Для альманаха. Паруса его таланта. К 170-летию со дня рождения

1
В. Литвинов
Паруса его таланта.
(К 170-летию со дня рождения К. М. Станюковича)
«ОО ОО ОООО ООООООООО ОООООО
ООООООО
ОО ОООООО О ОООООООООООО
ОООООООООООО
ООО ООООО, ООООООО ОО ООООООО
ООООООО
ООООООО – ОООО ООО ОООООО ООО ООООООО».
Леонид Соболев.
У каждого моряка своя неповторимая судьба. По-разному в юности, а некоторые ещё в детстве, пришли к мечте о гриновских «алых парусах». Видели себя в
будущем отважными капитанами, боевыми командирами, громящими неприятеля
в морских боях, путешественниками и открывателями неизведанных земель.
Но несомненным было одно – на нас, мальчишках послевоенной поры, оставили глубокий след рассказы о балтийцах Великой Отечественной, замечательные киноленты и книги об исторических морских баталиях далёкого прошлого, об
удивительных приключениях мореплавателей.
Образы героев любимых с детства книг писателей-маринистов уводили
юных мечтателей в романтические дали. Они учили нас стремиться к добру и ненавидеть зло.
Когда мальчики становились юношами, а потом спустя годы, зрелыми мужчинами, вкусившими и трудности, и радости на своём жизненном пути, их привязанность и верность своим кумирам юной мечты не ослабевала. Они находили в
2
этих книгах новые краски и оттенки. Вновь ощущали прилив свежих сил и жизненных соков. Хотелось ещё больше любить, работать и дерзать.
С таким воздействием на становление настоящего моряка, сильного и чистого душой и телом человека, готового к вызовам жизненных невзгод и сил природы, какое мы испытали от встреч с героями морских рассказов М. К. Станюковича, ничто не могло сравниться.
…Вижу себя подростком. Сижу на берегу моря с книгой в руках. Это – морские рассказы К. Станюковича. Едва слышный шепот прибоя, лазурная синь морской глади, крики чаек и непередаваемый запах водорослей, рыбы и ещё чего-то
особенного, что и словами не передать. Откладываю в сторону на песок томик,
встаю, разбегаюсь и ныряю в прохладные волны. Вдоволь наплававшись, выхожу
на песчаный берег, радостный и счастливый. Валюсь на песок и через минуту
продолжаю прерванное чтение. «…Подгоняемый нежным пассатом, клипер нёс
всю парусину и бесшумно скользил по Атлантическому океану, узлов по семи…
Воздух мягок и прозрачен, от океана несёт здоровым морским воздухом». И перед
мысленным взором встаёт легкокрылый клипер. Оставив позади родной Кронштадт и туманную Балтику, датские проливы и Северное море, он выскочил через
Английский канал в необъятную океанскую ширь и несётся сейчас навстречу неведомому.
«…Небольшой, стройный и красивый с тремя чуть-чуть подавшимися назад
мачтами, сверху донизу покрытыми парусами, «Забияка» бежит, слегка накренившись… Волны ласково лижут бока клипера. За кормой стелется широкая серебристая лента».
И я не замечаю, как воображение переносит меня совершенно в иной мир
дальних плаваний лёгких парусников в волшебных, спокойных тропиках и бурных океанских волнах «штормовых сороковых» широт.
«… Корвет плыл в тропиках… Погода стояла восхитительная. На небе ни
облачка. Тропическая жара умерялась свежей влагой океана. Недаром же моряки
зовут плавание в тропиках дачным плаванием… И для матросов – это пора самой
спокойной морской жизни… Матросы коротают вахты, вспоминая родную сторону, развлекаясь иногда зрелищем китов, пускающих фонтаны, любуясь блестящими на солнце летучими рыбками, громадными альбатросами…»
… Тогда будучи восьмиклассником, я и представить себе не мог, что пройдут годы, и я уже не в мечтах, а в яркой действительности буду мчаться с однокурсниками-курсантами под всеми парусами на белоснежном барке «Седов» по
волнам бескрайнего Атлантического океана. Между парусными вахтами или вахтами на руле не раз возвращался к героям Станюковича, страницам его неповторимых рассказов.
Однажды у берегов Гвинеи в одну из тех дивных тропических ночей, которые с большим мастерством описаны Станюковичем, под влиянием прочитанного
родились стихи:
На палубе юнец стоит…
Чуть слышное поскрипывание снастей,
У борта шаловливый всплеск волны,
Ласкают слух его.
Неведомые звуки несут в себе
Таинства глубины…
3
Юношеские поэтические опусы так и остались пробой пера. Признаюсь,
дальше нескольких стихотворений я не пошёл.
Но зато уроки мужества и мастерства, благородства и доброты, уважения
человеческого достоинства и чести, которые преподал нам Станюкович через
описание жизни матросов и офицеров, их быта, их поведения и действий в экстремальных условиях, будь то это ураганный шторм или падение за борт товарища, - эти уроки вошли в нашу кровь и плоть на всю жизнь.
Ну, кто так до Станюковича мог тепло и с уважением написать о матросах?
Да никто!
Читаем в рассказе «Матросик»: «… За бесконечную доброту и готовность
помочь всякому на «Жемчуге» все матросы любили первогодка Шутикова. Это
был маленького роста, худощавый, почти молодой парень лет 22-23-х с пригожим, жизнерадостным, добрым лицом».
Когда корабль попадает на рифы, Шутиков, рискуя жизнью, спасает экипаж
корвета.
«… Когда все переправились на пустынный берег, капитан, указывая на
труп маленького Матросика, сказал: - Вот кто пожертвовал собой, чтобы нас спасти, братцы!»
Не без гордости читаем в «Максимке»: «Русские матросы с замечательной
терпимостью относятся к людям всех рас и исповеданий, с какими приходится им
встречаться… Лучкин привязался к Максимке, да и маленький негр в свою очередь привязался к матросу. Он оказался смышлёным и весёлым мальчиком и сделался фаворитом всей команды…»
В рассказе «Человек за бортом!» описывается самоотверженность матроса,
который при падении товарища за борт бросается тут же за ним, чтобы спасти его.
«Это было в Индийском океане… Клипер наш летел полным ветром под марселями… Вдруг раздался отчаянный крик: - Человек за бортом! Не прошло несколько секунд, как снова зловещий крик. Ещё человек за бортом!... Вахтенный
лейтенант видел, как мелькнула фигура сорвавшегося человека, видел, как бросился в море другой… - Скорей… скорей ложитесь в дрейф да спускайте баркас!
– торопил капитан… Оба в шлюпке! – весело крикнул сигнальщик».
К.Станюкович был первым в русской литературе, кто смог показать так ярко, правдиво, без прикрас образы морских офицеров.
4
Сам, пройдя суровую школу в самом начале жизненного пути от «севастопольского мальчика» героических дней Севастопольской обороны 1854-1855 годов и морского кадета до лейтенанта флота Российского, он знал, какими были
офицеры флота. Видел их и в семейном быту, и на корабле у стенки Кронштадтского порта, и в море. Во время трёхгодичного кругосветного плавания на корвете
«Калевала» семнадцатилетним кадетом Константин ещё более утвердился в своих
взглядах на окружающее, ещё более возненавидел несправедливость и жестокость
по отношению к матросам и с симпатией и одобрением относился к тем офицерам, которые вместе с требовательностью в вопросах службы никогда не только
не унижали человеческого достоинства подчинённых, а, напротив, поддерживали,
поощряли их в добрых делах, мастерстве и товариществе.
Юная память цепкая, и впечатления от картин и сцен морской жизни вдали
от родных берегов остались у К. Станюковича навсегда. Они и послужили ему
впоследствии богатым материалом для написания своих знаменитых произведений. В них он поднял такие проблемы межчеловеческих отношений, которые актуальны во все времена. Вот почему, когда мы говорим, что воспитывались на образах лучших командиров боевых кораблей (тогда их принято было называть капитанами) и офицеров из рассказов и повестей Станюковича, мы говорим это искренне.
Уважаемый читатель, посудите сами, разве не звучат современно, как доброе наставление, слова командира корвета «Коршун» из повести Станюковича
«Вокруг света на Коршуне», обращённые к офицерам корвета и гардемаринам:
«Собрал вас, чтобы откровенно высказать перед вами мои взгляды на отношение
к матросам… Русский матрос – золото. Он смел, самоотвержен, вынослив и за
малейшую любовь оплачивает сторицей… Помните, что матрос такой же человек,
как и мы с вами. Вас я попрошу в свободное время заниматься с командой…
учить матросов грамоте, знакомить их с географией, читать им… Надеюсь, что и
вы сами воспользуетесь плаванием,… не забудьте, что быть морякомспециалистом ещё недостаточно, и что надо, кроме того, быть и образованным
человеком… Тогда и сама служба сделается интереснее и осмысленнее, и плавание полезным и поучительным… Если кают-компанейская библиотека окажется
недостаточна, моя к вашим услугам всегда…»
И тут же Станюкович пишет, не скрывая своего восхищения: «Эта проповедь человечности, это призыв к знанию были чем-то неслыханным во флоте в те
времена. Чем-то хорошим и бодрящим веяло от этих речей капитана, и служба
принимала в глазах молодых людей более широкий характер… Этот день был
днём просветления и таким лучезарным остался на всю жизнь».
Такие командиры, которых матросы называли «наш голубь», были и в
обычном плавании по волнам приветливого моря, и во время разбушевавшейся
стихии одинаково выдержаны, тверды, умело управляя кораблём и показывая
пример несгибаемой воли и силы духа.
«Клипер вздрагивал и жалобно стонал всеми членами, сливая свои жалобы
со свистом ветра, завывающего в надувшихся снастях. Даже старики матросы, видавшие всякие виды, угрюмо молчали, пытливо посматривая на мостик, где словно приросла к поручням высокая, закутанная в дождевик фигура капитана. Зорко
вглядывавшего на беснующуюся бурю».
5
И этот образ сильного, благородного и уверенного в экипаже человека проходит через многие рассказы и очерки Станюковича.
«… Сознание опасности, которой подвергались вверенные ему люди и любимый клипер, словно бы удесятерило его энергию, наэлектризовало мужество и
изощрило находчивость».
Да, по-разному сложились наши судьбы, по-разному мы начинали, но в определении нашего выбора, кем стать и каким быть, немалую роль несомненно
сыграли книги Константина Михайловича Станюковича.
Май 2013 г.
Вице – адмирал В. Литвинов
Научный сотрудник музея БФ
Член Союза журналистов России