Внешняя политика германской империи (1871–1918)
advertisement
Павлов Н.В. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ГЕРМАНСКОЙ ИМПЕРИИ (1871 –1918) Единое национальное государство – явление относительно новое для германской нации, и путь к нему насчитывал не одно столетие. Оно возникло лишь в 1871 году, когда процесс формирования национальных государств в Европе в основном закончился. Поэтому немцев называют «запоздалой нацией». Если сравнить продолжительность того или иного периода в германской истории, то выясняется, что первое единое национальное государство – кайзеровская империя – просуществовало 48 лет, Веймарская республика – 14 лет, третий рейх – 12 лет, а Федеративная Республика существует уже более 60 лет – абсолютный рекорд в истории Германии после 1871 года. Чем же объясняется взлет и падение Германской империи образца XIX – XX вв. с точки зрения внешней политики и тогдашнего расклада международных сил? Путь к германскому единству После того, как Франция, возглавляемая с 1799 года корсиканцем Наполеоном Бонапартом, достигла берегов Рейна, она добилась нового территориального деления Германии. Стратегическая цель состояла в ликвидации Священной Римской империи германской нации. 6 августа 1806 г. под нажимом Наполеона Франц II отрекся от престола Священной Римской империи германской нации, и она формально перестала существовать. Осенью 1806 года Наполеон вторгся в Саксонию и затем в Пруссию, во главе которой стоял Фридрих Вильгельм III (1797 - 1840 гг.). Начавшаяся война закончилась полнейшим разгромом Пруссии после битв при Йене и Ауэрштедте. Большинство прусских крепостей капитулировало. Пруссия была повержена в прах. 27 (14) октября 1806 года Наполеон вступил в Берлин. Двор бежал в Кенигсберг, а позднее в Мемель. Военная помощь со стороны России при Александре I (1801 - 1825 гг.) пришла слишком поздно. Пруссия потеряла все свои территории западнее Эльбы, а также все завоеванные польские области, которые были превращены Наполеоном в Великое герцогство Варшаву. Зажатая между ставленниками Наполеона, обложенная непомерной контрибуцией и оккупированная французскими войсками, Пруссия превратилась в вассала Франции. 8 июля 1807 года Россия и Франция заключили Тильзитский мир (в тот же день был заключен и мирный договор между Францией и Пруссией), по которому Пруссия потеряла почти половину территории и населения. В 1810 - 1811 гг. Наполеон аннексировал всю северо-западную Германию с городами Любек, Гамбург, Бремен и Ольденбург. Экспансия Франции с ее нововведениями оказала колоссальное влияние на развитие и модернизацию не 2 только экономики, но и государственного устройства и общественной жизни германских государств, в первую очередь на западе и юге Германии. В Саксонии мощное развитие получило машиностроение. В Рурской области – металлургическое производство. Но наибольшие перемены коснулись Пруссии. Потерпев поражение от Наполеона, Пруссия провела ряд основополагающих внутренних реформ, которые в конечном итоге подготовили базу для подъема национального самосознания и освобождения от французского гнета. Эти реформы включали в себя: разделение законодательной и исполнительной власти; введение местного самоуправления; отмену крепостного права и крестьянских податей; реформирование системы школьного образования (восьмилетняя народная школа, классические гимназии, основание Берлинского университета); введение свободы предпринимательства, послужившего толчком к индустриализации; введение всеобщей воинской повинности, создание народного ополчения (ландвера) и современного генерального штаба. 12 (24) июня 1812 г. без объявления войны Наполеон напал на Россию. Его поход, в котором, кстати говоря, наряду с французами приняли участие 200 000 немцев, закончился бесславно. В этот период в Россию прибыли многие прусские офицеры, не желавшие сотрудничать с Наполеоном. Среди них был и Карл фон Клаузевиц. С их участием был организован добровольческий немецко-русский легион, вместе с русской армией принявший участие в боях против французов. В Москву прибыл и прусский государственный деятель Карл Штайн, известный своей приверженностью национальному немецкому единству под эгидой Пруссии. Он неоднократно встречался с Александром I, который с 1804 года выступал за создание германской конфедерации без участия в ней Австрии. Одним из сотрудников Штайна в России был популярный немецкий поэт Эрнст Мориц Арндт. В самой Пруссии ярым сторонником создания против Наполеона русско-прусского альянса был военный министр Герхард Давид Шарнхорст. В глазах немцев Франция была противником и оккупационной державой. Поэтому борьба с Наполеоном переросла в широкое национальное движение, которое вылилось в освободительные войны. Тон в них задавала Пруссия. 8 февраля 1813 г. Фридрих Вильгельм III заключил в Калише прусско-русский союз. К своему народу он обратился только в марте, когда тот уже поднялся против французов, а казаки под командованием урожденного баденца полковника Теттенборна освободили Гамбург. В октябре 1813 года после присоединения к прусско-австрийско-российскому союзу Баварии и других германских государств Рейнский союз прекратил свое существование. 18 октября союзники разбили Наполеона в «Битве народов» под Лейпцигом и 12 июня 1806 года 16 южно- и западногерманских государств (статус отдельных был повышен Наполеоном до ранга королевств) объединились под французским протекторатом в Рейнский союз, главная задача которого состояла в военной поддержке Франции. В августе они заявили о своем выходе из Священной Римской империи германской нации. В том же месяце, 6 числа, император Франц II Габсбургский отрекся от престола и стал именоваться императором австрийским Францем I. Священная Римская империя германской нации прекратила свое существование. 3 вынудили его покинуть Германию. 31 марта 1814 г. русский царь и прусский король как победители въехали в Париж. Наполеон был сослан на остров Эльбу. На Венском мирном конгрессе (1814 – 1815 гг.) Пруссия вернула себе Данциг, Торунь и Познань и получила примерно половину Саксонии, Вестфалию и Рейнскую провинцию. Венский конгресс реставрировал равновесие в Европе пяти великих держав - России, Англии, Франции, Австрии и Пруссии (так называемую «пентархию»), и границы в Восточной Европе, определенные на конгрессе, в течение ста лет оставались неизменными. Надежды немецких патриотов на создание единого германского государства, однако, не оправдались. Вместо него на Венском конгрессе 8 июня 1815 года была учреждена конфедерация – Германский союз, место председателя в котором было отведено Австрии. Это был «международноправовой союз» 39 суверенных немецких государственных образований (Венский заключительный акт от 8 июля 1820 года). Единственным совместным органом было Федеральное собрание (Союзный сейм) – не выборный парламент, а конгресс полномочных послов – представителей государств-членов союза. Оно заседало во Франкфурт-на-Майне и стало именоваться впоследствии «бундестагом». Союз был дееспособен только в случае единодушия двух крупнейших держав – Австрии и Пруссии. В последующие десятилетия свою главную задачу союз усматривал в сдерживании любых устремлений к единству и свободе. Пресса подвергалась жесточайшей цензуре, университеты находились под контролем, политическая деятельность была почти невозможна. Союз не был крепким из-за трений между Пруссией и Австрией, и в то же время в области экономики происходило слияние отдельных немецких государств. Отмена объявленного Наполеоном и направленного против ввоза английских товаров так называемого «континентального заслона» усилила конкуренцию между немецкими государствами и Англией. Однако система внутренней пошлины препятствовала развитию рынка внутри Германии. Это привело к созданию в 1834 году Германского таможенного союза, в который вошли почти все немецкие государства кроме Австрии. Фактически образование таможенного союза стало первым реальным шагом на пути создания единого государства в «малогерманском варианте» (без Австрии). Февральская революция 1848 года во Франции быстро распространилась на Германию. В марте по всем германским территориям прокатились народные волнения, которые вынудили напуганных германских правителей пойти на некоторые уступки населению. 18 мая во Франкфурте-на-Майне было созвано Национальное собрание, решения которого в результате принципиальных разногласий в вопросах будущего обустройства Германии так и не получили практического разрешения. 28 марта 1849 года Национальное собрание одобрило «имперскую конституцию», которая была значительным шагом вперед по пути развития демократии и государственного устройства. 28 государств-членов Германского союза признали конституцию. Однако отказ 4 прусского короля принять корону из рук народа обрек на провал попытку создания единого германского государства. Пятидесятые годы XIX столетия характеризуются бурным экономическим подъемом в Германии, основой которого стала промышленная революция и индустриализация. Ведущие же позиции в экономическом плане занимала Пруссия. 24 сентября 1862 г. Вильгельм I назначил премьерминистром Пруссии прусского посланника в Париже 47-летнего Отто фон Шёнхаузена Бисмарка (1815 – 1898 гг.), который решительно взялся за укрепление внешнеполитических позиций прусского государства. Политике Бисмаркa в значительной степени способствовали настроения, царившие в раздробленной Германии. В народе не умолкали призывы к объединению всех немецких государств в новую единую империю. Эти идеи взросли еще в первой половине века в среде академической молодежи, вдохновленной французскими просветителями. Объединительное движение невозможно было подавить, несмотря на то, что многие члены прогрессивного германского студенчества были объявлены демагогами и государственными изменниками. Но если демократы выступали за объединение Германии «снизу» путем свободного демократического волеизъявления народа, то Бисмарк хотел добиться объединения под эгидой Пруссии. По его мнению, объединение должно было произойти «сверху» путем принятия соответствующих решений со стороны владетельных королей и князей. На пути достижения этой цели стояла Австрия. Поэтому Бисмарк последовательно проводил в жизнь план по исключению Австрии из числа претендентов на роль лидера в германском объединении. Вторая германская империя возникла в результате трех войн под предводительством Пруссии, по словам Бисмарка, «железом и кровью». Первая победоносная война в союзе с Австрией была проведена в 1864 году против Дании из-за Шлезвиг-Гольштейна. Ее результатом стала аннексия герцогств Шлезвиг, Гольштейн и Лауэнбург в пользу совместного прусско-австрийского владения (кондоминиума), что, однако, никак не устраивало Пруссию. В 1865 году владения разделились: Пруссия получила в полное управление Шлезвиг, Австрия – Гольштейн. Спор за единоличное управление обеими территориями привел в 1866 году к войне между Австрией и Пруссией, которую последняя выиграла. Австрия вынуждена была покинуть Германский союз, предоставив Пруссии место лидера в объединяющейся Германии. Результатом войны стал роспуск Германского и образование Северогерманского союза. По конституции Северогерманского союза, принятой в 1867 году, в федерацию объединялись 22 германских государства, а также вольные города Гамбург, Бремен и Любек, то есть страны, располагавшиеся к северу от реки Майн. Союзники Австрии – Ганновер, Кургессен, Нассау и Франкфурт-на-Майне – были попросту аннексированы Пруссией. Король Пруссии стал наследным президентом союза, а Бисмарк получил пост канцлера. С южногерманским государствами было заключено тайное оборонительное и наступательное соглашение. 5 Успехи Пруссии в войне против Австрии вызвали подъем антипрусских настроений во Франции и усилили франко-прусские разногласия, прежде всего по территориальным вопросам. В июле 1870 года началась франко-прусская война, поводом для которой стал дипломатический конфликт вокруг испанского престолонаследия, когда Вильгельм I, будучи в Бад Эмсе, отказался дать французскому послу Бенедетти твердые гарантии, что род Гогенцоллернов никогда не будет претендовать на испанскую корону. По телеграфу он сообщил об обстоятельствах дела Бисмарку и поручил «в подходящей форме» проинформировать об этом прессу. Канцлер сократил и подредактировал документ, который вошел в историю под названием «Эмская депеша», и направил его в печать. Публикация депеши выставила Париж на всеобщее осмеяние и коренным образом изменила психологическую ситуацию в Германии. Немцы восприняли домогательства Франции не как разборки между правящими династиями, а как проблему ущемления общегерманского национального достоинства. В свою очередь, оскорбленной французское правительство объявило 19 июля войну Пруссии. Эта война 1870 – 1871 гг. благодаря вступившим в силу союзным договорам Пруссии с южногерманскими государствами превратилась во франко-германскую. Уже через несколько месяцев после объявления Францией войны она была повержена на колени. 28 января 1871 г. последовало заключение перемирия, 26 февраля – предварительного мирного договора, и 10 мая во Франкфурте был подписан окончательный мирный договор. Франции пришлось отдать Эльзас и Лотарингию и выплатить репараций на сумму в 5 млрд. франков. В патриотическом порыве, обусловленном войной, южногерманские государства присоединились к Северогерманскому союзу, образовав вторую по счету Германскую империю. 18 января 1871 года, еще до взятия немцами Парижа, в Зеркальном зале Версальского дворца король Пруссии Вильгельм I был провозглашен германским императором. «Эпоха Бисмарка» Одним из первых актов нового государства стало принятие имперской конституции, которое последовало 16 апреля 1871 года. В целом конституция претерпела незначительные изменения по сравнению с конституцией Северогерманского союза, за исключением учета особых прав южногерманских государств. Руководящая роль Пруссии в «союзе немецких князей» оставалась неоспоримой. Император, он же король Пруссии, председательствовал в бундесрате, назначал и освобождал от должности рейхсканцлера. Вводилось всеобщее (мужское) избирательное право, которое позволяло народу избирать парламент – рейхстаг. Первые годы существования новой германской империи характеризовались невиданным взлетом промышленного развития, который был обусловлен, прежде всего, закачкой в экономику Германии 5 млрд. 6 франков в качестве компенсации со стороны Франции за поражение во франкопрусской войне. Экономическим успехам способствовало и расширение экономического пространства за счет приобретения новых территорий. Мощными темпами шли становление и расширение банковской системы и торговли, закладка железных дорог, жилищное и индустриальное строительство. Доля Германии в мировой торговле выросла с 1887 по 1914 год на 214%, выведя таким образом страну в лидеры. Не только Франция, но и сама «властительница морей» Великобритания оказались в роли аутсайдеров. Начал развиваться парламентаризм и партийная система, были заложены основы государственной социальной политики. Все эти благоприятные условия способствовали устойчивому демографическому росту. Если в 1870 году население Германии составляло 40 млн. человек, то в 1914 году оно приблизилось к отметке в 68 млн. человек1. Образование Германской империи внесло принципиальные коррективы в расстановку сил в Европе. Вместо Пруссии на европейской карте появилась самая мощная в экономическом плане и сильнейшая в военном отношении континентальная держава, которой противостояли Англия, Франция, Россия и Австро-Венгрия. Событиям 1970 – 1871 гг. одним из первых дал оценку лидер консервативной оппозиции в палате общин британского парламента Бенджамин Дизраэли, который заявил 9 февраля 1871 г., что франко-германская война – война не обычная, не такая, какими были прусско-австрийская, итальянская или Крымская войны. «Эта война означает немецкую революцию, политическое событие более значимое, нежели Французская революция прошедшего столетия. Я не хочу сказать, что это большее или такое же по важности социальное событие… Но что же сегодня произошло? Равновесие сил полностью разрушено; и страной, которая от этого больше всего пострадала и которая больше всех почувствует эту великую перемену, является Англия». После 1871 года в Европе установился «вооруженный мир». По словам бывшего государственного секретаря США Г.Киссинджера, в XIX веке Германия Бисмарка демонтировала «европейский концерт», превратив европейскую дипломатию в хладнокровную игру силовой политики2. В течение почти двух десятилетий Бисмарк искусно манипулировал обязательствами и интересами европейских держав ради сохранения мира в Европе и укрепления позиций молодой Германской империи, руководствуясь принципами «реальной политики» (Realpolitik). В его понимании «реальная политика» означала отказ от сантиментов и легитимности и возведение в абсолют трезвого расчета сил. Именно ему принадлежит знаменитая фраза о том, что «политика есть искусство возможного, наука об относительном». Бисмарк пробыл на посту рейхсканцлера 19 лет. Последовательно проводя союзническую политику, он старался стабилизировать положение империи в рамках нового соотношения сил на европейском континенте. С одной стороны, он пытался, и не безуспешно, изолировать Францию, которая 1 2 Die Teilung Deutschlands 1945 – 1955. Informationen zur politischen Bildung. - Bonn, 1991. - S. 5. Киссинджер Г. Дипломатия. – М., 1997. – С. 9. 7 не могла смириться с поражением в войне и потерей Эльзаса и Лотарингии. С другой стороны, он продолжал развивать дружественные отношения с Россией, заключив с ней в 1887 году секретный договор, и наладил союзнические отношения с извечным соперником Пруссии – Австро-Венгрией. При Бисмарке началась колониальная экспансия Германии в Африке и на Маршалловых островах в Тихом океане. При нем же начался отсчет истории германского министерства иностранных дел или дословно «внешнеполитического ведомства», которое появилось 1 января 1870 г. в результате преобразования министерства иностранных дел Королевства Пруссии. Канцлер Северогерманского союза Отто фон Бисмарк своим указом от 8 января 1870 года дал новому государственному институту название, по-видимому, по аналогии с британским «Форин оффис», с тем чтобы подчеркнуть, что речь идет о структуре, непосредственно подчиненной главе исполнительной власти. Единственным министром этого федеративного государства был федеральный канцлер, а с 1871 года – рейхсканцлер, занимавший также пост премьер-министра Пруссии и министра иностранных дел страны. Этим лицом с 1862 по 1890 год был Бисмарк. Одновременно он являлся председателем бундесрата Союза, а позднее и Германской империи. Свою главную задачу Бисмарк видел в том, чтобы изолировать Францию, лишив ее возможности найти себе союзников. При этом он понимал, что самим фактом своего существования Германская империя с мощной прусской военной машиной представляла угрозу для всех своих соседей. Неслучайно его преследовал «кошмар коалиций» („cauchemar des coalitions“) против Германии, на которые могли бы пойти ее соперники – Франция, Австрия, Великобритания и Россия. Поэтому канцлер хотел выстроить дружеские отношения и с АвстроВенгрией, и с Россией, делая ставку на сближение трех императоров и заключение между ними тройственной унии. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что курс на конфронтацию с Петербургом неизбежно повлечет за собой франко-русское сближение, грозившее немцам войной на два фронта. Одновременно он принимал в расчет и Австрию, которая не забыла поражение от пруссаков в войне 1866 года и при определенных обстоятельствах могла по примеру Франции встать на путь реванша. В начале 70-х годов обстоятельства складывались благоприятно для реализации задумок канцлера. Англо-австрийское сближение на базе стремления противодействовать России на Балканах не состоялось из-за нежелания Лондона брать на себя какие-либо союзнические обязательства. Россию же пугала перспектива создания австро-германского альянса, и она была готова на диалог с обеими державами, дабы не остаться в одиночестве при игре в европейский покер. Бисмарк блестяще разыграл свою партию и добился того, что в сентябре 1872 года в Берлине состоялось долгожданное свидание трех императоров. Само по себе оно носило больше символический характер. Предметный разговор вели лишь главы внешнеполитических ведомств, 8 которые договорились о наделении Германии функцией арбитра в случае обострения отношений между Веной и Петербургом. В начале 1873 года по инициативе русского фельдмаршала графа Берга, наместника Царства Польского, возник проект заключения между Россией и Германией оборонительной военной конвенции. Бисмарк одобрил идею этого договора, подчеркнув, что он «не будет иметь силы, если к нему не примкнет Австрия»3. В начале мая 1873 года Вильгельм I приехал в Петербург в сопровождении Бисмарка и Мольтке, где и состоялось подписание русскогерманской военной конвенции. В статье 1 договора говорилось: «Если какаялибо европейская держава напала бы на одну из двух империй, то последняя в возможно кратчайший срок получит помощь в виде армии из двухсот тысяч человек боеспособного войска». В конвенции оговаривалось право каждой стороны прекратить ее действие через 2 года после того, как одна из сторон предупредит об этом другую. Подписали конвенцию два фельдмаршала – Х.К.Мольтке и Ф.Ф.Берг. В тот же день, 6 мая, она была ратифицирована обоими монархами4. Опасаясь быть вовлеченными в конфликт с Великобританией, австрийцы отказались присоединиться к русско-германскому военному соглашению, на чем настаивал О.Бисмарк. Взамен они пошли 6 июня на подписание в Шёнбрунне под Веной ни к чему не обязывающих договоренностей между русским и австрийским императорами о своего рода консультациях при возникновении разногласий по конкретным вопросам. В случае угрозы нападения со стороны третьей державы оба монарха должны были согласовать «совместную линию поведения». 23 октября 1873 г. в ходе своего визита в Австрию германский император Вильгельм I присоединился к Шёнбруннскому соглашению, которое и получило не совсем точное наименование «Союза трех императоров». В июне 1877 года Бисмарк сформулировал в своей «Киссингерской памятной записке» основной постулат немецкой внешней политики, согласно которому следовало добиваться того, чтобы все европейские державы, за исключением Франции, были в состоянии сотрудничать с Германской империей, а также не допускать создания коалиций, направленных против нее. Чтобы избежать этого «cauchemar des coalitions», империя попыталась взять на себя роль «честного маклера» в отношениях между остальными державами5. Современный немецкий историк Х.Шульце считает, что кульминационным моментом этой политики стал Берлинский конгресс в июне 1878 года, на котором «под сильным влиянием германского рейхсканцлера была стабилизирована ситуация, сложившаяся в Европе, и опасность новой большой См.: История дипломатии. Т. 2. – М., 1945. – С. 14 Там же Уже в 1875 году прочность Союза была серьезно поколеблена, когда Германия готовилась к нападению на Францию, и лишь давление со стороны России остановило Берлин. В свою очередь, поддержка Бисмарком Австро-Венгрии в ходе русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг., прежде всего в деле пересмотра СанСтефанского мирного договора 1878 года, повышение пошлин на русский хлеб – все это вызвало резкое недовольство России и привело к тому, что в 1879 году А.М.Горчаков объявил Союз более несуществующим. 5 Шульце Хаген. Краткая история Германии. – М., 2004. – С.116 3 4 9 европейской войны за обладание Балканами оказалась устраненной»6. Однако с утверждением о «стабилизации» можно поспорить уже хотя бы потому, что Бисмарку так и не удалось выстроить договорную базу под систему сдержек и противовесов, которую он хотел создать. Естественно, каждый из пяти ведущих игроков на европейском поле, ставил свои национальногосударственные интересы выше наднационального согласия. На Балканах сталкивались интересы России и Австро-Венгрии, в Средиземноморском бассейне и в Средней Азии Великобритании и России. В конце 70-х годов намечается охлаждение германо-русских отношений. Одной из причин стало сближение Берлина с Веной и, как подчеркивала русская пресса, нарочито отстраненное отношение Бисмарка к интересам России в ходе Берлинского конгресса, на котором решались территориальные вопросы после русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг. В частности, Берлинский трактат, пришедший на смену Сан-Стефанскому мирному договору, вынуждал Россию отказаться от передачи Болгарии части владений Оттоманской империи. Вторая причина имела экономический характер. Германия была одним из важнейших рынков для русского сырья. В 1879 году она поглощала 30% русского экспорта, занимая второе место после Англии. Мировой аграрный кризис, начавшийся в 70-х годах, чрезвычайно обострил борьбу за рынки продовольственных и сырьевых товаров. Прусское юнкерство настойчиво требовало ограждения германского рынка от иностранной конкуренции. Испытывая с его стороны мощное давление, рейхсканцлер установил почти полный запрет на ввоз скота из России. Поводом для этого послужила чума, которую обнаружили в Астраханской губернии. Это мероприятие жестоко ударило по карману русских помещиков и еще более усилило антигерманскую кампанию в славянофильской российской прессе, которая после Берлинского конгресса обвиняла Бисмарка в предательстве России. Эстафетную палочку подхватила связанная с канцлером Горчаковым петербургская газета «Голос». Германский посол в Петербурге генерал Швайниц писал в этой связи в своем дневнике, что «мероприятия против ветлянской чумы вызвали [в России] больше ненависти, нежели все остальное»7. Германский канцлер не остался в долгу. Так началась нашумевшая на всю Европу «газетная война» двух канцлеров. За ограничением ввоза скота в 1879 году в Германии последовало введение пошлин на хлеб, которые ударили по русскому сельскому хозяйству еще больнее, чем превентивные ветеринарные меры. Отношения между Петербургом и Берлином резко обострились. Об этом свидетельствовала знаменитая «пощечина» русского царя германскому императору, другими словами, письмо Александра II, которое тот направил Вильгельму 15 августа. В своем послании он жаловался на мало дружественное поведение Германии и прежде всего Бисмарка на Берлинском конгрессе. Примирение произошло в 6 7 Там же. – С.117 История дипломатии. Указ. соч. – С. 52 10 ходе личной встречи 3 – 4 сентября в Александрове, на русской территории, близ границы. Рейхсканцлера, однако, не удовлетворил, казалось бы, благополучный исход дела. Он считал необходимым на всякий случай держать под парами запасной локомотив в лице Австро-Венгрии. И если в 70-е годы в целях укрепления единства Германии он делал ставку на союз с Австрией и Россией, то в 80-е годы ситуация кардинальным образом изменилась. Г.Киссинджер отмечает, что «Германия стала слишком сильной, чтобы находиться на обочине, ибо это могло бы повлечь за собой объединение всей Европы. Не могла она более полагаться и на историческую, почти рефлекторную, поддержку России. Германия стала гигантом, нуждающимся в друзьях. Бисмарк разрешил эту дилемму путем полного изменения предшествующего подхода к внешней политике. Он более не мог воздействовать на равновесие сил, имея меньшее число обязательств, чем его потенциальный оппонент… Тогда он решил устанавливать отношения с большим числом стран, чем, соответственно, любой из возможных оппонентов. Это давало ему возможность выбирать из множества союзников в зависимости от обстоятельств. Отказавшись от свободы маневра, характерной для его дипломатии в течение двадцати лет, Бисмарк начал создавать систему альянсов, решительно задуманных, с одной стороны, для того, чтобы германские потенциальные противники не заключили союзы между собой, а с другой стороны, для того, чтобы держать под контролем действия германских партнеров. В каждой из бисмарковских, иногда довольно противоречивых, коалиций Германия всегда была ближе к каждому отдельно взятому партнеру, чем они по отдельности друг к другу; и потому Бисмарк всегда обладал правом вето в отношении совместных действий, а также возможностью действовать самостоятельно. В течение десятилетия ему удалось заключить пакты с противниками своих союзников, так что он оказался в стоянии ослаблять напряженность со всех сторон»8. Эту новую страницу своей политики Бисмарк начал в 1879 году заключением тайного союза с Австрией. К сближению с Веной его подвигли три соображения. Во-первых, Бисмарк не исключал, что исходившая из Герцеговины угроза повстанческого движения могла вырасти в панславистскую революцию на Балканах и серьезно пошатнуть позиции Австро-Венгрии. Вовторых, подписание 15 января 1877 г. в Будапеште русско-австрийского договора свидетельствовало о том, что оба восточных соседа Германии, выстраивая свою внешнеполитическую стратегию, так или иначе берут в расчет геополитическое положение рейха и при определенных обстоятельствах могут существенным образом содействовать его изоляции. И, наконец, Бисмарк был Киссинджер Г. Указ. соч. – С. 138 - 139 Будапештская секретная конвенция обеспечивала России нейтралитет Австро-Венгрии в войне против Турции. В обмен Австро-Венгрии предоставлялось право оккупировать своими войсками Боснию и Герцеговину. При этом она обязывалась не распространять военные операции на Румынию, Сербию, Болгарию и Черногорию, а Россия – на Боснию, Герцеговину, Сербию и Черногорию. Австро-Венгрия давала при этом согласие на участие Сербии и Черногории в войне на стороне России. Дополнительная конвенция предусматривала эвентуальные территориальные приобретения для ее участников. Обе конвенции были подписаны австрийским министром иностранных дел Андраши и русским послом в Вене Новиковым. 8 11 убежден, что Россия не рискнет пойти на разрыв с Германией, в которой она видела стратегического партнера. В пользу такого оптимистичного прогноза говорили как шедшие от дунайской монархии импульсы к сближению с рейхом, так и ее противоречия с Великобританией, которые вновь дали о себе знать во время «восточного кризиса» 1875 – 1878 гг., в ходе которого столкнулись интересы Петербурга и Вены, и на Берлинском конгрессе. Уверенность в том, что Россия вновь будет стремиться к сближению с Германией, а также убежденность, что Австрия «поддастся враждебным влияниям», если не найдет «опоры» в лице Германии, и к тому же «свяжется» с Англией, диктовали действия Бисмарка и вопреки воле императора сподвигли его на заключение так называемого «двойственного союза» с дунайской монархией, который в принципе был логическим продолжением «политики кризисного времени»9. Австро-германский союзный договор, направленный против России, был подписан 7 октября 1879 г. в формулировке, на которой настоял министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Д.Андраши (от Германии он был подписан послом князем Рейсом). В его первой статье в частности говорилось: «В случае, если одна их обеих империй, вопреки надеждам и искреннему желанию обеих высоких договаривающихся сторон, подверглась нападению со стороны России, обе высокие договаривающиеся стороны обязаны выступить на помощь друг другу со всей совокупностью вооруженных сил своих империй и соответственно с этим не заключать мира иначе, как только сообща и по обоюдному согласию». В случае нападения не России, а какой-либо другой державы обе стороны обещали друг другу лишь благожелательный нейтралитет, если только к агрессору не присоединится Россия. В последнем случае немедленно вступала бы статья 1, и каждая из договаривающихся держав обязывалась начать военные действия на стороне своей союзницы. Договор должен был остаться секретным; одним из мотивов этого было то, что Андраши опасался серьезной оппозиции в австрийском парламенте10. Трудно согласиться с утверждением, будто заключение австрогерманского союза положило начало оформлению тех военных коалиций, которые в дальнейшем столкнулись в первой мировой войне, тем более, что за ним последовала реанимация «союза трех императоров». Тем не менее, генеральная линия на сдерживание России со стороны Берлина и Вены на юговосточном направлении, а точнее на Балканах, на перспективу была определена. Правда, ее реализация не посредством союза, как предполагал рейхсканцлер, а путем силового противостояния, на что сделал ставку Вильгельм II, последовала уже после отставки Бисмарка. Поводом для сближения австро-русских позиций стала смена кабинета в Великобритании. В апреле 1880 года на смену правительству Биконсфилда пришло правительство Гладстона, который в отличие от своего 9 Schöllgen G. Die Macht in der Mitte Europas: Stationen deutscher Außenpolitik von Friedrich dem Großen bis zur Gegenwart. – München, 1992. – S. 36 10 История дипломатии. Указ. соч. – С.63 - 64 12 предшественника взял курс на отказ от англо-турецкого союза ради сближения с Россией. В Вене поняли, что рассчитывать на поддержку Лондона в «турецком гамбите» теперь не приходится. Тогда после настойчивых увещеваний рейхсканцлера австрийским колебаниям пришел конец. Собственно, и русский царь, боявшийся внешнеполитической изоляции, решил дать согласие на возрождение австро-русско-германской унии. Соответствующий трехлетний договор был подписан 18 июня 1881 г. и также вошел в историю под громким титулом «Союз трех императоров». Однако в отличие от договора 1873 года, который был чисто консультативным пактом, он являлся прежде всего соглашением о нейтралитете. Как подчеркивает Г.Киссинджер, в основе второго «Союза трех императоров» лежали принципы «реальной политики», лишенные каких бы то ни было моральных принципов11. Договаривающиеся стороны взаимно обязывались соблюдать благожелательный нейтралитет, окажись они в состоянии войны с иным государством. Это означало, что Россия брала перед Германией обязательства не вмешиваться во франко-германскую войну. В обмен Германия и Австрия гарантировали то же самое России на случай англорусской войны. Гарантия нейтралитета распространялась и на случай войны с Турцией, при том, однако, непременном условии, чтобы заранее были согласованы цели и предполагаемые результаты этой войны. Было предусмотрено, что никто из участников договора не станет пытаться изменить существующее территориальное положение на Балканах без предварительного соглашения с двумя другими партнерами. Кроме того, Берлин и Вена обещали Петербургу, что окажут ей дипломатическую поддержку против Порты, если та отступит от принципа закрытия проливов для военных кораблей всех наций. Этот пункт был особенно важен для русского правительства, поскольку предупреждал возможность англо-турецкого соглашения и устранял опасность появления британского флота в Черном море. Договором 1881 года Бисмарк застраховал себя от франко-русского союза в обмен на свои гарантии для России на случай англо-русской войны. Уязвимым местом этой дипломатической комбинации было то, что договоренность трех императоров имела силу до тех пор, пока вновь не проявятся австро-русские противоречия, смягчившиеся после окончания «восточного кризиса» 1875 – 1878 гг. Другими словами, соглашение трех императоров было прочно лишь постольку, поскольку положение в Средиземноморье оставалось более или менее спокойным12. В 1884 году договор был продлен на три года, однако после очередной балканской войны и победы болгар над сербами и как следствие – резкого охлаждения австророссийских отношений ни о каком продлении соглашения не могло быть и речи. На следующий год рейхсканцлер мастерски разыграл «французскую карту» и теперь уже записал в свой лагерь итальянцев. Дело в том, что они 11 12 Киссинджер. Указ. соч. – С. 139 История дипломатии. Указ. соч. – С. 58 13 насмерть сцепились с французами в Северной Африке, которые в 1881 году всеми правдами и неправдами установили протекторат над Тунисом (Бардоский договор). Слабой в военном и экономическом отношении Италии, находившейся на задворках «большой дипломатии», альянс с европейскими монархическими грандами был крайне выгоден как с точки зрения внешней, так и внутренней политики, где все ощутимее чувствовался напор республиканцев. Союзный договор между Германией, Австро-Венгрией и Италией был подписан 20 мая 1882 г. и получил название Тройственный союз. Согласно его положениям, два его участника – Берлин и Вена – обещали Риму военную поддержку в случае нападения Франции. Италия же дала обещание сохранять нейтралитет по отношению к Австро-Венгрии, начнись русско-австрийская война. Договор существовал параллельно с австро-германским союзом 1879 года, направленным против России, и соглашением трех императоров 1881 года. Любопытно, что договорная база Тройственного союза обновлялась в общей сложности четыре раза и сохранила свою юридическую силу вплоть до начала первой мировой войны. Это было связано с необходимостью кодификации растущих амбиций партнеров Германии и расхождением геополитических интересов между Римом и Веной. Наконец, в 1887 году Бисмарку удалось уговорить Рим и Вену заключить так называемые Средиземноморские соглашения с Великобританией, согласно которым стороны-участники договорились совместно оберегать статус-кво в районе Средиземного и Черноморского морей. Антирусская направленность этого секретного документа была очевидна: три государства обязались также противодействовать территориальной аннексии, оккупации и созданию протекторатов. Германия, единственная из европейских держав поставленная об этом в известность, стала своего рода неформальным участником альянса. Рейхсканцлер считал, что немецким интересам отвечает сближение Великобритании с Австро-Венгрией и одновременное усиление антироссийских акцентов внешней политики Лондона. Чего же Бисмарк не мог хотеть, так это войны между Россией и ближайшим союзником Германии Австро-Венгрией. Но именно эта угроза росла вследствие появления для Вены тылового прикрытия в лице Англии благодаря заключению Средиземноморского пакта. Последней крупной инициативой Бисмарка стало заключение так называемого «договора перестраховки» между Германией и Россией, который был подписан в Берлине графом Павлом Шуваловым и германским канцлером 18 июня 1887 г. Еще в апреле царь дал согласие на возобновление переговоров с Берлином о замене истекавшего договора трех императоров (собственно, он и не собирался его продлевать ввиду обострения русско-австрийских противоречий на Балканах) двусторонним русско-германским соглашением. По задумке рейхсканцлера оно должно было исключить опасность франкогерманского сближения. «Договор перестраховки» состоял из двух частей: секретного основного оборонительного соглашения и «строго секретного» 14 дополнительного наступательного протокола к нему. Германия и Россия обещали друг другу оставаться нейтральными в случае неспровоцированного нападения Франции на Германию или Австро-Венгрии на Россию. Теоретически Россия и Германия были теперь гарантированы от войны на два фронта при условии, что будут обороняющейся стороной. Камнем преткновения, однако, стало определение агрессора, иными словами, что считать «нападением». Решение вопроса о том, кто на кого напал, Бисмарк оставлял за собой, предлагая положиться на его «лояльность». Сложность ситуации усугублялась тем, что с 1883 года существовал австро-румынский союз, в силу которого Австрия должна была оказать военную помощь Румынии в случае нападения на нее России. К этому договору сразу после его подписания примкнула Германия, фактически взяв на себя обязательство объявить России войну, если последует русская агрессия против Австро-Венгрии. Таким же образом, Берлин должен был поступить в случае нападения России на Румынию. Несмотря на эту сложность, «договор перестраховки» обеспечивал остро необходимую связь между СанктПетербургом и Берлином. К тому же он заверял Санкт-Петербург в том, что хотя Германия и будет защищать целостность Австро-Венгерской империи, но не будет помогать ей за счет России. И еще Германии удалось добиться отсрочки заключения франко-русского союза. В дополнительном протоколе признавались российские интересы в Болгарии, что в принципе входило в противоречие с австро-германским союзным договором, Тройственным союзом и соглашениями по Средиземноморью. Для Бисмарка главная задача состояла в том, чтобы преодолеть изоляцию России в восточном вопросе и тем самым вынудить Великобританию к поддержке австрийской и итальянской политики на Балканах и в Средиземноморье. Значение «договора перестраховки» часто переоценивалось с обеих сторон, поскольку Россия так и не проявила активности в районе Дарданелл. Важно, однако, что он способствовал сохранению статус-кво, хотя и не смог предотвратить франко-российского сближения. С отставкой Бисмарка, который призывал не обрывать «связь с Россией», договор не был продлен, и в 1892 году Санкт-Петербург и Париж подписали военную конвенцию. Во всех внешнеполитических делах Бисмарком руководил голый расчет. Ему были чужды сантименты. Пример с русско-германским «договором перестраховки» показывает, что канцлеру ничего не стоило подписать два несовместимых обязательства, когда лояльное выполнение одного из них исключало выполнение другого. Главное – это служило укреплению безопасности молодой Германской империи, которая была слишком слаба для того, чтобы занять господствующие позиции на континенте, и, напротив, слишком сильна и дерзка, чтобы прочно вписаться в систему европейского равновесия. Немцы никогда не питали иллюзий в отношении того, что смогут на длительную перспективу выжить без союзников. Географическое положение 15 страны, количество соседей, а также их мощь и влияние начиная с XVII века вынуждали Германию искать подходящих партнеров. В целях же предотвращения самой большой опасности – попадания в экономическое, политическое и, прежде всего, военное окружение – хотя бы одного такого союзника нужно было найти среди ближайших соседей. Поэтому в объектив германской политической элиты естественным образом попадали в первую очередь Россия и Франция, от случая к случаю Австрия и в особых ситуациях Англия. Однако необходимость выбора в пользу «востока» или «запада» несла с собой риск попасть в зависимость от партнера по альянсу, которая при форсмажорных обстоятельствах могла обратиться в свою противоположность и навредить безопасности Германии. Все это вынуждало Бисмарка связывать своих соседей и партнеров, даже потенциальных, сетью договоров, которые в совокупности образовывали целую систему альянсов, в центре которой находилась Германия. В этой связи Г.Киссинджер пишет: «Результатом бисмарковской дипломатии было появление на свет взаимно переплетающихся альянсов, частью совпадающих по целям, а частью соперничающих друг с другом, что страховало Австрию от русского нападения, Россию от австрийского авантюризма, а Германию от окружения, а также вовлекало Англию в дело защиты от русской экспансии в направлении Средиземного моря. Чтобы свести к минимуму вызов столь сложной системе, Бисмарк делал все, что было в его силах, чтобы удовлетворять французские амбиции повсеместно, за исключением Эльзас-Лотарингии. Он поощрял французскую колониальную экспансию, отчасти для того, чтобы отвести французскую энергию от Центральной Европы, но в гораздо большей степени для того, чтобы столкнуть Францию с соперниками по колониальным приобретениям, особенно с Великобританией»13. Его главная цель состояла в том, чтобы державы, которые находились на периферии европейского континента, занимались бы выяснением отношений между собой, ослабляя тем самым военнополитическое давление на Германию. На протяжении ряда лет внимание Бисмарка концентрировалось на Европе, а за ее пределами – только в той мере, в какой внешнеполитические задачи способствовали сохранению европейского равновесия и изоляции Франции. Рейхсканцлер крайне сдержанно относился к вопросу о колониях, справедливо полагая, что в конфликтных ситуациях колонии не смогут получить достаточной поддержки со стороны метрополии. Но важнее было опасение того, что колониальная экспансия Германии может обернуться противостоянием с Великобританией или Францией, а это было непозволительно в условиях, когда его страна, занимая центральное положение на континенте, и без того находится под угрозой борьбы на два фронта. Известно его выражение, что если бы молодая Германская империя завела себе колонии, то уподобилась бы польской шляхте, у которой есть соболья шуба, но нет ночной рубашки. 13 Киссинджер Г. Указ. соч. – С. 140 16 До начала 80-х гг. к колониальным захватам равнодушно относилось и большинство правящих кругов Германии, особенно юнкерство. Весной 1880 года рейхстаг провалил законопроект о кредитах на колонии. Но уже в 1882 году во Франкфурте-на-Майне был создан Германский колониальный союз, куда вошли крупные торговые и судоходные и экспортные фирмы, прежде всего из Гамбурга и Бремена, а также представители промышленности, юнкерства и политических партий. Активную роль в союзе играл один из ведущих немецких историков, депутат рейхстага и воинствующий антисемит Хайнрих Трайчке, который неустанно повторял, что, если Германия хочет стать державой первого ранга, она просто обязана иметь колониальную империю, как другие страны. В начале 1884 года в Берлине по инициативе Карла Петерса было учреждено Общество германской колонизации, которое ставило своей задачей поддерживать разного рода немецкие колониальные общества, направлять потоки немецких переселенцев в подходящие районы мира и содействовать продвижению «германских национальных интересов». Обе организации объединились в 1887 году в Германское колониальное общество, которое должно было поддерживать и поощрять немецкие «заморские инициативы». На трансформацию позиции Бисмарка повлиял не только нажим со стороны торгово-экономического сообщества Германии, но и исключительно благоприятная международная ситуация. Захваты Туниса Францией, Египта Англией, Туркмении Россией до крайности обострили франко-итальянские, англо-французские и русско-английские отношения, обеспечив Берлину господствующие позиции в Европе. Поводом для вступления Германии на стезю колониальной политики стало обращение бременского купца Адольфа Людерица к Бисмарку с просьбой о протекторате над приобретенными им в 1883 году землями в юго-западной Африке, в районе бухты Ангра-Пекена. Бисмарк запросил Форин оффис на предмет, имеет ли Англия виды на эту территорию. Подождав некоторое время и не получив аргументированного ответа, рейхсканцлер решил поставить британцев перед свершившимся фактом. 24 апреля 1884 г. он провозгласил протекторат над Ангра-Пекена и прилегающим побережьем. Так возникла первая германская колония – Германская юго-западная Африка (ныне Намибия). Очевидно, что в начале 80-х годов Бисмарком руководили три мотива. Во-первых, он рассматривал колонии как опорные пункты немецкой торговли в конкурентной борьбе с другими странами. При этом, не желая обременять государственный бюджет, он решил предоставить управление колониями частным компаниям. Вторым мотивом канцлера было стремление достичь сплочения немцев, поставив перед ним, как и в период объединения, общую цель – на этот раз захват колоний. Третий мотив заключался в прикидках на предстоявшие выборы в рейхстаг. Не привлекая выгодную с точки зрения избирательной кампании внешнеполитическую тематику и делая ставку 17 исключительно на социальную риторику, считал он, трудно было бы получить необходимое парламентское большинство. После захвата Юго-Западной Африки в 1884 – 1985 гг. германский флаг был поднят в Камеруне, Того, Германской Восточной Африке (ныне Танзания), где крупная часть территории уже принадлежала Обществу немецкой колонизации во главе с авантюристом Карлом Петерсом, и в северо-восточной части Новой Гвинеи, где до этого закрепилась Новогвинейская компания, созданная банком «Дисконто-гезельшафт». К 1914 году германская колониальная империя занимала площадь 2,9 млн. кв. км с населением более 12 млн. человек. Во второй половине 80-х гг. из-за осложнений в Европе колониальная активность Бисмарка затихла и осталась в его политике лишь эпизодом. Он полагал, что геополитическое положение Германии не позволяет ей проводить широкую мировую экспансию. Так, в декабре 1888 года в беседе с исследователем Африки Ойгеном Вольфом он заявил: «Ваша карта Африки прекрасна, но моя карта Африки в Европе. Здесь Россия, а здесь Франция, мы же находимся посередине – такова моя карта Африки». 9 марта 1888 г. на 92 году жизни скончался император Вильгельм I. Его преемником стал Фридрих III, либерально настроенный сын, женатый на одной из дочерей британской королевы Виктории. Однако к тому времени он уже был смертельно болен и не смог реализовать возлагаемые на него надежды преобразовать страну по английскому примеру в парламентскую монархию. «Стодневный кайзер» умер 15 июня 1888 г. Новый император, сын Фридриха III двадцатидевятилетний Вильгельм II уважительно относился к Бисмарку как отцу-основателю рейха и архитектора его внешней и внутренней политики. Однако его амбиции проводить самостоятельный курс наталкивались на сопротивление престарелого политика. От мелочей дело дошло до разногласий по таким принципиальным вопросам, как социальная и внешняя политика (молодой император не проявил интереса к продлению русско-германского договора перестраховки как важнейшей опоры системы союзов Бисмарка). Вильгельм не захотел долго терпеть своевольного и упрямого рейхсканцлера и отправил его 20 марта 1890 г. в отставку. Подводя итог рассмотрению канцлерства Отто фон Бисмарка, стоит отметить, что даже под занавес самого кровопролитного противостояния между немцами и русскими во второй мировой войне апологеты советской исторической науки сталинского периода вынуждены были признавать, что «железный канцлер» был, несомненно, единственным выдающимся дипломатом Германской империи, а с его уходом завершился крупнейший этап в истории германской дипломатии. «Читая доклады Бисмарка императору, его инструкции послам и записки, которые он порой диктовал для себя или для уяснения своих взглядов ближайшим сотрудникам, нельзя не поражаться тем, какое множество сторон международной ситуации охвачено и связано друг с другом в этих документах. Перед читателем развертывается бесконечно сложная и вместе с тем цельная и продуманная политическая концепция… 18 Если бисмарковский анализ международного положения поражает своей сложностью, то практические выводы, которые Бисмарк делал из этого анализа, не меньше изумляют многообразием намечаемых дипломатических комбинаций»14. Закат Германской империи Период правления Вильгельма II резко контрастирует с эпохой Бисмарка как ключевой фигуры германской внешней политики, под которой понималось строгое самоограничение рамками Центральной Европы. Вообще с 90-х годов XIX столетия германская политика выходит за рамки континента, становясь глобальной политикой (Weltpolitik). Девизом императора становится «глобальная политика в качестве задачи, мировая держава как цель и военноморской флот как инструмент». За этим рывком к вершинам мирового господства, сопровождавшегося разного рода авантюрами, стояла «либеральная и имущая буржуазия, наследница немецкого национального движения, которая теперь, по мере роста своего экономического могущества, стремилась к экспансии и обретению значимости в мире»15. Преемник Бисмарка на посту канцлера шестидесятилетний генерал Лео фон Каприви правильно понял, что превращение Германии из аграрного в индустриальное государство необратимо и экономическое будущее страны неизбежно будет зависеть от ее экспорта. «Мы должны экспортировать», заявил он 10 декабря 1891 г., выступая в рейхстаге. «Или мы экспортируем товары, или мы экспортируем людей. Мы не в состоянии жить дальше при таком прибавлении населения и без соответствующего роста промышленности». Торговые договоры периода правления Каприви – вначале в 1891 году с Австро-Венгрией, Италией, Бельгией и Швейцарией, затем в 1893/94 гг. с Испанией, Сербией, Румынией и Россией – шли в русле этой стратегии. Германия наращивала вывоз промышленных товаров, постоянно снижая таможенные барьеры, в том числе и на сельскохозяйственную продукцию. Таким образом, Германская империя не только обладала необходимым потенциалом превращения из региональной в глобально оперирующую державу, но и политической волей, которая дала о себе знать с 90-х годов. В результате немецкая ось влияния через Вену и Юго-Восточную Европу распространилась на владения Османской империи вплоть до Месопотамии, кульминационным пунктом которого стало строительство в 1899 году Багдадской железной дороги, а также поездка Вильгельма II на Восток, расцененная Петербургом и Лондоном как вызов русским интересам на Балканах и Босфоре, а британским – на Среднем Востоке и в Индии. Во-вторых, речь шла о наращивании военного потенциала Германии. Отличительной чертой Вильгельма II была любовь к армии и военной атрибутике и переоценка роли армии в обществе. Воинская служба была 14 15 История дипломатии. Указ соч. – С. 102 Шульце Х. Указ. соч. – С. 128 19 приравнена к «школе нации». Все это привело к тому, что в глазах мирового общественного мнения Германия превратилась в оплот милитаризма. Вильгельм уделял непомерное внимание строительству военно-морского флота – своего «самого любимого дитя». В конечном счете, превратившись во вторую по силе в мире военно-морскую державу, Германия стала наиболее опасным конкурентом и потенциальным противником Великобритании. Вильгельм переоценил свою роль в германской истории и прибег к помощи бездарных, но сговорчивых канцлеров, которые совершили столько стратегических ошибок в сфере внешней политики, что это предопределило вступление страны в войну на два фронта и ее неизбежное поражение. Главной ошибкой стал отказ кайзера продлить действие секретного соглашения с Россией на трехлетний срок. Отвергая инициативу России в самом начале своего правления, подчеркивает Г.Киссинджер, германский император и его советники «выдернули, возможно, самую крепкую нить из ткани бисмарковской системы взаимно переплетающихся союзов»16. Это означало фактически разрыв германо-российских союзнических отношений. Немецкие политики считали, что русско-германский договор противоречит германоавстрийским соглашениям и не сможет защитить Германию от французского вторжения. Отход от России способствовал русско-французскому сближению и образованию Антанты, к которой затем присоединилась Великобритания, видя в Германии откровенного соперника. В Европе выстроились два военнополитических блока: Антанта с одной стороны и германо-австро-венгерский альянс – с другой. Таким образом, при Вильгельме II была разрушена вся система европейских союзов, вся система сдержек и противовесов, которую так долго выстраивал Бисмарк. В 1891 году был образован так называемый «Пангерманский союз», который во многом повлиял на усиление экспансивности и агрессивности немецкой внешней политики. Формальным поводом для создания этого влиятельного надпартийного националистического движения стало подписание 1 июля 1890 г. договора между Англией и Германией об обмене территориями. Первая получала остров Занзибар, вторая – североморский остров Гельголанд, известный тем, что на нем была написана «Песнь немцев», ставшая впоследствии гимном страны. Союз пропагандировал немецкое национальное самосознание в сочетании с псевдонародными империалистическими лозунгами и требовал проведения более агрессивной колониальной политики, инструментом которой видел военно-морской флот, призванный закрепить место Германии «под солнцем». В количественном отношении эта радикально настроенная шовинистическая организация объединяла в своих рядах не более 40 тыс. человек, зато имела влиятельные связи в правительстве и окружении кайзера. Именно ее призывы к расширению «немецкого жизненного пространства» и вытеснению неарийских рас легли в основу нацистской идеологии. 16 Киссинджер Г. Указ соч. – С. 157 20 Под аккомпанемент националистических организаций германское правительство начало активно колонизировать «заморские территории». В 1897 году немецкий десант высадился в Киао-Чао (Китай). Год спустя рейх приобрел у Испании группу Марианских и Каролинских островов в Индийском океане. В конце 1899 года, вскоре после начала бурской войны в Южной Африке, Берлину удалось склонить Лондон к одобрению раздела архипелага Самоа между США и Германией. Согласно подписанному соглашению немцы получала два острова, другие два были переданы американцам. Англия отказывалась от всяких претензий на Самоа. За это она приобретала острова Тонга, часть Соломоновых островов и небольшую спорную территорию на границе англо-германских владений в Того. Во всех трех случаях движущей силой германской экспансии был военно-морской флот, которому требовались по всему миру опорные пункты. Суть этой политики сформулировал тогдашний прусский министр иностранных дел и статс-секретарь германского внешнеполитического ведомства, будущий (с 1990 года) канцлер Бернхард фон Бюлов, который заявил с трибуны рейхстага 6 декабря 1897 г., что Германия не хочет «никого оттеснять в тень», но вместе с тем «требует своего места под солнцем». Наряду с активной колониальной политикой в Германии шло усиление внутриполитического значения армии. Кто «служил», ценился в обществе больше, чем не имевшие военного опыта штатские «штафирки» и «клистирные трубки». Чтобы продвинуться по служебной лестнице, нужно было, естественно, быть офицером запаса. Кайзер Вильгельм всячески поощрял насаждение военных традиций, в том числе в виде ношения униформ и проведения пышных парадов. А если к этому добавить интенсивное военное строительство, то у остального мира укреплялось мнение, что политическая культура Германской империи того периода во все большей степени определялась традициями прусского милитаризма. Провозглашенный в 1890 году императором Вильгельмом «новый курс», который во внешней политике означал переход к великодержавности и глобальной экспансии германской внешней торговли, способствовал вызреванию у монарха, его правительства, аграрной и промышленной элит убеждения в том, что для защиты политического и экономического «места под солнцем» требуется мощный военно-морской флот. Выступая в рейхстаге в дебатах по вопросу об интенсификации строительства крейсеров, статссекретарь министерства иностранных дел фон Маршалл следующим образом сформулировал девиз новой «флотской политики»: «Вопрос, должна ли Германия проводить глобальную политику, неразрывно связан с другим – имеются ли у Германии глобальные интересы или нет. Этот вопрос давно решен…»17. Проводить же «глобальную политику» означало желание встать вровень с Великобританией, а эта цель была недостижима без сильного флота. Убежденность в необходимости модернизации военно-морских вооружений переросло в конкретную строительную программу после того, как 17 Цит. по: Winkler H.A. Der lange Weg nach Westen. Deutsche Geschichte 1806 – 1933. – Bonn, 2002. – S. 272 21 в июне 1897 года контр-адмирал Альфред фон Тирпиц стал статс-секретарем (министром) имперского военно-морского ведомства. При нем ведомство превратилось в центр по пропаганде адмиральских планов, которые с восторгом были восприняты населением и воплотились в так называемых «флотских законах» (законах о строительстве флота), одобренных рейхстагом в 1898 – 1900 гг. Обосновывалось принятие законов тем, что германские торговые интересы по всему миру должен защищать сильный флот. Проходившие же в то время англо-германские переговоры по согласованию количественных и качественных лимитов на военные корабли были сорваны изза высокомерия немецкой стороны, для которой важна была не столько защита торговых путей страны, сколько достижение военного паритета с Великобританией на морях. Тирпиц прекрасно осознавал необходимость обеспечения парламентского большинства и формирования благожелательного общественного мнения для продавливания его «флотских законов». Он блестяще справился с поставленной задачей, опираясь на созданный при его непосредственном участии в апреле 1898 года Германский флотский союз – своего рода «группу давления», сравнимый по своему влиянию с Союзом землевладельцев. В организацию Тирпица входили непосредственно и опосредованно заинтересованные лица – представители тяжелой промышленности, верфей, крупных экспортеров, а также широкий спектр политических партий и движений, которых объединяло чувство сопричастности с большой патриотической идеей. В 1900 году союз насчитывал 270 тыс. индивидуальных членов, а в 1908 году с учетом корпоративных членов – уже более 1 млн. человек. К началу XX века германский военно-морской флот занимал пятое место в мире, уступая не только флотам Англии и Франции, США, но даже царской России. В 1898 году он состоял из 9 броненосцев, большинство из которых (7) было построено в 1868 – 1873 гг.18. В 1900 году Германия спустила на воду 15 линейных кораблей, в 1905 году – 11, в 1910 году – 19, в 1912 году – 23. В 1907 году она имела 70 эскадренных миноносцев, в 1910 их насчитывалось уже 93. В 1907 году рейх имел 35 крейсеров, в 1910 – 41. В 1907 году он имел одну подводную лодку, а в 1910 – 819. Более того, в 1912 году рейх приступил к еще более масштабному увеличению своих военно-морских вооружений. Новый закон предусматривал дополнительную постройку 50 – 60 подводных лодок, увеличение личного состава флота до 100 тыс. человек и создание третьей эскадры, которая должна была находиться в любую минуту в полной боевой готовности. Кредиты на морские вооружения возрастали по закону 1911 года следующим образом: в 1912 году на 21 млн. марок, в 1913 году – 29,7, в 1914 году – 31,7, в 1915 году – 44,1 млн. марок20. Таким образом Германия по количеству и качеству военно-морских вооружений к началу первой мировой войны вышла на второе место в мире после Великобритании. Могилевич А.А., Айрапетян М.Э. На путях к мировой войне. – М., 1940. – С. 43 Там же. – С.45 20 Там же. – С. 88 18 19 22 Между тем Лондон форсировал строительство быстроходных, бронированных, оснащенных тяжелой артиллерией крупнотоннажных кораблей класса «дредноут». Не отставали и немцы, которые тратили огромные бюджетные средства не только на строительство сверхтяжелых боевых кораблей, но и на реконструкцию под них «канала имени кайзера Вильгельма», соединяющего Северное и Балтийское моря, а также военного порта Вильгельмсхафен. Предпринимавшиеся до 1912 года осторожные попытки наладить диалог по вопросу об ограничении морских вооружений не принесли успеха прежде всего потому, что германский император наотрез отказывался вести переговоры о «своем флоте». Начавшаяся в феврале 1904 года русско-японская война устранила опасную для Германии возможность образования англо-франко-русского альянса и ослабила франко-русский союз, изменив тем самым соотношение сил в Европе в пользу стран австро-германского блока. Новая ситуация создавала удобный момент для укрепления немецких позиций в Европе, однако экспансионистские возможности германского империализма сковывались быстро развивающимся англо-германским антагонизмом. Поэтому очень влиятельная часть немецкого правящего класса видела теперь главную задачу германской дипломатии в том, чтобы, продолжая линию на сближение с Россией, добиться путем соглашения с Петербургом разрыва франко-русского союза. В случае реализации этой цели Германия стала бы играть главенствующую роль в Европе и создала бы таким образом мощную военноэкономическую базу для последующей борьбы за передел мира со своим основным противником – Великобританией. Однако англо-французское сближение, начавшееся в 1904 году с подписанием двустороннего договора формально о разделе колоний (Антанта), произвело шок на правящую элиту в Берлине, хотя такое развитие событий вполне можно было себе представить. Еще за год до этого, комментируя визит короля Эдуарда VII в Париж, большинство немецких газет, хотя и отрицало какое бы то ни было политическое значение этой поездки, подчеркивало, что оно привело к более тесному сближению между Великобританией и Францией в ущерб Германии. Более того, некоторые печатные издания даже серьезно обсуждали возможность тройственного союза между Россией, Францией и Англией. Впрочем, в Берлине не очень верили в серьезную возможность создания тройственной антигерманской комбинации, надеясь на соглашение с Россией как гаранта от нападения со стороны Франции. Неудивительно, что ни кайзер, ни его правительство не могли себе представить возможным англо-французское сближение, будучи уверенными в непреодолимости колониальных разногласий между обеими странами. Согласно англо-французскому договору Марокко было объявлено французской сферой влияния. Германское правительство посчитало необходимым провести демарш в защиту своих торговых интересов в регионе. 31 марта рейхсканцлер князь фон Бюлов организовал визит кайзера в Танжер, чтобы таким образом подчеркнуть суверенитет марокканского султана. В 23 Париже начали опасаться, что Германия готовится к войне, пользуясь благоприятной ситуацией, благо союзник Франции Россия была втянута на Дальнем Востоке в кровопролитный конфликт с Японией. Французские попытки договориться с Берлином о разделе интересов рейхсканцлер категорически отклонил и инициировал проведение международной конференции, чтобы положить предел экспансии Франции в Марокко. Однако на конференции (Алхесирасская конференция), которая состоялась в 1906 году, не Франция, а Германская империя оказалась в изоляции со своей инициативой, потерпев таким образом серьезное дипломатическое поражение. Французы, наделенные соответствующими правами, остались в независимом Марокко, признав, однако, немецкие торговые и экономические интересы в двустороннем договоре лишь 8 февраля 1909 г. По соглашению Париж обязывался «не чинить препятствий торговым и экономическим интересам Германии». Берлин в свою очередь признал за Францией «особые политические интересы», тесно связанные с обеспечением порядка и внутреннего мира в Марокко, и обязывался «не препятствовать этим интересам». После подписания соглашения Франция и Германия разработали план совместного сотрудничества в Марокко по эксплуатации минеральных ресурсов в стране, организации общественных работ и строительству железных дорог. Но и эти договоренности не смогли ослабить конкуренцию между обеими державами, каждая из которых пыталась добиться своего господства в Марокко. Беспорядки в стране в первой половине 1911 года Париж использовал для начала военной оккупации Марокко. 21 мая под предлогом защиты султана Мулай-Гафида от восставших туземных племен и охраны европейцев французские войска вступили в Фец (столицу Марокко), не встретив, как официально сообщалось, никакого сопротивления. Этот шаг был воспринят в Берлине как сигнал к активным действиям. На этот раз имперское правительство отреагировало отправкой в марокканский порт Агадир на атлантическом побережье канонерки «Пантера» под предлогом «оказания помощи своим подданным и защиты своих значительных интересов в Марокко». Прыжок «Пантеры» скрывался в течение 24 часов, после чего было объявлено, что «как только будет восстановлено прежнее спокойное положение в Марокко… корабль, которому поручена эта покровительственная миссия, покинет Агадирский порт». То была политика на грани войны. Берлин был намерен твердо закрепиться на атлантическом побережье Северной Африки, делая вместе с тем вид, что в принципе готов отказаться от борьбы за Марокко, будь Париж готов поделиться с немцами французским Конго. Неслучайно накануне отправки «Пантеры» Вильгельм II заявил: «Надо дать марокканским делам такое направление, которое могло бы сгладить все наши предыдущие неудачи»21. Франция, однако, отклонила компромисс, имея поддержку со стороны Великобритании. 21 Цит. по: Могилевич А.А., Айрапетян М.Э. – Указ. соч. – С. 60 24 После трудных переговоров агадирский кризис был разрешен подписанием франко-германского соглашения по Марокко и Конго. По этому соглашению Франция уступила Германии в Конго 230 тыс. кв. км территории с населением в 600 тыс. человек. Германия, со своей стороны уступила Франции «утиный клюв», небольшой клочок территории в Камеруне восточнее озера Чад площадью 14 тыс. кв. км. Кроме того Берлин отказался от предъявленных им «требований экономических преимуществ в Марокко» и признал «данные Францией гарантии экономической свободы в этой стране достаточными». Германия обязалась «в случае, если бы Франция нашла нужным объявить свой протекторат над Марокко», этому не противиться. В немецком общественном мнении этот скромный результат был расценен как очередное тяжелое дипломатическое поражение. В ходе русско-японской войны был ослаблен франко-русский союз, ухудшились и англо-русские отношения. Тяжелым было и внутриполитическое положение царизма. В этих условиях под давлением немецкой стороны Николай II согласился на предложение Вильгельма встретиться на Балтике. Встреча состоялась в июне 1905 года в финляндских шхерах около острова Бьёрке. Во время встречи германский император предложил царю вернуться к прошлогоднему проекту союзного договора. Николай дал себя уговорить и подписал «Русско-германский союзный договор». Этот документ включал всего четыре короткие статьи:22 Статья I В случае, если одна из двух империй подвергнется нападению со стороны одной из европейских держав, союзница ее придет ей на помощь в Европе всеми своими сухопутными и морскими силами. Статья II Высокие договаривающиеся стороны обязуются не заключать отдельно мира ни с одним из общих противников. Статья III Настоящий договор войдет в силу тотчас по заключении мира между Россией и Японией и останется в силе до тех пор, пока не будет денонсирован за год вперед. Статья IV Император всероссийский после вступления в силу этого договора предпримет необходимые шаги к тому, чтобу ознакомить Францию с эти договором и побудит ее присоединиться к нему в качестве союзницы. Однако после возвращения Николая в Петербург российское правительство отказалось признавать этот договор, что было вызвано серьезными причинами. Германия и Россия могли стать союзниками лишь при наличии общего и опасного врага. Однако Англия при содействии Франции активно добивалась улучшения англо-русских отношений. Союз с Германией привел бы к установлению немецкой гегемонии в континентальной Европе и поставил бы Россию в зависимое положение от Берлина. Кроме того, наличие 22 Сб. договоров России с другими государствами 1856 – 1917. – М., 1952. – С. 335 – 336 25 острых противоречий между Австро-Венгрией, являвшейся союзницей Германии, и Россией затрудняло русско-германское сближение. Все эти факторы приводили к тому, что немецкое правительство предлагало России союз на условиях, явно не приемлемых для последней, так как они были выгодны в основном только Берлину. Кроме того, в Петербурге сложилось впечатление, что германская дипломатия не столько стремится к союзу с Россией, сколько к тому, чтобы обострить англо-русские противоречия и подорвать франко-русский союз. Царское правительство было заинтересовано в союзе с Францией, потому что франко-русский альянс являлся эффективным средством борьбы против установления германской гегемонии в Европе. Кроме того, для подавления революционного движения внутри страны царское правительство нуждалось не столько в политической поддержке со стороны Германии, сколько в деньгах, которое оно могло получить в Англии и Франции. Все этой явилось причиной того, что Россия не пошла на союз с Германией. 18 августа 1907 г. не без содействия Франции было подписано англорусское соглашение о разделе сфер влияния в Персии, Афганистане и Тибете. Оно оформило так называемее Тройственное согласие – тройственную Антанту в составе Англии, Франции и России, противостоявшую Тройственному союзу Германии, Австро-Венгрии и Италии, которая фактически отошла от активного сотрудничества в рамках альянса с подписанием в 1902 году франкоитальянского соглашения. Образование Антанты свидетельствовало о том, что англо-германский антагонизм оказался глубже англо-русских и англофранцузских противоречий. Лондон вынужден был признать Германию своим главным врагом и перед лицом немецкой опасности договариваться с Парижем и Санкт-Петербургом. В ходе экономической экспансии немецкие банки в сотрудничестве с представителями тяжелой промышленности проникли в конце XIX столетия в турецкую Малую Азию и основали в 1899 году «Анатолийское железнодорожное общество». Наряду с разного рода экономическими заказами общество получило от турецкого султана концессию на строительство железнодорожной линии от Константинополя до Багдада, которая позже должна была быть продлена до Персидского залива. С этим проектом, однако, германская экономика вторглась в сферу геополитических интересов Лондона и Петербурга. Поэтому официальные круги в Берлине поначалу дистанцированно отнеслись к строительству ветки. Тем не менее, начавшееся в 1903 году строительство Багдадской железной дороги приобрело политический формат. Здесь, правда, в отличие от военно-морского флота, германское правительство неожиданно проявило осмотрительность и сделало все возможное, чтобы удержать в рамках и без того натянутые отношения с Великобританией и Россией. И хотя поездка кайзера в 1908 году на Восток вызвала у окружающего мира подозрение, будто немцы претендуют на то, чтобы взять под свой патронат более 300 млн. мусульман региона, благодаря взвешенной политике Берлина, несмотря на продолжение железнодорожного строительства и заявления о приверженности традиционной германо-турецкой дружбе, 26 Германии удалось заключить в августе 1911 года соглашение с Россией о стыковке российской ветки в Персии с Багдадской железной дорогой (Потсдамское соглашение). С Англией также был достигнут прогресс с заключением в 1914 году соглашения о продлении ветки от Басры до Персидского залива, но уже под британским руководством. Однако начало первой мировой войны помешало ратификации этого договора. Строительство же Багдадской железной дороги было завершено только в 1940 году. Двойственный союз с Австро-Венгрией был предметом особой заботы со стороны Бисмарка. Но основатель империи и рейхсканцлер отчетливо видел и те трудности, с которыми столкнулась «двуглавая монархия» во времена, когда отдельные нации все громче заявляли свои права на самостоятельность. В этих условиях постоянно требовался выход за рамки двойственного союза и создание дополнительных гарантий безопасности империи через систему альянсов далеко за периметром внешних границ Германии. Эта система не пережила своего архитектора. Австро-Венгрия из единственно верного союзника Германии превратилась в откровенную обузу. Будучи сама по себе многонациональным государством (на ее территории проживали около 7 млн. сербов, хорватов и других славянских народностей), она проводила активную и достаточно агрессивную политику на юге-востоке Европы. После аннексии в 1908 году бывших турецких провинций Боснии и Герцеговины, на что было получено добро еще на Берлинском конгрессе, правительство в Вене глубоко увязло в нерешенных проблемах Балканского региона и вторглось в сферу российского влияния, подогревавшегося идеями панславизма. Его курс представлял угрозу для союзника России Сербии, которая ставила своей задачей объединить южных славян и получить доступ к Адриатическому морю. После балканских войн 1912 и 1913 гг., в ходе которых борьба шла за территории европейской Турции, на кон была поставлена и судьба самой Австро-Венгрии. В очередной раз стало очевидным, насколько проблематичным было для Германской империи иметь в лице дунайской монархии союзника, раздираемого внутренними межнациональными противоречиями и нестабильного по отношению к внешней угрозе со стороны панславизма. Конструктивное сотрудничество между Лондоном и Берлином по выработке компромиссов в деле сохранения мира могло бы предотвратить начало большой войны между двумя крупнейшими альянсами того времени. Но этого не произошло. Будучи в союзе с Австрией, Германия неизбежно должна была вступить в конфронтацию с Россией, поскольку последняя не собиралась отказываться от поддержки сербов. Таким образом, Балканы, уже многие годы являвшиеся взрывоопасным центром Европы, окончательно превратились в очаг международной напряженности, который перерос вначале в общеевропейскую, а затем и мировую войну. Потсдамское соглашение стало последней договоренностью в русско-германских отношениях до начала первой мировой войны. Оно создавало лишь видимость разрядки в двусторонних связях. Важнейший вопрос – балканский им не был охвачен. Малейшее же осложнение на Балканах грозило новым международным кризисом, грозившим перерасти в широкомасштабную войну. 27 Убийство сербским националистом австрийского престолонаследника – эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево 28 июня 1914 г. стало поводом для начала первой мировой войны. Австрийцы были готовы немедленно нанести удар по Сербии и получили полную поддержку кайзера и немецкого правительства 6 июля. В Берлине были убеждены, что Россия не вмешается в конфликт. 23 июля Вена, рассчитывая на негативный ответ, передала Белграду ультиматум, в котором содержались масштабные требования наказать в течение 48 часов виновных и их пособников, а также подключить к расследованию австрийские власти. В ответном послании от 25 июля Сербия в большинстве требований пошла навстречу Австро-Венгрии, которую, однако, ответ не удовлетворил. В тот же день австрийцы прервали дипломатические отношения с Белградом и начали мобилизацию. 28 июля было объявлено о состоянии войны с Сербией, а на следующий день последовал обстрел Белграда. В ситуации в Европе наступил коренной перелом. Рейхсканцлер Т. фон Бетманн Хольвег предпринял, правда, безуспешную попытку в ночь с 29 на 30 июля склонить австрийское правительство к прямым переговорам с Россией, чтобы ограничить ущерб от конфликта с Сербией. Но время уже нельзя было повернуть вспять. 31 июля Петербург объявил всеобщую мобилизацию своих вооруженных сил. 1 августа Германия начала войну против России после того, как та отклонила германское требование об отмене мобилизации. Это произошло без попыток начать политический диалог между Санкт-Петербургом и Берлином относительно сущности кризиса, причем, как справедливо замечает Г.Киссинджер, между Германией и Россией вообще не существовало спорных вопросов в прямом смысле слова. 3 августа немцы объявили войну Франции. А с вводом частей рейхсвера в Бельгию настал черед Великобритании, которая вступила 4 августа в войну против Германии. Германии пришлось воевать на два фронта. Ей не удалось добиться быстрого разгрома Франции, предусмотренного германским стратегическим планом («план Шлиффена»). После первых военных успехов превосходство противников стало слишком велико. Вскоре война на западном фронте перешла в позиционную стадию. Снабжение боеприпасами и провиантом становилось все проблематичнее. Вступление в войну США в 1917 году, чьи свежие войска быстро прибывали на Западный фронт, предрешило уже давно намечавшийся исход, который не Заметим, что еще накануне первой Балканской войны в ноябре 1912 года в ходе визита в Берлин эрцгерцога австрийского Франца-Фердинанда император Вильгельм заверил его, что если речь будет идти о престиже Австро-Венгрии, он не побоится даже мировой войны и готов воевать с тремя державами Согласия. Стратегически план, разработанный на случай войны начальником генерального штаба прусской армии Альфредом графом фон Шлиффеном в 1905 году, исходил из возможности ведения боевых действий на два фронта – с Францией и Россией. На первом этапе планировалось массированным превентивным ударом через территорию Северной Франции и нейтральной Бельгии разгромить французскую армию, на втором – сконцентрироваться на отражении возможного российского вторжения. Немцы считали, что мобилизация в России займет продолжительное время. План, хорошо продуманный с военно-технической точки зрения, имел фатальные политические последствия. Блицкриг против Франции предполагал нарушение нейтралитета Бельгии, гарантированного Великобританией, что просто вынуждало Лондон вступить в войну против Германии. 28 могли изменить ни февральская революция, ни октябрьский переворот в России. Русские большевики, провозгласившие диктатуру рабочего класса, предложили всем воюющим сторонам заключить мир без аннексий и контрибуций на основе права народов на самоопределение. В результате произошел разрыв с бывшими союзниками, и в декабре 1917 года начались мирные переговоры с представителями германского Верховного командования. Немцы, которые к тому времени заняли Прибалтику, Украину, а также Южную Россию вплоть до Кавказа, выдвинули непомерно высокие требования. Однако по личному указанию В.И.Ленина, возвращению которого из швейцарской эмиграции содействовал германский генеральный штаб, российская делегация пошла на подписание грабительского и унизительного договора, как объяснялось, исключительно ввиду форс-мажорных обстоятельств. Большевикам срочно требовался мир, чтобы укрепить молодую советскую республику и дать отпор монархической контрреволюции. Согласно договору от 3 марта (19 февраля) 1918 года между Советской Россией и представителями Четверного союза и добавочным договорам (подписаны 27 августа 1918 г. в Берлине) Москва должна была провести полную демобилизацию армии, признать независимость Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши, Украины, Грузии, Армении, теряя таким образом 1,42 млн. кв. км с населением более 60 млн. человек. И если большевики надеялись на то, что «искра революции» перекинется на немецких солдат и рабочих, то военно-политическая верхушка Германии рассчитывала на ликвидацию в зародыше в отныне самостоятельных странах любых проявлений большевистской угрозы. В Финляндии, Прибалтике и на Украине рейхсвер активно участвовал в подавлении коммунистического подполья. В экономическом измерении «отступное» составило 75% всей черной металлургии сталеплавильной промышленности и репарации в размере 6 млрд. марок, из них 1,5 млрд. марок должны были быть выплачены чистым золотом – весом 245 564 кг23. Автору не удалось найти в отечественных (как, впрочем, и в зарубежных) источниках и литературе сроки и объемы советских репарационных платежей Германии. Могу только сослаться на профессора В.Г.Сироткина, который утверждает, что в сентябре 1918 года в Берлин было отправлено 2 эшелона, груженых золотом и бумажными денежными знаками. Всего немцы получили 93 535 кг чистого золота и казначейских бумаг («романовки» и «думки») на сумму в 203 млн. 635 тыс. рублей24. Понятно, что после подписания 11 ноября в Компьенском лесу акта о капитуляции Германской империи и военного перемирия с Антантой ВЦИК РСФСР Договор вступил в силу после ратификации IV Чрезвычайным Всероссийским Съездом Советов 15 марта 1918 г. и кайзером Вильгельмом II 26 марта и имел бессрочный характер. Фактически просуществовал лишь до Ноябрьской революции 1918 года в Германии. Аннулирован ВЦИКОМ 13 ноября 1918 г. Действовал всего 8 месяцев и 10 дней. 23 Похлебкин В.В. Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах: Вып. II – Войны и мирные договоры. Книга 3-я: Европа в 1-й половине XX в. Справочник. – М., 1999. – С. 83 - 84 24 Сироткин В.Г. Золото и недвижимость России за рубежом. – М., 2000. – С.107 29 денонсировал Брест-Литовский мирный договор вместе с добавочными договорами от 27 августа 1918 года. Впоследствии «золото Ленина» попало к французам, и немцы так и не смогли им воспользоваться. Брестский мир наряду с превращением Украины в аграрно-сырьевой придаток Германии, а советской России – в ее экономического союзника против Антанты позволил Берлину перебросить на Западный фронт больше половины своих войск и начать 21 марта широкомасштабное весеннее наступление силою более чем 70 дивизий. Однако после поражения в битве на реке Марна призрачные надежды Берлина на реванш окончательно развеялись, что в итоге стало прологом тотального разгрома в первой мировой войне. После провала военной кампании на Западном фронте союзники Германии один за другим начали сдаваться на милость победителей. Первой из войны вышла Болгария 29 сентября 1918 г. (Салоникское перемирие). За ней 30 октября – Турция (Мудросское перемирие), и, наконец, 3 ноября – АвстроВенгрия (перемирие в Вилла-Джусти). Военный крах сопровождался крахом политическим. Заключенный в начале войны «гражданский мир» в германском обществе обусловил все возрастающую разобщенность партий, правительства и высшего военного командования. Социальную напряженность усилили голод и введение карточной системы распределения продовольствия. В конце октября 1918 года начался мятеж на военном флоте, быстро переросший в революцию, которая охватила территорию всей страны. Повсюду начали создаваться советы рабочих и солдатских депутатов. На большинстве военных кораблей были подняты красные флаги. Революция в Германии охватила Киль, Гамбург, Мюнхен и другие города. 9 ноября 1918 г. манифестации и демонстрации прокатились по Берлину. Над ратушей, рейхстагом и Бранденбургскими воротами взвились красные полотнища. В тот же день в Германии был образован Совет народных депутатов, взявший в свои руки государственную власть. Кайзер Вильгельм II вынужден был отречься от престола и бежал из страны в Голландию. Последний рейхсканцлер монархической Германии Макс Баденский передал дела председателю крупнейшей парламентской партии – Социал-демократической партии Германии Фридриху Эберту, который сформировал 10 ноября временное правительство – Совет народных уполномоченных. Германия стала республикой. На следующий день имперский статс-секретарь и депутат от партии Центра Матиас Эрцбергер подписал перемирие в железнодорожном вагоне в лесу под Компьеном. Первая мировая война закончилась. Ее итогом стали около 10 млн. погибших, из них Германия потеряла примерно 2 млн. человек. Под «гражданским миром» понималось обязательство партий и союзов проявлять социальную и политическую сдержанность во время войны.