МІНІСТЕРСТВО ОСВІТИ І НАУКИ УКРАЇНИ ОДЕСЬКИЙ КОЛЕДЖ

МІНІСТЕРСТВО ОСВІТИ І НАУКИ УКРАЇНИ
ОДЕСЬКИЙ КОЛЕДЖ ТРАНСПОРТНИХ ТЕХНОЛОГІЙ
МЕТОДИЧНА РОЗРОБКА
ДО ВІДКРИТОГО НАВЧАЛЬНО-ВИХОВНОГО
ЗАХОДУ:
«И СЕРЕБРЯНЫЙ МЕСЯЦ ЯРКО
НАД СЕРЕБРЯНЫМ ВЕКОМ СТЫЛ»
(ЛІТЕРАТУРНО-МУЗИЧНА ВІТАЛЬНЯ)
Одеса
2014
Розробили: викладачі Одеського коледжу транспортних технологій
Л.С.Тімошевська, Л.І. Петровська
Рецензент: старший викладач, соціальний педагог Одеського коледжу
транспортних технологій Зелевицька В.С.
У методичній розробці міститься орієнтовний сценарій до відкритого заходу,
присвяченого творчості поетів Срібного століття. Може бути використаним для
проведення підсумкового заняття з теми або у якості самостійного камерного
естетико-виховного заходу.
ПОГОДЖЕНО
Протокол засідання
циклової комісії мов і літератур
№ 5 від 28.01.2014 р.
ЗМІСТ
С.
Вступ
1 Загальні рекомендації щодо проведення заходу……......6
2 Сценарій до відкритого виховного заходу……………...7
Список літератури…..………………………………...........27
ВСТУП
Сучасні принципи організації навчального і виховного процесів у ВНЗ
всіх рівнів акредитації передбачають надання великого значення дисциплінам
гуманітарного циклу. Їх основне завдання полягає у сприянні вихованню
гармонійної
особистості,
прищепленні
гуманістичних,
високодуховних,
естетичних поглядів. Гуманітарні дисципліни навчають мислити глобально,
виходячи за межи своєї вузької фахової спеціалізації, правильно висловлювати
думки, аргументувати свою точку зору, переконувати у власні позиції тощо.
Отже, можна з упевненістю твердити, що успішне професійне зростання
фахівця у будь-якій галузі гуманітарні знання роблять більш ефективним.
У цьому контексті дуже великого значення набирає вивчення курсу
«Світової літератури», що формує широку читацьку компетенцію у студентів,
базуючи її на знаннях, уміннях пізнавального і творчого характеру, соціальних
навичках, світоглядних переконаннях тощо. Літературний твір повинен стати
для студентів одним з джерел набуття життєвого досвіду, а розгляд світового
літературного поступу покликаний допомогти зрозуміти історичні, соціальні,
психологічні аспекти розвитку людства на певному часовому відрізку.
На цьому шляху особливого значення набуває поезія. Її специфіка полягає у
здатності
впливати
безпосередньо на душу людини. Найкращі
вірші
народжуються в поетів у моменти найтяжчих емоційних переживань. В такі ж
моменти вони мимоволі виринають у пам’яті читачів. Вивчати поезію,
оминаючи
особистість
поета,
неможливо,
адже
поезія
є
одним
з
найсуб’єктивніших видів мистецтва. В цьому аспекті дуже ефективним може
стати прийом «вживання в образ поета», що і став ключовим у підготовці
даного заходу.
Мета заходу:
Навчальна:
формування в уяві студентів цілісних образів поетів Срібного століття
з їх життєвими колізіями, громадською позицією, душевними
покликами для кращого розуміння їх творчості;
систематизація знань, отриманих з теми Срібне століття;
Виховна:
підтримання у студентів стійку мотивацію вивчення зарубіжної
літератури, відчуття краси та виразності художнього слова, духовноемоційну відкритість щодо кращих здобутків світового літературного
письменства, інтерес до художнього світу кожного митця;
сприяти виробленню естетичних смаків, поглядів і уподобань студентів,
їх стійких моральних переконань;
спонукати студентів до постійного морального та естетичного
самовиховання та самовдосконалення, розвитку власних творчих
обдарувань та нахилів;
виховувати у студентів повагу до духовних скарбів народів світу, расову,
етнічну, соціальну, гендерну, релігійну, індивідуальну толерантність
одночасно зі здатністю формулювати й активно відстоювати власну
позицію, свою систему життєвих цінностей і пріоритетів, прагнення
мати ніким не нав’язане світобачення, не бути об’єктом маніпуляцій.
ЗАГАЛЬНІ РЕКОМЕНДАЦІЇ ЩОДО ПРОВЕДЕННЯ ЗАХОДУ
Запропонований виховний захід передбачає залучення безпосереднього
зв’язку між особистістю поета і його творчим доробком. Головними героями
вистави є поети Срібного століття: Всеволод Князєв, Микола Гумільов, Анна
Ахматова, Олександр Блок, Марина Цвєтаєва, Борис Пастернак, Володимир
Маяковський, Сергій Єсенін.
Умовним місцем зустрічі митців виступає кафе «Бродячая собака» з його
господарем – Борисом Проніним. Це кафе реально існувало у Петербурзі 10-х
років 20 ст. і збирало навколо себе всіх представників тогочасної культурної
богеми. Згідно до концепції заходу сцена повинна бути стилізована під кафе з
відповідним оформленням, а одяг героїв повинен бути витриманий у стилістиці
початку 20 ст.
Будь-який літературний твір, а особливо поезія набагато краще
сприймається мовою оригіналу. І, оскільки в даному випадку мова оригіналу,
російська, є зрозумілою для більшості присутніх, вважаємо доречним вживати
саме її.
Поезія Срібного століття стала винятковим явищем в історії російської і
світової літератури. Мабуть, жоден інший період не може похизуватись таким
різноманіттям
яскравих імен і доль. Велика кількість віршів цієї доби
покладена на музику і популяризована завдяки художнім фільмам. У зв’язку з
цим з метою урізноманітнення заходу і надання йому динаміки частина віршів
звучить у вигляді романсів, як професійних аудіо записів, так і живого співу
студентів під акомпанемент гітари. Застосовані і хореографічні номери.
Дійові особи розігрують перед глядачем найдраматичніші епізоди доль
своїх героїв. Для створення цілісного образу застосовуються відеоряди з
портретами поетів і фрагментами кінозйомок з їх участю, що виводяться на
екран мультимедійного проектора, встановленого на сцені.
СЦЕНАРІЙ ВІДКРИТОГО ВИХОВНОГО ЗАХОДУ
Сцена оформлена как зал кафе «Бродячая собака». На экране проектора –
эмблема кафе (эмблема). Сцена пуста. В центр сцены выходит Борис Пронин.
Пронин: Добрый день, дамы и господа! Позвольте представиться – Борис
Пронин - театральный режиссёр и актёр, организатор и директор кафе
«Бродячая собака», куда и имею честь Вас пригласить. Вы скажете «Странное
название для кафе. Обычно их называют как-то громко, пафосно… а тут
СОБАКА…. бродячая….голодная и ободранная»
…..Как-то
во время гастролей
нашего Художественного театра у меня возникла мысль, что надо создать
романтический кабачок, куда бы мы все, бездомные актеры, "бродячие собаки",
могли приткнуться, дёшево прокормиться и быть у себя – бродячие,
бесприютные собаки. Я боялся назвать "Собаку" "Собакой", думал, что
название должно быть острым, но оно придёт само, а мысль была именно о
бездомных собаках".
Я тогда жил в мансарде дома на углу Михайловской площади и Итальянской
улицы. В подвале нашего дома когда-то находился винный погреб и запах
дорогих вин казалось всё ещё не выветрился из каменной кладки стен. Здесь и
было решено организовать логово нашей бродячей собаки. С оформлением
помогли друзья-художники и первые посетители по совместительству.
Мстислав Добужинский создал нашу эмблему. Вот она наша собака дворовой
породы. Позже мы организовали наш шуточный орден для особо почетных
посетителей. Тоже в виде этого пса. Николай Кульбин, Сергей Судейкин и
Николай Сапунов обустроили интерьер. И в новогоднюю ночь 1911-1912 года
наша бродячая собака весело замахала хвостом первым посетителям. С тех пор
мы собирались здесь регулярно. Мы – лица Серебряного века.
Ну что ж! Не стойте на пороге! Входите!
Звучит патефон. Пары танцуют чарльстон. Постепенно расступаясь и
открывая зрителю стол, за которым уже собрались поэты.
Немая сцена. Из-за стола встает Всеволод Князев. Садится на край сцены и
читает гимн:
Князев:
Во втором дворе подвал,
В нем – приют собачий.
Каждый, кто сюда попал –
Просто пес бродячий.
Но в том гордость, но в том честь,
Чтобы в тот подвал залезть!
Гав!
На дворе метель, мороз,
Нам какое дело!
Обогрел в подвале нос
И в тепле все тело.
Нас тут палкою не бьют,
Блохи не грызут!
Гав!
Лаем, воем псиный гимн
Нашему подвалу!
Морды кверху, к черту сплин,
Жизни до отвалу!
Лаем, воем псиный гимн,
К черту всякий сплин!
Гав!
Играет музыка. Герои оживают, ведут беседу. Музыка становится тише и
переходит в фоновую. Пронин подходит к столу.
Пронин: А! Все наши уже здесь!
Милые дамы! Марина Ивановна, Анна Андреевна (целует руки). А где же
супруг? (обращаясь к Ахматовой).
Ахматова делает жест в сторону кулис. Появляется Гумилев.
Пронин: А! Николай! (треплет по плечу) Приветствую! Наши уже собрались
Пастернак, Володя Маяковский, Есенин….
Гумилев: А что же Блок? Всё брезгует нашим обществом?
Пронин: Не идет! Как ни звали! Ну, да он у нас человек дневной. Не любит
ночных посиделок…. Зато супруга его частенько захаживает. Вот, кстати, и она.
Гумилев: Прекрасная дама! Любовь Дмитриевна! Прошу Вас присаживайтесь.
Как супруг? Всё так же, вдохновенный Вами, слагает гимны Вечной
женственности?
Читает стихотворение Блока
Не ты ль в моих мечтах, певучая, прошла
Над берегом Невы и за чертой столицы?
Не ты ли тайный страх сердечный совлекла
С отвагою мужей и с нежностью девицы?
Да, Любовь Дмитриевна, редка какая женщина не хотела бы побывать на Вашем
месте… Разве что лишь одна (бросает взгляд на Ахматову). Должно быть, Вы
полны гордости…
Менделеева: О, нет, господа! Наш опрометчивый и по-юношески идилличный
брак порядком измотал нас обоих. Любовь… Она лишь в стихах…. А мне ведь
хочется быть для него не только божеством. Порой я сожалею, что он поэт, а я
его муза. Будь мы простыми людьми, не наделенными особыми талантами, мы
могли бы быть счастливы простым семейным счастьем. Мы устали оба
находить утешенье в чужих объятьях, в беспорядочной смене лиц незнакомцев
и незнакомок….
Выходит в центр сцены и читает «Незнакомку» Блока. На проекторе видеоряд
портретов Блока и Менделеевой.
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворных дух.
Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной
И раздаётся детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки
Над озером скрипят уключины
И раздаётся женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем бокале отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
Ах! Не могу более! Уйду! Убегу! Стану актрисой! (убегает в слезах. Её
пытаются остановить, но безуспешно)
Ахматова (с сарказмом): Могла бы остаться женой великого человека, стоило
только помолчать…
Гумилёв:
Да, жаль её… Из Софии, божества, вечной женственности, да в
актриски…. На какие глупости порой способны мы из любви…
Ахматова: Уж кто бы говорил! А помнишь, как сам ты незадолго до нашей
свадьбы трижды чуть не покончил с собой? Боялся, что я откажу тебе…
Гумилёв: Да, уж. Что было – то было.
Звучит романс. Все взгляды обращены на экран, где сменяют друг друга
портреты Ахматовой и Гумилёва. В проигрыше появляется пара, танцующая
вальс.
Однообразные мелькают
Все с той же болью дни мои,
Как будто розы опадают
И умирают соловьи.
Но и она печальна тоже,
Мне приказавшая любовь,
И под ее атласной кожей
Бежит отравленная кровь.
И если я живу на свете,
То лишь из-за одной мечты:
Мы оба, как слепые дети,
Пойдем на горные хребты,
Туда, где бродят только козы,
В мир самых белых облаков,
Искать увянувшие розы
И слушать мертвых соловьев.
Ахматова: Ах, Николай! Вы сами всему виной. Ваше упорство. Я всегда
говорила Вам, что жизнь семейной клуши не для меня. Искали бы себе невесту
под стать – хозяйку скобяной лавки или лихую деваху с ветерком в голове… Да
я ведь и любить-то не умею. Море – моя единственная страсть.
Звучит шум волн. Ахматова читает:
Мне больше ног моих не надо,
Пусть превратятся в рыбий хвост!
Плыву, и радостна прохлада,
Белеет тускло дальний мост…
…Смотри, как глубоко ныряю,
Держусь за водоросль рукой,
Ничьих я слов не повторяю
И не пленюсь ничьей тоской…
Увидев печаль Гумилёва
Ну, полноте! Это же стихи, Коленька. Фантазии. Так строфа легла. Ты
поймешь, я была уверена.
Широк и желт вечерний свет,
Нежна апрельская прохлада.
Ты опоздал на много лет,
Но все-таки тебе я рада.
Сюда ко мне поближе сядь,
Гляди веселыми глазами:
Вот эта синяя тетрадь С моими детскими стихами.
Прости, что я жила скорбя
И солнцу радовалась мало.
Прости, прости, что за тебя
Я слишком многих принимала.
Пронин (появляется из-за кулис с подносом, на котором бокалы с шампанским.
Угощает гостей): Мда, любви томленья тяжелы и порой, кажется, просто
невыносимы, но не из этих ли страданий рождается поэзия? (обращается к
Маяковскому, подавая ему бокал).
Маяковский (будто выходя из оцепенения и смотря в одну точку): Вся моя
любовь, огромная как вселенная, обжигающая как солнце, бездонная как небо,
уместилась в маленьких, хрупких руках ЛЮ.
Пишет письмо и параллельно читает его:
«Лилек,
Я вижу, ты решила твердо. Я знаю, что мое приставание к тебе для тебя боль.
Но, Лилик, слишком страшно то, что случилось сегодня со мной, чтоб я не
ухватился
за
последнюю
соломинку,
за
письмо.
Так тяжело мне не было никогда — я, должно быть, действительно чересчур
вырос. Раньше, прогоняемый тобою, я верил во встречу. Теперь я чувствую, что
меня совсем отодрали от жизни, что больше ничего и никогда не будет. Жизни
без тебя нет. Я это всегда говорил, всегда знал. Теперь я это чувствую, чувствую
всем своим существом. Все, все, о чем я думал с удовольствием, сейчас не
имеет
никакой
цены
—
отвратительно.
Я не грожу, я не вымогаю прощения. Я ничего тебе не могу обещать. Я знаю,
нет такого обещания, в которое ты бы поверила. Я знаю, нет такого способа
видеть тебя, мириться, который не заставил бы тебя мучиться. И все-таки я не в
состоянии
не
писать,
не
просить
тебя
простить
меня
за
все.
Если ты принимала решение с тяжестью, с борьбой, если ты хочешь
попробовать
последнее,
ты
простишь,
ты
ответишь.
Но если ты даже не ответишь — ты одна моя мысль. Как любил я тебя семь лет
назад, так люблю и сию секунду, чтоб ты ни захотела, чтоб ты ни велела, я
сделаю сейчас же, сделаю с восторгом. Как ужасно расставаться, если знаешь,
что
любишь
и,
в
расставании
сам
виноват.
Я сижу в кафе и реву. Надо мной смеются продавщицы Страшно думать, что вся
моя
жизнь
дальше
будет
такою.
Я пишу только о себе, а не о тебе, мне страшно думать, что ты спокойна и что с
каждой секундой ты дальше и дальше от меня и еще несколько их и я забыт
совсем.
Если ты почувствуешь от этого письма что-нибудь кроме боли и отвращения,
ответь ради Христа, ответь сейчас же, я бегу домой, я буду ждать. Если нет —
страшное, страшное горе. Целую. Твой весь. Я.
Звучит песня на стихи Маяковского «Лиличке». На экране фото и отрывки
киносъёмки Лили и Маяковского.
Дым табачный воздух выел.
Комната глава в крученыховском аде.
Вспомни за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
Маяковский стремительно бросается за кулисы. Слышится выстрел.
Заходит Пронин. В руках письмо. Читает.
Пронин:
«ВСЕМ
В том что умираю не вините никого и пожалуйста не сплетничайте. Покойник
этого ужасно не любил.
Мама сестры и товарищи простите – это не способ (другим не советую) но у
меня выходов нет.
Лиля – люби меня.
Товарищ правительство, моя семья – это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника
Витольдовна Полонская. –
Если ты устроишь им сносную жизнь – спасибо.
Начатые стихи отдайте Брикам они разберутся.
Как говорят – «инцидент исперчен», любовная лодка разбилась о быт
Я с жизнью в расчете и не к чему перечень взаимных болей, бед и обид.
Счастливо оставаться
ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ.
Немая сцена. Звук оборвавшейся струны.
Цветаева: А я ведь тоже всеми моими стихами обязана людям, которых любила
– которые меня любили – или не любили. На каждой точке этого земного шара
(...) тысячи, тысячи тех, кого я могла бы любить. (...) Благословляю того, кто
изобрел глобус (...) — за то, что могу сразу этими двумя руками обнять весь
земной шар — со всеми моими любимыми! А ведь любить для меня – это и есть
быть….
Звучит романс «Я словно бабочка к огню. На экране видеоряд из портретов
Цветаевой.
Я, словно бабочка к огню
Стремилась так неодолимо
В любовь, в волшебную страну,
Где назовут меня любимой.
Где бесподобен день любой,
Где не страшилась я б ненастья.
Прекрасная страна - любовь,
Ведь только в ней бывает счастье.
Пришли иные времена,
Тебя то нет, то лжешь, не морщась.
Я поняла, любовь - страна,
Где каждый человек - притворщик.
Моя беда, а не вина,
Что я - наивности образчик.
Любовь - обманная страна,
И каждый житель в ней - обманщик.
Зачем я плачу пред тобой,
И улыбаюсь так некстати.
Неверная страна - любовь,
Там каждый человек - предатель.
Но снова прорастет трава
Сквозь все преграды и напасти.
Любовь - весенняя страна,
Ведь только в ней бывает счастье.
Цветаева подходит к Пастернаку, обнимает его за плечи.
Цветаева: Я так пыталась любить другого, всей волей любить, но тщетно,
из другого я рвалась, оглядывалась на Вас, заглядывалась на Вас (как на поезд
заглядываются, долженствующий появиться из тумана). Так было, так есть, так
будет.
Рас-стояние: вёрсты, мили...
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели,
По двум разным концам земли.
Рас-стояние: вёрсты, дали...
Нас расклеили распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это сплав
Вдохновений и сухожилий...
Не рассорили-рассорили,
Расслоили...
Стена да ров.
Расселили нас как орлов-
Заговорщиков: вёрсты, дали...
Не расстроили - растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас, как сирот.
Который уж - ну который - март?!
Разбили нас - как колоду карт.
Пастернак: Марина, и всё же хорошо, что наш роман так и остался на бумаге.
Мы бы никогда не ужились вместе. Не находишь? Я точно знаю это – ведь я
был женат на женщине искусства. А вот с кроткой и домашней Дусей мне было
легко и просто.
Звучит песня «Никого не будет в доме». На экране портреты Пастернака.
Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.
Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой.
Только крыши, снег и, кроме
Крыш и снега, -- никого.
И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной,
И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.
Но нежданно по портьере
Пробежит вторженья дрожь.
Тишину шагами меря,
Ты, как будущность, войдешь.
Ты появишься у двери
В чем-то белом, без причуд,
В чем-то впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.
Пастернак: Однако и с ней чего-то не хватало – тихий и размеренный быт
совсем не вдохновлял, не побуждал к творчество. Я бы вероятно так и не
написал «Доктора Живаго», если бы не встретил Ольгу….
Звучит песня «Свеча горела». На экране зимние пейзажи.
Мело, мело по всей земле
Во все пределы
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
И всё терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Мело весь месяц в феврале.
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Есенин: Любовь! Любовь! Вы думаете только в ней и дело?! Чепуха! У меня вот
было три тысячи женщин, ну, триста….ну, тридцать…. Как бы ни клялся
я кому-либо в безумной любви, как бы я ни уверял в том же сам себя, — все это,
по существу, огромнейшая и роковая ошибка. Есть нечто, что я люблю выше
всех женщин, выше любой женщины, и что я ни за какие ласки и ни за какую
любовь не променяю. Это — искусство... Не исключительно любовь, а любая
эмоция движет поэтом…
На экране портреты Есенина.
Есенин:
:Мне осталась одна забава
Пальцы в рот и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.
Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в Бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.
Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.
Дар поэта — ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.
Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились —
Значит, ангелы жили в ней.
Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной,—
Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.
Пронин (выходя на край сцены): Но вот уже и рассвет. Время пролетело
незаметно. Впрочем, как всегда.
Ахматова (подойдя к Пронину, за ней подходят и другие поэты):
Да, я любила их, те сборища ночные,На маленьком столе стаканы ледяные,
Над черным кофеем пахучий, зимний пар,
Камина красного тяжелый, зимний жар,
Веселость едкую литературной шутки
И друга первый взгляд, беспомощный и жуткий.
Все произносят по одной строке, постепенно отходя к центру сцены:
Век серебряный,
Век из света…
Век поэзии,
Век мечты,
Бытия век,
Век человека,
Мысли век
И век красоты…
Век Душа, век Поэт…Звука век, Слова век…
Сколько тайн и имен! В этот век я влюблен.
Звучит мелодия танго, пары танцуют, расступаются. За столом уже никого.
ЛІТЕРАТУРА
1 Ахматова А.А. Избранное. М.: Просвещение, 1993.
2 Блок А.А. Собрание сочинений в 6 т.Т.1. М.:Правда,1971.
3 Блок А., Маяковский В., Есенин С. Избранные сочинения / Редкол.
Г.Беленький и др. М.: Худож. лит.,1991.
4 Гумилев Н.С. Сочинения в 3 т. М.: Худож. лит., 1991.
5 Павловский А.И. Анна Ахматова: жизнь и творчество: Книга для
учителя М.: Просвещение, 1991.
6 Русская литература. Советская литература: Справочные материалы: Кн.
для уч-ся ст. классов / Сост. Л.А. Смирнова. М.: Просвещение, 1989.
7 Русские писатели: Библиографический словарь. В 2 ч. Ч.1. М.:
Просвещение, 1990.
8 Серебряный век русской поэзии / Сост., вступ.ст., прим. Н.В. Банникова.
М.: Просвещение, 1993.
9 Урбан А. Стихи-собеседники. Л.: Дет. литература, 1978.
10 Цветаева М.И. Избранное. М.: Просвещение, 1992.