказать, что все в Хаджалмахи в порядке. Против людей, указанных в списке, многие настроены враждебно, потому что они принесли в село то, чего у нас никогда не было». Комментируя появление самого списка, который прозвали «расстрельным», Омаров первоначально пояснил, что администрации села его предоставила полиция, а чуть позже в разговоре с корреспондентом «НД» на тот же вопрос ответил, что не знает, откуда он появился, и впервые увидел его на собрании в мечети. На первый взгляд обстановка в селах Хаджалмахи и Ташкапур довольна спокойная и ничто не говорит о том, что в них зреет какой-то конфликт и люди в них разделились на два лагеря. Но это только на первый взгляд. В Хаджалмахи сегодня функционируют около 14 мечетей. Центральная расположена в одном из переулков недалеко от въезда в село. После убийства имама мечети было решено, что его место займет не один, а 11 человек, которые будут сменять друг друга на этой должности каждые три месяца. Вход на территорию мечети охраняют несколько вооруженных молодых ребят в гражданском, которые называют себя дружинниками. Каждый въезжающий на территорию мечети, а также входящий, если он вызывает подозрение, тщательно досматривается. Проверяют и нас, хотя не имеют на то никаких прав. Мы не спорим по этому поводу. Во дворе также дежурят около 10-15 молодых ребят, некоторые из них вооружены «Сайгами». На контакт с нами молодые люди шли неохотно. На вопросы, почему они вооружены и зачем охранять мечеть, ответили, что они дружинники и у них есть разрешение на оружие, а мечеть охраняют от «врагов Аллаха». Объяснить ситуацию взялся вышедший к нам из мечети мужчина, который представился старшим отряда. Каждое слово он тщательно взвешивал и старался не сболтнуть лишнего, попутно требуя того же на родном языке и от своих односельчан, пытавшихся отвечать на вопросы. — Был бардак. В связи с тем, что в селе появились приверженцы нетрадиционного ислама, которые стали убивать, — рассказал наш собеседник. — За последнее время произошло 11 убийств, нам никто не помогает. Все село объединилось и сказало, что сами наведут порядок. Если они не хотят с нами жить и дружить, пускай уезжают. Человек 7-8 уже пришли, просили их принять. Иншаллах, все придут. У нас все нормально. Дальше разговор не заладился. — Вы говорите, что все в селе нормально. Вас не смущает, что ваши ребята вооружены? — Нет. Они дружинники. — А разве дружинники имеют право ходить с оружием? — У каждого есть разрешение. — Сколько сегодня в селе приверженцев нетрадиционного ислама? — Неизвестно сколько. — А откуда взялся этот список? — Я не знаю, я его не видел. — Пока в селе мы не увидели ни одного сотрудника полиции. Правоохранительные органы вам чем-нибудь помогают, или вы сами справляетесь? — Как вам удобно? — Как на самом деле есть. — Морально помогают, — ответил один из вооруженных ребят. — Вы лучше у администрации села спросите, — продолжил старший дружины. — Может быть, есть, кто что-то знает, но мы — маленькие люди, мы ничего не знаем, — перебил его другой мужчина из толпы. — Вы сами посмотрите, какие происходят взрывы и убийства. Мы хотим, чтобы здесь был порядок. — А на ваши вопросы мы отвечать не можем, — попытался продолжить начатую фразу наш предыдущий собеседник. — Мы ради Аллаха пришли и хотим защитить свою мечеть и своих братьев по вере… Говорящих с нами снова оборвал осторожный человек из толпы, который посоветовал своим односельчанам на родном языке: «Не надо много слов. Много слов — много ошибок». И обращаясь к нам заявил: «Пресс-конференция окончена». На нашу просьбу подсказать адреса тех, кто оказался в списке, собравшиеся заявили, что не знают, где живут эти люди, и им это незачем. Другие сельчане, к которым мы обращались с этой же просьбой, также наотрез отказались нам помочь, посоветовав обратиться в администрацию села. — У нас в селе ситуация нормальная, — встретил нас в администрации села Хаджалмахи заместитель главы Омар Муртазалиев. — Почему тогда вооруженные люди охраняют мечеть? — Вы их видели? Сегодня тоже стоят? Мы уже им говорили, что не надо ходить с оружием, никто в селе никому не угрожает. — Разве они не вам подчиняются? — Подчиняться-то подчиняются, но раз в селе возникло такое положение, опасаются. Вы же знаете, что в селе произошел ряд убийств. Отряд дружинников был создан по указанию бывшего президента Дагестана. Недавно восьми дружинникам выдали разрешение на гладкоствольное оружие. Сотрудники с ними не ходят, потому что их и так не хватает, они обычно патрулируют ночью, а дружинники — днем. Как можем, стараемся своими силами контролировать ситуацию. Последние убийства в селе, как предполагает Муртазалиев, связаны с проникновением радикализма, а никак не с финансовыми пирамидами. Сколько человек сегодня в селе являются приверженцами радикального течения в исламе, замглавы ответить затруднился и предположил, что примерно столько, сколько указано в списке. О его происхождении выдвинул такую версию: «Этот список кто-то составил произвольно». «Этот список попал к нам из полиции, — поправил его сидевший рядом сотрудник администрации, — указанные в списке люди состоят у них на учете». На нашу просьбу назвать адреса людей из списка Муртазалиев заявил, что не знает, где они живут, и что вряд ли они захотят с нами общаться, а также посоветовал обратиться в полицию: раз они составляли списки, то им известны и адреса. Прекрасно понимая, что чиновник лукавит и не хочет, чтобы мы встречались с этими людьми, попытались обратиться к участковому, но его не оказалось на месте. Едем в Ташкапур. Здесь местные жители, напротив, охотно объяснили нам, где найти дом Магомедовых (двое сыновей Магомедовых — 15 и 18 лет — также в «расстрельном списке»). Дом располагается на окраине села. Мужчины во главе с хозяином дома Рашидом Магомедовым встречают нас на улице. Узнав, кто мы, он сразу заявляет: «Без комментариев. Приносим извинения, без комментариев », но тут же предлагает зайти на чашку чая. Мы не оставляем попыток найти хоть кого-то из списка, чтобы узнать их версию происходящего в селе. Большинство из указанных в нем — молодые люди, поэтому едем в школу, там наверняка знают адреса вчерашних учеников. В беседе с нами директор школы Шарип Джабраилов так же осторожничает, как и другие собеседники. Ответ на каждый вопрос он тщательно обдумывает и соглашается помочь, если только не будет вестись запись разговора. Без диктофона Джабраилов общается охотнее. По его словам, дружинниками, ходящими с оружием наперевес, в Хаджалмахи никого не удивишь. «С ними в селе спокойнее, — объясняет директор. — Из села уезжают те, кто сам более агрессивно настроен или по отношению к кому настроены. Человек, как и зверь, когда его загоняют в угол, все равно на кого-то набросится. А раз в мечети было собрание против тех, кто уехал, то, как вы думаете, на кого они нападут? Имамов у нас теперь много, всех не убьют. Но раз там было собрание, в первую очередь их объектом нападения может стать мечеть. А такие факты в Дагестане уже имели место. Поэтому ее и охраняют. Люди пришли к выводу, что надо совместно решать проблему. Я, например, ко многим из них ходил. Один человек даже обиделся, что его называют ваххабитом. Его сына также считали приверженцем радикального течения, разговаривал и с ним. Отец парня на коленях попросил его либо вернуться к нормальной жизни, либо уехать из села. Сын пообещал жить, как и все сельчане. После этого человек 6-8 пришли в мечеть и сказали, что они не собираются откалываться от большинства. У нас очень тяжелая обстановка, вы даже не представляете себе, насколько. Просто у нас люди сами по себе такие — готовые прощать даже кровников». Но не все в Хаджалмахи готовы прощать. Один из наших собеседников, который не стал называть своего имени, заявил, что готов убить ради того, чтобы сохранить в селе мир: — Пусть лучше дружинники ходят с оружием, чем, проснувшись утром, люди обнаружат у себя во дворе танки. Вы село Гимры знаете? Когда там начались беспорядки, в село ввели войска. Мы такого не хотим. Сами хаджалмахинцы всегда считались немного хулиганистыми, но справедливыми. Село готово простить этих людей, но не всех… — Вы же понимаете, что таким образом проблему не решить? Жестокость порождает жестокость. — Жестоки они, а мы — справедливы. Мы живем по законам шариата. У нас все-таки полушариатское государство, так как все хакимы и большинство жителей ходят молиться в мечеть. Для нас главное, чтобы в селе был порядок. Но эти люди порядка в селе не хотят, им выгодно, чтобы здесь был бардак. Они угрожают и тем, кто хочет вернуться к нормальной жизни. Сегодня мы охраняем и этих людей. Если радикалисты уедут из села, то никто их преследовать не станет». Одного из указанных в списке людей — Гамида Заваева — мы застали дома. По его словам, он никакого отношения к радикально настроенным не имеет. «Это у людей надо спросить, почему моя фамилия оказалась в этом списке, — говорит Заваев. — У меня нормальная позиция, хочу воспитывать свою семью. Я никогда в жизни никому ничего плохого не делал и не собираюсь, и извиняться мне не перед кем. Кто ко мне один шаг делает, я постараюсь сделать два». Поговорить получилось и с участковым. В кабинете оказалось несколько сотрудников. По их словам, полиция к этому списку не имеет никакого отношения. И хотя в нем действительно указаны приверженцы радикального течения в исламе, но утверждать, что он расстрельный, неправильно. В числе людей, указанных в списке, есть и сын главы села, который стоял на учете, так как был задержан за оружие, но вскоре отпущен. Никто никого из этого списка убивать не собирается, убеждает участковый Далгат Рамазанов. По его словам, дружинников вооружила полиция по просьбе администрации села. Никто из сотрудников с ними не патрулирует, и никаких патрулей в вечернее время в селе не бывает, так как полицейских и так не хватает, а на три села — один участковый. В связи с обстановкой нет желающих, поэтому сельчане и дежурят. Конфликт в селе исчерпан, пытается убедить нас Рамазанов, но затрудняется ответить на вопрос, почему так усиленно охраняют мечеть. «Не знаю, по крайней мере, к нам никаких заявлений по этому поводу не поступало, возможно, остерегаются», — говорит он. — А кому выгодно, чтоб в селе были беспорядки? — Не знаю, но есть мнение, что к этому могут быть причастны спецслужбы, — говорит другой сотрудник полиции. — По крайней мере, к двойному убийству. Никто из сельчан не стал бы после убийства сжигать новую «Приору», тем более после скандала с финансовыми пирамидами. Хотя не исключено, что это могла быть и кровная месть. Кто все-таки автор списка, выяснить так и не удалось. Возможно, что напечатан он действительно был в полиции, остальных кто-то приписал потом, а фотографию намеренно разместил в интернете, сопроводив утверждением, что список именно расстрельный. Так легче посеять раздор в селе, где ситуация и так сложная. Но если сегодня хаджалмахинцы не смогут удержать ситуацию под контролем, мы действительно рискуем получить в селе еще одни Гимры. И тогда пострадают не только жители Хаджалмахи, но и других горных районов, кто едет в родные села через хаджалмахинскую дорогу. Существуют еще версия, что шум на религиозной почве выгоден тем, кто хочет отвлечь внимание от ситуации вокруг финансовых пирамид. Тем более что совсем недавно по этому поводу в Москве были задержаны двое хаджалмахинцев. Р.S. Это конечно хорошо, что жители села пытаются урегулировать ситуацию своими силами. Но обстановка в Хаджалмахи сегодня сложная, неоднозначная. И где гарантия, что завтра в других селах главы таким же образом не станут вооружать своих дружинников, и кто знает, для каких целей это будет сделано и не дестабилизирует ли это еще больше обстановку в республике? Именно этого и опасалась общественность, когда в сентябре прошлого года был издан указ о создании дружин. Правда, тогда на прессконференции начальник Управления территориального развития и местного самоуправления президента РД Артур Исрапилов заверял, что, во-первых, вооружать дружинников не станут, во-вторых, дружины не предназначены для борьбы с экстремизмом, это дело полиции. Как видно на конкретном примере, на практике выходит все с точностью до наоборот. Многие до сих пор не понимают круг полномочий дружинников. Поэтому властям стоит еще раз вернуться к вопросам о дружинниках и четко прописать их права и обязанности. Виталий Поздняков «Продолжаем наблюдение» Репортаж оттуда, где никогда не бывает мирного времени Из военного словаря: «Разведывательно-поисковая группа (РПГ) — вид наряда в составе пяти и более пограничников, назначаемый для охраны труднодоступных участков и направлений». Застава «Торгим» в Ингушетии — это место, где канцелярские формулировки превращаются в адский труд. Корреспондент «РР» провел в составе РПГ несколько дней и ощутил на себе все то, что на скупом языке воинской присяги называется «тяготами воинской службы» Боевой расчет, священный для пограничников воинский ритуал, проводится ежедневно в 20.00. Собственно, с этого времени на границе начинаются сутки. Гимн, поднятие государственного флага и постановка задач личному составу отделения. Особое внимание — тревожная группа, состав которой на ночное время разбивают по часам. У пограничников нет имен и нет позывных. Указывая бойцам, кто из них в какое время привлекается в случае объявления тревоги, офицер называет лишь номера, которые здесь присвоены каждому. Для сравнения подойдет переделанная строчка из песни группы «Алиса»: «Люди в камуфляже без лица и глаз…». Выход Возле дежурки у стены в ряд составлены рюкзаки. — Каждый получает по пять магазинов к АК: четыре в подсумки, один на ствол. Пулеметчик берет две двухсотки. Из средств наблюдения — Б-8 (восьмикратный бинокль. — «РР») и «тепляк» (тепловизор. — «РР»). Идете без кинолога, поэтому смотрите под ноги и с тропы не сходите. Радиостанции две, одну — старшему группы. Дежурный, долго там еще батареям заряжаться? Так, выходим строиться… «Приказываю заступить на охрану государственной границы…» Все сказанное после этих слов — боевой приказ, вне зависимости от того, мирное сейчас время или нет, и любое отклонение от его требований — военное преступление. Задача группы — выйти в указанный квадрат и скрытно осуществлять наблюдение за ущельем, через которое в регион наиболее вероятно могут попытаться проникнуть две вооруженные банды террористов. Это не легенда для учений, все всерьез. В прошлом году бойцы спецназа ФСБ ликвидировали в ближайшей деревне Алкун крупную группировку боевиков — 19 человек. Да и сейчас в этой местности действует режим контртеррористической операции (КТО). Маршрут нашей группы оказался одним из самых сложных на всем ингушском участке границы. Насколько тяжел твой рюкзак, понимаешь, едва ступив на узкую пограничную тропу, которая тянется вдоль практически отвесного склона всего в нескольких сантиметрах от обрыва. Внизу бурлят мутные грязные воды Ассы. Чтобы рюкзак не утянул тебя за собой в этот поток, приходится жаться к склону, удерживаясь за выступы руками. Солнце из-за окружающих нас гор еще не показалось, но утренняя прохлада сменяется стремительно накатывающейся жарой. Едва входим в «зеленку», сразу же останавливаемся. — Куртку лучше сними, иначе взопреешь, — советует старший группы. Из нашей РПГ он служит в Ингушетии дольше всех, девять лет. — Леха, идешь первым. Коля, замыкаешь, держи вторую рацию. Ты идешь за мной, — это уже мне. — В сторону с тропы не отходишь, по сторонам головой не крутишь, не отстаешь. Если почувствовал, что ноги забились, лучше сразу скажи, остановимся. Все, двинули. Маршрут Тропа петляет по склонам, уводя нас все дальше в горы. Солнце вошло в силу, даже гигантские деревья не спасают от сорокаградусной жары и страшной духоты. А когда выходим на открытые участки, солнечные лучи беспощадно сжигают кожу лица, пот, щиплющий глаза все сильнее и сильнее, высыхает в момент, стягивая скулы белыми пятнами соли. В поролоновой подкладке рюкзака на спине, кажется, как у верблюда в горбу, сосредоточился недельный запас питья. Во фляге же воды осталось совсем мало, а ручей будет еще нескоро. Подняться нам предстоит на высоту 3000 метров. Крутизна склонов на нашем маршруте достигает шестидесяти градусов. От скорости подъема слегка закладывает уши. С каждым шагом дышишь все чаще, но не от усталости, а из-за разреженного воздуха. Высота, конечно, небольшая, но к ней тоже нужно привыкнуть. Во времена СССР, когда советские военнослужащие охраняли границу в горах Памира, вновь прибывшим на заставы категорически запрещали передвигаться быстро: люди просто теряли сознание, и их приходилось срочно спускать вниз. В начале пути на опасных участках нам помогали натянутые тросы. Дальше их уже нет, и порой, чтобы устоять, приходится хвататься руками за траву. На более ровных участках через эту траву нужно уже прорываться, стараясь не потерять из виду спину впередиидущего и не потеряться самому в высоченных густых зарослях. — Не устал? — улыбаются пограничники на привале, который мы решаем устроить, едва доходим до ручья. — Сегодня мы еще медленно идем. Я тоже улыбаюсь. Это неписаное правило — внешне выражать только позитив, как бы тяжело тебе ни было. Совет знакомых боевых офицеров, служивших в свое время на Кавказе в пограничных спецподразделениях и отдельных группах спецразведки. — Это сейчас рюкзаки можно купить удобные, спальники легкие, снарягу различную. А раньше — здоровенные баулы с тонкими лямками, которые в плечи врезались до боли, бушлаты тяжеленные. Плюс с пайками напряженка была: брали с собой картошку, хлеб, тушенку, крупы — ходили-то на большие сроки. И ничего, ходили. Зимой, правда, было совсем тяжело. — Зимой??? — Ну да. Пробиваешься сквозь сугробы, которые с тебя ростом. Четвертый час подъема. Всю ценность воды понимаешь сразу после слов о том, что пройденный ручей — единственный на этом склоне. Следующий — на противоположной стороне горы, на которую нам нужно взойти. Все это время бойцы группы идут словно машины: ни на минуту не сбавляя скорости и удерживая дистанцию. Кажется, темп их движения задает неведомая сила. — Красота! Как в парке каком-нибудь в Москве, а? Немного осталось. Почти пришли. «Почти пришли» было три часа назад. Пришли В блиндаже находим запас галет и консервов с колбасным фаршем. Ребята из ночевавшей здесь до нас группы оставили несколько бутылок с водой, что оказалось очень кстати. Грузинская территория начинается сразу за массивом Главного Кавказского хребта, пики которого покрыты вечными ледниками и окружены скоплениями облаков. На гребне одной из гор виден слабый тоненький силуэт грузинского пограничного столба. — Спать в блиндаже не стоит: если дождь пойдет, может обвалиться. — А если на улице, то вымокнем зараз все. — Приказано ночевать здесь, — ответ старшего группы по-военному лаконичен. — Так, пончо есть? Вот их, как палатки, и натянем. Ты сейчас заступаешь часовым. — Пограничник берет бинокль, рацию, автомат и уходит на возвышенность. — Леха, с Виталей идете за водой. Остальные — готовим ночлег. Мы забиваем рюкзак бутылками, и я в уме быстро прикидываю, что его вес на обратном пути превысит 50 килограммов. Сперва долго ищем старую тропу к роднику: она, как, собственно, и сами блиндажи, давно заросла. — К тем кустам не иди. Там у нас растяжки стоят, — осекает меня Леха. Склон, по которому мы теперь спускаемся, еще круче. — Может, давай по очереди понесем? Твой рюкзак ведь не легкий, — говорю я, едва мы наполняем бутылки. — Для тебя и так нагрузка большая. Ноги или спину надорвешь, так не встанешь утром. А сегодня ночью еще дозор выставлять. Лягушки и бабочки Я со снайпером группы иду вдоль склона к одному из постов наблюдения, который постом называется лишь условно: это не какое-то инженерное сооружение, а название позиции, с которой просматривается участок периметра. Обо всех установленных вокруг растяжках снайпер знает больше кого бы то ни было: почти каждую ставил он сам. — Осторожно, — он садится, прижимает рукой траву: всего на несколько сантиметров выше поверхности земли тянется тоненькая проволочка. — Не задень. — А мины здесь где? — Везде. Минные поля — давняя проблема горных районов Кавказа. Одни остались еще с 90-х, со времен первой чеченской войны, другие — со второй кампании. Минирование горных участков в Ингушетии велось с одной целью: исключить возможность передвижения в регионе банд боевиков из Грузии, в которой они скрывались от федеральных войск. — Почему тогда здесь нет табличек «Осторожно, мины!»? — Они есть. Там, на гребне. Но подорвешься раньше, чем успеешь до них дойти. На нашей карте границы минных полей обозначены волнистой линией. Этот знак говорит о том, что, во-первых, устанавливали их не вручную, а во-вторых, сегодня эти самые границы весьма условны. — Когда мины, грубо говоря, разбрасывает самолет, есть вероятность, что часть из них не накроет указанный район, а упадет где-то рядом: те же «лепестки» запросто может снести ветром («лепестки» — пластиковая противопехотная фугасная мина с жидким зарядом ПФМ-1, размером с пол-ладони, известная своей жуткой особенностью — отрывать конечность аккурат по обрез обуви. — «РР»). А еще дожди, оползни, лавины — все это приводит к тому, что мы находим мины там, где их раньше и в помине не было. Хуже всего то, что большинство установленных здесь мин не имеет механизма самоуничтожения по прошествии определенного времени. Если верить нашей карте, то перед нами заминированный по обе стороны от тропы район склона. Где теперь реально находятся мины, с уверенностью не скажет никто, поэтому северокавказские пограничники все чаще в состав нарядов включают кинологов со специально обученными собаками. Единственное безопасное место здесь — сама тропа. Сойти с нее или просто оступиться — непростительная, безрассудная оплошность. — Здесь, кажется, в пятом году один наш парнишка подорвался на мине. — Сильно покалечило? — Сразу насмерть. «Лягушка» (осколочная мина ОЗМ-72, которая, прежде чем взорваться, подпрыгивает на высоту 60–80 см. — «РР»). Все, дальше идти нельзя. Меняют нас на посту, когда уже совсем темнеет. Хотите узнать, зачем нам была нужна зимняя одежда летом? Заночуйте в горах. Едва солнце скрывается и на траве появляется роса, легкая прохлада сменяется настоящим дубаком, который напрочь выбивает из памяти дневную жару. Я лежу уже часа три и пытаюсь уснуть. Не получается. От опустившихся на гору то ли облаков, то ли тумана, то ли всего сразу одежда снова становится влажной, а со спальника скопившуюся воду можно сгонять рукой. Встаю и иду греться к костру. Почти вся группа, за исключением часовых, сидит здесь. — У меня видимость двадцать, — раздается в рации старшего группы. — Понял тебя, жди. После доклада в отделение о том, что из-за сильного тумана наблюдение за периметром невозможно, он приказывает дозору возвращаться к месту ночлега. — У меня «шарик», — трещит рация. — Наблюдаю «шарик», — очередной доклад, уже от другого позывного. — Что такое «шарик»? — спрашиваю. — Беспилотник. — Ваш? В смысле пограничный? — У нас их нет. Хотя кто знает… Пост наблюдения Сейчас беспилотник нам очень пригодился бы, ибо нашего восьмикратного бинокля, мягко говоря, недостаточно, а основания для использования более мощных «глаз» у нас появились, и весьма существенные: в нескольких километрах от нас на склоне замечена тропа, которой раньше не было. Она спускается в густой лесной массив, который тянется до дна ущелья. На следующий день тропа становится более отчетливой, и в том, что это именно тропа, а не какая-то особенность местности, сомнений не остается. Конечно, есть вариант, что шли там не люди, а животные: за противоположным гребнем есть водопад, и те же косули вполне могли пройти здесь на водопой. Однако северокавказская граница — не то место, где можно, махнув рукой, сослаться на косуль. — Вот для этого нам и нужен «шарик», — тихо говорит старший группы. Мы вместе с ним и снайпером с утра снова выдвинулись в дозор. — Доложу я в отделение про эту тропу, а мне скажут: «Продолжайте наблюдение!» А тут не наблюдать нужно, а проверять. — Так в чем проблема? — Если пойти, то подорвешься на своих же минах. — А разве вертолеты здесь не работают? — Они летают на четырех тысячах метров. Что с такой высоты можно увидеть? — А потом, чуть какая банда в регионе появилась, нам сразу предъявляют: пограничники проморгали, — включается снайпер. К сожалению, здесь все упирается в деньги. Поэтому мы продолжаем сидеть на склоне и, укрываясь за небольшим скалистым выступом, пытаемся что-то разглядеть. Солнце поднялось высоко, сидеть все это время в плотной брезентовой «горке» (горный костюм. — «РР») — все равно что сидеть в сауне. Обгоревшие кисти рук болят, кожа на лице уже и вовсе на кожу не похожа: почернев и потеряв всякую чувствительность, она больше напоминает натянутую толстую полиэтиленовую пленку. На крае уха волдыри от солнечных ожогов. Чтобы не сгореть еще сильнее (хотя куда уж сильнее), шемагом заматываю лицо, хотя дышать так, конечно, тяжелее. Оставляю небольшую щель для глаз, которые закрываю очками, а на голову натягиваю капюшон. Пацаны тоже упаковываются. Очередной раз материм оптику. В «зеленке», куда спускается тропа, заметили какой-то светлый правильной прямоугольной формы предмет, похожий на плиту. Известно: природа прямых линий, как и правильных окружностей, не создает, а тут вырисовывается четкий прямоугольник. Однотонный. — Дверь какая-то… — говорю я, и дальше все ее так и называют. Докладываем в отделение. Ответ тот же, что и раньше: «Наблюдайте!» Ночью у нас происходит ЧП: тепловизор перестает работать. Батареи проверяли перед выходом — исправны и заряжены. — В него и раньше что-то разглядеть можно было не дальше пары сотен метров. А теперь и этого нет, блин. — Что делать? — спрашиваю. — Сюда бы «сыча». «Сыч» — более мощный и новый тепловизор. За день до нашего выхода его выдали другой разведгруппе, и теперь мы запрашиваем отделение и просим отправить кого-нибудь к нам с этим «тепляком». Старший группы аргументирует запрос тем, что на нашем участке появились неизвестные тропы и контроль периметра здесь может оказаться гораздо важнее, чем на других участках. — Что сказали? — Что-что… Что не могут оставить группу без «тепляка». А мы без него, значит, можем?! Дозор Каким-то образом тепловизор удается починить. Вот только толку от него работающего оказалось не больше, чем от сломанного. — Все горы сплошь белым светятся. За день скальник нагрелся. Четыре часа утра. Мы со снайпером меняем ребят, дежуривших полночи на посту наблюдения. Снайпер специально решил заступить именно под утро. — Если боевики здесь, то днем они не пойдут: понимают, что их заметят. Ночью же идти — самоубийство, обязательно нарвешься на мины. Самое лучшее время для движения — это сумерки. По ущелью дует ледяной, пронизывающий до костей ветер. Пока мы шли до поста наблюдения, выпавшая на густой высокой траве роса насквозь промочила мои берцы, так что слегка трясти от холода меня начинает, едва мы меняем ребят. Парни тоже за ночь продрогли. Впереди их ждет горячий чай и отдых, а нас — 16 часов томительного ожидания и высматривания тех, кто пару дней старательно нахаживал эти подозрительные тропы. — Когда вы уже вылезете? — сам с собой разговаривает снайпер. — Ты так хочешь, чтоб банда здесь реально оказалась? — А ты нет? Ты же за этим сюда приехал. Это твоя работа. А тут — бац! Репортаж с места событий. Уникальный, один такой. Я действительно не прочь снять сцены реальных боестолкновений на границе, хотя прекрасно отдаю себе отчет в том, насколько это опасно. Но снайпер прав, это — моя работа. А обнаружить группу террористов, пересекающих границу, — это работа его. И я понимаю, почему он хочет, чтобы те плохие парни показались бы уже, особенно если об этом постоянно твердят при отдаче приказа на охрану государственной границы. Горы дышат, они постоянно меняются, выдавая тайны, которые еще вчера были скрыты. Мы замечаем, что тропа, о которой мы несколько дней докладываем в отделение, тянется вверх по гребню, ее очертания стали более отчетливыми. Но это ненадолго: когда пригреет солнце, трава поднимется, и тропы практически не будет видно. — Почему ты решил стать пограничником? — чтобы хоть как-то отвлечься от холода и тряски, я, не отрываясь от бинокля, начинаю задавать самые шаблонные вопросы. Другие в голову сейчас просто не приходят. — Знаешь, у меня брат в СОБРе служит. В Чечне воевал… — Ты хотел военного экшна? — Ну да. — А почему тогда во внутренние войска не пошел? Они же в каждой спецоперации участвуют. — А что бы я там делал? На тумбе дневального стоял или плац мел? Не все вэвэшники — спецназовцы, не всех в горячие точки посылают. А на границе по-другому. Здесь движение постоянно. Вот ты хоть понимаешь, что сейчас мы не просто на передовой, а гораздо дальше? — тихо-тихо произносит снайпер, продолжая при этом наблюдать за периметром. — Случись что, нам можно будет рассчитывать только на себя. Помощь с заставы сюда доберется нескоро. Хорошо, если погода позволит и вертушки смогут отработать… В ста метрах посыпались камни… Движение… В прицел… — Косуля! Парнокопытная смотрит на нас с явным интересом, мы на нее — без. Снайпер кладет винтовку. Я переодеваю мокрые носки, поверх наматываю целлофановые пакеты — так кожа не будет дышать, зато теплее — и засовываю ноги обратно в сырые берцы. — Где бы ты пошел, если бы был боевиком? — От того леса, где теряется тропа, спустился бы ниже, к реке. Дальше по камням у самого русла — меньше шансов подорваться. И никуда бы не торопился. Они почему если и пойдут, то только в сумерки? — спрашивает он и тут же сам отвечает: — У них главная задача — выйти к указанному месту. Идти они могут неделю, две, больше. Главное — пройти незамеченными. — Ты сказал «если». Ты не считаешь, что они действительно могут тут пойти? В ответ лишь молчание: снайпер больше не отвлекается, а лишь пристально вглядывается в оптический прицел… Вообще, про участников бандподполья от пограничников можно услышать единственную версию, и она совсем не похожа на романтические журналистские легенды и мифы. Сегодня пытаться самостоятельно перейти границу на ингушском участке глупо хотя бы потому, что сам участок небольшой, а плотность пограничных подразделений на нем значительная. Террористы теперь пополняют свои ряды местными жителями, которые не по лесам бегают, а спокойно живут в родных селах и ждут приказа… И руководят ими вовсе не бородачи в камуфляже, а образованные люди весьма респектабельного вида. Левый документ сегодня можно сделать лучшего качества, чем оригинал. Так что они тоже не пойдут через горы, рискуя своей жизнью, им легче попасть в страну легально через любой международный аэропорт. Вот в Грозном, к примеру, не так давно открыли — очень близко. — Зачем же тогда охранять эту границу? От кого? — я тоже вдруг замечаю, что научился разговаривать сам с собой вслух. — Как зачем? — сам себе отвечает на мой вопрос снайпер. — Потому что это граница. Потому что это приказ. Есть хочешь? На обед банка сгущенки и две пачки галет. Шикуем. Смена — Все, эта — последняя, — старший группы вставляет батарею в радиостанцию. — Если бы приказали остаться здесь, то пришлось бы кого-нибудь отправлять в отделение за новыми, — говорят пограничники. Сегодня нас должна сменить новая РПГ. О новых подозрительных тропах на участке они проинформированы, а потому им должны выдать ТПБ-2 — огромный шестнадцатикилограммовый бинокль. Без учета треноги, которая весит еще семь килограммов. — Пойдем, покажешь, где растяжки стоят, — говорит старший группы, которая прибыла нас менять. Спустя некоторое время выдвигаемся в отделение. Главное — успеть до темноты. В горах темнеет быстро и рано, поэтому движемся без привалов и остановок на отдых. Вряд ли кто с уверенностью скажет, что дается тяжелее — подъем или спуск: если при восхождении забиваются мышцы ног, то при спуске болеть начинают суставы, особенно колени. А если вы где-то слышали, что сегодня по горам бойцы ходят в облегченных берцах, знайте — это ложь: легкая обувь мало того что рвется о скальник, так еще и не может нормально фиксировать голеностоп. Только тяжелые, на толстой подошве горные ботинки. И плевать, что они на мембране и летом в них жарко. Главное — что ноги целые. За то время, что я провел в горах с разведывательно-поисковой группой, я пожалел лишь об одном: что не могу показать лиц этих ребят, не имею права назвать их имена и фамилии. Они ежедневно ходят по краю пропасти, прокладывают свои тропы вдоль заминированных склонов, ночью мокнут и промерзают до костей, а днем сгорают под беспощадными лучами солнца. Они ежедневно рискуют собственной жизнью, не задумываясь о том, насколько разумен отданный им приказ, и считают это проявлением силы, а не слабости. Обычной мужской силы. И даже если командование дало бы им добро на «минуту славы», они бы, скорее всего, отказались сами: слишком дешевая слава, здесь ставки намного выше. Второе бревно, первое, ручей — осталось немного. Крутой спуск. Иду, держась за трос. Еще один опасный участок. Еще… С бревна, лежащего поперек реки, едва не падаю: ноги уже не держат, дрожат настолько, что я готов ползти. До отделения остаются считанные километры. Отдохнуть ребятам не удастся. Едва встанет солнце, одни выйдут на дорогу обозначать условный пост пограничного контроля, где под палящим солнцем простоят до позднего вечера, другие отправятся по различным нарядам, которых на границе 17 видов. Это был только один из них. Олег Ширяев Традиции казачества возвращаются Справка: На территории Краснодарского края находится 170-180 тысяч иностранных граждан. Большинство работает в строительной сфере. Около 16 тысяч задействовано на 57 олимпийских объектах. Мнение: Губернатор Краснодарского края Александр Ткачев: «Миграционный поток в крае растет с каждым годом. Только в 2012-м прибыло более 700 тысяч человек. И большая часть из них – с частными визитами. Но все понимают, что это ширма. Львиная доля мигрантов – граждане Украины, Армении, Узбекистана, Таджикистана – приезжают на Кубань не в гости, а работать. Причем большинство остаются в Краснодаре или Сочи – 75 %! Мы не можем проследить – сколько мигрантов задержалось или осталось в регионе. Силами 160 сотрудников управления ФМС края невозможно обеспечить должный контроль за сотнями тысяч приезжих. Но, тем не менее, никто не снимает с нас ответственности. Ситуация должна быть абсолютно прозрачной. Приезжие не должны болтаться по краю без документов: хочу – работаю, хочу – нет, хочу – подворовываю, закон нарушаю» Мнения 1. Олег Мохов, генеральный директор некоммерческого культурного партнерства WORLD JAZZ, ART & MUSIC (J.A.M.) (работает в России, Украине и Австрии), организатором международного джазового фестиваля GG JAZZ в Краснодаре. «Традиции казачества мне нравятся. У нас даже был вариант попробовать сделать джазовый концерт с Кубанским Казачьим Хором. Самобытность региона Кубань именно в казачестве. Просто некоторые считают это навязыванием со стороны властей. В любом случае расстановка приоритетов должна присутствовать в политической и культурной жизни Кубани». 2. Юрий Петреченков, директор регионального центра Банка Хоум Кредит в Краснодаре (Южный филиал ООО «Хоум Кредит энд Финанс Банк»). «Казачество, как старинное сословие, исторически сложившаяся общность, безусловно имеет право на существование, на возрождение и поддержание собственных традиций. По поводу раздельного обучения в школах, насколько мне известно, есть разные мнения у педагогов, как за, так и против. Лично я считаю, что детям лучше обучаться вместе, чтобы приобретать навыки общения и социализации, но думаю, что каждый родитель должен иметь право выбора». 3. Арсений Фогелев, актер, режиссер, организатор в Краснодаре проекта "Один театр". « К возрождению на Кубани казачьих традиций отношусь по разному, в зависимости от традиций. К разделению школ на девочек и мальчиков: с одной стороны - хорошо: меньше времени на влюбленности, больше на учебу. С другой стороны, как можно представить себе начальные классы для мальчиков где некого за косу дернуть, да и без влюбленностей какая учеба. Может быть, и возродят казачьи традиции Россию, но как-то надо поскромнее. Не вся страна - казаки, есть и другие. Может у них тоже есть какие-нибудь "традиционные" предложения. Надо мыслить не каким-то одним регионом, а всей нашей большой многонациональной страной». Главная функция казачества – защита Отечества. К этому казаков готовили с детства. Как и американские первые переселенцы, казаки принесли на свою землю традиции и культуру, которые уже 200 лет являются основой жизни целого народа. Возрождение казачества началось в начале конце прошлого века, сразу после развала Советского Союза. Первоначально население считало казаков «потешным войском» и не относилось к ним серьезно. Сейчас, спустя 20 лет, казаки стали реальной и влиятельной силой в Краснодарском крае. Вице-губернатор региона – Николай Долуда, казачий генерал – это звание присваивается только Президентом России. Принят федеральный закон о возрождении казачества на Кубани, сам губернатор региона Александр Ткачев неоднократно заявлял о том, что именно казачий уклад жизни должен стать основой развития и процветания региона. В 2012 году в городах и станицах Краснодарского края (население 5 млн человек) казаки стали участвовать в патрулировании улиц, вместе с полицией. Эта мера стала ответом на угрозу роста переселенцев на Кубань «представителей другой культуры». За это казаки получают из местного бюджета зарплату на уровне полицейского, хотя при этом они имеют статус дружинника. В начале 2013 года, подводя итоги работы казачьих патрулей за 2012 год, губернатор Ткачев сказал, что в 2013 году патрули надо вооружить травматическим оружием. Сейчас в России всерьез обсуждается возможность распространения обычаев и уклада жизни казаков на всю страну. Есть мнение, что только этот народ сохранил целостность нации и преемственность поколений, что так важно для развития любого общества. Главные ценности казаков: православие, патриотизм и любовь к родной земле и дому, при всем кажущемся благоразумии, в современной России присутствуют далеко не везде. Население страны в большой своей части разочаровано в действительности, не доверяет власти и скептически относится к идее вернуть России звание великой державы мира. Кроме того, большая часть россиян сохранило в своей ментальности некую историческую память о временах рабства на Руси. Крепостное право отменили лишь в 1861 году, а уже в 1917 началась Советская власть, положение народа при которой также напоминало неволю. Казаки при царской власти в России никогда не были рабами. Они владели землями, оружием и были свободны от гнета помещиков. Именно здесь на Кубани и на Дону в период Гражданской войны 1918-1922 годы разгорались самые ожесточенные сражения. Казаки вынашивали идею создания своего государства, отдельного от России, основанного на частном землевладении и демократических основах управления. Даже Советская власть не отбила у казаков любви к самостоятельности в решениях и независимости. Сейчас в России уже много лет идет поиск национальной идеи, которая объединит народ. Пока не нашли. Однако единство казачества, его ценности и уверенность в великом будущем России находят симпатию у высшего руководства России. Президент Путин подтвердил это еще раз на открытии в 2012 году Кубанского казачьего кадетского корпуса – среднеобразовательного учебного заведения для мальчиков (школа) с углубленным изучением обычаев казаков, физической подготовкой и владением оружием. Вице-губернатор Краснодарского края, генерал казачьих войск, атаман Николай Долуда рассказал о сегодняшнем положении дел в Кубанском казачьем войске. - Какова численность Кубанского Казачьего войска? Численность войска – это не статистика, - это наш авторитет. Если люди вступают в ряды ККВ, значит, они видят наши реальные дела, нам доверяют. Сегодня в один ряд с нами нельзя поставить ни одно казачье войско страны. В наших рядах вместе с членами семей состоит около 150 тысяч человек, 43648 взяли на себя обязанности по несению государственной и иной службы. Только за год войско выросло на 509 человек, я имею в виду казаков, занятых в госслужбе. А за пять лет – на 11648 человек. Кто считается членом Кубанского казачьего войска? В ряды ККВ вливаются не только казаки по крови, но и те, кто духом казак, кто готов Родине послужить, заниматься воспитанием подрастающего поколения. Каждый претендент получает рекомендацию от двух казаков, проходит испытательный срок три месяца. Только после этого дает клятву верности казачеству и православной вере и вступает в войско. Но истинным членом общества становится только тот, кто изо дня в день приносит пользу обществу, кто помогает людям. - Обязательно ли казаку быть членом кубанского казачьего войска? - Здесь каждый решает сам. Мы же не партия. Мы – войско. Лично мое мнение – да, должен. Именно так сохраняется казачий дух, преемственность поколений, традиций. Именно поэтому кубанское войско называется казачьим. - Как вы относитесь к идее возрождения казачьих традиций в станицах, когда, к примеру, виновных в плохом поведении секут плетью на центральной площади? - А традиции в станицах и так живут. Почему, когда речь идет о казачьих традициях, все подразумевают именно плеть? Да, вновь избранного атамана секут. Это элемент традиции. Так старики поучают атамана, чтобы тот, прежде чем применить власть, на себе ощутил тяжесть последствий. В прошлом году у нас был вопиющий случай. Возвращались казаки из Москвы, где участвовали в стоянии по защите православной веры, когда в храме Христа Спасителя несколько девиц устроили панк-молебен (ред – пусси райт), один из казаков, выпив лишнего, прямо в вагоне поезда позволил себе поведение, недостойное звания казака. Его высекли. Мы даже дали эту информацию на телеканал. Иногда человека в чувство можно привести только таким образом. Но я не считаю, что порка должна прочно войти в нашу повседневную жизнь. Это крайняя мера, нацеленная на всеобщее порицание. Она имеет мощный воспитательный рычаг. Но истинного казака отличает умение держать себя в руках в любой ситуации. И истинный казак не позволит себе действий, поступков, помыслов, оскорбляющих память предков, и накладывающих тень на все казачество. У нас существует множество добрых традиций, которые живут и сейчас: почитание старших, трудолюбие, патриотизм, готовность защищать родную землю, семейные ценности – те принципы, по которым должно строиться современное общество. И вот тогда когда каждый начнет ими руководствоваться в любой ситуации, у нас не возникнет поводов сечь плетью. - Какие традиции и обычаи надо обязательно восстановить в станицах и городах Кубани? - Самобытная культура наших предков начала складываться еще на этапе переселения черноморских казаков на Кубань. Она вобрала в себя традиции материальной и духовной жизни многих народов, в том числе и горских, живущих по соседству. Основополагающая функция казачества – защита Отечества. К этому казаков готовили с детства. Сегодня традиция несения службы перенесена и в современное Кубанское казачье войско. В городах и станицах края, а также республиках Адыгея и КарачаевоЧеркессия, результативно работают дружины по охране границы, общественного порядка, защите леса, борьбе с наркотиками и наркоманией, аварийно-спасательные формирования. Но главными хранителями культуры во все времена оставалась семья. Без нее, без воспитания детей, согласно жизненным устоям, не было бы сейчас того богатого наследия, какое есть у нас. Поэтому во главу угла мы ставим сохранение семейных ценностей, патриотическое воспитание, образование – это тот базис, из которого по кирпичикам складывается здоровое современное общество. А общество – оплот государства, его прочный фундамент. Казачьи семьи всегда отличались нерушимостью уз, как правило, были многодетными, трудолюбивыми и воспитывали детей морально и нравственно здоровыми, физически крепкими. Это то, чего почти нет в условиях современной России. Разводы были крайне редким явлением, а сквернословие совершенно недопустимым. Сегодня мы пропагандируем крепкие семьи, где, как и у предков, почитается отец и мать, дедушки и бабушки, уважается их мудрость и жизненный опыт. Толька такая семья может противостоять тому негативу, который льется с телеэкранов. Я понимаю, что полностью оградить современную молодежь от телевизора и Интернета невозможно. Но родители собственным примером должны привить детям чувство патриотизма, трудолюбия, этнического самосознания, совестливости, послушания, справедливости, нравственности. И, конечно, должно быть стремление из девочки вырастить девочку, а из мальчика – мальчика. В казачке с детства развивали хозяйственность, терпение, трудолюбие и отзывчивость. Их учили шить, вышивать, вязать. С особой заботой они нянчили младших братьев и сестер. Так прививалась роль и место женщины-казачки в семье. Не зря говорили: какова жена, таков и дом. Рождение мальчика в казачьих семьях было особым праздником. Маленького казачонка с детства растили солдатом. А когда у него прорезались первые зубки, отец сажал его на коня. До 7 лет мальчики жили на женской половине куреня. Но отец и дед не позволяли женщинам баловать мальца. В этом же возрасте он шел на первую свою исповедь, то есть начинал нести ответственность перед Богом за свои поступки. После 7 лет воспитанием мальчиков занимались исключительно мужчины. Сыновей и внуков обучали трудовым навыкам, выживанию в опасных условиях, стойкости и выносливости. По достижению 18 лет каждый казак принимал военную присягу и был обязан посещать строевые занятия. В 21 год он поступал на 4-х летнюю срочную службу, по завершению которой его приписывали к полку. Вот такую систему воспитания мы культивируем в казачьей среде, потому как считаем ее единственно правильной. И если ее возьмут за основу в каждой кубанской семье у нас не будет понятия «потерянного» поколения. Мы не столкнемся ни с наркоманией, ни с алкоголизмом, молодеющим год от года, ни с жестокостью, за пропаганду которой выступают многие СМИ. - Какие регионы России уже перенимали опыт возрождения казачьих традиций? - В Российской Федерации 11 реестровых казачьих войск из них десять: Кубанское, Всевеликое войско Донское, Терское, Волжское, Енисейское, Забайкальское, Иркутское, Оренбургское, Сибирское, Уссурийское – это так называемые исторические войска. Центральные области нашей страны не являются традиционными местами проживания казачества, однако в силу различных обстоятельств: репрессий, миграционных процессов сегодня в регионе проживают тысячи потомков казаков. Процесс образования Центрального казачьего войска начался с 1994 года. И только в октябре 2010 года войско внесено в государственный реестр казачьих обществ РФ. Реестр – это список, определяющий функции и обязанности казаков. Реестровым казакам, то есть взявшим на себя обязательства по несению госслужбы, даются некоторые привилегии — иметь чины, носить погоны, нагайку, шашку и кинжал, как элементы формы. Чины до подъесаула присваивает войсковой атаман, от есаула - полпред президента, чин казачьего генерала - сам президент Российской Федерации. - Сейчас в Краснодарский край на ПМЖ переезжает много граждан РФ из других регионов страны. Как вы оцените риски неприятия ими казачьих традиций? - Кубанское казачье войско осуществляет свою деятельность в рамках федерального и краевого законодательств, а также Конституции РФ. Мы рады всем, кто приезжает на нашу гостеприимную землю, и не собираемся ограничивать граждан в их правах по каким бы то ни было признакам. На протяжении веков казаки мирно сосуществовали с различными национальностями и культурами. Сегодня каждый выбирает для себя: принимать казачьи традиции или нет. Но уважать их должен каждый. Потому, что все, кто приезжает в другой регион, должен считаться и с местными традициями, и верой, и жизненным укладом, только тогда будет порядок и не будет острых углов. - Как вы оцените угрозу со стороны мигрантов из республик Кавказа? Губернатор А.Н.Ткачев не скрывает, что усиление позиций казачества связано в том числе и с желанием защитить Кубанскую землю от нашествия представителей другой религии и культуры? - Лично я никакой угрозы со стороны мигрантов из республик Кавказа не вижу. Наши предки веками выстраивали прочные добрососедские связи, куначество. Кубань привыкла жить в условиях толерантности, поэтому не перестает быть гостеприимной и хлебосольной. Наши предки боролись не с народами и культурами, а с набегами в целях разграбления станиц и порабощения их населения. По такому же принципу живем и мы. Если нет угрозы безопасности нашей страны, то о каком нашествии может идти речь? Да, мы охраняем общественный порядок, границы, боремся с незаконной миграцией, но я хочу, чтобы все понимали разницу между теми, кто сменил место жительства, и теми, кто преступил закон. - Каким вы видите развитие казачьих общин в Краснодарском крае в ближайшие годы? - Меньше года осталось до зимней Олимпиады, которая пройдет в Сочи. По ее организации будут судить о России в целом. И сегодня на Кубанское казачье войско возложена огромная ответственность – стать лицом белой Олимпиады, ее брендом. Каждый приезжающий: будь то спортсмен, или турист должен видеть, что находится на казачьей земле, должен почувствовать неповторимый колорит, радушие, особую культуру и менталитет и уехать с позитивными эмоциями, сломать сложившийся стереотип о стране «медведей». Охрана общественного порядка на олимпийских объектах – сегодня задача номер один. На Красной Поляне полицейские патрули усилили казаками. Так будет и во время проведения игр. Почетный караул Кубанского казачьего войска будет главным участником всех церемоний открытия, закрытия и награждения, а также культурных мероприятиях тестовых соревнований, которые проводятся в Красной Поляне. В июле 2008 года Президент России утвердил Концепцию госполитики в отношении российского казачества. Принято решение о разработке Стратегии развития российского казачества до 2020 года. Стратегия содержит 12 основных задач: это и совершенствование нормативных правовых актов, организация государственной и иной службы, развитие сети образовательных учреждений всех типов и видов, реализующих образовательные программы с использованием «казачьего компонента», развитие самобытной казачьей культуры… - Какие главные этапы реализации стратегии развития казачества? Три этапа: первый с 2012 по 2014 годы. Он предусматривает обновление законов в отношении российского казачества, заключение договоров по несению государственной и иной службы между органами исполнительной власти и казачьими обществами, единый подход по финансированию государственной и иной службы на федеральном уровне. В период второго этапа - с 2015 по 2018 годы предполагается, что комплектация воинских частей членами казачьих обществ должна быть доведена до 30 %. Появятся новые региональные и муниципальные целевые программы поддержки становления и развития российского казачества, а «казачий компонент» будет учитываться в действующих государственных, федеральных, ведомственных, региональных и муниципальных целевых программах. С 2018 по 2020 годы должна будет завершена процедура внесения казачьих обществ в госреестр. К 2020 году свыше 35 % членов казачьих обществ будут нести государственную или иную службу российского казачества. Укомплектованность воинских частей, подлежащих комплектованию членами войсковых казачьих обществ, будет составлять уже 50%. - Опишите ваше представление о том, какой статус, положение, влияние на общественную и политическую жизнь должны иметь казаки в 2015 году? В 2030 году? - С возрождением казачества начался новый отсчет его истории. Дальнейшее развитие Кубанского казачьего войска я вижу не просто в продолжении традиций, а в пробуждении казачьего самосознания, самоопределения. Когда поймем, что мы – народ, соблюдение обычаев, устоев предков обретут законный смысл. Потому как это станет частью нашей жизни, нашей культуры без которой дальнейшее движение вперед невозможно. Если со взрослыми казаками все предельно ясно, надо только разбудить их казачье «я», то с юными куда сложнее. Они дальше от корней. Традиции, главные жизненные ценности прививать надо с нуля. Основной и предельно простой способ – детские творческие коллективы. Где не только поют и вышивают, а где соблюдаются традиции, разыгрываются обряды, изучается история и православные праздники. Здесь растет совершенно иное поколение. С другим мировоззрением, отношением к «законам» улицы. Сейчас в Кубанском казачьем войске работают 38 детских творческих коллективов. Мы активно развиваем три основных направления: фольклор, декоративно-прикладное искусство и танцы. Еще один момент – совершенствование системы казачьего образования, которая должна включать: детский сад, школу, кадетский корпус, ВУЗ, армию. Это пять шагов к воспитанию настоящего казака: грамотного, морально устойчивого, физически крепкого, целеустремленного, трудолюбивого – те качества, которые сделают молодого человека конкурентноспособным при приеме на работу, который передаст основу, заложенную в него в детстве уже своим детям. Это преемственность поколений, это будущие атаманы, руководители, патриоты. В идеале, такую систему воспитания нужно внедрять по всей стране. Не потому, что мы хотим, чтобы у нас было 140 миллионов казаков, а потому, что это единственная, на мой взгляд, реальная программа по оздоровлению общества, погрязшего в алчности, жестокости и корысти. Но эта работа – не на одно поколение. И чем раньше мы начнем, тем больше у нас шансов спасти Россию. - Самый страшный позор для казака в мирное время? - Уронить свою честь, осквернить память предков недостойным поведением, струсить, преступить закон, предать веру, Отечество, близких. Как воспитывают казаков и казачек: Система казачьего образования в решении вопросов воспитания нового поколения стала для казаков задачей номер один. По словам Атамана Кубанского казачьего войска Николая Долуды, казаки одни из первых еще в начале девяностых годов прошлого столетия, когда произошло смещение основополагающих ценностей, с которыми население страны жило десятилетиями, взялись уберечь наследие предков, вложив его в новую систему казачьего образования. Оно предусматривает не только получение знаний, но и формирование казачьего самосознания через изучение истории, традиций и культуры казаков. С того дня как на Кубани появился первый казачий класс, кадетский корпус школа разделила с семьей обязанности по воспитанию детей. Сейчас в Кубанском казачьем войске, в том числе на территории Адыгеи и КарачаевоЧеркессии, 1600 казачьих классов, где около 33 тысяч мальчишек и девчонок, открыто 22 казачьих школы, шесть казачьих кадетских корпусов. «Казачат должно быть видно и не только по форме одежды, которая, несомненно, дисциплинирует и настраивает на учебу. Наши дети должны быть самыми дисциплинированными, самыми грамотными, они должны стать связывающим звеном прошлого, настоящего и будущего, должны впитать сами и передать традиции, культуру предков своим детям и внукам. Вот тогда наша задача будет выполнена. Вот тогда можно будет говорить и о несении государственной службы, и воинских обязанностях», - говорит Николай Долуда. Немного по-иному образование выстраивается в казачьих кадетских корпусах. Здесь учатся только мальчишки – будущие атаманы. Потому что задачи более конкретные - не только погрузить в казачью среду, а ребята изучают также историю, традиции, но и подготовить их к службе в армии. Кадеты очень серьезно занимаются спортом. В войске ставка сделана на единоборства и борьбу. Не только в кадетских корпусах. В казачьих отделах для детей и взрослых есть военно-спортивные клубы, тренеров отбирает войско, контролирует их работу. В перспективе есть задумка создать лицей для девочек – будущих хозяек, жен, матерей. Но где он будет, сколько казачек там будет учиться говорить пока рано. Это проект, над которым предстоит серьезно работать История переселения казаков: Л.Д. Федосеева, кандидат исторических наук, доцент кафедры Отечественной истории Адыгейского государственного университета (www.slavakubani.ru). По окончании русско-турецкой войны 1768–1774 гг. был заключен КючукКайнарджийский договор, по которому Россия получала выход к Черному морю, и восстанавливались ее права на Азов. В декабре 1776 г. Императрица Екатерина II решает создать прочную линию укреплений по р. Кубань. В 1777 г. туда был послан А.В. Суворов. За короткий срок была создана целая сеть крепостей, под прикрытием которых жители Прикубанья вели торговлю лошадьми, скотом, маслом и другим товаром. Указом от 28 февраля 1792 г. российское правительство приняло под протекторат народы Северного Кавказа. В повестку дня встали вопросы укрепления новой границы по р. Кубань и освоения присоединенных территорий. В связи с этим Екатерина II приняла решение о переселении на правобережье Кубани Черноморского казачьего войска, сформированного в 1787 г. из казаков Запорожской Сечи, прекратившей свое существование в 1775 г. После официального утверждения Черноморского казачьего войска Екатерина II поручила в 1788 г. Г.А. Потемкину решить вопрос о войсковой территории по собственному усмотрению, но с учетом желаний казаков, хотевших поселиться в «Керченском куту или на Тамани» . Тамань в те времена была совершенно заброшенным местом. На эту территорию никто не претендовал. Главной причиной переселения казаков была необходимость охранять новую государственную границу Российской империи от воинственных местных народов. Перечисленные причины подкреплялись тем, что черноморцы, в свою очередь, имели неустойчивый статус на Буге и Днестре. Екатерина II удовлетворила требования казаков двумя грамотами от 30 июня и 1 июля 1792 года. «…Мы потому, желая воздать заслугам войска черноморского, утверждением всегдашнего его благосостояния и доставлением способных к благополучному пребыванию всемилостливейше пожаловали оному в вечное владение состоящий в области Таврической остров Фанагория со всей землею, лежащей на правой стороне р. Кубани от устья ее к Усть-Лабинскому редуту, так, чтобы с одной стороны р. Кубань, а с другой же – Азовское море до Ейского городка служили границей войсковой земли» Общая площадь пожалованных земель составила 30691 квадратную версту. Екатерина II также даровала казакам право свободной торговли вином, войсковое знамя и различные регалии. В то же время екатерининская грамота ограничивала часть традиционных казачьих свобод, подчиняя войско российской государственной системе. Состояние местности, куда предстояло переселяться, соответствовало хозяйственному укладу и занятиям бывших запорожцев.