Леонтьев К.Н., о нем, 92 Kb

Московская Русь вышла из Царьграда.
К.Н. Леонтьев
Емельянов-Лукьянчиков М.А.
КОНСТАНТИН ЛЕОНТЬЕВ: ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЦАРЬГРАД.
1 июня 2006 года, в день Вознесения Господня, на здании генерального
консульства России в Стамбуле1 министр иностранных дел С.В.Лавров открыл
мемориальную доску, посвященную Константину Николаевичу Леонтьеву (18311891).
Как сообщается в пресс-релизе Департамента информации и печати МИД РФ
«Об официальном визите Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в
Турецкую Республику», 31 мая министр посетил Анкару, где состоялись встречи
С.В.Лаврова с Президентом Турции А.Н. Сезером, Председателем Великого
Национального Собрания Турции Б. Арынчем, Премьер-министром Турции Р.Т.
Эрдоганом и переговоры с Заместителем премьер-министра, Министром
иностранных дел Турции А. Гюлем. На следующий день, 1 июня, министр посетил
Организацию Черноморского экономического сотрудничества, а также «принял
участие в церемонии открытия памятной доски видному русскому дипломату и
мыслителю К.Н.Леонтьеву на фасаде здания Генконсульства России в Стамбуле» 2.
Инициатором и организатором мероприятия стал Фонд К.Н. Леонтьева,
возглавляемый профессором, доктором философских наук Константином
Михайловичем Долговым. К.М. Долгов – главный научный сотрудник Института
философии РАН, заведующий кафедрой философии, политологии и культуры
Дипломатической академии МИД РФ, Заслуженный деятель науки РФ. Константин
Михайлович известен как ученый, принимающий активное участие в освоении и
популяризации наследия К.Н. Леонтьева. Его перу принадлежит дважды
издававшаяся книга «Восхождение на Афон: Жизнь и миросозерцание Леонтьева» 3,
в 2003 году им были выпущены «Дипломатические донесения» Леонтьева 4, с 2004
года проводятся ежегодные Леонтьевские чтения, а в прошлом году создано
Леонтьевское философско-богословское общество, председателем которого
является К.М. Долгов.
На открытии памятной доски в Стамбуле присутствовал заместитель
директора Института русской литературы РАН («Пушкинский дом»), доктор
филологических наук Владимир Алексеевич Котельников, который является
главным редактором издаваемого с 2000 года Полного собрания сочинений и писем
К. Н. Леонтьева. Это издание является одним из наиболее значительных показателей
консолидации леонтеоведов (в данном случае это С. Г. Бочаров, В. А. Котельников,
Г. Б. Кремнев, О. Л. Фетисенко и другие) 5. Значительная часть его трудов
1
Consulate General of the Russian Federation in Istanbul, Istiklal Caddesi 443, Beyoglu, Istanbul, Turkey.
www.mid.ru
3
Долгов К.М. Восхождение на Афон: Жизнь и миросозерцание Леонтьева. М., 1995.
4
Леонтьев К.Н. Дипломатические донесения, письма, записки, отчеты, 1865-1872. М., 2003.
5
Леонтьев К. Н. Полное собрание сочинений и писем в двенадцати томах (далее - ПСС). Т. 1-7(1). СПб., 2000-2005.
См.: Фетисенко О. Академический Леонтьев. / К. Н. Леонтьев. Учитель смелости. «Круглый стол» журнала «Москва».
// Москва. Журнал русской культуры. 2006. № 1. С. 202-203.
2
2
публикуется впервые (включая варианты и разночтения; на основе архивных
материалов и копий), и все они тщательно сверяются и комментируются. По
состоянию на июнь 2006 года вышли пять томов с художественными
произведениями К. Н. Леонтьева, две книги шестого тома (воспоминания и
автобиографические материалы), и первая книга седьмого тома с работами 18621879 годов. В следующие тома предполагается включить: все остальные работы
Леонтьева научного и публицистического характера, его статьи, посвященные
русской литературе (включая рецензии и цензорские отзывы), корпус материалов,
отложившихся в ходе дипломатической деятельности Константина Николаевича,
весьма многочисленные письма. Высочайший научный и издательский уровень
впервые предпринимаемого полного собрания сочинений позволяют говорить о
непреходящем значении этого проекта.
Кроме того, на открытии мемориальной доски в Стамбуле присутствовали
русские и турецкие официальные лица, среди которых с нашей стороны был Посол
России в Турции - Петр Владимирович Стегний, Посол России в Греции Андрей
Валентинович Вдовин и Генеральный консул в Стамбуле - Александр Иванович
Кривенко.
Данное событие является логичным закреплением того значительного
интереса к наследию Леонтьева, который характеризует конец 80-х годов XX века –
начало XXI века. Помимо упомянутых Чтений, Общества и Фонда, связанных с его
именем, следует сказать о том, что количество статей о Леонтьеве, написанных
богословами,
историками,
философами,
культурологами,
социологами,
политологами, этнологами, литературоведами, публицистами и журналистами
приближается к тысячной отметке, а монографии и диссертации (в том числе
докторские, и не только в России) исчисляются десятками и сотнями.
В качестве показателей интереса к Леонтьеву следует отметить превосходный
Интернет-сайт www.leontiev.net.ru (существует с апреля 2003 года; проект уже
включил в себя практически все основные научные и публицистические работы
Константина Николаевича, и вызывает значительный интерес), а также такие
образцы освоения леонтьевского наследия как аудиокнига «Византизм и
славянство» 6 и спектакль театра «Театральный ковчег» (г. Сергиев Посад),
поставленный режиссером В. Смирновым по повести Леонтьева «Исповедь мужа».
Также и в современной европейской историографии наблюдается ряд весьма
многозначительных явлений, связанных с наследием К. Н. Леонтьева. В 1990-е годы
его основополагающий историософский труд «Византизм и славянство» был
переведен на болгарский, испанский и румынский языки. На французский язык
переведены некоторые другие важнейшие работы Леонтьева 7, которые показывают
«всю плодотворность и глубину русской философии и ортодоксальной теологии,
повсеместно проигнорированные в Западе» 8.
6
http://audiobook.ru
7 Например: Leontiev K. L'européen moyen : idéal et outil de la destruction universelle. Essai. / Traduit du russe et préface
par Danielle Beaune-Gray. Age d'homme, 1999. Recension réalisée par Dumont B. // Catholica. Revue trimestrielle publiée
avec le concours du Centre National du Livre. 2000. № 67 (см.: http://www.catholica.presse.fr/1xOgeEmxdrdv88&zUeq-671.html); Leontiev C. Clément Zederholm, Hiéromoine dOptino. Des Syrtes / Edifin, 2005.
8 La Legende du Grand Inquisiteur de Fedor Dostoevski, Konstantin Leontiev, Vladimir Soloviev, Vassili Rozanov, Serge
Boulgakov, Nicolas Berdiaev, Semion Frank. / Traduit du russe par Luba Jurgenson. Age d'homme, 1999.
3
Наследие нашего соотечественника, медленно, но верно, занимает
авторитетное место в как в академических исследованиях, так и в публицистике.
Так, Витторио Страда, в итальянской газете «Corriere della sera» упоминает о
Леонтьеве в связи с именами Н.Я. Данилевского и О. Шпенглера 9. Работы
Леонтьева изучаются в университетах: например, в Вестфальском ВильгельмУниверситете (Мюнстер, Германия), Университете Майами (США), и в
Университете Буэнос-Айреса (Аргентина). Яркий пример - работа Георга Шумахера
(ныне – доктора Г. Шумахера) «Эстетический аристократизм Константина
Леонтьева. Современная критика и дворянский менталитет в России» 10. Автор
исходит из представления о том, что наследие Леонтьева «удивительно актуально»,
ибо он сумел предсказать не только разрушение русского самодержавия, но и
объединение Европы 11. Совокупность взглядов Леонтьева активно изучается
доктором философских наук (кафедра философии Лодзинского университета) М.
Бродой 12. Весьма показательно, что интерес к Леонтьеву распространился на
Японию 13.
Правда не может не огорчить тот факт, что рефлексия славянского вопроса в
работах Леонтьева со стороны самих славян развивается по худшему сценарию. Так,
Милан Суботич (Институт философии и социальной теории Сербии) в своей работе
«К. Н. Леонтьев и русская идея», на основании анализа той части взглядов ранних
славянофилов и Н. Я. Данилевского, которая противоречит представлениям
Леонтьева, приходит к выводу, что наследие Константина Николаевича есть пример
«саморазрушения «русской идеи»». Речь идет о критике леонтьевской идеи
«византизма», а «вырождение» русской идеи автор связывает, ни больше ни меньше,
как с отказом России от панславизма 14. Действительно, сведение славянского
вопроса к идее панславизма было чуждо Леонтьеву, который всегда акцентировал
внимание на духе, а не на крови.
Наконец, следует сказать и о том, что связывало Константина Николаевича с
Православным Востоком, Турцией и дипломатической службой.
В 1863 году Леонтьев поступил на службу в Азиатский Департамент
Министерства иностранных дел. Директором Департамента был граф Н. П. Игнатьев,
под руководством которого Леонтьев прошел всю свою дипломатическую службу
(сохранилась их переписка, в которой мыслитель, в частности, отмечал: «Сознаюсь, я
… верю в то, что у меня есть, что сказать, и что сделать для той дружбы, которую мы
оба с Вами, Николай Павлович, так любим» 15).
9 См.: Corriere della sera Sabato. 1996. 27 Gennaio.
10 Schomacher G. Konstantin Leont'evs ästhetischer Aristokratismus. Modernitätskritik und Adelsmentalität in Rußland.
Munster, 1996.
11 http://slawistik.artelier.de/home/index.asp?w=pages&r=81&pid=84.
12 Брода М. Проблемы с Леонтьевым. М., 2001; Broda M. Historia a eschatologia: Studia nad mysla Konstantego
Leontjewa i «zagadka Rosji». Lodz, 2001; Bohun M. Kontrrewolucja i pesymizm: Filozofia spoleczna Konstantina Leontjewa.
Krakow, 2000.
13 Абэ Г., Жуков К. А. Интересы России на Балканах: уроки Константина Леонтьева. // Annals of the Japanese
Association for Russian and East European Studies. Tokyo, 1996. Vol. 25. P. 107-118. Абэ Г., Жуков К. А. On the roots of
Eurasianism: the epilogue of Leo Tolstoy's Anna Karenina and Byzantinism and Slavdom of Konstantin Leontiev. // Studies in
Languages and Cultures (University of Tsukuba). 2000. Vol. 52. P. 241-262.
14 Subotić M. K. N. Leontjev i ruska ideja. // Filozofija i društvo. Beograd, 1995.
15 Леонтьев К. Н. Письмо графу Н. П. Игнатьеву. 1877 г. 28. декабря. // РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 3. Д. 1. Л. 53.
4
В том же году Леонтьев был назначен секретарем и драгоманом (переводчиком)
русского консульства на о. Крит; в следующем году – он секретарь и драгоман
консульства в Адрианополе, причем когда адрианопольский консул получил
продолжительный отпуск, Леонтьев самостоятельно управлял консульством. После
пребывания в Константинополе (он жил здесь, по несколько месяцев, не только в
1864, но и в 1866—1867 гг.), Леонтьев получил пост вице-консула в Тульче, в 1869 консула в Янине, а в начале 1871 года – консула в Салониках. В 1871-1873 гг.
Леонтьев жил в Константинополе, на Афоне и на о. Халки, и этот период его жизни
был весьма плодотворен. Леонтьев сделал весьма неплохую карьеру, так как в
Министерстве иностранных дел его выделяли среди других. Леонтьев явно находился
на своем месте: умел находить общий язык со всеми – от европейских дипломатов и
турецких чиновников до польских революционных эмигрантов и албанских
разбойников. Его ценили.
Именно в Турции, где Леонтьева захватил «свежий материал «греческотурецкой» жизни, еще богатой собственным национально-историческим
содержанием, материал … к тому же тесно связанный с интригой местной и
российско-европейской политики (в чем сам Леонтьев принимал не-посредственное
участие)» 16, он показал себя не только как талантливый ученый и публицист, но и
как блестящий мастер большой и малой прозаической формы. Это вполне
обнаружило издание леонтьевского художественного цикла «Из жизни христиан в
Турции» 17. Неудивительно поэтому, что Лев Толстой узнав в художественных
произведениях Леонтьева что-то такое, чего так не хватало русской литературе
второй половины XIX века, но было присуще ей в первой половине столетия, как-то
спросил его: «Отчего меня не коробит только от ваших повестей; – а самые лучшие
авторы наши чем-то претят?» 18 Примечательно, что эстетически прекрасные
произведения Леонтьева для того времени были также и … политическим
руководством к действию. Автор основывал практически все свои художественные
образы на реальных характерах и особенностях жизни на православном «Востоке».
Эта его особенность не раз была отмечена другими профессиональными
дипломатами. Так, барон А. Г. Жомини «из 200 консульских донесений меньше
понял политическое настроение Греческой среды в 70-х годах, чем из одной
«Аспазии («Аспазии Ламприди», повести Леонтьева о греческой жизни – Е.-Л. М.
А.)» 19, а М. К. Ону, в течение двенадцати лет (1889-1901 гг.) бывший российским
посланником в Греции, писал Леонтьеву по поводу его «Одиссея»: «говорили о Вас
… с А. И. Нелидовым и он соглашался со мною, что даже политически Вы
оказались дальновиднее нынешних государственных людей наших» 20. Леонтьев
понимал это, когда писал о себе, как о человеке, подготовленном «долгою
16 Леонтьев К. Н. ПСС. Т. 5: Произведения конца 1860-1891 гг. СПб., 2003. С. 772.
17 См.: Леонтьев К. Н. ПСС. Т. 3: Произведения 1864-1876 гг. СПб, 2001; Т. 4: Одиссей Полихрониадес. СПб., 2002; Т.
5: Произведения конца 1860-1891 гг.
18 Цит. по: Ганина Н. Из жизни христиан в Турции: «восточные повести» К. Н. Леонтьева. На сайте: http://
www.pravaya.ru; до недавнего времени мы могли сказать, что «в условном пространстве «русской литературы XIX
века» Константина Леонтьева нет», а теперь мы понимаем, что «в русской прозе после Пушкина и Лермонтова ему
нет равных...» (Там же).
19 Леонтьев К. Н. ПСС. Т. 3: Произведения 1864-1876 гг. СПб, 2001. С. 744.
20 Леонтьев К. Н. ПСС. Т. 4: Одиссей Полихрониадес. СПб., 2002. С. 1029.
5
политическою деятельностью в среде восточных христиан», привычном и к
«политической практике, и к пониманию общегосударственных вопросов» 21. Работы
Леонтьева принадлежат перу человека, обладавшего умом и талантом подлинного
государственного мужа, они буквально насыщены опытом знатока реальной
политики.
Несмотря на то, что Леонтьев никогда не принадлежал научным кругам, он
несомненно, был выдающимся ученым (вместе с Н.Я. Данилевским, он является
таким же основателем цивилизационного подхода к историческому процессу
каковыми, спустя полвека, в Европе стали О.А. Шпенглер и А.Д. Тойнби). Это
говорит о его высокой культуре. Но помимо государственной службы и научной
деятельности, наследие Леонтьева имеет и величайшее духовное значение.
В жизни К. Н. Леонтьева четко просматривается два периода: с 1831 по 1871,
и с этого года до 1891. Конечно, как историософские, так и религиозные взгляды
мыслителя формировались постепенно: так происходил переход от либеральных
увлечений молодых лет к традиционализму зрелости и всей последующей жизни, а
также возврат к той вере, которая характеризовала юные годы и вернулась, посредством множества внутренних и внешних событий и изменений в жизни
Леонтьева, - к сорока годам. Но все же событие, которое произошло с ним в 1871
году стало той вехой, которая из талантливого (как многие) литератора и дипломата
сделала ту уникальную фигуру, о которой мы знаем. Сам Леонтьев в своих
воспоминаниях и письмах неоднократно возвращался к этому событию. В этой
связи можно назвать его письмо архимандриту Леониду Кавелину (8 июля 1871 г.),
письмо В. В. Розанову (14 августа 1891 г.), рассказ в беседе с Л. А. Тихомировым,
аналогичный рассказ Евгению Поселянину, К. А. Губастову, а также данные
биографа Леонтьева А. М. Коноплянцева.
Суть произошедшего события заключалась в том, что Леонтьев оказался на
пороге смерти (врач по первой профессии, он определил у себя холеру). При этом он
находился в уединенной местности, - в предместии турецкого 22 города Салоники, в
котором был русским консулом. В какой-то момент в его сознании возникло четкое
понимание: все, что было – уже в прошлом, но будущего может и не быть. Есть
успешная карьера дипломата, задуманы многообещающие книги – одна из них в
последствии получила название «Византизм и славянство», и стала знаменем
цивилизационного подхода, другая, художественная эпопея – «Одиссей
Полихрониадес», впоследствии оказалась одной из наиболее удачных вещей. Но
главное не это – страшно от понимания, что сорок лет в значительной мере прошли
в чувственных удовольствиях, агностицизме и модных, но от того не менее вредных
увлечениях. И вот в его сознании остается все два образа: облик прошедшей жизни,
которая показалась в этот момент совсем никчемной, и икона Божией Матери,
подаренная ему афонскими монахами. В борьбе между отчаянием и верой он
обращается с Ней: «Матерь Божия! Рано! Рано умирать мне!.. Я еще ничего не
сделал достойного моих способностей и вел в высшей степени развратную,
21 Леонтьев К. Н. Кто правее? // Леонтьев К.Н. Восток, Россия и Славянство: Философская и политическая
публицистика. Духовная проза (1872-1891). / Общ. ред., сост. и комент. Г. Б. Кремнева; вступит. ст. и комент. В. И.
Косика (далее - ВРС). М., 1996. С. 668.
22 Ныне - греческого.
6
утонченно грешную жизнь! Подыми меня с этого одра смерти. Я поеду на Афон,
поклонюсь старцам, чтобы они обратили меня в простого и настоящего
православного, верующего и в среду, и в пятницу, и в чудеса, и даже постригусь в
монахи...» 23. И вера победила, - Леонтьев выздоровел, поехал на Афон (где ему
намекнули, что монашеский чин надо еще заслужить, да к тому же пострижение
действующего дипломата может вызвать напряженность в отношениях с МИДом), и
с тех пор мы видим не только Леонтьева-ученого и дипломата, но и человека,
взыскующего спасения во Христе.
Тема религиозности Леонтьева до сих пор часто дискутируется в
историографии: начало этому заложили мнения некоторых представителей
сомнительной духовности Серебряного века. Но после духовного перелома в 1871
году смело можно говорить о том, что ортодоксальная православность Константина
Леонтьева – вне всяких сомнений. И наоборот, - непонимание и осуждение его
религиозности некоторыми его и нашими современниками, - лакмусовая бумага
духовного состояния этой части общества.
Начиная с 1871 года Константин Николаевич был сначала духовным сыном
известного старца Русского Свято-Пантелеймонова монастыря на Афоне
иеромонаха Иеронима (Соломенцова) 24, затем преподобного Пимена Угрешского и
святого старца Оптиной пустыни Амвросия (Гренкова). Свою жизнь Леонтьев
закончил иноком Климентом – в стенах Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, в
окормлении всенародно любимого старца – преп. Варнавы Гефсиманского. Поэтому
все его размышления о христианстве должно понимать как совершенно
христианские, в них нет религиозной вольности. Леонтьев все свои действия
соизмерял не с превратно понятым евангельским учением, а с учением Христа,
несомым церковью, Преданием и старцами. Вот что он писал отцу Клименту
Зедергольму, полагая, что последний имеет право думать так: «для нас, оптинских,
[он] стал терновым венцом, никак не объясняется; письма длинны, чувства смутны,
почерк гадкий, претензий куча, грехов самых странных целый музей. Ко всенощной
идти не хочет,… на постную пищу сердится, а у нас за 1000 верст требует
разрешения чуть не на то: во фраке или в сюртуке ему ехать с дамами
разговаривать!» 25. Это – пример не модного самоуничижения, а настоящего
христианского послушания, того самого послушания, которое, признаемся в этом,
очень редкое явление в русском обществе. Леонтьев не «рисовался», а искренне
смирялся, и именно во многом благодаря этому достиг вершин историософии.
На ортодоксальность Леонтьева пристальное внимание обратил такой
известный представитель русской эмиграции как архимандрит Константин 26 Зайцев.
Он писал: «перед нами единственный, кажется, в истории литературы пример
длительного
светского
писательства,
духовно
окормляемого
высоким,
непререкаемым церковным авторитетом, … несомненно и то, что направленность
воли, находящая свое выражение в писательстве Леонтьева, признавалась старцами
23 Леонтьев К. Н. Избранные письма. 1854-1891. СПб., 1993.
24 См., о нем: Великая стража. Жизнь и труды блаженной памяти афонских старцев иеросхимонаха Иеронима и
схиархимандрита Макария. В 3 книгах. Кн. 1: Иеромонах Иероним, старец-духовник Русского на Афоне СвятоПантелеимонова монастыря. / Автор-составитель иеромонах Иоаким (Сабельников). М., 2001.
25 Леонтьев К. Н. Письмо о. Клименту Зедергольму. 1878 г. 2 апреля. // РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Д. 30. Л. 3 об. – 4.
26 До возведения в сан архимандрита отец Константин носил имя Кирилл.
7
правильной и встречала их полное и одобрение, и даже ободрение — в отличие,
например, от отношения их к писательству Владимира Соловьева» 27. В этой связи,
интересно отметить, что на прениях по реферату Б. Грифцова «Религиозная судьба
К. Леонтьева», прочитанному 4 ноября 1912 г. в Религиозно-философском обществе
памяти Вл. Соловьева, представитель взглядов диаметрально противоположных тем,
что характеризовали о. Константина, - Петр Струве признал, что идеи Леонтьева
несравненно ценнее и оригинальнее ряда псевдохристианских идей Толстого и
Соловьева 28.
Как отмечал отец Константин, весьма знаменательна фраза святого Амвросия
Оптинского, сказанная им Клименту Леонтьеву незадолго до своей смерти: «Скоро
увидимся!». Такие подвижники как святой Амвросий не бросали слов всуе, поэтому
эта фраза, адресованная человеку, который ушел из жизни спустя несколько месяцев
после своего духовного отца, говорит о том, «какого духа был» мыслитель 29. Как
пишет проректор Российского православного университета св. Иоанна Богослова
игумен Петр Пиголь, «дух леонтьевских сочинений» пропитан «той атмосферой
древнего византийского церковного православия, в которой жили афонские монахи,
жил отец Иероним, в которой возрастали его духовные преемники» 30. Этот дух
таков, что современный исследователь М. Ю. Чернавский, в своих публикациях, без
устали расширяет перечень тех отцов Церкви, наследию которых труды Леонтьева,
по крайней мере, не противоречат. В их числе цвет византийской богословской
мысли (святители Григорий Палама, Максим Исповедник, Григорий Назианзин,
Дионисий Ареопагит, Григорий Великий, Григорий Богослов, Исаак Сирин, Иоанн
Златоуст), а также великие русские святые (Феофан Затворник, оптинские старцы и
многие другие) 31.
Нельзя не согласиться и с нашим современником, известным историософом,
протоиереем Георгием Митрофановым, который отмечает, что религиозные взгляды
К.Н. Леонтьева, которые удостоились «благословения оптинского старца Амвросия,
(чего нельзя сказать о творчестве многих других русских религиозных писателей)»
позволяют говорить о том, что он «оказался одним из немногих, если не
единственным религиозно настроенным деятелем русской культуры XIX в., не
только позволившим себе усомниться в праве этой культуры выступать в качестве
обладателя церковной истины, но и выразительно продемонстрировавшим, как в
лице ряда своих творчески наиболее выдающихся деятелей обращенная к
христианству культура вступила в принципиальный конфликт с учением
27 Кирилл Зайцев, священник. Любовь и страх (Памяти Константина Леонтьева). // К.Н. Леонтьев: Pro et contra. Кн. 2.
СПб, 1995. С. 210.
28 Козырев А. Константин Леонтьев в «зеркалах» наследников. // Там же. С. 421.
29 Кирилл Зайцев, священник. Любовь и страх (Памяти Константина Леонтьева). // К.Н. Леонтьев: Pro et contra. СПб,
1995. С. 210.
30 Петр (Пиголь), игумен. Афонский старец иеросхимонах Иероним (Соломенцов) и Константин Леонтьев. //
http://www.prokimen.ru/article_1668.html
31 Чернавский М. Ю. О религиозных основаниях теории триединого процесса развития К. Н. Леонтьева. //
Актуальные проблемы социогуманитарного знания. Сб. научных трудов кафедры философии МПГУ. Выпуск IV. М.,
1999. С. 70; Он же. Принцип насилия в социальной философии К. Н. Леонтьева. // Актуальные проблемы
социогуманитарного знания. Сб. научных трудов кафедры философии МПГУ. Выпуск V. М., 1999. С. 200; Он же.
Философские идеи К.Н. Леонтьева в контексте мировой и отечественной консервативной мысли. // IV межвузовская
научная конференция «Человек. Общество. Закон». Люберцы, 2002. С. 137 и далее.
8
Православной Церкви» 32. Справедлив и другой наш современник (и также
известный историософ) священник Александр Шумский, который пишет, что
Леонтьев пронес Христа через всю свою жизнь, и приняв монашеский постриг, стал
единственным «из русских мыслителей и писателей первого ряда, кто стал
православным монахом – факт огромной важности» 33.
Состоявшееся в Стамбуле 34 открытие мемориальной доски русскому монаху,
дипломату и ученому Клименту (Константину Николаевичу) Леонтьеву напоминает
нам о том, что осмысление его наследия в духе Православия, для пользы
государственной и через призму научного междисциплинарного подхода способно
дать очень многое настоящей и будущей России. «Делай, что должен …; верь, что
это сбудется; но когда — точно определить нельзя. Кто будет тогда жить, увидит и
вспомнит, быть может, добром и о нас, которые умели, не видевши, веровать» 35.
32 Георгий Митрофанов, протоиерей. Религиозно-философские воззрения К.Н. Леонтьева и их значение для русской
церковной культуры. // Ежегодная Богословская Конференция Православной Свято - Тихоновского Богословского
Института. Материалы 1997 г. М., 1997.
33 Александр Шумский, священник. Предел против беспредела. / К. Н. Леонтьев. Учитель смелости. «Круглый стол»
журнала «Москва». // Москва. Журнал русской культуры. 2006. № 1. С. 190.
34
Который для русского человека всегда был и будет Царьградом-Константинополем.
35
Леонтьев К. Н. Владимир Соловьев против Данилевского. // Леонтьев К. Н. ВРС. С. 472.