Баданова Рассказ ПОВЕШЕННЫЕ

Повешенные
Стоял унылый, грустный ноябрь, с его промозглыми ветрами, холодным
мелким дождиком и ранними утренними заморозками. В ноябре поздно
светает и рано темнеет.
Мать шла с работы усталая. Мимо неё суетливо бежали прохожие, не
обращая внимания друг на друга. Они спешили по своим домам, где их ждал
домашний ужин, улыбки близких и родных людей.
Мать никто особо не ждал, кроме её маленькой пятилетней дочери. Маша
давно уже самостоятельно приходила из детского сада, разогревала ужин в
микроволновке и, не дождавшись матери, ложилась спать. Мать часто
задерживалась на работе и возвращалась домой, когда дочка уже спала. Она
тоже разогревала ужин, а чаще от усталости и нежелания что-либо делать для
себя съедала его холодным и, не заходя в комнату дочери, ложилась в
постель. Все дела по дому приходились в основном на выходные дни. По
субботам была уборка в квартире. Хотя и жили они с Машей вдвоём (отец
Маши ушёл к другой, когда ребёнку было два годика) и квартира у них была
маленькая, но уборки хватало. Надо было пропылесосить, вымыть полы,
сделать постирушки. Белья за неделю набиралось много: Машины
ежедневные платья, свои какие-то вещи. А в воскресенье иногда удавалось
сходить с Машей в кино или кукольный театр. Иногда они гуляли в парке.
Больше всего Машка любила убегать вперёд, а потом ,раскинув руки ,бежать
обратно, чтобы мать подхватывала её. Но Машка была уже большая и
тяжёлая, и мать просто обнимала её. Дочь прижималась к ней, и мать
чувствовала , как бьётся её сердечко, и на душе становилось светло и
радостно. Маша поднимала голову, смотрела большущими серыми глазами и
просила:»Мам, можно я ещё отбегу?» Чаще мать говорила: «Хватит, устала я,
пойдём домой. Надо ещё на целую неделю еду приготовить» , и они шли
домой. Дома каждый занимался своими делами: мать на кухне гремела
кастрюлями и сковородками, а Маша играла с куклами в своём углу. Иногда
забравшись в кресло с обеими ногами читала книги, вернее разглядывала в
них картинки. Читать Маша умела , но не любила. Бойко у неё не
получалось, а по слогам выходило медленно, и смысл прочитанного
утрачивался. Она любила, когда читала мама. У неё это получалось с
выражением: мама когда-то была артисткой, а потом ушла из театра, потому
что не было для неё ролей, да и денег платили мало. Им с Машей едва
хватало, чтобы заплатить за садик и за квартиру. Им никто не помогал. Мама
всегда говорила, что надо надеяться только на себя и ни от кого ничего не
ждать. Поэтому она ушла из театра и стала работать руководителем кружка в
рабочем клубе. Но там тоже платили немного, и мама давала частные уроки
тем, кто собирались поступать в театральный. Вот поэтому мамы часто не
было вечерами и Машка оставалась одна.
Однажды , придя с работы чуть раньше обычного, мать обратила внимание
на необычайную тишину в квартире. Маше спать ещё было рано. Где же
она? Мать прошла в комнату и увидела ужасную картину: все Машины
куклы, включая однолапого медведя и безухого зайца были разве развешены
по всей комнате, вернее - повешены. Игрушки висели на Машиных поясках,
резинках и разных верёвочках – везде: на ручках шкафа, спинках стульев, на
её кроватке. У кукол головки были набок, Мишка , у которого давно не было
лапы, да и голова наполовину была оторвана (мать давно обещала пришить
её на место) висел, низко опустив голову. Из его туловища торчала белая
вата. Зрелище было ужасное. Маша , подогнув одну ногу под себя и
изогнувшись (за что ей часто попадало), высунув кончик языка, что-то
медленно печатными буквами писала на большом листке бумаги.
- Маша, что произошло? Что ты пишешь?
Маша, не повернув головы и продолжая своё занятие, пробурчала:
- Ты что сама не видишь? Куклы повесились. Я пишу смёртное письмо.
- Какое письмо? Кому? От кого? Что ты ещё придумала?
Маша подняла голову, посмотрела в сторону матери и сказала:
- Сегодня Рома не пришёл в садик, и я слышала, как нянечка говорила
воспитательнице, что Рома упал из окна и написал смёртное письмо.
Мама схватилась за голову и рухнула в кресло, оглядывая комнату ничего не
понимающим взглядом. Это было как в страшном сне: повсюду висели
повешенные Машины игрушки. А она всё также сидела за столом и
старательно выводила буквы. Иногда она поднимала глаза к потолку, словно
о чём-то задумавшись, потом опускала голову и продолжала писать. В
комнате сояла мёртвая тишина.
Очнувшись от увиденного и стараясь не закричать, почти шёпотом, мать
,глядя на Машу, пыталась услышать от неё объяснения происходящего.
-Маша! Маша! - несколько раз позвала она дочь. - Объясни, что всё это
значит?
- Разве сама не видишь?
Она по-взрослому, будто разговаривала с маленьким ребёнком, повернулась
к матери , и держа в руках лист бумаги, обратилась:
- Вот что они мне сказали перед всем ЭТИМ.
И она показала рукой на свои игрушки.
- Как сказали?
- Обыкновенно. Разве ты не знаешь, что игрушки всегда разговаривают,
когда с ними играешь. Когда ты была маленькая, ты тоже с ними
разговаривала. Правда?
- И что же они тебе такого сказали перед тем как
произошло? - мать ещё раз обвела комнату глазами.
с ними всё ЭТО
- Они сказали, что им надоела такая жизнь.
- Какая? Что им не нравится?
- Им не нравится, что их наказывают и даже иногда бьют. Не нравится всё
время быть дома одним, мишке не нравится, что у него оторвана голова и нет
лапы, а у зайца - уха. Ещё им надоело, что их всё время ругают, у их хозяйки
всегда плохое настроение и ей нет до них дела. А самое главное – им не
нравится, что она их не любит.
Тут Маша подняла на маму глаза, и та увидела, что её любимые серые
глазки, которые она так часто целовала, когда Маша была маленькая,
наполнены слезами, которые вот-вот должны были хлынуть на её пухлые
щёчки.
Мать вскочила с кресла, схватила дочь, прижала её и стала целовать,
целовать в уши, в глаза, в волосы, в щёки. Она крепко прижимала её к себе и
шептала:
- Прости! Прости! Прости меня, моя маленькая и самая любимая дочка. Я всё
брошу: и эту проклятую работу, и этих учеников, я буду сама приходить в
садик, каждый день. Мы будем вместе гулять, а на ночь я буду по-прежнему
читать тебе сказки. А сейчас развяжем всех твоих кукол, мишке пришьём
голову и лапу, а зайцу – ушко. У нас всё теперь будет хорошо, я обещаю
тебе это.
Ещё крепче прижимая к себе дочку, она шептала:
- Я люблю тебя больше всего на свете, ты – самое главное в моей жизни.
На маленьком диванчике, обнявшись,сидели мама и дочка. Игрушки все
были разложены по своим местам. Машеньку накормили вкусным ужином и
прочитали сказку перед сном. Всё стало как раньше. Мать сидела у кроватки
спящей дочери и смотрела на её трепещущие во сне реснички. Она думала,
что наступит завтра, и в этом завтра надо что-то менять, чтобы куклы
никогда больше не вешались.
Сентябрь 2013г.
Баданова Т. И.
д.Хмельники