Демина Н.А., Тайна, которая в Вас самих

Н.А.ДЕМИНА
ТАЙНА,
КОТОРАЯ В ВАС
САМИХ
Документальные материалы
о памяти прошлых
жизней
Владимир
“Покрова”
1998
3
Одним из самых больших препятствий в изучении нового предмета является его терминология, то есть совокупность терминов,
используемых для описания тех вопросов, с которыми этот предмет имеет дело. Понять и передать содержание предмета невозможно без предварительного введения в него обозначений, имеющих точный, определенный смысл (196).
При чтении этой книги будьте совершенно уверены в том, что Вы не пропустили ни одного слова, значение которого не вполне
поняли. Если материал становится запутанным или Вы не можете понять его смысл, ранее в тексте найдется слово, которое Вы не
поняли. Не идите дальше, а вернитесь к тому месту в тексте, где Вы запутались, найдите непонятое слово и узнайте, что оно означает
(127).
Словарь в конце книги и система сносок служат для того, чтобы облегчить читателю задачу определения значений слов в процессе чтения. Наиболее трудные или специальные термины в тексте данной книги даются в сносках внизу страницы при первом их
появлении в тексте. Все слова, определенные в сносках, собраны в словаре в конце книги. Сноски пронумерованы в порядке последовательности их появления в главе. Определения терминов дианетики и саентологии, вынесенные в сноски, разработаны Л.Роном
Хаббардом.
4
ПРЕДСТАВЛЯЕМ АВТОРА
Автор книги "Тайна, которая в Вас самих" - Демина Наталья Александровна, врач, окончила в 1970 г. 2-й Московский государственный медицинский институт им. Н.И.Пирогова, кандидат медицинских наук, специалист в области медицинской генетики*1,
эндокринологической*2 онкологии*3, медицинской психологии*4,5 и психотерапии*6.
Работая ведущим специалистом аппарата президиума Академии медицинских наук СССР, Н.А.Демина начала изучать нетрадиционные для официальной медицины методы отечественных и зарубежных целителей, современные методы психотерапии, такие как
техники свободного дыхания*7 (ребёфинг*8, голотропная терапия*9), телесно-ориентированная терапия, реинкарнационная*10 терапия. Закончив цикл повышения квалификации на кафедре психотерапии Центрального института усовершенствования врачей Минздрава СССР, стала работать групповым психотерапевтом, проводила тренинги и циклы лекций в различных городах России. Участвовала в Первом советско-американском семинаре по гуманистической психологии*11, международных конференциях по методам
свободного дыхания.
В настоящее время является профессиональным одитором*12, к 2006 году провела около 5000 часов одитинга (так называется
метод терапии в дианетике*13), получила сама более 1000 часов. Неоднократно получала звание лучшего внештатного одитора г.
Москвы и СНГ. Читает лекции по Дианетике, проводит семинары по быстрым методам помощи себе и другим, по работе с персоналом. Участие в телевизионной программе "Третий глаз" в августе 1995 г. с руководителем Московского центра дианетики Владимиром Куропятником вызвало огромный интерес у зрителей.
В книге впервые в нашей стране представлены документальные материалы процессов дианетического одитинга, полученные в
работе с пациентами, которые вспоминают во всех подробностях свое пребывание в "других жизнях" в различные временные периоды нашей истории.
БЛАГОДАРНОСТЬ
Я выражаю свою искреннюю благодарность руководителям и всем сотрудникам Московского центра дианетики, Гуманитарного
центра Хаббарда*14, Гуманитарной службы детоксикации*15 за их самоотверженную деятельность по распространению современной
науки душевного здоровья дианетики и смежных с ней дисциплин, разработанных современным философом, ученым, религиозным
деятелем и широчайшей души человеком Лафайетом Роном Хаббардом, за внедрение в жизнь разработанных им методов психического и физического здоровья.
Я хочу выразить свою глубокую признательность моему другу напарнику-одитору Валентине Никандровой, которая всегда была
рядом в процессах*16, в поисках истины, своим участием в обсуждении вопросов, затронутых в книге, помогала и поддерживала
меня. Искренне поздравляю ее с успехами и получением звания лучшего внештатного одитора г. Москвы за 1997 г.
_________
Генетика (греч. genesis - происхождение), наука о законах наследственности и изменчивости организма и методах управления ими.
Эндокринология (греч. endon - внутри, krino - отделяю и logos - слово, учение), наука, изучающая строение и функции желез внутренней
секреции, продукты их жизнедеятельности - гормоны, а также заболевания, связанные с нарушением функций этих желез.
*3 Онкология (греч. onkos - опухоль и logos - слово, учение), медико-биологическая наука, изучающая теоретические, экспериментальные и
клинические аспекты процесса превращения нормальных клеток и тканей в опухолевые и разрабатывающая методы распознавания опухолей, лечения и профилактики их возникновения.
*4 Психология (греч. psyche - душа и logos - учение, слово), наука о психическом отражении действительности в процессе деятельности человека и поведения животных. Основная тема психологической мысли античности и Средних веков - проблема души. Термин появился впервые в XVIII
в. в работах немецкого философа Христиана Вольфа. К началу XX столетия изучение души было заменено изучением сознания и процессов мышления.
*5 Психология медицинская, система лечебных воздействий на психику и через психику на организм больного медицинскими методами.
*6 Психотерапия, лечение нарушенного поведения с помощью психологических приемов (исключая лечение медицинское, которое осуществляет врач). Каждому направлению в П. свойственен особый подход к лечению.
*7 Свободное дыхание (психол.), совокупность ряда теорий, концепций, умозрительных моделей, процессов и навыков, использование которых
позволяет человеку поддерживать целостность своей жизни. Термин был введен Сергеем Всехсвятским в 1989 г. как нейтральное объединяющее
название для различных методов работы со связным осознанным дыханием, таких как ребёфинг, вайвейшн, голотропная терапия и другие. Теоретические и концептуальные схемы, популярные в С. Д., построены на базе голотропной научной парадигмы.
*8 Ребёфинг (англ. rebirthing - возрождение, духовное воскресение), психотехника, состоящая из нескольких видов непрерывного дыхания. Разрабатывалась для снятия последствий стрессов, прежде всего родового. Создана Леонардом Орром в 1974 г.
*9 Голотропная терапия (психол.) (г(х)олотропное дыхание, пневмосинтез, пневмокатарсис) (греч. holos - целостность, tropos - ведущий к:
"дыхание, ведущее к целостности"), система, основанная на сочетании очень глубокого и интенсивного дыхания, громкой, специально подобранной
музыки и приемов работы с напряжением в теле. Техника создана Станиславом Грофом в нач. 70-х гг. Теоретическая база Г. Т. - трансперсональная
психология.
*10 Реинкарнация (лат. re - снова и incarnatio - воплощение), буквально означает "принятие плоти вновь", то есть обретение нового тела.
*11 Гуманистическая психология, направление в западной (преимущественно американской) психологии, признающее своим главным предметом личность как уникальную целостную систему, которая представляет не нечто заранее данное, а "открытую возможность" самоактуализации,
присущую только человеку.
*12 Одитор (англ. auditor) (дианет.), практик, обученный дианетическим или саентологическим методам, то есть "человек, который слушает".
*13 Дианетика (греч. dia - посредством, через и nous - душа, разум: "посредством разума"), методика духовного исцеления, наиболее действенное учение о разуме. Более развернутое понимание этого слова - "то, как разум влияет на тело". Это метод управления энергией, из которой состоит
жизнь, в целях повышения эффективности организма и духовной деятельности человека.
*14 Хаббард Лафайет Рон (1911-1986), американский ученый, философ, писатель, общественный деятель, основоположник прикладной религиозной философии - саентологии, а также дианетики - технологии духовного исцеления.
*15 Детоксикация, разработанный Л.Р.Хаббардом метод выведения из организма отложений токсичных и радиоактивных веществ.
*16 Процесс (саентол.), набор вопросов или команд, обращенных одитором к пациенту с целью помочь ему узнать нечто новое о себе, о жизни и
улучшить свое состояние.
*1
*2
5
Более всего я благодарна своим пациентам, которые доверились мне как терапевту и одитору и позволили столь интимные вопросы вынести на обсуждение широкой общественности. Надеюсь, что эта книга будет достойна того доверия, которое они мне
оказали. Постоянным углублением и переосмыслением своих знаний я обязана любознательности и заинтересованности слушателей
и участников моих лекций, семинаров, тренингов, за что им всем очень признательна.
Я благодарю своего друга и помощника Ольгу Липанову за техническую помощь и за ту меру надежности, обеспечивая которую, она давала мне надежду на скорейшее осуществление замысла, и Веру Парфенову, первого читателя, высокая оценка которой
моего труда дала новый импульс для творчества.
Пользуюсь случаем поблагодарить своих учителей - директора Эндокринологического научного центра Российской академии
медицинских наук, академика РАМН Ивана Ивановича Дедова, привившего мне любовь к методичной научной работе и работе с
литературой; Сергея Всехсвятского, координатора Международной ассоциации свободного дыхания, обучавшего нас современным
психотехникам*17, направлявшего наш интерес к глубинным тайнам подсознания *18; директора Института трансперсональной*19
психотерапии Владимира Майкова, который являлся живым примером истинного психотерапевта, проницательного, участливого и
тонко чувствующего человека; Владимира Волкова, ведущего тренинги по техникам свободного дыхания, своим участием и поддержкой оказывающего неоценимую помощь в становлении наших убеждений.
Выражаю искреннюю благодарность тренерам по ребефингу Веронике Казарновской и Людмиле Киселевой, предоставившим
возможность впервые побывать в мире прекрасных грез и реалий на их тренингах. Особенно благодарна Людмиле за плодотворное
партнерство в нашей совместной работе.
Я благодарна своим тренерам по хатха-йоге Льву Тетерникову и Владимиру Кононову, которые ввели нас в мир духовных практик Востока.
Благодарю руководителя Центра клинической психотерапии, доцента кафедры психотерапии Российской медицинской академии
постдипломного образования Министерства здравоохранения и медицинской промышленности Александра Соломоновича Слуцкого, который, будучи в то время главным психотерапевтом г. Москвы, не разделяя нашего интереса к вопросам философскорелигиозного плана, считал, что ничего нельзя запрещать, и позволял экспериментировать и проводить в жизнь то, что мы считали
верным.
Выражаю свою признательность за помощь в издании и распространении книги Олегу Орлову и Павлу Яковлеву, а также сотрудникам издательства "Покрова", обеспечившим выход книги в жизнь, за живое и деятельное участие.
Во всех своих рассуждениях я опиралась на опыт предшественников, рада возможности поблагодарить всех авторов, плодами
трудов которых воспользовалась.
Шлю свою любовь и огромную благодарность своим родителям Любови Степановне и Александру Игнатьевичу Барановым за
счастливые годы детства и юности, за те лучшие качества, которые смогли разбудить во мне в этой жизни, за тот интерес к нетрадиционным для нашей официальной медицины методам помощи пациентам, который пробудила во мне мама-врач. Я благодарна своей
семье - мужу, который, будучи приверженцем противоположных взглядов, не подавлял моего стремления к познанию истины, но,
любя, позволял быть самой собой; дочери Светлане, которая с раннего детства проявляла себя яркой, самобытной, сильной личностью и этим дала возможность понять, что и в раннем детстве человек - это уже Человек, которая предоставила мне возможность
пережить счастливое состояние материнства и всегда была и остается лучшим моим другом и соратником.
В первом издании не был указан автор исторических справок Михаил Кожемякин. Дорогой Михаил Владимирович, примите
мои искренние извинения по данному поводу. В данном издании это упущение будет восстановлено. Спасибо Вам за высокий профессионализм в работе, искренность и честность настоящего ученого.
_________
Психотехника, система методов управления психосоматическими процессами и состояниями.
Подсознание, область неясных, не вполне осознанных, инстинктивных мыслей, чувств, представлений.
*19 Трансперсональная психология (транс - первая часть сложных слов, обозначающая расположение за пределами чего-нибудь), один из разделов общей психологии, признающий значимость духовных измерений психики, выделивший предметом своего исследования "надличностные",
"сверхличностные" состояния сознания.
*17
*18
6
Глава 1
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
ЧТО МЫ ЗНАЕМ О САМИХ СЕБЕ ?
Человек мыслящий всегда задавал себе вопросы о смысле бытия, о цели существования человека на Земле, закончится ли его
земной опыт в момент смерти или будет продолжение после нее. На эти и подобные вопросы по-разному отвечают представители
современной позитивистской*1 науки, философии*2, современных западных религий*3 и древних восточных учений.
Мы с Вами жили в замкнутой системе представлений, лишенные связей с внешним миром идей. И вдруг, как гром среди ясного
неба, на нас стали обрушиваться сообщения, которые никак не укладывались в наши представления о мире и человеке.
Одно из сообщений подобного рода прошло в 1989 г. в очень уважаемом официальном журнале "Эхо планеты" (67). Михаил
Капустин со ссылкой на журнал "Индия сегодня" рассказал о пятилетнем индийском мальчике Титу, который заявил, что он Суреш
Варма, владелец магазина в Агре, его жену зовут Ума, у них двое детей. Он добавлял подробности, что, когда он возвращался домой
с работы, увидел двух человек с пистолетами. Раздались выстрелы - и одна из пуль попала ему в голову. Мальчик впадал в истерику,
говоря, что его родители не его родители. Родители поехали в указанное место и обнаружили, что действительно пять лет назад был
убит глава семьи. Титу узнал родных, спросил о своей машине. Ученые обнаружили родимое пятно у мальчика на месте вхождения
пули, как это было описано при вскрытии Суреша Вармы.
Индийские ученые ведут широкие исследования в области парапсихологии*4, зарегистрированы сотни подобных случаев, обнаружено, что многие дети помнят свое прошлое имя, подробности былой жизни. Исследователи отмечают, что дети боятся предметов, с которыми связана их прошлая смерть.
Возник вопрос: действительно ли каждый из нас многократно живет на Земле в новых телесных воплощениях? Представителю
европейской культуры такой вопрос кажется сомнительным. Современное сознание отвергает древнее представление о смерти и
последующем перевоплощении души, тогда как для представителей философии и различных религиозных направлений восточной
мысли положительный ответ совершенно естественен. Не существует ни одной философской доктрины, которая имела бы такое
древнее происхождение, как учение о перевоплощении. Опирается оно на давние наблюдения, что ребенок рождается со своими уже
готовыми переживаниями, с достаточно сформированными собственными умственными и нравственными наклонностями и волевыми устремлениями. Так Вольфганг Амадей Моцарт в четырехлетнем возрасте написал концерт для фортепиано и играл на скрипке
без обучения. Почему дети, воспитанные в одной семье и в тех же условиях, столь разные?
До последнего времени мы, последователи позитивистской науки, или категорически отрицали подобные и другие таинственные
явления, относя их к формам дикости и невежества, пережиткам прошлого, или пытались втиснуть их в имеющиеся представления и
объяснить известными нам законами природы, или, в чем особенно преуспели наши коллеги-психиатры, относили это за счет болезненно расстроенной психики, галлюцинаций. Совсем недавно за подобные высказывания и мысли можно было угодить в психиатрическую больницу. Суперэкстравагантность подобных исследований была способна безвозвратно погубить любую "нормальную"
научную карьеру. По данному вопросу разумно высказаться не может ни современная наука, ни современные религиозные системы
Запада. Защитная формула "не может быть" включается автоматически только при малейшем упоминании поставленного нами вопроса. Невозможно не вспомнить слова блаженного Августина*5, повторенные немецким философом-материалистом Людвигом
Фейербахом*6, что чудеса не противоречат законам природы, они противоречат лишь нашим представлениям о законах природы.
Оказывается, человек вовсе не преуспел в познании самого себя. Силы психологической науки, особенно нашей отечественной,
были брошены на изучение процессов, происходящих в обществе, на массовые явления, и в этом масштабе потерялся сам человек.
Человек же рождается с ощущением вечности. Не забыли ли Вы то состояние распахнутого счастья, любви к этому прекрасному
миру, чувство собственного бессмертия и вечности окружающего мира. Вы знали ответ на самый главный вопрос, стоящий перед
каждым, - о предназначении человека, человечества и лично Вас. Знать, для чего живешь, постигнуть смысл своего существования самый главный вопрос для каждого из нас.
Настало время, когда нам приходится пересматривать казавшиеся незыблемыми основы наших ортодоксальных *7 материалистических воззрений, когда жизнь преподносит нам множество подтверждений воззрений древних на этот мир и самих себя в нем.
В данной книге мы рассмотрим историю вопроса о существовании души*8 с позиций ее повторных воплощений в истории как
западной, так и восточной цивилизаций, каких концепций личности придерживается современная наука психология, что по этому
_________
*1 Позитивизм (франц. positivisme, от лат. positivus - положительный), направление философии, исходящее из того, что все подлинное (позитивное) знание - совокупный результат специальных наук; наука, согласно П., не нуждается в какой-либо стоящей над ней философии. Главной
чертой П. является феноменализм - сведение задачи науки лишь к описанию явлений.
*2 Философия (греч. phileo -люблю и sophia - мудрость), форма общественного сознания, направленная на выработку мировоззрения, системы
идей, взглядов на мир и на место в нем человека и исследующая познавательное, ценностное, этическое и эстетическое отношение человека к миру.
*3 Религия (лат. religio - набожность, святыня, предмет культа), любая специфическая система вероисповедания и поклонения, часто включающая в себя этический кодекс и философию.
*4 Парапсихология, область исследований, изучающая психические феномены, которые кажутся необъяснимыми с точки зрения традиционной
науки. Ставит своей целью изучение форм восприятия, происходящего без участия органов чувств, а также форм воздействия живого существа на
физические явления без посредства мышечных усилий (желанием, мыслью и т.п.).
*5 Августин Блаженный Аврелий (354-430), христианский теолог и церковный деятель, епископ г. Гиппон (Северная Африка), родоначальник
христианской философии истории.
*6 Фейербах Людвиг (1804-1872), немецкий философ-материалист и атеист. Первоначально последователь Г.Гегеля. В центре философии Ф. человек, трактуемый как биологическое существо, абстрактный индивид.
*7 Ортодоксальный, последовательный, неуклонный, придерживающийся основ какого-нибудь учения, мировоззрения.
*8 Душа, в религии и идеалистической философии особая нематериальная субстанция, независимая от тела.
7
вопросу думают психотерапевты-практики, сталкивающиеся с феноменом переживаний "других жизней" у своих пациентов. В книге
представлен фактический материал по данному вопросу, достоверный и легко проверяемый, из личной практики автора.
Данной теме за последнее время посвящено большое количество материала. В конце книги указан список авторов, результатами
труда которых я воспользовалась и к которым отсылаю наиболее любознательного читателя.
Наш современник - человек, который не принимает что-либо на веру, он привык размышлять, искать подтверждения своих догадок и интуитивных чувствований. Единственным подтверждением истины может быть только непосредственное осуществление,
повторение данного опыта лично каждым из Вас.
8
9
Глава 2
ИСТОРИЯ ПОИСКА ОТВЕТА НА ВОПРОС
О ДУХОВНОЙ СУЩНОСТИ ЧЕЛОВЕКА
В ЕВРОПЕЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Представление о том, что человек переходит в какой-то иной мир после физической смерти, является одним из наиболее
древних человеческих верований. Почти все ранние находки, которые могут иметь религиозное значение, связываются с "неандертальским человеком". На территории Турции, например, обнаружены захоронения неандертальцев*1, насчитывающие около 100000
лет. Найденные погребения позволили археологам установить, что эти древние люди погребали своих умерших в определенной позе
на ложе из цветов, то есть с должными церемониями. Часто встречаются могильные дары. Это дает возможность предположить, что
древние люди относились к смерти как к празднованию перехода умершего из этого мира в другой. Действительно, с самых древних
времен захоронения свидетельствуют о вере в продолжение существования человека после смерти тела (35, 38, 161, 192).
Древнеегипетские представления о потустороннем мире известны с III тыс. до н.э. - со времен Древнего царства. "Тексты пирамид", начертанные на стенах гробниц фараонов, повествуют о том, как усопший царь совершает путь в глубинах подземного
царства, возрождаясь вместе с Солнцем к новой жизни. Затем в середине II тыс. до н.э. в эпоху Нового царства усложненные, гораздо
более подробные, чем прежде, тексты появляются уже в гробницах других людей, знатных и знаменитых. Эти творения египетской
религиозной мысли называют обычно "Тексты гробниц", они существовали в форме свитков или рисовались на стенках деревянных гробов. Тексты, посвященные теме смерти, объединены под названием "Книга мертвых" - это обширное и разнородное собрание текстов, некоторые из которых являются заклинаниями*2, молитвами*3, гимнами, магическими*4 формулами, другие - ритуалами*5 обращения с умершими. Эти тексты появились в различные исторические эпохи и в целом охватывают период почти в пять
тысячелетий, они пронизаны неизменной верой египтян в бессмертие души, воскресение и жизнь после смерти (102, 107).
Египтяне совершали религиозные церемонии для умерших, чтобы обеспечить им благополучие в жизни после смерти. Они
утверждали, что умершие возвращаются в других формах, верили во всемогущих проводников, ведущих души по предполагаемому
пути, проходящему через смерть, по дороге, которая вела в царство света и жизни, где правит божественный Осирис*6, победитель
смерти, который, как считалось, позволяет мужчинам и женщинам рождаться вновь.
"Египтяне считают, что мир шарообразен, что он рожден и смертен; что звезды состоят из огня, и огонь этот, умеряясь, дает
жизнь всему, что есть на земле; что затмения луны бывают от того, что луна попадает в тень земли; что душа переживает свое тело и
переселяется в другие тела, они исповедуют идеал вечной жизни". Это описание принадлежит Диогену Лаэртскому (Лаэрцию) греческому писателю III в. н.э., историку античной философии (85, 90).
Вот какие выводы делает при изучении египетской "Книги мертвых" доктор технических наук, профессор Московского государственного университета В.В.Налимов (104): "Многогранная классификация личности свидетельствует также о правомерности предположений о том, что в храмах Египта производилось тщательное экспериментальное изучение психики человека... можно думать,
что Египту были известны приемы гипноза*7, медитации*8 и инкубационного (управляемого) сна. Трудности с переводом и разъяснением терминов свидетельствуют об эзотеричности*9 египетского опыта... Создается такое впечатление, что представление о человеке в Египте было разработано столь досконально, что места для незнания просто не оставалось". Из древнеегипетских источников
становится известно, что была разработана система приемов гипнотического погружения в трансовые*10 состояния, так называемые
мистерии*11 Исиды*12.
В Египте сложились школы мистерий, в "Школах Великих мистерий" осваивали знания стремящиеся овладевать секретами
мудрости через обряды посвящения. "Школы Малых мистерий" давали знания народу в образе театральных драм и трагедий, в которых актеры пытались своей мистической игрой объяснить непосвященным действия Высших законов бытия через природу и человека.
_________
*1 Неандертальцы (от названия долины Неандерталь в Германии), ископаемые древние люди, создавшие археологические культуры раннего
палеолита. Скелетные останки Н. открыты в Европе, Азии и Африке. Время существования - 200-35 тыс. лет назад. Потомки питекантропов и предки
ископаемых людей современного вида - кроманьонцев.
*2 Заклинание (заговор), словесная формула, имевшая по представлению некоторых людей магическую силу и служившая для достижения какой-либо цели (хорошего урожая, избавления от болезни и др.).
*3 Молитва, обращение верующего к божеству.
*4 Магия (греч. mageia - колдовство, волшебство), обряды, призванные сверхъестественным путем воздействовать на людей, духов и явления
природы.
*5 Ритуал (лат. ritualis - обрядовый), вид обряда, исторически сложившаяся форма сложного символического поведения, упорядоченная система
действий; выражает определенные социальные и культурные взаимоотношения, ценности.
*6 Осирис (Озирис), в древнеегипетской мифологии бог умирающей и воскресающей природы, брат и супруг Исиды, отец Гора; покровитель и
судья мертвых. Изображался в виде мумии.
*7 Гипноз (греч. hypnos - сон), временное состояние сознания, характеризующееся сужением его объема и резкой фокусировкой на содержании
внушения, что связано с изменением функции индивидуального контроля и самосознания.
*8 Медитация (лат. meditatio, от meditor - размышляю, обдумываю), техника, позволяющая путем концентрации внимания на каком-либо объекте или мысли вызывать расслабление организма, что дает состояние углубленной сосредоточенности, отрешенности от внешних объектов и может
привести к отдельным внутренним переживаниям, появлению мистических образов.
*9 Эзотерический, понимаемый или предназначенный только для некоторых избранных, например для тайной группы последователей или посвященных. Относится к идеям, доктринам, литературе и т.д.
*10 Транс (фр. transe), состояние отрешенности, экстаза, "ясновиде-ния" и др.
*11 Мистерии (греч. mysterion - тайна, таинство), тайные религиозные обряды, в которых участвовали только посвященные - мисты.
*12 Исида (Изида), в древнеегипетской мифологии супруга и сестра Осириса, мать Гора, олицетворение супружеской верности и материнства;
богиня плодородия, воды и ветра, волшебства, мореплавания, охранительница умерших. Изображалась в виде женщины с головой или рогами коровы.
10
Мистерии продолжали расцветать в Европе в дохристианскую эпоху. Такие античные философы и писатели, как Платон*13,
Плутарх*14, Сократ*15, Аристофан*16, Еврипид*17, Аристотель*18, были посвящены в мистерии. Они свободно рассуждали о природе вещей и мира, о целях жизни, не обремененные запретами на право думать тем или иным образом. Идея космической и человеческой взаимосвязанности играла основную роль в их религиозной философии. Всему этому учили древние философы в эзотерической
или скрытой форме (33).
Многие авторы говорят о глубоком влиянии, оказываемом этим ритуалом на сознание участников мистерий, которые впадали в
такое состояние, когда испытывали внетелесный опыт. По описанию Аристотеля, при совершении обряда у посвящаемых в таинство
переживание истины происходило эмоционально, интуитивно и непосредственно. Древнеримский политический деятель Цицерон*19
оставляет единственное загадочное описание собственного опыта посвящения культу Деметры (прославление богини-матери): "Мы
научились жить и умирать с большей надеждой".
В дальнейшем в буддизме*20, христианстве*21, исламе*22 и других религиях знания стали разделяться на внешние, экзотерические, рассчитанные на большинство верующих масс, и эзо-терические, предназначенные для ограниченного числа людей, посвященных в это знание, составляющих своего рода духовную элиту. Эзотерическое знание в религиозных системах возможно в двух
видах. Первый вид эзотерического знания содержит специальные методы и сценарии сокрытия, зашифровки. Предполагается, что
разглашение тайного знания, доступность для всех, кто пожелает, превращает скрытое знание в профанное, которое утрачивает свое
священное могущество и преображающую силу.
Второй вид эзотерического знания допускает принципиальную открытость и доступность. Однако специфическая структура
знания такова, что, если адепт*23 не овладел предшествующими ступенями, он не может постигать следующий уровень. То есть ситуация эзотерического знания возникает из обстоятельств, когда необходимо пройти все уровни детально разработанной цепи личных
постижений. Таким образом, эзотерика складывается не из желания зашифровать и скрыть знание, а из того простого обстоятельства, что владеющий высшим знанием при всем своем желании не может сообщить это знание человеку, который не прошел всех
необходимых ступеней внутренних трансформаций и изменений сознания. Единственно, что может сделать владелец высшего знания, - это провести адепта по всем строго необходимым ступеням (132).
Науки познания духовной сферы долгие века оставались эзотерическими, оккультными*24, тайными. Слово "оккультный" означает все, что скрыто для данного уровня сознания. Практически все философы учили тому, что до тех пор, пока разум человека не
овладел страстями его души, человек не готов к тому, чтобы овладевать высшим веданием*25 и тайным знанием. Знания передавались
от учителя к ученику или строго ограниченному числу посвященных лиц. Считается, что с древнейших времен существует своеобразный секретный символический код, который дает ключ к глубокому смыслу не только оккультных учений, но и общедоступных
религиозных источников. Этот код ревностно оберегали в религиозных братствах. Пифагорейский союз *26, Академия*27 Платона,
Стоическая*28 школа - все они относились к таким вопросам весьма ответственно и обращались к Логосу, Мировому Разуму, Гармонии мира как к источнику облагораживания человеческой души. Чтобы этот источник открылся, человек должен проделать немалую
внутреннюю работу под опытным руководством, как говорили, "душа обязана трудиться", поэтому и основывались древние философские школы (23).
Одним из отцов оккультной мудрости считается Гермес Трисмегист (трижды величайший). Египтяне чтили его память в течение многих веков, постепенно стали отождествлять с египетским богом письма и мудрости Тотом, в Греции Гермес стал носителем
откровения, покровителем греко-египетских мистериальных таинств в герметизме (герметике)*29. Плодом работ Тота - Гермеса или
подписывающихся его именем жрецов были 30 тысяч томов, помещенных, по свидетельству одного из отцов церкви Климента Алек_________
Платон (427-347 до н.э.), древнегреческий философ-идеалист. Ученик Сократа.
Плутарх (ок. 45 - ок. 127), древнегреческий писатель и историк. Главное сочинение - "Сравнительные жизнеописания" выдающихся греков
и римлян.
*15 Сократ (470-399 до н.э.), греческий философ. Письменных трудов не оставил, его философия стала известной благодаря работам учеников, в
частности Платона. Его занимало нравственное воспитание граждан. Философия, считал он, призвана совершенствовать человека.
*16 Аристофан (ок. 445-ок. 385 до н.э.), древнегреческий поэт-комедиограф, "отец комедии".
*17 Еврипид (ок. 480-406 до н.э.), древнегреческий поэт-драматург, младший из трех великих афинских трагиков (Эсхил, Софокл).
*18 Аристотель (384-322 до н.э.), древнегреческий философ и ученый. Учился у Платона в Афинах. Воспитатель Александра Македонского. Сочинения А. охватывают все отрасли тогдашнего знания.
*19 Цицерон Марк Туллий (106-43 до н.э.), римский политический деятель, оратор и писатель. Сторонник республиканского строя. Сочинения
Ц. - источник сведений об эпохе гражданских войн в Риме.
*20 Буддизм, древнейшая, одна их трех (наряду с христианством и исламом) мировых религий, возник в VI-V вв. до н.э. в Северной Индии. Основателем Б. является Сиддхартха Гаутама (см. Будда).
*21 Христианство, одна из трех мировых религий (наряду с буддизмом и исламом). Имеет три основных ветви: католицизм, православие, протестантизм. Общий признак, объединяющий христианские вероисповедания и секты, - вера в Иисуса Христа как богочеловека, спасителя мира, воплощение второго лица триединого Бога.
*22 Ислам (араб., букв. - покорность), одна из наиболее распрос-траненных (наряду с христианством и буддизмом) религий; ее последователи мусульмане. Возник в Аравии в VII в. Основатель - Мухаммед. Основной догмат - поклонение единому Богу - Аллаху и признание Мухаммеда посланником Аллаха.
*23 Адепт, приверженец, последователь какого-нибудь учения.
*24 Оккультный, относящийся к оккультизму. Оккультизм (от лат. occultus - тайный, сокровенный), общее название учений, признающих существование скрытых сил в человеке и космосе, доступных лишь для "посвященных", прошедших специальную психическую тренировку. Учение
практически полностью построено на исследовании и интерпретации внетелесных переживаний, возникло в седой древности у самых различных
народов.
*25 Ведание, способность к постижению истины, не основываясь на владении информацией, когда человек просто уверен, что он знает.
*26 Пифагорейцы, пифагорейская школа, религиозно-этическое и философское братство, основанное Пифагором. Основными догматами являются переселение душ (реинкарнация) и вера в то, что все взаимосвязи в этой Вселенной можно выразить числами. Союз отличался строгими обычаями, члены его вели аскетический образ жизни, провозглашали общность имущества.
*27 Академия, первоначально название А. носила первая в своем роде строго организованная философская школа Платона (от названия местности в Афинах по имени героя Академа, где располагался гимнасий, в помещении которого и прилегающих садах Платон собирал своих учеников). А.
была основана Платоном в 388 г. до н.э. по образу пифагорейского братства и имела правовой статус культового союза.
*28 Стоики, последователи философской школы Стои (стоицизм). Жизненным идеалом С. являются невозмутимость и спокойствие. С. не должны реагировать на внешние и внутренние раздражающие факторы.
*29 Герметизм (герметика), собрание теософско-оккультных сочинений II-III вв. в форме диалогов, считающихся откровением Гермеса Трисмегиста. В центре стоит сотворение мира духом, падение души и ее избавление.
*13
*14
11
сандрийского, в гробницу, над входом в которую было начертано: "Лекарство для души". Но из всей герметической литературы до
нас дошли только 14 трактатов, главными из которых являются "Изумрудная скрижаль Гермеса" и "Кибалион". Дмитрий Степанович
Странден, известный русский теософ, после серьезного изучения источников считал, что "...в сохранившихся книгах Гермеса Трисмегиста мы имеем по меньшей мере весьма ценный отголосок подлинной эзотерической мудрости древних египтян, которая, наряду
с мистическими и философскими учениями индусов, была первоисточником, откуда так или иначе черпали свои наиболее ценные
идеи все позднейшие основатели идеалистических*30 философских школ и религиозных учений" (69, 140, 60).
В любом эзотерическом учении, как и в каждой религиозной системе, разработана и обрядовая часть. Одним из основных обрядов являлся обряд посвящения. Такое название получил обряд принятия в члены общества, и любой желающий стать им доказывал, что он достоин быть причисленным к элите. Прошедший ритуал становился обладателем тайного знания, составляющего сущность обряда и придающего ему особый мистический характер. Во время церемонии посвящения главной фигурой мистерии обычно
становился новичок, выдерживавший процесс перехода от профана*31 до члена тайного общества, миста.
Культ посвящения во всех серьезных оккультных школах делился на три ступени: этическую, техническую и степень мастера.
Задачей первой ступени является достижение истинного самопознания и выработка незыблемых нравственных норм, которые должны войти в плоть и кровь ученика, стать его второй природой. Практика катарсиса, или очищения, приводит неофита *32 ко второй
ступени, или просветлению, прохождению претендентом духовного путешествия и достижению осознания истинного бессмертного
"Я"*33. Современный автор (103) оценивает это действо как представляемое, аллегорическое, олицетворяющее нечто. Но такое путешествие принимало форму не ритуальной кончины и воскресения, как он считает, а переживания своей смерти, жизни за пределами ее и воскресения к новой жизни. За этим следует "совершенство", или непосредственное боговидение, мистическое единение с
Божеством.
Экзотерическая, профанная часть учения распространялась среди мирян и части монахов часто в форме притч и легенд, предписывая соблюдение морально-нравственных правил, выполнение обрядов, чтение философско-религиозной литературы. В литературе
давались и рекомендации, помогающие продвинуться на пути познания мира (66, 80, 88, 111). Есть причины, почему всегда проявлялась осторожность воздействия на людей, чье понимание недостаточно подготовлено: такой человек считает то, что он не понимает,
сверхъестественным или чудесным. В таком случае при соприкосновении с подобным знанием или практикой результатом будет
рост суеверий либо страха вместо прогресса - вполне разумного взгляда на вещи.
Римские писатели сообщали, что вера в реинкарнацию была широко распространена среди галлов*34 и друидов*35. "Галлы
были совершенно убеждены в том, что жизнь каждого человека есть лишь звено бесконечной цепочки его предыдущих и последующих жизней. В поэтических гимнах барды пели о том, что, существуя извечно, человек не был рожден матерью от отца, он был сотворен стихиями природы по воле Божества. Он был червем в земле, рыбой в море, змеей в песке, птицей в небе, львом в саванне и
так далее, пока, наконец, божественный дух Гвион не выделил его за заслуги среди прочих и не сделал человеком.
И после этого он перебывал бесчисленное число раз человеком в разных мирах и на разных планетах и освоил там разные науки
и ремесла, пока не стал, наконец, тем, кто он есть сейчас. Галлы считали, что человек не есть тело, но он есть дух, а тело его - это
всего лишь одежда, в которую тот облачается для земной жизни, смерть тела - это просто очередное освобождение духа от стягивающих его одежд. Поэтому галлы бесстрашно кидались в сечу, бились не щадя жизни и, к удивлению и негодованию врагов, оставляли тела своих павших воинов на произвол судьбы. Для галлов трупы эти были отнюдь не останками любимых и близких, но своего
рода порванным тряпьем, от которого носивший его дух почел за благо избавиться. Любопытен тот факт, что у галлов уверенность в
грядущей жизни была настолько велика, что они давали деньги друг другу взаймы с правом отдачи в мире ином (32).
Первые греческие философы, пытавшиеся в VI в. до н.э. понять природу человека, были убеждены, что в каждом человеке есть
нечто, позволяющее ему думать, принимать решения, волноваться, владеть собой. Этот дух был, по их мнению, чем-то нематериальным, похожим на пламя или на дуновение.
Орфики*36. Вдохновителем орфиков был музыкант и певец Орфей, герой греческого мифа, лира которого звучала столь выразительно, что укрощала диких зверей и однажды даже заставила плакать самого Аида, мрачного бога подземного царства. Верования
орфиков, официального аскетического греческого религиозного движения, включали представление о том, что тело является препятствием для духовной жизни и необходимо выйти за его пределы. Для них душа - это бессмертное, доброе начало, частица Божества,
оказавшаяся погребенной в теле, как в темнице (104).
Пифагор (582-507 до н.э.) - греческий философ с острова Самос, религиозный и политический деятель, ученый, педагог, основатель пифагорейской школы. Он покинул Самос, поскольку осуждал правление тирана Поликрата. Совершил путешествия в Египет
и Вавилон. В Кротоне, в Южной Италии, он нашел вторую родину, там основал свою школу, религиозно-философское братство на
базе своей метафизической*37 системы. Его последователи, пифагорейцы, составляли тайное интеллектуальное братство, посвященное жизни разума. По их представлениям, душа есть числовое устройство или числовая гармония противоположностей тела. Она
бестелесна и бессмертна, только в виде наказания она прикреплена к телу, то есть тело - это темница души. Подобно орфикам, пифагорейцы рассматривали тело как помеху духовной жизни и считали, что соблюдение обрядов и аскетических обычаев, таких, например, как исключение животной пищи, сможет помочь в достижении высшего знания. Душа втянута в общий круговорот природы отсюда и представление о переселении душ. Так Пифагор в своих высказываниях ссылался на свои прежние рождения. Посвящение
и знание тайных доктрин направляли неофита на путь, ведущий к очистительной серии перевоплощений. Когда душа полностью
очистится, то, согласно их представлениям, она освободится и превратится полностью в божественную (104, 103, 219, 89).
_________
*30 Идеализм (франц. idealisme, от греч. idea - идея), общее обозначение философских учений, утверждающих, что дух, мышление, психическое
- первично, а материя, природа, физическое - вторично. И. противостоит материализму в решении основного вопроса философии - об отношении
бытия и сознания, материального и духовного.
*31 Профан (лат. profanus - непосвященный, непросвещенный, темный), человек, совершенно не сведущий в какой-либо области.
*32 Неофит (греч. neophytos - новообращенный), новый приверженец какой-либо религии, сторонник какого-либо учения или общественного
движения; новичок в чем-либо.
*33 "Я" - понятие, используемое во многих психологических теориях как обозначение личности, ее сознательной оценки при взаимодействии с
внешней и внутренней реальностью. Ассоциируется с состоянием активного бодрствования.
*34 Галлы (римское название кельтов), население древней области Галлии в Западной Европе, включавшей современные территории Северной
Италии, Франции, Бельгии и Южных Нидерландов.
*35 Друиды, жрецы в древней Галлии, Британии и Ирландии, которые, по преданиям, изучали природу и физический мир, предсказывали будущее, занимались священными жертвоприношениями и действовали как учителя и судьи.
*36 Орфики, последователи религии, основанной на работах, приписываемых Орфею, поэту и певцу греческих мифов. Орфики верили в очищение души через цикл реинкарнации.
*37 Метафизика (от греч. meta ta physika - после физики), философское учение о сверхчувственных (недоступных опыту) принципах бытия.
12
Вера в человеческий дух и его бессмертие также поддерживалась Платоном (настоящее имя Аристокл, 427-347 до н.э.), одним
из выдающихся греческих философов-классиков. Он происходил из древнего афинского аристократического рода. Потрясенный
судом и казнью своего учителя Сократа, Платон как великий политический мыслитель приложил все усилия к тому, чтобы разработать проект государственного устройства, основанного на справедливости, создав в результате философию объективного идеализма
в его изначальном смысле. В 388-387 до н.э. Платон основал в Афинах школу - Академию.
По некоторым сведениям, Платон посещал Египет для обучения египетским мистериям (111, 89). Он писал по этому поводу:
"Будучи посвященными в мистерии, мы были освобождены от досаждающего зла, которое ожидает нас в будущем периоде времени.
Более того, вследствие божественного посвящения мы стали очевидцами целостного, неразложимого, непоколебимого и священного
образа чистоты Света. И были мы чисты, и непогрешимы, и освобождены от одеяния, которое мы называли "тело" и с которым мы
сейчас связаны, как устрица с ракушкой" (33).
Его идеи были связаны с идеальными формами и верой в то, что физические объекты - подобие и отражение неизменных идей.
Познание есть воспоминание души об идеях, которые она созерцала до ее соединения с телом, и только идеи дают истинное знание.
Сочинения Платона - 22 высокохудожественных диалога, излагающих учение о государстве, теории идей, этику и основу его философии, важнейшие из них "Федон", "Георгиес", "Законы" и "Государство". Платон был мистиком*38, и он говорил, что полная истина
приходит как мистическое откровение*39 и внутреннее озарение*40. Он рассматривал физическое тело лишь как временную оболочку
души, размышлял о судьбе души после физической смерти, и многие из его диалогов посвящены этому вопросу. В таком классическом труде как "Федон" Платон утверждал, что если бы не реинкарнация, то жизнь во Вселенной скоро исчезла бы, приводит знаменитое высказывание своего учителя Сократа о четырех аргументах в пользу бессмертия души.
В последней части своего труда "Государство" Платоном обсуждается также проблема бессмертия и полностью признается реинкарнация. Он описал, как Сократ, приговоренный к смерти, сказал, что не считает себя чем-то меньшим, чем духовное существо
(102, 192).
Сочинения Платона полны описаний смерти, которые напоминают те, что дает в своих исследованиях наш современник доктор
Р.Моуди (см. ниже). Платон определяет смерть как отделение внутренней части живого существа, то есть души, от его физической
части, тела. Более того, эта внутренняя часть человека менее ограниченна, чем его физическое тело. Во многих произведениях Платон обсуждает, как душа переходит от физической жизни к следующему этапу совершенствования. Платон замечает, что душа, отделившись от тела, может думать и рассуждать более ясно, чем раньше, и различать вещи гораздо яснее.
В "Государстве" Платон рассказывает о греческом солдате Эре, который имел внетелесный опыт. Получив тяжелое ранение на
поле боя, когда соотечественники сочли его мертвым и готовы были предать огню вместе с другими трупами, он ожил и поведал
окружающим о том, другом мире (104).
Идея "философского экстаза"*41 платоников была затем подхвачена неоплатониками*42 в эпоху упадка Римской империи (III-VI
вв. н.э.) (85). Идея Платона развивалась в учение об излучении (эманации, истечении) материального мира из духовного первоначала. Материя лишь низшее звено в иерархии Вселенной, над которой возвышается Первосущность. Плотин (ок. 204-269), греческий
философ, с 242 г. жил в Риме, где основал неоплатоновскую школу. 54 сочинения Плотина изданы его учеником Порфирием. Под
руководством ученика Порфирия Ямвлиха (ок. 330) существовала школа в Сирии. Последняя школа неоплатоников была организована Проклом в Афинах и просуществовала до 529 г. Такие великие ученые нового времени, как Коперник*43, Кеплер*44 и Галилей*45, считали Платона своим идейным предшественником, а себя - платониками.
Аристотель (384-322 гг. до н.э.) Стагирит - греческий философ и ученый-энциклопедист, основатель школы, из семьи врачей
при дворе македонских царей. Семнадцати лет вступил в Академию Платона, где пробыл в течение 20 лет как слушатель, преподаватель и равноправный член содружества философов-платоников. Создатель собственной философии, он выдвинул концепцию души
как функции тела, а не какого-то внешнего по отношению к нему феномена. Согласно теории Аристотеля, душа или "психе" - это
двигатель, позволяющий живому существу реализовать себя. Центр "психе" находится в сердце, куда поступают впечатления, передаваемые от органов чувств. Эти впечатления образуют источник идей, которые, накапливаясь в течение всей жизни и сочетаясь
между собой в результате рассудочного мышления, подчиняют себе поведение. Душа у Аристотеля лишь немногим больше, чем
способность или придаток тела. В его философских взглядах на первое место выдвигаются мышление, знание, интеллект*46 (35). Это
первый материалистический подход к проблеме духа. "Если первым психологом Востока можно считать Будду, то первым психологом Запада - Аристотеля, а его трактат "О душе" - первым сочинением по психологии" (104), считает В.В.Налимов.
Культы, включающие мистерии, в частности орфические, имели наибольшее число последователей в Римской империи. Особенно неотразим был культ Исиды и Осириса, восходящий ко временам египетских фараонов.
История Исиды и Осириса заключала в себе концепцию смерти и возрождения. Осирис, правитель Египта и сын небесных и
земных богов, был убит и расчленен своим порочным братом Сетом. Тело Осириса было брошено в воды реки Нил. Исида, безутешная вдова бога, собрала останки, и правитель был возвращен к жизни своим сыном Гором. Для египтян Осирис символизировал
_________
*38 Мистик, тот, кто склонен к мистике - вере в божественное, в таинственный сверхъестественный мир; сторонник религиозно-мистического
мировоззрения.
*39 Откровение, то, что неожиданно раскрывает истину, делает совершенно ясным, понятным что-нибудь.
*40 Озарение, то, что человек внезапно понимает или чувствует и что приводит его к более высокой степени осознания.
*41 Экстаз (греч. ekstasis - исступление, восхищение), высшая степень восторга, воодушевления, иногда переходящего в исступление. Термин
используется для описания состояния религиозного чувства подъема и парения, ощущения вневременности, радости и счастья. Иногда экстатический опыт определяется как не подлежащий описанию, невыразимый.
*42 Неоплатоники, члены философской школы, считавшие, что существует единственный источник, из которого произошли все формы бытия и
с которым душа ищет мистического союза.
*43 Коперник Николай (1473-1543), польский астроном, создатель гелиоцентрической системы мира. Совершил переворот в естествознании,
отказавшись от принятого в течение многих веков учения о центральном положении Земли относительно Солнца и других планет.
*44 Кеплер Иоганн (1571-1630), немецкий астроном, один из творцов астрономии нового времени. Открыл закон движения планет (законы К.).
*45 Галилей Галилео (1564-1642), итальянский ученый, один из основателей точного естествознания. Боролся против схоластики, считал основой познания опыт. Заложил основы современной механики. Активно защищал гелиоцентрическую систему мира, за что был подвергнут суду инквизиции (1633), вынудившего его отречься от учения Н.Коперника.
*46 Интеллект (от лат. intellectus - разумение, понимание, постижение), структура умственных способностей индивидуума. В ряде психологических концепций И. отождествляют с системой умственных операций, со стилем и стратегией решения проблем, с эффективностью индивидуального
подхода к ситуации, требующего познавательной активности.
13
собственно Нил: его смерть олицетворяла наступление засушливого сезона, а его воскресение - ежегодный восстановительный разлив великой реки. В глубинном смысле этот миф заключал в себе представление о воскресении и бессмертии (103, 115).
Римский писатель Апулей*47 описывал свое посвящение в мистерии Исиды и Осириса в "Метаморфозах", знаменитом трактате,
написанном во II в. н.э. Герой произведения Луций начинает свое повествование с жреческого наставления из египетской "Книги
мертвых". После ритуального купания и обливания головы жрец ввел Луция в храм Исиды, где, стоя у ног богини, он выслушал
тайны, не подлежащие разглашению по закону. В течение следующих десяти дней посвящаемый воздерживался от мяса, хлеба, вина
и женщин. Затем в ночь посвящения Луция допустили в святая святых храма для участия в мистической драме, воспроизводящей в
лицах поиски тела Осириса. Апулей продолжает повествовать, как в полночь неофит лишился дара речи, ослепленный вспышкой
света, возникшего, казалось, ниоткуда. "Я увидел ослепительное сияние солнца, - вспоминает Луций в благоговейном страхе, - я
видел также богов небесных и богов подземных, перед которыми предстал я и которым поклонился" (7).
Рождение Иисуса Христа возвестило народам того времени о том, что Иисус является реинкарнацией прежних пророков*48. В
Евангелии*49 говорится, что Иисус спрашивал своих учеников: "За кого люди почитают меня?". Его ученики предложили ответы,
распространенные в то время и заключавшиеся в том, что он был одним из древних пророков - Илией или Иеремией. Ходил слух,
что в лице Иисуса вновь восстал один из древних пророков. Вера в воскресение и бессмертие в то время была естественным убеждением.
В первом столетии нашей эры вера в реинкарнацию также проявлялась в иудаизме*50 в трех четко обозначенных стадиях. На
первом этапе появлялась туманная идея о существовании людей после смерти в преисподней - в некотором месте в недрах Земли,
предполагаемом обиталище мертвых. На второй стадии усилилось влияние учения о воскресении и суде. Третий этап продемонстрировал слияние идей о бессмертии и воскресении. Из этого сформировалась часть средневековой теологии*51 иудеев.
На протяжении первых веков нашей эры параллельно с распространением и усилением христианства существовал ряд мощных
движений, в которых представления о Боге, роде человеческом и Вселенной полностью отличались от принятых основным направлением христианской религии. Одной из таких групп были гностики, взявшие за основу своего названия греческое слово gnosis, что
означает "знание". В общем смысле гностическая идея объединяла христианское вероучение с представлениями Платона и других
греческих философов, которые рассматривали Вселенную с точки зрения реальной и нереальной форм бытия. Растленный, несовершенный "реальный" мир земной может быть познан только через чувственное восприятие; в противоположность этому приблизиться
к совершенному, "идеальному" царству божиему можно только путем познания сущности вещей. Гностики считали, что некогда они
были бесплотными существами, духами, которых заключили в телесную оболочку и заставили жить в мире греха. Но как только они
получат гнозис - знание, открываемое Христом единственно для них, будет достигнуто освобождение. Согласно сочинениям гностиков, это особое знание раскрывает, "кем мы были и чем мы стали; где мы были или куда нас вынудили попасть; куда мы спешим,
каким образом нас спасают; что есть рождение и что есть переселение душ". С точки зрения гностиков, существовало два типа людей - люди, связанные с земным и плотским, и люди, способные познать Свет свыше. Из последней группы выбирались посвященные, искавшие различными путями спасение и освобождение от телесной оболочки и материи вообще. Некоторые учителя считали,
что божественное озарение возможно только в состоянии экстаза, тогда как остальные выступали сторонниками поста и медитации.
Гностики были закрытым обществом.
Христианский философ Ориген (186-253 н.э.), автор первой сводки текстов догматического*52 богословия, признавая извечность творения, совмещал его с представлением о вечном круговороте душ и тел, считал, что некоторые части Святого Писания
можно объяснить только в свете реинкарнации. "У души нет ни начала, ни конца... Каждая душа приходит в этот мир, укрепленная
победами или ослабленная поражениями своей предыдущей жизни. Ее место в этом мире в качестве сосуда, предназначенного для
чести или бесчестия, определяют накопленные ею заслуги или падения. От ее трудов на данном поприще и зависит ее место в грядущем мире... Наказанием за грех является ад. Адом является огонь, горящий в совести, огонь отчаяния, вызванный нашим отделением от Бога. Это, однако, является только временным состоянием нашей души, в конце все и всякий становятся спиритуализированными*53, телесное существование исчезает" (109, 139). После его кончины церковь, которой были отданы все духовные силы,
усмотрела в системе его представлений поругание христианства, Ориген был осужден как еретик*54 (94).
Вера в реинкарнацию была основополагающей в христианской церкви до 533 г. н.э., когда римский император Юстиниан
созвал пятый (второй Константинопольский*55) Вселенский собор*56. Собор состоялся без папы римского и осудил учение о реинкарнации. Было вынесено постановление, что "если кто-либо будет повторять небылицы о предсуществовании душ и будет склоняться к чудовищному учению, основанному на этом представлении, - да будет он предан анафеме*57". Вера в предсуществование
_________
*47 Апулей (около 124 г. н.э.), латинский писатель, прославился своим романом "Метаморфозы", более известным под заглавием "Золотой
осел". Герой его из-за неуместного любопытства оказывается колдовским образом обращен в осла, испытывает множество трагических и комических
приключений и, наконец, чудом возвращает себе человеческий облик. А. заслужил себе громкую славу, а сочинения его - широкую популярность в
течение многих веков.
*48 Пророк, в религиозно-мистических представлениях истолкователь воли Божества, богов, предсказатель будущего.
*49 Евангелие (греч. euangelion - благая весть), часть Библии, повествующая о земной жизни и учении Иисуса Христа.
*50 Иудаизм, религия, которая возникла в I тыс. до н.э. на территории древнего Израиля, является религией евреев. Основана на откровениях
Бога пророку Моисею на горе Синай, на законах и учениях Библии и на писаниях, собранных в Талмуд, которые служат основой для еврейских
гражданских и религиозных законов.
*51 Теология (греч. theos - Бог и logos - слово, учение) (богословие), термин обычно служит для обозначения исследования той религии, которую исповедуют. Т. интересует содержание религиозных доктрин о сущности и действии Бога, которые сформировались на протяжении многих лет.
Это зачастую приводит к образованию различных традиционных школ и разделению на секты внутри ведущих религий. В строгом смысле о Т.
принято говорить применительно к иудаизму, христианству и исламу. Т., таким образом, является изучением религии изнутри. Она исходит из предположения об истинности данной веры и всегда покоится на религиозной традиции.
*52 Догмат, элемент какой-либо доктрины или религии, который считают абсолютной истиной, не подлежащей сомнению.
*53 Спиритуализированный (лат. spiritus - дух), относящийся к духу, ставший сам духом.
*54 Еретик, приверженец ереси (см. ереси).
*55 Константинополь (Царьград), древняя столица Восточно-Римской (Византийской) империи.
*56 Вселенский собор, съезд высшего духовенства христианской церкви. На Вселенские соборы выносятся решения богословского, церковнополитического, дисциплинарного характера. Православная церковь признает правомочными семь первых Вселенских соборов
(IV-VIII вв.). После разделения церквей (1054) римские папы возобновили (с XII в.) съезды высшего духовенства католической церкви, продолжая
именовать их Вселенскими соборами.
*57 Анафема (греч. anathema), в христианской церкви проклятие, отлучение от церкви.
14
душ была объявлена ересью*58. Таким образом, в христианстве, а вслед за тем в значительной степени и в западной культуре в целом
восторжествовало представление о телесной идентификации*59 личности.
В результате непонимания древних представлений, преследований инакомыслящих в III в. н.э. была сожжена Александрийская
библиотека, насчитывающая более 700000 писаний, документов, книг и манускриптов, собранных со всего мира с древнейших времен. Была прервана связь времен, выпала логическая основа, и сохранилось лишь принятие на веру духовных истин. Постепенно
учение о воплощении души в физическое тело стало истолковываться как воскресение физического тела или души в день Великого
суда, при этом была отвергнута линия эволюции духа и назначения человека на Земле.
Святой Иероним, Евсевий Софроний (340-420 н.э.), говорил, что учение о реинкарнации передавалось среди ранних христиан в
особом виде; объяснение было эзотерическим и сообщалось лишь немногим избранным (192).
Святой Августин, Аврелий (354-430), римский философ и богослов, величайший из отцов древней церкви христианского Запада, испытав влияние неоплатонизма, твердо верил в перевоплощение. В своих толкованиях Писания он ссылается на личный мистический опыт проникновения в Знание, дает путь к просветлению, являя собой классический пример мистика в самом сердце церкви
(223).
Святой Фома Аквинский (1225-1274 н.э.), итальянский философ и крупнейший теолог католической церкви, придерживался
теории Аристотеля, считающей душу "формой" тела, и заявлял о "неестественности" разделения души и тела. Для полного существования после смерти душа должна быть вновь воссоединена с телом. Он утверждал, что те святые, которые умирают или попадают на небеса, ожидают полного осуществления блаженства в "конце" истории, когда произойдет всеобщее воскресение. Можно
считать, что это включает сотворение обновленных тел в следующей жизни (192).
В последующие Средние века вера в реинкарнацию, хотя и была менее распространена, все же была очевидной. Среди тех, кто
придерживался ее и распространял, были святой Франциск Ассизский*60, основатель ордена францисканцев, ирландский монах
Иоанн Скотт Эриугена*61 и доминиканский*62 монах Томас Кампанелла*63 (192).
Вот что писал в XIII в. знаменитый английский ученый и философ Роджер Бэкон, заключенный впоследствие в тюрьму "за приверженность к тайным знаниям": "Существуют составы, посредством которых можно пробудить в человеке древнюю память и заставить его стать на время одним из прародителей. Однако применение их сопряжено с большими трудностями, отчасти из-за трудности нужных веществ, отчасти из-за опасности дальнейшего умопомрачения испытуемого... Было бы ве-личайшей глупостью доверять секреты сих таинств непосвященным" (68).
Живший на рубеже XVIII в. великий философ и математик Готфрид Вильгельм Лейбниц*64 предпринял попытку перевода астрологических*65, алхимических*66 и розенкрейцеровских*67 исследований внутреннего пространства человека на более строгий математический и философский язык. Реальный мир, по Лейбницу, состоит из бесчисленных психических деятельных субстанций - монад, находящихся между собой в отношении предустановленной гармонии; существующий мир создан Богом как "наилучший из
всех возможных миров". Он заявлял, что вся материя является живой и одушевленной благодаря монаде - эволюционирующей единице сознания, а "исходные точки" неразрушимы и существуют вечно. Отсюда, делает вывод Лейбниц, природу монады легче всего
понять путем исследования наших внутренних, духовных и психических сил. Тот же принцип, который выражает себя в наших умах,
активно действует также в неодушевленном веществе, растениях и животных. Лейбниц развил учение о прирожденной способности
ума к познанию высших категорий бытия и всеобщих и необходимых истин логики*68 и математики.
В конце XIX и начале XX в. несколько выдающихся лидеров христианской церкви делали заявления в поддержку реинкарнации.
Кардинал Мерсье из бельгийской католической церкви утверждал, что это учение нисколько не противоречит католическим догматам. Декан Инге из собора Святого Павла в Лондоне заявил: "Я считаю, что это учение (о реинкарнации) и правдоподобно, и привлекательно".
Точку зрения современного православного священника относительно теории реинкарнации в беседе с корреспондентами журнала "Путь к себе" (139) выразил иерей*69 Владимир Елисеев: "Да тут нечего опровергать. Все очень просто. У апостола Павла написано черным по белому в "Послании к евреям" (гл. 9, стих 27), что человеку положено единожды умереть, а потом - Суд. Сказано
вполне однозначно. Православная церковь основывается на этом авторитетном писании. Поэтому, как говорится, разговор на этом
можно закончить... Я считаю, что все это глупости".
_________
*58 Ереси (греч. hairesis - особое вероучение), намеренное и настойчивое неприятие какого-либо из догматов веры; в христианстве течения, отклоняющиеся от официальной церковной доктрины в области догматики и культа.
*59 Идентификация (позднелат. identifico - отождествляю), в психологии и социологии процесс эмоционального и иного самоотождествления
личности с другим человеком, группой, образцом.
*60 Ассизский Франциск, святой (1182-1226 н.э.), итальянский монах и учитель, родившийся в Ассизи, в Центральной Италии. Основал орден
монахов-францисканцев. Путешествовал по Италии, Южной Франции и Испании, распространяя христианство. Учил воспринимать жизнь как чудо,
как личное волнение, игру; естественное как сверхъестественное.
*61 Эриугена Иоанн Скотт (примерно 810-880 н.э.), ирландский философ, работавший в Париже. Его называли самым образованным человеком своего времени. Философская система Э. - это своеобразное сочетание неоплатонизма с элементами рационализма. Его учение было осуждено
римско-католической церковью.
*62 Доминиканский, относящийся к религиозному ордену, основанному в 1215 г. испанским священником святым Домиником.
*63 Кампанелла Томас (1568-1639), итальянский философ, поэт и монах. Особенно известен благодаря своей письменной работе "Город солнца" - описанию утопического государства, похожего на описание Платона в "Государстве".
*64 Лейбниц Готфрид Вильгельм (1648-1716), немецкий философ-идеалист, математик, физик, языковед. Основатель и президент (с 1700)
Берлинского научного общества (позднее Академия наук).
*65 Астрология (греч. astron - звезда, logos - слово, учение), комплекс представлений, призванных служить для предсказания земных событий,
судеб людей и народов по расположению небесных светил.
*66 Алхимия, раннее направление в развитии химии. Возникнув в Египте (III-IV вв. н.э.), А. получила особенно широкое распространение в Западной Европе (IX-XVI вв.). А. не просто учила преобразовывать одни металлы в другие, а учила постигать средоточение всех вещей, проникать в
сущность Духа мира. Находясь на пересечении средневековой теологии и ремесла, сочетала в себе то и другое. Практические действия алхимика
сопровождались священнодействием и магией. Процесс превращения являлся настолько же материальным, насколько и духовным.
*67 Розенкрейцеры, члены тайных религиозно-мистических обществ в XVII-XVIII вв. в Германии, России, Нидерландах и некоторых других
странах, посвятившие себя задачам всестороннего улучшения церкви и достижению прочного благоденствия государства и отдельных людей.
Названы по имени легендарного основателя общества Х.Розенкрейца, жившего в XIV-XV вв. Эмблема - роза и крест. Близки к масонству.
*68 Логика (греч. logike), наука о способах доказательств и опровержений. Основателем Л. считается Аристотель.
*69 Иерей (греч. hiereus, буквально - жрец), официальное название православного священника.
15
Представления о существовании души являлись важнейшим элементом всех без исключения религиозных систем. Постепенно,
по мере вытеснения религиозной системы мышления научной, элементы религии, не нашедшие подтверждения в рамках методологии нового мировоззрения, вытеснялись - таким образом произошел окончательный отказ от идеалистических концепций души.
Наиболее четко это состояние выражает термин "наивный или вульгарный*70 материализм" - простой и "разумный" взгляд на
окружающее человека, "не испорченного религией или идеализмом". Ему очевидно, что мир познаваем, а Бога нет, что мораль носит
классовый характер.
Хорошо знакомы следующие определения философов К.Маркса (1818-1883) и Ф.Энгельса (1820-1895), заложивших основы
материалистического понимания природы человека: "Сознание... с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока
вообще существуют люди" [Маркс и Энгельс, 1955 (1845-1846)]. "...наше сознание и мышление, как бы ни казались они сверхчувственными, являются продуктом вещественного, телесного органа - мозга. Материя не есть продукт духа, а дух есть лишь высший
продукт материи" [Энгельс, 1961 (1886)]. "Человек - единственное животное, которое способно выбраться благодаря труду из чисто
животного состояния; его нормальным состоянием является то, которое соответствует его сознанию и должно быть создано им
самим" [Энгельс, 1961 (1873-1883)] (подборка Налимова В.В. - 104).
Сколько времени над нами довлело определение Б.Франклина*71, что человек есть животное, создающее орудия труда. "Парадоксальность этой дефиниции проистекает из того несомненного факта, что животные не создают орудий труда. Следовательно,
животное, создающее орудия труда, не есть животное". Мало того, "...человек занимает определенное место в общепринятой классификации животных, подразделяемых на типы, классы, отряды, виды и т.д. Анатомия относит человека к типу хордовых животных,
классу млекопитающих, отряду приматов. К приматам принадлежат разные виды обезьян" (108).
Наука, опираясь на материалистические представления, исключив из сферы своих интересов психическую, духовную конструкцию человека, полностью закрыла для себя возможность осмысления и понимания имеющегося колоссального массива "странных" фактов, переводя их в разряд мифов и сказок.
В конце прошлого века крупнейший американский психолог Уильям Джеймс, брат американского романиста Генри Джеймса,
выступил популяризатором нового ответвления науки - психологии религии, он писал: "Сколь постыдным для науки является тот
факт, что огромная масса человеческого опыта брошена ею на произвол судьбы... Все это делает возврат к гипотезе души в современных условиях крайне затруднительным... в ставшем господствующим мировоззрении - материализме совершенно нет места для
души... Научная теория, отражавшая какой-то, пусть даже очень важный и прогрессивный этап познания, получила самое широкое
распространение и на целые столетия определила характер мироощущения миллионов людей... Душа была отвергнута вместе со всей
религией, и, приняв отсутствие души за аксиому, не требующую ни доказательств, ни даже простого осмысления, люди выбросили
из своего словаря, а вместе с тем и из сознания и морали, из самой своей жизни и это слово, и все его производные - и духовность, и
душевность, и их антиподы - и равнодушие, и бездушие. Душа перестала болеть, ибо не может болеть то, чего попросту нет". Это он
ввел представление о потоках сознания как самостоятельной реальности и издал книгу "Многообразие религиозного опыта",
которая является классической и по-прежнему читается сегодня. Джеймс также немало писал о мистицизме*72 и "измененных состояниях сознания" и делал это за много лет до того, как предмет этот стал модным (43, 68, 104, 165).
Важный вклад в изучение религии внес немецкий ученый Рудолф Отто, занимавшийся изучением психологии религии, он
настаивал на важности непосредственного, не связанного с разумом опыта по любой оценке природы религии. Его работа "Идея
Святого" помогла заложить фундамент для позднейшей работы в области личного религиозного опыта и мистицизма (165).
Взаимодействия науки, религии и философии к настоящему времени оказались очень не простыми, подчиненными идеологии
государства. До сих пор идут жаркие споры о сфере интересов каждой из них.
У каждой из этих форм общественного сознания свое "поле игры". Первоначально философия обнаруживала себя там, где наука
еще невозможна, то есть в складывающихся областях знания, постепенно знание доводилось до уровня, когда его дальнейший рост
начинал обеспечиваться наукой. Классический образ здесь - последовательное отпочковывание наук от древа философии (физика,
биология, логика, психология, социология *73). С другой стороны, философия - целостное обобщение научных данных, строитель
единого образа мира, определяющий пути конкретных научных исследований, то есть здесь уже наука оказывается в подчиненном
положении.
Если рассматривать историю любой религии, то видно, что каждая из них первично складывалась как религиозная философия, подразумевающая изучение духовных проявлений, исследование природы духа, изучение взаимоотношений духа и тела, включая упражнения, рассчитанные на восстановление способностей духа. Затем возникала и развивалась ритуальная часть, философосновоположник учения объявлялся божественной сущностью, и, наконец, ритуальная часть фактически вытесняла сущность самой
первоосновы учения. Часто ритуал затмевал собой философскую основу, а в некоторых религиях со временем было утеряно и само
зерно первоначальной истины.
_________
*70 Вульгарный (лат. vulgaris - обыкновенный, простой), упрощенный; в материализме - философское течение середины XIX в., упрощавшее и
огрублявшее основные принципы материализма, сводившее сознание к материи.
*71 Франклин Бенджамин (1706-1790), знаменитый американский государственный деятель, ученый, философ. Один из авторов Декларации
независимости США (1776) и Конституции 1787 г.
*72 Мистицизм, учение о возможности достижения познания духовных истин при помощи интуиции и глубокой медитации; система теологических и философских доктрин, оправдывающих, осмысляющих и регулирующих эту практику.
*73 Социология (лат. societas - общество и logos - учение, слово), наука об обществе как целостной системе и об отдельных социальных институтах, процессах, общественных группах.
16
17
Глава 3
КРАТКАЯ ИСТОРИЯ СОВРЕМЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ
И ПСИХОТЕРАПИИ В СВЕТЕ ПОСТАНОВКИ ВОПРОСА
О ДУАЛИЗМЕ*1 В ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА
Человек всегда пытался понять, как возникают мысленные образы*2, что такое сознание, мышление, творчество, фантазия, каковы механизмы этих явлений. Всеми этими вопросами занимается наука психология, которая с момента своего возникновения пытается и пыталась стать наукой, но, как видим, так и не стала, постоянно размывая границы, разделяющие ее с искусством, другими
науками и религией. Психология, чтобы соответствовать идеалу научности, оставляет в себе только то, что подвластно научному
инструментарию, возможностям инструментальных исследований. Такая неопределенность положения психологии, в частности,
связана и с тем, что исторически она всегда находилась под прессингом идеологических воззрений общества. Очень часто развитие
многих областей психологии определялось и поощрялось политическим строем государства и господствующей идеологией (8).
Так сложилось в нашей стране, что поколения психологов воспитывались в основном на догматическом*3, огульном отрицании
многих достижений научной мысли, которые не укладывались в существующие идеологические каноны. Ярким примером служит
полное отрицание психоанализа*4. В 1996 г. подписан приказ "О возрождении в России философского, клинического и прикладного
психоанализа". Долгие годы длился запрет на практическую психологию. Лишь с 1985 г. приказом Министерства здравоохранения
СССР регламентируется специальность врача-психотерапевта.
"Для заполнения "психоаналитического вакуума" студенту психологического факультета предлагались регулярные "критические
обзоры зарубежной психологии", пестревшие цветистыми штампами: "психоанализ - лженаука"; "архетипы Юнга - признак расового
бессознательного"; "индивидуальная психология Адлера - подмена классовой борьбы, осознание собственной врожденной неполноценности...
В 1982 г. у нас вышла книга "Психология личности: Тексты". Для поколения психологов тех лет эта книга была как глоток свободы. Вдруг оказалось, что есть У.Джеймс с его "физической", "духовной" и "социальной" личностями. Есть А.Маслоу*5 с его "бытийными ценностями" и "мета-потребностями", реализация которых составляет смысл жизни, и желанием увидеть человека "под
знаком вечности". Есть К.Хорни*6, которая убеждена, что люди "хотят, чтобы их любили". Есть Э.Фромм*7 с его "социальным характером" и многие-многие другие" (143).
За рубежом поле современной психологии и психотерапии очень обширно, но и там какие-то методы и подходы принимаются к
официально разрешенной практике в медицинских учреждениях, другие же официальными органами, отвечающими за сферу здоровья населения, не понимаются, не принимаются и не разрешаются в силу тех или иных причин.
Психология разделена на соперничающие между собой школы, которые придерживаются различных исходных позиций, методов исследования, а также по-разному понимают основной вопрос о природе сознания. Соответственно и психологические объяснения широко варьируются в зависимости от того, к какому направлению принадлежит тот или иной ученый.
Рассмотрим несколько направлений по теории личности в зарубежной психологии. Основные источники:
1. Годфруа Ж. "Что такое психология" (35) - книга франко-канадского профессора-психолога, в которой представлены основные
существующие научные направления западной психологии с позиций биологического и культурологического подходов.
2. Франц Александер, Шелтон Селесник. "Человек и его душа: Познание и врачевание от древности до наших дней" (5) - книга
американских ученых, учеников и последователей З.Фрейда*8 по истории психиатрии.
До настоящего времени феномены духовной жизни человека в самом мягком случае объявлялись либо сознательной ложью, либо бессознательным приукрашиванием. Подавляющее число наших соотечественников являются стихийными материалистами. Основные трудности материализма заключаются в поисках статуса духовного, ибо определение сознания как "продукта особым образом организованной материи" ровным счетом ничего не говорит о природе этого самого "продукта", что и приводит к серьезным
трудностям в психологии. Это существенно тормозит развитие познания.
Психология все еще не может определить, какую реальность*9 она изучает, что является предметом ее как фундаментальной
науки. Ею рассматривается вопрос адекватности отражения информации, поступающей в мозг от органов чувств, в то время как
_________
*1 Дуализм (лат. dualis - двойственный), концепция, утверждающая сосуществование двух каких-либо начал. В философии - учение, исходящее
из признания равноправными двух начал - духа и материи, идеального и материального. Один из крупнейших представителей - Р.Декарт.
*2 Образы мысленные, внутренние представления, сопутствующие процессам вспоминания и воображения.
*3 Догматизм, одностороннее, схематичное, окостеневшее мышление, оперирующее догмами. В основе Д. - слепая вера в авторитеты, защита
устаревших положений.
*4 Психоанализ (греч. psyche - душа и analysis - разложение, расчленение), метод психотерапии и психологическое учение, развитое З.Фрейдом
в конце XIX - начале XX в., ставящее в центр внимания бессознательные психические процессы и мотивации. Вытеснение из сознания неприемлемых для него влечений (преимущественно сексуальных) и травматических переживаний рассматривается в П. как главный источник невротических
симптомов и различных патологических явлений (забываний, ошибочных действий и т.п.). В основе психотерапии - анализ вытесненных комплексов
с помощью свободных ассоциаций, толкования сновидений и т.п.
*5 Маслоу Абрахам (1908 - 1970), американский психолог, создатель иерархической теории потребностей и самореализации, к которой он
пришел, изучая жизнь великих людей и людей, сумевших добиться полной самореализации.
*6 Хорни Карен (1885-1952), американский психолог. Разделяя основные положения психоанализа о решающей роли бессознательного, об антагонизме природного и социального, Х. акцентировала значение воздействий окружающей среды на формирование личности.
*7 Фромм Эрих (1900-1980), немецко-американский психолог, один из представителей неофрейдизма. Основную проблему человеческого существования усматривал в экзистенциальном противоречии, которое состоит в нарушении естественной, гармоничной связи человека с природой и
на этой основе с другим человеком и с самим собой.
*8 Фрейд Зигмунд (1856-1939), австрийский психиатр, психолог, основатель психоанализа. Изучение психических расстройств привело Ф. к
созданию теории подсознательного, основанной на динамике влечений.
18
каждый человек сталкивается с явлениями получения информации интуитивным способом. Огромное число людей, обладавших
необычными способностями, вынуждены были скрывать их, чтобы не попасть в разряд ненормальных и не стать пациентами психиатрических больниц.
В течение последних трех столетий в западной науке господствовала система мышления, основанная на трудах британского
естествоиспытателя Исаака Ньютона*10 и французского философа Рене Декарта*11, - ньютоно-картезианская*12 парадигма*13.
Декарт заложил основы знания о природе психической деятельности и соотношении нервной деятельности и психики, которыми
руководствуется наука до сих пор. Декарт выдвинул тезис о том, что поведение животных и человека поддается изучению. Если
организм - это механизм, подобный какой-нибудь машине, как полагал Декарт, то принципы его деятельности можно определить
путем научного исследования. В прошлом веке на этом постулате базировалась как молодая психология, так и медицинская наука.
Декарт был ученым и философом, но он был сыном своего времени, и его очень интересовали новые машины, часовые и игровые
механизмы. Поскольку казалось, что механизмы подобны живым существам, было выдвинуто предположение, что деятельность
машин и живых существ основана на одних и тех же принципах (176).
Рассматривая деятельность вышеназванных ученых в свете интересующего нас вопроса, мы должны помнить, что "западная механистическая наука исказила и извратила наследие обоих великих мыслителей. И для Ньютона, и для Декарта понятие Бога было
существенным элементом философии и мировоззрения. Ньютон был глубоко духовной личностью, серьезно интересовался астрологией, оккультизмом и алхимией" (203). По словам его биографа Джона Мэйнарда Кейнса, он был последним из великих магов, а не
первым великим ученым. Декарт в своем психологическом сочинении "Трактат о страстях души" утверждает, что в человеке сочетается материальный безжизненный механизм тела с нематериальной мыслящей и творящей душой, что наличие "разумной души",
локализованной в головном мозгу и составляющей сущность человека, помогает последнему управлять своими страстями и возвышает его тем самым над животными, лишенными разума. Но из декартовского дуализма - тело, действующее механически, и управляющая им душа - позитивистской наукой была взята за основу лишь первая его часть.
Окончательно понятие души было изгнано из психологии, носящей ее имя, лишь к началу XX столетия, когда предпринимались первые попытки заменить изучение души изучением сознания и процессов мышления. Рождение современной научной психологии и отделение ее от философии связывают с именем немецкого физиолога и психолога Вильгельма Вундта (1832-1920). Он
возглавил в 1879 г. в Лейпцигском университете первую экспериментальную психологическую лабораторию и положил начало
структуралистскому подходу к сознанию. Исследователи пытались разложить сознание на слагаемые простейшие психические элементы и видели роль психологии в том, чтобы дать как можно более детальное описание этих элементов. Согласно упрощенческимеханистическому подходу, человек - это достаточно высоко организованное животное без души, которое живет только одну
жизнь. Веру человека в реинкарнацию и бессмертие души психология приписывала фантазиям или воображению.
Поначалу приверженность механистическому взгляду на мир дала толчок к развитию таких наук, как физика, биология, медицина, психология, психиатрия*14, антропология*15 и социология. Однако в ходе дальнейшего развития концептуальные*16 рамки, выведенные из данной парадигмы, утратили свою революционную силу и стали серьезным препятствием для изысканий и прогресса в
науке. Вопросы о ньютоно-картезианской парадигме и ее роли в первоначальном развитии позитивистской науки и антиэволюционном влиянии на развитие науки в настоящее время подробно рассмотрены в труде ведущего специалиста трансперсональной психологии, доктора медицины Станислава Грофа "За пределами мозга (рождение, смерть и трансценденция в психотерапии)" (37).
Душа была принесена в жертву определенным образом понимаемому научному мировоззрению, природа человека была потеряна психологией, и с этого момента теории отправились по дороге медицины, то есть в полное погружение изучения лишь телесного.
В результате сложилась психология скорее лабораторного испытуемого, чем живого человека. "Бедная, бедная психология, - вздыхал
в 60-х годах автор статьи о психологии в Британской энциклопедии, - сперва она утратила душу, затем психику, затем сознание, а
теперь испытывает тревогу по поводу поведения" (56). Большое число наблюдений в клинической и экспериментальной неврологии*17 и психиатрии, без всякого сомнения, указывают на тесную связь между различными аспектами сознания, физиологическими
или патологическими процессами с головным мозгом, однако они не обязательно доказывают, что сознание является продуктом
мозга. Крайняя точка материализма, называемого вульгарным, допускает очень категорические высказывания, ярким примером которых могут являться слова профессора Ховарда Хаггарда из Лондона: "Мозг - это такой же орган тела, как печень или сердце...
будучи стимулирована, печень выделяет желчь, сердце, когда его стимулируют, накачивает кровь, а мозг, когда его стимулируют,
выделяет мысли".
Первая теория в психологии, пытавшаяся объяснить динамику личности, принадлежит австрийскому психиатру Зигмунду
Фрейду. Явление его психоанализа вызвало в мире "культурный шок", и сегодня, спустя сто лет, страсти не утихают. После длительных наблюдений за своими пациентами он пришел к выводам, которые изменили представления о психике, существовавшие в
начале ХХ века. В частности, Фрейд утверждал, что наше поведение в значительной степени подчиняется влиянию подсознательных сил, которые он назвал влечениями. Согласно Фрейду, эти влечения обусловлены инстинктами, присущими человеку, но прежде
всего - подавленными желаниями, то есть желаниями, удовлетворение которых "запрещено" на уровне сознания и которые вытеснены в область подсознательного. Эти желания продолжают действовать без нашего ведома, проявляясь в сновидениях, оговорках,
_________
*9
Реальность, любая информация, которая согласуется с восприятиями, расчетами и образованием человека. Это одна из составляющих пони-
мания.
*10 Ньютон Исаак (1643-1727), английский математик, механик, астроном и физик, основатель классической физики, член (с 1672) и президент
(с 1703) Лондонского королевского научного общества.
*11 Декарт Рене (латинизирован. - Картезий) (1596-1650), французский философ, математик, физик и физиолог.
*12 Картезианец, тот, кто согласен с Декартом, разделяет его взгляды и теорию, последовательный дуалист.
*13 Парадигма (греч. paradeigma - пример, образец), набор убеждений, ценностей и техник, разделяемых членами данного научного сообщества.
Некоторые из П. имеют философскую природу, они общи и всеохватны, другие П. руководят научным мышлением в довольно специфических,
ограниченных областях исследований.
*14 Психиатрия (греч. psyche - душа и iatreia - лечение), область клинической медицины, изучает проявления, причины, механизмы развития
психических болезней, разрабатывает методы их лечения, профилактики и организации помощи психически больным.
*15 Антропология (греч. anthropos - человек и logos - слово, учение), наука о происхождении и эволюции человека, образовании человеческих
рас и о нормальных вариантах физического строения человека.
*16 Концепция (лат. conceptio - понимание, система), определенный способ понимания, трактовка каких-либо явлений, основная точка зрения,
руководящая идея для их освещения; ведущий замысел, конструктивный принцип различных видов деятельности.
*17 Неврология (греч. neuron - жила, нерв и logos - слово, учение), медико-биологическая наука о строении и функциях нервной системы в норме и патологии, закономерностях ее фило- и онтогенеза. Сформировалась в XIX в.
19
непроизвольных отклонениях от адекватного поведения, и вызывают патологические симптомы (расстройства движений, восприятий, памяти, эмоциональной сферы и др.), а также оказывают влияние на выбор профессии или на творчество (35, 153, 218).
В 1882 г. венский невропатолог Йозеф Брейер (178) показал, что можно излечить случаи истерии*18 , если, погрузив больного в
гипнотическое состояние, заставлять его припоминать те аффективные*19 переживания или конфликты, которые когда-то испытывались им, а затем на длительное время были забыты. Всплывание этих переживаний в сознание вело к их осмыслению, "отреагированию" и выздоровлению больного. Этот метод впоследствие был назван катарсическим - от древнегреческого термина "катарсис" очищение, впервые примененного Аристотелем к учению о трагедии (не будем забывать, что это относится в еще большей степени к
мистериям): трагедия, вызывая у зрителя страх, гнев, сострадание, заставляет его переживать эти чувства, тем самым как бы "очищая" его душевное состояние и просветляя его чувства (114).
На приоритет в открытии катарсического метода претендовал не только Брейер, но и известный французский психолог и психиатр Пьер Жане. В своей книге "Психологический автоматизм" (54) П.Жане описывает клинический эксперимент с больной Мари,
ослепшей на левый глаз. Погрузив ее в состояние гипнотического сна и внушив*20 ей, что ее возраст менее шести лет, Жане обнаружил, что слепота после этого исчезла. Тогда Жане в гипнозе выясняет причину болезни: первый раз слепота появилась после того,
как Мари принудительно положили спать с мальчиком ее возраста, у которого на левой стороне лица была сыпь. Мари была этим
сильно напугана. Тогда Жане воспроизводит в гипнозе эту ситуацию: "Я заставил ее вновь увидеть мальчика, которого она боялась, и
убедил, что он очень славный, и у него нет никакой сыпи... После двух сеансов я одержал победу: она свободно ласкала воображаемого мальчика. Чувствительность левой стороны восстановилась, и, когда я ее разбудил, Мари прекрасно видела левым глазом".
З.Фрейд пользовался этим методом, но вскоре существенно изменил его. Он показал, что выявление аффективных переживаний,
ставших бессознательными, возможно и без применения гипноза или внушения. Для этого достаточно было предлагать больному
длительно, в совершенно спокойном, "пассивном" состоянии высказывать все те мысли и ассоциации, которые, казалось бы, случайно приходят ему в голову. Фрейд исходил из того, что за любым высказыванием человека стоят определенные причины, которые тот
не осознает. Для того, чтобы произнесенное было наиболее адекватно скрываемому за ним, оно должно быть изложено совершенно
беспрепятственно и свободно без какого-либо вмешательства со стороны врача. Этот способ исследования психических процессов
был назван Фрейдом "свободное ассоциирование". Процесс приводил к тому, что круг ассоциаций сужался вокруг определенных
аффективных следов, комплексов, и в памяти больного появлялись давно забытые переживания, относящиеся иногда к очень раннему возрасту, подобные переживания, как свидетельствовал опыт, лишь казались исчезнувшими из психики. По мнению З.Фрейда,
став "бессознательными", они продолжали оказывать влияние на психическую жизнь больного, проявляясь каждый раз, когда бодрственность сознания оказывалась ослабленной: в состоянии сна или предсонном состоянии, при отвлечении внимания, утомлении,
при развитии припадка истерии и прочих состояниях, связанных с ослаблением функции коры головного мозга. Психоанализ - это
лечение разговором, говорил З.Фрейд в 1909 г. в своих известных лекциях о психоанализе, а излечение происходит через осознание (152).
По мысли Фрейда (182), всей душевной работой человека движет мощная сексуальная сила - либидо. Он обнаружил, что истоки
сексуальности находятся в раннем детстве, и сформулировал теорию сексуального развития. На ранних стадиях психоаналитических
изысканий и предположений Фрейд большое внимание уделял принципу удовольствия - врожденной склонности искать удовольствия и избегать боли - как принципу, управляющему психикой. Либидо у него - слепой инстинкт, живущий по принципу удовольствия. Вся бессознательная психика наполнена энергетическим зарядом либидо, которому необходимо время от времени разряжаться. Когда такая разрядка происходит, человек испытывает чувство удовольствия. Таким образом, он связывает боль и расстройства с
избытком нервных раздражителей, а удовольствие - с разрядкой напряжения и уменьшением возбуждения.
Но наше сознание, находясь под бременем социальных запретов, не может позволить бесконтрольный выход сексуальной энергии. Очень часто она сдерживается, подавляется. Эти внутренние импульсы, будучи не реализованными, своеобразно "мстят" сознанию за такое с ними обращение. Они так или иначе проявляют себя, но уже по-иному, в измененной, завуалированной форме. Одним
из способов проявления потаенных желаний являются сновидения.
Сновидения, по Фрейду, есть отражение внутренней душевной жизни, выражение конфликта между влечениями и сознанием.
Образы в сновидениях - это результат эмоциональной разрядки, возникающей, когда насыщенные либидо бессознательные влечения
прорываются сквозь блокады "цензуры". Сходным внутренним конфликтам у разных людей соответствуют одинаковые способы их
выражения. Поскольку в основе невротических реакций лежит сексуальная неудовлетворенность, то и за каждым образом, по Фрейду, стоит сексуальный смысл (101).
Фрейдом также исследовались агрессивные побуждения, он выделил агрессивность как отдельный инстинкт, источник которого
находится в скелетных мышцах, а цель состоит в разрушении. Это добавило последний штрих к совершенно отрицательному образу
человеческой натуры, нарисованному психоаналитиками. Согласно этой точке зрения, психика не только управляется низкими инстинктами, но и содержит стремление к разрушению как необходимый и внутренне присущий ей элемент.
В поздних работах Фрейд выдвинул предположение о существовании двух категорий инстинктов - тех, что служат цели сохранения жизни, и тех, что противодействуют жизни и стремятся вернуть ее в неорганическое состояние. Окончательные выводы Фрейда, касающиеся роли инстинкта смерти, изложены в последней большой книге "Очерки психоанализа" (181), в которой инстинкт
любви (эрос) вводится как противовес инстинкту смерти (танатосу), что стало краеугольным камнем его представлений о психических процессах; эта концепция стала главной в теории Фрейда в последние годы его жизни (37).
Во второй половине XIX в. естествознание выводило психические явления из устройства тела и совершающихся в нем физиологических процессов. З.Фрейд пытался отыскать причину психических явлений в строении нервных клеток, но факты, полученные
им в клинике, вынуждали его признать самостоятельную роль психической активности и то, что задача объяснения психических
явлений при помощи физиологических процессов практически невыполнима.
_________
*18 Истерия (греч. hystera - матка; считалось, что И. - следствие болезни матки), заболевание из группы неврозов, проявляется демонстративными эмоциональными реакциями (слезы, смех, крики), судорогами, преходящими параличами, потерей чувствительности, глухотой, слепотой, помрачением сознания, галлюцинациями и т.п.
*19 Аффект (лат. affectus - душевное волнение, страсть), относительно кратковременное, сильно и бурно протекающее эмоциональное переживание: ярость, ужас, отчаяние и т. п.; сопровождается резкими выразительными движениями, криком, плачем.
*20 Внушение (суггестия) (психол.), воздействие на личность, приводящее либо к появлению у человека помимо его воли и сознания определенного состояния, чувства, отношения, либо к совершению человеком поступка, непосредственно не следующего из принимаемых им норм и принципов деятельности. Объектом В. может быть как отдельный человек, так и группы, коллективы, социальные слои (массовое В.).
20
Карл-Густав Юнг*21 , будучи первоначально одним из любимых учеников и последователей З.Фрейда, разработал одну из методик ассоциативного эксперимента, при которой психолог может получить все нужные указания на состояние пациента с помощью тестов словесных ассоциаций (спросив пациента, с чем он связывает данный набор слов, и изучив его ответы), ввел понятие
"комплексы"*22 (175). Анализ сновидений и психических расстройств в учении К.-Г.Юнга тесно взаимосвязан с изучением основных компонентов культуры, мифов, религий, фольклора. К.-Г.Юнг первым ввел понятие "психосоматический"*23 относительно
некоторых психопатологических состояний (слабоумие, шизофрения*24 ) и был уверен, что при применении к пациентам психоаналитического метода любой из них может быть возвращен к нормальной жизни. В отличие от всех других теоретиков психоанализа,
Юнг обладал глубокими представлениями о мистических традициях и с большим уважением относился к духовным аспектам психики и человеческого существования. "Мы стали богатыми в познаниях, но бедными в мудрости", - пишет он. "В созданной наукой
картине мира человек есть лишь механизм среди других механизмов, его жизнь утрачивает всякий смысл. Необходимо найти ту
область, где религия и наука не опровергают друг друга, а, наоборот, сливаются в поисках первоистока всех смыслов" (128).
При анализе сновидений Юнгом было выявлено существование двух "субъектов", или двух личностей, внутри одного индивидуума. "И одно из проклятий современного человека заключается в том, что он страдает от расщепления собственной личности. И это
ни в коем случае не патологический симптом*25 , а нормальный факт (нормальное явление), который можно наблюдать везде и в
любое время. Не только у больных неврозом*26 правая рука не знает, что делает левая. Это неприятное положение является симптомом общей бессознательности, бесспорного общего наследия всего человечества". Также "хорошо известно психологическое состояние, когда человек может находиться в состоянии психической идентичности с другим человеком или предметом". Юнг также
выделял женскую сторону в натуре мужчины и мужскую у женщины. Из всего этого он делает вывод, что "человеческое сознание
еще не достигло приемлемой степени целостности" (175).
З.Фрейд и К.-Г. Юнг рано обнаружили, что человек твердо верит в собственное бессмертие. В одной из работ К-Г.Юнг был
поражен "идеей пациентки о реинкарнации, где она представляла себя прародительницей бесчисленных тысяч людей" (5). Но Фрейд
так до конца и считал, что психологическая жизнь человека начинается после рождения и что происхождение и динамику эмоциональных*27 расстройств можно почти целиком объяснить, исходя из последовательности послеродовых событий.
Для освещения интересующего нас вопроса очень важна работа К.-Г.Юнга "Метаморфозы", в которой Юнг ссылается на множество источников с целью провести параллель между фантазиями древних, выраженными в мифах и легендах, и "схожим мышлением детей" (202). Юнг признал, что исследователи-психологи Рэнк, Франц Риклин, Абрахам и Джонс пришли к тем же выводам,
хотя и на основе меньшего числа источников; однако Юнг пошел дальше и сделал неожиданный вывод, что мышление "имеет
исторические пласты", содержащие "архаический*28 умственный продукт", который обнаруживается в психозе*29 в случае "сильной" регрессии*30 . Он доказывал, что если символы, используемые веками, которые вслед за Святым Августином он назвал "архетипами"*31 , схожи между собой, то они "типичны" и не могут принадлежать одному индивидууму. В этой цепи выводов лежит
зерно центральной концепции Юнга о коллективном бессознательном. Коллективное бессознательное он определяет как "громадное хранилище древнего опыта, накопленного за миллионы лет, эхо доисторических событий, к которому каждое столетие
добавляет свое" (200).
"Архетипы еще можно понимать как врожденные, вечные сюжеты, не заполненные определенным культурно-национальным содержанием. Например, таким будет сюжет: Смерть - Воскресение - Преображение. Однако у одних народов это христианская повесть с Христом, а у других - птица Феникс или Дух.
Сравнительное богословие и мифология располагают богатейшими залежами архетипов, как и психология снов и психозов. Поражающий параллелизм между этими образами и теми идеями, выражению которых они служат, часто вызывал к жизни самые
безумные теории миграции народов, хотя много естественней допустить замечательное сходство человеческой психики во все времена и во всех местах" (176).
Юнг знал о теории реинкарнации, но его возражения по этому поводу следующие: "Это исконная, универсальная идея, что
умершие просто продолжают свое земное существование и не догадываются, что они бестелесные духи, - архетипичная идея, которая тут же обретает зрительное выражение, стоит кому-то увидеть привидение. Замечательно, что у привидений во всем мире есть
_________
*21 Юнг Карл-Густав (1875-1961), швейцарский психиатр, психолог, основатель аналитической психологии. Примкнув к психоаналитическому движению З.Фрейда одним из первых, он впоследствии порывает с ним и разрабатывает собственную гипотезу о существовании кроме индивидуального подсознательного коллективного бессознательного.
*22 Комплекс, приобретаемая в детстве и на протяжении большей части бессознательного периода жизни совокупность черт личности, обладающая значительной аффективной силой и заставляющая человека проявлять по отношению к другим людям стереотипное поведение.
*23 Психосоматический (греч. psyche - душа и soma - тело), означает, что разум делает тело больным, что физические заболевания происходят
из-за отклонений в работе разума.
*24 Шизофрения, состояние, для которого характерна потеря контакта с реальностью и возникновение противоречивых чувств и реакций, парадоксальных мыслей.
*25 Симптом, признак органических или психологических нарушений.
*26 Неврозы (греч. neuron - нерв), группа наиболее распространенных нервно-психических расстройств, психогенных по своей природе, которые не влекут за собой, в отличие от психозов, слабоумия, разрушения личности больного. При Н. на первый план выступают расстройства эмоциональной сферы.
*27 Эмоции (франц. emotion - волнение, от лат. emoveo - потрясаю, волную), реакции человека и животных на воздействие внутренних и внешних раздражителей, имеющие ярко выраженную субъективную окраску и охватывающие все виды чувствительности и переживаний. Связаны с
удовлетворением (положительные Э.) или неудовлетворением (отрицательные Э.) различных потребностей организма. Дифференцированные и
устойчивые Э., возникающие на основе высших социальных потребностей человека, обычно называют чувствами (интеллектуальными, эстетическими, нравственными).
*28 Архаический (архаика) (греч. archaikos - старинный, древний), ранний этап в историческом развитии какого-либо явления.
*29 Психозы, группа психических заболеваний с глубоким нарушением личности.
*30 Регрессия (психол.), возврат на более раннюю стадию психического развития.
*31 Архетип (греч. archaikos - древний, первый, начало, первоначально единое вещество, изначальный принцип, неизменное и непреходящее в
череде явлений), первичный образ, следовательно, относится к самым ранним проявлениям души. Согласно К.-Г.Юнгу, это простые и фундаментальные образы, существующие в коллективном бессознательном. Человек наследует эти образы от своего родового прошлого, которое включает как
его человеческих, так и предчеловеческих или животных предков. Это не просто имена или даже философские понятия, это моменты самой жизни образы, целостно связанные с живым индивидуумом эмоциональными связями.
21
много общих черт. Естественно, я предполагаю существование недоказуемой спиритуалистической *32 идеи, хотя у меня нет желания
делать ее своею. Я должен удовлетвориться гипотезой существования вездесущей, хотя и многообразной психической структуры,
которая наследуется и по необходимости задает определенную форму и направление всему опыту жизни... так и архетипы, будучи
органами психики (души), - суть очень динамичные, полные жизни комплексы, которые определяют психическую жизнь до степеней
поразительных" (176).
В целом психология Юнга нашла своих последователей скорее среди философов, поэтов, религиозных деятелей, нежели в кругах медиков-психиатров. Учебные центры аналитической психологии по Юнгу, хотя учебный курс в них не хуже, чем у Фрейда,
принимают и студентов-немедиков. Юнг признал, что он "никогда не систематизировал свои исследования в области психологии"
потому, что, по его мнению, "догматическая система слишком легко соскальзывает на напыщенно-самоуверенный тон" (201). Хотя
Юнг признавал важность причинного подхода Фрейда, тем не менее он считал, что психическая жизнь легче объясняется с теологических позиций. Душа имеет и прошлое, и будущее; изучение психической жизни должно раскрыть не только происхождение человека, но и направление его будущего развития. Юнг утверждал, что причинный подход конечен, а потому фаталистичен*33 ; теологический подход выражает надежду, что человек не должен быть абсолютно рабски закабален собственным прошлым.
Юнг считал, что пациент может, не будучи больным неврозом, потерять цель в жизни и обратиться за утешением к религии, или
к философии буддизма или йоги*34 , или же к психологии Юнга. Человек может черпать успокоение из любого источника, который
ему ближе. Выявить потенциал данного индивидуума, попытаться помочь пациенту через "самореализацию", оценить невротические реакции, учитывая современные стрессовые*35 ситуации, - вот те методы, которыми пользуются не только представители школы
Юнга, но и любой серьезный психотерапевт (5, 218).
В комментарии К.-Г.Юнга к "Тибетской книге мертвых", недавно опубликованной у нас и о которой мы поговорим позже
(174), он приводит интересный для понимания поставленного нами на обсуждение вопроса гипотетический спор между западным и
восточным философскими подходами: "...(обсуждаемый вопрос) может показаться спорным западному философу, поскольку Запад
любит ясность и недвусмысленность. Один философ последовательно цепляется за утверждение: "Бог есть!", в то время как другой с
тем же рвением - за противоположное: "Бога нет!". Что эти враждующие братья будут делать с утверждением вроде следующего:
"...Сообразив, что опорожненность, отрешенность твоего разума и составляет высшую просветленность, и понимая в то же время,
что это - твое собственное сознание, - ты пребудешь и удержишься в состоянии божественного разума Будды*36 "? Такое утверждение, боюсь, столь же неприемлемо для нашей западной философии, как и для нашей теологии. Бардо Тёдол *37 в высшей степени
психологична в своих наблюдениях. А у нас философия и теология еще средневековые и пребывают на допсихологической ступени,
где выслушиваются, объясняются, защищаются, критикуются и оспариваются только истины, в то время как авторитеты, сочинившие эти истины, с общего согласия остаются в стороне от предмета и обсуждению не подлежат.
Метафизические утверждения или умозаключения, однако, являются заявлениями определенного состояния души, психики, а
потому есть категории психологические. Для западных мозгов, которые компенсируют свои хорошо известные чувства неприятия
рабским почтением к "рациональным" объяснениям, эта очевидная истина кажется уж слишком очевидной... Когда западный человек
слышит слово "психологический", для него это всегда звучит как "лишь психологический". Для него "психе" (душа) что-то досадно
малое, нестоящее, личное, субъективное и тому подобное в этом же духе.
Он предпочитает поэтому использовать слово "разум" вместо "душа", хотя в этом случае он с удовольствием допускает, что метафизические истины, которые и впрямь могут быть весьма субъективными*38 , формулируются "разумом", разумеется, "Вселенским
разумом" или даже - в случае нужды - самим "Абсолютом"*39 . Такой смехотворный посыл служит, вероятно, возмещением за вызывающую прискорбное сожаление малость души. Складывается впечатление, что Анатоль Франс*40 был бесконечно прав применительно ко всему западному миру, когда в его "Острове Пингвинов" Катерина Александрийская дает совет Богу: "Дайте им по душе,
но по маленькой", хотя именно душа благодаря присущей ей божественной творческой силе изрекает метафизические суждения и
утверждает различия между метафизическими сущностями. Не только душа обусловливает свою метафизическую реальность,
она сама ЕСТЬ эта реальность!..
Как это умно и точно, что Бардо Тёдол отчетливо разъясняет умершему именно первичность души, его духовность, ибо это как
раз то, чему жизнь нас не учит... Несмотря на всю очевидность этой истины в малом и большом, она никогда нами не осознается,
хотя очень часто так жизненно необходимо для нас знать эту правду. Подобное знание, разумеется, годится лишь для созерцателей,
которые склонны к размышлению над смыслом существования, для тех, кто по природе гностики и потому верят в Спасителя, который, как Спаситель у манденян, называет себя "Гнозисом Жизни" (Знанием Жизни). Вероятно, не многим из нас дано видение мира
целиком как чего-то "очевидного". Тут требуется воистину переворот с ног на голову всех устоявшихся истин и немалая жертва,
прежде чем мы сможем увидеть очевидность, обусловленную самой сутью нашей души.
_________
*32 Спиритуализм (лат. spiritualis - духовный), философское учение, признающее сущностью мира духовное первоначало, рассматривающее
материальное как творение духа, Бога.
*33 Фатализм, мистическая вера в неотвратимость судьбы, в то, что все в мире якобы заранее предопределено таинственной силой, роком.
*34 Йога (санскр. "йудж" - связь, воссоединение, единение, сосредоточение, усилие), учение и метод управления психикой и физиологией человека, составной элемент религиозной и философской систем Индии, ставящих целью достижение состояния "освобождения" (мокши или нирваны).
*35 Стресс, общая реакция организма на такие факторы, как боль, опасность, душевное потрясение, препятствие к достижению желаемого и т.п.
*36 Будда (санскр. "будх" - будить, пробуждать), переход от спящего, затемненного сознания к пробуждению, к просветленному сознанию, буквально - "озаренный", "просветленный", "пробужденный", состояние высшего знания, в котором истинное "Я" познается как оно есть, высшее состояние святости. В буддистской общине есть обычай называть человека, который достиг озарения, Буддой. Как Будда наиболее известен Сиддхартха
Гаутама.
*37 Бардо Тёдол (Тодоль), "Тибетская книга Великого освобождения", часто называемая "Тибетской книгой мертвых" (Бардо с тибетского "промежуточное состояние"), философско-религиозный трактат, практическое руководство для умирающего и умершего.
*38 Субъективный, основанный на индивидуальной интерпретации действительности мыслящим существом, зависимый от установок или эмоций человека.
*39 Абсолют (лат. absolutus - безусловный), обозначает вечного, бесконечного, безусловного, совершенного и неизменного субъекта, который
"самодостаточен", не зависит ни от чего другого, сам по себе содержит все существующее и творит его. А. для религии есть Бог, у Фихте - это "Я", в
философии Гегеля в роли А. выступает мировой разум (абсолютный дух), у Шопенгауэра - воля, Бергсона - интуиция.
*40 Франс Анатоль (настоящее имя Анатоль Франсуа Тибо) (1844 - 1924), французский писатель.
22
Гораздо прямее и проще, драматичней, внушительней и потому убедительней считать, что все жизненные события случаются со
мной, нежели увидеть, как я даю им возможность случиться. Воистину животная природа человека заставляет его сопротивляться
мысли, что он - творец обстоятельств...
В психоаналитических кругах даже предполагали, что травмой главным образом является само рождение*41 , - мало того,
психоаналитики даже заявляют, что им удалось добраться до памяти внутриутробного существования. Здесь западное размышление достигает своего предела, к сожалению. Я говорю "к сожалению" потому, что очень бы хотелось, чтобы фрейдовский психоанализ мог жизнерадостно проследовать еще дальше в эти внутриутробные переживания...
Верно, конечно, и то, что с теперешними биологическими идеями подобное приключение никогда бы не было увенчано признанным успехом: для этого потребовалось бы совсем иное философское обеспечение, чем то, которое базируется на современных
научных допущениях. Но если бы это путешествие назад было последовательно продолжено, вне сомнения, его результаты привели
бы к утверждению доутробного существования... Если бы только оказалось возможным обнаружить по крайней мере какие-то следы
соответствующих переживаний... как бы то ни было, психоанализ никогда не пошел дальше чисто предположительных следов внутриутробного переживания. И даже знаменитая "травма рождения" осталась такой очевидной банальностью, что вряд ли она способна
объяснить что-либо лучше, чем гипотеза, рассматривающая жизнь как болезнь с плохим исходом, потому что ее завершение всегда
фатально...
Понятный страх перед метафизикой помешал Фрейду проникнуть в область "оккультного"...
...По западной мысли, карма*42 заключает в себе своего рода теорию психической наследственности, основанную на гипотезе
перевоплощений (реинкарнаций), что в конечном счете является гипотезой вневременности души. Ни наши научные знания, ни
наши рассуждения не способны шагать в ногу с этой идеей. Чересчур много "если" и "однако". Помимо всего, мы слишком мало
знаем о подобных возможностях продолженного существования индивидуальной души после смерти, чтобы что-то суметь
доказать в этом отношении. К тому же мы еще и уверены, что подобные доказательства столь же невозможны, как доказательство
Бога...
Психическая наследственность существует - иначе говоря, существует наследование психических особенностей, таких,
как предрасположенность к заболеваниям, черты характера, особые таланты и тому подобное... Среди этих наследуемых психических признаков существует особый класс, род, который не сводится ни к семье, ни к расе...".
Мне следует вовремя остановиться, так как привлекательность всего, о чем и как пишет Юнг, для меня лично огромна. Он был
так близок к этому последнему шагу, кажется, что вот-вот еще чуть-чуть... но нет, не произошло. Ответы на все поставленные К.Г.Юнгом вопросы были найдены другим человеком, это было в один и тот же временной период, но, к сожалению, их встреча не
состоялась.
Для нас будут представлять интерес работы еще одного из учеников З.Фрейда Отто Ранка*43 . В его работе "Травма рождения" (1924) впервые отмечается, что в недоразвитом мозгу младенца сохраняются следы памяти о рождении. Это работа, на которую ссылается чуть выше К.-Г.Юнг, коренным образом пересматривала психоанализ на основе большой значимости родовой травмы. В работах "Психология души" (1931) и "Искусство и художник" (1932) Ранк излагает свой взгляд на перспективы цивилизации и толкование религии и артистизма, художественного чутья, а в работе "За пределами психологии" (1941) он делит историю
на четыре эры в соответствии с теми способами, какими люди пытались достичь бессмертия.
Многочисленные авторы теорий личности, которые возникали или наперекор психоанализу, или попадая под его воздействие,
все же сохранили собственное видение психологии личности, располагаются на воображаемой линии, на одном конце которой стоит
направление бихевиоризма, представленное Дж.Уотсоном и Б.Скиннером, а на другом - гуманистическая психология, представленная именами К.Роджерса, Ш.Бюллера, А.Маслоу, В.Франкла и других.
Бихевиоризм (англ. behaviour-поведение) - направление в американской психотерапии ХХ в., отрицающее сознание как предмет
научного исследования и сводящее психику к различным формам поведения, понятого как совокупность реакций организма на стимул внешней среды. И.П.Павлов и В.М.Бехтерев, развивая идеи И.М.Сеченова, разработали экспериментальные методы объективного исследования поведения животных и человека. Их работы оказали значительное влияние на бихевиоризм, но были истолкованы в духе крайнего механицизма.
Основатель бихевиоризма Дж.Б.Уотсон провозгласил в
1913 г., что психология получит право считаться наукой лишь после того, как она выработает объективный подход к исследуемым
явлениям, когда откроет возможность контролировать и предсказывать поведение. Он считал, что психолог должен ограничиваться
описанием и количественной оценкой форм поведения, возникающих в данной ситуации. Предложенная Уотсоном схема S-R означает, что каждой ситуации (или стимулу - S) соответствует определенное поведение (или реакция - R). Манипулируя внешними
раздражителями, можно "изготовить" человека любого склада, с любыми формами поведения. Классический "манифест" бихевиоризма Уотсон сформулировал выразительно: "Дайте мне дюжину здоровых восприимчивых детей, позвольте воспитывать по моему
методу, и я гарантирую, что сделаю любого из них кем захочу - врачом, юристом, художником, коммерсантом, даже попрошайкой
или вором, независимо от его талантов, склонностей, стремлений, возможностей, призвания и наследственности". Бихевиоризм направление, преобладающее в американской психологии вплоть до настоящего времени (143, 218). Подход бихевиористов с опорой
на экcперимент на животных весьма спорен, слишком узок и ограничен и имеет малую ценность в изучении чисто человеческих
свойств.
Гуманистический подход - это направление зародилось в Калифорнии в 50-е гг. Его называют гуманистическим, так как оно
основано на вере в возможности расцвета каждого человеческого существа, если предоставить ему возможность самому выбирать
свою судьбу и направлять ее. Стержень гуманистической идеи - оптимистический взгляд на природу человека. Годфруа считает, что
гуманистический подход дальше всех других отходит от научной психологии, отводя главную роль личному опыту человека. По
мнению гуманистов, индивидуум способен к самооценке и может самостоятельно находить путь к расцвету своей личности. Данный
подход переводит внимание с тела на душу, понимая, правда, под ней скорее "империю" переживаний, чувств, то есть больше ду_________
*41 Травма рождения, понятие, введенное З.Фрейдом для обозначения источника тревоги и беспокойства, которым являются экстремальные
физиологические трудности, связанные с процессом рождения.
*42 Карма (санскр. - действие, обязанность, деятельность), одна из основных философских категорий восточных систем - в широком смысле общая сумма совершенных всяким живым существом поступков и их последствий, определяющая характер его нового рождения, перевоплощения.
*43 Ранк Отто (1884-1939), психотерапевт психоаналитической школы З.Фрейда, основал Венский институт психоанализа, являлся его директором.
23
шевность, чем душу. Душа здесь больше метафора для обозначения эмоциональных явлений. Она не восстанавливает человека в его
целостности (Карл Роджерс*44 и Абрахам Маслоу- 35, 56, 209, 211).
Когнитивный подход. Слово "когнитивный" происходит от латинского глагола cognoscere - знать. Психологи, сплотившиеся
вокруг этого направления, утверждают, что индивидуумы - не просто машины, слепо и механистически реагирующие на внутренние
факторы или на события во внешнем мире. С когнитивной точки зрения, разуму человека доступно нечто большее, чем информация,
поступающая извне. Задача состоит в том, чтобы понять, каким образом мы расшифровываем информацию о реальной действительности и организуем ее, чтобы проводить сравнения, принимать решения или разрешать проблемы, встающие перед нами каждую
минуту (35).
Рациональная терапия (по Олберту Эллису) пытается выяснить ход мыслей клиента и помочь ему осознать, что его мышление иррационально, старается атаковать пораженческие установки человека с двух главных позиций. Прежде всего терапевт действует как "контрпропагандист", отвергая какие бы то ни было пораженческие мысли и "наслоения", выработанные и используемые
клиентом. Затем он должен одобрять, убеждать, соблазнять и подталкивать клиента к деятельности, которую тот отвергает или которой боится, и использовать этот прием как второй способ контрпропаганды против беспочвенных убеждений пациента. То есть
терапия построена на логике, убеждении, доказательстве правомерности или неправомерности тех или иных действий, эмоций, желаний. Психотерапевт часто сталкивается с подобной ситуацией: пациент направлен кардиологом, заявляет, что у него болит сердце,
функциональных нарушений при этом не обнаружено. Психотерапевт долго убеждает больного, убеждает, что Вы, мол, мнительны,
зафиксированы... и не добивается успеха. Доказательства терпят крах, пациент настаивает на своей жалобе, боится умереть.
Часто данным методом пользуются писатели, журналисты, давая советы, что надо стараться избегать дурных мыслей, не допускать их, стремиться к положительным мыслям и эмоциям, нужно быть добрее и больше любить людей вообще и близких в частности, следует возрождать духовность в нашем обществе. А кто из них ответит на вопрос: что же это такое "духовность"? Много ли
найдется людей, сделавших эти советы руководством к действию. Мы все знаем, понимаем, нам известно множество путей морального роста, физического совершенствования, но высока ли результативность?
Еще одна значимая область психологии, которая нас будет интересовать - это теория эмоций. Мы не сможем рассмотреть множество исторических и современных направлений, сложившихся в их изучении, привожу лишь некоторые выводы из обзорной статьи В.К.Вилюнаса "Основные проблемы психологической теории эмоций" к сборнику текстов на данную тему "Психология эмоций"
(27): "Значение проблемы эмоций едва ли нуждается в обосновании... на протяжении многовековой истории исследования эмоций
они пользовались самым пристальным вниманием, им отводилась одна из центральных ролей среди сил, определяющих внутреннюю
жизнь и поступки человека. Однако в современной позитивистски настроенной психологии отношение к проблеме эмоций совершенно иное. Интерес к ним стал гаснуть по мере того, как стали накапливаться неудачи в попытках отыскать достаточно тонкие и
надежные средства для объективного (в позитивистском смысле слова) их изучения. Внимание исследователей постепенно стало
ограничиваться сравнительно узким кругом проблем, таких, как выражение эмоций, влияние отдельных эмоциональных состояний
на деятельность, допускающих разработку при помощи эксперимента...
Следует отметить, что традиционные ссылки на неразработанность проблемы эмоций, противоречивость существующих концепций, авторы которых, по словам Э.Клапареда (70), "не находят согласия ни в фактах, ни в словах", хотя и не лишены оснований,
являются несколько преувеличенными. Такое впечатление создают формальные особенности концепций, их внешний вид, различия
в словаре, формулировках, решаемых проблемах и т.п....
Большую путаницу в психологию эмоций вносят терминологические расхождения... К сожалению, многое из того, что в учении об эмоциях по традиции называется многообещающим словом "теория", по существу представляет собой скорее отдельные
фрагменты, лишь в совокупности приближающиеся к такой идеально исчерпывающей теории..."
Отношение между эмоциями и мотивацией, изображаемое в теоретической литературе, остается совершенно неясным, хотя снова и снова утверждается, что эмоции мотивируют, едва ли кто-либо смог выступить и недвусмысленно объяснить, как именно это
происходит (174).
Многогранность эмоций, их проявление на различных уровнях отражения и деятельности, сложные отношения с предметным
содержанием, способность к слиянию и образованию сочетаний исключают возможность простой линейной их классификации".
Ученые выражают уверенность, что обрисованы актуальные задачи завтрашнего дня науки. Но данная задача уже блестяще решена, о чем мы поговорим в последней главе.
Различные школы и направления, как видите, по различным вопросам часто придерживаются несовместимых концепций. Нас
интересует, как они отвечают на вопрос: является ли поведение врожденным или приобретенным? Многие направления, в том
числе этология*45 и особенно социобиология*46 , а также гештальтпсихология*47 , придают важное значение врожденным факторам в
становлении различных форм поведения. Гуманисты полагают, что человек рождается с тенденцией реализовать свои возможности в
максимальной степени. Психоаналитики, напротив, утверждают, что, даже если мы и наследуем некоторые инстинкты, главная роль
в формировании личности принадлежит событиям, пережитым в детстве. Таких же взглядов придерживаются конструктивисты *48 ,
принадлежащие к школе Пиаже*49 . По их мнению, человек наследует только способ функционирования интеллекта, так как последний может развиваться лишь путем приобретений, представляющих собой результат взаимодействий индивидуума с различными
_________
*44 Роджерс Карл (1902 - 1987), американский психолог, один из самых известных представителей гуманистической школы. Его терапевтический метод основан на том, чтобы дать больному возможность осознать свои истинные чувства и самостоятельно идти к реализации своих способностей.
*45 Этология и зоопсихология, науки, изучающие поведение животных, главным образом в естественных условиях. Пытаются понять, каким
образом врожденные механизмы, направляющие возникновение и развитие поведения, дополняются влиянием среды, с которой они вступают во
взаимодействие. Они считают, что человек - в конечном счете лишь один из видов отряда приматов, который просто дальше продвинулся в своей
эволюции, чем другие.
*46 Социобиология, направление современной психологии, видит в индивидууме лишь общественное существо, находящееся в постоянном
взаимодействии с другими, чем и определяется по большей части его поведение независимо от индивидуальных особенностей.
*47 Гештальтпсихология, гештальтизм или психология формы - течение в современной психологии, возникшее в Германии в начале нашего
века. Г. считает, что окружающий нас мир состоит из организованных форм и само наше восприятие этого мира также организовано. Относится к
направлениям когнитивного подхода.
*48 Конструктивизм, одно из направлений современной психологии. Считает, что наследственно детерминированные интеллектуальные функции создают возможность для постепенного, шаг за шагом, построения интеллекта в результате активных воздействий на индивидуума.
*49 Пиаже Жан (1896-1980), швейцарский психолог. Выдвинул концепцию стадиального развития психики, детально проанализировал качественную специфику детского мышления.
24
предметами, главным образом в первые двенадцать лет жизни. Что касается социальных психологов и особенно бихевиористов, то
становление личности, по их мнению, в большой мере зависит от наших взаимодействий с окружающей средой, как физической, так
и социальной (35).
В связи с обсуждаемым нами вопросом нельзя не упомянуть одного из теоретиков психологии личности Виктора Франкла (р.
1905). В своем наиболее популярном труде "Человек в поисках смысла" автор концепции логотерапии, согласно которой движущей силой человеческого поведения является стремление к поиску и реализации человеком смысла своей жизни, рассматривает ее как врожденную мотивационную тенденцию, присущую всем людям и являющуюся основным двигателем поведения и
развития личности. В.Франкл выделяет три измерения уровня существования человека: биологический, психологический и поэтический, или духовный. На вопрос: во имя чего и для чего человек должен страдать? - В.Франкл отвечает, что, реализуя смысл своей
жизни, человек создает ценности только для других и во имя других. И чувство удовольствия и счастья истинны лишь тогда, когда
они переживаются в связи с другими людьми.
Неврозы Франкл лечит разработанным им так называемым парадоксальным методом. Смысл лечения легко понять, вспомнив
русскую пословицу "Клин клином вышибают". Логотерапия доктора Франкла пытается заставить пациента желать того или делать
то, чего он как раз боится (1, 150).
Нам следует также рассмотреть понятие "коэффициент интеллекта - КИ" (4, 220). В начале XX в. французские психологи
А.Бине и Т.Симон предложили определять степень умственной одаренности посредством специальных тестов. И хотя среди специалистов нет общего согласия относительно природы интеллекта, тестирование интеллекта быстро приобрело популярность, имеет
большой успех до настоящего времени в практическом применении и остается одним из наиболее широко известных психологических понятий. Трактуется интеллект как способность справляться с соответствующими заданиями, эффективно включаться в социальную жизнь, успешно приспосабливаться. При этом выдвигается представление о существовании базовых структур интеллекта,
независимых от культурных влияний.
В большинстве тестов интеллекта испытуемому на специальном бланке предлагается установить указанные инструкцией логические отношения классификации, аналогии, обобщения и др. между терминами и понятиями, из которых составлены задачи теста.
Свои решения он сообщает либо в письменном виде, либо отмечая один из нескольких вариантов, имеющихся на бланке. Иногда
задачи строятся из рисунков, геометрических фигур. Успешность испытуемого определяется числом правильно выполненных задач,
по нему выводится коэффициент интеллекта. При тестировании обычно формируют выборки по возрасту.
Коэффициент интеллекта (англ. intellectual quotient IQ) - отношение так называемого умственного возраста (УВ) к истинному,
хронологическому возрасту (ИВ) данного лица по формуле:
УВ
–––––• 100% = IQ.
ИВ
Умственный возраст определяется результатами тестирования с помощью одной из возрастных шкал интеллекта.
В типичных современных тестах интеллекта можно обнаружить, что около 50% населения имеет КИ между 90 и 110, 25% выше
и 25% ниже. Выше этой центральной группы находятся около 14,5% с КИ от 110 до 120, 7% с КИ между 120 и 130, 3% с КИ между
130 и 140, и только примерно 0,5% с КИ выше 140.
Можно было бы предполагать, что к тому времени, когда человек достигает зрелости, его КИ стабилизируется, и мало вероятно,
что он может сильно измениться. Увеличение и уменьшение умственных способностей с возрастом изучалось многими психологами,
и результаты выглядят примерно так, как показано на графиках на рис. 1.
Рис. 1. Повышение и понижение умственных способностей
с возрастом для групп людей: умных, средних и глупых.
Довольно быстрый рост наблюдается от рождения до двенадцати лет, затем рост замедляется, достигает своего пика годам к
пятнадцати, остается некоторое время на одном уровне, а затем сокращается.
Люди с низким КИ в целом плохо справляются с учебными и интеллектуальными занятиями, эта закономерность весьма устойчива. Интеллект является необходимой предпосылкой успеха. Установлено, что прослеживается отчетливая взаимосвязь КИ с положением в обществе, с денежными заработками.
Из всего вышеизложенного мы можем сделать следующие выводы: современная официальная психологическая наука не рассматривает проблемы духовной жизни человека, науку не интересуют такие иррациональные и эфемерные категории, как индивидуальность человека, его рождение и смерть, его мечты и надежды. Психология не может определить, какую реальность она изучает,
не может ответить на вопрос, какова же роль врожденного и приобретенного в развитии индивидуума, на какие критерии следует
опираться при определении нормы психического и физического аспектов здоровья.
Рассматривая направления исследований современной психологии, мы не получили ответа на вопрос: что же такое мозг? Большинство людей убеждено, что человек думает мозгом, что материальную основу интеллекта составляет кора головного мозга с его
миллиардами нервных клеток. В настоящее время составлены подробнейшие атласы анатомии человека, в которых расписана деятельность всех участков головного мозга, в них входят участки, ответственные за деятельность всех органов чувств, но среди них нет
ни одного, предназначенного для мышления. Точно так же карта коры головного мозга вся испещрена изученными точками, однако
в организме все они ведают формированием и построением только мышечных движений различного рода. Следовательно, мозг,
25
будучи "распорядителем и распределителем всей деятельности организма, держит в своем ведении все явления, происходящие в
теле" (И.П.Павлов). Таким образом, физиологические наблюдения свидетельствуют о том, что мозг не служит органом мышления.
Но каждый из нас мыслит. Следовательно, мы вновь возвращаемся на круги своя: чем же мы все-таки думаем, где расположен соответствующий орган и что он собой представляет? (25)
Мы должны понимать, что вернуться к тем представлениям о душе, которые существуют в богословских учениях, прямо ввести
их в научную психологию, в принципе уже невозможно. Это два разных мира, говорящих на разных языках и живущих разной жизнью. Но искать ответ на эти и другие подобные вопросы нам придется все же в духовном мире. Другого пути не существует.
Особняком стоят исследования, которые не признает официальная психология до настоящего времени, они оттеснялись за рамки официально принятых доктрин и попадали в разряд парапсихологических. В начале нашего века проводились исследования,
имевшие целью выяснить, действительно ли человек живет в этом мире множество жизней. Теория "множественности существований" нашла подтверждение в соответствующих опытах, проделанных серьезными и авторитетными учеными. С результатами некоторых из этих опытов, имевших место в конце прошлого и начале нынешнего веков, знакомит своего читателя Павел Гелева
(31,32). Гелева приводит большое количество примеров погружения людей в память прошлого методом гипноза, о которых сообщали ученые на конгрессе спиритуалистов в 1900 г., писали в научных журналах того времени. "Вполне определенно то, что посредством гипнотических манипуляций можно постепенно провести большую часть сенситивных*50 особ в эпохи, предшествующие их
нынешней жизни, воспроизводя при этом все интеллектуальные и физиологические особенности, характеризующие их в указанные
периоды жизни, и так вплоть до момента их рождения". Ученые установили, что названия мест и фамилии семей, фигурировавшие в рассказах пациентов, действительно существовали, хотя сами субъекты в состоянии бдения не имели об этом ни малейшего воспоминания.
Прежде всего исследователей поражало наличие в каждой новооткрывающейся жизни постоянного повторения по ходу многочисленных сеансов все тех же самых событий, следующих все в том же порядке. И все это происходило совершенно стихийно, без
колебаний, ошибок и какой-либо путаницы. "В каждом новом существовании, развертывающемся по ходу эксперимента, осанка,
жестикуляция, речь субъекта меняются; выражение взгляда также изменяется, становясь более жестким по мере продвижения в
глубь времен. Присутствуешь при извлечении из небытия целого клубка мнений, предрассудков, верований, свойственных эпохе и
среде...
Ведь какой талант, какое искусство, какое совершенство позы, жеста и голоса следовало бы употребить, чтобы в течение этих
бесчисленных сеансов выдерживать столь невообразимо трудную роль, чтобы измышлять и разыгрывать сцены столь реалистичные,
а нередко и трагичные перед лицом экспериментаторов, опытных в развенчивании обмана, практиков, постоянно держащихся начеку
от ошибки и плутовства?"
_________
*50
Сенситивный (позднелат. sensitivus), чувствительный.
26
27
Глава 4
МЕДИЦИНСКИЙ ПОДХОД К ВОПРОСАМ
ПСИХИЧЕСКОГО ЗДОРОВЬЯ И ЕГО НАРУШЕНИЙ
Что же такое аномальное*1 поведение?
"Объективного ответа на этот вопрос не существует - отвечает психолог (35), - он зависит исключительно от тех критериев, которые приняты у представителей данной культуры в определенную историческую эпоху. То, что вчера считалось ненормальным,
завтра, возможно, будет казаться нормальным, а то, что нам представляется неприемлемым, иногда очень хорошо вписывается в
жизнь других народов".
Часто люди дают определение "ненормальное поведение" относительно других людей, включая сюда поведение, вызывающее у
них раздражение или недоумение, редкие формы поведения, формы поведения, представляющие опасность для самого человека и
его окружения, например, суицидные*2 действия, злоупотребление наркотиками*3, поведение, создающее угрозу для общественного
порядка. Внимание к человеку могут привлечь яркие эмоциональные проявления грусти или гнева, страха или депрессии, вызванные
травмирующими событиями. Человек может оказаться неспособным преодолеть жизненный стресс, что ведет к уходу в себя или
просто уединению и тем самым к разрыву общения с другими людьми. Обращаясь к своим собственным схемам мышления в суждении о "нормальном", человек легко может посчитать сумасшедшим того, например, кто ведет себя в соответствии с обычаями, присущими другим культурам, как только его поведение начинает отличаться от нашего и мы перестаем его понимать.
Психологи считают, что не существует "идеальной нормы", и всякий человек в той или иной степени ненормален. Выбор
помощи людям, нуждающимся в ней, зависит от того подхода, к которому прибегают в попытках объяснить аномальное поведение, а
также определяется историей борьбы с "безумием" в том или ином обществе. Споры идут, какой должна быть поддержка таких
людей - социальной, психологической или медицинской.
На протяжении всего средневековья безумие считалось следствием одержимости бесом. Аномальное поведение человека
объясняли присутствием "злого духа", которого во что бы то ни стало нужно было изгнать с помощью заклинаний и дурного с ним
обращения. Чаще всего, однако, подобные меры не действовали; церковь пребывала в убеждении, что ведьмы и колдуны заключили
с дьяволом нерасторжимый договор, и поэтому их нужно просто уничтожать, сжигая на костре. В 1484 г. папа Иннокентий VII издал
даже специальное распоряжение, призывающее духовенство к безжалостному истреблению "ведьм".
На протяжении последующих столетий "безумцев" продолжали подвергать изоляции, избегая общения с ними или даже изгоняя
их. В некоторых странах их бросали в тюрьмы, где содержали вместе с преступниками. В других странах их помещали на особые
суда - "корабли сумасшедших", которые спускали по рекам и время от времени у пристаней устраивали зрелища для публики (183).
В XVI и XVII вв. начинают (особенно в Англии) открываться приюты, предназначенные для изоляции лиц с психическими расстройствами. Здесь, однако, их ждала не более завидная участь, чем в тюрьмах. Очень часто их заковывали в цепи или сажали в
клетки, чтобы утихомирить.
В конце XVIII в. безумием занялась медицинская наука, назвав это расстройство, подобно органическим нарушениям, болезнью,
что привело к рождению психиатрии и возникновению понятия "психическое заболевание". На протяжении XIX столетия ученые
исследовали симптомы различных психических нарушений, описывали и классифицировали их, а также разрабатывали методы лечения. В 1883 г. немецкий психиатр Эмиль Крепелин опубликовал первое "Руководство по психиатрии", в котором даются названия, описания и систематика "душевных болезней". В 50-е гг. нынешнего столетия начала бурно развиваться психофармакология,
были открыты успокаивающие или возбуждающие действия некоторых лекарственных препаратов. С этого времени началась длительная борьба между различными школами и направлениями. Многие психотерапевтические школы отвергают медицинский подход к психическим нарушениям.
Рассматривая нарушение поведения в рамках понятий "симптомы", "заболевание", "диагноз" и "лечение", медицинский подход
в значительной мере пренебрегает динамикой поведения и переживаниями индивидуума. Проблема человека таким образом
превращается в медицинскую проблему, которая в связи с прогрессом химиотерапии все чаще и чаще решается с помощью лекарственных препаратов, а не психологической или социальной поддержки.
Сколь не конструктивен и опасен данный путь, можно судить по работе Д.Л.Розенхана с сотрудниками (204). В 1973 г. профессор психологии Стэнфордского университета (Калифорния) Дэвид Розенхан попытался ответить на вопрос: "Можно ли быть уверенным в том, что тебя сочтут "нормальным" человеком в таком месте, где ухаживают за людьми, считающимися "ненормальными"?".
Он и еще семь человек образовали группу, куда входили три психолога, педиатр, психиатр, художник и домохозяйка (три женщины и пять мужчин), которые появлялись поочередно в двенадцати психиатрических клиниках пяти штатов США. Все члены группы были нормальными людьми и никогда в жизни не обнаруживали никаких психических расстройств.
Каждый участник группы получал следующую инструкцию: обратившись в клинику, он в ответ на соответствующий вопрос
должен был сообщить, что иногда слышит незнакомый голос, принадлежащий человеку одного с ним пола и произносящий какие-то
малозначащие слова; затем ему следовало, изменив только свое имя, без утайки рассказать все, что касается его реальной жизни со
всеми ее радостями и горестями. По мнению Розенхана, в этих рассказах не могло быть ничего похожего на патологию.
Как бы то ни было, большинство участников группы были приняты в клинику с диагнозом "шизофрения". Быть может, случившееся объясняется ошибкой медицинского персонала клиники или тем, что они хотели проверить диагноз?
_________
Аномалия (греч. anomalia), отклонение от нормы, от общей закономерности, неправильность.
Суицид (суицидные действия, наклонности) (англ. suicide - самоубийство), осознанный акт устранения из жизни под воздействием острых
психотравмирующих ситуаций, при которых собственная жизнь как высшая ценность теряет для данного человека смысл (см. Психозы).
*3 Наркотики (греч. narkotikos - приводящий в оцепенение), природные и синтетические вещества, привыкание к которым приводит к развитию наркомании, вызывают дремоту, сонливость, эмоциональную тупость, снижение чувствительности.
*1
*2
28
С момента поступления в клинику и на протяжении всего пребывания в ней псевдопациенты вели себя совершенно нормально,
не упоминая больше о "голосах", в надежде быстро выписаться. Такого внезапного улучшения состояния, однако, не заметил ни
один из медицинских работников, и только после многочисленных попыток убедить персонал в том, что они находятся в достаточно
здравом рассудке, чтобы покинуть больницу, смогли они вернуться домой, проведя в ней в среднем по три недели (один из "исследователей", которого держали в клинике семь с половиной недель, вынужден был бежать из нее, так и не убедив "опекунов", что он
здоров и телом и душой).
Когда Розенхан ознакомил сотрудников психиатрических клиник с этими результатами, они возмутились, отказались верить в
то, что подобное могло случиться в обычных условиях.
Тогда Розенхан предупредил медицинский персонал одной из клиник, ознакомленный с результатами его первого эксперимента,
что в ближайшие три месяца им следует ожидать обращений псевдопациентов. Из 193 человек, принятых за это время в клинику, 41
вызвал подозрения по меньшей мере у одного представителя персонала, 23 были объявлены псевдопациентами по крайней мере
одним психиатром и 19 вызвали подозрение одновременно у одного психиатра и одного представителя персонала без медицинского
образования... А между тем в клинику за все это время не обратилось ни одного псевдопациента.
Таким образом, следовало признать очевидность того факта, что нет ни малейшей уверенности в том, кого следует считать нормальным, а кого ненормальным человеком. Тогда на чем же основана такая уверенность у некоторых психиатров? По мнению Розенхана, большей частью на ошибках восприятия или на ошибочной интерпретации действительности.
Во время пребывания в клинике псевдопациенты записывали все свои наблюдения за происходящим вокруг, и это никого не
обеспокоило и не побудило проверить цель этих наблюдений. Наоборот, их "писательское поведение" рассматривалось как характерный признак шизофрении и лишь подтверждало поставленный ранее диагноз. Однако 30 % настоящих пациентов клиники разгадали мошенничество псевдопациентов; они заявили: "Вы ведь не сумасшедший, правда?.. Вы, наверное, журналист или ученый?..
Держу пари, что вы наводите справки о больнице!.."
Исследователи отметили также, насколько был трудно доступен персонал клиники, шла ли речь о психиатре, психологе, медицинской сестре или служащем. Они подсчитали, что в среднем контактировали с тем или иным представителем персонала 6,8 минуты в день. Кроме того, эти контакты чаще всего были испорчены отношением персонала, о чем прекрасно знают все, кто часто попадает в больницы. Так, например, на ежедневно задававшийся вопрос: "Доктор, не могли бы Вы мне сказать, когда меня выпишут?"
- психиатр тотчас же, не услышав даже вопроса, отвечал: "Здравствуйте, Дэвид. Как вы сегодня себя чувствуете?"
Как отмечает Розенхан, побывав в такой атмосфере, не трудно понять, как здоровые люди рискуют получить диагноз психоза и
казаться безумными просто в силу того обстоятельства, что они очутились в столь необычном месте, как обезличивающая и вызывающая чувство обреченности психиатрическая больница. Как только человек оказывается в психиатрической больнице, его свобода
распоряжаться собственной жизнью ограничивается и он должен подчиняться больничной дисциплине и распоряжениям врача, от
которого зависят все "больные". С этого момента у человека может начаться процесс психиатризации, в результате которого он
попадает в полную зависимость от психиатрической системы и произвола психиатров (35).
Каждому подходу к объяснению аномального поведения соответствует тот или иной способ лечения, основанный на тех представлениях, которые формируются относительно заболевания данного пациента. Если эти представления соответствуют медицинскому подходу, следует ожидать, что такой будет и терапия, а забота о больном будет обеспечиваться биологическими методами.
Если же эти представления будут носить более психологический характер, то могут быть представлены разные формы терапии,
особенности которых будут зависеть от того, с каким научным направлениям они связаны. Психоаналитик займется изучением конфликтов, источники которых, по его убеждениям, лежат в сфере подсознания; бихевиорист проведет "отучение от дурных привычек"
и попытается восстановить приемлемое поведение; когнитивисты сделают попытку изменить восприятие человеком испытываемых
им трудностей; гуманисты постараются пробудить его собственные силы, которые помогли бы ему самому найти выход из кризиса.
Медицинский подход торжествовал долгие годы, распространялся не только на случаи органических нарушений, но и на чисто
функциональные расстройства, использовались при этом такие средства, как шоковая терапия, нейрохирургия и химиотерапия.
Терапия инсулиновым*4 шоком. Дозу препарата, который первоначально использовался лишь в эндокринологической практике при лечении диабета*5, стали доводить до таких пределов, которые вызывали кому*6 у перевозбужденных пациентов, у пациентов
с диагнозом шизофрении. Для достижения наибольшего эффекта рекомендовалось погрузить больного в кому не менее чем на тридцать-пятьдесят часов. При этом врачу надлежало быть "особенно осторожным" при введении инсулина, чтобы избежать риска необратимой комы (то бишь смерти!) или же кровеносного или дыхательного коллапса*7. Пациент выходил из инсулиновой комы в состоянии регрессии. Его приходилось кормить внутривенно или через зонд, он длительное время зависел от посторонней помощи.
Электрошоковая терапия. В 30-е гг. под влиянием неких умозаключений ученые решили пропускать через головной мозг
больного в течение нескольких секунд довольно сильный электрический ток, который вызывал общее повышение мышечного тонуса
и судороги. Последние, однако, оказались настолько сильными, что больного приходилось предварительно усыплять, чтобы он не
поломал себе ребра или зубы. Электрошоковую терапию продолжали использовать, несмотря на ее многочисленные побочные эффекты: повреждение мозга, сердца, легких и др. До сих пор нет ни доказательств эффективности такой терапии, ни каких-либо указаний на механизм ее действия. В тяжелых случаях ее продолжают использовать до сих пор.
"Сегодняшняя шоковая терапия состоит в том, что через электроды, прикрепленные к голове пациента, пропускается ток напряжением от 70 до 130 вольт в течение от одной до пяти долей секунды. Обычно проводятся три процедуры в неделю; в целом оптимальное количество процедур может быть от 5 до 35. При такой довольно-таки зверской процедуре побочные эффекты незначительны, и пациент даже не испытывает боли (так считают сами врачи - авторы статьи, которую мы используем - 5). Опасность перелома
костей снизилась за счет применения сахароподобных веществ... Пациент теряет сознание сразу же в момент процедуры, поэтому
сопротивление дальнейшему ходу лечения не связано с воспоминанием о физической травме. Самая поразительная черта послешокового состояния в том, что пациент получает различной степени потерю памяти в отношении недавних событий. Амнезия *8 может
_________
*4 Инсулин, белковый гормон животных и человека, вырабатывается поджелудочной железой. Понижает содержание сахара в крови. Недостаток И. приводит к сахарному диабету.
*5 Диабет сахарный, наследственная или приобретенная болезнь обмена веществ, обусловленная недостатком в организме гормона инсулина.
Проявляется повышением концентрации сахара в крови и другими симптомами.
*6 Кома (греч. koma - глубокий сон), угрожающее жизни состояние, характеризующееся полной утратой сознания, нарушением кровообращения, дыхания, обмена веществ, отсутствием рефлексов.
*7 Коллапс (лат. collapsus - упавший), угрожающее жизни состояние, характеризующееся падением кровяного давления и ухудшением кровоснабжения жизненно важных органов.
*8 Амнезия (греч. а - отрицательная частица и mneme - память), отсутствие воспоминаний или неполные воспоминания о событиях и переживаниях определенного периода.
29
длиться несколько недель или месяцев после лечения, но в конечном счете память восстанавливается. Изменения в мозгу, если и
случаются, обратимы. Устойчивое поражение мозга наблюдается очень редко".
И затем там же делаются следующие выводы: "Электрошоковая терапия зарекомендовала себя как весьма эффективное средство
при глубокой депрессии*9 - дегенеративной*10 меланхолии*11 - которая встречается в преддверии старости. С другой стороны, шоковое лечение приносит лишь облегчение симптомов. Оно не ликвидирует причин глубинного психологического расстройства, лежащих в основе болезни, и пациенты, получавшие электрошок без сопровождения психотерапии - которая добирается до истоков болезни, - часто испытывают рецидив. Это характерно даже для тех, кто страдает психической депрессией, при которой электрошок в
ряде случаев категорически необходим. Например, когда требуется спасти жизнь пациента с суицидальными наклонностями или
жизнь других людей, окружающих особенно агрессивного больного.
Мнения о способе действий при применении электрошока разделяются, грубо говоря, на две группы: одна основывается на вероятном психологическом воздействии лечения, другая - на возможном физиологическом воздействии. Так одна из психологических
теорий утверждает, что пациент настолько страшится лечения, что он "убегает в здоровье", лишь бы не испытать вновь этой процедуры; другая предполагает, что лечение удовлетворяет потребность пациента в наказании. Если бы, однако, это и было так, то избиение пациентов или заковывание их в цепи - как это практиковалось в средние века - скорее излечило бы их... Третья психологическая
теория утверждает, что пациент высвобождает свои подавленные агрессивные и враждебные импульсы через сильнейшие мышечные
конвульсии. Но если это так, то почему пробежка вокруг дома или отжимание на полу до изнеможения не воздействуют столь же
эффективно? Наконец, еще одна психологическая теория предполагает, что пациент рассматривает электрошок как угрозу его жизни
и именно против этой угрозы он мобилизует все свои защитные силы... В целом можно сказать, что все эти психологические теории
могут быть применимы к отдельным случаям, однако не выдерживают обобщения".
Использование неконвульсивной электротерапии как способа "облегчения симптомов" через внушение восходит, как считают
некоторые источники, к Скрибониусу Ларгусу (р. 47 г. н.э.), лечившему головные боли при помощи электрического угря. Как Вы
сможете увидеть из представленных материалов, история столь "гуманного" метода лечения насчитывает тысячи лет.
Психиатры аргументировали применение данного метода простотой исполнения и благоприятными результатами, которые позволили электрошоку к сороковым годам вытеснить терапию инсулиновым шоком при лечении шизофрении (5).
Нейрохирургия*12. В 30-е гг. была разработана и другая методика, находящая сейчас все меньшее применение. Речь идет о хирургических операциях на головном мозге, включающих разрушение отдельных участков лобных долей (лоботомия) и перерезку
нервных пучков, связывающих их с некоторыми нервными центрами. У человека лоботомию впервые произвел португальский психиатр Мониз (Moniz), за эти свои работы он в 1949 г. получил Нобелевскую премию. Однако скоро было замечено, что наряду со
снижением агрессивности у пациента происходит изменение личности, проявляющееся в исчезновении интереса к повседневной
жизни и отсутствии эмоций. Многие из тех, кто прошел эту процедуру, теряли честолюбие, такт, воображение; страх и беспокойство
уменьшались, но за счет потери самоуважения и чувства сопереживания с другими. А ведь восстановить что-либо после такой операции нельзя, и поэтому больные были обречены на бесцветную жизнь автоматов.
Относительно химиотерапии к настоящему времени известно, что применяемые препараты излечить заболевание не могут и
приводят лишь к медикаментозной зависимости человека, чаще всего сопровождающейся его психиатризацией. Поэтому не будем
рассматривать никакие препараты и рассуждать о способах их действия, хотя фармацевты и медики не теряют надежду: "На смену
старым лекарствам придут новые средства, учеными будет проведено немало новых испытаний и проб. Вряд ли стоит ожидать, что
какое-то чудодейственное средство сможет решить проблему психических болезней, но исследования того, каким образом действуют эти лекарства на нервную систему, окажут нам неоценимую помощь в более полном понимании принципов функционирования
мозга... Придет день, когда мы поймем, что такое разум; каким образом беспокойные мысли, чувства, ощущения, одним словом, тот
психологический феномен, который мы называем разумом, передается, откладывается в памяти и влияет на нас" (5).
По данному вопросу привожу мнение заведующего Московским городским нейроэндокринологическим центром Льва Григорьевича Герцика: "Русская психиатрия начала двадцатого века славилась в мире гуманным отношением к больным и могла гордиться
своими традициями. В ней никогда не применялись репрессивные меры - цепи, смирительные рубашки и другие орудия, широко
использовавшиеся во всем мире. Но эта традиция была во многом утрачена за годы советской власти. В отечественной психиатрии
возобладал примитивно-биологический подход. Считалось, что душевные заболевания имеют биологическую причину, устранить
которую можно фармакологическими методами. И возникла иллюзия, что с помощью химических веществ мы скоро будем управлять человеческой психикой.
Больше того, многие медики ухитрились применять лекарства даже как наказание. Если врачу не нравится поведение больного,
ему колют сульфазин. Возникает боль во всем теле, температура подскакивает под сорок. Право, мне было горько читать об этом в
американских журналах, которые публиковали результаты работы в СССР комиссии из США. Вместо гордости за отечественную
психиатрию ощущаешь чувство стыда...
Вот почему нам так необходимы гуманные методы. Надо как можно шире внедрять их в практику. Чтобы психиатр имел какойто выбор, а то сейчас в его распоряжении только лекарства, о других средствах он просто не знает" (48).
Гипноз и суггестивная*13 терапия. Психологические явления, объединяемые в настоящее время термином "гипноз", известны с
древнейших времен. Характерно, что во все времена гипнотические явления связывались с религиозно-мистическими и метафизическими воззрениями, служили доказательством раздельного существования духа и тела и господства первого над вторым (36).
Будучи очень модным в XIX в., изучение гипноза в первой половине XX в. перестало вызывать интерес. К 50-м гг. некоторые
ученые снова энергично взялись за эту тему, и интерес проявляется до сих пор.
Гипнотизировать кого-нибудь - значит подчинять его посредством внушения своей власти, своему влиянию. Но для осуществления власти гипнолога*14 или гипнотизера*15 необходимы податливость гипнотизированного, его бессознательное соучастие.
_________
Депрессия, угнетенное, подавленное психическое состояние.
Дегенерация, вырождение, ухудшение биологических, а также психических признаков организма.
*11 Меланхолия, устаревшее название депрессии.
*12 Нейрохирургия, раздел клинической медицины, изучающий органические заболевания периферической и центральной нервной системы,
которые лечат преимущественно хирургическими методами.
*13 Суггестия (лат. suggestio - внушение, намек), см. Внушение.
*14 Гипнолог (греч. hypnos - сон), специалист по гипнозу, врач или психотерапевт, обладающий способностью гипнотизировать, приводить в
состояние гипноза с целью оказать помощь пациенту. В литературе часто называют гипнотизером.
*15 Гипнотизер (греч. hypnos - сон), человек, владеющий техникой гипноза, обладающий способностью гипнотизировать, приводить в состояние гипноза с целью демонстрации возможностей этого метода на публике.
*9
*10
30
Достигается это при помощи методик, позволяющих усилить либо внушение, либо внушаемость. Для облегчения процедуры прибегают и к психофармакологическим средствам, уменьшая настороженность, ослабляя бдительность субъекта.
Субъект должен сосредоточиться на каком-то одном сенсорном стимуле, например, при воздействии на зрительные анализаторы
пристально смотреть в глаза экспериментатору или фиксировать взгляд на точке на стене, блестящем шарике в руках воздействующего; при воздействии на тактильные анализаторы ощущать направляемые волны тепла на кожу; на слуховые анализаторы - ритмический шум, удары метронома. А в это время ему предлагается ни о чем другом не думать и постепенно засыпать. Если субъект
легко поддается гипнозу и полностью доверяет гипнотизеру, то очень узкая направленность внимания позволяет ему расслабиться и
полностью сосредоточиться на внушениях гипнотизера. Начиная с этого момента он проявляет интерес только к тем событиям,
которые ему предлагается воображать, независимо от всего остального, что происходит вокруг. Он соглашается выполнять действия,
подчас очень насыщенные эмоционально или же такие, которые он никогда не стал бы совершать в состоянии бодрствования.
Проснувшись, испытуемый забудет все или почти все, что происходило во время сеанса, или, наоборот, вспомнит все подробности. Это будет зависеть от того, что ему внушалось: забыть или помнить. Точно так же, если испытуемому внушается, чтобы он
совершил определенное действие после пробуждения, то, проснувшись, он может вести себя довольно странно, например, открыть
зонтик прямо в зале или вдруг неудержимо раскашляться, но будет не в состоянии точно указать причину этого.
Но как можно объяснить, что загипнотизированный человек способен пройти через всю комнату, ни на что не наткнувшись, или
может правой рукой описать на бумаге болезненные ощущения, которые испытывает в левой руке, в то время как сам вслух утверждает, что ничего не чувствует? Хильгард (184), чтобы объяснить такого рода явления, выдвинул гипотезу о существовании внутреннего "скрытого наблюдателя", который, видимо, не сознавая этого, находится в курсе того, что "переживает" другая часть личности. Он высказал мысль, что сознание не является чем-то неделимым и что между различными его элементами, определяющими
поведение, гипноз в зависимости от обстоятельств может вводить "барьеры" разной степени эффективности.
Наиболее широко освещен вопрос о сущности гипноза в известной специалистам монографии Леона Шертока "Гипноз" (165).
Что мы можем понять из нее, так это то, что не существует теорий, дающих исчерпывающее объяснение гипноза; что простое снятие
симптомов признается теперь недостаточным, так как оно не предотвращает появление более серьезных симптомов и даже психотических реакций; что методика лечения находится в стадии экспериментальной разработки и опубликованные наблюдения полученных результатов не позволяют еще сформулировать определенное заключение об эффективности этой терапии; что гипнотерапия
представляет определенную опасность, когда она проводится неквалифицированными людьми; что некоторые исследователи
говорят также о привыкании к гипнозу.
Фрейд отказался от гипноза и внушения по нескольким причинам: во-первых, он непонятен, ограничивает свободу пациента,
мешает осознанию врачом сопротивлений больного и, стало быть, прошлых травм, а кроме того, число больных, способных входить
в глубокое гипнотическое состояние, несомненно меньше, чем число больных, которых можно подвергать психоаналитическому
лечению, - оно практически не ограничено (166). Отказ Фрейда от гипноза основывался на соображениях технического порядка,
современными специалистами гуманистического направления отказ оправдывается прежде всего по моральным соображениям.
Естественно возникает вопрос: дозволен такой "взлом" личности, эта зависимость пациента по отношению к гипнологу или гипнотизеру? Действительно, если гипнотизер - "все", а гипнотизированный - "ничто", если уподоблять гипноз "пожиранию змеей загипнотизированной жабы", то такое порабощение одного другим было бы просто чудовищно. Однако это не так, считает Henri Ey
(58). "Гипнотизер может повлиять только на то, с чем бессознательно соглашается пациент. Таким образом, проблема сводится к
следующему: имеет ли право гипнотизер воспользоваться бессознательным согласием пациента, чтобы освободить его от груза,
накопившегося в подсознании? Думаю, что ставить вопрос - значит решать его так, как вполне законно (и было бы абсурдно думать
иначе), ведь врач, который хочет победить болезнь, использует средство (в том числе и гипноз), помогающее больному выздороветь.
Впрочем, эта аргументация относится ко всем приемам и методам лечения, воздействующим на пациента, иногда против его воли, с
целью избавить его от болезни (психохирургия, снотворные средства, психоаналитическая терапия и др.)". Сделаем поправку, что
это высказывание относится к 1961 г., но многое ли изменилось с тех пор в подходе к данному вопросу?
Групповой гипноз - это способ одновременной гипнотизации нескольких пациентов. Его не следует смешивать с собственно
групповой психотерапией, в которой участники свободно общаются между собой и со своим руководителем. Главным преимуществом группового гипноза, как отмечает Л.Шерток, является экономия времени, кроме того, групповой гипноз служит экспериментальным целям - для отбора лучших, поддающихся воздействию субъектов. Леон Шерток пишет о применении группового гипноза в
клинике, когда пациенты находятся под контролем медицинского персонала, мы же стали свидетелями применения группового гипноза в массовом масштабе. Подборку по материалам зарубежной печати «Убийца по имени "гипноз"» подготовил журналист Сергей
Самойленко (129). Он приводит примеры, когда недобросовестные гипнотизеры проводят сеансы массового гипноза в театрах, клубах и университетах как развлечение, нанося ущерб здоровью людей, некоторые из которых стали жертвами даже помимо своей воли, наблюдались случаи и со смертельным исходом. В статье приводятся данные врачей, к которым обращались пациенты с ухудшением своего психического состояния после подобных мероприятий. Один из британских журналистов совершенно справедливо
сравнил сеансы массового гипноза с оружием массового поражения. Мы были свидетелями подобных явлений и у нас.
Шерток Л. заканчивает свой обзор по методам гипноза на оптимистической ноте, считая, что ученые должны прибегнуть к многоотраслевым исследованиям эффекта гипноза, рекомендует не отказываться от его практического применения, особенно в связи с
глубоким кризисом, в который погрузился психоанализ на Западе.
Рассмотрим некоторые психические расстройства, которые разбиты на определенные симптомы (96) по видимым проявлениям аномального поведения, объяснения их причин у ученых нет, в то время как нашим направлением исследований, о котором поговорим ниже, эти причины обнаруживаются и устраняются.
Большую часть психических нарушений составляют функциональные расстройства. Речь идет о нарушениях, для которых не
удалось выявить причинного фактора "органической природы", - добавляет психотерапевт, - это главным образом расстройства
поведения или психических функций, которые серьезно затрудняют или делают невозможными нормальные способы адаптации к
социальным коллизиям. Прежде (по старой классификации психических расстройств) эти нарушения относили к категории психозов
или неврозов (35).
В США более четверти всех больных, подвергавшихся лечению по поводу поведенческих нарушений, имели диагноз "шизофрения", и около 50 % последних были моложе 25 лет (177). Речь идет о людях, у которых появляется дезорганизация поведения, в
том числе и о тех, которые чувствуют себя вполне адаптированными. Проблема, с которой сталкивается психиатрия, имея дело с
этим расстройством, заключается в том, что о нем трудно говорить как об одном психическом заболевании; неспособность психиатрии рассматривать его иначе приводит к тому, что в эту плохо ограниченную категорию попадают очень многие больные. До сих
пор не выявлено с определенностью ни одного биологического фактора, который позволял бы объяснить развитие этого расстрой31
ства. После длительного изучения данного заболевания ученые склоняются в пользу наследственного фактора или прирожденной
хрупкости данных пациентов, делающей их более чувствительными к травмирующим факторам среды (35). О параноидной шизофрении или бредовых расстройствах говорят в случаях стойкого бреда*16, связанного с манией величия, преследования или ревности, превращающегося у больного в навязчивую идею.
В тех случаях, когда в поведении проявляется утрата контроля в эмоциональном плане, например, чрезмерный прилив энергии
или, наоборот, глубокая депрессия, говорят об аффективных расстройствах настроения. Биполярное расстройство характеризуется чередованием двух состояний - маниакального*17, когда больной крайне возбужден, говорит без умолку, перескакивая с одной
мысли на другую, или то и дело разражается невротическим смехом, и глубокой депрессии, повергающей больного в состояние
полной пассивности, пронизанной чувством бесполезности и ничтожности жизни. Глубокая депрессия может быть и единственным
"полюсом" аффективного расстройства. Речь идет в этом случае о доходящей до отчаяния тоске, сопровождающейся болезненными
мыслями и отказом от пищи или просто нежеланием покидать постель. Невротическая депрессия отличается меньшей тяжестью и
чаще всего возникает в результате утомления или стресса. Она выражается в более или менее сознательном отказе от всякой деятельности, которая теряет для человека смысл.
Тревожно-фобические*18 состояния входят в группу заболеваний, названных в свое время З.Фрейдом неврозами, - иррациональных*19 форм поведения, когда человек при столкновении с ситуацией, порождающей тревогу, не может преодолеть ее обычными
способами, но не теряет при этом контакта с реальностью. Характерной особенностью тревожных состояний является четко выраженное переживание тревоги, которая может быть либо генерализованной (как в случае панических расстройств), либо связанной с
каким-либо предметом, мыслью или действием, как, например, при фобиях и репрессивно*20-компульсивных*21 расстройствах.
Травмирующие жизненные обстоятельства, риск, которому приходится подвергаться, ожидание того, что может произойти, таковы источники порождающего тревогу стресса, над которым более или менее сознательно мы пытаемся ежедневно одерживать
верх. Бывает, однако, и такое, что человек уже не в состоянии регулировать стресс, и тогда без видимых причин его захлестывает
ужас, сдержать который он не в силах; именно это происходит в случае панических расстройств.
Приступ ужаса развивается внезапно и может длиться несколько минут, а иногда и несколько часов. Но Дениза знает, что этот приступ беспричинный. Сердце начинает биться чаще, на коже выступает пот, и она чувствует, как у нее сжимается горло. Ей кажется, что скоро не сможет дышать,
что она жертва сердечного приступа, что вот-вот сойдет с ума или умрет... Больная осознает, что ее ужас иррационален, но сопротивляться ему не в
состоянии.
В других случаях это фобии. Фобия представляет собой иррациональную, сильную и не имеющую под собой реальной основы
боязнь чего-либо - открытого пространства, например, страх перед площадями, парками или большими магазинами (при агорафобии), тесного замкнутого пространства (при клаустрофобии), высоты (при акрофобии), безобидных животных (при зоофобии) или
какого-либо объекта (обычно живого), который у других людей чрезмерного страха не вызывает. Как, например, у Вас обстоит дело
со страхом перед змеями?
Жанна, находясь на одном из верхних этажей дома, не может подойти к окну (даже закрытому), чтобы у нее не подкашивались ноги (акрофобия).
Пьер может спать только в том случае, если в комнате есть хотя бы два окна и дверь, которую он оставляет на ночь приоткрытой (клаустрофобия).
Лиза не может отойти от дома дальше, чем на сотню метров, - ужас начинает сжимать ей грудь и горло, заставляя повернуть назад (агорафобия).
У Поля от одного вида муравья начинается сердцебиение (зоофобия).
Навязчивые репрессивные и компульсивные расстройства проявляются в мыслях или побуждениях, которые принимают
навязчивый характер и часто порождают непреодолимое желание совершить определенное действие (компульсия) или, наоборот, не
совершать его (репрессия). Больной с навязчивыми идеями пытается избежать связанного с ними дискомфорта, но это выражается
главным образом в том, что он бесконечное число раз повторяет те действия, совершать которые он чувствует себя "обязанным",
сознавая при этом всю их бессмысленность.
Жак чувствует необходимость вымыть руки всякий раз, когда он дотронулся до дверной ручки или какого-либо предмета. Поэтому он десятки
раз подходит к умывальнику и еще по десять раз моет руки перед едой.
Жанну преследует навязчивая мысль, что ее четырехлетний сын может порезаться ножом или какой-нибудь другой кухонной принадлежностью.
Поэтому она вынимает их из выдвижного ящика и кладет в стенной шкаф, а после этого ее охватывает сомнение: "А вдруг он заберется на стул?" В
результате она перекладывает их на самый верх, откуда и вынуждена доставать каждый раз, когда нужно заняться приготовлением пищи.
Соматоформные расстройства. Речь идет о расстройствах с физическими симптомами. Больной жалуется на паралич или на
боли в груди, не обнаруживая при этом, однако, никаких органических признаков заболевания.
Конверсионные расстройства. Аномалии этого типа Фрейд называл конверсионной истерией. Речь идет о нарушении какойлибо физиологической функции организма, проявляющемся в виде паралича конечности, нервного тика, полной или частичной
потери голоса, внезапной слепоты и тому подобного. Хотя такие симптомы и развиваются в отсутствие каких бы то ни было физических аномалий, больные их не симулируют.
В момент отправки на фронт у молодого солдата, которому предстояло впервые участвовать в бою, внезапно развивается паралич правой ноги,
что, однако, нельзя было связать с каким-либо органическим поражением.
Психосоматические расстройства. Человек жалуется на болезненные ощущения, не имеющие четкой локализации, что заставляет его обращаться к разным врачам и одно за другим пробовать разные лекарства, ни одно из которых ему не помогает.
Лори 25 лет. Уже несколько месяцев она ощущает различные боли в животе, но не может определить, в чем их причина - желудок, печень или
кишечник. Она сообщает, что ей нельзя есть определенные мясные блюда и жирную пищу, но эти специфические ограничения невозможно объяснить с точки зрения диетологии. Испытывая иногда невыносимые боли, она консультируется с разными врачами, но никто не может установить их
причину. Лори тем не менее уверена, что расстройство, безусловно, имеет органическое происхождение и, по ее мнению, требует хирургического
вмешательства; она отвергает все психологические объяснения.
_________
*16 Бред, не соответствующие реальности представления и умозаключения, в ошибочности которых патологически убежденного в их правильности субъекта невозможно разуверить.
*17 Мания, форма или фаза душевной болезни, при которой характерны приступы крайней радости или отчаяния, неуправляемой и часто отчаянной активности, прерывистой и вычурной речи и тому подобное, вслед за которыми часто следует депрессия.
*18 Фобия, иррациональный страх перед определенными объектами и ситуациями, не представляющими реальной угрозы.
*19 Иррациональный (лат. irrationalis - неразумный), находящийся за пределами разума, алогический, неинтеллектуальный, несоизмеримый с
рациональным мышлением или противоречащий ему. Противоположность И. - рациональный.
*20 Репрессия, команда о том, что организм обязан чего-то не делать.
*21 Компульсия, непреодолимое побуждение совершать нерациональные действия.
32
Ипохондрия - это преувеличенная озабоченность собственным здоровьем, свойственная некоторым людям зрелого возраста.
Как правило, эта озабоченность касается состояния определенного органа или какой-то болезни, о которой человек узнал из телевизионной программы или прочитал в журнале и все симптомы которой он у себя находит. Склонность к ипохондрическому синдрому*22 обнаруживают иногда и студенты, изучающие медицину и психологию, когда они приобретают знания о физической и психической патологии человека.
С тех пор, как Марсель прослушал радиопередачу о болезнях сердца и прочел на эту тему несколько статей, он "знает", что возникающие у него иногда боли в груди - верный признак неизбежного инфаркта. Болевые симптомы появляются, как правило, после пробуждения ото сна, из-за чего
он часто не выходит на работу, а его жена вынуждена заботиться о нем. До сих пор, однако, медицинские обследования не выявили никаких предвестников сердечного приступа.
Диссоциативные*23 расстройства, так же как и соматоформные, Фрейд относил к истерическим неврозам. Новая классификация выделяет их в особую категорию.
Психогенная амнезия - это амнезия, развивающаяся без видимой физической причины в результате психического шока или
стресса. Речь идет в этом случае об активном "забывании", избирательно затрагивающем одно или несколько травмировавших человека событий.
Множественная личность свойственна человеку, у которого в разные периоды времени проявляются как бы разные личности,
обладающие высокой сложностью и целостностью. Каждая из таких "временных" личностей позволяет человеку переживать чувства
и побуждения, которые его "главная" личность отвергает и игнорирует (212). Известны случаи, когда в одном человеке таким образом чередовалось более 20 разных личностей.
Тело Сабины поочередно становилось местообитанием 16 личностей разного пола и возраста. Каждая их них обнаруживала характерные особенности голоса, используемого словаря, походки и даже силуэта. Одни из этих личностей были крупными, другие - незначительными; одни - стройными и белокурыми, другие - невысокими и темноволосыми. У всех - разные представления о жизни, и каждая "заступала на дежурство" сообразно с
той ситуацией, в какой оказывалась Сабина. Мэри была задумчивой и замкнутой, Пэгги - холеричной*24, Сид и Майкл были столярами и характером
походили на отца и деда Сабины. Ненси была нежной и набожной, но только утонченная и пылкая Викки знала о существовании других.
Деперсонализация характеризуется потерей контакта человека с повседневностью, что приводит его к восприятию жизни как
сновидения и к формированию у него впечатления, что все его мысли и действия находятся вне его контроля. Это расстройство не
следует смешивать с шизофренией, при которой имеет место полный отрыв от реальности. В случае диссоциативных расстройств
человек нормально "функционирует" во всех сферах, которые воспринимает его личность.
Из всех симптомов, свойственных человеку с параноидными*25 или шизофреническими расстройствами, на первом месте стоят
бред и галлюцинации.
Бред, сопровождающийся параноидными расстройствами, как правило, сосредоточен вокруг определенной темы, связанной с
преследованием, ревностью или величием, и больной абсолютно уверен в истинности своих представлений, которые совершенно не
соответствуют действительности.
"Мой сосед делает все, чтобы мне навредить. Он знает, что я не люблю шума; тем не менее каждый вечер он включает свой телевизор именно в
тот час, когда мне нужно отдохнуть. Я слышу его через стену. Он это делает назло. Когда мы сталкиваемся в коридоре, он не осмеливается даже
взглянуть на меня; но я уверен, что в это время он про себя смеется надо мной. Наконец, что это за сомнительные личности, которых он часто принимает у себя по вечерам? Иногда они часами разговаривают, но стоит мне приложить ухо к стене, как они замолкают. Мне нужно сообщить об этом
в полицию...".
Сосед, разумеется, даже не подозревает о том, в чем его обвиняют.
Галлюцинации*26 могут быть вкусовыми, обонятельными или зрительными. Чаще всего возникают слуховые галлюцинации:
"Это голоса хирургов... Они опять хотят вынуть кусок моего мозга... Нет, я вам не дамся".
"Я знаю, что меня пытаются отравить запахами из углов моей комнаты... Даже у супа вкус изменился... Но они не знают, что я могу преодолеть
действие отравы, стоит мне только сосредоточить свои мысли...".
На первый взгляд, эти речи полностью иррациональны, и именно это безрассудство, считающееся болезнью, и призвана сдерживать, если не подавлять, психиатрия. Но каков глубинный смысл этих речей? Какие внутренние переживания они могут отражать?
Где начинаются их корни? Эти вопросы задает психотерапевт и не получает ответа. (Потерпите, мой дорогой читатель, Вы-то получите ответы на эти вопросы несколько позже.) Лэинг (208) и ряд других исследователей пытаются связать некоторые сновидения или
галлюцинации с тем, что человек пережил раньше, иногда, быть может, в первые дни после рождения или даже в период внутриутробной жизни.
К психосексуальным расстройствам причисляются случаи нарушений половой идентификации*27, сексуальных отклонений,
ориентированных на необычные объекты, нарушений половых функций или тревоги, связанной с гомосексуализмом. Нарушения
половой идентификации включают главным образом транссексуализм, то есть желание быть существом противоположного пола.
Часто подобные личности принимают гормональные препараты, и к ним применяют хирургическое вмешательство с целью изменения пола.
Эту главу закроем словами психиатра Д.Демерса, который признался журналисту (180): "Нужно смиренно признать, что диагноз
ставят, не зная причин болезни, и что людей не лечат, а скорее опекают".
_________
*22
*23
Синдром, совокупность симптомов, наблюдающихся при том или ином заболевании, характерных для какой-либо стадии болезни.
Диссоциация (лат. dissociatio - разъединение, разделение) (психол.), нарушение связности психических процессов (противоположно ассоци-
ации).
*24 Холерик (греч. chole - желчь), субъект, обладающий одним из четырех основных типов темперамента, характеризующийся высоким уровнем
психической активности, энергичностью действий, резкостью, стремительностью, силой движений, их быстрым темпом, порывистостью.
*25 Параноидное поведение, поведение, для которого характерны навязчивые идеи - недоверие, ожидание опасности (от окружающих), мания
величия, - лишенные объективных оснований. Базируется на нарушенном мышлении и ошибках суждения.
*26 Галлюцинации, восприятия, переживаемые при отсутствии какой-либо внешней стимуляции; являются продуктом внутреннего мира.
*27 Идентификация (позднелат. identifico - отождествляю), в психологии и социологии процесс эмоционального и иного самоотождествления
личности с другим человеком, группой, образом.
33
34
Глава 5
ВНЕТЕЛЕСНЫЙ ОПЫТ ПЕРЕЖИВАНИЙ,
ОПИСАННЫЙ В ПРАКТИКЕ РЕАНИМАТОЛОГИИ*1,
И ДРУГИХ КРИЗИСНЫХ СОСТОЯНИЙ
К настоящему времени имеются тысячи сообщений о внетелесном опыте, исходящих от лиц различных возрастов и профессий.
Переживания такого рода играли важную роль в шаманских ритуалах и эзотерических школах многих предшествующих культур.
Этот опыт способствовал возникновению оккультизма - учения, практически полностью построенного на исследовании и интерпретации внетелесных переживаний и возникшего в седой древности у самых различных народов.
Непроизвольные выходы из тела имеют место вследствие гипноза, глубокого расслабления при медитации, анестезии, стресса,
употребления наркотиков, в результате несчастных случаев и в состоянии клинической смерти. Серьезные исследования данного
явления проводились рядом исследователей - доктором Э.Кублер-Росс из Чикаго, профессором Войно-Ясенецким (архиепископ
Лука) (28), докторами Георгом Ритчи, Михаилом Сабомом, Петром Калиновским и другими.
Наибольшую известность в мире получила книга американского психиатра и доктора философии Раймонда Моуди "Жизнь после жизни" (102), которая вышла в свет на английском языке в 1975 г. Р.Моуди за пять лет исследовал 150 случаев, в которых больные, признанные клинически мертвыми, были оживлены. "Несмотря на большое разнообразие обстоятельств, связанных с близким
знакомством со смертью, а также типов людей, переживших это, несомненным является то, что между рассказами о самих событиях
в этот момент имеется поразительное сходство". У людей появлялась способность слышать и видеть происходящее, причем видеть
все, включая свое тело, со стороны, чаще всего сверху.
Небольшой отрывок из его книги: остановка дыхания у женщины, реанимация. Она рассказала: "Я видела, как они старались
оживить меня. Все это было очень странно. Я была выше их и будто смотрела на них сверху... я пыталась говорить с ними, но никто
не замечал меня. Доктор и сестры колотили мое тело, пытались делать вливание в кровь... Я, все время стараясь привлечь их внимание, говорила им: "Оставьте меня в покое, я хочу остаться одна...", но они меня не слышали. Тогда я попыталась убрать их руки,
чтобы они больше не били меня, но у меня ничего не выходило. Это было, я не знаю как... я видела, что я трогаю их руки, стараясь
оттолкнуть их, но они все еще были там же. Я не понимала. Я не чувствовала давления их рук, может быть, мои руки проходили
сквозь них или еще что?"
Есть много описаний того, как душа человека, выйдя из тела, пытается войти в контакт с врачами или сестрами, старающимися
оживить безжизненное тело. Душа женщины, умершей во время остановки сердца, чувствовала себя совершенно реальной и удивлялась безуспешности попыток: "Почему они не видят, не отвечают? Может быть, это они не реальны? Как в зеркале?" Иногда душа,
парящая над своим телом, может вдруг мгновенно перенестись в другое место. Солдат, тяжело раненный во Вьетнаме, во время
операции вышел из тела и наблюдал, как врачи пытались вернуть его к жизни. "Я старался остановить их, потому что там, где я был,
мне было хорошо. Я был там, а он (доктор) был, но как будто его не было. Я схватил его, а его не было. Я вроде прошел просто
насквозь него... А потом я вдруг оказался на поле боя, где я пострадал. Санитары подбирали раненых, я хотел помочь им, но вдруг
оказался снова в операционной... Это будто вы материализуетесь там, а потом снова здесь, будто моргнули глазами..." Другой пациент сказал, что он мог посмотреть близко или вдаль, как в телефотолинзу (203).
Такие сообщения были получены даже от людей, которые ослепли. Имелись медицинские подтверждения органического поражения их зрительных систем: во время клинической смерти они могли видеть обстановку и окружение (38).
Кризисные явления затрагивают самые фундаментальные представления об устройстве мироздания, о жизни и смерти, о сущности живого, о соотношении в нем таких компонентов бытия, как материя, энергия и информация. Этот опыт пребывания вне тела,
внетелесное переживание, мистики называют "астральным*2 выходом", а парапсихологи - "билокацией", то есть это одновременный обзор двух различных мест, что можно определить как наблюдение какого-либо явления из точки, не совпадающей с нашим
физическим телом. При этом нередко ощущается, что сознание переместилось из физического тела в некое иное тело, называемое
опять же мистиками астральным, эфирным или двойником. В других случаях человек может переживать себя как простую точку
сознания вне физического тела.
Более двадцати лет посвятила исследованию феномена смерти доктор медицины американка Элизабет Кублер-Росс (204, 205).
По данному поводу она приводит слова одной из своих умиравших пациенток: "Я выхожу, а тело - пустая оболочка". И эта женщина,
и все другие никогда не говорили, что из тела вышла их личность или душа. Из тела вышло "Я", и "Я" потом наблюдало со стороны
свое тело и все, что с ним делали врачи и сестры.
В предисловии к книге Р.Моуди Э. Кублер-Росс пишет: "Исследования, подобные тем, о которых рассказывается в книге, подтверждают то, чему нас учили в течение двух тысяч лет, - что есть жизнь после смерти... эта книга откроет новые двери для людей с
распахнутым сознанием и даст им уверенность и смелость в разработке новых проблем. Они увидят, что данная публикация доктора
Моуди вполне достоверна, так как написана искренним и честным исследователем. Полученные данные подтверждаются моими
собственными исследованиями и изысканиями других вполне авторитетных ученых, исследователей и представителей духовенства,
которые имеют смелость исследовать эту новую область в надежде помочь тем, кто хочет знать, а не просто верить".
Опыт переживаний смерти оказал на жизнь вернувшихся к ней умиротворяющее воздействие. Многие говорят, что после того,
что произошло, они чувствуют, что их жизнь стала глубже и содержательнее, так как благодаря этому опыту они стали гораздо
больше интересоваться фундаментальными философскими проблемами. У людей пропадал страх смерти. Основная причина,
из-за которой смерть перестает быть чем-то устрашающим, заключается в том, что человек, переживший подобный опыт, уже не
сомневается в том, что жизнь не прекращается со смертью тела. Причем для такого человека это уже не абстрактная возмож_________
*1 Реаниматология (лат. reanimatio - оживление организма и logos - слово, учение), раздел медицины, изучающий основные закономерности
угасания и восстановления функций организма человека. Зарождение Р. как самостоятельного раздела медицины относится к середине XX в.
*2 Астральный (греч. astralis), звездный, мистически связанный с небесными светилами.
35
ность, а факт из собственного опыта. У этих людей развивается твердая вера в жизнь после смерти. Их типичное объяснение этого
звучит приблизительно следующим образом: "Я больше не верю в жизнь после смерти - я знаю, что мое сознание будет жить после
смерти, ибо я опытно переживал свое сознание существующим вне моего физического тела".
Р.Моуди пишет о том, что некоторые его коллеги говорили ему, что "они просто не в состоянии понять, каким образом пациенты, которые не имели никаких медицинских знаний, могли так детально и правильно описать процедуру реанимации*3, тогда как
врачи, проводившие реанимацию, точно знали, что пациенты мертвы". Надеюсь, что по прочтении данной книги Ваши представления по этому вопросу расширятся.
В нашей стране также опубликована книга австралийского врача, хирурга, православного христианина Петра Петровича Калиновского "Переход: Последняя болезнь, смерть и после" (65). В своей книге он сопоставляет опыт реанимационной медицины с
трудами христианских богословов и ведущих современных ученых. "В настоящее время у ученых, изучающих проблему смерти, нет
никаких сомнений в продолжении жизни после смерти тела".
Жизнь вне тела испытал и описал Карл-Густав Юнг. В книге "Воспоминания, сны и размышления" он пишет о своих восприятиях вне тела во время сердечного приступа: он был в пространстве и видел Землю - пустыни, моря - с высоты 1000 миль.
Доктор Георг Ритчи в своей книге "Возвращение из завтра" (210), вышедшей в 1978 г., описывает случившееся с ним самим в
1943 г. Предисловие к его книге написано Раймондом Моуди. "Его книга, - пишет доктор Моуди, - один из наиболее фантастических
и хорошо документированных отчетов о переживании смерти, известных мне".
Профессор медицинского факультета в университете Эмори в США, кардиолог с большим практическим опытом реаниматологии Михаил Сабом собрал и опубликовал 116 подобных случаев (203). Все они проверены им лично. Он сверял рассказы больных с
историями болезни, расспрашивал тех людей, которых видели и слышали его пациенты, возвращенные к жизни, опять-таки сверял
показания тех и других. Так, например, он проверял, действительно ли описанные люди находились в комнате для ожидающих и в
какое именно время. Он составлял точные протоколы с учетом места, времени, участников, произнесенных слов и так далее. Для
своих наблюдений он отбирал только психически здоровых и уравновешенных людей. Такая проверка полностью подтвердила существование изучаемого феномена. Подтвердилось, что после смерти тела существование личности продолжается. Какая-то часть
человека остается жить, она видит, слышит, думает и чувствует, как и раньше (65).
Переведена и многократно за последнее время издавалась "Бардо Тёдол (Тодоль)" - "Тибетская книга Великого освобождения" (часто называемая "Тибетской книгой мертвых"), ее полное название "Великое освобождение в результате услышанного в
Бардо". "Бардо" переводится с тибетского как "промежуточное состояние" (38, 84, 145, 146). Этот философско-религиозный трактат
почитается как священная книга в странах Восточной Азии, является практическим руководством для умирающего и умершего,
помогает умершему распознать с помощью компетентного ламы различные стадии промежуточных состояний между смертью и
последующим возрождением. Она составлялась в течение многих веков и передавалась в устной форме, была записана в VIII в. н.э.,
но длительное время оставалась для внутреннего пользования среди посвященных. Авторство приписывается великому гуру Падмасамбхаве, духовному учителю, принесшему буддизм в Тибет.
Чтение книги было частью похоронной церемонии, или ее читали умирающему в последние минуты его жизни. Книга рассматривает умирание как искусство, как чрезвычайно значимый, имеющий глубинные последствия для последующей жизни процесс и
направлена на помощь как самому умирающему пережить момент умирания, так и родственникам, окружающим справиться со своими эмоциями, чтобы умирающий уходил в спокойном духовном состоянии. Описывается, что душа покойного покидает тело, лишается чувств и затем переходит в состояние пустоты. Умирающий сохраняет сознание, но его контакт с окружением оказывается
неполным, ограниченным. В частности, он уже не в состоянии передать то, что с ним происходит, что он слышит и видит. Вместе с
тем до усопшего долетают необычные звуки и образы - гром, сверкание молний, непонятный грохот. Тело свое он видит как бы со
стороны, или скорее даже с высоты, что приводит его в изумление. Вместе с тем он видит своих близких и друзей, ясно различает
погребальную церемонию, но близкие его не видят и не слышат. Связь оказывается разорванной. Постепенно усопший осознает, что
он уже покинул подлинный мир. Душа не может покинуть родные места и еще продолжает блуждать возле тех мест, которые усопший покинул.
В последних разделах "Тибетской книги мертвых" рассказывается о реинкарнации, то есть об очередных воплощениях души, о
возвращении к земному существованию и о влиянии минувшей жизни на характер нового воплощения.
При сравнительном анализе стадий перехода, которые приводит в своей книге Р.Моуди, он находит, что между отчетами его респондентов*4 и этой древней рукописью очень много общего.
К образам и темам "Тибетской книги Великого освобождения" обращались многие европейские мыслители. Как рассматривалось выше, К.-Г.Юнг разглядел в символике "Бардо Тёдол" внушительные иллюстрации к своей теории архетипов - изначальных
врожденных психических структур, которые, по представлению Юнга, составляют содержание коллективного бессознательного.
Долгие годы, пишет он, книга была его постоянным спутником, и ей он обязан не только плодотворными идеями и открытиями, но
также и многими самыми основными откровениями (176).
Когда древние египетская и тибетская книги мертвых впервые предстали перед вниманием западных ученых, их посчитали воображаемыми описаниями посмертного путешествия души, вольным продуктом фантазии таких людей, которые не могли принять
неумолимую реальность смерти. Они были отнесены к той же категории, что и сказки - творениям человеческой фантазии, которые
определяются художественной красотой, но не соотносятся с повседневной реальностью. Критики ученых, занятых данным вопросом, начали с того, что объяснили все эти сообщения фантазией, а труды ученых - желанием вызвать сенсацию и заработать. Однако
с появлением все новых данных о жизни души эти обвинения пришлось снять, так как для всех становилось очевидным, что что-то
во всех этих сообщениях все-таки есть. Таким образом, спустя некоторое время наличие самого феномена было признано.
Переживания "по ту сторону" уже стали предметом научных разработок, для них даже создан специальный термин NDE (Near
Death Experience). Создана научная дисциплина, специально изучающая смерть и умирание и названная танатологией. Знаком времени стало восхищаться бестселлером Р.Моуди, который привлек внимание средств массовой информации. Околосмертным переживаниям было посвящено множество материалов на Западе, а теперь и у нас. На Западе этому посвящались и телепередачи, наше
телевидение, надеюсь, тоже созреет для серьезного разговора на эту тему. При просматривании многих популярных голливудских и
европейских фильмов обращает на себя внимание тот факт, как легко герои манипулируют понятиями "реинкарнация", "прошлая
жизнь".
_________
*3 Реанимация (лат. reanimatio - оживление организма), восстановление резко нарушенных или утраченных жизненно важных функций организма. Проводится при терминальных состояниях, в том числе при клинической смерти.
*4 Респондент (англ. respondent < лат. respondens - отвечающий), лицо, отвечающее на анкету социологического, демографического или психологического исследования (испытуемый, информант).
36
Доктор медицинских наук, реаниматолог Александр Маркович Гурвич обратился к анестезиологам, реаниматологам, кардиологам, невропатологам - врачам, непосредственно сталкивающимся с состоянием, пограничным со смертью, с предложением обратить внимание на возможность особых переживаний у их пациентов, фиксировать эти наблюдения и сообщать о них в Институт
общей реаниматологии Российской академии медицинских наук. Он подчеркнул настоятельную необходимость организации в
нашей стране сбора, объективного обобщения и анализа явлений, имеющих место на грани жизни и смерти (79).
Знакомство с данной темой необходимо для всех нас, но особенно для представителей медицинской профессии, которые постоянно имеют дело с рождением и смертью. Каждый врач должен обладать представлениями о смерти не как об абсолютном конце
бытия, а помнить, что сознание или жизнь продолжает существовать и после физической кончины. Какие бы свои, особенные концепции ни превалировали в различных странах и эпохах, смерть везде и всегда, кроме нашего общества в настоящий период истории, рассматривалась как переход или преображение, а не как окончательное уничтожение.
Многими умирающими старческого возраста, например, этот момент воспринимается как освобождение от мук. В тяжелых
страданиях человек часто просит, чтобы скорее наступило освобождение. В такой ситуации в задачи врача будет входить не основанное на нашем материалистическом представлении и деонтологических*5 принципах продление этих мук агонии, а помощь участием, пониманием. Врач должен помнить, что человек в этом состоянии все чувствует, слышит, понимает. Он не должен допускать
при умирающем некорректного поведения, шокирующих разговоров, позволять родственникам создавать траурную атмосферу.
Необходимо помнить, что в этот момент как никогда человеку требуется мягкое участие, психологическая поддержка. Даже тот, кто
всю жизнь не верил в возможность иного существования, в этот момент с благодарностью примет слова о том, что не надо бояться
смерти.
Врач должен советовать родственникам не оставлять своего близкого умирать в больнице, где он будет чувствовать себя столь
одиноко именно тогда, когда ему необходимы прощальные слова участия; научить родственников вести себя достойно, не проявлять
своего эгоизма в аффективных реакциях, мысленно сопровождать в пути уходящего. Если Вы желаете добра своим близким в их
дальнейшей жизни, важно, как произойдет прощание с покинувшим Вас человеком. Необходимо выполнить ритуальную часть так,
как желал ушедший. Если он, например, при жизни высказывался, что хорошо, когда кремируют, то так и следует поступить с его
телом.
Информация о существовании жизни за пределами смерти физического тела может изменить отношение человека к старости,
болезням и к самому процессу умирания. В обществе должны быть сформированы определенные принципы социальной организации, помогающие своим членам достойно принимать смерть.
Дополнительная литература: (3, 29, 30, 95, 135).
_________
*5 Деонтология (греч. deontos - должное и logos - слово, учение), учение об юридических, профессиональных и моральных обязанностях и правилах поведения медицинского работника по отношению к больному.
37
38
Глава 6
ОПЫТ СПОНТАННОГО*1 ВЫХОДА
НА ПЕРЕЖИВАНИЯ ЖИЗНИ В ДРУГИХ ТЕЛАХ
Эммануэль Сведенборг (1688-1772), шведский ученый, изобретатель, владеющий многими языками, принимающий активное
участие в общественной жизни в качестве асессора Шведской горной коллегии и члена высшей Палаты парламента, опубликовавший
150 научных трудов по анатомии, физиологии, психологии, в конце жизни пережил кризисное состояние и описал, как он ощущал
себя, когда останавливается дыхание и циркуляция крови, и что представляет из себя жизнь после смерти. "Человек не умирает, он
просто освобождается от физического тела, которое ему нужно, когда он был в этом мире... Человек, когда он умирает, лишь переходит из одного состояния в другое". Сведенборг утверждал, что он сам проходил эти ранние стадии смерти и ощущал себя вне тела:
"Особенно ясно я запомнил ощущение выхода сознания, то есть моего духа из тела". Р.Моуди отмечает удивительные совпадения
между тем, что пишет Сведенборг, и тем, о чем свидетельствуют другие люди, перенесшие клиническую смерть (55, 102, 125).
В 1721 г. в Любеке, морском порту северо-западной Германии, родился знаменитый "младенец из Любека" (полное имя его
было Христиан-Генрих Гейнекен), который заговорил в первые часы после рождения и обнаружил такие необычайные умственные
дарования, что воспитание его уже в этом возрасте родители нашли необходимым вверить опытному наставнику. Выбор пал на
Т.Шенейха (автор книги о Христиане), который всецело посвятил себя воспитанию и образованию малютки. Чудесному ребенку не
было и года, как он уже знал основное содержание первых частей Ветхого Завета; в полтора года он знал весь Ветхий Завет; в течение следующего месяца прошел и весь Новый Завет. Весь следующий год был посвящен изучению истории Древнего мира, всеобщей географии и латинского языка, так что в два с половиной года Христиан знал уже более 8000 латинских слов. Когда ему минуло
три года, наставник начал проходить с ним догматическое богословие и историю церкви; изучение же всеобщей истории Средних и
Новых веков служило маленькому ученику отдохновением от более серьезных занятий. Король Дании, прослышав об этом чудесном
ребенке и не поверив слухам, послал за ним и был поражен. Христиан оказывал любезный прием посетителям и с большим тактом
самым изящным французским языком отвечал на предлагаемые вопросы. Этот ребенок предсказал свою собственную смерть, которая случилась, когда ему было четыре года (63).
Примерно в то же самое время ребенок, которого звали Жан Кардьяк, знал алфавит в возрасте трех месяцев, а в год мог свободно разговаривать на своем родном французском языке. Он говорил на латыни в возрасте трех лет, на английском языке - в четыре
года, на греческом и иврите - в шесть лет, помимо разных других языков. Он также успел обучиться ряду других искусств и навыков,
прежде чем умер в возрасте семи лет в 1726 г.
Эти и другие чудо-дети способствовали возрождению веры в реинкарнацию. Павел Гелева в своей статье (31) приводит примеры
подобных свидетельств, опубликованных в работах начала века.
Более современные примеры:
В американском городе Буффало произошел редкий случай, взбудораживший умы многих психиатров. В 1963 г. в семье Генри
и Эйлин Роджерс произошла трагедия: перебегая улицу, попал под грузовик и погиб двенадцатилетний сын Теренс. Потрясенные
горем, родители долго не могли привыкнуть к мысли, что нет больше их единственного ребенка... Спустя три года 38-летняя Эйлин
родила второго мальчика. Вначале родители не обращали внимания на то, что все движения Френка были буквально копией жестов
погибшего старшего брата. Известно, что почти все новорожденные ведут себя одинаково. Однако позже, когда Френку исполнилось
два года, с ним стали случаться удивительные вещи.
Однажды Эйлин Роджерс вязала в гостиной. Ребенок подошел к матери, обхватил руками ее ноги (это было привычкой покойного мальчика) и сказал голосом Теренса: "Включи телевизор, я хочу посмотреть кино о шерифе из Додж-сити". Женщине чуть не
стало дурно. Дело в том, что вот уже по крайней мере десять лет фильм о шерифе из Додж-сити не появлялся на экране. Он был
одним из любимых фильмов старшего сына. Где мальчик узнал название фильма? Вряд ли кто-нибудь из взрослых мог вспомнить
старую картину. Но это еще не все. В тот же вечер Френк встретил отца радостным восклицанием: "Па пришел!" Этим уменьшительным обращением называл отца Теренс, однако со дня его смерти никто в доме ни разу не произнес этого слова. Спустя некоторое
время малыш вдруг поинтересовался, где их старый красный автомобиль "понтиак". Действительно, у Роджерсов лет семь назад
была такая машина, на которой они вместе с Теренсом совершили как-то длительное путешествие по Западному побережью. В следующий раз Френк попросил отца отремонтировать трехколесный велосипед. Тот не понял, о каком велосипеде идет речь, но потом
вспомнил, что давным-давно у Теренса был велосипед со сломанным колесом... Собачку Тутса окрестил вдруг в Батча: Батчем называли спаниеля, с которым любил играть Теренс, но собака эта умерла несколько лет тому назад. Бабушку Френк спросил однажды:
"Вы привели с собой Робби?" Робби - кличка собаки, умершей восемь лет назад, но ребенок не видел ее даже на фото.
Долго удивлял родителей второй ребенок, пока они не решились наконец обратиться к знакомому священнику, а тот в свою очередь рекомендовал им одного психиатра. Ребенку показывали фотографии школьных товарищей, учителей Теренса, двоюродных
братьев, дальних родственников. Врач был поражен: Френк назвал всех по именам, перечислил их привычки, вспомнил некоторые
эпизоды, происшедшие с тем или иным школьником задолго до рождения самого Френка (68).
Один из ведущих психологов мира, директор Индийского института парапсихологии Хименура Нат Бенерджи рассказывает:
"Некто Габриель Оребэ, живший в Швейцарии, смутно чувствовал, что не эта страна является его родиной... Однажды он поехал в
Испанию. Там у него родилось ощущение, что он тесно связан с этой страной, что имя его на самом деле Рафаэль и он - политический деятель. Он вспомнил имена своих прежних детей и жены, а также то, что его убили ударом топора по голове.
Были проведены расследования, и оказалось, что действительно живший давно Рафаэль имел жену и детей с такими именами и
что он был убит ударом топора, раскроившего ему череп. Интересно, что Оребэ имел на лбу врожденную деформацию на том самом
месте и часто жаловался на сильные головные боли" (68).
Джой Фишер - профессиональный журналист. После долгих лет путешествий по свету начал серьезно заниматься исследованием явлений реинкарнации. Опубликовал две книги - "Предсказания" (1980) и "Аргументы в пользу реинкарнации" (1984). Пре_________
*1
Спонтанный, возникающий вследствие внутренних причин, без непосредственного воздействия извне.
39
дисловие к последней книге написал Далай-Лама (149). Д.Фишер исследовал и обобщил опыт современных ученых, врачей, психоаналитиков всего мира, занимающихся проблемами реинкарнации, и утверждает, что реинкарнация это реальность.
Среди многочисленных документальных свидетельств Д.Фишера есть и такое. Когда Рине Гупте из Нью-Дели было менее двух
лет, она уверяла свою бабушку: "У меня был муж. Мой муж был очень плохим человеком. Он убил меня". Она пробиралась на балкон своего дома и пристально всматривалась в уличные толпы; она искала, всегда искала. Выходя из семейного автомобиля, она
вечно была настороже. "Я ищу своего мужа и моих детей",- говорила она каждому, кто спрашивал ее, что она замышляет. Странности в поведении Рины становились невыносимыми. Маленькая девочка продолжала выражать любовь к своим детям, боль за насильственную разлуку с ними. К счастью, объяснение, которого требовала эта двойная жизнь, было на пороге.
Виджендра Каур, друг семьи, прослышал о семье Сингхов, проживающих в другой части города. Эта семья пережила то, что, казалось, соответствовало рассказам Рины. Заинтересованные возможной связью этих рассказов со своей мертвой дочерью, Сингхи
посетили семью Гуптов. Рина крепко спала, но, проснувшись, она взглянула на Сингхов и бросилась к ним со словами: "Вот мои
отец и мать".
Только откровенные скептики не поверят в возможность реинкарнации, когда увидят, как мальчик по имени Раму всего
двух лет и девяти месяцев, но уже необычайно увлекающийся вертолетами, умеет отдавать точные указания пилоту индийских воздушных сил в том, как надо летать на машине. Только самые нечувствительные не придадут значения крикам другого двухлетнего
ребенка из Торонто. Он был панически напуган при виде открывающихся дверей лифта. "Не будь глупеньким. Он не убьет тебя",сказала ему мама. "Он уже это сделал",- ответил ребенок.
Приведенные примеры явно свидетельствуют в пользу существования души. Все мгновения жизни наслаиваются друг на
друга и как бы стирают прежнюю информацию, и только слишком заметные случаи, наиболее задевающие нашу психику, наш внутренний мир, вызывающие обостренное восприятие, оставляют след в памяти. Именно эту информацию мы чаще всего запоминаем и
вспоминаем. Для любого человека не является новостью, что иногда кажется: это уже когда-то было со мной, это я уже где-то слышал, но не помню где, здесь я уже был, но не знаю когда. Это и есть проблески нашей памяти души, памяти подсознания о прошлых
жизнях, накрепко закрытые, усыпленные сознанием.
Ученый Йен Стивенсон основательно обследовал более 200 родинок на телах детей, утверждающих, что они были убиты в
прежней жизни пулями и режущими орудиями, пронзившими соответствующую часть их тела. В семнадцати таких случаях медицинские документы, а именно больничные записи и документы вскрытий, подтверждают, что люди, которых дети никогда не видели,
были убиты именно так, как они рассказывали.
Американский психолог Хелена Вомбах, проведя работу с 750 пациентами, обнаружила, что индивидуальная суть предпочитает
материализацию по определенной наследственной линии. Восемьдесят семь процентов пациентов сообщили, что им известны родители, родственники и друзья из нынешней жизни по самым разнообразным родственным отношениям в прошлых жизнях и по состоянию между жизнями. Более того, связи прежних жизней намного сильнее, чем существующие кровные. Идея групповой реинкарнации может показаться некоторым людям такой же странной. На самом же деле это не такое уж и сверхъестественное утверждение.
Джой Фишер рассказывает, как снова и снова пациенты доктора Вомбах погружались в транс, чтобы поведать ту же самую историю.
Мы возвращаемся с теми же душами, чтобы участвовать в разнообразных родственных отношениях. Причем не только с теми, кого
мы любим, но и с теми, кто внушает нам страх и ненависть.
Доктор Ричард Олперт, американский социолог, подчеркнул ведущую роль подсознания во время отбора жизней, когда писал,
что до рождения люди знают, что они приобретают. Они говорят: "Я приобретаю этих родителей, этот опыт. Я собираюсь быть в
этой жизни тем-то и тем-то. Я собираюсь иметь один глаз. Я собираюсь быть калекой. Я собираюсь умереть, будучи избитым до
смерти на улице в Бенарисе. И это как раз то, что мне необходимо".
Но самое поразительное, замечает Д.Фишер, что возможно лечение прошлой жизнью. Более того, эффект такого лечения
несомненно доказан. В течение последних тридцати лет сотни тысяч страдающих людей были на время погружены в особое состояние сознания и проведены сквозь вуаль времен, с тем чтобы снова пережить многие эпизоды прежних существований (к сожалению,
в данной статье не указывается метод, которым достигался данный результат). При этом они переживают другую реальность, полную неожиданностей психического самоанализа. Соответственно стремительной перемене места действия пациенты лечения прежней жизнью обнаруживают, что присваивают себе образы людей, живших сотни и даже тысячи лет назад. Одни люди наблюдают
свое перевоплощение, как бы сидя на первом ряду в театре памяти, другие входят в самое тело героя. Некоторые ощущают, чувствуют события, развертывающиеся на расстоянии. Но как бы ни воспринималась прежняя жизнь, цель лечения - овладеть опытом
души и исцелиться путем самопознания.
Не имеет никакого значения, верят ли при этом пациенты в реинкарнацию. Воспоминания протекают одинаково, не ограничиваясь ни убеждениями, ни цветом кожи. Белые, например, возвращаются назад к жизни рабов-негров. Индейцы вспоминают о
том, как сражались, будучи британскими солдатами, во время второй мировой войны. И, как бы перечеркивая крест-накрест генетическое толкование памяти, многие рассказывали, что жили в момент жизни своих родителей.
Это подтверждают и те специалисты, которые официально не верят в реинкарнацию. Например, американский врач Джеральд
Эдельштейн обнаружил, что, несмотря на его предубеждение, несколько его пациентов вспомнили прошлые жизни. Он признается:
"Эти переживания, причины которых я не могу объяснить, почти всегда ведут к быстрым улучшениям в состоянии больных".
Еще один психотерапевт доктор Эдит Фиор считает, что никто никогда не бывает жертвой без причины, ее пациенты всегда заслуживали свой дискомфорт своими собственными действиями.
Конечно, можно задать вопрос: "Не притворяются ли все они?" Наблюдая за людьми во время их возвращения к прошлым жизням под гипнозом, Д.Фишер пишет, что ни у кого не было ни преднамеренных, ни осознанных попыток обманывать. Слезы, озноб,
дрожь, улыбка, судорожное глотание воздуха, стоны, испарина и другие физические проявления сопутствовали воспоминаниям.
Годами психиатры и психологи расценивали случайные спонтанные воспоминания своих пациентов из других жизней как умственное расстройство. В 1950 г. доктор Александр Каннон, англичанин, награжденный степенями девяти европейских университетов, обнародовал свидетельства, посвященные реинкарнации, представленные 1382 добровольцами. Александр Каннон сказал тогда:
"Годами теория реинкарнации была кошмаром для меня, и я старался изо всех сил опровергнуть ее и даже спорил со своими впадающими в транс пациентами по поводу результата, доказывая, что они говорят чепуху. Сейчас, после того как были изучены более
тысячи случаев, я должен признать, что такое явление как реинкарнация существует". Каннон специализировался в раскрытии комплексов и страхов, вызванных травматическими эпизодами в прежних жизнях.
В нашей литературе стали появляться сообщения о подобных переживаниях и у наших соотечественников. Так в первом номере
журнала "Путь к себе" за 1997 г. о своих исследованиях в области "бытовой" реинкарнации рассказывает москвичка Светлана Данилина (41). Лет в девять Светлана заболела, и ей приснился удивительный сон. Во сне она ощущала себя кошкой, лежащей у кого40
то на коленях. У нее был очень странный ракурс зрения: она все видела как-то не по-человечески. Она испытала смерть в кошачьем
теле, а утром проснулась практически здоровой. Этот сон запомнила на всю жизнь и постепенно поняла, что каким-то непостижимым образом стала свидетельницей - и участницей - ритуального жертвоприношения, имевшего место в Древнем Египте. "Но откуда
я могла узнать о благовониях, причудливо расписанных колоннах, тяжелых занавесях? Я была самой обыкновенной московской
девочкой, исторических книг в руки не брала, в кино не ходила, а телевизора дома не было... Лет в тринадцать-четырнадцать я начала писать стихи, причем, на мой взгляд, достаточно неплохие. Однако через какое-то время выяснилось, что мое творчество не так
оригинально, как я полагала. Как-то ко мне в руки попала тетрадка со стихами моей бабушки, умершей в Чите еще до моего рождения. Я была поражена: ее стихи во многом совпадали с моими... Повторялись целые четверостишия.
Я отдавала себе отчет в том, что знаю о жизни своей бабушки слишком много, хотя о читинских родственниках мне почти ничего не рассказывали. Меня преследовало ощущение, что я хорошо помню двадцатые годы - время ее молодости. Мне даже казалось,
что я знаю ее няньку-китаянку... Рассматривая фотографии бабушки, я удивилась своему сходству с ней. И вскоре мои смутные догадки превратились в уверенность: раньше я была своей бабушкой". Светлана ведет детскую студию, и дети рассказывают о своих
ощущениях в других телах, то, что испытали до данного рождения.
Журнал "Путь к себе" в ряде номеров (1996, NN 6,7,8; 1997, N 1) знакомит своих читателей с некоторыми героями нового бестселлера английской журналистки Вики Маккензи "Перерождение на Западе". Это сборник историй о европейцах, которые в своей
прошлой жизни помнят себя мастерами тибетского буддизма. Героями ее книги также стали западные ученые, психологи, религиозные деятели, посвятившие всю свою жизнь изучению феномена реинкарнации.
Корреспондент вышеназванного журнала Саша Несмелова (106) сообщает некоторые факты. Так двадцатипятилетняя москвичка Ольга Сологубова рассказала, что с некоторых пор в их роду проявилось странное качество - память о том, что было до рождения. Она рассказала о своих дородовых переживаниях и ощущениях в родах своей маме, которая, потрясенная, полностью подтвердила, что именно так все было при родах, что Ольга дала абсолютно точное описание внешности принявшей ее акушерки. Впоследствии в специализированной лаборатории, занимающейся изучением сенсорных качеств человека, она повторила свой рассказ в
состоянии глубокого гипноза, затем была проведена через сложнейшие тесты, доказавшие, с одной стороны, ее полное психическое
здоровье, с другой - отсутствие какой бы то ни было лжи или выдумки. Сын Ольги так же сохранил память о внутриутробном периоде и, будучи маленьким ребенком, рассказывая маме о своих переживаниях, попросил ее спеть песенку, которую она пела тогда и
которую он никогда не слышал после рождения.
Приведенные выше примеры представляют собой незначительную часть огромного фактического материала, рассеянного буквально по всему миру на протяжении всей истории человечества. Можно сослаться, в частности, на хорошо документированные
сообщения о реинкарнационных воспоминаниях, собранные в четырех книгах И.Стивенсона (213), в которых приводится серия
рассказов о детях, вспоминающих и остро переживающих свое существование в недавнем прошлом рождении. Речь идет в большинстве случаев о воспоминаниях ранних детских лет (от двух до четырех), которые с возрастом обычно затухают. Детские воспоминания свободны от возможных наслоений, относящихся к настоящей жизни.
Подобраны воспоминания, которые подверглись тщательному расследованию. Стивенсон заканчивает третий том своей работы
"Общей дискуссией", в которой приведено следующее высказывание: "Прежде всего мы должны перестать рассматривать младенцев
и детей как рождающихся только от случайного столкновения спермы с яйцеклеткой, вместо этого мы должны думать о них как об
имеющих опыт до зачатия так же, как мы можем ожидать, что они будут иметь дальнейший опыт после смерти".
Интересны работы Розена в изучении людей, совершивших суицид, тех, которые прыгали в Сан-Франциско с восьмидесятиметрового моста. Большинство погибает, а каждый десятый остается живым. Почему выжили? До сих пор нет объяснения. Например, одну сорокалетнюю женщину, которая и плавать-то не умела, пронесло очень далеко, и она даже не захлебнулась. Люди, которые спаслись, принимали положение, которое по теории вероятности становится спасительным один раз на миллиард. Механизм
самоспасения, как будто Бог протянул свою руку, потряс исследователей. После этого жесточайшего шока люди менялись к лучшему, они избавились от невротических состояний, стали мягче, сопричастнее ко всем людям. С ними происходила глубинная трансформация личности (77).
В современной психологии понятию восточной философии "самадхи"*2 приблизительно соответствует термин "измененные
состояния сознания"*3 (altered states of consciousness - ASC), в которые включаются и некоторые другие смысловые оттенки, например, гипноз или даже патологические психические процессы. Спонтанное возникновение самадхи у "обыкновенных" людей зачастую
связано с тяжелыми переживаниями, критическими жизненными периодами, внезапными душевными травмами.
Интереснейшее описание этого прорыва встречаем у Л.Н.Толстого в романе "Война и мир", когда Пьер Безухов, находясь в
плену, будучи свидетелем гибели Платона Каратаева, внезапно понял, что душа действительно бессмертна, как и сказано в Писании.
Это внезапное прозрение вызвало у него безудержный смех: действительно, как можно убить его бессмертную душу.
Волнующие нас вопросы до сих пор вызывают негативную реакцию со стороны официальных научных кругов, но это в достаточной степени закономерно. Всегда существовала критика взглядов, расходящихся с общепринятыми, и всегда находились люди,
чей пытливый ум пытался приподнять завесу тайны, заглянуть за горизонт, за ту черту, за которой начинается неведомое. Это естественный ход развития, ведь то, что сегодня считается еретическим, становится нормой дня завтрашнего дня.
_________
Самадхи, озарение, прозрение, экстаз, транс, высшее духовное озарение, сверхсознание.
Измененное состояние сознания (расширенное состояние сознания) (психол.), в пространстве техник свободного дыхания любые состояния
сознания, отличающиеся от состояния экстравертированного, активного сознания.
*2
*3
41
42
Глава 7
ДЕЯТЕЛИ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСКУССТВА
О РЕИНКАРНАЦИИ
Величайшие умы человечества принимали идею перевоплощения. Европейские писатели и мыслители нередко были захвачены идеей реинкарнации, говорили о ней самым серьезным образом в своих высказываниях и литературных произведениях.
Пифагор (Греция, 582-507 до н.э.)
"В этой жизни он обычно говорил, что прежде был Эталидом и получил в качестве дара от Меркурия (бога мудрости) память о
трансмиграции своей души... А также дар воспоминаний о том, что пережила его душа и души других между смертью и рождением"
(85).
Цицерон (Рим, 106-43 до н.э.)
"Доказательством того, что люди знали множество вещей до своего рождения, служит тот факт, что еще маленькими детьми они
схватывают любую информацию очень быстро. По-видимому, они не в первый раз все это воспринимают, а вспоминают из своего
прошлого".
"Душа помнит о прошедшем, зрит настоящее и предвидит будущее".
Юлий Цезарь*1 (Рим, 100-44 до н.э.)
Изучая причины смелости кельтов*2 и отсутствия у них страха смерти, он объяснил это их верой в то, что "души не уничтожаются, а переходят после смерти из одного тела в другое. Благодаря этой убежденности снимается страх смерти и народы становятся
смелее".
Вольтер*3 (Франция, 1694-1778)
"Рождаться дважды - не более удивительно, чем один раз: все в природе подчиняется закону возрождения" ("Философский словарь").
Дэвид Юм*4 (Англия, 1711-1776)
"...это учение (реинкарнация) - единственная теория бессмертия, которую может принять философ".
Гете*5 Иоганн Вольфганг (Германия, 1749-1832)
"При мысли о смерти я совершенно спокоен, потому что твердо убежден, что наш дух есть существо, природа которого остается
неразрушимой и который будет действовать непрерывно и вечно".
Уильям Блейк*6 (Англия, 1757-1827)
"В моем мозгу - кабинеты и палаты, полные книг и картин старых времен, которые я написал за бесконечные века до моей
смертной жизни" (Письмо к скульптору Джону Флаксману).
Вальтер Скотт*7 (Англия, 1771-1832)
"Вчера за обедом меня преследовало странное чувство, которое я назвал бы ощущением предыдущего существования - смутное
ощущение того, что все, что происходило, было уже не в первый раз..." ("Дневник", 17 февраля 1828 г.).
Генрих Гейне*8 (Германия, 1797-1856)
"Кто знает, в теле какого портного сейчас находится душа Платона; в теле какого школьного учителя - душа Цезаря? Кто знает!
Может быть, душа Пифагора находится сейчас в теле бедного ученика, который провалился на экзамене потому, что не смог доказать теорему Пифагора..." ("Северное море").
Виктор Гюго*9 (Франция, 1802-1885)
"Я - душа. Я хорошо знаю, что то, что я отдаю могиле,- не я. То, что есть мое "Я", - уйдет не туда. Все создано для постоянного
подъема от зверя к человеку, от человека - к Богу...
Постепенно снимать с себя слои материи, все больше укутываться духом - вот каков Закон. Каждый раз, когда мы умираем, мы
приобретаем больше жизни. Души переходят из одной сферы в другую, не теряя своей индивидуальности, и становятся все светлее!"
("Интеллектуальная биография").
_________
*1 Цезарь Гай Юлий, римский диктатор, полководец. Начал политическую деятельность как сторонник демократической группировки. Сосредоточив в своих руках ряд важнейших республиканских должностей (диктатора, консула и т.п.), стал фактически монархом. Убит в результате заговора республиканцев.
*2 Кельты (галлы), древние индоевропейские племена, обитавшие во второй половине I тыс. до н.э. на территории Британских островов, в центральной, южной и юго-восточной части Европы. К середине I в. до н.э. покорены римлянами.
*3 Вольтер, настоящее имя Мари Франсуа Аруэ, французский писатель и философ-просветитель. Сыграл огромную роль в развитии мировой, в
том числе русской общественно-политической мысли.
*4 Юм Дэвид, английский философ, историк, экономист. Сформулировал основные принципы агностицизма. Проблему отношения бытия и духа считал неразрешимой.
*5 Гете Иоганн Вольфганг, немецкий писатель, поэт, основоположник немецкой литературы нового времени, мыслитель и естествоиспытатель,
иностранный почетный член Петербургской академии наук (1826). В итоговом философском сочинении - трагедии "Фауст", насыщенной научной
философской мыслью своего времени, Гете воплотил поиск смысла жизни. Гете-натуралист видел природу и все живое, включая человека, как
единое целое.
*6 Блейк Уильям, английский поэт и художник. В мифических и библейских образах отразил события Великой французской революции и американской Войны за независимость. Для поэзии Б., как и для его иллюстраций к собственным книгам и к "Божественной комедии" Данте, характерны романтичность, фантастика, философская аллегория.
*7 Скотт Вальтер, английский писатель. Создатель жанра исторического романа, сочетающего романтические и реалистические тенденции.
*8 Гейне Генрих, немецкий поэт и публицист, выдающийся мастер лирической и политической поэзии. Ранние стихи проникнуты свободолюбием и иронией, близки традициям народной песни.
*9 Гюго Виктор Мари, французский писатель, чье творчество проникнуто демократическими идеалами, романтикой.
43
"Я чувствую в себе будущую жизнь. Я подобен когда-то срубленному лесу; новые побеги крепче и живее, чем когда-либо были
раньше... Вы говорите, что душа - это только результат воздействия телесных сил? Но почему тогда душа моя сияет больше, когда
силы тела моего начинают слабеть? Чем ближе к концу, тем яснее слышу я вокруг бессмертные симфонии зовущих меня миров. Это
удивительно - и в то же время просто. Это сказка, и это - история.
Полвека я записываю свои мысли в прозе и стихах; история, философия, драмы, романы, предания, сатиры, оды и песни; я все
перепробовал. Но я чувствую, что не сказал и тысячной доли того, что есть во мне.
Когда я сойду в могилу, я смогу сказать, как многие другие: "Я закончил свой труд", но я не смогу сказать: "Я закончил свою
жизнь". На следующее утро мой труд начнется снова. Могила - не тупик; она - переход. Она закрывается в сумерки. И снова открывается на рассвете" ("Философия жизни").
Эдгар По*10 (США, 1809-1849)
"Мы бродим среди судеб нашего земного существования, нас сопровождают смутные воспоминания о более широкой Судьбе но они всегда с нами. Об очень далекой, бесконечной, величественной... Судьбе прошедших времен.
Наша юность особенно полна таких снов, но мы никогда не ошибаемся, мы знаем, что это не сны. Мы знаем, что это - воспоминания. В годы нашей юности отчетливость их слишком ясна, чтобы мы могли обмануться, хотя бы на миг" ("Эврика").
Чарльз Диккенс*11 (Англия, 1812-1870)
"Я видел небольшую сценку, которая... казалась мне совершенно знакомой... На переднем плане стояла группа молчаливых деревенских девушек, прислонившихся к парапету маленькой речки... Тени приближающейся ночи лежали на всем. Если бы я был
убит здесь в какой-нибудь из своих прежних жизней, я не мог бы помнить это место лучше..." ("Картины Италии").
Гюстав Флобер*12 (Франция, 1821-1880)
"Мне кажется... что я существовал всегда! Я вижу ясно себя в различные времена истории, занимающимся различными ремеслами, человеком с различной судьбой... Многое было бы объяснено, если бы только мы знали нашу подлинную генеалогию. Таким
образом, наследственность - это верный признак, но его плохо применяли" (Письмо к Жорж Санд).
"Я уверен, что был главою труппы странствующих комедиантов в Древнем Риме... какие-то смутные воспоминания о той жизни
возникают у меня за чтением комедии Плавта" (Письмо).
Лев Толстой (Россия, 1828-1910)
Внетелесный опыт описан в повести Л.Н.Толстого "Смерть Ивана Ильича". Умерший проходит через темную пещеру, видит
картины всей своей прошлой жизни и появление яркого света.
Бернард Шоу*13 (Англия, 1856-1950)
Севви: "Я думаю, что современные люди - это реинкарнированные древние. Френ, мне всегда кажется, что я - Ева. Я очень люблю яблоки, а мне от них нехорошо". Конрад: "В некотором смысле ты действительно - Ева. Вечная жизнь продолжается. Она только
изнашивает тела и умы и получает новые, как новые одежды..." Франклин: "Да, тела и умы все лучше и лучше приспособлены для
того, чтобы наполнить ее вечное стремление" (Из пьесы "Назад в Мефисела").
Райдер Хаггард*14 (Англия, 1856-1925)
"Что такое десять тысяч лет или десять раз по десять тысяч лет в истории времени? Это - ничто, летающее, как час сна или дыхание Великого Духа. Мы будем спать. И конечно, проснемся, и будем жить снова, и снова спать, и так будут продолжаться периоды, пространства и времена. Пока мир не погибнет, и миры за мирами погибнут, и ничто не останется жить - кроме Духа, который и
есть жизнь".
Артур Конан-Дойль*15 (Англия, 1859-1930)
"Когда задается вопрос: где мы были перед тем, как были рождены, ответ гласит: в системе медленного развития на пути реинкарнаций с долгими интервалами отдыха между ними. Хотя и следует признать, что трудно представить, чтобы мы рождались вечно.
На естественный вопрос, а почему мы тогда не помним этих существований? - мы можем ответить, что такие воспоминания бесконечно усложнили бы нашу теперешнюю жизнь. Эти существования, вероятно, образуют цикл, который становится для нас совершенно ясным, когда мы приходим к его концу: тогда мы, может быть, сможем увидеть ряд жизней, нанизанных на одну личность.
Может быть, те смутные узнавания и воспоминания, которые иногда слишком детальны, чтобы их можно было объяснить просто атавистическими*16 впечатлениями, доказывают то же самое".
Ромен Роллан*17 (Франция, 1866-1944)
"Внешние факторы приносили мне только реализацию моего собственного сознания, которое я замечал, но не имел к нему ключа. Ни Шекспир, ни Бетховен, ни Толстой не открыли мне ничего нового, кроме "Сезам, откройся!" моего собственного подземного
города, моего Геркуланума, спящего под лавой. И я уверен, что он спит в глубине многих вокруг нас. Но они не знают о его существовании - так же, как я не знал. Не раз я цитировал по памяти, хотя и не полностью, уроки мысли, полученные когда-то (но от
кого?). Это было в одном из моих самых давних существований..." ("Пороги новой Индии").
Сомерсет Моэм*18 (Англия, 1874-1965)
_________
*10 По Эдгар, американский писатель-романтик, критик. Классик новеллы, преимущественно трагической, "страшной", фантастической или
юмористической; родоначальник детективной литературы; предтеча символизма.
*11 Диккенс Чарльз, английский писатель, автор романов широкого социального обобщения.
*12 Флобер Гюстав, французский писатель. Продолжатель традиции О.Бальзака, блестящий стилист, Ф. оказал влияние на развитие реализма в
мировой литературе.
*13 Шоу Джордж Бернард, английский писатель. В основе творчества парадокс как средство ниспровержения догматизма и предвзятости. Нобелевский лауреат 1925 г.
*14 Хаггард Генри Райдер, английский писатель. Буржуазному прагматизму противопоставлял мир экзотики далекого прошлого, поэтизировал
"сильную личность", оправдывал колониализм.
*15 Дойль Артур Конан, английский писатель. Ввел в детективную литературу образ сыщика-любителя Шерлока Холмса, рассказы отличаются
занимательной интригой и простотой повествования, писал исторические и научно-фантастические романы.
*16 Атавизм (лат. atavus - отдаленный предок) (реверсия), появление у организмов признаков, свойственных их далеким предкам.
*17 Роллан Ромен, французский писатель, музыковед, общественный деятель. Драмы о Великой французской революции утверждают народную
героику в искусстве. В 1914 г. Р. опубликовал ряд статей против империалистической войны, в тридцатые годы активно выступал против фашизма.
Нобелевский лауреат 1915 г.
*18 Моэм Сомерсет, английский писатель. Романы, пьесы, новеллы дают реалистическую панораму жизни английского общества первой половины XX в.
44
В своем известном произведении "Лезвие бритвы" он кратко объясняет и иллюстрирует концепцию реинкарнации на примере
человека, который считает, что воплощался четыре раза в последние несколько сот лет.
Моэм пишет: "Нам было бы легче нести трудности собственной жизни, если бы мы могли думать, что это лишь логический результат ошибок в одном из наших предыдущих существований. Стараться поступать иначе, лучше, нам тоже было бы легче, если бы
мы имели надежду, что в ином существовании наградой было бы счастье".
Эрнест Хемингуэй*19 (США, 1899-1961)
Он описывает случай временной смерти в романе "Прощай, оружие!". Рассказывает герой романа, но, предположительно, описанное случилось с самим автором.
Солдаты сидят в траншее под артиллерийским обстрелом. "Мы продолжаем есть... я надкусил свой ломоть сыра и глотнул вина... потом послышалось: чух-чух-чух, потом что-то сверкнуло... и рев, все белое, потом все красное, красное, красное в стремительном вихре... я попытался вздохнуть, но дыхания не было, и я почувствовал, что весь вырвался из самого себя и лечу, и лечу, подхваченный вихрем. Я вылетел быстро, весь как есть, и я знал, что я мертв и что напрасно думают, будто умираешь и все. Потом я поплыл по воздуху, но вместо того, чтобы продвигаться вперед, скользил назад. Я вздохнул и понял, что вернулся в себя. Земля вокруг
была разворочена... голова моя тряслась, и я вдруг услышал чей-то плач" (65).
Удачное сочетание популярной литературной формы и серьезного глубокого содержания, изложение сокровенных эзотерических доктрин в доступной увлекательной форме представляет из себя книга Элизабет Хейч "Посвящение" (160). Ее книга это оккультная автобиография. Оккультные знания подаются автором под углом герметизма - сокровенного учения Древнего Египта.
В книге постоянно меняется временной план действий, и современные автору эпизоды XX века чередуются с событиями и реалиями
Древнего Египта. Героиня вспоминает себя дочерью фараона, как она училась в Посвятительской школе. Мудрость, передаваемая
учителем Птахотепом героине, охватывает такие темы и области знания, как законы космоса, символика чисел, астрология, феномен
перевоплощения, отношения мужского и женского начал, медитация и духовная практика.
Все, что происходило с Элизабет и что она описала в своей книге, очень похоже на тот опыт, с которым Вы познакомитесь в
данном материале. Элизабет с мужем вспомнили одну из своих жизней, в которой они встречались: "Мы смотрели друг на друга в
изумлении, что такое могло случиться с двумя разумными современными людьми. То, что мы сейчас пережили, нельзя было объяснить никакими теориями наследственности или психологии. Мы знали, что это действительно происходило с нами раньше именно
так!
Воспоминание об этой прежней встрече потрясло нас до глубины души, и мы долго сидели молча. Наконец, муж сказал: "Теперь
я понимаю, почему с ранней юности избегал выпивок, карт и танцев, хотя по натуре я очень склонен ко всему этому. С тех пор, как я
жил тогда в нищете, в мое подсознание глубоко вошла мысль, что все это может принести ужасные результаты и что я никогда
больше не должен пить, играть и быть легкомысленным".
_________
*19 Хемингуэй Эрнест Миллер, американский писатель. Обогатил жанр новеллы. Стиль прозы отличает внешняя простота, строгая объективность, сдержанный лиризм, содержательный подтекст, скрыто напряженный диалог. Нобелевский лауреат 1954 г.
45
46
Глава 8
КАК ОТВЕЧАЕТ НА ВОПРОС О ДУХОВНОЙ
СУЩНОСТИ ЧЕЛОВЕКА ФИЛОСОФСКО-РЕЛИГИОЗНАЯ
МЫСЛЬ ВОСТОКА
Доктрина о перевоплощении является краеугольным камнем каждой древней религии Востока - брахманизма*1, индуизма*2,
буддизма, даосизма*3, джайнизма*4, религии сикхов*5.
Учение индуизма - религиозная традиция Индии, является результатом пяти тысяч лет развития. Индуизм, сформировавшись
на основе более древних ведийской*6 религии и брахманизма, не является единой религией, а представляет собой синтез древних
верований коренного населения Индии. У индуизма нет основателя и нет пророков. Нет у него ни духовной иерархии, ни установленных символов веры, характерно отсутствие каких-либо строгих канонов. Значение придается скорее образу жизни, а не образу
мышления. Бывший президент Индии Радхакришнан однажды заметил: "Индуизм является больше культурой, нежели верой".
Не все, кто родился индусом, исповедуют индуизм, но считается, что "они индуисты потому, что были рождены индусами". Индуизм включает в себя широкое разнообразие верований, но существует концепция, общая для всех разновидностей, - это идея возрождения и переселения душ. На этой концепции основаны понятия о дхарме*7, карме и сансаре*8 .
Наличие гораздо более древних и общих корней восточного комплекса древних наук обусловлено влиянием веры ариев*9. В середине II тыс. до н.э. арийские (буквально "благородные") племена наводнили Индию, принеся с собой свой язык и традиции, которые в огромной мере повлияли на древние религии, верования и обряды, хотя и никоим образом не вытеснили их. Существуют литературные памятники, отражающие многовековые устои, устные поэтические традиции, - Ведические тексты, Веды (158).
По представлению индуизма, душа человека имеет ту же природу, что и Мировая душа. Познание высочайшего принципа
Вселенной и слияние с ним - конечная цель знания, достижение которого означает свободу от плена перерождений. Это учение о
Мировой душе, о единстве Брахмана*10 и Атмана ("Я"), о выборе пути к освобождению (мокше). Уже на ранних этапах становления
религиозно-философской традиции Индии самопознание рассматривалось как высшая форма познания, поскольку постижение Атмана ("Я") есть одновременно путь к познанию Брахмана. Согласно ведийской религии, брахманизму и индуизму, душа человека
вечна и неизменна. Чистое сознание, которое является функцией души, воплощенной в теле и связанной с материей, сужается и
самоотождествляется с материей. Вследствие этого душа человека теряет связь с Высшим сознанием. Для восстановления этого
единства необходима практика йоги (66).
Буддизм (24, 34, 51, 97, 99, 147). Сегодня в отличие от прошлого века уже не осталось никакого сомнения в том, что исторический Будда, основатель буддизма, в самом деле жил на земле. Факты его жизни тесно переплелись с легендами, тем не менее некоторые события можно установить с достаточной степенью достоверности. Будда родился примерно в 560 г. до н.э., он был сыном
раджи небольшой провинции недалеко от современной границы Индии и Непала, и его воспитывали как принца. Род принадлежал к
племени шакьев (одно из имен Будды - Шакья-Муни, "отшельник из шакьев"). Родители назвали мальчика Сиддхартха, что означает
"тот, кто добился цели". Однако в жизни Будду звали Гаутама, в честь его знаменитого предка, учителя индуизма.
В юном возрасте Гаутама женился, и у него родился сын. В возрасте двадцати девяти лет внутреннее побуждение заставило его
променять жизнь в неописуемой роскоши на существование святого странника. Принять такое решение Гаутаму побудила давняя
тяга к возвышенному, он убедился, что все удовольствия и прелести жизни бесполезны и ничего не стоят, и желал только истинного
знания. Образ жизни странника в то время считался достаточно почетным для честных искателей духовной истины и реальности.
Гаутама брал уроки у религиозных учителей, но большую часть из первых шести или семи лет отшельничества он провел занимаясь религиозными упражнениями, которые придумал сам. Упражнения становились все суровее и аскетичнее; например, он постился до такой степени, что у него выпадали волосы. Поворотной точкой, предшествовавшей просветлению, явилось для него осознание духовной и моральной бесполезности крайней степени аскезы и переключение на более спокойные религиозные упражнения
_________
*1 Брахманизм, одна из древнейших религий, возникшая в Индии на основе ведизма и раннего буддизма. Это ритуальная религия с жертвоприношениями, которая подчеркивает главенство касты брахманов.
*2 Индуизм - персидский эквивалент слову "индиец", религиозная традиция Индии.
*3 Даосизм, религия Китая, зародилась в IV-III вв. до н.э., первоначально складывалась как философская система, основатель - философ Лаоцзы. Важнейшие каноны даосского учения заключены в книге "Дао дэ цзин".
*4 Джайнизм (около 600-500 гг. до н.э.), религиозное течение, возникшее в Индии как протест против брахманизма, против кастовой системы.
Джайнизм близок к буддизму в некоторых аспектах, особенно в учении о перерождении и в отсутствии веры в верховное божество.
*5 Сикх ("ученик"), последователь религиозного движения сикхов, которое возникло в XV в. в Cеверной Индии и представляет из себя синтез
ислама и индуизма.
*6 Ведийская религия, распространенная у индийских племен ранняя стадия формирования индуизма. Известна главным образом по Ведам,
которые рассматриваются как "откровение свыше", появились как записанные в литературной форме ритуальные обряды и особенности практики
жрецов доарийских или древних арийских племен. Отражают мифопоэтические образы древних богов, их деяния, космогонические теории, астрономические и другие сведения.
*7 Дхарма, в индуизме совокупность физических законов, управляющих Вселенной, космический порядок, правила существования; свод предписаний, моральных правил, обязательных для исполнения общественного долга в пределах каждой касты.
*8 Сансара (санскр. - поток естества, колесо жизни, бытия), одно из основных положений индийской религиозной философии. Любое живое
существо с его чувствами, желаниями и продиктованными ими потребностями замкнуто внутри "колеса жизни", где его ожидает бесконечная цепь
перерождений. Относится как к отдельным людям, так и ко всей Вселенной. С. осуществляется по законам кармы.
*9 Арии (арийцы), название народов, принадлежащих к индоевропейской (прежде всего индоиранской) языковой общности. Захватив Индию в
период с 2000 г. до 1500 г. до н.э., придали индуизму его современную форму.
*10 Брахман, в индуизме высшая объективная реальность, безличное духовное начало, из которого возникает мир со всем, что в нем находится.
Все, что есть в мире, разрушается, растворяясь в Б.; сам же он - вне времени и пространства, вне причинно-следственных отношений, свободен от
качеств и действий, вне феноменального мира и невыразим в терминах языка. Слово происходит от имени бога Брахмы - создателя раннего индуизма.
47
и медитацию. Погруженный в размышления под фиговым деревом, которое называлось "деревом просветления", он в конечном
итоге добился просветления, высшего знания, религиозного опыта и стал Буддой. Просветление проходило в три этапа. В первую
ночь медитации перед ним прошли все его предыдущие жизни. Во вторую ночь он увидел циклы рождения, смерти и перерождения
и познал управляющий ими закон. В последнюю ночь ему открылись Четыре Благородные Истины.
Первая истина заключается в знании страдания. Это означает, что всякое индивидуальное существование есть несчастье и
боль.
Вторая истина касается причины страдания. Источник страдания и всего существования (так как это одно и то же) заключается
в желании и невежестве.
Третья истина связана с освобождением от страданий. Страдание должно быть полностью уничтожено. Основная цель буддизма - в окончательном освобождении от страдания. Это означает освобождение от бесконечного цикла перерождений (сансары) и
погружение в благородное состояние нирваны*11 .
Четвертая истина указывает путь освобождения от страдания. Для этого нужно следовать Благородным Восьмеричным Путем,
который является основой учения Гаутамы и определяет буддистский образ жизни.
По сути своей Восьмеричный Путь обращает внимание на три вещи: мораль (праведная речь, праведное действие, праведное
занятие), духовную дисциплину (праведное усилие, праведное сознание, праведное самообладание) и самосозерцание (праведное
знание, праведное отношение). Эти правила далеки от строгости или суровости, это срединный путь, избегающий крайностей, будь
то аскетизм и умерщвление плоти, или чрезмерная чувственность, или необузданность.
Вскоре после просветления Будда стал учителем, и к нему потянулись ученики, желавшие вести жизнь странников и миссионеров. Помимо послушников, его учение было обращено к простым людям, не собиравшимся вести монашескую жизнь. Странствуя
вместе с послушниками по всему бассейну Ганга, он посвятил остаток жизни проповеди освобождающей истины дхармы и нирваны.
Исходно буддизм представлял скорее философскую школу, нежели был религией. Буддистское мировоззрение не сконцентрировано на поклонении одному существу, человеку или божеству. Будда - не Бог, не Богом посланный посредник; он не может
стать спасителем или искупителем грехов других людей. Гораздо большее значение, чем персона Будды, имеет суть учения дхармы,
выдвижение на первый план моральных ценностей, беспрерывно вырабатываемых личностью в целях самосовершенствования и
достижения нирваны.
После пробуждения Гаутама перешел от неудовлетворенности к полному покою. Таким образом, просветление и спасение тесно
связаны, и это характерно для буддизма. Такая связь делает понятным тот факт, что знание, полученное Гаутамой, есть нечто совершенно отличное от интеллектуального понимания, которое обычно имеют в виду западные ученые, используя слово "знание". Но
откуда тогда исходят знания Будды, задается вопросом западный ученый и отвечает: "История жизни Будды однозначно доказывает,
что знание не является результатом влияния извне, будь то учеба, священные тексты или божественное откровение. Путь, указанный
другими, может лишь подвести человека к цели просветления, но никто не освободит его от необходимости приложить собственные
усилия, чтобы постичь высшую истину" (99).
Учение Будды включает некоторые основополагающие идеи древней индийской религии - прежде всего доктрину реинкарнации
и закон кармы. Индуизм и буддизм можно поставить рядом с точки зрения вечного мирового закона. Различия между ними начинаются с вопроса о необходимости слияния индивидуальной души (Атмана) с источником жизни (Брахманом), что категорически
отрицает буддизм. По мере развития буддизма в него вошли многие элементы, диаметрально противоположные первоначальным
намерениям Будды. Многие из них были заимствованы из того же индуизма.
Расцвет буддизма в Индии - V в. до н.э.- начало I тыс. н.э.; распространился в Юго-Восточной и Центральной Азии, отчасти в
Средней Азии и Сибири, ассимилировав элементы брахманизма и даосизма. В Индии к XII в. растворился в индуизме, сильно повлияв на него. Выступил против свойственного брахманизму преобладания внешних форм религиозной жизни (ритуализма). В ходе
развития буддизма в нем постепенно сложились культ Будды и бодхисатв*12, ритуал, появились монашеские общины. В исследованиях возможностей сознания буддизм достиг своей вершины в Тибете.
По мере распространения этой религии по свету возникло много других разновидностей буддизма, в частности, ламаизм и дзенбуддизм.
Ламаизм - это ведущая школа буддистов Тибета. Первоначально ламой считался духовный учитель высокого ранга, но позднее
так стали называть любого монаха. На Тибете поддерживается традиция: после смерти верховного ламы по всей стране рассылаются
гонцы в поисках ребенка, ставшего реинкарнацией ушедшего ламы (98).
В первом номере журнала "Путь к себе" за 1997 г. (112) опубликовано одно из серии интервью с человеком, который был признан как перевоплощение одного из самых известных буддистских учителей, это Тай Ситуп XII. На вопрос о реинкарнации он ответил, что не помнит своего прошлого рождения и не пытается вспомнить, он просто уверен в том, что она есть. "Не надо превращать
это в самоцель, - считает буддист, - в принципе на каком-то этапе практики вспомнить можно. И это будет прекрасно, просто замечательно. Вы вспомните и напишите об этом книгу. Очень интересную книгу". Он считает, что лучше направлять свои усилия на достижение конечной цели - просветления. Состояние просветления автоматически включает в себя способность видеть прошлое и
будущее.
Поиск перерождения высоких лам является сложным процессом. Считается, что умирающий лама должен оставить приблизительные указания, где искать его перерождение, а другие компетентные ламы должны их правильно расшифровать. Но главный
вопрос - это не как ищут, а зачем. Очень продвинутый духовный практик, бодхисатва, целью которого является дать существам
учение, способное помочь им освободиться от страданий, в отличие от обычных людей, влекомых своей кармой, перерождается
осознанно и приходит туда, где он реально может помочь. Так если вы действительно стремитесь контролировать свои перерождения и для начала вспомнить их, то это оправдано только в том случае, считают тибетские ламы, если вы хотите стать бодхисатвой.
Дзен-буддизм, особенно популярный в Японии, зародился в Китае под названием "чань", что по-китайски означает "медитация".
Центральное место в китайском и японском дзен занимает подчиненная строгим правилам практика медитации. Особенно сильно
ценилась она у воинов-самураев, стремившихся к развитию самодисциплины. Принципиальным средством достижения просветления (сатори) служит медитация в позе лотоса (сидя со скрещенными ногами, причем каждая ступня лежит на противоположном
бедре). Дзен - это интуитивная религия (98).
_________
*11 Нирвана, само слово обозначает "улетать по ветру", центральная философская категория буддизма, означающая как состояние несвязанности личности с внешним миром, полный душевный покой и блаженство, высшую безмятежность, слияние души со Вселенной, так и область в космосе, высший мир в космической беспредельности, попав куда, душа после смерти обретает вечное блаженство, не возрождается больше в других
телах и, таким образом, не испытывает страданий в "колесе перерождений".
*12 Бодхисатва, в буддизме человек, достигший совершенства и имеющий право погрузиться в нирвану, но отказывающийся от этого из-за
любви к живым существам и стремления помочь им в совершенствовании. Б. поклоняются как символам милосердия.
48
Религия сикхов возникла на территории Пакистана и северо-западного индийского штата Пенджаб в конце XV в. Начав с узкого круга приверженцев, целью которых было обретение чувства единения с Богом, число сикхов быстро увеличилось. В основе религии сикхов лежит идея гуру (учителя). Истинным гуру является Бог: совершенный и творческий мир Бога даровали человечеству
десять исторических личностей, каждый из которых был гуру. Данная религия также строится на вере в то, что душа вновь рождается, проходя через множество тел, прежде чем станет достаточно хорошей, чтобы соединиться с Бесконечным. Религия сикхов основана на мистике и верности. Община возникла как группа преданных единомышленников, занятых поиском религиозной истины, для
нее характерно отрицание кастовой системы и связанного с ней ортодоксального жречества браминов (52).
Джайнизм - религия, имеющая всего три миллиона верующих, из которых почти все проживают в Индии. Джайны *13 считают
себя последователями Джины (покорителя). Этого титула удостоился Вардхамана, последний из великих учителей джайнизма; так
называют и людей, которые, покорив свои страсти и эмоции, достигли освобождения и совершенства. Таким образом, само название
"джайнизм" указывает на преимущественно этический характер этой религии. По представлению джайнизма, основными свойствами
души являются ее чувствительность и знание. В своем первоначальном состоянии душа знает все: от нее ничего нельзя утаить,
она владеет знанием бытия во всех его проявлениях, во все времена, в прошлом, настоящем и будущем. В наш мир она приходит в
оболочке материального тела, и ее знание несовершенно и неполно в силу ограничений, налагаемых на нее материей.
Бесчисленное количество душ во Вселенной и длительность цикла перерождения являются причиной того, что земное рождение
души случается крайне редко, считает джайнизм. В силу этого каждый человек должен использовать любую возможность вступить
на путь спасения, для чего необходимо собрать Три Бриллианта: правильное знание, правильную веру, правильное поведение. Правильное знание приходит через постижение учения джайнов, правильная вера - через убежденность в его истинности и правильное
поведение - через следование ему. Первые два не стоят ничего без третьего, поэтому монахи, миряне и мирянки джайнов дают обеты
правильного поведения, самым важным и всеобъемлющим из которых является ненасилие.
Причинить вред живому существу даже нечаянно значит привлечь самый тяжелый из потоков кармы. Причинение зла с преднамеренным умыслом приводит к самым страшным последствиям. А так как практически вся Вселенная пульсирует жизнью, становится понятно, что питание и образ жизни джайнов поставлены в рамки строжайших ограничений. Даже мирянин-джайн должен быть
строгим вегетарианцем. Он не может быть крестьянином, так как, вспахивая почву, он может причинить вред животным и растениям, не говоря уже о самой земле. Он не может заниматься определенными ремеслами, так как металл на наконечнике кузнеца и дерево на верстаке столяра испытывают при обработке нестерпимую боль. Вместо этого он должен выбрать безопасную профессию
торговца или ростовщика, а лучше всего стать богатым купцом или преуспевающим банкиром (92).
Одним из основных принципов индийской философии является с необыкновенной тщательностью разработанное учение о реинкарнации - бесчисленной череде рождений и смертей, которые должна пережить душа человека, обязанная искупить свою карму.
Душа, отделившаяся от тела в момент смерти, пребывает на некоторых высших уровнях существования в ожидании момента, когда
она, будучи внедрена в новое тело, начинает новую жизнь. Невозможно избежать следствий своих поступков, накопившихся в душе,
без цикла перерождений жизнь была бы бессмысленной и бесцельной. Считается, что человек, совершающий во время своей жизни
хорошие поступки, облегчает свою карму. Цикл повторных рождений продолжается до тех пор, пока, очистившись в результате
многих воплощений, будет достигнуто состояние нирваны - состояние освобождения от жажды существования в телах (24, 66, 111).
Санскритское слово "карма" означает действие. Быть и действовать - одно: вся Вселенная - одна великая непрерывная деятельность, управляемая незыблемым законом справедливости - кармой. По учениям индийской религиозной философии, Вселенная
представляет собой разумную деятельность, исходящую из Единого Первоисточника (Парабрахмана). Космическая деятельность
выражается движением различной силы и быстроты; проводником служит мировая материя (Мулапракрити), доступная несовершенным орудиям нашего сознания только в своих наиболее плотных и грубых соединениях. Вне поля нашего сознания - во всех направлениях - творится непрестанная, невидимая для нас жизнь.
В мировой деятельности все связано со всем, все находится во взаимной зависимости и все стремится к единой цели. Каждое
действие во Вселенной есть результат предшествующей причины и в то же время - причина последующего действия. Получается
непрерывная цепь причин и действий, которые в осуществлении являются жизнью Вселенной. Отсюда значение кармы как закона
причинности. В применении к человеку карма являет собой всю совокупность его деятельности. Все, что человек представляет
собой в настоящем и что он представит из себя в будущем, все это - последствия его деятельности в прошлом. Таким образом, единичная жизнь человека не есть нечто оторванное, она представляет собой плод прошедших и в то же время семя будущих жизней в
той цепи последовательных воплощений, из которых состоит непрерывающееся бытие каждой человеческой души. Эта идея нравственной причинности, передающая смысл, который отчасти совпадает с западной идеей причинности, а отчасти с идеей судьбы. В
узком смысле карма - это влияние совершенных поступков на характер настоящего и последующего существований (148).
Ткань человеческой судьбы, тонкоматериальная субстанция всех последующих состояний человека вырабатывается им самим, и
его будущее определяется кармой, законом справедливости, общим и универсальным во всей Вселенной. Карму создают три вида
сил: мысли, страсти и желания, поступки (59). Каждая мысль прибавляет новый элемент в создаваемой карме, и ни одна из мыслей
не пропадает. Повторяющиеся мысли переходят в наклонности, волевые импульсы - в деятельность, всевозможные испытания дают
мудрость, а страдания души претворяются в ее совесть. Человек ввиду действия закона устремляется в своем новом воплощении в ту
среду, которая соответствует его наклонностям, подходит для той ступени развития, которая им уже достигнута. Мысль одного
человека передается другому, третьему и так далее, в результате чего завязываются нити, которые поведут людей к добру или злу,
определят наших будущих родных, друзей и недругов. Все мысли, действуя на нас самих, создают в итоге наш нравственный и умственный характер. Если в прошлом мы были источником страдания для других людей, в будущем мы испытаем не меньшие страдания, и, наоборот, в новом и даже в настоящем воплощении кармический "лицевой счет" обязательно отплатит нам добром (16, 19).
В источниках дается характеристика ступеней самого сознания людей, которое тесно связано с кармическим законом. В книгах
йога Рамачараки*14 это подразделение выглядит так: уровень физического ума, сменяющегося интеллектуальным, вытесняется на
задний план растущим духовным умом, который в свою очередь ведет к космическому сознанию*15 (117, 118, 119).
Первый, низший уровень - физическое или животное сознание. Находясь на этом уровне, человек не испытывает потребности в
самопознании и не способен к нему. В этом положении находятся еще многие люди. Вторая стадия, к которой принадлежит большинство населения Земли, - ментальное сознание, или интеллектуальный уровень. На этой стадии человек способен познавать себя,
Вселенную, однако за познание, как правило, платит определенную цену в виде душевных страданий. "Во многой мудрости много
_________
Джайн ("покоривший"), последователь религиозного течения, известного как джайнизм.
Рамачарака, псевдоним, настоящее имя автора - Уильям Уокер Аткинсон. Англичанин, родился в 1862 г., изучал философию Индии и был
учеником Вивекананды.
*15 Космическое сознание, сознание на уровне космического плана бытия, не является сознанием форм или феноменов.
*13
*14
49
печали", - этот афоризм связан именно с таким уровнем духовного развития. Когда человек достигает границ интеллектуального
сознания, он все чаще спрашивает себя о своем истинном происхождении, цели жизни, ищет высший смысл своего существования.
Третий уровень или этап развития сознания человека - первый шаг к космическому сознанию; здесь он достигает осознания "Я", что
выше просто стремления к самопознанию. Его "Я" знает о своей реальности, причастности к Абсолюту, неуничтожимости и бессмертии. Четвертая стадия - высшая в шкале - есть космическое сознание, при котором осознается единство всего живого, понимание единой жизни, наполняющей собой Вселенную. Любовь к людям и всему миру - главное свойство этой стадии (59).
Моральный закон, дхарма, служил основой общественного порядка, контролируемого с помощью жреческих учебников и поддерживаемого правителями. Но действия, за которые приходилось нести ответственность, ограничивались рамками классовой принадлежности. Вот почему дхарма не является долгом в абсолютном смысле, но зависит от социального статуса. Для тех, кто живет в
мире, моральные поиски - стремление к богатству (то есть суетные занятия), к получению удовольствий или ритуальному совершенству - понятия относительные. Единственное моральное правило связано с освобождением человека от цепи перерождений. На нем
были сконцентрированы усилия аскетов. Высшим долгом для аскетов является поиск освобождения. При этом им приходилось соблюдать основные моральные правила относительно убийства, воровства, сексуальных пороков, лжи или употребления возбуждающих средств. Только в случае соблюдения этих запретов они могли достичь степени очищения, позволяющей сделать следующие
шаги по пути к освобождению.
Мокша - это слово означает "освобождение" - избавление, эмансипацию и свободу. Оно значит и "избавление от пут", а именно
избавление от цикла перерождений и привязанности к материальному миру. Означает также расширение кругозора, обретение спокойствия и чувства безопасности, ощущение удовлетворения (от достигнутой цели) и силы существовать и действовать. Стремление
к свободе являлось не политическим, а духовным. Именно невежество привязывало человека к кругу "рождение-смерть-новое рождение", выраженному в самсаре. Освобождение будет достигнуто, как только невежество сменится знанием, когда правильно будет
воспринята реальность и отвергнуто все преходящее и иллюзорное. Итак, высшим смыслом жизни человека является не воплощение
в физическом теле, а свободное существование в форме совершенного сознания. А смерть становится средством для достижения
этой цели.
В этом в основном и состоит путь знания (джнана-марга) к мокше. Он включает в себя йогу и связанный с ней аскетический
образ жизни (116). Считалось, что с помощью контроля над дыханием можно добиться освобождения души от тела. Постижение
особых знаний происходит во время медитации в позах йоги и повторения мантр *16. Повторение фразы мантры обеспечивало установление и поддержание единения верующего с Абсолютом - в этом и заключалась мокша.
Считалось, что при выполнении ритуала в душе возникает особая потенциальная энергия, ее накопление влечет к наслаждению
плодами этих ритуалов. Выполнение долга (дхармы) ведет к постепенному уничтожению кармы и к освобождению. Это второй путь
- путь действия (карма-марга). Это дорога освобождения для тех, кто признает, что в этом мире мы живем своими жизнями, в течение которых должна быть сделана определенная работа и выполнены определенные обязательства. Наше положение в обществе
предполагает исполнение долга.
Путь приверженности, или любви (бхакти-марга), ведет к вере. Преданность Богу помогает нам совершить прыжок от временного к вечному, от ограниченности к бескрайности Абсолюта. Этот путь предполагает, что Абсолют противостоит нам в персональной форме, поэтому каждый может ответить на божественную благосклонность. Место безличного Брахмана занимает Бог, к которому можно обратиться и получить в ответ восхитительное ощущение веры.
Развитие теоретико-философского фундамента йога получила в известном трактате Патанджали "Йога Сутры", в котором
описаны принципы раскрытия высших уровней сознания, система психофизической подготовки, ведущей к такому раскрытию. Ее
создание относится, согласно некоторым источникам, ко II в. до н.э. В трактате прослеживается стремление Патанджали изложить
систематизированное учение йоги в рациональных терминах формального мышления, то есть едва ли ни в строго научной форме.
Описывается природа и формы освобождения, рассматривается реальность трансцендентного*17 "Я", другого мира. "...для того, чтобы выявить ту самую составляющую человека, которая не уничтожается в процессе круговорота многих перевоплощений в разных
телах, необходимо мысленно отказаться от восприятия зрительных, слуховых и других чувственных образов. Это и составляет сущность отречения". Свами Вивекананда*18 в своих комментариях к "Йоге Сутре" пишет, что под самоотречением подразумевается не
отказ от своего "Я", как это иногда понимается, а способность руководить теми силами, с которыми человек сталкивается в своей
жизни. Одна из основных целей йоги - самоотречение - означает необходимость самого человека руководить силами природы, а не
быть руководимым ими.
Приведенные данные позволяют понять, что все религиозно-философские направления Востока, различные школы практического применения, основанные на этих представлениях, базируются на одних и тех же принципиальных положениях и направлены на достижение освобождения - мокши или нирваны.
_________
*16 Мантра, символический звук, который вызывает внутреннюю вибрацию, способствующую концентрации мыслей и самореализации, например: повторяемое слово "ом", а в тибетском буддизме фраза "ом мани падме ум". Считалось, что мантры обладают духовными силами и их постоянное повторение приводит к освобождению.
*17 Трансцендентный, выходящий за рамки обычного сознания и достигающий уровня "чистого сознания", освобожденного от всякой связи
как с внешней, так и с внутренней реальностью.
*18 Вивекананда Свами (настоящее имя Наренда Нат Датта) (1863-1902), индийский мыслитель-гуманист, религиозный реформатор и общественный деятель. Демократическое содержание учения В. способствовало освободительному движению в Индии.
50
51
Глава 9
РАСПРОСТРАНЕНИЕ ИНДУИСТСКОЙ КУЛЬТУРЫ
НА ЗАПАД И ДУХОВНЫЕ ИСКАНИЯ НАШЕГО ВЕКА
Начиная с VII в. н.э. индуистская культура начала распространять свое влияние по всей Юго-Восточной Азии. Индуистское влияние продлилось около восьмисот лет, но потом начался конфликт с исламом - особенно на островах Индонезии - и индуизму пришлось отступить везде, кроме Бали, где он сохраняет свои позиции до сегодняшнего дня. Куда бы ни отправлялись индийцы, они
несли с собой свою культуру и религию, и это распространение затронуло Северную и Южную Америку, Тихоокеанский бассейн и
Африку, а также Великобританию. Индуистские гуру обосновались в различных частях Европы и Америки, а группы Харе Кришна
вообще стали обычным явлением по всему миру.
Европа сначала знакомилась с буддизмом по работам философа Артура Шопенгауэра*1, оказавшего большое влияние на многих деятелей науки и искусства. Популяризатором религии стал Эдвин Арнольд, написавший в 1879 г. "Свет Азии", а в начале ХХ в.
было основано общество буддистов в Англии.
Усиление буддизма на Западе многим обязано деятельности теософского общества, основанного в Нью-Йорке в 1875 г. Еленой
Петровной Блаватской (1831-1891) и ее сподвижником полковником американской армии Генри Олькоттом. Вскоре филиалы
общества появились и в других странах - Англии, Индии, Шри-Ланке. До революции были филиалы и в России. На протяжении всех
последних лет во многих странах планеты написаны тысячи книг, статей, исследований, воспоминаний об этой известнейшей русской женщине, но до сих пор многое из ее жизни покрыто тайной, она остается одной из самых загадочных фигур русской культуры
прошлого века.
Совсем юной Е. Блаватская попадает в Египет и Южную Америку, затем в Индию, Канаду и Соединенные Штаты Америки, путешествует в Гималаях, живет в буддистских монастырях. Во время этих путешествий она приобрела обширные мистические и оккультные знания, познакомилась со многими магами и колдунами. Ее миссией было напомнить основы древнего тайного знания,
глубокую религиозную мысль Востока европейцам и американцам, которые были убеждены как раз в обратном, что нужно нести на
Восток христианскую идею, и им не приходило в голову, что древние религиозные знания Индии и Китая могут сколько-нибудь
положительно изменить их мировоззрение. Е.П.Блаватская также сумела открыть ценности индийской культуры и для самих индийцев, так как в XIX в. многие из них считали европейскую культуру стоящей гораздо выше их собственной и преклонялись перед
духовными ценностями Запада (53, 136).
Учение теософии в наиболее полном виде представлено в главном труде Блаватской "Тайная Доктрина: Синтез науки, религии и философии" (18, 137). Это колоссальное исследование религий, мифологий, культа, древнейших философских систем, мистерий, символизма, магии, оккультизма и естественно-научных представлений древних в параллели с рассмотрением последних достижений и гипотез современной европейской науки. Основой теософии являются учения о космосе, теория мировых циклов, эволюции духа, доктрина кармы и представление о существовании великих учителей мудрости. Теософия и переводится как Божественная мудрость, этот термин употреблялся еще в школах неоплатоников. Учение о том, что основы всех религий тождественны,
несут в себе одно и то же, что их моральный кодекс на одинаковой ступени развития тот же, что рассказы об их основателях сильно
похожи друг на друга, что даже внешние церемонии, формы, обряды богослужения различных религий, хотя и отличаются друг от
друга в частностях своего внешнего облика, сходны по своим основным идеям (10, 11, 13, 15, 71, 134, 168, 169).
Елена Петровна настаивала на том, что ее основной многотомный труд написан не ею лично, а продиктован одним из учителей
Белого братства ("Великих душ"). Чтобы самостоятельно написать такой фундаментальный труд, аргументировала Блаватская, с
массами ссылок на всевозможные, часто малодоступные, а иногда и просто неизвестные материалы, хранящиеся лишь в архивах
Наставников, ей не хватило бы ни времени, ни образования, ни способностей. Она всегда говорила, что истинными авторами "Тайной Доктрины" являются ее Учителя. Они ей объясняли, показывали, рассказывали, диктовали.
Всю оставшуюся жизнь Блаватская неустанно призывала к духовности, к освобождению мысли из-под гнета стереотипов, к широкой терпимости, осуществлению единства и братства между людьми и народами. Девиз основанного ею общества - "Всеобщее
братство человечества". Задачей общества было изучение всех без исключения философских и религиозных учений с целью
выявления в них истины, которая поможет раскрыть сверхчувственные силы человека, постичь таинственные явления в природе.
Елена Петровна говорила о божественности человеческой природы и возможности общения с высшими мирами. Методом теософии
является непрерывное самонаблюдение, самоанализ и самовоспитание.
Огромной заслугой Е.П.Блаватской является установление духовного контакта Востока и Запада. Именно с ее помощью отрывочные представления о восточной философии и искаженно-фрагментарные доктрины западного тайноведения соединились в единую систему, раскрывающую корневую основу всего древа мировой религиозно-духовной культуры.
Со времени подвижничества Е.П.Блаватской в прошлом веке и Чикагского конгресса религий в 1893 г. индийская религиозная
мысль и практика получили широкое развитие во многих странах Европы и Америки. Особую популярность приобрели йога и посещение общинных центров благотворительности и медитации (ашрамов). Движение Новой эры возродило концепцию реинкарнации,
восстановило статус Гуру и возродило практику общинной благотворительности и йоги. Общество трансцендентальной медитации
тоже черпало свои силы из йогических трактатов, подчеркивая важность индуистской идеи перерождения. Для многих людей на
Западе индуизм - это прежде всего возможность углубиться в недра сознания.
Семена, посеянные Е.П.Блаватской, дали всходы и у нее на родине, в России. В предреволюционные годы почти в каждом "интеллигентном" доме был кружок теософов. Влияние теософии испытали на себе многие поэты, писатели, деятели искусства А.Блок, А.Скрябин, К.Станиславский, М.Чюрлёнис, М.Волошин, Н. и Е.Рерихи и др. Е.П.Блаватская может считаться родоначальницей целого направления русской научной и художественной мысли, целой школы русского космизма, к которой относятся такие
блестящие религиозные философы, как Вл.Соловьев, Н.Ф.Федоров, Н.А.Бердяев, П.А.Флоренский, и ученые-философы Д.И.Менделеев, К.Э.Циолковский, В.И.Вернадский, А.Л.Чижевский и др. По сути основной идеей этой школы является как раз основная идея
"Тайной Доктрины" и "Живой Этики" Рерихов - это идея о тесной взаимосвязи человека с биосферой и со всей Вселенной (2, 45,
158).
_________
*1
Шопенгауэр Артур (1788-1860), немецкий философ-идеалист. Философия позднего Ш. отражает мистические идеалы буддизма.
52
Новая волна интереса к творчеству Е.П.Блаватской в нашей стране совпала с возрождением духовной культуры, восстановлением в правах рериховского движения. 1991 г. был объявлен ЮНЕСКО годом памяти Е.П.Блаватской (26).
Древние учения со временем переосмысливаются и приобретают новые формы, так со временем и учение йоги дифференцировалось на целый ряд направлений. В последнее время наиболее яркими примерами "неклассических" йог, которые были сформулированы в ХХ в., являются интегральная*2 йога, разработанная Шри Ауробиндо Гхошем, и агни-йога*3, проводниками которой явились русский художник, поэт, путешественник, общественный деятель Николай Константинович Рерих и его преданная жена и сотрудница Елена Ивановна Рерих.
Шри Ауробиндо Гхош - индийский мыслитель и поэт, основоположник интегральной йоги. Необычен его жизненный путь. Получив классическое образование в Англии, по возвращении в Индию он становится одним из лидеров национальноосвободительного движения. В последний период своей жизни Шри Ауробиндо отходит от общественной деятельности, полностью
посвятив себя йоге, исследованиям человеческого сознания и эволюции человека. Шри Ауробиндо видит задачей интегральной
йоги полное и всестороннее раскрытие человеческого "Я" не путем ухода из мирской жизни, а в процессе активного преобразования
внутреннего и внешнего мира, трансформации сознания в сверхсознание, когда человек будущего сможет все понимать и знать
сверхчувственным способом. Читатель может получить всестороннее представление об интегральной йоге из работ самого Шри
Ауробиндо и книг его ученика, известного под псевдонимом Сатпрем (61, 130, 131, 170, 171).
Семья Рерихов - образец редкостного духовного единства и гармонии. Труд, устремленность к высшему во имя торжества
культуры и общего блага - вот что было центральным путем, магистралью всех членов этой семьи: Николая Константиновича, Елены
Ивановны и их сыновей - Юрия Николаевича и Святослава Николаевича. Картины отца и младшего сына Святослава, культурная,
общественная, научная деятельность всех четверых, их статьи, изыскания, исследования, внесение своего особого вклада в науку
старшего сына Юрия Николаевича, востоковеда и буддолога, - все это определило большую общечеловеческую роль семьи Рерихов.
Живя долгие годы в Индии, семья прониклась ее духом. Дух Индии - в картинах и стихах Николая Константиновича, в полотнах
Святослава Николаевича, в глубоком научном постижении восточных культур Юрия Николаевича.
Елена Ивановна явилась основателем Гималайского института научных исследований, участвовала в Трансгималайской экспедиции, в которой она вместе с мужем и сыновьями за пять лет одолела пять тысяч километров труднейших дорог. Еленой Ивановной
Рерих было написано 16 книг, это было продолжение работы, проведенной Е.П.Блаватской. Упор был сделан на этический, нравственный аспект системы взаимодействия космос-планета-человек, и сложилось учение Живой этики или агни-йоги. Такое направление, как агни-йога, связано с пониманием многосторонней причастности каждого человека к космосу и его законам, задачей является бесконечное самораскрытие человеческого духа, его устремленность к высшему бытию и уровням сознания. Достижение космического сознания (сверхсознания) и здесь представляется одной из основных целей (9, 72, 110, 121, 122, 123, 133, 144).
В одном из произведений Елена Ивановна Рерих (122) передает как легенду свидетельство человека об опыте "по ту сторону
жизни". Сравните этот опыт со свидетельствами людей, описанными Р.Моуди. "Итак, я навсегда покинул свое физическое тело, так,
как бросают старое изношенное платье, чтобы больше не надевать, ибо пришел срок моего ухода из плотного мира... Уходя из него
(тела), я унес с собой всю "жизнь" этого тела: тепло и разного рода энергии, то есть то, что называют "эфирным телом". Таким образом, находясь в своем эфирном теле, я стал невидим для имеющих и живущих в плотном теле. Но при сильном желании я смог бы в
форме привидения, то есть уплотнившегося эфирного тела, показаться своим близким - они смогли бы меня увидеть как облакоподобную фигуру. Но я не сделал этого, так как вид такой фигуры мог бы испугать моих близких. Тем более что в момент ухода из
плотного тела я был очень занят - я вновь переживал свою прошедшую жизнь в плотном теле. В эти быстротекущие секунды передо
мной прошла панорама всей моей жизни. Из всех закоулков памяти выступали одна за другой картины моей жизни, одно событие
следовало за другим.
В час моей смерти только и выявился смысл всей моей жизни, выявилась ее руководящая мысль... Мне было приятно, что все те,
кто находился возле меня в час смерти, вели себя тихо, пристойно и благоговейно. Они осознавали себя в торжественном присутствии смерти и от этого молчали. Ничто не отвлекало меня от обзора проносящихся перед моим внутренним взором картин истекшей жизни, никто не нарушал этого события.
Те, кто врывается со своим личным горем, страданием или недовольством актом смерти своего близкого в тишину, так нужную
для умирающего, поступают эгоистично и неправильно. Громкий плач и шумные жалобы лишь понапрасну тревожат умирающего,
нарушая его сосредоточенное внимание. Недопустимо звать умирающего обратно в земные сферы, когда его дух уже начал отрываться от его физического тела...
Готовность родиться снова.
...Физическое тело дается новорожденному его родителями, при этом они передают ему лишь физическую наследственность характерные особенности той расы и нации, в которой вновь рождается человек. Это единственная наследственность, которую человек получает от родителей, а все остальное он приносит в свою новую жизнь сам. Умственные и нравственные качества не передаются от родителей к потомству. Так гений не бывает преемником гениальности - она не передается от отца к сыну. Вместо того, чтобы
быть завершением постепенно совершенствующейся семейной ветви или древа, гений появляется совершенно внезапно. Если он сам
имеет потомство, то в свою очередь он тоже передает детям только свои физические качества, но не духовные, не интеллектуальные,
поэтому ребенок гения обычно бывает обыкновенным, а обыкновенные родители могут породить гения".
Движение Новый век. Древняя астрологическая мудрость гласит, что каждый цикл мировой истории проходит под определенным знаком зодиака. В настоящий момент мы выходим из эпохи Рыб и входим в эпоху Водолея. Мы начнем оценивать нашу взаимосвязь с космосом с более глубоких и духовных позиций. Мир изменится чудесным образом - политика, наука, медицина, религия и
семейная жизнь - все подвергнется изменениям. Именно таким был лейтмотив известной книги Мерилин Фергюсон "Заговор Водолея" (1981). "Шире, чем реформы, - писала она, - глубже, чем революции, этот благой заговор с целью изменить пути человечества, вызвавший наиболее быстрое выравнивание культурных уровней, когда-либо имевшее место в истории человечества". Ее анализ происходящих изменений, когда наука переходит от материализма к мистике, а врачи начинают изучать альтернативную медицину и всевозможные разновидности альтернативной практики, начинают видеть друг в друге скорее союзников, нежели врагов,
вызвал интерес во всем мире.
Австрийский физик Фритьоф Капра написал "Дао физики" для популяризации идеи, смысл которой заключается в том, что
последние достижения научной мысли подтверждают выводы античных мистиков. Центры Нового века начали рекламировать разнообразные курсы по спиритизму; на фестивалях и ярмарках, устраиваемых Новым веком, всевозможные группы и течения органи_________
Интеграция (лат. integer - целый, integratio - восстановление, восполнение), объединение в целое каких-либо частей, элементов.
Агни-йога (Живая этика) (санскр. agni - огонь, в древнеиндийской религии - бог огня), синтез философских доктрин Востока и Запада, содержащий этические принципы, практику углубленного сосредоточения и систему активной деятельности с целью самовоспитания.
*2
*3
53
зуют собственные демонстрации: йога, колдовство, боевые искусства, хождение по раскаленным углям - вот только некоторые из
предлагаемых ими программ.
Послание Нового века содержит положение о том, что мы есть нечто большее, чем сами о себе представляем. Если бы мы только
могли постичь нашу божественную сущность и неразрывную связь с мирозданием, мы смогли бы жить с собою в мире и внести свою
лепту в эволюцию нашей планеты. Христианские идеи о личной связи с Господом, грехе человеческом и божественности Иисуса не
рассматриваются в учении Нового века. По сути это движение имеет гораздо больше общего с великими религиями Востока, чем
любая другая вера, хотя индуисты и буддисты зачастую говорят о том, что оптимистичные представители Нового века неверно поняли дух их религий: материальное существование на этой планете не сулит ничего хорошего, а истинная реальность сокрыта где-то
в ином месте.
Возможно, притягательность религиозных культов, систем синкретизма*4 и Нового века заключается в том, что они обычно описывают религиозную жизнь как поиск, приключение, а не нечто заключенное в узкие рамки догматов веры. В наш век, когда люди
начинают осознавать временный характер многого в жизни и эфемерное, преходящее качество современной цивилизации, такой
подход соответствует этим настроениям.
По мере того как двадцатый век близится к концу, мир становится более, но отнюдь не менее религиозным. Все меньше людей
лелеют надежду на то, что наука или технология смогут разом решить все их проблемы; ряды приверженцев атеистической идеологии начинают редеть с невероятной быстротой. Психология потребительства позднего капитализма не дает удовлетворительных,
фундаментальных ответов на основные дилеммы нашей жизни. В результате духовные поиски приобретают все большую значимость
для рядовых людей повсюду в мире. В наше время для всех видов религиозных систем представилась редкая возможность донести
свои идеи до людей и быть ими услышанными (6).
Говоря о влиянии восточной философской мысли на Запад, мы должны прояснить вопрос о том, что же подразумевается под западной культурой. Совершенно очевидно, что было бы ошибочно представлять ее как нечто однородное, тем не менее существуют
единые основополагающие принципы, присущие Западу, чье влияние заметно ощущается повсеместно в мире, несмотря на то, что
эти принципы разделяются далеко не всеми.
Вот некоторые из них: фундаментальным принципом западной культуры является примат индивидуума над обществом; общество состоит из совокупности индивидуумов, преследующих различные цели и имеющих разные устремления; примат человека в
своей основе видится как примат прав личности над правами общества (много сказано о правах личности, однако мало говорится об
ответственности личности перед обществом); люди оцениваются как индивидуумы, то есть скорее по своим отличительным признакам, чем по тому, что их объединяет; свобода изначально видится как свобода личности от принуждения общества; индивиды
должны быть свободны в своих убеждениях и поступках в той степени, пока это не ограничивает свободу других индивидов. Западу
удалось воплотить принципы этой либеральной концепции в Декларации прав человека ООН.
Основной упор на свободу личности неуклонно приводит к принципу толерантности*5. Общество должно проявлять терпимость к самому широкому спектру религиозных и политических убеждений. По отношению к религии это предполагает свободу
вероисповедания и право личности на смену своих убеждений. Последнее положение, далеко не являясь всеобщей истиной, лишь
недавно было принято на Западе после столетий религиозных конфликтов. Более традиционные общества, не приемлющие примата
личности, проявляют значительно меньше энтузиазма в вопросе подобной толерантности (91).
Нам этому приходится учиться и необходимо внедрять в практику нашей жизни.
_________
*4 Синкретизм (греч. synkretismos - соединение), смешение, неорганическое слияние разнородных элементов, например, различных культов и
религиозных систем в поздней античности.
*5 Толерантность (лат. tolerantia - терпение), терпимость к чужим мнениям, верованиям, поведению.
54
55
Глава 10
ТРАНСПЕРСОНАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ - НАУЧНОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ, ВКЛЮЧАЮЩЕЕ В СЕБЯ
ДУХОВНЫЕ, МИСТИЧЕСКИЕ ИЗМЕРЕНИЯ СОЗНАНИЯ
Трансперсональная психология - раздел общей психологии, выделивший предметом своего исследования надличностные,
сверхличностные состояния сознания.
В конце 60-х годов специалисты-психологи Станислав Гроф, Абрахам Маслоу, Энтони Сьютич, Джеймс Фейдиман и другие
пришли к решению, что необходимо создать новое психологическое направление, сосредоточенное на изучении сознания и признающее значимость духовных измерений психики, которое они назвали трансперсональной психологией. В 1969 г. вышел первый
номер "Журнала трансперсональной психологии" (The Journal of Transpersonal Psychology) (93). Основатели трансперсональной
психологии устремились в бескрайние пространства духа, они углубились в историю религии, психологии и культуры и среди своих
предтеч указывали и американца У.Джеймса, первого среди психологов составившего научную энциклопедию "Многообразие религиозного опыта", и швейцарца К.-Г.Юнга, обогатившего психологию мифическими, общекультурными, религиозными и мистическими измерениями, и итальянца Р.Ассаджиоли, бывшего психоаналитика, который в созданном им психосинтезе опирался на теософские, антропософские и буддистские учения, преодолевая с их помощью европейские культурно-антропологические ограничения.
Трансперсональная психология была уязвима для обвинений в иррациональности и ненаучности, а значит - в несовместимости
со здравым смыслом и современным научным мышлением, в чем ее первоначально и обвиняли. Но эта ситуация резко изменилась за
первые десять лет существования Ассоциации за трансперсональную психологию. Стало ясно, что трансперсональная ориентация
далеко превосходит узкие границы психиатрии, психологии и психотерапии. За это время установились важные связи с революционными открытиями в других научных дисциплинах, в частности, в физике.
Станислав Гроф считается одним из ведущих специалистов в трансперсональной психологии, он имеет степень доктора медицины. Первоначально, в середине пятидесятых годов, эксперименты С.Грофа были связаны с психодислептиками*1, это время активного легального изучения действия наркотиков на организм (39).
Древние люди знали и другие способы проникновения в глубины сознания. "...во многих культурах любая духовная практика
была связана с необычными состояниями сознания... шаманизм насчитывает около 40 000 лет. Системы медитаций йоги сформировались не позднее 10 000 лет до н.э. Необычные состояния сознания и по сей день являются центральными для эзотерических
течений канонических религий: в монашеской византийской и древнерусской традиции, в исихазме*2 и многих сектантских течениях в христианстве, в суфизме*3 в исламе, в различных йогических практиках в индуизме, в школах дзен в буддизме и каббале*4
в иудаизме. Широко использовались специальные растения - грибы, кактус пейотль, препараты конопли, травы. Следующим способом вхождения в эти состояния, который был известен с очень давних времен, является голодание. Как известно, почти все основатели мировых религий пользовались методами аскетизма*5. Менее известны такие способы, как преодоление сна и бичевание.
Более распространены танцы, песнопения, барабанная дробь и грохот. На протяжении тысячелетий в разных культурах существовали ритуальные танцы для празднования побед, оплакивания мертвых, лечения больных. В жизни возникают обстоятельства, когда
измененные состояния сознания возникают спонтанно: угроза для жизни, клиническая смерть, интенсивные сексуальные переживания, тяжелые физические заболевания, стрессы, экстатические эмоциональные состояния, новый необычный опыт и так далее.
Жизнь иногда заставляет наше сознание функционировать в необычных режимах" (39, 40, 73, 75). Такие состояния сознания, которые раньше трактовали как галлюцинации, пограничные состояния психики, психологи назвали измененными или расширенными состояниями сознания.
В 1987 г. Всемирной организацией здравоохранения было запрещено использовать с лечебной и экспериментальной целью препараты наркотического действия. Исследователи стали искать более приемлемые пути самоактуализации личности. Некоторые экспериментаторы пытаются сейчас работать на препаратах, разрешенных в анестезиологии. У.Рассел, чтобы обрести способности к
сверхчувственному восприятию, подвергал себя специальной тренировке, активно практиковал медитацию. Дж.Лилли, известный
американский врач и исследователь в области космонавтики, изучающий религиозные и социальные ритуалы, посмертный опыт,
глубины психики, прибегал к изоляции, чтобы вызвать в себе океаническое чувство, ощущение безбрежности психики и другие
явления, свидетельствовавшие о нашей связи с мировым целым, со Вселенной, что пробуждало ото сна давно уснувшие воспоминания, хранившиеся в глубинах психики. С.Гроф также отказался от применения наркотиков.
_________
*1 Психодислептики (психозомиметики, галлюциногены, психоделики), официально принятое в отечественной фармакопее название группы
психостимулирующих веществ, влияющих на психические функции, эмоциональное состояние и поведение. К этой группе психотропных препаратов относятся диэтиламид лизергиновой кислоты (ЛСД), мескалин, псилоцибилин и др.
*2 Исихазм (греч. hesychia - покой, безмолвие, отрешенность), мистическое течение в Византии, возникло в IV-VII вв., возродилось в XIV в. В
широком смысле - этико-аскетическое учение о пути к единению человека с Богом через "очищение сердца" слезами и самососредоточение сознания; включало систему психофизического контроля, имеющую некоторое внешнее сходство с методами йоги. В более узком смысле религиознофилософское учение Григория Паламы.
*3 Суфизм (араб. суф - грубая шерстяная ткань, отсюда - власяница как атрибут аскета), мистическое течение в исламе. Возникло в VIII-IX вв.,
окончательно сформировалось в X-XII вв. Для С. характерно сочетание идеалистической метафизики с аскетической практикой, учение о постепенном приближении через мистическую любовь к познанию Бога (в интуитивных озарениях) и слиянию с ним.
*4 Каббала (др.-евр., букв. - предание), мистическое течение в иудаизме; соединило пантеистические построения неоплатонизма (учение об
эманации и др.) и идеи гностицизма с верой в Библию как мир символов. Возникло в IX в., развито в XIII в. Так называемая практическая К. (каббалистика) основана на вере в то, что при помощи специальных ритуалов и молитв человек может активно вмешиваться в божественно-космический
процесс.
*5 Аскетизм (греч. askeo - упражняюсь), принцип поведения и образ жизни, характеризующийся предельно возможной воздержанностью в удовлетворении потребностей, "умерщвлением плоти", отказом от земных благ в целях достижения морального или религиозного идеала.
56
В 1984 г. С.Грофом был предложен более естественный и безопасный метод, относящийся к дыхательным техникам, - голотропная терапия*6. Дыхательные техники известны давно, но были заново открыты в семидесятых годах. С.Гроф обнаружил, что
интенсивное, более глубокое и более быстрое дыхание с гипервентиляцией легких, со специфическими приемами работы с телом в
сочетании со специально подобранной музыкой и особой предварительной подготовкой группы может вызывать те же переживания
и аффекты, как при использовании ЛСД-25, и такие же терапевтические и интегративные возможности. Гроф разделял два вида
сознания: одно - ориентированное на осязаемую реальность, а второе - направленное к неосязаемой внутренней реальности. Важно
различать их так, чтобы переживания одной не преуменьшались и не обесценивались при использовании логики другой, считает
ученый. Оба состояния и обе реальности являются реальными. И взаимодействие между ними само по себе ценно.
В настоящее время в нашей стране в рамках данного направления психотерапии создана Международная ассоциация свободного
дыхания, которая вот уже несколько лет организует международные конференции, школы, тренинги, выпускает большое количество
литературы.
Свободное дыхание возникло как синтез различных методик, использующих связное осознанное дыхание (ребефинг, вайвейшн*7 , голотропная терапия и др.). Специалисты, использующие эти психотехники, называют их интегративными. Это понятие
было введено в ребефинге Дж.Ленардом для объяснения цели и содержания процесса связного дыхания - слияния части с целым.
При этом частью является определенная подавленная, вытесненная на уровень бессознательного структура (конфликт, стресс, негативная идея, запретное желание и др.). В процессе*8 связного дыхания происходит осознание и принятие этой подавленной структуры, присоединение ее энергии к воспринимающей, осознающей личности, то есть происходит интеграция этого материала. Тот материал, который в прошлом был оценен как вредный, опасный, болезненный, греховный и так далее, переоценивается, и возникает
возможность извлечь из него пользу. Происходит восстановление целостности сознания: та энергия, которая до этого в огромном
количестве уходила на подавление, высвобождается и становится доступной личности для радости, любви, творчества, расширяется
реальное поле выбора (73, 74, 86).
Интеграция - эффектный термин, но следует признать, что в любой технике психотерапевт стремится объединить разрозненное
в целое, добиться интеграции.
Непрерывное связное дыхание, которое лежит в основе свободного дыхания, имеет аналогии в других древних психотехниках,
в ритуалах шаманов, но механизмы данных методов не объяснены. Техника внешне проста: проводится серия инструкций о дыхании, о том, как дышать, как слышать музыку. Дышащие укладываются прямо на голый пол и при сопровождении музыки начинают
связно дышать, как показал инструктор. Человек спонтанно должен довериться голосу своего внутреннего естества, своему организму, должен быть расслабленным, раскрепощенным, не должен пугаться внутренних ощущений, относиться к ним с легким любопытством, без анализа, без попытки это интерпретировать. "Пусть все идет своим чередом, наше тело умнее нашего разума, будьте спонтанны, - учит инструктор, - смейтесь, плачьте, умирайте и входите в измененные состояния сознания" (76, 142).
Разница между большинством видов психотерапии и работой в техниках свободного дыхания под наблюдением напарника и инструктора заключается в том, что традиционная психология ожидает от терапевта структурирования и анализа переживаний
пациента согласно какой-либо теории. От терапевта могут даже ожидать исцеления, в то время как исцеление в техниках свободного
дыхания возникает внутри самого клиента и скорее поощряется, чем направляется ведущим. Считается, что у пациента существует
нечто типа внутреннего радара, который находит наиболее подходящее, органичное переживание в каждый данный момент.
В трансперсональной психотерапии возник термин измененных или расширенных состояний сознания. Термин условный,
разные специалисты вкладывают разные представления в его определение. В европейской психологической традиции нет общепринятой классификации состояний сознания, говорят о расширенных, гипнотических, психоделических, трансовых и иных состояниях.
К этим состояниям относят состояние болельщиков, которое они испытывают, когда команда выиграла и они готовы обнять весь
мир, состояние моржующихся, бегунов, делающих пробежки по утрам. В этот разряд относят даже сон (35), состояние влюбленности, считая его специфическим, раз влюбленный видит мир и предмет своей любви в розовых красках. Считают, что эти состояния
объединяет физическое чувство удовольствия, что людям, испытывающим это состояние, мир видится в других красках, без внутренней тревоги, наступает чувство гармонии, радости.
Делаются попытки классификации этих состояний, но приходится признать, что "определения состояний сознания чрезвычайно
размыты и не позволяют выделить качественную разницу между ними" (73). Другие специалисты считают, что расширенное состояние сознания, которое возникает в процессе связного дыхания, качественно отличается от состояний, возникающих при глубоком
гипнозе, трансе, медитации и других способах достижения измененных состояний сознания, также отличается от сна, бодрствования,
патологических нарушений сознания, нарушений сознания при приеме алкоголя и наркотических препаратов.
Методы техник свободного дыхания включают также такой аспект, как работа с аффирмациями*9 - нахождение какой-либо
ограничивающей неосознанной мысли, перевод ее в положительное, высвобождающее утверждение и многочисленное повторение
ее. Процесс работы с аффирмациями основан на концепции "мысли творят реальность" (75).
Первоначально С.Гроф работал в русле традиционного психоанализа, подвергая фрейдизм значительной реконструкции. После
того, как С.Гроф перешел к использованию новых методов, было замечено, что извлечение психологического конфликта из глубин
психики происходит значительно быстрее, чем при психоаналитической беседе. Если в классическом психоанализе на его выявление
уходят месяцы, а подчас и годы, то в техниках свободного дыхания это возможно за несколько сеансов. При этом ученый натолкнулся на глубинные уровни, определяющие личность как таковую, переживания пациентов обрели трансперсональный характер,
сходный у всех пациентов, несмотря на разные жизненные ситуации, истории болезни. Оказывается, в подсознании можно обнаружить некие кладовые памяти, которые не обнаруживают своих сокровищ в обычном состоянии. Человек способен вспомнить всю
свою жизнь, вызвать из глубин подсознания такие картины, которые, казалось бы, никогда не гнездились в активной памяти. Активное сознание не имеет никакого представления об этих драмах и психических травмах, но бессознательное хранит любую зарубку.
_________
*6 Голотропная терапия (холотропное дыхание) (психол.) (греч. holos - целый, tropein - ведущий), "дыхание, ведущее к целостности", наиболее
разработанная техника работы со связным дыханием
*7 Вайвейшн (лат. vivation, vivo - жить, vividus - полный жизни, обнаруживающий жизнь, живой, сильный, пламенный), система, развивающая
ребефинг, интегрирующая процесс связного дыхания во все аспекты жизни человека. Техника создана Джимом Ленардом и Филом Лаутом в 1979 г.
(до 1987 г. - интегративный ребефинг). В основе концептуальной модели В. лежит экстатическое восприятие мира, приводящее человека к переживанию реальности как "океана блаженства".
*8 Процесс (психол.), обозначение сессий связного дыхания, во время которых человек достигает разрядки эмоционального напряжения.
*9 Аффирмация (англ. affirmation - утверждение), в самом общем смысле - предложение, приводящее к смене негативного контекста на позитивный.
57
Человек воспроизводит всю свою жизнь, начиная от тайны рождения. Двигаясь еще дальше по шкале времени, он способен увидеть и предшествующую смерть, за которой и последовало новое воплощение. В сессиях человек проходит стадии агонии, смерти и
повторного рождения. Драматические переживания самого разного рода происходят с такой живостью, реальностью и интенсивностью, какие могут сравниться с обычным восприятием материального мира или превзойти его. Хотя зрительный аспект этих эпизодов стоит на первом месте, но вполне реалистичные переживания могут быть и во всех других сенсорных областях. Иногда могут
слышаться отдельные мощные звуки, голоса людей или животных, целые музыкальные последовательности. Интенсивная физическая боль и другие соматические*10 ощущения или отчетливые вкус и запах могут доминировать в переживании, иметь в нем важную роль.
Как пример привожу описание процессов в технике ребефинга с использованием музыки моей пациентки Н.
1-й процесс.
Ощущение, что через макушку головы вливаются различные цвета. Ощущение себя как маленькой яркой точки-звездочки, сидящей на краю земли. Вокруг мириады звезд, галактик. И потом ощущение себя как бы внутри этого мироздания, ощущение радости
оттого, что ты - это частица Космоса, как Космос - это частица тебя. Я и Космос едины. Ощущение того, что дыхание мое сливается
с дыханием Космоса, ощущение единого ритма, единой вибрации. Радость, счастье от этого.
Я - монах в Китае, очень высокий. Желтая одежда, длинная коса. У меня есть брат-близнец. Мы направляемся в храм на берегу
озера. Водоем в форме квадрата.
2-й процесс.
Тема: "Почему я встала на путь целительства?".
Я ощутила себя маленьким тибетским мальчиком, мне лет шесть-семь. Иду по долине по высокой траве по пояс, вокруг высокие
горы, постепенно поднимаюсь по тропинке все выше. Подхожу к келье у подножия какого-то склона. В келье сумрачно. В углу на
жестком ложе лежит старик в белой одежде, у него большая белая борода. Ему очень плохо, так как у него больное сердце. Я подхожу к старику, подаю ему лекарства, которые сам приготовил, - это настои трав. Старик пьет, но ему не помогает, и он умирает. Я
хочу научиться тому, как помогать людям, хочу знать, как бороться со смертью. В слезах я выхожу из кельи. Я совсем одинок. С
чувством отчаяния, беспомощности, что не смог, не сумел помочь старику, иду по тропинке обратно на луг. Вдали вижу людей,
собирающих травы, на горе виден монастырь, в который я направляюсь.
Потом я вижу себя юношей, сидящим с книгой перед учителем. Осознание того, что я уже могу помочь, приходит ко мне, что я
знаю, что и как делать. Затем я вижу себя в отдельной келье. Передо мной в плошке горит огонь. Вокруг много книг, одну из них я
читаю, но букв не вижу. Позже я готовлю настои из трав. Около меня два ученика - маленькие мальчики, которым я показываю, как
готовятся лекарства.
Вижу себя в медитации на высокой горе. Появляется ощущение единства с космосом, с Высшим разумом. Но само состояние
можно выразить как полное спокойствие. Осознание величия этого единства.
Мне говорится, что нужно идти по пути знания и света. Меня опять охватывает чувство радости.
3-й процесс.
Ощущаю себя балериной, но чувствую, что у меня сломаны ноги. Они все искорежены. Я танцую только руками. Встать, сколько бы я ни пыталась, не могу. Чувство бессилия, отчаяния, что я уже никогда не смогу танцевать. Страшная боль в ногах, их скручивает, сводит. Ощущение такое, что каждая косточка сломана.
4-й процесс.
Ощущение практически то же, что и в прошлом процессе, но ноги уже начинают шевелиться, в них появляется тепло. Ощущение того, что кости все целы, и я скоро смогу танцевать.
5-й процесс.
Ощущения те же, что и в предыдущем процессе, и что я скоро смогу танцевать. Я поднялась и начала танцевать. Провела полную разминку: все проходы, повороты, прыжки. У меня все получилось, ура! Радость и чувство счастья опять охватили меня. Потом
я устала, но ощущение радости не покидало меня.
Увидела себя в каком-то зале рисующей. Затем подошла к роялю и заиграла, начала петь. Было ощущение, что если я спою все
верно, не фальшиво, то сразу вспомню, кто я, откуда и зачем. Но голос постоянно срывался. Я была в отчаянии, кто же мне сказал,
что я могу и буду петь, что у меня оперный голос. Это же просто бред, я ничего не могу, ничего не умею. Разнообразно модулируя
голосом, я старалась петь, но голос срывался. Пыталась петь "Аве Мария", но ничего не получалось, тут чей-то чистый голос подхватил мелодию и повел меня за собой. У меня наконец-то получилось! Успокоилась, но чувство удовлетворения ко мне не пришло.
Потом ощутила себя тибетским монахом-воином. Я отрабатывала разнообразные удары руками, ногами, головой. Вырывались
воинственные крики "ха!", и, мне кажется, это пугало окружающих. Испытывала чувство некоторого странного отчуждения от всего,
что все как бы идет мимо меня и меня не касается. Я - этакий чурбан с глазами - полное отсутствие эмоций, ледяное спокойствие и
уверенность в своих силах.
Бой. Ощутила, что меня смертельно ранили в живот. В области груди ощущение, что меня как бы проткнули мечом или пикой. Я
потеряла своего брата-близнеца. В момент смерти я ощутила, что он где-то рядом, но помочь я ему уже не смогу, он тоже погибает.
Чувство одиночества, и все исчезло.
Заметки психотерапевта: В этом процессе Н. вела себя очень активно, встала и стала проводить разминку у воображаемой перекладины, а потом стала танцевать, да так искусно, что невозможно было поверить, что никогда в этой жизни она не обучалась
никаким видам танца. Она принимала позиции, делала классические па. Я пригласила в зал коллег-психотерапевтов, которые в данное время находились в Центре клинической психотерапии, все были очарованы и удивлены.
6-й процесс.
Опять ощущение, что я - тибетский монах. Опять те же упражнения, но фон мягче. Просто отработка движений, а не бой. Возникло чувство неудовлетворенности, когда хотела отработать удар ногой в прыжке через голову и крикнуть "ха!", но побоялась, что
могу задеть кого-нибудь из лежащих около меня людей, находящихся в процессе. И я оставляю эту затею, ложусь, дышу и вдруг
начинаю говорить по-китайски, отчего мне становится очень смешно. Язык можно просто сломать.
Потом я попадаю в темную пещеру, из которой очень хочу, но не могу выбраться на свет. Я знаю, что выход есть, но меня чтото не пускает. Тесно, темно, душно; я хочу выбраться из этого каменного мешка, но ничего не выходит. Я плачу, кричу, зову на
помощь, и помощь приходит. Я выбираюсь за голосом Наташи, которая была рядом в процессе, на свет. Вижу голубое небо, купаюсь
в лучах солнца, мне хорошо и радостно.
_________
*10 Соматический (греч. soma - тело), термин, применяемый для обозначения разного рода явлений в организме, связанных именно с телом, в
противоположность психике.
58
Заметки психотерапевта: В этом процессе Н. опять вела себя активно, на этот раз она использовала движения, известные нам
из классических единоборств, они были очень профессиональными, сложными и красивыми. Этому она также никогда не училась.
Мне пришлось освобождать для нее больше места и охранять окружающих, а она в это время в упоении активно двигалась, и в один
из моментов было заметно, как готовится к прыжку через голову. А потом вдруг заговорила на каком-то восточном языке. В этот
момент я очень пожалела, что у меня был только один магнитофон, который использовался для музыкального сопровождения процесса, и я не смогла записать ее речь.
7-й процесс.
В процесс вхожу очень быстро. Сначала ощущаю себя балериной, потом монахом. Потом слышатся звуки барабана, и я ощущаю
себя в Африке танцующей в кругу соплеменников вокруг хижины, крытой не то листьями, не то соломой. Все танцуют под ритмичные звуки музыки, ритм ускоряется. Я быстро кружусь, при этом наступают ощущения, как при асфиксии *11, но быстро проходят.
Ощущаю себя в темной пещере. Здесь очень хорошо, уютно, тепло. Чувство спокойствия и защищенности, уверенности. Мне никуда
не надо уходить, мне здесь хорошо. Но слышится музыка извне, она зовет за собой, говорит как бы: "Иди сюда, здесь так красиво,
так светло, так хорошо". Но меня обуяла лень, мне и здесь хорошо. Когда же вдали блеснул свет, я, делая всем большое одолжение,
направилась посмотреть на него. Я иду к свету, и вдруг меня охватывает чувство ужаса и страха: проход узкий, меня облепило чтото, я задыхаюсь. Хочу вернуться назад, но не могу, так же, как и не могу идти вперед. Я барахтаюсь, прорываюсь, но у меня ничего
не получается. А мне уже кричат: "Шевелись, лентяйка!" А я так устала, я уже ничего не хочу. Чувство огромной усталости наваливается на меня, хочу отдохнуть. После того, как отдохнула, стала совсем задыхаться и думаю: "Пойду-ка я дальше, уж хуже, чем
здесь, там не должно быть, по крайней мере там светло". Я выбираюсь, и тут меня начинают дергать за руки и за ноги. Мне жарко, в
груди разливается огонь. Мне плохо, опять чувство асфиксии, какой-то пены во рту.
Все вокруг начинают суетиться. Вижу одну из дам: пожилая, строгая, с пуком волос, уложенным на затылке. Она говорит:
"Слушайте, она не дышит". Меня охватывает чувство протеста, и я так важно говорю: "Чего это я не дышу, я дышу, только очень
тихо, вот вы и не слышите". Потом говорят: "Она не смотрит", - на что я возражаю: "Что это я не смотрю, я очень даже хорошо
смотрю и всех вижу, только здесь яркий свет, поэтому я глаза зажмурила". Потом они говорят: "Она не кричит". Тут я уж вовсе возмутилась: "Что это я не кричу, очень даже хорошо кричу, только тихо. Я просто не люблю громко кричать и вообще не люблю, когда
вокруг громко говорят. И сама я вся тихая". Потом я чувствую, что лежу, а рядом кто-то курит. Я возмущаюсь по этому поводу: "Фу,
какая гадость, женщины курят! Женщины вообще не должны курить, тем более что здесь маленькие дети лежат. Просто можно
задохнуться и умереть от этой гадости".
Потом мне становится очень хорошо. Я становлюсь такой гибкой, вальяжной. На меня поплыл чистый, голубой свет. Вижу
Наташу из нашей группы, она мне улыбается, и от нее идет такой чистый, розовый свет. Два цвета сливаются, и получается нежнофиолетовый с золотыми звездочками. В стороне вижу Аню, которая так жалобно на нас посматривает. Я ее зову, и, когда она подходит, начинает пробиваться нежно-зеленый цвет. Потом я вижу всю нашу группу, Наташеньку Демину в таком золотом ореоле.
Столько света от нее, но он не слепит, а греет, зовет нас. Мы все вместе беремся за руки и уносимся ввысь к звездам.
Потом я ощущаю себя вновь тибетским монахом, только уже старым. Я сижу на высокой-высокой горе. Внизу в долине течет
река, растут деревья, вокруг горы высокие, снежные. Каждая гора звучит своим голосом, как колокольчик, у каждой свой звон. Этот
звон плывет над долиной. Чувство тихой радости, единения: я во всем, и все во мне. Спокойствие, величие, единство с космосом, с
Высшим разумом, он во мне, и я в нем. Огромное желание, чтобы все живущие на Земле, во Вселенной почувствовали это мое состояние, желание поделиться со всеми, научить всех, чтобы они поняли, как это прекрасно!
8-й процесс.
Состояние радости, счастья, желание поделиться со всеми этой всеобъемлющей радостью. Работа с телом - прорабатывались все
суставы, косточки. Ощущение тепла во всем теле, как будто тело в состоянии невесомости или в воде.
9-й процесс.
Работа по снятию блоков с привлечением диагностики. Проработка проблем детского возраста четырех-пяти лет, десяти лет,
проблемы "потери защитника". Осознание того, что я уже никому не смогу отказать, если обратятся за помощью, даже онкологическому больному.
Пришло ощущение, что я не боюсь ничего того, о чем все говорят: "Нельзя, нельзя!" Но я думаю, что можно, что смогу помочь
прекрасно. Пришло осознание, что, если будет нужно, космос мне откроет то, что я знала по тибетской медицине. Сейчас я этого, к
сожалению, не помню. Пришла мысль, что если я смогу родиться, то я сразу вспомню все, что знала о Востоке.
10-й процесс.
Состояние некоторой онемелости, боль, на которую я даю аффирмацию: "Я принимаю эту боль, я люблю ее, она не бесконечна,
все будет прекрасно!" Боль отходит, но возникает сухость во рту, какая-то густая пена выходит из бронхов и легких. Становится
легче дышать.
Реальный момент жизни: мне три-четыре года, я рисую на листе иероглифы, но мне говорят, что лучше бы я рисовала домики. Я
объясняю, что пишу буквы по-китайски, но надо мной смеются, говорят, что надо рисовать, а не писать каракули. С обидой ухожу.
Позже прошу, чтобы меня учили говорить по-китайски. Когда мне в этом отказывают, я возмущенно и удивленно восклицаю:
"Неужели во всем городе нет ни одного китайца?!"
Следующая картинка: мне около года, я пытаюсь ходить, но все время шлепаюсь. Всем весело, они смеются, а мне очень обидно, и я кричу: "Я не хочу вашу манную кашу! Закормили меня, я теперь толстая и ходить не могу, а вы смеетесь. Ешьте сами свою
кашу".
...Начинаю заниматься с телом, делаю различные позы йоги, подключила мантру "а". Мне говорят, что нужно держать позу и
петь мантру до тех пор, пока звук не станет чистым. Поза для меня сложная: рукам и ногам больно, все тело выворачивается. Я
начинаю вопить, что это не лечение, а мучение, чтобы меня отпустили. Но постепенно боль уходит, звук становится чистым. Ура!
Какая я, оказывается, ворчливая. Ведь нельзя же так! Но, с другой стороны, надо же было мне когда-то выговориться, снять с
себя эти блоки-зажимы. Зато теперь все внутри прогрелось, все косточки-суставчики, и так стало хорошо и легко.
Во время обсуждения ловлю себя на мысли, что боюсь пропустить что-нибудь из того, что скажет Наташа. Внутри ощущение
тревоги и страха, что чего-то не пойму, чего-то не услышу, не смогу воспринять и осознать. Преследовало это состояние до тех пор,
пока все не написала на листе, и сразу пришло состояние радости, счастья, хочется петь, танцевать, летать и прыгать. Как жалко, что
нет рядом никого из наших, с кем можно было бы этим поделиться. Они-то мне не скажут, что "крыша поехала", а порадуются вместе со мной. Как же хорошо, что рядом есть такие хорошие, добрые, родные, дорогие!
_________
*11
Асфиксия (греч. asphyxia, букв. - отсутствие пульса), удушье, обусловленное кислородным голоданием и избытком углекислоты в тканях те-
ла.
59
Я всех, всех, всех люблю! Я свободна, я счастлива, я ничего не боюсь, так здорово! Ура! Я все пойму, все восприму, все увижу,
все услышу, все усвою, все смогу. Как прекрасна, как удивительна жизнь! Спасибо всем, спасибо!
О других конкретных процессах у пациентов можно прочесть в работах психотерапевтов Н.Коляну и В.Морозова (104, 101),
журналиста М.Дмитрука (46, 48), который сам участвовал в тренингах свободного дыхания.
С.Грофом было выделено четыре основных типа переживаний в процессах (37): "Самые поверхностные из них - в смысле их
легкодоступности для среднего человека - это абстрактные или эстетические переживания. В них нет особого символического
содержания, связанного с личностью, и их можно объяснить на языке анатомии и физиологии органов чувств, как это делается в
традиционных медицинских учебниках...
Следующий тип или уровень переживаний - психодинамический, биографический или вспоминательный. Он включает комплекс вновь эмоционально проживаемых воспоминаний из разных периодов жизни индивидуума и символические переживания,
которые можно расшифровать как вариации или рекомбинации биографических элементов - довольно схожие с образами сновидений, как их описывают психоаналитики...
Что действительно может как-то удивить, так это возможность в некоторых случаях оживить воспоминания первых дней или
недель жизни с почти фотографической точностью в деталях. Кроме того, чрезвычайно важными оказались воспоминания о тяжелых телесных травмах - эпизодах, когда индивидуум тонул, ушибался, попадал в аварии, переносил операции и болезни. Такая память была важнее памяти о психологических травмах, на которых сосредоточились современные психологи и психиатры...
Более серьезные концептуальные проблемы связаны с третьим типом переживаний - перинатальными... это наводит на мысль,
что человеческое бессознательное содержит хранилища или матрицы*12, активация которых ведет к повторному проживанию биологического рождения и к серьезной конфронтации со смертью. Этот процесс смерти и повторного рождения связан, как правило, с
открытием внутренних духовных областей в человеческом сознании, не зависимых от расового, культурного и образовательного
фона...
В перинатальном опыте принявшие ЛСД могут заново переживать элементы их биологического рождения во всей их сложности
и иногда с объективно проверенными деталями. Когда условия способствовали тому, я мог убедиться в точности многих подобных
отчетов; часто в таких случаях индивидуумы до сеанса не знали обстоятельств своего рождения. Им удавалось вспомнить особенности и аномалии утробного положения, детальную механику родов, характер родовспомогательного вмешательства и частности послеродового ухода, переживания, связанные с ягодичным предлежанием, предлежащей плацентой, пупочным канатиком, обвитым
вокруг шеи, применением касторового масла во время процесса рождения, использованием щипцов, разными акушерскими приемами, различными видами анестезии и реанимационными процедурами...
Наиболее критический и серьезный вызов ньютоно-картезианской механистической модели Вселенной исходит от последней
категории психоделических явлений - целого спектра переживаний, для которых я подобрал термин "трансперсональные". Общим
знаменателем этой богатой и разветвленной группы необычных переживаний является ощущение индивидуума, что его сознание
расширилось за пределы эго и трансцендировало границы времени и пространства.
Многие из переживаний, принадлежащих к этой категории, можно интерпретировать как регрессию в историческое время и исследование биологического, культурного или духовного прошлого. Довольно часто в психоделических сеансах доводится испытывать достаточно конкретные и реальные эпизоды жизни плода и эмбриона. Многие сообщают о ярких фрагментах опыта на клеточном уровне сознания, что отражает, по-видимому, их существование в форме спермы или яйцеклетки во время зачатия. Иногда регрессия идет еще дальше, и у индивидуума возникает убедительное чувство повторного проживания эпизодов из жизни биологических предков или даже погружения в общий фонд коллективной и расовой памяти. Иногда люди под действием ЛСД сообщают о
переживаниях, в которых они отождествляются с различными животными, или у них возникает отчетливое чувство оживления воспоминаний их существования в предыдущем воплощении...
Многие пациенты ощущают себя гонимыми жертвами, отождествляют себя с узниками инквизиции, концлагерей, несчастными,
оказавшимися в эпицентре землетрясения. Матрицы памяти воспроизводят средневековые битвы, крестовые походы, сражения на
баррикадах, революции против тирании, сражения с морскими чудовищами. Часто эти картины соединяются с красочными видениями сексуальных оргий. Однако гораздо чаще возникают религиозные сцены, одушевленные прославлением страданий и кровавыми
жертвами, - видения в духе Ветхого Завета. Приходит из глубин сознания ощущение страданий распятого Христа. В заключительной
стадии опыта пациенты вообще оказываются как бы за пределами собственной смерти. Они испытывают радость, спокойствие, расслабление.
Возможен даже выход за пределы специфически человеческого опыта и подстройка к тому, что кажется сознанием животных,
растений или неодушевленных предметов. В крайних случаях возможно переживать сознание всего творения, всей планеты или всей
материальной Вселенной. Индивиды, сталкивающиеся с трансперсональными переживаниями подобного рода, часто получают доступ к детальной и, можно сказать, эзотерической информации о соответствующих аспектах материального мира, которая далеко
превосходит их общую образовательную подготовку и специфические знания в этой области. Так в сообщениях людей, переживших
под действием ЛСД эпизоды эмбрионального существования, момент оплодотворения и фрагменты сознания клетки, ткани, органа,
содержалась медицински точная информация об анатомических, физиологических и биологических аспектах происходивших процессов. Подобным образом наследственный опыт, элементы коллективного и расового бессознательного (в юнговском смысле) и
"воспоминания прошлых воплощений" часто содержат примечательные детали, касающиеся исторических событий, костюмов, архитектуры, оружия, искусства или религиозной практики подразумеваемых культур...
Многие из принимавших ЛСД независимо друг от друга сообщали о своих интуитивных догадках, что сознание не является
продуктом центральной нервной системы, что как таковое оно присуще не только людям и высшим позвоночным. Они видели в этом
первостепенную характеристику существования, которую нельзя свести к чему-то еще или откуда-то еще извлечь. У тех, кто сообщал об эпизодах сознательного отождествления с растениями или частями растений, были необыкновенные постижения таких ботанических процессов, как прорастание семян, фотосинтез в листьях, опыление или обмен воды и солей в корневой системе. Также
распространено чувство отождествления с сознанием неорганических материалов или процессов - таких, как золото, гранит, вода,
огонь, молния, смерч, вулканическая активность или даже отдельные атомы и молекулы...
Другая важная группа трансперсональных переживаний включает в себя телепатию, психодиагностику, ясновидение и яснослышание, предвидение, опыт выхода из тела, видение на расстоянии и другие паранормальные*13 феномены. Существование трансперсональных переживаний попирает самые фундаментальные положения и принципы механистической науки... Эти переживания ясно
_________
Матрица (лат. matrix - матка, источник), копия, штамп.
Паранормальный (греч. para - возле, при, вне, первая составная часть сложных слов, обозначающая нахождение рядом, а также отклонение
от чего-либо, нарушение чего-либо), не находящийся в сфере интереса, представлений современной официальной науки.
*12
*13
60
указывают, что каким-то необъяснимым пока образом каждый из нас имеет информацию обо всей Вселенной, обо всем существующем, имеет потенциальный эмпирический доступ ко всем ее частям и в некотором смысле является как всей космической сетью, так
и только бесконечно малой ее частью, отдельной и незначительной биологической сущностью".
По мнению С.Грофа, конкретность тех или иных архетипических образов закладывается еще в утробном периоде младенчества.
Он выделяет четыре базовые перинатальные*14 матрицы- комплексы ощущений, чувств и образов, которые возникают у человека
во время его пребывания в лоне матери, начиная с появления зародыша до рождения ребенка.
Первая матрица - это период от возникновения зародыша до первой стадии биологического рождения, начала схваток. Спокойное развитие ребенка, когда плод плавает в амниотической жидкости, сопровождается ощущениями безграничности, расслабленности, защищенности, космического единства, это состояние рая. Отсюда возникает понятие хорошей матки. Но плод не безразличен к внешним воздействиям, например, возникает ощущение плохой матки при попытке матери избавиться от плода. Ребенок улавливает негативную информацию во время инфекционного заболевания, курения матери и других видов опасности, которым подвергаются мать и плод. Половой акт матери несет опасный характер для плода. Формируются определенные задатки будущего человека:
черты подозрительности, ощущение подвоха, которое готовит ему жизнь, глубинные ощущения недоброжелательности к окружающим - все люди враги. Слабость вегетативных функций будущего ребенка связана с плохой маткой этого периода.
Вторая матрица хранит память о первой стадии рождения, периода между началом схваток, когда матка начинает активно сокращаться, и раскрытием родового канала. В психике плода возникает чувство тревоги, страха, страдания, безвыходности, опасности
для жизни, ощущение, что им манипулируют, некий фатум им распоряжается. Мышечные стенки матки обжимают плод, может
обвиваться, перекручиваться пуповина, при этом возникает нарушение питания, возникает чувство ада. Если процесс идет неблагополучно, ребенок будет предрасположен к ряду заболеваний.
Третья матрица связана с прохождением родовых путей. Происходит страшная борьба за жизнь. Плод пытается преодолеть
"безысходную ситуацию", чувство удушения, страх замкнутого пространства, психические и физические страдания. Типичные ощущения этой матрицы - бессилие, безнадежность, чувство вины, отчаяние. Исследователи считают, что при патологии этой стадии
складывается отрицательный характер с чертами истеричности, психастеничности*15, что психосоматические заболевания связаны с
затяжным прохождением через эту матрицу.
Четвертая матрица соответствует третьей клинической стадии родов - переживание смерти и воскресения. Плод выходит из
лона матери. После острой боли и напряжения, мучительности родовых схваток, которые достигают апогея, следует мгновенное
облегчение и расслабление, высвобождение, чувство святости, очищения, искупления. Ослепительный свет сменяет мрак. Возникает
чувство радости, освобождения, преодоления (37, 39, 40, 75).
С.Грофом было замечено, что различного уровня воспоминания и другие элементы биографии проявляются не по отдельности, а
образуют динамические сочетания, им введен термин "система конденсированного опыта" или сокращенно СКО для того, чтобы
объяснить связь между этими частями, родовой травмой например, более поздних периодов жизни и воспоминаниями прошлых
воплощений. Определенные проблемы как-то связаны, эти переживания возникают снова и снова в аналогичных формах как бессознательные усилия личности вывести изначальную травму в сознание и привести ее к завершению. Для СКО характерно, что система
содержит эмоциональный заряд, физические ощущения или какие-то иные важные элементы. Пример системы СКО :
рождение - пуповина обвилась вокруг шеи;
младенчество - удушье, недостаток кислорода при коклюше;
детство - случай утопления, удушье в воде;
зрелость - случай нападения с попыткой удушения;
трансперсональный уровень - переживание опыта наказания через повешение.
В процессах сохраняется самоконтроль, двойная ориентировка. Пациент, например, находится в глубоких внутриутробных переживаниях, слезы текут, ассоциации возникают, и при этом он понимает, что находится в этот момент в зале, что сейчас причин для
этих эмоций нет, но часто не может вспомнить после занятий причину своего состояния. Пациент молча и тихо плачет, на вопрос
отвечает, что ничего особенного не было, отрицает, что плакал, то есть присутствует амнезия, как при глубоком гипнозе.
Эксперименты показали, что люди, прошедшие через психотерапевтический опыт, когда испытывают ощущения, связанные со
смертью и повторным рождением, резко меняют представление о самих себе, об окружающем мире. Преображается присущая им
иерархия ценностей, исчезает чувство отчуждения, напротив, возникает чувство радости, безмятежности, психологического благополучия, рождается вкус к жизни. Такой человек лучше воспринимает мир. Столкновение со смертью порождает стремление глубокого осознания смысла жизни. У многих людей возникли стойкие религиозные чувства, независимые от их происхождения, образования и ранее зафиксированных верований.
В результате терапии происходит качественное изменение течения заболевания, с которым обратились пациенты (или клиенты,
как чаще называют их тренеры свободного дыхания), часто наблюдается выздоровление или происходит переход на уровень более
легкого течения заболевания. Для имеющих диагноз невроза занятия свободным дыханием становятся альтернативой приему лекарств с одновременной компенсацией их состояния. Происходит изменение структуры личности как следствие качественно осознанного изменения оценок себя и окружающего.
Данные исследования вызвали интерес и привлекли внимание к проблемам, связанным с рождением и смертью, что в свое время привело к изучению психологического воздействия травмы рождения, развитию пре- и перинатальной психологии и появлению
новых акушерских техник.
"Какие общие выводы можно сделать из этих опытов? Прежде всего, что наша психика гораздо богаче, неисчерпаемее и глубже,
нежели это представляли себе З.Фрейд и К-Г.Юнг. Зона бессознательного кажется беспредельной. Она вбирает в себя бесчисленное
множество феноменов, раскрывающих мир психических фантомов*16. Но, может быть, это и не миражи, а реальная информация,
осевшая в недрах нашего сознания и отражающая фактические события прошлого? Иначе говоря, видения, которые возникают в
сознании индивидуума, отнюдь не простые галлюцинаторные образы...
При изучении процессов можно указать на глубочайшее единство всего живого на Земле. Связь между растениями, животными,
людьми оказывается, судя по всему, гораздо более нерасторжимой, нежели это представлялось традиционной науке. Все чувствующие существа на Земле скреплены какими-то незримыми узами.
_________
Перинатальный (греч. peri - вокруг, около, возле; лат. natalis - относящийся к рождению), относящийся к периоду непосредственно родов.
Психастения (греч. psyche - душа и astheneia - физическая и нервно-психическая слабость), болезненное состояние психики, проявляющееся
нерешительностью, боязливостью, впечатлительностью, мнительностью, склонностью к навязчивым состояниям (навязчивые страхи, мысли и т. п.).
*16 Фантом (франц. fantome от греч. phantasma - призрак), причудливое явление, призрак, привидение.
*14
*15
61
Другой вывод состоит, по-видимому, в том, что сознание обладает всепроникающей мощью. Оно способно пробраться в тайники бытия, в такие ярусы окружающего мира, где существование духа не предполагается. Однако каким-то непостижимым образом в
недрах бессознательного можно отыскать сведения о том, что "испытывали" вымершие животные, как связаны между собой судьбы
всего живого на Земле" (40).
"...западная наука приближается к сдвигу парадигмы невиданных размеров, сдвигу, который изменит наши понятия о реальности и человеческой природе, который перебросит мост через брешь между древней мудростью и современной наукой и примирит
восточную духовность с западным прагматизмом" (37).
62
63
Глава 11
СОВРЕМЕННЫЕ ПСИХОТЕХНИКИ, ВКЛЮЧАЮЩИЕ УПРАВЛЯЕМЫЙ ПРОЦЕСС ПЕРЕЖИВАНИЯ ПАЦИЕНТОМ
ЕГО ПРОШЛЫХ ВОПЛОЩЕНИЙ
Сегодня как на Западе, так и в нашей стране психология стала развиваться в новом, нетрадиционном для себя направлении
"наведения мостов" между психологией исследующей, объясняющей и психологией воздействующей, вмешивающейся в развитие
реальных процессов. Практическая психология приобрела некоторый спектр средств оказания психологической помощи для личностного роста, в частности в рамках "групповой психотерапии". Создаются "группы опыта" - опыта переживаний внутреннего и
внешнего. Часто обращаются к этому опыту представители так называемых коммуникативных профессий (руководители, преподаватели, тренеры), люди, испытывающие психологические затруднения. Данные методы используются в решении психотерапевтических задач и в работе с больными людьми как психическими, так и соматическими заболеваниями. В том числе существуют методы с
установкой на помощь людям, испытывающим экзистенциальные*1 переживания, то есть связанные с проблемами времени, жизни и
смерти, с проблемами поиска смысла существования (126, 218).
Примерами подобных психотехник могут служить такие, как "изнанка жизни" - глубокое погружение в опыт смерти при помощи
телесно-ориентированной психотерапии, особых медитаций, процессов дыхания - работа с танатофобией*2, канцерофобией*3, суицидными и депрессивными состояниями, "круги жизни" - использование реинкарнационной методики для решения личностных и
семейных проблем и другие.
Рассмотрим примеры процессов психотехники "реинкарнационная терапия" (73), достаточно эффективно используемой психологами и психотерапевтами трансперсональной ориентации. Если до этого мы рассматривали техники, где переживания прошлых
воплощений проявлялись спонтанно, то есть не программировались заранее, то в вышеназванном процессе эти переживания направляются ведущим. Такие переживания встречаются и в других психотехниках, но часто отбрасываются психотерапевтом из-за узости
его представлений о структуре психики. Например, психолог, строго придерживающийся в своей работе концепций З.Фрейда, при
встрече с подобным феноменом просто отбросит его или сочтет фантазией пациента, так как в картографии сознания, используемой
в традиционном психоанализе, нет трансперсонального уровня.
Трансперсональные терапевты считают, что в момент предсмертных переживаний и смерти индивидуума в прошлой жизни им
подводятся итоги жизни, делаются выводы и принимаются решения на будущую жизнь, даются обещания. Эти события являются
чрезвычайно важными и несут очень сильный эмоциональный заряд, поэтому именно проработке и интеграции этих переживаний
надо уделять особое внимание. Также считается, что эти события влияют на то, где, как, в каких условиях, у каких родителей рождается человек в настоящей жизни, и что посредством этой связи осуществляется закон кармы, то есть определенная проблема, которая
не решается в одной жизни и как бы переходит в другую, образуются "кармические хвосты". Для психотерапевтов предложенная
модель является гипотетической, но она объясняет многие явления, возникающие во время погружений, и, главное, при использовании данной техники можно осознать и решить свои определенные проблемы, а это уже факт, подтвержденный практикой.
Методика довольно проста: погружаемый должен сформулировать проблему, задачу предстоящего погружения, например: "Я
хочу попасть в мою самую тяжелую жизнь", должен лечь, закрыть глаза, найти удобную позу, расслабиться физически и мысленно.
Ведущий проводит расслабление спокойным, ровным голосом по определенному тексту, где указаны установки на расслабление.
Дальше процесс проходит в виде диалога ведущего и погружаемого. Ведущий формулирует вопрос, погружаемый отвечает ему,
определяется возраст, описывается ситуация, что с ним происходит. В конце процесса происходит принятие ситуации и самого
ощущения. Инструктор при этом должен стараться выступать в роли беспристрастного наблюдателя, но при этом оказывать необходимую психологическую и эмоциональную поддержку, не вовлекаясь в процесс погружаемого (22, 73).
Привожу два примера процессов "реинкарнационной терапии" моих пациентов:
1. Пациентка О.
Поставленный вопрос: за что, за какие поступки мне пришлось расплачиваться, потратив на это лучшие годы своей жизни (с 24
до 30 лет)?
События развивались следующим образом: сначала начались домашние неприятности, тяжелые квартирные условия, затем тяжело заболел, долго страдал и очень тяжело умирал мой муж. Потом тяжело заболела я, перенесла две операции. Все это сопровождалось состоянием тяжелейшей депрессии.
Процесс реинкарнации протекал так...
Расслабившись, в состоянии медитации ощутила поток золотой энергии, заполнивший меня полностью. Увидела себя в комнате
моей бабушки, где я провела свое детство. Отчетливо видела резную мебель, вышитые салфеточки и слоников на них, два больших
окна, дверь за бархатной гардиной. Открыла дверь, за ней увидела туман, похожий на облака, если смотреть на них из иллюминатора
самолета. Потом увидела далеко внизу землю и узкую тропинку. Спустилась к ней и пошла к мостику. Мостик видела не очень отчетливо. Запомнились только железные перила с одной стороны и узкое ущелье под ногами.
Перейдя мостик, огляделась. Оказалась среди покрытых зеленой травой холмов. Ярко и очень тепло светило солнце. Посмотрела
на свои ноги. Я была обута в сандалии, которые завязывались шнурками высоко у колен. Оказалось, что я одета во что-то типа туни_________
*1 Экзистенциализм (от позднелатин. exsistentia - существование) (философия существования), направление философии, возникшее в начале
XX в. Идейные истоки - учение Кьеркегора, философия жизни, феноменология. Центральное понятие - экзистенция (человеческое существование)
как нерасчлененная целостность объекта и субъекта; основные проявления человеческого существования - забота, страх, решимость, совесть; все
они определяются через смерть; человек прозревает экзистенцию как корень своего существа в пограничных ситуациях (борьба, страдание, смерть).
Постигая себя как экзистенцию, человек обретает свободу, которая есть выбор самого себя, своей сущности, накладывающий на него ответственность за все происходящее в мире. Характерной чертой Э. является утверждение интуитивного (непосредственного) постижения реальности. Оказал
значительное влияние на литературу и искусство Запада, на умонастроения интеллигенции.
*2 Танатофобия (греч. thanatos - смерть, phobos - страх, боязнь), навязчивое, неадекватное переживание страха смерти.
*3 Канцерофобия (лат. cancer - рак, греч. phobos - страх, боязнь), навязчивый страх заболеть раком.
64
ки. Я была девушкой лет двадцати, очень красивой. Увидела свое тело и была просто восхищена, чувствовала каждую его мышцу,
оно было тренированным, очень крепким и каким-то легким.
Определила время и место: это была Греция, ХV век.
Я пошла по тропинке к дому. Увидела маленький домик, покрытый чем-то вроде соломы, с очень маленькой дверью и узким
черным окошком. Около дома в пыли сидели маленькие дети и играли. Я осмотрелась: сначала никого не узнавала, затем поняла, что
один из детей, мальчик лет трех-четырех, чем-то близок мне, но это был не мой ребенок, это я поняла сразу. Я не испытывала к нему
материнских чувств, я просто его знала, чувства любви к нему у меня не было.
Потом почувствовала тревогу. Оглянувшись, увидела, как по дороге скачут пять всадников. От них на меня просто хлынул поток
ощущений беды и горя. Каждой своей клеточкой я ощутила опасность. Я подбежала к мальчику, схватила его на руки и прижала к
себе. Когда я стала разглядывать мальчика, то поняла, что это и есть мой муж, только в той жизни он был моим младшим братиком.
Это открытие потрясло меня, потому что лицом он не был похож на моего мужа, но я тем не менее совершенно точно знала, что это
так.
Потом я перенеслась на несколько лет дальше. Это был промежуток в год или два, потому что моему братику было уже лет пять.
Мы шли по пыльной широкой дороге среди холмов и не очень высоких гор в потоке людей, похожих на беженцев. Это был очень
большой и пыльный поток. Я была одета в коричневое длинное одеяние с поясом, той же тканью была покрыта моя голова. Брата я
вела за руку. Мы подошли к пещере и вошли в нее. Видимо, мальчик устал и хотел отдохнуть, он присел к стене и сразу уснул. Я
села рядом и смотрела на проходящий мимо меня людской поток. Сначала я не могла понять, что будет дальше, но потом с ужасом
обнаружила, что хочу встать и уйти, потому что очень боюсь отстать от этого людского потока. Я не могла этому поверить, потому
что отчетливо видела, что мой братик спит, а я уже встаю и подхожу к выходу из пещеры. И тут я поняла, что я, то есть та женщина,
хочет встать и уйти, оставив ребенка. Так и произошло: я встала и пошла, не испытывая никаких угрызений совести. Хочу подчеркнуть, что я не испытывала чувств сестринской любви к этому ребенку, вообще ничего не испытывала по отношению к нему, я просто
боялась отстать от уходящих людей, это чувство преобладало. Затем я увидела себя идущей по дороге, догоняющей кого-то.
В это время на меня нахлынули сильнейшие эмоции: меня трясло, я плакала, грудь сжимало спазмами. Осознание ужаса содеянного навалилось на меня как камень. Ощущения были очень яркими и сильными. Чувство горя, раскаяния за этот поступок, сознание
того, что невозможно ничего исправить. Трудно описать ту гамму чувств, которые я испытывала в эти минуты. Затем ведущий попросил меня посмотреть, были ли у нас еще встречи с моим братом в той жизни. Я ничего не увидела.
Потом мы подошли к моменту смерти. Я ощутила себя глубокой старухой, лет восьмидесяти, лежащей на постели, увидела свои
совершенно иссохшие руки. В ногах у меня стояли двое молодых мужчин и две женщины. Я поняла, что это мои сыновья и их жены.
Я опять ощутила спазм в горле, те же ощущения раскаяния и сожаления и поняла, что эти чувства преследовали меня всю жизнь. Я,
видимо, проклинала себя за это предательство, и угрызения совести не оставляли меня.
Затем почувствовала, что я отделилась от тела, увидела свое тело лежащим внизу. Сразу почувствовала облегчение. Слезы прекратились, мне стало хорошо и спокойно. Увидела, как мои родные заплакали, женщины упали на колени и рыдали, обняв мои ноги.
Мне стало немного легче от сознания, что меня оплакивают близкие мне люди. Я поняла, что в жизни я была неплохим человеком.
Через некоторое время я встретилась с той женщиной в длинном коричневом одеянии, какой я была в момент своего ужасного
поступка. У нее было красивое доброе лицо, глаза очень грустные. Хотя во время своего сеанса я не слышала ни одного слова, я тем
не менее поняла, что она просит у меня прощения. Я не могла ее простить, все мое существо восставало против этого. И только с
помощью моего сопровождающего, который уговаривал меня сделать это, я с трудом смогла простить ее. Она улыбнулась, но глаза
оставались грустными. Тяжесть ее поступка все еще лежала на ней. Мы протянули друг другу руки и долго стояли так. Между нами
происходил как бы обмен эмоциями, как разговор, только не было сказано ни слова. Она мне передала информацию, которую я
смогла осмыслить только потом.
Сопоставляя себя нынешнюю и ту, кем я была, я поняла, что во мне не случайно заложены огромная любовь к детям, очень
сильный материнский инстинкт и полнейшее неприятие предательства. Я совершенно точно знаю, что не смогу предать, особенно
если человек в беде и особенно если это ребенок. Ощущение этого сопровождает меня всю жизнь, но я всегда думала, что это просто
черта моего характера.
Я поняла также, что все, что со мной происходило в этой жизни, все мои беды и несчастья - это отработка тех качеств, которые
мне были переданы из той жизни. Это отработка моего долга по отношению к тому ребенку, а в этой жизни - моему мужу.
Осознав это, я увидела еще одно лицо. Это был совершенно седой старик с длинными волосами и бородой, он был очень похож
на П.Иванова. Он очень пристально смотрел на меня. Я поняла, что это мой учитель. Я попросила его помочь мне, исцелить меня,
наставить на путь. Он ничего не сказал, он просто смотрел на меня, но глаза у него были добрые. Я в этот момент испытывала сильнейшие эмоции и, наверное, не поняла, что он хотел мне передать. В этом мне еще предстоит разобраться, но самый главный ответ
на мучивший меня вопрос я получила.
По просьбе сопровождающего я вернулась в комнату, где начиналась реинкарнация. Переход был каким-то сумбурным, мне
очень мешали мои эмоции, но в комнате я оказалась. Огляделась: все было таким же. Я вернулась, но еще очень долго находилась
под впечатлением от увиденного, все это очень глубоко потрясло меня. Через некоторое время я осознала, что я все-таки искупила
свою вину по отношению к ребенку - моему мужу, но каким же тяжелым было это искупление!
2. Пациентка Г.
Поставленная задача: увидеть себя в проявлении более сильной духовной жизни в сравнении с настоящей.
Комната. Большой квадратный зал с высоким потолком без мебели и каких-либо предметов обстановки. Окна огромные, квадратные, без стекол, простенки маленькие. Вся комната наполнена свежим воздухом и неярко освещена, пол темный, дверь тоже
выглядит темным пятном.
Вышла из комнаты в серый туман, ощущение пропасти впереди. Показалась светлая дуга как бы из более плотного тумана, перебралась по ней.
На той стороне из темноты показался свет или светлое пятно, которое, увеличиваясь, превратилось в желтую тропинку в горах в
солнечный теплый день. Австрия, XVII век, г. Новиль. На этой тропинке странник в потрепанной одежде, ему лет сорок, он крупный, красивый, сильный и добрый человек. Идет он в хорошем настроении в город без определенной цели, наслаждается дорогой,
свободой, жизнью.
В городе. Ясный день, людная улица, вымощенная камнем-булыжником, идущая немного вверх в гору. Очень приветливые, теплые встречи странника с горожанами. Ясно видно, что странник всем знаком и все ему рады.
Час смерти наступил вскоре. Ночью в этом городе виден желтый фонарь. На мостовой лежит странник и умирает. Он один.
Смерть наступила насильственная. Чувств боли, обиды, мести нет, скорее недоумение. Затем переполняют чувства: нежелание уми65
рать, сожаление о всем, что здесь остается, о том, что не сделано, и все это на приливе огромной доброты, любви ко всему. Тело
оставлено, и видно сверху: наступило чувство легкости и покоя.
Встреча - я и странник. Знаю, что мне надо простить его в прошлой жизни, но не знаю, за что должна прощать. Мне кажется,
что на нем нет никакой вины, и прощаю формально. С его стороны в мой адрес чувствую жалость и опять же бесконечную доброту и
любовь. Мой Высший Учитель появляется в виде яркого света слева от странника. Его благословение ощущаю как волну сильного
тепла, хлынувшую на меня сверху и медленно сошедшую вниз.
Возвращение. Стремительно перенеслась, перелетела через темноту и оказалась в комнате.
Определение места, увиденного мною в прошлой жизни.
Сначала определила, в какой части света находились горы, в которых я увидела странника, - Европа. Затем мелькнула страна Франция, но, включая мысленный анализ и решив, что во Франции нет гор, мучительно выбирая между Швейцарией и Австрией,
остановилась на Австрии. Следующим четко приходит название местечка - Новиль.
После занятия безуспешно искала это название на карте Австрии и всей Европы. Но спустя месяца три совершенно случайно,
перелистывая книгу о средневековой Европе, наткнулась на название местечка Новиль, расположенного близ Лиона. Заглянула в
карту: действительно, французский Лион и его окрестности находятся в области европейских Альп. Таким образом, совместилось
первое интуитивное название страны - Франция и горная тропа, на которой я увидела странника.
Большой материал по этому вопросу представил в журнале "Твое здоровье" Павел Гелева (31, 32). В частности, он указывает на
работы Хэзела Деннинга и Дайаны Денхолм, которые независимо друг от друга разработали новую форму психотерапии, основанную на аналитическом "путешествии" по прошлым жизням. Эта тонкая терапия "нового времени" получила официальное
признание весной 1980 г., когда по заявлению Хэзела Деннинга пятьдесят два специалиста по лечению регрессией съехались на
конференцию в Калифорнии и основали там научную Ассоциацию по исследованию прошлых жизней и терапии для обмена
информацией и проведения исследований в данной области.
В 1996 г. выпущен сборник "Кем вы были в прошлой жизни?", в который вошло несколько произведений разных авторов, в
частности "Как узнать, кем вы были в прошлой жизни" Теда Эндрюса (172). Автор высказывается, что "возможно, мы никогда не
сможем доказать, что жили раньше своего нынешнего рождения. Даже если нам удастся воспроизвести имена и даты, описать места
нашего прежнего обитания, это еще не доказывает, что именно мы жили в это время и в этом месте". Удивительно, зачем же автор
взялся писать книгу о раскрытии сведений о прошлых жизнях? Ответ прост: "Даже если мы не получим убедительных данных доказательств нашего прошлого существования, это поможет колоссальному росту наших личных возможностей, нашему исцелению и
просветлению.
Разные люди понимают реинкарнацию по-разному. Это может быть теория и философия, система веры и образ жизни. Но в любом случае многое необъяснимое в жизни становится понятным, упорядочивается несоизмеримое. Сама идея реинкарнации помогает
переносить страдания, позволяет глубже понять наши столь многочисленные индивидуальные различия...
Эта книга поможет вам понять, что вы можете управлять своей собственной судьбой. Вы узнаете, что ваши нынешние качества результат вашего прошлого. Что ожидает вас завтра, определяется тем, как вы живете сегодня.
В различных кругах я слышал мнение, что человек никогда не должен пытаться узнать свое прошлое, потому что оно может
увести вас из настоящего и даже разрушить вашу нынешнюю цельную личность, может вновь разбудить темные стороны вашей
личности, которые в данный момент уравновешены... Любой процесс самопознания опасен... Лучше воспринимать узнанный вами
опыт прошлых жизней чисто символически, чем буквально" и так далее.
Интересно, на основании какой информации автор делает подобные выводы, на чье мнение ссылается и как можно предлагать
методы для практической проработки, давая такую преамбулу к книге? Так что же предлагает автор, чтобы узнать, кем вы были в
прошлой жизни? Упражнения: как вести дневник о прошлой жизни, проявляя свое творческое воображение; упражнение "колесо
жизни", используя карты таро; упражнение, как увидеть кармические связи на примере притчи; изучение прошлых жизней при помощи "Древа жизни" - каббалистического знака; изучение ваших прошлых жизней при помощи биолокации *4 - вот набор методов,
которые предлагаются читателю. Автор сообщает, что провел множество гипнотических сеансов, дает перечень вспомогательных
ароматических веществ для медитации.
Подобная литература хлынула на наш книжный рынок в большом количестве. Будем надеяться, что наивный уровень ремесленнической психотерапии сыграет определенную положительную роль в воздействии на читателя, пробуждая в нем первичный интерес
к затрагиваемым нами вопросам.
_________
*4 Биолокация (греч. bios - жизнь, лат. locatio - размещение), способность определять положение какого-либо невидимого объекта в пространстве при помощи интуиции или несложных приспособлений.
66
67
Глава 12
ДИАНЕТИКА - НАУКА О ПРИРОДЕ
ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РАЗУМА
В конечном итоге приходится признать, что мы, психологи, психотерапевты, врачи, всегда любили строить красивые, очень
умные теории о работе сознания и подсознания, их картографии, купаться в массе терминов, ссылаться на сотни источников, но при
этом никак не могли достигнуть окончательного и бесповоротного исцеления пациента. Мало того, у нас даже нет обоснованного определения нормального состояния психики, нормального состояния здоровья. Результаты известных нам и рассмотренных
выше психотехник также не оправдали надежд. "Нам не удалось докопаться до родника, питающего проблему... мы затрагивали
какой-то аспект проблемы, но травмирующая причина была многолика...", - признается ведущий специалист трансперсональной
психотерапии в нашей стране, кандидат психологических наук Владимир Козлов (73).
Как можно видеть из представленного материала, сегодня существует множество методов физического и психического исцеления, погружения в глубины подсознания, переживания людьми пребывания в иной реальности. И мы пользовались этими методами
как психотерапевты и как пациенты, погружались в мир глубоких внутренних переживаний, встреч с так мучительно знакомыми и
родными местами прошлого, встреч с людьми, связь с которыми чувствуется и в настоящем и на которые так эмоционально реагируешь. Искали понимания того, что же мы видим на своем внутреннем экране, что при этом относить к галлюцинациям и фантазиям, а
что по-настоящему было реальным и отразилось в памяти, насколько правдиво то, что мы видим, как доказать себе и другим, что
именно я был (была) там, в прошлом?
Все имеющиеся теории и практики, в частности наиболее разработанные в рамках трансперсональной психологии, полного
ответа на поставленные вопросы не давали. Мы столкнулись с проблемами, стоящими на грани медицины, психологии и религии.
Пришлось осваивать новое поле знаний. На какие-то вопросы получали ответы, другие вели к еще более сложным и фундаментальным проблемам, ответов на которые не было.
Владимир Козлов пишет, что "далек от той мысли, что интенсивные психотехнологии являются универсальными техниками исцеления, трансформации и интеграции личности. Это было бы похоже на сказку". У Морозова В.Ф. более категорично: "Проблемы,
касающиеся внутреннего мира человека, - проблемы вечные... Вопросы о смысле бытия, предназначении человека, месте и роли его
в природе стояли во все эпохи. Но конкретного, однозначного ответа еще никто не дал и не даст никогда. Просто потому, что это
невозможно вообще" (101).
Так есть ли доказательства, которые с полным основанием могут подтвердить то, что в глубинах нашего подсознания сохраняется память прошлого? Наконец, я могу ответить на этот вопрос положительно. Произошла встреча с исследованиями, которые помогли это сделать, внесли полную ясность и понимание. Это дианетика - современная наука душевного здоровья, разработанная
Лафайетом Роном Хаббардом (154). Мы должны Вас обрадовать, что эта сказка, оказывается, давно стала былью, и в мире существует технология, которая добилась полного успеха в интересующем нас направлении, и уже миллионы людей в мире вернулись в
свое оптимальное состояние, обрели радость жизни, изменились к лучшему, стали мудрее и здоровее.
Я стала изучать метод дианетического одитинга*1 и практиковать его на обращавшихся ко мне за помощью пациентах. За два с
половиной года получили от нескольких десятков до сотен часов терапии более двадцати человек. И все они, от пятнадцатилетних
школьников до пятидесятилетних, умудренных жизненным опытом людей, встретились с воспоминаниями прошлого, с тем, что
происходило с ними в другие временные периоды в разных странах и в разных народах и расах.
Дианетика - настоящая глубокая наука о психике. Она заняла много лет точных исследований и скрупулезных проверок сделанного исследователями до нее. Это точная наука, разработанная для эпохи точных наук. Недооценка многих фактов, которые
давно были известны ученым и которые мы обсуждали в этой книге, мешала правильно эти факты истолковать, но в исследованиях
Хаббарда они выстроились в четкие взаимозависимости и сложились в систему доказательств работы человеческого разума. Все,
изучающие работу сознания до этого, считали, что разум очень сложно устроен. Загляните в любой учебник по психологии, он полон различных мнений, но не точных знаний, а дианетика наполнена фактами, которые работают, она содержит терапевтический
метод, позволяющий излечить все умственные и психосоматические заболевания с гарантией полного выздоровления, может
восстановить способности человека справляться со всеми своими проблемами. Люди пользуются этим методом в 125 странах мира.
И мы в настоящее время каждый день убеждаемся в истинности сделанных Хаббардом выводов и в действенности его методов.
С самого начала исследования в дианетике проводились в рамках строго научного подхода, когда в исследования включались
лишь те факты, которые могли быть прочувствованы, пережиты и измерены. Был предпринят поиск структуры ума и мест, где происходят сбои в его нормальной работе, ведущие к нарушениям в поведении и физическом здоровье. Выявлено, что ум человека состоит из двух основных частей, это аналитический и реактивный отделы.
Аналитический ум - это та часть ума, которая получает ощущения из непосредственного окружения, сохраняет полученную
информацию в стандартных банках данных, делает выводы из полученных данных и принимает на их основании решения встающих
проблем. В стандартных банках памяти точно и достоверно записывается вся поступающая информация - это точная копия, трехмерная цветная картинка, "голограмма" всего, что видит человек в этот момент и что он слышит, какой запах ощущает, что чувствует при соприкосновении, каково положение его тела и все другие восприятия. При решении проблем аналитический ум никогда не
ошибается при условии, что он остается неповрежденным и в нем не произошло искажение поступающей информации, что она
достоверна. Когда аналитический ум находится в сохранном рабочем состоянии, то он может контролировать все функции организма и воздействовать на работу всех органов и систем, восстанавливать поврежденные участки. Однако все это он делает безукоризненно до тех пор, пока организм остается неповрежденным, но из-за возникающих "поломок" мы не можем воспользоваться всеми
потенциальными возможностями аналитического ума.
_________
*1 Одитинг (англ. auditing) (дианет.), производимое обученным одитором практическое применение процессов и процедур дианетики и саентологии к кому-то.
68
Эти записанные картинки со всеми ощущениями мы с Вами в любой момент можем посмотреть, сравнить с другими, записанными в разные периоды жизни, но при просмотре мы обнаруживаем, что на каких-то участках жизни нет воспоминаний, нет информации. Что же тогда происходило? Помните, в медицинском разделе мы говорили об амнезии? Есть моменты в жизни, когда аналитический ум отключается: это болевой и эмоциональный шок при физической травме, наркоз при операции, повышенная температура при заболевании, боль при несчастном случае, воздействие наркотиков. Степень его отключения может быть разной, но в тот
момент, когда он полностью или частично отключается, запись всего происходящего идет не в стандартные банки памяти, а в банк
реактивного ума. Это тоже полная до мельчайших деталей запись каждого ощущения в момент полной или частичной бессознательности*2, но этой информацией не сможет воспользоваться аналитический ум. Эти картинки в реактивном уме называются инграммами*3. Инграммы обладают собственной властью над организмом, они могут брать на себя управление его функциями.
Реактивный ум - эта та часть ума, которая накапливает инграммы, а вместе с ними содержащуюся в них физическую боль, болезненные эмоции и бессознательность. Реактивный ум действует на основе раздражительно-ответного механизма ниже уровня
сознания, он не способен делать рациональные заключения. Получив определенный раздражитель, реактивный ум выдает определенный ответ. В нем находятся те аберрирующие*4 импульсы, которые рассматриваются как личные странности, эксцентричное
поведение, невротические или психотические реакции. Именно здесь, в реактивном банке, содержится все то плохое, что произошло
с человеком в моменты опасности. В случае, когда человек морально или физически ослаблен, находится в частичной или полной
бессознательности, руководство действиями человека берет на себя реактивный ум. В аналогичных ситуациях реактивный ум может
заставить человека действовать по имеющейся схеме поведения так, как записано в инграмме, он диктует действия, которые считались безопасными когда-то ранее. Но это не аналитические действия, не разумные, а действия с отклонениями от нормы поведения,
вызывающие сбои в функционировании организма, приводящие к психосоматическим заболеваниям.
Первоначально реактивный ум помогал выживанию, в какой-то степени был полезен. В ситуации опасности он заставлял действовать - нападать или отступать, бежать с поля схватки. Но после того, как человек стал пользоваться языком, инграммы стали
опасными. Любые фразы, содержащиеся в инграмме, могут заставить человека производить действия даже вопреки его аналитическому расчету, так как инграмма грозит болью в случае неповиновения. Реактивный ум совершенно буквален в своей интерпретации
слов и действий, любая фраза, полученная при неблагоприятных обстоятельствах, может быть буквально истолкована реактивным
умом и начинает в дальнейшем действовать на тело.
Когда возникает ситуация, похожая на ту, в которой человек получил травму, человек испытывает неприятные эмоции, страх,
возникает некоторая степень ослабления аналитической силы ума и подключается в действие инграмма, которая предоставляет запись прошлой подобной ситуации. Для реактивного ума любой аспект, который содержится в инграмме, равен любому другому, он
отождествляет мысли, слова, сказанные в момент записи, людей, предметы друг другу, когда в действительности сходства очень
мало или оно вообще отсутствует. Для реактивного ума все равно всему.
Например, ребенок падает с качелей и стукается головой о землю, на несколько секунд теряет сознание, и в это время идет запись в инграмму всего, что окружает его: звуки проезжающей рядом машины, голоса играющих в песочнице детей, ощущение положения тела, лежащего в пыли, запах этой пыли, ощущение вкуса крови во рту от прикушенной губы, боль в этой губе и в месте удара
о землю и слова сердобольной бабушки, наклонившейся над ребенком: "Скорей-скорей бегите, убилась, ласточка, голову-то как
разбила!"
Эта инграмма может "спать" очень долго, но когда человек оказывается в сходной ситуации в плохом самочувствии, то есть у
него частично отключен аналитический ум и подключен реактивный, то инграмма "включается". Так женщина, которая ребенком
упала с качелей, сегодня пришла на игровую площадку со своим ребенком, но ей с утра нездоровится. Она сидит рядом с качелями,
на которых качается ее малыш, слышны звуки проезжающих рядом машин, играющих детей, она чувствует запах пыли. Создается
похожая ситуация, и у нее начинает болеть голова: это "включилась" та старая инграмма ее детства. И вдруг женщина хватает ребенка и бежит в страхе с площадки. Помните, в инграмме находятся слова "скорей-скорей бегите", а это уже приказ организму бежать с
места опасности. С этих пор у нее болит голова каждый раз, когда она вынуждена идти гулять с ребенком на площадку с качелями.
Она никак не может понять, почему она так не хочет туда идти, почему ей там так плохо, почему она заболевает каждый раз, когда
оказывается в подобной ситуации.
Женщина может предпринимать всяческие усилия для снятия этой боли, но она будет возвращаться до тех пор, пока мы не уберем причину заболевания женщины. Единственная терапия, которая способна ей помочь по-настоящему и снять причину этой головной боли, - дианетика. Единственной технологией, которая способна полностью убрать опасность руководства организмом в
моменты отключения разумного аналитического ума неразумным глупым реактивным умом, является дианетическая терапия одитинг. Только одитинг способен полностью стереть содержание инграмм и, таким образом, ликвидировать возможность управления из этого "незаконного" командного пункта. С помощью одитора, обученного процедуре дианетического одитинга, который
просто выслушивает рассказ человека о том, что с ним произошло в тот или иной неприятный момент его жизни и просит повторить
это несколько раз, боль и бессознательность "рассасываются" навсегда, и преклир*5 становится здоровым физически и психически.
Функции организма подчиняются как аналитическому уму, так и реактивному. Когда реактивный ум в действии, он получает
возможность на раздражительно-ответной основе напрямую воздействовать на нейроны, мышцы и эндокринную систему*6 организма, и тогда становится возможным существование непонятных, безосновательных с позиции врача, болей и физических отклонений.
Это и есть психосоматическое заболевание, то есть физическая болезнь, вызванная разумом, а их более 80 %.
Р.Хаббардом был открыт совершенно новый процесс вспоминания, который всегда существовал, но не был замечен предшественниками. Существует врожденная способность механизма памяти, которая обозначается в дианетике термином "возвращение",
когда ум может "посылать" часть сознания в период прошлого, и человек может снова переживать инциденты, которые случились
тогда, с теми же ощущениями, которые он там имел. В гипнозе, под действием наркотиков, в "измененных состояниях сознания"
_________
*2 Бессознательности состояние (дианет.), большее или меньшее снижение осознания окружающего со стороны "Я", ослабление работы аналитического ума. Любой человек, который не осознает окружающее, в значительной степени находится в состоянии бессознательности.
*3 Инграмма (дианет.), умственный образ-картинка - запись момента боли и бессознательного состояния. Непременной частью И., по определению, является удар или травма. И. - это полные, до последней точной подробности, записи каждого ощущения, присутствовавшего в момент частичной или полной бессознательности.
*4 Аберрация (дианет.), отклонение от рационального мышления или поведения, заблуждение, совершение ошибки, навязчивые идеи, которые
не соответствуют истине. Противоположностью А. является психическое здоровье, здравомыслие.
*5 Преклир (дианет.), человек, получающий дианетическую терапию.
*6 Эндокринная система, взаимосвязь желез внутренней секреции, которые выделяют вещества различного действия непосредственно в кровь
для регуляции функций организма.
69
исследователи наблюдали это свойство. Состояние, когда человек оказывается в прошлом "полностью" и подает все признаки пребывания в том моменте, куда он был возвращен, названо "повторным переживанием". Считалось первоначально, что эти способности ума присущи исключительно состоянию загипнотизированного человека.
Психотерапевты, работающие в трансперсональных техниках, также столкнулись с этим феноменом. Напомню, что Р.Хаббард
работал в 30-40-е гг., и для того времени это было в самом деле нечто совершенно новое. Возвращение дает возможность просмотра
движущихся картинок, записанных в момент, когда происходили события и эти ощущения переживались впервые. Более привычные
виды памяти дают эффект возвращения одного или нескольких чувств (что мы наблюдали в процессах свободного дыхания у пациентов), но при дианетическом одитинге, когда одитор просит преклира вернуться в момент инцидента еще и еще раз, все больше
единиц внимания*7 оказывается в прошлом, а вместе с ними и все чувства оживают там. Преклир возвращается в инциденты своей
личной истории, проходит их по несколько раз и таким образом убирает из них заряд*8 болезненных эмоций, содержащуюся там
боль и бессознательность. По мере терапии одитор "стирает" у преклира все большее количество инграмм, накопившихся у него за
жизнь, инграммы родов и инграммы внутриутробного периода. А таких записей у каждого из нас огромное количество. Материал,
проработанный в терапии, возвращается очищенным от боли и болезненных эмоций в аналитическую часть ума и становится доступным для осознания.
В результате терапии наступает момент, когда весь инграммный банк опустошен, нет больше накопившейся в нем боли и бессознательности, нет слов, способных манипулировать человеком. Но вся информация сохранена на аналитическом сознательном
уровне. Теперь она доступна человеку как его жизненный опыт. Такое состояние называется клир*9. Это человек, освободившийся
от страхов, от неуверенности в себе, от всевозможных комплексов, у него нет и следа подобных расстройств. Он способен справляться с тем, что раньше считал безнадежным. Интеллектуальный уровень такого человека гораздо выше среднего, он достигает
максимальной эффективности при данном уровне образования. У клира возрастает скорость мыслительных процессов, он уже не
"думает", проговаривая про себя мысли, - решения приходят мгновенно. У него улучшается память, клир может вспомнить все, что с
ним происходило в жизни. Увеличивается скорость мышечных реакций, повышается сопротивляемость к инфекционным заболеваниям. Он не имеет активных или потенциальных психосоматических заболеваний и аберраций. Он живет с удовольствием, радостно
и энергично, он легко решает встающие на пути проблемы, он избавлен от множества ошибок, совершаемых обычными людьми.
В мире уже миллионы людей, добившихся состояния клир, подобный успех пришел и к некоторым нашим соотечественникам.
Таким образом, Р.Хаббард впервые выявил норму, критериев которой не было ни у медицины, ни у психологии, он открыл, каким
бывает человек в его оптимальном состоянии. Выявлено, что человек в своей основе хороший, что честность и доброта, как правило, врожденные качества человека.
_________
*7 Единицы внимания (дианет.), это количество осознанности, существующее в уме. Например, если человек уделяет много внимания какомуто случаю, происшедшему с ним, можно говорить о том, что данный случай связывает много единиц внимания. Рациональный или сравнительно
рациональный организм осознает факт, что он осознает.
*8 Заряд (дианет.), сохраняемая в реактивном уме вредная энергия или сила, происходящая от конфликтов и неприятностей, случившихся с человеком.
*9 Клир (англ. clear - ясный, чистый) (дианет.), человек без аберраций. Он рационален, поскольку приходит к наилучшим возможным решениям, основываясь на имеющихся данных и на собственной точке зрения. Клир не имеет инграмм, которые могли бы быть рестимулированы и
нарушили бы правильность его расчетов, внося в них скрытую и неверную информацию. Состояние клир является целью дианетической терапии.
70
71
Глава 13
ПРОЦЕССЫ ПРОХОЖДЕНИЯ ИНГРАММ ВНУТРИУТРОБНОГО ПЕРИОДА, ЗАЧАТИЯ
И ПЕРИОДА РАННЕГО ДЕТСТВА ПАЦИЕНТОВ
Техника терапии в дианетике, которая называется одитингом, очень проста. Она полностью описана в книге Л.Рона Хаббарда "Дианетика: Современная наука душевного здоровья". Схематично она выглядит так: Вы просите пациента закрыть глаза,
задаете ему вопрос, который он может понять, и получаете ответ. Одитор слушает, рассчитывает и дает команды. Целью одитора
является увеличение способностей преклира справляться самостоятельно со своими проблемами, поэтому он не должен сообщать
преклиру своих оценок, не должен корректировать данные, полученные от преклира.
Предлагаю Вашему вниманию тексты нескольких инграмм внутриутробного периода, раннего детства, процессов родов и
зачатия, которые были получены во время сессий дианетического одитинга моих пациентов. Технология предполагает запись сказанного во время сессии пациентом, чтобы отслеживать фразы, с которыми работаем. Все материалы, конечно, конфиденциальны,
печатаются с разрешения пациентов без указания их анкетных данных.
Преклир М.
Внутриутробный период, срок беременности два месяца. Встреча мамы с подругой Зиной. Мама устала, поднимаясь по
лестнице на высокий этаж, у нее живот разболелся, спину свело, голова заболела.
- Наконец-то поднялась, как высоко она живет.
- Ой, Валечка, здравствуй, я так давно тебя не видела, дай мне хоть посмотреть на тебя. Не ожидала тебя увидеть. Что мы с тобой стоим в дверях, заходи скорее, проходи в комнату, раздевайся.
- Помоги мне, пока к тебе дошла, ноги устали. Дай мне во что переодеться.
- Покрутись, я посмотрю на тебя со всех сторон. Ты прелесть, как всегда прекрасно выглядишь. Как я рада тебя видеть, дай я тебя обниму. Так и хочется тебя потискать. Какая молодец, что ты ко мне зашла. Я по тебе так соскучилась, ты так давно ко мне не
приходила. Проходи, садись. Как ты живешь, где столько времени пропадала?
- Ты на меня налетела, не даешь даже слова сказать. Я еле выскочила из дома, столько дел всегда. Домашние дела не переделать.
Сколько сейчас времени? Я к тебе ненадолго.
- Ну что у тебя нового, рассказывай.
- Я ушла оттуда, мне там не понравилось. Там мало платят, скучно и нечего делать. Перекладываешь бумажки с места на место,
от такой работы тоска берет.
...
- Нам еще о многом надо с тобой поговорить.
- Не криви, говори прямо, не скрывай.
...
- Не знаю, что и делать, к кому обратиться, не с кем посоветоваться. Настроение отвратительное, звонки надоели. Мне некому
пожаловаться, меня никто не понимает.
- Не знаю, что тебе и сказать, этого не может быть. Ничего умного не приходит в голову, не могу сразу сообразить. Я не знаю,
чем тебе помочь, что тебе посоветовать. Да забудь ты об этом.
- Я этого не выдержу, я этого не вынесу.
- Что ты все боишься, трусиха. Какая ты нерешительная, что ты все сомневаешься. Все будет нормально, все будет хорошо. Ты
забудешь все свои сомнения, все пройдет, и ничего не останется. Они не будут беспокоить. Все несчастья пройдут, все плохое забудешь.
- Только ты меня и понимаешь. С тобой можно поделиться. Мне очень важно твое отношение ко мне, мне так нужна эта дружба,
я так хочу быть похожей на тебя. Ты уверена в себе, а мне этого не хватает. Я такая нерешительная. Я всегда и во всем сомневаюсь.
Валя, тебе можно позавидовать, твоей уверенности, твоей легкости, умению общаться с людьми и находить с ними общий язык. Я
так не умею, у меня так не получается, мне не хватает твоей уверенности, твоей жизнерадостности, твоего умения общаться. Все-то
ты знаешь, все понимаешь.
- Эх, Зина, Зина, давно ли мы с тобой на танцы бегали, а сколько уже времени прошло. Теперь одни заботы остались.
- Даже не хочется вспоминать, не хочется думать об этом. Тридцать лет, у меня уже столько седых волос и ни одного здорового
зуба.
- Обзевалась, сегодня плохо ночью спала. Знобит, у меня живот разболелся, все внутри болит. Все, на сегодня хватит, пора домой собираться. Засиделись, размяться надо, аж спину свело, как мы с тобой долго сидим. На улице уже потемнело, надо скорей
домой идти. Голова разболелась. Ну мы сегодня с тобой и наговорились, аж горло болит. Ну давай прощаться.
- ...нет конца и края. Мы с тобой прощаемся, прощаемся, никак не можем проститься. Ладно, ну я побежала, до свидания.
- Валя, не забывай меня, заходи, я всегда тебя рада видеть.
Комментарии одитора:
После сессии мама рассказала, что у нее была подруга Зина, которая болела туберкулезом и скоро умерла. Мама была ее единственной подругой, очень ее жалела. Мама подтвердила, что эта встреча происходила именно так.
Комментарии преклира:
Мамина фраза: "Все пройдет, все забудется", - а у меня поэтому такая память хреновая. Фраза: "Я не знаю, как тебя отблагодарить", - а я этого делать не умею, меня всегда в такой тупик ставило, когда надо кого-то отблагодарить. При встрече подруга завидует маминой уверенности, умению общаться с людьми, говорит, что она так не умеет, что ей не хватает маминой жизнерадостности.
Она говорит моими словами - это то, чему я в людях завидовала, чего мне самой не хватало. Подруга мамина высказывается: "Мне
так нужна эта дружба. Я так хочу быть похожей на тебя", - а я-то удивлялась, почему все прощала одной из сотрудниц на работе,
такой уверенной в себе. Очень мучил этот вопрос, почему к ней особое отношение, почему ее выделяла из всех, откровенничала
72
именно с ней. При встрече подруга маму тормошит, тискает, вот она меня заодно с мамой и обняла. В процессе чувствовала, как
подруга маму трясет, а мне в это время плохо.
Преклир М.
Беременность мамы два месяца. К папе пришел отстающий курсант соученик Коля заниматься английским языком.
Мама кормит его, плохо себя чувствует. Все происходит в одной комнате.
Разговор мамы с папой:
- Ты сегодня будешь с кем-нибудь заниматься?
- Да, Коля хотел придти.
- Тогда давай скорее садиться за стол, ты даже не успеешь поесть. А вот и он, я же говорила, на удивление точно, прямо к ужину. Пойду открою. Я его встречу, ты сиди ешь пока.
- Николай, заходи, я рада тебя видеть. Ты что, заниматься пришел? Проходи в комнату, проходи, проходи, не задерживайся, не
стой в дверях. Ты у нас что-то давно не был, загулял что ли. Тебе все женщины покоя не дают, голову крутят, на занятия уже и времени не остается. Володя сейчас освободится. Ужинать будешь? Проходи, садись, все на столе стоит. Сейчас поедим, будете заниматься. На меня не обращай внимания, я себя сегодня не очень хорошо чувствую. Не смотри на меня, ешь, что хочешь. Бери все, что
на столе стоит, не стесняйся. Что у вас нового в академии? Что-то ребята давно не заходят.
- Я удивлен, у вас столько вкусного на столе, аж слюнки текут. Валюш, ты прекрасная хозяйка, ты так вкусно готовишь. Володь,
как тебе с женой повезло, мало что красавица, а еще и хозяйка прекрасная.
- Коля, ты льстец известный. Ты не представляешь, что мне стоит сейчас готовить. Я еле себя заставляю, стиснув зубы и зажав
нос, идешь на кухню. Ешь-ешь, не стесняйся, ешь все подряд, что видишь, то и ешь. Давайте ешьте быстрей и садитесь заниматься.
- Удивлен и поражен. Валюш, ты сильно изменилась, сама на себя не похожа. Я давно к вам не заходил. Что с тобой случилось, я
тебя не узнаю.
- Не удивляйся. Что ты хочешь от беременной женщины, я сейчас плохо выгляжу, неважно себя чувствую. Ты не привык меня
такой видеть. Ну я сейчас махнула на себя рукой, не до внешнего вида. Все время спать хочется, так бы и не вставала с кровати.
- Так вас можно поздравить?
- Рано поздравлять. При моем самочувствии надо еще доносить. Я ничего не планирую на будущее, до него еще надо дожить.
Даже на завтра ничего не могу планировать заранее, что будет, то и будет.
- Объяснять ничего не надо, все и так понятно. Дети просто так не даются. Это испытание для родителей, проверка их на прочность.
- У нас сегодня не так чисто, как обычно. Не было сил после работы убираться. Ты же знаешь мое болезненное отношение к чистоте. Да, беременность меня выбила из обычной колеи. Доедайте, а я буду убирать со стола. Освобожу вам стол для занятий.
- Валь, мы здесь надолго. Не мучайся, иди отдыхай, мы без тебя здесь разберемся. Ты бы прилегла, отдохнула, пока мы занимаемся, а мы постараемся говорить потише, чтобы тебе не мешать.
- Меня знобит, я прилягу. Вы занимайтесь, я пойду полежу. Даже не хочется мыть посуду после ужина, со мной такого раньше
не было. Ладно, я вам мешать не буду своими разговорами, не обращайте на меня внимания.
- Валя, полежи, я потом сам все сделаю. Ну что ж, давай начинать, не будем терять время. С чего начнем, чем бы ты хотел сегодня заниматься?
...
- Так не хочется заниматься, кто бы только знал.
- Мы только начали, а ты уже зеваешь. Просыпайся, не спи, как заниматься, так тебя в сон клонит. Ты что, пришел болтать или
заниматься, не тяни время, давай начнем. Что ты все отвлекаешься на разную ерунду, не можешь сосредоточиться никак. Читай.
- Я когда читаю сам, хуже понимаю. Я лучше понимаю, когда мне объясняют. Объясни мне, а прочитать я и сам дома могу.
- Что тебе не понятно? Ты что, совсем тупой, ничего не хочешь понимать?
- Володя, объясни человеку спокойно, не кричи, что ты кричишь? Когда на человека кричат, он тогда совсем ничего не понимает.
- Не мешай нам, не отвлекай.
- Ничего не соображаю, ничего не могу понять. Как же тяжело учиться. Не хочу учиться, у меня ничего не получается. Этот чертов английский, я его никогда не выучу. Разве можно его выучить, это невозможно, это выше моих сил. Володь, как ты в нем разбираешься? Не понимаю, зачем английский мне вообще нужен, зачем мы его учим. Он мне в жизни совсем не пригодится, в Англию я
не собираюсь, и знакомых англичан у меня нет.
- Ну ты и балабол, Коль, чего ты причитаешь, хочешь, чтобы тебя пожалели, жалеть некому, давай заниматься. Нечего терять
время. Не болтай, а занимайся лучше, читай.
- Сбился... Не могу сосредоточиться. Набор слов, не улавливаю смысла этого предложения.
- Что ты прыгаешь с одного места на другое, с этим предложением не разобрался, побежал дальше. Сначала надо одно закончить, потом дальше пойдем.
- Не могу понять, в чем дело, не нахожу подходящую фразу.
- Это не отсюда, не путай.
- Сил нет. Я не понимаю, что ты от меня хочешь. Так хочется все забросить.
- Я понимаю, что тебе это не интересно и не хочется заниматься, но за тебя ведь никто заниматься не будет.
- Я ничего не понимаю, не могу его запомнить, не могу зубрить, все вылетает из головы, не могу сосредоточиться. Для меня английский учить - это муки. Я его никогда не смогу выучить. Читаю, все слова знакомые, а как они переводятся, не помню. Не знаю я
этого слова.
- Не знаешь слова, смотри в словаре.
- Да что же это такое, не пойму. Все слова знаю, а фразу связать не могу. Как они чудно строят предложения, сколько слов, а половина не переводится. Для чего они нужны, не понятно. Когда мы уже закончим?
- Ты еще только начал, а у тебя уже терпения нет.
- Устал, разболелась голова. Мне кажется, что уже так много прошло времени, что мы так долго занимаемся. Скорее бы уж закончились эти занятия. Надоело сидеть, аж спина заболела.
- Переводи.
- Не могу, не получается. Разобраться не могу, что к чему.
- Следи за мной, не отвлекайся. Валюш, мы тебе не надоели со своей учебой?
- Сколько сейчас времени, вам еще долго заниматься? Как же вы завтра на занятия пойдете?
73
- У меня часов нет под руками, но, наверное, уже поздно. Спи, мы постараемся сидеть потише, чтобы тебе не мешать.
- Да у меня от ваших занятий голова болит.
- Валя, тебе опять плохо?
- Ничего, все обойдется, потерплю. Не обращайте внимания, занимайтесь, не первый раз.
- Читай вслух.
- У меня очень плохое произношение. Не могу прочитать по-английски, у меня не получается. Скорее бы закончить. Последняя
фраза самая трудная, никак не получается, никак не дает закончить текст. Аж голова от напряжения разболелась.
...
- Даже не верится, что это все, что такой текст огромный перевели. Мне бы его еще сдать.
- Ну что, еще будем сегодня чем-нибудь заниматься?
- Да мне одного английского на сегодня хватит. Хорошего понемногу. Я от одного английского устал. Уже поздно, да и вам отдыхать пора. Валентина мучается, мы ей не даем отдыхать.
- Хорошо, а завтра приходи, позанимаемся физикой. У тебя там по электричеству задолжность.
- От этой темы у меня начинает болеть голова. Она даже одним своим названием пугает меня. Я электричества не понимаю совсем. Да я до сих пор не могу понять, как там электроны бегают и ток течет, никак не соображу, в чем там дело. Очень сложный
материал, страшно за него даже браться, не хочется даже начинать. Не верю, что смогу выучить это за такой короткий срок. Мне
кажется, я его никогда не пойму, сомневаюсь, что я смогу во всем этом разобраться. В этом и более умные ничего не понимают. Это
не для средних умов.
- Чему ты так удивляешься, это же сегодняшний и завтрашний день науки.
...
- Все болит. Скорее бы умыться да лечь спать, и чтоб только никто не беспокоил. А как мне все-таки сейчас тяжело принимать
гостей. С трудом себя заставляю что-нибудь делать. Как же все сейчас утомительно. Надо идти ложиться спать, а то завтра вставать
рано, опять не поднимусь. Холодная вода, надо греть воду. Опять разговариваю сама с собой.
- Ребята, извините, я пошла спать, не буду вам мешать, спокойной ночи. Не смотрите на меня, я разденусь. Тяжело, когда все в
одной комнате. Но не приходится жаловаться, хорошо, что хоть крыша над головой есть.
- Боль уходит, может быть, засну.
...
- Может, на сегодня хватит, и я пойду домой. Пора уходить, поздно.
- Наговорился сегодня, не могу много говорить, горло першить начинает, поэтому преподавателем не смог работать. Что-то
опять нос заложило, я никак не могу привыкнуть к этому климату, я здесь так часто болею. От этой сырой погоды горло так постоянно и першит.
- Володь, проводи его, я уже подниматься не буду.
- Хорошо.
- Ну я пошел.
...
- Ну Коля, совсем его ничего не интересует, ему бы только гулять. В голове ветер. Ему бы на вечеринку сходить да потанцевать,
а больше ничего не надо, одни бабы в голове, ничего не хочет делать. Как он еще в академии учится, как его не выгнали.
- Удивляюсь твоему терпению, как ты можешь с этим дураком заниматься. Я бы не смогла. Давай ложиться спать, а то завтра
рано вставать. Чего-то сегодня день такой тяжелый, я так устала, еле хватило сил умыться. Выключай свет, а то я заснуть не могу.
Иди умывайся.
- Спокойной ночи.
Комментарии преклира:
"Скажу отцу, зачем дураков в гости приглашает. У меня отец самостоятельно за один год выучил английский, до сих пор помнит, а я шесть лет билась безрезультатно. Пригласил дружка! Если я после этих мук английский не выучу!
По прошествии нескольких дней после прохождения данного материала впервые занималась с дочерью математикой, физикой,
английским языком за седьмой класс. Раньше боялась вникать в школьный материал, думала, что ничего не пойму, а тут с радостью
обнаружила, что помню, понимаю, и все получилось. До часу ночи с удовольствием переводили английский текст.
Мама потчует гостя: "Доедайте, а я буду убирать со стола. Освобожу вам стол для занятий". А я могла делать уроки всю жизнь
только за обеденным столом на кухне. Мамина фраза "Скорее бы все это закончилось" и это "скорее" меня замучило с самого зачатия, руководит даже моими биологическими процессами. Когда мама говорит, что ничего не планирует на будущее, это и мой жизненный принцип, планировать не получается, все наперекосяк пойдет. А когда мама говорит, что мешать не будет своими разговорами, вот я все тридцать лет и не мешаю никому своими разговорами. Мамино "Давайте ешьте быстрей" - программа в действии, ем
очень быстро. С электричеством у меня тоже трудности были в школе, эту тему по физике не могла никогда понять.
Папа говорит, что не может привыкнуть к климату в Ленинграде, где они тогда жили, что он там часто болеет, и я сколько раз
ни была в этом городе, каждый раз серьезно заболевала.
Чего же бедные детишки не наслушаются в одной общей комнате в коммуналке. Хорошо, что раньше не было телевидения, радиоприемников и магнитофонов, телевизор бы точно доконал".
Комментарии одитора:
Мамины слова: "Я сейчас плохо выгляжу, неважно себя чувствую". М. - красивая, стройная, подтянутая женщина, хорошо одевается, но закомплексована по поводу своего вида и одежды. Она не любит маленькие помещения и чтобы все были в одной комнате.
Преклир М.
Внутриутробный период, срок беременности три месяца. Разговор на работе. Мама, работает фельдшером, плачет после
ссоры с главврачом:
- Анна Аркадьевна, можно к Вам?
- Проходи, Валюша. Что с тобой случилось, на тебе лица нет?
- Можно я у Вас посижу, успокоюсь?
- А что случилось?
- Да мы сейчас поцапались с главврачом.
74
- Это меня нисколько не удивляет. Она терпеть не может молодых симпатичных женщин, они ее раздражают. Она на них не может смотреть спокойно, она аж в лице меняется, когда их видит. Старая мымра, совсем из ума выжила, на людей кидается. В чем
причина, почему она на тебя наорала?
- Даже вспоминать об этом не хочется, из-за какой-то ерунды поднять такой скандал! Да это выеденного яйца не стоит. Я не могу понять человеческую подлость, что я ей плохого сделала. Хочется реветь от напрасной обиды. Если бы только видела этот перекошенный от злобы рот. Она была невменяемой, она наговорила мне столько гадостей. На нее невозможно было смотреть, я думала,
она лопнет от злости. Я даже представить себе не могла, что она меня так ненавидит. Это так мучительно вспоминать, как она на
меня орала. До чего же больно было от ее слов. А я молчала, я даже не знала, что ответить ей на это. Она даже не понимала, что
говорила. Я в таком состоянии видела ее в первый раз: она аж захлебнулась от злости. Я не знаю, как оценить ее поступок, я не понимаю ее поведения, я не понимаю, чего она от меня хотела, чего добивается, где я ей перешла дорогу.
- Валя, успокойся, что ты так расстраиваешься, что ты так убиваешься. Злых, завистливых баб на свете всегда хватало. Просто от
них надо держаться подальше и не связываться. Я таких людей обхожу стороной, себе дороже обойдется. Ты всегда эффектно выглядишь, это ее раздражает. Твой вид как красная тряпка для нее, а ты успокойся и не обращай на нее внимания. Она прооралась, ей
стало легче, а ты столько времени успокоиться не можешь.
- Это невыносимо. Я ее видеть не могу. От одного ее присутствия меня трясет. Я как подумаю о ней, мне сразу плохо делается.
Какой мерзкий человек, злобный, завистливый.
- Да ладно тебе, забудь и не думай о ней больше. Она того не стоит, чтобы из-за нее так переживать. Ну ладно, перестань всхлипывать, все прошло, не начинай все сначала, забудь. Иди умойся и приведи себя в порядок, сразу станет легче. Уже все закончилось,
все позади, а ты никак не можешь успокоиться. На, выпей водички, станет легче.
- Я так нанервничалась, испереживалась, что все аж разболелось. В животе все опустилось, болит, не дотронуться. Чувствую себя такой разбитой. На весь день настроение испортила. Сейчас у меня голова от боли разорвется. Я не хочу больше думать об этом.
Я из-за нее не хочу сюда ходить. Это невыносимая женщина. От одного взгляда на нее в дрожь бросает, а она сидит себе нога на
ногу, и ничего ее не беспокоит. И вообще будет ли всему этому конец, сколько можно терпеть ее выходки?
- Валя, ну что ты никак не успокоишься, ну что ты себя заводишь. Тебе дать валерьянки?
- Нет, не хочу, не буду. Сейчас все пройдет. Я посижу здесь немного, отдохну, приду в себя. Идите, не ждите меня, я сейчас
приду. Не знаю, что дальше делать. Неужели это конец, неужели из-за этой гадины я не смогу здесь работать. Она, наверное, не
успокоится, пока я не уйду. Ну что за человек, чего ей не хватает. Как мы дальше с ней будем общаться, как дальше будем разговаривать?
- Может быть, тебе сходить к начальству повыше?
- А что это даст, лишь склока, лишняя ругань, ничего не изменится. Ее из-за меня не выгонят, а мне придется уйти.
- Валя, ты меня удивляешь. Ты совсем чокнутая, из-за одной шальной бабы все бросать. Где ты такую работу еще найдешь?
Лучше ее потерпеть, чем уходить с работы.
- Я как вспомню, мне так и кажется, что это не со мной. До сих пор не могу придти в себя, аж озноб пробивает.
- Да забудь ты о ней, даже имя ее не вспоминай. Сейчас же успокойся. Побудь здесь немного, пока не успокоишься, не придешь
в себя, пока глаза красные и опухшие.
- Я уйду, я все брошу и уйду, терпеть невмоготу. Свое здоровье дороже, чтобы так нервы трепали и унижали.
Комментарии преклира:
Разговора на пятнадцать минут, а я четыре часа не могу из него вылезти.
Комментарии одитора:
В это время, когда маме так плохо, когда она до живота не может дотронуться, он спазмирован, каково, Вы думаете, находиться
внутри ребенку? А это медицинское учреждение и отношения между людьми "самой гуманной профессии".
Приведу еще один случай, чтобы коллеги представляли, каково ребенку внутри мамы при медицинском обследовании.
Преклир М.
Мама на приеме у врача, срок беременности 4,5 месяца.
- Такой неприятный кабинет, не хочется и заходить, как я его не люблю. С ним связаны такие неприятные воспоминания, что и
думать не хочется. Не хочу заходить, но придется, никуда не денешься. Не хочется ругаться с ними. Сидят, треплются столько времени, а ты сиди и жди под дверями, когда они наговорятся. Никакого уважения к людям. Как я не люблю ждать под дверями. Когда
ждешь, время еле тянется. Столько времени прошло, а они все сидят. Я нервничать начинаю, мне уже домой надо, а она как назло
так долго не выходит. Когда торопишься, когда надо быстрее, всегда так получается. Я так надеялась придти домой пораньше, теперь ничего не получится. Устала сидеть, спина болит от сидения. Стулья неудобные, не знаешь, как сесть, аж ноги затекли, и спина
ноет. Когда же это кончится, когда она, наконец, выйдет оттуда. У людей совсем совести нет.
- Следующий, заходите, пожалуйста. Садитесь. Как Ваша фамилия?
- С...
- Где Ваша карточка? Вы у нас давно не были.
- Да, последний раз перед отпуском.
- А сейчас уже конец сентября. Раздевайтесь, ложитесь на кушетку, мы Вас сейчас осмотрим, мне надо измерить Ваш живот. Как
у Вас дела, как Вы сейчас себя чувствуете, что-нибудь изменилось?
- Да, значительно лучше, перестало тошнить.
- А у Вас и живота почти не видно, совсем не заметен. Шевеление плода замечали?
- Да.
- Это хорошо.
- Что Вы так сопротивляетесь, Вас ничего не беспокоит?
- Ой, больно, у Вас холодные руки, неприятно.
- Давайте теперь взвесимся. Вставайте на весы. Вы очень сильно поправились, это очень плохо. Постарайтесь контролировать
себя, так нельзя распускаться. Контроль, строгий самоконтроль, строгое ограничение в еде, смотрите, что Вы едите. Следите за
собой, следите за своим самочувствием. Ваше самочувствие отражается на здоровье вашего ребенка. Не переедайте. Постарайтесь
есть поменьше хлеба. Побольше фруктов и овощей, молочных продуктов, не увлекайтесь мясом. Лучше вареное и тушеное, жареное
старайтесь не есть совсем. Лучше сделайте себе котлеты, если очень захочется, они помягче.
...
- Вы меня совсем запутали со сроками. Сколько же у Вас месяцев беременности?
75
- Я и сама сбилась со счета, трудно вспомнить, с конца мая, наверное.
- До свидания, приходите еще, не забывайте. Будете выходить, позовите следующего, пусть заходит.
- Хорошо, до свидания.
- Всего доброго.
- Кто там следующий, заходите.
Заметки одитора:
В этом случае и врач внимательный, и разговор спокойный, а запись-то идет, ведь сам осмотр у врача - угроза для жизни ребенка, да и от холодных рук, видимо, спазмировалась беременная матка.
О бережном отношении к беременной женщине в настоящее время как будто уже всем известно. Если общество еще не готово
оградить ее от неприятностей на работе, в транспорте, в быту, то в некоторых семьях уже пытаются это сделать. Известно, как бережно относились к жене китайского императора, которая находилась с мужем лишь до того момента, когда становилось известно,
что она забеременела. После этого для нее создавали все условия, чтобы будущая мать выносила здорового ребенка. С папой в этот
период близких отношений не было.
Если человек знает причину какого-либо негативного явления, он может предотвратить его последствия. Врачи и люди, окружающие беременную женщину, должны осознавать, что, оказывая воздействие на нее, проявляя эмоции, они оказывают воздействие
и на ее ребенка, в это время может происходить запись в его инграммный банк. Необходимо предотвращать неблагоприятные состояния беременной женщины и помнить, что любые высказывания при ней во время любой травмы, медицинского обследования, во
время родов являются аберрирующими. Этими вопросами занимается профилактическая дианетика (154).
В любом материале, с которым мы работаем, существует основной фактор - это слово, вполне конкретное слово, которое где-то
когда-то было произнесено в моменты частичного или полного отключения сознания. И пока мы не уберем аберрирующую силу
этих слов, что умеет делать только дианетика, работающая со словом, мы не сможем добиться окончательного и надежного результата.
Любимые мной в прошлом техники свободного дыхания, телесно-ориентированной терапии, реинкарнационная терапия и др.
имеют этот недостаток: в них нет четко организованной работы со словом. В них нет четко организованной работы во внутреннем
пространстве человека. Успеха можно добиться только в индивидуальной работе с конкретными проблемами конкретного человека.
Моя первая пациентка, которую мы назвали М., с которой я стала работать методом дианетического одитинга, пришла с жалобами на плохую память: не могла вспомнить, что происходило вчера, при чтении не понимала смысла прочитанного, ей было трудно
словами передавать свои мысли, не умела письменно выразить себя. Жаловалась на пониженную работоспособность, вялость, сонливость, апатию; к тому моменту не работала. Испытывала страх темноты, неуверенность в себе, нерешительность, считала себя трусихой. У нее было огромное количество проблем в жизни почти по всем направлениям. Было много проблем со здоровьем, принимала
эндокринные препараты.
И видели бы Вы, как она менялась по мере продвижения терапии, на глазах у всех она расцветала и становилась красивейшей,
обаятельной женщиной, умницей. Препараты все сняли в самом скором времени от начала терапии. Изо дня в день мы убирали из
случаев ее болезней и травм фразы, перекрывающие ее способности, возможности. Это фразы: "Воображение плохо развито. Воображение отсутствует. Я не могу себе представить. Я ничего не вижу, ничего не слышу". В первой сессии не могла видеть изображения, постепенно изображение появилось, сначала смутное и без цвета, цвет стал появляться позже. На третьей сессии, будучи в месячном возрасте, увидела кабинет врача, пишущую за столом женщину-врача. Фразы: "Я не слышу, что ты мне говоришь. Я не поняла, о чем ты меня спрашиваешь. У тебя нет ни слуха, ни голоса" - перекрывали эти возможности. Мама и окружающие часто обижались на М., что она не слышит, что ей говорят. А она замечает: "У меня действительно ни слуха, ни голоса, но огромное желание
петь".
Фразы, которые перекрывали речевые функции, вызывали трудности выразить себя в речи, создавали большие проблемы в школе: "У меня нет слов, я не могу выразить словами. Я ничего не могу сказать, объяснить, меня не поймут. Я не верю, что меня понимают, мне проще молчать. Я даже сказать ничего не могу, язык не ворочается" и так далее.
Плохая память, низкая работоспособность, неудовлетворенность собой были связаны с высказываниями: "Я не хочу об этом даже думать. Мне так тяжело все это осознавать. Провалы в голове, провалы в памяти. Абсолютно пустая голова. Я ничего не понимаю. У меня ничего не получается. Я ничего не могу. Я ничего не умею. Я ничего не пойму. Я не уверена в себе. Я ни на что не способна. Все валится из рук. Со мной не интересно. Я ничего не хочу знать. Меня ничего не интересует". Было перекрытие других
способностей, ощущений и эмоций: "Я ничего не ощущаю. Я ничего не чувствую. У меня заблокирован язык. Я холодная, как рыба.
Я стесняюсь, мне неудобно".
"Ну что ты делаешь такую кислую физиономию", - после операции аденэктомии говорит мама. И вдруг М. осознает, что всю
жизнь не могла улыбаться, чувствовала, как улыбка получается кривой: "То-то я думаю, почему я не могла никогда смеяться, сковывало лицо". После этого радостно: "Вот теперь будем смеяться!"
"Я хочу спать" - постоянная фраза в инграммах раннего периода беременности. "Такая усталость. Во всем теле слабость. У меня
нет сил подниматься на работу. Я бы спала и спала. Мне так не хочется вставать. Такая лень. Я вся разбитая". На что М.: "И всякое
утро так было тяжело вставать. Как же себя всегда пересиливала. Прямо-таки зомби!" "Постоянно сонное состояние. Я засыпаю за
книгой", - говорит мама на втором месяце беременности. И моя пациентка при серьезном чтении всегда засыпает над книгой. "Я себя
терпеть не могу", - мама относительно своей беременности, на что М.: "И я всю свою жизнь себя терпеть не могу".
Множество подобных фраз делали человека совершенно больным, неспособным, несчастным, диктовали чувство одиночества,
собственной никчемности. Частые болезни были связаны с высказываниями о плохом здоровье. Фраза в одной из ранних инграмм:
"Нос и уши заложило". М. смеется, что так всю жизнь и болели сначала нос, а потом уши. В восьмом классе оглохла на одно ухо.
Фраза "Все болит" сопровождает весь период маминой беременности, встречается множество раз. Весь внутриутробный период
постоянные жалобы мамы на здоровье и в диалогах, и в разговорах с самой собой. "Постоянно болит желудок", - и у девочки потом
постоянно болит желудок. Мама: "Меня качает, как на корабле", - и девочку всегда укачивало в транспорте. "Чтобы руки и ноги от
танцев скрутило", - бросает соседка беременной маме. У пациентки болят ноги, их крутит. После сессии, в которой сняли заряд с
этих фраз, довольно смеется, что как легко стало ходить, ноги как будто сами взлетают.
"Эти запахи... Я не могу переносить эти запахи столовой". И М. до сих пор не может переносить эти запахи. "Не могла бы ни за
что работать в столовой. В детстве очень активно на них реагировала, как только заходили в столовую, так тут же была реакция".
Страхи, нерешительность, неуверенность с детства были связаны с фразами: "Постоянно всего боишься. От страха все сжалось.
Все меня пугает. Господи, как это страшно. Почему я так всего боюсь".
76
При работе приходится сталкиваться с примерами страдания пациентов от рук и несдержанности в высказываниях моих коллегврачей. Именно их внимание хочется обратить на то, сколь опасны все наши высказывания при пациенте и в тот момент, когда он
якобы в сознании, и тогда, когда он в бессознательном состоянии во время операции.
Случай из материала одитинга М.
Четырехлетним ребенком она находится в кабинете врача на операции удаления миндалин. И идет текст: "Ну почему мне все так
трудно дается? Ой, как у меня сегодня болит голова. Это, наверное, из-за погоды, она на меня всегда так плохо действует. Не хочется ничего делать, когда на улице так сыро. И вообще все валится из рук, а приходится идти на работу. О, как же я устала! Как мне
надоело одно и то же каждый день, как меня это угнетает! До чего же не интересная жизнь..." Это слова врача. Эти слова сопровождают М. всю ее жизнь. И ей все так трудно в жизни дается, и часто болит голова, и чаще всего именно из-за погоды. Тяжело воспринимаются именно такие серые осенние дни, в которые не хочется ничего делать, и вообще все валится из рук, а приходится идти на
работу. И в один из осенних серых дней человек просто не смог больше вообще ходить на работу.
И сколько сложностей потом возникает в жизни пациента из-за того, что у тебя как врача было плохое настроение, ты не сдерживал свое раздражение и выливал накопившиеся отрицательные эмоции на голову беззащитного больного, сидящего перед тобой в
медицинском кресле. А сколько страдания во время родов, какой внутренний мощный протест разворачивается в этом маленьком
тельце против манипулирования им как неодушевленным предметом. Хватают, отрывают от единственной защиты, обливают холодной водой, куда-то тащат...
Рождение преклира И.
Понимает, что совсем тесно здесь, что уже надо дальше двигаться, что надо рождаться.
- Сейчас придется снова собираться, напрягаться, но так не хочется. Здесь так хорошо, так спокойно. Когда была туманом,
можно было быть чем угодно, а сейчас родишься уже тем, что есть. Там, наверху, хотят, чтобы я родилась.
Головой упирается, выемка под головой. Осознает, что надо туда проходить, но там узко, там будет еще теснее. Не очень хочется прикладывать большие усилия. Пробует упереться ногами, голова продвигается. Голову начинает сдавливать, стягивает макушку.
Не хочет идти дальше, не хочет напрягаться. Сильно сдавливает, боль, ощущение как от тесной шапки. Все время чувствует седьмой
позвонок, голова в неудобном положении, и поэтому все время чувствуется это место. Уши сдавливает. Неприятное это состояние,
хочется назад. Начинает сомневаться, а есть ли там выход, а надо ли это вообще, может быть, это будет очень долго, неприятно.
Начинает обнимать плечи помимо ее воли. Ее туда медленно тащит. Напряжение во всем теле, неудобно там, похоже на то состояние, когда скрутили и тащили в склеп (одна из прошлых жизней). Хочет справиться, но уже не от нее зависит. Чувствует, что надо
что-то делать, чтобы быстрее закончить. Очень плотно запелената, как в рулон. Сдавливает грудную клетку, руки туго-туго связаны.
Самопроизвольно затягивает, самой не хочется шевелиться. Дышать не мешает. Пытается ногами дрыгать, но совсем места не осталось там сзади, в животе.
Мама, видимо, давно старается. Врачи говорят: "Ну давай, давай еще".
Сама думает: "Ну чего, давай-давай. Какие-то чужие люди. Я понимаю как сознательное нечто, что родиться мне надо, но я
очень ленивая. Толкают, толкают. Нет, совсем не хочется рождаться, когда была туманом, было лучше. Вообще-то это тоже приключение".
- Ну давайте, мамочка, еще разок, тужьтесь сильнее, тужьтесь.
- Мамочка тужится, меня совсем стянуло. Хочется и помочь, но двигаться неможется, как забинтовало будто. Приходится ждать,
когда они меня вытащат. Они почему-то не волнуются, что я задохнусь или еще что-нибудь случится, и я почему-то не волнуюсь.
Они мои ноги вытаскивают. Этот туннель был во весь мой рост. Состояние не облегчения, а тяжести. Тело тяжелое такое.
- Ой, я в скафандре, внутри оболочки, в пузыре, поэтому мне первый вздох делать не хочется, не хочется открывать глаза, как
целлофаном облепилась.
- Смотри, пузырь не лопнул, значит, в рубашке. Снимать будем?
Не хочется, чтобы это делали, ведь это своя рубашка.
Видит, что за ноги какой-то дяденька держит, крепко держит, пальцы не грубые. Сейчас первый вздох. По попе хлопают, вверх
ногами держат, а я возмущаюсь: просто безобразие, тело маленькое, с тобой делают, что хотят, а ты не можешь сопротивляться.
Очень смешно быть одновременно и ребенком. Ребенок как будто не соображает. Тело выделывает черт те что. Цвет какой-то и
розовый, и сиреневый, и вообще смешной.
- Я ее не вижу.
- Ну вот, смотри.
Они меня показывают.
- Мамочка, девочка у тебя родилась.
Я такая страшненькая, противненькая, жуть, похожа на лягушонка, лицо, голова облеплены мокрыми волосами, руки испачканы
кровью.
У мамы очень усталое лицо, измученная. Глаза красные.
В родильном зале еще трое женщин. Стеклянными окошками сделана стена, деревянный низ. Два больших окна, дверь. Сзади
какое-то помещение.
Несут в другую комнату, поливают из кувшина. Одна большая рука держит под мышками, другая голову обмывает. Очень болит
загривок. Заворачивают. Вытягивают руки и ноги, а мне хочется согнуть их. Состояние стянутости связано с напряжением, которое
было в родах. И сейчас неприятно, начинаю протестовать, возмущаться и громко кричать, что они такие большие и делают со мной
что хотят. На тесемочке привязали клееночку к руке. Трогают темя. Ощущение пальца на темечке размером с кулак. Опасается, не
нажали бы сильно, не продавили бы.
- Родничок великоват.
- А ничего страшного, может быстро зарасти.
Женщина берет запеленатую на руки. У нее грудь большая, и мне приятно. Она держит меня в руках, несет мимо мамы. Хочется
остаться с мамой, но я тоже так устала, хочу спать.
Две женщины что-то делают рядом с мамой.
- Ну еще немного осталось. Детское место выйдет - и все. Потужься еще разочек.
- Я больше не могу, у меня сил нет.
- Ну давай еще немножко, надо.
- Господи, когда же это кончится?
Несут по коридору вправо от дверей. В конце стеклянная дверь. Открывает дверь на себя. Белая ручка. Несет в конец комнаты,
кладет в кровать. Там другая женщина:
77
- Кровь не забудь у нее взять.
Хочется, чтобы оставили в покое, хочется спать.
- У матери-то все в порядке?
- Да, положительно.
- Ну и слава Богу.
Первая женщина уходит.
Почему я потом все это забываю, в этот момент я еще помню.
- Ты начинаешь все сначала, ты пойдешь сама. Все забудь.
Рождение преклира М.
Мамино возмущение по поводу прихода студентов в родильный зал:
- Не пускайте их ко мне, это не музей. Их так много, не нужны они мне. Что они здесь делают, что им здесь надо? Уберите их
отсюда, я не хочу, чтобы они на меня смотрели, я не подопытная. Уйдите отсюда. Вы что надо мной издеваетесь, вы что не видите,
что человеку плохо?
- Вы можете сдерживать свои эмоции? Как Вам не надоело ругаться, они Вам ничего не сделали, тут нет ничего стыдного.
Голос мужской или просто низкий. Я еще внутри. Напряжение.
- Отойдите от меня, Вы мне мешаете, я из-за Вас не могу родить. Вы очень злая, вы мне не помогаете, а делаете еще хуже, только мешаете. Как же это все долго, у меня уже нет сил. Это невыносимо, я так устала. я хочу спать, я хочу есть. Не могу представить,
поверить, что это когда-нибудь закончится, мне кажется, что этому нет конца.
- Мне больно, нет слов, как мне больно.
- Господи, когда же кончится. Ничего не могу понять, почему я так мучаюсь, у меня ничего не получается. Мне кажется, что это
вечная пытка, что этой муке нет конца. У меня все там лопнет. Господи, помоги мне. Это невыносимо, я не выдержу, это выше моих
сил. Ой, как тошно, боль не утихает. Как мне тяжко, хоть бы кто-нибудь подошел, мне кажется, я не выдержу этого. Когда же все это
закончится?
- Воды уже отошли. Сосредоточьтесь, Вы очень рассеянны.
- Ей будет очень трудно родить. Это трудные роды.
- Поднатужься, поднапрягись, не расслабляйся, работай.
- Ничего нет пока. Все еще впереди. Не спите, работайте, Вам нельзя расслабляться, работайте. У Вас упрямый ребенок, никак
не хочет вылезать.
А я вся согнутая и еще внутри (в сессии сидит согнувшись).
Мысли ребенка:
- Я не хочу отсюда выходить, я хочу спать, мне еще рано, я не готова (а роды преждевременные). Мне трудно вылезти. Они меня
не любят, они меня не хотят, я не хочу к ним. Они меня не ждут, я им буду только мешать. Я не хочу выходить, мне и здесь хорошо.
От меня только одни неприятности... Надо выходить, они все равно от меня не отвяжутся. Как же трудно выходить, как трудно пролазить, как узко (голова сжимается, потом чуть ниже).
- Она никак не хочет выходить. Ей там, наверное, нравится сидеть.
Пытаюсь головой пробить что-то (чувство сдавления головы в области ушей). Я чуть продвинулась.
- Ну же, выходи.
Голова застряла. Господи, хоть бы скорее вылезти. Сил уже не хватает, хоть бы кто-нибудь помог (голова сдавлена, уши заложены). Неужели я могу думать. Господи, я когда-нибудь вылезу отсюда? Я не верю, что это когда-нибудь закончится. Эти муки никогда
не кончатся, им нет конца, это невыносимо.
- Потерпите чуть-чуть, сейчас Вам будет легче. Ну, последнее усилие, ну, еще чуть-чуть, ну же.
Усиление напряжения, меня всю скручивает.
- Не расслабляйтесь. Ну что она у Вас там застряла.
В это время ощущение, что совсем скрутило и совсем сломает.
- Никак не может сдвинуться с места, ни туда ни сюда, ну никак не вылезет. Ну и упрямая, с детства с характером, ну никак не
хочет слушаться.
Голова дергается во все стороны. За голову дергают.
- Сейчас я Вам попробую помочь. Что-то еще держит.
- Как мне тошно, как мне плохо, я так устала от этого, я так хочу спать, у меня уже нет сил. Господи, ну кто-нибудь, помогите!
- Ну потерпи минуточку, сейчас помогу. Никак не могу ее вытащить. Такая маленькая, а так сопротивляется. Ничего не могу понять, что ее держит, почему так туго идет.
Шею скрутило.
- Ну она никак не вылезет.
- У меня болит горло, мне трудно глотать. Она мне надоела, как же трудно идет. Я не знаю, ничего не знаю. Ты себе не можешь
представить, - говорит акушерка,- ей надо помогать, а я не знаю как, я в растерянности. Я не знаю, как ей помочь. А вообще мне все
надоело, хоть бы она скорее родила. Скорее бы. Все люди спят, а я с ней мучаюсь. Подожди минуточку, я сейчас приду.
Подошла другая, с другим настроением.
- Я около Вас посижу, я Вам помогу. Ну что он такой упрямый, никак не хочет вылезти.
Чуть-чуть свободнее стало.
- Господи, как все надоело, скорее бы отмучиться, скорее бы уж все это кончилось, у меня сил нет. Ой как больно.
Усиление сдавления.
- Мне кажется, что у меня уже скоро горб вырастет. Отпустите меня, не держите.
- Ну вот и все, вот Вы и отмучились. Какая она у Вас маленькая, а уже лохматая.
Видит, что светло.
- Она слабо дышит, не открывает глазки.
Чувство скованности и повернутости головы.
- Я не могу понять, что с ней.
Голова болтается.
- Очень слабенький ребенок, вся инфекция приставать будет. Ей надо прочистить уши. Какой у нее слабый голосок, чуть пищит,
еле слышно.
- А сейчас помоем и спать.
78
- Промойте ей глаза.
Нарастает напряжение в глазах.
- Кричит.
- Ничего страшного, пусть кричит.
- Может быть, альбуцид в глаза закапать или промыть борной кислотой, а то на глазах пленка гнойная, не может открыть глаза.
Морщится-то как, все личико сжалось.
В это время глаза очень чешутся, дотронуться невозможно. Моют, пеленают.
- Как мне все надоело, этот детский крик.
- Красавица из нее не получится.
- Она маленькая и еще не видит (фраза перекрыла видео-рикол*1).
- У меня сегодня так болит голова, - говорит одна из медсестер, - а сегодня как назло такое тяжелое дежурство.
- Мне хочется есть, я так проголодалась.
- Надо отнести ее спать в инкубатор.
Голова болтается, чувствую, что несут, взяв неудобно.
Заметки одитора:
Окружающими программируется заранее, что эти роды, в которых преклира рожает мать, будут трудными, как и будущие роды,
в которых преклир, уже будучи беременной женщиной, будет рожать своего ребенка.
После слов акушерки "Ну что она у Вас там застряла" преклир никак не может сдвинуться с места, роды длительные. "Мне кажется, что это вечная пытка, что этой муке нет конца", - слова мамы, рестимулировавшие*2 инграмму прошлой жизни, мук и пыток в
Тауэре у самой пациентки (про Тауэр прочтете ниже). "Морщится-то как, все личико сжалось" - в это время у преклира соматика*3,
глаза очень чешутся, дотронуться невозможно - также из инграммы, где ее ведут на казнь, а солнце слепит, и глаза больные чешутся.
Рестимулировали эту инграмму слова акушерки, что "не идет и еле идет", и мамины, что у нее "больше нет сил", а это прямые слова
из инграммы прошлого, где ее солдаты понукают, что та медленно идет разбитыми при пытках ногами.
Много раз повторяется фраза "У меня уже нет сил", которая вложила свою лепту в то, что у преклира совсем сил жить не осталось. "Красавица из нее не получится" - и преклир, будучи прелестной женщиной, всю жизнь уверена в обратном. "Очень слабенький
ребенок, вся инфекция приставать будет" - программа так прямо на всю оставшуюся жизнь и дана, попробуй после этого быть здоровой.
Преклир В.
Ощущения младенца в возрасте двух месяцев.
Солнышко. Есть хочу, ору.
- Мамочка, дай титечку, есть хочу! А... а... (орет).
Запеленали, ни руками, ни ногами не болтать. Крик и плач - разные вещи. Ору, чтобы привлечь внимание, а потом плачу от обиды, что не подошли. Обидели, есть не дают.
- Титьку дайте, дайте есть, есть хочу!
Бросили здесь без присмотра.
- А... а...
Даже орать надоело. Чего орать, бесполезно, я еще потерпеть могу. На руки бы взяли, покачали бы. Чепчик мешает, когда поворачиваю голову. Ой, жизнь, только и можешь, что башкой вертеть. Я устала, мамочки нету. Есть хочу. В желудке пусто, разлитого
чувства сытости и тепла нет.
- Есть хочу, мамочка (вертит головой).
Вокруг себя ищу, губы сами вытягиваются.
Укусить. Кусаться, теребить сосок - очень приятное ощущение. Ты ничего не можешь делать, а можешь только орать, головой
вертеть, ртом хватать. Когда нажимаешь на сосок, из него текут упругие струйки, они щекочут во рту. Тогда становится вкусно,
тепло, можно спать. Возникает чувство защищенности (мурлычет).
Мне бы еще перевернуться на животик, да руки спеленаты. А плечики устали. Остается только шевелиться, кушать и спать. И с
пеленкой я не могу справиться, туго запеленали, давит на плечи и шею (морщится, дергается). Поднять хочется плечики, а не могу,
неудобно, скрутили.
Преклир С.
Ощущения младенца в четырехмесячном возрасте.
Лежит в большой комнате на столе, видит шов и трещины на потолке и шелушинки старой побелки (всегда любил смотреть на
это место), думает, что будет, если отшелушившаяся побелка на него свалится. Вдруг мама плюхает на что-то жесткое, поддает под
одно ребро, потом под другое (пеленает). Холодно стало, когда раскрыли. Болит спина в том месте, где была складка на пеленке.
- Еще и шею скрутили!
Вдруг потолок поехал, когда мама берет на руки. Обида, что хлопнули, не посмотрев, куда кладут, и лишили такого интересного
объекта наблюдения. Пеленки неприятно стягивают тело, тело затекает.
Преклир И.
Диспепсия в шестимесячном возрасте.
Меня кормят в кровати из бежевой бутылочки смесью. Запахи не чувствую, а вкус чувствую, молочный, сладковатый. Это не
кефир, кислоты нет. В какой-то момент резкая боль в животе. Выталкиваю бутылочку (поджимает ноги, хочется сложиться в кучку).
- Что с тобой, моя лапочка, у тебя животик болит? Наверное, что-то в смеси, несвежее на кухне взяли. Давай я тебе сейчас поглажу животик - и все пройдет.
Болит живот, плачу.
- Мама, принеси пеленку байковую, положим на животик, может быть, пройдет. Сейчас животик согреется - и все пройдет. Она
заснула, давай ее положим.
Заснула. Ночью просыпаюсь от резкой боли в животе, очень жарко, начинает тошнить, рвота, прослабило, заплакала. Мама
встает, подходит.
_________
Рикол (англ. recall - вызвать из прошлого) (дианет.), воскрешение в памяти различных видов ощущений из прошлого.
Рестимуляция (дианет.), реактивизация памяти прошлого из-за условий и обстановки в настоящем времени, в большой степени похожих на
обстоятельства прошлого и напоминающих их.
*3 Соматика (греч. soma - тело) (дианет.), любого рода физическая боль, приятные и неприятные ощущения в теле.
*1
*2
79
- Что с тобой, мой маленький, наверное, опять живот болит.
Пытается дать попить, выталкиваю. Мама укачивает и согревает.
- Гена, вставай, надо ее подмыть.
Вдвоем подмывают.
- Да она горячая совсем, тяжело дышит. Надо, наверное, "Скорую" вызывать. Иди скажи, что стул жидкий, температура и живот
болит с вечера.
Папа уходит, мама животик гладит. Снова прослабило.
- Господи, ну что же это такое. Пойдем, я тебя подмою.
...
- Сказали, что сейчас приедут. Велели, что если еще раз покакает, оставить.
Приезжают врачи.
- Ну что у вас тут случилось?
- Смотрите, температура высокая, животик болит, рвало несколько раз.
- Одевайте ребенка, мамаша. В больницу надо ехать, похоже на дизентерию.
Мама одевает в светлые ползунки, байковую распашонку, вязаную кофточку, пинетки на ноги, на голову чепчик и шапочку. Заворачивает в одеяло, берет на руки.
- А мне тоже можно?
- Да, конечно, и Вы тоже поедете.
Мама бледная, встревоженная, круги под глазами, у нее пучок сзади, гладко зачесанные назад волосы, на ней длинный серый
плащ. Папа в тренировочном костюме, сверху плащ темный, надел, когда выходил звонить в "Скорую". У него серьезное лицо. Пытается обнять нас с мамой. Мама со мной садится в машину.
- Не волнуйся, там скажут, что надо сделать. Ты, главное, не волнуйся.
Разворачивают, раздевают на белом жестком столе. Немного холодно. Сестра лет 45, немного растрепанная, в косынке, завязанной назад, в помятом халате, заворачивает в простынку и относит в бокс. Она не страшная, но безразличная. Не враг, но и не друг,
ощущается как просто посторонний человек. Больница обшарпанная, потолки с потресканной краской. Бокс мой самый первый от
комнаты врачей. Кроватка высокая, железная. Все там неуютное, противное. Мама за стеклом разговаривает с двумя медсестрами.
- Мы ее до утра здесь оставим, а Вы, мамаша, идите.
- Ничего, что я ее здесь оставлю?
- Сейчас дежурного врача нет, завтра, если разрешит, можете остаться, а сейчас не волнуйтесь, мамаша, все будет нормально, мы
за ней присмотрим, идите спокойно.
- А завтра когда приходить можно?
- Часам к девяти приходите.
- Но ей так плохо.
- Да не волнуйтесь Вы, мамаша, мы все сделаем.
Плохо, во рту сухо, болит живот, страшно, что там все стеклянное, сильное напряжение, тошнит.
- А девочка и вправду тяжелая. Дизентерия, наверное. Дай бутылочку с водой, может быть, попьет. Доктора надо вызвать.
- Может быть, ей глюкозу сделать?
- Да сделай, не повредит, наверное. Хорошо, мамаша вовремя вызвала. Ладно, иди доктора вызывай, я еще в соседний бокс
должна зайти.
Уходит. Очень страшно в этой стеклянной комнате, кажется, что сейчас умрешь. Приходит врач, мужчина довольно молодой,
лет 35-40. Делают какой-то укол. Становится легче, засыпаю. А утром, когда приходит мама, дежурит другой врач - женщина. Разрешает маме оставаться. Чувствую радость, когда появляется мама. Мама рядом в пустом боксе на топчане. Когда делают уколы,
плачу. Дают подслащенную воду и что-то типа кефира. Уже не страшно, с мамой легче, испытываю чувство защищенности.
- Бедненькая моя, как тебе здесь одной было без меня. Ну теперь мы с тобой вместе будем, мама с тобой, не бойся ничего.
Состояние умиротворенное, пошла на поправку.
В сессиях мы встречаемся с материалами переживаний человеком собственного зачатия, образования зиготы из слившихся
клеток родителей, разговоров беременной мамы в моменты какого-то неблагополучия во время беременности, и это все выглядело
бы фантастично, если бы не было столь реальным, как теперь и Вы можете судить по приведенным текстам. Сами мамы подтверждают истинность записанных нами слов. Специалисты ученые-генетики были потрясены той точностью процесса эмбриогенеза,
который описывают преклиры. Привожу один из них.
Преклир И.
Зачатие со стороны яйцеклетки.
Я в него собираюсь, маленькое ядрышко внутри. Так легко в него превратилась, вся собралась. Теперь оно уже я. Я уже внутри
чьего-то организма. Пока ничего не тяготит. Забавно, что в это превратилась, не страшно, не больно, нормально. Двигаться никуда
не хочется, а вроде как надо. Мне там все время так хорошо, но они меня подталкивают вперед и вперед, толкают к выходу, не физически толкают, а как бы говорят:
- Давай-давай, пора.
- Туда не хочется.
Типа воронки гладкая мускулатура. Болтаюсь яйцеклеткой около воронки, потом туда усасывает, толкает. Тянет по трубе не
быстро, но сильно и упорно. Труба достаточно широкая. У выхода из этой трубы большое пространство, там несколько светлее,
атмосфера синеватого оттенка. Ощущение, что я в скафандре, изнутри смотрю через прозрачный материал. Приближается черная
точка, это сперматозоид. Черная точечка у него внутри, а сам прозрачный. Штук десять могло бы поместиться внутри моей оболочки: я большая, а он маленький. Он очень суетливый, все время в движении, вокруг крутится, обследует. Хвостик вибрирует, головка
тычется. Мне здесь вроде бы и одной неплохо, но любопытно. Он протискивается, а оболочка вовнутрь прогибается, не разрывается,
а его обтекает. Непонятно, что он делает, но особой враждебности к нему не испытываю. Плотненько через оболочку протиснулся.
Тесно. Атмосфера внутри густой становится, как желе, она нас прижимает друг к другу, стискивает вместе. Шар становится
овальным. Растаскивает в разные стороны. Ощущение, что это уже разное. Образуется перемычка между двумя этими сферами: они
не круглые, а произвольные, дышат, меняют форму. Перемычка рвется и смыкается. Жалко, что какая-то часть уходит, хочется этот
кусок удержать, не хочется с ним расставаться. Две сферы неровные, снова прозрачные, это мое как бы второе "Я" в соседней сфере.
Было чувство сожаления и расставания, а сейчас спокойно, что оно рядом, я его вижу. Как близнецы.
80
Снова овальная форма, и это теперь в бок все тянется. Тянут, тащат, опять жалко. Это деление, видимо. От меня кусок отрывается. Я озабочена, это вправо отделяется. Это "Я" соседнее. Вижу, что там такое же происходит. "Я" не теряется, а целостное ощущение остается, что все это тоже "Я", меня уже много. Движется, пульсирует, меняет форму. Напряжение внутри существует, работа.
Образовался клубочек из пузырьков. Как со стороны вижу. Внутреннее общение идет, ощущение суеты, вибрация передается от
клеточки к клеточке. Между нами, мной и клеточками, какой-то обмен информацией. Все это скреплено, шар из пузырьков находится в движении. Сначала движутся произвольно, а потом образуется ограничение на поверхности, там клеточки становятся плотнымиплотными, затиснутыми. Оболочка вокруг, похоже на воздушный шарик. Как трубка, такое впечатление, что оттуда надувают. Небольшой раструб, внутри темное. Форму начинаем приобретать, изменения происходят в каких-то рамках. Внутри еще не такой
плотной консистенции. Меня там много, я уже теряю моменты дробления. Опять вглубь потянуло, куда-то в себя ухожу.
...
Сейчас ощущаю, что тело уже есть. Голове тесно, на макушку что-то давит. Собрана вся в комочек. Ощущение, что процесс
идет, работа. Вижу и снаружи и изнутри, что происходит что-то очень важное.
Интересно, кто это я? Я - зародыш. Пока не тесно, удобно. Я такая вся собранная, как на корточках. Свободно плаваю в свободном состоянии. Я расту. Грудь сдавливает, становится тесновато. Не помню, как превратилась в человечка. Ощущение уже собственного тела. Ощущение, что тело растет, как в убыстренной киносъемке, и стала чувствовать ограничение. Уже хочется потянуться,
выпрямиться, подвигаться, растолкаться, повернуться. Тесновато становится. Хочется большего пространства. Пытаюсь его раздвигать локтями, ноги вытянуть. Вытягиваюсь, упираюсь головой, ногами, собираюсь снова. Места много, но устаешь от этого положения.
81
82
Глава 14
ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПРОЦЕССОВ ДИАНЕТИЧЕСКОГО ОДИТИНГА, ПОЛУЧЕННЫЕ
В РАБОТЕ С ПАЦИЕНТАМИ, КОТОРЫЕ ВСПОМИНАЮТ СВОЕ ПРЕБЫВАНИЕ В "ДРУГИХ ЖИЗНЯХ"
В книге Л. Рона Хаббарда "Дианетика: Современная наука душевного здоровья" Вы ничего не найдете про прошлые жизни, она
вышла в 1950 г. Но в том же году после выхода книги Хаббард обнаружил, что при использовании возвращения, когда преклира
отправляли, как это положено по методике, все в более и более ранние моменты его жизни, вскоре появились переживания прошлых
жизней, или то время, в которое он жил прежде.
Ниже Вы прочтете истории переживаний моими пациентами и преклира моей коллеги психотерапевта В.И.Никандровой прошлых жизней. Вы увидите примеры того, с какой легкостью человек может вступить в контакт с прошлым опытом, используя современные методы. Своим преклирам мы не давали специального задания восстановить в памяти прошлую жизнь. Все, что мы делали,
делали только ради успеха самой терапии, мы просили найти случай, который необходим для разрешения состояния преклира, снятия его аберрации. В единственном случае ради эксперимента мы "погуляли" по жизни более широким маршрутом для того, чтобы
выявить объемы памяти о прошлом.
Во время терапевтической сессии ведется подробный протокол и записываются слова пациента, его эмоциональное и соматическое состояние. Это документ. В случай, с которым мы работаем, можно возвращаться неоднократно и прорабатывать его столько
раз, сколько необходимо. По мере повторного прохождения возникает все большее количество деталей, фраз и, наконец, возвращается полная память об инциденте. Ни одним другим методом столь глубоких проработок и положительных результатов не достигается.
Представляю Вам тексты в обратной временной последовательности: сначала те, что ближе к нам по времени, события которых,
возможно, более реальны для Вас, они знакомы по литературе, кинофильмам, рассказам близких. Затем события уходят все в более
давние времена, о которых у нас более смутные представления, а затем выходят и за пределы истории Земли. Даю несколько небольших процессов переживаний в телах животных и растений. Такова реальность наших жизней.
83
Россия
1. Санинструктор Евгения Николаевна Иванова выходит из окружения осенью 1941 г., ранение, в госпитале, гибель в
период подготовки операции под Курском, 15 марта 1943 г.
1941 г., поздний сентябрь, 22-е.
Бабье лето, золотая осень. Самые хорошие ощущения: поле, чистое бело-голубое небо. Подмосковье, что-то родное, Кукушкино.
Обожествляю природу, необыкновенный золотой лес. Любуюсь - прелестно! Тихо и пусто - и вдруг... Огонь мелькает, мерцает.
- Огонь, где это?
- Всем отступать, - рукой взмахнул, падает.
- Огонь! Засел, гад. В лес, всем в лес!
Доползаю к раненому, переворачиваю. Как же мне его? Раскрываю брезент.
- Ну давай, миленький, давай, надо уходить. Одни мы остались.
- Оставь, сестричка, меня уже не спасти, уходи.
- Еще чего, не смейте мне такого говорить.
- Уходи, милая, тебе жить.
Тащу. В руках у него пистолет, забираю, а он мне: "Отдай оружие".
- Не отдам. Где же наши, хоть бы кто-нибудь помог.
Сбоку из леса шум.
- Тихо.
Накрываю брезентом его, шепчу: "Какой же ты тяжелый, потерпи, милый".
Танки наши, бегут в нашу сторону солдаты. Отползаю от раненого, пытаюсь привлечь внимание, поднимаюсь, машу. Не видят.
Тащу дальше, очень тяжело. Яма в лесу.
- Я Вам приказываю уходить.
Понимаю, что он старше по званию, имеет право командовать.
- Лучше помогите.
- Я Вам приказываю уходить. Послушайте, здесь документы. Женя, возьмите, надо зарыть, свои тоже. Запомните, Вы должны
сюда вернуться. Слушайте меня внимательно, вот здесь заройте.
Он показывает на лес.
- В пакеты, в сумку, глубже. Делайте метку и запомните это место. Сделайте на дереве букву "я", ройте, так... Вернетесь сюда и
мои документы передадите в часть. И вот что, милая девушка, дотащите меня до той березы, и чтобы я Вас больше не видел, здесь я
командир.
- Будете командовать в своем батальоне, а я отвечаю за вашу жизнь.
- Я Вам приказываю.
- Но это мое дело, жить мне или нет, иначе я не смогу, я комсомолка.
Настороженность, что сейчас бой, и ощущение молодости. У меня светлые белокурые волосы, пилотка, невысокого роста. Очень
симпатичная, розовощекая в меру, и очень серьезный характер: своевольная, своенравная, привыкла добиваться своего. Похожа
характером на Гулю Королеву - была такая книга - сильная, молодая, люблю свою страну, испытываю высокие патриотические чувства.
- Еще немного, наши на той стороне.
Чувствую сильную усталость. Что-то впереди, поднимаюсь, ползу посмотреть, что там происходит. Земля трясется и летит, грохот, взрывы.
- Наши пробиваются, потерпите, милый. Там, наверное, много раненых. Лежите здесь тихо.
Я ползу в сторону поля. Он вслед: "Оружие, пистолет".
Возвращаюсь.
- Возьмите.
Серое воронками поле, на котором горят два танка. Очень жарко. Один - зеленый, яркие цифры 169, из него выпрыгивают люди.
Наши. Один из них тащит кого-то. Немцы повернули, их рядом нет. На поле осталось много ихних подбитых танков: серо-зеленые,
огромные... кресты. Издалека слышится стрекот автоматов. Болезненное желание есть, сухость в горле, смесь гари, голода и боли от огня и горечи душевной.
- Помощь, сестричка, вовремя.
Трое несут тяжело раненного. Я издали кричу:
- Там в лесу раненый командир дивизии, очень тяжело.
- Где наши?
- Наши ушли далеко на восток.
Свободно идем к лесу. Танкист направляется к командиру дивизии. Я осматриваю раненого. Я бессильна, не знаю, что с ним делать.
- Сделайте же что-нибудь.
- Я не могу. Сильный ожог, голова пробита, много крови.
Танкист ругается:
- Набирают молодых, черт те кого. Чертова кукла, что ты сидишь без дела.
Мне очень обидно.
- Я просто не могу помочь, он все равно умрет.
- Какого черта.
Я не плачу, скована, в душе обида. И еще один, как и я, сидит, тихо смотрит. Такая пустота, ничего, ничего не могу... Подходит
другой танкист.
- Перестань, ты же видишь, она совсем девчонка, ей, наверное, нет и восемнадцати.
- Хм, как она в армию попала.
Раненый все, умер. Достают его документы. Прощаются, хоронить некогда, листвой засыпают. Собирают документы у всех.
- Комдив, мы в окружении, уже в логове врага.
- Приказываю документы, фотографии спрятать вот здесь, под этим деревом. Запомните место.
Несем на брезенте, я и трое танкистов. Комдив ранен в живот, укрываю его шинелью.
Продираемся по лесу к нашим. Есть хочется, воды нет. Комдив говорил, запомните ориентиры и местность. Я же должна знать
эту местность. Сзади остается желтый лес. Идем молча, останавливаемся, отдыхаем. Комдив без памяти. Кто-то спрашивает: "Откуда ж ты его, такого?" Называю: "Деревня Кукушкино". Она сейчас с другой стороны, оттуда шли танки.
- Сколько же тебе, малява, лет?
84
- Восемнадцать.
- Врешь поди, как ты сюда попала?
- Из медицинского училища.
- Кто же тебя допустил?
Не хочу говорить. Они курят, я отмахиваюсь. Пожилой для меня, ему лет тридцать, спрашивает: "Что, дыма не любишь?"
- Не люблю.
Где-то автоматная очередь.
Лес редеет, кусты вдоль дороги. Мы на обочине. Нам надо перейти дорогу. Внизу оставили командира, он брезентом как спеленатый. Сами полезли посмотреть, залегли за кустами. Там шум: идет колонна на скорости. Легковая, три грузовика и четыре мотоцикла как охрана. Мотоциклисты обстреливают кусты, не все, через один, короткими очередями. У меня тоже есть оружие, тяжелый
автомат, он мне мешает с самого начала.
- Ты бы, малява, укрылась бы где, не ровен час подстрелят, как лебедя.
Пригибает мне голову, а я зацепилась за куст сумкой, что на плече, дернулась, чтоб ее снять, мне в плечо-то и попало, стала
сползать вниз, даже не перевернулась.
Танкист увидел, пихнул вниз. Колонна ушла, а звук еще идет. Они перевернули меня. Переговариваются полушепотом. Я без сознания. Все белое, и оранжевая точка закрывается черной, болит голова очень. Звуков нет, не слышу, не вижу.
- Ах мать, отходить надо, на ту сторону быстро перебираться. А ну-ка сними с нее сумку. Сначала их надо перетащить на ту сторону, а там перевяжем, тут мы как на ладони, их тут не скрыть.
Пальцем показывает, кто кого будет тащить. Тянут, перетягивают через дорогу.
- Ее надо перевязать.
Я вся сжалась. Они все тихо делают. Бинты. Что-то накладывает как тампон, перетягивает туго-туго. И по горлу проходит, давит
на горло. Почти не говорят. Сзади танкист несет комдива на своей спине, а двое меня тянут на его палатке, тащат не на руках, а по
земле. Ноги связаны концами плащ-палатки. Тащат тихо. Очень больно. Я молчу, ни одного звука, подсознательно понимаю, что
нельзя шуметь.
Лес, бурелом, через чащобу пробираемся, по этим бревнам, как по чесалке, как будто протягивают. Там транспорт где-то шумит.
Обнаружили наших. Доволакивают до палатки. Санитары подбежали с носилками, здоровые мужики, рану осматривают.
- Откуда вы, братцы, с того света что ли явились, там давно уже немцы. Слышите, канонада? Мы быстро сматываемся.
Комдива кладут на носилки. Он темноволосый, нос картошкой, губы полноватые, упитан, глаза серо-зеленоватые. Стойкаворотничок, четыре кубика, на нем шинель, нашивки на рукавах. Широкие ремни, должна висеть кобура, а там ничего нет. На вид
ему лет сорок. Ткаченко Кирилл Романович. Мне кажется, имя ему очень не подходит, у него больно лицо русское.
Я лежу на носилках, на мне фуфайка-стеганка. Танкисты сидят на земле, вымотанные, смотрят на меня.
А вокруг много желтых листьев, кленовые даже попадаются, березы, вдалеке зеленые сосны.
...
Надо мной белая палатка, в белом женщина, на голове косынка. Передо мной марлевая перегородка, кто-то ходит. Сестра поправляет простынь (звучит именно так). Врач моет руки. У врача и санитаров сзади халаты не соединены.
- Господи, не хочу умирать.
Там свет. Дышится с трудом.
- Больно, очень больно!
- Потерпи, тебе еще детей рожать.
- Пить очень хочется.
- Ну, батенька моя, ну что ж, попробуем, хотя надежды мало, но чем черт не шутит, жалко же, такая молодая. Готовьте к операции. Пуля в левой части груди.
Болит правая часть лица, голова, мелкий озноб, руку сводит. Дают выпить спирта.
- Придется потерпеть.
Голова кружится, как пьяная, тяжело. Сбоку инструменты. Колет в левом легком, учащенное дыхание.
- Скальпель. Зажим.
Режут. Очень много крови. Сестра с другой стороны, зажимает. Я сползаю со стола.
- Ползет.
Поправляют. Чувствую тяжелые зажимы, тянет.
- Легкое пробито. Ну что же, пулю я извлеку, а дальше...
Достает пулю, слышу, как она звенит.
- Молодец девчонка, жалко будет, если умрет.
- Потерпи, милая, потерпи. Ты же у нас такая героиня, а командира все-таки спасла. Комдив твой жив-здоров, поправляется.
Держись! Ну, если такие девчата на фронт пошли, шиш мы им Москву отдадим.
Ругается, тихо напевает песню о Москве, голос бас, мне кажется очень громким... Москва... Москва, две строчки.
- Ну, сестра, заканчивайте перевязку. Будем надеяться, выживет.
- Можно отправлять в госпиталь.
- Давайте следующего.
Меня на носилках выносят с другой стороны палатки. Много машин и людей - колонна. Кладут на землю. Кто-то склоняется,
укрывает шинелью, проходящие обращают внимание, что-то говорят. Забинтованные головы, гимнастерки. Лес тот же, но с другой
стороны, желтый, красивый. За ним слышится канонада и стрекот автоматов. Врач какой-то бегает.
- Отправлять.
Кто-то ругается:
- Срочно отправлять. Почему не отправляете?
Раненые, кто может, сами меня поднимают, кладут на пол машины-фургона.
- Отправляемся. Палатки.
Палатку разбирают.
- Ой, как больно, прямо прострел в сердце.
Рядом со мной лежат забинтованные, у кого ноги, голова, другие сидят. Команда: "По машинам!".
Машина едет, мужчины курят и разговаривают, мне тяжело дышать. Звук канонады приближается, ощущается сотрясение земли, звук тяжелых танков все ближе. Кто-то меня укрывает, раздражает ощущение сапог на ногах. Кто-то склоняется.
85
- Отступаем, близко...
- Боже мой, отступаем...
По ногам потекло, мне очень стыдно: ребята, мужчины. Кто-то замечает, посмеивается:
- С кем не бывает, от страха родить можно, а тут женщина, слабый пол.
- Что ты ржешь, жалко, раненая.
- А ничего девочка, адресочек бы.
- Какая молоденькая. Господи, да как она сюда попала.
- Красивая девочка.
Это кто-то другой говорит. Тошнит, тяжело дышать, кашель, больно глотать. Очень острый запах табака затрудняет дыхание.
Машину трясет. Задыхаюсь.
- Вы бы поменьше курили, здесь дама. Потерпи, милая, скоро приедем. Видишь, ей тяжело, задыхается.
- Девочка наша совсем плоха, надо бы врачу посигналить.
- Мужчины, бросили бы вы курить, не видите, ей совсем плохо.
- Господи, долго ли? Пить...
- Братцы, что-то надо делать, ей совсем плохо. Милая, ты куда, стой. Не курите, ей плохо.
- Господи, когда же приедем. Поднимите ей голову. Ну, дыши, надо дышать.
Кто-то держит голову.
- Выше, выше.
- Ребята, доктора бы надо. Помрет бабонька, жалко. Эх, черт, злыдни, что делают, бабы воевать идут.
- Братцы, помрет, не довезем! Окаянные... Такие красотки...
- Побледнела, лицо застыло, не дышит, умерла, - шепотом.
Голова свешивается набок.
- Тихо.
Ничего не понимаю. Господи, я не хочу умирать, мне очень плохо, больно, давит горло. Тело уже ничего не ощущает.
- Нет, не хочу. Я не хочу...
И ничего, пустота, темно, тяжело...
- Все.
Все, я умерла, ничего, больше ничего... Вижу себя сверху в машине, рядом солдаты. Тихо. Я мертвая, глаза закрыты. Машина
трясется. Все молчат. Кто-то прикрывает ноги. Мне легко, больше ничего не болит. Ощущение покоя, разливается благодать. Я
ничего не вижу, ощущаю, что ухожу из этой жизни.
Мама! Опять этот желтый лес, осенняя тишина. Желтое пятно. Черт те что, опять трясет. Кто-то склонился надо мной, поднимает веки, что-то говорит. Тихо, кто-то вздыхает. В машине врач на коленях около меня, он держит мою руку.
- Сестра, введите адреналин*1.
- Немного осталось, потерпи, почти приехали. Э, батенька, рано ты собралась, а как же дети.
Подъехали к зданию. Врач в очках вышел из помещения, он постарше. Разговаривает с врачом из машины. Медсестра спрыгнула с кузова машины. Санитары подошли, снимают носилки. Меня выгружают. Врач ругается:
- Что же вы делаете, она же не мертвая, а вы ее вперед ногами.
Сестра отвечает:
- В машине же не развернуть.
Пытаются удобнее развернуть. В очках врач:
- Эту в операционную. Скорее на стол. Тяжелое ранение, задето легкое. Готовьте операционную. Операцию срочно.
Врач из машины говорит что-то санитарам, кладет бумажку под шинель.
Очень много раненых. Несут, ступеньки разбиты, коридор длинный, направо операционная. Старое здание, толстые стены, белый крест на узких окнах.
- Срочно готовим к операции. Разрыв левого легкого.
...Мерцание света, суетятся в белых халатах. Внизу стоят баллоны синий и зеленый с краниками. Молоденькая медсестра. Врач в
очках входит.
- Готовы?
- Раненая к операции готова, - докладывает.
- Много крови потеряла, готовьте кровь.
Врач моет руки, надевает халат, завязывает. Шапка лоб закрывает, повязка марлевая. Еще одна врач, женщина, справа от меня,
немного сзади, анестезиолог. Два санитара ничего не делают, ждут команду. Наркоз. Маленькую резиновую штучку (маска) с жесткой срединкой чувствую на лице. Дышу тяжело и шумно.
В области сердца щемит, но боли нет. Стука сердца уже не слышу. Тяжесть на левую руку. Надо мной пять штук ламп, как прожекторы. Врач склонился прямо надо мной. И вдруг ощущение жесткого нажима в области солнечного сплетения. Режет в области
грудины. Тяжесть, как будто что-то ломается, что-то достает, сгусток крови в какой-то оболочке - это же мой сосуд. Тромб.
- Кровь, нужна кровь.
Глаза открыты, вижу белое. Я ногами к окну. Вижу медсестру. С улицы шум машин, голоса, а здесь тихо, не говорят, чувствую
движения в операционной. Простынь висит вместо двери, столик, инструменты. Дышать тяжело. Боли нет, и ничего нет... тихо.
Слышу стук своего сердца. Дышу через эту непонятную штуку, тяжело, учащенно.
- Дренаж*2.
Трубка прозрачная, очень длинная. Обрезает, что-то соединяет.
- Вот сюда.
Трубку вижу, вставляют, где желудок, под ребро. Другой конец в плоский пузырь опускают, который закрыт резиновой пробкой. Кто-то держит бутылку. Что-то туда теплое много и быстро капает, наверное, это кровь. Дышать стало легче. Слышу шелчок
кости, ощущаю, как соединяют ребра.
Поправляет маску анестезиолог.
_________
*1 Адреналин, гормон мозгового слоя надпочечников. Поступая в кровь, повышает потребление тканями кислорода и артериальное давление,
содержание сахара в крови, стимулирует обмен веществ и т. д.
*2 Дренаж, метод осушения ран (полостей тела) выведением из них жидкого содержимого с помощью резиновых трубок или марлевых полосок.
86
- Готовьте лигатуру*3, скобы.
Вижу легочную ткань: дырочки, не очень красная, розоватая, такая вся пористая. Теперь скобы. Как будто открыли, а потом закрыли это место. Треск соединения. Ощущение, что винт вкручивают.
- Заканчивайте.
Она еще не доделала, а анестезиолог снимает маску, доделывает без маски.
- А теперь кожу, вот так.
Ощущаю нитку, как шьют.
- Для женщины это трагично. Молодая девочка, груди расти не будут.
- Ничего, под платьем не заметно.
Дышать легко. Здесь внизу, под ребром, что-то ощущаю. Убрали маску с лица.
- Отнесите в палату.
- В какой есть место?
- Неси в первую.
Через коридор, народа много. Столик с лампочкой, сидит санитарка не очень пожилая. Палата. Первая с левой стороны кровать.
Болезненно слева в груди. Няня зашла, подкладывает маленькую подушечку под руку, на нее прикрепляет трубочку. Бутылка плоская на маленькой скамеечке. Большая комната, почему-то мужчины в палате. Я лежу, боли не ощущаю, дышу свободно.
А сейчас вижу себя со стороны на кровати: подушки, волосы прямые, грязные, блеск их исчез. Прическа как у женщин того времени. Брови широкие, небольшим изгибом. Не крупная по комплекции. Глаза закрыты. Дренаж висит. У меня рука соединена резинкой с моим телом, валик, в руке игла, капельница, похоже. А в капельнице две бутылки с белой жидкостью и с красной... это
кровь.
Угол в этой комнате, в котором стоит кровать, на которой я лежу. Печка с железной заслонкой внизу. Очень высокие потолки.
Няня, халат весь мятый, не первой свежести, а косынка накрахмалена. Штук 18 кроватей, все белые. Тумбочка накрыта чем-то белым, на кровати висит дощечка с моей фамилией. Рядом дверь. Под кроватью белое обшарпанное судно.
Мужчины переговариваются у окна. Один человек сидит на специальной, с поднятым изголовьем кровати.
...
20 лет, 15 марта 1943 г.
Курская дуга. Панорама. Наше местоположение на горе. Внизу речка, деревенька. На пригорке справа сосредоточены танки Рыбалко с фарами автомобильными, с прожекторами. С левой стороны далеко лесок, там немецкие танки затаились, знаю.
Вход в блиндаж из окопа. Столбы деревянные. За шторой-простыней на моем попечении раненые лежат на деревянных полатях.
Здесь как приемная. Кроме раненых, много офицеров. Кто-то входит, выходит. Печурка справа. За другой шторой, где радист, пиликанье.
Довольно тихо. Скоро наступление. Майор говорит по телефону. Слышу из трубки громкий командный голос:
- Скоро наступаем. Сукины дети, а тут эти "пантеры".
Оправдание майора:
- Эти танки случайные, их никто не ждал там.
- Как они попали?
- Так затаились сволочи, и выманить их оттуда никак не удается, уже не раз пытались. Стрелять из орудий нельзя, нельзя открываться. Что-нибудь придумаем, товарищ полковник. Можно бросить туда роту Симонова. Может быть, они их расшевелят. Не знают
же они, что наши танки под боком.
- А Вы уверены, что в этом лесочке вражеские танки?
- Разведка доложила: не менее бригады, и боезапасов много.
Он в сторону, не в трубку:
- В операции будут участвовать только добровольцы. Капитан Никитин, подберется состав, ко мне срочно.
- Товарищ полковник, есть у меня одна задумка, сейчас добровольцев сыскиваю. Попробуем мы с ними в пятнашки поиграть.
Людей жалко, да выхода другого нет.
На него кричат:
- Людей всегда жалко. Операция приготовлена для более крупного противника, ее под угрозу ставить нельзя. Что хотите делайте, а мне этих чертовых "пантер" из леса достаньте! Если их не уничтожить, то они углом вклинятся, пройдут в тыл нашей дивизии и
разъединят нас, тогда не только конец операции, но и... мать вашу так. Уберите их, но тихо!
- Есть, слушаюсь.
...
Сорок пять ребят-добровольцев набиваются, набиваются в блиндаж, их что-то много, часть стоит у входа на улице.
- Ну, ребятки, лес надо поджечь, нет у меня другого выхода, нужно эту лисицу из норы выманить. А мы их на себя отвлечем,
придется нам головы сложить. Ну, родные, здесь жив останется тот, у кого ножки быстрые. Не зевать, петлять с той стороны леса на
эту. Уж вы, милые, постарайтесь, детушки. Надо эту гниду фашистскую из леса выманить. А уж как выманите, мы их тут и добьем.
Две группы солдат, одной из них раздают бутылки с зажигательной смесью, тем, которые должны лес поджечь, а другие отвлекать будут.
Расходятся. Входит пожилой солдат Иван Иванович Иванов.
- Дай-ка водицы, лапушка. Ну, скажу я вам, во там наш-то что придумал, бутылками их забросать с зажигательной смесью. Отсюда бегут наши, а оттуда должны бежать никитинские с бутылками, чтобы поджечь. Шума не будет, мало ли пожаров сейчас. Мы
им такую психическую атаку устроим, век не забудут. Небо с землей гудеть будут. Ну сейчас мы этому ироду покажем кузькину
мать.
Воды даю, он пьет из кружки. Поворачиваюсь, складываю в сумочку свою бинты. Готова на поле бежать, чтобы раненым помочь.
- А что, Иван Иванович, Вы всегда знаете, скоро ли наступление?
Убежал. Вбегает парень симпатичный.
- Санька, родной, откуда ты? Сто лет тебя не видела!
- Добровольцев искали, вот я туточки.
- Ты ж после ранения, да не убежишь ты.
_________
*3
Лигатура (позднелат. ligatura - связь) (мед.), нить для перевязывания кровеносных сосудов (шелковые, льняные и другие нити, кетгут).
87
- Ничего, Женек, все будет тик-так! Женечка, родная, давай простимся, обнимемся на прощание.
Обнимает меня.
- Санечка, милый, береги себя.
Я плачу.
- Все, Женечка, некогда, пора бежать.
Он убегает, а я вылезаю в окоп. Тут какое-то орудие, его перетаскивают на руках. Майор с телефонной трубкой, солдат рядом
держит что-то, как катушка ниток. Мы наблюдаем из окопа. Майор в трубку:
- Бригада Коробова, приготовьтесь к атаке, если потребуется. Вообще-то ребята должны их поджечь.
Бросает трубку в руки солдату, сам смотрит.
Наши бегут, а почему мне-то тяжело. Наверное, у меня после той сложной операции ассоциации с тем состоянием, которое было
тогда: дрожь, боль в области сердца, тяжело дышать, как после наркоза. С пригорка наши солдаты бегут до леса, слышу:
- Ребята-ребятушки, лесу поломаем, дровишек пособираем, костры поразжигаем, песню поспеваем.
Как веселая компания бегут. Это сочинил Иван Иванович.
Они как зайцы бегают по полю туда-сюда, заманивают, выманивают, как в пятнашки играют. Создают картину веселья, как будто не подозревают, что рядом есть враг. Они почти уже у леса. И вдруг на полной скорости оттуда выскакивают немецкие танки.
Санек почему-то спиной, не видит, как ребенок заигрался. Танки пошли на наших ребят, почти до наших позиций. Бутылки кто-то
бросил мимо. Санька бежит, чувствую, что его... Кричу:
- Санька!
Я не могу в окопе: там мнут, давят ребят.
- Куда ж вы, гады?!
Выскакиваю... спасти... Танки летят на моего мальчика. Его на моих глазах переезжает танк, и ребят наших сминают. А там
справа идут уже наши танки. Сумерки, вой сирен, прожектора.
- Куда, вернись, приказываю, назад! - капитан выскочил за мной из окопа. Хватает, тащит, я как чумовая, потеряла друга, вырываюсь.
"Пантеры" идут один за одним, как друг в друга смотрят, потом раз - в стороны, как в шахматном порядке.
Я бегу, кто-то машет мне, чтобы влево сдала, я бегу прямо, а танк уже близко. Бежать тяжело, земля мягкая, клочья пристают к
сапогам, я очумела, когда на моих глазах задавили Саньку. Капитан снова догоняет, тащит в сторону. "Быстрее!" - кричит. Я за ним
какое-то время пробежала, мне бы отскочить, а я обернулась посмотреть на Саньку. Танк на очень большой скорости - на меня, поворачиваюсь лицом к нему. Впечатление, что танк смеется, у него на переду морда хищника нарисована бело-желтая, как будто тигр
на тебя надвигается, как усмешка. Становится очень обидно, злость берет: "На, дави меня, дави-дави!"
Я не пойму, что это. Гусеницы... на меня, втягивает.
- Ой, мамочки, что это такое?!
И все, тишина. Я, наверное, умерла. Голубое пятно, белое... Мертвые как будто не плачут, а я плачу. Судорогой подергивается
тело. Как будто из меня что-то выходит, тело в агонии, мускулы еще двигаются. Струйка дыма из меня, как парок, поднялась, это
облачко - я. Вижу себя с высоты, поле перепаханное, глубокая вмятина от танка, лежу в этой борозде, руки ровно, нога одна перевернута, вместо головы месиво, с грязью, кровью, волосы перемешались, сапожки на ногах, юбочка цвета хаки.
Пейзаж красивый - речка, лес, зеленый бугор, деревенька, высокие холмы, поле большое. Вечер уже. Волна наших танков, зажженные огни на них, мощные прожектора, фары. Очень красиво смотреть на это сверху, эстетические чувства, хочется петь. Зеленоватая дымка: это деревья набираются соком. Начало весны. От пашни тепло: поле вспаханное, идет запах этой парной земли. Так
пахнет весной.
- Господи, как хорошо!
Я себя вижу дымкой-облачком. Выпарила, как джин из волшебной лампы Аладдина, и в облачко превратилась. А тут еще облачка, масса таких облачков, тут и Санечка, мы с ним держимся как бы за руки. Пеленой вперед продвигаемся туда, где лес, куда наши
друзья-солдатики убегают. Танк гонится за ними. Мы как атакуем этот танк, наплываем на него, обволакиваем, как бы захватить его
хотим. Вдруг у кромки леса он развернулся, что-то полыхнуло, факел огня из середины, раз - мы и разлетелись в разные стороны.
Как дымочки поднимаемся. Мы на него как специально послали, чтоб его подбили. Поднимаюсь уже одна, вижу, что на земле творится, как ребята в лес успели убежать, сбереглись, живые, а этот немецкий танк горит, не догнал их. Очень радуюсь этому. Мне так
не хочется расставаться со всем.
Осознаю, что умерла. Если я сейчас душа, то у меня такая обида, что в этом столпотворении я опять своего Саню потеряла, прямо комок в груди, проигрыш это... обидно. Становится все светлее и светлее. Поднимаюсь все выше и выше, вижу до горизонта и за
горизонт. Там песочек, за ним речка. Много наших ребят лежит на этом поле. Немецких танков, которые мы выманивали, уже в этом
лесочке нет, они на том же поле, штук десять-пятнадцать, и все горят (злорадство в душе), один перевернут. На танке, который меня
раздавил, вижу трех мертвых танкистов. Четыре наших танка сигналят, стреляют, давят немцев, которые, выскакивая из танков,
пытаются скрыться в лесу. Пехота с противотанковыми ружьями, длинными.
Рядом за рекой идет другой бой, и поднимаются, поднимаются новые души. Их очень много, роем летят, больше и некуда лететь, как вверх. Они голубоватые, розоватые, кремовые, зеленоватые - светлых тонов радуги, как дымки. Вот розовенькая, я - сиреневато-розовенькая, мы насквозь прозрачные. Вижу, как из трупов на немецком танке поднимаются три облачка, они такие же прозрачные, как мы, но странно - они серого цвета и как будто с крестами, что называется серенькая душа. Они вместе поднялись, чувствуется, что они были друзьями.
Мы их там бьем здорово, взяли в окружение, атакуем со всех сторон, отлетаем и по очереди в них вминаемся. Хотим как бы
проткнуть их - желание, доставляющее огромное удовольствие. Они деформируются, как амебы, бьешь их, а они, как надувные шарики на пружине, опять становятся пухленькими. Я свою лепту тоже внесла, вталкиваюсь, с радостью втыкнулась. Так им и надо,
гадам.
Доставляет огромное удовольствие: додолбали мы их! Борьба продолжается!
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
Когда я впервые попала в Первую градскую больницу в палату, где 18 коек и по трем углам палаты печи, старое здание, высокие
потолки, с того момента вся моя жизнь изменилась, я стала очень болезненной. До больницы я была очень жизнерадостным человеком, никогда не обращала внимания на житейские неудачи, а как в больнице побывала, стала часто жаловаться на боли в области
88
груди, на головные боли, на усталость и слабость. С этого момента появилась аллергическая*4 реакция на анестезирующие препараты. И далее моя жизнь потекла все по убывающей: я постепенно перестала смеяться, стала очень раздражительной, все время жаловалась на всяческие боли и плакалась всем в жилетку. И вот прошло много лет, и я в очередной раз обратилась к врачам по поводу
неврологических болей, бессонницы, психотического состояния, нервозности, но основной жалобой при обращении была жалоба на
сильную тахикардию*5 и страх, что я могу умереть и что у меня вырвется из груди сердце или просто остановится. Причину болей,
которые сильно мучили меня последнее время и с которыми я часто обращалась к врачам, они установить не могли.
Одной из сложных проблем для меня было обращение к стоматологам. При последней операции на зубах у меня было ощущение, что меня протягивает через какие-то металлические предметы, как через щель, при этом как бы отбрасывает назад. С наступлением весны я чувствовала себя хуже и хуже. Казалось бы, природа пробуждается, светлеют лица людей, я же, наоборот, ходила вся
сжавшаяся, и слово "весна" ассоциировалось у меня со словом "смерть", я вздрагивала при этом.
И вот, проходя в вышеизложенной сессии "момент смерти" в машине и операции в медицинской палатке и в больнице, вдруг я
начала находить схожесть с моей настоящей жизнью. Я очень худенькая, и моя грудь как у мальчика, я все время стеснялась этого.
Слыша сетования врача по поводу того, что грудь расти не будет, что это для женщины очень плохо, я вдруг поняла, что именно эта
фраза предопределила мою теперешнюю структуру тела. Мне можно было бы и не стараться, никакими массажами и гимнастикой я
не смогла бы что-либо исправить. Я поняла, что именно сходство обстановки мест, куда доставили машину с ранеными, с той больницей, в которую я попала в настоящей жизни в 20 лет, вызвало первый анафилактический шок, с этого момента я стала страдать
хроническими аллергическими заболеваниями.
После прохождения материала в этой сессии боли, с которыми я часто обращалась к врачам, прошли. Больше я к врачам не обращаюсь. Я снова стала подвижным и веселым человеком, мне не сидится дома, с радостью выполняю любую работу, от которой я
раньше уставала и которую сейчас выполняю с удовольствием. Качество этой работы стало лучше. Негативные ситуации и резкие
звуки не пугают меня, перестала реагировать на них, вздрагивать и чувствовать стук сердца. Стала петь, танцевать, часто отслеживаю, что что-то напеваю, активность как в юности.
Была сенная лихорадка - аллергическая реакция на цветущие травы, чихала, кашляла, чесала нос и глаза, глаза отекали, без диазолина*6 не обходилась. Сидела даже на гидрокортизоне*7. Прошлым летом, когда была за городом, только чихнула пару раз в высоких травах, а села в электричку, сразу все прош-ло. Лекарств никаких не принимала.
Прохождение последних сцен с танком, ощущение, когда меня протаскивает под гусеницами, было очень схожим с тем, которое
я испытывала, когда мне проводили операцию на зубах. И больше всего, что меня потрясло: я поняла, почему я так реагировала на
слово "весна". Ведь смерть под танком и операция проходили в первых числах марта. Сейчас на слово "весна" реагирую с удовольствием, никакого страха нет.
Я человек добрый по натуре, всегда старалась помогать людям, даже когда они не просили об этом. Кто-то называл меня дурочкой, кто-то грубо отталкивал, а я упорно навязывала им свою помощь, и, если ее не принимали, очень тяжело это переносила, чувствовала обиду и унижение. Когда же в сессии проходила момент, что бросаюсь спасать любимого человека, а в то же время за моей
спиной в блиндаже осталось много раненых бойцов, людей, с которыми я прошла по дорогам войны, которые ждали моей помощи
как от медика, ведь я одна за ними ухаживала, я вдруг осознала, почему я с таким упорством навязывала окружающим свою помощь:
да только потому, что я чувствовала свою вину перед теми, брошенными мной, бойцами. Значит, я их бросила, вот свинья, из-за
любви да в омут.
Удивило еще и то, что в сессии звучали названия, которые я слышала в жизни, но не понимала их смысл. Я воочию увидела, что
такое дренаж, лигатура. Слова "лигатура" не знала, в кроссворде до этого не смогла угадать.
Стала легче переносить, когда что-то на горло давит. Впервые на праздник надела закрытую высоко кофту с галстуком, ни разу
ее не потянула, удушья нет.
Окружающие замечают, насколько я изменилась. Вернулись веселье, озорство. Внешне посветлела. Книгу "Дианетика" сначала
не понимала полностью, к каждому слову возвращалась много раз, а сейчас, после практики, стала разбираться, понимать прочитанное. Хочется самой начать работу одитора, строю планы по этому поводу.
Очень приятное ощущение было, когда чувствовала себя душой: какая-то легкость была во мне. Я теперь осознаю себя духовным существом и знаю, что жила много жизней. Я точно уверена в этом!
В сессии очень удивилась, как я там похожа на свою маму в молодости - больше, чем наше сходство в реальности: такие же
светлые белокурые волосы, невысокого роста, такая же прическа, как у мамы на фотографии того времени. Ей там тоже двадцать
лет. Я теперь знаю, почему я выбрала именно свою маму.
Удивилась серьезности своего характера, что я своевольная, своенравная, привыкла всего добиваться, похожая характером на
любимую героиню детской книги Гулю Королеву, с гипертрофированным патриотизмом того времени. Поняла, что в то время именно такими мы и были. Этот характер создавало время, в котором я жила тогда, и обстановка светлой жизни и высокого патриотизма
людей довоенного времени. И в этой жизни я чувствовала этот патриотизм: я люблю свою страну, была готова умереть снова за нее,
но уже не так бездарно. Я гордилась отцом, прошедшим войну, и чувствовала в детстве большую связь с ним в вопросах отношения
к войне. В конце сессии испытала неимоверный патриотический подъем: эта сессия проходила 23 февраля, в День защитника Отечества, что это праздник теперь и мой. Я знаю, что тоже воевала, защищая свою Родину и наше светлое будущее.
Заметки историка:
В августе-сентябре 1941 г. началась мобилизация на фронт девушек-учащихся медицинских училищ, достигших 18 лет, и так,
видимо, попала в армию и Евгения. (Хотя, учитывая ее решительный характер, она могла пойти добровольцем.) Очевидцы признают: профессиональный уровень этих девушек-санинструкторов был очень невысок, и наша героиня подтверждает это.
Официальной датой начала битвы за Москву считается 30 сентября 1941 г., так что события первого эпизода развиваются где-то
на дальних подступах к столице. У раненого командира дивизии четыре шпалы (а не кубика - кубики были у младших офицеров) в
петлицах: он полковник, сказывается большая убыль в комсоставе, ранее дивизиями командовали генералы.
_________
*4 Аллергия (греч. allos - другой и ergon - действие), повышенная или извращенная чувствительность организма к какому-либо веществу - аллергену. А. лежит в основе так называемых аллергических болезней (например, бронхиальной астмы).
*5 Тахикардия (греч. tachys - быстрый и kardia - сердце), увеличение частоты сердечных сокращений до 100-180 в 1 мин. Возникает при физических и нервных напряжениях, заболеваниях сердечно-сосудистой и нервной систем и др.
*6 Диазолин, лекарственное средство, применяемое при различных аллергических заболеваниях.
*7 Гидрокортизон, гормон коры надпочечников, применяется как лекарственное противовоспалительное и противоаллергическое средство, а
также при его недостаточности в организме.
89
Сцена в госпитале, где Евгения оказывается в одной палате с ранеными мужчинами, свидетельствует о больших потерях Красной армии осенью 1941 г. под Москвой, женщин старались всегда размещать отдельно, а теперь не хватает места. В эпизоде на Курской дуге показана типичная для этого сражения дерзкая операция советских солдат, пытавшихся бутылками с бензином поджечь
лес, чтобы преградить дорогу немецким танкам. В ходе Курской битвы на поля сражения вышла новая бронетанковая техника вермахта, в боях с которой противотанковая артиллерия советских стрелковых частей была малоэффективна, и наши воины не раз пытались действовать против "тигров", "пантер" и "элефантов" нетрадиционными методами.
Заслуживает внимания и описание германского танка, задавившего Евгению. Ни одна из немецких танковых дивизий не имела
своей эмблемой оскаленную тигровую морду. Вероятно, это индивидуальный герб экипажа, тем более изображен он не на башне как
знак части, а на лобовой броне. Экипаж, кстати, был не полный: все типы германских танков, применявшихся на Курской дуге, имели по четыре члена экипажа, а в данном случае их три.
Заметки одитора:
Из Советской военной энциклопедии.
Курская битва 1943 г., оборонительная (5-23 июля) и наступательная (12 июля - 23 авг.) операции Великой Отечественной войны, проведенные Советской Армией в районе Курского выступа по срыву крупного наступления немецко-фашистских войск и разгрому стратегической группировки противника... Советское Верховное Главное Командование после наступления зимой 1942/43
отдало приказ войскам перейти к обороне, закрепиться на достигнутых рубежах и подготовиться к проведению наступления... временно перейти к преднамеренной обороне на Курском направлении, подготовить здесь мощную оборону... Оборона под Курском
готовилась прежде всего как противотанковая... Главное внимание в морально-психологической подготовке войск уделялось воспитанию решимости отразить удары танковых сил врага, применявшего новые типы танков. В армиях состоялись слеты истребителей
танков. Стрелковые подразделения проходили обкатку танками.
Павел Семенович Рыбалко (1894-1948) с мая 1942 г. - заместитель командира 5-й танковой армии, затем с июля
1942 г. командовал 5-й и 3-й танковыми армиями, участвовал в битве под Курском.
90
2. Санинструктор Танюша выходит из окружения, заболевает и оставлена на хуторе выздоравливать, 19 лет, Белоруссия,
1941 г. Поймана как партизанский связной, на допросе в полиции, расстреляна, года 22, осень 1943 г. (3 сессии).
Маленькая, худенькая, как подросток. Волосы темно-русые, мягкие-мягкие и прямые, забраны в косу. Нас небольшая группа,
все, кто остался. 41-й год, август. Еще тепло, но ночи уже холодные.
- Санинструктор, сестренка, подойди. Вы нас только живыми не бросайте.
- Да что ты, родной, мы вас никого не оставим, мы же русские. Успокойся, тебе выздоравливать надо, ты еще воевать будешь.
- Воды.
- Подожди, миленький, сейчас принесу.
Руки, ноги трясутся, не плачу, сдерживаться приходится.
...
- Не вижу выхода из создавшегося положения.
Плачу.
- Мы должны быть стойкими, слезами не поможешь. Мы все прекрасно понимаем остроту положения, сейчас всем тяжело. Боеприпасов нет, мы окружены, нас осталось очень мало. Держать дальше оборону невозможно. Будем ночью уходить по одному, по
два. Нам придется расстаться. Может быть, мы видим друг друга в последний раз.
- Товарищ полковник, комбриг, поймите меня, у меня же раненые. Я не знаю, что с ними делать, что им отвечать. Я еле сдерживаю себя. Что я им могу ответить, когда они спрашивают меня, не бросим ли мы их живыми. Вы понимаете?
- Держись, сестренка.
- Но я их не могу бросить, я потом жить не смогу, эти глаза не забыть.
...
- Оглохла от взрывов. Я уже ничего не слышу.
- Короткими надо, короткими, экономь патроны.
- Что же вы делаете, изверги, это же живые люди. Я не могу на это смотреть.
...
- Ты не виновата, не казни себя.
- Лучше бы я с ними осталась под обломками.
- Значит, тебе судьба жить еще.
- Я же только за водой пошла.
- Значит, не судьба. Им легче, они уже отмучились, а нам еще с тобой из этой каши надо выбираться. Идти придется болотами.
...
- Надо уходить, подкрепления ждать неоткуда. Разбивайтесь на пары. А тебе, Танюша, я советую с ним в паре. Пойдешь с Лешей, он парень надежный, не смотри, что такой щупленький. С ним вы пройдете: он здесь служит давно, все тропинки, все ходывыходы знает, с ним вы скорей выберетесь. Мы останемся здесь, сколько можем, будем вас прикрывать.
- Я не хочу Вас оставлять.
- Я тебе приказываю.
Я рыдаю у него на груди. Он достаточно крупный мужчина, старше меня, спокойный, рассудительный. Прижал меня к себе, мне
так тепло, не могу оторваться. Я в его объятиях утонула, это точно.
- Танюшенька, не плачь, тебе нужно уходить. Вот увидишь, я останусь жив. Мы потом с тобой обязательно встретимся.
- Я бы раньше Вам этого ни за что не сказала, но я не знаю, что нас ждет впереди, может быть, мы с Вами видимся в последний
раз. Я Вас люблю. Я не встречала еще человека лучше Вас.
- Танюша, я старше Вас намного, а потом сколько молодых возле Вас было.
- Не смейтесь надо мной, Вы бы никогда об этом не узнали. Я знаю, что у Вас есть жена, дети, но теперь это не имеет никакого
значения. Мы видимся, наверное, в последний раз. И я хочу, чтобы вы знали: я Вас никогда не забуду, я не смогу больше никого
полюбить.
- Танюша, ты еще так молода, у тебя вся жизнь впереди. Закончится война, ты обязательно кого-нибудь полюбишь.
- Сереженька, миленький, я больше никого не полюблю.
- Нам надо расстаться. Уже смеркается, пора уходить.
- Я Вас никогда не забуду.
- Жди, может Бог даст, встретимся.
...
- Хорошо, что я здесь служил, тропинки кое-какие знаю. Мы с тобой болотами и выйдем к своим. Теперь приляг, отдохни чуть,
путь предстоит долгий. Чуть стемнеет, пойдем. Документы надо закопать. У тебя есть что-нибудь из штатской одежды?
- Да откуда?
...
- Пошли, путь предстоит долгий, надо уходить, пока темно.
...
- Какая тишина, даже на уши давит с непривычки. Как будто и войны нет.
- Пошли, останавливаться нельзя. Если остановимся, потом не подняться. Из последних сил надо идти.
...
Конец августа. Пробираемя по болотам в сумерках, по ночам. Вода уже холодная. Внизу вода, сверху вода, не обсохнуть нигде.
Ноги постоянно в холоде. Простудилась, застудила низ живота.
В руках держу тонкий стволик березки. Вижу спину в форме и затылок в пилотке.
- Слышишь, как ветер шумит?
- Я очень замерзла. Какая вода ледяная, ноги мокрые. От холодной воды руки замерзли, ледяные, аж сводит. Ты знаешь, я что-то
себя плохо чувствую, голова побаливает.
- У тебя никак жар, уж не заболела ли ты? Держись.
- Я, наверное, простыла, не согреться...
Сил нет идти. Ноги не чувствую. Не могу идти, ноги еле передвигаются (сапоги тяжелые). Все болячки вылезли.
- Оставь меня, добирайся один.
91
- Я тебя не брошу, мы дойдем вместе. Ты слышала, что комбриг приказал. Мы дойдем, мы обязательно дойдем... Что же мне с
ней делать, она еле на ногах стоит...
- Облокотись на меня.
- Я сама пойду.
- Нам бы к деревеньке какой-нибудь выйти, я бы тебя там оставил, а обратно пойдем, ты как раз к этому времени и поправишься.
Мы их далеко не пустим.
...
- Подожди меня здесь, я сейчас приду. Я вижу хутор, пойду посмотрю, кто в нем живет, жди меня...
...
- Пойдем быстрее.
...
В домике на хуторе черные деревянные стены, белая печка.
- Я ее не дотащу, присмотрите за ней. Она без сознания. Девчонка - Вам ее будет легче спрятать: если что, за дочку сойдет. Мне
ее не вывести. Одежду всю сжечь надо.
- Где ж я ей такого размера найду, у меня же все крупные, а эта как тростиночка тонкая. Кто же мне поверит, что это моя дочка?
- Мать, выручай, не дай погибнуть живой душе. Я с ней не доберусь до своих. Она выздоровеет, тебе помощницей будет. И мы
скоро вернемся, это ненадолго. У тебя хуторок маленький, когда тебя еще найдут, когда еще до тебя доберутся.
- Она же нашего языка не знает.
- Ну скажешь, что она глухонемая, просто немая или приехала к тебе в гости погостить.
- Что же ты меня уговариваешь, как девку, помоги мне ее перенести. Ладно, иди сам поешь. Я с ней разберусь как-нибудь, ничего, поставлю на ноги... Да на ней же одни кости да кожа остались, она же как подросток. У нее и женского ничего нет.
Тетушка раздевает. Стыдно стало, прикрываюсь.
- Что ты тетки стыдишься? Почти без сознания, а все прикрывается. А сисечки-то какие маленькие, я такие первый раз вижу. У
нас в деревне у девчонок и то больше. Как ее трясет, надо скорей на печку. Ничего, молоком отпоим... Ну давай ее на печь.
...
Высокая температура, в забытьи. Приоткрываю глаза. Не могу говорить: горло заложило, болит, больно глотать, кашель замучил, слезы из глаз. Глаза затекли, ничего не вижу. Не могу наклониться, из носа течет.
- Пей тепленькое, полегчает. Я тебе травы напарила, выпей, станет легче.
- Нос болит, растерла.
...
- Ну вот, ты уже и поправляться стала.
...
Осень 1943 г., 22 года.
- Ах, ты еще и поешь. Руки вверх!
Один с автоматом. Шапка серовато-черноватая, с высокой тульей и козырьком, как у полицаев. Галифе, сапоги, сюртук. Возник
достаточно близко от меня, неожиданно.
Схватил сзади, сильный испуг. Состояние, когда опускается все вниз от испуга.
- Попалась, красавица, мы за тобой долго охотились, не уйдешь. Твоя песенка спета, отпелась пташка.
Сердце замирает.
- Как же Вы меня напугали, я даже вздрогнула от неожиданности, аж сердце в пятки ушло. Вы ошиблись, я ходила за грибами, я
просто заблудилась.
- Что ты здесь шатаешься по лесу, ты что не знаешь, что в лес ходить запрещено. Что ты тут делаешь?
- Гуляю.
- Какие могут быть гуляния в лесу. Ты что не знаешь, что в лес запрещено ходить.
- Что я говорю. Вы меня так напугали, что я не соображаю, что говорю. Совсем растерялась, аж в жар бросило. Я заблудилась.
Дядечка, что Вы, я же в лесу совсем дорог не знаю. Я и ходила только вдоль леса, и в лес никогда не заходила. Я и тропинок в лесу
не знаю, никогда в лесу и дороги не смогу найти. Есть нечего в хате, хотела хоть грибов на опушке найти. А грибок за грибком - и
заблудилась. Хорошо, что на Вас наткнулась, хоть выведете меня. От страха зуб на зуб не попадает.
- Что ты трясешься вся как осиновый лист?
- Я Вас боюсь, у Вас автомат.
- Что ты дурочкой прикидываешься, можно подумать, первый раз видишь.
Разговор идет по-русски. Пытаюсь "скосить" под деревенскую, но у меня очень с трудом получается. Это вызывает дополнительное подозрение. Здесь не мой родной дом, но я ориентируюсь достаточно хорошо.
...
Я даже не знаю, сколько я здесь нахожусь, от страха в голове все перемешалось. Боюсь, я очень боюсь. Господи, как же я боюсь,
как мне страшно. Как мне вынести все это. От испуга, от страха я не могу сосредоточиться, мысли разлетаются. Голова раскалывается от боли. Я не знаю, что мне делать, как же мне выдержать. Господи, помоги, дай мне силы выдержать пытки. Я даже сама с собой
говорить стала. Мне нельзя говорить, мне надо молчать. Надо выбросить все из своей головы, все забыть. Я ничего не помню, я все
должна забыть. Как же я боюсь, только бы выдержать.
Находится в каком-то темном подвале, свет пробивается небольшой полосой из другого помещения, из маленького окошечка
над дверью. Это не тюрьма, а просто используемое помещение.
Чуть успокоилась, полусонное состояние.
...
- Не знаю, не помню... Вы мне совсем отбили память.
Сидит обессиленная, голова болтается.
...
Я мыслями далеко отсюда. Я отгоняю от себя эти мысли. Я должна молчать, они не должны от меня услышать ни слова. Я ничего не помню, я должна все забыть. Пытки не должны меня сломить. Забыть, все забыть. В голове ничего не должно быть. Я могу
сломаться от боли, я могу не перенести боли. Я должна все забыть так, чтобы, если бы захотела под пытками вспомнить, не могла бы
92
вспомнить. Что если даже мое тело меня предаст, то мой разум не должен меня предать, что даже под воздействием этой боли я
ничего не могла бы сказать.
Забыть, забыть, все надо забыть, все, что я знала, все явки, все адреса, все имена и фамилии, лица. Я должна забыть все имена...
Забыть... до головной боли.
...
- Воды, дайте воды, все пересохло во рту. Задыхаюсь.
...
- Остановись, она уже ничего не чувствует, она без сознания. Окатите ее водой. Солью посыпьте, пусть просолится, может быть,
сговорчивей станет.
Жжет, спина горит.
- Теперь на спине долго спать не сможешь.
Достаточно светлое пустое помещение, стены побеленные, на окнах решетки. Не очень маленькие лавки по периметру стен.
Стол деревянный. Бьют на деревянной скамье, стоящей посередине комнаты, по спине плеткой, чуть ниже лопаток. Даже не привязывают, просто руки свисают, сил ни на что нет.
- Не знаю, не помню.
- Фу ты, черт, заладила одно и то же. Не девчонка, а дрянь. Возимся с ней, возимся, от нее ничего не добиться. Знаем, что связная, следили за ней, она уперлась и молчит. Только и слышим "не знаю, не помню". Крепкий орешек достался. В чем душа держится,
боишься в азарт войти, чтоб не забить до смерти. Приходится постоянно сдерживать себя, чтоб под кнутом не померла. Чуть что, в
обморок падает, работать невозможно. Прямо не знаю, кто кого пытает, то ли она меня, то ли я ее.
- Очнись, - трясут, - приди в себя.
- Унесите ее отсюда, надоела она мне.
...
До спины не дотронуться. Рубцы не проходят. Где я? Темно перед глазами, ничего не вижу, ничего не чувствую. Голову не поднять, не ощущаю свое тело.
...
- Не помню, не знаю...
- Она даже без сознания только это и повторяет. Все равно от нее больше ничего не добиться, надо с ней кончать скорей. В расход ее. Расстрелять.
...
- Вы же русские, вы же по советской земле ходили. Ненавижу, предатели, подонки, сволочи! Будьте вы прокляты за все те мучения, что вы принесли нашей земле. Стреляйте, что вы медлите!
- Ты посмотри на нее, ее на расстрел ведут, а она еще и ругается. В чем душа держится, еле на ногах стоит, а ругается как сапожник. Кипит вся от возмущения.
- Я смерти не боюсь. А как вы людям в глаза смотреть будете? Что вы будете делать, когда наши придут? Недолго вам осталось.
- Девка не в себе. Черт, а не девка. Откуда у нее только силы берутся?
- Забыть бы их рожи.
- Кончай с ней скорей. Зажмурься, не гляди.
Нет, я хочу, чтобы они меня на всю жизнь запомнили. Чтобы мои глаза всю оставшуюся жизнь им жить не давали спокойно, перед глазами их стояли.
- Рухнула, скосило.
На деревенской подводе привезли три человека. В лес завезли, в кустарник, чтобы тело было кустами прикрыто. Лес еловососновый. Стрелял один, двое в телеге остались: один из них возница, второй оглядывается по сторонам, побаиваются. У того, который стрелял, по-немецки висит автомат на груди.
Момент освобождения от тела.
- Меня нет, но я их сопровождаю. Они нормально выедут из леса.
...
Две женщины в белых косынках, подвязанных под подбородком, с корзинами, лет около 30, достаточно крепкие.
- Грудь пробили навылет. Надо закопать. Посмотри, на девчонке живого места нет. Давай закопаем быстрее, пока никого нет.
Знать бы, как ее зовут, а то так безымянной и останется.
- И ты не боишься подходить?
- Ну нельзя же ее здесь так оставить, вон уже мух сколько налетело,
- Глаза закрой, прикрой лицо хотя бы платком. Юбку поправь, одерни.
- В деревню надо сходить за лопатами, иначе мы не справимся. Место не забудь. Пойдем скорей, нам еще назад возвращаться.
- Ты думаешь, они не вернутся?
Сверху вижу мыс леса, вокруг поля. В середине леса кустарник - орешник. Пекло по прямой под левой грудью. И пытали и стреляли не сами немцы, а полицаи.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
За свое тело как-то стыдно, перекличка с насилием в Тауэре (случай из другой жизни). Здесь очень много страха перед болью,
пытками. Тело мое очень боится боли, разум не должен предать, а Маргариту в XVII в. предал разум, здесь он должен отключиться и
не дать никакой информации. Понимаю, что много людей связано со мной, вбиваю в голову, чтобы все забыть и их не выдать.
После сцены расставания с комбригом вспомнила: представление о муже всегда было таким, что он должен быть постарше, спокойным таким, не вспыльчивым. Подсознательно именно к нему, комбригу, приравнивала образ будущего мужа. В этой жизни никого не полюбила, а пошла, как он рекомендовал, за Лешей, щупленьким.
В этой жизни стоило ногам охладиться, сразу заболевала. После проработки этого материала за время более двух лет ни разу не
болела. Часто бывала сильная, пронизывающая боль в месте под грудью, куда пуля попала, или сильное покалывание в этой области.
После слов полицая "Теперь на спине долго спать не сможешь" в этой жизни не могу спать на спине, люблю спать на животе, сколько пыталась на спине, не получалось.
Очень пугалась, когда подходит кто-то сзади, сильно вздрагивала при этом. С детства боялась ходить в лес, кустов боялась, так и
казалось, что оттуда кто-то выскочит. Это было чертой моего характера, при неожиданности я терялась, не знала, что говорить,
очень не любила такие ситуации. Там Таня сочиняет, что дорог в лесу не знает, она-то сочиняет, а я в этой жизни в лесу совсем не
ориентировалась, куда идти, никогда не знала. Даже в городе плохо ориентировалась.
93
Очень не люблю, когда игрушечным оружием в людей целятся, детям всегда делала замечания в подобной ситуации.
Заметки историка:
Действие разворачивается, вероятно, не на территории Белоруссии, а в пограничных с нею районах Смоленской области, где в
августе 1941 г. проходили жестокие бои. Собственно из Белоруссии войска Красной армии к этому времени уже отступили.
Воинская часть, в которой сражается Танюша, - вероятнее всего отдельная стрелковая бригада, быть может сформированная уже
во время войны. В довоенное время бригад Красной армии на западной границе было всего две. Соответствуют звену бригады и
звание ее командира - полковник; дивизиями в 1941 г. командовали еще в основном генералы.
Достоверность сцены выхода из окружения подтверждается самой жизнью. Летом - осенью 1941 г. десятки тысяч бойцов и командиров Красной армии оказались в таком же положении, как Танюша и ее провожатый, и многие из них, так и не сумев выйти к
своим, осели среди местного населения. Хутор, на котором остается больная девушка, вероятнее всего польский: хозяйка сетует на
то, что Танюша не знает "их" языка, а из нерусского населения в Смоленской области более всего проживало поляков (30 000 по
довоенной переписи).
Сцена ареста и расстрела также не вызывает возражений. В тылу германской армии собственно немецких войск было мало, тем
более в 1943 г., когда у рейха стала ощущаться острая нехватка в людях. Охраной тыловых объектов и поддержанием порядка занималась вспомогательная полиция (в просторечии - полицаи), вербовавшаяся из местных жителей. Типичное обмундирование полицаев вполне соответствует описанному. В полицию шли в основном убежденные враги Советской власти, и разговор с партизанами у
них был короткий...
94
3. Гибель капитана Иволгина в марте 1943 г. (Это рассказ преклира, написанный по материалам пройденной сессии.)
30 марта 1943 года капитан Иволгин поднял солдат в атаку и с криком "Ура!" пошел в свой последний бой.
Дело было провальное: из роты, которой он командовал, за девять дней боев в живых осталось чуть больше взвода. Получив
приказ штурмом взять хорошо укрепленную высоту, Иволгин понял, что война для него закончена. Как бы ни сложилась судьба,
смерть в бою он предпочитал трибуналу (и тому, что за ним последует), которым ему грозил полковник Васин. Вызвав его по связи и
выслушав доклад обстановки и просьбу о подкреплении, полковник отдал приказ: "Взять высоту!" - а о том, что солдаты голодные и
измотанные, он слышать не хотел: "Не возьмешь высоту - пойдешь под трибунал". Вот и весь разговор. Не то чтобы капитану первый раз угрожали трибуналом, но бои шли с переменным успехом, и полковнику надо будет как-то оправдаться.
Высоту было не взять, это точно. Немцы давно готовились к обороне и хорошо укрепились на этой высотке. Глядя в бинокль,
Иволгин насчитал четыре пулеметные точки, и, похоже, у фрицев были еще и минометы, так что без артподготовки соваться туда
было нечего. Но выбора особого не было.
Дружно, по команде, но без особой охоты (знали, на что идут) солдаты поднялись из окопов и, пригибаясь на бегу, с криком
"Ура!" пошли в атаку. Немцы их ждали: едва первые солдаты пересекли невидимую полосу пристрелянной зоны, как разом ударили
пулеметы, а чуть погодя заработали и минометы.
С автоматом в руках Иволгин бежал в задних рядах солдат. Первым бежал в атаку политрук, первым же он и упал, скошенный
пулеметной очередью, за ним стали падать и другие солдаты. Крича на бегу "Ура!", капитан думал об одном, чтобы шальная пуля
или осколок от рвущихся вокруг мин избавили его от позора несправедливого трибунала. Долго ждать ему не пришлось: осколок от
разорвавшейся по левую руку мины, пробив каску, ударил капитана в голову. Взрывная волна подхватила тело и бросила спиной на
землю. Лежа на неуспевшей прогреться весенним солнцем земле, капитан Иволгин смотрел в голубое весеннее небо. Небо стало
приближаться все быстрей и быстрей, потом обрушилось и растворилось в нем.
Капитан ничего не чувствовал, лишь простор безбрежного неба наполнял его, отрешенно он смотрел сверху на поле боя, на свое
распростертое на земле тело с автоматом в руках, на то, как горстка солдат подобралась к самым немецким окопам и как тугая пулеметная очередь косила его солдат. Немцы, увидев свое численное преимущество, пошли в контратаку, в коротком рукопашном бою
одержали победу, добили раненых красноармейцев, а своих раненых и мертвых унесли в окопы. Солнце стремительно близилось к
горизонту, и смотреть на остывающее поле боя не хотелось.
Спустя вечность капитан очнулся оттого, что кто-то тряс его за шинель.
- Солдатик, миленький, ты живой? Господи, крови-то сколько натекло! Потерпи, миленький, сейчас я тебя перевяжу.
Иволгин медленно приходил в себя, ловкие руки бинтовали ему голову. Открыв глаза, капитан с трудом различил в наступивших
сумерках склонившееся над ним лицо девушки.
- Больше нигде не ранен? Потерпи, миленький, сейчас я тебе воды дам.
Холодное горлышко фляги прижалось к его губам, капитан с трудом сделал несколько маленьких глотков воды. После этого девушка осторожно подложила под его голову свою медицинскую сумку. Внезапно вернулась боль и воспоминания об атаке, не верилось, что он остался жив. Капитана начало знобить.
Осторожно развернув и взяв сзади под руки, девушка потащила его в сторону молодого леса, что был немного дальше от того
места, где капитан окопался со своими людьми перед штурмом высоты. Морщась от боли, Иволгин старался помочь как мог, зная,
что девушке тяжело. Автомат свой не бросил, надеясь, что ему еще представится случай уложить парочку немцев.
Добравшись до деревьев, они остановились передохнуть. Чуть погодя, отдышавшись и собравшись с силами, Иволгин спросил:
- Откуда ты взялась такая шустрая?
- Из медсанбата, откуда же еще? - улыбаясь, ответила девушка, радуясь, что солдат пришел в себя.
- Что ты здесь делаешь, здесь же полно немцев?
- Тебя пришла искать, - ответила девушка. Иволгин не понял, шутит она или говорит серьезно.
- А чего ж меня-то, мы разве знакомы?
- А ты не помнишь? В сорок первом под Львовом мы с тобой танцевали в офицерском клубе. Я тебя как увидела неделю назад у
медсанбата, так сразу узнала, ты еще с кем-то разговаривал, только вот подойти к тебе не смогла, тогда как раз раненых привезли, а
потом вы уже ушли на передовую.
Впервые за все это время капитан попытался разглядеть девушку. Худенькая, в стеганой телогрейке, из под шапки выбились короткие русые волосы, настолько светлые, что в наступающей темноте казалось, что они светятся. "Может быть, она серьезно пришла
за мной?" - рассеянно подумал капитан и, посмотрев в сторону немцев, спросил:
- А что с остальными?
- Немцы добили, сволочи.
Иволгин почувствовал, как дрогнул ее голос.
- Ты один здесь живой остался.
Помолчав, капитан сказал:
- Зря ты сюда пришла, умереть я хочу. Всех людей здесь положил, не простят мне этого.
- Не всех, многие вернулись. Я услышала, что ты убит, так сразу, как стемнело, сюда побежала, сама удивляюсь, как не побоялась.
В небо взлетела осветительная ракета, со стороны немецких окопов послышалась приглушенная музыка: немецкие солдаты развлекали себя игрой на губной гармонике.
- Ну все, пошли, хватит здесь сидеть, - поднимаясь с колен, сказала девушка. - Того и гляди наткнемся на немецкую разведку.
Вставать не хотелось.
- Оставь меня. Ты все равно не сможешь меня протащить через весь фронт.
- А через весь фронт и не надо, здесь медсанбат недалеко, за этим леском, потом через старые окопы - и мы пришли.
Девушка стала поднимать капитана:
- Ну вставай же, немного уже осталось.
- Нет! Я хочу вернуться назад, хочу отомстить за всех!
- Да вставай же, ты! Я не смогу тебя одна тащить! Держись за меня.
Девушка перебросила его тяжелую руку себе через шею и, с трудом удерживая капитана на ногах, заплетающимся шагом повела
его в сторону наших позиций. Иволгин старался не упасть, опираясь на ствол автомата.
- Брось автомат, тяжесть еще такую тащить.
- Нет, я еще перед смертью уложу несколько гадов.
95
- Да что ты все заладил про смерть! Думай о том, как выжить, а не как умереть. Брось автомат!
- Нет.
- Вот упрямец! - рассердилась девушка.
Подумав о том, что эта хрупкая девушка, которую он и не помнил толком, пришла сюда, рискуя жизнью только для того, чтобы
спасти его, Иволгину стало стыдно своей слабости.
Так, спотыкаясь через каждый шаг, они дошли до другой стороны перелеска. Капитана бил озноб. Остановившись у молодых
берез, что росли из одного корня, присели отдохнуть. Сил у капитана уже не было, прислонив его спиной к стволу дерева, девушка
села перед ним на колени. Похолодало, на небе высыпали звезды. Пахло весной, дымом. Иволгину вспомнилось детство, как жгли
они с братом старую листву во дворе перед своим домом в Ленинграде, их квартира, всегда шумная, вспомнилась мама, вспомнил,
что не успел написать ей письмо, и еще много чего, о чем человек вспоминает, когда жизнь покидает его.
- Уходить тебе надо, - тихо сказал Иволгин, с трудом переложив автомат на колени. - Умру я скоро, а тебе до своих еще добраться надо. Уходи, оставь меня здесь.
- Нет, миленький, мы еще на твоей свадьбе гулять будем.
- Да была у меня уже свадьба, и ребенок был. Погибли в блокаду.
Сердце его защемило от боли.
- Недолго мне осталось, уходи.
Иволгин закрыл глаза, чувствуя, как его тело сковывает холод.
- Да, что же ты, миленький! - со слезами в голосе воскликнула девушка и обняла его за шею. Капитан, помедлив, тоже обнял ее
слабеющей рукой и прошептал:
- Спасибо тебе.
Через несколько секунд душа его выскользнула из тела и он со стороны увидел, как, обняв его тело, плакала девушка и потом,
уже перестав плакать, сняв шапку, долго еще сидела около его тела. Изменившимся зрением Иволгин смотрел на девушку, на искаженные горем черты ее лица и такую нежность и благодарность к ней испытывал, что решил не покидать ее, пока не кончится война.
Чтобы никакая случайность не оборвала юной жизни его неудачливой спасительницы - девушки, которая бросилась его спасать,
когда все были уверены, что он уже мертв.
96
4. Жизнь Стаса Свидригайло с раннего детства до момента гибели при разминировании минного поля, 1924-1943 гг., Россия (8 сессий).
1924 год. То, что сейчас называется Западной Белоруссией, на границе с Западной Украиной.
Я мальчик шести лет, в домотканой рубашке, подпоясанной веревкой. Волосы стриженные под горшок. Довольно смышленый.
Станислав, а зовут меня Тась, Стасик - там так не принято. Вичка, например, укороченное от Марички.
Большая-большая семья. Мать, довольно много детишек. Чисто одет, но очень бедно. Бедность глобальная. Мягкий, журчащий
язык, в отношениях такая же мягкость.
Летом мы живем в лесу, на ягодах. Нас так и зовут - ягодники. Живем мы в доме типа землянки, скат крыши почти вровень с
землей. Бревна большие, такое жилище называют ямой. Крыша соломенная, старая, ее откуда-то приволокли и поставили над этой
ямой. Это жилье летнее, другого жилья здесь нет никакого. Рядом что-то типа овражка, весной тут бывает сыро. Ниже этого места
речка. Детям разрешается ходить на ручеек (мы зовем его речкой), но купаться не разрешается. Из леса к этому дому ведет песчаная
дорога. Мы тут одни живем, только дети и мамка. Это что-то типа лагеря. Мы в лесу, чтобы не умереть с голоду.
Из детей я старший. Еще у меня есть сестренка, ей пять, Янко, ему четыре, еще двое погодков, три и два года, и грудной. Как-то
их густо. Заставляют за ними приглядывать. Приглядываем друг за другом, но обязательств перед другими, которые бы тяготили, у
меня нет. Откуда такие дети малые? Да собраны мы. Мы совсем чужие между собой. Я здесь корней не чувствую. Откуда я здесь
взялся, я не знаю, и спросить мне не у кого. Родственных связей нет. Один я, сиротинушка. Мальчика в любой семье примут, вырастят - это будущий работник, лишним ртом не назовут, это как подарок.
Женщина, которая заменяет мне, а сейчас нам всем мать, "мамка" мы ее все так и зовем, достаточно молодая, ей лет 35. Ее зовут
Ядвига. Она привыкла к такой жизни. Она добрая. Кто-то из детей ее. Мы не скучаем по родителям, целый день завей хвост веревкой
носимся по лесу, ягоды, грибы собираем. Кормят нас только вечером баландой, а днем промышляем сами. Ни в городе, ни в поселке
выжить сейчас невозможно, голод, кругом разруха. А мы не истощенные, хорошие, справные дети. Многие в это время живут в
землянках. Болот нет. За нас бояться некому. Разгар лета. Летнее время - нам радость. Где же зима? Зимы видеть не хочется. Босыми
ногами по снегу - приятного мало.
...
Костер на улице, черный, большой, прокопченный котелок. Мы сидим и смотрим, как что-то варится в котелке. Бульканье варежки. Варежка - это то, что варится. Я совершенно счастлив, что могу палочкой ковыряться в костре как старший из всех. Мы все
ждем, когда будет готово варево. Котел висит высоко, чтобы не подгорел, доходит. Ассоциативно со словом "доходит" всплывают
заголовки газет. 17 февраля 1923 года - что-то куда-то доходит. Не знаю, где я видел эти газеты.
К нам приехала телега, из нее торчит солома. Пожилой мужчина снимает с нее еще двух детей. Этот старик привез нам хлеб.
Хлеб знаю только черный, о белом понятия нет.
Старик ведет к костру одного. Мальчишечка совсем маленький, еле ходит, в одной рубашонке. Начинает плакать и прижимается к штанине старика. Но мы всегда всем рады, я его взял, тискаю, а он еще выдирается. Я его пытаюсь удержать. Я не знаю,
как к нему обратиться, не знаю его имени, чтобы его успокоить. Нашей мамки рядом нету, она разговаривает с тем человеком, что
приехал. И отпустить я его не могу, потому что рядом костер. Сажаю его к себе на колени, даю в руку липовый прутик и ковыряю
его рукой в костре. Ребенок этим заинтересовался и успокоился.
- А как тебя звать? - обращаюсь я к маленькому.
А он так гордо отвечает:
- Тео.. Теодор.
Он называет себя очень смешно - без штанов, в лесу - Теодор. Старшего зовут Дебуш, он венгр.
- А как он к вам попал, где вы его взяли? - спрашивает мамка.
- Аист принес, - смеется дед, - забрали у цыган (здесь их называют молдованами).
Почему наши берут детей, впору самим отдавать, не знаю. Меня тоже подобрали. Мне здесь неплохо.
- Сейчас будет готово.
Мы голодные всегда. Это ритуал, никаких поползновений, никто не лезет в костер. Нарушителю старший даст подзатыльник.
Затрещины бывают, но крайне редко, все чинно сидят у костра, как взрослые. Дисциплина соблюдается.
Сегодня будет хлеб, нам привезли две круглые буханки, сегодня будет каша. (Я в этой жизни никогда не пробовала то, что мы
ели там.) Сегодня у нас... я не знаю, как это называется, меня не было, когда заваливали крупу. В котле что-то аппетитно булькает.
Тарелки у нас алюминиевые, плоские, не миски, считаются глубокими, но еды туда мало влезает. Они горячие, когда их на колени
ставишь. У них довольно широкий бортик. Алюминиевые ложки очень большие. Одна тарелка на двоих. Мы с кем-то на двоих хлебаем. Деда оставляют с нами поесть.
- Ты поешь с нами?
- Благодарствуйте.
У меня легкое неудовольствие, что меньше достанется. И не достанется вылизывать котелок, это как добавка. Как щенки, наедаемся. После еды все чинные, важные, даже не шалим.
Мы достаточно чистые, потому что речка рядом. Одежку стираем, раскладывая на камнях, камнем бьем, потом полощем в ручье.
Рубахи полощем часто. Потом они сохнут. Мне старшему приходится отполаскивать за самого младшего, но мамка помогает. Дети
причесанные, не чумазые, не зашелудивленные. Босые. Мы живем здесь вольно, мы довольны. Тут вольно, а там, где мы живем
осенью и зимой, там не вольно. Инспектор тоже доволен.
- Смотри, как они на воздухе оживились.
Зимой у нас всех землистый цвет лица: голодно. Я плохо вижу: возможно, от рахита (потом зрение станет нормальным). А сейчас, летом, на людей похожи. Травы много, ягоды, грибы. Земляника уже отошла, мы отъелись на ней. Грибы еще не пошли, когда
пойдут, сюда приедут все. Им сейчас приходится работать очень тяжело, они работают на пана. Мы на его земле оказались, теперь
обязаны батрачить на него, чтобы он нас не выгнал. Зимой мы живем вместе, несколько домов. Это не типично для этих мест, тут
живут хуторами. Мы не местные, пришлые, кочуем артелью. Эта общность чувствуется во всем. Мы не совсем чужаки, уже ассимилировались, но согнаны были со своей земли, когда объявился ее прежний хозяин. Так и мыкаемся. Ощущение полной бесправности,
мы здесь никто, я тоже здесь никто. Спасает взаимопомощь. Нет разделения на твое-мое, все общее. Лес - и в лесу все общее, грибы,
ягоды для всех.
...
Брошенное имение. Ходить туда не разрешается: могут вернуться хозяева. Чужое.
- Я не пойду туда.
- Пойдем, - мальчик зовет меня.
97
Мы часто ходим мимо. Все ближе и ближе каждый раз подходим. Сегодня мы подошли совсем близко, рассматриваем ворота...
- Сюда выходит дядька, я видел.
Идут разговоры о священнослужителях. Он мне называет место, куда выходит дядька. Я не могу это слово запомнить, не могу
его произнести. У него опыт, он знает. От этого я устал. Когда начинаю много думать, начинает подташнивать, появляется неприятное чувство, связанное с похоронами моей матери. Я был очень маленький и маму не помню. Нет чувства, которое бывает к родителям, не присутствует оно.
Мы стоим перед воротами. Железные ворота ярко-синего цвета - низ сплошной, а верх типа решетки - на одной нижней петле
болтаются. Собор красного цвета, на взгорочке. Для нас он очень большой и высокий - костел. Стоим, смотрим. Креста нет, что-то
типа маленького шпиля. Лето короткое, мы можем не успеть туда залезть, надо торопиться. Еще с месячишко, а потом нужно будет
возвращаться. Надо бороться со страхом, чтобы туда залезть. Жутко, но интересно.
У этого места (замка) есть хозяин, барон. Но пока он еще не вернулся. Через это место прокатывалась революция. Дом стоит
брошенный, но занимать его никто не занимает, знают, что хозяин рано или поздно вернется. Наши детские разговоры, мы мечтаем
клад найти и наесться, пряник купить, мы и не знаем, что это такое, хлеб-то и то по великим праздникам.
Топчемся в храме, а религиозности нет.
- Боженька есть на небесах, - шепчет пухленький мальчик, - боженька накажет.
- Боженька не накажет, он на небесах, откуда он знает, что мы сюда залезли.
...
Сумрак. Мы в заброшенном домовом храме, по-местному молельне, при баронском замке. Стою слева у колонны. На полу валяются перекореженные створки и прутья. Неожиданный шум, это взлетела птица, я остановился как вкопанный, поднял голову и
застыл, увидев на фоне стрельчатых окон ангелочка с длинной трубой. Труба очень длинная и тонкая, с широким раструбом на конце. Жуткий конгломерат из рыцарства (тевтоны) и сельской реальности, ничего обшего с этим не имеющей. Под ногами большие
белые плиты. Что-то ищем. Нас трое, соседский мальчуган лет пяти и Янко, мой братишка четырех лет, он с нами увязался.
...
В другой раз я уже один и, конечно, мне страшно. Запустевшее все, разрушенное. Эта фигура ангелочка среди этого хаоса... Я
стою как вкопанный, я не могу отсюда уйти. От страха парализовало ноги, я не могу двигаться. Валяются гербы, что-то типа щитов разрушенный, искореженный металл. Сползаю на пол и засыпаю от страха. Боль в спине, где она упирается в какую-то железку.
...
Хозяин - пан, литовский шляхтич Витольд, он родовитый. Я видел его только один раз. Такой молодцеватый, в сапогах, штаны
фисташковые, широкий кушак-пояс, белая рубашка, сверху кафтанчик приталенный, собран сзади на талии, без пуговиц. В шляпе и с
нагайкой. К нему обращались: "Ясный пан". У меня недоумение, месяц бывает ясный, а тут пан. У него усищи такие, смахивает на
кота. Вылез из кареты (так называют здесь двуколку, у которой может подниматься верх), запряженной одной лощадью. Что-то
кричит, мы его с трудом понимаем, потому что у него другой язык. Его раздражает, что его плохо понимают.
Все наши должны ходить на барщину, обрабатывать его поля, сеять, убирать. Жнут всегда семьями, лен трепать тоже входит в
обязанность. Заняты очень много, работают с утра до вечера, совершенно кабальные условия. Пахоты своей нет, выдается плохое
прошлогоднее зерно из старых панских запасов. Деньгами расчета нет. Всего три деревянных дома, они наши, выкуплены в складчину. Домики среди пахоты построены, от поля отгорожены елками, они рубленые, можно разобрать и перенести в другое место. Детей
припрятывают, сколько лишних ртов, могут и согнать. От этого нам будет хуже. Если уходить, это проблема. Есть у нас одна общая
лошадь, но этого мало для перевозки. С паном не задираемся. В лес не ходим здесь, можно заработать неприятности. Всего семей
пять. Здесь все перемешалось, кто чей - непонятно.
...
Уже осень, из лагеря съехали. Стены, обитые досками, взрослых нету. Тот же пожилой дед с нами читает сказки, грамотой занимается по священному писанию. В костеле не моя вера, ихняя. Писание есть одно на всех. Дед показывает нам буквочки, но голову
нам не задуряет. У него есть очки. А мы жмемся, очень зябко. На мне что-то типа армячишка, чем-то перепоясан. Холодновато.
Зима малоснежная, слякотно. Печек не вижу, зимой очень холодно. Холодно, но это не мороз. Детишки сидят дома, там не дует.
...
Потом, когда всех наших с этой земли согнали, меня пану отдали на конюшню, на подсобные работы. При хозяине с голоду не
умрешь. Я здесь никто, местное население мне чужое. Дом, в котором живу, хороший, чистенький. На кузне:
- Тась, принеси, ты проворнее...
У меня не крестьянская закваска.
...
В стране военное положение, армию нужно содержать. Все напряженнее, непонятнее. При военном положении зерно отбиралось в пользу оккупационной армии. Мне тогда было лет тринадцать-четырнадцать. Они, оккупанты, приехали один раз за зерном.
Как дань собирают военные какие-то. Мы с ребятами прилетели смотреть. Пан дает им, они какую-то бумагу привезли, что он должен армии. Немцы? Тоже приходили и отнимали фураж.
- Нам нужен только фураж, - говорил, смеясь, немец.
Фураж - это сено, а зерном кормят только людей.
Я довольно мордастенький. Хотя знаем, что военное положение, на быте это никак не отразилось.
Ярмарка. Мне интересно на ярмарке. Я уже бывал в этом городе и в соборе. В собор могу зайти, все идут, и я иду, мне хоть непонятно, но интересно. Стою в костеле, кепку мну, глазею на обшитые деревом столбы. Играет орган.
Потом пана от налогов освободили. А в 38-м пан куда-то делся. Теперь можно и в город. Населению все равно, кто правит, так
как ничего не изменилось, а только налоги увеличились. Это все до советского наступления.
...
И да пришла Советская власть!
1939 год, присоединили. Все стало общим, народным. Мне делать здесь больше нечего. Местным землю отдали. Теперь в городе
Советская власть, мне хочется в город. Я бывал в этом городе еще при пане, на ярмарках, мы возили панские подводы с зерном, я их
сопровождал. Есть тяга к знаниям. Грамоту я знаю, занятия были, читать и писать умею, это норма. У пана и библиотека была, через
стекла я смотрел и думал: вот бы почитать, вот бы научиться. Теперь ощущение, что свершается где-то рядом что-то грандиозное.
Хоть живем в глубинке, сожаление, что это без твоего участия происходит. А в город хочется потому, что больше перспектив. Хоте-
98
лось еще до присоединения, когда был оккупационный режим. Четкое разделение на два мира - то, что было, и то, что пришло. Хочу
быть в этом мире, который пришел! Чувство соединения, частица большого, все вместе.
Тетка моя родная. Как я их нашел? Фамилию я сохранил, и имя мое настоящее. Меня нашел муж тетки, дядька.
...
Лето 1939 года.
Мне очень хочется в город, я намыкался, пришел в город на работу наниматься. Брожу по городу. Сейчас я хотел бы на завод
сталелитейный, я это дело знаю, я с кузницей знаком. Но завод это как мечта. Я шманаюсь по городу, ищу работу.
Ощущение легкого шока... человек, который ко мне обратился, оказывается моим дядькой. Человек этот - моя судьба.
...
Я просто гуляю по улицам, мне навстречу идет группа мужчин, одетых в пиджаки, явно не местные. Один из них обращается ко
мне с вопросом, где завод, а я о нем-то и мечтаю.
Я их пошел провожать и увязался за ними на завод. Глаза квадратные. Узнаю, что они представители Житомирского завода, на
этом заводе собираются открывать свой филиал. Индустриальный район, уголь, кокс, недалеко от разработок, сталелитейный завод...
Приехали посмотреть этот завод, откроют новый цех. Они такие степенные, улыбчивые, довольные. Один из них, самый улыбчивый,
мне очень нравится. Он тоже ко мне присматривается, я ему, видно, понравился.
Я провожаю их на завод, оживленно что-то рассказываю. Я такой крепенький, и мне нравится эта гурьба. Пока идем, они расспрашивают:
- Что, нравится? А у нас еще лучше будет. Вот мы здесь развернемся, реконструкция будет. А вообще чем ты занят?
- Да я... Я ищу работу, хочу в город податься.
- А что, ты хотел бы работать на заводе?
У меня захватило дух! Я даже на завод и не смел пойти.
- Я мечтаю, я готов!
Я готов землю грызть. Завод!
- А что ты делать умеешь?
- А я на кузнице был. (Отец был кузнецом, от него и природная любовь к металлу.) Когда я был на конюшне, там подковывали
лошадей, я был при лошадях, при подводах, сопровождал их в город. Был то, что называется, на подхвате. Потом в кузне тоже на
подхвате. Лошадей у пана было достаточно много, их надо было подковывать.
- Так тебя можно к металлу приставить?
- Да, это мне легко с металлом.
- Как у тебя с жильем?
- Да я не местный.
- Нас тоже будут расквартировывать, может, и жить будем вместе?
Я ему чем-то нравлюсь. Сейчас они уезжают, и поэтому он берет у меня адрес на заметочку.
- Мы планируем скоро приехать и зимой уже начнем работать. Может быть, раньше. Тебя как звать-то, как тебя найти?
- Стасом.
- Хорошее имя Стас. Фамилия?
- Свидригайло, - отвечаю.
- Как-как?
Он высказывает сомнения по поводу имени. Я сразу как-то напрягся, аж жарко стало, как будто он меня во лжи уличил. Страх
какой-то появился. Имя у меня правильное, сохранено.
- Я не вру.
Улыбчивый на меня удивленно смотрит, подозрительно и с интересом, он что-то соображает. Задает вопросы, что я, где я. (Сейчас я плачу от умиления, там я был очень взволнован.)
- Ты вообще-то местный? А где твои родители?
- Да я сирота, родителей не помню.
- А из каких ты будешь?
- Вообще-то я русский. Меня подобрали чужие люди. Родителей не помню, у чужих лет с двух.
- Подожди...
Его зовут его товарищи.
- Вы, ребята, идите, а мне здесь потолковать надо. Давай присядем. Ты с какого года?
- Да вроде бы с 18-го, точно я и не знаю. Метрики не сохранилось.
- Ну-ка расскажи поподробнее.
- А вам на что?
- Видишь ли, какая штука получается. У супружницы моей была родная сестра, замуж вышла в эти края, не совсем, правда, в
эти... И связи с ней никакой не было. Связь в 17-м прервалась, когда границы закрыли. Он в сельской местности жил, там легче было
жить, она туда и вышла. Известия были, что ждет, а потом, что мальчик родился, Стасом назвали.
- Мать я совсем не помню, она умерла первой. Говорят, отец кузнецом был, очень быстро спился от тоски. Я был тогда совсем
маленьким. Чужие люди пригрели, мыкались мы. С восьми лет я здесь, как пан наших выгнал.
Сестра моей матери с мужем (именно его я встретил случайно на улице) остались в Житомире. А отец увез мать туда, что потом
оказалось за границей. Революция их разлучила.
- Ну надо же, столько лет никаких вестей. И фамилия та же, и по времени совпадает. Понимаешь, если это твоя фамилия...
- Меня воспитывали чужие, но Стасом звали и фамилию сохранили. Говорили, что отец совсем спился после маминой смерти.
Те, кто меня приютили, земледелием промышляли. Им жалко меня стало, забрали с собой. "Что у пьяницы делать?" - говорила мамка. Отец меня им как бы продал. Они раньше сеяли, а потом хозяин объявился, их и согнали. Когда их с земли согнали, отца уже не
было в живых. Русский ребенок, они тоже русские были, держались вместе несколько семей, жили как коммуной. Я это уже помню,
как мы мыкались. Летом жили в яме, а зимой было холодно. Потом пан их прогнал, а меня пристроили к дому, сначала на конюшню,
а потом я на кузнице пристроился.
- Да вроде все сходится. Я вот думаю, что, ежели с семьей переберусь, будем жить вместе. Вот твоя тетка будет рада.
У них с теткой детей нет, а я вот тут, как гриб, вырос.
- Получить такого племяшку, да еще с металлом!
99
...
Сейчас осень, мы ходим еще раздетые. Они должны вот-вот переехать. Тетка тоже на этом заводе будет работать, они вместе и
приедут.
Позже я очень буду любить дядьку Федю, тетку не очень, я ее уважаю, ну как можно к женщине относиться. Это он меня нашел,
как белый гриб. И это чувство благодарности присутствует, несмотря ни на что. Нашел своих неожиданно и пока еще неправдоподобно. Мне стыдно от такого счастья. Какое счастье привалило! Слезу прошибает.
...
- Мы столько искали - и никакой надежды, - говорит тетка Маня при встрече, по-деревенски всплакнув.
- Конечно, будешь жить у нас.
Устроился. Я ученик, у меня получается. Дядька начинает меня потихонечку двигать. Конечно, к плавке меня близко не подпускают.
- Запорешь.
Тяжести таскаю, учеником на фрезерном станке. Он такого холодного цвета и отливает синим.
1939, мне 21 год, 21 в январе - день рождения.
...
Лето 1940 г.
Поднимаюсь по широкой лестнице несколько этажей большого дома. Два больших окна. Меня слегка заносит, я чего-то такой
счастливый. Все хорошо у меня, все удачно. Совсем усталости не чувствую. Дверь обита коленкором. Вхожу в общую квартиру со
скрипучими полами и темным коридором. Я не могу никак привыкнуть к этим высоким потолкам. Когда идешь по коридору, кажется, что идешь по темному лесу. Страшно в лесу, какие-то детские воспоминания. Состояние легкой эйфории, а здесь тихо, темно, мне
это неприятно. Стучу, прохожу. За окном виден собор, типа кирхи или костела, башенки желтого цвета.
Тетка сидит за столом растрепанная, заплаканная.
- Что случилось?
- Ничего.
- Как это ничего?
Я пришел с вечерней смены. Плюшевая скатерть темно-коричневая, с чернильным пятнышком. Она сидит как-то в растерянности, я тоже недоумеваю, никогда ее такой не видел.
- Заболел кто или умер?
- Нет.
- А дядька где?
Она ничего сказать не может, прямо заледенела в ответ.
- Да что такое, что ж с тобой? Ты на себя не похожа. Ты что, заболела?
- Да, заболела, - вялым, тихим голосом.
- Так пойди, приляг.
- Да, надо прилечь.
- Ложись, отдохни, ты сосни чуть-чуть. Может, поешь, тебе принести чего-нибудь?
- Нет.
Комната общая. У нее железная кровать за занавеской, легла, отвернулась. Она действительно в ступоре.
- Ты хоть сказать-то можешь, что случилось?
- Нет, - глухим голосом.
Я ее накрываю.
- Сделай одолжение, не трогай меня, оставь меня в покое.
Я никогда в таком состоянии ее не видел. Подвижная, улыбчивая тетка, полноватая, крепенькая. Темно-каштановые волосы
уложены на затылке в пучок. Она не из слабеньких, боевая и на заводе, и ничего не говорит.
- Найди чего-нибудь.
Пошманался по шкафам, нашел кусок черного хлеба. Пошел на кухню искать. Хорошая луковица. Возиться мне непривычно. А,
обойдусь.
- Тетя Стива, плесни мне из чайничка кипяточку.
Не хочется пока никому ничего рассказывать. Взял кружку, зеленая, отбитенькая, горячая. На скатерть ставить не хочется, поставил на коленку.
- А ну его, завтра. Чего в темноте, еще разольешь.
- Пусть поспит.
Кровать с серебристыми набалдашничками, некрашеная. Помечтать бы о светлом радостном будущем что ли. Чем заняться?
Спать рано. Надо не шуметь. Мечтательно смотрю в окошко. Сине-зеленые сумерки, яркая лампочка, кафедральный собор, звездочка над ним. А в комнате зажигать-то свет не хочется. На табуретку наткнулся, громыхнул. Тетка ничего не слышит. Керосиновая
лампа типа летучей мыши, в ней нет керосина. Открываю дверь в коридор, там свет какой-никакой, чтобы постель постелить.
- Надо ложиться спать, утром все станет нормально.
Ложусь на диванчик, даже своей кровати нет. Пивом пахнет.
...
На следующее утро встаю. Вижу свои мужские ноги до колен, средней волосатости.
- Ты что, не спала? - подхожу к тетке на цыпочках.
Она лежит в той же позе, не спит, в одну точку смотрит.
- Ты есть будешь?
- Нет.
- А вставать будешь?
- Нет.
- Ну полежи.
Что же делать? Ситуация не изменилась.
- Ну ты как, може, врача найти?
- Нет, не надо, - глухой голос. - Иди, на работу опоздаешь, а я полежу. Мастеру скажешь, что я приболела, приду потом, попозже.
100
У меня недоумение, как это приболела, как это можно на работу не пойти. Какое право ты имеешь приболеть? Живая - значит
должна работать. С дисциплиной строговато, что же я скажу...
- Как это потом? Да тебя же уволят.
- Пускай.
У меня еще больше недоумения. Про себя думаю, что она с ума сошла, что надо врача. Больше не пристаю к ней. Мысленно мечусь, что делать, у кого спрашивать. Я не знаю, что делать. Чувство ответственности навалилось, усталость, страх. Жуткое состояние
эйфории со страхом животным, паническим. Когда я один, конечно, мне страшно. Воспоминания детства, состояние, когда эта
фигура среди хаоса. Ангелочек - тоже ребенок, на резном столбике с трубой.
Я открываю дверь к соседке. Тут темно в коридоре.
- Ты чего?
Выходит пожилая женщина, глаза круглые.
- Да у меня, тетя Маруся, тетка Маня заболела, с ней что-то не так.
- С теткой Марусей, не может быть.
- Мне на смену идти, а тут со вчерашнего с ней что-то не то.
- Что значит "что-то не то"?
- Не знаю, как легла, так и лежит, с вечера глаз не сомкнула.
- Да ты что, може, в медпункт явиться?
- Да она даже встать не может. Может быть, врача?
- Ступай на завод, я разберусь. Ты что мечешься?
- А сказать-то что?
- Ступай скорее, опоздаешь, мы разберемся.
Мне сразу хорошо, не надо на себя ответственность брать.
- Да я пошел.
Тороплюсь, потому что опаздываю. На проходной сообщаю, должны доложить. Спокоен, что доложат, не уволят. А я несусь в
сталелитейный цех. Я тороплюсь, мне надо переодеться. Но я уже на территории завода, опоздания не было.
...
Я не понимаю, что происходит. Она малость не в себе, на вопросы не отвечает, ничего не говорит. Неуютно мне становится, и
дядьки тоже нету. Это нормально, может быть, на заводе. У меня не возникает желания его искать. Опять какая-то тайна. Опять нас
настигает наше прошлое. Дядьки уже нет несколько дней. Ну что же с дядькой случилось?
Его вызывали в Житомир разбираться. Он едет по делам, а там какие-то сложности. Уехал и не вернулся. Когда уезжал, то не
было у него никаких опасений, а у нее чувства опасности. Я привык тетку видеть деловой, энергичной, а тут она не в себе, все время
плачет.
- Все будет нормально, я думаю, долго не задержат.
Что-то у нее во взгляде есть такое... безнадежное. Инкриминировали... по всей видимости, загребли его, замели. Он уехал, пропал, и его не ищут. Нелегально доползли какие-то слухи. Ей потихоньку сказали, что он не вернется, но она никому ничего не может
сказать, даже мне, если это ей сказали тайно. Не может это произнести... арестовали. А я не понимаю, что происходит. Ей сказали:
"Не надейся", - а я этого ничего не знаю. Поделиться-то мне не с кем. Явно не простуда, что-то не так. Она какая-то странная, не
поймешь, чего с ней происходит, но от этого всего становится неприятно, тревожно. С теткой такого никогда не бывало. Она уже не
плачет, но ничего и не говорит. Отчужденность тут первый раз за то время, что я здесь. Вопросов никто не задает, вопроса и в глазах нет. Кошмар. Хочется, чтобы все было хорошо.
Его ни за что, за какие-то связи... Он был кристальным человеком, он даже не мог завести эти связи. Молчаливое чувство вины,
напряжение. Нет слов "враг народа", но разговоры гаснут при моем приближении. Я могу навредить... Не я ли виноват, не моя ли это
вина? Ну какая может быть моя вина? Но мое появление - это чудо, а ему оно стоило жизни... Но ощущение, что не я виноват. Знаю,
не было моей вины. Но чувство вины все равно присутствует. За что дядьку? Горькое ощущение игр, что это статистика, должны
выявить, столько-то и выявили. Но чтобы все это было правдоподобно...
Кроме дядьки, из тех, кто с ним приехал, исчезло еще четыре человека. Вина, вино... Эпизод с вином. Я где-то попробовал вина,
дядька стоит надо мной сумрачно. Я виноват, я чувствую, как мне стыдно! Не я ли и здесь виноват?
...
Да, была моя вина, производственная. Виноват, сильно виноват, даже сердце защемило. Я был в литейном рабочим. Заболел тот,
кто отвечал за плавку. Доверили мне, а я не справился, знаний не хватило. Запорол. Там я был рабочим, это почетно, а теперь перевели меня в ученики, кто-то за мной еще и наблюдать будет. Понизили. Там сталь лить, а здесь станки. Мне очень стыдно, меня
ругают, как школьника, а мне 22.
- Ты запорол металл, в такое время каждый грамм металла на счету, - отчитывает меня дядька.
Я стоять не могу, сижу у стола, обидно. Чего орать, когда его можно в переплавку. Да все правильно сделал, а вот что зима, не
учел, что в цехе очень холодно было. Температура должна быть определенной, а когда он льется, то остывает. Я его выпустил при
температуре, которая положена, не учел я мороза этого, что трубы перемерзли, не столько холодные трубы, а то, что помещение
большое, ветер гуляет по цеху, зима. В кузнице-то маленькие детали. А здесь металл застыл, не дошел до отливки. Не додержал я. А
металл-то в принципе получился хороший, меня холод подвел, трубы перемерзли. Я холод и не люблю. Я все делал правильно!
- Я же не знал, что должно быть выше! Я выдержал температуру.
- Ты что, не мог подождать? Тебе впервые доверили дело, а ты не справился.
Ему так дико горько за меня, что я не учел остывание.
Ну как же я не учел? Буквально трех градусов не дотянул. Первая льется, застывает, а следующая льется в отливку. Пробки получаются, их надо разбивать. А у меня он весь застыл в трубах... желобами они называются. Теперь это все надо ковырять. Напортачил! Это очень серьезный промах.
- Откуда мне знать?
- Тогда не надо браться. А я за тебя поручился.
Вот откуда чувство вины, не я ли виноват в его гибели, ведь он за меня поручался. От чувства вины болит все тело - шея, плечи,
голова, очень болит спина - сидел понуро.
...
- Наказали... перевели... тебя бы заставить обработать.
- Чугун не обрабатывается, чего свистишь.
101
Таскаю ящики, в них чугунные чушки, тяжелые, заразы. Ящик обычный, деревянный, а неподъемный, хоть чушки только в ряд
лежат. Хочется побольше наложить, но и это карячишь. Болванки таскать обидно.
На меня кто-то, что я виноват. На что я:
- Виноват, исправлюсь!
Мне никак не могут простить мою оплошность, меня все время ею попрекают.
- Чего орешь? Сами бы попробовали.
...
Долгое неведение, в это время я ничего толком не знал.
Мне говорит Серега:
- Знаешь, ты должен зайти к самому.
Сам - это Самойлов. Его даже по имени-отчеству не называют.
- Меня?
- Да, тебя.
- Когда?
- Желательно бы сегодня.
- Когда просил?
Если бы сам Иисус Христос сошел, я бы не так удивился. Сам партсекретарь завода!
- А ты не знаешь, зачем?
- Не знаю, но, если хочешь, провожу до двери. Мне все равно к секретарше надо. Нам по пути, можем пойти вместе.
- Это другое дело.
И сам завод, и руководящие не местные. Нестыковки реальности. Два совершенно разных мира. Здесь все такое социалистическое, а там - мягкое, аморфное. Эти два мира не стыкуются. Тот мир реальнее, там живые люди, а здесь железная дисциплина. Вахтер
смотрит пристально, через очки. В форме, звезда на фуражке. Знает как облупленных, а каждый раз пристально смотрит документы.
...
Не каждый день вызывают. Иду. Я не знаю, что меня там ждет. Дух захватывает. Серега знает - зачем, он бригадир, и он партийный. Я хочу сказать: "Не боюсь", - а сердце отвечает: "Боишься".
Секретарша. Типа длинного зала. Ждут посетители. Убранство больно роскошное, старинная добротность, не из собора ли. Это
помещение соборных служб. Эта кирха - часть завода. Культовое сооружение, которое по назначению не использовалось, кому-то
это может быть и обидно.
Стою, готовлюсь войти, голова опущена. Кепочка в руках мнется. В сапогах. Серега мне подмигивает, посмеивается.
- Товарищ Свидригайло, не робейте, Вас ждут, - это секретарша. Серега к ней наклоняется, перешептываются. У нее печатная
машинка типа "ремингтона".
Дубовая филенчатая дверь еле открывается. Там сумрак, портьеры каскадом закрыты. Двух окон явно мало, хотя день достаточно светлый. Коленочки подкашиваются.
Большущий портрет Сталина. Очень неудачный портрет, видно огромные сапоги, упираешься в них взглядом. Рука на груди.
Позади голландская изразцовая печь, на ней кругленькая белая заслонка. Дубовый резной шкаф в стиле кабинета, но не очень гармонирует. Стекла толстые. Фаянсовый телефон. Помещение присутственное. Он смотрится здесь, но это не им создано. Я топчусь у
двери, смотрю на сапоги. Под ногами мягко. Паркетные полы. А как по этим коврам топать? Ватные ноги. Смутно вижу, что там за
столом они чем-то заняты. Он сосредоточенно что-то пишет.
Не описаться бы от страха. Занят ведь... начальство сидит, как подойти. Невмоготу мне здесь.
- Товарищ Свидригайло.
Для меня это звучит... в таком кабинете...
- Вы просили, чтобы я зашел.
- Да, я вызвал, я давно хотел поговорить с Вами.
Он вылез из-за стола, обходит его, навстречу идет. Стол дубовый, огромный. Дубовая обшивка очень красивая, шикарный дуб.
Зеленое сукно стола прибито железными гвоздиками, рамка получается. Чернильница типа хрустальной. Лампа с зеленым абажуром.
Окна у меня за спиной, свет со спины. Он выдвигается на меня. Страх, как будто не сам ли портрет на тебя двигается. Там теряешься,
что бы тебе ни говорили.
- Проходите ближе.
Я ищу, куда же он меня посадит, пока что не сажает.
- Вы ведь у нас комсомолец.
- Да.
- Вот мне и хотелось с Вами поговорить.
Это второй этаж, окна большие упираются прямо в пол. Сверху вид. Он меня держит около окна, на свету. К окну разворачивает.
- Вы ведь у нас работаете в третьем цехе?
- Да.
- Цех ведь большой. У нас много комсомольцев. Мы решили порекомендовать Вам создать молодежную бригаду, куда войдут
комсомольцы. Как Вы считаете?
- Да, здорово, мы хотели...
- Идя навстречу пожеланиям трудящихся. Только вот я хотел с Вами посоветоваться, кому оказать доверие.
- Но у нас много достойных, вот...
Я называю троих, двух ребят и одну девицу. Обсуждаем их кандидатуры.
Да... конечно... Возражений с его стороны не идет.
- А Вы так хорошо ориентируетесь в делах бригады, я бы рекомендовал Вас.
Эффект произведен, я это пережевываю, мнусь.
- Я... мне... оправдаю... да, это... но у меня есть "но"...
Я не могу вымолвить перед товарищем Самойловым.
- Но я должен сказать о том, о чем я никогда...
- Вот как раз об этом я и позвал Вас побеседовать. Вы ведь не знаете, где товарищ Соснов.
- Об этом я и хотел сказать, что я не знаю.
102
- Мы-то знаем. Прискорбно, но я тебе должен сообщить. Он оказался не нашим человеком. Мы имеем все сведения.
Господи, какие слова страшные. Жуткое состояние лилипутика. У меня просто ужас. Я это впервые слышу, даже предположений
не было, это даже не обсуждают.
- И как же я могу.
- Вы не в ответе. Но мы верим, мы доверяем, мы считаем, что Вы как раз можете, что Вы справитесь, что Вы снимете позор со
своей семьи. Он не оправдал, а Вы оправдаете. Вы должны знать, оправдать.
Я пытаюсь что-то спросить, велика ли его вина. Словами я это спросить не могу.
- Да, он оказался виновен, но к Вам это не имеет никакого отношения. Я не хочу тебя с ним отождествлять, тем более что ты
приемный. Ты - совсем другое дело. Ты не можешь отвечать за него. Это даже не твой отец.
- А как мне к ней относиться?
Слова даже не произносятся.
- Какая директива будет по отношению к ней? - картинный жест. - С женщинами Советская власть не воюет. Мы все должны
быть в ответе.
- Как же она-то? Она не замешана.
- Если бы была замешана, уже бы разобрались, - смысл такой, - она пыталась заменить Вам мать... а Вы оправдаете... кто-то
должен снять пятно... ты приемный.
Спесь, апломб. И это "мы решили, мы доверяем..." (Я и Иосиф Виссарионович.) Верит, что он проводит правильную линию партии. Все время держит на ногах. Состояние полуобморочное.
- Так Вы согласны?
- Я... я... оправдаю.
Секретарь завода - такая личность недосягаемая, даже директор завода такой власти не имеет. Как все это обставляет даже стратегически. Он оставляет меня у окна, сам садится за стол.
- Так я могу рекомендовать?
- Я оправдаю.
Ухожу из кабинета под его пристальным взглядом.
Я стараюсь оправдать доверие и днем и ночью. Совершенно дикое состояние. Человек будет преданным до мозга костей в таком
состоянии. Его можно вызвать, и он ничего не может сокрыть. Время-то предвоенное. Нужен глаз да глаз, но об этом речи не идет. Я
готов землю копытом рыть, мы рьяные комсомольцы. Чтобы от прошлого откреститься, я готов на многое, чтобы меня считали за
своего. Потому что трудно быть нигде.
...
Витязь перед камнем васнецовский. Это иллюстрация книжки, она меня поражает. Крупный текст на русском языке. Я сижу за
круглым столом, листаю книжку "Былины", рассматриваю картинки с раскрытым ртом, ее дали посмотреть.
- Ну что, насмотрелся?
- Сталь на копыте хорошая.
Мой ответ - ответ специалиста. Я люблю сказки. Я просто потрясен, но не могу признаться, что мне нравится книжка.
Это тетка меня спрашивает. Уже года полтора, как нет дядьки.
- Совсем я замучилась.
- Чего ты причитаешь?
- Ты молодой, тебе не понять, а я жить устала.
Она поглядывает на фотографию мужа. Она не старая женщина, ей лет сорок пять, здоровая, но в ней чувствуется надлом.
- Да что ты, нам ли сейчас не жить.
Первое время я ее на "Вы" называл, а сейчас вырос, позволяю на "ты". Мне ее жалко, она не понимает, что все так хорошо, все
так замечательно.
- Живи да радуйся.
- Да мы свое уже отрадовались.
- Ты это брось, такие разговоры.
Это связано с дядей. Она больше от стыда болеет, ей стыдно людям на глаза показываться.
...
Гипертрофированное состояние - энтузиазм масс. Население серое, аморфное, поэтому хочется радости, красок, светлого будущего, во имя которого работаем, работаем. А то, что было раньше, от этого хочется откреститься, отказаться и забыть, с прошлым
расквитаться, вот я и пытаюсь. Такое доверие должен оправдать, я должен включаться, должен устраивать соревнование (все это
искренне). Вот как бы он поступил на моем месте, лично товарищ Сталин. Два года этой новой жизни. Такая перспектива!
...
Июнь 1941 г.
Безалаберность полная. Граница рядом, а у нас никакого предчувствия, идеалисты. Настоящей, реальной информации и нет.
Двойственность какая-то, часть говорит - завтра война, а другая часть - на нас они не сунутся. Все это как игра, серьезного отношения нет. Нам в голову не приходит, что на нас могут напасть.
Цех большой, общий, работает больше года, производство налажено. Набирают комсомольцев, все знают: на трубный же завод.
Работаю уже в военном переоборудованном цеху. Небольшая комсомольская бригада отпочковалась от большой бригады. Сборка
запалов к минам. Очень уж она родная, крепежка. (Связано с минными взрывателями, почему я их и знал, потом пригодилось.) Женщин мало. Все комсомольцы, партийные, идейные. Прямо гайдаровское производство, для победы над фашистами. Мы - гвардия,
которая на заводе выросла. История с дядькой не пристала. Приемный я, что такое приемный в девятнадцать лет.
- Скучно мы живем.
Чувство ответственности поддавливает мне на плечи. Гордый весь из себя, я - рабочий, меня несмотря ни на что поставили бригадиром, бригадир в военном цеху обязывает. Меня растят, поощряют. Планы реконструкции завода. Социалистическое представление ажиотажное. Как мы все переделаем, расширим! Появляется идея соревнования между бригадами, я рьяно берусь, комсомолец,
вожак. Соревновались мы по любому поводу. Наша задача - увеличить производительность, рационализаторские предложения, не
допускать брак. Энтузиазм масс. Наше дело правое, мы победим. Наша Родина должна быть непобедимой. Мы гордимся своим вкладом в мировой прогресс. Родина зовет вставать в ряды бойцов. Мы увлеченные, это очень весело. Лозунги, призывы - каждый час
103
должен сходить трактор. Эйфория - свет, гудки. Игры, вполне советские игры: слабо - не слабо, вот вы - вот мы. Нам нравилось быть
умными, непобедимыми... молодые, растущие. Ощущаю подъем всей страны, планы, пятилетки. Гордость завода, рабочая гордость,
мы гордимся, но оборудование старое, дореволюционное. Надо учиться, кадры, повышать темпы. Прекрасное завтра!
...
Нагнетается ажиотаж. Соревнование надо подготовить, техническое обоснование. Как это мы не сможем? Мы сможем. Праздники встречаю трудовыми буднями. От нас отмахивается начальник цеха.
- Отстаньте, не приставайте, мне не до вас. Вы все мне надоели, все время у меня что-нибудь просите, не то время, не до вас.
- Ну ладно, мы завтра все равно тебя достанем. Никуда не денется, все равно разрешит.
- Ребята, будьте начеку, - говорит нам мастер, когда мы выходим с работы. - У нас, сами знаете, не игрушки делаем.
Он нас призывает к бдительности, а мы посмеиваемся:
- Ладно, потом поговорим.
Мы в хорошем настроении. У нас идея фикс по поводу соревнования, что все равно его достанем. Обосновать технически...
...
Отдадим все силы пролетариата, рабочего класса, все силы... должны наращивать... Дома я почти не бываю, вечерняя школа. Девушки у меня нет. Тетка работает в другом цехе. Вольная городская окраина.
- Ты бы отдохнул.
Пришел домой, перекусываю, в библиотеку ухожу, книжками обложился в читальне. Штамп житомирской библиотеки. Целый
день сижу, ничего не понимаю, образования не хватает. Сомневаюсь, успею ли. Я должен успеть организовать к понедельнику.
Одержимы рационализаторскими предложениями. Погружен в технические справочники, хотя мне очень сложно в этом разобраться.
Ничего не получается, так обидно. Я должен все знать, во все вникать. Ну ни хрена я в чертежах не понимаю. Все же надо обосновать технически. Какой бешеный темп, хочется отдохнуть. Суета, у кого-то я что-то спрашиваю, к кому-то пристаю. Юбилей завода,
создается трудовой энтузиазм, все снуют. Все деловые, всем не до меня. Голова идет кругом. Оборонный цех, они что, не понимают.
Никто не хочет помочь, а я сам в науках не силен, мне самому не разобраться.
Должны помочь старшие товарищи, старшие товарищи все знают... и лично товарищ Сталин. Портреты во всех видах, в гимнастерке, в плаще. Модно писать лично товарищу Сталину, отчет держать, как я лично достиг таких результатов. Говорит товарищ
Сталин... рапортуем... досрочно, не щадить сил ради Родины, ради тов. Сталина. Наш вождь... спасибо лично... Вождь и защитник
всех обездоленных, закабаленных народов. Не позволим фашистским отпрыскам хозяйничать в Европе! Плакаты - братья-венгры...
Он за нас сидел в тюрьмах, в ссылках, как же мы можем обмануть доверие (у меня еще на четыре часа этих лозунгов). Кстати, Ленин
совершенно не в чести. Не поддаваться на провокации врагов, клевета на Советскую власть и лично товарища Сталина... Бороться,
это в тебе буржуазные отголоски...
...
Надо пойти спросить у ребят, они будущие инженеры. Умные товарищи, портфельчики с двумя замочками, институт, с рейсшинами они носятся. Чувство обиды, мы - оборонное предприятие, но беспокоимся, а вы тут не беспокоитесь. Кому ваши мозги нужны.
Общежитие. Сутолока тут, непонятно все. Мне не до кого, в своих идеях. Народ тут постарше меня. Жду Серегу, а его нет.
Настырный, дитя времени.
- Ну сколько его ждать-то, сколько же его ждать можно? Так много материала, я сам в этом разобраться не могу.
- А что же ты все сразу-то, тоже мне, корифей.
Мне это слово незнакомо, обиделся.
- Ты чего обзываешься?
- Да это, наоборот, вроде гения.
- Вы умные, а я, по сравнению с вами, дурак.
- Да ты только кипятишься, как дурак, а так нормально. Ты его, наверное, не дождешься, шел бы домой, или давай ложиться
спать, завтра рано вставать.
- Ну я тогда пойду.
Входит Серега.
- Ты чего здесь торчишь?
- А ты-то где запропастился?
- Тебе все расскажи. С чем пришел?
Виктор:
- Ребята, вы бы обсуждали свои дела в коридорчике, спать хочется.
Выкатываемся в коридор, уже часов двенадцать.
- У меня ничего не получается, я запутался.
- Чего пасуешь?
- Эх, я к тебе, как к другу, а ты...
- Мы с тобой соревноваться хотели.
- А с кем же мне соревноваться, не с теткой Манькой же.
Тетка - это для меня вчерашний день, от нее уже отмежевался, мы уже сами.
- А зря ты, она женщина умная.
- Она как-то сильно изменилась после дядьки Федьки.
Мне хочется в общежитие, со всеми, и тетку бросить одну не хочется. Тетка Маня - деловая женщина, была в передовых. Сейчас
у меня какое-то чувство: раз глаз не поднимает, то в чем-то виновата.
- Давай о деле.
- Соревнование соревнованием, а дело общее.
- Интересно у тебя получается, мы как заговорщики. Соревноваться надо честно.
- А что я, по-твоему, не честный?
- Ну понимаешь, ведь, как бы тебе сказать, мы ж хотим всей бригадой соревноваться, кто лучше способен, а тут получается, что
мы с тобой договариваемся.
- А я считал, что мы друзья.
- Да если мы затеваем это дело, должно быть по-честному. Ты что-то ищешь, придумываешь и предлагаешь со всеми ребятами,
и мы тоже, и сравним, у кого лучше. Я сейчас тебе расскажу, ну сам посуди, какое же это соревнование.
104
- Так что же, дружба врозь? А как же надо?
- Что-то мы здесь напортачим, и получится, что ребят зря заведем.
- Как это зря, ты что говоришь-то?
- Давай повременим, разберемся.
- Ну как же, вроде уже начали.
- Ну и что, тебе бы все быстрее. Ты пойми, если я тебе все разобъяснять буду, то это уже не соревнование, а это уже вроде как
учеба. Ты же не стал бы с Марией Дмитриевной (пожилая учительница) соревноваться.
- Ну это ж совсем другое дело.
- Ну куда ты так гонишь?
- Тебе хорошо, - я обиделся, досада, - зря я тебя ждал.
И в ухо надуло, у окна стояли, прохладный, сырой ветер.
- Да погоди ты.
- Да ладно.
- Оставляем тему открытой, мы еще завтра с тобой в перерыв обсудим.
- Буду я еще с тобой говорить, тоже мне умный нашелся. Зря я ждал, целый день потерял. Зря сидел в библиотеке, какой я дурак.
Злой отправляюсь.
- Что случилось?
- Ничего.
- Поужинай.
- Не хочу.
- Что, неприятности?
- Не все ли тебе равно?
- Да ты вроде никогда не грубил.
- Просплюсь.
- Утром рано на работу вставать.
Очень обиженный ложусь спать.
...
Тетка утром будит:
- Вставай быстро, опаздываешь.
- Ох ты, чуть не проспал.
Утро субботы. Утром мы заступаем, сутки работаем, скользящий график. Я вскакиваю, бегу на завод. Настроение паршивое, не
поел, со всеми переругался, не хочу ни с кем здороваться.
На завод прилетел. Обычно у проходной народа больше, а сейчас мало. Просто очень опаздываю. Несусь. С дисциплиной строго, испугался, за одну минуту до начала через проходную пронесся. Успел! К фрезерному станку. Стружка. Станок крошечный.
Вставляешь штучку, она крутится, делает бороздку.
Соревнование соревнованием, а дело делом. В обед я никуда не иду, настроение плохое, ни с кем разговаривать не хочу. Тоже
мне старший товарищ - о Сереге.
- Пошли обедать.
- Я не хочу, идите.
- Ты чего не в духе, с теткой поругался? Ну как знаешь.
Сережка подходит.
- Пошли обедать.
Я стою к нему спиной, не отвечаю, так это резко деталь в ящик бросил.
- Не швыряй, заусенцы будут.
- А шел бы ты, мешаются тут.
- А зря ты так. После смены не уходи, поговорить надо.
- Счас, поговорить надо, не о чем нам говорить.
Проработал детали, со злости много. Сверху блестящие, втулка получается, по бокам выемочки, как арочки. Вставляется туда...
Хорошая сталь, деталь интересная. Станок, масло, винт кручу. Грязный, конечно, злой как собака, целый день проработал, но не
очень хорошее качество.
Всю ночь проработали нормально, как-то уже об этом не думаешь.
Подходит Серега, поднимает деталь.
- Смотри, что делаешь, металл ни при чем, нечего зло вымещать.
Я злой, пытаюсь возражать.
- Много.
- За такое "много" по шапке можно схлопотать.
- Ну ни одну ж не запорол.
- А сам не видишь, что делаешь. Горячий, остынь. Когда остынешь, придешь, поговорим.
- Не дождешься.
...
- Стопори станок и разберись, проверь все детали.
- Да нет там брака.
- Давай посмотрим.
- Не буду.
- Ты соображаешь, что ты говоришь? Иди да погуляй с часочек, я пока проверю. Ты сегодня без обеда и норму ты уже сделал.
- Никуда я не пойду.
Раздосадованный, домой тоже идти не хочется, там нагрубил.
- Посиди рядом.
Это приемщик. Думаю на Серегу: "Донес!" - злой как собака.
Сел рядышком, смотрит болваночки.
- Молодец, все в порядке, только у двух заусенчики, надо доработать.
105
- Я ж не мог запороть.
Резьба точная, я токарь высшего разряда.
Норму сделал, можно и уйти, но мне не по себе, расстроенный, понимаю, что не прав, но гордость, обида. Подойти первому не
хочется. Досадно, состояние несчастности.
...
Следующая ночь с субботы на воскресенье. Часа в три меркнуть свет стал, горят лампы в полнакала, станки не могут работать.
Напряжение падает, свет отключается. Цех большой, народа мало, что-то происходит, и непонятно - что. Ощущение чего-то надвигающегося, состояние тревожное. Слоняюсь по цеху, полутемень. Уйти не уйдешь. Сбиваемся в кучку, кто-то произносит:
- Война.
...
Это все и началось... Прямо раз - и все. Все мгновенно изменилось, и ничего сделать уже нельзя.
Лето, раннее солнечное утро, приходит другая смена, нас выгоняют, потому что мы с ночи. Уходим, ничего непонятно. Я и домой не захожу, нет смысла идти, тетка Маня в дневную смену. Возбужденность, разговоры, мы тыкаемся. Метание в течение дня. На
завод?.. Смена только на следующее утро, там делать нечего.
В городе паника. Техника входит. Полная растерянность, ужас. Никто не понимает, что происходит. Они заняли город очень
быстро, через несколько часов. Пришли и заняли. Выстрелов практически не было. Такая дичь, та легкость, с которой... такая безответственность. Они не с нами воюют, с нами они не будут воевать, у нас же договор с ними. Недоумение, неожиданность.
Я вижу какую-то серую, однообразную массу, не антагонистическую мне. Слышу стук молотков, сбивают вывески и вешают
другие. Знамена вывешиваются. Впечатление, что это как будто восстановление старого, польского режима, как союзные войска,
реставрация. Серые шинели и пилоточки. Все так перепуталось, совсем непонятно, кого принимать за своих. Население сначала
приняло, что это свое, знакомое. Но что враг вступил... Что происходит? Состояние, как пьяный от ужаса, недоумения, с недосыпа.
Утром началось, а вечером уже стояли немцы, подошли во второй колонне.
Я на площади перед заводом. Две башенки кирхи. Территория завода оцеплена, разгоняют народ, туда уже не пускают. Эсэсовцы охраняют завод, как литые, стоят лицом к заводу, спиной к населению. Автоматы висят. Цепи две окружения. В касках. Золотой
блеск блях - какие-то широкие нагрудные знаки, большие. Рассмотреть не получается. К немцам нет чувства, как к фашистам. Сапоги черные, начищенные до блеска, высокие. Меня больше всего удивляют сапоги, толстые, мощные, кованые. Прямо ух ты! Стратегический объект, а заняли его быстро. Фантастика, он что, не охранялся этот завод? Никто ничего не понимает. Распоряжений на
случай войны никаких. Все это неправдоподобно, не похоже на правду. Техника влезла в город спокойно. Бомбежки не было. И в
голову не приходило, что можно так легко взять город. Как гром среди ясного неба. Утром объявили, а к вечеру город занят. Я боком-боком и ухожу.
...
Полная неразбериха, по темноте домой. Гвардейская, 14 - домашний адрес. Света нет. В комнату я даже не захожу. Тетка:
- Уходи, завод уже окружен, накрыли. Всех, кого можно, отлавливают. Уходи из города.
- А как Вы?
- Отбрешусь, скажу, что ты не появлялся.
Надеваю замасленную телогрейку. Дает что-то типа мешка. Пересмотрел и все лишнее выкинул, чтобы за сельского сойти, чтобы не засветиться. У меня никаких документов, документы остались на проходной.
В течение ночи пробираюсь из города в направлении юго-востока, там проще. Пустота, темнота. Патриотические чувства зашевелились, комсомолец. Очень рьяно выбираюсь. Не буду сидеть на этом заводе, не буду на гадов работать. Почему не эвакуировали
филиал завода? Надо выходить, выбираться отсюда. Взорвать нельзя, там наши, все уже здорово охраняется.
...
Пора предрассветная. Отходят от стены. В дождевых накидках, бляхи. Один в серой шинели, перепоясан ремнем. Кто они?
- Предъявите документы.
- У меня нет.
- У тебя что, нет документов?
- А откуда ж они? Шел в город, а тут вы.
- А ты не врешь? Надо проверить.
Дыхание перехватывает, шарахается сердце. Это страх, почему-то он гнездится у меня в сердце. Средневековье напомнило, когда можно было закрыть город и никого не выпускать. Города-гильдии, растущий Мюнхен, например.
Они проверяют, но у меня документов нет, пропуск без фотографии на заводе остался.
- Ты откуда?
- Возвращаюсь...
- Откуда ты возвращаешься?
Их трое. Разговор ведет один, его форма мне знакома, а двух других не знакома, по всей видимости, это немецкая.
- Возвращаюсь к мамке в деревню. Я хотел бы выйти из города.
- Без документов?
- Что я их с собой ношу?
- Приказано никого из города не выпускать до получения документов. Действительно только то, что выдано новой властью. Мы
не можем тебя выпустить. Никому не разрешено покидать город. Что ты делал в городе?
Лихорадочно думаю, что говорить, растерянность. Если я скажу, кто я, заставят на себя работать.
- Просто шел, я и не знал, что нельзя.
- Пошли со мной.
- Далече идти-то?
- Здесь недалеко.
- Это куда еще?
- Ладно, хватит дурака-то валять, пошли, с тобой разберутся, таких, как ты, много.
- Да что вы, я тороплюсь.
Какой-то он апатичный для захватчика, "наш человек". Ведут. Подворотня, которая закрывается на железную решетку. Нас собирают.
- Потом с вами будут разбираться. Если документы были бы, отпустили бы.
106
Ну да, с моими документами далеко не уйдешь, шиш бы отпустили. Ночь на исходе. Кто же думал, что здесь... Понять бы, что
здесь происходит, ничего непонятно, тревожно.
...
- Отойдите в эту колонну.
Отбирают только мужчин молодого возраста, работоспособных. Народ незнакомый.
Парня молодого вижу, кепка, воротничок навыпуск и пиджак.
- Серега, я тебе очень обрадовался.
- Нашел время, братец, никаких имен.
- Ничего не скажу.
- А на заводе под автоматами цеха, там саботаж не устроишь. Там разговор короткий.
Он быстро сориентировался.
Здесь удостоверяют личность. Я не могу свою фамилию назвать. На заводе пропускная система, списки, адреса есть. С завода
никого не выпускают. Сергей из деревни, выдал меня за своего родственника, который недавно умер там. Данные проверяются,
архивы остались.
- Да что вы, какой завод? Да я к своим, в деревню... да, сельский.
Все начисто забыть.
- Это где - покажите по карте.
- Я не могу себе это представить.
- Тебя что, в школе не учили?
- А я, у меня по географии была тройка. Что пристали, я же сказал, не знаю. Откуда мне знать... А я не помню...
Господи, как я устал, все время приходится дурака валять.
- Когда же, наконец, это кончится.
- Для тебя скоро, может быть, скорее, чем ты думаешь.
Дуло на тебя наставлено.
Чем я вообще думаю? А я ничем не думаю. Травка, облачка, птичка, веточка. Так во что-нибудь вопьешься, чтобы ни о чем не
думать. Если б знали бы вы, облачка, какую услугу оказываете.
Мы молодые, сильные, нас отбирают на сельскохозяйственные работы.
...
Песчаная дорога. Группа небольшая. Сопровождает шесть автоматчиков и седьмой с собакой. Нас гонят по дороге в западном
направлении босыми. У них крупная овчарка, чтобы ее не били ботинками, нас заставили разуться. С собакой им легче, она кусает за
запястья, за щиколотки. Хватает и дергает. Боевая собака - овчарка. Не разрешают разговаривать. Кто-то пытался бежать, но был
расстрелян автоматчиками.
Останавливают. Высокая г-образная виселица, на ней голое женское тело. Трупный запах появляется, у человеческого тела
сладковатый запах. Они нас посадили напротив виселицы на обочине. На это невозможно смотреть, не могу голову поднять. Издалека вижу очертания, а рассматривать не могу.
- Не могу смотреть.
- А ты смотри, запоминай. Придет время, расквитаемся, - мне Серега, - квитаться придется за каждого.
- Гляди лучше по сторонам, да повнимательнее.
Местность пустынная, ровная, лесочек вдалеке, небольшие перелесочки.
- Что, жалко? Посмотри, что за вид, что за прелесть, - это их старший.
- Кто смелый, кто снимет?
- Только сунься, пристрелю.
- Встать!
...
Нас в амбаре держат. Переговариваемся:
- Не эвакуировали, а теперь выкручивайся, как хочешь.
- Затянули.
Разговоры были давно, что надо бы эвакуировать, хотя бы этот военный цех.
- На что надеялись?
Раздражение, только командовали.
- Дело надо было делать.
- Без приказа нельзя.
- А этот цех не пойми что делает, штучки-дрючки, - смеется. - Дураку понятно, что это военный цех. Цех номер три, считается,
что все засекречено, какие там к ядрене-фене секреты, когда одна треть города работает на этом заводе. Было распоряжение, что на
случай надо уничтожить. Надо было демонтировать станки, чтобы не достались. Гарнизона нет, подъезд хороший, железнодорожная
ветка прямо на завод. Сам городишко небольшой, наверное, надеялись... Бомбежки не было. Уж все это очень быстро, они заняли
марш-броском. Стратегический объект, постарались быстро, чтобы население не расползлось.
Узнаю от Сергея, что нашего начальника цеха расстреляли в тот же день тут же в цеху, потому что он отказался.
Надоели, особенно собака.
- У нас две ноги, чтобы смыться.
- Там места будут совсем незнакомые. Этих-то, может быть, и обманешь, а от собаки далеко не убежишь.
- Собаку надо извести.
- А как ее изведешь, ее на поводке ведут.
Большой красивый пес, черная овчарка.
- Куда-нибудь погулять бы его пустить по своим собачьим нуждам, кобель на цепи засиделся.
- А у собак нужд... только людей драть умеют.
- Ну инстинкт должен быть, так мы его разбудим.
Как же нам избавиться от собаки?
Утро следующего дня. Выходим посмеиваясь.
107
- Бог услышит.
- Да, на Бога надейся, а сам не плошай.
Выгоняют по одному, проверяя, связаны ли наши руки.
Нас гонят дальше.
...
Мы ему помогли в деревне. Жупень - название деревни. Собачка ушла. Немцы злы.
- Наши сучки знают дело. Когда-нибудь мы жупенским сукам памятник поставим, - посмеиваемся.
Вокруг нас человек шесть, на которых можно положиться по взгляду. Руки развязаны, связаны декоративно-морскими узлами,
дерни за веревочку - дверца-то и... Но не всех, там видно будет.
- Если бежать, то сейчас, пока их мало.
- А что будет потом?
- А кто ж знает? Если пробовать, так сейчас, а то Ганс кобеля поймает, а потом уже может ничего и не быть.
Ненавижу, такой протест против всего, что здесь происходит, крушить хочется.
...
- Ушел-таки, надо уйти как можно дальше.
Сережу ведь они забили, подстрелили и забили прикладом.
Я убежал один из партии. Несусь.
...
- Серегу убили, жалко, вдвоем бы было сподручней.
Хочется спать, надо отдохнуть. Ой, некогда, надо идти на восток. Не могли же они далеко пройти. Они должны остановиться,
из-под них можно уйти. Я устал, ради чего все это, все равно сдохну. Не сдохнешь, если не будешь ныть. Идти на восток. А где он,
восток? Куда иду, не знаю. Солнца ни хрена не видно. Это только в книгах писать, ориентироваться по солнцу, оно и не встает иногда. Кружишь по лесу, кружишь. Не знаешь, где свои... уж лучше бы в колонне все вместе. Вместе и гибнуть веселей. Ну и вернулся
бы к Сереге. Эта твоя свобода-то оплачена такой ценой. Что же зря? Вот что мной двигает, не зря же его пристрелили. Не хочется об
этом вспоминать, это уменьшает силы, терзания сейчас ни к чему. Надо идти на восток. Они не могут так далеко зайти. Были уже
такие, пытались, но леса эти знаменитые, на них уже подавились однажды, в 1812. И этим будет же оказано сопротивление. Ведь
так. Так, да не так. На Западной Украине их встречали цветами, фашистов-то. И у нас была часть людей, которые ждали, но для
большинства это было неожиданно. Чужие они.
Я стараюсь выйти к бывшей границе, там должны остановить. Это тут мы не ждали, там-то гарнизоны готовились. Там и армия,
остановят. Должны остановить. Не могут они катиться без сопротивления. Где-то должна быть действующая армия. Не может так
быть, такая огромная страна. За это время сориентироваться можно, собраться с силами. Там ждали, там армия, там свои. Надо выходить к своим, потому что этих погонят на запад. Только бы выйти из леса к своим. Можно выйти. Только бы выбраться до холодов. Как медленно я иду. Ноги ничего не чувствуют. Какой кошмар, ноги, я иду слишком медленно. Я иду, но и они идут. Расстояние, которое я должен пройти, все увеличивается. Придется еще очень много пройти. Лес не кончается. Немцы двигаются только по
дорогам, а по лесу боятся. Иногда выхожу к дороге, по которой идут немецкие войска, техника.
Дорога проселочная. Дороги хорошие - это Белоруссия. Я выглядываю из-за камня. Открытая местность, "газик", немцы. Они
совершенно спокойно идут, идут закрытые машины, колонна автомашин. Близко к дороге держаться опасно, иногда они лес прочесывают. Чувство страха, желание поскорее отсюда выбраться. Неужели они зашли так далеко. Мне тяжело ориентироваться, я даже
не знаю, где я.
Жарко. Похоже, у меня жар. Надо идти не останавливаясь. Я еще на территории, которая была у Польши. Они ее отбили. Хочется уйти на свою территорию, там где наши. Идти как можно быстрее, не останавливаясь, обходя жилье. Я заблудился, меня сносит
севернее. Если идти южнее, там местность безлесная, приходится брать севернее. Заблудился, шел не на восток, а на север, хотя
ориентируюсь, по солнцу иду на восток.
Голодаю. Одни ягоды, костра зажечь нечем, грибы сырыми не очень поешь. Как хорошо, что ягод много, черника в основном,
да и голубика, но ее много-то не съешь, от нее пьянеешь. Какие-то корешки съедобные, иногда попадается можжевельник, и хвоя в
ход идет, особенно если попадается лиственница, кисленькая, щавель. Легкая диспепсия и, конечно, легкое обезвоживание, губы
сохнут. От того холеного мальчика не осталось ничего, меня даже трудно узнать. Меня, даже если бы кто-нибудь из знакомых встретил, не узнал бы. Ломишься как лось через этот лес, от всего шарахаешься. Какая сила гонит? Просто нужно идти на восток. Попутчик нужен, надо как-то сориентироваться.
Темные леса. Звереешь в этом лесу, вздрагиваешь от каждого звука, особенно когда ветка хрустнет. Болотистые места, лес труднопроходимый. Этой землей никто не занимается, бескрайние леса, топи, болота. По такому лесу идти очень тяжело. Благо, что есть
телогреечка, иначе замерз бы ночью. Комары. Два месяца, идешь как в бреду, легкий звон в ушах, кружится голова, легкость в теле,
которая бывает от голода, - сильно измененное состояние сознания.
Идти на восток не останавливаясь. А жилье не попадается, только разрушенные хутора, но они на проезжей дороге. Но сколько
так можно идти? Это рано или поздно должно кончиться. Как только наступит зима, это кончится естественным путем. Дожди. По
болотам шлепаешь, вечно мокрые ноги, обкручены корой с березы. Давно бы стер, если бы не кусок коры, который их предохраняет.
Я чувствую тело до колен, вниз смотреть страшно - ноги красные, все распухшие, иду с трудом. Видимо, есть бред. Пробираюсь. От
мысли, что надо кого-нибудь встретить, ведь погибаю, сжимает, перехватывает горло. Кого-нибудь бы встретить, такая возможность, один шанс из тысячи...
И я встретил. Сердечко трепыхается, как в сильном испуге. Вижу: идет кто-то в форме, длинной шинели, ведет человека в военной гимнастерке и босиком. Он его куда-то ведет, а потом отпускает. Они один на один, я смотрю на них из леса. Дорога в лесу, две
колеи - заросшая просека. Обычно они на прицеле автомата вели, а тут я оружия не вижу, он его как будто сопровождает. От страха
кружится голова, и я нечего не вижу. Тому, что сопровождает, чувствую, тоже страшно. Он идет, приседает, одним словом, боится.
Поручили ему шлепнуть... Стоило так далеко вести. Я ситуации не понимаю, но ощущение, что этот человек в форме местный. Диалог между ними:
- Отпустил бы, что грех на душу брать.
- Приказ, - но ему тоже страшно.
- Ну скажешь, что расстрелял или убежал.
Сопровождаюший уже колеблется. Мне не понятно, что там происходит. Они шли от меня с правой стороны дороги. Если
шлепнет, то прямо на дороге. Но он делает вид, что отвернулся, а пленник перебегает дорогу и бежит в мой лес. У него руки связаны. Сопровождающий выжидает время и стреляет вверх, разворачивается и уходит, откуда пришел. Я бегу по лесу в сторону беглеца
108
и вижу его лежащим, то ли от испуга, то ли споткнулся. Я бегу к нему развязать руки, самому впору завалиться. Живой человек! И
тоже убежал, надо соединяться. Мне тяжело дышать и говорить, я своего голоса за эти два месяца не слышал. У меня что-то клокочет в горле, я так слаб, что руки поднять не могу. Тороплюсь, как могу. Для меня это надежда на спасение, теперь нас будет двое.
Что-то пытаюсь сказать сквозь зубы, плохо получается, зубы все время сжаты. Приблизился к нему, пытаюсь развязать ему руки, они
и не сильно связаны. Он затих... Видимо, ударился, падая. Не реагирует, может быть, думал, что тот самый нагнал. Пытаюсь его
поднять, он дико на меня смотрит, глаза у него круглые. Еще бы, за два месяца какая рожа - косматый, не бритый. Я тащу его в лес.
Я как в тумане, все расплывчато. Меня все время раздражает его трусливость, даже в походке, он все время приседает.
Меня скручивает, пил-то воду из болота, все что угодно может быть. Пытаюсь ему что-то сказать.
- Да свой я, - слова не подбираются, язык не слушается.
- Да не торопись ты.
- Мне трудно говорить, я отвык.
- Оно похоже.
- Надо быстрее.
Подразумевается "бежать".
- Что бежать, ты хоть знаешь, куда бежать-то.
У меня внутреннее движение - только вперед бежать, хоть до Москвы, вперед и вперед. По внешнему виду можно заметить, что
я уже не ориентируюсь.
- Ты, видать, давно плутаешь?
В ответ мычание, я не хочу говорить не то чтобы осознанно, а скорее инстинкт самосохранения. У меня переутомление, я с трудом понимаю смысл его слов. Только теперь я понял, как я устал.
- Тебя как звать?
Я на это вскидываю голову резко, глаза совершенно шальные. Думаю, ты слишком много хочешь знать, там не сказал и тут не
скажу.
- Ладно, разговоры потом. Идти надо сюда, - он показывает в сторону под углом 45 градусов к тому направлению, куда я его тащил, - я места эти знаю.
Они заблудились, сопровождающий испугался, поэтому состоялась сделка - "Ты меня отпусти, а я тебе дорогу покажу". Состояние шока у него прошло. Мы идем.
- Ты хоть представляешь, где мы?
- Нет,- я даже не представляю, где я сейчас, я заплутался, заблудился. Я уже не человек, а существо, которое всего боится и от
всего шарахается. Я ему не доверяю, он мне не нравится. Для меня он слишком пожилой, обрюзгший, трусоватый. Непонятно, кто
он, военный или штатский. Хоть на нем гимнастерка, мне кажется, что она не его. Диссонанс его формы и его трусливости. Меня это
настораживает, как животное, тело начинает ощущать старые раны, ощущения штыря в солнечном сплетении, ноют зубы. Остаюсь с
напарником, чтобы хотя бы во сне отдохнуть. За два месяца этих скитаний истощение сильное.
- Будем держаться вот так... Немцев в лесу мало, - он погони не опасается. - Этот выйдет только к вечеру, а ночью они в лес не
сунутся.
Осознаю, что делаю ошибку, давая себя уговорить. Я тащил его в лес под 90 градусов к дороге, скорей и подальше, а он шел под
45, получилось, что мы вернулись к дороге. Перешли ее, она заканчивалась на хуторе, дальше дороги не было, болото. Он сказал, что
там сможем еды перехватить.
Это была ошибка.
...
Хутор. Холодноватый день, сентябрь. Подходим к хутору. Часа два сидим, наблюдаем. Запуганные такие, но есть хочется. Сидим у дороги, а там одинокий дом-развалюшка, крытый соломой. Состояние страха, усталости, очень уж опасно, доведены. Чувство
опасности сдерживает, а чувство голода толкает.
Колодец с той стороны леса, журавль высокий над ним. Вырубки, гарь не гарь. Лес серьезный, хвойный, сумрачный. Дорога
настеленная. Торфяное какое-то место. Состояние как сквозь воду или вату. Чувствую запах болота терпкий и запах жилья. Все мои
устремленья в этом доме, я не вижу вокруг себя ничего. Жилье притягивает к себе сильнее, чем страх.
- Давай выйдем.
А он:
- Открытое место, негде спрятаться. Может, дождемся вечера?
Не видно никакого движения в доме, признаков жизни нет. Наконец какая-то женщина вышла и ушла в дом.
- Нет, я пойду, подожди здесь.
Я, пригибаясь, озираясь, крадусь к дому по открытой местности. Страшно. Захожу в сени. На шум выходит пожилая женщина,
тоже изможденная. В сенях темно, она испуганно:
- Кто здесь?
Стоит на пороге, свет из горницы падает сюда. У меня такой вид, что боюсь, что она испугается, закричит.
- Мать, ради Езуса, накорми.
- Ты один? Матка Боска, - пытается рассмотреть, причитает, - ...Иезус крист.
Не крестится, только руку поднесла ко рту. В избе дети, они как раз едят, она их спиной загородить пытается.
- Побудь, только детей схороню, негоже им такого смотреть.
Я осунулся, очень исхудавший, вид жуткий, что-то звериное, затравленное уже есть, щетина сильная, можно испугаться. Я не
вхожу, стою, сил нет, прикоснулся виском к притолоке. В сенях земляной пол, метла стоит, пахнет березовым веником, маленькое
окошечко. Мне плакать хочется, состояние слабости, в изнеможении, что пахнет едой, жильем. Разговор не на русском языке идет, с
местным говорком: "тикайте... шукайте...". Женщина детей на печь загоняет. Непонятно, девочки или мальчики, стрижки короткие,
под горшок, одеты по-деревенски. Старший посветлее, младший потемнее, две головы пока вижу, глаза недоуменные из-за занавесочки.
- Заходьте.
Я остаюсь у притолоки. Она:
- Захадь.
Огласование, мягкость говора и суровость обстановки, слова мне трудно подбираются.
109
- Мамко, да я не один, нас двое. Може спроворишь что-нибудь на вынос, чтобы хаты не топтать.
- Чего уж там, сказала, зови.
Выхожу на крылечко, хочу свистнуть, но просто махнул рукой. Тот трусцой семенит. Звук по ступенечкам "топ-топ-топ", то-то,
когда люди есть хотят.
- Эко вас, заходьте.
Хата мазаная и беленая изнутри. Чистенько, домотканые половики. Два окошечка, низкие потолки, лавки, сзади печка широкая,
беленая. Она не топится, в ней пусто. Заступ за печкой, отгорожено занавеской. Стол длинный, деревянный. Я не крещусь на иконурисуночек, но мне приятно, что в лесу она есть.
Сели за стол. Надо бы помыть руки, но не до этого. Я спиной к печке, мне не хочется, чтобы дети видели. Хлеб круглый. Крынка, низ темный, в печку ставится. Молоко я не смею, дети ведь, хлеб - да. Замешательство, руки грязные, как хлеб трогать руками
такими. Она режет, прямо на стол кладет.
- Попить бы.
Она сама наливает молока по одной трети стакана. Жадно едим, на нее посматриваем, она тоже молча смотрит. Чувство благодарности, что она не расспрашивает и дает поесть спокойно, не надо отвечать с полным ртом. Своеобразный вкус домашней выпечки
(по вкусу и цвету на рижский похож, с солодом). Крошки собираем. По куску съели, так еще хочется, но сдерживаемся.
- Куштовайте, ешьте-ешьте, Бог еще даст.
Еще по куску берем, ломти такие большие. Треть буханки, наверное, съели. Она режет остаток пополам. Я сглатываю слезу, мужик крепкий, но... Я понимаю, что это она для нас отрезает. Сами трогать хлеб не смеем, она ищет какую-нибудь тряпицу, чтобы его
завернуть. Что-то настораживает, какой-то шум. Обостренный слух, шумит бортовая машина. Мы срываемся и бежим по касательной к лесу.
Немцы на грузовике, человек шестнадцать сидят в машине по бортам. Машина тяжело идет по бревнам. Собак нет. Мы без оружия, а там взвод автоматчиков, в касках, с ними эсэсовец (потом он меня поймает, первое знакомство с ним). Страх. Что они здесь
делают, не понятно. Дальше дороги нет, она обрывается пустошью. Это тем более странно, что дорога - старый настил из бревен,
топкое место.
Тот тянет меня:
- Пойдем отсюда, что тут смотреть. Ты еще долго будешь?
Понимаю: надо идти, но что-то приказывает остаться, что-то должно произойти. Не могу уйти.
- Отстань, оставь меня в покое.
Он такой трусливенький. Те бегают, осматривают, заглядывают в колодец, выстраиваются. Там остался хлеб, он меня притягивает, надежда, что побудут и уедут.
- Надо уходить, да тикаем, Стас.
- Хлебушек остался.
- Давай, надо ноги уносить, бежим.
- Иди один.
- Пойдем, пойдем отсюда, - тянет за рукав.
- Не хочу, оставь.
Опять бежать, скрываться, как собака. Я продвигаюсь поближе, чтобы видеть, что происходит. Он боится, не хочет со мной
остаться, так и ушел.
Зашел главный черный в дом. Немцы в доме, выводят их из хаты и ставят около колодца. Немец орет на нее, она понять не может, переводчика нет, сурово так смотрит, руки положила на младшего, старший к ней прижался. Немцы шарят вокруг. На ломаном
русском ей:
- Раздевайся, шнель-шнель.
Я смотрю из леса совершенно завороженный. Я один, я в ужасе, неужели их убьют. Дети жмутся к ней, она их поворачивает к
себе лицом. Он приказывает автоматчикам, они становятся с двух сторон от него. Он достает пистолет, он ее расстреливает из пистолета, те - детей. Стрельбой из автомата перебивают деревяшку, на которой ведро, всплеск воды. Я не вижу, я отворачиваюсь. Я
не могу этого видеть. Одежду они сбросили в колодец, а трупы остаются у колодца. Я чуть вглубь леса отошел. Они грузятся на
машину и уезжают. Я выхожу, вижу мертвые тела. Две девочки, старшей лет тринадцать, другой шесть-семь. Детское тело, крови
нет, а только маленькое пулевое ранение. Я смогу все забыть, но не это. Тела голые, они их расстреливали голыми, рядом лежат на
земле. Разве можно это вынести? У меня спокойное отношение к войне как обрезало. Чувство ненависти - уничтожать.
...
Чувство вины, что их из-за меня убили, первая смерть, в которой виноват я. Женское голое тело, меня потрясло, что ее убивали
голой.
Сколько убийств, я не хочу на это смотреть. Не хочу! Я не хочу это помнить, но я не могу это забыть! Фашисты, гады, негодяи,
мерзавцы, я не хочу вас знать! Я не хочу помнить, как вы расстреливали, оккупанты. Кто вас сюда звал? Вас никто не звал. Вы не
люди, вы - нелюди.
Я их не могу оставить, надо хоть похоронить. Я смотрел на них... и не видел, как те подошли, получил прикладом по шее. Потерял сознание и упал вперед, уткнувшись мордой в песок. Хорошо, что вырубаешься, лишнего не видишь, как природный предохранитель.
...Я не знаю, где я. Некоторое время пролежал, поднимаю голову, рядом со мной сапоги. Что же они меня преследуют? Состояние видения сильно искаженное, они огромные, сапоги уходят в небо, черные сапоги. Он носком сапога поднимает мою голову под
подбородок. Двинул сапогом и что-то спрашивает. Ощущаю этот круглый носок сапога, он жесткий.
Меня поднимают. Брюки с меня сняли, я в одной рубахе.
- Хенде хох!
Вопросы по-немецки. Я не понимаю, что от меня хотят. Я ничего не понимаю, и не надо, слава Богу, отвечать. Двое держат, а
офицер спрашивает. Стоять не могу, голова туда-сюда, хочется сползти, осесть, не дают. Хреново, хреновые дела. Ощущения в теле срез приклада прямо в дых, самого удара не чувствуешь, чувствуешь только потом. Я вижу, как он замахивается, но не соотношу это
с собой. Дыхание перебито. Я бы что-то и мог ответить, но я не понимаю, что они меня спрашивают. Руки не связаны, опускаюсь на
колени. Пока сижу, бить не будут... Ошибся, врезали, удар по голове. Пытаюсь голову закрыть, но тут же получил прикладом. В
110
голове тяжесть. Как только пытаюсь загородиться, туда следует удар. Не с остервенением, а планомерно, спокойно. Удары довольно
хорошо рассчитаны, но кости целы. Куда-то заваливаюсь, там ничего нету, только тошнота, пустота.
Тело они поднимают, а тело на месте. Смотрю со стороны на себя. Меня держат за руки. Обросший, лицом заросший, осунувшийся, немного странноватый. Узкое лицо, глаза закрыты, голова висит, густые темные волосы жесткие, не сваливаются. Я не хочу
помнить зверского удара прикладом красно-коричневого цвета по голове, я хочу его забыть.
- Где есть партизаны? Ты был не один, где остальные? - на меня орет офицер на ломаном русском языке. Поднимают за руки, я
шепчу:
- Не знаю я, я ничего не знаю.
Слова "партизаны" еще не знаю, так что он от меня хочет?
- Я не понимаю, что вы меня спрашиваете. Мне нечего говорить, я ничего не знаю.
Как хорошо, что я ничего не знаю.
- Не знаешь?
Удар снизу под дых. Хочется пополам сложиться, меня что-то не пускает - держат за плечи. Перед глазами темно, но еще живой.
Боль в животе. Когда подняли за руки, бьют кулаком в нос. Нос не дышит, поднимается тошнота, бьет кашель.
- Кто есть ты? ...хлеба, - он сует мне буханку. Переводчика не могли дать, объясняйся тут с ним. Морда, о гад!
- Кому это? Отвечаль...
- Да ты ж, сука, все равно ничего не поймешь. Я ничего не знаю, да и знал бы, ты все равно ни хрена бы не понял.
- Кто есть хрена?
Смешно, и я бы посмеялся, если бы не умирать. Пока в сознании.
- Ну что лютуешь, бей сколько хочешь, гад, хоть убей.
Удар.
- Хенде... хох,- это он уже на них орет.
Валяюсь, поднимают, руки заламывают, боль в запястьях, снова бьют под дых, складываешься и на плечах повисаешь. Двое автоматчиков держат за руки. Бьют, хотя боли, да и вообще ничего я уже не чувствую. Мыслей никаких. Хорошо лежать, дорога любая
минута передышки. Начинают снова пинать ногами. Пока поднимает ногу, в этот момент собираешься, чтобы перенести удар. Тяжело на уровне дыхала, что-то высоко бьют, надо бы пониже. Он, тот, что бьет, разозлился. Я еще не знаю, что это эсэсовская форма,
она просто черная. Я ничего не хочу из этого помнить, я хочу все это забыть. Забыть!
Не сломают они нас.
- Справились, сволочи, втроем на одного.
Я знал, что не надо было заходить. Наверно, они его ищут. Он им зачем-то нужен. Ишь ты какой, подставил меня. Теперь я понимаю, почему ты первым послал меня в дом, боялся ты. Вот не надо было заходить, я знал, что не надо было заходить. Надо было
брать левее, в лес. В лес они не сунутся. Наверно, они его ищут. Что с меня спросить, я даже не знаю, как его зовут. Я не говорю понемецки, я не знаю, за что меня бьют. Я далеко ушел от своего города, от своего завода. Меня никто здесь не знает. Они, по всей
видимости, ищут его. Как неосторожно, два месяца шел, избегал всех, и на тебе. Вдвоем легче, как же. Дня не прошло. Столько сил,
все напрасно, значит, и Серега погиб напрасно. Все было немыслимо, два месяца диких усилий, нечеловеческих страданий. Два
месяца я без хлеба. Из-за одного куска всех убили, а теперь и меня тоже. Идиот, так попасться.
От отчаяния душат слезы. Так вляпаться. Бесполезно. Лучше бы я на заводе, я бы там им гадил, лучше бы я остался в городе,
чем так. Никаких шансов. В принципе, меня узнать невозможно, меня здесь никто не может узнать. Это все случайность, такая глупая случайность. А машина-то ушла, они же ушли. Ну как я не заметил, что кто-то остался. Надо было считать. Теперь уже поздно.
Снявши голову, по волосам не плачут. Оставьте меня в покое. Я уж и сам умру. Хватит меня бить, я устал, мне все надоело. Скорей
бы пристрелили бы что ли.
У меня один вопрос, почему они меня не пристрелили. Патрона на меня пожалели, решили, что еще успеют? Состояние полуобморочное, но пока жив. Лупят, хорошо лупят. Бьют, чтобы бить, со смехом, медленно, садистически. Я пытаюсь расслабиться, тогда
не так больно. Бьют, бьют... он сапогом, а они прикладом. Как толкут чем-то. Сапоги гуляют по мне, кругленькие носки входят в
тело. Я уже не чувствую удары, только сворачиваешься, корчишься. То, что называется пинать ногами, но удары очень точные, битьто они знают куда. Не хочется верить, что это происходит со мной.
Прикладом-то не нужно, а ногами можно. Бьют ногами, тяжелым сапогом сзади, снизу, со спины, с подъемом, так чтобы не было детей. Лежу, поджав ноги к подбородку. Удары круглые, жесткие-жесткие. Скорей бы оставили в покое. Боль во всем теле. Планомерно им бить надоело, стали бить наотмашь прикладом внизу, в области поясницы, чтобы размозжить всего. Двое солдат бьют
уже куда попадет, дубасят просто наотмашь сапогом по голове. Тошнота, вырвало даже - сотрясение мозга. Тело уже аморфное.
Позвоночник не перебит. Я практически ничего не осознаю, я снова без сознания. Я вне тела, вижу со стороны: валяется нечто в
телогрейке. Хорошо, телогрейка удары несколько гасит. Спереди она расстегнута, удар чувствуешь локально, сильнее, а по спине
удар меньше.
Это еще первая порция побоев. День, делать им нечего. Потом они еще топчут, топчут... Поработали хорошо. Когда возвращаюсь туда, задыхаюсь от кашля. Кашель с надрывом, очень болят легкие. Прикладывались в течение всего дня, к вечеру уже
лупили с остервенением.
Это недопустимо. Я не могу себе простить, ну как я мог допустить, что меня бьют, как собаку. Зачем я сюда пришел? Я позволяю, чтобы меня били. Меня забивают, как собаку, и никто не придет на помощь, некому. Я один, я должен быть один, я бы вышел
один. Один бы я вышел. Пропадаю ни за грош. Я даже не знаю, как его зовут. Бессмысленная смерть детей и этой женщины. Я даже
не знаю, как ее зовут. Она накормила нас, она поделилась и поплатилась за это жизнью. И дети... Это были не ее дети, она и их спасала, как меня спасли в детстве. Они погибли из-за нас, они погибли из-за меня. Серега погиб из-за меня. И все бессмысленно. Меня
забивают, как собаку, а я даже не могу укусить, я бессильный. Если бы у меня был автомат, было хоть что-нибудь. Я виноват, их
расстреляли из-за меня!
Я должен был умереть один. Я все равно умираю, но умираю, как собака. Лучше бы я сгинул в болоте. Я просил хлеба во имя
жизни, а сам принес смерть. Они спасли меня, они хотели мне помочь. Бессмысленно, все бессмысленно. Я даже не могу им сопротивляться. Они не считают меня человеком, я для них как собака. Они не считают нас людьми. Кого считать, тебя что ли? Два месяца
бежишь по лесам, как затравленная собака. Все, хватит, отбегался. Я все равно отсюда не выберусь.
...
Ночь. Я в сознание уже не прихожу, не шевелюсь.
Раннее утро следующего дня. Вчера они меня валтузили-валтузили, бросили, и сторожить не надо, не боятся, что уползу, поработали хорошо, я не приходил в сознание всю ночь.
111
Они только встали. Один вышел до ветру, автомат прислонил к этому штырю, слева от меня. Я прихожу в себя, вижу: стоит высокий немец со спины. Подходил, видимо, видел, что я без сознания. Он в гимнастерке серо-зеленого цвета, широкая-широкая спина.
Каска. Он стоит ко мне спиной, шагах так в пятнадцати-двадцати от меня, что-то рассматривает. В шагах двух от меня этот железный штырь и автомат бесхозный. Когда я это дело увидел, увидел автомат. Как меня подняло? Не вставая с колен, я хватаю его и
ору: "Бей гадов!" Голос не слушается, мычание, рычание. Стреляю в его жирную спину. Поливаю из автомата в таком остервенении.
Такая спина мощная, так и прошил ниже лопаток. От земли с подъемом очередь. Цели убивать нет, просто оружие рядом.
- Получите в свою жирную спину, сволочи!
Не хочу на это смотреть. Разве это можно видеть? Разве это можно вынести? Чтобы на это смотреть, чтобы это делать, надо
быть не человеком. Они нас за людей не считают. Угоститесь!
Оборачиваюсь на дом: оттуда выскакивает офицер-эсэсовец, за ним солдат. Странно, они выскакивают без оружия. А они думали, что стрелял этот немец. Я рассчитывал, что хоть одного уложу, прежде чем они меня. Я тут же резко развернулся и снова слева
направо. Стреляю, стреляю по ним, я поливаю их, поливаю. Падает молодой немец, а потом офицер. Счеты сведены. Я даже ходить
не могу, все равно мне погибать. Очнулся, рядом стоит автомат, грех их не пристрелить.
Автомат - я не знаю этого оружия, оно отличается от нашего. У дула продолговатые дырочки, у нашего ствол короче, а здесь
приклад короче и толще, нет диска. Руки не держат. Целиться не могу, стреляю от живота, автомат упирается в живот. Тяжесть,
только бы его не уронить, он меня заваливает.
Когда били, их было четверо. Где четвертый? Меня из окна не видно, я сбоку, стою и жду, идти я не могу, потому что, если я
сделаю шаг, я упаду. Эти не шевелятся. Я жду, жду, чтобы он вышел. Еще минута - и я потеряю сознание. Скорее... Начинаю сползать направо, автомат тяжелый. Встать не могу. Он выходит чуть нагнувшись, подняв руки. Я не могу его оставить в живых, потому
что сейчас сознание потеряю. Молчаливый поединок. Я опять поливаю на уровне живота, целиться не могу. Крылечко, два столбика,
перила. Я опасаюсь, что попаду в перила, приходится поднимать выше, очередь может уйти выше. Расстреливаю его в грудь. Он с
поднятыми руками... складывается пополам.
Я не хочу на это смотреть. Мерзость, слабость, гадость. Не хочешь? Тогда посмотри на колодец, где женщина и двое детей. Ты
на это посмотри! Состояние здесь полуобморочное. Я даже шага не могу сделать, складываюсь, оседаю на этот автомат, рука по
нему едет, скрючиваюсь.
Стыдно, не я это. Полудохлый, а уложил четырех. Ну это только в ажиотаже может быть, случайно, не хотел я. А тогда что у меня это было? Я ничего не думал, я просто поливал из автомата с дикими, нечеловеческими криками:
- Получи... за хлебушек... вот вам!
Дикое состояние вины перед этими за этот хлеб. Ну что физическая боль по сравнению... Уже полубредовое состояние. Уже
можно расслабиться. Я уже не могу проверить, живы ли они. У меня нет сил посмотреть на того немца. Мне все равно, я за вас отплатил, детки. Становится спокойно. Можно теперь отдохнуть. Главное, автомат подо мной. Теперь можно все забыть - это не я там,
я не убивал, не было меня там. Я отомстил. Сережа, и за тебя я отомстил.
Немецкая речь похожа на автоматную очередь. И вообше все уже не имеет никакого значения, потому что все равно умирать.
Убивать недопустимо, но бывают моменты, когда это приходится брать на совесть. Да, иногда ты должен это допустить во имя жизни.
Убивать во имя жизни - какой абсурд! На войне убивают ради жизни, для того, чтобы выжить. Мы убивали, чтобы сохранить
жизнь, но и они убивали, чтобы выжить. Мы убиваем, чтобы защитить себя. Война - это мужская игра. Ты можешь не убивать, не
брать это на свою совесть. Но, когда на твоих глазах убивают женщин, детей, стариков - беззащитных мирных жителей, ты не можешь оставаться безучастным. Приходится защищаться.
Когда в окопе ты следишь за ним, он твоя жертва... Ты берешь ответственность и должен остаться еще и человеком. Не верю,
что человек не терзается, когда убивает. Да, ты убиваешь сознательно, и ты должен осознавать, что ты делаешь. Но, что бы ты потом
ни делал, все равно это потом на твоей совести. О, если бы была секунда посмотреть друг другу в глаза... Стреляют от страха, кто
кого. Да, война - мужская борьба. Но когда человек вынужден убивать - это жутко. Это не метод.
...
Я без сознания, но слышу, что ко мне кто-то подходит. Жду, что сейчас меня пристрелят, и все... в висок. Ощущение, что меня
кто-то поднимает и несет.
Я больше ничего не помню... И темнота. Хорошеет, так тепло становится. Программу я свою выполнил, с этим гадом я рассчитался. Я за малышей с ними рассчитался, с этой сволочью. Он свое получил-таки. Нет сил... Воевать с детьми... расстреливать детей,
сволочь.
- Что, подавился?! Что, получил? Будешь лежать вместе со своей жертвой. Не ушел. Получил свое. Это вам возмездие. Это вам
за хлебушек. Подавитесь, сволочи.
Беспамятство. Я понимаю, как можно мертвому вести самолет.
- Ничего себе, умудрился!
- Да нет, живой.
- Отбери автомат, а то и нас ненароком порешит.
- Давай, еще убьешь наповал.
Пытаются отобрать автомат.
- Видишь, жар.
- Да, на трезвую голову такое не сотворишь.
- И куда его?
- Что-нибудь придумаем.
- Отсюда надо быстрее выбираться, эти суки могут вернуться в любую минуту.
- Берите оружие. Проверьте карманы. Надо бы их с глаз убрать.
- Руки марать не хочется.
- Петя, следи за дорогой.
Их человека три-четыре. Слышу глухие шаги по земле. Они кого-то перетаскивают.
- Куда?
- Да брось за дом.
- Може в колодец?
- Недоебок, отравить колодец такой поганью.
- Ну ладно...
112
Мне в себя хочется придти, но это сквозь сильную головную боль. Люди... Я ждал выстрела в голову, нет страха, просто ожидание... шаги, сейчас будет выстрел в голову... Сладостно так, мыслей нет, продираешься, надо бы застонать, но на это нет сил, глубже
уходишь.
- Поищи хлеб. Если что найдешь, бери все.
- А как же, кому они здесь? А их куда?
- Надо бы прикопать, только быстро.
- Скорей, ребята, скорей.
Внутреннего желания помочь нет. Обида, что не только шевелиться, я голову поднять не могу.
- А этого?
- С собой.
- А он... Да он плохой.
- Ну не оставлять же, еще живой... Надо же..
У меня страх, неужели оставят. Нет, нет, не хочу один оставаться. Не бросайте меня! Люди, не оставляйте, я выживу. Возьмите с
собой, не оставляйте, ради Бога, не оставляйте. Я столько шел...
- С ним будет трудновато.
- Поменьше разговаривай, найди жердей.
- Легенький какой.
- Петро, уходим.
- Ребята, я не один, со мной еще...
- В кармане что ли. Не бойся, все в порядке.
- Я сам.
- Успеешь.
- Може подпалим - и концы в воду.
- Грех, ребята, грех.
Слышу, как деревья ломаются, что-то наплывает. Мне давно не было так спокойно. Последний раз я ощущал такое спокойствие
с Серегой. Серега, я ж дошел!
...
Очнулся я уже в отряде. Сбор людей в лесу.
- Ну, артист..
Листва зеленая, через нее солнце. Глаза болят от света, не открываются. Если умру, хоть у своих. Не хочу, я жить хочу!
Это цена входного билета в партизанский край, очень дорогая. Меня выходили, и это состояние позволило мне на многие вопросы не отвечать, меня мое дальнее прошлое не интересует, и я могу о нем не распространяться. Так я и сумел сохранить инкогнито. Фамилию в отряде лучше забыть и не вспоминать. Многие недалеко от своего дома, все родные вырезались. Звали меня Стас
Ярило (Солнышко).
...
Железнодорожная станция, наша станция, наши вагоны - все это мы строили, наш народ, а теперь приходится взрывать. От этого становится еще тяжелее. Взрывать вагоны с зерном, когда столько людей голодает.
Вижу. Мы взрываем. Кто-то в шинели падает.
Задача партизан - как можно больше навредить, не дать, испортить, изгадить железную дорогу, нарушить коммуникации. У нас
нет необходимости уничтожать личности, но мы должны победить. Поэтому мы должны пускать вагоны под откос, сжигать продовольствие. Какое жуткое сочетание "сжигать продовольствие". Кошмар, когда человек вынужден это сознательно делать. Вместо
созидания разрушать, уничтожать, убивать себе подобных. Убивать людей. Ну какая разница, кто они. Они такие же солдаты, у многих жены, дети. У них приказ убивать. Но кроме приказа они зверствуют, это их выбор, а ведь они могли бы быть людьми. Надо
гнать их. Они убивают наших матерей, насилуют жен, убивают детей. Мы должны быть беспощадны. Да, человек не может, не должен убивать, но видеть, как на твоих глазах убивают, и не иметь возможности защитить, как там, на хуторе... только за то, что они
дали хлеб. Они развязали войну, мы на них не нападали. Мы хотим просто жить. Мы хотим жить как люди. Кто, кто дал им право
убивать?
Убивать их беспощадно! Гнать с нашей земли! Неужели так просто - прийти и взять чужую жизнь. Человек сам должен распоряжаться своей жизнью! Они не имеют на это права. Но нет у меня злости на них. Мне очень жалко, мне очень стыдно, но мне приходится убивать. Да, мне приходится быть карающим мечом. Но все равно, мне как человеку нет оправданья. Я беру это на себя ради
жизни. Но все равно у человека нет морального права убивать, не для того же жизнь.
Да, убивал. Да, к несчастью, убивал. Да, не чистенький. Да, я осознанно брал на себя, чтобы кто-то другой был чистым, убивал,
лишал другого жизни. Но что же, надо было смотреть и ждать, что появится громовержец Зевс и накажет? А ты чистенький выйдешь
из этого ада? Вот тогда ты будешь сволочь. Ты будешь смотреть... и побоишься взять на себя ответственность. Я своей жизнью за
это заплачу. Я тоже должен умереть. Раз я убивал, я должен сам умереть. Я убивал, я не хочу этого помнить. Я не хочу видеть этих
лиц. Я не хочу думать об их детях, об их семьях. Я не хочу думать о той крови, которая будет пролита. Сейчас я должен убивать.
...
Зима 1942-1943 гг.
Название станции Межинь. Мы связаны с железной дорогой, пасем эту станцию, она довольно крупная. Мы мало чего можем,
базируемся глубоко в лесу, в болотах, быт еще не налажен. Сейчас уже многое организовано, продовольствие есть, боеприпасы, чем
взрывать. Сначала ничего не было, просто организовывались. Теперь налажено, в основном трофейное. Это очень глубокий тыл.
Связь с городом ограничена, мы должны действовать на свой страх и риск. Забросить самолетами нам ничего нельзя. Тут мы и пасемся.
Холодная ночь в начале зимы или поздняя-поздняя осень, вот-вот пойдет снег. Все выстужено. Земля как каменная. Большое,
открытое, освещенное пространство, техническая железнодорожная станция (узел), много-много путей, семафоры.
Смотрю. Вышку вижу, каску, автомат. Интересно, а чего он в каске зимой делает, ушки у него не мерзнут. Мается на вышке.
Начинается первый снег. Поездов нет, стоит только один состав у перрона со складскими помещениями, он почти пустой, видны
открытые двери. Я ползу через железнодорожные пути. Появляется ощущение запаха железной дороги, все чувства обострены. Холодные, ледяные рельсы, я ощущаю их лицом, когда приходится к ним припадать, переползая. Камни противные, грязные, по ним
так трудно ползти.
113
Нас трое или четверо. Нам нужно взорвать... что есть на станции, то и взорвать. Страшно жалко, потому что это наши пути, это
наша станция, наши вагоны, мы их сами строили, такой ценой... Об этом не надо думать. Сейчас это не наше. Сейчас это хлеб, который будут жрать фрицы. У них будут силы, чтобы убивать нас, разрушать наши села, города. Неужели дать им эту возможность.
Пожалеть эти железки - значит лишить многих наших людей жизни. (Но, память, какие страшные вещи ты хранишь.)
- Может, не стоит, там всего один состав. Шуму больше наделаем.
- Но хоть один, одним будет меньше.
- Жалко припасы. У нас их не так много.
- Мы что, сюда пришли работать или болтать?
- Нет, давай обсудим. Состав стоит на первом пути, нам придется ползти через все пути. Мы не можем так рисковать из-за одного состава. Они усилят охрану, поди потом сунься. Взрывать пустые рельсы - это безумие, их тут же восстановят. Бравада нам ни к
чему. Мы должны думать о последствиях, ведь они вырежут полгорода.
- Что же уходить? Мы же пришли...
- Не юродствуй, не бузи. Мы уходим. Да, если устраивать фейерверк, то при полной загрузке.
- Эх, жалко так уходить, бабахнуть бы...
- Я тебе как бабахну по мозгам. Тоже мне герой, здесь тебе не театр.
- Хватит, нашли место. Уходим!
- Что скажут в отряде?
- Не твоего ума дело.
- Вот я бы...
- Когда будешь отвечать, тогда будешь "ты бы". Сейчас уходим молча.
- Может быть, подождем?
- Светиться не имеем права, уходим.
Отползаем... Настроение у ребят подавленное. С такой досадой мы уходим, так трудно пробирались. Хорошая охрана. Мы еще
ни разу не взрывали, еще подбираемся только. Я отвечаю за эту операцию, я не могу позволить себе такой роскоши.
В отряд мы вернулись еще засветло. Землянка, на грубо сколоченном столе лампа из снаряда - кругленький, маленький цилиндр,
запал вытащен, сверху расплющен, в него вставлен фитиль. Пламя получается широкое, тусклое, коптит.
Я отчитываюсь перед командиром партизанского отряда, оправдываюсь.
- Был приказ взорвать, вы не справились.
- Да, был приказ взрывать. Ну рванешь, назавтра они починят. Наших же сгонят.
- Приказы не обсуждают.
- Дураки приказы не обсуждают.
- Я тебя под трибунал.
- Говорите, что хотите, Вам решать.
Конечно, я все взял на себя. Конечно, только я буду отвечать. Если надо, я пойду взрывать один, но когда там будет полная загрузка. Нельзя просто приказ выполнять, надо же со смыслом и большей пользой. Получается, только из-за того, что пробрались,
смысл какой, там даже локомотива не было. Начнутся облавы, только ребят положить, идиотизм.
Пусть орет.
- Вы свободны!
...
- Ну как?
Парнишка молодой, он еще романтически воспринимает. Хороший парень, белокурый, волосы курчавые, Алешкой зовут, лет
семнадцати-восемнадцати.
- Никак.
- Орет?
- А то как же!
- Эх, надо было рвануть! Страшно было?
- Видал пострашнее.
В памяти женщина и дети, расстрелянные на хуторе.
Да, убивать приходилось, на то она и война.
...
Через часочка два остыл и пошел к командиру отряда снова. Он сидит понуро. В военной форме - кадровый военный. Стол
длинный, деревянный, на иксообразных ножках по торцам. Длинные лавки. В руках кружку оловянную крутит. Я вошел, он даже
голову не поднял. Сажусь.
- Утешать пришел?
Я в ответ молчу, молчание очень наполненное. У него приказ, но он понимает, что я прав. Поорал, по форме положено, дисциплина, приказ, но еще есть здравый слысл, и нужно им руководствоваться.
- Что-то коптит здорово.
Фитиль держится на скрученных проволочках, они часто прогорают. Мы расплющиваем патроны, туда вставляется фитиль, но
они не удобны. Наливаем солярку, а она коптит. Машины на солярке работают, очень коптящая маслянистая жидкость. Это боевые
трофеи из рейдов. Быт очень тяжелый.
Это отряд с дисциплиной, руководит настоящий военный. Сборная солянка. Дисциплина не армейская, конечно, много народа
штатского. Ну поорал, ну что он со мной может сделать? Расстрелять - не расстреляет, это смешно - в глубоком тылу-то.
...
Хутор. Название Елань, Слань... Сидеть на этом хуторе нам запрещено. Какой-то мальчишка прискакал предупредить. Белая
лошадь, одна уздечка, без седла.
- В Петровцах немцы, идут сюда.
У них рейды. Мы вдвоем с напарником. У меня оружие, Миколай тоже хватает автомат. К лесу. Немцы, машина типа "газика" и
пешие солдаты. Интересно, как они приехали, тут болотистые места. Собаки-то наши лают. Их человек тридцать, шныряют по двору. Глухое чувство ненависти появилось, аж скулы заболели. Мне-то хочется их всех перестрелять, но нельзя этого делать, отряд
недалеко. Он меня уводит:
- Пойдем отсюда.
114
У меня перед глазами тот хутор, колодец каменный, круглый... Чувство вины.
- Пойдем отомстим.
- Не сейчас, нам нельзя ввязываться.
Ну и что, что тридцать человек. Растерянность. Надо бы пойти сдаться, чтобы не тронули детей.
- Ну ты совсем, мужик, раскис.
Здесь еловые леса, сумрачная природа. Объектов никаких. Что они здесь делают, не понятно.
...
Лето 1943 г. Мне 25 лет.
Партизанский лагерь. Отряд небольшой. Поздно вечером. Офицерская палатка. Карта. Место называется Пески, здесь болото,
Ясен бор где-то рядом, он за немцами. За дорогой населенный пункт Ключи, туда речушка пошла. Интересно, везде леса такие крепкие, а тут какая-то прогалина. Граница Прибалтики и Белоруссии, Гродно севернее, тут леса...
Демыч, пожилой комбат, ватник на нем, задание дает:
- Завтра, ребята, попытайтесь пройти через минное поле. Приказывать не могу, но мы здесь и так застряли. С другой стороны
болото, с этой стороны пройти нельзя. Надо попробовать через поле. Конечно, оно заминировано, но у нас нет другого выхода. Пойдете втроем. Возьмите лейтенанта.
- Балласт-то нам на что? - я грубовато говорю.
Мы с Миколой уже два года вместе скитаемся, удачливые. Двадцать семь лет ему, полноватый, мордастенький, из "стариков",
местный, женатый. Он у нас весь такой бесшабашный, духорной, а тут приуныл.
- Ты чего, Микола?
- Гиблое дело.
- Чего каркаешь, а то я и сам не знаю. Кого мне послать? Отсюда надо убираться, мы тут и так засиделись.
Мы не можем костер зажечь и воду вскипятить, он боится...
- Выходить надо, пока можем, не дай Бог, тиф начнется.
Приказано только ключевую воду использовать, а ребята с ленцой, могут черпать болотную, без практики. Немцы очень близко,
другого пути нет. Нас отрезали, заминировали. Мы хотим просочиться бочком-бочком (мое любимое выражение).
- Пойдете после завтрака.
- А чего не с утра?
- А да ладно, решайте сами.
...
Он по старой привычке, что операцию на голодный желудок не положено.
Утро туманное. Мы спим вместе, заходим за лейтенантом. Он испуганный, совсем мальчишка.
- Пойдем прогуляемся, - Микола шутливо.
А я злюсь, я не люблю с собой балласт таскать. Идем через лес, сосенки.
- Ну вот и добрались.
Открытое место. Вокруг болота, там топь, а это единственное место, где мы можем выйти. Лежим, там нам надо перебраться.
Днем проще, здесь они не охраняют.
- Нет, надо нам по самой середине.
- А почему именно здесь? Больно место маленькое. Почему же по опушке-то нельзя?
- Да это было бы просто. Ты на охоту ходил?
- Нет, я городской.
- То-то и видно, а здесь у них охота на людей.
- Неужто лес заминирован?
Вижу забор в лесу - столбы и сетка натянута. Знаю, что вокруг немцы, рядом большие военные расположения.
- А ты сунься. Там не пройдешь, там территория охраняется, у нас только одна дорога, через поле.
Лейтенантик все время посматривает.
- Сядь, не высвечивай и не дергайся без приказа.
Я на него злость срываю. Хочется материться, но что толку по каждому поводу материться. Он с нами как балласт, я не выношу,
когда с нами балласт ходит. Мы с Миколой всегда ходим вместе. Он пытается козырять своим званием.
- Туда нам нельзя. Надо идти назад и искать окружные пути. Солнце вовсю шпарит, мы как на ладони. Мы все равно здесь не
пройдем.
На что Микола:
- А ты помолчи, командовать будешь в другом месте. Да ты не сердись, нам на смерть идти, мы потому и решаем. Да брось, паря, не вешай нос.
У лейтенанта нет опыта действий в лесу. Его как старшего послали с нами, но он ничего не способен на себя взять. Даже не знаем, как его зовут. Весь возбужденный. Микола внешне вроде как все до фени, а я знаю, что он внутренне собран. А я весь-весь там.
Каждую песчинку прошариваю. Я понимаю, что это бессмысленно, но надо попробовать даже ценой собственной жизни. Надо идти,
никуда не денешься, если даже ты погибнешь. Чувство смерти присутствует. Ползти или не ползти? На сегодня это моя смерть,
Миколе еще рано.
Солнечный хороший денек, средина лета. Сосеночка молоденькая, пушистая, у нее прирост хороший. Эта сосеночка мне как
сестричка родная. Смолой пахнет. Вереск цветет. Глубокий песок. Я смотрю на это поле оценивая. Там опушка леса, это поляночка.
Мнения наши разделились. Микола сидит спиной, даже смотреть не хочет, он не любит зря рисковать, я же смотрю. Некоторые
мины можно увидеть. Оттого, что такой солнечный день, опасность становится нереальной. Такое состояние покоя, не верится, что
есть смерть. Мухи летают.
Я должен попробовать, такой был приказ. И как мы вернемся, мы что, сдрейфили? Нас же не послали, чтобы сказать, что здесь
пройти нельзя, это и козе понятно.
- Нам надо пройти. Ну ты посмотри на это поле.
- Я даже смотреть на него не хочу, ишь, понатыкали. Тут не то что танк, собака не пролезет.
- А что делать?
- Надо возвращаться.
- Для чего, сказать, что нельзя? Демыч и сам это знает. Нам надо попробовать.
115
Микола травинку покусывает.
Я бы не пошел, но надо пройти. Как будто надо погибнуть, как будто выбирает каждый. Меня как толкает туда, просто туда тянет, шансов очень мало. Вижу, что пройду до середины, по этому пути можно, еще кто-то подорвется, но ребята выйдут. Собираюсь
внутренне. Солнышко припекает, апатия, хочется отдохнуть, поспать. Такое разморенное состояние, можно осечку дать... Но поднимается внутреннее чувство злости, понимаю, что надо действовать.
Идет внутренний монолог:
- Твоя полянка, ты еще на ней наотдыхаешься и никуда уже с этой полянки не денешься, так тут и останешься на веки вечные.
Гляди-гляди, это последнее, что ты видишь.
Картинка возникает, вижу те сапоги немецкие, офицерские. Он надо мной возвышается, огромный. Я ничком упал в песок, а потом снизу вверх - черная эсэсовская форма, черные брюки галифе.
- Надежда есть, тогда-то выбрался из ситуации.
- Лазеечку ищешь?
- Нет, надо мне идти, сегодня мой черед.
- Ты что, Стас?
- Ну ладно, Микола. Ваша задача - следите, вы должны очень точно отмечать мой путь, не зявьте. Если что-то и случится, вы будете знать, где чисто.
- Дело знаем туго, - это Миколай.
Чувство раздражения к нему, можно было бы попрощаться.
Они круглые, защитного цвета, бортик, в середине выворачивается, и от них идет две проволочки. Одно неверное движение - и
они взрываются. Это чувство появилось у меня недавно: "Когда-нибудь она взорвется у меня в руках".
Песок горячий, я начинаю двигаться. Полная апатия, страха нет, есть только внимание. Одну мину я раскапываю, песок струится
около нее. Ты ползешь и вдруг замираешь, начинаешь раскапывать песок, а там проволочки, одна в одну сторону, вторая в другую.
Чувство игры. Она такая же живая эта смерть, или она остается, или я. Эту я нашел, эти проволочки чуть-чуть выступают, перекусить и одну и другую надо. За поясом у меня кусачки, я их доставал и уронил. Сердце обрывается, не удачно. Одну перекусил, другую. Откапываю ее, отодвигаю подальше. Детонатор я не отворачиваю. Ну уж очень она похожа на керосинку. Думаю, что проволочку надо подальше отвести, задеть могу, тогда взорвется вся цепочка, мины между собой соединены.
Все нормально, я их чувствую. Подумаешь, одна, две... В горле першит, пить хочется. Ползу дальше. Очень жарко, пот льется
по лбу. Ползешь в ватнике под солнцем, чтобы песок не жег, да в лесу он и от комаров нас спасает. Посередине проволока колючая
через все поле и качается. Под ней надо подкапывать песок. Такая живая смерть качается.
- Сволочи, придумали.
Чувство ненависти. Ползу я дальше. Еще одна проволока, внутреннее напряжение, как будто ток идет. Начинаешь руку в песок
опускать. Мины в шахматном порядке. Откапываю, песок горячий. Мушки, звон лета, самый разгар, сенокос должен быть, а я тут на
поле играюсь с этой штучкой. Вот она проволочка, не глубоко они ее зарыли. Я ее перекусил и с одной стороны, и с другой, чтобы
пролезть, выстриг метровый кусочек. Часть остается подо мной, этот кусок безопасен.
Ребята за мной смотрят. Птица большая какая-то села, под ней провисает проволока, она на ней качается. Сейчас она рванет все,
и спугнуть ее нельзя. Это ворон, он решил поживиться. Наверное, думает, что я мертвечина. Тут у меня злость появляется, мало
того, что здесь мин полно...
- У ворон, иди отсюда, только тебя здесь не хватало. За своей добычей пришел?
Хочется, чтобы скорее это кончилось. Уже знаешь, вот-вот, сейчас оно наступит это "вот-вот".
- Сейчас рванет, чего тебе со мной гибнуть, - в адрес ворона.
Это подтверждение, все равно никуда ты не денешься. Что же делать? У меня хлебушка немного в телогрейке, там табак и сухарик. Кусочек белого, горбушечка, на всякий случай неприкосновенный запас, когда с голоду умирать будешь. Достаю, движения
медленные, кидаю так, чтобы птица видела, но на поле нельзя, бросил к мине той поближе, знаю, что там не взорвется. Он улетает
довольно изящно. Надо отдохнуть, устал.
Ребята выглядывают из-за молодой елочки. Надо ползти дальше. Я понимаю, что назад тоже дороги нет. Только вперед. Какоето замешательство, недоумение... там, где должно быть, там нет. Ищешь же эту проволочку. Чуть-чуть страшно, привык к этому
страху. Треть дороги прошел уже через это поле. Я выбираю маршрут дальше. Устал. Слава Богу, можно сколько нужно, столько и
ползти, торопиться никуда не надо.
Хочется встать и пойти в рост, потому что смерть положено принимать стоя. Во, гады, заставляют ползти, пресмыкаться. Твоя
тебя все равно найдет, хоть лежачего, хоть стоячего. Каждый миллиметр этого песка запомнишь. Любому живому существу трудно
умирать, не верится. Вот сейчас ты есть, а сейчас нет. Ползешь же к ней навстречу, не назад, а вперед, ближе, ближе. Она как будто
сидит и ждет. Как две траектории, которые должны пересечься. Нет, ничего нельзя сделать, они пересекутся именно в этой точке.
Поэтому-то на нее ругаться-то не хочется, она свое дело делает, она металл, а ты свое дело делаешь, чтобы после тебя еще кто-то
прошел на пять-десять сантиметров дальше. Твое дело здесь. Становится страшно.
Дальше солнце - и все. Все разлетается в разные стороны, как фонтан, вверх... Сначала никаких ощущений, потом напряжение в
теле, куски стремятся в разные стороны... кусок тряпки болтается на шипе проволоки, и больше ничего. Тишина. Звука я не слышу,
песок гасит взрывную волну.
Микола:
- Стас, я же тебе говорил. Эх, черт, подорвался.
Он как будто грубо. И злость и обида у меня. Уши горят, как от стыда, как будто меня ругают, что я подорвался. Стыдно, что
подорвался. Вкус металла во рту, как медный ключ сосешь.
Слава Богу, что ребятам хоронить не надо. От меня ничего не осталось, ничего совершенно нет, в клочья, просто воронка. Я
прямо на нее и вылез, какая-то она хитрая, у нее другой механизм действия. Эти такие маленькие, по сравнению с ней, она более
мощная. Я животом на нее, отсюда рвануло. Ползешь по-пластунски, грудь поднята, животом... Она не на месте. Все те в системе, а
эта помимо них. Чувство, как один на один выходишь, а она одна твоя.
- Дождалась, нашла-таки, достала.
Для меня-то все, а ребятам надо уходить, а Миколка чертыхается. Уходите к лесу быстрее, сейчас придут немцы, так как рвануло
хорошо. Не надо бессмысленных смертей, нас и так мало.
116
Я проваливаюсь, я ухожу отсюда. Мне здесь делать уже нечего, от тела ничего не осталось. Помочь я им ничем не могу. Смотрю
сверху: бороздка, где полз, чуть больше одной трети. Воронка. Ребятам никак не могу сообщить. Злость большая на этого ворона,
это всегда нехорошая примета.
Вот теперь отдыхай, ты покой заслужил.
Посмертный опыт:
Видит, как работали минеры, - много их, речь немецкая. Катушку с проволокой тащат. Сколько же наших здесь поляжет. Знать
бы раньше... Много их, поработали, а ты тут ползи, выколупливай. Сволочи, на разной глубине закапывают. Ощущение, что я вижу,
как они лежат до конца поля. Здесь их больше, а там меньше, этих больших в один ряд, и они не в рядок, а между всеми. Как будто
она живая и тебя гипнотизирует.
Что же рассуждает? Не ткань же от ватника.
- Я не хотел, чтобы ты шел.
Всегда так у тех, кто остается в живых, чувство вины. Жалко Миколу, кореш. Когда ты уходишь, уже не берут в напарники другого, он идет один. А связь остается. Когда один остается, ты его сопровождаешь. Плохо ему в этот момент. Ничего, Миколка, уходите отсюда. Они вернутся в лагерь. До половины разминировано. Ночью они выйдут из окружения. Молодой лейтенант подорвется
на мине, заденет за проволоку, его осколком ранит, умрет немного погодя. Здесь только я остался. Это не было бессмысленно, потому что они уйдут. Нет ничего глупее бессмысленной смерти. Он мог бы выжить, мальчишка этот, он просто от страха умер.
Я Миколе: "Запомни следующую мину". Смешно, что потусторонние силы помогают. Контакта нет, но я беспокоюсь. Вижу как
под рентгеновским облучением. Мины за день под солнцем нагрелись, и их ночью можно почувствовать. Они поползут вечером,
песок остынет, а тепло чувствуется от нагретых штук. Руку если держать перед собой. Не думал, что скорость остывания разная.
Микола говорит, что их проведет.
- Не плети, одного хватит.
- Какого посылал, если был уверен. Я пойду первым.
Мы не саперы, мы удачливые парни. Микола поседеет за этот путь. Когда они пройдут, я уйду. Я его сопровождаю, мне другие
не так интересны. В двойке работаем, его каждое движение дублирую.
- Осторожно, осторожно, молодец, там всего три ряда, одна, дурная, опять не в ряду.
Можно только след в след. А тот - нервишки - и задел. Микола ползет, а я над ним. Молодец! Вот эта близко, осторожнее с нею.
Мне уже делать нечего, это уже их проблемы, а мне отсюда пора уходить. Микола прощается, смотрит: воронка, кровь запекшаяся.
- Прощай, прости.
- Не распускай нюни.
Он смотрит на кусок, который болтается. Я стою слева за плечом.
- Эх, знал бы ты, что мы ползли вместе.
Командир Демыч к нему подходит.
- Пойдем.
Стоят с непокрытыми головами.
- Даст бог, сюда вернемся, как-то отметим, что он здесь. Хороший был парень.
Пытается утешить, а у того плохое чувство злости возникает. Я ему хочу сказать, что это очень плохое чувство, злость. Розовощекий, всегда каламбурит, а здесь притихший. Последним уходит с этой поляны.
Там и несколько женщин было в отряде. Мне хочется сказать:
- Удачи, ребята, а я свое отвоевал.
Они по своим делам, а я по своим. Все, здесь делать больше нечего.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
Всегда боялась в лес одна ходить, в лесу чувствовала себя плохо, голова обязательно начинала болеть, очень уставала после леса.
Там, в прошлом, при встрече с дядькой ощущение, что какое счастье привалило, слезу прошибает. А всю эту жизнь стыдно было
быть счастливой. Когда там с дядькой случилось, и у меня ощущение: не я ли виноват. Всю эту жизнь чувствую вину, когда говорю
правду, и ощущение, что я могу кому-то навредить. Когда я сижу одна и кто-то входит неожиданно, что бы я ни делала, возникает
чувство вины, и я начинаю оправдываться, и, как только я начинаю оправдываться, у меня сразу начинает болеть голова. Когда мне
стыдно, я всегда краснею, всей сразу становится жарко, одномоментно автоматически произношу фразу из этого случая: "Виноват,
исправлюсь". В сессии ощущение, что я виноват, что их расстреляли из-за меня, а в этой жизни чувство вины я испытываю всегда, в
любой ситуации.
Дубовая филенчатая дверь еле открывается. Там сумрак. Коленочки подкашиваются. Это перед приемом парторга завода. Возникло четкое ощущение, что это тот же кабинет, и тот же город, и тот же костел, что и в 14-м году там, в другой жизни. Инграмма
оживает: такой же кабинет, как тогда в 14-м году перед отправкой на фронт, только там портрет царя Николая с саблей, и такие же
сапоги, как на портрете Сталина, и так же упираешься в них глазами. Ничего не изменилось, только поменяли портреты. А как по
этим коврам топать? Ватные ноги. Смутно вижу, что там, за столом, они чем-то заняты. Наложение картинок инграмм. Там офицер
вставал и шел точно так же. Здесь состояние: не описаться бы от страха, занят ведь, начальство, как подойти - это огромная проблема в этой жизни, не могу ни к какому начальству идти, возникает точно такое же состояние страха. В Византии давили, в 14-м давили, невмоготу мне здесь больше. Парторг товарищ Самойлов, так эта фамилия всегда вызывала чувство не то чтобы благоговения, но
уважения.
Теперь я очень хорошо понимаю, как люди в леса уходили и даже не знали, что война кончилась.
Там... опять пытки, побои, натерпелся. Сейчас я никому не позволю себя ударить, от одной мысли об этом я зверею. Я маму выбрала, потому что она меня никогда не то что бы била, не шлепала даже, пальцем не тронула. А когда меня тетка шлепала, небольно
конечно, то мне было дико обидно, все во мне закипало... не смей, не смей меня трогать! Может быть, я тетку за то и не любила, что
она меня в детстве шлепала. Я не хочу, чтобы меня кто-то бил. Я знала: если кто-то до меня дотронется, муж например, то это будет
концом отношений, я уйду тут же и никогда не прощу.
В сессии ощущение, что меня прямо сейчас бьют, все тело, голова болят. При прохождении инграммы возникала полная соматика, вплоть до вкуса крови во рту, заходилась в диком кашле, отекал затылок, поднималась тошнота. По мере прохождения сомати-
117
ка исчезает полностью. Мне этот хлебушек достался... У меня в этой жизни, особенно в детстве и в юности, после еды возникали
боли в желудке и внизу живота. Всегда связывала это с тем, что резинки тугие, а здесь узнала эту боль, поняла, откуда она.
В детстве у меня были трудности в школе, когда меня спрашивали, я тупела от страха, переставала соображать, особенно если
вызывали к доске, с места было проще. Случай связан и с проблемами с едой в детстве. Когда обижалась, я не ела, как чего - "Не
буду есть", дулась и не ела, но страх, связанный с чувством голода, в этой жизни присутствовал. Все время возникало опасение, что
люди останутся голодными, что я их не накормлю. "Как на Маланьину свадьбу",- ругали, когда я готовилась принять гостей. Всегда
страх, что не хватит. Там, на хуторе, наелась черного хлеба на всю оставшуюся жизнь - в детстве черный хлеб не выносила, в рот не
брала, ела только белый. Став постарше, когда стала понимать, что он полезный, пыталась его есть, но не было случая, чтобы не
поперхнулась, часто давилась. Всегда, без исключения, крошки попадали не в то горло, и я закашливалась. Когда ем, обязательно
поперхнусь.
Там "никаких имен", и тут не могла называть по имени и отчеству в детстве никого.
Господи, парню двадцать три года, с девками гулять, а там такая целомудренность. Девочек не было, все мы товарищи. Кошмар,
голова-то как повернута. Теперь понимаю идеологический дурман как наркоз, ну такая эйфория. Это нормально, замечательно, когда
ты в ней, а когда выходишь... Бедные ребята, сейчас мне от этого страшно, поэтому в этой жизни я никуда не вылезаю, мне никуда не
хочется. Хочу нюхать цветочки, просто жить, а там сплошная идеология, когда говорят "надо" вопреки рассудку, логике. Тогда нам
это нравилось, нам нравилось быть самыми умными, непобедимыми... молодые, растущие. Ощущаю подъем всей страны, планы,
пятилетки. Всегда удивлялась отношению к технике, уважению к чертежам. У девочки откуда? Суровость какая-то по отношению к
технике. Очень нравился фильм "Весна на Заречной улице", обожала его из-за того, что там были сталевары, которые мне очень
нравились, я этому верила. Восхищалась, как искры летят, очень нравится цвет красного металла.
Товарищ Сталин... Мы не спим, не едим, не любимся, а только выполняем заветы. Ой, как мы любим вождей, как бы нам только
самим не отвечать. Вождь нас посылает. Родина на втором плане, на первом - товарищ Сталин. Сами создали, сами гвоздики в зубах
подносили, нате, не изволите ли стегануть. Как тяжело, как стыдно, как больно мне за себя, я не пассивно участвовал, не хотел себя
критиковать, я ж ради будущего стараюсь. Я хороший, я всегда хороший. Наизнанку готовы были вывернуться и выворачивались.
Да, колосс на глиняных ногах, но через это все надо было идти, как же страшно. Теперь у меня чувство ответственности поднимается, дальше - больше. Шалите, опять откреститься, опять кто-то виноват, ничему не научиться, не выйдет больше. Как же проникаешься эпохой! Сегодня идет работа на уровне духа: смотри, как у тебя ноги подвешены, поднимись над этим! Сделки с совестью не
проходят.
Заметки историка:
Самая спорная история, много исторических несоответствий. Система хозяйствования в имении шляхтича Витольда характерна
скорее для прошлого века, как и его архаичный костюм. Такое вряд ли могло сохраниться даже в самых отдаленных уголках Западной Белоруссии в 30-х гг. нашего века, Польша все-таки была довольно развитым государством.
Война Польши с Германией началась 1 сентября 1939 г., а уже в конце месяца вся Западная Белоруссия была занята Красной армией. Немецкий оккупационный режим временно существовал только на незначительной части этой территории и продолжался от
силы несколько дней, а не с 1938 г., как в материале.
Описанные зверства немецких войск над мирным населением характерны для Белоруссии скорее в 1943, чем в 1941 г. Поначалу
немецкие оккупационные власти воздерживались от жестокостей, пытаясь привлечь население на свою сторону. Наиболее правдоподобным эпизодом является здесь насильственный угон задержанной молодежи на работы на запад. Помимо вербовки добровольцев в
"остарбайтеры" (рабочие команды из восточных народов) немцами уже в 1941 г. широко применялся и насильственный захват рабочей силы.
Достоверной представляется и сцена с вступлением в город войск, одетых в польскую форму. Дело в том, что в 1941 г. на Восточном фронте в составе вермахта действовал армейский корпус, составленный из бывших солдат и офицеров войска польского,
отправившихся мстить Советам за удар, нанесенный в 1939 г. Красной армией в спину сражающейся Польши. Войска этого корпуса
имели довоенное польское обмундирование, польские знамена и знаки различия. И хотя летом 1941 г. поляки сражались в основном
на Киевском направлении, некоторые их части вполне могли оказаться и в Белоруссии.
118
5. Петр Игнатьевич Малинин, 30 сентября 1924 г. рождения, г. Москва, окончил школу в 1942 г., в том же году призван в
армию. Младший лейтенант, первое ранение летом 1943 г. Брянский фронт, эвакогоспиталь в Дубровицах, специализированный неврологический госпиталь. Старший лейтенант, разведрота в батальонной разведке одного из Белорусских фронтов, осень 1944 г. Погиб в разведке летом 1944 г. вместе с рядовым Фоменко Андреем Степановичем, расстрелян фашистами
при выполнении задания. В это время готовится большое наступление и прорыв к бывшим западным границам СССР. Имеет орден Боевого Красного Знамени и две медали, одна из них "За отвагу". Летом 1944 г. представлен ко второму ордену,
который не успел получить (11 сессий).
Отец Игнатий Тимофеевич Малинин, москвич, рабочий Московского авиационного завода (30-й на Динамо).
Мать Анна Степановна Малинина, из луганских крестьян, до войны вагоновожатая трамвая, в войну рабочая на заводе мужа.
Сестра Анна, 1928-1929 г. рождения.
Отец очень устает, серьезно болен, в 40-м уже тяжело, просто чахнет, бронхиальная астма, подозрение на туберкулез. Батяня,
мне его так жалко. Худенький совсем стал. Он у меня щупленький, небольшого роста, в 16 лет я его перегоняю.
- Ничего, мы поднимем, выучишься, десятилетку кончишь. Куда сейчас без образования.
Вот я вырос больше отца. Пронзительное ощущение, что отец приходит ко мне советоваться. Он очень уважает нас за то, что мы
достигли большего в образовании. У него семь классов, у мамы церковно-приходская. Ощущение даже горести, что родители смотрят на меня как на более умного.
- Петька далеко пойдет, будет инженером.
А я хочу, очень хочу летчиком. Пойду в военное училище.
Живем очень скромно, много денег уходит на лекарства для отца.
...
С друзьями по бригаде:
- Что-то мы редко последнее время собираться стали.
- Гнат, куда тебе, там же выпивать надо.
...
- Клюет!
Мы с папаней на рыбалке на Клязьме.
- Папань, клюет.
- Ну и тащи его.
- Я упустить боюсь.
...
В комнате на письменном столе горит свет. Сейчас часов 9 вечера. Отца нет, он в вечерней смене, придет в 11-12. Аня спит на
своем диване, косички не расплетены. Спать хочется, сижу делаю уроки. Поздно. Мама приходит с работы. Она работает в разные
смены, сегодня с вечерней.
- Опять засиделся допоздна. Чем занимался? Опять небось у Кольки радиоприемник собирали?
- Да не был я у Кольки. В школе было комсомольское собрание, принимали в комсомол. Говорили о сборе чего-нибудь в помощь
испанским детям.
- Чего сегодня у нас на ужин?
Когда мама в вечернюю смену, стряпаем сами.
- Картошка отварная в кастрюле на кухне и селедочка.
- Поешь со мной?
- Нет, мы с Анютой поели.
- Ну ладно, надо ложиться спать. Весь день пробегал, за уроки только к вечеру собрался. Утром опять будешь квелый, тебя не
добудиться. Давай сворачивай уроки и ложись спать.
- Мама, у меня еще математика, немецкий текст не переведен.
- Ну тогда отправляйся на кухню, не мешай сестре спать.
Стол двухтумбовый светлого дерева, коленкоровый верх. Чернильница с металлической крышкой, ручка на подставочке. Учебник немецкого языка.
- Противный немецкий, какой трудный.
- В такое время ночи что, хочешь, чтобы он был легким. Ты бы еще позже сел учить.
- Да, уже ничего в голову не идет.
Захлопываю книгу за девятый класс. Зима, за окном снежок. Беру учебник, маленькую чернильницу, портфельчик обычный, но
можно его носить через плечо. Иду на кухню, там бабуля из соседней комнаты, маленькая старушка. Кухня темная, на большом окне
никаких занавесок. Сажусь на табуретку у нашего стола. Лампа у потолка без абажура, его заменяет сделанный из газеты. Спать
хочется, а надо учить этот противный немецкий.
- Он тебе в жизни пригодится.
Учусь нормально. Школа мужская, одни мальчики. Одеты не в форму. Модны курточки из двух разных тканей. Летом и осенью
носим короткие брюки чуть ниже колен. Зимой у меня темное пальто с черным воротником, шапка-ушанка с кожаным верхом.
Портфель потрепанный, тоненький. Учебники не носим. Утром в школу бегать быстро, она рядом. Дырка в заборе, нечего обходить.
Классичекие черные парты, темные стены, над доской портрет Ушинского. На стенах портреты писателей, больше ничем не украшены. Дверь у задних парт. Окна с правой стороны, странно.
Учительница немецкого языка - седенькая старушка. Очень хорошее произношение, знает не только немецкий. Ставит язык с
хорошим произношением. Матильда Генриховна, видимо, из немцев.
Сижу в среднем ряду, за второй партой, слева.
- Немецкий язык надо знать. Это наш потенциальный враг, война ожидается. Война предстоит. Немецкий язык может пригодиться, его надо знать и учить хорошо.
Класс небольшой, человек 26. Много увлечений: "Ворошиловский стрелок", интерес к моторам и парашютам. Мечтаем быть
авиаторами, у многих родители работают на авиационном заводе.
- Советская авиация... развитие советской авиации... спортивные достижения. Радио, ламповые радиоприемники.
119
У меня два друга - Колька Скворцов, сидим на одной парте, занимаемся с ним радиоприемниками, и рыжий Семен, очень умный, начитанный, стихи пописывает. Мы интересуемся поэзией. Испания для нас звучит. Испанские дети учатся в нашей школе.
Интернациональный долг... Долорес Ибаррури. Наши летчики были в Испании, у Мишки отец там был. Летчики в чести. У меня
вырезанный из газеты портрет Чкалова наклеен в сундуке поверх других идеалов. Метро в Москве. Метростроевцы тоже герои.
Гордимся метро, мрамор сплошной, красота, подземные дворцы. Пятилетка досрочно. Мы выпускаем стенгазету. Спортивного зала в
школе нет, актовый на четвертом этаже. Окна в школе голые, занавесок и цветов нет. Аскетическая школа. Но большинство учителей
- женщины.
...
Демонстрации первомайская и октябрьская, ходили с отцом, с его цехом. Красная площадь. Ура! Наши авиаторы. Москва встречает героев! Трудовые свершения!
...
Сейчас лето, я закончил девятый класс. Школа закончилась, Анюта ходит в недельный городской лагерь. Наша мужская школа
видна из окна за зеленым крашеным забором. Два года как отстроено ее красного кирпича четырехэтажное здание. Я на нее смотрю
сверху с нашего пятого этажа. Во дворе школы большой пустырь, на котором мы с ребятами часто гоняем в футбол.
Вижу сценку: прохожу по школьному двору, ребята меня окликают.
- Петька, тащи мяч, в футбол сыграем.
Мяч по тем временам редкость.
- Петька, ты куда собрался? Возьми меня с собой.
Это соседский мальчишка лет 12.
- Отстань, там большие играют. Тебя не возьмут, команда уже собралась. Мелочь пузатая нам не нужна.
Он обиделся. Я с ним в квартире играю, а здесь ребята позвали.
- Да ладно, Лёнь, не обижайся, в следующий раз поиграем. Тебе делать что ли нечего. Дядя Вася-то дома?
- Да не, он сегодня в дневную смену.
Мяч надуваю. Пробую, хорошо надут.
- Ага, понятно. Ну привет, я пошел.
Разговор в общем коридоре. У соседа есть велосипед, он висит здесь же, в коридоре. Мне разрешают его брать. Лампочка тусклая. Бегу по лесенке, походя играю на площадках. Я щупленький мальчишечка 16 лет, в футболке, фуражка козырьком назад, курточка. Площадка в школьном дворе сбита до пыли.
...
Наш дом большой, пятиэтажный, двухподъездный, светлой штукатурки, на небольшой малопроезжей улочке в районе ТверскихЯмских. Широкая лестница в парадном с крупными виражами, большой пролет в центре. Окна на школу, на этаже по три квартиры.
Двери часто не закрываются. Бедные почтальоны на все этажи поднимаются: ящик у каждого свой на двери. Хороший зеленый двор
с цветником и лавочками, обнесен высоким сплошным зеленым забором, общим со школой. Забор сплошной, но у нас, мальчишек,
есть в нем свои лазейки с отодвигающимися досками. Не обходить же по улице со двора в школу, когда она так близко напрямик.
Мы живем в одной большой комнате в коммунальной квартире. Высокие потолки. Большое окно, узкая тюлевая занавеска только на верхнюю треть окна, гардин нет. В квартире большой длинный коридор. Сразу у двери комната бабы Маруси. Потом наша.
Дальше по коридору семья Степановых с тремя детьми. Наши окна выходят во двор на школу, у них - в торец дома. Общая небольшая кухня, у каждого свой стол, над ним полки с посудой. Простая раковина, синие крашеные стены, керосинки и керогаз на столах.
Стою периодически за керосином в очереди.
Отец как-то заявил:
- Будешь работать на нашем заводе. Пойдешь учеником слесаря.
Берут на завод с 16. С отцом договорились, что пойду работать. В семье споры: пойду работать или в десятый класс.
- Пора работать.
Мама отстаивает:
- Ребенку надо учиться дальше, Игнат.
Родители решили, что пойду в десятый.
А я хочу быть летчиком, как Водопьянов, хочу в военное училище. Полеты к Северному полюсу, полеты в Арктике, перелет в
Америку Чкалова, Байдукова, Белякова.
Ощущение здорового, активного детства, будущее большое, светлое, могу осуществить все мечты. Такой ребенок счастливый!
Счастливое детство 30-х годов! Я не знаю ничего о плохом. Отличные учителя, к ним уважение, нами они занимаются. Есть районный Дом пионеров. Спорт, зимой лыжи. На лыжах ходим в Петровском парке. Бегаем на футбол на "Динамо", это рядом.
- Нет лишнего билетика?
Такой праздник, футбол! Наши, "Динамо" - внутренний подъем, радость, гордость за команду. Когда было 12-14 лет, ходил с
батяней.
Скульптуры стоят у фонтана, пионеры честь отдают. Мне нравится такая эстетика, везде скульптуры. Летом ездил в пионерский
лагерь "Красные зори" авиационного завода, в Звенигороде как будто.
...
Отцовский засекреченный 30-й авиационный завод на Динамо. Живем недалеко от отцовской работы, в районе Белорусского
вокзала, где улицы Лесная, Тверские-Ямские.
Дома книг не видно, берем в библиотеке. Люблю читать - "Чингачгук" Ф.Купера, Д.Лондона, Эдгара По, Конан-Дойля, в основном приключенческие романы. Марки интересуют. Ребята собирают марки - первые с нашими героями - наши летчики, наши самолеты, гордимся. Летческий шлем - балдеем. Это высший шик, кто носит. Отец у Мишки сражался в Испании, герой. Большое уважение к военным, к летчикам у народа, а у мальчишек бешеное отношение. Мечтаем быть летчиками. Первое кино, "Трактористы" фильм любимый. "Если завтра война, если завтра в поход...". Песни патриотические... "И сам товарищ Сталин в бой нас поведет... ".
Хотели в Испанию, не успели... Мы не успели сражаться за высшую справедливость. Братство, интернациональные бригады. КИМ Коммунистический Интернационал Молодежи. Значок красной звездочки, на нем эти три буквы, приняли в 14 лет, до этого был
пионером. Красные галстуки у нас были не шелковые, а простой материи и более темные. Горжусь значком ГТО. Нормы ГТО сдаем,
бросаем гранаты.
...
120
Вижу себя на заводе с напильником. Огромный цех, самолет посередине цельнометаллический, не У-2, а с одинарным крылом.
...
Воскресное утро. День не очень солнечный. Я встаю. На циферблате будильника без пяти семь. Родители встали, Анюта еще
спит. Батя в синей майке сидит на железной кровати в углу, трудно встает, раскачивается. На мне такая же синяя майка. Койка такая
узкая.
- Ты чего так рано, сегодня же воскресенье. Поспал бы еще.
- Да уже не хочу, я выспался.
Выхожу в коридор. В домашних брюках, в майке, без рубашки. Разминаюсь, мышцы качаю. Времена спортивных достижений.
Коридор широкий, но заставлен. Вечная темень, свет с кухни.
Мать, Анна Степановна, полноватая спокойная женщина в фартуке. Она кондуктор в трамвае. У нее связь с ее деревенским луганским детством, приехала в Москву по трудовому набору. Отец, Игнатий Тимофеевич Малинин, и с его стороны дед, москвич,
рабочая косточка - потомственные рабочие. Завод Михельсона - революционное прошлое деда. Гордимся.
Около их кровати разворачивается ширма. Сестра Анюта спит на диване с крупными валиками по бокам в другом углу. Полочка
со слониками. Шкаф, сундук накрыт домотканой тряпицей. Пол паркетный, у родительской кровати домотканый половичок. Моя
кровать застлана серым одеялом. Стол письменный, за которым делаем уроки с сестренкой по очереди. Сестричка их часто делает за
обеденным столом. Дверь крашеная, зеленая. У двери на стене вешалка завешена тряпкой. Продукты в буфете, зимой за окном. Запасов нет, и мне часто приходится бегать в магазин. Посередине комнаты круглый стол.
Мама собирает завтрак. На завтрак вчерашние щи. Кушать хочется. Мы когда голодные (холодильника тогда не было, залезть
некуда, нечем полакомиться), хлебушка с чесноком сделаешь.
За завтраком сижу в клетчатой рубашке. За столом принято что-то надевать. Она расстегнута, тепло. Хлебница - фаянсовая плетенка, хлеб большими кусками. Мама стоит с кастрюлей. Половник простой, алюминиевый.
- Суп надо доедать.
Я щи люблю.
- Хлеб кончается, надо бы сходить. Петь, сходил бы ты в магазин за хлебом, булочная скоро откроется (булочная с восьми, сейчас восьмой час). Ты почему не следишь за хлебом, это твоя обязанность. Надо бы и керосина. Мама называет меня еще и Петрушей.
Я к ней обращаюсь "мать, маманя".
Отец очень болезненный, много молчит, мало уделяет нам внимания, с ним меньше контакта, чем с матерью.
- У нас дела с Колей, я обещал зайти.
- Вот после булочной и зайдешь. Что у вас за неотложные такие дела.
- Да Колька приемник детекторный собирает, я хотел ему помочь.
- А что ты в этом понимаешь?
- По физике-то проходили, а у него инструкции есть, и в "Технике молодежи" писали. Интересно же. Приемник сами соберем,
радио будем слушать дома. Сначала ему, потом мне, ведь здорово, мать.
- Ну это потом, отправляйся. Деньги возьми в буфете, рублей пять. Зайдешь еще заодно и в гастроном.
- Ну вот, говорила только за хлебом.
- Ну чего тебе стоит, одна нога здесь, другая там. Зайдешь в гастроном, бутылочку молока и сливочного масла граммов сто.
Семья живет скудно: картошка, макароны, кусок мяса только в супе. Борщ, щи, яиц не вижу. Покупаем на короткое время, впрок
не берем. Меня гоняют за продуктами часто. Сопротивляюсь, по магазинам ходить удовольствия мало, хотя, конечно, понимаю: отец
зарабатывает из последних сил, мать бьется, кому бежать как не мне. Анюта подросла, тоже помогает.
- Не люблю эти магазины, не мужское это дело.
Своих денег у меня нет, в голову даже не приходит, в мыслях нет, почтительное отношение к деньгам и экономии. Нам приходится экономить во всем, так говорит мама.
- Экономно жить, только на питание. Анюте придется старое пальто поносить, хоть она из него и выросла. До осени не справим.
Чтобы ты десятый класс кончил, ничего, поднатужимся. Ну поскромнее жить будем, и ты не будешь в футбол ботинки сбивать. Новых купить не сможем, эти тебе еще носить и носить.
Ботинки-бульдоги черные, битые. Ничего, замажу гуталином. Да в магазинах и нечего приглядывать. Вот Кольке отец дает на
детали. Отец у них инженер. Люблю бывать у них, они живут получше нас, в отдельной двухкомнатной квартире. Мать дома, букли,
красивый халат, жеманная в разговорах.
...
- Ну что, Петенька, проходите, Коля у себя в комнате.
В гостиную у них ведут большие стеклянные двери. У Коли своя комната, там собираем детекторный приемник. Коле хорошо,
всегда отца можно спросить, да и детали может купить. Подают к чаю такое, какого у нас никогда не бывает, - колбаса, сыр. Пирожные у них пробовал. У них тюлевые занавески, у нас только полосочка. Мама его всегда дома, она ухоженная. Есть прислуга. Ноготки покрашены. У моей мамы такого не бывает, это меня удивляет.
- Коленька, к тебе Петя зашел.
Меня всегда его мама встречает в прихожей. Кольке выходить не надо, матушка вокруг него вьется. С уважением относится к
нашим занятиям. Дружба наша поощряется. Отец у него мировой.
...
- На футбол мы сегодня собирались, ты отпустишь?
- Откуда ты возьмешь деньги на футбол?
- Мы с Колькой накопили.
- С чего это вы накопили?
- Колькиной матери помогали, она нам дает деньги на футбол.
- А тебе не стыдно?
- Я же заработал, такой уговор был. Все по-честному.
- Анюта, не горбись, не клюй носом в тарелку.
Радио у нас нет. Сестричка - пятиклассница, примерная, сидит, сложив аккуратно ручки.
Мама соглашается, чтобы пошли, говорит, чтобы взял деньги на продукты. Резной, красивый буфет. Под газеткой деньги.
Я с неохотой беру деньги, складываю в четвертинку, засовываю в нагрудный карман, нахожу сетку в ящике буфета, засовываю в
карман брюк.
121
- Мать, я мигом слетаю.
Выбегаю, пересекаю улицу, здесь есть дворики частных деревянных домов.
В коротких, чуть ниже колен, в тонкую полоску штанах, под коленом застежки. Майка с 11-м номером на спине, сверху короткая курточка нараспашку. Верхняя одежда в коридоре на вешалке. Взял серую кепку в мелкую крапинку. Заходим в комнату в обуви,
мама не ругается. Мама по чистоте не сокрушается.
Рядом магазин, но я там покупать не люблю, много народа. Магазины еще закрыты. На улице пустынно, еще рано, воскресенье.
Трамвайные пути, ни машин, ни трамваев не видно, вдали появился грузовичок. Выхожу на угол к улице Горького, там, где после
войны будет большой дом с магазином "Пионер", сейчас небольшой трехэтажный дом, в нем булочная. Булочная еще не открыта. Я
дергаюсь, что пришел рано, спрашиваю у молодого мужчины, сколько сейчас времени.
- Восьми еще нет.
Подошла бабушка с кошелкой, парнишка, очередь выстраивается. Запускают. Хочется первым в кассе оказаться. В кассе первый,
но кассирши еще нет. Кассирша в синем халате.
- Ну что тебе?
- Черный и сайку.
Белый хлеб как пирожное для нас, можем позволить лишь по воскресеньям. Хлеб взвешивают, режут большими ножами. Бросаю
просто в сетку. Еще надо бутылку молока и сто граммов масла. Молоко разливное из бидонов, тащу с собой пивную бутылку.
- Пол-литра молока.
Бутылка зеленая, закрываю пробкой, свернутой из газеты. Масло растаявшее поплыло, она его на бумажку размазывает, так оно
на бумаге и останется. В магазине высокие витринные окна. На полу бидон молока.
Я весь в себе, выхожу, настораживает, что люди как-то странно стоят под репродуктором. Я сначала как-то не врубился. Голос
громкий из репродуктора:
- Война. Сегодня в четыре часа без объявления войны гитлеровская Германия напала на нашу Советскую Родину.
Я в ступоре совершенно, не могу понять, как это. Совершенно неожиданно. Как обухом по голове.
Люди стоят в растерянности, не слышно разговоров. У всех жуткий вид, женщина плачет.
- Не может этого быть. Никто не ожидал.
- Как же не ожидал, когда все это ожидалось. Многие понимали неизбежность войны.
- Не говорите за всех, если не знаете.
Звучит песня из фильма "Трактористы" о танкистах "Если завтра война, если завтра в поход...".
- Нас предупреждали.
Разговор затихает, мужчины спорят между собой. Женщины:
- Война, какой ужас, война! Что же будет?
Я просто не могу двинуться с места. Я с авоськой, в которой незавернутая буханка черного хлеба, саечка за семь копеек, сверток
масла, спички.
Какое это жуткое слово. Сдвинуться не могу с места, стою под репродуктором. Все обрывается, все планы рушатся. Все рухнуло
в один день, все надежды, все мечты. Какое горе, какой ужас! Ну так хорошо жили, ну так светло. Вчерашний день был такой счастливый. А жизнь совсем счастливая! Все перевернула сразу война. Ну с чего вдруг такое? Ну зачем она пришла на нашу землю? Какая
весна предвоенная чудная, какие праздники первомайские, все цвело. Мы были такие счастливые! Одно слово - и все под откос. Как
страшно, война.
- Какой ужас, детоньки. Господи, что же это деется, - старушка крестится.
Другие возгласы:
- Будь ты трижды проклята!
- Войска стоят крепко на страже своих рубежей, враг не пройдет. Сегодня на рассвете, перейдя Буг... коварный враг напал на
нашу землю... германский фашизм...
Стою у репродуктора, стою как вкопанный. Солнца не видно, еще прохладно. Ничего не вижу вокруг.
- Какое горе. Какой ужас, какой кошмар, война началась.
Выть хочется, сразу такая тяжесть навалилась. Я все перепутал, не туда иду, каша какая-то в голове. Я ничего не понимаю, этого
просто не может быть. Понуро возвращаюсь домой. Сразу такой контраст. Родители еще ничего не знают, как им сказать. Уже ничего не поделаешь, началось. Тяжело поднимаюсь. Представляю, как маме тяжело подниматься, она же грузная женщина. Надо было
маме чаще помогать - обостряются чувства, надо самому предлагать, чтобы она не просила. Вхожу.
- Петя, ты слышал, что началась война? Что же теперь будет?
Мама взволнованная, папа в костюме:
- Я иду на завод.
- Когда ты вернешься?
- Аннушка, ты же понимаешь, я этого не могу сказать, я не знаю, какие будут распоряжения... Наверное, введут военное положение...
- Отца не заберут, он на военном заводе, а тебе еще 17 нету.
- Я не маленький, мы уже взрослые, мы тоже хотим участвовать.
У мамы смена после обеда, но она тоже заспешила, собирается.
- Петя, ты остаешься за старшего, пригляди за сестрой. Обедайте сами. Щи я приготовила, свари еще каши.
- Мама, я схожу к Кольке.
- Конечно, сходи. Но вы сегодня уже, наверное, никуда не пойдете больше.
- Нет, мы будем с ребятами во дворе.
Мать набросила пиджак темно-синий (похоже, что форменный), цветастый платок, в руках коленкоровая потертая сумка. Анюта
собирается остаться дома. У нее глазенки испуганные.
- Что и как теперь?
...
Коля живет в нашем доме, во втором подъезде, на третьем этаже, квартира как наша расположена. У него папа тоже собирается
идти.
122
- Ну что, молодые люди, чем теперь вам придется заниматься. До школы еще далеко. Могли бы эти два месяца поработать. Я
могу помочь устроиться. К нам на завод нельзя, долгое оформление. Вы бы могли поработать в слесарной мастерской у Тимофеича.
Мастерская металлоремонта, ключи изготовляют.
Не понятно, что там делать.
- До первого сентября еще много времени, нечего вам без дела болтаться.
- Пап, ну ты же знаешь, что мы не бездельничаем, мы сейчас приемник соображаем.
- Но это все на уровне баловства, пора за ум браться.
- Ну что же, мы не серьезные люди, хочешь сказать.
- Времена меняются.
Отец ушел. Мы сначала даже не знаем, что говорить, оба ошарашены. Коля в ажиотаже.
- Надо идти в военкомат.
- Что ты не понимаешь, что они скажут: "Рано". Призыв с 18. Тебе 16, а мне только в сентябре будет 17.
- Скажем, что уже 17.
- Все равно не поверят, потребуют документы, свидетельство о рождении. Оно проверяется, в загсе можно проверить.
- Можно потерять, цифру можно исправить, можно подчистить.
Коля вынимает свое свидетельство, смотрим, чего тут можно сделать. Притащил ацетон.
- Можно подтереть. Можно аккуратненько бритвочкой.
- Все зря, мы же с тобой живем в городе, в котором родились, и это смогут всегда проверить. И еще накажут за обман. С сегодняшнего дня, сам понимаешь, военное время. С этим будет еще строже.
- Надо что-то решать.
Мысли мечутся в подсчетах, никуда не попадаешь с этим возрастом, какого-то годика не хватает.
- В военное училище берут с десятилеткой, а нам еще целый год учиться.
- Еще целый год учиться, как обидно. На будущий год будет поздно, война уже кончится без нас.
...
Мы с мальчишками сидим на лестничной площадке, бурлим. Новости - кто что слышал.
- Надо защищать Родину. Испания без нас, и тут быстро закончат. Опять не успеем, не призовут.
- Пойдем на призывной пункт, добьемся. Они не могут нам отказать, они не смеют нас не взять.
Прибывают в военкоматы люди уже в тот же день.
Мне 16, 17 - 30 сентября только будет, на войну не возьмут. Отца не возьмут, военный завод.
Не знаю, что с нами будет.
...
Зима 41 г. Учимся. В школе холодно, не топят. Мы в пальто. Часть завода отца эвакуирована, часть осталась для ремонта самолетов. Отцу предлагали эвакуироваться, но он отказался.
- Не верю, что до Москвы дойдет. Не верю, что Москву сдадим.
Вижу ежи недалеко от нас, заграждения. Танки идут по улице Горького. Город почти вымерший, тревожный, народа мало. Ночью затемнение. В школе нас кормят - баланда, черный ноздристый хлеб. Мы и работаем, организована работа старшеклассников.
Наши войска оказывают мощное сопротивление. Враг на подступах к Москве. Волоколамское направление.
Дома в верхней одежде, холодно. Буржуйку организовали. Стол сдвинут, труба в форточку. Топит кто чем может, заборы разобрали. Отец на военном положении, днюет и ночует на заводе.
...
Кончил школу, был оставлен на отцовском заводе. Долго добивался отправки на фронт, обивал пороги военкомата. Вернулись
из эвакуации, есть кому работать.
...
Сначала учебное подразделение. Хотел летчиком, но долго учиться. Надо скорее на фронт, поэтому в пехоту.
Весной выпустился из скороспелого училища. Сейчас лето 1943 г.
- Младший лейтенант прибыл...
...
Форма свежая, на груди нет ничего. Побрит наголо. Портупея скрипит, сапоги тоже. У меня кирзачки. У старших офицеров яловые. 43-й год, обмундирование хорошее. Пояс широкий, с пряжкой. Китель с накладными карманами. На воротничке один кубик.
Вещмешок, скатка шинели пока не нужна, тепло, хорошо класть под голову, как подушку. Брезентовая плащ-накидка, есть смена
белья (белая рубашка, кальсоны, трусов не было), помазок, опасная бритва.
...
Вижу себя перед зеркалом, усердно скребу, хотя скрести и нечего, я светленький. Пытался отрастить усы. Смотрюсь в маленькое
кругленькое зеркальце, заворачиваю в газетку, чтобы не болталось по мешку. В связке три-четыре письма из дома с марками, у насто треугольнички. Две банки тушенки, бумажная упаковка галет, тут же индивидуальный пакет, марля, бинты. Новенький скрипучий
планшет на левом боку таскаю, в нем карандаши, бумага, документов же еще не водилось. Приходится отбрехиваться - докладываться. Есть документы отчетности: состав, отчет о выбывших, сколько единиц питания, о здоровье. Обычные фразы: "Рота в таком-то
количестве находится на такой-то дислокации. Больных и раненых нет". В последнем отчете у меня 12 человек. Указывал, что необходимо подкрепление. Писанины достаточно. Иногда пишу чернилами, обычным пером, чаще карандашом. В нормальных условиях
писанина обеспечена. На правом боку в кобуре небольшой плоский ТТ. Здесь уже этакий петушок, на фронте уже пообтерся. Полотенце типа рушника, мамой еще данное. К газетке мыло прилипло, мочалка.
- В баньку захотелось.
Когда отводят с передовой, ходим в баньку.
...
Первое ранение 3 августа 1943 г.
Давно сидим, окопались. Я взводный. Комдив пригласил на обед:
- Зайди ко мне, делишки обсудим. Не смущайся, заходи по-соседски. Давай тащи, кружечку опрокинем.
Захожу, низко косяк, наклонился. Я парень развернутый, хорошего роста. Очень только белобрысый, простая русская мордашка, розовые щечки пухленькие еще. Увалень, тугодум, потом стану шустреньким. Вошел, фураньку повесил на гвоздь слева. Потолок
123
скатом, выше, в сторону противника, щель смотровая, бинокль висит у этой стены. Стол посередине у средней балки. Помещение
просторное, из бревен, метров 16, у меня ниже и поменьше. Полати вдоль стен. У него даже есть одеяло шерстяное. Здесь ведь командный пункт. На гвозде висит портупея. Комдив Чепурной... Борисович (Александрович?). Он бритый, здоровый, шрам над левым
виском, нос картошкой, пухлые губы, темноволосый, лет за 50, немножко обрюзгший.
- Товарищ полковник.
На нем гимнастерка болтается, широкая, без ремня. Сапоги (смотрю на них с завистью) мягкие. Про себя: "Хорошо бы сапожки
офицерские". Что тут еще из быта? Часы - большой будильник. Планшеты с картами закрыты. Карты видеть не положено. С младшими по званию это не обсуждается. Когда обучался, нас учили тактике ведения боя в наступлении и в обороне в разных родах
войск, старались заложить много. Уставы, книжку уставов дают в коленкоровом переплете, русско-немецкий разговорник. Я в школе
учил немецкий. Цветные карандаши "Тактика" рядом с картами, нормальная писчая бумага (удивляюсь). Около стола лавки с двух
сторон. Переступил одну, сажусь. Стоит котелок с кашей, большой, с ручкой, как кастрюля. Принес ординарец. Щи в индивидуальном котелке, плоском. Ординарец рядом режет хлеб, на грудь положив. Накрыл и вышел. В углу еще сидит низко на рации молодой
парнишка.
Разговор довольно сдержанный. Спросил, как приняли ребята, не допекают ли.
- Ты с ними построже. Только дай слабинку. В панибратство не входи, это не той стороной оборачивается. А так что чего - заходи. Родные-то живы?
- Да, в Москве. Сестренка есть.
- Богатенький, да еще москвич. Должно, парень образованный, семилетку кончил.
- Нет, десятилетку в 41-м.
Поговорили, познакомились. Он меня пригласил неофициально первый раз. Заходил вестовой, обращался к радисту.
- Иди отдохни, пока я здесь, - это радисту.
- Заходи, Петрович, мы тут с Малининым обедаем. Оприходуешь с нами стопочку? Кружка есть? Давай кружку.
Булькает во фляжке. Меня это мало соблазняет, но чтобы не назвали щенком... Разлил. Кружка у меня самая новенькая. Плоский
котелок, алюминиевая ложка, но есть и деревянная.
- Что на обед? Он с присказкой:
- Щи да каша - радость наша.
Разлили в тарелки, у него есть из чего угощать.
Щи густые, удивляюсь, что теплые. Ординарец, видимо, тащил в телогрейке. Комдив - есть кому быть на посылках. Мои ребята
не любят быть рядом с начальством. Их тогда используют, могут туда-сюда отсылать.
Каша хорошая, разваристая, без масла, правда. Что-то вроде котлеты.
- Возьми, лучок припас.
- У вас какие новости? Чего новенького?
- Вторую неделю без перемен, стоим, окопались.
- Ты как, полностью укомплектован?
- Да откуда же, одной трети не хватает. Обещали отвести на некоторое время на пополнение.
- День-два, приказ придет. А мы только заступили. У вас тут простор, а мы, как брянские волки, в лесочке. Дороги хорошие,
хоть боеприпасы подвезут. Вторую неделю обещают усилить боевые расчеты. Мы поистрепались. Опять придет молодежь необстрелянная, уж их. В нашем деле сноровка нужна.
Петрович - артиллерист, его пушки на пригорке севернее нас, на мысу высоты, а мы ниже.
- Не хочется об этом говорить. Не идет.
Разговор о том, что меняют форму, вводятся знаки различия.
- Разведка доносила, готовится удар не на нашем направлении. (Крутится... С хода взяли город Брянск.) Глядишь, на несколько
дней передышка затянется, а там опять. Вы-то покатили, а мы все пехом да на пузе. Уж сколько прошли, в каких переделках ни перебывали.
- Да что тут говорить, всем достается. Нам мало на себе тащить приходится? Лошадям достается. Живая сила, перебили. Хорошо сейчас на тягачах. Этой-то осенью с ними легче будет, не то что наши лошаденки несытые.
Развеселились.
- Спел бы что ли.
- А чего, разве праздник какой? Чего ребята подумают.
- Ну чего, затишье, гуляем. Немец далеко. На хвост наступили. Чего-то скучно, ребята. Уж лучше делом заниматься, чем так сидеть.
- Нашел тоже дело. Руки по настоящим делам чешутся. То ли дело до войны. Я на Путиловском слесарил.
- Ты чего, питерский?
- Да, рабочая косточка. К технике с малолетства приставлен, почему и в артиллерии. Нам без технической жилки нельзя. Не всякого обучишь. Тут и талант требуется, и интуиция.
Хотел сказать, что я тоже токарь, но в разговор старших не вмешиваюсь.
- Скажешь тоже, интуиция, - математический расчет.
- Ну да другой раз и не знаешь, чего срабатывает больше. Ну я пойду к своим, чего-то засиделся. Почты чего-то давно не было.
- Чего, письма ждешь?
- А кто не ждет.
- От жены?
- И от нее тоже. У меня мать в деревне болеет. Пишут, урожай собирать некому, мужиков нет, одни бабоньки. Достается им,
бедным. А мужиков коса косит. Будь она проклята, распроклятая.
- Ну чего, я тоже пойду.
- Ну а ты чего, Петро, посидел бы еще, тебе рядом. Твои молодцы небось не соскучились по тебе. Давно не видели что ли.
- Да нет, пойду проветрюсь, чего-то развезло малость.
- Да брось ты, со ста граммулечек, так только для аппетита и выпили. Ты еще слабак по этой части. Ничего, война ко всему приучит, с наше повоюешь. Не смущайся. Все когда-то начинали.
Телефон, он снял трубку. Я кручу самокрутку, чтобы себя занять.
124
- Понятно, будет сделано.
Нельзя обращаться ни по имени, ни по званию, только пароль. Звучит "Сосенка". Прислушиваюсь, с кем разговаривает, не понятно, не из чего сделать вывод. У меня связи нет, хотел выведать что-то новенькое. Сердечко замирает, что будет со мной, как
первый бой. Так ничего и не выведал. Пока тут тихо, где немцы, не понятно. Вроде за полем у леса. Сидят тихо. На этом плацдарме
ничего пока не готовится. В каком-то ожидании.
- А ты чего махру-то куришь, не получил что ли?
- Да нет, все кончились, ребята расстреляли.
- Чего даешь, дешевый авторитет заработать хочешь? Ну бывай. Дверь не закрывай, тут чего-то душно стало.
Думаю, да, душно, он раскраснелся, да и мне на воздух хочется. Он сидит красноморденький, сытенький, боевой. Я на них посматриваю с завистью. Мне похвастать пока нечем. Курсы подготовки младшего комсостава. Толком боев-то и не было. Недавно
после выпуска. Состав опытный. Меня прислали к ним вместо убитого. Назначают старшим, а ребята поопытней меня, поучить
могут.
Дверь досчатая, грубо сколоченная, на кусках кожи, за мной захлопнулась. Мне стыдно перед ребятами: они сидят, а я в гости
хожу к старшим по званию, но отказать нельзя, когда старший по званию приглашает. Справа пистолет бьет по правому боку, полевая сумка по левому, но еще "люминевую" кружку приладил на пояс. Выхожу из блиндажа, этакий молодой петушок. Приятственно.
Фуражка задела за притолоку, придержал ее рукой, снял, жарко. Теплый августовский день. Глотнул воздуха, расправил плечики.
- Чего пить...
Недоволен собой, жарко, да чего еще ребята скажут. Всегда важно, а чего ребята скажут. Иду по щели, они тут недалеко совсем.
Ход извивается. Штабной блиндаж, а мы ближайшая к нему рота. За нами связисты, потом у леска артиллеристы. До своих дошел,
они обедали. Сидят, балагурят. В мой адрес ничего не сказали. Стараюсь идти молодцевато. Хотел прошмыгнуть, мой блиндаж
дальше. Посторонились, продолжают разговаривать.
- Сидите, сидите.
Кто-то рыпнулся встать по армейской привычке.
- Сидите, обедайте.
Слышу звуки моторов, прислушиваюсь, как они тяжело урчат. Это бомбардировщики, звук знакомый. Приближаются, один спустился ближе к нам. Их тройка.
- "Мессеры" летят. Точность, по ним можно часы проверять.
- Сейчас будут бомбить, никуда от этого не скроешься.
- Каждый день прилетают эти стервятники.
Наши вскакивают, начинается суета.
- Авиация. Боевой расчет!.. Залпом пли!..
Пуляют по ним. Винтовки старые, со штыком. Ничего больше нет против самолетиков-то.
Свистит отвратительно.
Вижу взрывы - сначала далеко справа на открытом поле северо-западнее, там нет наших, следующий ближе, а третий уже с перелетом за спиной справа. Наклонился, присел. Ребята стреляют. Мне-то что стрелять, не из пистолета же, они-то из винтовок. У
меня каска в блиндаже осталась, нестреляный воробей. Схватился за голову, присел. Вообще-то положено быть в каске в таких случаях, а я в фураньке. Звук фугаски, поднимается земля. Сползаю по краешку на донышко.
- Ой, срезала.
Тут чувствую... Что же я тут чувствую? Да уже ничего не чувствую.
Рассматриваю сверху. Лежит на дне окопа безусый лейтенантик лет двадцати (30 сентября 19 должно исполниться), белобрысенький, безусый. Детская мордашка еще пухленькая.
Двое солдатиков высказываются:
- Нашего лейтенанта накрыло.
- Чего ж он без каски?
Я про себя:
- Был бы еще трезвый.
Без выпивки на войне невозможно, но выпьешь - контроль снижается. Пьяному и море по колено. Дозы еще не привычны. Щенок. Училище, опыт есть, но небольшой, а тут старший по званию предложил. Отказаться стыдно, подумают, что... Хочется казаться
этаким бравым парнем.
- Посмотри, живой.
- Живой, без сознания. Ранен в голову и, видно, контужен. Достань его инпакет. Надо перевязать.
- Подержи, перевяжем.
У меня сумка на боку, индивидуальный пакет, бинты, вата. Вижу со стороны: бинтуют неумело, проложили ватой, так как кровь
сочится. Ранение по касательной осколком, контузия от взрывной волны.
- Поверхностно. Зови санитаров с носилками, надо срочно эвакуировать. Контузия.
- Только из блиндажа вышел, а тут накрыло.
Оглушенный, вялость, стону. Ничего не вижу. Голова болит, тошнит, а санитаров все нет, а я все валяюсь. Что-то подстелили.
Санитары, два бугая, с трудом пробираются по узкому ходу.
На носилках. Вижу со стороны: сапоги, галифе, гимнастерка, повязка на голове промокла. Носилки очень удобные, мягкие. Я
никогда не задумывался, что носилки такие удобные, что можно пролазить по всем местам. Раскачиваюсь на носилках. Они рысцой,
трусцой.
- Не будет ли сейчас второго налета?
- Не боись, они должны загрузиться. Они тут все, что могли, поскидали.
Матерится...
- ...тудыть его в качели.
Наслушался... Но сейчас я тут ничего не слышу. Куда-то они меня тащат, раскачиваюсь в "качелях". Все тащат, тащат... Тошнит,
болит. Кладут на край бруствера. Открытое место. К лесу, к лесу, дотащили до палатки оказания первой помощи, положили на травке. Притащили к машине санитары, а тут девочки-санитарки. Готовят к отправке, есть раненые после бомбежки.
...
Везут на открытом грузовике в кузове. Трясет здорово, голова болтается, шинель моя под головой, вещмешок рядом. Неудобно
голове на скатке. Один сидит, рука на перевязи. Все, кто лежит, дохлые, как и я. Мы все рядком. Сопровождающая сестричка Ольга
125
сидит в углу и держится за два борта, они скрипят, грузовичок потрепанный. Посматривает на нас, толком не знает, что делать. Рядом голос:
- Пить, пить.
- Подожди, милок, скоро приедем. Терпи, терпи.
Вижу сверху и тело свое, и машину. Соломки на дне жидковато. Дорожки фронтовые дай Бог, все кочки наши. Подъехали к небольшой речушке, песчаный берег. Через брод машину шатает, бросает. Переехали. По камням сильно трясет. Противоположный
берег местами повыше, корни березки обнажились при последней наводке. Въезжаем на горку, за рекой желтое поле ржи. Урожай
созревает. Едем по его краю до виднеющегося за полем низкорослого лиственного перелесочка. А там небольшая русская деревенька, через которую проходит проселочная дорога. Домов немного - хатки маленькие, с палисадничками, окна с наличниками. Медицинский пункт на дальнем краю села. Под него занят один дом, и рядом развернуты палатки. Село Дубровицы... Дубровка...
Вижу как карту сверху: Брянщина в переходе в Белоруссию - юго-западнее Москвы, севернее Смоленщина, западнее Белоруссия.
...
Тут есть врачи, хирурги, идет сортировка, оказывается первая врачебная помощь. Сгрузили, есть кому. Я не в своем теле. Вижу
со стороны. Когда возвращаюсь в тело, то больно. Боль усиливается, тошнит. Вне тела боль исчезает. Глаза закрыты. Уже вылететь
не получается. Лежу на травке. Раненых много, до меня еще очередь не дошла. Суетливый, с бородкой старичок-врач, щупленький,
интеллигентный, проводит сортировку, кому куда. Живым сюда, неживым туда.
- Я еще живой, еще поживем.
Когда в теле, жарко. Был жаркий день.
- Куда же вы его ставите, отнесите в тень. Сейчас я подойду.
- Где сопровождающий? Я хочу у Вас узнать, где и как произошло.
- В четвертом часу. Младший лейтенант Малинин.
- Повязки промокли. Сколько часов прошло?
- Четыре.
- И что, в себя не приходил?
- Не знаю, как до меня, но во время транспортировки нет, в себя не приходил. Периодически что-то бормочет. Все командует:
"Боевой расчет... залпом пли... Авиация, "мессеры" летят...". Некогда было, принесли, когда уже уходила машина.
Голова ватная, уплываю, прямо что-то на тебя наваливается. Доктор осматривает, задирает гимнастерку.
- Живот мягкий. Отследите как невропатолог. Не приходил в сознание более четырех часов.
- Глазные рефлексы отсутствуют, зрачок расширен, дерматоглифика по вялому типу. Кожные покровы тоже бледные. Контузия.
- Оперировать будем на месте. Он без сознания, обойдемся без наркоза. Повязки намокли несильно, можно надеяться, что крови
немного потерял, переливания не потребуется, а то у нас крови немного. Есть жар, нужно измерить температуру и в операционную,
нет ли мелких осколков.
- Ревизия раны. Необходимо побрить. Машенька, обрейте его наголо, осторожнее края, побрейте вокруг.
- Осторожнее. Он так и не приходил в сознание? Готовьте к операции. Несите, я сейчас приду. Ассистировать будет Акимов.
Руки моют на улице.
- Карболку. Опять эта холодная вода. У нас вообще бывает теплая вода? Чего там с титаном? Тогда грейте на керосинке.
Сестра доктору из кувшина поливает. Халат завязывается сзади.
- Перчатки.
Я на операционном столе в форме, даже сапог не сняли.
- Снимите сапоги.
Палатка оборудованная как операционная, предбанника нет. Один стол посередине. Интересно, стол металлический, складной.
Лампа на ножке типа торшера установлена сзади от меня. Хирург не доволен, что тень от правой руки, переставил.
Закрывают простынями, на голову простыню с окном. Рана рваная, края неровные, плохо побрито. Хирург сидит на металлическом крутящемся стуле. Врач-здоровячок. Сестра подтащила столик слева с двумя полочками. Сверху лежат инструменты, завернутые в рыжие от стерилизации салфетки. Простыни белые, халат у доктора очень белый, а у сестры застиранный.
- Фиксируйте голову.
Смотрит рану пока один, промокает, сочится сукровица. Вырван фрагмент ткани, видна оголенная черепушка.
- Сейчас промоем рану. Перекись. Ранение поверхностное, кости целы, а жирок наползет.
Обработка перекисью водорода.
- Тампон.
Врач держит в левой руке тампон, сестра льет перекись. В правой пинцет. Промокает, осматривает, расправляет участки кожи.
Стягивает, фрагмент не закрывается.
- Дефект мягких тканей, потребуется аллопластика, лоскут возьмем с бедра. Подготовьте поле. Следите за пульсом.
Стягивают брюки.
- Он даже промывку не прошел.
- Обработайте бедро спиртом, йодом. Лоскут будет небольшим, берем тонкий слой эпидермиса.
- Да быстрее вы, у нас еще народа сегодня... Какой тяжелый день оказался.
- Волосы запутались. Ножницы, тампон. Подсачивается. Промокните, сушите.
- Клавочка, не так, осторожнее.
- Еще один мелкий осколочек. У нас магнита нет?
- Шовный материал, иглу. Давайте кетгут, здесь нежные ткани. Рваные края, как бы не было инфицирования. Присыпьте стрептоцидом.
- Зажим, кетгут, игла. Прихватывайте конец. Подержите здесь. Не загораживайте свет, Аркадий Борисович.
- Ну вот и все в порядке.
- Устал, к вечеру большой поток раненых, многие требуют первичной обработки. Класть некуда. Еще много там сегодня?
- Последняя машина.
Лежу на травке. Хорошо, теплое время года. Ну вот и все в порядке.
- Да, не транспортабелен, но оставить его здесь я тоже не могу. Надо отправлять по назначению, он должен попасть в неврологический госпиталь. Там ему окажут специализированную помощь. Здесь лежать негде. Аккуратно, будем эвакуировать. Ничего,
молодой организм, справится. Скоро пойдет машина. Сколько у нас раненых?
126
- Набралось семь.
- Будем отправлять. Семен, малой скоростью. Один сопровождающий, нам здесь люди тоже нужны. Положите сопровождающие
документы под голову.
...
Доставили по этапу в офицерский госпиталь, он уже в городе, где есть медицинский институт (звучало "под Лугой", потом вертится "Смоленск"). Неврологическое отделение. Большая госпитальная палата размером с классную комнату, много рядов коек.
Передо мной маячит фигура - рука в гипсе, у другого голова перебинтована. Я лежу на койке у стены, головой к стене, где-то в середине ряда. Обычные металлические кровати и тумбочки. Противоположная стена, в которой дверь, наполовину застекленная.
- Обезвозживание (дегидратация - звучит). Глюкоза внутривенно...
Голову поднять не могу. Вижу рядом молоденькую медсестру. Халатик спереди глухой, завязывается сзади, волосы полностью
убраны под косынку.
- Сестричка, что же со мной-то?
- Товарищ лейтенант, Вам нельзя разговаривать, Вы после тяжелой контузии.
- А где я?
- Вы в неврологическом госпитале.
- И чего со мной произошло? Я ничего не помню.
- И не мудрено, после контузии бывает ретроградная амнезия. Были долго без сознания. Думали, Вы не выкарабкаетесь. Осколочное ранение в голову. Само ранение не тяжелое, а вот контузия серьезная. Не надо сейчас напрягаться и вспоминать, это может
усугубить Ваше состояние. Вам предписан строгий постельный режим, не вставать.
Слабость, сонливость, меня подташнивает, голова тяжелая, ватная, еле ворочается язык. Лежу весь размазанный. Голова гудит,
звуки, как будто голова в котел засунута.
- Сестричка, дай мне попить, губы пересохли.
- Осторожненько, сейчас.
Голову приподнимать нельзя, из чашки неудобно. Простой беленький чайничек, пью из носика. Высокая подушка. Голова обмотана бинтом.
Тошнота усиливается, тело все затекло.
Взяла мою руку, щупает пульс.
- Вам лучше поспать, товарищ лейтенант.
...
Шманаются по палате ребята, духарят. Кто-то на костыле в гипсе. Почти у всех головы перебинтованы.
Валяюсь и валяюсь. Тело все затекло, вставать нельзя. Вообще мне здесь надоело, скучно, завидую ходячим. Читать нельзя. Если
тебе читают, то быстро устаешь, начинает болеть голова. И болит и тошнит.
Обход профессора. Докладывает ординатор:
- Лейтенант Малинин, доставлен пятого августа. Осколочное ранение мягких тканей головы. Контузия третьей степени.
- Ничего, молодец, живы будем, не помрем. Медикаментозное лечение. Обезболивающие прекратить, продолжайте внутривенно
глюкозу и комплекс витаминов. Обезвозживание, кожа сухая. Желтизна склер. Периферические рефлексы вялые.
Стучит молоточком по рукам и ногам. Чертит на груди в разрезе рубашки чем-то острым.
- Дерматоглифика по вялому типу. Тоны глухие, частит, везикулярное дыхание, легкие чистые.
- Жить будем, молодой человек. На этот раз все обошлось. Вот Вас подлечим - и в строй. Первое время могут беспокоить головные боли, потом, органон молодой, сильный, справитесь. Жить будете, сражаться будете.
- Зрение и слух проверяли?
- Все в порядке. Зрение единица.
- Отлично.
...
- Ну что, молодой человек, скоро будем выписываться? К строевой службе годен, товарищ лейтенант. Еще повоюете. Фронтовыми граммами не увлекайтесь. Я бы Вам не рекомендовал.
- А курить можно?
- Курите, что с Вами сделаешь.
Я очень счастлив, что годен к строевой службе. Скорее бы из госпиталя.
...
Зима. В полушубках, мы тепло одеты. Окопы, блиндажи, землянки. В окопах дежурные, отдых в землянках. В тылу человеческие условия. Если квартируемся в поселках, то там овины. Офицеров приглашают в дома. Солдаты в более суровых условиях.
Обязательно горячая пища. Котел может быть на бензиновом подогреве, а так костровое. На обед первое, второе, чай, хлебушек.
Выдается ротными по количеству живых.
У ротного много писанины для статистики, представление живых, письма родственникам погибших. Есть всех адреса. Сержусь,
бюрократия, отчетность, руки в чернилах. Трудно писать: зима, обогреться негде, в землянке холодно.
...
Бой. Вижу танки по полю. Мы бежим за танками. Взрывы. Слева наш танк подбит, загорелся. Танки перескакивают через окоп,
мы врываемся в окоп противника. Я бежал с автоматом Калашникова. В окопе вижу себя с пистолетом. Озираюсь: слева мертвый,
справа поднял руки, губы трясутся, молодой. Я ему связываю руки. Наши тут же. Мы взяли их окоп. Большое поле. Туда уходят
флеши. Наши танки проскочили туда. Штаб брал кто-то другой.
Ничего страшного в этом нет. Ну свищут пули, ну взрывы. Бежишь в ажиотаже. Ура, вперед, за мной! Вперед на врага! Взять
вражеские позиции!
...
Кормим вшей. Есть головные вши и платяные. Одежда сдается в санобработку. Есть подразделение санобработки. Форма выгоревшей выглядит и от этого. Девочки стирают. Банно-прачечный комбинат, связь, почта - они располагаются в тылу, в населенных
пунктах. Приказы - не приносить беспокойства мирным жителям. Идем уже по бывшей занятой территории. Много разрушенных
домов. Взяты города. В городе нам воевать сложнее, больше воюем на природе. В лесах борьбы нет, больше на открытых местах, где
разворачиваются коммуникации.
127
Небольшой поселок, двухэтажное каменное здание школы, склад тоже каменный, остальные частные деревянные дома. Вывеска
на немецком языке на двухэтажном разрушенном доме. Здесь был немецкий штаб. Наша артиллерия постаралась. Вхожу. Разбито все
артиллерией. Бумаги разбросаны.
- Все собрать для архива.
Все сдается.
...
Вижу похороны. Пять могил, на них каски, масляной краской - Сомов Александр Тимофеевич, Фомин, Абуладзе, Тимчик и Тимошенко. Зима, могилы темные на белом снегу. Хороним их, они в шинели закутаны с головой. Ордена и медали сдали. (Если сейчас
находим с медалями, то не похоронены. Награды сдаются для отправки родственникам.) Закапываем. Дали салют автоматными очередями.
- Прощайте, товарищи.
Как часто это случается... Политрук, это входит в его задачи. Он понимает и не устраивает из этого политического мероприятия.
...
Сцена: поднимаю бойцов в атаку.
Ты убиваешь по необходимости. Нас заставили обстоятельства, необходимость защищать свою Родину. Я не хотел убивать. Я не
хочу убивать. Я никогда не хотел убивать людей. Я не хочу! Фашисты нас вынудили убивать, мы не хотели, никто не хотел, даже
Сталин, нас не готовили к этому. А то мы были бы как фашисты, но мы защищали нашу Родину. Они пришли на нашу землю. Они
жгут и убивают советских людей. Это враги. Или ты его, или он тебя. Это фашисты, грязные, злобные псы. Их надо убивать. Нас
готовили не к завоеванию, мы знали, что нам придется защищать наш народ. По-другому не могли, мы должны были остановить.
Ценой своей жизни я должен остановить врага. Я готов к этому. Ценой своей жизни. Я готов защищать Родину, мир, жизнь мирную
для всех. Не хочу войны, не хочу никаких войн на Земле. Мирная жизнь на Земле, никаких войн. Остановить войну, остановить войны на Земле. Нельзя убивать людей, никого нельзя убивать.
- Бей фашистского гада. Враг не пройдет. Очистим от них нашу территорию.
Красная армия начала наступление. Освобождаются города и селения. Мы перешли в контрнаступление. Затяжные бои.
- Вперед, в атаку!
Я выскакиваю на бруствер из окопа. В шинели. Очень грязно. Призываю, но понимаю, насколько трудно из укрытия... Пули
свищут. Как трудно выйти из укрытия, бросить себя на эти пули. Все еще молодые. Всем бы еще жить да жить. Каждый день смотреть в лицо смерти. Война. Какое все бесчеловечное - мясорубка человеческих тел, человеческих судеб. Мясорубка с обеих сторон.
Мы должны взять эту высоту. Надо взять. Она небольшая, но укреплена мощно. Внизу дзот. Оттуда всполохи.
- Мы должны взять высоту, подавить огневую точку противника.
Атака захлебнулась, мы отступили на свои позиции, понеся большие потери. Враг не пройдет. Мы не прошли. Взять высоту. Ну
как же ее взять-то? Огневая точка мощная, а перед ней поле голое.
Мы опять в траншее, смотрим в поле: лежат несколько наших трупов. Высота недалеко, но перед ней совершенно открытая
местность.
- В лоб здесь не возьмешь, нужен обходной маневр. Кто пойдет? Есть добровольцы?
- Командир, я пойду.
- Благодарю Вас, Иванченко. Как Вы думаете, что можно сделать в этом положении?
- Я подберусь с тыла. Если сделать большую петлю, можно подобраться, забросать гранатами.
Связки из четырех противотанковых гранат. Он берет одну, другую, засовывает в вещмешок, перекидывает за спину.
В шинелях все. Грязь. Дождь пошел.
Мысль мелькнула, что у комбата есть дети, двое мальчишек. У меня никого нет, мне легче. Перед глазами семья - мама, сестричка, но о них не беспокоишься. Они живы. Отец жив. Пишут, что все хорошо, хорохорятся. Отец и мать работают. Мать сейчас формовщицей на отцовском заводе. Тяжелая работа в формовочном цехе. Сейчас уже лучше, пишут, Москва оживает. Праздничные
салюты. "Мы гордимся вашими победами. Береги себя, Петенька. Мы все очень волнуемся за тебя. Как ты там, отошел ли от ранения?"
Их адрес: Москва, Б...ский пер., дом 34, кв. 18.
В руках у меня треугольничек, вижу на нем: полевая почта 34-283.
...
Строй. Идет награждение. Меня награждают первым моим орденом. Вручают орден в коробочке.
- Сразу давай привинтим.
...
Весна ранняя 44-го, слякоть. Поднимал в атаку, ранение в живот. Госпиталь.
...
Боль и холод в середине живота.
В синем халате с белым воротничком, щупленький, можно сказать, худющий. Перед первым ранением был пухлее. Светлорусые волосы отросли, должны подстричь. Пока расчесываю их пальцами. Очень доволен, что часто моют, можно принимать душ,
когда хочешь. Мыло есть даже не хозяйственное. С сестричками мур-мур есть. Усики небольшие отрастил.
Исследование. Стройненький, 176 - измерили. Спирометрия 4800. Выжимаю правой кистью 48, левой 43.
- Так, хорошо. На головные боли не жалуетесь?
- Не жалуюсь.
На самом деле бывало, когда голова раскалывалась, но это можно скрыть.
- Была ли потеря сознания?
- Не было.
А на самом деле бывает, уплываю, и подташнивает, буквы расплываются, когда читаю, но никому не говорю об этом, жаловаться не принято.
- Жалоб нет, никогда ничего не болит, я всегда здоров, - на все отвечаю, хотя они есть. Я привык, умею держаться и терпеть любую боль. Ни в чем не признаюсь, как партизан.
Мы идем партизанским краем, они нам помогают. Мы встречаемся с нашими героическими партизанами. Я всегда готов к защите нашего отечества, я всегда готов погибнуть за свою Родину. Только так мы могли победить, без этого настроя мы бы не победили.
128
А кто, как не мы?! Даже такой ценой. Накачка идеалами была нужна. Мы готовы были гибнуть, сражаться, защищать. Кто, как не я?
Готов на амбразуру, в любой бой. Готов. Я защищаю Родину.
...
Как бы извиняясь передо мной, товарищ полковник:
- Конечно, в разведку не за чинами ходят. Мы хотим рекомендовать Вас в разведроту. Не возражаете? Как здоровье?
- Спасибо, годен к строевой.
- А как после контузии, есть ли последствия? Не теряли ли сознание когда-нибудь после?
Медкомиссия. Тут и товарищ, который отбирает, врачи. Мне странно, не в госпитале разведчиков искать, после госпиталя человек слабее. Казалось, что в разведку посылают более здоровых.
- В анамнезе последствий контузии нет. У него послужной список чистый, не было никаких прегрешений. Годен к строевой,
знает немецкий.
- Шпрехаете?
- В пределах десятилетки. Читать могу, объясняюсь, но выговор, вы сами понимаете... наш, рязанский.
- Посмотрим.
- Кончил школу, немецкий знает. Толковый.
- Годен в разведку.
- На Вас пришли очень хорошие характеристики из части как на очень грамотного, выдержанного офицера. Ваши командиры
поддерживают, требуется только Ваше согласие.
- Да, конечно, но... - замялся, что не обучен.
- Не беспокойтесь, Вы пройдете специальную подготовку. Не боги горшки обжигают, все когда-нибудь начинали. Вы согласны?
- Да, я готов в разведку.
Отвечаю не задумываясь, внутри не готов.
- Служу Советскому Союзу.
- Вы партийный?
- Нет, комсомолец.
- Почему не подаете в партию?
- Считаю себя еще пока не достойным.
- А зря, давно пора. Сколько Вам лет?
- Скоро двадцать.
Взяли в разведку, послужим.
...
Сон нарушен после контузии, голова болит периодически, но с этим жить можно, главное, голова на месте.
- Хорошо, что вообще признали годным, да еще разведка.
...
- Ну, до свидания, любезный. Пожелаю к нам больше не возвращаться.
- Спасибо, товарищ доктор, подлатали.
Было много докторов, это палатный. Худенький, усики, как у Микояна.
...
Прощаюсь с сестричкой. Видимо, так плоховато было, что интереса к женскому полу в себе не прочитываю.
- До свидания, Глашенька, надеюсь, еще увидимся.
- Сомневаюсь, лучше к нам больше не попадайте.
Нашивка за ранение.
...
Это начало лета 44-го.
Из госпиталя каждый раз тебя в новое подразделение, попадаешь в новое формирование. Был на Брянском фронте, теперь на Белорусском. Все время идет переформировка.
...
Подготовка разведподразделений фронта, разведшкола.
Быстро готовили. Вижу, как учат подлазить под проволочные заграждения. Принципы работы с рацией тоже, морзянку тоже.
Вижу работающего на ключе, рукопашный бой, с ножом и без него, в правой и левой руке. Учимся в бывшей школе. Доска, на которой рисуют линии обороны. Тактика проникновения. Работа с миной, обезвреживание. Противотанковые, противопехотные...
- Обезвредить капсуль.
Смотрим немецкие тексты. Мы должны разбираться в документах.
- Степень важности захваченных документов.
Вижу немецкие документы, сверху готический шрифт, снизу машинописный текст. Я читаю по-немецки. Звучат слова "унзере
брюке...". Разговорник серенький - русско-немецкий и немецко-русский. Простые фразы обязательно знать. Мероприятия по захвату
пленного. Самый большой интерес - штаб, но он хорошо охраняется, поэтому лучше на подступах - машины, мотоциклистысвязисты. Следить за передислокацией войск противника, любые передвижения. Интересуют танковые подразделения, аэродромы.
Они в глубине, в третьем эшелоне, они оттуда взлетают. Нарушение связи.
- Любые провода режь.
Надо разбираться, какие провода. Работа с кусачками, ножницами по металлу (для заграждений, колючей проволоки).
Готовится большое наступление. Севернее Могилев, выходим к Бугу, железнодорожная станция Дубровка... (это карта). Карта.
В селе указан каждый дом, лес, западнее поля, от нас тут болотистый массив. Это фронты, и вот наш фронт.
- Очень важно достать любые документы укрепрайона.
Мотоциклисты - это может быть связь, у них могут быть ценные сведения. Штабной писарь может знать. Автомашины с "седоком". Инструкция - автомашина с пассажиром, снимаем водителя, наша цель - это тот, кто рядом, чаще он офицер. Любые документы - карта укрепрайона, дислокация войск, аэродромы, танковые части, любые огневые точки - доты и дзоты, охрана объектов, охрана станций. Водокачки нас тоже интересуют, мосты, охрана мостов. Армейская разведка - локальные задачи, но не упускаем и стратегические. Огневые точки, окопы, подъездные дороги. А стратегические, когда попадаются документы, это редко, а так обеспечение
задач на нашем участке. Любые сведения ценны.
Приказ - не сдаваться в плен (начинает болеть голова).
129
...
Лето 1944 г. Белоруссия.
Учение не длительное. Я прибыл в разведроту. Подчинение непосредственно штабу фронта. Второй, третий Белорусский? Меняются названия.
- Запутываем следы, - местная шутка почтальонов.
Для почтальонов это не важно, в/ч остается прежней.
Прибыл, докладываюсь - старший лейтенант... Штаб в избе. Задачи. У меня вылазки. На станцию - об охране ее, докладываю,
где вышки, здание охраны, на окраине две огневые точки - пушечки.
Потом вижу себя много сидящим над картами. Огромные карты, направления нашего интереса - Минск. Наш интерес северозападнее, могилевское направление, позади на северо-востоке Смоленск. Стрелки. Болото, деревни - почти каждый дом. Разноцветные флажки на иголочках. Вижу участок на карте, где они врезаются языком, готовим окружение (мы с севера).
Ощущение веселости. Молодые ребята и похохмить не прочь. По характеру отбираются - надежные, спокойные, с нормальной
психикой. Ребята грамотные. В разведке важны интеллект, смекалка, умение ориентироваться, брать ответственность на себя. Бесшумность, раствориться на местности, используя природные укрытия. Примитивные вылазки, когда долго лежим на высоте, высматривая в бинокль движение на той стороне. Наблюдательность, нанесение объектов на карты. Много работаем за столами при штабе,
не на передовой. Решения на основе данных, которые мы собираем. Всю весну и лето шла такая работа.
Потолстел. Вижу себя бреющимся. Бравый товарищ. Светлая щетинка, усики отрастил. Есть интерес к женскому полу. Прачки,
связистки, при штабе буфетчицы. Юленька приглянулась.
...
Спокойный день. Пожухлая трава, листва желтая. Тепло. Перед окопами спокойное просторное поле. Вижу землянку, блиндаж,
глубокую траншею, по которой иду в полный рост. Красная глина. Вход в блиндаж невысокий, нагибаюсь, входя. Накат сверху прикрыт ветками.
- Старший лейтенант Малинин, сегодня ночью Вы идете в разведку. Надо взять "языка".
- Есть, товарищ полковник.
- Какие силы на нашем направлении?
- Берег мощно укреплен. Вот здесь две огневые точки противника.
- Их нужно будет обойти южнее. Мы Вам подсветим. В 0.30 будет мероприятие севернее. Это отвлечет внимание. Выйдете в
23.30. За час успеете. Их штаб расположен вон за тем леском на юго-западе. Пойдете вот здесь (показывает на крупномасштабной
карте). Вот здесь их траншеи. Здесь стоит противотанковое орудие, здесь землянка расчета. Вот здесь минные поля. Наши накануне
ночью разминировали этот участок. Здесь проволочные заграждения, вот первый и второй ряды... Пройдете вот здесь по ложбине,
юго-западное направление, до высоты 101. Там овраг, высоточка небольшая, береза одинокая, за ней более глубокий овраг, спуск к
реке. Немцы на этой еще стороне. Офицеры квартируются, населенный пункт Лебяжий. Можно подойти с севера, где мы подходим
ближе всего.
...
- Нет, сюда не суйтесь. Здесь хорошо укреплено, Зотов здесь был. Но "языка" они добыть не смогли, еле ноги унесли. Смогли
начертить карту этой зоны укрепрайона. Коридор ими прорублен.
- Отчего самого бы и не послать?
- Он очень горяч, а тут надо взять по-тихому. У тебя по "языкам" опыта больше. Какую в последний раз "птичку" доставил, ко
второму ордену представлен. Скоро будем обмывать. Возьмете Фоменко и Свиридова, они воробьи стреляные. Только чтобы тихо.
Шума не поднимать, ну Вы сами знаете, не мне Вас учить, Петр Игнатьевич. Командующему нужны свежие сведения. К утру вас
ждем. Переходить линию фронта будете южнее этой высотки. Вас проводит Калмыков.
Звучит: "Направление на Померанию через Польшу. До границы еще далеко. Подготовка к танковому прорыву".
- Есть, товарищ полковник.
- Все поняли?
- Да, товарищ полковник.
Разговор в просторном блиндаже, стены и накат из свежеструганных досок. Крупномасштабная карта, красные стрелки ударов
нашего 3-го Белорусского фронта и мелкомасштабная, включающая соседние фронты до Балтики. Ниже нас 2-й Белорусский. В
сторонке на чем-то низком сидит радист. Разговор стоя, разглаживаю спереди гимнастерку, подтягивая ее за пояс. На гимнастерке орден Боевого Красного Знамени и две медали, одна из них "За отвагу".
- Рядового не брать.
- Понятно.
- Ну иди поспи, ночка предстоит трудная. Хорошо, пока сухо, а то, как дожди пойдут, все развезет. Как навозные жуки будем в
грязи возиться, а Вам-то все на брюхе ползать. Чай, не стер еще к ябене-фене?
Козыряю, поворачиваюсь через левое плечо, молодцевато иду к выходу.
Иду по траншее. Вижу ответвление, там наша пушка, перед ней сделан спуск-скат, по которому ее можно быстро вытянуть,
ствол на уровне земли. Около нее отдыхает расчет. Один из бойцов лежит на земле, пилоткой прикрыл лицо, спит сладко. Очень
мирная картинка, ну уж очень мирная.
Большой амбар, остатки сена, койки двухъярусные сколочены из стволов деревьев. Помещение большое, мои в уголке примостились.
- Ну чего там, командир, чего нам новенького скажешь?
- Ну чего, этой ночью идем, а сейчас велено спать.
- Чего я и делаю, - отвечает второй.
- Ну ты известный дрыхало. Ты, Фоменко, здоров спать. Завидую я тебе, а я если и лягу, то заснуть не смогу. Не могу днем
спать. Письмо написать что ли? Почтальон был?
- Тебе ничего не было. Я бы взял, заставил бы поплясать.
- У нас как, хлебушка нет?
- Да только ж обедали.
- Ну там большой кусок оставался.
- Да Васька все сшамал. Вон открой банку тушенки.
- Без хлеба-то?
130
- Чего, впервой что ль.
- Капустный лист погрызи, - шутливым тоном.
Сажусь писать. Стол расшатанный. Чернильница-непроливайка. В планшете карандаши - красно-синий (пополам), два простых
(рубашки у них некрашеные, просто дерево). Один из карандашей длинный, кончик тупенький, другой короткий. Он помягче.
- Исписался, любименький.
Вырываю из тетрадки листы, осталось несколько штук, из нее уже драли-драли. Чернильницу и ручки возим с собой, взяли у
девчат-радисток. Сажусь за стол, надо что-то подстелить, неровное дерево. Подкладываю планшет, он неровно колеблется, мешает
застежка. Ищу, чего бы подложить. Состояние странное - размытости, размазанности. И спать не спится, и не пишется. Да и что
писать-то, ну стоим, так стоим, жив. Домой писать нечего, новостей нет никаких пока. Только то, что жив-здоров.
Перед глазами мама и папа. Отец в очках, худенький, седовласый. Мама с косой вокруг головы.
"Дорогая мама, пишет тебе твой сын Петр. У меня все хорошо, жив-здоров, чего и вам желаю. Как здоровье бати? Привет Анюте. Она, небось, выросла, давно не виделись. Анюте 15 лет исполнилось, не могу представить эту пигалицу взрослой девушкой..."
...
Ночь темная. Легко одеты, чем легче, тем лучше. Поправляю гимнастерку. Запрыгиваю в машину через борт. К фронту на джипе - открытый автомобиль, крепенький такой. Остов металлический, на него можно натягивать брезент. Над водителем закрытая
часть. Сидим четверо в машине. Я и Фоменко. Ему 38 лет, я не считаю, что он в возрасте. Степанычем зову (Иван или Андрей). Ефрейтор. Крепышочек. Из Луганска. Моя мама из Луганска. Хорошие отношения, родственничком зову. Я - старший лейтенант, хотя
мне нет и двадцати. Два сопровождающих. Один выведет на позицию, будет ждать нашего возвращения.
- Где твой знаменитый табачок?
Мы подшучиваем над Фоменко. Он получил посылку из тыла с табачком и записочкой от девушки. Ждет письмеца.
- Знаменитый табачок, что получил в подарок.
Я-то курю папиросы. Серая пачка "Памира", они попроще, "Казбек" - шикарные, для элиты. У нас-то без названия серые пачки
пошире. Иногда присылают табачок, балуемся "козьими ножками". Соорудить - не проблема, есть бумага. В разведку, естественно,
ничего не берем. Тяжеловато иногда без курева.
- Курить нельзя.
Это внутренне меня задевает, хочется ответить: "А хочется".
Нужен "язык", ювелирная работа. Готовится большое наступление. Связи с партизанским отрядом нет. Они дают много информации. В этом направлении где-то большой аэродром. О нем знают из авиаразведки. Павлик летает на У-2.
Прибыли утром, пробудем здесь день, нам все покажут, по нашему фронту проводят. Наша задача - за ночь взять "языка". Сложная задача. Нас представляют на месте командиру бригады. Мы будем переходить фронт в районе бригады товарища Маслова.
- Ну хорошо, товарищи, пройдемте.
Нас по фамилии не представляют.
- Я вас провожу по нашему расположению.
Резко захотелось покурить.
- Нет ничего покурить?
Снова садимся в машину. Мы на вершине, наши позиции ниже. Немцы у дальнего леса. Между нами открытое место. Слева
длинный овраг. Минное поле там, нет живой силы.
- Вот здесь наблюдательный пункт, сможете сориентироваться. Для вас расчищен проход.
Очень высокое место, все хорошо оборудовано. Мы пристроились с биноклем. Рассматриваю окопы, уходящие флеши, лес
справа и слева, в прогалину дорога проглядывается, населенный пункт. Знаю, что там дальше железнодорожная станция. Штаб предполагается в лесочке слева. Нас будет интересовать дорога, передвижение по ней, за лесом - танковая бригада.
Будет тяжеловато, иду на сложное задание. Я брал "языков", но это была мелочь. Солдаты мало знают. Крупную "птицу" мне не
приходилось брать, а Фоменко как-то отличился. Он в разведке дольше меня, опытный. В разведке все ребята городские, не лапотники. Крестьянам трудно воевать, к технике не приставишь, обучаются тяжело. А тут нужно образование, интеллект, важны анкетные данные - надежность. Мы информацией обладаем стратегической, должны широко понимать общие задачи.
Мы с Фоменко завалились после обеда. Отдыхаем, нужно выспаться. Спим в землянке. Хорошо сколоченные бревна, спальные
места. Чужая шинелька. Встали. Должно потемнеть, тогда и отправимся. Перекусили наскоро. Чай хороший, крепкий, тушенка,
галеты. Темнота настала. Выходим втроем.
Сначала пробираемся по нашим окопам, по лощине, потом ползем, потом идем крадучись. Знаем, что их окопы правее дальнего
леса, а тут, слева, можем пройти. Выходим к минному полю. Проволока, все раскрыто, подготовлено. Сопровождающий оставлял
свои знаки, мы их не видим.
- Проход хорошенький нам подготовил.
Он будет ждать нас в лесу, в лощине.
У меня ТТ на боку, финка хорошая в ножнах - доволен, хороший нож. На мне простая солдатская гимнастерка без карманов, что
поплоше, сапоги, галифе, пилотка. Никаких знаков различия.
- Осторожней, Фоменко, ты что впервой.
Он как-то неаккуратно идет, я на него сержусь. Я иду мягко, но у меня сапоги немецкие, офицерские, а он в кирзе. У меня очень
хорошие сапожки с пленного. Разыгрывали, никому не лезли, а мне пришлись впору. Они маленького размера - 39-40. Очень ими
доволен. Высокие, с жесткими голенищами, внизу мягкие. Спор был перед выходом, проверяющий заявил, что сапоги могут выдать
офицера, я возражал:
- Они же трофейные, мало ли кому достались.
В ответ он посмеялся:
- Солдату что ли.
Трофейная команда обязана все, что достается при сборе, сдавать, но иногда что-то не очень ценное достается. Удобные сапоги,
конечно, очень ценятся. Мы удобства начали ценить, давно воюем. Начальство смотрит на это снисходительно, победителей можно
и наградить. Гоним немца. Психология изменилась, больше уважения к человеку, стали больше ценить кадры. В первые годы мы
просто затыкали брешь телами, забрасывали. Сейчас 44-й год, много потеряли, ценим людей. Каждого жалко, не могу послать затыкать массой. Мы больше бережем друг друга, больше ориентации на тактику, обходные маневры, грамотность командиров.
Пробираемся к проходу, сделанному в минном поле. Пока немцы не разнюхали. Выходим на минное поле, третий впереди, периодически останавливается. Останавливаемся и мы, прислушиваемся. Впереди сопровождающий, потом я, за мной Фоменко. Я
оглядываюсь, что он шумит, фыркаю на него.
131
- Тише ты, медведь.
Мы не должны разговаривать, ничего лишнего не берем с собой, ни табачку, ни документов. У Фоменко небольшой автомат, патроны в брезентовом мешочке слева у пояса.
Лесок на взгорочке, идем в сторону, где штаб и дорога. То идем пригнувшись, но больше ползем на брюхе. На поясе слева нож,
передвигаю, чтобы не мешал. На голове ничего нет. Ползу, оглядываюсь, принюхиваюсь. Ночь. Облака идут, появляется луна. Идем
к лесу, к штабу кого-нибудь словить на этой дороге. Хорошо бы одинокую машину, останавливать будем выстрелами. Автомат у
Фоменко для этого. Он берет водителя, я - седока. Оставляем в живых одного. Нам охота приволочь, должны доставить.
Мы на дороге. Ждем. Нет ни с одной, ни с другой стороны. Продвигаемся к населенному пункту, где штаб.
...
Мы на краю села, подползли через огороды, наблюдаем. Было село, сейчас избы обгорелые стоят. Проезжая дорога. На окраине
уцелевших два-три дома, овин. В одном из домов немцы. Подползли ближе, лежим, наблюдаем. Внутреннее напряжение ожидания.
Мы спешим, у нас мало времени. Видимо, штаб - есть связь, машина во дворе, мотоцикл с коляской. Он хорошо охраняется.
- Важные птицы.
...
Окраина леса, целый дом сереет. Сторожка лесника. Рядом мазанка. Подползаем. Забор из жердей. За домом машина, "опель".
Колодец с журавлем. Жердина. Здесь немцы ночуют. Наблюдаем от белой мазанки сарая, не выйдет ли кто по нужде. Никого нет.
Впечатление, что кто-то вышел из дома, потягивается на высоком крыльце. Мы оживились, заинтересовались. Сейчас, сейчас он по
нужде отойдет... а он там же, на крыльце... Это нас возмутило. Мы рванули, бросились через двор, бросились в каком-то отчаянии.
Но не успели добежать. Он оглядывается резко, закричал... толкнул дверь, оттуда слышатся выстрелы, заскакивает в дом, дверь захлопывается. Обожгло голову, я падаю. Хватаюсь за голову, рана не очень глубокая, черепушку не пробило. Потекло... Фоменко
сложился пополам, схватился за живот.
- Нам надо убираться отсюда быстро.
Бежим в лес, откуда пришли. Оба ранены. Как глупо, как обидно.
- Давай глубже в лес. Надо возвращаться.
Лес. Ночь. Залаяла собака. Суета за спиной. Отстреливаемся. Оторвались. Затихло. У меня голова тяжелая. Здесь можно помочь
друг другу. В карманах есть бинты, марля.
- Подожди, Петро, давай голову перевяжу.
Он мне бинтует голову.
- Голову я тебе перевязал. Рана не глубокая. Ты можешь идти? Держись, Петро.
Бинтует плечо. На плечо маловато бинта. Подстелил марли, сверху пук травы, сверху забинтовывает.
- Бинта бы надо больше. Перевяжи теперь меня. Мне разворотили живот. Нам надо идти дальше, мы недалеко ушли.
У Фоменко ранение посерьезней, попало в живот, но может двигаться. Самочувствие неплохое. Я его перебинтовываю, крови
немного. Он начал бледнеть. Опасно, наверное, внутреннее кровотечение.
Утро раннее. Мы в глубокой лощинке, заросшей кустарником. Обнаженные корни берез. До места встречи, где нас ждут в шесть
утра, мы не добрались. Устраиваемся здесь. Лес не очень глубокий, светлый. Небольшие березки по овражку, кустарничек. Место не
очень лесистое. Недотянули до дальнего леса. Мы здесь проведем день, а ночью проберемся к своим. Ночью мы можем вернуться,
нам бы этот день продержаться. Мы оба периодически начинаем терять сознание.
Я в отключке. ТТ в левой руке. Покончить с собой есть приказ. У нас приказ - не сдаваться в плен. Последнюю пулю - для себя.
Но всегда есть надежда, дождемся темноты. Еще есть надежда... Последний выстрел в себя сделать очень трудно, кажется, что всегда
есть надежда. Человек надеется до последнего. Свои же рядом, мы недалеко от своих. Но хотя по-настоящему понимаю: надежды
нет, что за нами придут, мы же в разведке. Никто не пойдет искать. Но все равно есть надежда, что до вечера отлежимся и вернемся.
Бесчеловечный приказ - себя убить, всегда существует "а вдруг... ". Нельзя заставлять человека себя убивать. Всегда есть надежда.
Должна быть надежда. Нельзя отнимать надежду. Надо бороться за жизнь до последнего. Последнюю пулю надо оставлять не себе, а
врагу.
Фоменко без сознания, мне его не дотащить, сам ослаб, нет сил. Он зелененький, свернулся калачиком, скрючился. Он мне в отцы годится. Мне его жалко, как ребенка.
Отсидеться бы до ночи. Сейчас не пройдем, уже светло. Так по-глупому попасться... Так неаккуратно сработать. Обидно. Столько воюю.
Периодически теряю сознание. Прихожу в себя. Состояние оглушенности, еле ворочается язык, все в тумане.
- Петро, меня сильно тошнит. Живот болит. Пить.
У него восковое лицо, нос заострился.
- Фоменко, потерпи. Степаныч, потерпи до ночи, ночью уйдем к своим.
- Пить, пить...
- Потерпи, где же я тебе возьму воды... Степаныч. Терпи, Андрей Степаныч, милый. Нам бы до темноты продержаться, а там доползем к своим, там помогут. Держись. Ничего, живы будем, не помрем, как говорил мой профессор. Еще повоюем, Степаныч. Эх, и
заснуть бы сейчас.
Тошнота, голова болит, тяжесть в левом глазу, он отек, из-под повязки сочится кровь. Пить тоже хочется.
- Хоть бы тут какой ручей что ли, мы бы с тобой попили.
Лезу в карман, там грязный платок. Повязка на глаза сползает.
То в теле, сижу привалившись, то вижу сверху: лежим оба без сознания. Кажется, что в одной и той же позе. Степаныч слева от
меня. У меня белая повязка на голове, гимнастерка промокла от крови, руки раскинуты. Сыро. Теплый день. Становится жарко.
- Жарко. Пить...
- Ты весь горишь. Тебе нельзя пить, терпи. Что же мне с тобой делать-то? Только ждать вечера. А там переползем к своим... поползем. Худо-бедно, доберемся. Потихонечку. Тут недолго осталось. Через поле переползем, а за тем леском нас будут ждать. Там
уж нас будут встречать. Скорей бы... Скорей бы вечер.
Голова тяжелая, язык еле ворочается. В ушах звенит.
- Я не доживу, Петро.
132
- Не говори глупости, доживешь. Немного осталось. Вон уже солнце клонится к закату. Немного осталось, потерпи, друг. Нам
бы только ночи дождаться, а там к своим, тут совсем недалече.
Его жалко, аж сердце жмет. Жалко Степаныча, хороший мужик. С самого начала войны ни одной царапины, а тут угораздило.
Как глупо, обидно, ужасно обидно. Надо было у самого дома ждать. Думали, что он пойдет к овину ссать. Как глупо. Ну так глупо
вляпаться.
Фоменко давно молчит. Такое впечатление, что он уже зелененький.
- Фоменко, ты жив? Друг, ответь. Друг, подожди, не уходи.
Может, уже и умер. Он меня не слышит. Боюсь, что он уже мертв. Почти ничего не соображаю. Теряю сознание. Не могу до него доползти. Надеюсь, что мы уйдем. Надеюсь, что дотащу. Ночью... Не могу вспомнить, как его зовут. Брежу, образы, отрывки
мыслей... Он из Гатчины... По-моему, он из Гатчины. Ее уже освободили. Освобождаем нашу землю. Скоро граница. Нам остался
последний рывок. Задания мы не выполнили, "языка" взять не смогли. Как же я это доложу товарищу полковнику? Это было так
необходимо. Готовится большое наступление. Готовится танковый прорыв. Чуйков... Как же я доложу? ТТ, последний патрон. Нельзя сдаваться. Хотя бы они нас не нашли. Продержаться до темноты, ночью уйдем.
...
Прихожу в себя. Надо мной морда здоровой овчарки. Нос к носу. Они с автоматами, в касках, зеленая светлая форма.
- Все, нашли, с собаками нашли.
Хватаюсь за правый бок, где должен быть ТТ. Фашист наступает на руку, а потом бьет под правое ребро сапогом. Теряю сознание. Вижу сверху. Фоменко, видимо, уже мертв. Немец переворачивает его сапогом.
- Этот сдох, а этого в штаб. Видимо, разведчики.
Ругается по-немецки:
- Тащить его еще.
Здоровые такие. С бляхами на груди. Рукава засучены. Здоровый рыжий фриц. Второй низенький, худенький, проводник собаки.
Еще двое, руки с автоматов не опускают. Форма у них более ярко-зеленая. Проводник собаку сажает на поводок. Овчарка с рыжиной. Это она меня нашла. Волокут за руки. Потом один из них взваливает меня на плечо. Фриц и Ганс типичнейшие. Через лес, по
дороге. Дорога разбитая. Приволакивают в уже известную избу. Обидно, далеко не ушел, сюда же и вернулся.
...
На допросе.
Болит спина. Бьют прикладами по голове, по спине. Рана кровоточит. Когда связывают, боль в плече.
Вижу себя привязанным к стулу. Идет допрос. Я вялый, голова заваливается.
- Где находится ваш штаб? Ты скажешь расположение вашего штаба армии? Ваши огневые точки. Дислокация ваших войск?
Дислокация подразделений? Сколько орудий на вашем участке? Количество орудий, их местонахождение. Есть ли "катюши"? Батареи, линии окопов... Направление главного удара... Гродно... Белосток? Какие части подтянуты? Сколько танковых частей?
Болит голова. Язык заплетается, жжет живот. Голова свесилась. Хочется пить. Вкус крови во рту, видимо, выбиты зубы.
- Я этого не скажу, я этого не знаю, я ничего не знаю, а если бы и знал, не сказал, но я ничего не знаю.
(При прохождении вспомнился анекдот уже из вьетнамской войны из этой жизни на эту тему, а здесь при получении задания,
когда на что-то говорил, что я этого не знаю, мне ответили: "И очень хорошо, выдавать будет нечего".) У меня даже злорадство: хоть
бей, хоть убивай, я ничего не знаю. Злобная радость внутри.
Что-то о Могилеве... Знаю, Могилев их.
- Я ничего не знаю.
- Мы тебе развяжем язык. Номер войсковой части. Дислокация вашего штаба.
Голова разбитая гудит. Стул обыкновенный, руки сзади связаны и перекинуты за спинку стула, чтобы не заваливался.
Через какое-то время могу рассмотреть окружающее. Комната полупустая в избе. Эсэсовец в черной форме, высокие сапоги,
жесткие голенища. Обер-лейтенант. Узенькие серебристые погоны. Высокий. Ведут допрос двое, этот эсэсовец и писарчук. Курчавенький. Этот расхаживает. Писарчук переводит и записывает. Фашист с плеточкой. Зачем ему плеточка?
- Ты будешь говорить? Смысла нет молчать, пустим в расход.
- Я ничего не боюсь, я смерти не боюсь, делайте со мной что угодно, я ничего не скажу. Изверги, вы не люди. Нелюди, гады,
фашисты. Как вас земля носит, выродки, мерзавцы, убийцы. Мы очистим от вас нашу землю. Недолго вам осталось, смерть найдет
вас.
- Увести.
Сзади два солдата, снимают со стула и волокут. Без сознания. Ноги в сапогах, я в нижней рубахе, без гимнастерки. Бросают на
сеновал в той мазанке во дворе. Прихожу в себя, сеном пахнет. Тошнит ужасно, болит в области желудка, спина в области почек.
Вырвало. Валяюсь на сене. Не могу двигаться, руки связаны за спиной. Стону. Жалко, что не успел последнюю пулю из ТТ пустить.
Облили холодной водой, чтобы пришел в себя. Перевожу дыхание. Снова тащат два бугая.
Тот сидит за письменным столом. Допрос на русском языке. Переводчик-писарчук с другой стороны стола.
- Ты у нас будешь говорить.
Писарчук в черном требует от меня:
- Что вы тут делали? Какое ваше задание? Ты разведчик. Ты шпион. Признавайся. Ты офицер. Номер войсковой части. Кто командир? Будешь отвечать. Ты мне ответишь.
Офицер бьет по щекам, голова мотается, сознание теряю.
Отволокли.
- Полежи тут. Может, одумается, упрямый черт.
Какое-то время валяюсь на сене. Уже без сапог, в белой рубашке и брюках. Вижу со стороны: лежит тело, которое гитлеровец в
каске, с бляхой на груди, окатывает холодной водой.
Когда в теле, голова болит, слабость, язык большой. Снова теряю сознание.
Утро. Кашель, захлебываюсь кровью. Вытягивают из сарая, пузом по земле. Во дворе ставят. Стараюсь удержаться.
Снова допрос. Происходит все в избе. Офицер расстегивает китель.
- Не надумал говорить?
- Нет.
- Ты будешь говорить. Ты у меня скажешь.
133
- Я ничего не знаю. Я ничего не скажу. Мне нечего сказать, я ничего не знаю. Я вам ничего не скажу. Вы от меня ничего не добьетесь, зря стараетесь.
- Коммунист? Комсомолец?
Он разъярился, хлещет по щекам. От каждого удара горят щеки, скулы, язык. Голова свешивается набок. Писарчук на торце стола. За спиной у двери здоровячок. Красиво стоит.
Мне отсюда уже не выбраться. Лучше бы расстреляли сразу. Я все равно ничего не скажу. Чувствую силу, что могу противостоять. Я знаю, что выдержу любой допрос. Я выдержу любую боль. Я это знаю. У меня достанет сил. (Это я уже проходил. Я выдерживал пытки - память прошлого. Здесь мне уже как-то не трудно уходить через пытки. Я не выдавал. Я и сейчас не выдам.) Лучше
сразу, все равно они ничего не добьются, даже если я потеряю сознание. Я никому никогда ничего не скажу. Я в этом уверен. Я злорадствую, поднял на него глаза, на лицо ползет улыбка. Борьба - взгляд во взгляд.
- Вы от меня ничего не добьетесь, делайте со мной что угодно.
У меня злость. Бьют. Снова без сознания.
Это я понимаю. Наша схватка внутренняя в мою пользу. Сила за мной, я ничего не боюсь. Смерти мы не боимся, в нас это вложено, мы выросли на патетике: смерть за Родину, за нашу красную Советскую Родину, мы готовы жизнь отдать за нее. Мы были
пионерами, комсомольцами, я - комсомолец, комсомольцы не сдаются.
- Вы от меня ничего не добьетесь, время теряете. Расстреливайте, фашисты, гады. И этот сидит, предатель, прихвостень собачий.
Изверги, сколько горя вы принесли на нашу землю...
Какая горечь... Сколько потеряно друзей...
- Убийцы, я не предам, вы от меня ничего не добьетесь, не надейтесь.
Перед глазами тела убитых женщин.
- Мы вас не звали, мы защищаем свою Родину, свой народ, наш советский народ.
Он орет по-немецки:
- Он так ничего и не скажет, в расход его. Утром расстрелять, нечего тут с ним цацкаться. Дерьмо (и другие нестандартные выражения). Вынесите его. Твердый орешек, не повезло. Молокосос.
Дотащили, швырнули. Гогочут между собой. Прихожу в себя. Уже темно. Меня знобит, холодно. Перевернуться не могу, спина
разбита. Голову могу положить только на правую сторону, левого глаза нет, вместо него месиво.
Выбраться не смогу, лучше, что расстреляют, чем в плен. В принципе готов. Ночь. Периодически теряю сознание. Чуть шевелюсь, боль. Никак не устроиться по-другому. Дышать тяжело.
...
Утро брезжит. Открывается дверь. Выводят из дома. Меня солдат поддерживает за шиворот, рубашка из брюк вылезла. Прикладом в спину:
- Шнель, шнель.
Ступеньки, идти не могу, меня занесло. Падая, задел плечом об стойку козырька крыльца, падаю вперед, немного на левый бок,
ударяюсь местом, где рана на лице. В крови лежу. Опять без сознания. Во рту все распухло, зубы выбиты. Сверху вижу: надо мной
автоматчик. Ждут распоряжений. На мне галифе, ноги босые, рубашка окровавленная. Руки сзади связаны, плечо и голова окровавлены. Сапогом стукнул, проверить. Выходит офицер. Вынул белые перчатки. Прибежало еще несколько ретивых солдатиков.
- Не надумал говорить? Нет ничего нового? Вот к той стене.
Двое поднимают и тащат к той постройке-мазанке. Тащат за руки, вывернув одну из рук. Спина вся избита. Ноги волочатся по
земле. Без сознания. Хотят расстрелять значительно. Колодец с журавлем. Набирают воду, обливают. Они меня к мазанке оттаскивают. Очухиваюсь. Поднимают, ставят. Прислоняюсь к стене. Голова заваливается. Каша во рту, кровь течет, приходится отплевываться, заложен нос. Руки развязали, потираю запястья, где были связаны. Следы от веревок, руки опухшие. Язык не ворочается. Еле
дышу.
Я поднимаю глаза. День солнечный. Передо мной хата, за спиной овин с сеном. Справа вижу машину, около колесо запасное.
Вышла тетушка с миской из дома, платком вытирает слезы. Смотрит сострадательно. Застыла. Добрая женщина. Платье темносинее, в мелкий цветочек, сверху вытертый платок, концы его спереди засунуты за пояс. Туфли разношенные на босу ногу. Знаю,
что в доме есть старик. Курочки. Лесок прозрачный. Вижу свои босые грязные ноги. Земля еще теплая, лето. Солнце через деревья
слева не высоко. Играют тени. Смотрю в сторону. Солдаты полусонные ходят. Их четверо. Выстраиваются.
Передо мной четверо немецких солдат СС в зеленой форме, с бляхами на груди, в касках, стройно выстроились. Офицер командует, зло бьет перчаткой по руке, потом дает отмашку. Надевает перчатки. Обставляет театр.
- Готовьсь.
Взведены автоматы.
Команда: "Пли!" В теле чувствую множество разрывов. Пули летят мелкие. Перехватывает дыхание.
Мысль: "Хорошо стреляют, кучно. Патроны не экономят. Такая честь мне".
Я ничего не слышу. Я не падаю, пули пригвождают к стене. Долго не падаю, сползаю по стене, когда только тело изрешечено.
Перед смертью кричал лозунги: "За Родину! За Сталина!". Я погиб с этим именем.
Сверху вижу: на белой стене брызги крови в разные стороны. Мое молодое тело изрешетили, тело обмякло и свалилось на левую
сторону. То попадаю в тело, то сверху. Мне не больно, мне радостно, в приподнятом настроении. В плен не попал, свое отвоевал и
больше в разведку не пойду. Можно уйти, только как там наши без меня? Я не дожил до победы. Так хотелось дожить до победы...
Всегда надеешься, что ты останешься жив. Они будут помнить. Этого нельзя забыть. Пусть эта война будет последней. Больше не
хочу воевать никогда. Надо прекратить войну на Земле, не надо войн. Фашизм - это страшно. Зачем им надо было нас убивать? Рано
уходить... На войне всегда рано. Война - жестокость, кровь. Я против войны. Я не хочу никогда убивать. Мы не хотели убивать, они
заставляли это делать, гады. Вынудили делать это в который раз. Сколько веков это длится. Это не моя игра.
Там есть кому разведывать, наши ребята боевые. Победа все равно за нами. Мы освобождаем уже Белоруссию. Перевес за нами.
Можно умереть, ребята справятся, мы победим. Мучает, что не узнают, как погиб.
Сверху. Лесное место, один дом с овином. Лежит тело. За нами большой лес. Красивая картинка. Вижу как карту. В штабе видел
как схему, теперь в натуре.
- А в натуре лучше.
- Труп надо убрать.
Двое солдат идут к телу, берут за руки, оттаскивают. Копают могилу тут же, у дома. Раскачивают за руки, за ноги. Закапывают,
аккуратисты.
Что с телом, не важно. Уверен, что не будут считать предателем. Случается, что из разведки не возвращаются. Обидно, что некому сообщить, что погиб героически, ничего не выдал. Смерть героическая, все как надо. Наступление готовится, знаю, что будет
134
удачным. Очень приятственно отдохнуть от войны, ребята сами справятся. Мы можем быть только освободителями. Только освобождать человечество. Мы - воины прошлой войны. Можно попрощаться с Петенькой. Я поднимаюсь над всем этим, над фронтом.
Наш фронт. Лето. Затишье. Ухожу в голубое небо. Я выполнил свой долг как мог.
Нет, еще остаюсь.
...
- Товарищ полковник, разрешите доложить, лейтенант Соколов по Вашему приказанию прибыл. Старший лейтенант Малинин и
рядовой Фоменко из разведки не вернулись. Ждали день, ждали утром, они не появились. Скоро сутки, как их нет. Видимо, схвачены.
- Приказываю ждать и эту ночь в установленном месте. Как погодные условия?
- Днем 27, ночью обещают градусов 17. Тепло, осадков не ожидается.
В блиндаже на передовой. Комбриг сидит за свежеструганным столом. Он темноволосый, нос русский, широковатый. Он писал,
когда вошел лейтенант с докладом. Оба с медалями.
Я как бы присутствую при этом. Мне хочется сказать:
- Я погиб, я расстрелян, утром я уже расстрелян.
Вторую ночь меня не дождались. Распоряжение, родителям сообщить: "Без вести пропал". Я тут пока пребываю. На фронте все
спокойно. Готовится наступление. Сообщить, что погиб... есть свидетель - тетушка. Она может сообщить, но фамилии не знает...
Беспокоит, что так и не узнают. Мучения кончились. Ничего не выдал, никого не предал, сил хватило. Сожалений нет. Фашистских
гадов мы разобьем, Красная армия наступает. Остается последний рывок на нашей русской земле. Жаль, что я не увижу этого. Хорошо, что есть свидетель, сообщат, что я погиб.
Как меня захоронят, меня не беспокоит.
Нет, все-таки не могу уйти, пока не убеждаюсь, какие сведения отсылаются домой. Они должны узнать, что погиб достойно.
...
Недельку пришлось ждать. Канонада. Наступление началось. Гитлеровцы на мотоциклах драпают. Я здесь. Я знаю, что там все
хорошо.
...
Двое приехали сюда в открытой машине, водитель и офицер. Особист.
- Где захоронили?
Хозяева - тетушка и дядька. Тетушка в белом платочке, вытирает слезы, рассказывает, что здесь был расстрелян мальчишечка.
Говорок белорусский.
- Он погиб как герой.
- Мы сообщим об этом, я все записал. Он будет перезахоронен.
Они распоряжаются: "Надо перезахоронить в братской могиле вместе со всеми".
- Но мы не знаем его фамилии.
- Личность идентифицирована, это Петр Малинин, его еще можно узнать. Он не вернулся из разведки, был схвачен. Фоменко
тоже погиб, от ран. Будет сообщено родным.
Я подслушиваю сверху, что они сообщают нашим. Свои знают, здорово, свои знают, что погиб как герой.
- Родителям сообщат, чтобы знали: он погиб как герой. Он не выдал.
...
Вижу общую могилу. Друзья, что погибли в бою, одеты, я в нижнем белье. Прикинули шинелькой. Салютуют. Речи.
- Слава героям, слава солдатам, погибшим за нашу Родину!
Впечатление, что могила - где была линия нашей передовой, откуда уходили в разведку. Недалеко землянка комбата. Березка.
- Спите спокойно, дорогие боевые друзья, мы отомстим за вас. Мы освободим нашу великую Родину! Дальше мы идем без вас.
...
Родным письмо с фронта, штабной писарчук от имени командира: "Ваш сын погиб, героически защищая нашу Родину, при исполнении боевого задания. Похоронен на высоте 112, в братской могиле. Местечко Сосновка у Старого Яра. Место красивое. После
войны сможете приехать. Товарищи по оружию скорбят вместе в вами. Разделяем ваше горе. Ваш сын и брат погиб геройской смертью".
Папа старенький, мама сидит за столом, плачет. Ничего, уже Москва свободна, праздничные салюты. До победы недалеко. Я
спокоен. Настроение - родиться побыстрей. Нам обещана мирная жизнь, без войн. Мы - первое поколение, которое проживет без
войны. Прошлые тяжелые испытания закончились.
Мне можно уходить. Снова поднимаюсь, вижу: высокий берег, березовый лес, просторные поля желтеют. Война прокатилась
дальше уже без меня.
- Они победят. Они встретят победу уже без меня. Обидно. Ухожу. Не хочется уходить.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
В детстве всегда с удивлением ощущала сидящего в себе взрослого человека, смотрящего на мир как бы изнутри меня - ребенка.
Будто приходилось играть роль ребенка в основном из-за нехватки конкретных знаний. Часто удивляло поведение взрослых, иногда
оно казалось не правильным, не логичным, одергивала себя, откуда же я могу знать то, чего не знают они.
Будучи уже взрослым человеком, я часто мысленно обращалась к одному из переживаний детства. Помню чувство благоговения
у братской могилы наших павших в Великой Отечественной войне воинов в подмосковном местечке Холщовики. Там располагался
на лето детский сад, в котором работала моя мама. Мне тогда было лет восемь. Я приводила к братской могиле пятилетнюю сестричку, мы ухаживали за обелиском, приносили цветы. В эти моменты я ощущала какую-то сакральную*1 связь с этими людьми, глубокую, не детскую печаль в своем сердце, я отчитывалась перед ними за свою небольшую еще жизнь, уверяла, что помним и чтим их
память. В это время я не знала ни одной книги о войне, никто из моего окружения этому не учил и на подобные мысли не настраивал.
В юности было сильное настроение готовности к подвигу, чувствовала, что могу за людей вынести любые пытки, взойти на костер, броситься на пулемет. Всегда точно знала, что выдержу любой допрос, любую боль, что смогу выдержать пытку и не выдать.
Удивлялась, откуда я это знаю. В этой жизни была геройским ребенком, терпеливым, очень хорошо с раннего детства держалась в
медицинских кабинетах, у стоматолога, переносила любую боль. Воспитываясь в идеях служения коммунистическим идеалам, с
_________
*1
Сакральный (лат. sacer (sacri) - священный), относящийся к религиозному культу и ритуалу; обрядовый.
135
чувством фанатизма была готова служить им, что и делала, занимаясь общественной работой в комсомольской и профсоюзной организациях.
Чувствовала в себе активное мужское начало личности, стеснялась своей женской сущности, долго привыкала отыгрывать женскую роль. Теперь понимаю, откуда это шло.
Потрясена после материалов сессии в госпитале, где профессор называет лечебные мероприятия. Я-то думала: при таком тяжелом диагнозе лечение серьезное, а тут глюкоза, витамины. Лезем в справочник - и что же, лечили правильно! Вся сцена, все замечания прямо из прочитанной словарной статьи. Учась в медицинском институте, испытывала особое, трепетное отношение к термину
"контузия". Девушки студентки-медики не любят военную кафедру, а я всегда с повышенным интересом относилась к материалам
сортировки раненых, действиям на этапах эвакуации, со знанием дела всегда выступала на занятиях, теперь поняла почему.
Там вижу себя много сидящим над картами. В этой жизни врожденное чувство карт. Никогда не учили этому теперь, но всегда в
голове складывается план города, местности как бы сверху. Ориентируюсь всегда превосходно. Если перед поездкой за рубеж посмотрела план города, в который еду, то тогда уже спокойно ориентируюсь в этом городе, в голове постоянный его план. Помню,
когда впервые приехала в Варшаву, изучив перед этим город по книгам, то в машине, когда ехали из аэропорта, стала говорить, какая
сейчас будет улица, мои спутники очень удивились, что я в городе впервые, они не в первый раз, но этого не знали.
На допросах и перед расстрелом обливали холодной водой, так в этой жизни очень не люблю холодную воду, долго приучала
себя к ней, воспринимала это как пытку. Стресс был и в родах, когда облили не теплой, а холодной водой.
В этой жизни все время себе возраст завышала, всегда было дикое желание это сделать, никогда не могла назвать, сколько мне
лет, называла следующую цифру. Теперь, когда случай отработан, спокойно называю уже достаточно большую цифру своего возраста.
Как здесь хорошо до войны. Я бы была уже пожилым человеком сейчас. Хорошее детство. Разыскать интересно школу, может
быть, есть на доске погибших Петенька Малинин. Очень больно было однажды, когда приятельница в адрес воевавших бросила
упрек, что они шли умирать с именем Сталина. Такая буря была внутри: они же погибли, погибли и за нас тоже. Вину за тридцатые
годы брала на себя. Я знала, какая там была хорошая жизнь, я чувствовала себя виноватой, хотя я там, в прошлом, маленьким была,
не знала, может быть, не хотела знать, может быть, мы не хотели знать. Дети всегда бывают счастливыми, в разные времена. Та была
другая чья-то жизнь, а мы жили своей жизнью. Я хочу быть счастливым всегда, в любой жизни. Ребенок имеет право, а они сейчас
упрекают... Как сердце болит, не виноват, что у меня было счастливое детство в тридцатые годы. Я не виноват, что отец у меня не
сидел, я не виновата, что не сидела у них в 37-м. Сами пороха не нюхали... Это урок не для меня, а для вас. А мне нужна была героическая смерть за советскую Родину. Мы умирали за советскую Родину, мы гордились своей советской Родиной.
Все, с меня хватит, я больше в эти игры не играю, я не буду участвовать в войнах никогда!
В детстве любила читать книги про летчиков, потрясла книга летчика Водопьянова, зачитывалась книгой "Четвертая высота"
про Гулю Королеву. Петя любил читать Ф.Купера, Д.Лондона, Эдгара По, Конан-Дойля. Одни и те же книги читали и любили, с ума
сойти! Интересно, что в детстве прочитала свои же книжки, те же самые книжки, что тогда, была болезненная радость встречи с
этими книгами. Воспоминание детства, восхищение перед детской библиотекой, сама в нее записалась в первом классе. Перед книгами испытывала чувство религиозного экстаза. В сессии звучит гайдаровское: "А жизнь совсем хорошая!", очень был значим Гайдар
в детстве. Удивлялась, что поколение дочери и сама она не испытывают подобных чувств к его книгам.
Вот откуда часто болела, было трудно ходить в школу, она была точно такой же, как та довоенная, откуда туберкулез в верхушке
левого легкого на месте того старого ранения. Благополучный ребенок из благополучной семьи - и такой хворый. В школе хорошо
училась, но очень боялась учительницу литературы. Вспомнила, что в шестом классе, когда готовила к выступлению стихотворение,
в котором было слово "шинель" и произносила его мягко, учительница требовала жесткого произношения, это слово звучало, как
немецкое "шнель", становилось плохо от этого. Образ учительницы накладывался на сцены пытки и эсэсовца.
Там пользовались металлическими фляжками, а здесь всегда очень почтительно относилась к такой же отцовской военной
фляжке.
Всегда очень не любила немецкий язык, в школе боялась при распределении попасть в класс, в котором его изучали. Теперь понимаю почему. С данной жизнью так много работали, столько раз проходили расстрел, что убрали из случая всю боль и все негативные эмоции. Когда проходили последний раз, при расстреле казалось, что пули проходят мимо, а я смеялась, глядя на это. Офицер в
черной форме казался красивым, даже похожим на мужа, и я его любила в этот момент. Мне его было так жалко, что мне захотелось
погибнуть в очередной раз так красиво, героически, а он должен в этой игре выполнять столь незавидную роль. Прошло более двух
лет, и я оказалась в Германии, в которую никогда не стремилась, а тут поехала с огромным удовольствием. До чего же немецкий
язык казался красивым и четким! Я его слушала, как песню. Теперь я люблю и Германию, и немецкий народ, и немецкий язык! Мало
того, на кладбище я была восхищена тем, как немцы ухаживают за могилами погибших в последней войне солдат и офицеров. Раньше бы я испытывала от этого боль.
Сначала не могла понять, почему перед разведкой вижу листву желтой, а траву пожухлой, хотя знаю, что время теплого лета: в
гимнастерке даже ночью не холодно. Потом только догадалась, что нахожусь в местах, где шли бои и все просто опалено.
Заметки одитора:
"Вижу как карту сверху: Брянщина в переходе в Белоруссию - юго-западнее Москвы, севернее Смоленщина, западнее Белоруссия", - преклир удивляется, так как не знает расположения этих городов на карте, в этой жизни в них никогда не была, а "здесь все
так четко видно".
"Там ощущение здорового, активного детства, будущее большое, светлое, могу осуществить все мечты. Такой ребенок счастливый!" Преклир всегда испытывала болезненные эмоции, когда говорили негативно про тридцатые годы, всегда считала их очень
светлыми, завидовала в этой жизни тем, кто тогда там жил, считала, что тогда было счастливое детство. "Бегаем на футбол на "Динамо", это рядом". Преклир в этой жизни на футбол не бегала, будучи девочкой, но занималась легкой атлетикой на стадионе "Динамо", была "Юным динамовцем", не представляла, что можно болеть за другую команду. К футболистам испытывала благоговейное
отношение.
Заметки историка:
Довоенное детство - типичная история многих тысяч обыкновенных московских мальчишек с их учебой, развлечениями и идеалами. Заметна характерная для 30-х гг. "идейность", вернее, заидеологизированность героя. Московская пролетарская семья из тех,
которые дадут начало первому поколению советской интеллигенции.
Фронтовая история довольно обыкновенна: лейтенант Малинин из тех выросших на войне хороших офицеров, что привели
Красную армию к победе. Крайне показательна его система мышления: ему подсознательно нравится на войне, он чувствует себя
136
здесь сильным и необходимым своей стране, это его мир. Точно так же считали и тысячи его сверстников, надевших в 1943-1945 гг.
офицерскую форму. Это своего рода прослойка "людей войны", очень многие из них стали в послевоенные годы кадровыми военными, и таков был бы, вероятно, и путь нашего героя, если бы не его гибель. (Преклир соглашается с этим, выбрала и отца и мужа
военных.)
Довольно интересна ситуация со знаками различия. Утверждается, что, когда Малинин прибыл на фронт летом 1943 г., знаки
различия на его форме были в петлицах (один кубик - младший лейтенант). К этому времени Указом от 6 января
1943 г. в Красной армии уже были введены погоны. Однако известно, что формы нового образца долгое время не хватало, и на
фронте многие продолжали носить знаки различия прежнего образца - петлицы. Такую "старую" форму выдали, вероятно, и свежепроизведенному курсанту Малинину. (Преклир отмечает, что долго крутилась, недоумевая, что что-то не то с этими знаками различия, что они не соответствуют, но видела то, что видела.)
В годы войны в структуру советской стрелковой дивизии входила разведывательная рота. В разведку действительно старались
отбирать наиболее развитых офицеров, желательно владеющих немецким языком. Именно в такой роте и воюет в 1944 г. старший
лейтенант Малинин. Задание, которое получает он перед своей последней операцией, входит в типичную компетенцию дивизионной
разведки: сбор сведений в ближнем тылу противника и захват пленного ("языка" на фронтовом жаргоне).
Он попадает в плен в ходе неудачной разведывательной операции. Захватившие его германские солдаты с бляхами на груди - из
полевой жандармерии: именно они носили такие знаки отличия и активнее всего боролись с советской разведкой в прифронтовой
полосе. Именно у них было больше всего специально подготовленных собак, одна из которых и нашла раненого лейтенанта. Странно, что допрос пленного ведет офицер СС: как правило, захваченными советскими войсковыми разведчиками "занимался" абвер
(военная разведка и контрразведка). Поведение лейтенанта Малинина на допросе тоже типично: немецкие источники подтверждают,
что не менее трети пленных советских разведчиков были способны выдержать пытки и умирали, ничего не выдав.
Выписки из документов, справочников:
"Москва военная. 1941-1945. Мемуары и архивные документы" (101а).
Выступление по радио зам. председателя СНК СССР*2, наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова*3 в связи с нападением гитлеровской
Германии на СССР.
22 июня 1941 г.
(12 час. 15 мин.)
Граждане и гражданки Советского Союза! Советское правительство и товарищ Сталин *4 поручили мне сделать следующее заявление:
Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу
страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города - Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и
некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек...
Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу
страну произведено несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия договора...
Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось, Советским правительством дан нашим войскам приказ - отбить разбойничье
нападение и изгнать германские войска с территории нашей Родины...
Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы советской
авиации с честью выполнят долг перед Родиной, перед советским народом и нанесут сокрушительный удар агрессору...
Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской
партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа
будет за нами.
"Правда", 1941, 23 июня.
Из воспоминаний председателя исполкома Моссовета В.П.Пронина.
[...] Незабываем высокий патриотический подъем, которым были охвачены советские люди в те дни. Целыми колоннами шли с заводов и фабрик в военкоматы москвичи. Целыми семьями и бригадами записывались добровольцами в Советскую Армию. Сотни и тысячи заводов и цехов с
первого дня войны считали себя мобилизованными...
Состав работающих на московских предприятиях сократился на 80%.
На базе многих эвакуированных предприятий возникли мастерские по ремонту самолетов, танков, моторов и вооружения... Всего за время войны московская промышленность дала фронту более 16 тыс. боевых самолетов...
"Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945. Краткая история. М.: Ордена Трудового Красного Знамени военное издательство Министерства обороны СССР, 1970.
Поздней осенью 1943 г. Красная Армия освободила почти одну шестую часть Белоруссии. Обширная территория республики все еще оставалась в руках оккупантов...
К разгрому немецко-фашистских войск в Белоруссии основательно готовились 1-й Прибалтийский, 3, 2 и 1-й Белорусские фронты. Еще в начале мая 1944 г., как вспоминает маршал К.К.Рокоссовский, Верховный Главнокомандующий устно в общих чертах ориентировал командующих о
предстоящем наступлении. В глубокой тайне штабы фронтов приступили к разработке планов. Вскоре они представили свои соображения в Ставку.
На основе этих тщательно продуманных предложений был разработан план наступления четырех фронтов в Белоруссии под условным названием
"Багратион".
Замысел этой крупной операции 1944 г., вошедшей в историю Великой Отечественной войны Советского Союза в качестве одной из наиболее
выдающихся операций, был прост и оригинален... Войска левого крыла 3-го и центра 2-го Белорусских фронтов наносили фронтальные удары: один
- на Оршу, другой - на Могилев.
История Второй мировой войны 1939-1945., т. 9. М.: Ордена Трудового Красного Знамени военное издательство Министерства обороны СССР, 1978.
Войскам 2-го Белорусского фронкта, которым командовал генерал Г.Ф.Захаров, предписывалось во взаимодействии с левым крылом 3-го и
правым крылом 1-го Белорусских фронтов разгромить могилевскую группировку противника, освободить Могилев и выйти на Березину.
_________
СНК СССР, Совет Народных Комиссаров СССР.
Молотов (Скрябин) В.М. (1890-1986), в 1941-1945 гг. первый зам. председателя Совета народного хозяйства СССР, нарком иностранных
дел, одновременно зам. председателя Государственного Комитета Обороны.
*4 Сталин (Джугашвили) И.В. (1878-1953), в 1941-1945 гг. председатель Совета народного хозяйства СССР, председатель Государственного
Комитета Обороны, нарком обороны, Верховный главнокомандующий, секретарь ЦК ВКП(б).
*2
*3
137
6. Елена Ивановна Ивановская, 30 лет, в конце ноября
1922 г. отправлена на поселение в г.Тобольск за контакты с братом-биржевиком, заболела в пути. Выходили поселенцы, март
1923 г. (1 сессия).
Мне тридцать лет. У меня светлые волосы, пучок небольшой. Вообще я красивая, все говорят. Я живу в Москве, в маленькой
трехкомнатной квартирке на Поварской, недалеко от Арбата. Квартира не нравится, вечно холодно, не очень удобная, угловая. В
первой комнате мы и дети, девочка и мальчик. Большая комната, изразцовая печь до потолка, очень красивая. Старая нянечка живет,
которая меня еще воспитывала. Где-то в другом месте жили, но Евгению, мужу, дали эту квартиру в бывшем доходном доме. Все
меня называют "Ивановская", когда училась в пансионе, нас называли там по фамилиям. У меня своя фамилия. Мы с мужем не венчаны и не расписаны. Нянечка по этому поводу очень сокрушается.
- Да молчи ты, старуха, так сейчас все живут.
Муж мне подарил на тридцатилетие золотой медальончик и надел на цепочку вместо креста, сказал, чтобы я крест не носила. Он
работает в Кремле. Няня говорит: "При царе-батюшке был бы ты обслугой". А он говорит, чтобы она этих слов не говорила, что он
госслужащий.
- Это сейчас, а при царе - обслуга.
Москва снегом занесена, дров нет, очень холодно и голодно. Друг к другу никто не ходит. Няня выручает, бегает на Калашовский рынок. А Евгений получает паек каждую неделю в столовой, там, где Царское крыльцо. Приносит из Кремля в кульках и в
газету завернутое.
- Дожили, нормально завернуть-то не могут, только в посудной лавке так заворачивают, - это няня.
Он в комендатуре, в охране Кремля. Бонч-Бруевич возглавлял охрану, был комендантом Кремля, их быт устраивал. Я работала в
Третьяковке, сейчас не работаю.
У меня брат, младше меня, Ивановский Дмитрий Иванович. С Евгением они постоянно в ссоре. Он на бирже играет, но все не на
пользу, все проматывает. На Беговой живет, в Яр ездит к цыганам, друзья у него сомнительные. Он разгульный, вся Москва его
знает. Деньги огромные были, и нам он помогал. Колечко с изумрудом мне подарил на тридцатилетие. У меня все это раньше было,
я привыкла. Он говорит: "Возвращаю краденое".
- В Москве бирж много открылось, многие играют. Прямо избыток денег на руках, - Евгений сказал.
Заехал брат на извозчике, продукты привез, все в пергаментной бумажке, и все это стоит безумно дорого. Евгений нас кормит, а
брат вкусненьким подкармливает.
- Ешьте, пока я жив.
- Ох ты, мой хороший шалопай, - нянюшка.
Она в нем души не чает. Первый кусок всегда ей. Едим в нянюшкиной комнате. У нее в комнате узкая печка, зеленой плиткой
выложена. Теплая комнатка, маленькая. Нянечка называет меня "Солнышко". Чай ставим. В Москве сейчас только морковный пьют,
чай очень дорогой, себе могут позволить только деловые люди. Он привозит, для няньки старается. Биржа на Мясницкой, "Чайный
дом", он там все покупает. Калачи от Елисеева приносит детям-племянникам.
Евгений упрекает: "Твой братишка на извозчиках всю Москву объездил, надоело мне это..."
...
Ноябрь 1922 г.
Биржу закрывают, там следствие. У брата дела плохие, прибегал, просил, чтобы я с Евгением поговорила, а тот и слушать не хочет, руками разводит, что сделать ничего не может.
У нас черный телефон на стене.
- Нэп свертывается, биржу закрывают,- говорит Евгений по телефону, - и будет облава, массовые аресты дельцов-биржевиков.
Почему бесконтрольность такая.
Нянечка брата жалеет. Все время забегал, а тут несколько дней не появляется, его, возможно, забрали. Нянечка очень волнуется:
где брат, там и сестра.
- Если с братом что-нибудь случится, то и сестре несчастья не миновать.
Евгений сообщил, что его забрали, там разборы идут биржевиков, и он по делу биржевиков проходит, и что я брата долго не
увижу. Мы очень переживаем, нянечка испугалась, достала свой чемодан из-под кровати, валенки. Евгений чего-то все на работе,
домой не приходит. Он последнее время стал странно себя вести, как бы он отдельно, а семья отдельно. В Кремле и сотрудники
живут, вот он там и ночует.
- Где это видано, чтобы в Кремле люд толпился.
...
Праздники ноябрьские. Ночью к нам постучались, думали, что это Евгений... Вошли. Когда пришли, я у печки стояла.
- Ивановская Елена Ивановна, собирайтесь с вещами, надо разобраться.
Нянька уже все собрала, дает мне. Лифт стеклянный, как в Метрополе. Живем на четвертом этаже.
Зима. Маленький, с брезентом грузовик у входа, карбюратор закрыт телогрейкой. За кем-то еще заехали, напихали нас туда. Рядом с бортом военный: "Ну теперь на Ярославский вокзал на подъездные пути".
Поезд отогнан от вокзала дальше. Привезли, грузовиков много, машин двенадцать. Где грузовик остановился, в тот вагон и сажают. Вагоны товарные, внутри скамьи по периметру. Лесенки установили. Погружают. Подсвечивают фарами грузовиков. Двое
солдат помогают подняться, поддерживают. Когда поднялась, подали чемодан и паспорт в синем переплете, в него какое-то постановление вложено... "Выселяется из Москвы, мера наказания - поселение". Прохожу, сажусь на свободное место. У кого-то чемоданчики в руках, у меня тоже в руках чемодан темный, деревянный, на крышке открытки приклеены. Непривычно, сетка с продуктами:
хлеб, бутылка с подсолнечным маслом закрыта пробкой из газеты, луковицы, пшено, в кульке куски сахара, от головки я его сама
откалывала. Масло пролилось, руки испачканы. Ощущение, что все мне приснилось, что это случайно. Не знаю, куда документы
сунуть, испачкаю их маслом, надо сунуть в валенки.
Теплушка набита людьми, нас человек тридцать, как сельди в бочке, как на картине Ярошенко "Всюду жизнь". Старики, женщины, есть еще молодые ребята-студенты, как воробьи. Все молчат. Недоумение. Дверь открыта. Справа на металлическом крюке висит
лампа керосиновая. Темно, но освещено фарами.
У меня пальто черное осеннее на вате, расклешенное, манжеты на рукавах и воротник бархатом отделаны. Мне его нянечка дала.
"Что новое-то трепать", - она сказала. Чемодан нянечкин, к нему ее новые серые валенки привязаны, убожество какое. Ботики на
каблучке, юбка длинная, перчатки, на голове шапочка каракулевая, как у Крупской, сверху платок-паутинка, белый, шерстяной. У
меня кольцо и серьги золотые с изумрудом, бриллиантами. А еще у меня часы золотые швейцарские и браслет золотой на часах.
138
Никто их не видел под кофтой. Еще цепочка золотая, медальончик - зигзаг и маленький красненький камешек, с маленькими фотографиями детей.
В правом углу, под лампой, старик сидит, говорит: "Ну, дамочка, замерзнешь ты в таком одеянии. Не доедешь, околеешь".
Чокнулась я, что ли? Я чокнутая, точно чокнулась. Ну на первой станции меня выдворят. Нянечка позвонит мужу...
- Это все случайность. Муж вернется из Кремля и на первой станции меня вызволит.
- Из Кремля, говоришь, тем хуже будет.
- Вы помолчите, еще не известно, кто он, - говорит женщина.
- А чего мне бояться, я здесь случайно.
- Случайно пришли?
- Случайно.
- Все здесь случайно.
- Чего в жизни не бывает.
Мне холодно. Прислонилась к стенке, ноги начинают подмерзать. Значит, валенки надену. Они новые, форму еше не приняли.
- Как же здесь люди в туалет ходят?
- В эту дырку будешь испражняться, - говорит старик.
Дверь закрывают задвижкой. Вагон дернулся, трогаемся, бжи-бжи. Как во сне, не соображаю, что происходит. Совсем стало
темно.
- Ну поехали, теперь до Алтайского края кто доедет, а кто в пути помрет, а может, до Сибири доволокут.
Все начинают суетиться в своих сумках. Хрустят, как мыши. Я вспоминаю: когда в санаторий с Евгением ездили, в Кисловодск,
как только поезд трогался, нянечка начинала еду доставать. Хлеба, может быть, с постным маслом поесть. Правильно, что нянечка
мне дала паек, а детям оставила то, что брат принес в последний раз.
- Вы, дамочки, все не сжирайте, путь предстоит дальний. Дома надо было жрать-то, а не здесь. Не успели-то и в вагон сесть...
Странно, один говорит, все остальные молчат.
- Господи, разговаривает так странно.
- А ты, дамочка, сахар не грызи, а под язык клади, надолго хватит. Сейчас наедитесь сладкого, а кипятка в дороге не будет.
- Может быть, и дадут добрые люди.
Холодно и спать хочется. Может быть, сейчас валенки надеть, но тогда сидеть невозможно, очень уж они высокие. Ведро здесь
есть с углем, можно огонь развести, но еще рано, если израсходуем, дальше хуже будет. Все кофты, которые нянька мне дала, я на
себя надела, но холодно в теплушке и душно. Холодно уж очень. Хочется ноги протянуть, лечь. Тело устало, размяться хочется.
- Давайте лавку от стены отодвинем.
- Вот дура, тут лавки от стены не отодвинешь. Если даже отодвинуть, поезд двинется, башкой-то приложишься. Такие неприспособленные дуры до конца-то и не доедут. Ну, дамочки, все сдохнете. В семнадцатом не сдохли, теперь сдохнете.
- Какая станция-то следующая?
- Для тебя следующая станция Тобольск, там и будет следующая остановка. Размечтались.
- Хотя бы лампу зажгли. Что, некому лампу зажечь.
Надо так повернуться, чтобы касаться стенки то одним, то другим плечом, просто глаза закрыть, согреться и задремать. Должны
же меня отсюда вызволить, случайный я здесь человек. У няни даже припасы были приготовлены. Откуда она только эту сетку взяла? Противно, масло протекло, руки все в масле. Я засыпаю. Вагон дергается, где-то останавливаемся. Надышали уже, не так холодно. Я заболеваю.
Слышу, открывается крюк. Чайник.
- Наливайте по кружкам быстро, кипяток.
Все бросаются к этому чайнику. Подают второй чайник.
Недоразумение все. Сколько суток едем, и никто меня отсюда не вызволяет. Одежда, белье грязное, неприятно. Умыться невозможно. Старик сделал разрезы на валенках и загнул. Надела, натерла под коленками. Забываешься, даже день не замечаешь. Лижу в
кульке от сахара крошки. Действительно, я чокнутая какая-то.
Уже неизвестно, сколько дней едем. Кипяток нам дают на станциях. Сначала все кидались к чайнику, думали, что не хватит. Заварка у меня в кульке, половину просыпала.
- Все морковный пьют, а эта дамочка - буржуйка, видно.
...
Ночь, поезд останавливается, долго стоит. Не открывают. Вот открыли, приставили лестницу. По списку вызывают. Несколько
человек и я выходим. Солдат в валенках, в тулупе. Перед нами маленькая станция-полустанок. Лампа электрическая. Названия не
видно.
- Что это за станция? - я.
Никто не отвечает. Мы все на этой станции не поместимся, внутрь не зайдем. Дым, поезд дальше трогается. Вагонов стало очень
мало. Человек пятьдесят стоят, нас разделили на группы, человек по пятнадцать. Мы стоим лицом к этой станции, за нами рельсы.
Долго ждем. Подъехали подводы с мужиками. Нас сажают на телеги, куда-то везут.
Я уже простыла, у меня температура, замерзать стала. Даже подняться не могла, меня кто-то подсадил. Сижу на телеге, ноги в
валенках, думаю: "Валенки соскочат, трагедия будет". Потихонечку ноги подтягиваю, теперь-то я спокойна. Опираюсь на чемодан,
он у меня веревкой перевязан. Задремала. Едем очень долго. Сначала один поселок, большой. Здесь мужиков высадили. Проезжаем
насквозь и едем дальше. У меня часы, но я на них не смотрю, чего смотреть, темнотища. Две телеги остались в том поселке, а мы
едем дальше. И вот перед нами домов двенадцать, второе поселение - черные избы по одной линии. Меня кто-то снял, я околела
прямо. Оставили у последнего дома, дальше занесено. Кто-то у нас документы отнимает и говорит: "Пятый дом от края, иди". Я со
своим чемоданом тащусь по тропинке. Оставили где-то на краю земли.
Раннее утро. Шеренга домов, все одинаковые, черные. Пролезаю под канат. Качаюсь, зацепляюсь за брус, на который калитка
закрывается. Снег не утоптан. Дом не обжитой. Захожу. Маленький темный предбанник, большая изба, окно заколочено. Тут никто
не жил. Справа еще маленькая комната, там кровать за деревянной перегородкой. Бросаю чемодан и валюсь на эту кровать. Очень
холодно. Кружится голова, плохо себя чувствую. Сквозь дремоту чувствую: кто-то пришел, женщина что-то говорит, спрашивает,
как меня зовут, а я молчу. Печку затапливает. Две лавки сдвигают, раздевают, кладут, салом растирают.
- Запаршивела как, вши завелись. Надо переодеть ее во что-то наше, а одежду прокипятить. Волосы больно красивы, жалко
стричь, надо керосином смазать. В баню ее вести нельзя, больно больная.
139
Перетаскивают на кровать, полушубком накрывают. Кровать уже застлана чистой ситцевой простыней. Дают кипяток. Кружка
алюминиевая, травы с медом. Лежу, согреваюсь, засыпаю.
...
Сколько уж я дней так, я и не знаю. Володя и Мария, поселенцы, выходили меня, шиповник и травы заваривали. Все Володю
политическим называют, Мария - его подруга. Он светловолосый, с голубыми глазами, пальцы у него длинные. Безрукавка, подбитая
мехом, ремешок. Поселили одну, думали, что тиф, но Маша сказала, что простуда. А сейчас ко мне, может быть, кого-нибудь и подселят. Волосы Маша не разрешила стричь, она их вычесывала деревянным гребнем, вот она мне и спасла косу. Звук... она у меня так
вшей ловила, в бане парила. Баня по-черному, мыла нет, там тоже чай на травах настаивали. Здесь холод и есть нечего. Откуда ж они
мед взяли? Большое село - крестьянское, там лавка есть, можно купить хлеба. Они сменяли у деревенских мое колечко обручальное,
часть на деньги, часть на картошку и одежду: тулуп и платок, очень теплые. Все украшения сняли и повесили на край кровати, а
кольцо я сама разрешила продать. Это дело наживное, главное, Мария сказала, чтобы я была здорова.
- Крестьяне не возьмут, это им не нужно, - это Володя о кольце с изумрудом.
Крестьяне покупают только обручальные кольца для своих детей.
Скорей бы весна наступила. Такая слабость, в голове все путается, но я уже пришла в норму. Володя говорил, что я крепкая, организм молодой, все будет нормально. "Городским людям деревня необходима, для здоровья". Я уже здесь несколько месяцев. В
избе я одна живу, хожу к Володе, так ни с кем не познакомилась. Они относятся ко мне хорошо. "Они и я", - я все время разделяю.
Володя сказал, что никто не даст мне тридцать лет и что у меня двое детей. Я похудела и как девчонка выгляжу.
...
Март 1923 г.
Я в маленьком поселке, от Тобольска далеко, где-то в глуши. Наше село называется поселением. Здесь еще до революции
ссыльные жили. Хорошо, что сюда попали. В Алтайском крае, куда привезли москвичей и питерцев, они себе землянки сооружали,
там очень много народа погибло, а здесь хорошо, есть где жить.
Зима. Ужасные сугробы. Дома очень темные, деревянные, с одной стороны улицы. Рядом с заборами канат протянут. Поселенцы, те, что жили в Алтайском крае, знают, что чтобы пройти во время пурги и не заблудиться, надо натянуть канат вдоль улицы и
идти по нему, а к весне канат снимается. Был случай, когда человек замерз в двух шагах от дома. Я живу в пятом доме, хожу от пятого дома во второй от края, где Володя живет, Мария в третьем. Так до конца села ни разу не дошла.
Холодно сегодня. Я иду по дороге, хватаясь за канат. В черном тулупе, огромных валенках, варежки стеганые, на голове повязан
деревенский коричневый платок. Заборы черные, как закопченные. Иду по чьим-то следам. Калитка деревянная, тяжело открывается.
Проскальзываю под канат. Протоптанная дорожка, четыре ступеньки крыльца. Стучу. Знаю, что двери не закрываются. Вхожу. В
предбаннике снова стучу в дверь. Снег отрясаю. Открываю дверь в большую избу. Притолока низко, в любой дом приходишь, приходится сгибаться. Здесь перед всеми приходится сгибаться. Все избы низкие, похожи друг на друга, окна прямо на уровне лавок. В
избе никого нет. Слева печка, занавесочка ситцевая наверху задвинута, задвижка внизу. Ухват стоит металлический. Поднос старый,
угли на нем. Котелки здоровые, все под крышками. Едой пахнет, принюхиваюсь. Свеча в очень хорошем подсвечнике. Лампа керосиновая.
Пытаюсь раздеться, но оставляю тулуп расстегнутым: мне холодно. На мне портки мужские стеганые, арестантские, которые
они потом выменяли, а сверху юбка черная, длинная. Такие штаны им на прииске выдают, все поселенцы их носят. Кофта ситцевая в
серо-голубенький цветочек, типа косоворотки, безрукавка вязаная. Платок мокрый, снег все-таки был, снимаю его, вешаю на ухват у
печки. Прислоняюсь к печи, она чуть теплая. Варежки кладу на крышку котла. Стою у печки, смотрю в окно. Окно, выходящее на
околицу, не занавешено. Снег, снег, вдали возвышенность. Вокруг дома ни одного деревца, снежная пустыня вокруг, поле бесконечное. День ясный. Уже ближе к весне. Говорили, что зима здесь мягкая. "Скорей бы весна наступила", - думаю. А река открывается
здесь поздно. Надо спросить, как она тут называется.
Присаживаюсь на уголочек лавки, листаю книги. Думаю, чего он книги на виду оставил. Три книги в мягком переплете, может
быть, это юридическая литература. Плюс "Вести" осенние, как журналы толстые, буква "ять". Я эти книги никогда не видела, думаю,
что, конечно, лучше их не смотреть. Закрываю эти "Вести", рукой бью. Странные у него книги, читать тут нечего. Неэтично трогать
чужие книги, но здесь никого нет. Справа у окна тумбочка, покрыта салфеточкой. Там у него книги, ящички с бумагами. Чернильница, ручка с пером, конец обкусанный. Он, когда пишет, всегда кусает. Статьи какие-то пишет. Думаю, что в баню надо в субботу
сходить. Она здесь одна, как курятник, по-черному топится.
Я жду. Сколько времени, я не знаю. Часы на стене висят, но не ходят. Часов, наверное, шесть есть. Они должны с работы приехать, а сил у меня встретить их у крайнего дома нет. Я могу их только услышать, а не увидеть: окно в другую сторону выходит от
дороги, на реку широкую. Они работают в большом селе, но что они там делают, я так и не разобралась. Их возят на работу на телеге, на лошади. Лошадь Кузьмы. Из поселка привозят продукты, свечи. В холодрыгу шарфами даже лицо закрывают, обморозиться
можно. Должны давно приехать. Он мне пряники привезти обещал, соль и съестное, хлеба. Сахара и чая здесь нет, но зато здесь
много трав. Чай этот с травами терпеть не могу, всю зиму пила, отвратный чай. Витамины. Хоть бы хорошего чая из самовара понюхать. У меня нет самовара, все в кружке завариваю.
Неуютно в избе. Они ничего не закрывают, здесь вообще никто ничего не закрывает. Кто же сюда придет, в такую глушь никто
не придет, зато ссыльные поселенцы тут свободно живут. На краю деревни в верхней избе, что ближе к дороге, следящие за поселенцами, и мы должны там отмечаться.
- Сейчас-то мы никуда не убежим, а летом проверять будут чаще.
Писем не получаю, переписка не разрешена. Володя говорит, что это могут и отменить. Никаких вестей. Тоска, о детях думаю. У
меня фотография их есть. Кто мой муж, я никому не говорю, потому что надеюсь, что мой муж меня вызволит, муж меня найдет, нет
безвыходных положений. Они, наверное, не знают, кто у меня муж, но брат-то с нами не жил... Никто особенно друг друга и не
спрашивает. И что я дальше буду делать, я не знаю. Да чего унывать, живут же люди, может быть, к весне все будет нормально.
Нянечка о детях позаботится. И вообще все это случайность. Я слабенькая, но настроение у меня не паническое, просто все разъяснится, и в обратный путь поеду. А пока мне надо выздороветь, скоро весна.
На тумбочке зеркало, старинное, местами с пятнами, по краю отбито. Смотрю, отхожу, снимаю платок, приглаживаю волосы,
охорашиваюсь. На столе в котелке картошка в мундире. Картошка и для меня, но я есть без них не буду.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
Чай терпеть не могу на травах и в этой жизни. Не могу заваривать ромашку, когда горло полоскать надо. Дурно становится, когда дед пустырник заваривает. Удивляюсь, что другие любят такой чай. Когда меня как-то в гостях угостили чаем с травами, мне аж
нехорошо стало. Валенки видеть не могу, не переношу.
Ощущение часто, что я не виновата, а могу пострадать из-за родственников, что глупость какую-то они сморозят. И по этой
жизни все время ощущение, что, если что-то происходит, это случайность. Мне не свойственно ощущение отчаяния.
140
Люблю, когда что-то в пергаменте из магазина, особенно из Елисеевского. Ощущение теплоты, если порезано тонко. Отношение
к магазину "Чайный домик" на Мясницкой особое - самый лучший ароматный магазин, чувство к нему "пергаментное".
Не было безумного беспокойства за сына, не тосковала о нем в разлуке. Там тоже не испытывала за детей особого беспокойства
и особого чувства любви и тоски, надежда на няню.
Бонч-Бруевич почему-то всегда очень не нравился: маленький, толстенький. Очень не нравилось, что в Кремле живут, возникал
вопрос: "Что, в Москве не хватает домов?" Боялась это сказать. На экскурсиях даже никогда не говорила, что на месте Царского
крыльца была столовая, там пайки раздавали, почему-то было стыдно этого.
В фильмах очень люблю толстых нянечек. Деревню зимой очень не люблю.
Заметки историка:
Нэп - новая экономическая политика, провозглашенная на Х съезде РКП(б) в 1921 г., на некоторое время возродила в Советской
России прослойку частных предпринимателей со свойственными им купеческими нравами. К этому кругу относился и брат главной
героини. Несмотря на то, что в целом нэп был свернут только в 30-е гг., репрессии против отдельных представителей "советской
буржуазии" осуществлялись большевиками постоянно, особенно начиная с 1922 г., когда Ленин начал отходить от управления страной. Показательно, что высылка на поселение осуществляется еще довольно мягко, по царской еще системе. В сталинские времена
отношение властей к ссыльнопоселенцам серьезно ужесточилось.
Быт и нравы Москвы периода расцвета нэпа описаны довольно достоверно. В.Д. Бонч-Бруевич действительно руководил в 1918
г. переездом большевистского правительства из Петрограда в Москву и его устройством на новом месте.
141
7. Грабители убивают пожилую женщину, 59 лет. Россия, Петербург, 1918 г. (1 сессия).
Седая, волосы собраны сзади в пучок. Одета опрятно. Дом не богатый. Снимает трехкомнатную квартиру с сыном.
Тревожно, страшно одной дома находиться. Выглядывать за окно боится, на улице холодно и опасно. Она вообще какая-то пугливая, руки даже дрожат. Должны куда-то уехать, потому что очень опасно. Ждет сына. Слышит какой-то скрежет, шорох, но он
стих. Идет посмотреть, что там.
- Как страшно дома одной. Боже мой, там, кажется, кто-то есть. Может быть, это сын уже вернулся.
Выходит из своей комнаты в гостиную. Там горит одна керосиновая лампа, экономят керосин, поэтому свет тусклый. Ей страшно, но не в силах уже вернуться назад. Знает, что бы сейчас ни сделала, все равно должно случиться нечто неизбежное. Идти назад
нет смысла. Идет вперед, отодвигает рукой штору, несет в руке трехрожковый подсвечник, но в нем горит одна свеча. Хочет толкнуть дверь в коридор, посмотреть. Дверь распахивается. На нее набрасывается какой-то мужчина, сбивает ее с ног. Он достаточно
молод, лет 35. Подсвечник вылетает из ее рук. Она вскрикивает, кричать не может, скована от страха и неожиданности. Падает навзничь. Он падает вместе с бархатной темно-синей шторой, наваливается на нее. Хватает одной рукой ее руки, поджимает под себя.
Локтем пытается придушить. Она пытается его оттолкнуть, но он ее подминает. Все тело напряжено. Все и очень медленно, и все
моментально.
Появляется второй мужчина, постарше (чувствует это по голосу). Он говорит:
- Подержи ее, я что-нибудь тяжелое найду.
У нее голова запрокинута. Тот видит подсвечник, который отлетел метра на два. Хватает его и изо всей силы бьет ее по голове.
Кость хрустит, глаза заливает кровью. Ей страшно больно, как будто в мозг врезаются. Не понимает, почему ее убивают.
- Я не верю, что все это со мной происходит. Кто-нибудь должен же придти.
Первый давит локтем, сдавливая грудную клетку. Задыхается, ей страшно.
- Давай скорее приканчивай ее, хватит мучить. Да придушил бы ты ее совсем.
Нажимает. Ей очень страшно. Вздохнуть не может. Пытается уцепиться за воздух, за жизнь. Придушил. Резко наступает облегчение, напряжение и боль внезапно уходят. Видит сверху, что лежит тело на полу, голова запрокинута и разбита, волосы растрепаны.
Умерла от того, что задушил, а не из-за разбитой головы. Сначала не может поверить, что уже умерла. Никак не поймет, что все уже
кончено, что ее никто не спас. Что им надо? Страшно и неприятно смотреть на себя, хочется уйти. Не хочется опять ожить. Кажется,
что, если оживет, будет очень больно.
- Кажется, сдохла. Бросай ее, пошли за тем, за чем пришли. Угораздило же старухе попасться.
Идут в ее комнату.
- Ну где искать?
- Где-где, где старухи держат, в ящиках каких-нибудь, наверное. Открывай все подряд, сейчас найдем.
Открывают все ящики комода. Находят простую деревянную шкатулку. Там какие-то бумаги лежат. У нее нет никаких драгоценностей, им нужны эти бумаги.
- Хоть прочти, что написано, а то что-нибудь не то возьмем.
- Да так и сказали, что будет шкатулка с бумагами. Пускай сами разбираются. Уходим быстро.
Берут и быстро уходят. Видит, как они вышли на широкую лестницу многоквартирного дома, второй этаж, с грохотом бегут. Не
понимает, зачем им эти документы.
Не может смотреть на свое тело, неприятно, что оно в таком виде. Не хочется там находиться, страшно, но хочет дождаться сына. Такое впечатление, что там на всю жизнь в этой комнате осталась. Теперь может уйти и уходит. Понимает, что сын придет и ее
найдет, но ему уже ничем не может помочь. Уходит, ей уже там делать нечего. Поднимается, видит улицу сверху. Где-то река недалеко. Совсем темный город, почти ничего не видно. Уже и не жалко его оставлять. Уходит совсем вверх, все равно, что там внизу.
Вверху как-то спокойно, хорошо. Там светлая дорога, и не видно конца ее. Золотистого, мягкого цвета дорога. Просто двигается
вдоль этой дороги.
- Никуда не спешу, просто знаю, что иду, куда надо.
Спокойно, легко, не хочет ни о чем думать, хочется просто отдыхать.
- Была какая-то замученная. Не хочу и не могу больше бояться. Хочу, чтобы было светло, и знать, что иду туда, куда надо. И когда это буду знать, у меня будет спокойно на душе. Состояние, что все кажется незначительным, что происходит в жизни. Приключения мелкотрависты. Себя там, на земле, немного жаль. А сейчас дергаемся, все кажется таким важным. На самом деле это эпизоды.
Хочется научиться смотреть на себя теперешнюю оттуда, теми глазами.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
До 28 лет преклир испытывала чувство неудобства и страха, когда оставалась одна в любом месте, особенно дома. Отсутствовало ощущение защиты в собственных стенах, когда дом должен быть твоей крепостью. Из-за этого любила большие шумные компании.
В сессии звучит: "Идти назад нет смысла", - и сейчас по жизни всегда навстречу шагает тревожному чувству неизвестности.
"Будь что будет", - остается ощущение неизбежности происходящего. Смеется, что когда-нибудь вспомнит, что было в бумагах.
С удивлением отслеживала в себе состояние, что значительно меньше боится, когда идет в каком-нибудь неприятном месте со
своим ребенком, чем если бы шла одна. Казалось бы, должна защищать ребенка, а здесь он как бы является защитой. Параллель с
вышеназванным случаем: сын - защитник.
Любит Петербург, но испытывает тоскливое чувство неуютности и заброшенности от небольших темных петербургских улиц
именно в центре, в районе Невского, видимо, там была квартира, а узкие каменные колодцы дворов одновременно притягивают и
пугают.
Заметки историка:
Ни для кого не секрет, что после большевистской революции волна преступности захлестнула крупные города России. Но в данном случае ограбление менее всего похоже на уголовное: убийцы действуют не как профессиональные преступники, у них иной
стиль речи, да и ищут они не ценности, а какие-то бумаги. Возможна политическая подоплека.
142
8. Петенька заболел ангиной, капризничает, не хочет заниматься музыкой. Офицер Петр боится революции, много пьет,
за что его упрекает жена. Смерть Петра Евграфовича от алкоголизма в возрасте 40 лет. Россия, начало ХХ в. (3 сессии).
- Пойдем, Петенька, в классную комнату, учитель пришел, заниматься пора.
- Не хочу (морщится).
- Как это ты не хочешь? Ничего не понимаю.
Состояние тяжелое, голова болит, спать хочется, нос заложен, не дышит, горло болит.
- Не хочу этим заниматься, не буду, мне это не нравится. Не заставляйте меня, не хочу, не буду. Я не хочу играть, у меня болит
голова.
...
Надо мной стоит учитель музыки.
- Не трогайте меня, я не хочу Вас слушать.
Я заболеваю, а родители не понимают.
- Петенька, ну сядь позанимайся, не упрямься, не капризничай. Ну что же ты упрямишься.
Я плачу, хнычу, все пусто в голове (произносит фразы тоном капризного ребенка, сморкается).
- Отстаньте от меня, голова болит, не буду учить. Уходите все, оставьте меня в покое.
- Да что Вы, он очень способный мальчик. Я сама не понимаю, что это с ним случилось, я его не узнаю, всегда был таким послушным, тихим ребенком. Он так хотел заниматься, не понимаю, что с ним произошло. Он у меня никогда не капризничал, может
быть, он заболел. Вы уж нас извините, пожалуйста, приходите завтра.
- Мама, у меня голова кружится.
- Тебе попить принести?
...
- Ложись. Выпей вот это - и все пройдет.
Настойка на спирту.
- У него глазки закрыты, наверное, заснул. Температура.
...
- У него тяжелое состояние, - говорит врач. - Температура высокая, надо ее сбить. Давайте побольше пить. У него ангина.
- Я совсем растерялась, мысли путаются. Он у нас ангиной никогда не болел. Простуживаться простуживался, а ангиной не болел. Это в первый раз...
- Не думайте об этом, поправится он, выздоровеет.
...
- Я уже сбилась со времени, даже не знаю, сколько здесь сижу. Потеряла счет времени. Только бы он не умер. Я выйду, а ты посиди с ним, Дашенька.
...
Темная комната. Я стою, передо мной на диване женский силуэт.
- Петр, у меня к тебе серьезный разговор. Ты опять напился. Я терпеть не могу пьяных. Ты же знаешь, как я тебя ненавижу, когда ты выпьешь.
...
- Мне бы твое мужество. Мария, где ты находишь силы так держаться?
- Я просто верю. Можно спастись только вместе, помогая друг другу.
- Все перевернулось, поменялось местами, теперь ты меня тащишь.
- Петр, ты что-нибудь для себя решил?
- Нет, я в полной растерянности. Не знаю, что мне дальше делать, я совсем запутался. Не знаю, в какую сторону бежать, что делать, я как в ловушке. Такая безвыходность, я боюсь. Мне надо отдохнуть.
- Ты же офицер, ты же любишь свою Родину, тебе надо ее спасать.
- От меня одного ничего не зависит. Я запутался в этой политике, я ничего в ней не понимаю, не понимаю, что сейчас происходит. Все перевернулось, порядочные люди стали подлецами. Мне жалко себя, мне жалко людей, которые просто так погибают. Это
не справедливо. Не могу высказать того, что со мной происходит. Я не понимаю, кто прав, кто виноват, в таком тупике. Я хочу отсюда уехать, сбежать. Мне надо разобраться.
- Куда ты поедешь? Там незнакомые люди, там все чужое тебе, ты там будешь один. Ты только представь, не с кем будет поделиться, ни друзей, ни близких. Ты представляешь, как ты там будешь жить?
- Но я не могу и здесь оставаться, все рушится, а я не понимаю, на чьей я стороне.
- У тебя есть долг, и ты должен его выполнять.
...
- Ты слепой, ты же ничего не видишь и ничего не понимаешь, кроме себя ты никого не видишь. Ты замкнулся на своих несчастьях, ты думаешь только о себе, тебя никто не интересует. Ты эгоист.
- Как вы меня не понимаете, я ничего не могу с собой сделать, это выше моих сил. Я боюсь, я просто боюсь.
- Уходи! Ты, как баба, раскис. Эти события (революция) тебя сломили совсем. Ты постоянно сомневаешься, не можешь ни на
что решиться. Ты совсем потерял силу воли. Тебе надо собраться. Ты же был прекрасным офицером, мужества тебе было не занимать. Что с тобой случилось? Тебя как подкосили. Тебе решать, что тебе дороже.
...
- Петр, ты опять вчера пришел пьяный, ты чуть держался на ногах. Как я ненавижу, когда ты пьешь, если бы ты только знал. Ты
теряешь всяческое человеческое обличие, когда выпьешь. Как так можно не жалеть себя?
- Я не хочу пить, но не могу же я отказать друзьям. Они наливают, а я не могу сказать "нет".
- Ты оставляешь там целое состояние, ты оставляешь там все. Тебе потом будет очень плохо, ты же это прекрасно знаешь. Почему ты не можешь остановиться? У тебя организм это уже не воспринимает, ты же на следующий день совершенно разбитый и
больной. Ты слышишь, что я тебе говорю, или нет?
- Машенька, не трогай меня, мне не до тебя. Мне сейчас так плохо, так, что лучше ты меня не трогай. Я сейчас не могу никого
ни видеть, ни слушать. Оставь меня в покое.
143
- Посмотри на себя в зеркало, на кого ты стал похож. Ты совсем опустился. Кабаки и рестораны тебя до добра не доведут. Ты же
сопьешься.
- Нет, никогда.
- Когда ты наберешься твердости, когда ты, наконец, станешь мужиком, перестанешь быть бабой.
...
- Ой, я потерял нить разговора, забыл, что хотел сказать. Вылетело из головы, что я хотел сказать. Я чувствую себя неудавшимся
актером в этой жизни.
- Поешь что-нибудь.
- Нет, ничего не могу, не лезет, даже запах еды не могу переносить. Все перед глазами кружится, рот пересох, ни есть, ни пить
не могу. Ладно, дай только воды, так желудок болит. Тошнит, как же меня тошнит, всего выворачивает. Дай что-нибудь попить, во
рту пересохло.
Плывет все перед глазами, голова кружится. Ноги не держат, подкашиваются, как ватные, качает. Когда же это закончится? Руки
чешутся, нос чешется.
...
- Вставай, ты уже полдня проспал.
- Отстань, не трогай меня. Я не могу встать, плохо себя чувствую.
- Глаза б мои на тебя не смотрели, на кого ты похож.
- Я не хочу умирать.
Отвернулся к стене, чтобы никто не трогал. И дух испустил. Умер спокойно, эмоций тяжелых не было. Сам не ожидал, что так
быстро произойдет.
В теле: боль в желудке и в области поджелудочной железы.
- Вот и все, допился.
- Ничего особенного не произошло, этого и надо было ожидать.
- Вы же знали, что ему нельзя было пить ни в коем случае.
- Доктор, Вы же понимаете, что он алкоголик, его невозможно было остановить. Я от него так устала, так с ним намучилась, что
его смерть для меня как облегчение. Жалко просто, что такой умный, добрый человек так печально закончил свою жизнь. Что же
водка делает с людьми, как же это страшно.
Смотрит на эту сцену сверху, смотрит с грустью, что действительно стало с хорошим человеком. Созерцательно-спокойное состояние, нет ни паники, ни удивления. Уснул - и все, спокойствие.
Мария стоит в темном длинном платье.
- Умер батюшка, Петр Евграфович, царствие ему небесное. Неплохой был бы человек, если бы не пил, - голос прислуги.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания, заметки одитора:
"Действительно, в детстве я тоже никогда не болела ангиной. Единственный раз заболела уже взрослой и тоже очень тяжело, недели две провалялась. В детстве не хотела учиться играть на пианино, был мощный протест, как здесь у маленького Пети".
Осознание, что, когда в детстве во время болезни мама дала выпить Пете настойку и сказала: "Выпей вот это - и все пройдет",
настойка-то на спирту была, вот он и спился потом. Запах спиртного дал ему привязанность и надежду, что, когда выпьет, все и
пройдет. Особенно при желании опохмелиться, когда голова кружится, чтобы не кружилась, не болела. В этой жизни терпеть не
может пить, ощущает страх, когда пьет кто-то другой, что человек уничтожает себя. Когда ждала гостей, всегда было очень жалко
деньги тратить на бутылки. Выпивку не могла переносить ни в каком виде, при том что всегда любила компании. "Раз я так пьянство
не люблю, потому что там умерла от пьянства, то, может быть, и те, кто сейчас от пьянства умирают, в следующей жизни уже будут
трезвенниками? Хотелось бы верить".
"Нет, ничего не могу, не лезет, даже запах еды не могу переносить", - эти жалобы присутствуют и в высказываниях мамы во
время беременности, и в ощущениях пациентки в детстве, когда очень активно реагировала на запахи. Как только заходили в столовую, так тут же была реакция. Она никогда не могла переносить запахи столовой, говорит, что не могла бы ни за что работать там.
У преклира, когда ей плохо, всегда такое состояние, чтобы ее никто не трогал. В инграмме фраза: "Посмотри на себя, на кого ты
похож, как ты опустился", - и ей действительно, когда плохо себя чувствует, хочется посерее одеться, чтобы быть незаметной. Когда
выпьет, раздирает себе руки в области предплечий, а выпивший Петр говорит, что у него руки чешутся. У умирающего перед смертью боль в желудке и в области поджелудочной железы, и у преклира, стоило чуть выпить, как сохли сильно губы и давала себя
знать поджелудочная железа.
"Завязки с соматикой в животе: корень - в храме, боль в животе от выпитого зелья там и тут. Эти жизни получаются связанными,
на одну и ту же тему. Где тут поправиться, если то от голода, то от рака, то от какой-то еще заразы умираешь, четыре тысячи лет
желудком мучаешься. Проходила обследование, все в начальной стадии. А у меня есть хотя бы один здоровый орган, хотела спросить у врача" (смеется).
Идут фразы, общие для умирающего Петра и замерзающей старушки: "Я не хочу сопротивляться, мне все равно, все безразлично. Меня ничего не волнует, ничего не интересует". Это были основные жалобы преклира при обращении к одитору. Ни к чему в
жизни уже не было интереса. Теперь, по мере продвижения терапии, оживает.
Высказывание в инграмме: "Я запутался в этой политике, я ничего в ней не понимаю", - "Это точно, я совершенно в этой жизни
ничего не понимаю в политике".
144
9. Марина, 26 лет, через снежную пургу возвращается с заработка к своим детям, 1917 г. Россия, северная деревня (1 сессия).
Молодая женщина живет в деревне, зарабатывает плетением кружев, достаточно художественных и хорошо выполненных. Муж
погиб, с ним произошел несчастный случай. Воспитывает самостоятельно двоих детей. Она - сильная, волевая женщина, высокого
уровня культуры для деревни, но физически слабенькая. Благодаря сильной воле и выживает. Достаточно строгая в своем поведении.
Верующая, но без фанатизма.
С огорода на всю зиму не хватает продуктов, приходится подрабатывать. Сейчас возвращается из мест, где продала свои изделия. Она больна, простужена.
Видит потемневшие, небольшого размера срубы, последний дом у околицы, впереди поле, по окраине которого вдалеке лес. До
околицы ее провожает женщина.
- У тебя руки золотые. Будет еще, приноси, я у тебя все возьму.
- Я торговаться не умею, да и не люблю, купец из меня плохой.
- Горемычная, на кого же ты детей оставила?
- Да с бабулей старенькой, она сама еле передвигается. Да хоть кто-то в доме, печь затопит, да и то хорошо.
- Сколько детишкам твоим?
- Да старшенькому шесть, а младшенькой четыре. Старшенький мне уже помогать старается. Чувствует, что тяжело, и сам старается, чем может.
- Да, от горя дети быстрее взрослеют. Что же ты замуж не выходишь, не старая вроде бы еще?
- Да сватать сватаются, а путевого нет. Страшно, как будет к детям относиться, не свои ведь. Боюсь, обижать будет.
- Куда ты пойдешь, ты же на ногах еле держишься. Останься, переночуй, посмотри, какая погода на улице. Погода начинает
портиться.
Сейчас на улице еще светло.
- Да мне уже немного осталось, большее я прошла.
- Подумай хорошенько, не упрямься, оставайся.
- Я не могу задерживаться, меня дома ждут. Они голодные и ждут меня. Если я сщас не пойду, то я совсем разболеюсь и свалюсь, а мне надо дойти.
- Ну смотри сама, тебе виднее.
Одета во что-то темное, платок глубоко на глаза надвинут. Чистая, опрятная, аккуратная. Мешок-котомка за плечами, несет продукты. Ветер продувает насквозь, одежда тканевая. Длинную юбку развевает ветер. Походка сгорбленная, голова наклонена вперед,
сопротивляется ветру. Сумрачно, плохая видимость.
Сил нет, я не дойду. Ветер прямо в лицо, он меня сбивает, не дает идти. Снег залепил глаза, я ничего не вижу. Меня насквозь
продувает. Такая пурга, как я дойду? Не вижу даже дороги, не вижу, куда идти. Боже, выведи меня, мне очень надо домой, меня
очень ждут. Им без меня не выжить, они без меня погибнут, они еще очень маленькие. Кроме меня они никому не нужны. Я нужна
дома. Господи, молю, донеси меня до дома, мне очень надо. Только бы дойти, только бы не замерзнуть.
Лицо горит посеченное ветром, уши закладывает.
Только бы с детьми ничего не случилось. Задыхаюсь. Тяжело идти, ноги в снегу вязнут. Ноги не слушаются, как же трудно идти.
Надо идти, нельзя останавливаться. Мне надо дойти. Мне не на кого положиться.
Она в полусознательном состоянии.
Мне надо съесть хоть кусок хлеба, иначе я не дойду. Мешок давит на плечи, какой же он тяжелый. Очень больно. Рук не чувствую, в спину вступило, шею свело, не разогнуться, плечи оттянуло, ноют. Боль не отпускает. Выбилась из сил совсем, так долго
иду. Нечего назад оглядываться, надо идти вперед, пробиваться. И чего я не послушалась, не осталась. Лицо все снег залепил.
Впереди дом чернеется на фоне светлого неба. Метель закончилась.
Последние шаги самые-самые тяжелые. Только бы на крыльцо подняться. Ноги деревянные, колени не сгибаются, трясутся от
усталости, так устала, трясусь от холода и голода.
- Открывайте, не бойтесь, это я.
- Это ты, Марина?
- Ты, бабуля, открывай скорей, чуть живая, еле на ногах стою.
В избе светлый выскобленный деревянный пол, достаточно чистый. Дети подбегают с двух сторон, обняла их, присела. Перед
глазами угол побеленной печи.
- Неужто я дошла. Не верила, что и доберусь.
- Мама, мамочка, а мы тебя ждали-ждали.
- Вот я и пришла. Родные вы мои, не думала уж, что и дойду. Если бы не вы, я не дошла б. Всю дорогу о вас только и думала, вы
мне силы давали.
- Не виснете вы на ней, она еле на ногах держится.
- Мамулечка, миленькая, как мы рады тебя видеть, как мы тебя ждали.
- Помогите ей лучше раздеться.
- Помогите снять мешок, а то руки не слушаются, замерзли. Ой, бабуленька, не разогнуться, вся спина болит. Как я этот мешок
дотащила, он мне все руки оторвал.
В доме темно, свет кое-какой от печи.
- Лучину зажги, совсем ничего не видно. Даже не верится, что до дома добралась.
- Все кружева продала?
- Да, бабушка, люди хорошие попались, забрали все сразу, да и не торговались долго. Просили еще приносить. Повезло мне в
этот раз.
- Поешь хоть что-нибудь. Я картошки напарила, в чугунке чуть-чуть осталось.
- Нет сил, мешок все плечи оборвал. Лицо как обветрело.
- Ты на себя посмотри, отощала-то как, одна кожа и кости.
- От такой жизни не поправишься. Я и не хочу быть толстой, работать тяжелее, двигаться тяжелее.
- Не буду тебя больше расспрашивать, грейся-согревайся. Полезай быстрее на печь, ты вся горишь. Я тебе сейчас травы напарю.
Отдыхай.
Говорить даже тяжело, язык еле ворочается от усталости. Сейчас я отогреюсь.
145
- Да залезай быстрее на печь.
- Я завтра же на утро встану и все сделаю.
- И не выдумывай, ты еле на ногах держишься, отоспись... А ну бегом спать. Завтра наговоритесь. Видите, мать чуть живая, дайте ей отдохнуть, придти в себя.
- Бабуля, мы мамочку так ждали, а ты нас спать гонишь, не даешь поговорить.
- Не стыдно тебе, ты такой большой, а к матери ластишься как маленький. Давайте спать.
Как хорошо на печке, всю дорогу мечтала, скорее до дому да отогреться на печке. Сщас бы еще в баньке попариться, всю хворь
бы как рукой сняло. Только бы не заболеть. Уши заложило, левое ухо совсем ничего не слышит.
- Одень на голову платок, и давай погреем его на печке.
Лежит на печке, немного озноб выходит.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
"От такой жизни не поправишься. Я и не хочу быть толстой, работать тяжелее, двигаться тяжелее", - преклир тоже боялась располнеть, поправляться не хотелось. В настоящее время худенькая, изящная.
Марине там мешок все плечи оборвал, а преклир, когда пыталась у бабушки в деревне носить коромысло, не смогла этого сделать, плечи очень болели. На плечах ничего не может носить и не любит. В инграмме: "В спину вступило, шею свело, не разогнуться,
плечи оттянуло, ноют", - пациентка как родила, так со спиной стало плохо: "Чуть согнусь, уже не разогнуться, йога только и помогала". После этой сесии уже острых приступов не было (прошло три года).
"Лицо как обветрело", - на холоде всегда краснеет лицо, оно даже шелушилось. Позже заметила, что таких явлений уже нет.
"Чуть живая, еле на ногах стою", - так по жизни и хожу, сил ни на что нет. По всем инграммам сил нет. Откуда им взяться?
Там бабушка высказывается в адрес сына: "Не стыдно тебе, ты такой большой, а к матери ластишься как маленький", - вот и я не
ласковая поэтому.
Городской житель, а всегда желание на печку забраться, когда на улице холодно. "...еще в баньке попариться, всю хворь бы как
рукой сняло", - у меня тоже такое желание, чтобы русскую баньку на даче сделать, с веником, не понимаю эти сауны. "Только бы не
заболеть. Уши заложило, левое ухо совсем ничего не слышит", - у преклира все детство были проблемы с ушами, очень часто болели. В восьмом классе был момент, когда глохла на левое ухо. За три года, как проработали этот материал, ни разу не было заболевания ушей, к врачам ни разу ни по каким поводам не обращалась.
146
10. Наташа, 18 лет, во время балетного спектакля не может больше танцевать. Наталья Николаевна в 19 лет разорилась.
Наташа, 23 лет, беседует с писателем в публичном доме, Петербург. Старая женщина, 79 лет, замерзает и умирает от голода
где-то на дороге. Россия, конец XIX в. (5 сессий).
- Что с Вами, Наташа? Я Вас не узнаю, у Вас сегодня ноги деревянные, - обращение мягкое, приятное. Это балетмейстер на репетиции.
- Я сама не знаю, что со мной. Я их не чувствую, меня ноги сегодня не слушаются. Я сама не понимаю, в чем дело.
- Надо размять ноги.
- Надо выходить на сцену, Ваш выход.
Начинают болеть икры.
Надо пересилить себя, это пытки. Ноги болят ужасно, судороги сводят ноги. Не чувствую ног.
От усталости ничего не вижу, глаза болят, от яркого света слезятся. Освещение сцены - вспышки в глазах.
Пытается расслабить ноги, делает массаж. Нога на ногу вытянуты после спектакля. Расслаблена, согнулась над ногами.
- Я не смогу больше танцевать. Придется оставить сцену. Это мой последний спектакль.
...
Сидит перед зеркалом, сама с собой разговаривает, потом в подушку уткнулась.
- Последние деньги пропали, у меня больше ничего нет. Я - нищая. Деньги, деньги, как плохо, когда их нет, как без них тяжело.
Я в такой растерянности (плачет). Куда мне теперь идти? Я никому не нужна. Я совсем одна, это так страшно, рядом ни одного родного человека, даже пожаловаться некому, обратиться не к кому, мне некому помочь. Что же я буду делать? (Полубессознательное
состояние от слез, от страха, от незнания, что делать.)
Разговор прислуги:
- У барышни обморок. Это известие совсем ее подкосило. Я не знаю, как она оправится после него, у нее ведь совсем никого нет,
она одна-одинешенька осталась на свете, да и денег тоже нет. Что она будет делать? Я бы не хотела оказаться на ее месте. Я с содроганием думаю, что с ней будет.
- А что ты за нее переживаешь, в содержанки пойдет, не она первая, не она последняя. Она красивая, быстро себе кого-нибудь
найдет. Выбирать не приходится, выбор невелик - гувернанткой или содержанкой. Это одно и то же. Надо ее привести в чувство. У
тебя нюхательная соль есть?
Нечем дышать, я задыхаюсь.
- Ей надо дать успокоительные капли, и пусть поспит. Сходи за каплями, я посижу возле нее.
...
- Спасибо тебе, дорогая, как мне жалко будет с тобой расставаться.
- Да что Вы, Наталья Николаевна, не думайте об этом, посидите, отдохните.
- Все сжимается внутри (болит в области желудка). У меня нет сил сопротивляться ударам судьбы. Артистка из меня не получилась, замуж я не вышла, родители меня оставили (умерли), а теперь последние деньги пропали. Жить не хочу. Дуняша, что же мне
делать?
- Успокойтесь, барышня Наталья Николаевна, отдохните, поспите, потом что-нибудь решите. Пойдете детишек учить, вы же умница.
- Да что ты, какая же умница, если я ничего в жизни не умею и не знаю, что дальше делать. Да что ты говоришь, Дуняша, если
бы я была умницей, я бы в таком положении не оказалась.
- Барышня, не плачьте больше, не расстраивайтесь, выпейте водички, ложитесь, отдохните.
...
- Не хлопайте дверями, она только заснула, и я пойду отдохну. Да, тяжело ей придется. Во сне все еще всхлипывает.
...
Чувствует себя молодой женщиной в длинном черном платье.
- Ты мне неприятен, ты мне противен. Я не хочу тебя видеть. Уходи! Мне невыносимо тебя видеть. Меня от тебя тошнит.
Больно, как же больно! Это не справедливо. Я этого не заслуживаю. Почему мне так тяжело? Горло сдавливает, душат слезы, не
хочется жить. Не знаю, к кому обратиться, кто мне поможет. Мне некому помочь. Я никому не нужна. Я ничего не умею делать. Как
я буду жить дальше? У меня ведь ни копейки денег.
...
Смена настроений. Другой эпизод в более позднее время перед зеркалом:
- Я достаточно хороша собой, придется воспользоваться этим.
...
- Вы меня не так поняли, я не этого от Вас хочу. Я просто хотел с Вами поговорить.
- Вы заплатили, Вы теперь хозяин, я в вашей власти.
- Наташа, не сердитесь, я не хотел Вас обидеть.
- А что Вы от меня хотите?
- Расскажите мне о себе.
- А почему Вы думаете, что я захочу Вам рассказать о себе, зачем Вам моя жизнь?
- Вы мне кажетесь необычной девушкой. Вы отличаетесь от тех, которые здесь находятся, что-то в Вас есть особенное. В Ваши
глаза смотреть невозможно, они выворачивают всю душу, в них столько затаенной боли. Мне хочется написать о Вас рассказ.
- Моя жизнь одна из тысячи подобных, что о ней рассказывать. Мне самой больно вспоминать, как я скатилась в эту яму. Не хочу об этом думать, воспоминания приносят столько боли, как будто настоящая жизнь прошла мимо меня стороной. Что Вам рассказывать и зачем, да и кому это вообще интересно. Не надо обо мне писать, я падшая женщина и скатываюсь в яму все дальше и дальше. Из нее мне уже никогда не выбраться. Я ненавижу то, чем я занимаюсь, но ничего другого я не умею. С каждым разом все трудней и трудней надевать на себя маску и выходить в зал, чтобы тебя кто-нибудь в очередной раз купил. Вы не представляете, как это
противно и как это меня мучает. (Наташа сотрясается в рыданиях, пациентка тоже.)
- Я из провинции, из маленького городка под Москвой. У меня были чудесные родители. Мы жили безбедно, отец служил, у него было хорошее жалование. Имение давало доход, да и мама у меня была хорошая хозяйка, так что хватало нам на нашу жизнь. А
потом один за другим умерли родители, имение разорилось, пришлось за долги его продать. Так я осталась одна без средств к существованию.
Я пошла в гувернантки в одну приличную семью. Хозяйка меня невзлюбила. Да и действительно, кому нужны красивые гувернантки. Когда женщины ненавидят, это страшно, они так тонко могут подчеркнуть свое превосходство, так больно задевают твое
147
самолюбие, так могут издеваться. Да что мне Вам говорить, Вы и сами знаете. Я терпела только потому, что другого выхода не было.
Я сносила все ее колкости, делала вид, что их не замечаю, не понимаю, пропускала мимо себя. Реветь могла только по ночам, закрывшись у себя в комнате, чтобы никто не видел и не слышал. Ее дочь... Даже вспоминать об этом не хочу, после нее я детей возненавидела. Это была точная ее копия.
Если бы Вы знали, как я была одинока. Вокруг ни одного дружелюбного взгляда. Вокруг меня была отчужденность, безразличие
или ненависть. Я никому не могла довериться, я ни с кем не могла обменяться своими мыслями, мне даже поговорить не с кем было.
Я постоянно должна была сдерживать себя, чтобы ни одним взглядом, ни одним словом не выдать своих чувств. Вся боль была
внутри меня.
Мысли путаются, рассказ сбивчивый получается. Зачем Вам это нужно? Разве Вы сможете передать ту боль, которая внутри меня, ее невозможно описать да и трудно понять человеку, который не пережил. Не хочу вспоминать. Я не могу передать Вам свои
мысли.
- Дайте мне Вашу руку, я хочу ее поцеловать.
- Зачем Вам, я же не знатная дама из высшего общества, я этого не достойна.
- Зачем Вы себя принижаете?
- Подождите, дайте мне передохнуть, я устала говорить. Все прошло, незачем ворошить старое, поднимать прежнюю боль. Я не
хочу опять все вспоминать, боль еще осталась. Это больное место, воспоминания несут боль, как мне больно это вспоминать, все
сжимается внутри от воспоминаний. Зачем Вы заставили меня все это вспоминать, я как будто заново все это переживаю.
- Продолжайте.
- Неужели Вам это интересно? Неужели Вы сможете понять, что творилось внутри меня, как я жила, что я чувствовала? Как Вам
передать весь ужас моего пробуждения по утрам, когда я понимала, что надо вставать и начинать новые мои испытания. Это каждый
день, изо дня в день одно и то же. Вы понимаете, что я даже плакать могла только одна, чтобы никто не видел.
После года пребывания у них меня было не узнать. Я осунулась, похудела, под глазами образовались синяки. Я смирилась со
своей судьбой и уже перестала ждать для себя что-нибудь интересное. А потом появился он. Он приехал к дядюшке погостить. Я
просто сама себя в него влюбила. Он был просто новое лицо, и он отличался от своих чопорных родственников общительным характером. С ним можно было легко и непринужденно говорить. Ради него я готова была все бросить. Во мне было столько неизрасходованных чувств, и мне надо было их на кого-то излить. А он просто уехал, испугался, просто струсил. Мне стыдно об этом говорить.
Мне повезло, что я тогда не забеременела, поэтому никто не догадался о наших отношениях и меня не выгнали. А я заболела, три
дня провалялась в постели не вставая, у меня не было сил подняться, я не хотела ни есть, ни пить. Я потом долго приходила в себя.
Лето прошло, мы вернулись с дачи. К хозяевам приходило много гостей. Одному из гостей я приглянулась, и он предложил мне
сопровождать его во Францию. Оставаться в этом доме для меня было мукой. Надежды на будущее у меня не было, хоть два года, да
мои, а там что будет. Два года пролетели незаметно, но все хорошее кончается и быстрее, чем мы думаем. Я опять осталась ни с чем.
Я и французский стала забывать. Теперь уже выбирать не приходилось и вовсе, путь был один. Здесь Вы меня и нашли. Перед собой
в жизни я больше ничего не вижу, надеяться не на что. Это только сказки бывают с хорошими концами, в жизни на это надеяться не
приходится. К жизни я безразлична, меня уже ничто не радует и не огорчает. Внутри пусто, опустошенность. Живу одним днем,
заглядывать в будущее не хочу, да и боюсь. Ничего не радует. Хватит, на сегодня хватит. Уходите, я Вас очень прошу, уходите.
Ваше время истекло. Вы на меня зря потратили деньги, я виновата перед Вами, что не оправдала Ваши надежды.
- Я смотрю на Вас Вашими глазами. Все переживания Ваши мне близки и понятны.
- Голова разболелась. Лучше бы Вы меня не спрашивали, я опять разволновалась. Мысли и воспоминания нахлынули на меня,
они меня опять встревожили. Я стараюсь не вспоминать ничего из своей жизни, я стараюсь гнать все воспоминания прочь, я стараюсь не думать. Я ненавижу мужчин. Столько боли с ними связано, они столько зла мне причинили. Больно, больно, как же это больно. Сколько же во мне боли, как же я их ненавижу. Они мне противны, все желания и мысли у них на лице написаны. Сколько отвращения, они нас за людей не считают, а я должна притворяться, пересиливать себя. Опять все в себе. Как мне хочется от всего
этого избавиться. Это какая-то яма, болото, которое тебя засасывает. Оно не отпускает, как ты ни барахтаешься, засасывает глубже и
глубже, неотвратимо. Я чувствую приближение своего конца, успокоилась и просто жду. Мне все совершенно безразлично, какая-то
апатия. Не хочу ничего делать, мне ничего не интересно. Я только двигаюсь, душа моя давно умерла.
- Прощайте, навряд ли мы с Вами еще встретимся. Я здесь проездом, попал к Вам случайно, но очень рад нашей встрече. Я Вас
не забуду. Вы во мне что-то всколыхнули, и мне очень захотелось написать. Я очень хочу запомнить Ваш образ. Если мне еще раз
удастся приехать сюда, я постараюсь Вас разыскать. Ваши глаза я не забуду.
- Такого человека, как Вы, я встречаю первый раз в своей жизни. Я не думала, что такие люди попадаются... Я совсем разбитая.
Приходится маску на лицо надевать, улыбаться, когда кошки на душе скребут. Это невыносимо. Уходите быстрее, рыдания душат,
слезы подступили к горлу. Мне не надо плакать, но я не могу сдержаться. Вы заставили меня плакать. У меня теперь будут красные
опухшие глаза. Я буду некрасивой.
Он ушел, Наташа плачет.
- Не могу, не могу, я совсем обессилела.
...
- Она без сознания, упала в обморок.
- Наташа, с тобой все нормально? Нюхательную соль.
- Что вы суетитесь, ничего страшного, сщас придет в себя. Еще не хватало, чтобы у нас в обморок падали. У нас не пансион благородных девиц, здесь никому не нужны изнеженные штучки. Я даю тебе день отдыха, и чтобы больше никаких фокусов. За тебя
работать некому, нечего лодырничать.
Видит крупную бабу в шелестящих юбках - властная хозяйка. Белое пятно довольно большой кровати. Комната не крошечная.
Смотрит на сложенные у себя на груди руки, одета в бело-розовое платье.
- Но у меня нет сил подняться.
- Ничего, день полежишь, к вечеру поднимешься. Я не собираюсь терпеть ваши нежности. А теперь все выходите и за работу, а
она пусть отдыхает. Сегодняшний день я ей, так и быть, прощаю. К вечеру чтобы была готова.
- Но я не смогу.
- Сможешь, куда ты денешься, иначе я тебя выгоню. Окажешься на улице, без крыши над головой.
- Это жестоко.
- А что мне вас жалеть? Мне деньги нужны. Ну ладно, хватит плакать, терпеть не могу слезы. Ну что скривила рот, тебе мои
слова не нравятся? Ты совсем меня не слышишь, ты думаешь о чем-то своем... отключилась.
Опять что-то нюхательное дали.
148
- Не реви, иди умойся. Я надеюсь, ты не наделаешь здесь никаких безобразий. Я тебя оставлю одну, не дури. Терпеть не могу
писателей. Пришел, голову задурил и смылся. Приходи в себя, нечего переживать.
Перед глазами умывальник: бежевого цвета тумбочка на ножках, ведро стоит внутри в тумбочке, зеркало, а вода заливается в
емкость за ним. Взгляд уставился на этот умывальник, ничего вокруг больше не вижу.
- Устала. Я полежу немного. Все перед глазами плывет. Зачем ему было надо меня расспрашивать, влезать в мою душу, бередить
старые раны. Я не хочу жить.
- Типун тебе на язык, какие ты вещи говоришь страшные. В своем ли ты уме? Ты девка молодая, а такие вещи говоришь, это
грех. Даже думать об этом не смей. Уж лучше в монастырь, чем в петлю. Зачем же такой грех на душу брать? Я выйду. Посиди около
нее, чтобы она еще руки на себя не наложила. Хоть поспит, это ей на пользу пойдет.
Хозяйка говорит со своей наперсницей.
- Никак не может успокоиться, надо ей дать капли, и пусть поспит. У нее нервное перевозбуждение.
...
- Ну, вроде успокоилась, пусть поспит. Проснется, все пройдет. Нервы слабые. Ну мне эти писаки! Ему, видите ли, писать надо,
ему, видите ли, образ нужен. Человека чуть не погубил. С ними нельзя распускаться, нельзя давать им волю. Пошли, пусть остается.
...
- Не бейте меня (загорелись губы).
...
Ночь, снег. Маленькая, худенькая, сгорбленная старушка прислонилась к забору.
Я опять все забыла, не могу понять, где я. Как мне отсюда выйти? Все смешалось у меня в голове, не помню, что когда было, в
голове путаница, все перемешалось. Я не могу разобраться, что со мной происходит. Нет сил идти, ноги подкашиваются, надо присесть, а то я сейчас упаду. Сильный ветер в лицо бьет. Снег все лицо залепил. Ветер продувает насквозь.
Сидит, прислонясь к забору, поджав под себя ноги, трясется от холода и от желания плакать. Озноб и плач.
Я ничего не хочу, я потеряла интерес к жизни, я устала от жизни. Я больше не хочу сопротивляться. Я умираю от голода (боль в
области желудка). От голода в желудке все свело. Как я хочу есть! От голода ни о чем другом не могу думать. Так хочется, чтобы
скорее все закончилось. Руки замерзли, ничего не чувствую, никак не могу их согреть. Я, наверное, замерзаю. Скоро моим мучениям
наступит конец. Да, я уже больше не встану.
Старушка в полубессознательном состоянии, периодически приходит в себя. Желание освободиться от тела. Когда она без сознания, ей становится хорошо, в теле - ощущения боли и страдания. Ждет не дождется, когда расстанется с этим телом. Худенькая,
плохо одетая, ей больно сидеть на седалищных костях. Руки и ноги замерзли. Забывается, впадает в какие-то воспоминания.
Это было наяву, или я брежу? Какая я грязная, как от меня пахнет. Как это неприятно ощущать. Как это стыдно.
- Наташа...
Как будто кто-то следит за мной. Не хочу вспоминать. Я одна. Очень холодно. Мне уже не подняться, сил нет. Глаза ничего не
видят, черно перед глазами. Господи, забери меня из этой жизни, я не хочу больше жить, я не могу больше так мучиться, я все равно
никому не нужна. До чего же я дошла, умираю под забором, одна, никому не нужная. Да, это мои последние часы, тяжело это осознавать. Не отпускает. Может, там легче, и наступит конец моим мучениям, скорей бы. Тяжелей всего ждать, когда же я умру. Тяжело осознавать, что на улице, как бездомная собака. Хотя бы закопал потом кто-нибудь. Боже, отпусти мою душу на покаяние.
Ничего не вижу перед глазами. Какие-то гримасы на лице. Не ощущаю тела.
- Наконец-то (последние слова бабули).
Серое пасмурное небо. Смотрит сверху: старушка в сидящей, скрюченной позе завалилась в снег, по телу проносится снежная
поземка, снег все больше заметает это замерзшее, в черном тело. Сожалеет об этом теле, но сильных эмоций по этому поводу нет,
что так безвестно, бесславно закончилась эта жизнь.
Утром находят люди.
- Ну эта бабуля наконец-то умерла. Надо ее хотя бы закопать.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
"Там Наташа расслабленно согнулась над ногами, эта поза всегда нравилась, люблю так сидеть.
В детстве необыкновенно любила балет, очень хотела танцевать, но никому не говорила об этом, это было глубоко внутри. Пыталась сделать себе что-то типа станка. Хотела очень, чтобы тело было гибким, чтобы садиться на шпагат. Наташа не смогла танцевать - это рестимуляция пыток средневековья. Когда звучит фраза: "Надо размять ноги", - ассоциация, что их "размяли", раздавили
при пытках "сапожком". Пробовала в детстве стоять на носочках, как все дети, но ноги очень болели".
Пациентка старалась никогда не садиться на холодное, всплывало такое же ощущение, как в этом случае, больно сидеть на седалищных костях.
"Мне всегда противно, когда от стариков пахнет. Матерь Божья, хотя бы один раз царем побыть, а то все рвань и пьянь".
В инграмме: "Мне все совершенно безразлично, какая-то апатия. Не хочу ничего делать, мне ничего не интересно", - пациентка
отмечает, что такое настроение у нее частенько бывало. "Как будто моя теперешняя жизнь сложена из осколочков из разных жизней,
я как будто играю роли из этих разных жизней. Сколько у человека внутри, в какой он кабале находится. У человека практически
даже мыслей своих не бывает, не говоря о поступках. Поражаюсь, сколько же в нас живет ощущений. Это действительно путешествие в свой собственный мир. Просто захватывающее путешествие!"
Преклир смеется по поводу высказываний писателя, что он смотрит на Наталью ее глазами, что ее переживания ему близки и
понятны, и задается вопросом: "Что, он в одной из жизней тоже был в этой роли?" На фразу: "Если мне еще раз удастся приехать
сюда, я постараюсь Вас разыскать" - "Интересно, мы в этой жизни встретимся или нет?".
Высказывание Наташи: "Я не могу передать Вам свои мысли" - это очень характерно для преклира, смеется, что в образ вжилась, отмечает у себя наличие мыслей, но невозможность их выразить. Это присутствует во всей цепочке жизней.
"Терпеть не могу слезы, это точно, меня всегда начинает трясти, идет точно такая соматика, как в инграмме, сотрясаюсь всем
телом, как при рыданиях, когда кто-то плачет. Как успокоительное всегда пила только капли (валериана, корвалол), как тут советуют, а не таблетированные средства".
Здесь в случае упрек, что скривила рот, подобное было характерно для преклира: кривила рот при улыбке, стеснялась из-за этого
улыбаться. Сейчас это исчезло, улыбается широко и охотно. В случае фраза: "Ты совсем меня не слышишь, ты думаешь о чем-то
своем, отключилась", на что преклир: "И действительно, если я думаю о чем-то своем, полностью отключаюсь от всего, что вокруг
происходит. Знаю это состояние отчужденности, которое испытывает Наталья, оно очень болезненное, желание найти родного человека, с кем можно было бы просто разговаривать, общаться".
149
"Скоро мемуары начну писать по своим же жизням, так складно рассказываю, - удивленно, - а в школе никогда не могла писать
сочинений ни на какую тему".
Ощущает, что по телу идет энергия высокой частоты, она пробивается, и нервы начинают выдерживать большую прочность,
этот сигнал. "Прогибаюсь, а она по всему телу пробивается, как будто сосуд, по которому идет эта энергия, может выдержать и принимать более высокую частоту волн. Те эмоции, которые были там у Наташи, такого накала не выдерживали ее нервы, а я те же
эмоции могу выносить теперь, не падая в обморок".
На фразу: "Во сне все еще всхлипывает" - себя ловила часто на том, что во сне, бывало, такие всхлипывания проскакивали.
У преклира всегда вызывала содрогание мысль, как это человек превращался из богатого в нищего. "Никогда не радовалась чужому горю и ситуациям потерь, это действительно ужасное состояние".
"Умерла там в полной нищете, больной, голодной, без крыши над головой, а в этой жизни всегда присутствовал страх перед нищенской старостью. Девушке там некуда деваться, нет выбора, ее унижают, обманывают, заставляют сделаться проституткой, а
потом голодная старость. Противно, неприятные ощущения, как можно с этой мразью... Стыд и омерзение. Омерзительное отношение к мужчинам сохранилось и в этой жизни. А теперь я как ожила: появился чувственный компонент".
Заметки историка:
История жизни настолько типичная для России второй половины XIX в., что кажется сюжетом произведения Достоевского или
Тургенева. Поразительно соответствующие своему времени нравы и система ценностей. Множество мелких деталей и подробностей
придают истории правдоподобие и колорит своего времени. Очень характерен стиль речи.
150
11. Наташа, 16 лет, плачет по погибшему на дуэли брату гусару. Россия, 1830 г. (1 сессия).
Зима. Почтовая станция. Светлое спокойное помещение, но холодно. В проходной комнате деревянные стены и деревянный пол,
три незанавешенных окна. Шестигранный темно-коричневый стол, на нем подсвечник. Узкий диван, обитый желто-коричневой
полосатой тканью. Наташа лежит на этом диване. Здесь ей 15 лет. В легком платье, прикрыта шкурой.
- Здесь холодно, хочу домой. Как там маменька? Мне холодно, закройте окно.
Заснула, приятное чувство сонливости.
В комнату входит брат в гусарской форме.
- Пора закладывать лошадей.
- Ну, готовы, батюшка? - голос в сенях.
- Ну, наконец-то, сколько можно было ждать, лошади уже готовы, - это меня торопит отец.
- Не знаю. Засветло обернемся.
На перекладных, в санях, на тройке, лошади гнедые, едем домой с отцом и братом. Равнина, зимний пейзаж, вдалеке темный лес.
Приятный зимний светлый день.
...
Зима, светлый день. Часа три дня. Второй этаж усадебного дома, гостиная скромная - небольшая зала. Вид за окном - равнина.
Очень высокие окна, на них тяжелые кремовые шторы. В гостиной много народа: родители, сестры, прислуга. Я худенькая девочка в
длинном простом платье. На матери светлое длинное платье простого покроя, отец в темном костюме. Родители внешне спокойны.
Вижу молодую горничную в белом переднике, волосы убраны в пучок. Няня в пестром переднике поверх темного платья. Перед тем,
как были сказаны первые слова, стояла, после села на стул у большого круглого стола, голову склонила на руки. Стол лаковый, в нем
отражается свет из окна, стул тяжелый, с круглой спинкой.
- Твой брат умер, его больше нет.
Старший брат был гусаром. Все смотрят на мою реакцию, зная, что я очень любила брата. Он был в роли защитника. Я рыдаю.
- Ему не было больно. Все пройдет. Не надо так, не плачь, иди к себе.
- Оставьте меня. Не могу вас видеть. Он мог жить.
Меня пытаются успокаивать, а я рыдаю еще сильней.
- Оставьте ее.
- Проводите ее.
Няня обнимает и ведет в мою комнату, тут же, на втором этаже. Няня - крепенькая, подвижная, невысокого роста старушка, я ее
выше на целую голову. Смотрит на меня снизу вверх, это второй мой защитник. Все в доме ее любят, она спокойная.
- Его не вернешь.
Няня продолжает что-то говорить, но я слов уже не слышу.
Комната очень узкая, заставлена вещами, тесно. Не очень широкая кровать застлана цветным покрывалом. У окна письменный
стол, к нему придвинут стул, полукруглый закрытый комод на толстых загнутых ножках. Одно окно среднего размера со шторой. На
столе с десяток книг, перо, чернильница, бумаги, письма, засохшая роза, очень качественные литографические рисунки лошадей,
скачек. Подпись под одним из рисунков: "Английская лошадь". Книги "Глагол", "Русский мыслитель", "Греческий...", "Жуковский" и
другие. В углу икона Богородицы с лампадой.
Легла на постель в одежде прямо поверх покрывала, няня накрыла одеялом.
Мягкая, очень хорошая постель, уютно в ней себя чувствую.
- Я умру без него.
- Ну все, спи.
Говорит нянюшка и закрывает за собой дверь. Целоваться не было принято, няня не целует.
- Спать хочется, - последняя мысль перед засыпанием. Очень устала, выдохлась.
...
Вспоминает случай, как катались с братом на лошади.
Зима. Поле, лес, красиво. День светлый. Он в мундире, без головного убора. У него темные волосы, усы. Сидит на крупной вороной лошади. Я по-женски, боком, сижу на большой рыжей лошади. На мне короткая шубка. Развлекаемся галопом.
...
Вижу лицо брата в гробу. Идет отпевание в церкви. Вокруг гроба стоят свечи, одна из свечей в руках умершего. Лицо восковое,
спокойное, волосы зачесаны. На мне длинная коричневая юбка.
- Прими, Господи, душу раба твоего Бориса.
Здесь уже успокоилась, пытаюсь запомнить его черты. Чувство любви к брату. Он погиб на дуэли.
Думаю, как же его лошадь будет без него, как я сама без него, с кем буду кататься? Я осиротела, лошадь осиротела.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
У преклира столь сильное чувство потери в инграмме, что она даже не представляла, что можно испытывать такой силы чувство,
впервые в жизни столь сильно плакала. До сих пор чувствует связь с братом и знает его по этой жизни. Еще до того, как узнала дианетику, очень удивлялась парадоксальности дружбы и общения с этим человеком, чувству своей ответственности за него. После
прохождения этого случая потрясена схожести ситуаций, происходящих с ними в этой реальной жизни, вплоть до моментов участия
его в современной дуэли. Этот человек все время играет свою старую роль. Всю юность вместе катались верхом в конных кооперативах, что вызывало глубокие узнаваемые эмоции.
До сих пор проскакивают в речи такие обращения к родителям, как здесь: "матушка" и "батюшка". Именно эти слова выражают
теплые чувства к родителям. Картина в комнате Наташи и на ее столе точно такая же, какой бывает и теперь: горы книг, засохшая
роза, картинки, и лошадей в том числе. Любовь к подобному быту.
151
12. Бедная старушка повесилась. Россия, XVIII в. (2 сессии).
Ранняя весна, слякоть, серая пасмурная погода, идет дождь. Запах тающего снега. Русская деревня, средняя полоса. Бедные маленькие домики, покрытые соломой. Дом в одно окно. Нищета, бедное хозяйство. Я - старушка в черном. Пахнет дымом.
- Где чугунок? Да ну его на фиг. Все равно пустой, варить нечего.
Мысли вслух.
- Фу, грязно, все в грязи. Урожая нет. Все померли. Корова сдохла (корову Муськой звали).
Видит распухший труп коровы на обочине.
Пустая изба. Было ощущение присутствия, а теперь никого нет. Церковь, дорога к ней. Рядом с церковью кладбище. Я в темном
салопе на меху, в руках палка.
- Вон отсюда, на улицу. Скоро служба, надо идти детишек проведать.
...
- Ну вот опять, снова дождь. А что дальше? Голова болит. Опять я забыла... Как все надоело, черт их побери. Не могу, спать хочется. Сил нету, сейчас засну.
Поле и дорога, то сверху вижу, то с дороги. Церковь голубая, карета перед ней. Служба идет, богатые люди подъехали. Солнышко, березки, а тоскливое состояние. Пошли все к черту, не могу их больше видеть.
- Пошел вон отсюда.
- Дальше нельзя.
За оградой люди стоят. Возгласы с разных сторон. Ничего не происходит, скучно.
- Пора домой.
Вечер. Ну вот, солнце заходит. Я иду домой. Темная одежда, белый платочек на голове, с палкой. Острая нехватка цивилизации,
ощущение скуки. Безысходность, унылость. Скучная дорога до церкви и обратно.
- Как скучно, как все надоело. Жить надоело. Я хочу помереть, подохнуть. Сил нет терпеть. Хочу свободы, хочу к Богу, больше
света.
Навязчивое состояние, что умру и будет лучше. Будет свет после дождя.
- Все, хватит, пора уходить. Повеситься что ли? Приду - повешусь.
...
- Все надоело. Быстрее, а то тошно. Да ну их всех. Прими, господи, душу мою.
Ощущение, что веревка затягивается, узел под правой стороной нижней челюсти. Доступ крови к голове прекращается. Оглушенность в голове, давление, боль от веревки.
- Ну вот и все.
Челюсть отвисла, тело перестало шевелиться. Смотрит и со стороны, и как бы в теле. Странно без тела остаться, но и присутствие в теле ощущается. Видит со стороны старушечье серое лицо, язык высунут, трогательно висят ножки. Оказываешься с самим
собой лицом к лицу. Веревка висит прямо в избе. Жалко это тело, слезы текут. Смотрит печально на тело и говорит: "Ну, пока". Звук
из горла: "Фу, быстрее отсюда!" Чувство освобождения из тела приятное. Наконец-то свобода! Слезы и от жалости, и от радости.
Запомнить все хочется сверху и уйти. Все кажется маленьким и тесным, не понятно, почему люди запираются в домах. Через крышу
ухожу с большой скоростью. Жалко стало тело, вернулась. Не знаю, что делать, снять не получится. Жалко, что не сможешь воспользоваться и не жалко. Видишь все без тела. Не известно, чем ты видишь. Странно в пустоте, можно двигаться. Забавно, форму
какое-то время сохраняешь.
Мужчина заходит, снимает шапку, перекрестился.
- Померла старуха наша. Отмучилась, царство ей небесное.
Вижу сверху. Грустно слушать про себя. Раз небесное, поняла, что можно уходить.
Дождь кончился, и выглянуло солнце. Приятная погода после дождя. Смотрю на деревню сверху с большой высоты. Деревня
кажется достаточно большой, домов 20. Людей не видно. Дорога к высокой каменной церкви. Интересно все рассматривать. Мысль
"Вон отсюда!". Приятно видеть окружающее, но хочется быстрее ввысь. Солнце, тучки, хорошо. Кувыркаюсь. Хочется на всех плюнуть сверху, не получается. Лучики солнца слепят. Полет над землей. Радость, свобода, крик "Ура!". Хочется новых приключений.
Полная осознанность, нет бессознательности.
Больше не видит. Перекрыто... Чье-то присутствие.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
Пошла в сессию с настроением, что конец учебного года в институте (преклир - студентка художественного вуза), на следующей
неделе развеска, надо сделать последние постановки, а сил нет, все надоело, видеть не хочется ни работы, ни натурщиц.
Преклир отмечает, что ее связывает с этой старушкой любовь к русской деревне, к церковным обрядам, это состояние скуки, которое прослеживается у той в течение жизни, когда нет сил и желания жить, все надоело, безысходность. Преклир отмечает у себя
очень теплое чувство к пожилым людям, понимание их.
Нет чувства вины за насильственно прерванную жизнь, грехом это не считает. Когда читала о несправедливом обращении с
людьми, совершившими самоубийство, возникало понимание и жалость к тем, которые это совершили, и еще большая жалость в
адрес тех, которые их не поняли и осудили.
"Скучно было в прошлом. Как они жили раньше? Как мы жили раньше? До сих пор травмирует, что в России много грязи, особенно по весне, а в русской деревне именно весной особенно голодно и тоскливо. Так жить нельзя!"
152
13. Барыня наказала крепостную девку Фимку, 16 лет, оттаскав ее за косу и посадив в чулан. Юг России, XVIII в. (1 сессия).
Крепостная девушка, 16 лет, сирота, ее зовут Фрося, Ефросинья, а барыня называет Фимкой. Темные волосы заплетены в косу.
На ней льняная рубаха, в лаптях, тряпки на ногах (онучи) веревками замотаны.
Барыня, Прасковьей Дмитриевной зовут, бедная и бестолковая в хозяйстве. Девушка не называет ее по имени-отчеству, а только
"барыня". Ей лет 40. Барыня вздорная, только ругаться и может. Дворовых у нее четверо: Фрося, кухарка, Федька и конюх, он же
кузнец и шорник, Иван. Иван немой, мужик на все руки, а Федор так, вышибала.
Дом барыни небольшой, бревенчатый, обшитый досками, наличники без резьбы. Крыша у дома скатная. По два окна с каждой
стороны от крыльца. Крыльцо под крышей на двух столбах. Сени чуть выдаются. Все грязное, пыльное. Небогатая барыня, старая
дева.
Утро не раннее, уже солнце пригревает. Барыня еще в ночной длинной рубахе, растрепанная, недавно проснулась, еще не одевалась, роется на столике типа этажерки у кровати. Кровать неаккуратно разбросана, стоит на возвышении под пологом из плотной
ткани, что-то типа балдахина. Примитивная обстановка, попытка выглядеть богаче того, что есть. У кровати коврик из лоскутков.
- Где гребни, опять гребни потеряла?
Знаю, что она их сама куда-то задевала, и я смотрю на нее с ненавистью.
- Что ты зыркаешь? Не гляди на меня так, не смей на меня так смотреть.
Барыня хватает меня за косу, нагибает изо всей силы голову к полу.
- Ах, дрянь, ах, гадина.
Хватаю за ее руку, чтобы ослабить, но не имею права оттолкнуть. А она изо всей силы мотает моей головой.
- Да я тебя собаками затравлю, да я тебя голодом заморю. Будешь у меня в чулане сидеть, пока там не умрешь. Федька, Федька,
иди сюда.
Появляется бородатый мужик с угрюмо-безразличным выражением лица. Он похож на пса, которому свистнут - и он прибежит.
Здоровый Федька, руки здоровые, волосатые. Рубаха у него серо-синяя, косовороткой, рукава по локоть засучены, не подпоясан,
растрепан, темно-синие штаны, лапти на босу ногу.
- Тащи эту гадину в чулан.
Как это ей не стыдно перед мужиком в одной рубахе.
Он хватает тоже за косу. Я держусь руками за его руку, чтобы ослабить боль, стараюсь перебирать ногами, чтобы коленки не
ушибать.
Молчу, не кричу и не визжу.
Он волочит через порог, три ступеньки крытого крыльца, через двор по пыльной земле в чулан. Довольно жарко на улице. Все
вокруг недобротное, неаккуратное, пыльное, не хватает зелени. Длинный бревенчатый сарай, три-четыре двери и ворота. Это и скотный двор и шорная. Створки ворот открыты, внутри на стене виден хомут кожаный на здоровенном крюке. За воротами мастерская,
и там же лошадь стоит. По двору бродит несколько белых пыльных кур. Больше ничего в хозяйстве нет. У сарая стоит телега хозяйственная с тремя бортами, с двумя оглоблями, она остается справа, тащит мимо. Федька толкает самую правую маленькую дверь
ногой, нагибается (дверь низкая), затаскивает, поворачивает и швыряет к стене. Небольшой чулан, в котором стоят ведро и грабли,
немного соломы накинуто.
- Сиди покуда тут.
Выходит. Подпирает колом дверь снаружи. Я сильно ударилась головой, падаю. Какое-то время была без сознания, очнулась,
тело затекло от неудобного положения, болит шея, затылок. Полусидя, полулежа на соломе, голова упирается в стенку. Стена бревенчатая и давит в области седьмого позвонка. Свет падает из щели над дверью.
Волосы из косы выбились, лохматая. Рубашка помятая, грязная внизу, пока Федька по двору тащил, ниже колен вымазалась.
"Как цыпленок растрепанный". Хочу устроиться поудобнее и хочется пить. Осматриваю чулан, нету ли крынки или какой-нибудь
плошки, чтобы попить. Губы сохнут.
Обида вперемешку с болью. Это наказание не впервой, мне и пощечины дают, и за косы таскают, к этому привыкла, но все равно обидно, что наказали несправедливо.
- Не могу ей угодить, потому что не хочу, она это чувствует.
Плачу. Хочется расплести косу, кажется, что, если расплету, пройдет боль в затылке, которая мешает все время. Расплетаю волосы, они до пояса, трясу головой, раскидываю их по спине, немножко легче становится. Хочу выглянуть в щель под дверью, но
боюсь. Обхватываю руками колени, кладу на них голову подбородком.
- Почему она такая злая, она может делать со мной все, что хочет, а меня никто не может защитить, обидно очень. Свиней кормит лучше, чем меня. Фимкой зовет, а я Фрося. (У преклира затылок болит, ощущение, что грудь стискивает от обиды, что не имеет
права высказать это кому-нибудь. Это сидит внутри и сильно давит.) Очень хочется плакать, а я не могу, обида стоит комом в груди.
Порывается стучать в дверь, кричать, чтобы выпустили, но признает, что это бесполезно.
- Будут еще издеваться, я здесь сяду и буду тихой. Пускай они думают, что я тихая, я буду тихо ненавидеть, потому что она
взбалмошная и злая, несправедливая, она все время орет на меня. Даже если я никуда не могу уйти, я все равно буду ее тихо ненавидеть. Не могу из этого уйти, миновать этой судьбы, крепкая связь с этой барыней.
Знает, что должна терпеть все эти издевательства, побои, унижения.
- Я не должна показывать, что я слабая. Я должна быть сильной, но она не должна этого знать. Не буду унижаться, буду все это
терпеть. У меня обязательно найдутся силы, я все это выдержу, и она не победит меня никогда. Буду ждать шанс, чтобы уйти из
этого.
Ощущение затиснутости, неволи, ограничения, от которого невозможно уйти. Я верующая. Верю, что барыня - мой крест, и я
должна нести столько, сколько могу. Плохо, что ненавижу, но не получается вызвать другие чувства. Соревнование, чья воля сильнее. Я не могу ей ответить, но я сопротивляюсь внутри.
- Я должна держаться.
На шее на веревочке висит крестик медный. Вытаскивает его и сжимает в руке.
- Сама я не могу ничего сделать. Мне нужно, чтобы внутри меня что-то поддерживало, меня должна поддерживать вера в Бога.
Бог не может быть на стороне зла и несправедливости. Знаю, что Бог на моей стороне, он эти мысли вдохновляет. Здесь, в этом чулане, как испытание. Знаю, что я все вынесу, я буду сильная и умная. Обида исчезает, крепкая уверенность, что правда за мной. Теперь мне ничего не страшно, ничего она со мной не сделает, ей меня не победить.
153
Заплетает решительно косу, собирает солому, устраивается поудобнее. Еще долго сидеть, но уже не будет плакать и не будет
одиноко. Чувствует, что с ней что-то надежное.
- Бог поможет мне, не физически... Мою гордость, мою честь они не сломают.
Думает, что скоро вечер, уже полдня просидела. За стеной слышно, что хрюкают свиньи, их там четыре. В этом же сарае куры.
Думает, что они тоже сидят в своей одиночке и что с ними тоже могут сделать, что захотят. Что она сейчас выйдет, а они там останутся. Что и Федька не злой мужик, но тупой какой-то, похож просто на преданную собаку.
- И я на него зла не держу, просто он делает, что скажут. Он послушный, а я, наверное, нет. Я не могу угодить барыне, как бы я
ни старалась, потому что я ее не люблю. Она чувствует, что я сильнее ее, поэтому старается всячески унижать и наказывать. Она
хочет мне сделать всячески больно, но я знаю, что она меня все равно не сможет победить.
Федька открывает дверь:
- Выходи, барыня зовет.
Барыне-то куда деваться, народу-то никого.
Идет через двор, барыня это видит из окна и сразу окликает:
- Фимка, иди сюда. Ну что, одумалась, негодная?
Она в благодушном настроении, не настроена скандалить. Одета в цветастый сарафан. Волосы заплетены в косички и уложены в
две баранки по бокам головы. Кто ее успел заплести? Всегда я заплетала. Наверное, кухарку просила, косы заплетены плохо: "Ага,
вот так-то без меня!"
Глаза не поднимает, молчит, знает, что, если посмотрит, все сначала начнется.
- Фимка, где пяльцы?
- Не знаю, барыня.
- Ну пойди найди.
Рада, что будет их искать и будет какое-то время подальше от нее, но не слишком долго, чтобы она не разозлилась. Знает, что
пяльцы лежат в комоде, сама их туда подальше положила, чтобы ее послали. Идет в другую комнату. Это спальня для гостей в другой половине дома от той, в которой барыня живет. Комната небольшая, в одно окно, над ним одна белая занавеска, обшитая кружевами. Полы дощатые. Деревянная дощатая дверь. Потолки низкие. Кровать застлана большим лоскутным одеялом, обшито атласной
лентой. Подушка с льняной наволочкой тоже с кружевами. У кровати вязаный из лоскутков коврик, пестрый, длинный. В правом
углу икона висит в деревянной раме с позолотой, типа "домика" открывается, за стеклом. Икона дорогая, Богоматерь с Христом на
руках. Выписаны лики, а фон в окладе. Под иконой горит лампадка, под ней полочка с кружевной салфеткой, выглядывающей уголком. Комод по грудь, состоит из двух половинок, снизу три больших ящика, сверху два поменьше. Над комодом зеркало в деревянной раме, дает кривоватое отражение. На комоде большая салфетка, обвязанная кружевами, лампа типа керосиновой, видимо, масляная. Все вещи недорогие, попытка их украсить.
Открывает ящик комода. Достает большие деревянные пяльцы, холстину, на которой вышивка барыни.
- Какая она безрукая, как она плохо вышивает, - в адрес барыни. - Я бы это сделала гораздо лучше. Я деваха рукодельная, мною
кружевами украшено и под иконой, и занавеска, и на комоде. Мне нравится. Одеяло на кровати обшито голубой атласной лентой
тоже мной.
Сидит на корточках у комода с пяльцами в руках и красными нитками с иголкой. Ждет, пока барыня позовет. Смотрит на икону
и немного про себя молится: "Матерь Божия, защити меня от барыни, как бы ты защитила своего младенца".
Фрося - сирота, поэтому у нее такое сильное чувство, что ее никто не может защитить.
Барыня ее зовет. Она вздыхает, закрывает ящик и идет. Знает, что сейчас барыня будет вышивать.
- Даст мне книгу и будет заставлять меня читать.
Читает плохо, по складам, вслух читать тяжело. Это не самое приятное для нее занятие. Успокаивает, что барыня не в злобном
настроении и вечер пройдет спокойно. Только бы на нее не смотреть очень пристально.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
Такая головная боль в затылке часто бывала в настоящем времени, особенно когда волосы были собраны резинкой. После сессии
подобная боль больше не возвращалась, а прошло более двух лет.
Осознала, что столь же подневольное подавленное состояние испытывает перед матерью. После сессий стала меньше реагировать на вспышки материнской несдержанности. Рассказывает, что, когда последний раз навещала мать, та бурно возмущалась, пытаясь вызвать ответную реакцию с чувством вины перед ней. А у преклира возникло спокойное недоумение: "По какому поводу шумим?", отслеживала в себе невозможность выйти из состояния внутреннего спокойствия. Мать, не встречая сопротивления и привычных рекций преклира, быстро "сошла на нет", успокоилась. Что было редкостно и удивительно.
Осознает, что в том положении, в котором она находилась в прошлом как крепостная девушка Фрося, сделать ничего не могла,
но ощущала присутствие некой силы, которая со временем должна восстановить справедливость. Для столь молодой девушки того
времени, подневольной, сироты, которой неоткуда было почерпнуть знания, чувствует себя более осознанно, чем можно было предположить, ощущает внутреннюю зрелость, разделяет свое положение и свое "Я". У преклира в настоящем, когда ее начинают заставлять что-то выполнить, возникает сильное чувство протеста, способность противодействовать. В этом прослеживает связь с Фросей,
находит состояние очень похожим, эта черта характера не раз ярко проявлялась в настоящем.
После сессии на работе накатывали длительные приступы хохота, заразила этим весь отдел. После того, как отхохоталась, стало
значительно легче.
Заметки историка:
Типичная ситуация для России XVIII в. - "золотого века" крепостничества. Описано типичное небогатое помещичье хозяйство и
нравы его обитателей. Очень интересен образ мысли крепостной девушки: он одновременно и типичен и нетипичен для ее времени и
положения. Традиционные религиозность и послушание сочетаются со способностью анализировать и понимать поступки людей, с
чувством собственного достоинства.
Заметки одитора:
Я знала, что высказывание К.Маркса о религии у нас всегда вырывали из контекста, а оно имело совсем иное значение, чем мы
предполагали. Только после данного процесса я поняла его. "Религия - это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира,
подобно тому, как она - дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа". Здесь "опиум" не в смысле "одурманивающий", а как
"лекарство", то есть религия играет роль лечебного средства, притупляющего боль.
154
14. Дружинник князя Ярослава в Новгороде Лерг отправляется с набегом на чужую северную территорию, на поле брани,
битва с рыцарем. Русь, XI в. (8 сессий).
Время Владимира, его сын Ярослав - наш князь. Здесь город-то торговый, просто так друг к другу в гости ходим: норманны,
мадьяры были, поляки, они, правда, сидели в основном в своем болоте и не особо рыпались.
Разговор в сенях моего дома с боярином. Он как-то наездом приехал, просто знакомы. Гость должен субсидировать мою экспедицию.
Дом мой немного темненький. Дверь деревянная, некрашеная, чуть приоткрыта. Бревенчатые стены, потолок деревянный, не
очень высокий. Дерево старое. Если очень захотеть, до потолка можно допрыгнуть. Большой половик, красный, с голубыми полосами и мелким орнаментом. Что-то типа комода, на нем горящий светильник типа чаши. Налево наверх лестница с перилами, балясины резные, а направо проход в комнаты. Два маленьких окошечка. Пасмурно, утро или вечер.
Боярин весьма почтенного вида. На нем шубища светло-коричневого цвета, почти не мохнатая, под ней что-то красивое, красного цвета, в узорчик. На голове шапки нет, волосы не длинные, аккуратные борода и усы. Лет 40-50, молодцеватый. Довольно аккуратные у него сапожки, у меня тоже. Я не так хорошо одет, по крайней мере довольно опрятно. Длинный кафтан на мне расстегнут,
темный, с орнаментом. Белая рубаха заправлена в штаны в бело-синюю полоску. И этот товарищ при себе, меч который, святое дело.
Разговор то-се, пятое-десятое. Потом заспорили, ехать ли. Он хочет отговорить от экспедиции, я же хочу ехать. У него аргументы, что нет там, мол, никого, стоит ли, сколько будет стоить данная экспедиция. А меня интересует золотишко, я в ответ: "Там всяко
может быть". По моему разумению, там предполагаются поселения. Готовлюсь экспроприировать кое-что у местного населения,
чтобы оправдать расходы, а то в следующий раз не дадут.
- Вы же оттуда живыми не воротитесь, уже три отряда было.
По его мнению, достаточно веские аргументы, а у меня другие.
- Нет, а почему же первые не вернулись, видать, там есть кто-то.
- У тебя же людей нет, - говорит он.
- А я у князя одолжу.
Князь новгородский Ярослав. Я - дружинник князя, живу поблизости от Новгорода. Обыкновенный город, удельный центр.
- Где же он тебе наберет столько?
- Для меня будет.
Дело было уже решенное, он попытался образумить, но ничего не вышло. Победа, наша взяла! На этом мы и прервались, договорились ехать в город. Он вышел в дверь, а я пошел к лестнице. Переоделся, я при всем параде: рубашка-кольчужка железная, пластинки крупные на груди, на рукаве, достаточно длинном, тоже что-то прилеплено; под ней рубаха и что-то типа кофточки. Сверху
плащ голубого цвета, длинный, чуть не достает до пяток, тяжелая ткань и довольно мягкая. При таком параде я выхожу на улицу. Из
дома уехал быстро, ни с кем не прощался. В доме народа было достаточно, но, когда уходил, никого рядом не было.
...
Поехали в город, с нами сопровождающий верхом, с моим коняшкой. Сопровождающий - мой подчиненный, он нас ждал на
улице. Он тоже в кольчуге и шлеме, но без плаща, в шубе. Мы с боярином в саночках, запряженных тройкой. Саночки с небольшими
перилами, на них навалены шубы медвежьи, сзади поднимаются над головой, устроены козырьком. В них довольно тепло. Дорога
заняла часа четыре. Видно, что по дороге ездят, но снежок свежий. Мне зима нравится: и не очень холодно, и снежок. В город приехали и зашли к боярину. Большой высокий терем, вход хороший, хорошо освещен изнутри. Довольно солидно. Во дворе люди суетятся, кто-то из них наших коней увел. Коняшки серые, один даже в яблочках. В тереме потолки довольно высокие. Все освещено
факелами.
"Не мог свечками обзавестись, от них не столько гари", - я про себя.
Поднимаемся по лестнице. Я в комнате для гостей. Стены обшитые, деревянные, гладкие, бревен не видно. Небольшие окошечки, стекла слюдяные, аккуратненькие розовенькие занавески в горошек. Стол прямо перед окошком, довольно изящный относительно того комода, что у меня в прихожей стоит. На нем белая скатерть с узорчиком, больше, правда, серая, давно лежит. А койка
больше на лавку смахивает, без постельных принадлежностей. Зато дверь какая! Толстая, деревянная, с засовчиком (две петли и язык
- без премудростей), косяк украшен резьбой. Два светильника. Свечи в подсвечнике - блюдце с ручкой и завитушками. Одна свеча
горит на столе.
У боярина плащ красный, сапожки тоже, шлемик позолоченный, еще и с маской, кольчужка вся разукрашена, на пластинках
изображения. У меня мысль: "Петух". Он не очень хорошо подобрал цвета. Ехали минут десять шагом, приехали в большой солидный теремок, не так красиво обструган, как боярский. У нас лошадей забрали. Сопровождающий пошел проследить, чтобы не стащили. Мы вошли вовнутрь. Это собрание. Господи, сколько там народа, спорят, возмущаются. Кто в шубах, кто в кафтанах, а кто в
кольчугах. Боярин покривился от этого, я тоже, но не показал вида. Мы протиснулись вперед, вправо. Здесь не так шумели, но кто-то
с кем-то подрался.
Обсуждение идет, что когда тепло станет, лето будет, кто куда пойдет, кто сколько принесет, кто что раньше принес, кому землю дадут, кому дали, кому сколько заплатили. Одним землю дают за заслуги, другим просто деньги, кто только на питание и вооружение получает, а кто просто за хорошее слово. Боярин относится к последним, а я к тем, кто получил достаточно земли и еще денежку. Какой там сзади шум все-таки. Затихают.
- Горожане недовольны, - говорят сзади, - денег мы много получаем, а в казну мало остается. Бунтом грозятся.
- Это не проблема, - сказал кто-то из нашей группы.
В помещении скамейки есть, но все, кто спорит, стоят, на скамейках отдыхают. Когда споры очень жаркие, они проходят с применением холодного оружия, редко бывает, тогда разнимают и выносят по разные стороны.
Обсуждается недовольство. Я хожу от человека к человеку с частными намеками, мол, поедешь ли. Кто говорит "нет", а кто интересуется, а кто: "Ты что, помирать собрался?" От таких я отхожу, другие: "Не прибыльно это, слишком опасно. Это невозможно.
Очень интересно". Один в уголочке прикорнул, на мое предложение - "Когда?". Массивный товарищ, в полушубке. Самое интересное, без оружия. Он, наверное, полагает, что, если к кому-нибудь приложится, тот уже не встанет.
С раскалывающейся головой мы оттуда уходим.
Приехали к боярину, я быстро в свою комнату. На лавке уже матрасик перьевой и подушка. Одеяло мягкое, на шерсть похоже.
Простыня и наволочка есть, пододеяльника нет. Снимаю свой наряд и спокойно укладываюсь. Спокойно на душе: народа натаскал шесть человек и я.
...
155
Непонятно, почему все это дело было зимой. Летом предполагается, что слишком мокро.
Чаща северного хвойного леса южнее Карелии, чуть над озерами. Идем на неизведанную территорию. Долго ехали, недели две.
Снежок, снежка здесь порядочно, довольно холодно. Птичка какая-то орет. Мы лошадей держим в поводу, прислушиваемся. Вдалеке
что-то очень неприятное за деревьями маскируется. Конный бочком-бочком медленно передвигается. Снег, деревья черные, и лошадь у него черная. Мы разнюхиваем дорогу, а он тут ходит. Я перекрестился. Стоящий за моей спиной спрашивает:
- Что это?
- Не знаю.
- Жуть какая, - в адрес конника.
- Встал, едет сюда (встревоженно-недоуменно).
Он нас видит, а мы его. Он во всеоружии, подъехал метров на двадцать.
- Что он тут делает? Ишь куда забрался!
На нем металл, но кажется черным-черным. Шлем в виде кастрюли с рожками, у лица кастрюля плоская, сверху - пластинка, и
все это еще в решеточку.
- Нечего ему здесь делать.
- Стоит и ничего не делает, и ни туда, и ни сюда, подъехал бы хоть.
Продвинулся чуть, метра на два.
- Интересный товарищ.
- От своих что ли отбился?
- Ты куды?
Тот потихонечку бочком-бочком и уезжает. Мы шумною толпой стоим и обсуждаем происшествие. Все одеты довольно тепло в шубки из лохматого длинношерстного коричневого меха, может быть, медвежьего. У одного из спутников за распахнутым воротом
просматриваются металлические пластинки. Шлемики на головах у кого остроконечные, у двоих шапки, у одного из них железный
набалдашник, а из-под него мех, а у другого что-то лохматое. Три коня сзади и у меня под уздцы, гнедые, с разными пятнышками. Я
своего по морде хлопаю, у него белая проточина на морде. Конь собственный, отношусь к нему довольно бережно. Сбруя кожаная,
достаточно аккуратная, но и грубая. Седло и попонка на коне старенькие. Возвращаемся минут десять на полянку, а там шатерчик,
это полушатер, полуземлянка, что-то на скорую руку сооруженное. Полступеньки выкопано в снегу. Крышка, под ней завалено тряпками довольно плотными, мешок, продукты, плащ теплый.
По дороге сюда пару заброшенных поселков встретили, не особо интересных. На одной из полян обломки довольно капитальной
хижины встретили, решили переночевать. Дверь в хижину закрыта изнутри, пришлось выламывать. Там тело. Умер, видимо, от ран,
дырок в нем было порядочно, рука сломана. Вынесли все съестное. Рядом решили вырыть землянку, но наткнулись на второй труп,
без верхней основной части тела, не больше месяца пролежал. Голову так и не нашли. А одеты они не по-нашему, местные, не наши.
Еще три лошади и один человек возле костра, тот здоровяк, который сразу же согласился ехать. Смотрит на лезвие своего тяжеленького топора. У него удрученный вид по этому поводу. На мне тоже есть оружие: меч длинный висит на боку, бьет по ноге, щит
за спиной висит, справа висит небольшой топорик, лук привязан к коню. А у того махина топорик, вообще не понятно, как его поднять можно. Не ели. Я забираюсь в землянку на боковую. Засыпаю, а этот товарищ в мозгах крутится: его достаточно таинственное
появление и отъезд. Ну это-то понятно, оценил, что дадут по шее, и уехал. Устал немножко.
...
Поселок у какой-то маленькой речки. Добровольно они не отдавали, пришлось добровольно-принудительно. Мы, правда, у них
не спрашивали, согласны ли они добровольно. Мы самым наглым образом напали на несчастный поселок.
Подождали, когда большая часть смоется, много народа ушло в лес. Прежде всего мы разделились: четверо пошло поселок грабить, трое в пещеру. Там рядом оказалась пещерка, нечто типа храма. Мы быстренько налетели, но не ожидали, что там может быть
столько народа. Они еще не окончили молитву, когда мы ворвались. Бормочут. Священнослужитель, старичок в каком-то халатике,
закричал. Было довольно темно, и мы шли инстинктивно. Они тоже были при оружии, кто-то сразу схватился за лук, кто за топорик,
кто за меч. Это морально нас подзадорило: раз они оборонялись, значит это не грабительский налет, а честное сражение. Чисто морально это уравнивало. Вооружения у них было мало, у нас было явное преимущество в вооружении как качеством, так и количеством.
У нас уже некоторое злорадство: "Получи, гад". Это не убийство. Во-первых, они не относятся ни к нашему народу, ни к нашей
вере, а так как они вооружены и могут убить меня, поэтому это не убийство. Неприятно, что они тут молятся. Всех вырезали, минут
за пять успели, они оказались вояками никудышными. Так получилось, они сами виноваты, что я могу сделать.
Старичок спрятался, но мы его вытащили. Он показал нам дверцу, которая хорошо закрывалась. Низкая пещерка. Пока мы лазили, старичок смылся.
- Это было самым большим упущением, он побег сообщать. Его же не прибили, оставили целым, а он, гад, сбег.
Когда заблестел металл драгоценный, глаза завидущие, руки загребущие... Там были исключительно мирные вещи, к сожалению, оружия не было. Я пошел в поселок, а двое наших стали собирать к отправке чаши, блюда, шкуры, камни. В поселке все обошлось хорошо, я порадовался, пожарища удалось избежать, что могло стать сигналом для возвращения остальных. Домики маленькие, избы остались, а хлипкие сооружения, сараи, землянки наши погромили. В одних из них люди жили, в других что-то хранилось,
три были пустые. В поселке оставалось всего два-три человека. Было кое-что, но не настолько, чтобы тащить. Все были при оружии,
это морально нас поддержало, уравнивало. Раз они оборонялись, значит это не грабительский налет, а честное сражение.
Вопли из пещеры, пришлось туда бежать. Наши товарищи умными были, на входе забаррикадировались, подкатили камень изнутри, швырялись стрелами. Явно не в нашу пользу было количественное преимущество. Подрались. Четыре трупа уже лежали.
Обходной маневр не удалось сделать, те уже бежали к нам, достаточно много, человек десять. Это в принципе нормально, но периодически появлялись новые группки человек по пять, прибежали уже на крики. Подходили достаточно порционно, мы справлялись.
Во время боя главное успевать смотреть, чтобы стрелой не подстрелили. Те усиленно пускали стрелы, мы за щитами лица закрывали.
- По холке мечом - и готов.
Они не очень сопротивлялись, кто с мечом, кто с топором. Моськи круглые, забавные, помельче нас. Двуручный топор неудачным оказался, обе руки заняты, нечем было щит держать, вот в него стрелой и попали. Стрелы попадали кому в руку, кому в ногу.
Мы бились у скалы, так кто-то спихнул небольшой камень, и один из наших был придавлен, череп проломили.
На меня товарищ какой-то бежал и орал, пришлось раздвоить его череп. Это было неприятно, некоторые внутренности на меня
попали. Был еще достаточно увесистый товарищ, секирой замахивал, щит я подставлять побоялся. Меч прошел почти до середины
156
груди, он оказался довольно мягким. Может быть, я оказался достаточно злым, потому что у нас к тому времени уже произошла
одна потеря - наш массивный. Он ударял редко, но уж если ударял, то труп обеспечен.
- Мы же говорили, убери свой топорик, а он размахался, вот и получил соответственно. Думать надо.
Его жалко. Я его лично уговаривал идти, он сам сразу согласился, и мне еще одного человека обеспечил. Тот, правда, не представлял из себя ничего ценного, ныл. Вот и не дошел, его камнем свалили. Кто-то из наших поскользнулся и полетел под гору. Правда, сразу сообразил, покатился дальше и успел встать. Когда к нему подбежали, лучше бы они не успели.
Трупов много было. Мы не ожидали такого количества народа в таком хилом месте. Все мы были грязные, как чушки. Когда вокруг тебя всякие фонтаны, а мыться-то негде. Нам повезло с этим культово-религиозным местом. Трупы мы считать не стали, своих
загрузили, утварь загрузили и отошли подальше. Своих лошадок в их сани запрягли, кое-что на себе тащили. Только двоих потеряли.
Успокаивало, что делить придется на меньшее количество частей. Этих двоих похоронили, у нас освободилось два транспортных
средства, и продовольствия меньше потребуется.
Удаляться приходилось достаточно быстро, насколько могли лошади. Первые три дня ехали без перерыва. Господи, устал. Они
же подлые, эти местные жители, один какой-нибудь с елки свесится - и крышка.
- Смотри на елки, будь внимательным, - я говорю остальным.
До дома довольно долго добирались, недели две. Приехали, наше возвращение прошло тихо. Экспедиция себя оправдала: мы
денежек получили много, боярин был доволен. Но самое главное, нам сообщили, что у нас здесь был бунт, смуту усмиряли. Князь
отказался налог платить отцу в Киев. У нас тут проблемы грядут, могут и наказать. Волнения, куда кому податься. В этой обстановке
наше золотишко оказалось весьма популярным.
...
Подлесок. Опять он, едет навстречу, я еду в город. Кто это, он еще жив? Но это поправимо. Дождь идет, довольно холодно. Ктото из наших кричит. Мы большим отрядом. Он спокойно едет по касательной, выезжает на дорогу, поворачивается к нам, смотрит.
Мне становится как-то не по себе, кажется, что он смотрит на меня. Наши замолкают. Такое впечатление, что у него в глазницах
что-то блестит. Мой конь ушами дергает, как-то беспокойно себя ведет. Зато у того как каменный. Мы стоим. У меня чувство недоумения по его поводу: во-первых, я давно таких не видел. Он мотается, где хочет. О нем иногда говорили, что ведет он себя очень
странно, никто не видел, чтобы он нападал. Если на него нападают, он пытается уйти, если может. Но если пару случаев и было,
никто не знает такого, никто не рассказывал, рассказывать-то было некому. Мы не знаем, кто он, народ начинает волноваться.
- Словить его надо.
Гул стоит, громко кто-то крикнул. Без надежды, что он меня поймет, спрашиваю: "Ты кто?" Он хрюкнул не хрюкнул, басистым,
чуть хрипловатым голосом говорит: "Там", - показывает на северо-восток, поворачивается и едет дальше по той же прямой, несмотря
на холмики, объезжать их совершенно не собирается. Его конь этому не сопротивляется. Конь вороной, довольно крупный, и сам
товарищ достаточно крупный. Мы немного прибалдеваем.
- Тот же? - кто-то спрашивает. Я говорю:
- Да.
- Кто он?
- Мы его той зимой встречали.
- Хватит, едем.
- А как же этот?
Я игнорирую, поскакал. Народ нехотя, ворча едет следом. Довольно долго едем. Уже вечер. Дождик еще моросит. Мы выставили стражу, под деревом разлеглись. Довольно мокро. Было несколько шатерчиков, некоторые улеглись туда. Я не лег, ходил. Вообще
мне полагается шатер, кому-то взбучку устроил за сонливость. Я - старший. Обошел человек пять. Народа много. Мотыляюсь. Не
ели.
Мы едем в Псков, рядом. Там неприятности, пруссы напали. Нас никто не вызывал, мы сами, нас послали. Князя нет, он на юге
где-то в пределах нашей земли, готовит войско где-то здесь, в округе. Около трех суток надо туда скакать. Еду не берем. По дороге
деревни бывают, приезжаем, расходимся по избам, там кормят. Мы входим довольно живо, но, если не пускают, тогда вламываемся
в разные избы, не в одну же, иначе же они с голоду умрут. Просим, но довольно приказательным тоном. В этот раз не заходим.
Выехали под вечер. Полутора суток без ночевки. Небо начало уже сереть. Лесок, за нами поляна. Я немного прикорнул около
костерка, устал, рука болит. Справа жарко, слева холодно. Темень.
Всех поднимаем. Немного перехватил, у каждого с собой что-то есть. Теперь уже галопом по дороге разъезженной, разбитой.
Все грязные. Какой-то возик чуть не смели, он успел свернуть. Если бы не отъехал, кто-нибудь мог бы и заехать, народ же несдержанный.
Подъезжаем к городу. Стены деревянные, не очень высокие, бывают и повыше. Башни угловые и над воротами. Ворота закрыты,
моста нет. На другом берегу кто-то стоит. Ров небольшой, наполнен водой, берега не обрисовываются. Достаточный, чтобы пока на
коне переплывает, подстрелить. Кричим: "Спускай!" Тот тоже что-то кричит. Мои разбредаться начали, я кричу: "К мосту!" Кто-то
ворчит: "Моста-то нет". Кто-то достал стяг, он достаточно красивый: голубого цвета, на нем белый ангел с мечом. Правда, тот быстро промок. С той стороны спустили мост, открыли ворота, мы заехали внутрь. Нас много, мы даже все на мосту не поместились.
Мост - просто деревянная платформа, спускается на цепях. Катушки крутят мужчины. Кто-то выезжает впереди, я к нему подъезжаю.
- Вас сколько?
- Семьдесят пять.
Он смотрит на меня пристально. На коне, высокий, доспехи разукрашенные, на пластинах резьба, плащ красный (мой синий),
шлем тоже украшен. Это - воевода.
"Войск нет", - я говорю, потом спрашиваю: - "Где пруссы?" Он говорит: "Сейчас дождь, они в лагере". Я спрашиваю: "Сколько у
нас копий?"
- Моих три сотни.
- А их сколько?
- Около пяти.
- Не больше?
- Скорее больше, мы точно не знаем.
- Еще люди будут?
- Нет.
157
Потом мы молчим какое-то время. Разговор на площади перед съездом. Мои люди начинают постепенно растекаться по окрестным домам. Я кричу: "Не расходиться!" Они удивленно смотрят.
- Город мы удержим, - говорит он.
- Еще бы, нас почти столько же.
Потом я подъезжаю к какому-то молодому, хорошо одетому, но не так, как я, то есть чуть победнее.
- Где лагерь?
- По ту сторону, - он отвечает. - Почти открытый.
Вместе подъезжаем к воеводе.
- Надо выводить людей.
- Нас меньше.
- Зато они спят, - молодой говорит, хлопает по мечу, - мы сильнее.
- Нас разобьют, - старший говорит. Ему лет 35-40.
Сзади еще один подъезжает, довольно старый.
- Свен, надо вылазку сделать, - обращается к старшему.
- Нельзя.
- Мы его разобьем, - молодой говорит, смеясь, - нас почти полтыщи.
Старший говорит:
- Четыре сотни.
Подъезжает еще один, говорит:
- Этого хватит.
Дождь еще сильнее льет, все закоченели.
- Нельзя в такую погоду, - старший говорит. Я ему отвечаю:
- Сейчас и надо.
- Нет, стоим в городе, нельзя.
Я начинаю явно злиться.
- Мы должны сохранить рать, - это он говорит. Я:
- А землю?
- Будем ждать помощи, мы здесь засохнем.
- Скорее размякнем, - отвечает третий. Все немного посмеялись.
- Людей я не выведу, - старший.
- Тогда выведу я, - я говорю.
- Я старше.
- Я не в твоем подчинении.
- Не смей.
Молодой говорит:
- Я тоже. Он берется за меч.
- Бунт!
- Войска все же надо вывести.
- Кто выйдет, будет казнен.
Я разворачиваюсь, быстро отъезжаю, подъезжаю к своим. Они в кучку собрались. Говорю: "По коням". Те трое тоже разъехались. Старший приказал закрыть ворота, но, правда, не закрыли. Две сотни вышли, я вывел третью. Построили квадратами. Объехали их, оказалось, что все сотни неполные, часть осталась внутри крепости. Единогласно выбрали начальником пожилого товарища.
Обращались к нему "Сельд". Он нас разделил на две части. Я не в его части. Со мной этот молодой. Мы должны были обойти город
справа, а они пошли слева. Потом мы подъехали к своим, когда мы подъехали, подняли стяг. Это должно было быть сигналом, что
готовы. В лесу увидели тоже стяг поднятым. Потом понеслось.
На их несчастье на лагерь налетели с двух сторон. Он был не укреплен. Они все выскочили из шатров. Подрубаем шатры, они
запутываются под дождем. Вопли, крики, лязг... их было больше, чем мы ожидали. Думали быстро покончить, а пришлось возиться
довольно долго. Самое неприятное, что к ним еще народ подъехал, перемешались. Отличались по одежде: у них доспехи и шлемы
другие. Они были не при полном вооружении. Мечи у них больше, широкие, щиты круглые, деревянные, кожей обтянутые, пластинками укреплены в виде солнышка, топориками все пользуются. Четко определяем, свой или не свой. Своих в основном знаем по
крикам. Крик слышно плохо: дождь, гроза, все звенит, звон оружия. Мой отряд оказался ближе к лесу. Спокойно громим лагерь, но
спокойного разграбления не получилось. Сотню, которая была со мной, оттеснили к лесу. Мы галопом, они за нами, мы сильно оторвались. В лесу я своих успел построить. Они на нас налетели, а на копья неприятно налетать, мы их с двух сторон и взяли. Получилось избиение младенцев. Копья долго не выдерживали, но главное было сделано.
Пока мы с этим разбирались, другие громили лагерь. Это было уже почти ночью. Весь день был приличный ливень, все мокро
до нитки. Пленных до какого-то времени не брали, пока было массовое сопротивление, но, когда разгром был явно виден, начали
подбирать. Тяжелораненых собирали легкораненые. Постепенно возвращаемся в город. Мы заключительными идем. Осмотрели,
прочесали лагерь. Их, пленных, впереди провели.
Когда я въезжаю в город, вижу следующую картину: как начальник дерется с молодым, который тоже сотенник, как я, на мечах.
Народ вокруг молча смотрит. Дерутся, я подъезжаю, спешиваюсь. Смотрим на это все. Это считается нормально, но вообще между
чиновниками не принято так выяснять отношения, особенно в момент несения полномочий. Но это логично, или он должен был нас
всех пересажать, либо мы. Он сотенника ранил, мы разошлись по домам, которые нам любезно предоставили местные жители. Спали
довольно долго, ведь перед этим четыре ночи не спали толком. Телоповреждений у меня не было, принял несколько касательных
ударов, может быть, есть синяки. Это был какой-то сброд вооруженный, даже весело было их туда-сюда мотать.
...
Мы на мосту стоим, двое нас. Без коней, даже без щитов, один меч висит только, он в ножнах. У меня даже шлема нет.
Мостик небольшой, деревянный через речку в полшага: переброшены два бревна, сверху настил, на нем перильца из веток с одной стороны, и то не полностью. У въезда солидные загородки из бревен.
158
Мы стоим смотрим на воду. Рыбка плескается. День обыкновенный, не очень. Вдруг мой товарищ толкает меня довольно ощутимо в руку. Вижу, что на мостике с той стороны стоит наш старый знакомый. Между рожками перышки что ли. Что-то поднимает меч обыкновенный, не тот, что был. Конь, на нем висит щит и двуручный меч. Щит интересный - металлический, шесть углов, очень
красивый, выдавлен шар, борозда, резьба. Судя по тому, что не особенно помят, ясно, что мало использует. Меня дрожью немного
пробило. Он вышел на мост, дошел почти до половины. Мы стоим смотрим. Я нахалявку, с одним мечиком. Дурак, что не вооружен.
Тот поднимает меч, показывает на моего товарища и говорит: "Один". Акцента не заметно, глухой голос, но звучный и в то же время
хриплый.
- Сейчас я этого бродягу проучу, - напарник.
- Аккуратнее.
Черный разворачивается, отходит к коню.
- Хей, - мой спутник.
Тот берет щит с коня, хлопает по коню, который разворачивается и уходит. Он стоит там, мой подходит, замахивается - и они
начинают. Удар довольно сильный, а щит не гнется: очень сильная вещь. Они дерутся, черный подставляет щит под меч, плашмя им
ударяет. Мой спутник с обрывчика сваливается, начинает выкарабкиваться, я подбегаю помочь. Тут выходит конь, этот спокойно
кладет на него меч, щит и достает двуручный меч, хлопает коня. Мой товарищ успел вылезти, удивленно посмотрел на смену вооружения. Я начинаю волноваться, но подумал, что с двуручным управляться труднее, не так маневренно. Мой товарищ имеет шанс.
Делает пару ударов черный, мой напарник уходит к мосту, потом ударяет того слева по голове, тот отбивает, потом протыкает в
грудь - и напарник падает. Я подбегаю, а тот успевает отойти. Смотрю этого, устанавливаю, что он мертв, подбегаю к тому. Тот уж
возле коня, садится на него. Я замахиваюсь, он отбивает, отскакивает и показывает по направлению севернее и ускакивает. Возвращаюсь к своему. Он был сильным воином. Что меня повергло в недоумение, так то, что, когда он отходил, я думал: он играется, но,
когда его с первого удара свергли, мне стало страшно. В некоторой панике бегу к селу, возвращаюсь с народом, уносим.
Мы здесь, чтобы народ набрать. У меня уверенность, что я его должен уничтожить. Я его уничтожу, желание этого есть.
...
36-й год, июнь, первое, XI век.
Где же он? Схожу с коня, хлопаю по загривку. Вхожу на поляну, поляна довольно круглая. Березки встречаются, но в основном
лес хвойный, густой. Трава зеленая. Солнца еще нет, но уже достаточно светло. Ветерок слабенький, влажность большая. На мне
кольчуга моя любимая - кольца, пластины четыре на четыре, пластинки кое-где украшены. Шлем тоже украшен. Штаны полосатые,
бело-зеленые. Сапоги красненькие, очень удобные на ногах. Ткань белой рубахи достаточно мягкая, не думаю, что она льняная
была. Мой конь рядом гуляет. Свежий - имя коня.
Тот появляется спешенным в черном плаще пепельного оттенка. Плащ закреплен серебряной застежкой с гравировкой. Меч
двуручный, простой, не украшен, в отличие от моего. Рукоятка же моего обтянута бархатом, набалдашник украшен резьбой и камнями. Это трофей, сам добыл. У того под плащом рубашка кольчужная ниже колен плюс панцирь металлический до тазобедренного
сустава. На суставах рук типа шарниров пластины, на ногах тоже. Сапоги железом отделаны на икрах, тоже очень аккуратно. Он
крупнее меня. На голове шлем - пластины полукруглые снизу и сверху, встречаются углом, согнуты рельефно, матового железа. Два
рожка, небольшие, из места над и за ушами. Из-под шлема выходит кольчужка, как будто вязаная. Лица не видно, но смотрит через
дырки в глаза, сверкают белки, я его знаю. Щита и другого оружия у него нет.
Идет, опустив меч. Подходит. Стоим. Ритуал у него какой-то есть, я не понимаю: между нами палка, которая обозначает, что мы
по разные стороны этого мира. Страх, возмущение. Солнце от меня где-то справа, небо чистое, несколько облачков беленьких. Все
мое внимание сосредоточено на его движениях. Я первым начинаю, на него нападаю, удар в область шеи, но удар до цели не доходит, он укрылся, вывернулся. Слева бьет, двумя руками держа меч. Я отбиваю удар, удар очень сильный. Такие вещи неприятны,
радуюсь, что не на солнце смотрю, оно где-то сзади, иначе все. У меня меч длиннее стандартного, а у него вообще длиннющий. Бьет
еще раз, но выше, я частично уклоняюсь, отбиваю. Я бью, хочу по боку ударить, он отбивает. Потом он бьет справа, я подставляю
щит, удар пришелся по щиту. Больно левой руке и в затылке, я отлетаю. Голова начинает кружиться, двоится все, мутно, расплывчато, невнятно его вижу. Потом ударяет еще раз, я отбиваю его удар, но он начинает крутить мечом. Я в основном отпрыгиваю. Чуть
лучше вижу, но все равно не очень. Он меня достает сверху. Я отпрыгиваю, но он снова замахивается, я подставляю щит. Руке очень
больно. Я его ударяю в область груди. Он рявкнул. Меч в правой руке у него. Левой рукой он бьет по моей правой руке, у него ж в
железе, толкает в грудь по незащищенному месту. Я спотыкаюсь, падаю, боком ударяюсь. Я достаточно огорчен, что он задел, знает,
куда толкать. Мне все время кажется, что в его глазницах что-то горит белое, кажется, что за ним даже небо темнее. Подходит, замахивается, держит надо мной меч, я пытаюсь подставить свой.
- Забудь, - говорит голосом шипящим, не тем, и опускает меч.
Я успеваю сказать: "Нет". И все, темно. Боль в левом боку. Я подумал, что он убил меня. Я все еще за меч держусь. Звон в
несчастной черепушке. Обездвижена левая рука, спина болит, правая рука висит, ноет за грудиной. Наплывает другой образ - согбенная фигура в темном плаще с большой палицей (булава без шипов).
Открываю глаза: этот товарищ стоит. Утро прохладное, приятно пахнет, солнце светит, небо синее-синее, одно облачко между
его рожками, он на этом фоне довольно красиво выглядит. Думал, что у него на шлеме рифление, а оказалось при ближайшем рассмотрении - дырки, пипочка наверху красная, отделанная позолотой, вставлено много камешков, смахивает на миниатюрную корону.
Вижу этого рыцаря, поднимает меч, опускает на голову, удар пришелся по шлему. И я отрубаюсь. Это был уже дополнительный
удар, ведь я лежал. Легче было ударить чуть пониже, а не плашмя. Все, на этом все.
Долго не прихожу в себя. Бой произошел утром, сейчас день. Солнце печет. Левому боку холодно, правому жарко, потом только
жарко, даже ухо жжет. Верхушки деревьев вижу - хвойные. Небо белесое. Стону. Лежу. На поляне птичка какая-то поет. Какое-то
насекомое по шее ползает- гадость.
- Ой, тяжко. Почему он ушел и не стал добивать?
Лежу на левом боку, голова отброшена, левая рука подмята. Неприятно, чувствую раны, полный физический упад. Под левой
лопаткой мешает камень. Правая рука вроде цела, пытаюсь шевелить левой рукой, сомневаюсь, есть она или нет. Подозреваю, что
она на месте, но в онемелом состоянии. Нет, пальцы чуть-чуть чувствуются. Голова звенит, значит, на месте. В груди боль, дышать
трудно. Я всем пытаюсь двигать, но ничего не движется. Пытаюсь найти хотя бы одно место, которое осталось целым, поиски не
увенчались успехом. Полное отсутствие всякого присутствия. Состояние ужасающее, полный кошмар, даже хуже.
Прошло какое-то время, земля стала прохладней, солнца уже нет. Холодно стало. Вздохнуть не могу, сильно жжет в груди. Помираю, но жить еще нужно. Надежда есть, но маленькая-маленькая.
Рука начала оживать, а ноги онемевшие, голова болит, дышать трудно.
159
Смогу ли выкарабкаться или нет? Голоса: "Что это? Кто это? Помоги мне. Подведи сюда, если сможешь". По-моему, меня кудато тащат, несут двое за ноги и за руки. Голова болит, спина болит, все подпрыгивает. Остановились. Я в одной рубашке. Кладут,
видимо, на коня, головой ударился.
- Живой?
- Живой.
Открыл глаза, смотрю на небо чистое, звезды. Спина болит. Почему именно спина? Взяли ли они его? Провалился.
Внесли в избу. Закопченный потолок, стены бревенчатые, серая печь.
- Кто это? - женский голос.
- Принеси воды.
- Сейчас.
Темно, огонек справа.
- Жить будет?
- Будет.
"Будет" - отдается в голове. Подносят к печке, на ней что-то навалено. Потолок с перекрытиями, с трещинками и пауком. Отключаюсь. Рассвет. Женщина молодая - волосы черные, не очень длинные, что-то делает с плечом. Смотрим друг на дружку. Немного удивлен. Пытаюсь что-то сказать, постонал. Испугалась. В руках мокрая тряпка в крови.
- Ну как ты, больно?
Мотаю головой: "Нет". Голова гудит. На мне нет ни кольчужки, ни сапог.
- Он очнулся, дедушка.
Вижу паучка, отключаюсь. Я здесь провалялся достаточно. Резкая боль в плече. Просыпаюсь. Сумеречный свет. Смотрю в потолок. Рука работает нормально, ноги тоже чувствуются, спина нормально. На третьи сутки понимаю, что не ел давно. Пытаюсь сесть.
Тяжесть, усталость, боль в плече. Слез с печки, она не высокая (показывает до высоты подмышки). Стою свободно, но плохо чувствую ноги. Сделал несколько шагов, пошатывает, нога волочится. Левая рука плохо функционирует. Вижу два окошка, посередине
стол с табуретками. На столе миска металлическая, в ней вода. Свеча тонкая, грязно-белая, в подсвечнике черного металла, с ручкой,
у меня такого нет. Несколько лавок у стен. Удивление: книга толстая, обложка металлическая, бронзового оттенка, крест по центру
выгравирован, корешок затерт - Библия. В углу висят иконки - большая и несколько маленьких. На большой - Иисус. На мне крест
серебряный, большой, на цепи. Снова полез на печку, на нее не очень залезешь, подпрыгнул.
Дверь скрипит. Старик входит. "Гей", - говорит. Я спрашиваю: "Где я?" Усмехнулся: "Где он". Кто он? Солидный, большой,
чуть сутулый. Рубашка и штаны грязно-белого цвета. Крестик висит достаточно простой. "Да ты ляг", - говорит. Почему он ушел?
Едет на меня. Кто же? Ударяет меня, перерубает меч. Открываю глаза. Передо мной опять женское лицо. Протирает плечо. Весь
мокрый. Еще не пришел в себя. Жарко и слабость. Поднимаю левую руку, все нормально. Пытаюсь поднять правую. Улыбаюсь.
Тяжесть. Она начинает смеяться, я тоже улыбаюсь. Стемнело.
- Ну что у вас там? - не старик.
- Наш хворый очнулся! - кричит женщина.
- Ну да, - появляется еще кто-то.
- Ну здравствуй.
Смеется. Становится интересно.
- Кто ты?
- Лерг, - отвечаю.
- Как ты попал к нам?
Мне становится плохо: голова, плечо. У девушки испуганное лицо.
- Мы должны были здесь встретиться, я и он.
- Кто он?
- Я не знаю, кто он.
Смотрю в потолок. Кладут что-то под голову - холодную тряпку. Отключаюсь. Жарко очень, душно. Просыпаюсь, открываю
глаза, утро. Смотрю наверх, любимого паучка нет. Я опять сажусь, везде слабость. Осматриваю избу: в углу ведро с водой. Девушка
за столом, спит, по-моему. Хочу встать, пытаюсь слезть с печи. Сижу, не чувствую, как встаю, меня мотает. Смотрю на себя: белые
штаны на мне не мои, мои были бы в полоску. Без рубашки, чем-то затянут. Смотрю на руку, страшно, она вся синяя, кровоточит в
двух местах, плечо тоже синее. Удручающее состояние.
- Ты чего? - она испуганно.
- Со мной все в порядке.
- Ляг.
Я улыбаюсь. У нее вид становится сердитый, она снова говорит: "Ляг". Улыбаюсь. Смешно видеть ее испуг, как она сердится:
"Ляг же ты". Я начинаю смеяться, она тоже начинает улыбаться. Мы стоим так.
- Ладно, - вскарабкался на печку, ног не чувствую.
- То-то, - говорит она и выходит.
...
Проснулся от вкусного запаха борща. Я ем сам, правая рука двигается. Тарелка деревянная и ложка тоже. Наелся. Грудь болит,
достаточно сильная боль. Удовлетворенный, валяюсь. В окошке изгородь, кроны деревьев. Какая-то птица вскарабкалась, большая,
темная, на петуха смахивает.
...
Просыпаюсь. Утро. Пятый день. Я ее вижу, а она меня не видит. Около двадцати лет. Стоит рядом миска и чашка, тряпка. Оборачивается. Я притворяюсь, что еще сплю. Она рассматривает мои дырки, протирает на груди. Я подглядываю. Берет другую тряпку,
бережно промывает раны настоями, периодически посматривает. Раны не очень глубокие, до кости не добрались, а вот на ключице
достал.
- Ты спишь?
Я улыбаюсь. У нее возмущенный вид. Когда она сердится, то становится очень смешной. Я начинаю смеяться, она улыбается.
- Как тебя зовут?
- Альта, - отвечает.
160
Пытаюсь поднять правую руку, не получается. Она начинает смеяться. Я делаю удивленный вид, она еще сильнее смеется. Я сажусь, сажаю ее рядом. Кидается мокрой тряпкой, я успеваю поймать. Я хочу слезть, но она делает серьезный вид, говорит: "Нельзя".
Я возвращаюсь в тяжелое погружение. Я опять вспоминаю рыцаря зимой на коне, избушку и два трупа.
...
Вбегает Альта, говорит: "Сядь ". Я сел на печи, она рядом села, начинает бинтовать, перевязывает тряпочками.
- Подними руки.
Поднимаю руки.
- Слишком сильно.
- Не умрешь.
Остолбеваю.
- Где же мои вещи?
- Там, в углу за печкой.
- Кто вы?
На меня смотрит, прищурив один глаз.
- Я же не знаю.
Страшно интересно. Она смотрит, улыбается. Я начинаю опускать руки. Она: "Подними обратно". Входит старик. Она: "Здравствуй". Он: "Здравствуй-здравствуй". Садится на табуретку.
- Как наш гость?
Я: "На перевязке". Она дальше забинтовывает, быстро кончила, выходит.
- Я сейчас.
Я встал, подошел к столу, сел. Старик:
- Ты чей?
- Княжеский.
- Мы тоже.
Помолчали.
- Далеко ли до города?
Старик призадумался.
- Верст двадцать.
- А вы коня не видели?
Он усмехается:
- Гнедого?
- Да.
- На морде полоса белая.
- Да, тот самый.
- Да, рядом с тобой и нашли. Ты ходить можешь?
- Плохо, ноги немеют.
- Слава Богу, вообще ходишь.
Мы опять молчим. Второй входит: "Встал?" Старик кивает.
- Ты почему не в поле?
- Лошадь ногу подшибла.
- Не смей моего брать, - я.
- Твой дастся, - старик. - Поди воды принеси.
Тот нехотя берет ведро, выходит. Смотрю за угол печки: в куче кольчужка лежит, меч. Ноги уже чувствуют. Подхожу. Меч мой
в футляре, я его достаю. Почти весь целый, в мелких царапинах. Улыбаюсь немножко злорадно, главная радость, что меч цел. Великолепный меч, изящный, красивый. Беру шлем, пояском рисуночек. Шлем мой, слева в шлеме промятина. Посмотрел на шлем, потом
на старика, взгляд туда-сюда. Порвана внутри шлема подкладка. Пощупал голову. Аккуратно положил его. Кольчужка с пластинами,
нагрудные пластины раскурочены.
- Да, пропала кольчужечка.
Дешевле новую будет взять, чем с этой возиться, восстанавливать, к тому же будет надежнее. Смотрю одежду, она вся в крови,
дырявая. Сапоги, один слева залеплен кровью, а я как помню, там ударов не было.
- Дай мне кольчугу.
Я приношу ее старику. Он смотрит на нее, на меня. Бросает ее мне, я ловлю.
- Да, пропала вещь.
- Да, это точно.
Мы сели, посидели.
- Мне пора в поле.
- Я могу помочь.
Усмехается: "Ради тебя, сиди".
Я возмущен, потом подумал, ладно.
Сижу за столом, думаю об этом товарище, где же его найти.
- Такое свинство. Это просто обязательно, без этого нельзя, я должен его найти, переиграть. Он довольно честно надавал мне по
шее, правда, он применял все-таки изощренные манипуляции. Допустимо все. Да, допустимо размахивание этой штукой, а как, не
важно.
...
Свист. Я выхожу из избушки. Стоит повозка. Всадник, который свистит, один из моих постоянных. Лошадь заставляет танцевать. Подхожу.
- Как ты?
- Отлично.
- Вот, за тобой прислали.
161
- Ну и хорошо.
Залажу в эту повозку. Одежда на мне не шикарная, но ничего. Со стариком раньше попрощался. Альта еще в избе, она собирается. Выбегает - веселая, очень энергичная. Периодически мне это нравится, а иногда кажется, слишком. Залазит в повозку.
- Пошел.
Едем в город в мой дом. Земли моей не очень много. На юге - там много дарим. Там не свое, поэтому можно было дарить. Князюшка дарует всякие милости. Он отсюда, кстати, перебрался в Киев. Сейчас старшего нет в городе.
Приезжаем в город. Тут много народа. Родных здесь нет, они живут отдельно. Прислуга. Удивился, что такое паломничество в
гости.
- Рады... А то пропал, ни слуху ни духу почти два месяца.
Кто-то обнимает. Народа выше крыши: просто знакомые, подчиненные, начальство.
Ее отвел в отдельную комнату. Переоделся, не мог же появиться на публике в таком виде. Ближе к вечеру, уже часов пять-шесть.
Столы к встрече не накрыты. Они до этого сидели, кто о чем судачил. Толпятся. Я стал всех разгонять, кого по соседям разместили,
кого по комнатам. Рад, что вернулся, что не один вернулся. Еще бы, домой! Все такое старенькое, хорошее. Дом такой старый, но
крепкий.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
Преклир - школьник. Очень любит этот период истории. Вспоминает, что часто со своим другом сочинял разные красивые истории, а как-то года два назад, когда придумал одну из таких историй, выбрал для героя имя Лерг как самое красивое.
"Черный цвет плаща у того рыцаря некрасивый, неприятный оттенок, я такой не люблю".
Заметки одитора:
На данный случай вышли с проблемы преклира: он был неусидчив, не мог выполнять уроки, долго находясь в одной позе за столом, должен был периодически вставать и разминаться, испытывал ощущения, что тело затекает. Узнал это состояние затекшего тела
в сцене, когда находится в лежачем положении после схватки с рыцарем и ни рукой, ни ногой пошевелить не может. После проработки данного материала острота состояния прошла, стало легче находиться в статичной позе. Год назад успешно окончил школу и
поступил в высшее учебное заведение, хорошо учится.
Преклир очень ярко проявлял себя в сессии как личность того времени. Аргументировал свое поведение там психологическим
состоянием несовременного человека. Отметил такую деталь в поведении: "Никогда за собой не замечал, а тут крещусь".
Любит очень старые вещи, всегда возражает, когда мама собирается выкинуть что-то изношенное. В случае привязанность к
старым вещам четко прослеживается.
Заметки историка:
Дружинник Лерг служил, вероятнее всего, князю Ярославу (1019-1037), впоследствии нареченному Мудрым, сыну Владимира I,
крестившего Русь. Ярослав действительно при жизни отца княжил в Новгороде, а после его смерти стал киевским князем, на что
имеются указания в материалах сессии. Православие, только что принятое Русью, не успело еще в то время пустить глубоких корней,
и именно потому герои все еще носят языческие, с заметным скандинавским влиянием (север Руси) имена: Лерг, Альта.
Быт, одежда и вооружение средневекового русского дружинника описаны в целом довольно точно. Не случайно особое внимание среди предметов снаряжения уделено плащу: широкий цветной плащ из прочной дорогой материи - "корзно"- являлся своего
рода знаком принадлежности его хозяина к воинскому "благородному" сословию. Он же служил в походах одеялом, на торжествах парадной одеждой и становился саваном погибшему дружиннику. Очень достоверна также сцена раздачи князем богатств, достояния
и почестей дружине за службу - так называемого кормления.
Поход, предпринятый Лергом и несколькими его товарищами, направлен скорее всего против "чуди"- финских племен, так как
они действительно были в то время одним из самых неразвитых народов в прибалтийском регионе. Возможный вариант с литовцами, или "жмудью" (латышами), отпадает: они были отличными воинами.
В эпизоде с набегом пруссов (воинственного славянского племени, проживавшего на территории Восточной Прибалтики и впоследствии истребленного тевтонами) отлично воспроизведена излюбленная тактика русских дружин раннего средневековья - внезапная атака в конном строю с охватом неприятеля сразу с разных сторон. Конечно, легковооруженные пруссы не могли устоять против
натиска кольчужной русской конницы... В бою Лерг ведет несколько сотен бойцов, что свидетельствует о его принадлежности к
"старшей" дружине - набиравшей в
XI в. немалую силу служилой знати, богатством и положением выделявшейся среди простых дружинников. Тут следует заметить,
что Лерг получает от князя кормление и землей и деньгами (то есть он не беден), содержит собственных слуг и на равных общается
с боярином и воеводой (то есть он влиятелен).
"Черный рыцарь", победивший Лерга и его товарища, несомненно западноевропейского происхождения. Вероятно, это германский воитель, пустившийся на Восток бороться с язычниками и русскими еретиками в преддверии намечавшихся крестовых походов.
Такими, как он, был в конце XII в. основан в Прибалтике Тевтонский орден.
162
15. Мужчина в горах скрывается от преследователей. Франция, 1905 г. (1 сессия).
Мужчина в горах от кого-то спасается, убегает. В оборванной одежде. Должен перейти какой-то перевал. Скалы, куда-то лезет,
подскользнулся, затылком ударяется о камень. Голова болит после удара, но нельзя отлеживаться, надо идти дальше.
- Надо спешить, пока они не пронюхали. О черт, угораздило стукнуться, как голова болит. Холодное что-нибудь приложить что
ли. Нет, совсем замерзнешь. Не знаю, что делать, так холодно. Нет, надо идти дальше. Здесь должно быть недалеко. Дальше не знаю.
Видит то место, куда шел. Знает, что те уже не догонят, что спасен.
- Все, я пришел, я нашел. Теперь я уже в безопасности, можно вздохнуть свободно. Головная боль связана с этим напряжением
от опасности. Чувство безопасности дает расслабление, снимается боль.
Там внизу хутор в лощине, там спасение, там накормят. Домик, около него постройки. Знает, что там его укроют. Находит каменистую тропинку. Там уже трава начинается, и не так холодно. Опираясь обеими руками на палку, из-за изгороди смотрит старик с
большой белой бородой. На нем белая баранья шапка, он в жилете, в мокасинах. Сухощавый, крепкий, живой. Ощущение от него как
от отца, защитника. Преклир машет ему, а тот молча смотрит. Они не знают друг друга, но преклир знает, что именно к нему отправился. Старик молча открывает дверь. Дом небольшой, темный. Из камней сложен очаг. Преклир садится на большую деревянную
лавку у очага. Старик режет лепешку, наливает кипяток из котелка в деревянную миску. Чувство голода не испытывает. Ест. Душа
расплавляется, тает. Дед надежный, он свой, он - друг, он "как мое второе "Я", как мой тыл". Становится тепло, приятное растворение, умиротворение. Голова же становится тяжелой, распухшей, потом тяжесть уходит. Размаривает, хочется спать. Старик показывает на лавку, покрытую домотканым ковриком. Преклир ложится на скамью, на которой ему лежать очень приятно, приятно, что
лежит на твердом. Остаток тяжести в голове уходит в эту скамью.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
В конце сессии: "Место мира и покоя нашла в этих горах". У преклира всегда спазмы в голове возникают, когда холодно или когда эмоциональное напряжение, состояние очень похоже на ощущения в сессии.
163
16. Зизи (Сюзанна), 8 лет, падает с пони, Франция, начало XX в. (1 сессия).
Я - восьмилетняя девочка. Длинные светлые волосы ниже лопаток, в волосах большой белый бант, больше для украшения. На
мне широкое белое летнее платьице по колено, с широким поясом, гольфики белые, башмачки типа сандалий. У меня есть еще старшая сестра, которая живет в семье, и еще братья и сестры, живущие отдельно. Я самая младшая в семье. Папа пост высокий занимает, у него предприятие, с акциями что-то связано, с драгоценными металлами. В доме много людей бывает. Особенно мною не занимаются. Родители часто бывают в отъездах, много путешествуют. Свободное воспитание, недавящая атмосфера. На протяжении
всего этого периода чувство хорошее, беззаботное, радостное. Всех люблю, но ни к кому особо не привязана.
Четырехэтажный желто-белый усадебный дом с полуколоннами кажется очень большим. К нему ведет высокая широкая лестница - ряд ступеней, уступка, ряд ступеней, еще уступка. У входа лакеи в красных ливреях и в париках. В доме пол где-то паркетный,
где-то плиты. Напротив двухэтажный дом красного кирпича для прислуги. Лето. Очень ухоженный большой парк вокруг, лужайка
перед домом. Очень яркая зеленая трава и кусты. Есть озеро. Вдалеке по поляне гуляют люди. Богато все. Кожаная закрытая темнокоричневая коляска подъезжает к дому. Красивые ухоженные гнедые лошади. В семье есть и коляски, и машины.
Семья за завтраком. Сидим за большим квадратным столом. На столе посуды мало, высокие бокалы, сыр.
Мать попросила оседлать пони для меня. Только позавтракали, еще сидим за столом. Лакей докладывает: "Лошадь готова, мадам". Мама кивает, разрешая идти. Я выражаю нетерпение.
- Спасибо, мамочка.
Выскакиваю из-за стола. Мне не до завтрака, бегу на улицу, лакеи открывают дверь, сбегаю по лестнице. Гувернантка не успевает за мной. Вижу пони, которого держит конюх. Конюх, рыжеволосый, с усами и бакенбардами, одет в светлый пиджак и клетчатые
штаны из плотного материала, перчатки, он без головного убора. Держит очень милого светлого пони со светлой же гривой, аккуратно расчесанной. Смотрю на пони, для меня он как настоящая лошадь, для конюха не выше пояса.
- Милый, послушный, ласковый пони, такой хороший.
Конюх подводит ко мне пони, подставляет для ножки руки, и я быстро, по-мужски вскакиваю в седло, это дело привычное. Пони очень хорошо выезжен специально для меня. Сбруя под меня подогнана, стремена, уздечка тоже. Нет привычки погладить пони
или угостить сахаром. Я его разворачиваю, сразу разгоняю рысью, галопом и быстро еду. Восторг, чувство радости. Заставляю пятками пони бежать, хотя понукать его не требуется, он сам бежит. Долго учили ездить, но не разрешали прыгать через препятствия.
Воспользовалась моментом и решила прыгнуть, пока нет гувернантки, а то та не разрешит.
Погнала пони на специально построенный барьер - палка между кустами. Он идет хорошо на препятствие, прыгает, но я падаю
на правую сторону. Земля резко приближается. Сильный удар головой и спиной. Состояние оглушенности, головокружение, болит
правое ухо и правая часть головы. Видимо, на недолгое время потеряла сознание, подташнивает. Запах травы. Вставать не хочется,
продолжаю лежать, зная, что меня поднимут.
Пони не убегает, стоит рядом, послушный, хороший. От дома бежит гувернантка. Разговор с конюхом вежливый, все как бы понятно. Все очень официально. В окружении вообще нет теплых отношений.
- Она упала.
- Но как это произошло, кто допустил? - встревоженный голос гувернантки. - Смотреть надо было.
Конюх и гувернантка подходят ко мне сначала обеспокоенные, но сразу успокаиваются, когда видят, что я жива. Конюх держит
пони, гувернантка наклоняется, приседая.
- Зизи, где больно?
Показываю на голову: "Вот здесь".
- Осторожнее надо было.
Голова сильно болит, но не жалуюсь, не плачу, так как боюсь, что больше не дадут покататься. Гувернантка поднимает, ставит
на ноги, отряхивает.
- Пошли в дом.
- Я не хочу.
- Потом покатаешься.
Я пытаюсь сопротивляться, но знаю, что это бесполезно. Обидно, что так хотела покататься, и вот сегодня не дадут больше.
Знаю, что в любой момент, когда хочу, могу покататься. Хочется остаться на лужайке. Оборачиваюсь, смотрю на пони, который
стоит сиротливо. Жалко. Вижу черную большую машину с открытым верхом, большим бампером, "Ford" написано на ней. Несмотря
на то, что было сотрясение мозга, все равно беззаботное состояние.
Гувернантка за руку ведет через лужайку по траве к дому. Поднимаемся на второй этаж в мою комнату. Гувернантка - высокая
женщина в светлом узком закрытом платье до пят, забранном складками, с бантом сзади на поясе. Темно-каштановые волосы собраны в пучок. Воспитанная, в меру строгая ко мне. У меня отношение к ней как к предмету, как к обслуживающему персоналу.
Вижу кусок комнаты, освещенный солнцем. Комната большая, но вытянутая. Высокое окно, на нем тяжелые розовые занавески.
Вид из окна на парк. Все убрано. Мебель аккуратная, красивая. Столик круглый, маленький, на трех ножках в углу у окна, стульев
много, изящные, один из них маленький, детский. Большая кукла, у нее фарфоровые ручки, ножки, голова. Платьице у куклы похоже на мое, но только длиннее и с воланами. На стене три похожие гравюры с изображением пейзажей парков, водопада. Кровать
высокая из-за лежащих на ней нескольких матрасов, узкая, деревянная, накрытая покрывалом с оборкой, стоит у стены, ближе к
входу.
Гувернантка укладывает в постельку не раздевая, снимает только туфли. Приложила лед в тряпочке. Грамотно себя ведет.
Постельное белье мягкое, чистое. Ткань не знакомая - тонкая и тяжелая. Бахрома и по одеялу, и по подушке.
Я притворяюсь сначала, что заснула, потом на самом деле засыпаю. Слышу голоса сквозь сон.
- Доктор пришел.
- Тише, она спит.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
С детства обожаю лошадей, люблю на них ездить, но всегда испытывала страх при галопе и никогда не прыгала через препятствия, потому что испытывала страх. Если лошадь сама прыгала, то я тут же падала. В детстве я увидела фильм, в котором девочка
упала с пони и разбилась насмерть. Этот фрагмент поразил меня, врезался в память на всю жизнь. Я была потрясена до глубины
души, теперь я понимаю, почему.
В подростковом возрасте мне иногда говорили, что я похожа на француженку, мне это очень нравилось. Я очень люблю звучание французского языка. Думаю, что это была самая красивая и приятная жизнь из всех, мною увиденных. Я даже нарисовала карти164
ну по этому сюжету, постаралась изобразить все детали. Особенно мне понравилась машина. Интересно, что на ней был значок
"Форда" без кружка. Позже узнала, что на первых моделях он таким и был.
Мой диапазон восприятия жизни значительно расширился, краски стали ярче и вокруг, и в живописи. Я стала получать больше
удовольствия от жизни, наслаждаться ею. Самооценка и самосознание себя как личности возросли. Желание попасть во Францию из
смутного стало явным, я туда обязательно съезжу. Жизнь прекрасна и сейчас и тогда!
Заметки одитора:
Преклир написала картину с очаровательной девочкой по этому сюжету и выставлялась в выставочном зале на Кузнецком мосту.
Я была очень взволнована этим событием и обратила внимание, что картина привлекала внимание зрителей, они долго оставались
около нее. В изображенном чувствуется глубина, искренность, реальность и поэтичность. Картина вызывает очень приятные ощущения.
165
17. Джакомо, 19 лет, получает травму на темной улице города Турина. Италия, 1827 г. (1 сессия).
Окраина небольшого города, Джакомо пришел в него с гор. Темная ночь, довольно теплая. Спешит к какому-то человеку. Чувствует опасность. Дома маленькие, улочки узкие. На улицах совершенно темно. Один, вокруг никого нет. Он - худенький юноша 19
лет, одет в кожаные штаны до колен, широковатые, засаленные, клетчатую рубаху и кожаную жилетку. На ногах башмаки типа мокасин с веревками. Под штанами что-то холщовое в облипку.
Быстро, почти бегом, идет вверх по улице с уклоном. Слева на этой улице одноэтажные дома с закрытыми ставнями, потом
двухэтажные, а справа высокая стена метра три, как подпорная - для откоса. Над стеной растительность из переплетенных кустов. Не
успевает свернуть за угол, чувствует, как сзади в спину бьет что-то твердое. Очень сильная тупая боль в области левой лопатки и
плеча. Это, видимо, булыжник, запущенный со стены. Слышит звук катящегося камня по булыжной мостовой. Хочет оглянуться, но
не может, так как упал навзничь. Некоторое время лежит неподвижно от неожиданности и из-за инстинкта самосохранения. Замирает, ждет, не будет ли продолжения, даже дыхание спирает. Холодная булыжная мостовая. Понимает, что из-за угла никто не вышел,
осознает, что не было выстрела, потому что они боятся шума, в городе тихо. В уме все время крутится "Гарибальди". Злость.
- А черт, выследили, сволочи. Пока они не пришли проверить, убили ли, надо срочно отсюда убираться.
Собирается в кучку, пробует встать, но понимает, что его почему-то не слушаются ноги. Видит, что ноги на месте, трогает их
руками, но не чувствует их. На локтях пытается ползти. Ползти неудобно по булыжной мостовой, подползает к стене и пробует
сесть. Видимо, получил сотрясение, был какое-то время без сознания, голова чугунная. От слабости раскачивает голову: шея тоненькая, а голова тяжелая.
- Голова очень болит, тяжелая, плохо соображается, трудно сосредоточиться.
Теряет сознание, приходит в себя. Руки очень напряжены.
- Надо с этой дороги отползти, чтобы они не нашли.
По стене поднимается, делает два шага, но падает на колени. Снова поднялся, идет пошатываясь, ноги заплетаются. Прислоняется к стене передохнуть и собраться с мыслями и силами. Опускается на корточки очень медленно, так как ноги плохо слушаются.
- Я не знаю, что делать.
Понимает, что самому трудно будет куда-нибудь добраться, так как большая слабость. До того места, куда шел, далеко, туда не
добраться. Там его не ждут, никто не знает, что он пришел, и искать не будут. Помочь некому. Поворачивает в совершенно узкий
проулок, метра два шириной. В переулке дома одноэтажные, сплошной застройки, по одной-две ступени торчат на улицу. Полуидет,
полуползет. Прислоняется к углубленной части стены, переводит дыхание. Сильно болит голова и спина. Не знает, что дальше делать, в растерянности. Боится вызвать шум. Преследователей не боится, но знает, что надо от них уйти.
Слышит шорох, поворачивает голову и видит силуэт мужчины на фоне тусклого сероватого света, падающего из двери следующего дома.
- Синьор, пожалуйста, не бойтесь. Помогите мне, синьор. На меня напали, стукнули в спину и что-то повредили. Я не могу подойти к Вам, меня не слушаются ноги, мне нужна помощь.
Объясняет, что у него нет оружия, он не бандит и не причинит никакого вреда. Мужчина осторожно выглядывает из дверей, он
долго всматривается в темноту, пока глаза не начинают что-то различать, раздумывая, не решаясь выйти. Пытается рассмотреть, нет
ли у меня чего-нибудь в руках. Через некоторое время подходит.
- Синьор, пожалуйста, разрешите опереться на Вас, мне надо подняться.
Мужчина пытается подхватить меня под мышки, но у него не получается, ему тяжело.
- Нет, давайте по-другому, я попытаюсь опереться руками о стену, тогда Вы сможете меня поднять.
Юноша опирается о стену, а тот приседает и взваливает его себе на правое плечо. Джакомо левой рукой держит его за шею, а за
правую тот подтягивает. Неудобно, плечо мужчины упирается в грудь. Юноша медленно переставляет ноги, мужчина тащит его к
дому. От него пахнет старой засаленной кожаной вещью, немножко дымом. Мужчине лет 40-45, темноволосый, волосы курчавые,
короткие. Лицо у него грубоватое, темные глаза, нос крупный, чуть с горбинкой, крупный рот, небольшие темные усы, выбрит.
Очень спокойный. Большие руки мастерового. Он одет в серо-коричневую куртку без застежек, с короткими рукавами, под ней полотняная серая рубашка. Штаны с вытянутыми коленями, темно-серого цвета. Кожаные, с тупыми носами башмаки на толстой веревочной подошве.
Из двери пробивается тусклый свет. С трудом преодолевают одну каменную шершавую ступеньку. Полукруглая дверь из плотно
пригнанных досок, на двери железный засов, старый, с налетом. Хозяин сажает Джакомо на пол в прихожей, тот некоторое время
сидит на полу, передыхает. Прихожая очень маленькая, в ней ничего нет, каменные небеленые стены, пол тоже каменный, из хорошо
подогнанных плит. Потолок очень низкий, деревянный, в нем люк, видимо, кладовая.
- Синьор, о, благодарю Вас. Вы, наверное, спасли мне жизнь. Я шел издалека, очень устал. Не могли бы Вы дать мне приют на
некоторое время.
- Если Вас устраивает мое жилище, пожалуйста, но я бы хотел узнать, кто Вы.
- Простите, я не хотел бы говорить Вам. Я не причиню Вам никакого вреда, я прошу: укройте меня здесь.
- Ну что ж, дело Ваше, если Вы не хотите называть своего имени. Давайте я втащу Вас в комнату.
Мужчина не испугался и не удивился, почему я не хочу называть своего имени. Тащит в комнату, подтаскивает к кровати, которая стоит в правом углу, сваливает на нее, перебрасывает туда же ноги.
Холостяцкое бедное жилище, не уютное, но не нищее. Небольшая комната, метра три на три. Стены из тесаных камней, небеленые. Полукруглая дощатая дверь открывается направо вовнутрь, хозяин ее не закрывает. Камин напротив входа, сложенный из камней. В нем что-то догорает, тлеет. Над ним металлический колпак, выступающая часть каминной трубы. Рядом горка полешек. Пахнет дымом не сильно, видимо, хорошая вытяжка.
Стол деревянный, на нем много наставлено, навалено: три высоких темного стекла бутыли (одна из них закрыта тряпичной
пробкой, в ней, возможно, масло или лак, две другие пустые, из-под вина), кубок, две деревянные плошки, одна медная, объедки,
кусок полузасохшего хлеба. Здесь же столярные или для резьбы по дереву инструменты. Слева одно окно, как и дверь, полукруглое,
закрыто деревянными ставнями. Драпировок или занавесок нет. Два стула - один недалеко от камина, второй у стола. Кровать деревянная, с высокими, треугольной формы, пикообразными спинками, с претензией. На ней одеяло, плоская подушка, набитая соломой, на нее накинута холстина, подогнутая под края подушки. Одеяло грубой шерсти.
Над кроватью большое деревянное распятие и зажженная лампадка. Слева от двери на стене висит деревянная полка для посуды,
в два ряда. На ней две медные или железные тарелки и большая глиняная кружка. Под полкой деревянный ящик типа сундука без
замка. Сразу справа от двери примитивный деревянный двухстворчатый шкаф.
Не понятно, чем мужчина занимается, на столе долото, стамеска, большой деревянный молоток. Человек, видимо, занят своим
делом, и ему хватает на жизнь.
166
- Благодарю Вас, синьор. Не знаете ли Вы какого-нибудь доктора, чтобы он посмотрел, что у меня со спиной.
- Хорошо, давайте подождем до утра. Сейчас ночь, опасно куда-нибудь выходить.
- Тогда я смогу поспать здесь?
- Да уж, конечно, я посижу здесь.
Садится на высокий деревянный стул около стола. Юноша вытягивается на кровати поверх одеяла, расслабляется, приятно пахнет сеном от подушки.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
Здесь преклир прослеживает связь своего характера с характером Джакомо в склонности к приключениям с тайной, в чувстве
внутренней гордости, что тебе такое поручают, что другому бы не поручили. Ощущает в себе романтический настрой личности
именно в этой связи.
Ощущение мышечной скованности в определенном месте спины в районе лопаток периодически возникало в течение нескольких лет, эти боли были связаны с сильным эмоциональным напряжением и с чувством повышенной опасности. В таких ситуациях,
когда требуется быстрая действенная реакция, у преклира наступал ступор, ощущалась скованность в теле и как будто "ноги отнимаются". Эти реакции четко отследила в случае с Джакомо, что по шкале тонов*1 точно соответствует тону "притвориться мертвым".
Долгое время после сессии подобное состояние не испытывала, боль не возвращалась, в настоящее время значительно реже появляются слабые болевые ощущения в этом месте, связывает это с тем, что мало времени уделила проработке, одной сессии оказалось не
достаточно, есть осознанная потребность продолжать работу.
Связь с мужчиной, который так по-человечески помог там Джакомо, видит в своих действиях в настоящем: не может пройти
спокойно мимо лежащего на земле человека, пытается помочь, несколько раз помогала пьяным. Удивляется, как они это чувствуют и
тянутся за помощью к ней. На мужчину, машина которого забуксовала на темной пустынной улице, произвело сильное впечатление
желание женщины помочь вытащить машину в таких обстоятельствах, а для самой совершенно естественным порывом было подойти предложить помощь.
_________
*1 Шкала тонов (дианет.), шкала, показывающая последовательные эмоциональные состояния личности, которые человек может испытывать.
Под тоном понимается кратковременное или продолжительное эмоциональное состояние. Каждый тон шкалы обозначен числом.
167
18. Герцог Онри... из Англии, кузен королевы Марии-Антуанетты, подвергся пыткам и осужден королем Генрихом на
казнь через повешение. Франция. (1 сессия).
Я, герцог Онри... кузен королевы Марии-Антуанетты, чужестранец, приехал из Англии во Францию, где мне все знакомо.
Высокий, красивая фигура, тело накачено мышцами. Упрямый взгляд как орлиный, молниеносный, из-под бровей. Чрезмерная
гордость прямо кипит во мне. Аристократическая натура, но не настолько утонченная: подчиняюсь правилам этикета, но могу быть и
простым в общении. На мне темно-синий плащ из бархата с гофрированным воротником, сапоги с широкими отворотами (ботфорты), широкий пояс, шляпа с бриллиантом, очень блестит. Она сейчас у груди.
Вижу себя со своей кузиной, мы в оранжерее. Шикарный ковер роз, а нас разделяют, как дорожка, высокие, на уровне нашего
роста, особенно красивые чайные розы.
Женщина великолепная, очень симпатичная, высокого роста. Тело сложено правильно, на мой взгляд, все соответствует: красивая грудь, тонкая талия, руки очень утонченные. Глаза не очень крупные, но красиво посажены, брови вразлет, мягкий чувственный
рот не очень большой, на щеках помимо своего румянца еще и искусственный. Высокий парик с буклями. Ярко-розовое платье. На
утонченных пальцах рук перстни. В руках веер большой из перьев, воротник платья большой, гофрированный, как веер. На шее
бриллиантовое колье, а в волосах черное и розовое перья крепит крупный бриллиант. Она как в сиянии.
- Вы не должны больше здесь появляться. Вы рискуете оказаться в темнице, а то и на виселице.
- Ради Вас готов отдать свою жизнь, да и честь.
- Но я не хочу, чтобы Вы погибли из-за меня. Прошу Вас как можно скорее уехать из Парижа, мой герцог.
- Вы гоните меня?
- Прошу Вас, если он узнает, что Вы в Париже, Вас ждет виселица.
- Под Вашим взором мне не страшна даже плаха. Если мне суждено умереть вперед Вас, я буду ждать с Вами встречи там.
- Вы невозможны. Я могу обидеться на Вас, - тихо говорит. - Сюда кто-то идет.
- Вечером я буду во дворце.
- Нет-нет, только не это!
- Я хочу вступить с ним в открытый бой. Я вызову его на дуэль, я не позволю Вашему супругу унижать Вас.
- Нет, Вы не можете сделать этого, король не участвует в дуэлях.
- Тогда я заколю его при всех, и пусть меня после этого повесят, но я освобожу Вас от этого подонка.
- Прошу Вас, сюда кто-то идет.
Появляется служанка.
- Ваше величество, Ваш супруг просит придти Вас к нему в кабинет.
- О боже, ему известно все, Вы погибли, Онри! К служанке: - Предупреди его, отдай ему это (снимает что-то с шеи) и выведи его
через потайную дверь.
Шуршит платье, быстро уходит.
- Милорд, прошу Вас со мной, сюда, пожалуйста.
Продираясь через кусты, идем с ней в глубину сада.
- Королю известно о Вашем приезде, он в гневе. Вы должны немедленно исчезнуть. Это Вам просили передать.
Отдает мне колье, я смотрю, прижимаю к груди, целую и возвращаю.
- Верните это ее величеству и скажите ей... а впрочем, нет, ничего не говорите, просто верните.
Согнувшись, быстро идем к маленькой дверце в глубине сада. Выхожу на мощенную булыжником улицу. На улице темно. Силуэты домов.
...
Колонны, очень светлый зал, высокие белые двери, обрамленные золотом.
- Вы опоздали, мой дорогой, Ваше место уже заняли. Возвращайтесь, если еще не поздно. Я Вам настоятельно советую уехать.
Целую ее руку. Она стоит передо мной такая красивая в пышном светлом платье, белом парике, на шее блестят драгоценные
камни. На голове украшение в виде башенки. Я в коротком парике темного цвета.
- Возвращайтесь.
- Мадам, я всегда буду помнить Вас, мне очень жаль, что так вышло.
- Прошу Вас, поторопитесь, он будет здесь с минуты на минуту.
Я в поклоне, придерживая шпагу, резко отдергиваю руку. Рывком двери открылись. Входят солдаты в коротких плащах.
- Взять его!
- Вашу шпагу, милорд.
Быстрый взгляд в ее сторону.
- Я делаю это только ради Вас, моя королева.
Вынимаю шпагу, целую и отдаю ее старшему.
- По приказу его величества Вы арестованы, милорд!
Меня выводят из зала четверо солдат. Слышу вздохи-ахи, шепот. Длинный дворцовый коридор с колоннами. Ступени подвала,
темница, немного соломы, в углу оконце. Сажусь на солому, обхватив колени руками, голова склонена на них. Оставили одного.
Киплю негодованием.
Стол деревянный, табурет. Стены из камня обмазанные, впечатление, как будто их мыли. Напротив меня ступеньки, правее - дыба. Это деревянный щит, на нем кольца, широкие браслеты, цепей не видно. Помост как сцена невысокая, в нем дырки проделаны,
желобки, куда стекает кровь, эта часть пола покрыта досками, прибиты очень плотно, на них бурые пятна. В самом центре этого
сооружения большое кольцо.
Мышь бежит. Запах гнили, тухлятины какой-то.
- Господи, страсть-то какая!
...
Через какое-то время входят солдаты и мужчина в черном коротком плаще на красной подкладке.
- Расстрел или отсечение головы Вам заменены виселицей как простолюдину.
- Король решил меня обесчестить, ну что ж, пусть будет так.
- Вы и так запятнали свою честь, и мне поручено узнать все о Вашей связи с ее величеством.
- Я не знаю, о чем Вы говорите. Ее величество - моя кузина, я питаю к ней дружеские чувства, ни о какой связи не может быть и
речи, но как ее брат и как благородный человек я не позволю оскорблять женщину, тем более в присутствии челяди.
168
- Милорд, Вы понимаете, где Вы находитесь? Я готов поверить, что между Вами и королевой ничего не было, но король не верит этому. И мне приказано подвергнуть Вас самым тяжелым пыткам и вырвать признание всеми доступными и недоступными средствами. Мне нравится Ваше поведение, мне нравится, как Вы защищаете Вашу кузину, но поверьте, она в самом деле того не стоит.
Королю известна ее связь с герцогом Бургундским (Бекингем). Эта связь была доказана, ее отрицает только королева. Признайтесь и Вам пытки заменят расстрелом как дворянину.
- Мы с Вами в неравных условиях, граф. Мое теперешнее положение не позволяет мне бросить Вам перчатку и вызвать Вас на
дуэль, но если Господу будет угодно даровать мне жизнь, я при первой же на то возможности сделаю это, и тогда, граф, я уверяю
Вас: честь моей кузины я буду защищать до последнего вздоха. А пока делайте то, что Вам приказано, но ее и мою честь прошу
оставить в покое.
- Мне очень жаль, милорд, что Вы не вняли голосу разума. Я вынужден применить пытки. Если Вам все-таки захочется что-то
сказать мне или через меня передать что-то королю, я весь во внимании.
...
Входят два солдата и граф, он остается на ступенях. Солдаты берут меня под лопатки, а я разворотом отбрасываю их. Голова
поднята. Солдаты вскочили, пытаются снова наброситься на меня. Граф жестом их останавливает. Иду к дыбе, смотрю на эти бурые
пятна, которые вызывают во мне сильное волнение. Вскидываю голову, поправляю рубашку, одергиваю манжеты, становлюсь на
помост раздвинув ноги, руки в боки. Гордость, я собой любуюсь, что я не сломлен. Сегодня я себе нравлюсь. Граф спускается по
ступеням, взмахом руки показывает солдатам снять сапоги с меня. Я резким жестом останавливаю его, снимаю сапоги сам. Сам
продеваю руки и ноги в зажимы, не разрешая никому к себе прикоснуться.
- Не прикасайтесь ко мне, я сам все сделаю.
Крюки, цепи идут на какое-то странное приспособление, которое очень легко, с подъемом держит мои руки. Руки над головой
вверх и немного в стороны, ноги вместе. Уже нет парика. Срезают верхний кафтан и сдергивают, остаюсь в белой рубашке.
- Палач, начинайте!
Обращается к вошедшему, похожему на мясника, в красной рубахе с закатанными рукавами, руки волосатые, толстые. На нем
кожаный фартук, лицо под маской-колпаком.
- Начинайте работать. И мне: - На рассвете Вы будете казнены, Вас повесят, как бродячую собаку.
Бьет. С каждым ударом отклоняюсь вперед, все тело сводит.
- Передайте Генриху, что он свинья.
...
Слышу свой стон, тяжело дышать, захлебываюсь, кашляю. Тело, руки ничего не чувствуют, дрожь и озноб. Сердце сжимается,
выгибается все тело, на шее платок давит. Они уходят, оставляя меня на дыбе. Глаза открыты, смотрю вниз из-под бровей. Руки
занемели и болят, голова свешивается, не держится, чувствую холод и сырость, щемит и пересохло горло.
- Пить.
В полубредовом состоянии как видение перед глазами прокручивается сцена ареста, и ее милый образ, и та последняя встреча в
саду.
Вошел кто-то, снимают с цепи, волокут в угол. Мои руки как плети. Бросили на солому.
- Хорошенькое будет зрелище. На рассвете он будет казнен.
- Все-таки жаль его, собственно он ничего и не сделал, - смеются вошедшие.
Отупение во всем теле, ничего не чувствую, дрожь внутри, особенно в коленях. Плачу, обидно.
Лежу, меня сняли с дыбы. Пить очень хочется. Очень обидно, я ничего не могу сделать, я проиграл, я не защитил ее. Глупо, Господи, как глупо, надо было скрыться, переждать, а теперь...
...
Быки тянут клетку. Стою расставив ноги. Руки и ноги цепями прикованы к ядру. Оттого, что били по голове, тяжесть в ней,
тошнота. На шее красный платок. На сопровождающих телегу всадниках шляпы, черные плащи с красной подкладкой, широкие
ленты через плечо. Качается телега. Вокруг много народа. Крики из толпы:
- Так ему и надо, он это заслужил!
- Расторопный какой, он посягнул на честь самой королевы. Он заслужил смерть!
- Так ему!
...
Кругом темнота. Вишу на виселице. На мне белая рубашка с воротником жабо, голова в мешке.
Ощущаю легкость и свободу, полет. Подо мной река, домики за рекой, замок и город на возвышенности. Восходит солнце.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
В случае я сижу в темнице, обхватив колени руками, в очень характерной для меня позе. В жизни - это моя любимая поза, часто
сижу именно так. Другая поза, увиденная в сессии, как я стою раздвинув ноги и руки в боки, тоже очень характерна для меня. И еще,
когда я сильно нервничала, у меня внутри все тряслось, было впечатление, что все органы дрожат. С удивлением ощутила в случае
такое же состояние. С тех пор такого больше не испытываю.
Когда читала в книгах о пытках на дыбе, представить себе не могла, как она выглядит, а когда читала роман Алексея Толстого
"Петр Первый", то описание пытки стрельца в темнице Троицкого монастыря на дыбе всегда ощущала как очень знакомое состояние
и удивлялась этому. Очень не любила на запястьях носить часы и браслеты, они мне всегда мешали, и я чувствовала дискомфорт, как
будто бы они сильно давят. В сессии вдруг поняла, почему мне это было так неприятно, почему так раздражало. Теперь с часами не
расстаюсь.
Мукой в настоящей жизни было то, что я никогда не могла носить одежду с закрытыми воротниками, они всегда меня душили.
Не переношу ничего, что давит шею. Я оттягивала их и портила одежду. До слез было смешно, когда я в сессии нашла и поняла,
почему же это со мной происходило. Это же платок на шее, давящий, когда поднимают на дыбе, точно, вот оно, как удивительно!
Через день после прохождения этой сессии пошла в гости, надев водолазку с тугим воротом, и ни разу ее не оттянула, была вечером
очень удивлена, когда дочь спросила, что это вдруг я надела кофту с воротником под горло. Теперь ношу одежду с любыми воротниками.
В настоящей жизни всегда отказывалась от помощи, и моя любимая фраза: "Я сама, я сама все сделаю". И, делая, я ощущала, как
будто своими действиями держу события на цепях, как бы "заковываю себя". Поняла в сессии, что во время пыток, когда герцог сам
себя вдевает в кольца дыбы, сказанная им (мной) фраза: "Не прикасайтесь ко мне, я сам все сделаю" - определяла многие-многие
поступки в моей жизни. Теперь не отвергаю помощь людей, даже приятно, когда дочь помогает мне по хозяйству, раньше я этого не
допускала.
169
Всегда очень раздражало золото, блеск драгоценных камней и парчи. Их сияние, видимо, связывалось с теми муками, которые
пришлось пережить потом, что и стало понятно из сессии. Теперь вид золота меня уже не раздражает. Иметь его у себя не хочу, но
протеста видеть его на других уже нет.
В детстве, когда папа ругал меня за что-либо, я смотрела на него исподлобья так, что это выводило его еще больше из себя, и он
орал на меня: "Убери свои глаза, не смотри на меня так!" И именно этот взгляд я прочувствовала в герцоге, когда исподлобья смотрю на своих мучителей, сколько в нем чрезмерной гордости, упрямства, как говорят в народе, орлиный взгляд.
Заметки историка:
Речь идет скорее всего об одном из неудачливых фаворитов супруги короля Франции Генриха IV Бурбона (1589 - 1610) Маргариты Наваррской. Мужские костюмы соответствуют XVI-XVII вв., можно найти и определенное внешнее сходство королевы с сохранившимися описаниями и портретами знаменитой "королевы Марго". Поведение короля, приказавшего схватить и подвергнуть
пыткам своего соперника, весьма в духе честолюбивого и мстительного характера Генриха. В это время пытки во Франции все еще
применялись даже к дворянам, тем более иностранным. Казнь же через повешение действительно считалась уделом простолюдинов,
для дворян существовали более "благородные" топор и пуля.
Имена Марии-Антуанетты и Бекингема здесь, вероятно, не при чем.
170
19. Граф Жорж-Генри Младший при дворе Генриха II, герцога, брата короля, получил ранение головы при столкновении
во время усмирения бунтующего народа. Германия, Гамбург, 1674 г. (1 сессия).
- Вы очень упрямы, Жорж. Почему Вы не хотите поехать в Париж?
Беру Луизу под руку.
Она невысокого роста, вся подтянута, собрана, маленькие плечики, большой бюст не портит ее. Лицо без косметики, румянец
небольшой, глазки небольшие, брови симпатичные, в разлетик. Прическа невысокая, это не парик, свои светлые волосы, финтифлюшки висят. У нее губки тонковатые. Сказать, что лицо неприятное, нельзя, но что-то отталкивающее есть, как и во мне, - гордыня и упрямство. Просто хорошо прибранная, чистенькая дамочка. Шляпа синяя, с белыми перьями.
- В такое смутное время как Вы не понимаете, что нужно быть подальше от этого места. Мой отец и я еще раз приглашаем Вас
совершить это путешествие, но имейте в виду: если Вы и на этот раз откажетесь, то откажетесь не от путешествия, а от меня.
- В такой момент я не могу оставить своего короля, провинция бунтует, король одинок, поэтому я и мой брат должны быть рядом с ним. К тому же мой брат зависит от его величества. И если я уеду, то не смогу получить согласия на наш брак.
- Я поговорю с отцом, может быть, он сумеет уговорить его величество позволить нам обвенчаться.
- Вы моя королева, как бы я был рад, если это было возможно. Мне самому надоело здесь находиться. Король позволил этому
идиоту поднять налог на землю. Его величеству докладывали, что это может привести к бунту, а то и к революции, но жажда денег
не образумила его.
- Я поэтому и предлагаю Вам ехать с нами.
- Увы, мадемуазель. Надеюсь, Вы поймете меня правильно. Мои чувства к Вам самые нежные и возвышенные, я готов пожертвовать собой ради Вас и Вашего благополучия, но мой король и моя честь заставляют меня отказаться от Вашего предложения. Я
приеду в Париж, как только управлюсь здесь. Я виноват перед моим королем и должен оправдать доверие, которое он мне оказывает.
Ощущение, что это обязательный ритуал, наш будущий брак. Мне приятно находиться в ее обществе, не отталкивает ее внешность. Умная женщина. Скорее всего мне это мероприятие выгодно. Мой настойчивый отказ и желание остаться ей, кажется, нравится. Ее ко мне притягивает. Она ведет себя свободнее, чем я, я чем-то не добираю. Наслаждаюсь: птички летают, приятно очень...
блеск платья из какой-то кисеи.
- Когда Вы едете?
- Шестнадцатого.
- Так это завтра.
- Да, это наша с Вами прощальная прогулка.
- Надеюсь, Вы не забудете своего маленького Жоржа.
Выходим из оранжереи. Здесь стоит карета, очень красивая, красного бархата, по ребрам золотая обмотка, спускаются черные
ступени, на окнах шторки и бубенчики. На дверце герб - щит с изображением льва. Четверка лошадей парами, впереди две серые в
яблоках, сзади две рыжие. Подаю руку, подсаживаю ее, поправляю маленький шлейф у платья. Ступеньки закручивают, дверца закрывается.
...
- Что, бунт? Гнать, гнать их всех, - говорит мужчина с усами, в черно-красной одежде, в большой шляпе с перьями, башмаки с
широкими большими пряжками. Это герцог Генрих II носится по комнате раздраженный.
Вижу зал с узкими длинными окнами, полукругом наверху. Много придворных: ряд женщин в красивых платьях с одной стороны, мужчины в другой стороне. Все молчат.
Герцог подлетает к окну, оттуда слышны выкрики. Я чувствую себя провинившимся, со склоненной набок головой следую за
ним. За окном вижу людей, у них руки воздеты вверх.
У меня черные длинные прямые красивые волосы, тонкие черты лица, немного заостренный нос, маленькие усики. Губы сжаты в
упрямстве. Лицо симпатичное, но не очень внушающее доверие. Худой, высокий, пальцы тонкие. В дворянской одежде, рукава
пышные, на широком поясе шпага, в руках шляпа. На ногах чулки и башмаки с удлиненными носами, похожие на его, только с
меньшими пряжками.
- Что они хотят на сей раз?
- Ваше величество, это ненасытное быдло, их не устраивает налог, который был введен 13 сентября на зерно, он для них слишком высок. К нам поступали сведения о начале бунта в деревнях, но кто мог ожидать, что эти скоты за ночь проделают такой путь,
который не под силу даже хорошему наезднику. В том, что свиньи прошли в замок, не моя вина. Позвольте мне разобраться, оправдывается полный мужчина.
Герцог визгливо:
- А чья?
Мужчина отступает. Я вступаю в разговор:
- Если позволите, монсеньор, я хотел бы объясниться.
- Опять Вы, Жорж-Генри Младший. Уже однажды я имел неосторожность доверить Вам свою судьбу и столицу, и тогда Вы не
оправдали этого доверия, а сейчас Вы осмеливаетесь просить объяснений! Вы говорили, что остановите их, а они - вот они, под
моими окнами. Как Вы смели утверждать, что я могу быть спокоен. Вы нарушили данную клятву. Почему мои придворные должны
страдать от каких-то бандитов и Вашей нерасторопности. Если в течение десяти минут эта толпа не будет выброшена за ворота, я
лишу Вас возможности быть во дворце. Вы будете сидеть в своей провинции, и руки маленькой принцессы Вам уже точно не видеть.
- Монсеньор, я отдаю Вам свою честь и голову. Я разгоню это быдло, чего бы мне это не стоило. Будьте уверены, они будут
помнить этот день очень долго, - я с визгом в голосе.
- Так почему они еще здесь, и почему Вы еще здесь?
- Монсеньор...
Перебивает резко:
- А где Ваш брат?
- Он собирает солдат для...
- Примените к ним боевые действия, идите, Жорж, я даю Вам последний шанс.
Кланяюсь, машу шляпой у ног, выхожу.
Вслед слышу женский насмешливый голос:
- Милый Жорж, наш красавчик сегодня в опале, ха-ха-ха!
Мрачный длинный коридор. Солдат стоит, в шлемике, с копьем в руках. Бросаюсь к нему:
- Где?
Он, видимо, не понимает, о чем я, недоуменный вид.
171
- Дерьмо, кто допустил их сюда? Где Альфред, где этот оболтус?
- Да вот он.
Он показывает рукой на выход. Мчусь по коридору, по ступенькам во двор за замком.
- Все ко мне! Альфред, мы должны доказать, что на что-то способны. Это быдло перешло все границы, надо их усмирить.
Альфред - это мой младший брат, мы похожи, но у него волосы светлые, и ростом он пониже, и в светлой одежде. У обоих на
груди слева вышит герб красно-бело-черный: поле разделено на четыре части - две белые, две черные клетки, как шахматная доска, и
в центре красная огнедышащая голова дракона на фоне щита. Края эмблемы обшиты красной каймой.
- Ты бери роту кирасиров, иди через западные ворота вокруг, а я со своими пойду правой стороной, таким образом мы возьмем
их в кольцо, затопчем, они окажутся у нас в кулаке.
Он бежит, зовет кого-то. Я машу своим, собираются пешие.
- За мной! Открывайте ворота, давай!
Двор очень большой, огорожен достаточно широкой стеной, по которой ходят солдаты, они стреляют в толпу и перезаряжают
ружья, слышится щелканье. С трех сторон ворота, а с четвертой - здание с заостренными, как шпили, башнями. Альфред бежит, за
ним много солдат, у них короткие клинки. Открывают ворота, я бегу вправо, машу рукой:
- Вперед, за мной, устроим мыльню этим свиньям!
Народ пытается прорваться в открытые ворота. В нас летят грязь и камни. У людей деревянные вилы, большие ножи с толстыми
лезвиями. У солдат и у меня длинные толстые стволы ружей-пистолетов с широкими курками и деревянными прикладами.
- Разойдись!
А толпа надвигается. Слева выскочил Альфред со своими на лошадях. Большая, покрытая булыжником площадь. Масса, не обращая внимания, продолжает проталкиваться в ворота. Сдвигаю эту толпу. Стреляю, перезаряжаю, опять стреляю. Гул стоит. Стреляют и со стены.
Вперед выбегают солдаты, у них мечи и копья не длинные. Берут в кольцо часть толпы. Люди пробиваются. Я в них стреляю, то
на колено припадаю, то стоя.
- Эй ты, поди-ка сюда, - подзываю солдата. - Этих надо взять живыми, перекрыть выход в город, когда их останется меньшая
часть. Беги на конюшню, скажи Генри, пусть ротой кирасиров отрежет им путь, когда я выйду за ворота, налетит на них через северные ворота и всех бьет, чтоб другим неповадно было.
Гул, крики, слышится набат. От городских ворот бежит много народа. Бегу из ворот замка им навстречу, ноги длинные, шпага
вынута. За мной бегут солдаты в железных шлемах, что под ушами расходятся в стороны, бьют народ, разгоняют толпу. С другой
стороны площади в похожей на мою одежде, на лошадях, в шлемах с перьями летит рота Альфреда. Мы на улице, мощенной булыжником. Здания кирпичные, двухэтажные, одно к одному, со ставнями и небольшими ступенями. Темно, улицу освещают только факелы с большими ручками в руках бегущих. А сзади меня ворота низкие замка, башенка над ними, мост. Вижу бегущих женщин в
темных юбках, в белых кофтах с пышными рукавами, на головах чепчики с ушками, в фартучках. Мужчины, видимо ремесленники,
рабочие в кожаных штанах, кричат, ругань. Орут не понятно что.
Бегу в гущу этой толпы. Бью там шпагой некорректно, просто колю, не так, как на поединке. Кто-то выбил шпагу, она вырывается из рук, на нее наступили. Меня отбрасывает назад. Ужасно ругаюсь: "Ах ты, свинья!", выхватываю пистолет, стреляю в того,
который выбил шпагу, перезаряжать некогда, и патронов нет, отбиваюсь рукояткой пистолета - и на кулаках. Куча-мала.
Солдаты выдергивают женщин из толпы и вталкивают за ворота. Улица от ворот, маленькие домики. Меня толпа прижимает к
дому.
- Ах ты, скотина безмозглая! - он мне.
Сзади удар... руки... взмах назад-вперед, падаю. Ощущение, что меня с размаху ударяют сзади молотком на длинной ручке. Чувствую, как мошки в голове копошатся. Падаю вперед на булыжную мостовую. Рабочий в штанах, он меня и ударил, здоровый, фартук на нем кожаный. А толпа бежит, толкают, кто-то наступил мне на спину. Справа появляются всадники, стену обогнули, сдвигают
народ. Я остаюсь лежать, но не только я, много людей лежит, какие-то женщины. Слышу топот копыт, мелькают ноги, мужики кричат, машут руками, конница сминает, гонит их. Очень быстро двигаются. Из ворот бегут двое солдат, подбегают ко мне, переворачивают, смотрят.
- Допрыгался, Жорж, - голос.
- Давай его сюда скорее, смотри, как по башке двинули. Наверное, пробили череп.
- Надо же, как ему размозжили, а нечего лезть.
- Да, доскакался, в другой раз умнее будет.
- Давай скорей, а то не ровен час помрет, нам же с тобой и влетит.
- Может, оставим здесь и позовем лекаря?
- Нельзя, ведь может все обернуться не так, как сейчас. Я слышал, что идет подкрепление.
Берут меня за ноги и под мышки, несут как мешок, вносят за ворота во двор замка. На воротах цифры 1671. А там толпа ремесленников, окруженных солдатами, которых нахватали для наказания. Меня кладут. Ступени каменные, на них что-то подстилают.
Подбегает Альфред.
- Что с ним?
- Раскроили череп.
- Ах, свиньи! Нужен лекарь. Лекаря быстро.
- Уже зовут.
Он двумя пальцами трогает пульс на шее.
- Жорж, очнись.
Появляется лекарь, бежит. Он в черной одежде, с маленьким саквояжем. Колени острые, на одно колено опускается и осматривает рану.
- Он не выживет.
Появляются с носилками в виде крытой кареты. Альфред и солдат поднимают меня, усаживают, я полусидя. Четыре человека
бегом несут. Тащат не во дворец, а налево, к другому входу. Дверь открывают, сразу помещение круглое, с маленьким аппендиксом
входа. Узкое длинное окно, полуколонны, посредине кровать широкая, с высоким резным изголовьем, полуторная, под балдахином,
банкетки с кривыми ножками, шкаф, буфет с цветными стеклышками. Бюро, поверхность вся стертая, рядом стула нет, писали стоя.
Мебель светлого дерева, резная, красивая, массивная, а обивка, шторы и балдахин малинового бархата, с висюльками. Еще столик с
инструментами странными, он на колесиках.
172
Ставят носилки, перекладывают на кровать, на правый бок. Вижу свои острые коленки, так как кровать явно мала мне. Врач
склоняется, выстригает волосы. Запах лекарств. Сумерки, пасмурно, дамочка держит фонарь, это изящная лампа из железных прутиков и стекла. Факел горит сильно, но света не хватает.
- Быстрей, попробуем наложить бинт.
Вижу: у меня сзади в голове дыра, оттуда серо-розовое. Крови немного, сплетено все с космами. Врач что-то делает, берет тряпочки, как бинты, закладывает. Дырка хорошая. Вперед перекатываюсь, поддерживают.
- Послушайте, он должен жить, от этого многое зависит. Что скажете, доктор?
- Помочь ему вряд ли можно. Вы же видите, вываливается мозг.
Он его за грудки.
- Ты будешь висеть на столбе, если он умрет. Слышишь ты, он должен жить. Я дам тебе все, что захочешь, но он должен жить.
- Я делаю все возможное, а жизнь или смерть в руках Господа. Если он чудом выживет, то ума у него не прибавится, он будет
недвижим. Вас устраивает это положение? Не лучше ли, как в старые времена, облегчить его участь и позволить ему умереть. Послушайтесь моего совета, если хотите ему помочь, сделайте, как делали наши рыцари в старину: удар мечом в сердце облегчит его
страдания.
Альфред ходит взад-вперед.
- Вы мешаете мне работать. Я бы советовал Вам подождать в коридоре.
- Делайте ваше дело, доктор.
- Фрау Линда, налейте графу успокаивающего снадобья и приготовьте чистые повязки, мой рабочий столик, слейте мне.
Из кувшина моет руки.
Края соединяет, шьет. Тряпочку подкладывает, смоченную в каком-то растворе, завязывает, надевает сетку на голову. На спину
переворачивает, а под шею валик кладет.
- Я сделал все, что мог.
- Не отходите от него и помните: Вы отвечаете за его жизнь.
Это уже указания брата Альфреда находящейся здесь женщине.
- Мадемуазель, о каждой перемене пульса срочно сообщайте мне, - ей же врач.
Доктор уходит в другую дверь. Она присаживается справа на кровать. У нее красного цвета платье с очень пышной юбкой, сверху передник белый с широкими крыльями. Черная брошь в вороте. Рукав - сверху пышный фонарь, а к запястью очень узкий. Волосы
у девушки под беленьким чепчиком с отогнутыми ушками.
- Миленький, какой же ты...
Расстегивает пуговицы до половины камзола, снимает башмаки, расстегивает пояс. Я пытаюсь шевелить головой, бормочу, брежу.
- Пить, битте, фрау.
А глаза у меня открыты. Она берет графинчик, наливает в хрустальный бокал, приподнимает мою голову с подушки. Глоток,
второй...
- Больше нельзя, все.
Прикрывает очень тонкой простыней. У меня выскакивают пышные манжеты из-под рукава. Веки дрожат, состояние ненормальности, перекошены рот и лицо. Ощущение дебильства, это написано на лице. Тело неподвижное, никакое.
Какой-то кровавый день.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
Чувствую свою вину, чувствую себя виноватой и в этой жизни перед людьми. И, как бы искупая свою вину, способна совершать
необдуманные поступки: вопреки возможностям, бросая семью, свои интересы, бегу на помощь исполнять просьбы других людей.
Всегда боялась любых драк. Если драка где-то рядом, старалась обойти подальше, боясь нечаянного удара. После сессии это чувство
ослабло, страха такого не испытываю, могу даже предпринять действия по предотвращению конфликта. Прошли состояния головокружения и ощущение низкого кровяного давления. В настоящей жизни людей оскорбить не могла, боялась обидеть их словом. В
сессии оскорбило то, что я так могла неблаговидно отозваться о людях. У меня бывало состояние тика век, чувствовала себя неудобно в ситуации, когда люди думали, что я им подмаргиваю, подмигиваю. Это окончательно прошло, я даже забыла, что это у меня
было. Признаю, что получила поделом.
Заметки одитора:
К данному тексту для примера даю образец первого прохода, когда преклир попадает в прошлое и сначала не может разобраться, где он и что с ним происходит:
Удар, удар по голове. Ощущение, что меня с размаху ударяют сзади... на длинной ручке молоток. Мошки в голове. Взмах, ничего пока... Здание кирпичное, улица булыжником. Четко не вижу, ощущение, как падаю вперед на булыжную мостовую. Здание, кирпич. Темно, какие-то факелы, здание двухэтажное одно к одному. Ставни. Ступенечки. Не русское. Ворота низкие, как в Кремле,
башенки над ними, мост. Не разберу... булыжник крупный. Лежу на этой мостовой. Много народа вокруг. Факелы - большие ручки.
Что-то повернуто, горит, лежу. Я не женщина, но волосы длинные, темные. Руки вперед - утонченные, не очень-то рабочие. Народ
кричит, все движутся - из ворот. Я лежу ногами к воротам. Удар в левую часть груди. Глаза дергаются.
Заметки историка:
Типичная история из жизни Германии периода позднего средневековья, раздробленной на множество мелких государств.
Народные восстания, особенно в городах, где пассионарность*1 масс была в то время весьма высока, не являлись редкостью, вспыхивали, как правило, стихийно, под влиянием введения какого-то нового налога, и протекали так, как описано. Сам молодой герцог типичный аристократ своего времени, гордый, высокомерный, самолюбивый и жестокий. Характерно презрение с оттенком безразличия к "черни": она существует как бы вне его жизни. Описаны типичные для Западной Европы конца XVII в. войска: тяжелая
конница носит название "кирасир", подразделение - рота, солдаты вооружены палашами и огнестрельным оружием, короткими копьями - протазанами, имеют защитное вооружение (упомянуты пернатые шлемы кавалеристов).
_________
*1
Пассионарность (ср. исп. passionario), пламенный, страстный. Термин Л.Н.Гумилева.
173
20. Роллану фон... 32 лет, плеснул кислотой в лицо разгневанный обманутый муж. Фландрия*1, 1670 г. (1 сессия).
Я аристократ, высокий, статный, физически сильный мужчина, 32 лет. Красивое, аккуратное лицо, светлые кудри чуть выше
плеч. Правильные черты лица: прямой нос, пухлые губы, голубые глаза, чисто выбрит. На мне бархатный малиновый камзол с очень
широкими сверху рукавами, типа буф, с прорезями, внизу зауженные, кожаные штаны. Шпага на боку с резной рукояткой. Высокие
кожаные сапоги. Люблю хорошо одеваться.
Вспомнилась шляпа с перьями.
Есть друзья, бываю в обществе, хожу по кабакам, иногда выезжаю на охоту. Держу хороших лошадей. Испытываю усталость от
женщин, слишком их много было, уже стадия мудрости.
Довольно большой город (не у моря). Квартал людей среднего достатка. Сплошная застройка. У меня двухэтажный богатый дом
в ряду себе подобных. Дома на улице все двух-трехэтажные светлых оттенков - голубого, розового, с высокими решетчатыми окнами. На первом этаже дома лавка (то ли моя, то ли нет). Чистенько.
Очень большой зал разделен на два поменьше небольшими полустенами. В глубине дома несколько небольших комнат. Полумрак. В принципе беспорядок в комнате, быт холостяцкий. Обстановка - на полукруглых окнах с решетками бархатные шторы, тяжелая мебель, много столов и стульев. Посередине комнаты дубовый стол, на нем скатерть с кистями, много чего навалено: книги,
бокалы высокие, кружки, большие квадратные бутыли, остатки еды: кусок мяса, ребра чьи-то, фрукты. Тяжелые стулья с высокими
квадратными резными спинками. У окна стоит деревянный узкий клавесин с клавишами в один ряд. Камин с металлической вытяжкой не зажжен. На стене висят в ряд три-четыре картины. На одной из них натюрморт голландских мастеров. Красный бархат брошен. Висит большой светильник - металлическое колесо, в нем свечи по кругу.
Есть собака типа борзой с вытянутыми пропорциями.
За окном на улице экипажи, верховые. Лампы масляные горят. Женщины в длинных платьях, шляпках.
Я в дальнем зале, пишу письмо с обращением "виконт". Письма пишу часто родственникам, различным высокопоставленным
особам. На письменном столе много бумаг, чернильница с металлической крышкой, гусиное перо, карманное издание Библии в
кожаном переплете с золотым крестом на обложке, четки, книга доходов-расходов, просматриваю ее. Занимаюсь хозяйственными
делами, но без особого рвения. Сложившаяся за долгие годы рутинная привычка пролистывать хозяйственные книги.
Слышу стук в дверь. Прислуга есть, но где-то в нижнем этаже, приходит строго по часам для выполнения необходимого. Без доклада гостям не принято входить. Вышел в ближний к двери зал.
- Входите.
В комнату входит пожилой мужчина не очень примечательной внешности: почти лысый, чуть венчик волос пушится, маленькие
темные глазки, нос мясистый, губы тонкие растянуты в гримасе напряжения. Серьезный, взгляд затаенный, настороженный. Он ниже
меня ростом, худощавый, лицо круглое. На нем застегнутый на все пуговицы темно-зеленый камзол, весь расшит золотым позументом. Треугольный воротничок обшит по краю. Отвороты рукавов широкие, тоже расшиты: такие же, как на камзоле, золотистые
полосы с петлей на пуговицы. Коричневые панталоны по колено, белые чулки. Носы у башмаков квадратные, с квадратными же
пряжками.
Когда он вошел, я узнал его. Видел его раньше, знал, кто он, но никогда не общались.
- Что Вам угодно?
Мужчина приближается, я делаю шаг навстречу.
- Ты знаешь, на, получи!
Он держал, прикрывая в руках, небольшой круглый пузырек. Подойдя совсем близко, ловко выплескивает мне в лицо содержимое флакона. Я успеваю зажмуриться.
Я имел отношения с его женой Терезой. Он пришел отомстить. Его молодая жена, естественно, его не любит, любит меня. У нас
с ней отношения больше дружеские, я к ней испытываю теплые чувства с оттенком покровительственности. Встречаемся не часто,
она бывает у меня. В обществе не встречались ни с ней, ни с мужем.
Все лицо горит, сильный ожог. Хватаюсь за лицо, кричу: "За что, сволочь?!" Чувствую сильнейшую злобу, негодование. Выкрикнул больше инстинктивно для себя, как констатацию факта. Обидно, что люди уроды и способны на такую подлость. Получил
совершенно незаслуженно, я не прикладывал к этому никаких усилий, не моя инициатива. Взбалмошный, в принципе трусливый
старик. Думал, что будет выяснение отношений, но не до такой же степени...
В доме один, хорошая изоляция, и нет смысла кричать, кого-то звать на помощь. Стою с закрытым руками лицом, глаза боюсь
открывать, чувствую опасность, что он может напасть. Прислушиваюсь, уйдет ли, или придется отражать удар. Страха не испытываю, почти безразлично, что будет с лицом. Ушел. Хлопает дверь.
Падаю на пол, продолжая держаться за лицо, весь сжался, сознание потерял, все эмоции вырубились. Долго состояние оцепенения. Встал, на ощупь умылся в этой же комнате из медного, не очень высокого таза с широким краем. Обессиленно доползаю до
кровати, прямо в одежде зарываюсь в ней и засыпаю. Кровать под пологом, бордо с кистями, не очень широкая, одноместная.
Вечером пришла служанка, полненькая добрая женщина в возрасте.
- Что случилось?
- Да вот... (рассказываю). Все жжет, лицо горит.
- Что делать, я сбегаю за мазью?
- Ну иди.
Лежу в постели, лицо горит. Снова засыпаю. Позже возвращается служанка, смазывает лицо.
- Вот сейчас помажем, все пройдет.
- Вот лысый черт...
- А завтра...
Мазь немного стягивает кожу, боль уходит. Утром просыпаюсь, лицо болит, не придаю этому значения. Лежачий режим, все
размеренно. Два дня промучился. Еда, постельный режим, мазь. Заходили двое приятелей, разговор "фенька".
Зрение не пострадало, только кожу затронуло. После этого кожа просто была розового оттенка и очень чувствительной, поверхность ровная, рубцов не было. Видимо, концентрация кислоты была слабой.
_________
*1 Фландрия, средневековое графство, затем одна из 17 исторических провинций Нидерландов, один из наиболее экономически развитых районов средневековой Европы. В последующем основная часть Ф. - в составе Бельгии, часть - в составе Франции и Нидерландов.
174
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
Преклир отмечает, что у нее очень чувствительная кожа, часто краснеет от всего буквально, реагирует на изменение температуры в любую сторону. После того, как отработали этот материал, при работе в офортной мастерской с кислотой не возникает никаких
затруднений, не чувствует дискомфорта, кожа спокойна. Раньше могла сильно покраснеть при смущении, сейчас этого не отмечает.
При неблагоприятных погодных условиях нет сильной реакции.
Если испытывает боль или затруднения, никогда никого не зовет на помощь, не нуждается в сочувствии. В этом чувствует в характере его черты.
При путешествии по Европе из всех европейских городов больше всех понравился Брюссель. "Здесь я могла бы жить. Теплое и
приятное чувство. Когда зашли в один из католических соборов, возникло ощущение, что я здесь уже была. В детстве рисовала фламандские дома, не видя никогда их изображения, они поражали воображение. Я знала, как они устроены".
175
21. Фрейлина принцессы Антуанетты, француженка 19 лет, брошена в темницу замка Тауэр*1, где подвергается пыткам,
насилию со стороны охранников, а затем повешена. Названа в каземате Маргаритой. Англия, XVII в. (7 сессий).
Юная девушка с пышной копной черных вьющихся волос, которые создают контраст с очень белой кожей.
- Не пускайте ее, держите, перекройте ей дорогу, держите-держите. Ловите, держите крепче, не упускайте. Тащите ее сюда.
- Она сопротивляется.
- Ну что, мужики, не можете справиться?
- Да в ней сам дьявол сидит.
- Тащите скорей, набрасывайте на нее веревку, завязывайте крепче, связывайте ее. Держите крепче, олухи. Руки свяжите, выворачивайте. Держите ноги, связывайте ноги крепче. Завязывайте крепче, чтобы не упорхнула. Что вы остановились? О, черт побери, с
девкой не можете справиться.
- Она же кусается.
- Выбейте ей все зубы, чтобы не кусалась.
- Мы ее привели, вот она.
- Попалась пташка к нам в сети, теперь от нас не уйдешь. Полетала, порезвилась, теперь посидишь в клетке, красавица.
- Как вы смеете меня задерживать!? Не трогайте меня, не прикасайтесь ко мне. Вы не смеете меня трогать. Отпустите меня, я
ничего плохого не делала.
- Ничего, пташка, у нас с тебя спесь быстро слетит. У нас умеют разговаривать и с более гордыми, ты у нас заговоришь.
- Не трогайте меня, как вы смеете со мной так обращаться, мерзкие скоты.
- Она еще и ругается.
- Не дотрагивайтесь до меня, я фрейлина принцессы Антуанетты.
- Забудь о Франции, теперь навряд ли ты туда попадешь. Теперь можешь забыть об этом, забудь свое имя, ты теперь будешь
Маргаритой. Это, конечно, звучит не так благозвучно, как твое, но по тебе теперь никто не скажет, что... Ты обычная девка, вас
раздеть, вы все одинаковые.
- Вы не смеете со мной так разговаривать, меня будут искать.
- Навряд ли найдут, поищут-поищут да бросят. Да и кому Вы нужны? У них сейчас дела поважнее, чем судьба какой-то фрейлины, бросьте Вы.
...
Достаточно темное помещение, кирпичные стены. Это угловая комната, из которой в разные стороны расходятся два коридора.
Здесь тюремщики отдыхают, удобно просматривать. Их много. Стол и лавки.
- Отдайте ее солдатам.
- Нет, нет, только не это. Я не войду туда.
- А хороша птичка, ничего не скажешь. И кровь горячая. Хороша, наверное, была в постели, не зря ж граф аж из-за пролива тащил. Видать, наши ему не по вкусу. И нам с графского досталось.
- Ненавижу, оставьте меня, не подходите ко мне.
- Валите, валите ее, да на стол. Она у нас сегодня будет вместо обеда. Держите крепче, держите голову. Вот это глазищи, она
глазами убить может. Закрой глазищи-то. Завяжите ей глаза, а то страшно в ее глаза смотреть.
- Не могу, оставьте меня. Неужели у вас нет никакого сострадания?
- Не сопротивляйся, тебе это все равно не поможет. Лежи смирно и не дергайся.
- За что? Нет, не трогайте меня.
Лежит на столе. Они стоят над ней, одинаково одетые, в одинаковых головных уборах. Ощущает, как пальцы сильно сдавливают
колени. Ноги разведены, держат за руки и за волосы, чтобы голова не моталась.
- Не трогайте меня, не дотрагивайтесь до меня, вы мне противны. Ну и вонь от вас.
- Ничего, чуть-чуть посидишь у нас, посмотрим, чем от тебя будет пахнуть.
- Какая маленькая грудь.
- Меня тошнит от ваших прикосновений, мне противны ваши прикосновения. Отпустите, не трогайте меня.
Их руки грубые. Трогают, боль причиняют, неприятно из их уст это слышать.
- Сейчас мы тебе покажем (имеется в виду их "боевое оружие").
- Посмотри, чем не хорош? Ты столько, наверное, не видала никогда.
- Как же мне стыдно (плачет). Как противно. Не хочу видеть, какая гадость.
- Выше ноги.
- Нет, нет, не хочу. Оставьте меня, не трогайте. Я вас ненавижу, я вас проклинаю.
- Брыкается, как необъезженная лошадь, удила закусила.
Гогочущий грубый-грубый смех.
- Дрянь.
- Ничего, сейчас мы постараемся, и из тебя пена пойдет. Сидеть не сможешь, куда твоя горделивая осанка денется. Ее теперь не
узнать.
Сильно зажмуривается, мотает головой, зажимает рот, так как подносят к лицу и запах отвратительный. Старается крепче сжать
рот, глаза, дыхание задерживает. Отвращение, невозможно на все это смотреть.
Пытается свести ноги, усилия предпринимает. В паху боль появилась. Пытается обороняться. Они в грубой одежде, внутренняя
часть бедер как стертая. Боль ужасная. Не столько боль, сколько унижение.
- Потом родишь нам мальчика. Интересно, кого он будет папой называть.
- Видеть вас не могу. Как я вас ненавижу, как все это мерзко.
Под общее ржание кто-то из солдат:
- Кровь пошла.
- Заканчивай быстрее.
_________
*1 Тауэр (англ. tower - башня), с конца XI в. замок-крепость в Лондоне, одна из королевских резиденций (до XVII в.), главная государственная
тюрьма (до 1820), затем - музей.
176
Платье разорвано, из-под него выглядывает тонкая белая рубашка. Платье темного бархата, лиф облегающий, шнуровка, юбка
пышная. Белые нижние юбки задраны (белоснежные-белоснежные). Ноги задраны, в коленях согнуты. Вся мокрая. Сил нет под
конец. Закусывает губу.
- Не могу, оставьте меня. Уроды, когда вы меня мучить перестанете? Неужели у вас нет никакого сострадания, одно скотское
желание?
...
- На вид леди, а ругается как простолюдинка, в выражениях себя не сдерживает, шлюха подзаборная.
Перекличка, как в очереди.
- Заканчивай скорей.
- Скорей, нам не достанется. Всем хочется, ты не один.
- Ну кто на мое место?
Капрал в стороне, он не принимает участия, немного сочувствует. Единственное лицо с состраданием, понятием, повыше, чем
эта толпа.
- Как вы можете смотреть на это? Заканчивай скорей, хватит, она уже без сознания. Оставьте ее, посмотрите на нее, она уже сознание потеряла. Ну хватит, порезвились - и хватит, а то еще помрет. Она нам еще нужна.
- Ты успел полакомиться, поэтому так и говоришь.
- Она уже ни на что больше не пригодна, оттащите вниз, в темницу. Во что же мы ее превратили.
Видит себя со стороны. Двое с факелами тащат волоком за руки вверх лицом. Болят вытянутые руки. Пятки бьются о ступеньки.
Платье на груди разорвано, волосы растрепаны. Злость, протест, колоссальное эмоциональное напряжение.
...
Я буду молчать, я не скажу ни слова. Слезы душат.
- Она молчит, ничего не говорит.
- Откройте ей рот.
- Она рот зажала.
Рот зажат, аж зубы сводит, шея напряжена, челюсти не разомкнуть.
- Молчишь? Разожмите ей рот. Не можете, выбейте зубы. Она должна сказать.
- Молчит.
- Примерьте ей испанский сапожок, может быть, впору придется. Ну давай сюда свои прелестные ножки, примерим на них новые сапожки. Сейчас Ваша маленькая ножка станет чуть-чуть пошире.
- Нет, я не хочу.
- Тебе не жмет, красавица? (с сарказмом). Ну как, Вам пришлась по вкусу новая обувь? И еще раз повторить?
- Хватит, у нее уже кровь пошла. Она без памяти. Эта дрянь молчит, из нее слова не выжать. Никогда бы не подумал, что в таком
хилом теле такая сила. Она скорей умрет под пытками, чем скажет. Я боюсь для нее более суровое... придумать, она нам нужна живая. Брось ее в темницу, там, может быть, придет в себя, будет посговорчивее.
...
Вечерний сумрак. Видит стену замка, горят факелы, которые вставлены в крепления на стене, идут вдоль этой стены. Потом коридор, стены с нишами и арками.
...
Почему я здесь? Ничего не понимаю. Губы опухли, пересохли, тяжело говорить. Разбили весь рот, ни одного целого зуба не
осталось. Я не могу ничего вспомнить. Все болит, не могу придти в себя, где я, куда меня притащили. Я ничего не понимаю, что
происходит. Я не могу в это поверить, я не верю (плачет). Мне 19 лет. Я не верю в предательство людей, я не хочу в это верить. Не
может такого быть. Как он мог предать, ведь он пригласил меня к себе в гости. Предатель. Зачем он это сделал? Почему они не хотят
понять? Это несправедливо. Они хотят меня убить. Не хочу умирать. Я ведь не ведьма, чтобы меня сжигать, я ничего плохого не
сделала. Что со мной собираются делать? Я ни в чем не виновата. В чем меня хотят обвинить? Это очень жестоко так со мной обращаться. Почему? Как будто не со мной.
Как здесь ужасно пахнет, какой здесь тяжелый воздух. Сыро, скользко, холодно. Мне очень холодно. Как же здесь темно, я ничего не вижу. Никого рядом нет, одна. Мне очень страшно, я так боюсь темноты!
- Я уже разговариваю сама с собой. Я схожу с ума. Я не могу больше здесь находиться.
Тауэр - какое это страшное слово. Отсюда живым никто не выходит. Неужели я в крепости? Тауэр - это зловещее слово. Этот
ненавистный английский язык, я не хочу его слышать. Как я хочу забыть этот язык, эти слова, на котором говорили мне столько
гадостей. Как отсюда убежать? Они меня здесь решили замуровать. Вокруг меня стены, какие они скользкие и неприятные. Нет,
отсюда не вырваться, стены крепости крепко держат. Какое меня будущее ждет?
Я не должна плакать, но не могу себя сдержать. Не улыбайся, не смейся, не плачь, никаких эмоций, все держи в себе.
...
- Когда ж ты заговоришь, из тебя слова не выдавить.
- Я не буду говорить, хватит меня мучить. Делайте со мной, что хотите, вам меня не сломать. Мой Бог, он мне поможет.
- Я придумал для нее пытку: надо поставить перед ней зеркало, пусть посмотрит.
- Нет, это не я. Не может быть, это не я, от меня моего ничего не осталось. Нет, я не могу на это смотреть (сильно зажмуривает
глаза), это не я. Я не хочу это видеть, мне больно на это смотреть, страшно смотреть, лучше выколите мне глаза. Уберите, я не могу
это видеть. Что вы сделали со мной, я никогда не смогу стать прежней. Уродство, на меня невозможно будет смотреть без боли и
отвращения.
- Наконец-то заговорила, хоть голос твой услышим.
Сильный эмоциональный всплеск - и отключилась, в бессознательном состоянии, голова болтается.
- Мы с ней, наверное, перемудрили, во что же мы ее превратили.
- Совсем заврался.
...
- Приведите ее в себя. Она уже от одного вида этой прелестной комнаты теряет сознание.
- Сдавливайте ей голову.
177
...
На полу полусгнившая солома. Какое-то кожное заболевание от грязи, по шее и на лице фурункулы, в голове насекомые. Болячки корками за ушами, на лбу. Лицо чешется, зудит, здесь и кровь запекшаяся. Раздираются глаза.
Тело зудит. Как мучительны и унизительны эти воспоминания. Это есть невозможно, я не могу это есть, лучше вообще не есть.
Мой живот эту еду не принимает.
Как мне отсюда уйти? Как я хочу вырваться отсюда! Я больше не могу здесь находиться, стены давят, я хочу все забыть, чтобы
все прошло, как страшный сон, чтобы я проснулась утром, и ничего не помнила, и была далеко-далеко отсюда. И чтобы я проснулась
счастливой, и беззаботной, и вольной, как птица, без этих оков, что меня сковывают, на солнце, а не в этой черной зловонной яме.
Как хочется на волю, на свежий вольный воздух. Как хочется вновь увидеть теплое, ласковое солнце Франции, а не эти мрачные
серые тучи. Как я хочу оказаться в другой стране, в другом веке, подальше от моих мучителей. Как я хочу, чтобы в следующей жизни мне попалось больше хороших людей (инквизиция, видимо, из-за моих воззрений). Эти мысли как будто из другой жизни, это
происходит не со мной. Хочется стать птицей и улететь, вырваться из своего тела. Почему я не птица? Как мне хочется отсюда улететь! Я птица в клетке. Я мыслями далеко отсюда.
Видит окно вверху, душа стремится вырваться из оков.
Боже, ты же все знал, почему ты не уберег меня от этих мук, до тебя было не достучаться.
Я была увлечена интригами при дворе. Предупреждения были, к чему все это приведет. Я же знала, чем это все может для меня
обернуться. Я не послушалась своего внутреннего голоса и попала в беду. Кто меня отсюда выручит, кто поможет?
Душно мне, тяжелый воздух, задыхаюсь, от этой духоты болит голова, больно глотать, мысли путаются, уши заложило. Опять
слезы застилают мне глаза, мои глаза уже перестают видеть от слез. Голова болит от слез, все тело ноет, грудь болит.
- Хотя бы они что-нибудь острое дали, мучения бы мои закончились. Когда кончатся мои мучения, скорей бы смерть меня забрала. Я жить не хочу, устала сопротивляться.
Проплачется, что-то скажет, снова в полузабытьи, приходит в себя и вслух высказывается:
- Я потеряла счет времени. Как я здесь долго нахожусь? Что они сделали с моими руками, руки как будто не мои. Руки мои, руки
опухли. Боже, дай силы мне все это перенести. Не оставляй меня. Господи, забери меня. Почему ты не хочешь забрать и избавить
меня от этих мук. Неужели я должна их пройти. За что мне такие испытания? Как я хочу, чтобы скорей мои мучения закончились. У
меня нет сил сопротивляться.
...
- Ненавижу, как я их ненавижу. За что, почему, что плохого я им сделала. Я содрогаюсь от этих воспоминаний. Меня тошнит. От
одиночества я сойду с ума. Пусто в голове, я не хочу ни о чем думать. Как больно все это видеть, свое изуродованное лицо и тело.
Меня изуродовали, что со мной сделали. Как меня такую люди увидят? Я больше не вынесу пыток. Я уже разговариваю сама с собой,
я схожу с ума, запуталась в своих мыслях. Боже, дай силы мне все это перенести, не оставляй меня. Господи, забери меня.
...
- Эй, солдатик, неужели я тебе не нравлюсь. Посмотри на меня, какое у меня красивое лицо. Отворачиваешься. Ах, мои ножки,
как я теперь на них туфельки надену. Мои маленькие туфельки теперь не надеть на мои ножки, какие они стали широкие, они теперь
не влезут в мои маленькие ботиночки.
Интонации как "в детство впала".
- Она не в себе, у нее помутился разум.
- Не обижайте меня.
- Она ничего не понимает, что ей говорят.
- Я хочу на бал, я там буду танцевать, я там буду веселиться.
- У нее мысли путаются, она ничего не понимает, что ее спрашивают. От нее сейчас невозможно ничего добиться, отвечает
невпопад, повторяет одно и то же. Бред сумасшедшей, она с ума сошла. Она сумасшедшая. Мы с ней перестарались. Кто бы знал, что
она окажется телом сильнее, чем разумом. Она без сознания.
- От нее надо скорее избавляться. Мы все равно от нее ничего нового не узнаем, она или молчит, или говорит невпопад.
- Не бойся, говори спокойно, она все равно нас сейчас не понимает.
- Переоденьте ее в платье попроще. Ночью ее перевезем в другую тюрьму, а на утро ее надо повесить, и концы в воду. Никто
ничего о ней не узнает, да и узнать ее сейчас тяжело, это горбатая, седая, беззубая старуха, коростой покрылась. Хорошо наши мастера над ней поработали, никто не узнает. Пусть ею займутся.
...
Вывели на улицу. Идет босиком, вялая, еле волочит ноги, согнувшись, с опущенной головой, смотрит под ноги, выбирая, куда
наступает, сама с собой разговаривает.
- Устала, я очень устала, быстро устаю. Еще осталась слабость после болезни, меня качает от слабости. От пыли чешутся глаза.
Не могу ни на что смотреть, солнце слепит глаза, ничего не вижу.
От солнца после темноты слезятся очень больные глаза, сильно жмурится. В желудке боль от голода, мутит сильно, болят ноги.
После тяжелого, затхлого воздуха камеры как опьянела от свежего воздуха.
- Воздух пьянит. Я не хочу умирать. Этого не может быть, я не готова. Почему я должна уйти, это не справедливо. Господи, почему я так боюсь. Это же не страшно, это же всего один миг. Нет, я боюсь.
- Сумасшедшую ведут.
- Ну пошла, еле ногами передвигаешь, как старая кляча. Иди быстрей.
Я не могу идти, сил нет.
Глубоко внутри болит все. Из полусознательного состояния не выходит, как во сне передвигается.
- Ветер волосы растрепал, я, наверное, некрасиво выгляжу.
Волосы падают на лицо, она отмахивается, так как они раздражают раны на лице.
Виселица. Помост деревянный, стоит на нем. Руки связаны сзади. Растрепанные поседевшие волосы, как войлок, свалявшиеся,
торчат в разные стороны. Обезображена, как старая бабка. От нее плохо пахнет. На ней темная одежда. Перед тем, как повесить,
хотят надеть мешок на голову. Отказывается, хочет смотреть на небо. Шум толпы. Всматривается в лица, но читает на них непонимание, отсутствие сочувствия, видимо, считают ее виноватой. Взгляд на небо, желание устремиться к Богу. Нежелание говорить, все
мысли устремлены вверх. Ветер свежий в лицо. День солнечный. Чувство облегчения - избавление от мук. Подспудно небольшой
страх перед предстоящей болью.
- Приговор: казнь через повешение.
178
- Веревку набрасывайте на шею скорей, заканчивайте быстрей.
- Вздернули (всю трясет).
- Наконец-то отмучилась.
- Еще одной ведьме свернули шею.
- Ничего не чувствую, надо скорее вырваться, скорее. Наконец-то вырвалась!
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
"Правильно говорят, что от тюрьмы и от сумы никто не застрахован. Это теперь знаю точно, надо и там и там побывать". Считает, что в этой жизни должна была испытать на себе предательство других людей. Всегда присутствовал страх темноты. В настоящее время, по прошествии более двух лет, этого страха не испытывает, спокойно входит в темный подъезд и находится в темном
помещении.
Когда в прошлом русской была, четко шли предложения, а здесь с усилием ищется фраза, обрабатывается с английского, идет
дополнительная работа. Появлялись несложные короткие фразы по-английски.
Во время сессий всегда сидит прикрывая глаза руками. После слов: "Закрой глазищи-то. Завяжите ей глаза, а то страшно в ее
глаза смотреть" - преклир: "Вот почему у меня всегда рука на глазах. После этой фразы рука сама опустилась". Не смотрит никогда
на иглу при инъекциях и бормашину в зубоврачебном кабинете, относится к ним как к орудиям пытки. Признается, что всегда очень
больно было смотреть на изуродованные лица, старалась отвернуться и не смотреть. В настоящее время нет болезненной реакции на
это. Очень не любит, когда волосы на лицо падают, носит прически, когда все волосы убраны назад.
"Интересно, если во Францию съездить, я там что-нибудь узнаю? Как стану клиром, по Англии и Франции буду совершенно
спокойно разъезжать. Хочу на экскурсию в Тауэр".
Мощный заряд проклятия шел в сессии. Чувствует, что, видимо, ни один из солдат по-человечески жизнь не закончит. "Точно
теперь понимаю, как проклятия работают. В инграмме внутриутробного периода (которую проходила позже) соседка с кем-то ругалась и проклинала, а беременная мама рядом находилась. Вот эта инграмма с Тауэром и могла включиться у ребенка. Такое чувство
омерзения необыкновенного здесь, в этой жизни, поднималось, такая злость к мужу просыпалась, если там на всех, то тут на нем
одном концентрировалась".
Когда в инграмме выбили зубы, пошло мощное слюнотечение, как будто рот наполнился кровью. Такое же бурное выделение
слюны бывает всегда на приемах у стоматолога. Очень рано зубы стали разрушаться, сейчас нет ни одного здорового зуба, много под
коронками (а женщина еще молодая).
Любит смотреть в небо, оно вызывает такое же чувство, как и у фрейлины Антуанетты перед казнью. "Если представить, как рестимулируется такая инграмма полностью и начинает действовать, чем бы я закончила жизнь, если бы не дианетика".
Заметки историка:
Во время происходящих событий замок Тауэр использовался именно как тюрьма. Несмотря на некоторую неразработанность
сюжетной линии, условия содержания в Тауэре и орудия пыток, применявшиеся в XVII в., описаны достоверно. Следует заметить,
что титул принца в Европе того времени носили не только представители королевских династий, но и высшая аристократия. Вероятно, речь идет именно о фрейлине какого-то из знатных французских домов: первого имени Антуанетта среди членов французского
королевского дома XVII в. мне найти не удалось.
179
Начало следующего процесса даю как образец, чтобы стало понятно, как разворачивается работа в случае, с чего он начинается
и как при этом ведет себя преклир. Отмечаю внешние проявления поведения преклира в процессе, частично его соматику, на которую он жалуется (в скобках). При первом проходе все очень смутно и непонятно, постепенно, по мере повторных прохождений,
картина расширяется и уточняется, обрастает деталями.
22. Жаннет Ковчак, жена барона Манфельда, подвергнута насилию со стороны наследника престола, который воспользовался правом первой ночи. Муж, узнавший об этом, убит. Казнь сына. Ослеплена, и вырван язык по приказу герцога. Схвачена как ведьма, изнасилована солдатами, сожжена. Прага, 1587 или 1581 г. (2 сессии).
- Что с моими глазами?
Сильно стянуло. Красное пятно. Тело ощущает, что огонь (щурится, стонет, сжала кулаки).
- На костер (сморщилась, кричит).
Черные тени (охает, стонет). Черные капюшоны рядом... пропали. Светлеет (сквозь зажатые губы, руки как когти).
- Ничего у меня нет.
- Ведьма! (сильно морщится).
Ощущение, что вокруг люди. Распущенные волосы, космы. Булыжник. Что-то у меня творится с лицом, либо я слепая. Столб
или крест (боль в желудке). Ощущение, что я сильно голодна. Церковники в черных накидках. Я не вижу, я только ощущаю. Руки
вытянуты, как будто прощупывают что-то. Женщины в белых чепчиках и передниках, синие юбки, кофты красные, плетеные завязки, как у Красной шапочки. Хворост. Очень худая я, немолодая. Вероятно, слепая. Космы темные. Глаза, веки в тике дергаются.
Много народа (охает, стонет).
- Еретичка (зажала веки с силой, охает, стонет, держится за голову и область желудка).
На мне черные лохмотья. Хворост не горит (чмокает губами, лицо все дергается в страшных гримасах, руки зажаты в кулаки,
отдувается). У меня пустая челюсть, нет языка и зубов. Я чавкаю, хочу что-то сказать (корчится, охает, вздыхает). Я что-то пытаюсь
говорить (трясется, кутается в одеяло, охает).
- 1587 или 1581 год. Я не вижу. Желтое пятно... Нет, я вижу: длинный стол, дубовый. Инквизиция. Голос, всю зажало (корчится,
хрипит). Площадь круглая, тюрьма, цепи, ворота. Меня бьют. Тяжелые сапоги как ботфорты (стонет, морщится, крутится).
Толпа расступилась, воины в доспехах, в шлемах, с длинными копьями подошли (кряхтит). Волокут. Телега. Солома. Одна лошадь. Бросили на телегу. Четверо идут за телегой. Везут. Люди машут руками, кулаками, ругаются, кричат: "На костер ее!" (кричит).
Ощущение, что перед этим было солнечное затмение (тяжело было).
...
- Теперь Вы моя супруга. Я буду любить Вас всю свою жизнь!
Мы идем по цветам, не очень много ступенек, колонны, зал, музыка играет. На голове у меня венок из живых цветов - похожи на
ромашки, но не ромашки. Платье со шлейфом, небольшим, прозрачным. За венком ленточка вместо фаты. Подобраны волосы, гладко зачесаны. Так, ничего себе. Мужчина не очень молодой, но крепкий, достаточно симпатичный. У него на голове берет из бархата
малинового. Волосы свои, короткие, русые. Светлые брови, приятный тип лица, обыкновенный, нормальный, без особых примет.
Одежда - ворот стоечкой, шпага, не сапоги на ногах, а типа ботинок, немного кверху носы, пышные шаровары.
Я не красавица, не уродина, волосы потемней, чем у него. У меня не очень большой бюст, на котором красиво слева несколько
цветов, похожих на лилии. Платье не очень декольтировано, это не платье, а юбка и кофта. По низу юбки розоватая отделка. В руке у
меня белые цветы с очень большой серединкой, крупные, очень красивые, похожи на колокольчики, ветка вся усыпана ими - висячие, синие, розовые, желтоватые. Красиво.
Зала, вступили. Пол выложен красивым рисунком: в центре ромбики, треугольнички, многогранник, красиво очень. Все открыто, балкон и сад перекликаются. Помещение очень высокое, высокие двери открыты во второй зал, а там столы большие накрыты, кубки, чаши.
Чувство счастья, радости. Сейчас все будет хорошо, начинается новая жизнь, мирная, красивая.
...
Большой дом со стороны сада, это усадьба. Там музыка, трубы.
- Вы будете моей.
- Нет, Вы обманули меня!
- Ваш муж ни о чем не догадается, его хорошо сдабривают.
- Пустите, мне больно! Я стану кричать.
- Кричите. У меня готова карета, и, если Вы крикните, я увезу Вас туда, где никто не услышит крика.
- Вы подлец, пустите меня.
- Лучше по-хорошему. Право первой ночи обязывает меня выполнить с Вами первым супружеские обязанности. Если Вы будете
сопротивляться, останетесь вдовой, не успев обрести мужа.
- Держи.
Слуга рот держит закрытым. Этот меня... Белое платье, так резко поднимает подол, он... (плачет, корчится, изворачивается).
Насилие во время свадьбы герцогом по праву первой ночи. Я на траве, у меня все задрано, я пытаюсь встать.
- Вы оказали мне сопротивление, сударыня, за это будете наказаны.
И слуге: "Возьми ее ты" (стонет, корчится, воет, извивается, плачет).
Следует второе насилие.
- Вам не стоит плакать, сударыня, Вас ждут гости. И помните, это было первое наказание, и, если Вы расскажите своему супругу, будете вдовой.
- Ой, у меня сил больше нет (плачет).
Кто-то выбежал из дома - мужчина, это мой муж.
- Жаннет! - он кричит.
Я пытаюсь подняться, держась за дерево какое-то.
- Жаннет, что с тобой?
Чувствую боль внизу живота, состояние отрешенности, полусумасшествия, безразличия.
- Жаннет, герцог воспользовался своим правом? Ведь он обещал, что на меня, на нас это не распространяется. Он поплатится!
Впечатление, что за нами наблюдают.
- Я убью его!
Я кричу:
180
- Нет, пожалуйста, не думай об этом, если ты это сделаешь, я не смогу жить без тебя! Они тебя убьют, так он сказал.
Он меня ведет в комнату. Вся обшита красной тканью, красное покрывало на кровати. Укладывает меня. Я опять невменяема.
Кричат люди в доме. Встаю, иду в зал. Мой муж лежит на полу с кинжалом в груди.
- Вы убили его.
- Он поднял руку на наследника короны!
Я падаю на грудь мужу, обнимаю его, на его груди кричу, слышу свой стон (охает, стонет, кричит).
- Да, милый, лучше бы я умерла! (плачет, лицо искажено).
- У Вас все впереди. Я просил Вас молчать, Вы поплатились за свои ошибки и за свой длинный язык. В следующий раз он будет
укорочен. Прощайте, сударыня.
Уходит. Я на коленях около мужа. Все расступаются, а я только покачиваюсь...
...
Мне тридцать пять - сорок лет. Милая, высокая, стройная, аристократического типа женщина. От переживаний плохо выгляжу.
У меня шляпы нет, плащ с капюшоном, черная брошь закрепляет вуаль в волосах. На ногах ботиночки на шнуровках.
Балкон над дверью, с тряпичной крышей под шатер, с креслами. Еще нет герцога, ждут, когда он придет. В здание дверь. Я жду,
оттуда должны вывести сына. Стража, в шлемах, с пиками, доспехи железные, сдерживает толпу. Вокруг, не очень близко народ.
Тихое роптание в толпе. Женщины - у них лица не злые, сочувствующие. Есть так же одетые, как я, но они в каретах и на балконах
домов. Я через толпу протискиваюсь.
- Пустите, там мой сын, пустите же меня!
Помост, плаха. Черный плащ. Палач в белой накидке на голове, и глаза за щелями. Топор.
Прорвавшись вперед, кричу:
- Люди, послушайте меня. Сейчас будут казнить моего сына, но он ни в чем не виноват, он виноват только тем, что я не смогла
защитить его, увезти его. В двенадцать лет нельзя быть вором, это клевета. Я скажу вам, в чем здесь дело: право первой ночи. Пять
лет назад у всех нас была радость: был отменен указ права первой ночи. Я жена барона Манфельда, но меня обесчестил наш нынешний герцог. Это он - вор. Казнить надо вора, а не моего сына. Мой сын - наследник короны.
Когда я говорю, меня пихают, на балконе появляется герцог, герцогиня, свита.
- Вас надо называть не его высочество, герцог Розенблюм, а его высочество разврат. С Вашей женой никто до Вас не спал, так
почему же за Ваши действия должен страдать Ваш сын. Я заявляю, он - наследник короны. Я требую, люди, слышите, мой сын наследник короны!
Мужчина, рука в черной перчатке, закрыл мне рот, оттаскивая:
- Молчите, Вы можете погибнуть сами. Вам надо было остаться дома, это я упустил из вида.
Вот сына выводят четверо солдат. Он взросло выглядит, лет на пятнадцать.
- О, Господи! (Он похож на Юрочку, умершего сына в этой жизни, только старше возрастом, у него такие же глаза и затылок
(плачет) и такой же лопоухий.)
Я к нему бросаюсь: "Марек". Он тянет руки вперед ко мне, я к нему, меня пихают назад, в толпу, его - на помост. Нас растаскивают.
- Уйди. Уберите ее, стража!
Сын ко мне тянет руки. Я падаю на колени. Его на плаху заводят. Он поворачивается.
- Мама, не надо, не доставляй им радость. Я люблю тебя! (плачет).
Я кричу:
- Помогите, он еще совсем ребенок!
На балконе в бархатной одежде герцог, рукава широкие. Он опускает большой палец вниз. За ним стоят еще богатые, тоже так
делают.
- Измена! Изменнику смерть!
Приговор объявляют не очень громко, люди ропщут. Народу много.
- Несправедливо (плачет). Я ненавижу Вас, сударь.
Сын к ним повернулся, гордо так поворачивается.
- Начинай!
Герцог жестом руки, ладонью сверху вниз, чтобы быстрее заканчивали. Тот, что приговор зачитывал, оборачивается к палачу:
"Давай". Мареку руки сзади связывают. Рубашечка белая, с небольшим воротничком круглым. Расстегнутые пуговки. Быстро за
руки, под коленки, рывком бросают голову на плаху, воротничок только в сторону отвели. Раз... и все... головы нет (плачет). Голова
в сторону, за короткие волосики палач поднял, в разные стороны показал - и в мешок. Только такой вздох в народе. Я на коленях,
покачиваюсь, голову схватила. Меня пихают ногой, падаю назад. Солдат. Люди берут, поднимают, куда-то ведут... нет, я вырываюсь,
бегу к балкону.
- Вы - убийца, Вы убили своего сына!
Меня толкнули, качаюсь из стороны в сторону, кто-то меня подхватил.
- Похоронить, дайте похоронить сына! (плачет, лицо искажено гримасой, заламывает руки).
Герцог уже встал.
- Нет, его место в огне, тело изменника будет сожжено.
- Я отомщу Вам за него.
- Уберите ее!
Встают, уходят.
- Это Вы изменник, Вы вор! Это Вас казнить надо! Он совсем еще мальчик! Вы предали его, своего сына! Вы...
Мне рот закрывают. Тащат, я кусаюсь, вырываюсь. Там герцогиня как-то странно смотрит.
- Мать изменника тоже должна быть казнена, я должен был об этом подумать.
Герцогиня:
- Ей надо бы отрезать язык, она много болтает. А Вы, мой дорогой, будете иметь со мной разговор.
Меня тащат. Он что-то рукой показал, туда, мол, в ту дверь, из которой выводили сына. Длинный-длинный коридор подвала.
Там просто решетки без окон, стены и решетки вместо двери. Закрыли. Идет по коридору с другой стороны герцог, еще кто-то с ним.
Я смотрю исподлобья, вуаль поднята. Герцог приказывает взмахом руки всем отойти.
181
- Вам, сударыня, захотелось посрамить меня. Вы принадлежали мне по праву первой ночи. Никто не просил Вас объявлять его
моим сыном. Могли бы дать ему имя, ха-ха-ха, Вашего сбежавшего со свадьбы на тот свет мужа. Вы дерзки, строптивы, как Ваш
несостоявшийся муж. Если бы у меня не родился сын, я бы, может, и сделал Вашего наследником, но ведь Вы знаете: трон узок для
двоих. Я надеялся, что Вы сможете молчать, но, поскольку Вы слишком болтливы, Вам отрежут язык.
- Я смогу рассказать людям правду об их властелине и глазами, и руками, и душой своей.
- Ну Ваши руки и душу еще побережем. Еще не пришел срок, и я не смогу забрать ваши поместья. Насчет глаз это Вы верно заметили.
Он отходит, отдает какие-то распоряжения. Меня держат, привязали тяжелой веревкой. Прут раскаленный, горячий - неглубоко
в глаза - в один и в другой (сильно жмурится). Далее ощущаю клещи, они большие. Зажимают голову. Язык зажимают через салфетку клещами. Вынимают салфетку и резко клещами нажимают на язык (болит, показывает вокруг рта).
- Укажи ей дорогу, вышвырни ее, - один другому говорит.
Палач тот же.
- Нет, вечером надо увезти ее подальше от города, пусть там подыхает.
В теле боли нет, мышцы лица сводит, состояние отрешенности. Ощущаю прохладу земли, траву. Все...
...
- У, ведьма, опять ты пришла в наш город, мало тебе в прошлый раз досталось. Уходи лучше, а не то не миновать тебе костра!
Я шаркаю, бреду по улице. У меня воспоминания, как тут моего сына казнили. Стою на той же просторной площади. У меня
старческая одышка. В мелкую складку длинная пышная юбка, оборванная, подогнут край, там тоже серое. Ноги босые. Широкая
полудекольтированная кофта. Плащ с капюшоном тоже ободранный.
- Солнце закрывает тьма, - чей-то крик и топот ног, бегущих куда-то.
Я иду, знаю, куда иду. Стена. Ров. Это происходит за стеной города. На стенах и на рву много людей.
- Скроется солнце, наступит тьма. Беда, будет беда. Люди, беда нас ждет, беда нам всем.
Это какая-то женщина говорит рядом со мной, рвет на себе волосы, стоя на коленях. Те же слова проговариваю я мысленно.
Моя рука протянута к небу. Люди затихли, я не вижу их, но ощущаю, я слепая. Ропот в толпе. Вой как стон.
- Быть беде.
Я немного спускаюсь вдоль стены. Ухожу по мосту с цепями из города. А сзади ощущаю, что ночь на солнце находит... ночь
наложилась на день, это очень мучительно.
- Держите ее, хватайте ее!
- Что вы стоите, держите ее! Это она напустила на нас божий гнев. Ловите ее!
А я вдоль стены ухожу. Базар, торговое место, поваленные телеги, какие-то мешки. Мне тяжело идти дальше, я устала, прячусь
под перевернутую телегу, они одна к одной, как шалаш. Села, подбородок на коленях. Толпа шумит, я сжалась под телегой.
- Найти ее!
- Ищите ее!
- Проклятье! Ведьма, она наслала на нас проклятье! Это она - ведьма! Ищите ее!
Бегут, расшвыривают, разбрасывают телеги. Я комком... нашли. Такие здоровые, тащат за волосы, бьют ногами. Я ничего не
чувствую. Бьют только в живот ногами. Сжата в комок.
- Бей ее!
Один бьет, здоровый, сапоги такие мушкетерские, тяжелые, бьет... Люди кричат. А у меня тело как под заморозкой, уже не столь
больно, я не чувствую тела.
- Не забей до смерти, побереги ее для костра.
Толпа расступилась, воины в доспехах, в шлемах, с длинными копьями подошли. Волокут. Телега. Солома. Одна лошадь. Бросили на телегу. Я скрючена. Четверо идут за телегой. Везут куда-то.
...
- Нам запрещено, ей тоже. Все равно накажут ее, а не нас, а она никому не скажет.
- Какая разница, в какую дырку пихать, хоть в замочную скважину. Ей все равно не жить.
- А ты не боишься, ведь говорят: она ведьма?
- А мне все равно, ведьма - не ведьма, лишь бы баба была.
- Она рукой махнула, солнце закрыла, потому ее сегодня избивали.
- Тихо ты, кто узнает. Отвезем ко мне в подвал, а вечером отправим в темницу. Можем сказать, что она пряталась, а мы ее искали. Она-то все равно никому не скажет.
- Вообще-то она ничего, лет 35-40.
- А мне все равно, лишь бы дыра была... Дырка есть не только внизу, ха-ха-ха, ну вот я верхней и воспользуюсь.
- В чувство-то приведем или так?
- А все равно, сама придет.
Ступеньки, тащат в подвал. Там топчан с соломенным матрацем. Очень маленькое окно с решеткой, мало света.
- Ну давай, времени мало.
Я не вижу, но я вижу. Я руками пытаюсь отбиваться.
- Держи руки ей!
Четверо. Это везде - и сверху и снизу... (плачет, корчится, вскрикивает, трясется, морщится, дергается, крутится, нога как бы
выворачивается в бедре на 180 градусов.
- Господи, у меня что-то с костями происходит, а я не могу ни сказать, ни кричать. Меня тошнит, какая гадость (стонет).
- Она никому не скажет.
Я лежу в подвале жилого дома, там полумрак. Лавка, стол, лестница и деревянная тяжелая дверь. На улице телега и четыре воина стоят. Это имение, домик на взгорье.
...
Подземелье. Решетки. Я уже безразличная, хочу умереть. Я сначала потеряла мужа, потом сына, меня уже ничего не держит на
этом свете. Пусть лучше меня прикончат, я уже этот позор не перенесу. Очень пить хочется.
- Работать надо, дура, а не лезть в государственные дела. Много лишнего болтала, - это солдат-охранник.
Я его вижу за решеткой - в железных башмаках, странная железная шапка. Он меня увещевает.
- Скакала, скакала, доскакалась.
182
...
Выводят на площадь по тем же ступенькам, по которым мой сын шел. Народ. Булыжник. Площадь большая знакома мне. Ведут
меня. Высокие ступеньки. Я иду по тому же пути, по которому мой сын шел.
- Доскакалась ведьма на метле.
- Посмотрите на эту ведьму, впечатление, что ей все равно, что она сейчас должна умереть. Слепая, а шустрая. Размечталась, что
станет великой герцогиней. Мечтать не вредно.
Охранники смеются, издеваются надо мной. Это тихо очень говорится, но у меня очень обостренный слух.
- Господи, помоги мне (рыдает в позе молитвенного экстаза). Что я им сделала, за что они хотят меня убить? За что же они меня
так ненавидят? За правду, за то, что я им глаза открыла на этого изверга. Я ничего не вижу, а мне так хочется посмотреть на выражение их лиц. Я так хочу посмотреть ему в глаза! Услышь меня, Господи.
Не очень тепло на улице.
- Ничего, сейчас согреешься, поджарим тебя, как петуха (морщится).
- Она вся скукожилась, чует ведьма огонь. Сколько она нам горя принесла.
- Какое же горе принесла, если я им правду сказала, за что я все время страдаю. Что я им сделала плохого? Отмучаюсь, пусть им
будет хорошо. Меня ничего не держит на этом свете (плачет), если я никому не нужна. У меня все отняли, а сейчас и жизнь отнимут.
Господи, спаси и сохрани (рыдает, захлебывается). Я крещусь, а кто-то говорит: "Крестом от возмездия не спасешься".
- Господи, скорее бы они уже кончили, у меня нет сил уже это терпеть (бормочет, хлюпает носом).
Мне уже безразлично, мне уже на все наплевать. Ощущение удавки на шее.
- Ты меня хотела запугать, так получи по заслугам. Не связывалась бы ты со мной, была бы живой.
Ехидно самодоволен. В рукавах чрезвычайно пышных. Он выглядит элегантно, но улыбка, насмешка...
- Все-таки я тебя раздавлю, гадину.
- И моя мучительная смерть выйдет тебе боком. Не радуйся, и тебя тоже ждет мученическая смерть.
Ноги подкашиваются, еле стою.
- Они все не начинают эту казнь. Когда же они начнут, когда же он даст команду? Когда же все это кончится?
- Кончайте с ней. (Хриплым, еле слышным голосом, стонет, хрипит, язык еле ворочается, морщится, плачет, извивается, дергается, затихла...)
- Затяни ее потуже.
Я уже на столбе, внизу хворост. Веревка, он затягивает узел. И вьюи... и желтое пятно.
- Смотри, она потеряла сознание. Приведи ее в чувство, она же должна чувствовать огонь.
Вижу этих двух внизу, здоровые мужчины, и я к столбу привязана. Лопатки чувствую.
- Боже мой, меня же привязали веревкой, я не могу отсюда выбраться (кричит, рыдает, дергается, извивается, бьет ногами). Я не
могу... У меня все свело... Ой, я задыхаюсь... Этот дым... душит меня... Выпустите меня отсюда. Господи, я не могу выйти. За что? Я
умираю.
Вижу себя на столбе обугленную. Я чувствую, что я на этом бревне, не могу понять, неужели я жива. Я их всех вижу. Мне хочется смеяться: они меня хотели убить, а я живу. Этот гаденыш: "С ней покончено".
- Я жива!
Народ смотрит наверх, чертыхается, крестится.
- Ведьма, она не горит.
- Господи, как же я могу быть живая. Господи, отпусти мою душу. Господи, не оставь меня, помоги мне.
Смотрю вверх, а там образ в одеждах белых. Я молюсь, а он как бы смотрит, чем можно мне помочь.
- Помоги мне выпутаться из этих веревок, помоги, я не могу сойти с этого столба.
- Каждый должен нести свой крест сам.
Не понятно, кто это говорит, как будто он.
Я на этом сгоревшем шесте. Очень странно, но я жива. Столб очень высокий, хворост давно сгоревший. Внизу солдаты переговариваются, а я на них смотрю со столба, хочу сказать: "Что же вы не доделали до конца, хвороста не хватило". Интересно, я их
вижу, хотя слепая, сказать я им тоже не могу. Все уходят, я опять остаюсь одна.
- Господи, когда же все кончится, я в теле, но его не чувствую.
- Она ничего не почувствовала.
Это говорит герцог, ухохатывается. Хочется тюкнуть его, промеж глаз стукнуть. Витаю вокруг него, а он посмеивается, рядом
его мадам.
- Так что же хочешь, она же ведьма.
- Вот посмотришь, ее смерть не принесет тебе удачи, - это брат ее.
Я - две половинки: я - тело, и я - дух.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
В этой сессии произошло осознание событий всей моей теперешней жизни, они совпадают один к одному с той, прежней, и даже фразы те же. Я осознала, почему не сложилась моя супружеская жизнь и почему мне была неприятна ее интимная сторона. В
начале моего супружества начались соматики из этого случая: муж произносил фразы, которые в случае произносились при насилии,
и тем сильно выводил меня из себя. Так же осознала, что обстановка в семье была настолько драматично схожей с темой случая, что
и потеря второго ребенка была как бы предрешена. В случае моему сыну отрубают голову, а в настоящей жизни у ребенка развилась
такая патология, при которой он оказался нежизнеспособным, не держал голову в возрасте полутора лет. От этой патологии и умер.
Жизнь сложилась так же: я потеряла мужа (развелась с ним), потом и сына. Отношения в семье были напряженными, сейчас, когда прошло много времени после развода и я проработала много материала на подобную тему, наши отношения с мужем стали
улучшаться, общение происходит более человеческим языком. Много новых осознаний приходит ко мне со временем по поводу
того, что именно этот случай блокировал многое в моей жизни и жизнь была невыносимо тяжелой. Справляться со сложными ситуациями я не могла, теперь у меня появились возможности и силы для преодоления их.
Интересные наблюдения в сессии, что я как личность, которая слепая, не вижу, а как тетан*1 вижу все до мельчайших подробностей. Веки дергаются, как при тике, - это же проявление у меня было и в этой жизни. Теперь этого нет. В сессии фраза "Быть беде",
_________
*1 Тетан (саентол.) (от греч. буквы "тета", которой древние греки обозначали понятие "мысль" или, может быть, "дух" с добавлением буквы "н",
чтобы создать существительное в современном стиле), сама личность - не тело человека или его имя, не его ум, а то, что осознает, что оно является
осознающим. Этот термин был создан, чтобы устранить возможность путаницы с более старыми понятиями.
183
поняла, почему последнее время прислушивалась к приметам, теперь смеюсь над этим. В сессии сижу под телегой в характерной для
себя позе - подбородок на коленях. Я часто садилась так же, когда чувствовала себя уставшей, для того, чтобы передохнуть, как бы
готовясь к дальнейшей тяжести жизни. С детства не люблю ботинки со шнурками, но всю эту жизнь они меня преследуют. В сессии
ощущение удавки на шее, а в этой жизни душит ворот одежды, ощущение этой удавки. Перед казнью у меня там ноги подкашиваются, еле стою, в этой жизни я никогда не могу стоять, всегда должна сесть. Там высказывание чье-то, что не надо было лезть в государственные дела и что много лишнего болтала, а здесь я их терпеть не могу, эти государственные дела, но осталась очень болтливой. Видно, случай мало чему научил. И в этой жизни я правдоискатель, все высказываю резко в лицо человеку, если мне что-то не
нравится, но и получаю в ответ, конечно. Некоторые встречающиеся в сессии фразы слово в слово произносились в мой адрес в этой
жизни. Там в конце настроение, что отмучаюсь и пусть им будет хорошо, так и тут готова мучиться, пусть мне будет плохо, если им
при этом станет хорошо. Когда я сижу на стуле, все время чувствую лопатки, место, где стула касаюсь, поняла, откуда это ощущение. Поняла, почему меня всегда кремация пугала, теперь не просто не боюсь ее, а даже приветствую.
Заметки одитора:
У историка возникли сомнения, происходит ли подобное в Чехии, он считает, что сцены больше похожи на нравы Испании, где
право первой ночи было характерно даже для высокопоставленных особ. Мы спорить не будем, но для терапии подобное и не важно,
одиторы исходят из момента истины для пациента. Для нас важно, что, проработав материал, человек избавляется от боли, страданий, страхов, что мы наблюдали и в данном случае.
184
23. Римский легионер Марк, из рода Паллатини Умбрийские, детство, учеба, служба, гибель в 32 года. Римская империя,
448 г. (5 сессий).
Север Апеннинского полуострова, Римская империя. На увиденной карте место, где горы Северные Апеннины близко подходят
к Генуэзскому заливу Лигурийского моря (названия из современной карты). Тепло, конец мая - начало июня.
Лагерь в небольшой крепости на пустынном каменистом плато. Стены из крупных камней, местами обмазанные глиной, еще не
достроены. Строят рабы, над ними поставлены надсмотрщики. Слева от ворот стена еще не высокая. Ров еще не заполнен водой,
через него будет перекидываться мост, делается устройство для его подъема, канаты будут накручиваться на большие катушки.
Внутри палаточный городок - шатровый.
Я уже не молодой опытный воин, мне 32 года, служу здесь с осени. Крупный мускулистый мужчина, волосы светло-русые, чуть
вьются. До этого был легионером*1 на судах (морская пехота), несли патрульную службу у берегов полуострова. Участвовал в сражениях, брали неприятеля на абордаж, в наши задачи входило врываться на захваченное судно. Дважды был ранен - в области правой лопатки и в живот - левая паховая область. Хорошо рассекли, перенес в этом месте операцию. Хирурги опытные, могут зашивать
раны. Операция проводится под наркозом винного опьянения, применяют лечебные травы (идет соматика приема наркотических
средств, состояние оглушенности). Выхаживали дома.
Я из достаточно обеспеченной семьи. У нас крупные земельные наделы в Умбрии*2 - в центральной части полуострова. Районный центр Умбрино. Отец недавно умер, жива старушка мать. Дома жена и двое сыновей. Старшему двенадцать, младшему семь.
Хозяйством заправляют два младших брата. Я в армии с пятнадцати лет. Старший сын должен быть на государственной службе.
С детства любил спортивные состязания, борьбу. Светло-русый, курчавый, озорной, активный, был забиякой. Любимец матери,
она баловала, многое мне прощалось. Жил вольно, носился с ватагой мальчишек. Получил домашнее образование, читать и писать
умею. У отца в библиотеке произведения греческих философов. Знаю Гомера, современную поэзию. В доме бывали литературные
вечера. Отец занимал пост в руководстве Умбрии. С ним связаны понятие "олигархия"*3, имя Флавий*4. Семья крупных землевладельцев, имеем много рабов. К рабам безразличное отношение, мол, так должно и быть, на то воля богов, так распределено судьбой.
Знаю, что должен ими руководить не жестко, но требовательно. Пользуемся таким понятием: "Раб должен быть всегда сытым, голодный раб - опасный враг".
Недавно я назначен на береговую службу как воспитатель кадров. В лагере мы несем патрульную службу, но и много занимаемся, так как это и учебный лагерь. Я обучаю тактике. Готовлю руководящий состав, у меня декада в подчинении и обучении. До этого
они два года обучались в большом учебном лагере, где много внимания обращалось на физическую подготовку. К постам и чинам я
никогда не стремился. Характер разудалый по молодости, а сейчас уже в возрасте, спокойный, рассудительный, веселый. Бивуачная
жизнь устраивает. Мы хорошо получаем, не наемники, свои.
...
Вижу себя пятнадцатилетним мальчиком, уезжающим из дома в полк. Нарядно одетый, в красивой светлой тунике. Матушка
еще молодая. Рядом отец. Суетятся рабы, запрягают повозку, укладывают небольшой скарб и питание. Сборы внутри дворика. Повозка двухколесная с красивым узором, простая, без паланкина. Сидение сзади, чуть завалено назад. Большущие колеса, две лошади.
Впереди мешки. Я в нетерпении, что меня ожидает.
- Тебе пора отправляться, будь достойным.
Мне отец дает рекомендательное письмо, делает последние наставления.
- Мы тебя всегда ждем, не забывай родительский дом. Средства на экипировку выделены.
- Мать, не раскисай.
Братья похожи на моих теперешних сыновей - четырнадцати и десяти лет, более тихие, чем я. Я же сорванец.
...
Отправляемся за ворота. Пыльная дорога, вокруг зелень. Наш дом на отшибе. Хозяйственные постройки. А в стороне поселок,
где живут наши рабы. Едем спокойным шагом. Проезжаем город на равнине - большие двухэтажные дома, крытые красной черепицей, узкие улицы с булыжной мостовой. Недалеко горы. Запахло морем. Около моря палаточный лагерь - лагерь сборов. Палатки как
улица, они в форме шатров - середина выше, чем четыре угла, вход широко распахивается. Земляной пол застилается коврами. В
палатке тростниковые циновки, которые легко скручиваются и перевозятся. На них спят. Постельных принадлежностей нет. В палатке в большом красивом кувшине вода.
Спортивная подготовка для юношей - борьба на мечах, умение метать диск (гранитный, тяжелый), езда верхом. Проводятся различные соревнования - по плаванию, бегу, метанию диска, борьбе врукопашную и на мечах. Во время борьбы на мечах одеты в мягкую кожаную одежду, чтобы не поранить друг друга. Фехтование, нанесение ударов сверху и снизу, выпады. Тренировка на привязанном сверху соломенном чучеле. Болтается как груша, на нем и кулачный бой отрабатывается. Неудобно, солома растрепывается,
можно руку поранить до крови. Вот сейчас наношу удары, поранился, зализываю разбитый кулак.
Есть тренировка на колесницах по метанию камней и дротиков. В колеснице можно запасти удобные камни. Тренировка метания по дощатым целям (обозначены круги, куда следует попадать). Лучные тренировки. Луки большие, тетива кожаная - толстые,
замызганные полосы. Большие стрелы с металлическим наконечником (остренькие), оперение обстругано как бы ножом. Мишени на
зеленом заборе - большие белые кольца с закрашенной серединой, размером с ладонь. До забора метров 20, даже меньше.
Мы кучно стреляем, попадаем в центр.
Бои контактные. Есть правила борьбы, но не жесткие.
- Можно так повалить, - говорю с азартом, хватаясь за одежду противника. Разгоряченный. У меня характер спокойный, нет
борьбы за лидерство. Больше интерес, чтобы было красиво, а не чтобы быть первым.
Еще одна тренировка: стена невысокая, метра два, через нее надо перебраться по составляющим ее камням. Перелезаем. И еще
задача пройти по стене сверху, а она неровная, волной. Для тренировки сохранения равновесия ходим и по бревну, уложенному
между каменными тумбами. Забраться на него легко. Сначала учились по нему проходить, теперь уже бегаем. Еще преграды как для
барьерного бега, но при этом бег трусцой, высота преград постепенно повышается. Были упражнения и на конях, но мало, так как
_________
Легион (лат. legere - выбирать, собирать), основное подразделение в армии Древнего Рима; первое название всего римского войска.
Умбрия, область в Центральной Италии. Административный центр - Перуджа. Разделена на провинции Перуджа и Терни.
*3 Олигархия (греч.), режим, при котором политическая власть принадлежит узкой группе наиболее богатых лиц; государство с таким правлением.
*4 Флавии, династия римских императоров в 69-96 гг. К Ф. принадлежали Веспасиан, Тит и Домициан. Проводили политику широкого предоставления прав римского и латинского гражданства провинциалам, вводя их знатных представителей в сенат.
*1
*2
185
нас готовят к морской службе. От нас требуется знание такелажа, занимаемся греблей. Я оснастку судна знаю плохо, лучше правовые
вопросы. Нас готовят для государственной службы в налоговой инспекции.
Сильно развита бюрократия*5 - большой чиновничий аппарат, строгая подчиненность власти Рима. Выполняются распоряжения
императора. В данный момент неприятности с руководителем армии, его сняли. Политика, партии, выборы, сенат, местное управление в каждом городе.
Я должен владеть географическими картами Эйкумены*6. Под властью Рима весь юг Европы, Испания, Греция до Босфора, север Африки. По Черному морю плавают наши корабли. Торговые пути на Восток. Есть политические отношения с Англией. Христианство насаждается, но не очень проявлено. Я не чувствую себя христианином и вообще не испытываю какого-либо религиозного
чувства. Старые боги в нашей среде более уважаемы. Когда спускают корабли на воду, есть ритуал освящений, при отправлении в
поход ритуала нет. Вольное отношение к религии, допустимы шутки по отношению богов. Нет амулетов. Шутка в адрес чьего-то
амулета: "Подай кикимору, сами справимся".
Мы молодые, здоровые, обеспеченные - военная каста. С семьей связь не сильная. Семья помогает в экипировке. Получаемое
жалованье идет на прожиточный минимум.
Сна дают немного, я не высыпаюсь. Поднимают рано, часа в четыре утра. Дисциплина. Похлебка гороховая, фасолевая в глиняной миске (необлитой). Простая деревянная ложка. Хлебаю суп-похлебку, просто густая масса. Хлебная буханка большая, зажаристая, отламывают большие ноздристые куски сероватого хлеба. Рыбу готовят вкусно, под соусом, запекают на металлической решетке над костром на подпорках 5-10 см. Рыбу, типа плотвы, укладывают целиком, запекают, переворачивают и обжаривают с другой
стороны. Подлива с мукой густая, розового цвета. Лепестки роз применяют в приготовлении еды. Оливки в бочках на зиму (зеленые
и черные). Каши кукурузная и пшеничная из крупно дробленных зерен готовятся размазней. Мясо на вертеле (металлический прут с
ручкой). Лук, какие-то зеленые стволы, фасоль некрупная, горох, что-то типа физалиса. Фрукты: инжир, виноград (виноделие). Есть
каменные жернова, их на палках поднимают, большой деревянный чан. Виноградный сок выдавливают из ягод прямо с ветками.
Есть ароматные травы типа черемши, кинзы, петрушки, сельдерея. Виноградные молодые листья используются в еду, готовят что-то
типа голубцов с мясом. Домашние сыры типа "Сулугуни". Из дома в лагерь присылают питание, привозят на телегах.
Армия большая, много призывается в армию.
Абордаж - большие палки с крючьями в форме гребня петуха. Приходится перепрыгивать небольшое пространство между суднами. Когда подплывают, производят маневры, с одной стороны весла затягиваются вовнутрь судна. Перекидывают палки с крючьями, подтягивают второе судно к себе. Бой на мечах, здесь дротики не используются. Бой ведем с похожими на нас цивильными
людьми, это контрабандисты, пираты. Суда должны, приходя в гавань, платить пошлину. Эти же пристают в неположенных местах.
При их захвате на абордаж мечи просто для острастки, надо их арестовать и сдать на берег в специальную службу по взиманию
налогов. За контрабанду судят. Привозят ткани, лес, украшения. Леса своего нет, он у нас низкорослый. Лес очень ценится.
Рыбаки привозят улов, суда у них намного меньше, чем у охраны. Сети крупноячеистые они плетут сами. Стада некрупных овец.
Из шерсти делают зимнюю одежду (плащи), подстилки, потники для лошадей, матрасы набивают. Матрасы бывают и соломенные.
Мебель набивают овечьей шерстью. Например, канапе - диван с боковинками без спинки. Прядут шерсть, делают нитки, но из них
делается в основном верхняя одежда. Есть небольшие большеголовые рогатые коровки, которые дают немного молока. Используют
в пищу и лошадиное молоко. Много сортов меда, его используют для обмазывания продуктов для сохранения. Поля, небольшие
наделы с хилым горохом, невысокой пшеницей. В лесу собирают дикий лук, травы (их не сеют). Есть плантации абрикосов, их сушат. Ягодников нет, но есть барбарис, кизил в лесу, мелкая дикая смородина. Это собирают, но не сажают. В садах груши, яблони,
мелкие жесткие сливы. Используют мясо: говядину, баранину, козье. Отдельно пасут стада коз.
Лагерь имеет свои стада. Жизнь молодежная, много интересного. Спать холодновато. Приучают к холоду - плавание, обливание
холодной водой. Зубы чистят пальцем, натирая мелом, листьями. Для мытья используют листья растений. Посуда глиняная, ее моют
рабы, готовить пищу им не доверяют.
За военную службу платят, призывают на большой срок. Хорошо обеспечиваемся.
...
Вижу один из парадов, когда красивым строем проходят бойцы. Выступление перед ними центуриона*7.
...
Я уже мускулистый, развернувшийся юноша, прохожу подготовку в морском отряде береговой охраны на случай нападения с
моря. Одет как воин - короткая светлая туника, подпоясанная широким поясом с простой металлической застежкой крючком. На
боку висит меч в кожаных ножнах. Корабль у узкой пристани на деревянных сваях. Он как большая лодка - корма и нос задраны,
одна большая мачта с парусами. Сейчас паруса спущены. Посредине - палатка. Есть гребцы, по два человека на каждое весло, весла
большие в уключинах, по четыре с каждой стороны. Длинные лавки, на которых сидят гребцы. Я сижу на широкой отполированной
лавке на последнем в ряду весле слева, ближе к борту. Под ногами доски. Нос корабля сзади меня, перед глазами поднимается корма,
сбоку - борт с балясинами. Моря я не вижу. Весло неудобное, широкое и тяжелое, полностью ладонью не захватывается.
Штиль, корабль идет вдоль берега на веслах. Мы гребем. На корме стоит старший в шлеме, его обдувает ветер, он командует:
"Раз-два, раз-два". Проплываем маяк на высоком мысу скалистого берега - сооружение из крупных камней, масляные светильники.
Знаю, что есть винтовая лестница в стене маяка с деревянными стойками, наверху открытая площадка под крышей. Светильник как
таз, в нем плавает фитиль. Ночью его видно далеко вокруг.
...
Средняя часть полуострова. На его выступающей в море части западного побережья небольшой поселок. Рим севернее. Выходим на юг. Остров, видимо Сицилия, но до него не доходим. Побережье равнинное, местами берег высокий.
Мне 18 лет. Я - обычный воин, служу на море в таможенной службе. Окончил недавно учебный корпус, получил свое первое
звание (первый чин), это еще не совсем офицерский чин. Несем дозоры. Сейчас военных действий нет, только на севере неспокойно.
Неприятности из-за нарушителей порядка - контрабандистов, торговцев рабами, корсаров*8. Раб только тот, кто захвачен в бою.
Торговцы же недостойно достают рабов - мирных жителей уводят в рабство. Это преступление - и серьезное. Свободный гражданин
- это важно. Были восстания рабов. К ним сейчас отношение другое, их надо лучше кормить, телесные наказания без повреждений. В
воинской службе они не используются, только при строительстве. В армии служат свободные граждане.
_________
Бюрократия, высшая чиновничья администрация государства.
Эйкумена (ойкумена) (гр. oikumene, oikeo - населять), геогр., совокупность тех областей земного шара, которые заселены человеком.
*7 Центурион (лат. centurio), командир подразделения (центурии, манипулы) в древнеримском легионе, выбиравшийся из опытных солдат или
назначавшийся полководцем. Звание Ц. соответствует примерно капитану, но по социальному положению Ц. принадлежали к солдатам.
*8 Корсар (ит. corsaro), морской разбойник, пират.
*5
*6
186
Знаем свои корабли приписки города Николь. Здесь же недалеко поселок с военным лагерем. Офицеры ночуют дома, солдаты в
лагере, я как офицер уже имею право жить в городе. Еще не женат. Снимаю комнату. Живем вдвоем с моим сослуживцем, служим с
ним на корабле императора Антония (имя корабля?). Он немного старше меня. Живем на первом этаже хорошенького двухэтажного
дома. Хозяева на втором этаже. Это дом недавней постройки, на окраине городка, с небольшим садом и виноградником, двор простецкий, обнесен забором из сплетенных веток и небольших стволов деревьев. Кухня в доме, на дворе очаг. Киски гладкошерстные.
Здесь есть собаки. Собаки используются и на службе для охраны. Лохматые псы, горные овчарки.
Комната на двоих скромная, для меня и слуги. Слуга - бывший раб, отношение к нему как к более достойному, чем рабу. Он
служивый человек, поэтому остается в моей комнате. Помогает хозяевам доставлять пищу с рынка. В доме есть и женская прислуга.
Столуемся у хозяев. У приятеля другая комната. Напротив моей комнаты хозяйственные складские помещения. Там хранятся орудия
производства, овощи, бутыли с вином в плетеных корзинах, кувшины. Беспорядок. В конце коридора лестница с площадкой на второй этаж к хозяевам. У них более светлые и просторные комнаты. Двое детей - девочке лет двенадцать и мальчику около семи.
Нам платят армейские, всего получаем пять талантов, 1,5 таланта уходит за жилье, а 3,5 на питание. В лагере питание из общего
котла, здесь же питаемся сами. Мне не хватает на экипировку, родители оплачивают вооружение и обмундирование. Если бы служил
в коннице, то поставляли бы и коня. Офицерский состав из обеспеченных семей. Нет других потребностей тратить, если разве на
женщин, но пока у меня нет таких проблем. Вино покупаем у хозяина. Наши комнаты чисто мужские. Во время праздников приглашаются музыканты, принимают участие и женщины. Инструмент - кифара, маленькие гусли. Танцовщицы - восточные женщины.
Греческие танцы мужские и в кругу, римские - простого рисунка. В танцах могут принять участие и гости. В городе нет театра, только в столице. Чтение принято, но в армии редко кто читает. Я читаю, знаю свой латинский и греческий языки, которые мне преподавали дома. Знаю Геродота, греческие и римские мифы. В обществе это принято. Книги в кожаных переплетах, небольшие, страницы
жесткие, большие поля, мало иллюстрированы. Переписка на бумаге типа папируса, в трубочке, цветные нитки, печати. Документы
опечатываются. Бумага желтоватая, листы разного размера. Чернила, чернильницы, гусиные перья. Много их надо, очиняет слуга.
Пишу письма родителям. Есть специальная почтовая служба. Получаю из дома благополучные вести. Хозяйство отнимает много
времени у родителей.
Лежанки типа софы покрыты шкурами. Моя придвинута к находящемуся высоко небольшому окну, изголовьем к боковой стене,
покрыта бело-серой козлиной шкурой, мягкой. Моим хозяйством занимался все время службы один и тот же раб, который уехал
вместе со мной из дома. Здесь он еще моложавый. Небольшой высокий круглый стол между кроватями, на котором едим. Одежда на
стене. Стена побелена мелом, пачкается, так что место для одежды закрыто шкурой. Одежды немного, обувь - сандалии. По дому
тоже ходим в сандалиях, не как рабы. Туалет предусмотрен.
Мы собираемся на службу. Служба не очень активная, давно не было неприятностей, но мы в полной боевой готовности.
- Распустились, не ожидаем неприятностей.
Раннее утро. Солнце еще не вставало, но светает. Дверь на улицу занавешена тяжелой тряпкой. Ступени каменные. Обливаемся
водой у колодца круглой формы, сложенного из крупных камней, верх хорошо заделан, плоский. Хорошая вода неглубоко, забрасывается большой кувшин, который находится тут же привязанным. Мне помогает слуга. На бедрах у нас набедренные повязки - это
просто кусок ткани, обмотанный вокруг бедер и между ног. Слуга поливает меня до пояса, потом на ноги. Взбодрился. Еще рано, я
люблю поспать. Выходит приятель умываться. Толкаемся, растормашиваем друг друга. Шутки, юношеская задиристость. Обычно,
когда бывает полное мытье, натираемся мылящейся глиной, которую после подсыхания смываем холодной водой. А в лагере просто
плаваем голыми. Женщины моются в помещении.
Завтрак - яйца, первая зелень, сушеные финики, изюм, инжир, кусочек холодного мяса, оставшегося с вечера. Запиваем травянистым горячим ароматизированным напитком. Слуга принес напиток в крупной глиняной чаше. Утром пить вино не принято, вино не
люблю. Есть вилка из двух зубцов, больше наших современных, она - чтобы подцеплять целый большой кусок, едим же мясо руками.
Когда бывает похлебка, едим ложкой. Вилка металлическая, ложка деревянная.
Выходим на улицу. Я выше напарника, иду легкой пружинистой походкой. Идем на службу. Сейчас часа три, а в четыре выходить в море. Сегодня, как всегда, не выспался. Ориентируемся по солнцу. Горы на северо-востоке, там восходит солнце, потом оно
над землей, а вторую половину дня над морем и садится в море. Разговор шутливый о женщинах мне нравится, я не против.
Выхожу на берег, справа небольшой мыс. Берег пустынный, поросший невысокой травой. Трава пожухлая. Ниже нас географически есть поселки с виноградниками, бухточки, песчаные пляжи. Море серенькое. Сегодня прохладно. Одет легко. Тепло одеваться
не принято, приучены к холоду. Пристань близко. Прибываем на судно. Оно стоит у небольшого причала. Это наше постоянное
место швартовки. Здесь всего два нешироких причала - короткий и более длинный; настилы из половинных стволов сколами вверх.
Для торговых судов должны строиться более широкие причалы, так как надо таскать крупногабаритный груз. У малого причала
лодки. Наш корабль сидит поглубже, поэтому и причал подлиннее. Рядом в стороне наш лагерь. Местность не зеленая, лагерь на
голом месте, равнинный берег. Сейчас в гавани два корабля. Бухта чашей, на берегу какое-то помещение.
На носу нашего корабля женская фигура (богиня) в развевающейся тунике. На судне уже сидят заспанные гребцы. У них есть
свой старший. Корабль большой, есть кубрик в два этажа, верхняя палуба у кормы, огорожена балясинами. Борта высокие. Сходим с
борта на верхнюю палубу, потом вниз. Капитан смотрит с капитанского мостика под большой мачтой. Рулевой у рулевого управления под капитаном, но редко используется, больше в работе весельники. Командует голосом. Одеты одинаково, украшение на тунике
только у капитана - коричневый узор, знак отличия - бляха. Шлем положен, но большую часть времени им не пользуемся. Я в шлеме,
так как возможен абордаж. Сегодня ветер с берега. Поднимают паруса из тяжелой серой ткани типа мешковины над капитанским
мостиком, на корме и на носу. Парус сужается кверху, внизу на палке. Палка может переноситься, менять положение. При парусе
дежурные матросы. Сейчас двое возятся у большого паруса на корме. На судне суета, звуки вставляемых в уключины весел, трепет
парусов. Спускают весла на воду. От причала отходим на веслах. На веслах скучная служба, рабов в службе не используют, на ней
используются стажеры или наемники других национальностей, малоценные для империи, не римляне, но из римских провинций - из
Южной Европы, Македонии, Греции. Наемников готовят, но подготовка слабая. Капитан отдает команды. Мне хотелось бы посидеть
на весле, поразмяться, но не положено.
Утренняя проверка. Выходим в море. Объявляется задание. Отправляемся в обычный дозор вдоль берега на предмет выявления
неконтролируемых судов. Имеем сведения о своих кораблях. При столкновении с неизвестным судном имеем задачу подхода к объекту, сход на корабль. Это ритуал каждого утра - маршрут, инструкция. Так положено, но надоело. Задача находиться на верхней
палубе и вести осмотр поверхности моря во всех направлениях. Мы в основном дело имеем с таможней, которая находится в административном центре. Прибыл Лукреций Васисубаи, чиновник из городского порта. Там находится суд. В море небольшие рыбацкие
лодки. У них есть лицензия на отлов. Документ на жесткой, очень плотной, свернутой в трубочку бумаге. У капитанов есть судовые
журналы, в которых указан капитан, хозяин, порт приписки, что за товар. Товары должны поступать только через порты. Имеются
оценщики на разные виды товаров. На проверяемый корабль их сопровождают два гвардейца. Служба скучная для меня, однообразная. В основном имеем дело с рыбацкими судами.
187
Парус поднят, с одного борта подгребаем, чтобы отойти. Море спокойное. Серый, неяркий день. У морской пехоты шлемы отличаются от шлемов береговой службы, есть приспособление от солнца, удобно смотреть вдаль. Шлемы изнутри выстланы типа
войлочных шапочек. Сидим, нам особенно-то и делать нечего. Сижу, смотрю через борт назад на скучный берег.
Идем вдоль берега на юг, берег тянется по левому борту. На рейде судно заметили, стоит недалеко от высокого берега. Свои суда узнаем по очертаниям, фигурам на носу, флажкам. Флаг сзади на корме и на высокой мачте. Корабли могут переговариваться
флажками и звуковыми сигналами из рога. Наши подали сигнал: "Судно на горизонте". Темный силуэт на горизонте, но на его палубе нет признаков жизни.
- Берем их на абордаж, их надо проверить. Это не заявленное судно и не нашего порта приписки. Надо их пошебуршить, что они
тут делают. Незаметно не сможем подойти.
- Что за судно? Какого порта приписки? Что оно тут делает? Не рыбацкое, не военное. Это не рыбаки. Торговое - каботажное*9.
(В одной из сессий странной неправильной формы судно. Нет порта приписки. Матросов немного, разложенный сброд, типа
крестьян. Команда спит вповалку на кормовой части судна. Видимо, это суда из разных случаев.)
Сейчас же небольшое красивое судно хорошей отделки, мостик с балясинами на корме, по два весла с каждой стороны, рулевое
управление - большой руль и киль. Капитанская площадка над помещением типа кубрика, еще одна - над задним управлением. Одна
большая мачта, оснастка, парус через блоки опускается в штиль на дно между тумбами. У капитана свой кубрик. Ковер.
Наш корабль на веслах подходит. Примерились, своим правым бортом подходим к незнакомому судну с кормы, наш нос идет на
них, скользим вдоль борта. У них на борту тишина. Наши борта стукнулись, их борт ниже нашего.
Нам интересно, что что-то происходит. Приключение. Их команды не видно. Для нас звучит команда:
- Выстроиться по правому борту!
Мы выстроились - команда из пяти человек и старший. Стоим не по росту, я в центре, выше всех. Собраны, все в шлемах, с мечами, в туниках с отделкой кожей, металлических доспехов нет. Строимся на палубе спиной к чужому кораблю, старший видит корабль, дает команду, определяет задачу - перейти на борт неизвестного судна и проверить, что оно здесь делает.
- Перейдем на соседний борт. Это недолго времени займет.
Вижу борт чужого корабля, он как будто из красного дерева. Двое держат кошки. Я перелезаю, прыгаю и оказываюсь первым у
них на палубе. Палубы фактически нет, между бортом и каким-то пологом нет верхней палубы. Пусто на банках*10, весла подняты,
пусто и на капитанском мостике. На судне никого нет, видимо, уплыли выяснять что-то на берег. Целый угол загорожен натянутым
тентом из жесткой ткани. Я наклоняюсь, заглядываю под полог...
- Я не могу рассмотреть.
И возникает боль в голове. Сначала не понимаю, что произошло, позже осознаю. Вижу испуганные глаза людей, удивленные, со
страхом. Очевидно, что судно торговцев рабами. Они, видимо, прикованы. Их человек восемь-девять, сверкают белки глаз. Вижу
негра и пожилого белого мужчину. Сидят у задней стенки, съежились. Смотрю, соображаю. Вдруг справа вижу двоих полуодетых,
которые прячутся в углу и держат бревно метра два. Выскакивают, поднимают бревно, размахиваются и швыряют в меня. Оно увесистое, шкурка как у сосны. Тент невысокий, и я стою наклонившись, заглядывая под него. Вижу, как бревно наезжает на меня на
уровне лба. Бревно сшибает шлем, ремень шлема дергает голову - и удар идет по касательной.
- Ох, голова!
Чувствую этот удар, боль в макушке головы. Вижу себя без сознания. Это произошло мгновенно. Зашатался, осел, заваливаюсь
на правый бок. Оглушенная голова. Ссадина в левой плечевой области. Я слабею, подташнивает, звон в ушах, хочется спать, язык не
ворочается, боль в глазницах. Двое спрыгивают за мной. Стычка. Сшибают тут же одного, что был с бревном, зовут на помощь,
прыгает еще кто-то. Один наклоняется надо мной. Вижу это со стороны.
- Его надо перетащить.
Двое, один подмышки, другой за ноги, поднимают меня, передают третьему на свой корабль. Я без сознания. Внутреннее беспокойство, что нельзя потерять оружие, меч. Важный момент, чтобы оружие всегда оставалось с тобой. Тащат по палубе, кидают довольно-таки неаккуратно. Сейчас им не до меня.
- Положите здесь и дайте полежать спокойно, пусть отлежится.
- Давай отдохнем.
- Ой, - периодически стону. Валяюсь у борта, волосы слипшиеся, видимо, от крови. Голова как бурлящий котел.
Возникает ассоциация. Очаг - небольшая печка с дыркой, на огне стоят котлы, металлические, с круглым дном, есть и как чугунки из обожженной глины. Так каши варят: заливают горячим, немного варят, заворачивают в шкуру до готовности. Люблю очень
кукурузу молочной спелости. Вспоминаю лето, когда прошу сварить кукурузную кашу.
А пока прихожу в себя. Солнце встало, день не жаркий, тень от паруса. Лежу в тени. В первый раз получил. Пить хочется. Банки
(скамейки) пустые, никого нет. Одного оставили, без присмотра. По-дурацки как-то произошло, эти двое появились неожиданно.
Они внизу затаились, полуголые, загорелые, на головах косынки.
- Это им так не пройдет. Дикари, неграмотные в правовых вопросах, а мне по госпиталям валяйся. Врагов так толком и не видел.
Наши возвращаются. Рядом друзья. У меня под головой уже что-то подложено. Дали пить из высокого кувшина с носиком. Лежа пить не привык, облился, ворот мокрый. Кто-то шутит по этому поводу, а мне не до шуток, голова болит.
Буксируем корабль в город на толстых канатах. Город недалеко, да и нужна длинная пристань. Порт больше, чем тот, где стоят
наши корабли. Сложный маневр подхода в такой ситуации. Вижу загрузку одного из судов: катят бочку, на носу у судна птица. Это
рыбацкое судно. Зелененький городок из отдельных домов (звучание типа Костилии) с садами. Есть древний храм старой языческой
религии. Местность плоская. Пристали к пристани. Их здесь несколько.
Меня укладывают на кусок плотной ткани, сносят на берег показать врачу. При движении усиливается головная боль, тошнит,
хочется спать.
Первый осмотр тут же на берегу.
- Положите.
Полусонный, слабость, состояние усталости. Промывают рану. Кувшины, полотенца. Осматривают, рана небольшая, рассеченная. Промокают, кладут салфеточки, голову забинтовывают через подбородок. Приносят носилки - две палки и между ними ткань.
Двое несут в дом рядом с причалом. Административное здание длинное, как сарай. Зелени вокруг нет. Вход, длинный коридор, вторая комната налево. Здесь дежурят, поэтому есть несколько лежаков, один справа в углу, два торцом к стене. Слева столик. Высоко
небольшое окно. Носилки на пол, перекладывают на лежак в углу. Подушка жесткая, скрипит - водоросли. Слабость, голова болит,
_________
*9
Каботаж (фр.), судоходство вблизи берегов, вдоль побережья (между портами одного государства); флот прибрежного плавания.
Банка (от нем. Bank или голл. bank), доска, служащая сидением для гребцов и пассажиров на шлюпках.
*10
188
безразличное спокойствие. Врач в длинной тунике ниже колен, рукава подвязаны, руки обнажены. Он в возрасте, за сорок. Светлые
курчавые волосы с проседью. Мускулистые руки. Дает распоряжения, кладет подушку ниже с заходом под лопатки, смотрит зрачки,
язык, трогает за лицо. Рука в области сердца, слушает. Пощупал руки и ноги, все ли в порядке. Все осмотрел.
- Главное, это покой. Можно дать вина. Пусть он пока здесь лежит. Кормить не надо. Когда станет лучше, отнести домой, если
за ним есть кому ухаживать. Можем прислать санитара. Когда ему полагается отпуск? Хорошо бы отпуск. Ничего, парень здоровый,
выдержит.
Шутит, хлопает по щеке.
- Ты женат? Ничего, до свадьбы все заживет. Вот тебе и повод съездить домой, только не скоро, надо отлежаться.
- Следите, чтобы он не вскакивал рано. Держите его в постели недели две. Покой. Если будет беспокоить, можно дать опиум в
разведении.
- Ну как, беспокоит?
- Нормально, - отвечаю, а у самого язык еле шевелится. Мыслей нет, апатия, безразличие, состояние оглушенности, в голове
звенит, сонливость, слабость.
Мне тут неуютно, чужой человек - слуга меня стесняет. Хочется, чтобы рядом был свой слуга. Доктор говорит, что пришлют.
- Выздоравливайте, молодой человек.
Это меня, воина, задевает. Хотелось бы более высокой оценки, так как я на службе.
Скучно. Стены темно-зеленые, неприятные, неровно оштукатурены, вызывают раздражение, делали не мастера. Потолок деревянный. Два бруса вдоль длины комнаты. Деревом доволен, проморенное. Дверь в правом углу, деревянного откоса нет, вставлена
просто, двухстворчатая, филенчатая, белая, крашеная, высокая и узкая. Можно толкать в обе стороны. Ручка на правой створке желтого металла, фигуристая. Пол дощатый, некрашеный, хорошо скобленный. Кровать не мягкая, топчан, застлан цветастой тканью,
она старая, замурзанная. Подушка большая, скрипит, жесткая. Одеяло - валяная шерсть, цветное, в полоску, цвет размытой вишни.
Сначала лежал в тунике, сейчас лежу обнаженным. На второй день пришел мой слуга. Обрадовался, мне с ним проще. Он суетится,
поправляет постель.
- Что желает господин мой вкусненького?
- Доктор не велел. Ничего не хочу. Не суетись, дай спокойно полежать. Скоро домой поедем, мне здесь ужасно надоело. Как там
в полку? Васисиан ничего не рассказал, забежал ненадолго. Живы будем, не помрем, попрыгаем.
Ужасно скучно здесь лежать. Неудобство в шее и затылке, возможно, долго и неудобно лежал. В голове проясняется, отпускает.
Никаких новостей, хоть бы кто-нибудь зашел. Что с тем судном? Будут ли вызывать на суд, как положено. Врач предупредил, что
месяца два нельзя участвовать в занятиях. Диагноз прозвучал - контузия. Туалет - ночной горшок, ваза с ручкой, большой. На столе
еда, ничего не ел эти дни, пил вино плюс витаминные напитки, разбавленные соки.
Медицинская палатка. Дают попивать вино, раны обрабатывают тоже вином. Повязка на голове. Когда нет военных действий,
отпуск можно получить длинный.
...
Дома. Сухое варенье из абрикосов, изюм, белый хлеб с корочкой. Похлебка жирная, фруктов хочется, салат. Соображают и угощают хозяева, у которых снимаем комнату. Апрель, зелень еще хилая. Прохладно, но мы не кутаемся, спортивные и закаленные.
Зимой - теплые плащи.
Гордость, что служил всегда в войсках чистых легионеров, - войска элитные, сохраняют добрые старые традиции, в них нет чужих наемников. У нас нет проблем.
...
В один из отпусков дома. К семье нет привязанности, привык жить в лагерях. К жене теплое чувство. Дома бывал не часто и не
долго, больше, когда выхаживали после ранений. Они кудахчут, это раздражает.
- Курицы, - в адрес женщин.
Отношение к детям - гордость, что сыновья, что тоже будут воинами. Римский воин хорошо получает, семья обеспечена. Знатный род Умбрии - Паллатини, по месту проживания называют Умбрийские. Звучало название местечка рядом - Умбрино. Есть нечто
вроде герба с изображением латинского "P" - вензель.
Вижу родительский дом, в котором сейчас живут престарелая мать, жена и дети. В очередной раз гощу дома. Это отпуск за полтора года до смерти. Знаю, что к осени получу распоряжение перейти на берег в отряд подготовки новых кадров. Предложили передавать военное искусство молодым командирам.
Братья имеют свои дома. Наш дом одноэтажный, с плоской крышей. На передней части дома одна дверь во внутренние помещения. Вход в дом оформлен крытой балюстрадой из восьми колонн. Перед домом каре закрытого двора. Я нахожусь в просторной комнате с малым количеством мебели. В доме прохладно даже в сильную жару. Потолки высокие, стены оштукатурены, светложелтые, на уровне головы украшены небольшой полосой орнамента в виде стилизованной волны, высоко небольшие окна ничем не
закрытые.
Лениво полулежу на невысокой кушетке, у изголовья и у ног которой боковинки в форме завитушек светлого дерева. В комнате
еще одна кушетка у противоположной стены, у стола два деревянных низких кресла со спинкой на уровне лопаток, удобные, но я
предпочитаю положение лежа, к креслам не привык. Рядом низкий стол, ножки иксообразные, не очень устойчивым кажется, столешница с инкрустацией. На столе широкая ваза с фруктами: виноград, инжир, финики, что-то похожее на мелкие абрикосы. Виноград некрупный, розовый, удлиненной формы, сладкий. Глиняный кувшин тонкой работы с длинным горлом, обожженный, гладкий,
с рисунком. Бокал стеклянный, пузатый, ножки почти нет. В нем розовое, разбавленное вино. Любуюсь на свет цветом вина.
Дома я совершенно светский человек, как бы могу себе это позволить. Матушка - маленькая седая старушка. Она гроза в доме,
но только не для меня. К ней очень теплое чувство. Целую обе ее руки и за ухом, принято проявлять нежные чувства. В проявлении
чувств с матушкой нет стеснения, с женой более сдержан, и уж совершенно не принято проявление чувств на людях, рабы не в счет.
Жене 28-30 лет. Она из всей семьи единственно темноволосая, волосы длинные, заколоты сзади. Голова покрыта газовой, типа шарфа, накидкой с узором. Она пришла с улицы, смотрит сдержанно, почтительно и с любовью. На ней длинная туника, что придает
походке плавность. В доме воля матери, она госпожа. Отец умер давно. Мальчики тихие, не моего характера, видимо, больше в мать,
да и воспитываются замкнуто в усадьбе среди женщин. В доме в основном прислуживают женщины-рабыни, которые живут неплохо, одеты прилично. Да и играть с детьми крестьян сыновьям не позволяется, не то, что в моем детстве. Старший уже скоро пойдет в
военизированную школу, но он не очень хочет. Сыновья похожи на меня, тоже светловолосые, курчавые. Старший вытянулся, а
младший еще по-детски плотненький. Дети отвыкли от отца, держатся настороженно. К ним нет особых чувств: редко виделись, да и
189
в том возрасте, когда ими больше занимались женщины. С женой хорошие отношения близости, ее люблю. Очень важен момент
разделения супружеского ложа.
Сейчас в общей спальне. Это большой зал. В центре на возвышении кровать, очень широкая, под балдахином, с него свешивается кисея, закрывая всю кровать. У изголовья кровать высокая, в ногах нет возвышения. Сейчас жарко, лежим нагими. Испытываю
сладкое состояние чувственной неги к жене. В походах по этому вопросу нет проблем, обеспечено, но с женой - это другое чувство,
очень нежен, ласкаю ее. В минуты близости она преображается. Если в доме она не хозяйка, то здесь полностью госпожа положения,
раскованна, шаловлива, игрива. У нее красивые длинные волосы, изящные черты лица, хорошая фигура - тоненькая, длинноногая.
Шучу с женой, не собирается ли она мне родить дочку. Приятно находиться в постели без одежды. В спальню может по вызову
придти служанка, это естественно, слуг не стесняемся. У постели на небольшом столике фрукты, вино, вода.
...
Утро. Я одеваюсь, мне помогает слуга-раб. Это мой старый, преданный слуга, у нас довольно теплые отношения, он давно сопровождает меня в военных походах. Следит за порядком в моей палатке, ухаживает за лошадьми, выполняет отдельные поручения.
Одет он в простую, без украшений, короткую тунику. Он ниже меня ростом, щупленький, но жилистый, с короткими седеющими
волосами. У него хорошее положение для раба - только один господин, который с ним хорошо обходится. Я за все время ударил его
плеткой только один раз, больше никогда не позволял себе его наказывать. У него размеренная жизнь в лагере, определенный круг
обязанностей, всегда обеспечен едой. Он относится ко мне почтительно, но и заботливо, тепло. Старше меня, знает еще ребенком, в
то время ему меня поручила матушка.
Завтрак - овощи: ранний дикий чеснок, мелкие луковицы. Большим обоюдоострым ножом, похожим на меч, отрезаю кусок поджаренного на костре мяса. Едим руками. Есть металлическая посуда: бокалы, тарелки. Запиваем разбавленным вином. В отряде вино
плохое, несравнимо с вином из родного дома. Кормят нас всегда хорошо. Охотимся, охотой любит заниматься молодежь.
Захожу в шатер одеваться. В нем уютно. Вещи сложены в одном месте, постель сложена, узкий травяной матрас, утварь в мешке. В шатре я сплю один, слуга спит на улице на войлоке. Сейчас он помогает мне надеть короткую, выше колен, тунику, белую, с
кремовым оттенком, из хорошей шелковистой ткани. Туника присобрана у ворота, вырез позволяет протиснуть через него голову,
завязок нет. Боковины не зашиты, просто заходят друг за друга, схватываются поясом, но сейчас держатся доспехами. Доспехи металлические, широкие, удлиненные пластины до пояса, они позолоченные. Пояс с застежкой из двух голов львов. Застежка очень
удобная - металлические большой крючок и петля. Беру шлем, под него надевается круглая мягкая шапочка, он очень красивый,
блестящий, с султаном розовых перьев - это знак воинского старшинства. Сандалии - толстая кожаная подошва и завязки до колена
из кожаных ремешков, там, где завязываются, уже измочалились. Короткий меч в грубых кожаных ножнах слева у пояса, справа
нож. За спиной круглый небольшой щит. Луками мы не пользуемся, с пращой мы умеем обращаться, но это вооружение других
войск, колесничных. Я привык к пешему бою.
Слуга приводит коня. Конь серой масти (белого цвета), мощный, с широкой грудью, очень спокойный. Покрыт большой светлой
попоной, седло хорошее, с высокой передней лукой. Снаряжение коня похоже на современное, но постромки более широкие и украшены, на груди у коня большая круглая бляха. Стремена широкие, очень удобные для ноги. Плетка за поясом, в бою нужна.
Сегодня со мной из декады едут семеро, двое остаются в лагере: у одного болит нога, другой остается на хозяйственных работах
- сбор хвороста для костра. Местность малолесистая, поэтому обеспечение огня - сложная задача. Готовим на кострах. Воины собрались, стоят шеренгой. Кони у всех светлые. Проверяем подпруги, снаряжение.
Лагерь на высоком каменистом плато. Мои беспокойные мысли направлены все время на север, там наша граница, откуда можно
ожидать неприятностей. В Европе бушуют какие-то события. Сзади свои владения. Из лагеря моря не видно, но оно недалеко, за
высоким крутым берегом. Маршрут обычен: к морю, по краю скал над морем, заезд в нижний поселок у реки, от него снова углубляемся по пустынному плато вглубь от моря, петлей возвращаемся к морю и в лагерь. Охрана питьевых источников - это простые каменные колодцы. Воду достают забрасывая сосуд на веревке и вытаскивая руками. Приспособление - палка для упора и веревки,
веревка мочалистая. Местность, каменистое плато, кое-где кустарник, небольшие оливковые рощи, густая растительность только в
нижнем поселке у реки. Сейчас ранняя весна, прохладно, а летом бывает жарко.
С отрядом выезжаем за высокие ворота. Они пока выше недостроенных стен, обиты кованым металлом, закрываются изнутри: в
металлические скобы задвигаются большие бревна. Двое ратников задвигают задвижку, третий принимает и направляет. Едем на
запад в сторону моря, по высокому берегу взбираемся все выше и выше. Настроение приподнятое, веселое. Хороший день, все размеренно и спокойно. Дорога на север, потом на северо-запад. В стороне небольшой поселок с малым количеством зелени. Потом
дорога спускается в долину реки, здесь еще один поселок, но значительно больше и очень зеленый из-за достаточного количества
воды. Эта река течет с гор и здесь впадает в море. Здесь Италийский "сапог" уже изгибается на северо-запад. В поселке позволяем
себе немного отдохнуть. Здесь особенно хорошо осенью, когда много фруктов: инжир, финики, мелкие абрикосы, виноград. Здесь
есть виноградники. Сейчас в поселке мало людей. За одной невысокой изгородью вижу моего старого знакомого, это пожилой человек. Перекидываемся неспешно с ним новостями. Он говорит о том, что сейчас все на полях, выше в горах, где больше влаги. Из
дома женщина выносит большой металлический кувшин с металлическим бокалом, из которого я пью. Дома в поселке небольшие, с
плоскими крышами, с небольшой балюстрадой перед входом, из хороших бревен. Во дворе есть хозяйственные постройки. У моего
приятеля есть осел для мелких перевозок, хвороста например, лошади на работе в полях, овцы, козы, птица. Зимой очаг внутри дома,
в крыше есть отверстие для дыма.
По поселку поднимаемся в гору, потом направляемся на восток, снова выезжаем на каменистое плато, доезжаем до низкорослой
рощи олив. Растительность хилая. Петлей начинаем возвращаться к морю в сторону лагеря. Наш обход занимает полдня. К обеду мы
должны вернуться. Едем спокойно. Я чувствую себя степенно, спокойно, как зрелый, опытный боец, молодежь же резвится, пускают
лошадей в галоп, устраивают соревнования. Для этого очень удобное место - степное, каменистое. Я посматриваю на молодых поотечески снисходительно. Во время обходов я рассказываю и показываю им, какие и где можно делать засады, о тактике боя.
Оборачиваюсь на шум сзади. На гребне широкого каменистого холма появляются странные лохматые фигуры, толпа их растет.
Я их увидел появившимися со спины, с правого бока. Их много, бегут не строем, орут.
Севернее нас есть значительные регулярные войска. В случае опасности нам должны сообщать, прислав гонца, или дымовыми
сигналами. Сегодня никаких знаков не было, мы знаем, что на севере какие-то военные действия.
- Эгей, сюда, посмотри, кто это там.
- Никак галлы-варвары.
- А чего они тут делают?
- Стройся!
190
Не ожидали напороться, немая сцена. Ребята подскакали. Сначала кажется, что можем справиться, потом чувствуем, что их многовато. Отступить к крепости невозможно, мы достаточно далеко, спокойно ждем их приближения. Я спокоен, мы всегда готовы к
встрече с врагом. Готов погибнуть в любой момент. Мы под охраной богов.
- Чего-то их многовато.
Вижу одного из них, бежит на меня, размахивая палицей, рот раскрыт в крике. На нем лохматая шкура (меня это просто изумляет), подпоясанная чем-то вроде веревки, на ногах тоже что-то лохматое, схваченное тесемками. Другие в чем-то типа рубищ, мешковине.
- И чего в такое время года в мехах, жарко же.
- Смешные фигуры.
- Дикари - прямо-таки пещерные жители.
- Топтыги-торопыги, разбежался. Ну вооружение, ну позорище.
- Что с ними делать, дети, просто цирк. Просто обрекли на позорище.
- Свалились на нашу голову!
- Многовато, справиться трудно. Придется уложить по десятку, умирать героически.
Мы с короткими мечами и круглыми небольшими щитами. Это легкое вооружение, не ожидали встретить такого количества неприятеля. Сигналов не было. Они подбегают. Их все больше и больше переваливает через хребет. Позже справа появились верховые,
их пять человек. Они одеты уже более цивильно, в туниках, но более длинных, чем у нас, и из грубой ткани, вооружены луками. У
них большие, удлиненной формы щиты. На одном из щитов вижу металлический крест или типа буквы "Т", по краю окантован металлом. Наши щиты небольшие, ими прикрываем только голову и плечи. Они тоже укреплены металлическими пластинами, рисунок
типа солнышка - круглая середина и что-то типа лучей. У тех кони мелкие, темно-серой и гнедой масти. Вижу одного на сером коне
в яблоках, еще одного на почти вороном. Верховые неуверенно топчутся, собираются в кучку.
Толпа же вооружена очень пестро: у кого-то длинные мечи, владеют они ими очень плохо, у кого-то просто дубины, некоторые
дубины в форме палицы.
Наш отряд собирается и выстраивается в "галочку": я впереди, за мной, как крылья, мои воины, крылья загибаются вовнутрь, готовые в любую минуту сомкнуться в кольцо.
- Примем бой, отступать некуда.
Хочу послать в форт гонца, но понимаю, что нет смысла, конные его догонят.
- Поздно, справа конница.
Выстроились. Враг бежит на нас, орет. Мы ждем спокойно, когда добегут.
- Лохматые, - это уже наши комментарии.
- Эй, ну просто туча несмышленая.
- Смерды, ну чего, не желаете рабского ошейничка? У, собаки клыкастые.
- Ну смотри, никакого построения, несутся гурьбой. Ну просто уничижительно с такими сражаться, не регулярные войска. Ну
просто позор!
- Ладно - со своими рабами, а тут эти гунны... этих ну совсем не ожидал.
- С этими идиотами сражаться не интересно.
Ну не хочется с ними сражаться. Угнетает недостойность такого боя, это уничижительно для римского воина. Унижение воевать
с такими. У нас есть чувство собственного достоинства, гордость, честь - фамильная, государственная, Мы привыкли к красивому
тактическому бою по правилам. Для нас очень важна тактика, правила ведения боя, достоинство воина. У нас все есть, а у них ничего
нет. Жалкие людишки, пришли, хотят уничтожить, нападают, а нам надо защищаться. Хочется как того пса отшвырнуть ногой, не
хочется их убивать.
- Рты раззявили. Унижение для воина. Ну так осрамить, унизить, никогда я так не был посрамлен!
- Ну ребята, ну дают, как же они нас посрамили!
- Да, Марк, не скажи, дави его, как таракана, копытами лошади, грудью, грудью!
Я орудую мечом, но конь высокий, неудобно, меч коротковат для боя с коня. Враг вооружен дубинками, приходится увертываться и от камней. Подскакивают их лучники-конники, они выбили двух моих человек. После того, как они выпустили стрелы,
отошли в сторону, почему-то в бой не ввязываются. Меня удивляет, что конники не активны.
- Они не хотят с нами связываться.
Понимаю, что это передовой отряд, и они, видимо, хотели углубиться на нашу территорию без стычек, не ожидали встретить
наш отряд.
Я размахиваю мечом, полоснул одного направо. Он загородил лицо рукой, удар пришелся по голове в области правого глаза и
загородившей голову руке. В это время меня схватили за левую ногу, оборачиваюсь и наношу удар в область левой ключицы нападающего. Он падает. Поднимаю меч - следующий шарахнулся. Опасность справа. Отступаем группой. Конь перетаптывается. Мы
рубимся почти молча, хорошо выучены и в бою чувствуем друг друга. Все знают свое дело, старший не вмешивается. Редкие выкрики:
- Ну ты скажи, цепляются, мерзавцы.
- Осторожно, стрелы!
Загораживаю щитом голову. Оберегаем лицо, голову, шею, в тело пусть попадают стрелы, не страшно.
- А черт, задели.
В мою правую голень попала стрела. Вытаскиваю, кровь, боли не чувствую. Привычные болевые ощущения, на такое мы не
привыкли обращать внимание. Стрела с металлическим наконечником. Враги издают гортанные звуки, речь неизвестная. Их с
полсотни, почти все они около нас.
Стрелы летят не часто, но справа ранили одного из моих товарищей, стаскивают с коня, я поворачиваю своего коня в его сторону. Ко мне бросаются наперерез, хватают моего коня под уздцы, начинают стаскивать и меня. Тащат коня за узду, он вздыбился, тутто они меня и сдернули. Оседаю, спешен, узда намотана на левое запястье, теперь это мне мешает, так как они тянут коня и вместе с
ним и меня влево, приходится резким взмахом меча разрубить уздечку. Заодно полоснул кого-то по шее. Я мощно орудую мечом,
они отступают. Я выше их почти на голову, мощнее и лучше подготовлен. Наших пятеро (двое убиты лучниками), все они спешены,
группкой отбиваемся и медленно пятимся в сторону моря. Одного из нас, справа от меня, сломили, и он исчезает в их массе. Они
пытаются достать дубинками, но мы увертываемся. Один из них орудует мечом, но бестолково, держит двумя руками и вертит над
191
головой. Пытаюсь его достать, он задевает меня мечом по касательной под левой ключицей. Разрублена туника, обрублены шлейки
доспехов, они болтаются, кровь, но боли не чувствую, рана небольшая. Пока размахнулся мечом налево, огрели по голове и шее
сзади справа, достали дубиной. Удар пришелся несколько вскользь, пошатнулся.
- Получил по шее, удар был хорошенький.
Припадаю от удара на левое колено, состояние оглушенности, головная боль, подташнивает. Возглас:
- Держись, Марк, я рядом!
Справа от меня мой товарищ, он меня подхватывает за правую руку, не дает упасть. Он опытный боец. Становится ко мне спиной, поддерживает таким образом меня, дает опору для спины и возможность очухаться.
- Не падай, Марк, держись!
- Ты вовремя, Аркадий (в чей-то адрес еще звучало и Антоний). Здесь обращение к нему по имени звучит как благодарность.
Руки повисли, язык еле ворочается, голова мотается, состояние оглушенности, пошатывает.
- Хорошо огрели.
Проваливаюсь, уплываю. Хорошо, что меч пристегнут к руке кожаным ремнем, когда потерял сознание, то меч остался в руке.
Он пытается пугать их, кричит:
- А, собаки!
Мы спинами друг к другу, огрызаемся в разные стороны. Я понемногу прихожу в себя.
- Можешь отойти, не боись, я контролирую ситуацию.
Я хорохорюсь в этот момент.
Мы хорошо поработали. В схватке расклад один к четырем-пяти. У нас потери - четверо, а вот их многовато. Около наших,
оставшихся в живых, по несколько трупов. Около меня лежит один, уткнувшись в землю лицом, второй в сторонке, третий еще живой. Троих из четверых я уложил, а четвертый меня достал. Дубинка оказалась длинной и увесистой, палица целая. Дурное это оружие, но оказывается эффективно иногда.
- Уродец, хорошо он меня достал, аж в глазах потемнело.
Медленно пятимся к обрыву. Нас четверо - Аркадий, молодой и юноша без шлема. Держимся вместе - красавцы ребята. Я немного вяленький. Но эти псы от нас отстали и отошли. Вокруг нас большое кольцо лохматых. В стороне пятерка конных.
- У, жарко, - говорит мальчик.
У него тоже разорвана одежда, кровь на левом плече, со спины, на ноге. Я про себя "птенец", а вслух, чтобы подбодрить: "Да,
потрепали тебя, соколенок".
Отходим, пятимся к обрыву над морем.
- Что будем делать, за спиной обрыв?
- Давай лучше как птицы полетаем.
Я должен умереть красиво. Это не бравада, а внутреннее состояние - достойно умирать. Не хочу умирать от рук варваров, дурацкая смерть от дикарей. Такая смерть не достойна римского воина.
- Нам остается только достойно уйти, ребята.
Здесь высоко, хорошо, надежно. Смерть по своей воле, как я хочу.
Мы четверо стоим наверху на краю скалы. Враги отступили, стоят полукольцом в некотором отдалении, смотрят удивленно, видимо, поняли наше намерение. Они думали, что мы сдадимся. Здесь настроение, как у актеров в театре, мы все делаем картинно.
Конные так в стороне и держатся. Вокруг лохматые. На мысу красавцы ребята. Прекрасный вид, ветер с севера. Удивительное внутреннее спокойствие, какой-то азарт, не бравада, а внутреннее естественное состояние, готовность умереть в любой момент, мобилизация всех внутренних сил.
Рассчитали, что надежно разобьемся, внизу камни острые и достаточно высоко, метров 30-40. Камни, потом полоска песчаного
берега. День серенький, облачный, какая-то зыбкость, распогодилось, солнце через небольшую дымку высоко над морем слева. Зимой солнце примерно здесь опускается в море. Испытываю эстетическое чувство. Часто любовался на этом месте закатами. И сама
скала живописная. Внутреннее ощущение свободы. Чувство сплоченности, ощущение даже веселости, что мы вместе.
- Сейчас красивенько сделаем.
- Ну что, полетели что ли, ребята!? - я шутливым голосом.
- Полетели! - в ответ тоже с шутливостью в голосе молодой.
У нас в отряде хорошо с дисциплиной, всегда команды подбираются по симпатиям. Неприятель наблюдает сначала полубезразлично, потом появляется на лицах интерес, уважение. Мы как петухи перед ними, как актеры. Обставляем все красиво, есть зритель.
Стоим небольшим кружком. Теплая волна, дети будут гордиться.
- Давайте простимся, ребята.
Подняв, скрестили мечи "гей-гей", как будто чокаемся бокалами, они ответили глухим звоном "бям-бям". Опустили мечи, сняли
и отбросили щиты, которые во время боя тоже пристегнуты к руке, освободившейся левой рукой обняли друг друга за плечи, постояли. Стоим картинно в ряд перед варварами, лицом к ним, спиной к обрыву. Отходим к самому краю. Справа от меня Аркадий, слева
молодой без шлема. У меня шлем набекрень, туника на левом плече порвана и окровавлена, порваны и лямки доспехов, окровавлена
правая нога после попавшей в нее стрелы.
Через левое плечо оглянулся в обрыв, отталкиваюсь и лечу назад, больше развернувшись правым плечом. В полете делаю дугу
как сальто-мортале и оказываюсь головой вперед. (Полет воспринимаю как в замедленной киносьемке.) Слева до меня кто-то шмякнулся "блюм" и покатился немного вниз. Справа чуть выше себя вижу другое падающее тело - это Аркадий. Первый удар приходится
о выступ скалы в области правой стороны затылка, голова резко дергается - и удар уже в область правого виска. Кровь во рту, язык
кажется разбухшим, кровь заполняет рот и начинает стекать по правой стороне подбородка, позже образуя лужицу на земле. Потом
чувствую удар в области правой стороны спины, крестец, правая ягодица, правая нога. Левая нога оказывается согнутой, прикрывая
вытянутую правую. Левая рука на груди. Все тело с наклоном направо. Шлем рядом. Правая рука и мертвой продолжает стискивать
окровавленный меч. Из тела некоторое время выходить не хочется, потом вижу его уже сверху. Очень доволен, долго любуюсь телом:
- Красивый мужик! Тело такое мускулистое, загорелое и лежит красиво. Красивое лицо и крупная красивая голова с копной курчавых светло-русых волос. Гордость за него, столько труда было вложено в его совершенствование. Смерть достойная и не мучительная. Чувствую себя героем. Очень важно ощущение достойности и красоты смерти. Умереть как достойный гражданин - это
главная задача моей жизни. Смог выдержать! Жизнь была хороша! Рад, что достойный пример подчиненным, важно остаться в памяти потомков, что дети могут гордиться отцом. Перед смертью вспомнил о семье.
192
Гунны обошли наш лагерь с северо-востока, в лагере тихо. Опасности нет, послан отряд очистить местность. Через некоторое
время за нами пришли человек семь с носилками из похоронной команды.
- Красиво ушли, хотел бы и я так умереть.
Четверо тащат мое тело на носилках, на него навалили тело молодого кучерявого. Несколько возятся с другим молодым, он застрял между скал.
Спокоен, что с телом будет как положено, будут соблюдены все почести, положенные героям, по высшему разряду. Испытываю
гордость. Героев должны хоронить с почестями. В моей палатке женщины обрабатывают тело маслами, благовониями. Снаряжены
специальные катафалки-колесницы в Рим, где позже будет проведен ритуал воинских почестей. Катафалки в длину тела, с крышей на
четырех столбах, большие колеса с деревянными резными спицами, четверка лошадей попарно цугом. Тела накрыты ярко-красными,
шелковыми, нашими праздничными плащами. Похоронят в родовом серого скромного камня склепе, где покоится и отец, у скалы
среди зелени. Здесь захоронены только мужчины рода. Прощальное застолье. Горд, что все соблюли честь по чести.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
Преклир отмечает, что никогда не испытывала страха высоты, наоборот на высоте всегда чувствует эмоциональный подьем, радость и желание полета. Много путешествовала в горах (Памир, Алтай), с удовольствием живет на 21-м этаже. К горам испытывает
особо благоговейное и эстетическое чувство.
Во время тяжелой операции под наркозом пережила много вариантов смерти. Несмотря на страдания, не было страха перед
смертью, было состояние даже какого-то экстаза, теперь и это понятно: у Марка именно такое состояние перед смертью, он как бы
упивается моментом.
Интересно, что у римского воина пояс с застежкой из двух голов львов такой же, как у папы преклира на парадной форме морского офицера.
"Приятно находиться в постели без одежды", - это чувство удивляет преклира, так как для нее это проблема, она стеснительна,
не бывает обнаженной даже когда одна.
Интересно, что преклир в сессии заявила, что ей не хотелось бы смотреть в настоящий момент фильм "Спартак": "Он раб, и я не
на его стороне". В процессе часто преклиры полностью отождествляют себя с человеком того времени и психологически "ты не ты, а
он".
У преклира возникло интересное ощущение в сессии, что на правом запястье Марка - кожаный широкий браслет, никак не могла
понять, зачем он, какую функцию выполняет, не для украшения же. И только уже перед самым моментом, когда бросились со скалы,
а потом увидела момент боя, когда теряет сознание и Аркадий помогает ему, поняла: меч оставался до конца в правой руке, он пристегнут к руке кожаным браслетом. Смотрим в Советской военной энциклопедии про меч.
Меч - вид холодного оружия, применявшийся в древности и в средние века в пехоте и коннице. Представлял собой прямой обоюдоострый клинок с рукоятью, отделенной от клинка перекрестием и оканчивавшейся навершием. Бронзовый меч появился во 2-м
тысячелетии до н.э., железные - к началу I тысячелетия до н.э. В зависимости от формы и длины клинка мечи делились на колющие и
рубящие, были мечи одинаково приспособленные для колющего и рубящего действия. Древнейшие мечи были короткими и являлись
в основном колющими. В это же время в Европе и Азии появились длинные мечи рубящего действия. Короткие мечи долго сохраняли свое значение в связи с распространением колесниц и на случай спешивания конных воинов. Древние римляне (III в. до н.э. - III в.
н.э.) имели для пехоты короткий и широкий колющий меч, для конницы - длинный рубящий.
У преклира в руке явно колющий меч, очень удобно было им нанести удар сверху вниз за ключицу врага. На флоте привык
именно к такому. Явно удобнее стало им пользоваться, когда оказался спешенным. Такой детали, как ремешок, в словаре не оказалось. Историк подтвердил, что находили мечи с просверленной дырочкой, видимо, как раз для того, чтобы посадить его на ремень.
"Правая рука и мертвой продолжает стискивать меч". Преклир и после процесса некоторое время продолжала это ощущать. Интересно, что женщина, не выносящая никакого оружия, здесь испытывала самые приятные эмоции. И внешне она приобрела вид мужественного римского воина, это звучало и в лице, и в осанке.
Четко звучала "декада" относительно численности отряда. В словаре иностранных слов: "гр. dekas (dekados) десяток - 1) в древности - группа, состоявшая из десяти каких-либо единиц (в летоисчислении, счете солдат и т.д"). Но это греческое, а латинское?
Смотрим в латинско-русском словаре: decada = dekas (греч.) - декада, десяток.
Интересно, не было ли в то время города или местечка с названием Умбрино, так как кроме Умбрии, о существовании которой
преклир никогда в жизни даже не подозревала, звучало название Умбрино относительно административного центра.
Много греческих терминов. Так ли распространены были греческие понятия в Риме V в. н.э.?
Заметки историка:
Один из самых ярких и достоверных материалов. С поразительным количеством подробностей и вполне верно, с точки зрения
современной исторической науки, воспроизведена жизнь Римской империи того периода, когда ее могущество только начинало
клониться к упадку. События, описанные в сессии, происходят скорее всего во II в. н. э., в период так называемого "золотого века"
империи. Особого внимания заслуживает, так сказать, ментальная сторона материала - психология, образ мысли и система ценностей
римского солдата, профессионального воина на службе у "своей" великой империи. Чувство собственного достоинства, гордость,
высокие понятия о воинской доблести, равно как и презрение к "варварам" - все это было очень характерно для воинов Рима согласно сохранившимся свидетельствам современников. Остальное - усердное отношение к службе, чувство товарищества, гордость своей
воинской профессией - легко можно принять логически, учитывая то, что во II в. н. э. армия Рима несомненно не имела равных во
всем мире.
Сценки легионного быта, гарнизонной и пограничной службы тем более ценны, что органически дополняют имеющиеся в
нашем распоряжении данные археологии и документальных источников того времени, кардинально не расходясь с ними. Легко
прослеживается боевой путь легионера Марка. Он начинал службу в легкой пехоте - "велитах". Велиты не носили металлических
доспехов; их кожаное защитное снаряжение действительно могло быть легко принято за вставки в одежду. Отдельных абордажных
команд в Древнем Риме не было, и для действий на кораблях использовалась специально подготовленная обычная пехота, например
подразделение, в котором служил Марк. С выслугой лет он был переведен в другой гарнизон, расквартированный в пограничной
крепости. Действительно, сo II в. н. э. император Траян начал ограждать восточные и северные границы Рима системой укрепленных
застав и протяженных стен - так называемым "римским лимесом". Марк служит вероятнее всего в пехоте: подробно описано снаряжение и оружие пехотинца, в частности знаменитые "калиги"- римская солдатская обувь. Лошади, вероятно, применяются в пограничном гарнизоне даже пехотой для патрульной службы. Круглые кавалерийские щиты применяются в конном строю вместо прямоугольных пехотных скорее всего просто для удобства. Показательно, что в ходе боя солдаты спешиваются: они пехотинцы, кавале193
ристы никогда не поступили бы так. Сам Марк является "деканом"- командиром подразделения из десяти солдат, именовавшегося
"декурией" (действительно от слова "дека"- десять, но на латинский манер).
Сцена последнего боя и гибели Марка происходит вероятнее всего где-то на восточных границах империи, а не на юге Апеннинского полуострова, бывшего в то время самым центром Рима. Варвары, с которыми сражаются Марк и его товарищи, могут быть
кем угодно - дакийцами, сарматами, скифами, но не гуннами: последние появились на границах империи много позднее.
194
24. Смерть Рамона, 13 лет, лошадь сбросила в овраг. Норвегия, III в. н.э. (1 сессия).
Я мальчик-подросток. Одет в шкуру мехом наружу, не очень длинную, подпоясан, на ногах типа меховых мокасин тоже мехом
наружу. Сверху ноги голые, руки тоже голые.
Племя кочевников, занимаются скотоводством, рыбной ловлей, охотой. Здесь на пастбище одни мужчины-табунщики, все молодые, физически здоровые, не болеют. На пастбище пожилых и женщин нет. Живем в землянках, когда тепло - в шалашах.
День пасмурный. Очень чистый, свежий воздух, холодно.
Подходят двое друзей, между нами хорошие отношения, чувствую дружелюбный тон.
- Поехали кататься, кто быстрее.
- Давай.
Большой табун лошадей нашего племени. Все лошади добрые и спокойные, гуляют на свободе. Приятель выбирает толстого коня и говорит:
- Вот поросенок.
И мальчик и конь добродушные. Я выбираю глазами себе лошадь, выбрал темно-рыжую с темной длинной гривой. Подхожу к
ней, глажу, хлопаю по шее. Лошадь мне нравится. У лошади большие темные глаза, она невысокая, подвижная, не очень толстая.
Экстерьер не очень, просто лошадь. Лошадь спокойно стоит. Как только, взявшись за гриву, запрыгнул на нее, та сразу понеслась
галопом. Скачет бешено. Я хорошо умею держаться на лошади без седла и без уздечки, удерживаюсь за гриву, сижу на балансе. Это
привычное занятие, чувствую себя вольготно и уверенно. Она такая теплая, приятно на ней сидеть и приятно на ней лететь по широкому полю в сторону ближайшего леса. Скачем несколько человек, краем глаза вижу двоих друзей рядом. Соревнование, кто быстрее
доскачет до леса.
- Осторожно, там яма, - кричит приятель слева.
Овраг не очень глубокий уже рядом с лесом. Лошадь должна была прыгнуть через него, но спотыкается на передние ноги, падает вперед, я ничего не успеваю сделать, перелетаю через ее голову. Уздечки нет, лошадь нечем поддержать. Вижу момент падения
(возникает чувство страха). Земля летит навстречу. Лошадь сваливается за мной, частично придавив. Для меня получилась большая
высота - высота самой канавы и крупа лошади.
- Вот дрянь, - в адрес лошади.
Распластанное тело. Сломаны шейные позвонки. Подошли мужчины. Говорит один из них:
- Вот и все, он умер, не дышит. Не надо было...
Вокруг человек пять мужчин, двое склонилось над телом. Одеты так же, как мы, но на некоторых еще и кожаные штаны есть.
Я спокойно рассматриваю свое тело, которое, распластавшись, лежит на дне канавы. Голова на боку, внешних сильных повреждений нет, лицо, руки, ноги испачканы в земле. На дне канавы сыро. Странное, необычное чувство - не верю, что это я, хочу продолжать говорить, двигаться, пытаюсь что-то сказать. Хочу вернуться в тело - не получается. То чувствую себя лежащим в канаве,
затекшее тело, то вижу сверху, со стороны. Боли нет. Чувство жалости к телу не испытываю. Обидно, что все случилось слишком
неожиданно, не хочется уходить. Странно, что все слишком быстро и просто произошло. Кажется, что не должен был умереть. Хочется еще пожить. Не ухожу далеко, наблюдаю. Вон коня потащили на трапезу. Трое мужчин вытаскивают лошадь за ноги копытами
вверх. Тащат уверенно, сильные. Обидно, что вечером не буду присутствовать на трапезе. Меня больше в этот момент интересует,
как коня будут разделывать, жадно слежу за этим. Все спокойны, почти равнодушны, это не редкость, что умирали в молодом возрасте. Спокойные чинные голоса, никто не плачет. Обидно, что к лошади даже с большим интересом отнеслись.
Стало скучно, ушел вверх. Как похоронят, не интересует. Сверху вижу табун, лес, поле. Очень сочная осенняя зелень. Уже холодно. Озера. Обидно, что еще не покатался, что очень скоро... Там вверху много дождевых туч, туманность.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
Я всегда очень любила и боялась лошадей. Начала ездить, преодолевая страх к ним. На галопе лошади всегда несли, и я без причины падала. Я думала, что с лошадьми что-то не так, что мне дали плохую неправильную лошадь. Как же на них прекрасно ездят
другие? Здесь что-то не так. Оказывается, это у меня в голове что-то не так. Я всегда провоцировала лошадь на разнос, а потом очень
удивлялись этому. Меня все очень жалели. Всегда было немыслимо сесть на лошадь без уздечки, сколько раз предлагали, испытывала животный ужас. Думала, что, если сяду, умру.
Здесь очень легкая смерть: ни боли, ни переживаний окружающих. Поэтому ощущение легкости, нет болезненных эмоций ни
своих, ни чужих.
Всю жизнь мечтала иметь кожаные штаны и безрукавку из волка мехом наружу, как у этих мужчин. В школьные годы впервые
на приятеле увидела сапоги мехом наружу, помню, как они меня поразили и очень понравились. Даже сам мальчик мне стал больше
нравиться после этого.
195
25. Последний день жизни актера Эвклипия, 33 лет. Греция, I в. до н.э. (2 сессии).
Опять утро. Впереди целый день. Хочу спать. Так утром тяжело вставать, тяжело начинать новый день, даже не хочется просыпаться. Так бы целый день и провалялся не вставая. И спать не спится, и вставать не хочется. Я очень устал от жизни. Она не приносит мне радости, не хочется жить. Мне не несет радости начало дня.
- Приготовь мне ванну и сделай воду потеплей. Ты же знаешь, я не люблю холодную.
Ванна меня еще больше разморила. Кровь пошла. Боль не отпускает, сердце сжимается. Эта боль меня изматывает, я ничего не
могу с ней сделать, она меня сковывает (сильно болит низ живота, возможно, рак нижнего отдела кишечника). В глазах темнеет, не
могу разогнуться от боли.
- Дайте мне мой настой (ощущение, что выпил что-то одурманивающее).
Мне сегодня надо играть.
- Меня отнесут. Мне закрытые нужны. Я не хочу, чтобы меня видели такого.
Приходится опять надевать на себя маску лицемерия. Как мне это ненавистно - улыбаться, смеяться. Удивляюсь, это место для
меня священно. Когда я выхожу к публике, когда я вижу лица людей, боль исчезает. Я себя не узнаю, я совсем другой человек. Я
живу на сцене, я забываю обо всем. Я ничего не замечаю вокруг, я как во сне, есть только чувства, которые я хочу передать, больше
ничего не существует. Одухотворенность поднимает над телом, я не замечаю боли, она отступает.
Я не владею сам собой. Лицо живет независимо от меня, оно меня не слушает.
Такое впечатление, что театр мимики и жеста. Арена амфитеатра. Я в белых длинных одеждах из льна или хлопка. Лицо покрыто белой краской.
- Вам выходить. Вам надо собираться.
Надо выходить. Я очень волнуюсь. Мое тело мне не подвластно, оно говорит за меня, передает мои мысли.
Вот и конец, я на сцене в последний раз. Больше я не смогу выйти.
...
Боль опять подступает. Пойду к морю.
- Эвклипий, подожди меня. Ты сегодня прекрасно играл. Ты должен быть необыкновенно счастлив. А почему у тебя грусть в
глазах? Ты как будто не рад своему успеху. Что с тобой происходит, я не понимаю. У тебя сегодня было столько вдохновения, ты
сиял, глаза у тебя искрились, в них было столько огня. Вся арена тебе рукоплескала. А сейчас я тебя не узнаю, ты такой подавленный.
- Когда я сегодня стоял перед публикой, я понял, что я больше не смогу играть. У меня что-то сломалось, как будто оборвалось.
Я понял, что я больше не смогу свободно выступать перед публикой. Мне им больше нечего сказать.
- Ты говоришь правду, ты не смеешься? Слезы душат меня. Мы тебя больше не увидим в представлениях? Пытаюсь представить
и не могу.
- Нет, я решил твердо, к старому возврата нет. Дважды не войдешь в одну реку. Я больше никогда не смогу стать прежним, чтото сломалось во мне, и это выше меня.
- Эвклипий, ты же великий актер.
- Не называй меня так, я не хочу им быть. Мне ненавистно мое тело, которое должно есть, пить, которое нужно всячески ублажать, которое требует к себе постоянного внимания. Душа моя стремится к другому. Мне не жалко расстаться со своим телом.
- Мне кажется, что ты еще не вышел из роли, ты продолжаешь читать монолог.
- Мне надоело играть. Я хочу пойти к морю, немного успокоиться. Прогулка, свежий ветер и море меня успокоят. Мне о многом
надо подумать, чем я буду дальше заниматься, что я буду делать. У меня впереди туман. Надо опять чему-то учиться. Моих средств
надолго не хватит.
- Но это лучшее, что ты умеешь. А чем же другим ты сможешь заняться? Ты просто хандришь, у тебя просто сегодня плохое
настроение. Тебе надо отдохнуть. Пойдем к морю, оно тебя сразу успокоит. Что может быть прекраснее моря. Ты что молчишь, о
чем задумался? У тебя сейчас такой странный взгляд, как будто ты где-то далеко, не здесь. Спустись на землю, не витай в облаках.
Не усложняй себе жизнь, живи проще, как все.
- Я так не могу, я не могу не думать. Я постоянно пытаюсь понять, кто я, зачем я живу на земле, зачем я сюда пришел, куда я уйду, что будет после меня. Этот вопрос не дает мне покоя. Он меня мучает.
- Странный ты, я тебя не понимаю. Ты куда-то рвешься, сам не знаешь куда.
- Я устал от себя, от постоянной борьбы внутри себя. Во мне живут два человека, они постоянно друг с другом спорят. Один говорит "да", другой "нет". Эта борьба меня изматывает. Я порой спорю сам с собою. Мое тело не ладит с духом, мое тело не соответствует моему духу. Оно тянет меня в бездну. Мое тело сильнее меня, сильнее моего разума. Внутри меня нет гармонии. У меня нет
выбора, но это ужасно.
- Да ты так с ума сойдешь. Неужели тебе не хватает того, что ты имеешь?
- Как ты не понимаешь, что я завидую людям, которые знают больше меня. Я перед ними преклоняюсь. Я кажусь себе таким ничтожеством. Эта мысль меня угнетает. Мне хочется все знать, все понимать, но это невозможно.
- Проснись, посмотри вокруг. Неужели ты не видишь, сколько вокруг прекрасного. Ты ничего не замечаешь, сам себя мучаешь,
не можешь наслаждаться жизнью, не можешь пользоваться тем, что она тебе дала.
- Ты меня не понимаешь. Если бы я мог так же относиться к жизни, как ты, с такой легкостью воспринимать жизнь. Как я тебе
завидую, ты живешь без проблем, весело и легко. Ты молод и прекрасен, тебя ничего не тяготит. Ты наслаждаешься жизнью, ты
воспринимаешь ее так, как она есть, а я постоянно копаюсь в себе. Странно, я думал, что у меня все прошло, что я не буду возвращаться к этим мыслям, но они меня не оставляют. Они постоянно ко мне возвращаются.
- Какой же ты слепец. Ты мучаешься сам и мучаешь тех, кто тебя любит. Ты даже не замечаешь этого. Ты от них отгородился
каменной стеной и никак к себе не пускаешь. Ты скоро останешься один, от тебя отвернутся люди. Ты - нарцисс.
- Может быть, это и лучше, мне одному будет проще. За сегодняшний день я так устал, день был очень напряженный. Как я хочу
заснуть и проснуться, чтобы все мои тревоги и печали были далеко-далеко. Мне надоело жить, мне надоело бороться с самим собой,
я устал. Я тебе не могу передать, что у меня сейчас в душе происходит, какие это муки, все сжимается.
- Как сегодня шумит море. Посмотри, какие волны. Вот и день подходит к концу. Как я люблю смотреть на закат, это самый
прекрасный момент, сколько в нем поэзии, сколько в нем прекрасного, неповторимого, сколько в нем тоски и светлой печали, сколько чувств он вызывает, что все уже пережито, все прошло, страсти улеглись, наступает тишина и покой. Сколько умиротворенности
в закате и созерцании. Небо, оно прекрасно, в него можно смотреть не отрываясь.
- Меня удивляет, что я вообще ничего не вижу, я не вижу ничего, это страшно. Я никого не хочу видеть. Я хочу побыть один,
чтобы была тишина. Не мешайте мне. Неужели я все это вижу в последний раз, как больно это понимать. Я не могу больше так му196
читься. Я не знаю, за что я прогневал богов, за что меня Зевс наказал. Море меня зовет. Море, забери меня! Посейдон, прими меня!
Прощай!
Видит волну.
- Вернись.
Чувствует себя плывущим. (В это время идет мощная соматика сопротивления волнам.)
От боли не спрятаться. Я больше не могу так мучиться. Я устал сопротивляться и жизни и волнам, я устал бороться сам с собой,
это идет из глубины меня, это выше моих сил. Эта борьба меня изматывает, сил ни на что другое не остается. Нет сил, я больше не
могу бороться. Надо нырнуть поглубже - и всем мукам конец. Меня тянет глубина.
Содрогается мощно всем телом. Крупные волны по телу сменяются мелкими и частыми. Вода в рот попала. Уши закладывает,
как когда погружаешься в воду (реальные ощущения пациентки в сессии).
- Да, мы потеряли великого актера!
(Пациентка воспринимает, что смерть была ужасной.) Тело колышет в полосе прибоя. Слышит шум прибоя. Птицы слетаются.
Вокруг тела вьются мелкие морские животные и рыбки. На лице волосы с песком перемешаны, это вызывает болезненные эмоции,
хочет очистить лицо. Тело в воде бьется, бесхозное тело... Сожаление, что если бы нормально умер, то тело было бы похоронено.
Ужас перед бесхозностью тела, исчезает желание когда-нибудь делать так же. Понимание, что не следовало этого делать, надо было
до конца отработать.
Рыбы и рачки растаскивают тело, откусывают куски (у пациентки идет соответствующая соматика, зудит все тело). Три дня
смотрит за судьбой этого тела, беспокоится, что происходит с ним.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
"Полная перекличка со мной теперешней, это все мои мысли, мои настроения. Знаю теперь, откуда у меня барские замашки
идут, мечты, что когда утром изнеженно лежишь в постели, а слуга чтобы ванну приготовил с пахучими травами. Всегда были мысли, что как приятно, когда это делает кто-то другой". Когда актер говорит, что в нем живут два человека и они постоянно друг с
другом спорят, такие же настроения отмечает всю жизнь в себе и преклир. Во время сессии ей становится понятным, откуда у нее
постоянный насморк: вода попала в нос, когда он тонул.
"Мамуля не любит, как я говорю, что все лицо крутится, кривляется, а это отсюда: "Я не владею сам собой. Лицо живет независимо от меня, оно меня не слушает". Колоссально! Я маленькой с удовольствием выступала на сцене, а потом как отрезало после
первого класса. В восьмом-девятом классах готовилась-готовилась, а как дело доходило до выступления, не могла выйти на сцену.
Было то же самое ощущение, что в инграмме. Зал рукоплещет, а с меня что-то спало, и я знаю, что больше никогда не выйду к зрителям. А потом и по жизни все меньше и меньше было всплесков какого-либо воодушевления".
"Моих средств надолго не хватит", - это одна из проблем пациентки. Всегда сидит подспудный страх, что денег не хватит, хотя
хорошо обеспечена, одета. На фразу: "Как я хочу заснуть и проснуться, чтобы все мои тревоги и печали были далеко-далеко", - преклир замечает: "Вот эти печали и проснулись здесь, вот я далеко-далеко, а они-то остались". К высказыванию о закате - и для преклира это самый прекрасный момент, это как итог целого дня, целой жизни, какого-то понимания. Страсти к вечеру успокаиваются,
это момент пережитого за день. Здесь много именно такого знакомого ей чувства. Всегда была неприятной холодная вода. В сессии
дергается всем телом и смеется: "У меня, как у Титана, силы высвобождаются, как он, цепи рву".
"Я просто поражена, потрясена! Столько впечатлений. Всегда была боязнь утонуть, чуть-чуть глотну воды - и сразу такой испуг.
Даже под душем, когда вода льется на голову, страх, что захлебнусь. Неужели, наконец, я сама с собой помирюсь, перестанут воевать душа и тело, неужели будет гармония? Как это прекрасно и здорово! Как много понимания эта инграмма дала в жизни, сколько
я всего сниму!"
197
Америка
26. Энрико Вуткасту, 37 лет, из Кейптауна, проводят электрошок в госпитале для ветеранов войны в Сиэтле 19 ноября
1946 г. Психиатр хочет доказать Рону, что его метод лучше
(2 сессии).
На кровати в палате. Надо мной окно, но оно высокое. Я у стены, сплю, отвернувшись к стене. Сетка прогнулась подо мной.
Подходит сестра, трогает за плечо.
- Рики, мальчик, вставай-вставай, дядя доктор тебя ждет. Пойдем, тебе полегчает сегодня.
Переворачиваюсь, встаю как во сне. Светло очень и бело. Вокруг много народа, кто с головой перевязанной, кто с рукой. Они у
меня в глазах двоятся-троятся. Один сидит, а кажется их четверо. Мотаю головой, чтобы скинуть это видение. Сестричка-мулаточка
небольшого роста. У нее в руках моя история болезни.
- Может быть, Салли, ты его полечишь, это будет полезней.
- Сейчас тебя в память приведут, крепись и, чего не было, вспомнишь, - возгласы.
- Эй, вы там, ребята, не пугайте мне парня, перестаньте, не доведу, в штаны наложит. Рики, пошли.
...
Выводит из палаты. Столы, проходы, коридоры, под ногами дорожки. С кем-то она по дороге разговаривает, историю несет.
...
Привела. Вхожу в комнату как будто не на своих ногах. Дверь задвинулась, как в бункере. Комната круглая почти. Окон нет.
Рентгеновская установка, много кабелей. Столик со многими лекарствами. Каталка стоит. Кресло с приспособлениями. На потолке
какая-то аппаратура. Стол как хирургический или рентгеновский.
- Спасибо, Салли. Заходи. Здоровый парень.
- Давай, приятель, садись. Посадите его.
В кресло сажают, как зубоврачебное. Читает мою историю болезни.
- Там контузия была 17 августа (на корабле в те дни, когда бомба была сброшена над Хиросимой, стычка была в море). В сознание не приходил.
Мигающая лампа направлена на меня.
- Смотри-смотри.
- Тяжелый случай. У него зрачки не реагируют. Сейчас попробуем. Готовь его.
Беспокойство, ощущение, что голова пустая.
- Ты же не хочешь умирать. Мы сейчас с тобой поговорим.
- Стив, ты же знаешь, Рон просил несколько таких больных с шоком. У него было две-три контузии.
- Зачем ему?
- Для его экспериментов.
- Кто ему разрешит?
- Разрешили.
- Таких больных много, отбери ему несколько по истории. Пускай пробует.
- Может, этого?
- Посмотрим. Этот мне самому нужен. Этого сейчас сами попробуем. Он мне для работы пригодится.
- Он просил чистых, без гипноза.
- Что он там ерундой занимается.
- Ты же знаешь, как он работает.
- Я не верю, что у него что-нибудь получится. Все это ерунда. Из шока можно вывести только направленным шоком. Нужен обратный шок. Клин клином. За моей методикой будущее. Я докажу, и этот случай мне поможет.
- Рон просил встретиться.
- Мне нужны доказательства. Сажай.
- Но Рон хотел с тобой поговорить.
- Мне нужен здесь положительный результат, чтобы было о чем говорить.
- Смотри, чтобы не получилось как вчера...
- Ладно, сейчас работаем. Эй, приятель, ты как?
Пристегивают. Ноги закрепляют в щиколотке и под коленом, руки в двух местах. На голову надевают кожаный обруч с металлической блямбой на лбу, за ушами. Кожей пахнет. Прижата голова, на всей голове датчики. Со спины прикладывают к чему-то
холодному. Блямбы какие-то на позвоночнике и загривке. По поясу тоже пристегивают. По коленке стукнули, по груди провели.
Лампа направлена в глаза. Мне безразлично, что свет бьет в глаза.
- Никакой реакции, и здоровое тело. Посмотри, ни одной царапинки, то, что мне надо. Ладно, попробую. Рон обойдется, он мне
самому нужен. Таких крепких еще поискать надо.
- Смотри, чтобы, как вчерашний, не загнулся.
- Тот хлюпик был.
Странное состояние, никакое...
- Придет в себя.
- Или придет, или совсем уйдет. Что у него сейчас в голове?
- А ничего, в кубики, небось, играет.
Прокручивается какое-то сражение - автоматы, самолеты.
- Постарайся вспомнить все. Сейчас будешь вспоминать. Мы тебе немножко поможем. Будет капельку больно, но ты ведь потерпишь?
Освободи ему руку. Ну ладно, вводи. Введи три кубика.
- Ты что, это очень много, опасно.
- Я знаю, что делаю. Ничего, он крепкий, попробуем.
Тело крепкое, хотя столько месяцев без движения. Часы на руке, но они их снимают. Руки не очень волосатые, грудь тоже. Волосы отросшие, светлые, лоб высокий, глаза ввалились. Обросший немножко, щетина. Обыкновенный. Белые рубашка с коротким
рукавом и штаны. Разрез в рубашке на груди.
198
Укол делают в вену.
- Вены как надулись. Одно удовольствие в такие вены вводить.
Рука левая онемела. Расслабление мышц, ком в горле. Дышать напряженнее, не проглатывается. Проверяют по мышцам, что
расслаблены.
- Ты не много ввел?
- Все будет нормально.
- Так, давай попробуем, готовься, маленький заряд. Ну по первому разу немножко, на три ампера. Дашь ровно на оба полушария,
а потом резкий толчок на гипофиз.
- Понял, как всегда.
- Подожди, все проверил, все готово? Посмотри, ровно установил на обоих полушариях? Первый раз делаем ровно по всему.
- Все-все, чего ты тянешь?
- Готов, поехали. Включай!
Звездочки поплыли, включаются, на темном фоне то здесь, то там. Маленькие уколы по голове, маленькие гвоздики забиваются.
Не по себе. На затылке, по позвоночнику ощущение неприятного ожидания. Томление до копчика доходит. Дыхание учащается.
- Смотри на меня. К тебе вернется сознание, ты сейчас все вспомнишь. Смотри мне в глаза. Все будет нормально. Ты вспомнишь
себя, родных, девушку свою. Забыл? Давай-давай вспоминай, мы тебе поможем. Давай потихонечку так же, еще немножко.
- Смотри сюда, смотри на меня. Смотри, вспоминай. Смотри мне в глаза.
Смотрит мне в глаза. Я его не вижу совсем, голова клонится, вижу только низ фигур.
- Откинь ему немножко кресло.
Откидывают спинку.
- Ну что еще у тебя? Внимание, запускай. Давай!
Опять пошли заряды.
Вспышка в глазах, удар в затылок, под затылок, резонанс от головы по всему позвоночнику до копчика. Тряхнуло, все тело передернуло под ремнями. Глаза полезли из орбит. Поползла тошнота со стоном, звериный крик. Сердцебиение участилось, грудь
сжимает, все тело сжимается. Затылок заболел, сжимается. Голова вниз склонена. Сверху навалилось.
- Стоп, хорошо, зрачки расширились. Хватит. Ну вот, не все потеряно.
Я стону, тошнота подкатывается, дрожь по всему телу, спазмы желудка. Учащенное дыхание, потуги к рвоте. Передергивает тело, пытаюсь пошевелить головой, руками, но все зафиксировано. Пытаюсь сказать:
- Пустите, уходите, пок сьют (ругательство по-английски).
Пытаюсь вырваться, обмяк, силы нету.
- Ничего, приятель, ничего. Что там с пульсом?
- Около 200.
- Введи ему камфору, а то еще загнется, сердце не выдержит.
- Напрямую?
- Давай напрямую. Он мне нужен живым, его нельзя потерять. Аккуратнее.
Вкалывают прямо в сердце. Теплая струйка, пустота в области груди, сердца. Онемела левая сторона тела. Расслабление
немножко. Тепло. Пустота.
- Убирайтесь! Где я? Пустите!
- Успокаивайся. Все-все, ты в безопасности. Ничего, приятель, все будет хорошо. Посмотри на меня, посмотри мне в глаза.
На лица их смотрю: молодые. Один в очках, светлый, другой темный. Обычные. В белых халатах.
- Вспоминай! Имя? Давай!
От последнего удара тряхануло только. Обмяк.
- Уходите, выматывайтесь...
Тошнота, рвота.
- Я тебе приказываю! Ты все будешь вспоминать, все будешь называть. Ты все вспомнишь.
Лампа посередине яркая горит.
- Смотри на свет, смотри. Ты будешь вспоминать. Все вспомнишь, все сможешь. Что ты еще хочешь вспомнить? Как в первый
раз девчонку трахал? Что тебе еще надо? Внимание.
Лица надо мной.
- Так, все хорошо. Что на приборах?
- Нормально. Синусоида в пределах нормы.
- Отлично, проход есть. Так, еще разочек. Смотри на меня... в глаза... Так, поехали, давай включай потихонечку. Посильнее. Давай!
Снова включил. Удар. Все тело задергалось. Удар, еще раз-раз. Тело дергается, стягивает, сжало все и голову. В висках заболело.
- Давай, давай, давай!
Заряд в голову. По всей голове искры, как салютинки, и вниз по телу пробежали. Все, как в кулак, собрало. Подбросило, посадило обратно. Опять тошнота пошла. Рвота. Хочется плюнуть ему в лицо с его вопросами. Больно, пытаюсь вырваться. Ругаюсь, кричу
на него.
- Вашу мать, пустите. Убирайся, иди к черту, к черту.
Трясет, рвота выворачивает, озноб, стянутая голова.
- Имя, имя, быстро говори.
- Энрико Вуткаст.
- Возраст?
- 37.
- Где ты родился?
- В Кейптауне. Пустите.
- Часть, где служил?
- 11-й специальный полк. Не могу больше, пустите.
199
- Возвращайся в случай. Смотри, ощущай. Ты там? Я приказываю! Ты там? Ты видишь? Ты спишь и видишь. Я знаю, что делать. Смотри, я тебя поведу. Не смей отходить в сторону. Сон глубокий, ты не можешь пошевелиться. Он тебя охватил всего. Сон со
всех сторон. Это все шарлатанство. Только я могу тебя туда увести. Хаббард, дианетика - это все ерунда. Ты в моей власти. Уходи
туда, в огонь, я буду с тобой. Ты меня видишь?
- Да. Иди к черту. Идите к черту, пустите меня.
- Хорошо, приятель, сейчас отдохнешь, все нормально. Ты молодец, хорошо поработал. Освобождай его.
Отстегнули, руки падают на кресло. Лечь хочется. Простукивают голову, ноги. Под обе руки взяли, переложили на каталку.
- Все, хватит, достаточно, отлично. Давление?
Давление меряют.
- Высокое.
- Ничего, так и положено. Сделай ему укол.
В другую руку делают.
- Пусть отдыхает, пусть сутки спит. Все. Не уходи, ты мне понадобишься.
Дверь открывают.
- В палату отдельную.
Голову перевязали. Сестры забирают, увозят.
Холодно, знобит, по телу мурашки. В голове гудит, как все сосуды сузились, затылок болит, гвозди в висках, все там сжало.
Глухо в ушах.
Укрыт одеялом, подогнуто везде. Засыпаю по дороге, бормоча ругательства. Из полутьмы свет. Чувствую, что везут каталку, тело дергается на швах, колесики на переездах трясутся, в голове отдается. Темно. И по длинному-длинному коридору везут и везут.
...гул самолетов, автоматов...
Бесконечная дорога и сны военные.
Заметки одитора:
У преклира вся соматика из данного случая один к одному проигрывалась во время гипертонических кризов и приступов сильной мигрени в этой жизни и была знакома ей. Гипертонические кризы начались очень рано, в настоящее время у достаточно молодой
женщины диагноз гипертонической болезни II степени. Бывали такие состояния, когда в четыре-пять часов дня наваливался сон от
нее не зависящий. Ощущения, что всю голову захватывает, опустошает, голова как чужая, тяжелая. Знобит, чувство онемения спускается по горлу в грудь, вызывает тошноту, потом поднимается вверх. Типичны для нее были боли в груди, позвоночнике, за грудиной, в коленях. Двоилось изображение, возникало ощущение, что глаза по-разному видят, несопоставление картинок. В очках читать
уже не могла: все начинало двоиться, тогда читала одним глазом, часто не могла вообще читать. Периодически бывали волнообразные головокружения, ощущения, что все плывет, как будто сошла с карусели, вестибулярный аппарат "никакой". Беспокоили ощущения онемения левой стороны груди и левой руки. Испытывала трудности поездок на всех видах транспорта, не могла ездить в
метро. С огромным трудом выбиралась в город, поехать куда-то было проблемой.
Теоретические вопросы данного вида воздействия мы рассмотрели в четвертой главе данной книги. Делаю выписку из "Справочника по психиатрии" (138). "Для электросудорожной терапии (ЭСТ) выделяют специальное помещение. Ее недопустимо проводить в общих палатах. Сеанс проводится натощак, так как возможны тошнота и рвота... В помещении для ЭСТ должны быть шприцы, набор медикаментов, включающих сердечные средства и стимуляторы дыхания (перечисляются), а также кислородный баллон,
шпатели, концы которых обернуты ватой и марлей, роторасширители, языкодержатели... аппарат для измерения артериального давления.
Для проведения ЭСТ пользуются переменным током из сети напряжения 127 и 220 В. Аппарат (электроконвульсатор) можно
переключить на любые из этих двух напряжений... Минимальная судорожная доза определяется эмпирически, подбором напряжения
и экспозиции. Минимальное напряжение тока 70 - 80 В, начальная экспозиция 0,5 с. Если первое включение тока не дает судорожного эффекта и сопровождается лишь кратковременной потерей сознания, необходимо через 2 - 3 мин. повторить процедуру, увеличив
напряжение тока или время его действия... Чрезмерная экспозиция травмирует больше, чем высокий вольтаж... Если третье включение не приводит к полному судорожному припадку, то дальнейшие попытки на протяжении этого дня прекращаются. Лечение возобновляют через 2 - 3 суток с напряжения, повышенного еще на 10 В.
Перед началом сеанса больному накладывают на голову электроды... Во избежание прикусывания языка и щек медицинская
сестра еще в самом начале припадка, когда больной ненадолго откроет рот, вставляет ему между коренными зубами шпатель. Шпатель удерживают до тех пор, пока больной не разомкнет челюсти после припадка... Во время припадка больного не удерживают.
Удержание создает дополнительные предпосылки к переломам и вывихам... После припадка больные приходят в сознание не сразу и
могут совершать различные нецелесообразные действия: бессмысленно оглядываются по сторонам, что-то ищут, куда-то стремятся,
рвут белье, разбрасывают постель... При воздействии достаточной судорожной дозы припадок начинается с мгновенной потери сознания и тонической судороги, охватывающей все тело... В период судорожного припадка зрачки расширяются и не реагируют на
свет. Артериальное давление во время припадка повышается... Больной просыпается в полном сознании; период припадка амнезируется, что способствует уменьшению страха перед последующими сеансами... Хирургические осложнения при ЭСТ возникают наиболее часто; это переломы длинных трубчатых костей, позвонков, вывихов нижней челюсти, плечевых и других суставов, травматические бурситы, грыжи. Наиболее тяжелые осложнения - переломы грудных позвонков... Целость зубов нарушается при недостаточно
тщательной санации полости рта или несвоевременном введении шпателя. Это осложнение чревато аспирацией обломков зубов с
последующей аспирационной пневмонией или абсцессом легких...”
Простите, мой дорогой читатель, Вы устали читать, Вам не нравится, а каково это переживать ослабленному болезнью человеку.
Теперь понимаете, почему врачи считают, что больной "забывает", знаете, куда идет запись, и видите, что эта запись хранится в
инграммном банке не только на протяжении одной жизни, а может воздействовать на человека в следующем теле, приводя к тяжелым заболеваниям.
Как Вам кажется, это описание медицинской процедуры или напоминает нечто другое, что-то средневеково-дикое? Эта выписка
из справочника для представителей самой гуманной профессии, как нас, врачей, привыкли называть в обществе, или инструкция
"заплечных дел мастеров"? Врачи должны осознать и отказаться от использования электрических шоков на тело человека с любыми
целями, ни при каких обстоятельствах это не может считаться гуманным. Это очень опасно и не проходит без следа для человека. За
электрошоком всегда следует ухудшение здоровья, и это никогда не приводит ни к чему иному, кроме ускорения смерти человека.
Так хочется верить, что наша книга дойдет до тех, кто сможет нечто переосмыслить, оценить и пересмотреть в подходах к лечению
200
людей с психическими заболеваниями, и что в учебниках для врачей указание на этот метод останется лишь в исторических справках.
И еще вопрос для размышлений. Врачи, проводящие процедуру в случае, возможно, еще живы. Как Вам кажется, понравилось
бы им, чтобы подобные свидетельства становились достоянием публики? Самое интересное, что и в следующей жизни они "подсознательно" этого не захотят. Вам известно, как психиатры США относились к создателю метода, в котором все тайное становится
явным? Вам известны люди, которые активно сопротивляются пропаганде дианетики и саентологии? Вопросы, вопросы... Задавайте
себе эти вопросы, когда читаете очередную статью про Л.Рона Хаббарда.
Относительно результатов работы с данной пациенткой должна Вас обрадовать. Недавно я ей позвонила, и она сообщила, что
диагноз гипертонии у нее снят, она снята с учета как хронический больной.
201
27. Томми Хофман (Хартман?), сын исследователя-биолога Маргарет, проходит одитинг в одиннадцатилетнем возрасте;
заболевает коревой краснухой 7 марта 1943 г., долго болеет; простудившись на рыбалке, заболевает двусторонним воспалением легких и умирает в двенадцатилетнем возрасте, 24 октября
1943 г. Лос-Анджелес, США (2 сессии).
- Какой бутуз хороший. Маргарет, какая ты молодец, второй сын, поздравляю. Мы с тобой не виделись...
Мне месяцев семь. Головку держу. Полосатые короткие шароварчики с нагрудником, перекрестно сзади бретельки. Ножки голенькие. Тепло. Пустили ползти по дивану. Ползу к нему на колени, переползаю через них.
- Родился 4200. Молока хватает, сама кормлю. Скоро выходить на работу, кормилицу подобрали, хочу минимум до года на естественном вскармливании подержать.
- Нам тебя не хватает.
- Трудно дома сидеть, хочется вырваться. Генри меня не пускает, он не разделяет моих намерений, считает, что я должна только
детьми и домом заниматься. Я с этим не согласна, для чего мы получали образование. С домом справится и прислуга. Ты с этим
согласен?
- Да, твое право выбора. Хотя я тоже не рекомендовал бы тебе спешить, несмотря на то, что тебя нам не хватает.
- А как твой?
- Тоже подрастает.
- Зачем ты это затеял, это ни в какие ворота.
- Я хотел с тобой посоветоваться, что ты по этому поводу думаешь.
- Давай в следующий раз, я подумаю. Мне пора кормить.
- Я уеду ненадолго. В редакции дали добро. Я думаю, справлюсь. Главное, найти средства, все упирается в это.
- Кто бы мог подумать... Нужны средства.
- Это вопрос будущего. Я вижу тебя соратницей.
- Нет, я пока ничего положительного сказать не могу. У меня другая тема, другое направление интереса. Не соблазняй, я не верю, не может этого быть. Я как биолог считаю: не может этого быть. И не уверяй меня, это все мистика. Это для меня не авторитет.
- Но ты этого просто не видела.
- И видеть не хочу. И не уговаривай, не может этого быть. Это фантастика. Это твоя фантазия, твое больное воображение, распаленное Востоком. Мало ли что у них, мы - цивилизованные люди. Чем ты докажешь?
- Ты только сама попробуешь, увидишь. Сама попробуй. Мегги, как хочешь, я тебя не уговариваю. Занимайся Томми, занимайся
домом. Да, конечно.
- Фантастика, не может быть. Не может быть потому, что не может быть никогда. Фантазер. Не хочу знать.
Мама молодая совсем, волосы заколоты в пучок. Ей 27 лет. Ползаю по дивану, по ковру, все хорошо, приятно. Зимний день, неяркое освещение. Для этого возраста тут нет ничего интересного. Сижу стучу погремушкой. Скукотища тут в детстве.
- А как тетушка?
- Я у нее давно не был. Некогда родственные контакты поддерживать, некогда. Передавай от меня привет, когда увидишь. Целую ручки, я побежал.
- Ну забегай. Ты забыл перчатки. До скорого.
...
- Ты что думаешь, это впервые. Все законы давно определены, ты их как бы открываешь заново.
Светлая комната, стена с большим окном, за которым океан. Я - одиннадцатилетний мальчик, сижу за партой, ручки аккуратно
сложены. Мы одни в комнате - я и он.
- Ты еще очень мал для осознания.
- Но я же это помню.
- Ну и умница, что это понимаешь, но тебе еще многому надо научиться. То, что ты проходишь одитинг, это еще не все. Это малая толика всего, что тебе предстоит узнать и услышать. Ты знаешь, что с детьми мы только начали работать, мы еще не знаем их
возможностей. С Бобби мы начали в восемь лет, но технология работы с детьми должна быть иной.
- Но почему, если я это все понимаю.
- Не все дети так развиты, как ты. Тебе повезло с родителями, что они работают в нашей исследовательской группе.
- Я тоже хочу там работать.
- Подожди, и ты там будешь работать.
- Нет, я хочу сейчас. Мне скучно учить в школе то, что не нужно.
- Ты не можешь знать всего, что происходит в жизни. В школе ты получишь все, что нужно, только надо правильно обучаться.
Ты же учишься по новой технологии. Все, что ты узнаешь, будет всегда с тобой. Не капризничай, ты же теперь понимаешь, что это
проявления реактивного ума. Это стоит отследить на одитинге, попроси маму поработать с этим материалом. Можешь сказать, что я
рекомендую.
...
Большая комната, узкий диван. Низко завалена голова. Рядом мама - молодая светловолосая женщина с пышной прической.
- Томми, не шали.
- А мне можно, это проявление моего реактивного ума. Это не я, это он.
- Это кто же он?
- А это дьявольские структуры.
Она хохочет.
- Все хорошее у тебя от Бога, а все плохое от дьявола. Все, Томми, пора работать.
- А когда ты мне разрешишь самому работать?
- Не спеши, всему свое время.
- Нет, я очень хочу. А ты мне разрешишь одитировать Роксану, когда она подрастет?
Сестричке пять лет, она очень похожа на маму. Брату Роберту четырнадцать лет.
- Да, конечно, ты будешь ее одитором.
- Как здорово.
- Закрой глаза. Вернись в этот случай.
202
...
- Все хорошо, открывай глаза.
Я потягиваюсь, зеваю, скатываюсь на край дивана, голова и рука свешиваются. Изображаю побитенького. Мама все пишет.
- Как ты себя чувствуешь?
- Я устал.
- Взбодрись.
- Я хочу чаю.
- Сейчас пойдешь выпьешь, но осторожнее, смотри, чтоб голова не закружилась, выпей сладкого чая.
Джем в баночке, сахарница синего стекла с металлической ручкой-скобочкой. Прислуга возится на кухне. В сад дверь закрыта,
холодно, хотя все зеленое. Ветер с океана. Уроки сделаны, скучно, а одитинг - развлечение. Дети в гости не ходят, не принято. Книги, игры с сестрой. Отец занят в администрации штата, часто по командировкам. Он часть исследований финансировал.
Я вожусь с сестренкой.
- Томми, не таскай, она уже тяжелая.
Мы прыгаем. Я - лошадка.
- Иго-го, поехали.
Она смеется.
...
Лос-Анджелес, 1943 г., мне двенадцать лет. Утро. Мама заглядывает в комнату.
- Томми, Томми, пора вставать. Детка, в школу опоздаешь.
- Я еще хочу поспать, не выспался. Я сейчас, мамочка, еще немножко.
В моей комнате прибрано, убраны игрушки. День яркий, приятный.
- Мне нехорошо.
- Вставай, вставай, не задерживайся. Уже пора, завтрак на столе.
Я встаю, босыми ногами иду в туалет, ванную комнату, они рядом с моей комнатой. Ванная с окном. Чищу зубы. Холодновато
босыми ногами на кафельном полу. Слабость, опираюсь рукой о раковину. Надеваю чулки в резиночку. К завтраку иду без галстука и
пиджака. Тупо соображаю, какие сегодня уроки.
- Томми, что ты копаешься, давно пора идти в школу. Поторопись, иначе ты опоздаешь. Уже пора выходить. Что-то ты мне сегодня не нравишься. (У преклира в это время разламывающая боль в голове, головокружение, затрудненное дыхание, еле говорит.)
- Когда папа вернется из Вашингтона?
- Через три дня. Я уже тоже соскучилась.
Разговор с мамой в большой столовой, в которой мы одни. Это большое с низким потолком помещение, одна часть которого
кухня, а вторая - столовая. Застекленная стена, выход в сад. Дорожка к океану. Шикарное место. Завтракаем. Брат Роберт уже позавтракал, на столе после него грязная посуда. Вижу, что он ел яйцо. Тарелка с синей каемочкой, вилки большие, тяжелые. Сестра еще
не вставала. Сменные горничные, но сейчас с утра никого из них еще нет. У Роксаны - бонна. Они встают позже.
Мама очень занята работой. Она исследователь-биолог, преподает в университете, сейчас должна бежать на занятия. Она в темной ниже колен юбке, кремовой тонкой кофточке с ажурным воротничком. Волосы сзади заколоты, с пышным коком впереди. Мама
на высоких каблуках суетливо носится по кухне, ей некогда посмотреть на меня. На ходу допивает чашку кофе.
- Будешь? - предлагает яйцо.
- Не хочу.
- Стакан джуса, оранжада? Выпей оранжад. Ну съешь хотя бы бутерброд. Сыр.
- Не хочу.
- Что с тобой? Ну тогда я тебе заверну с собой, съешь в школе. Поторапливайся, уже пора. Сьюзи придет, уберет.
Ноги ватные, голова кружится. Мама вскакивает.
- Ну я побежала. Не задерживайся.
Мне тяжело дышать. По лестнице наверх иду тяжело. Надеваю пиджак, беру сумку. На улицу выход с этажа моей комнаты. Дорожка выстлана природными камнями. В школу плетусь. В кепочке и костюме мне жарко. Расстегнулся нараспашку, снимаю пиджак. Становится холодно, снова его надеваю. Коленкоровый коричневый портфель, ручки к нему и длинная, и короткая. У башмаков тупые носы, "как морда бульдога". Улица из небольших частных домов. Ярко синее небо, жарко, хотя летом будет намного жарче. Песчаная разбитая дорога. Проехала машина, допотопная. Колея от машины. На улице никого нет. Из переулка выходят двое из
старшеклассников. Навстречу господин с собакой типа колли.
Школа недалеко, это частный колледж - двухэтажное здание. Подхожу к ней, за ней поворот улицы. Детей около школы не видно, опаздываю. Мне бы надо поспешить, но не могу. Перед школой, как и перед домами, лужайка. Небольшие, округло подстриженные кустики-деревья образуют бордюр. За школой зелень и бейсбольная площадка. Огромные окна. Крыша очень далеко выходит за
стены, как китайская. Плошадка с флагом, на ней в торжественных случаях выстраивается вся школа. Я окончил начальную школу, а
это средняя, есть и более старший лицей. Мы считаемся малышами. Брат тоже здесь учится. Мы с ним разных интересов: он спортивный, я все больше в себе, у меня больше близости с папой и мамой, интересуют книги, история. Стучусь в класс.
- Томми, что с Вами, опаздываете. Проходите, садитесь.
Классная комната на первом этаже. Освещение слева из больших окон, которые выходят в сад за школой. Два ряда парт на двоих. Я сижу слева за предпоследней партой в правом ряду, который дальше от окна, у стены. Стена сверху почти до половины застеклена. В каждом ряду по пять парт. Парты и доска зеленые. Учительница средних лет в строгом темно-сером английском костюме с
двумя рядами пуговиц. Волосы уложены коком спереди и подколоты сзади. Белая кофточка. У нее и стол, и высокий пюпитр, за
которым она может стоять. Тепло, за окном яркая буйная растительность, округлые маслянистые листья. Океанское побережье рядом.
Я в бежево-коричневом клетчатом костюмчике с галстуком. Нас называют "джентльмены". Частная привилегированная школа,
обращаются как со взрослыми. Мы - маленькие взрослые, такие чопорные.
Расстегиваю портфель, не могу сообразить, какой урок.
Идет урок английской словесности. (Преклир видит, что на доске написано по-английски). Учительница пишет на доске: БретГарт... Чиви Крепс... сравнительный анализ. Это разные уроки, английской и американской словесности. Американской словесности
- это как урок литературы. Голова раскалывается, все плывет перед глазами.
203
- Ты чего? - это сосед.
- Отстань.
- Томми, ты сегодня не внимателен. Что с тобой?
- У меня болит голова.
- Ты сможешь остаться на уроке или зайдешь к миссис Коломбан, она тебе что-нибудь даст.
- Нет, я не пью лекарств.
- Ну это твое дело. Если ты болен, то можешь идти домой. (Слышится что-то типа "If you are ill, you must go home".)
Голова болит, урок я этот не люблю. Писать люблю, но грамматика... Будущее продолженное время, упражнения, примеры привести, конструкция предложения в английском языке, староанглийский язык, романская группа языков, разбор происхождения слов
и сравнение с другими языками, отличие американизированных форм, взаимовлияние культур cтарой Англии и Америки... Сохранение чистоты английского языка.
- Вы должны быть носителями старой доброй культуры, и красоты, и безупречной английской речи. Вы - будущий цвет нации,
джентльмены. От вас потребуется много усилий.
- Сравнительные формы. Посмотрите в таблицу конструкции предложений. Признаки будущего времени. Кто даст определение?.. Как вы думаете, правильно ли это?.. Я тоже так думаю. Не спеши, подумай. Какое тогда здесь будет окончание? Правильные и
неправильные глаголы, их надо заучить наизусть.
Мне ужасно скучно. У меня мысль: "Это надо понимать".
- А сейчас разберем, что хотел сказать писатель в этом произведении. Читаем вслух. Ланс, прочтите первый абзац, пожалуйста, с
выражением.
- Продолжает Томми Хофман. Ах, прости, Томми, ты себя сегодня плохо чувствуешь, садись. Продолжай, Рамон.
Девочка читает за первой партой слева, потом встает мой сосед по парте. Замечаний ему не делается. Читает с напором, пытается декламировать с выражением.
- Хорошо, садись.
- Может быть, ты пойдешь домой? Потом узнаешь домашнее задание.
А я совсем плыву, кружится все перед глазами. Идти домой сил нет.
- Нет, я побуду здесь.
- К следующему разу параграф 32, все упражнения к нему. Урок окончен.
Все встали.
- Не забудьте проветрить класс, здесь душно, - говорит учительница уже у двери, выходя из класса. Дверь ярко-зеленая.
Перемена. Суетно. Дети выбегают на улицу. Жарко. Сейчас март, уже тепло. Мальчики в костюмчиках с галстуками. Драк не
бывает. Есть надзиратель - это молодой мужчина. В его обязанности входит предложить игру. Он хлопает, призывает к каким-то
соревнованиям. Мне скучно, слоняюсь, топчусь у двери.
...
На втором уроке преподаватель - энергичный мужчина.
- Хофман, что Вы хотели сказать? Мне передала миссис Мерфин, что Вам нездоровится. Не стоит ли Вам пойти домой? Если
Вам сильно нездоровится, то я могу сообщить Вашей матери. Я бы Вам все-таки порекомендовал пойти домой, у Вас нездоровый
вид.
- Нет, спасибо, сэр, не надо ее беспокоить, я смогу дойти сам.
- Вас могут проводить.
- Нет, я сам.
- Прощайте, до следующего раза.
Я собираюсь очень вяло, ухожу с урока. В коридоре портреты на стенах. Ступени. Тащусь по дороге. Еле иду, сумка очень тяжелая. Очень жарко. Снимаю пиджак, потом становится холодно, надеваю.
На улице все красивое, яркая зелень, цветы. Красивый вход на нашу виллу - невысокая ограда из диких камней и вход каменной
аркой, дорожка из таких же камней между зарослями деревьев. Вхожу на основной этаж. Так как скала, то нижний этаж уступом.
Внизу, на основном этаже, большой холл и спальни родителей, наши детские комнаты на первом этаже. У каждого своя комната.
Служанка пыль вытирает.
- Что-то ты сегодня рано.
- Меня отпустили.
- Есть будешь?
- Нет, я не хочу, я пойду к себе.
Вхожу в свою комнату. У меня угловая вытянутая комната. Стол, над ним полочка с книгами, кровать типа софы, на ней можно
валяться днем. Закрытые платяной шкаф и книжный со стеклами, которые задрапированы занавесками. Много игрушек. Вешаю
пиджак на вешалку в шкаф. Беру книжку, она мне кажется скучной. Книги: "Робинзон Крузо", "Великие путешествия", "История
древних царств", большая книга "Глобус", Купер, Джек Лондон, фантастика, словари, детские красочные журналы с картинками
"Юный испытатель", "Юным любителям природы", достаточно потрепанные.
Я люблю историю, географию, биологию, к математике отношусь спокойно. Учусь хорошо, без напряга. Литературу люблю, а
структуру языка (письменный) не очень.
Смотрю, чем заняться, книги перебираю. Сьюзи заглядывает в комнату с ведром в руках. На голове наколка.
- Томми, переоденься. (Я в школьной рубашке и брюках.) Есть будешь?
- Ты меня уже спрашивала. Не хочу.
- Выпей хотя бы сока.
- Ладно.
Подхожу к окну. Два окна в разные стороны. В одну сторону высокий мыс с маяком. В другую сторону океан, крыша части
нашего коттеджа, она плоская, залита гудроном. Вокруг много зелени. Чайка пролетела. Скучно, читать не хочется, не знаю, чем
заняться, ничего не привлекает. На большом столе микроскоп, препараты к нему, большой пластмассовый прозрачный письменный
прибор с двумя чернильницами, в одной чернила, на подставке прозрачная пластмассовая ручка, флакончик с перышками, пресспапье, большая тяжелая металлическая настольная лампа с зеленым абажуром. На подоконнике мелкие предметы навалены. Нашел
орех, колю на углу стола металлической ступкой. Пожевал. Скучно. Достаю игрушки: трамвайчик, вагончики, игрушка, надевающая204
ся на руку, типа клоуна, кубики, серенький, старенький, зализанный медвежонок, прыгалка. Тяну прыгалку. В навале старый, открытого типа, без верха автомобильчик. Красный конструктор, можно делать мосты. Сижу на ковре, роюсь в ящике с игрушками.
- У нас сегодня гости.
Это мама пришла.
Уже вечер. Гости сидят на диване в гостиной. Мужчина лет сорока и молодая женщина. Ричард Ахман из Оклахомы и Сьюзи
Стайер с биологического факультета. Мама напротив них в кресле. На столе чашечки кофе, журналы, печатные материалы. Я подхожу, прервав их разговор.
- Исследования начались в конце тридцатых. Нас небольшая группа энтузиастов. Накапливаются очень интересные материалы.
Методология очень простая, сейчас разрабатывается. Мы ищем подходы, идут исследования. Война перечеркнула наши планы, откинула на несколько лет. Рона призвали в армию, без него тут ничего не движется. Он - стержень, нерв всего дела. Когда приедет, я
вас с ним обязательно познакомлю.
- Очень приятно.
- А это Томми, мой младший сын. Томми - средний ребенок.
Шаркаю ножкой. Такой зализанный, в костюмчике. Паинька.
- Томми тоже участвует в наших исследованиях пока в ранге подопытного кролика, но рвется в бой. Мы с ним уже проработали
56 часов. Это не мало, результаты уже сказываются. Да, стал лучше учиться, стал устойчивей. Знает, как работать со словарем. На
это Рон обращает особое внимание в работе с детьми.
- Я не ребенок.
- Прости, Томми, это общее выражение. Ты у меня совсем взрослый. Мы проработали внутриутробный период.
- Вас это не смущает? - спрашивает женщина.
- Нет, отчего же, это не секрет. Он очень разумный мальчик. Мы с ним откровенны. Для него уже нет тайн внутриутробной жизни. Это очень интересный пласт исследований. Он имел на днях интересный опыт. Расскажи, что было на последней сессии.
- О, это было так интересно: я плавал эмбриончиком в мамочкином животике.
Прижался к маме, она смотрит ласково.
- И как ощущение?
- Все очень интересно. Мне хочется самому попробовать поработать.
- Мы говорим на все запрещенные для детей темы, от него нет секретов. Он участвует во всех наших разработках. И всюду нос
сует. Вот рвется в бой.
Шлепает по носу. Я оскорбляюсь, надуваюсь.
- Уже пытается проводить эксперименты над сестричкой. Схватывает все на лету. Томми, может быть, ты пойдешь заниматься
своими делами? Я тебя прошу выйти, нам надо поговорить.
- Ну, мамми, мне же это тоже интересно.
- Дай нам поговорить. Мы с тобой уже договаривались, не рассчитывай, что я пойду у тебя на поводу. Какой настырный. Томми,
не капризничай. Извините нас, я сейчас приду.
У меня слезы на глазах. Мама встает, берет меня за плечи, подталкивает к двери и начинает выговаривать: "Томми, мы же с тобой договаривались".
- Но мне скучно. Разреши мне с вами посидеть.
- Делай уроки.
- Я уже.
- Не мог ты их сделать. Когда ты успел? Иди почитай.
- Но я хочу быть с вами, мне интересно.
- Но у нас тут свои дела. У взрослых свои разговоры, ты должен это понимать.
- Ну вот, сама, то взрослый-взрослый, а тут как с ребенком, не считаешься с моим желанием. Сама говоришь "самоопределенность личности".
- Томми, не передергивай. Как с тобой стало сложно.
Я в состоянии обидчивости, расстроен, слезы.
- Но я же очень хочу.
- Ну что ты раскапризничался, у тебя никак горячая голова?
Трогает голову.
- У тебя температура.
Голова туманная, подташнивает, становится нехорошо, уплываю...
- Иди ляг в постель. Скажи Монике, чтобы дала тебе градусник. Что стоишь как вкопанный, иди к себе. Томми, милый, ты же
видишь, я занята, я не могу тебе внимание уделить. Погоди немного, я освобожусь. Мальчик мой, ты заболел. Иди ляг, я приду к тебе
позже. Сьюзи, отведи Томми в постель, он заболевает, измерь температуру. Что-то вид его мне не нравится. Что ты ел за обедом?
Покажи глазки.
Оттягивает нижние веки, смотрит.
...
Лежу тихо. Попросил не зажигать верхнего света, резь в глазах.
...
- Доктор, что с ним? Он весь горит, всего обсыпало.
- Это коревая краснуха. Пролежит недели две. Не должно быть контакта с детьми. Брату и сестре нельзя с ним встречаться, это
инфекционное заболевание. Не беспокойтесь, миссис, это обычное дело для детей. Все они переносят инфекционные детские заболевания. Не беспокойтесь, ничего не произойдет страшного. Да, высокая температура. Ставьте компрессы на голову, протирайте водой
с уксусом. Препаратов никаких не надо. Побольше питья, живых соков, все, что ему хочется.
Мама говорит, что переложит в свою спальню, чтобы не было контактов. Я люблю лежать в маминой постели, она большая.
- Нет, я так не думаю, сидеть около него не обязательно. Он уже взрослый мистер, найдет, чем заняться. Да, первое время свет
может раздражать глаза. Можно зашторить окна пока.
Стоит врач толстенький, как шарик, пожилой, остатки волос седых на голове. Мама рядом высокая. Кофта желтая, на шее черная ленточка, юбка длинная, черная, пышная, ткань переливчатая. (Мне кажется, юбка не характерная для того времени.) Я хнычу.
205
Сьюзен зашторивает занавески, в комнате становится темно, зажигают маленькую настольную лампочку. Тумбочка ниже кровати.
Градусник во рту, боюсь раздавить. Стоит под салфеткой чай в тонком гравированном стакане, дно в плетеной облатке. Чай с лимоном, другой стакан с оранжадом. Сахарница со щипчиками покрыта салфеткой. Почему-то тут лежат очки с кругленькими стеклами
в тонкой металлической оправе. Не знаю, чьи очки. Газета сбоку "New Daily" или "Daily News".
...
Сил нет у меня. Я лежу в постели не в своей комнате, а в маминой спальне и стону. Кровать большая. Окна в комнате зашторены. Меня отделили от брата и сестры. Протирали, компресс на голове. Жар, губы обветренны, есть не хочу. Рядом кресло. Служанки
крутятся, сменяясь, а сейчас пришла мама, трогает лоб.
- Мне скучно, посиди со мной, мамочка. Почему папа не едет?
- У него дела, он скоро будет. Он со дня на день будет.
- Почитай мне.
- Сынок, прости меня, мне некогда. Как головная боль пройдет, сам будешь читать. Можно попросить Сьюзи, но у нее много дел
по дому. Не капризничай.
- Скучно.
- Ну поиграй во что-нибудь.
- Мне все надоело.
Играю с маленькими фигурками, разложил их на одеяле, в индейцев - завоевание, освобождение, война, вигвамы, войска, окружение, борьба, костры.
...
Долго болел, была высокая температура, держались высыпания, слабость. Ко мне никого не пускают, скучно, радио в доме нет.
- Скукотища, прямо умираю от скуки.
Прошу, чтобы мне почитали.
...
- Как мы сегодня, молодой человек?
Вкатился доктор с саквояжем. Мама рядом. Я полусидя, полулежа.
- Шторы уже можно открыть.
- Как, дорогой, тебя свет не беспокоит?
- Нет, я хочу солнышка.
- Покажи горло.
Доктор смотрит горло металлическим шпателем.
- Зев чистый, остались единичные высыпания, температура уже нормальная, появился аппетит. Дело идет на поправку.
Рядом разговор: "К власти придут консерваторы... Рузвельт был прав... Война затягивается. Америке придется вступить в войну". Обсуждают политические дела и мое здоровье.
- Я так беспокоюсь за Рона. В последний свой приезд брат так плохо выглядел.
У доктора энергичный голос: "Все будет в порядке". Прилетел, посмотрел, вылетел. Мне повеселей, скоро уже вставать можно
будет. Приносят на большом металлическом подносе с резным краем обед.
- Куда ты босыми ногами, пол холодный.
Это я соскочил с кровати, что-то на мамином туалетном столике заинтересовало.
- Попроси, тебе подадут. Что тебе дать?
Там меня заинтересовал флакончик и раковина. Беру раковину, слушаю, как шумит.
- Что ты еще хочешь?
Играю с сантиметровой лентой, ножницами. Прошу клей. Составляю картинку из цветных кусков бумаги.
- Я напишу роман.
- О чем же?
- О путях становления взаимоотношений между индейцами и белыми.
- Не рановато ли сразу за роман?
- А чего там, у меня уже сложились главные герои, победят взаимопонимание и дружба, войн больше не будет. Там будет и любовная история между янки и девушкой из племени.
- Это ты из личного опыта? - мама смеется.
- Ну вот, не смейся. Он же пишет не все, что сам пережил.
- Он очень талантливый, многогранный человек.
- Ну и я таким буду.
- Это очень похвально. Что тебе принести?
- Перо и бумагу.
- В кровать? Это очень неудобно. Потерпи, уже скоро встанешь. В школу пойдешь не сразу, успеешь поработать над романом.
- А ты свою пишущую машинку мне дашь?
- Ну если ты ее окончательно не разломаешь. Ты с такой силой бьешь по клавиатуре.
- Я буду тише.
- Ну вот и славно, договорились.
- А дай мне сейчас машинку, тогда не надо будет ручки и чернил.
- Но ты же быстро устаешь.
- Не устану. Ну мамочка, ну пожалуйста, ну разреши, пусть принесут мне машинку.
- Ну хорошо, что с тобой сделаешь. Я вполне понимаю твое состояние.
...
- Дядя Рон приехал! Мамочка, мамочка, Рон приехал! Приехал, приехал!
- Томми, ты так подрос. Мы с тобой давно не виделись. Как успехи? Ты не бросаешь словарь больше, нет? Мне это нравится.
Научился пользоваться? Чем ты сейчас занимаешься?
- Меня теперь интересует история Египта, история древних царств.
- Эко куда тебя занесло. Прошлый раз мы с тобой говорили о Китае, об Индонезии, а теперь тебя интересует Египет.
- А ты там не был, как жаль.
- Но мы с тобой еще там побываем. Подожди, не спеши, мы потом с тобой поговорим.
206
Дело происходит в холле. Я его тащу к себе в комнату.
- Я с дороги.
- Ты к нам надолго в этот раз?
- Не надолго, на пару дней.
- Ну вот, так мало. Почему ты так не надолго, мы с тобой не успеем поговорить.
- Обязательно успеем. Томми, ты же понимаешь, в Европе идет война.
- Но это же не у нас.
- Но и нам, Америке, приходится участвовать.
- Дядя, Салли говорит, что мы победим.
- Никто в этом не сомневается.
- Когда же мы с тобой пойдем порыбачить? Ты же обещал. И папе все время некогда. Ну вот, всем некогда, не с кем даже помужски поговорить.
- А Робби что же?
- Да ну его, с ним не интересно. А ты расскажешь что-нибудь новенькое?
- Я думаю, твоя мама расскажет нам больше, у нее должно быть больше новостей. Мегги, что скажешь?
- Исследования продолжаются. Какие структуры в клетке могут нести эту информацию? Все очень необычно, странно. Большинство нас не поймет. Ты же понимаешь, как к этому относится научная общественность. Нам приходится не обнародовать результаты. Все пока очень спорно. Ты никому ничего не сможешь доказать, пока не наберешь достаточное количество материала. Все
очень спорно, фантастика какая-то, это не укладывается ни в какие научные парадигмы.
- А кто тебе сказал, что они истинны. Кто это проверял? Вот мы и проверим.
...
Воскресенье. За мной пришел старший приятель Ник Никольсон, живущий по соседству.
- Я тебе не разрешаю.
- Мамочка, мы не надолго, только немного порыбачим у мыса.
Раньше меня отпускали, дело знакомое.
- Сегодня погода не очень удачная для этого: накрапывает дождь, как бы море не разыгралось. Ну хорошо, оденься потеплее. Вы
на катере?
- Да.
- А кто из старших?
- С нами будет Арчи.
- Ну хорошо. Последи за Томми. И не надолго, чтобы к обеду успели.
Осень, 24 октября 1943 г. Серый холодный день, ветер. Тащим весла на катер с мотором на всякий случай, мотор может заглохнуть. Я тащу большое неудобное весло, удочку, банку. Трудно, все рассыпается. Как-то неуютно, холодно, день серый, нехороший.
Думаю: "Не нужна мне эта рыба". Иду как бы на поводу. Пришли на причал. Причал семьи моего приятеля, где стоит их небольшой
катер, беленький, с синей полосой. В катере за рулем их темнокожий слуга Арчи в кепи морского типа. Залезаем в катер, его бьет о
сваи.
- Осторожно, масса Том, - говорит Арчи (ассоциация с Томом Сойером).
Он встает, подает руку, второй рукой подтягивает за канат, чтобы лодку меньше било. Все, что притащил, положил на пирсе,
Ник мне подает. Складываю сзади. Арчи тоже принимает. Ник спрыгивает.
- Садитесь, нельзя стоять. Волна, опасно. День не очень удачно выбран.
Арчи всю дорогу ворчит, что хозяин, Ник, настоял на поездке.
- День не для рыбалки.
- Арчибальд, перестань, - это уже Ник.
Строит из себя хозяина. Ему 16,5 лет, скоро 17. Я дорожу дружбой с ним, он взрослый, уже школу окончил, старше моего брата,
а берет меня на рыбалку.
- Пойдем к мысу, там потише, встанем с подветренной стороны.
Мыс, на котором маяк, высокий, скалистый. Остановились.
- Бросай якорь... Не выдумывай, Арчи, все нормально. Кто тебе сказал?
- Если бы отец ваш был дома, он бы не разрешил.
Мотор заглох. Они берут веревку, чтобы его запустить. Возятся с мотором. Скалистые нехорошие камни, барашки волн, забрызгивает. Стало совсем холодно.
- Пора возвращаться, улова все равно не будет.
- Не торопись, весла в уключины. На весла поднажали.
Сначала Ник сел на весла один, потом Арчи его подвинул, сел рядом. Дождь, небо свинцовое. Замерзаю. Плывем. Ужасно продрог, зуб на зуб не попадает.
- Не ёжься, вовсе не холодно.
Я весь мокры