В Сочи на грузовике, как на другую планету

В СОЧИ НА ГРУЗОВИКЕ, КАК НА ДРУГУЮ ПЛАНЕТУ
Не раз потом, бывая в Сочи, я с каким-то щемящим и тёплым
чувством вспоминала свой первый вояж на побережье. И спустя уже более
полувека я вновь и вновь мысленно «проезжаю» по тому маршруту, который
стал для меня судьбоносным.
Наталья СОКОЛОВА.
Приятная новость о том, что членов производственной бригады
Переправненской школы №63 награждают поездкой в Сочи, буквально
ошеломила всех.
- Заслужили ребята, – говорили родители и педагоги. – Сумели в
каникулярное время вырастить прекрасный урожай кукурузы в колхозе
имени Кирова, причём, впервые по методу перекрёстного опыления.
Сами «кукурузоводы» бурно стали обсуждать свою поездку к морю,
волновались и очень беспокоились, кого внесут в счастливый список.
… Мне, учащейся шестого класса (перешла в седьмой), тогда шёл
тринадцатый год. В моей родной станице никому из моих сверстников не
приходилось раньше так далеко выезжать. Во всяком случае, дальше
районного центра, в то время – города Лабинска. А тут в разгар лета –
поездка в сказочный Сочи. Для меня это было чем-то фантастическим.
В те далёкие шестидесятые годы ни в школе, ни в колхозе не хватало
пассажирского транспорта. Имелся один небольшой автобус с «носиком», да
и тот износился. Группу производственников, куда вошла и я, решили
отправить к морю на колхозном грузовике. В кузове смастерили из досок
лавочки для сидений, запаслись брезентом на случай дождя, нашли водителя
– молодого и бравого парня Гришу, недавно вернувшегося из армии.
Меня собирали всей семьёй, будто на край света. В рюкзачок,
подаренный папой, уложили смену белья, тёплые вещи, продукты на первое
время… Всё не поместилось в него. Овощи и фрукты, не менее пуда, и
другие продукты разместили в огромной плетёной корзинке.
Несколько дней до поездки я не спала, волновалась, боялась, вдруг по
какой-то причине поездка сорвётся. Не сорвалась. Выезжали ранним
августовским утром, уже ставшим прохладным. Нас провожали родители,
педагоги и одноклассники, которым не повезло так, как нам. Рассевшись в
грузовике, мы с весёлым и приподнятым настроением покидали любимую
станицу, предвкушая встречу с чем-то невероятным.
Более полувека назад только небольшая часть автодорог была
асфальтирована. Мы ехали, в основном, по ровной гравийной дороге и даже
не замечали трясучки, пыли… Подскакивая на твёрдых деревянных
сидениях, беспричинно смеялись, пели и шутили.
Путь к Чёрному морю из Лабинского района пролегал через Майкоп,
Апшеронск, Туапсе… Недалеко от Апшеронска мы сделали привал. Выбрали
место у кромки леса, покушали, отдохнули. Любуясь красивыми лесными
массивами, которых не было вблизи нашей станицы, я тогда и не
предполагала, что через каких-то десять-двенадцать лет я навсегда свяжу
свою судьбу с Апшеронском.
Проезжая через этот провинциальный городок, мы поинтересовались,
почему он так назван. Сопровождавший нас классный руководитель,
преподававший географию, Пётр Царёв пояснил:
– Если я не ошибаюсь, то где-то здесь рядом базировался Апшеронский
полк. Отсюда и название городка.
Проскочив Апшеронск, водитель взял курс на станицу Кубанскую и
лишь за Тверской удосужился спросить у кого-то из проезжающих,
правильно ли мы едем в Туапсе.
– Могли бы почти вдвое сократить путь, – ответили ему, – если бы
поехали через Хадыженск.
Сплюнув в сторону с досадой, наш Григорий быстро развернул машину
в обратную сторону. Так мы дважды проехали через Апшеронск. Преодолев
серпантинный перевал через Индюк, к вечеру приехали в Туапсе,
остановились у поста ГАИ. Не успели поужинать, как стемнело. Пётр
Васильевич распределил обязанности:
– Парами будем дежурить ночью по часу, охранять машину.
Мне с Натальей Степаненко выпало дежурство в два часа ночи.
Порядком подуставшие в дороге, мы расстелили в кузове брезент, кое-какие
тёплые вещи и покатом улеглись. Доски, предназначенные для сидения,
сдвинули в одну сторону, освободивместо для ночлега. В углу кузова
сложили баулы, мешочки со снедью…
Когда пришло время встать на охрану нашей автомашины и спящих
экскурсантов, меня еле-еле разбудили. Спросонья, я наощупь искала свои
сандалии. Один нащупала под мертвецки спящим Петром Васильевичем.
Решила, что и второй где-то рядом. Еще окончательно не проснувшись, я
почему-то стала поднимать ноги классного руководителя вверх и наклонять
их к его лицу. Кряхтя и ворча во сне, учитель слегка сопротивлялся, но когда
обе его ноги коснулись носа, он вскрикнул:
– Что происходит? Кто меня скручивает в бублик?
Оттолкнув меня в сторону, он поднялся и стал растерянно озираться по
сторонам. От его несильного толчка я отлетела к нашим поклажам, одной
рукой попала в корзину со спелыми сливами, другой – в помидоры. Смотреть
со стороны на такую ситуацию было, видимо, смешно. Но мне, перемазанной
сливовым и томатным соками, было не до смеха. С горем пополам я нашла
второй сандалик и встала на вахту, уверенная, что какой-то час продержусь.
Но не прошло и получаса, как меня и сидящую рядом напарницу сморил сон.
Удобно усевшись на подножку машины, склонив голову на крыло, я
отключилась.
Разбудил сонных «сторожей» работник поста ГАИ.
– Девочки, идите спать, – убеждал он нас. – Я посмотрю за вашей
машиной. Мне всё равно дежурить до утра.
Мы послушали его. На следующий день всю дорогу до Сочи
сверстники подшучивали надо мною, интересовались, зачем я скручивала
нашего руководителя в бараний рог. Я не сказала им, что воспринимала свои
действия с точностью наоборот. Так, под шутки и радостные возгласы, мы
подъехали к курортному городу. Тогда Сочи не был таким большим и
крупным, как сейчас. Но, увидев море, южные экзотические растения –
пальмы, магнолии и другие – мы подумали, что попали в рай или на другую
планету.
Я до сих пор, до мельчайших подробностей помню, как мы
остановились в одной из сочинских школ, расположились в спортзале, спали
на матах. Многие наши продукты испортились от жары, нам пришлось их
выбросить. Пётр Васильевич нашёл хорошую недорогую столовую, где нас
вкусно кормили и недорого. Мы впервые пользовались услугами
общественного питания, были восхищены некоторыми блюдами,
казавшимися вкуснее деревенской еды.
Нас, провинциальных детей, всюду отличали от городских: наивные и
доверчивые, просто одетые… Тот Сочи запомнился мне посещением
дендрапарка, походом в цирк на концерт клоуна Олега Попова, катанием на
качелях в парке "Ривьера". Но особо меня впечатлило бескрайнее, бездонное,
синее-синее море. Пётр Васильевич почти силой выгонял нас из тёплой воды.
Он старался обращать наше внимание на окружающие красоты, на закат
солнца. Ярко-оранжевый круг медленно уходил за горизонт, будто опускался
в море, озаряя его золотыми бликами. С замиранием сердца мы наблюдали за
лунными дорожками, таинственными и загадочными, зовущими в никуда.
Через несколько дней мы с грустью покидали Сочи, прощались с
морем, играющим лёгкими волнами, перекатывающимися белыми
барашками. Назад ехали молча, грустили. Каждый из нас перебирал в памяти
запомнившиеся моменты. Но ближе к дому мы оживились, повеселели, стали
даже петь. Радовались возвращению на свою родину, пусть не такую
красивую, как Сочи, но родную и близкую.
Домашним взахлёб рассказывала я об увиденном, будто вернулась из
космоса.
– Вот видишь, Наташа, как оценили вашу работу в колхозе, – с
удовлетворением произнесла мама. – Когда бы ты побывала в таком
чудесном месте на море. Повезло тебе.
...Пусть я живу не в Сочи, не у моря, но зато в окружении бескрайних
лесных массивов и голубых вершин гор, покрытых снегом даже летом. Для
меня Апшеронск стал второй Родиной.