Парсонс Т
advertisement
Парсонс Т. О СТРУКТУРЕ СОЦИАЛЬНОГО ДЕЙСТВИЯ ЧАСТЬ I. ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ДЕЙСТВИЯ. НЕКОТОРЫЕ ОСНОВНЫЕ КАТЕГОРИИ ТЕОРИИ ДЕЙСТВИЯ. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ Настоящая статья, по замыслу авторов, должна способствовать становлению общей теории в социальных на уках. Теория в социальных науках призвана выполнять три основные функции. Во-первых, она должна способствовать систематизации существующих конкретных знаний. Это достигается через выдвижение обобщающих гипотез, позволяющих систематически переформулировать имеющиеся факты и догадки путем расширения пределов использования частных гипотез, а также путем подведения разрозненных данных под некоторые общие понятия. Благодаря такой систематизации наличие общей теории в социальных науках будет содействовать накоплению и росту наших знаний. Совершенствуя наше понимание внутренних связей в структуре наличного знания, имеющего ныне не упорядоченный, фрагментарный вид, эта теория поможет нам сосредоточить внимание на тех проблемах, которые действительно нуждаются в дальнейшей проработке. Во-вторых, общая теория в социальных науках должна направлять исследования. Теоретические формулировки позволяют нам локализовать и более точно определить границы нашего знания и нашего неведения, а также обеспечивают выбор проблем. (Надо заметить, однако, что это отнюдь не единственный способ выбора для плодотворного исследования.) Более того, в рамках общей теории можно выдвинуть гипотезы, которые затем применяются и проверяются в ходе исследования этих проблем. Если анализируемые проблемы сформулированы как гипотезы, систематическим путем выведенные из теории, то окончательные результаты способствуют об щей оценке теории и ее дальнейшему развитию. И, в-третьих, общая теория в качестве отправной точки для конкретных исследований поможет контролировать субъективность в наблюдениях и интерпретациях, проявлению которой ныне благоприятствует узкая специализация образования и исследований в социальных науках. Настоящая статья сама по себе не претендует на роль такой общей теории, которая смогла бы адекватно выполнить перечисленные три функции. Скорее она представляет определенный набор фундаментальных категорий, которые должны использоваться при формулировании общей теории. Сама же теория в течение многих лет разрабатывается путем сближения таких дисциплин, как антропологические исследования культуры, теория научения, психоаналитическая теория личности, экономическая теория и исследования современной социальной структуры. Система координат теории действия. Начнем обсуждение с описания фундаментальных понятий, на основе которых мы собираемся разработать унифицированную концептуальную схему для теории и эмпирических исследований в социальных науках. В соответствии с общепринятой терминологией, мы назовем эти понятия системой координат теории действия. Для того чтобы сделать описание понятным, сначала определим большую часть вводимых понятий и в общих чертах укажем на их отношение к рассматриваемой нами проблеме. Авторы вполне сознают трудность стандартизации терминологии при существующем положении в социальных науках. Причина этих трудностей заключается, в частности, в неоднородности источников, из которых заимствованы термины, и в новых оттенках, которые мы часто придаем им. Используемые термины удовлетворяют нас в разной степени, и каждый из нас не считает себя обязанным строго придерживаться этой терминологии в собственной работе. Мы стремились лишь к предельной ясности в изложении, старались избегать натянутых неологизмов и употреблять термины, по возможности приемлемые для всех членов нашей группы. Ориентация и ситуация. Основным понятием, на базе которого вводятся все термины в теории действия, является понятие действия, осуществляемого индивидуальным актором или группой акторов. Разумеется, все индивидуальные акторы в не котором аспекте являются физиологическими организмами, а группы акторов состоят именно из таких индивидуальных акторов. Однако интерес теории действия в первую очередь направлен не на внутренние физиологические процессы в организмах, а на то, как организуются ориентации актора по отношению к ситуации. Понятно, что когда термины относятся к группе как действующей единице, то имеются в виду не все действия индивидов, являющихся ее членами, но лишь те из них, которые индивиды совершают как члены группы. При описании действия мы будем говорить об ориентации действия актора независимо от того, является ли действующей единицей индивид или коллектив. Понятие мотивации в строгом смысле слова применимо лишь к индивидуальным акторам. Мотивационные компоненты действия групп представляют собой организованные системы мотивации участвующих в них индивидуальных акторов. Действие имеет ориентацию тогда, когда оно руководится тем смыслом, который приписывает ему актор, соотнося его со своими целями и интересами. Каждая ориентация действия в свою очередь включает ряд объектов ориентации. Это такие объекты, которые имеют отношение к ситуации, поскольку они, с одной стороны, предоставляют в распоряжение актора или акторов альтернативные возможности удовлетворения потребностей и достижения целей, а с другой — налагают ограничения на способы удовлетворения потребностей и достижения целей. Ситуация предполагает существование двух основных классов объектов, на которые может быть ориентирован актор, являющийся точкой отсчета. Это, во-первых, несоциальные, т.е. физические, объекты либо накопленные культурные ресурсы. И, во-вторых, — объекты социальные, т.е. индивидуальные акторы или группы. В число социальных объектов входят как собственная личность субъекта, так и личности других индивидов. В том случае, когда объектами являются группы, части систем действия множества индивидуальных акторов образуют систему, которая является объектом для актора (или для акторов), выступающего в качестве нашей точки отсчета. Специфическая комбинация выборов, относящихся к таким объектам и построенная исходя из возможностей выбора, доступных в не которой конкретной ситуации, составляет ориентацию действия определенного актора. Организованное множество таких ориентации действия составляет систему действия. Слово «ряд» используется для обозначения множества объектов, определенным образом ограниченных в числе и в диапазоне изменений, но не обязательно рассматриваемых как взаимозависимые, т.е. образующие систему. Среди целей, преследуемых актором, могут фигурировать установление определенных отношений с объектами (например, обладание ими или их изменение) или создание новых объектов. Вновь созданные объекты могут в свою очередь стать объектами ориентации в последующих действиях. Слово «система» употребляется для обозначения определенных отношений взаимозависимости, существующих в комплексе эмпирических явлений. Понятию «система» противопоставляется понятие случайной изменчивости. Однако из этого противопоставления не следует вывод относительно жесткости системы. Ориентация действия на объекты влечет за собой вы бор (selektion), а возможно, и отбор (choice). Выбор становится возможным благодаря когнитивным различениям, локализации и спецификации объектов, которые одновременно или последовательно переживаются как имеющие позитивную или негативную ценность для актора в связи с удовлетворением побуждения и организацией мотивации. Тенденцию актора позитивно или негативно реагировать на объект мы будем называть катектическим аспектом ориентации. Под побуждением мы подразумеваем такой компонент мотивации, как органическая энергия, с любыми элементами организации и направленности, определяемыми генетической конституцией организма. Люди нередко поступают так, что в результате наносят ущерб своим интересам, следовательно, наивный гедонизм, утверждающий, что удовлетворение желания объясняет любой человеческий поступок, попросту не состоятелен. Однако и отрицание того, что даже действия индивидов в ущерб самим себе мотивированы, в равной мере не выдерживает критики. Для любой логической теории поведения важен постулат о том, что на правление поведения, по меньшей мере в тех пунктах, где альтернативы являются открытыми, имеет мотивационное значение для актора, что в некотором смысле он «хочет» так поступать. Катексис, т.е. влечение к объектам, способным принести удовлетворение, и стремление избежать тех объектов, которые могут причинить вред, лежит в основе избирательной природы действия. К тому же, поскольку выбор должен производиться между альтернативными объектами и удовлетворениями в некоторой временной точке или в течение какого-то времени, должны существовать некоторые оценочные критерии. Склонность организмов к интеграции требует определения значимости и сравнения непосредственно воспринимаемых объектов и катектических интересов в связи с более отдаленным последствиями для более круп ной единицы оценивания. Оценка основывается на стандартах, которые могут быть либо когнитивными стандартами истинности, либо вкусовыми (appreciftive) стандартами соответствия, либо моральными стандарта ми справедливости. И мотивационные ориентации, и ценностные ориентации являются способами различения, испытания, сортировки и отбора. Короче говоря, оценка — категория для описания на наиболее элементарных уровнях ориентации действия, которая является комбинацией выборов из определенного набора альтернатив. Важно отметить, что описание систем действия должно соотноситься не только с особыми комбинациями ориентации и наборами действительно выбираемых объектов, но и с наборами альтернатив, из которых вы бор мог быть сделан, хотя фактически не делается. Другими словами, нас интересует не только то, как актор в действительности рассматривает ситуацию, но и то, как он мог бы ее рассматривать. Это определяется целями динамической теории действия, которая представляет собой попытку объяснить причины, по которым одна альтернатива предпочитается другой. Диапазон альтернатив ориентации действия ограничен. Это ограничение задается отношением актора к ситуации и выводится в конечном счете из некоторых общих свойств организмов и природы объектов, раскрывающейся в их отношении к этим организмам. Ограниченность диапазона альтернатив, допускающих выбор, определяет пределы, внутри которых возможна вариабельность. Описательный и динамический анализ. Полный анализ системы действия охватывает как описание состояния системы в данный момент, так и описание изменений в системе с течением времени, включая изменения в отношениях составляющих переменных. Та кой динамический анализ будет изучением процессов действия, и именно он является основной целью выработки понятий и построения теории. Но, повидимому, было бы бессмысленно пытаться описывать изменения в системе переменных до того, как выделены и описаны сами переменные. Поэтому мы решили начать с исследования от дельных комбинаций переменных и переходить к описанию изменений этих комбинаций только после того, как будут заложены прочные основы такого анализа. Отсюда следует, что описывая ориентации и действия в дан ной системе, мы при этом описываем состояние системы в определенный момент времени. Те переменные, которыми мы оперируем при анализе данных ориентации, используются и при анализе процессов, способствующих поддержанию одной определенной системы ориентации. Те же самые переменные используются и при анализе процессов, при которых, вследствие изменения значения переменных, происходит смена ориентации. Таким образом, не существует различия между переменными, используемыми для описания состояния системы и для анализа происходящих в ней процессов. Различие заключается в способе использования одних и тех же переменных. Личность, социальная система и культура. Система координат теории действия в принципе может применяться и к любому сегменту универсума действия и к любому процессу действия любого сложного организма. Однако эта концептуальная схема особенно соответствует тому типу поведения, который характерен прежде всего для действия человека. При формировании систем, составленных из человеческих действий или из компонентов человеческого действия, поведение осуществляется в трех конфигурациях. Во- первых, ориентация действий любого отдельного актора и сопутствующие ей мотивационные процессы представляют дифференцированную и интегрированную систему. Эта система будет здесь называться личностью, и мы определим ее как организованную систему ориентации и мотивации действия индивидуального актора. Психологический аспект человеческого организма уместен в теории действия лишь в той мере, в какой он приходит в соприкосновение с системой ориентации. Однако фантазии и продукты воображения, хотя они могут и не относиться непосредственно к каким-либо реалистическим объектам ситуации, определенно являются частью ориентации личности как системы действия. Во-вторых, действие множества акторов в общей ситуации есть процесс взаимодействия, свойства которого в определенной, хотя и ограниченной степе ни оказываются независимыми от любой формы пред шествующей общей культуры. Это взаимодействие так же становится дифференцированным и интегрированным и как таковое формирует социальную систему. Разумеется, социальная система построена из взаимоотношений индивидов, однако эта система организована вокруг проблем, присущих социальному взаимодействию множества индивидуальных акторов или возникающих вследствие этого взаимодействия, а не тех проблем, которые возникают в связи с интеграцией действий индивидуального актора, который одновременно является физиологическим организмом. Личность и социальная система весьма тесно между собой связаны, но в то же время они отнюдь не идентичны и не объяснимы одна через другую; социальная система не есть множество личностей.. Наконец, "системам культуры присущи свои собственные формы и проблемы интеграции, которые не сводимы ни к личности, ни к социальной системе, ни к обеим вместе. Культурная традиция, как в значении объекта ориентации, так и в значении элемента ориентации действия, должна быть концептуально и эмпирически соотнесена и с личностями, и с социальными системами. Несмотря на свое воплощение в системах ориентации конкретных акторов, культура организована в себе не как система действия, хотя она и существует в качестве совокупности артефактов и в качестве си стем символов. Следовательно, система культуры находится в иной плоскости, чем система личности и социальная система. Р. Шелдон не согласен с этой точкой зрения. Конкретные системы действия — т.е. личности и социальные системы — имеют психологический, социальный и культурный аспекты. В частности, состояние системы должно быть охарактеризовано в терминах некоторых мотивационных свойств индивидуальных акторов. При описании систем действия должны использоваться категории мотивационной ориентации: познание, катексис и оценка. Точно так же описание системы действия должно иметь дело со свойствами системы взаимодействия двух или более индивидов или коллективных акторов (социальный аспект); в нем необходимо учитывать условия, которые взаимодействие налагает на участвующих акторов. В описании надо принять во внимание также культурную традицию как объект ориентации, культурные эталоны как интернализованные образцы когнитивных ожиданий и катектически оценочного выбора между возможными ориентациями. Культурная традиция и эталоны имеют огромную значимость для системы личности и социальной системы. Культурные элементы как составляющие системы действия могут быть классифицированы двумя способами. Во-первых, они могут быть дифференцированы по преобладающим типам интересов, что соответствует преобладанию одного из видов мотивационной ориентации. Во-вторых, культурные эталоны как объекты ситуации можно отличить от культурных эталонов как интернализованных компонентов системы ориентации актора. Эти две классификации накладываются друг на друга. Пользуясь первым методом классификации, удобно различать следующие три главных класса культурных эталонов. • Системы идей или верований. Несмотря на то, что катексис и оценка всегда присутствуют как компонент ориентации, эти культурные системы характеризуются преобладанием когнитивных интересов. • Системы экспрессивных символов, например художественные формы или стили. Эти системы характеризуются преобладанием катектических интересов. • Системы ценностных ориентации. Здесь главный интерес сосредоточивается на оценке альтернатив с точки зрения их возможных последствий для системы действия или одной из ее подсистем. Что касается второй классификации, совершенно ясно, что культурные эталоны часто являются объекта ми ориентации в том же самом смысле, в каком ими являются другие типы объектов 9 . Актор знает их свойства (на пример, он понимает идеи); он «реагирует» на них (т.е. они его привлекают или отталкивают) и оценивает их. Однако при определенных обстоятельствах способ при общения к культурным эталонам как к объектам изменяется, и то, что было объектом, оказывается составной частью актора. В том случае, например, когда он не может нарушить этическую норму без острого ощущения вины, норма функционирует как составная часть его системы ориентации; она становится частью его личности. В этом случае культурный эталон интернализован. Прежде чем продолжить разработку каждого из трех вышеперечисленных основных типов систем — личностей, культурных систем и социальных систем, — через которые организуются и дифференцируются компоненты действия, важно кратко описать другие категории, относящиеся к действию вообще, в особенности те, которые развиты в психологии поведения. Особое положение здесь занимают материальные предметы культуры, являющиеся продуктами действия. Подобно объектам природного окружения, они не взаимодействуют с акторами. Это такие объекты ситуации, которые не могут быть интернализованы в систему ориентации актора. Они могут служить инструментальными объектами в системах действия или иметь «значения », которыми они наделяются в системах ценностной ориентации; таким же образом значения приписываются объектам природного окружения. Некоторые основания психологии поведения. Потребности организма и организация поведения. Некоторые направления психологической теории усматривают основной источник организации поведения в особенностях строения организма. Обычно это формулируется в виде того или иного варианта теории «инстинктов ». Таким взглядам обычно противопоставляют факты, указывающие на существование определенного диапазона пластичности организма и соответственно на важность «обучения ». Это возражение еще более усиливается наличием культурной относительности, обнаруженной исследованиями в рамках социальной антропологии и социологии. В настоящем анализе мы будем стремиться вводить как можно меньше допущений относительно зависимости тенденций поведения от строения организма, осуществляющего поведение. Несомненно, существует некоторая система внутренних потребностей, основывающихся на процессах взаимообмена организма как физиологической системы со средой. Некоторые из этих потребностей весьма специфичны, например, относительно специфичны потребности в еде, в сне или в дыхании. Однако объект, который конституционально наиболее подходит для полного удовлетворения той или иной органической потребности, редко бывает совершенно специфичным. Но, с другой стороны, диапазон, в котором может варьироваться действие, и обусловленность действия культурой всегда имеют некоторые пределы. Однако, что касается потребностей, наиболее важных для действия, степень их специфичности обычно незначительна, в особенности если речь идет не столько о самом факте, сколь ко о форме удовлетворения. Вообще говоря, существует широкий предел изменчивости и объектов, и форм удовлетворения любой конституционально заданной потребности. Кроме органических потребностей могут существовать определенные потребности в «социальных отношениях». Они могут быть заданы конституционально или, будучи косвенно необходимыми для удовлетворения органических потребностей, быть производными по своему происхождению и впоследствии приобрести автономию. Мы предполагаем в таком случае, что существует некоторый набор потребностей, хотя первоначально и организуемый вокруг физиологических процессов, но обладающий такими свойствами, которые делают невозможной исключительно физиологическую детерминированность организации действия. Другими словами, направление и форма, в которых эти потребности способны детерминировать действие, могут модифицироваться под влиянием ситуации действия. Больше того, могут видоизменяться сами потребности или по крайней мере их влияние на действие в процессе их превращения в потребности- предрасположенности. Однако, хотя набор органических потребностей первоначально определяется физиологической организацией, ему присуще некоторое постоянное свойство, играющее главную роль в развертывании этого набора в систему. Такой набор с самого начала организуется ориентацией на различение позитивного и негативного; т.е. в данной ситуативной системе объектов различают аспекты удовлетворения и задержки или отсутствия удовлетворения потребностей. Это различение является начальным моментом сложного процесса последующей дифференциации исходного набора с образованием потребностей- предрасположений, которые могут иметь более или менее специфический характер. Помимо конкретных органических потребностей и более широкой способности проводить различие между удовлетворением или его отсутствием, человеческий организм обладает конститутивной способностью реагировать на объекты, в особенности на другие человеческие существа, причем конкретное со держание и форма реакции никоим образом не заданы физиологически. Отсутствие удовлетворения понимается в следующих четырех смыслах: 1) изъятие удовлетворяющих объектов, прежде принадлежавших актору; 2) лишение доступа к удовлетворяющим объектам, которыми актор еще не обладает, но которых он добивается; 3) навязанные отношения с такими объектами, которые не удовлетворяют актора, например случаи физического или психологического страдания от боли или ранения (эта категория включает и активно встречаемую, и пассивно воспринимаемую боль и т.д.); 4) потенциальная возможность любого из уже перечисленных видов отсутствия удовлетворения. Реакции акторов в каждом из этих случаев могут быть весьма разнообразными. Термин потребности — предрасположения выбран с целью подчеркнуть, что единица мотивации представлена в действии двумя способами. С одной стороны, с ее помощью обеспечивается равновесие актора как личности (и организма), а с другой — это предрасположенность к действию в отношении одного или более объектов. Существенны оба значения. Потребности - предрасположения отличаются от потребностей более высокой степенью организации и тем, что включают в себя мотивационные и оценочные элементы, которые не задаются органическими потребностями. Эту реактивную способность или потенциальную возможность можно уподобить способности к языкам, которая, конечно, не зависит от свойств конкретного языка, причем если индивид не слышит речи других человеческих существ, то эта способность может вообще не проявиться. Человеческий организм обладает «чувствительностью» к другим объектам, возможностью разными способами получать удовлетворение от них как объектов в зависимости от контекста ориентации и ситуации. Эта чувствительность распространяется на несоциальные объекты, но особенно важной она является при взаимодействии. Более того, такая чувствительность, подобно упоминавшейся ранее тенденции к различению, по самой своей природе восприимчива к опыту отношений взаимодействия. С одной стороны, сам опыт благоприятных отношений с объектами порождает тенденцию к поиску и формированию положительных привязанностей. С другой стороны, отсутствие удовлетворения от объекта располагает актора к реакциям типа бегства, эскапизма или агрессивности, актор стремится избегать объект или наносить ему вред с тем, чтобы контролировать или предвосхитить неприятные последствия действий объекта. Когнитивная и катектическая ориентация в организации действия Влекомый своими побуждениями и потребностями, действующий организм ориентируется на социальные и несоциальные объекты двумя существенно различными, но проявляющимися одновременно и неотделимыми друг от друга способами. Во-первых, он «катектирует» отдельные объекты или классы объектов, приписывая им значение прямого удовлетворения или отсутствия удовлетворения импульсивных потребностей. Он также может проявлять привязанность к объекту как источнику удовлетворения или отвращения к нему как источнику лишения удовлетворения. Во-вторых, действующий организм познает объектную область, различая объекты и по-разному оценивая их свойства. Поведение актора лишь тогда может стать организованным относительно катектическикогнитивных различений, когда он знает, как объекты относятся друг к другу и к его собственным потребностям. Для наших целей желательно различать аффект и катексис. Аффект ха рактеризует состояние организма — состояние эйфории или дисфории в какой-либо их разновидности. Катексис характеризует состояние организма — состояние эйфории или дисфории — по отношению к некоторому объекту. Таким образом, термин катексис шире, чем термин аффект, это аффект плюс объект. Это объективно-ориентированный аффект. Он подразумевает приписывание объекту аффективного значения, которое от носится к одному или более свойствам объекта, однако в нашем изложении мы принимаем, что катексис относится не к свойству объекта, но лишь к отношению между актором и объектом. Кроме того, в этом понятии не подразумеваются какие-либо дополнительные указания на активное или пассивное отношение актора к объекту. У нас нет необходимости уточнять содержание понятия удовлетворения. Удовлетворение, конечно, может относиться к таким содержаниям опыта или состояниям, которые обычно рассматриваются как удовольствия, на пример любовь, физический комфорт и т.п. При определенных условиях удовлетворение может приносить и такой опыт, который обычно считается не приятным, например боль, ужас, отвращение, но вследствие особой организации данной системы личности имеет удовлетворяющие последствия. Существенными факторами в мотивационной ориентации, таким образом, являются когнитивное и катектическое различение объектов. Когда такие различения упорядочены устойчивым образом, они образуют систему ориентации. Актор выбирает или подчиняется налагаемому на него культурой выбору между доступными ему объектами, имея в виду их потенциальные возможности удовлетворения потребностей; он выбирает также меж ду различными формами их возможных значений. Наиболее примитивной формой такого выбора, по-видимому, является принятие, например, пищи, сохранение удобного места и т.д. и отказ — выплевывание пищи, уход с места или уклонение. Распространяющаяся во времени в любой системе поведения катектически-когнитивная ориентация по от ношению к миру объектов всегда вызывает ожидания удовлетворения или отсутствия удовлетворения, полу чаемого или достигаемого от определенного объекта или классов объектов. Действие включает в себя не только различение и выбор непосредственно присутствующих объектов и, сразу вслед за этим, приложение усилий, принятие или отклонение, но также и ориентацию на будущие события в аспекте их значимости для удовлетворения или отсутствия удовлетворения. Одним из важных аспектов действия, таким образом, является различение между непосредственно доступными и будущими удовлетворениями и сопоставление их относительной ценности. Ожидания и оценки. В тех случаях, когда существуют альтернативные возможности для удовлетворения в данной ситуации или альтернативы распределены между ситуациями в настоящем и будущем, актор должен иметь средства, которые позволили бы ему решить, каким альтернативам или комбинациям альтернатив должно следовать. Процесс решения относительно альтернатив, рассмотрения их в свете тех последствий, которые они могут за собой повлечь, называется оценкой. Она является более сложным процессом выбора, протекающим на основе различений, образующих когнитивнокатектическую ориентацию. Существует множество возможных способов, которыми, с ориентацией на ожидаемые события, может быть организовано действие. К числу наиболее важных категорий реакции ожидания относится пара активность— пассивность. С одной стороны, актор может активно домогаться объектов и манипулировать ими ради своих целей, он может также исследовать ситуацию, пытаясь найти неизвестные прежде возможности. С другой стороны, он может пассивно ожидать воздействия возможных ситуаций и не проявлять интереса к позитивным, но еще не достигнутым целям. (Возможны различные комбинации активных и пассивных элементов, например, позитивные усилия, направленные на то, чтобы избежать ситуации, которая представляется угрожающей, или привлечение других на помощь для борьбы с грозящей опасностью). Когнитивно-катектические и оценочные ориентации связаны с «усилием» актора. В соответствии с ценностным стандартом и (или) ожиданием актор, прилагая усилия, манипулирует своими собственными ресурсами — своим телом, голосом и т.д., дабы способствовать, прямо или косвенно, приближению некоторой катектической означенной цели — объекта или состояния. Обучение. Теперь разработка системы координат теории действия подошла к такому моменту, когда становится уместным введение понятия "обучение". Оно представляет со бой не только приобретение «информации» (т.е. специфических моментов когнитивной ориентации) о свойствах мира объектов; это также и приобретение новых «эталонов ориентации». Иначе говоря, обучение включает в себя приобретение новых способов видения, желания и оценивания, то есть предрасположенности к приближению или отдалению; к активному поиску в каких-то ситуациях или к тому, чтобы «притаиться» и ожидать; к тому, чтобы держаться в отдалении от опасного объекта или контролировать его. Особенно важным в обучении являются степень и сфера действия обобщения, вводимого в ориентации актора по отношению к миру объектов. Обобщения представляют собой формы определения ориентации актора по отношению к тем объектам, которые еще не встречались в его опыте. При этом происходит распределение таких конкретных объектов, встречающихся в ситуации, по общим классам. Обобщение, по-видимому, является наиболее важным механизмом обучения при усвоении актором систем культурных символов. Как системы ко ординат, как содержание коммуникации и как центры общей ориентации культурные эталоны должны обладать таким содержанием, которое по степеням общности пре восходит частности всех конкретных ситуаций и опытов. Обобщение, осуществляемое в ходе когнитивных процессов, оказывает влияние и на катектический аспект ориентации. Например, благодаря обобщению становится воз можным катектическое отношение не только к отдельным объектам, но и к классам объектов. Обучение является процессом изменения способов ориентации по отношению к миру объектов, включающему личность актора, идеи, культуру, социальные объекты и т.д. Известно, что термин «обобщение» имеет два основных общепринятых значения: 1) различение объектов, которые до этого относились к одной недифференцированной категории, и образование двух или более классов, по-прежнему обладающих некоторыми общими свойствами, и 2) отождествление общих свойств в группе событий, прежде считавшихся различны ми. Общее для обоих значений — организация мира объектов с помощью категорий. В тех случаях, когда это различие значений является важным, мы будем уточнять, какое из них используется. Обобщение как когнитивный механизм упорядочивает мир объектов и посредством этого определяет структуру альтернатив ориентации действия. В ожиданиях актора мир представляется составленным из классов объектов, в том числе и отдельных объектов, определенных и дифференцированных с точки зрения свойств, существенных для актора. Кроме того, опыт удовлетворения или отсутствия удовлетворения от отдельных объектов может быть обобщен и на такие объекты, которые актор при определении ситуации включает в те же классы, что и исходные объекты. Органические компоненты и компоненты обучения в обобщенных потребностях-предрасположениях Тревога является одним из типов обобщенного ожидания отсутствия удовлетворения от класса объектов, к которым актор в то же время привязан. Существует органическая основа реакции на опасность, которую обычно называют страхом. Мы говорим о тревоге, когда эта реакция на опасность обобщена и организована как потребность— предрасположение по отношению к большому классу случаев отсутствия удовлетворения. Тревога присутствует в ситуации, в которой актор «кричит до того, как ему причинили боль». Актор может относить ожидаемое отсутствие удовлетворения либо на счет своей неадекватности, либо на счет других, либо на счет «обстоятельств >>: это дальнейшее различение, которое сейчас нас не интересует. Тревога, которая может возникнуть вследствие страха перед специфическим классом объектов, способна стать столь обобщен ной, что охватит практически всю систему ориентации личности. Тревоге и страху соответствует обратное обобщенное ожидание удовлетворения, которое обычно называют оптимизмом или чувством безопасности. Некоторые психологи трактуют «агрессивность» как отбор импульсов, изначально присущих организму. Представляется вполне вероятным, что предрасположенность «давать сдачи» в случае нападения или при определенных типах интенсивного напряжения, присуща, по крайней мере в скрытой форме, нормальному человеческому организму. При определенных условиях эта предрасположенность, если она не перекрывается конфликтующими мотивами, активизируется. Однако такая врожденная предрасположенность отнюдь не прямо вызывает реакцию на переживание или ожидание отсутствия удовлетворения. Такие ре акции, когда они организованы как часть ориентации актора и если они включают предрасположение повредить или раз рушить объект, который воспринимается как источник отсутствия удовлетворения, могут быть названы агрессивностью. Агрессивность, являющаяся сильным и глубоким чувством, может принимать разные формы; сама по себе она является одной из возможных реакций на угрозы отсутствия удовлетворения. Другими реакциями могут быть уход и избегание или просто пассивное ожидание случаев отсутствия удовлетворения. Кроме того, агрессивность как потребность—предрасположение может быть также связана с действиями, которые внешне не агрессивны. По-видимому, выбор одной из этих альтернатив зависит от преобладающих в системе личности актора интегральных наклонностей, которые могут подавлять выражение агрессивных импульсов в пользу альтернативных действий, таких, как общая тенденция к «господству» над ситуацией, в противовес тенденции к «пассивности». Агрессивность далее трактуется здесь как проявление в организованной ориентации потребности—предрасположения к тому, чтобы устранить, повредить или разрушить объект. Прирожденная способность к гневу является частью организованной потребности—предрасположения к агрессивности. Способность испытывать гнев может отличаться от предрасположенности давать сдачи в случае нападения. И то и другое, разумеется, может быть приобретенным; но представляется, что эти свойства имеют некоторые врожденные основы. Включая интернализованные культурные нормы и влияния конкретной ситуации. Конфликт, оценка и мотивационный баланс. Индивидуальный актор обладает большим набором потребностейпредрасположений; в тот момент, когда часть из них активно проявляется, другие остаются пассивными. Удовлетворение и нейтрализация одной может послужить сигналом для активизации другой, и наоборот. Часто две или более потребности—предрасположения активизируются одновременно, требуя от актора исполнения конфликтных действий, которые несовместимы в том смысле, что удовлетворение одной потребности- предрасположения влечет за собой отсутствие удовлетворения других. Актор, стремящийся достичь удовлетворения или избежать отсутствия удовлетворения, редко и лишь на короткое время в состоянии искоренить или по гасить крепко укоренившуюся потребность—предрасположение, даже несмотря на то, что ее открытое удовлетворение может повлечь серьезные последствия для актора. В процессе оценки, который протекает как неосознанно, так и осознанно, актор часто приходит к компромиссным решениям, что позволяет ему либо одновременно, либо в течение какого-то периода времени удовлетворить конфликтующие потребности—предрасположения. Поскольку актор стремится избежать или минимизировать отсутствие удовлетворения, а ситуация делает такое отсутствие неизбежным, принятый компромисс представляется в некотором смысле лучшим из все го того, что возможно при данных обстоятельствах, учитывая как требования ситуации, так и структуру личности актора. Последний часто выполняет действие, которое само по себе преднамеренно ведет к отсутствию удовлетворения, но в более широком контексте системы его потребностей—предрасположений обеспечивает наиболее Удовлетворительный общий итог с точки зрения доступных в данных обстоятельствах возможностей действия. До сих пор о внутренней структуре существующего в сознании актора мира объектов было сказано лишь то, что этот мир дифференцирован по оси возможностей Удовлетворения или отсутствия удовлетворения. Но даже на этом элементарном уровне удалось показать, какую роль играют в действии такие фундаментальные категории ориентации и произведенные от них категории, как познание и потребность, оценочная и инструментальная ориентации, различение и выбор, обучение и обобщение. Когда все элементы организованы в относительно согласованную систему действия, становится возможным устойчивый баланс между заинтересованностями в увеличении удовлетворения и в минимизации отсутствия удовлетворения. Эта организация состоит из относительно устойчивых, взаимосвязанных наборов различений или выборов, необходимым дополнением которых являются относительно устойчивые ряды ожиданий. Взаимодействие и дополнительность ожиданий. Прежде чем продолжить обсуждение вопроса об организации систем действия, необходимо рассмотреть один из типов дифференциации в структуре мира объектов. Он представляется весьма важным с точки зрения заинтересованности актора в удовлетворении. Важнее это го лишь вопрос о самой возможности испытывать удовлетворение от объектов или его отсутствие. Мы имеем в виду здесь различие между объектами, которые взаимодействуют с действующим субъектом, и объектами, не взаимодействующими с ним. Такие взаимодействующие объекты сами являются акторами, или "эго", со своими собственными системами действия. Мы будем называть каждого из них социальным объектом, или «другим». Объект, который может служить пищей или по крайней мере представляется съедобным, не является «другим», поскольку он не реагирует на ожидания эго, а также по тому, что у него самого нет ожиданий по отношению к действиям эго. «Другим » по отношению к эго может быть иное лицо — мать или друг. Восприятие «другого» как взаимодействующего объекта имеет огромные последствия для развития и организации системы действия. Здесь термин взаимодействие употребляется в специальном смысле. Он обозначает такое отношение, обе стороны которого являются акторами в этом специальном смысле слова. Таким образом, это употребление необходимо отличать от того, в котором взаимодействие является синонимом взаимозависимости. Употребление термина «эго» отличается здесь от принятого в психологии. У нас это понятие относится только к актору, рассматриваемому в качестве точки отсчета по отношению к отличному от него актору ДРУГОМУ. В сходном смысле этот термин употребляется в антропологии при описании систем родства. Анализируя взаимодействие эго и «другого», мы переходим от исследования ориентации одного данного актора к рассмотрению ориентации двух или более взаимодействующих акторов как системы. В этом случае ожидания эго ориентированы как на диапазон альтернатив, открытых «другому» для действий в данной ситуации, так и на выбор, осуществляемый «другими» из этого диапазона с учетом действий самого эго. То же самое, mutatis mutandis , справедливо для «другого». Эго не рассчитывает на то, что на поведение несоциального объекта мо гут повлиять ожидания, относящиеся к поведению эго, хотя, конечно, ожидания эго относительно поведения несоциальных объектов влияют на его поведение. Имен но то, что ожидания оказывают влияние на обе стороны отношения между данным актором и объектом его ориентации, отличает социальное взаимодействие от ориентации на несоциальные объекты. Это фундаментальное явление может быть названо дополнительностью ожиданий, но не в том смысле, что ожидания двух акторов относительно действий друг друга тождественны, а в том, что действия каждого ориентированы на ожидания «другого». Следовательно, систему взаимодействия можно анализировать в терминах степени соответствия действия эго ожиданиям «другого», и наоборот. Мы уже знаем, что система действия актора ориентирована относительно оппозиции «удовлетворение— отсутствие удовлетворения». Социальное взаимодействие усложняет рассмотрение, поскольку мотивационная значимость приписывается теперь не только свойствам объекта как такового, но и ожиданиям «другого » относительно эго. Реакции, осуществляемые «другим » с учетом действий эго, могут быть названы санкциями. Их эффективность определяется именно той значимостью, которую имеют позитивные или негативные реакции «другого» соответственно для удовлетворения или отсутствия удовлетворения эго. Значимость для эго этих вторичных удовлетворений и случаев отсутствия удовлетворения покоится на двух основаниях: 1) любые потребности-предрасположения прямо или косвенно могут удовлетворяться или оставаться неудовлетворенными вследствие реакций «другого» на действия эго; 2) если актор является значимым объектом для личности, она развивает потребности- предрасположения по отношению к его реакциям вне зависимости от конкретных органических оснований этого факта. Другими словами, у личности развиваются потребности в социальных отношениях. Таким образом, санкции значимы для эго в двух отношениях. Вопервых, прямую значимость для эго имеет явное и намеренное действие «другого», которое может изменить объективную ситуацию в той мере, в какой «другой » контролирует важные аспекты ситуации, увеличивая или уменьшая возможности для удовлетворения потребности эго. Но в то же время эго посредством обобщения становится восприимчивым к установкам (attitudes) на себя и свои действия со стороны «другого», так что, даже если «другой» и не имеет особых намерений в ситуации, для эго все же остается открытым вопрос о том, одобряет или не одобряет другой его действие, т.е. демонстрирует ли он любовь, ненависть или другие установки по отношению к эго. Следовательно, учет роли дополнительности ожиданий в процессах человеческого взаимодействия оказывает влияние на те категории, которые являются основными при анализе происхождения и функции культурных образцов. Взаимодействию присуща двойная зависимость от обстоятельств. С одной стороны, удовлетворение эго зависит от того, какие альтернативы он выбирает из числа имеющихся. В свою очередь реакция «другого» будет зависеть от осуществляемого эго выбора и, сверх того, определяет ся еще и выбором со стороны «другого». Вследствие этой двойной зависимости коммуникация, являющаяся необходимым условием для культурных образцов, не может существовать как без обобщения и отвлечения от частного в конкретных ситуациях (которые никогда не бывают идентичными для эго и «другого»), так и без стабильности значения, которую могут гарантировать только "конвенции", соблюдаемые обеими сторонами. Кроме того, такая двойная зависимость предполагает нормативную ориентацию действия, поскольку «внутренняя» или непосредственная поведенческая реакция «другого » на первоначальный выбор эго оказывается сверх того еще и реакцией наказания или вознаграждения. Если при некоторых условиях наказание или вознаграждение со стороны «другого» проявляются вновь и вновь, то эта реакция приобретает для эго значение закономерного следствия конформности или отклонения от общей для них обоих символической системы. Общая символическая система есть система «способов ориентирования» совместно с теми «внешними символами», которые контролируют эти способы ориентирования. Эта система настолько сцеплена и с системой действия эго, и с системой действия «другого», что внешне символы порождают у обоих один и тот же или взаимодополнительный образец ориентации. Такая система с взаимностью нормативной ориентации является логически наиболее элементарной формой куль туры. В этом элементарном социальном отношении, так же как и в социальных системах большого масштаба, культура обеспечивает эталоны (ценностные ориентации), которые используются в процессах оценивания. Без культуры невозможны ни человеческие личности, ни человеческие социальные системы. Взаимодействие и развитие личности. Входящий в систему действия элемент взаимодействия, сочетаясь с рассмотренными выше основными переменными организации поведения, является причиной чрезвычайно сложной дифференциации и организации социальных систем и систем личности. Взаимодействие является основным процессом, который в своих различных формах и вариантах обеспечивает зарождение того, что на человеческом уровне мы называем личностью и социальной системой. Взаимодействие делает возможным развитие культуры на человеческом уровне и придает культуре ее значимость в детерминации действия. Социализация. Прежде чем начать анализ системы личности, мы вкратце рассмотрим значение взаимодействия в процессе социализации. Раньше мы ссылались на потребность ребенка в социальных отношениях. Важность этой потребности определяется тем, что ребенок изначально находится в зависимом положении. В результате этой зависимости социально опосредованный контекст социальных отношений, в котором удовлетворяются или не удовлетворяются органические потребности, становится, видимо, столь же важным, как и непосредственное удовлетворение или отсутствие удовлетворения самих органических потребностей. Необычайная чувствительность ребенка к реакциям значимых для него взрослых, в особенности матери, открывает дорогу новым возможностям появления фрустраций и даже травм. Ребенок развивает потребности в соответствующих установках взрослых по отношению к нему. Именно на основе таких новых потребностей человек достигает уровней организации, недоступных животным. Обучение образцам поведения, принадлежащим куль туре взрослых, требует новых типов обобщения, включающих символы, которые абстрагированы от конкретных ситуаций и соотносятся с классами объектов при помощи языка. Для того чтобы научиться обобщать, необходимо отвлечься от некоторых частных привязанностей, весьма важных на ранних стадиях развития. Это замещение осуществляется при помощи такого рода механизма: ребенок формирует социальную привязанность, которая превосходит удовлетворение любой частной органической потребности с помощью объекта. Такая привязанность позволяет ребенку отказываться от удовлетворения более ранних типов и приобретать новые привязанности, которые, несмотря на то, что затрудняют получение прежних удовлетворений, обеспечивают положительные реакции со стороны значимого социального объекта. Усвоение обобщения приемлемо для ребенка лишь тогда, когда он чувствует, что взрослые хотят от него совершения определенных действий и что его любят. Хотя эта проблема до сих пор не ясна, существует некоторое согласие по поводу того, что развитие способности отождествления со взрослыми является существенным механизмом процесса социализации. Для нас наиболее значимой характеристикой отождествления в этом смысле является принятие ребенком в релевантных контекстах ценностей взрослого; другими словами, ребенок начинает хотеть для себя того, чего хочет для него взрослый. Остается открытым вопрос, в какой мере ребенку необходимо для этого сформировать некоторый идеальный образ себя как во всех отношениях подобного взрослому (например, в отношении пола, даже если взрослый противоположного пола). Ценностные ориентации и другие компоненты куль туры наряду со специфическими составными частями, включающими культурную традицию в форме навыков, знаний и т. п., передаются следующему поколению. Че рез процесс социализации системы ожиданий организуются в образцы выбора, эффективным критерием которого является дифференциальная значимость различных альтернатив для баланса удовлетворения—отсутствия удовлетворения. Утверждение, что система действия как система имеет некоторую степень устойчивости, равно сильно утверждению, что в ее образцах выбора существу ют некоторые устойчивость и постоянство, что является необходимой предпосылкой для развития более высоких Уровней культурного поведения. Хорошо известно, что этот термин используется в разных смыслах. Представляется важным различать: 1) интернализацию ценностей (но не роли) объекта подражания и 2) интернализацию его специфической роли. Хотя существуют другие значения этого термина, эти два представляются наиболее важными для наших целей. В обоих случаях перенимаются ценностные стандарты, а не действия. В силу зависимости ребенка от взрослого образцы реакций последнего становятся решающими факторами в организации образцов выбора ребенка. Ребенок начинает ориентироваться на желания, в которых для него воплощаются ценности взрослого, и его органические потребности становятся культурно организованными потребностями, оформленными таким образом, что их удовлетворение ищется в направлениях, позволяющих ребенку интегрироваться в эту систему взаимодействия. Личность как система. Развитие «личности» (или «структуры эго») ребенка следует рассматривать как установление относительно специфичной определенной и устойчивой системы потребностей-предрасположений, выполняющих роль избирательных реакций на альтернативы, предоставляемые ребенку объектной ситуацией или организуемые им для себя путем поиска новых объектных ситуаций и формирования новых целей. Поэтому для связного описания и анализа человеческой личности как системы нужны категории и гипотезы, основанные на четырех основных рядах переменных: • Обсуждавшиеся выше основы психологии поведения: мотивация, баланс между удовлетворением и отсутствием удовлетворения, первичные потребности и возможные потребности в социальных отношениях, познание и обучение, так же как и основные механизмы когнитивного и катектическиоценочного обучения и регулирования. Последние включают исследование таких механизмов обучения, как дифференциация и обобщение, в которых главенствует когнитивный интерес, а также подкрепление, подавление, торможение, замещение, отождествление и имитация, в которых главенствуют катектические или оценочные интересы. • Процессы размещения, посредством которых усилия, направленные на удовлетворение, распределяются между различными доступными объектами и обстоятельствами, а возможности удовлетворения распределяются между различными потребностями-предрасполо жениями. Эти процессы удерживают конфликт и тревогу в границах, необходимых для нормальной работы системы личности; при нарушении же беспрепятственно го хода этих процессов требуется включение в действие специальных механизмов защиты и регулирования. • Механизмы защиты и регулирования, с помощью которых различные компоненты диспозиций потребностей-предрасположений внутренне интегрированы в систему и направлены на объекты. • Интеграция различных потребностей-предрасположений в «длящуюся» личность, в какой-то мере способную к самоконтролю и целенаправленным действиям. Характер длящейся личности может быть понят только в соотнесении сравнительно независимых промежуточных уровней интеграции в структуре личности с механизмами регулирования, связывающими эти уровни друг с другом. Органические основания структуры потребностей-предрасположений личности продолжают функционировать в течение всей жизни. Но в силу пластичности человеческого организма они непосредственно детерминируют поведение взрослого человека гораздо меньше, чем по ведение многих других биологических видов. Через обучение и опыт взаимодействия они интегрируются с символическими структурами культурных традиций, образуя систему взаимозависимых приобретенных потребностейпредрасположений, многие из которых тесно переплетены с привязанностями к специфическим объектам и со специфическими системами ролевых ожиданий. Структура человеческой личности в высшей степени автономна и социализирована в сравнении со своим физиологическим основанием. Кроме того, личность обычно обладает высокой степенью автономии по отношению к социальной ситуации в любой конкретный момент в том смысле, что изменения социальной ситуации не вызывают полностью соответствующих изменений в системах личностей. Под размещением мы понимаем распределение значимых компонентов внутри системы таким образом, который совместим с функционированием системы в данном состоянии. Термин заимствован из экономики. Под механизмами защиты мы понимаем мотивационные процессы, по средством которых в системе потребностей-предрасположений личности либо разрешаются, либо смягчаются в своих последствиях внутренние конфликты. С другой стороны, механизмы регулирования - это процессы, по средством которых устраняются напряжения в отношениях актора с объектами. Полное разрешение этих конфликтов и напряжений может происходить в процессе нормального обучения, но при неполном обучении действуют специальные механизмы. Личность и социальная роль. Следует кратко упомянуть об одном очень важном аспекте сочленения личности с социальной системой. Когда организованная система взаимодействия между эго и «другим» становится устойчивой, начинают возникать взаимные ожидания относительно действий и установок каждого из них. Эти ожидания представляют ядра того, что молено назвать ролевыми ожиданиями. «Другой » ожидает, что эго в условиях данной ситуации будет вести себя некоторым довольно конкретным образом или, по меньшей мере, в относительно конкретных границах. Далее реакция «другого » будет различной в зависимости от выполнения или невыполнения его ожиданий — выполнение ведет к вознаграждениям и (или) благоприятным установкам; невыполнение приводит к обратному. В свою очередь эго интерпретирует реакции "другого", наделяя их значениями (не обязательно верно — искажения, конечно, возможны и часто случаются), и эта интерпретация играет роль в формировании следующей стадии его действия по отношению к «другому» (все это, очевидно, происходит и с обратной стороны). Образец ожиданий «других», часто обобщенный таким образом, что включает все эти ожидания по отношению к статусу эго, образует в социальной системе институционализированное определение ролей эго в конкретных ситуациях взаимодействия. Под институциопализацией мы понимаем интеграцию ожиданий акторов в релевантную систему взаимодействия ролей при общем нормативном эталоне ценностей. Эта интеграция такова, что каждый предрасположен вознаграждать конформность других по отношению к эталону и, наоборот, не одобрять и наказывать отклонение. Институционализация всегда носит относительный характер - о ней нельзя просто сказать, что она присутствует или отсутствует. Система потребностей-предрасположений эго может склонять его к (или отклонять от) конформности по отношению к этим ожиданиям. Существует, конечно, много сложных возможностей в диапазоне между пред расположенностью к полной конформности и к резкому отчуждению (т.е. к избеганию конформности, к самоустранению или к бунту). Существует также масса возможностей в диапазоне между предрасположенностью не быть конформным в тех или иных формах и степенях и заинтересованностью в том, чтобы избежать санкций, которые может повлечь неконформность. Больше того, реакции типа отчуждения или конформности по отношению к институциональным ролевым ожиданиям не исчерпывают всех возможностей. Некоторые акторы обладают богатыми возможностями, принимая содержание институциональных ролевых ожиданий, но одновременно модифицируя их и добавляя к ним нечто новое, добиваться собственных целей и осуществления собственных стандартов. Существуют также такие творческие личности, чьи конформность или отчуждение мотивированы главным образом не потребностью— предрасположением к принятию или отвержению заданных институциональных ролевых ожиданий, а потребностью найти, выработать свой собственный идеал эго и соответствовать ему. Круг проблем, сосредоточенных вокруг конформности, отчуждения и творчества, является одним из наиболее важных для всей теории действия в силу его связи с проблемами социальной стабильности и социального изменения. Для достижения прогресса в этой сфере важно иметь адекватные понятия как о личности, так и о социальной системе, с тем чтобы можно было анализировать эмпирические конфигурации, в которых сбалансированы интеграция и неинтегрированность. Хотя можно использовать для анализа некоторых эмпирических конфигураций многие схемы, представленная здесь, по-видимому, имеет то преимущество, что она систематически развертывается на основании элементов ориентации. Это позволяет сформулировать понятия, в которых выявляются моменты концептуального соответствия различных типов систем, а это в свою очередь дает возможность более полно и строго проанализировать эмпирические конструкты. Культурные аспекты систем действия. Интернализованные ориентации и культурные объекты. Мы уже констатировали, что организация основных альтернатив ориентации выбора является фундаментальной для любой системы действия. Без такой организации невозможна устойчивая система ожиданий, самая важная для существования любой системы действия. Дело не только в том, что ориентации выбора ребенка в основном организуются благодаря участию рослых в процессе социализации. Кроме того, для обеспечения стабильности всей социальной системы жизненно важным является наличие согласия по отношению к этим основным ориентациям выбора из альтернатив. Во всех обществах и более стабильными, и более эффективными являются те образцы культуры, которые, хотя бы и с различными интерпретациями, с различными степенями конформизма, идиосинкразии, творчества, устойчивости, принимаются всеми — как членами обществ а, так и группами членов. Образец «приверженности » некоторому набору таких выборов между потенциально открытыми альтернативами выступает как лирическое проявление сочлененности систем действия. Поскольку анализ организации систем действия прочится с детализацией, необходимой для анализа структуры личности, насущной задачей становится также изучение непосредственного сочленения систем действия с эталонами культурной ориентации, которое представляет одну из главных целей антропологических исследований. Этот же основной набор категорий для альтернатив выбора, который применяется при анализе структур личности, используется для дифференциации и классификации культурных ориентации или традиций социальных систем на макроуровне исследования. Организация культурных эталонов в системы. Культурная система является очень сложной констелляцией элементов. Мы можем сослаться здесь на две параллельные классификации: классификацию типов мотивационной ориентации акторов, включающую катектическую, когнитивную и оценочную ориентации, и классификацию культурных ориентации как систем идей или верований, систем экспрессивных символов и систем ценностных ориентации (см. выше). В таком случае каждый тип культурных эталонов можно рассматривать как решение некоторого типа ориентационных проблем: системы идей — это решения когнитивных проблем, системы экспрессивных символов — решения проблем, касающихся того, каким образом «уместно» выражать чувства, и, наконец, системы ценностных ориентации — решения проблем оценивания, преимущественно, хотя и не исключительно, в социальном взаимодействии. Эталоны ценностной ориентации имеют особенно важное значение в организации систем действия, поскольку один из классов этих эталонов определяет образцы взаимных прав и обязанностей, на основании которых формируются ролевые ожидания и санкции. (Другие классы ценностной ориентации определяют стандарты когнитивных и оценочных суждений.) Культурные образцы имеют тенденцию организовываться в системы. Характерной особенностью такой систематизации является тип интеграции, который мы можем назвать согласованностью эталонов. Как логическая последовательность системы верований, или стилистическая гармония художественной формы, или совместимость с рациональной точки зрения свода моральных правил, — внутренняя связанность культурных эталонов всегда является центральной проблемой для культуролога. Определение степени согласованности образца либо отклонения от него в данной культуре вызывает серьезные аналитические трудности. Культура в ее наглядных или эксплицитных формах на первый взгляд почти всегда представляется фрагментарной, а ее части кажутся не связанными друг с другом. Только в особых условиях, например, тщательно разрабатывая системы идей или правовые системы, сами создатели и носители культуры проводят эксплицитную систематизацию. Чтобы определить наличие систематической связанности в тех случаях, когда не существует эксплицитной систематизации, культурологу необходимо раскрыть неявное содержание культуры, найти, какие общие предпосылки могут лежать в основе отдельных моментов ориентации, кажущихся различными и не связанными друг с другом. В больших, сложных социальных системах практически невозможно найти очень точные приближения к полной согласованности культурных эталонов. Природа и источники плохой интеграции культурных эталонов столь же важны для теории действия, как сама интеграция. Интернализация культурных образцов. Выше было показано, что вне зависимости от его систематической формы культурный эталон может включаться в действие либо как объект ситуации актора, либо, будучи интернализован, как часть структуры его личности. Интернализованы могут быть все типы культурных эталонов, но особую важность следует приписать интернализации ценностных ориентации, так как некоторые из них становятся частью структуры суперэго и довольно часто — институционализированных ролевых ожиданий. Интернализованные культурные эталоны становятся составляющими элементами личности и социальных систем. Все конкретные системы действия несут в себе систему культуры, являясь одновременно личностями (или частя ми личностей) и социальными системами или подсистемами. При этом все три системы являются концептуально не зависимыми организациями элементов действия. Этот факт интернализации ценностей был независимо и с различных точек зрения открыт Фрейдом в его теории суперэго и Дюркгеймом в его те ории институционализации моральных норм. Тот факт, что два человека при различных предпосылках пришли к одному и тому же выводу, может быть признан показательным в развитии современной социальной науки. Вследствие этой эмпирической взаимосвязанности возможна динамическая теория культуры, соответствующая динамическим теориям личности и социальной системы. Она рассматривает условия, при которых определенные типы культурных систем могут существовать внутри личностей или обществ определенного типа. Такая теория анализирует процессы культурной инновации и культурного изменения с точки зрения мотивационных детерминант этих процессов, действующих в механизмах социальной системы и в механизмах личности. Эта теория исследует несовершенство интеграции культурных эталонов и рассматривает их в плане эмпирической зависимости напряжений и процессов в социальных системах и в системе личности от культурных ориентации. Социальная система. Достигнув при обсуждении действия того момента, когда центральным пунктом стало взаимодействие актора с другими лицами или социальными объектами, мы тем самым обнаружили ядро социальной системы. Личность как система имеет фундаментальную и стабильную точку отсчета — действующий организм. Она формируется на основе организма и его жизненных процессов. Но эго и «другой» при взаимодействии также образуют систему. Это система нового порядка, о которой, как бы тесно она ни зависела от них, нельзя сказать просто, что она состоит из личностей входящих в нее двух членов. Роль как единица социальной системы: социальная система и личности. В контексте настоящего изложения под социальной системой мы понимаем систему взаимодействия множества лиц, анализируемую в рамках системы координат теории действия. Безусловно, социальная система состоит из взаимоотношений индивидуальных акторов, и только из таких взаимоотношений. Сами взаимоотношения представляют собой такие совокупности действий сторон, оформленных в виде отношений, в которых стороны ориентированы друг на друга, учитывают друг друга. Для аналитических целей, как правило, наиболее значимой единицей социальной структуры является не конкретное лицо, а роль. Роль — это такой организованный сектор ориентации актора, который конституирует и определяет его участие в процессе взаимодействия. Она включает набор взаимно соотнесенных ожиданий, касающихся действий как самого актора, так и тех, с кем он взаимодействует. И актор и те, с кем он взаимодействует, имеют такие ожидания. Роли институционализированы, если они полностью согласуются с установленными культурными образцами и организованы вокруг ожидания того, что актор будет конформен по отношению к морально санкционированным эталонам ценностной ориентации, признаваемым членами общности, в которой функционирует роль. Выделение роли актора из всей системы его личности делает возможным анализ сочленения личности с социальными системами. Структура социальной системы и функциональные императивы ее действия и сохранения либо ее упорядоченного изменения как системы отличны от структуры и императивов личности. Проблемы личности и социальной структуры могут исследоваться только тогда, когда эти понятия различаются. Лишь в этом случае возможно изучение сочленения и взаимозависимости личности и социальной системы. Дальнейшее различие между социальной системой и системой личности заключается в том, что социальная система не связана с каким-либо конкретным агрегатом организмов. Более того, нет оснований полагать, что если, претерпев изменение персонала, социальная система остается той же самой, новые акторы, заменившие тех, которые выбыли, обязательно во всех деталях своих личностей тождественны своим предшественникам. Принимая, что именно роли, а не личности являются единицами социальной структуры, мы можем понять необходимость некоторого элемента «люфта» («looseness») в отношениях между структурой личности и исполнением роли. Ролевые ситуации могут принимать для актора любые значения, которые возможны для ситуаций вообще. Их значение, оказывающее влияние на мотивацию поведения, будет различным для разных личностей. Но поскольку упорядоченность реакций личности существенна для поддержания стабильности определенного сектора социальной системы, существуют некоторые «механизмы контроля» для удержания потенциального разброса реакций актора в более узких границах, чем те, которые определяются простым сочетанием ситуации и личности актора без уточнения ролевых ожиданий. Важной характеристикой большинства социальных ролей является то, что действия, необходимые для их выполнения, не предписываются во всех подробностях, а допустимым считается некоторый диапазон вариабельности. Отклонение в известных пределах не влечет санкций. Этот диапазон свободы позволяет акторам с различными типами личностей в целом соответствовать ожиданиям, связанным с ролями, без чрезмерных напряжений. Надо также заметить, что ролевые ожидания-санкции действительно оказывают на индивидуального актора «давление», которое вполне может порождать напряжения, имеющие значительное влияние на разные типы личностей. Это влияние осуществляется в таких действиях, которые в свою очередь вызывают множество социальных последствий и часто приводят к развитию новых механизмов социального контроля, либо порождают тенденцию к изменениям, либо и то, и другое. При посредстве описанных механизмов личность и ролевая структура образуют в высшей степени взаимозависимые системы. Типы ролей, дифференциация и интеграция социальных систем. Структурные роли социальных систем, подобно структурам потребностей-предрасположений системы личности, должны быть ориентированы на ценностные альтернативы. Вполне естественно, что выбор всегда при надлежит индивиду, но в социальной системе этот выбор не может осуществляться индивидами произвольно. В самом деле, один из наиболее важных функциональных принципов сохранения социальной системы состоит в том, что ценностные ориентации различных акторов, включающихся в одну и ту же социальную систему, в какой-то мере должны быть интегрированы в единое целое обще принятым способом. Все действующие социальные системы действительно обнаруживают тенденцию к формированию единой системы общепринятых культурных ориентации. Общность ценностных ориентации особенно существенна и важна, хотя очень важным детерминантом устойчивости социальной системы является также согласие относительно систем идей и экспрессивных символов. Диапазон вариаций и способ распределения ролей в социальной системе не являются ни параллельными, ни совпадающими с диапазоном вариаций и распределением типов личности акторов, исполняющих эти роли. Ясно, что действительное функционирование структуры ролей как действующей системы возможно в конечном счете только потому, что участвующие в ней личности мотивированы действовать необходимым образом и достаточному числу индивидов обеспечивается достаточное удовлетворение в данной или же в более обширной системе ролей. Существуют функциональные императивы, ограничивающие степень несовместимости возможных видов ролей в одной системе действия; эти императивы в конечном счете связаны с условиями сохранения общей действующей социальной системы, для которой характерны наиболее существенные из этих ролей. Социальная система, как и личность, должна быть организованной системой, а не просто случайным набором компонентов. Как и в случае личности, функциональные проблемы социальной системы могут быть выражены как проблемы размещения и интеграции. В любой системе действия всегда существует дифференциация функций внутри этой системы, следовательно, должно быть и со ответствующее размещение таких функций по различным классам ролей; роли должны быть организованы для выполнения задач, требующих сотрудничества и дополняющих друг друга действий. Человеческая жизнь ограничена, а поэтому в системе ролей, если эта система про должает функционировать, постоянно должен идти процесс замещения личного состава. Более того, и возможности, необходимые для осуществления функций и вознаграждения, столь важные для мотивации индивидуальных акторов, не могут не быть дефицитными. И если бы их размещение осуществлялось в ходе нерегулируемого процесса конкуренции, оно сопровождалось бы тяжелой фрустрацией и конфликтами. Регулирование всех этих процессов распределения и выполнения функций, благодаря которому система или подсистема продолжает действовать достаточно интегрировано, невозможно без некоторой системы, определяющей роли и санкции за конформность или отклоняющиеся действия. С развитием сложной дифференциации в социальной системе возникают роли и подсистемы ролей, специфичные для интегративных функций данной системы. Такое определение функций, распределение и интеграция ролей, личного состава, возможностей и вознаграждений в социальной системе предполагают процесс выбора по эталонам оценивания, которые применяются к характеристикам объектов (индивидуальных и коллективных). Все это не означает, что некто намеренно вырабатывает «план» социальных систем. Но, как и в других типах систем действия, невозможно, чтобы осуществляемые акторами выборы были случайными и в то же время образовывали хорошо организованную и функционирующую социальную систему. В этом смысле можно считать, что структура социальной системы — кумулятивная и итоговая результирующая большого числа выборов, совершаемых многими индивидами, которая стабилизируется и поддерживается институционализацией ценностных эталонов, узаконивающих совершение выбора в определенных направлениях и мобилизующих санкции Аля поддержки таких результирующих ориентации. Образцы действия, которые в виде институциональных ролевых ожиданий включают в структуру социальной системы, по меньшей мере в одном функциональном аспекте своего содержания (а именно, в плане определения прав и обязанностей) идентичны с обсуждавшейся выше культурной ценностной ориентацией. Последняя в форме общего морального согласия относительно прав и обязанностей является поэтому фундаментальным компонентом структуры социальной системы. Структурные различия между социальными системами зачастую обнаруживаются как различия в содержании и уровне этого согласия. Хотя моральное согласие по поводу эталонов ценностных ориентации само по себе обеспечивает стандарты и устанавливает пределы, регулирующие размещение функций, все же должны существовать и институциональные механизмы, с помощью которых принимаются и выполняются решения относительно такого размещения. Главную роль в этом процессе играют институциональные роли, на деленные властью и престижем. Причина в том, что власть и престиж обладают всеобщим значением при распределении льгот и вознаграждений. Поэтому распределение власти и престижа, а также институциональные механизмы, которые регулируют это распределение, являются особенно важными для работы социальной системы. Следовательно, общее необходимое условие интеграции — осуществление контроля за процессами размещения и интеграции одними и теми же или тесно взаимосвязанными ролями и наделение достаточной властью и престижем самих этих ролей и механизмов, регулирующих распределение власти и престижа. И, наконец, важно, чтобы те, кто играет эти роли, при выполнении своих функций по размещению и интеграции были конформны по отношению к существующему ценностному согласию в обществе. Эти роли (исполняемые индивидами или под группами) можно считать важными интегративными механизмами общества. Их отсутствие или несовершенство приводят к конфликтам и фрустрации. Очевидно, что никакая социальная система не бывает ни полностью интегрирована, ни полностью дезинтегрирована. Именно в неинтегрированных секторах, где институциональные роли не дают возможности действовать в соответствии с ожиданиями, или где институционализированные ожидания препятствуют удовлетворению потребностей—предрасположений, или где предохранительные механизмы не обеспечивают снятия напряжений, — именно там следует искать наиболее важный источник изменения и развития. Любая система интерактивных отношений, объединяющих множество индивидуальных акторов, есть социальная система. Общество — это социальная система, которая содержит в себе все необходимые предпосылки для существования в качестве самодостаточной системы. Среди наиболее важных из этих предпосылок надо отметить: 1) то, что она организуется вокруг центров территориального размещения и отношений родства, 2) обладает системой для определения функций и размещения льгот и вознаграждений, 3) а также интегрированными структурами, контролирующими эти размещения и регулирующими конфликты и процессы конкуренции. При институционализации в социальной структуре культурных эталонов, особенно эталонов ценностной ориентации, взаимная интеграция личности, социальной системы и культуры образует полный круг . Частичные социальные системы, поскольку выяснено их отношение к обществу, в которое они включены, представляют собой законные объекты эмпирических исследований. Хотя, как, вероятно, и каждый из подписавших статью, я предпочел бы видеть отдельные моменты изложенными несколько иначе, существует один вопрос, который оставляет меня более всего неудовлетворенным. Я имею в виду отношение между социальной структурой, социальной системой, ролью и куль турой. Многие антропологи (среди них и нижеподписавшиеся) соглашаются сегодня с тем, что в социальном процессе (то есть в процессе взаимодействия) существует элемент, который не определяется культурными образцами и в каком-то смысле не зависит от культуры. Однако тот, кто обладает характерными для антрополога подготовкой, опытом и предубеждениями, почувствует, что в настоящей статье недостаточно полно отражена та степень, в которой роли определяются культурой, социальная структура является проекцией культуры, а социальная система построена на фундаменте эксплицитной и имплицитной культуры. С другой стороны, независимо от моих оговорок я одобряю опубликование статьи в ее нынешнем виде, поскольку убежден, что на теперешней стадии развития социальной науки очень полезно экспериментировать с концептуальными схемами. - Клайд Клакхон. Такие ценностные эталоны, институционализированные в социальной структуре под действием ролевого механизма, в сочетании с другими элементами организуют поведение взрослых членов общества. В процессе социализации они, в свою очередь, обеспечивают становление структуры нового взрослого члена общества, оформляя пластичность детской личности. Процессы социализации, как это показано выше, зависят от социального взаимодействия. Несомненно, взрослые в своей ориентации на ребенка действуют в рамках ролей в высшей степени институционализированных, и ребенок почти с самого начала при обретает ожидания, которые быстро становятся ролевыми. Впоследствии в рамках сформированных таким образом структур личности взрослые действуют в направлении как поддержания, так и изменения социальной системы и ценностных эталонов, в которых и с помощью которых они живут, а также в направлении изменения и удержания в пределах образца структуры личности своих подрастающих потомков. Следует иметь в виду, что нами представлена весьма общая и абстрактная схема. Мы вполне отдаем себе отчет в том, что она не исчерпывает всего богатства и разнообразия человеческого существования. Однако она может помочь анализу его и организации нашего знания о нем. Представляется вполне очевидным, что набросанные здесь общие контуры систем действия, взаимоотношения их различных элементов и взаимозависимости системных уровней организации этих элементов в значительной степени характерны для современной теории и исследований. Но сложность эмпирического матери ала настолько грандиозна, что свет нынешних знаний не в состоянии пробить мрак, окружающий неисследованные области. По нашему мнению, прогресс в распутывании этой сложности и в некотором освещении этого мрака зависит, наряду с эмпирическими исследования ми, от более точного и эксплицитного понятийного представления компонентов действия и способов их взаимосвязи. Замечание о месте экономической и политической теории в общей теории действия Общие исходные точки и терминология предыдущего изложения принадлежат в основном психологии, социологии и социальной антропологии. Резонно задать вопрос о релевантности теоретических точек зрения таких хорошо развитых социальных наук, как экономика и политология. Экономика сегодня, вероятно, в теоретическом смысле наиболее хорошо разработана, искушена и утончена по сравнению со всеми науками, имеющими дело с действием. Она раньше всех занялась соответствующими феноменами, используя понятия системы и независимых переменных и, таким образом, смогла интерпретировать отдельные явления в свете их взаимосвязей с другими в некоторой системе. Так был достигнут высший уровень технического усовершенствования ее концепций и аналитических методов. Безусловно, экономическая теория — это часть теории действия в данном смысле слова. Однако со всей выше описанной техникой она не работала эксплицитно, потому что основная часть ее проблем представляет только исходную точку для исследования и дифференциации процессов развития социальных систем, следовательно, она остается вне того, чем мы занимаемся в нашем анализе. Разумеется, существует «экономический» аспект в целостной эмпирической системе действия, это тот аспект, который мы обозначили как «размещение», заимствовав термин из экономики. Но данное понятие экономики настолько обобщено, что это мешает использовать его как основу для методики теоретических построений. Эти последние имеют дело только со сферой конкретно дифференцированных типов ориентации действия внутри соответствующим образом дифференцированной социальной системы. Только с развитием денег, рынков и механизма цен, а также других дифференцированных механизмов размещения ресурсов возрастает специальный, чисто технический интерес экономистов к этим феноменам. Экономическая теория — это концептуальная схема для анализа таких явлений, как производство, ориентированное на ряд рыночных условий или политику размещения, как обмен, а также определение отдельных цен и уров ней цен. Ее технический базис покоится на основаниях теории действия, как она изложена выше, в частности на инструментальной ориентации как типе действия, а также на условии взаимности такой ориентации. Ее эмпирическая релевантность основана, в частности, на некоторых типах развития социальных систем. Так как экономический вари ант инструментальной ориентации может занимать определенное место относительно других типов и отдельных комбинаций компонентов действия, включенных в него, эмпирические процессы, привлекающие особый интерес экономистов, могут получить свое место в связи с другими аспектами целостной социальной системы, которые не под даются анализу в рамках экономической теории. Экономическая теория, следовательно, — это теория для ряда процессов или субсистем внутри социальных систем высокодифференцированного типа. Эти субсистемы имеют огромное стратегическое значение в таких обществах. Концептуальная основа экономической теории выражается в категориях теории действия, описан ной здесь, но она представляет собой особую субтеорию генеральной теории, значительно более разработанного уровня дифференциации, чем тот, который достигнут здесь. С политологией дело обстоит несколько иначе. Исторически в ее фокусе было гораздо больше конкретных феноменов, таких, как управление, чем концептуальных схем. То, что по традиции называется политической теорией, состоит в большей степени из философских и этических экспликаций проблем управления, чем из эмпирического анализа процессов и детерминант. В смысле особой эмпирической концептуальной схемы политическая теория, совершенно очевидно, не относится к той же категории, что и теория экономическая. Поскольку управление — это один из наиболее стратегически важных процессов и центров, дифференцирующих структуры внутри социальных систем, его исследование дает законные основания для выделения особой дисциплины внутри социальных наук. Но, как и в экономической науке, она не будет обладать особой релевантностью, пока степень дифференциации как на теоретическом, так и на эмпирическом уровнях не достигнет той, которая должна проявляться в современной общей теории. Более того, оказывается, что процессы и структуры управления обладают в высшей степени диффузными функциями в социальных системах. Это, по-видимому, происходит от того что если эмпирический центр политической науки по-прежнему сосредоточен на феноменах управления, она как дисциплина оказывается неспособной добиться ясной теоретической фокусировки, сравнимой с той, которую имеет экономика. Необходимо, видимо, привлекать более широкий набор компонентов общей теории действия и добиваться гораздо большей их четкости, комбинируя эти компоненты в соответствии с конкретными эмпирическими интересами, а не пытаясь технически разрабатывать какой-то узкий и резко фокусированный сегмент теории действия, как это имеет место в экономике.
