Соц.общ.движения - Высшая школа экономики

Государственный университет – Высшая школа экономики
Санкт-Петербургский филиал
В.В. Костюшев
Социология общественных движений
Учебный курс
Санкт-Петербург
2009
Социология общественных движений.
Учебная программа по истории и социологии общественных движений
(автор – профессор ГУ-ВШЭ В.В. Костюшев).
Тематический план курса
Введение в учебный курс.
Часть 1. Лекционный курс.
Лекция 1. Возникновение науки об общественных движениях:
Молодежный радикализм 1960-х гг. и возникновение науки
об общественных движениях.
Лекция 2. Понятие общественного движения.
Лекция 3. Основные теоретические подходы
в понимании общественных движений.
Лекция 4. Теория коллективного поведения:
Относительная депривация и протест
(социально-психологический подход).
Лекция 5. Теория мобилизации ресурсов:
Поиск ресурсов и их мобилизация
(организационный подход).
Лекция 6. Теория новых общественных движений:
Новая идентичность и новые ценности
(ценностный подход).
Лекция 7. Теория структуры политических возможностей:
Власть и общественные движения
(политический подход).
Лекция 8. Общество, социальные группы и общественные движения:
Проблема взаимной идентификации.
Лекция 9. Общественные движения и организации:
Спонтанность и рациональность.
Лекция 10. Политические циклы и общественные движения:
Изменение структуры политических возможностей
и динамика общественных движений
Лекция 11. Общественные движения и гражданский протест:
Коллективные действия и репертуар протеста.
Лекция 12. Политическое позиционирование молодежных групп:
Молодежь в поле российской политики.
Раздел 2. Семинарский курс.
Вводная лекция и рекомендации по самостоятельной работе.
Семинар 1. Случай 1: ВЛКСМ в Советском Союзе (семинар).
Семинар 2. Случай 2: Гитлерюгенд в фашистской Германии (семинар).
Семинар 3. Случай 3: Хунвейбины в маоистском Китае (семинар).
Семинар 4. Случай 4: Европа и Америка -1968 (семинар).
Семинар 5. Случаи 5 и 6: Современные молодежные движения Отпор (Сербия), Кмера (Грузия) (семинар).
Семинар 6. Случаи 7 и 8: Современные молодежные движения РНЕ и НБП в России (семинар).
Семинар 7: Случаи 9 и10: Современные молодежные движения Пора (Украина), Идущие вместе, Наши и другие (Россия) (семинар).
Итоговая зачетная конференция (доклады и выступления слушателей, зачеты).
Обязательная литература.
Рекомендуемая литература.
Глоссарий.
Иллюстрации.
Темы эссе.
Тесты.
Лекция 1.
Молодежный радикализм 1960-х годов и
возникновение науки об общественных движениях
В лекции рассматриваются три темы:
1) взрыв молодежных движений в Европе и Америке в 1960-е годы;
2) первые теории молодежного протеста: возникновение науки об
общественных движениях;
3) краткая характеристика становления науки об общественных движениях.
Обратимся к истокам появления науки об общественных движениях.
Почему данная наука появилась именно в 1960-е годы, и именно в той версии,
которая известна как «социология общественных движений»?
Известно, что термин «общественное движение» использовался задолго до
появления самостоятельной социологической отраслиi. Но только после
студенческих
волнений
конца
1960-х
годов,
прокатившимся
по
западноевропейским и американским университетам, коснувшихся также и
молодежного движения в странах советского блока, интерпретируемых
впоследствии как "ценностная революция", словосочетание «общественное
движение» приобретает статус научного понятия, получает различные
определения, вызывает научные дискуссии, а в 1970-е годы уже обозначает новую
научную дисциплину.
Можно выделить социальный, гносеологический и институциональный
аспекты общей проблемной ситуации 1960-х годов, обозначившей существенные
изменения структуры ценностных ориентаций западного общества и
предопределившей появление новой научной дисциплины – социологии
общественных движений.
1
Социальная ситуация 1960-х, сразу ставшая предметом пристального
внимания профессиональных социологов, в настоящее время хорошо известна и
подробно описана в литературе.
Мощный и неожиданный взрыв недовольства молодежи 1960-х - различных
«общественных движений» - в одном социальном пространстве и в одно
физическое время – вызвал растерянность в среде политического и научного
истеблишмента западного общества. Впервые в столь массовом масштабе и
одновременно появились «движения», нарушающие стабильное функционирование
сложившейся политической и социальной системы: экологическое, женское,
студенческое, антивоенное, антиядерное, антиколониальное, левое движения,
движение за гражданские права, движение сексуальных меньшинств и т.д..
Появились хиппи, рок-н-ролл, автостоп,
актуализировались наркотики и
«свободная» любовь, тотальной опасностью стал терроризм.
Первые определения этого неизвестного для общества и непонятного для
науки поведенческого синдрома молодого поколения были девиантологическими,
трактовались как отклонения от нормального поведения, характерного для
стабильного «общества благосостояния».
2
Первые варианты разрешения теоретической неопределенности, новой
гносеологической ситуации получили выражение в теории коллективного
поведения, ключевым конструктом которой стало понятие относительной
депривации.
Эта социально-психологическая теория, значимость которой сохраняется до
настоящего времени, генетически производная от чрезвычайно влиятельного в это
время структурного функционализмаii, была первой реакцией научного
истеблишмента на «возмущение спокойствия» стабильного общества.
Очень скоро, в середине 1970-х, она подверглась радикальной критике со
стороны молодого поколения социологов, совсем недавно еще бывших
аспирантами и студентами, в том числе - некоторые из них - и участниками
студенческих волнений 1960-х годов.
Этот поколенческий конфликт имеет весьма существенное значение, - его
объяснительные
возможности
по
отношению
к
появлению
новых
концептуализаций в науке не менее значимы, чем возможности теории парадигм
Т. Куна. Борьба за власть в науке (институциональный аспект общей проблемной
ситуации) осуществляется в том числе посредством предложения новой «картины
мира», выдвижения новых, конкурентноспособных концепций и методик.
3
Новая генерация социологов предложила принципиально иные и
существенно различающиеся между собой подходы к пониманию общественных
движений.
Американскими учеными была предложена прагматичная теория
мобилизации ресурсов, акцентирующая внимание на организационных аспектах
формирования и развития движений (Залд, Маккарти и др.), европейскими
исследователями – в иной интеллектуальной традиции - теория "новых
общественных движений", связывающая феномен общественных движений с
изменением структуры ценностных ориентаций западного общества (Турен,
Меллучи и др.).
Можно считать, что оба подхода были академической апологетикой
волнений 1960-х годов, что выразилось, в частности, не только в отмеченной выше
метафоричности определений самого феномена движений, но и в подчеркивании
их позитивного характера для развития общества западного типа.
Однако в борьбе разных научных генераций определение центрального
понятия не стало предметом тщательной критической рефлексии, - эту задачу в
настоящее время выполняет уже следующее поколение социологов, заявившие себя
в последнее десятилетие (Диани, Скотт, Рудиг и др.).
Итак, новая наука - социология общественных движений заявила о себе на
волне ценностной революции в западном обществе в конце 1960-х годов и к
настоящему времени накопила значительный теоретический и эмпирический
опытiii. Существенные концептуальные метаморфозы (в течение 1960-90-х годов
конкурировали, как минимум, четыре базовые парадигмы - теории относительной
депривации, мобилизации ресурсов, новых общественных движений и структуры
политических возможностейiv) показали зрелость новой научной дисциплины, ее
способность к радикальной критической рефлексии по отношению к собственным
теоретическим основаниям.
В конце 1990-х годов теоретическая ситуация вновь стала критической, социология общественных движений оказалась в состоянии теоретической
неопределенности, предполагающей поиск новых макроконцептуализаций,
выходящих за пределы «теорий среднего уровня». Именно в этот период начался и
в настоящее время продолжается поиск новой – синтетической – теории
общественных движений, в которой исследователи намерены органично
объединить достижения всех предыдущих исследований и значительно расширить
объяснительные возможности новой науки.
Лекция 2
Понятие общественного движения:
идентичность, социальные сети, конфликты,
коллективные действия, ценности
В лекции рассматриваются следующие основные темы:
1) Общая характеристика понятия общественное движение;
2) Определение понятия общественного движения;
3) Российские социологи об общественных движениях;
4) Основные теоретические подходы к пониманию движений;
5) Основные характеристики общественных движений.
1
Понятие "общественное движение" является одним из базовых в
современной социологической теории, фундаментальным в таких специальных
социологических направлениях как социология общественных движений и
политическая социология. При этом его использование предполагает обращение к
другим фундаментальным взаимосвязанным социальным категориям, таким как
коллективное действие, социальная группа, социальное изменение, социальный
институт и некоторым другим.
В последние годы понятие "общественное движение" становится предметом
радикальной критической рефлексии. Что такое общественное движение - этот
вопрос постоянно остается актуальным. Причем, рефлексия осуществляется не
только в собственных теоретических основаниях социологии общественных
движений, но и в масштабе метатеорий, характерных для социального знания в
целом. Важна «критика оснований», проверка на прочность самого фундамента, на
котором строится теория.
На волне теоретического радикализма 1970-х годов в социологии
общественных движений, прежде всего в европейских концепциях, активно
использовались и метатеоретические метафоры (Турен, Меллучи и др.), сводимые в
неомарксистской традиции к революционной роли общественных движений в
современном постиндустриальном обществе. Важные метафорические определения
используются и в современной литературе (Штомпка)v. Пожалуй, наиболее
радикальным является предположение С. Тэрроу о том, что в XXI веке социология
как наука будет социологией общественных движений. На контрасте с этой
позицией вспомним не менее радикальное (и негативное) по отношению к понятию
"общественные
движения"
мнение
французского
социолога
Будона,
отказывающему социологии общественных движений в статусе самостоятельной
научной дисциплины вследствие ее ангажированной идеологичности.
Британские социологи также замечают по поводу понятия «социальные
движения», что «несмотря на попытки придать этому термину точность и
строгость, количество охватываемых им самых разных групп вызывает
недоумение»vi. В последние годы он стал предметом критической рефлексии
нового поколения социологов, заявившее себя в последнее десятилетие (М. Диани,
А. Скотт, В. Рудиг и др.).
2
Специальный анализ понятия «общественное движение», предполагающий
его верификацию и операционализацию, предпринял М. Диани. Он рассмотрел
определения, данные этому понятию в разных исследовательских подходах и
попытался синтезировать их в новое качествоvii. Теоретическим итогом этой
исследовательской работы является определение общественного движения как
«сети неформальных взаимодействий между множеством индивидов, групп и/или
организаций, участвующих в политическом или культурном конфликте на основе
коллективной идентичности».
Итак, по мнению М. Диани, исследования общественных движений
ориентированы на изучение таких самостоятельных социальных реальностей как
(1) идентичность, (2) социальные сети, (3) конфликты, (4) коллективные
действия, (5) ценности. Констатируем, что в предлагаемом варианте предметная
область заявляемого социологического направления сводится к концептам,
разрабатываемых в предметных областях других социологических направлений.
Само
же
понятие
«общественное
движение»
остается
конструктом
метафорическим, не имеющим строгой онтологической определенности, и его
трактовка может существенно меняться в зависимости от выбора базовой
макротеоретической парадигмы и ключевых социологических понятий.
В методологической ситуации, когда предметное поле становится очень
широким и включает в себя, по С. Тэрроу, всю «социологию XXI века», было бы
полезно ограничить предмет рассмотрения, то есть выделить в качестве
структурообразующего элемента одну из названных характеристик (идентичность,
коллективные действия, социальные сети и т.д.).
В кратком определении, подчеркивающем единство, с одной стороны,
коллективного субъекта, обладающего развитой самоидентификацией и
социальными сетями, и, с другой стороны, коллективного действия, направленного
на достижение социальных изменений, определение общественного движения
может быть представлено лаконичной формулой "действующего коллективного
субъекта".
3
В отечественной социологии проблематика общественных движений
наиболее активно обсуждается в последнее десятилетие, в том числе
анализируются вопросы определения общественных движений, их классификации
и типологии, динамику и цикличность развития, влияние на политику и социальнокультурные процессы в российском обществе.
Известный российский социолог О. Яницкий определяет общественное как
"устойчивый (воспроизводимый во времени) коллективный социальный субъект,
имеющий собственную идеологию, лидера и организационную структуру,
способный
к
мобилизации
ресурсов
и
достижению
посредством
последовательности коллективных действий социальных (политических)
изменений в интересах общества или его части".viii
Эти и другие близкие определения общественного движения можно считать
вполне удовлетворительными и даже достаточными с точки зрения общей
логической структуры, отражающей ключевые характеристики любого движения.
Но можно также предполагать, что сами эти характеристики - коллективные
действия, идентичность, социальные сети, конфликты и др. - именно в последние
годы - под влиянием процессов информатизации, виртуализации и глобализации начинают настолько существенно меняться, что оправдано ставить вопрос и о
качественном изменении самого феномена общественных движений.
4
Констатируется существование четырех основных подходов в изучении
общественных движений, сложившихся в Европе и в США в последние
десятилетия:
1) теория "коллективного поведения" (Тернер, Киллиан);
2) теория "мобилизации ресурсов" (Залд, Маккарти);
3) теория "политического процесса" (Тилли);
4) теория "новых общественных движений" (Турен, Мелуччи).
Первые три группы теорий разработаны американскими исследователями,
последняя является результатом исследований европейских социологов.
Предпринимаются попытки интеграции этих подходов (Кландерманс, Тэрроу).
Тэрроу определяет общественные движения как коллективные вызовы,
осуществляемые людьми с общими целями и солидарностью в воспроизводимом
взаимодействии с элитами, оппонентами и властями. Это определение имеет
четыре эмпирических измерения: коллективный вызов, общая цель, солидарность и
воспроизводимое взаимодействие.
Рассмотрим некоторые основные положения предложений теорий.
Тернер и Киллиан определяют общественное движение как некоторое
коллективное образование, действующее с некоторым постоянством с целью
способствования или предотвращения изменений в обществе или организации,
частью которой они являются.
В рамках теории "мобилизации ресурсов" большое внимание уделяется роли
организационных факторов в общественном движении, которое определяется как
комплекс мнений и убеждений относительно изменения некоторых элементов
общественной структуры и/или должного распределения в обществе (Маккарти,
Зальд).
Тилли акцентирует внимание на таких значимых характеристиках
общественного движения как непрерывность взаимодействия, идентичность, он
также рассматривает общественные движения с точки зрения организационных
факторов.
Концепция "новых общественных движений" пытается связать
общественные движения с крупномасштабными структурными и культурными
изменениями. Турен идентифицирует общественные движения с доминирующим
конфликтом в обществе. Все другие конфликты подчинены, по его мнению,
центральному конфликту.
Другой представитель этого направления Мелуччи не уделяет большого
внимания выбору центрального конфликта в современном обществе. Он
утверждает, что общественные движения не совпадают с "видимыми"
политическими конфликтами. Даже когда они не участвуют в кампаниях и
мобилизациях, общественные движения могут быть активными в сфере
культурного производства. Мелуччи вводит понятие "сфера движения",
определяемое им как социальные сети групп и индивидов, участвующих в
конфликте на основе коллективной идентичности.
Важным аспектом в характеристике общественного движения является
коллективная идентичность. Участники движения идентифицируют себя как часть
организации, а также соответственно определяются и оппонентами движения и/или
внешними наблюдателями. Но наличие коллективной идентичности не дает
оснований говорить о полной однородности движения. Относительная
однородность движения достигается путем длительной переработки убеждений
посредством соглашений между участниками движения в соответствии с их
общими целями. Коллективная идентичность сохраняется и в латентный период
деятельности движения, когда не происходят публичные действия, организованные
движением.
Что касается конфликта, то, хотя исследователи и соглашаются, что он
является особой значимой характеристикой движения, но понимают конфликт поразному. Турен, например, говорит о конфликтах в рамках предложенной им
концепции "историчности". Другие обращают внимание на конфликты в
культурной сфере (Мелуччи, Тернер и Киллиан), третьи фокусируются на
действиях в политической сфере (Тилли, Маккарти и Залд).
Изменяется сам "коллективный субъект" (актор), констатируется тенденция
увеличения его "социального тела" (индивидуальных участников коллективного
субъекта). Отражая эту тенденцию, некоторые исследователи используют понятие
"сетевого актора".
Многократно увеличилась открытость и публичность коллективных
действий, причем доля прямых протестных действий также увеличивается. Протест
радикализуется. Вследствие мощной информатизации всего социального
пространства усиливается виртуализация коллективных субъектов, а также и
виртуальность коллективных действий этих субъектов. Конфликты между ними
приобретают глобальный характер.
Эти и другие - предполагаемые и еще строго не идентифицированные новые характеристики социальной жизни существенно меняют всю структуру
политических и социокультурных возможностей и - следовательно - сами
общественные движения.
Лекция 3
Основные теоретические подходы
в понимании общественных движений
В лекции рассматриваются следующие темы:
1) Общая характеристика основных теоретических подходов в понимании
общественных движений;
2) Основные достижения в исследовании общественных движений;
3) Теоретические подходы в понимании общественных движений;
1
Социология общественных движений,
заявившая о себе на волне
ценностной революции в западном обществе в конце 1960-х годов, к настоящему
времени накопила значительный теоретический и эмпирический опытix.
Существенные концептуальные метаморфозы - а в течение 1960-90-х годов
конкурировали, как минимум, четыре базовые теории - относительной депривации,
мобилизации ресурсов, новых общественных движений, структуры политических
возможностей, - показали способность новой научной дисциплины к радикальной
критической рефлексии по отношению к собственным теоретическим основаниям.
В целом исследования, выполненные в данном направлении, можно рассматривать
как устойчивые воспроизводимые исследовательские практики со сложившимся
профессиональным дискурсом и развитым методическим арсеналомx.
2
После классической "Логики коллективного действия" М. Олсона xi (1965),
определившей содержание теоретических дискуссий 1970-80-х годов о
рациональности коллективного действия, в том числе в общественных движениях,
были выполнены десятки исследовательских проектов с важными теоретическими
и эмпирическими результатами.
Особо отметим исследования:
-
насилия в концепциях фрустрации и относительной депривации Т. Гарра
(1970),
-
потенциала протеста С. Барнеса, М. Каазе и А. Марша (1974, 1979,
1990),
-
факторов успеха коллективного действия У. Гэмсона (1975),
-
биографий и социальных связей Д. Мак-Адама (1988),
-
репертуара протеста С. Тэрроу (1989, 1994),
-
рациональности политического протеста К.-Д. Оппа (1989),
акций протеста на основе методики событийного анализа Д. Рухта
(1992).
В теоретическом отношении несомненными достижениями, существенно
расширившими понимание природы общественных движений, являются работы
-
-
У. Гэмсона о социальном протесте (1975, 1990),
-
Ч. Тилли о динамике общественных движений на основе методологии
сравнительного историко-социологического подхода (1978),
а также крупные коллективные проекты Б. Кландерманса, Х. Кризи и С.
Тэрроу (1988), М. Диани и Р. Эйермана (1992), в которых предпринята
попытка синтеза различных исследовательских подходовxii.
В целом в результате этих исследований сложился устойчивый
профессиональный язык в описании и анализе общественных движений - введены
и операционализированы такие важные понятия, сегментирующие эту сложную
социальную реальность, как репертуар коллективных действий, потенциал
протеста, организация в общественном движении (social movement organization),
сектор и индустрия общественного движения, структура политических
возможностей, цикл протеста, мобилизационный потенциал, социальные сети в
движениях, сетевой актор и другие специальные термины.
В отечественной социологии наиболее значительные результаты были
получены в исследованиях рабочего движения, выполненных Л. А. Гордоном и его
сотрудниками, и экологического движения, проведенных О. Н. Яницкимxiii.
Подробный анализ отечественного опыта социологии общественных движений
выполнен Е. А.Здравомысловойxiv
С середины 1990-х годов в состоянии социологии общественных движений
обозначились новые важные явления, сводимые, во-первых, к критическому
переосмыслению
основных
теоретических
подходов
и
результатов
исследовательской работы и, во-вторых, к формированию вариантов нового
теоретического дискурса, новых теорий, которые бы обладали большими
объяснительными возможностями.
Можно предполагать, что новые подходы будут определяться прежде всего
инновациями не столько в «теориях среднего уровня», сколько в области
метатеории социологии как науки. Основанием для ожидания метатеоретического
сдвига являются процессы информатизации, виртуализации и глобализации,
качественно меняющие современное общество. Оправданно предполагать - в
условиях глобальных структурных сдвигов - и значимые изменения общественных
движений.
-
3
За 40-летний период развития социологии общественных движений как
самостоятельной отрасли социологического знания в ней сформировались, активно
развивались и в настоящее время содержательно дополняют друг друга четыре
базовых теоретических матрицы, которые кратко можно обозначить как
"психологическая", "организационная", "политическая" и "социокультурная".
"Психологическая" матрица, акцентирующая внимание на социальнопсихологических проблемах (тревожность, состояния недовольства, фрустрация,
относительная депривация, ценности) доминировала в 1960-е и в 1970-е годы.
"Организационная" матрица, в рамках которой рассматривались вопросы
иерархичности, лидерства, мобилизационного потенциала, ресурсов, соотношения
затрат и выгод - наиболее активно развивалась в 1970-е годы новым поколением
социологов, недавними аспирантами и студентами, некоторые из которых были
участниками волнений 1960-х. Ее достижения, прежде всего прагматичная теория
мобилизации ресурсов, акцентирующая внимание на организационных аспектах
формирования и развития движений, сохраняют свое значение и в современных
исследованиях. Существенно обогатила организационное направление и теория
социальных сетей - один из самых перспективных концептуальных подходов в
социологии общественных движений последнего времени.
"Политическая" матрица, связанная с теориями структуры политических
возможностей, политического процесса, политического цикла, определяла
интеллектуальный дизайн исследований общественных движений в 1980-е и в
1990-е годы. Исследования этого направления значимо расширили предметное
поле, сделали его более объемным и, что особенно важно, существенно увеличили
объяснительные возможности социологических теорий.
В настоящее время - с середины 1990-х годов - развивается
"социокультурная" матрица, которая, во-первых, синтезирует достижения прежних
подходов и, во-вторых, акцентирует значение социально-культурных детерминант
и факторов динамики общественных движений. Этот концептуальный "дрейф"
можно рассматривать как важное изменение социологии общественных движений,
корректирующей предмет своего внимания. С формированием "социокультурной"
матрицы могут быть связаны перспективы заполнения «макротеоретического
вакуума» (А. Ахиезер) объяснительными концепциями социокультурного
характера.
Отметим, что необходимость теоретических изменений в социологии
общественных движений в последнее время особенно сильно актуализируется и
радикальными изменениями в современной мировой политике. В конце ХХ века –
крушением советского блока и образованием новых демократических государств.
Роль общественных движений в обществах переходного типа была весьма
существенна, а сами переходные общества, по выражению Ф. Шмиттера, стали
теоретической лабораторией для социальных и политических наук. В начале XXI
века – принципиально новыми мировыми конфликтами, затрагивающими и
радикально меняющими всю систему международных отношений. Радикализация
международного терроризма и организация борьбы с ним также оказывает сильное
влияние на практики национальных и региональных общественных движений.
Лекция 4
Теория коллективного поведения:
относительная депривация и протест
(социально-психологический подход)
В лекции рассматриваются темы:
1) Общая характеристика теории;
2) Понимание общественного движения;
3) Концепция относительной депривации;
4) Объяснительные возможности концепции относительной депривации по
отношению к молодежным политическим движениям.
Первой профессиональной теорией, попытавшейся объяснить массовые
общественные движения середины ХХ века, в том числе прежде фашистские и
коомунистические движения, а позже и молодежный радикализм 1960-х годов,
стала теория коллективного поведения, которую по одному из ее центральному
понятию называют теорией относительной депривации (от англ. deprivation лишение).
Этот теоретический подход в понимании молодежных движений
складывался одновременно с первыми ростками молодежного недовольства в
конце 1950-х годов и окончательно сформировался в 1960-е годы. В научной
литературе он доминировал до середины 1970-х годов. Многие положения этой
теории активно используются до настоящего времени, прежде всего центральное
понятие теории - относительная депривация.
Первоначально основания теории складывались в результате исследований
двух крупных тоталитарных режимов - фашизма и коммунизма, и доминирующих
в них движений и организаций, в последующем предметом исследования стали
молодежные движения 1960-х годов в Европе и Америке.
Теория массового общества и коллективного поведения основывается на
трех концепциях: теории коллективного поведения, теории массового обшества и
теории относительной депривации, которые объединяет несколько общих
принципов. В целом все три теории социально-психологического происхождения,
основанные на консервативных позициях массовой психологии начала ХХ века
(Тард, Лебон), в соответствии с чем весь подход называется социальнопсихологическим.
2
В рамках данного подхода общественные движения рассматриваются как
сложный вид коллективного поведения, или, по словам одного из исследователей,
как "движение нетерпеливых" (Н. Смелзер).
Далее акцентируется прежде всего их дестабилизирующая роль в
общественном порядке и стабильности, их разрушительные функции в системе
организованного общества. Общественное движение рассматривается как
спонтанно возникающее образование, непредсказуемое и потенциально опасное
для социальной и политической стабильности. Участниками таких движений
являются, как правило, представители маргинальных групп, для которых
характерны нормы, отличные от общепринятых. Их поведение иррационально и
должно рассматриваться в рамках концепции как психологическая разрядка ,
фрустрация, как реакция на быстрый процесс социальных изменений.
В данном подходе дали американские исследователи Р. Тернер и Л. Киллиан
определяют общественное движение как коллективное образование, действующее
в течение достаточно длительного времени и целью которого является содействие
или сопротивление социальным изменениям в обществе или социальной группе.
Авторы выделяют два параметра движения: его коллективный характер и
целенаправленность действий. Для понимания движений важным является понятие
коллективной идентичности, чувства общности между его участниками,
выражаемое в общности ценностей, зафиксированной в идеологических
конструктах, а также эмоциональной общностью, чувством солидарности и
совместными действиями.
Солидарность укрепляется всей идеологией и символами, всей системой
межличностных связей участников. Важным элементом концепции является
нормативная система, прежде всего обращение обстоятельтсва на особые
внутренние нормы участников движения, которые отличаются от норм внешней по
отношению к движению социальной среды.
Причиной возникновения общественных движений представители этого
подхода считают социальную структурную напряженность, возникающую
вследствие экономических кризисов, войн, политических переворотов, массовых
миграций и т.п. Вместе с тем объективная или субъективная социальная
напряженность не является достаточным условием для возникновения
общественных движений.
Предрасположенность социальной системы к возникновению общественных
движений выражается в сочетании, по мнению авторов концепции, шести условий:
1) структурной проводимости,
2) структурной напряженности,
3) растространении общих убеждений,
4) ускоряющих факторов,
5) мобилизации участников на действия,
6) действию сил социального контроля.
Структурная проводимость - наиболее общее условие возникновения
движений, оно сводится к предрасположенности системы к возникновению
движений или реформаторского (нормо-ориентированного), или революционного
типа. В обществе с развитыми структурами гражданского общества формируются
реформаторские движения, ориентированные на конкретные социальные цели и
решение конкретных социальных проблем. В обществе авторитарного типа
преобладают революционные (ценностно-ориентированные) движения, для
которых характерны радикализм целей и действия.
Структурная напряженность выражается в проблемных ситуациях,
социальных конфликтах в обществе в целом или в больших социальных группах.
Важным условием считается распространение общих убеждений среди большого
числа членов общества, которые не подвергаются сомнению, принмаются на веру.
Эти убеждения становятся идеологическими постулатами движения,
которые определяют состояние общества в категориях правого и виноватого,
справедливого и несправедливого, зла и добра. Именно идеология становится
главным посредствующим звеном между состоянием недовольства и
коллективным действием. Ускоряющие факторы способствуют взрыву
социального недовольства, они могут быть самыми разными, носить случайный
характер.
Мобилизация участников движения на действия является одним из
важнейших факторов возникновения и развития движения. При этом в самой
мобилизации основным элементом считается лидер движения или организации. В
соответствии с типологией лидерства М. Вебера выделяются 3 типа лидеров:
харизматический, интеллектуальный и административный. Силы социального
контроля, представленные органами власти, могут препятствовать или
провоцировать возникновению движения, включая контроль за состоянием
перечисленных выше факторов.
Исследователями была разработана и концепция жизненного цикла
общественного движения, в соответствии с которой движение подобно живому
организму проходит несколько фаз развития: 1) социальное беспокойство, 2)
массовое возмущение, 3) формализация движения, 4) институционализация
движения.
3
Наиболее интересным положением теории коллективного поведения
считается разработанная в ее рамках концепция относительной депривации,
связанная с интерпретацией состояний массового социального недовольства.
Состояние недовольства, накопленная неудовлетворенность, согласно этой
теории, считается главной причиной возникновения движений. При этом
различают абсолютную депривацию, связанную с потерей каких-либо благ
(уменьшение зарплаты, инфляция, повышение налогов и др.), и относительную
депривацию, которая определяется как осознаваемое расхождение между
ожиданиями и возможностью их удовлетворения.
Этот разрыв, который в психологии называется когнитивным дисбалансом,
создает особое состояние психологической напряженности, требующей разрядки.
Разрядка и осуществляется через участие в общественных движениях и
организациях.
Ожидания в свою очередь формируются через сравнение социального
положения личности и социальной группы с некоторым эталоном.
Выделяются четыре типа эталонов:
1) предшествующий социальный опыт,
2) положение референтной группы,
3) идеалы личности,
4) жизненные стандарты лидера социальной группы, к которой
принадлежит человек.
Дж. Девис, один из известных исследователей движений, пришел к выводу,
что они возникают в результате резкого ухудшения уровня жизни населения после
периода длительного устойчивого роста, в результате чего возникает резкий разрыв
между ожиданиями, сформированными в прежней стабильной жизни, и
объективными условиями, которые не дают возможности реализовать эти
ожидания. Революционный взрыв происходит, когда разрыв достигает критической
точки. Примерами таких взрывов являются и революция в России в 1917 году, и
египетская революция 1952 года, и гражданская война в США.
Исследователями подчеркивается, что абсолютная депривация, выраженная
в резком ухудшении условий жизни, сама по себе не вызывает протеста и
появления общественных движений. Только относительная депривация способна
вызывать протест, движения и революции.
Выделяются три основных фактора, способствующих формированию и
усилению относительной депривации:
1) абсолютная депривация,
2) разрушение старых ценностей социальной группы,
3) информация об успехах другой социальной группы.
Подчеркивается, что субъективная оценка своего социального положения
как неудовлетворительного более значима для возникновения движения, чем
ухудшение объективных условий.
4
Рассмотрим объяснительные возможности теории коллективного поведения
(относительной депривации) по отношению к состоянию молодежных
политических движений в современной России. Заметим, что в всех комментариях
по поводу акций протеста в российском обществе именно факторы ухудшения
жизни и растущего недовольства населения и социальных групп политикой властей
рассматриваются в качестве основной причины протестной активности. Те же
объяснительные модели используются в комментариях по поводу активности
молодежных оппозиционных групп (например, лимоновцев), за исключением
пропрезидентских (Идущие Вместе).
Насколько подобные комментарии обоснованны? Насколько адекватна
теория относительной депривации для объяснения протестной активности и
деятельности молодежных политических движений в современной России?
Несмотря на то, что теория относительной депривации оставалась самой
популярной моделью объяснения протеста вплоть до середины 1970-х годов, уже в
1960-е многие исследователи обращали внимание на принципиальную
недостаточность ее объяснительных возможностей. Недостатки теории сводились в
конечном счете к следующим характеристикам:
Остается недоказанной связь между ухудшением жизни и усилением
протеста, при этом в психологии доказано отсутствие жесткой зависимости между
психологическими установками индивида и его действиями. Отмечается также
редукционизм модели, которая может быть релевантна состояниям личности, но не
адекватна состояниям коллективного поведения.
Модель относительной депривации претендует на объяснение динамики
любых форм общественных движений, без учета специфики движений разного
типа (в России, например, движений оппозиционных и пропрезидентских).
Трудно также определить иерархию потребностей, по поводу которых
фрустрируют люди и нереализация которых может привести к социальному
взрыву. Не поддается также измерению то пороговое значение относительной
депривации, необходимое для возникновения протеста.
Эти и другие недостатки теории (в том числе методические, связанные с
трудностями и ненадежностью измерения уровня относительной депривации),
существенно ограничивают ее объяснительные возможности.
Глава 5
Теория мобилизации ресурсов:
поиск ресурсов и их мобилизация
(организационный подход)
В лекции рассматриваются следующие темы:
1) общая характеристика теории;
2) основные положения теории;
3) понимание общественного движения;
4) объяснительные возможности мобилизационной теории.
1
Теория мобилизации ресурсов или теория коллективного действия пришла
на смену теории относительной депривации ввиду очевидной недостаточности
объяснительных возможностей социально-психологического подхода. Она стала
популярной в середине 1970 годов при завершении волны молодежного
радикализма 1960 годов. Многие авторы и последователи теории сами были
участниками студенческих волнений 1960-х годов. Положения этой теории
остаются актуальными и развиваются до настоящего времени, интегрируя и
положения теории коллективного поведения.
Мобилизационную теорию можно назвать организационным подходом, так
как в ее основании лежат принципы теорий организации и экономической науки.
Страх перед общественными движениями, якобы спонтанными, иррациональными
и разрушительными, выражающимися в бунтах и массовых возмущениях,
представленный в теории коллективного поведения, сменился рациональным
взглядом на движения как необходимый и необъемлемый элемент политической
системы общества, выполняющий самостоятельные функции и поддающийся
рациональным моделям объяснения.
Организационный подход ориентировался, как заявляли его представители,
на изучение стратегии и тактики движений, факторов их роста, упадка, динамики
(Маккарти, Залд). Сторонники подхода неоднократно ссылались на книгу В.И.
Ленина "Что делать?".
2
Основной принцип подхода сводится - в противоположность теории
относительной депривации - к пониманию рационального характера общественных
движений и коллективных действий, к преемственности институциональных и
внеинституциональных форм коллективных действий.
Например, как отметил один из исследователей, крестьянский зерновой бунт
должен рассматриваться не как стихийный протест, а как вариант сделки с
правительством посредством такого организованного коллективного действия как
бунт. Скоро также обнаружилось, что участники студенческих волнений 1960-х
годов являются не маргиналами, а представителями образованных слоев, а их
коллективные выступления - не стихийным возмущением толпы, а рационально
организованной борьбой за интересы населения.
Новые объяснительные возможности теории сводятся к следующим
основным положениям:
Общественные движения рассматриваются не как форма спонтанного
коллективного поведения, а как разновидность рационального коллективного
действия, которое планируется, организуется, осуществляется последовательно в
соответствии с целями общественного движения или организации и рациональной
оценкой изменяющейся социальной ситуации.
Коллективные действия осуществляются на основе определенных ресурсов,
привлекаемых общественным движением или организацией. Ресурсы, как любой
товар, имеют свою цену. Участники движений оценивают издержки и выгоды от
планируемых коллективных действий, выбирают ресурсосберегающую тактику с
намерением обеспечить свое движение выгодами. В этом контексте решающую
роль играют материальные и моральные стимулы участия людей в общественных
движениях или в конкретных коллективных действиях. И индивиды, и
общественные движения в этом подходе подобны экономическим субъектам на
капиталистическом рынке.
Не существует и принципиального различия, с позиций этой теории, между
институциональными и внеинституциональными формами общественного участия
и коллективных действий. Более того, внеинституциональные формы (митинги,
демонстрации, забастовки и т.д.), в том числе насильственные (бунты, погромы и
т.д.) рассматриваются как продолжение институциональной политики
неинституциональными способами.
Внеинституциональные коллективные действия становятся популярными в
тех ситуациях, когда официальные способы оказываются принципиально
неффективными и дисфункциональными. Даже государственные власти в периоды
кризисов могут прибегать к использованию внеинституциональных форм
политической борьбы.
Существенным положением теории является понимание конфликтной
природы общественных движений, находящихся в потенциальной или реальной
конфронтации с властью или другими политическими субъектами.
По определению Ч. Тилли, коллективное действие представляет собой
повторяющий ряд взаимодействий между представителями власти и индивидами,
которые
выступают
от
имени
социальной
группы,
не
имеющей
институционального представительства, с требованиями изменения властных
структур, подкрепляя свои требования публичными демонстрациями массовой
поддержки.
Ни уровень недовольства, ни структурная напряженность, ни
революционные идеологии не могут быть причиной возникновения общественных
движений. Они возникают при определенных состояниях и возможностях, которые
становятся ресурсами движения, которые в свою очередь следует обнаружить и
научиться использовать, то есть мобилизовать - именно поэтому теория получила
название теории мобилизации ресурсов.
Совокупность коллективных действий, используемых общественным
движением для достижения своих целей, получила наименование репертуара
коллективных действий, который очень широк. Например, репертуар только
ненасильственных коллективных действий включает в себя более 200
наименований. Репертуар действий стабилен для каждого общества и
исторического периода. Ему можно научиться, его можно репетировать,
совершенствовать и исполнять как пьесы театрального репертуара.
Ресурсы в свою очередь мобилизует не некое аморфное общественное
движение, а особая группа людей, составляющих организационное ядро
общественного движения, его лидеры и антрепренеры, называемых в данной
теории "организацией общественного движения" (используется как специальный
термин с аббревиатурой SMO - social movement organization), которая и
обеспечивает рациональность действий движения.
При этом организационное ядро движения также должно рассматриваться
как самостоятельный ресурс движения, который может быть эффективным или
неэффективным. В этом контексте изменяется и понимание общественных
движений. Если раньше обращалось внимание на недовольство, то в данной теории
- на организационную структуру и на механизмы привлечения и реализации
различных ресурсов.
Под ресурсами понимаются люди, финансы, территория,
время,
информация, социальные и личные связи, коммуникации, различные виды
технической поддержки, культурный капитал, уровень образования участников
движения и многие другие возможности, которыми обладает общество и которые
движение может обратить в свои ресурсы. Все внутренние ресурсы можно
разделить на три класса: организационные, лидерские и ресурсы солидарности.
Недостаток одного из видов ресурсов может компенсироваться большим
значением других ресурсов. Например, недостаточность финансирования движения
может компенсироваться активностью его лидеров и антрепренеров,
идеологическая
неопределенность
может
замещаться
материальным
стимулированием участников движения, недостатки в организации - внутренней
солидарностью участников.
Экономический и организационный характер теории проявился в полной
мере в терминологии, которой оперируют аналитики в понимании общественных
движений. "Ресурсы", "затраты", "цена", "отрасль" и т.п. термины являются
наиболее адекватными для понимания движений.
3
Общественное движение в данной теории определяется очень широко как
совокупность мнений и представлений, в которых выражено стремление людей к
изменению социальных институтов или социальной структуры общества.
Движение - это установка на изменение, которое может реализоваться или не
реализоваться. Инструментом реализации выступает рациональное коллективное
действие.
Существенно и выделение особого класса движений, называемых
контрдвижениями, которые имеют направленность, противоположную движениям.
Тем самым подчеркивается вторичный характер контрдвижений, их природа - в
реакции на появление массовых общественных движений. Если движения
ориентированы на социальное изменение, то контрдвижение - на консервацию
сложившегося социального порядка.
Используются также такие понятия как отрасль движения (совокупность
организаций и движений, преследующих близкие цели). Движения, существующие
и "работающие" в одной отрасли, могут вступать между собой в конкурентные или
кооперативные отношения на принципах рыночной экономики. Возможна и
монополизация отрасли каким-либо одним сильным общественным движением или
влиятельной организацией. В свою очередь совокупность отраслей движений
получила название сектора общественных движений, по аналогии с секторами
промышленности (например, тяжелая или легкая промышленность).
Мобилизация ресурсов - важная черта движений, отличающая их от
институциональных структур, обладающих стабильными ресурсами. Движения и
организации, не имеющие стабильных ресурсов (членства, материальной базы,
устойчивого финансирования и пр.) должны постоянно бороться за ресурсы в
конкуренции с другими движениями и организациями.
4
Объяснительные возможности теории мобилизации ресурсов весьма
значительны, и прежде всего они достаточно помогают пониманию факторов
результативности,
эффективности,
успешности
или,
соответственно,
неэффективности и неудачам общественных движений и организаций.
Мобилизационная теория хорошо объясняет внутреннюю динамику движений,
уровень их организованности и внутренней солидарности, а также механизмы
рекрутирования в движение новых сторонников, формирования и роль
организационного ядра общественного движения.
Многие молодежные политические организации в России даже в
благоприятных условиях раскрытой структуры политических возможностей терпят
неудачи в достижении своих целей и публичном признании только потому, что
неверно оценивают доступные им ресурсы и способы их мобилизации, а также
факторы внутренней солидарности и роль лидеров и антрепренеров движений и
организаций.
Вместе с тем объяснительные возможности теории имеют и ограничения,
которые обнаружены многими исследователями еще в 1970-е годы.
Предметом мобилизационной теории являются прежде всего внутренние
факторы формирования и динамики общественных движений и организаций:
организационные, лидерские и солидаристские. За пределами объяснительных
возможностей теории остаются весьма значимые и нередко решающие внешние
условия: социально-экономические, политические и организационные.
Недостатком теории является также весьма широкое определение
общественного движения как совокупности мнений и представлений, в которых
выражено стремление людей к социальным изменениям, что дает возможность
произвольной интерпретации движений и не позволяет достаточно строго их
отделять, например, от групп влияния, групп интересов, политических организаций
или клубов.
Специалисты обратили внимание на упрощенные модели механизмов
успеха и результативности, адекватных для обществ с развитой рыночной
экономикой и недостаточно адекватных для обществ с неразвитым рынком, для
бедных и кризисных обществ.
Существенно также, что многие движения, близкие к модели Новых
общественных движений, ориентированных на постиндустриальные ценности, а
также религиозные движения или движения, ориентированные на изменение
внутреннего мира личности, используют стратегию и тактику, которые весьма
косвенно связаны с законами рыночной экономики и, следовательно, только
частично могут быть описаны мобилизационной теорией.
Мобилизационная
теория
считается
также,
несмотря
на
ее
рационалистические модели, политически ангажированной в идеологию и
практики индустриального и демократически организованного общества с
утилитарной логикой рыночных отношений и конкуренции.
Предельно рационализированные модели теории эффективны в понимании
внутренней динамики движений, но не ориентированы на объяснение
возникновения общественных движений.
В целом мобилизационная теория в понимании общественных движений
отвечает на вопрос "как?" и не отвечает на вопросы "почему?" и "зачем?", что
делает ее в значительной степени инструментальной и утилитаристской и
ограничивает ее описательные и объяснительные возможности.
Лекция 6
Теория новых общественных движений:
Новая идентичность и новые ценности
(ценностный подход)
В лекции рассматриваются следующие темы:
1) общая характеристика теории;
2) определение и характеристики общественных движений;
3) жизненный цикл общественного движения;
4) объяснительные возможности теории.
1
Если теории относительной депривации и мобилизации ресурсов
разработаны в традициях американской социологии с ее ориентациями на
позитивистскую трактовку социальной реальности, то теория Новых общественных
движений является продуктом европейской социологии, ориентированной на
макроанализ общества, на глобальные социально-структурные характеристики
социальных изменений.
Основным предметом внимания европейских ученых стали общественные
движения нового типа, не представленные в довоенной истории Европы и
Америки: экологическое и женское движение, антиядерное движение, движение за
мир и некоторые другие. Исходным основанием объединения этих движений в
одну группу является предположение, что их объединяет ориентация на поиск и
обретение новой идентичности, новых ценностей, отличающихся от ценностей
индустриального общества. Поэтому теорию новых общественных движений часто
называют теорией идентичности.
Одним из стимулов формирования теории является критическое отношение
европейских ученых к объяснительным возможностям теории мобилизации
ресурсов с ее логикой стоимостных отношений в понимании динамики
общественных движений. По мнению авторов и сторонников этой теории, развитие
движений нового типа подчиняется иным, не рыночным, законам, и эти иные
законы следует внимательно изучить и понять.
2
Исследователи подчеркивают отличие новых движений от «старых» по
следующим основным характеристикам:
1)
2)
3)
4)
ценности;
формы коллективных действий;
организационные структуры;
социальный состав участников движений.
Главное же отличие сводится к понятию новая идентичность, которая
аккумулирует в себе все другие отличия.
Ценностные различия между основаны на различиях между
материалистическими,
индустриальными
и
постматериалистическим,
постиндустриальнми ценностями. Если под первыми понимаются ценности
благополучия, то под вторыми - ценности новых отношений человека с природой, с
социальным окружением и с самим собой. Наиболее значимыми
постматериалистическими ценностями являются индивидуальный стиль жизни,
автономия и идентичность. В целом манифестируется планетарный характер
участников новых движений. Некоторые исследователи связывают появление
новых движений с таким глобальным явлением как модернизация, которая
разрушает традиционные общности (классы, семью, религиозные общности).
Организационные различия выражаются в структурной децентрализации,
самоуправлении, доминировании горизонтальных сетей над вертикальными,
бюрократическими отношениями.
Коллективные
действия
новых
движений
принципиально
внеинституциональны, а репертуар коллективных действий сводится к формам
прямой демократии, таким как митинги, марши протеста, демонстрации, захваты
зданий и территорий и др.). К ним относятся (1) легальные формы
представительства интересов (митинги, демонстрации, предъявление исков и др.),
(2) формы гражданского неповиновения (сидячие демонстрации, забастовки,
бойкоты и др.), (3) действия с элементами провокации и насилия (саботаж, захваты
территорий и др.). Институциональные формы (участие в голосовании на выборах,
в работе государственных организаций и др.) считаются неэффективными.
Социальную базу движения составляют образованные слои общества,
которые рассматриваются в качестве новой стратыв социальной структуре,
существенно отличающейся от прежних представлений о классовой структуре.
Фактически заявляется о формировании новой большой социальной группы,
выполняющей функции кардинального изменения всей общественной структуры
по принципам новых общественных движений. Основными элементами этой
большой социальной группы являются (1) представители нового среднего класса,
занятые в социальном обслуживании, (2) неработающие (студенты, домохозяйки,
пенсионеры, безработные), (3) представители старого среднего класса (мелкие
предприниматели).
Сами новые движения выступают важнейшими, по мнению сторонников
теории, субъектами социальных изменений во всех секторах общественной жизни,
от экономики до культуры.
Спонтанность движений (специальная метафора grassroots – корни травы –
обозначает эту характеристику) не отменяет их рациональности, так как их
деятельность целенаправлена и организована.
По мнению французского социолога А. Турена, общественные движения
являются выражением социального конфликта общества и одновременно основным
субъектом разрешения этого конфликта. По Турену, общественные движения
отличают три признака: идентичность как осознанное самоопределение
социального субъекта, оппозиция как идентификация основного противника
движения, сводимая в конечном счете к государству, и тотальность как все
простанство проблем, составляющих содержание конфликта между движением и
государством.
Те движения, которые правильно определяют тотальность, то есть
действительное содержание коренного, главного конфликта эпохи, становятся
историческими движениями, или историчностью. Историческое общественное
движение, таким образом, это особый вид общественного движения, которое
развивается в системе историчности, в системе центрального для общества
социального конфликта.
3
Одним из наболее интересных результатов наблюдений исследователей
новых общественных движения является концепция жизненного цикла
общественного движения.
Выделяется семь фаз развития движения:
1) Латентная фаза сводится к поляризации граждан и власти и
установлению между недовольными граждами взаимного согласия. На
этой фазе обозначется столкновение между гражданами и
представителями власти, разделение на «мы» и «они».
2) Артикуляция
проблемы
и
конфликта,
протест
граждан
радикализируется.
3) Формирование движения и его локализация в социальном пространстве.
4) Разработка идеологии и программы действий и преобразования
социальной системы в целом.
5) Рост движения, увеличение числа сторонников.
6) Формирование организационного ядра движения.
7) Институционализация движения завершает жизненный цикл, потому что
движение начинает приспосабливаться к существующим социальным
институтам.
В конечном счете общественное движение проходит два крупных этапа в
своем развитии: этап формирования групповой идентичности и этап превращения
движения в политический субъект.
4
Объяснительные возможности теории новых общественных движений,
разработанной в 1970-80-е годы, в настоящее время, в начале ХХI века, можно
признать недостаточными. Теория с середины1990-х годов испытывает
теоретические трудности по многим вопросам возникновения и динамики
общественных движений.
Вместе с тем ряд центральных положений теории, связанных с
интерпретацией динамики общественного развития в целом – о центральном
историческом конфликте каждого общества; о существенных различиях
материалистических и постматериалистических ценностях, оказывающих
существенное влияние на развитие общественых движений; о тенденциях
глобализации и противостоящей им автономизации личности и общностей,
выразившейся в настоящее время в антиглобалистском движении; а также
акционистские методы исследования движений и проблемных ситуаций и
некоторые другие положения теории новых общественных движений – несомненно
сохраняют свое теоретическое и методологическое значение.
Отметим и актульность теории для некоторых отраслей общественных
движений, ориентированных на личностную самореализацию и новый тип
отношений человека с природой и социальной средой.
Лекция 7
Общество, социальные группы и общественные движения: проблема
взаимной идентификации
Одним из самых важных вопросов в понимании общественных движений
является вопрос о взаимоотношениях самого общества и общественных движений.
Можно выделить два основных аспекта в этой проблеме:
1) представительство интересов социальных групп, общностей, или
общества в целом в идеологических ориентациях и политических и
культурных практиках движений;
2) влияние движений на общество и происходящие в нем социальные
процессы и изменения.
Соотнесенность общественных движений с конкретными социальными
группами и общностями определяется как состоянием и динамикой социальной
структуры общества, так и свойствами самих движений.
Можно предполагать,что с момента возникновения в бывшем СCCР и в
современном российском обществе массовых общественных движений обе
стороны взаимодействия - движения и социальные группы - находятся в ситуации,
которую
можно
назвать
взаимным
идентификационным
поиском,
идентификационным опознаванием, осуществляемым в условиях неустойчивых
структурных координат и внутренней социальной недифференциированности.
С одной стороны, общественные движения аппелируют к тем или иным
социальным группам и общностям (группам аппеляции), определяя себя в качестве
представителя интересов этих групп. С другой стороны, сами общности и
социальные группы могут наделять представительскими полномочиями
политические группы и общественные движения. В этом поиске, процессе
взаимного опознавания возможны рассогласования.
Методологическим основанием выделения наиболее значимых социальных
субъектов применительно к современному маргинализированному состоянию
социальной структуры российского общества, является представление о социальноструктурной устойчивости социальных общностей, способных к стабильному
собственному воспроизводству и производству коллективных субъектов. Основой
стабильного воспроизводства и самого процесса субъективации является, таким
образом, развитая коллективная идентичность этих общностей.
Можно предполагать, что устойчиво воспроизводящихся в социальноструктурных отношениях общностей в современном российском обществе
немного:
1) этнические общности;
2) идеологические общности;
3) производственно-профессиональные общности;
4) территориальные общности.
Эти общности составляют каркас современной российской социальной
структуры. Подчеркнем, что основным критерием, по которому эти общности
выделяются в качестве основных элементов социальной структуры, является их
устойчивость в отношениях с другими общностями и стабильность в системе
собственного воспроизводства.
Каждая из общностей при определенных условиях способна к
"производству"
общественных
движений
и
социальных
субъектов.
Исследователями выделяют следующие условия, определяющие уровень
социальной напряженности в регионе и создающие возможность появления
общественных движений: тип поселения; тип промышленности, доминирующий в
поселении; национальный состав населения; уровень социальной обеспеченности
населения; культурные традиции; географическое расположение поселения,
позиция местной власти..
При этом взаимоотношения общностей и движений сложны и нелинейны.
Однако важно подчеркнуть способность общности к "производству" движений и
субъектов, - только устойчивые социальные общности могу т производить сильные
общественные движения и устойчивые коллективные субъекты, обладающие
потенциальной возможностью стать реальными социальными и политическими
силами структурных изменений. Следовательно, если можно выделять устойчивые
социальные общности, то можно предполагать и возникновение общественных
движений, связанных генетически и функционально с этими социальными
общностями.
В соответствии с изложенным подходом по критерию устойчивой
социальной общности и наличию потенциальных групп интересов можно выделять
общественные движения и, соответственно, коллективные субъекты четырех
основных типов: 1) национально-этнические; 2) политико-идеологические; 3)
профессионально-производственные; 4) территориальные.
Можно предполагать, что в современных российских условиях единство
территории имеет, вероятно, менее существенное идентификационное значение,
чем единство идеологии или общность профессиональных и национальных
интересов. Но можно предполагать также, что территория имеет важное
идентификационное значение для населения в районах экологических бедствий,
социальной незащищенности, а также, возможно, для мощных городских
агломераций.
Наиболее массовыми и влиятельными в современном российском обществе
до последнего времени являлись национальные движения. В соответствии с нашей
гипотезой их сила определялась устойчивой этнической идентичностью в отличие
от
разрушенных
или
существенно
деформированных
сословных,
профессиональных, культурных социальных идентичностей. Правомерно говорить
и об объективно сохранившейся групповой идентичности промышленных рабочих,
а также номенклатурной государственной бюрократии, в среде которых также
сформировались массовые движения, ориентированные на защиту интересов этих
групп. Вместе с тем процессы идентификации в группах рабочих и бюрократии
сопряжены с взаимной оппозицией этих групп и усиливаются ею.
Добавим, что идентификационную неопределенность во многих социальных
группах можно рассматривать в качестве барьера развития общественных
движений и социальной субъектности.
Формирование общественных движений
происходит в неустойчивом
социальном пространстве "между обществом и государством". И если в период
1986-1991 гг. это самоопределение в значительной степени определялось и
провоцировалось свойствами государства и носило поэтому характер
антитоталитарного политического протеста, то в последующем - после выборных
кампаний 1989-90 г., и особенно после провала политического переворота в августе
1991 г. и конфликта между представительной и исполнительной властями
сентября-октября 1993 г., получившем силовое разрешение развитие
общественных движений в значительно большей степени определяется свойствами
общества, характеристиками его социальной структуры и социокультурного
потенциала. Однако государство остается генеральным фактором формирования и
развития общественных движений.
Сформулированная
А. Мелуччи гипотеза о полисубъектности
общественных движений, в соответствии с которой в движении не существует
единства субъектов, интересов, идеологии и организации (предполагается, что оно
возможно только как временное согласование), справедлива, вероятно, только для
постиндустривальных "сложных обществ".
Для современного российского общества функцию социальной
субъективации можно выделять как основную функцию общественных движений.
Общественные движения в обществах переходного типа моносубъектны, но
полифункциональны. С усложнением социального пространства, с развитием
социальной дифференциации и становлением гражданского общества они
становятся полисубъектными.
Процесс становления общественных движений и формируемых ими
социальных субъектов определяется не только становлением социальной
структуры общества, но также и процессом их институционализации.
Институционализация является одной из важнейших характеристик субъектов,
поскольку связана с признанием их законности в системе государственного власти,
с легитимностью этих субъектов в массовом сознании.
Выделяются различные стадии и формы институционализации движений,
анализируется вопрос о соотношении и отличительных признаках общественных
движений и институтов. Предлагаются варианты сравнительного анализа разных
стадий развития общественного движения.
Сравнение проводится по таким параметрам как идеология, организация,
стратегия и тактика, лидерство и членство, формы участия в движении.
Констатируется, что идеология важна при мобилизации и несущественна в
институционализированных
движениях.
Организационные
структуры
кристаллизуются и усложняются при институционализации, при этом прежнее
следование лидерам заменяется "профессионально клиентальными" отношениями
между членами организации.
Принципиально различаются в этих фазах стратегия и тактика поведения
движений и организаций: если на ранней стадии акцент делается на массовые
коллективные действия и пропаганду, то в стадии институционализации
происходит
артикуляция
интересов,
усилия
концентрируются
на
институциональном достижении текущих целей.
По критерию институционализации можно выделить следующие типы
коллективных субъектов:
1) субъекты государственной власти (государственные институты);
2) негосударственные институты;
3) неинституциональные
cубъекты
(общественные
движения
и
организации).
При совмещении описанных критериев устойчивой социальной общности и
степени институционализации социальных субъектов можно предложить
следующую классификацию социальных
субъектов, действующих в поле
политики и социально-культурных изменений. Данная классификация может
рассматриваться в качестве "ключа" для опознавания, описания и анализа
общественных движений в современном российском обществе.
Лекция 8
Общественные движения и организации:
Спонтанность и рациональность
Одним из центральных вопросов в понимании общественных движений
является соотношение понятий общественного движения и организации,
общественной или политической. В широком контексте этот вопрос связан с темой
институционализации общественных движений, соотношения институциональных,
официально признанных и внеинституциональных, неофициальных и часто
непризнанных структур. Мера институционализации и легитимизации
(официального признания) общественного движения определяется различными
стадиями его развития.
М. Диани, в частности, подчеркивает, что такие особенности общественного
движения как их внеинституциональная природа, протест, свободное
структурирование организаций не могут рассматриваться как фундаментальные
характеристики общественного движения. Как отличить общественные движения
от политических и общественных организаций, от партий, религиозных сект и
других неформальных сетей коллективного действия, таких как кампании
политической мобилизации и политические коалиции?
Диани пишет, что различие между общественными движениями и другими
политическими акторами состоит, главным образом, не в различиях
организационных характеристик или моделей поведения, а в том факте, что
общественные движения сами не являются организациями. Они являются именно
сетями взаимодействия между различными акторами, которые могут включать или
не включать формальные организации - в зависимости от меняющихся
обстоятельств.
Более того, даже отдельная организация, какое бы доминирующее
положение она не занимала в обществе, не является общественным движением.
Частое смешение понятий общественного движения и организации
происходит вследствие того, что многие исследователи и политические
комментаторы употребляют эти понятия как тождественные для обозначения и
сетей взаимодействия, и отдельных организаций, что создает аналитическую
путаницу. Применение к анализу общественного движения определений, взятых из
организационной
теории
только
частично
соответствует
свободно
структурированным общественным движениям.
Различия, существующие между общественными движениями и
политическими партиями находятся на функциональном уровне. Главная
особенность общественных движений заключается не в особом политическом
способе осуществления ими функции представительства интересов социальных
групп, а в том, что именно социальные сети, представленные в общественном
движении, функционально связаны и с артикуляцией требований, с проведением
мобилизационных кампаний, с разработкой и распространением убеждений и
коллективной идентичности.
При этом организации общественных движений (специальное понятие,
имеющее аббревиатуру SMO - social movement organization, в русском языке его
аналогом будет "организационное ядро движения", не сводимое к формальному
руководству) в зависимости от выполняемых ими функций и способа их
выполнения могут быть частью двух различных систем (или партийной системы,
или системы общественного движения), где они будут играть различные роли. При
определенных условиях политическая партия может воспринимать себя частью
общественного движения и даже быть признана таковой другими акторами и
общественностью.
При этом важно отметить, что общественные движения не тождественны
как организационному ядру движений, так и другим типам неформального
взаимодействия, они отличаются и от свободно структурированных акций
протеста, и от политических коалиций.
Всерьез говорить о движении можно только тогда, когда оно имеет
организационную основу - организационное ядро, которое делает движение
рациональным коллективным субъектом, имеющим программу деятельности,
стратегию и тактику своей деятельности. Наличие эффективного организационного
ядра движения (1) уменьшает затраты на участие в движении его сторонников, (2)
способствует привлечению в движение сторонников, (3) увеличивает шансы
движения на успех.
Организации нередко возникают вслед за массовыми коллективными
действиями, в других случаях организации существуют до массовых действий и
сами способствуют их возникновению и распространению. Эти два варианта
соотношения организации и движения отражают различные стратегии
возникновения массовых общественных движений.
Неоправданно также приравнивать понимание движений к ситуациям
общественных конфликтов. Несмотря на то, что есть видимая сильная взаимосвязь
между движениями и конфликтами, конфликты могут возникать и при отсутствии
общественных движений. Переход конфликта в движение является
фундаментальным предметом исследования.
Именно в этом отношении важно понимание роли социальных сетей в
общественном движении. С другой стороны, подчеркивание важности социальных
сетей предохраняет их от смешения анализа "общественных движений" с анализом
"организаций общественных движений" или "мобилизационных процессов".
Только изучение свойств межорганизационных и межперсональных сетей является
непосредственно относящимся к анализу общественных движений.
Объяснительные возможности такого подхода усиливаются также тем, что
он позволяет обеспечить связь между макро-анализом, фокусирующимся на
структурных изменениях и факторах, и микро-анализом, объясняющим позиции
индивидов и их поведение.
Чувство причастности к движению, по М.Диани, никогда не является
постоянным. Наоборот, коллективная идентичность - это временный результат
"торгового" процесса между акторами, которым свойственны зачастую совершенно
различные убеждения. То, как люди с различными взглядами и убеждениями
приходят к осознанию себя как части более широкого движения, как утверждается
коллективная идентичность и адаптация к условиям конфликта, как cвязана
идентичность и изменения в культуре - эти вопросы плохо еще изучены.
Лекция 9
Политические циклы и общественные движения:
Изменение структуры политических возможностей
и динамика общественных движений
В лекции рассматриваются темы:
1) политические циклы новейшей истории России;
2) характеристика цикла макроинституциональных изменений;
3) вторая волна протеста;
4) структура политических возможностей в политических циклах;
5) молодежные группы в политических циклах% типы и сценарии
политического участия.
1
Структурная неопределенность, долгое время характерная для поля политики в
российском обществе, в новом политическом цикле быстро и форсированно
элиминируется – и задается новая структура возможностей, которая
формируется при инерции сложившихся культурных возможностей поколений,
при имеющихся культурных капиталах социальных групп. Вместе с тем
значительно возрастает не только социально-экономическая, но и социальнокультурная дифференциация разных социальных групп, разных поколений.
Для понимания процессов дифференциации хорошие объяснительные
возможности предоставляет теория политических циклов. В новейшей
политической истории России, начиная с апреля 1985 года, по критерию
доминирования того или иного типа радикальных изменений (идеологических,
политических, экономических, институциональных) можно выделить четыре
политических цикла радикальных изменений1, а именно: идеологических (19851991 гг.), политических (1991-1993 гг.), экономических (с 1994 г.),
институциональных (с 2000 г.). При этом можно предполагать "циклическую
спираль" общего 4-х компонентного цикла радикальных изменений переходного
общества.
2
Если первые три цикла изменений в особом описании не нуждаются, то о
последнем – институциональном – политическом цикле радикальных изменений
следует сказать подробнее, тем более что стркутура политических и культурных
См. об этом подробнее: В.В. Костюшев. Вторая волна: институциоанльные и политические
возможности новой волны протеста в российском обществе // Гражданское общество и развитие
местного самоуправления в России. (3-й Российский научно-общественный форум). СПб. СПбГУ.
2003; Он же. Политические циклы, поколенческие конфликты, молодежные движения // Будущее
молодежи России». М.: Институт социологии РАН, 2003.
1
возможностей в данном цикле принципиально меняется по сравнению с
предыдущими и оказывает существено иное влияние на позиционирование
общественных движений и групп, в том числе молодежных, в поле политики.
Новое позиционирование мы обозначили метафорой «вторая волна» протеста.
Выделение четвертого цикла связано с пониманием, что институциональные
изменения, происходящие в российском обществе последнего десятилетия
(изменение структур власти, собственности, занятости), не только не завершаются,
но находятся в состоянии формирования и становления новых и не менее значимых
перспектив. Обозначается новый цикл радикальных институциональных
изменений, связанных со вступлением России в мировой рынок, в международные
финансовые и политические альянсы. Особенно важным институциональным
изменением будет вступление России в ВТО, предполагающее радикальную
реструктуризацию системы производства, структуры занятости, социального
обеспечения.
Синхронизированное с переводом внешнего долга РФ во внутренний,
данный макро-институциональный сдвиг может привести к значительному
усилению депривации больших социальных групп, росту социальной тревожности
и напряженности, реструктуризации политических сил, обострению социальных
конфликтов и - возможно - к трансформации ценностных и нормативных
оснований гражданской культуры.
3
Важным предполагаемым следствием радикальных изменений в
институциональном дизайне будет новая волна массовых протестных движений - с
их возможной радикализацией, сменой политических акторов, изменением
репертуара коллективных действий, ресурсной базы и каналов мобилизации. Новая
волна - вторая после радикальных движений конца 1980-х - начала 1990-х гг. будет тем более мощной, чем более сильными и артикулированными будут
конфликты между властными группами на федеральном и региональном уровне,
менее эффективными - социальные программы, более слабой - исполнительная
вертикаль, более существенным - разрыв между властью и обществом.
С другой стороны - сила второй волны будет демонстрацией развитости и
устойчивости
гражданского
общества,
а
мера
ее
радикальности,
конвенциональности протестного репертуара - важным симптомом гражданской и
политической культуры общества. Баланс же используемых в этих сложных
условиях демократических/авторитарных методов управления со стороны власти признаком ее политической культуры и устойчивости.
Можно предполагать важные особенности второй волны протеста,
связанные с синхронизацией сдвигов в экономике, политике и культуре, в
частности: радикализация (усиление доли неконвенциональных протестных
действий), глобализация (взаимозависимость национальных движений протеста с
международными), и, возможно, парадоксальное сочетание культурной архаизации
(воспроизведение и закрепление архаичных и традиционных поведенческих
практик) и современной виртуализации (символизация капиталов/ресурсов,
имитация/симулирование, усиление игровых технологий).
4
В рамках каждого из четырех циклов можно выделять особенности
структуры политических и культурных возможностей (расколы властных групп,
состояние гражданских свобод, значимость партийных структур, отношения
собственности, институциональные изменения), определяющие рессурсный
бассейн, механизмы мобилизации ресурсов, направленность и успешность
общественных движений в целом, в том числе молодежных движений и
организаций, различных молодежных групп. Теория структуры политических
возможностей в ряду других теорий общественных движений (относительной
депривации, новых социальных движений, мобилизации ресурсов) предоставляет
дополнительные объяснительные возможности для анализа. Движения, в
частности, можно рассматривать как проекцию конфликта властных групп.
Характеристики поколенческих различий и потенциальных ценностных
конфликтов в каждом политическом цикле различны.
Вопрос об особенностях формирования молодежных движений и групп в
разных политических циклах, предопределеных структурой политических и
культурных возможностей, представляется важным и актуальным, но к настоящему
времени практически неисследованным. Можно предположить домирование
следующих молодежных движений и групп в каждом из 4-х циклов:
нонконформистские молодежные образования - в идеологическом цикле,
конформистские - в политическом цикле, конформистские, нонконформистские и
альтернативные движения и группы - в экономическом и институциональном
циклах.
В связи с актуализацией значения культурных капиталов в поле политики
важным становится и позиционирование групп, в том числе молодежных, в поле
культуры. Следствием важных институциоанльных изменений и формирования
новой структуры политических и культурных возможностей является - по
отношению к молодежным группам - формирование новой системы стратегий
общественного и политического участия, отличающиеся от стратегий участия в
предыдущих политических циклов.
5
В целом стратегии и сценарии участия молодых людей могут быть
представлены тремя основными формами: конформизмом по отношению к
политическому режиму и политической системе в целом (политической
адаптацией), нонконформизмом по отношению к политическому режиму и системе
в целом (политическим протестом) и альтернативной стратегией, находящей за
пределами поля политики и связанной с личностной самореализацией в различных
секторах поля культуры.
В всем секторе молодежных движений, организаций и социокультурных
групп (субкультур) по критерию отношения к власти можно выделить три
основных типа образований:
(1) конформистские, включенные в политическое поле, предлагаемое
властью и властными группами (молодежные союзы при политических
партиях - как карьерные лифты, молодежные движения,
презентирующие себя как самостоятельные и массовые, но
организованные аппаратными методами и являющиеся замкнутыми
организациями при властных группах);
(2) нонкорформистские организации и группы, оппозиционные по
отношению к полю политики, сформированному государственной
властью и властными группами, презентирующие себя как
контркультурные;
(3) независимые от власти организации, представленные прежде всего в
Третьем секторе - негосударственные, некоммерческие.
В целом все три три типа молодежных образований характеризуются
неустойчивостью и неразвитостью.
Сценарии общественного участия (через сеть общественных организаций и
общественные сетевые структуры) и политического участия (через сеть
политических партий и организаций) предопределяются базовыми стратегиями
участия, и вариативность их весьма значительна: от карьерных "скоростных
лифтов" до "неучастия" и игнорирования. В каждой из трех выделенных
стратегий можно предположить базовый доминирующий сценарий:
"политический карьерный сценарий" для конформистской (адаптационной)
стратегии,
сценарий
"политического
скоростного
лифта"
для
нонконформистской (протестной) стратегии и сценарий политического
неучастия и игнорирования для альтернативной стратегии.
В рамках конформистской (адаптационной) стратегии, характеризующейся
некритическим принятием существующей структуры политических и культурных
возможностей и ориентацией на индивидуальный успех в заданных координатах,
можно предполагать доминирование "карьерных" сценариев политического
участия: ориентация на должностной и статусный рост, увеличение собственного
влияния на принятие решений, в целом - доминирование мотивация достижения и
личного успеха. Сценарий реализуется прежде всего через участие в сложившихся
официальных и легитимных молодежных политических и общественных
организациях (от "молодежных союзов" разных политических партий до новых
"политических пирамид" в версии организации "Идущие вместе").
В рамках нонконформистской (протестной) политической стратегии,
характеризующейся радикальным неприятием заданной структуры возможностей
(политического режима, проводимого политического курса и т.д.), можно
предполагать доминирование как карьерных сценариев в формате "скоростных
политических лифтов", так и особой игровой культуры личностного
самовыражения и личностной самореализации. Существенно, что протестные
стратегии реализуются в том же политическом поле, что и адаптационные
стратегии, и: в этом контексте "протестующие" близки "адаптантам" и отличаются
от них только "знаком" отношения к современным политическим практикам.
Карьерная мотивация представлена среди протестующих не в меньшей степени:
протестные политические организации разного типа (например, РНЕ в недалеком
прошлом или НБП в настоящее время) можно рассматривать в качестве площадок
взаимных конвертаций разных капиталов (от силовых до интеллектуальных).2
Особый интерес для современной ситуации в российской обществе
представляет альтернативная (по отношению к обозначенным выше) стратегия,
характеризующаяся, как правило, ясно артикулируемой аполитичностью и сильной
вовлеченностью в повседневные практики различных секторов поля культуры.
Можно предполагать, что носителей данной стратегии отличает высокий уровень
культурного капитала, относительно высокий образовательный и материальный
уровень, сильные карьерные амбиции за пределами поля политики. Материальные
и карьерные притязания группы «альтернативщиков» реализуются на другом поле,
чем у "адаптантов" и "протестующих" - это альтернативные социокультурные поля
качественного образования, высоких технологий, личностной самореализации в
культуре.
Можно предполагать, тем не менее, что аполитичность "альтернативщиков"
относительна, носит ситуаативный временный характер и с завершением
вторичной социализации постепенно перейдет в формы политического участия,
пусть даже маргинальные и незначимые. В настоящее время альтернативная
культура представлена в горизонтальных социальных сетях, в различных
относительно устойчивых молодежных субкультурах.
Можно предполагать, что соотношение выделенных жизненных стратегий и
сценариев в разных социальных и территориальных группах, а также в разных
российских регионах, будет различаться, что "вес" той или иной стратегии в
активных социальных группах будет различным. Различия должны
обнаружиться прежде всего между жителями российских мегаполисов, с одной
стороны, и жителями средних и малых городов России, с другой. Значимые
различия могут быть обнаружены также между разными социальнопрофессиональными группами, между группами с разным уровнем
материального благосостояния и с разным профессиональным статусом. Можно
ожидать различие стратегий и в группах с разным культурным капиталом
(культурный капитал семьи, образовательный уровень, активность в
социокультурных практиках). Различными, естественно, должны оказаться в
этом слечае и "социальные портреты" носителей выделенных стратегий: по
эмотивным (в частности, по толерантности), когнитивным (прежде всего по
уровню и качеству образования) и конативным (по направленности активности и
репертуару повседневных практик) характеристикам.
Точка перехода из латентной стадии ценностных различий в стадию
открытых ценностных конфликтов будет связана, как можно предполагать, с
массовым привнесением в российское общество новейших технологий, носителями
которых будет новое образованное поколение. При этом нельзя исключать, что
предполагаемая ценностная революция будет носить структурообразующий
характер и предопределять характер многих экономических и политических
метаморфоз российской жизни.
Первым этот вопрос исследовал петербургский социолог М.М. Соколов. См.: Соколов М.М.
Самопредставление организации в русском радикальном националистическом движении. Автореф.
дисс.... канд. соц. наук. СПб. СПбГУ. 2003.
2
Лекция 10
Общественные движения и гражданский протест:
Коллективное действие и репертуар протеста
Гражданский протест является реакцией граждан на решения власти, ее
политику или на политический режим. Протест реактивен по отношению к власти.
Основная функция протеста – выражение недовольства, тревожности,
сопротивление власти.
Протест обладает и латентными функциями, которые могут быть более
значимыми, чем функции явные. В частности, протест (1) способствует снятию
неопределенности политического пространства (акторы, структура возможностей,
правила, репертуар действий), (2) способствует опознаванию субъектов действия,
(3) является механизмом процесса “learning democracy”, (4) является инструментом
борьбы властвующих группировок, (5) является формой презентации акторов.
При игнорировании протеста со стороны власти соотношение явных и
латентных функций протеста может существенно меняться. Игнорирование
протеста приводит к дисфункциональности заявленных форм протеста,
увеличению потенциала протеста, радикализации его репертуара и дискурса,
переходу от конвенциональных форм к неконвенциональным формам, связанным с
насилием; к канализации протеста в электоральные формы (абсентизм,
альтернативизм, негативизм).
Выделяются пять групп факторов коллективного протестного действия: социально-психологические (относительная депривация),
- организационные (социальные сети и мобилизация ресурсов),
- социокультурные (политическая культура и коммуникации),
- политические (структура возможностей),
- институциональные (институциональные матрицы и радикальные
структурные изменения).
Общая схема детерминации протеста: институциональные матрицы политические возможности - политическая культура - социальные сети и
мобилизация - потенциал протеста.
Сохраняет методологическое значение трех-компонентная формальная модель
протеста: конативная, когнитивная и эмотивная составляющие.
Потенциал протеста как социально-психологическое состояние готовности к
протестному действию, основанное на тревожности и недовольстве, вызываемое
мерой относительной депривации (эмотивная составляющая).
Репертуар протеста как устойчивая совокупность коллективных протестных
действий по отношению (1) к политическому режиму в целом, (2) конкретному
властному институту, (3) проводимой политике в конкретном направлении.
Различение конвенциональных и неконвенциональных протестных действий - в
рамках обычного права (культура) и юридического права (закон). Мера
конвенциональности
протеста
- признак
политической
культуры
и
функциональности гражданского общества (конативная составляющая).
Дискурс протеста как когнитивная составляющая, выраженная в (1) в
идеологическом производстве, (2) в политической интерпретации, (3)
повседневном политическом нарративе.
Важной
является
проблема
сопряженности,
согласованностирассогласованности потенциала, репертуара и дискурса протеста. Возможна
типология гражданского протеста по критерию доминирования одного из
компонентов. Соответственно можно выделить следующие типы протеста:
(1) акционистский протест, выражаемый в коллективных протестных действиях с
узким или широким репертуаром;
(2) внутренний
психологический
протест,
выражаемый
в
социальнопсихологических состояниях тревожности, беспокойства, фрустрации, но не
канализируемый в коллективных протестных действиях;
(3) идеологический протест, выражаемый в идеологических артикуляциях и
требованиях протестующих.
Возможно выделение и подвидов протеста, более сложная типологизация.
Важным обобщением является и понятие институциональных матриц протеста,
сводимых к широкой социокультурной обусловленности общественных движений,
коллективного протеста, в частности - всей совокупностью социальных институтов
и институциональными рамками, как на макро-уровне, так и микро-уровне.
Актуальной становится проблема операционализации институциональных
возможностей и ограничений протеста. Значимой в этой связи становится задача
типологизации матриц, в частности - по критерию структурной определенности.
Концепция структурной неопределенности как экологической ниши общественных
движений.
Обозначается возможность интерпретации общественных движений и
гражданского протеста как самостоятельного социального института,
функционального в системе гражданского общества и современного государства:
артикуляция интересов депривированных социальных групп, формирование
социальной солидарности - через оппозицию, преодоление общей структурной
неопределенности.
Отечественные исследования протеста (Гордон, Кинсбурсгский, Топалов,
Хенкин и др.) имеют две важные особенности.
Во-первых, они, за редким исключением, игнорируют достижения как
"высокой" социологической теории (рационального выбора, социальных полей и
конвертации капиталов, драматургического подхода и др.), так и частных
социологических теорий, прежде всего теорий, разработанных в социологии
общественных движений (относительной депривации, мобилизации ресурсов,
структуры политических возможностей, новых социальных движений) - что
приводит к публицистичности и очень существенному ограничению предлагаемых
интерпретаций и обобщений, нередко - к существенным интерпретационным
ошибкам, попаданию в публицистические "ловушки".
Во-вторых, все известные исследования основаны на одном методическом
подходе, а именно - на опросах общественного мнения, в результате которых
определяются характеристики "общества недовольных" (метафора Л.А. Гордона
удачно презентирует этот подход). Следствием такой "монометодичности"
является естественная концентрация внимания на социально-психологических
состояниях недовольства, фрустрации, агрессии, тревожности, беспокойства,
различных фобий и - на основе этих социально-психологических состояний готовности к действию, к протесту. Это направление исследований аккумулируется
в концепте "потенциал протеста". В частых комментариях Левады, Левинсона,
Клямкина, Ослона и других специалистов по общественному мнению, измеряющих
меру недовольства социальных групп, данный подход представлен в полной мере.
Помимо психологических - и, подчеркнем, ситуативных - состояний,
анализируются также - что более ценно в научном отношении - зависимости
потенциала протеста с ценностно-нормативными структурами. Таким образом, в
предмет исследования протеста в рамках данного направления включен (и
тщательно проанализирован, прежде всего В. Сафроновым) только один важный
атрибутивный компонент феномена протеста - эмотивный, социальнопсихологический, ценностный. Два же других - не менее важных - по классической
социально-психологической схеме - конативный и когнитивный - находятся за
пределами профессионального теоретического и эмпирического анализа.
Публицистические рассуждения-метафоры об опасности - стихийного,
спонтанного "народного бунта", можно оставить за пределами данного краткого
обзора как не имеющие отношения к предмету анализа.
Современное социологическое понимание протеста может быть кратко
представлено следующими основными тезисами.
Во-первых, оно основано на базовом предположении о 3-компонентной
структуре протеста, включающей в себя эмотивную (потенциал протеста),
конативную (репертуар протеста) и когнитивную (дискурс протеста)
составляющие. Эта посылка, взятая из классической социальной психологии, в
социологической версии должна иметь, конечно, более широкую интерпретацию.
В частности, в конативную, поведенческую компоненту входит широкий
круг явлений - не только собственно коллективные протестные действия, но также
и деятельность различных организаций общественного движения (SMO), и
социальные сети его участников, и институциональные формы, и организационные
структуры.
Когнитивный компонент - в свою очередь - включает не только
идеологическое и интеллектуальное производство лидеров движений, но также и
многие другие дискурсивные практики: от текстов периодических изданий
движений до артикулированных требований протестующих и повседневного языка
обыденных интерпретаций социальной реальности и политических событий.
В эмпирическом исследовании протеста, в частности, основным предметом
исследования являются коллективные протестные действия.
Во-вторых, в соответствии с теорией структуры политических
возможностей протест рассматривается как поведенческая реакция граждан на
действия властей, на изменение политических условий и возможностей,
проектируемых органами власти разного уровня - от национального до локального.
Протест в этом контексте - всегда реактивен и вторичен по отношению к внешним
политическим и институциональным условиям.
В-третьих, существенно, что гражданский протест - в российском контексте
об этом можно говорить вполне определенно - также вторичен и производен, как
правило, от конфликта элит, или властвующих группировок, или групп,
принимающих решения - и используется в этом конфликте и борьбе группировок
как инструмент, как средство борьбы и давления.
Данный тезис является очень важным - он предполагает весьма критичное
отношение к публицистическим интерпретациям протеста как "стихийного" и
"спонтанного". Массовый протест в этом контексте - это, если перефразировать
известное высказывание - дубина в руках политических группировок, "булыжник" но в руках не пролетариата, а номенклатуры и элиты, используемый для
лоббирования и реализации собственных интересов в борьбе с другими
группировками. Данные - инструментальные - характеристики протеста требуют к
себе самого серьезного внимания.
В-четвертых,
используется введенное Ч. Тилли и используемое
большинством специалистов по социологии общественных движений (С. Тэрроу,
Б. Кландерманс, Д.Опп, Д. Рухт и др.) понятие "репертуара коллективных
действий", который включает в себя разные виды протеста: голодовки, митинги,
шествия, демонстрации, пикеты, забастовки, символические действия и др.
Репертуар протеста типологизируется по разным основаниям, прежде всего
по критериям конвенциональности - как в понятиях обычного права
(конвенциональность в данной национальной/государственной культуре - по
отношению к обычаям, нормам, правилам этой культуры), так и в понятиях
юридического права (конвенциональность по отношению к законодательству,
правовому полю государства или территории).
В-пятых, в описании и анализе каждой конкретной акции протеста
используется набор специальных понятий, описывающих внешне простой - на
самом деле сложный и многоуровневый - дизайн каждой протестной акции: от
первичных традиционных признаков (дата и место проведения, организатор,
мишень протеста, социальный состав участников, декларируемые требования и др.)
- до более сложных вторичных признаков, являющихся результатом интерпретаций
первичного материала (общий характер требований, заинтересованные группы,
латентные конфликты, ресурсная оснащенность акции и др.).
В целом феномен гражданского протеста рассматривается - в соответствии с
концепциями гражданского общества и фундаментальным понятием прав человека
- как обязательный и необходимый компонент демократического общества, более
того - как естественный механизм развития демократии.
Таким образом, представленное понимание протеста выдержано, во-первых,
в рамках макротеорической теории рационального выбора, во-вторых, в нем
активно используются основные положения частных социологических теорий:
относительной депривации, мобилизации ресурсов и структуры политических
возможностей, разработанных в социологии общественных движений.
Следует заметить, что предлагаемый теоретический дизайн может быть
обогащен положениями теории социальных/культурных полей и конвертации
капиталов,
"воображаемых
обществ",
социальных
институтов
и
институциональных трансформаций, некоторых других концептов, имеющих
хорошие объяснительные возможности для понимания внутренней динамики
движений,
устойчивости/неустойчивости
процессов
идентификации
его
участников, в целом определения общественных движений как самостоятельного
социального института с уникальными и чрезвычайно значимыми для социальной
динамики функциями.
Лекция 11
Успех общественных движений:
Достижение целей и легитимация.
Вопрос о результативности и факторах успеха общественных движений и
организаций наиболее активно в научной литературе начал обсуждаться и
специально исследоваться
после
публикации
монографии
известного
американского социолога, в последующем Президента Американской
социологической ассооциации У. Гэмсона "Стратегия социального протеста"
(1975)3. В своем исследовании автор по случайной выборке подробно
проанализировал деятельность 53 протестных организаций, действовавших в США
за период с 1845 по 1945 год.
В результате своего анализа было выделено два основных критерия успеха
движения или организации: 1) достижение целей, которые движение или
организация ставили перед собой; 2) легитимация, то есть формальное признание
движения или организации как законного представителя интересов некоей
социальной группы со стороны властей и оппонентов. На основании сочетания
этих критериев было выделено четыре типа вероятных результатов движения:
1) полный успех, когда цели достигнуты, а сами движение или организация
легитимизированы, то есть признаны со стороны властей и оппонентов;
2) кооптация (частичный успех), когда движение или организация
признаны властями и оппонентами, но цели их деятельности не
достигнуты;
3) опережение или упреждение (другой вариант частичного успеха), когда
цель движения или организации достигнуты, но они сами не получают
формального признания со стороны властей и оппозиции;
4) поражение, когда движение или организация не достигают своих целей и
не получают легитимации, признания.
Чем же объясняется, что деятельность движения или организации приводят
к тому или иному результату? Выполненный анализ показал, что для каждого из
четырех типов результатов характерно особое специфическое сочетание условий.
Для протестных групп, достигших полного успеха, наиболее типичны:
- иерархические жесткие организационные структуры,
- узкие конкретные цели,
- дифференциированное стимулирование участие,
- неинституциональные фомы протеста, включая насилие.
Самым благоприятным временем для достижения полного успеха этих
групп оказались периоды социально-политических кризисов.
3
Gamson W. The Strategy of Social Protest. Homewood, 1975.
Для протестных групп, результатов деятельности которых оказалась
кооптация, оказались характерны:
- массовое участие,
- формализованная организационная структура,
- выдвижение требований во время военных действий.
Организации, для которых успех выражался в опережении, то есть они
достигали своих целей, но сами не получали признания, были небольшими по
численности, централизованными, их активность также приходилась на периоды
кризисов.
Вокруг концепции Гэмсона разгорелась широкая дискуссия4. Одни критики
анализировали обоснованность выделенных критериев успеха (достижение целей и
легитимизация), другие высказывали сомнения в надежности выделения факторов,
благоприятствующих тот или иной результат деятельности движения или
организации.
Наибольшие сомнения у критиков вызвало выдвижение как варианта
частичного успеха движения его кооптацию, то есть признание со стороны властей
и оппонентов, но цели движения или организации в этом варианте оказываются
недостигнутыми. В частности, один из критиков, известный социолог Дж.
Голстоун, отмечал, что признание движения со стороны властей может не только
способствовать достижению целей, но также и препятствоать этому процессу.
Например, участие лидеров движений и организаций в общественных
слушаниях, в различных государственных организациях и комиссиях, публичных
встречах с представителями государственной власти способно создавать
впечатление совпадение интересов власти и оппозиции или, во всяком случае, что
интересы движения уже учитываются в государственной политике, и,
следовательно, приводить к дезориентации участников и сторонников
общественного движения или организации.
Обращалось внимание со стороны критиков, что власти способны на
специальные манипуляции по приглашению лидеров движений и организация в
различные публичные мероприятия - для уменьшения их мобилизационного
потенциала и снижения вероятности достижения целей этих движений и
организаций.
Другие исследователи поставили под сомнение значение формализованных
организационных структур для достижения успеха, пусть полного или даже
частичного. По данным проведенных ими в 1960-е годы исследований движений
бедноты в США, получалось, что формальные организации в большей мере не
способствуют, а скорее препятствуют достижению целей протестных движений и
организаций, что связывалось с низким уровнем доходов участников движений
бедносты и созданием условий через организации для манипулирования со
стороны властей массовым общественным движением.
В результате критики данных и других исследователей были сделаны
выводы о неоправданности распространения выводов У. Гэмсона о
результативности и факторах успеха движений и организаций на все общественные
Здравомыслова Е. А. Парадигмы западной социологии общественных движений.
СПб.: Наука, 1994.
4
движения, что эти выводы скорее адекватны для политических движений и
организаций.
Другой известный социолог и политого из Германии Г. Китчелт в результате
сравнительного анализа антиядерных движений в четырех государствах (Франция,
Германия, США и Нидерланды) выделил в качестве основного критерия
результативности движения или организации их воздействие на общество. Он
выделил три типа такого воздействия:
1) процедурное,
2) содержательное,
3) структурное.
Процедурное воздействие выражается в формировании новых каналов
политического участия, а также в признании движения легитимным
представителем интересов конкретной социальной группы.
Содержательное воздействие сводится автором к достижению тех целей,
которые движение или организация ставят перед собой, а также в тех политических
изменениях, которые произошли под их влиянием.
Структурное воздействие заключается в изменении всей структуры
политических возможностей, в изменении структуры политических сил, степени их
конфронтации и солидарности, в открытости политического режима перед
обществом, в целом в мере политической стабильности. Понятие структуры
политических возможностей является одним из центральных в этой интерпретации
успеха движения, так как оно предопределяет доминирование того или иного типа
воздействия.
В демократических политически открытых режимах с гибкой структурой
политических возможностей наиболее характерно процедурное воздействие,
общественные движения и организации наиболее часто легитимизируются, а цели
деятельности движений носят более узкий и в целом реформистский характер.
И, наоборот, в странах со слабым политическим режимом общественные
движения и организации выступают с широкими политическими требованиями,
связанные со сменой режима и радикальными политическими изменениями.
Содержательное же воздействие движений и организаций наиболее характерно не
только для открытых демократических политических режимов, но и режимов
политически сильных, с эффективной исполнительной властью, способной
проводить в жизнь принятые решения.
Следует обратить внимание, что успех общественных
движений и
организаций должна пониматься не только в узко утилитарном и прагматическом
смысле.
Важным результатом деятельности движений и организаций являются сразу
неочевидные, но более глубокие и более устойчивые культурные и социальные
изменения, прежде всего ценностные изменения в обществе в целом или его
больших социальных групп. Изменения ценностей оказываются более значимыми,
чем достижение конкретных политических целей. Более того, иногда политическое
поражение движения может приводить к победе принципов и ценностей движения
в общественном мнении.
Лекция 12
Политическое позиционирование молодежных групп
(возможности политического анализа)
В лекции обсуждаются темы:
1) политическое позиционирование: формы и типы;
2) политическое позиционирование молодежи;
3) характристики политического позиционирования молодежи;
4) межпоколенческие различия и ценностные конфликты.
Главная цель лекции – социологическая интерпретация практик
позиционирования молодежных групп в поле культуры и политики современного
российского общества.
1
Практики политического позиционирования связаны с тремя основными
стратегиями
политического
и
общественного
участия:
конформизма,
нонконформизма и альтернативного поведения, направленного на личностную
самореализацию в поле культуры за пределами поля политики. Рассматриваются
также некоторые конкретные сценарии политического и гражданского участия
молодежных групп в рамках указанных стратегий и в контексте поколенческих
ценностных различий.
В современно
й ситуации различные социальные группы российской
молодежи могут рассматриваться как потенциальные акторы политической жизни,
и в этом контексте важно понять складывающуюся структуру потенциальных
акторов социокультурной сцены публичной политики - на перспективу в одно-два
поколения.
Термин «позиционирование» все чаще используется в социологических и
политологических исследованиях, при этом разные авторы, не предлагая строгого
определения термина, интерпретируют его в близких значениях: позиционирование
рассматривается как конструирование отношение субъекта к тем или иным
событиям, процессам и институтам. Если речь идет о поле политики – то к
политическим событиям, процессам и институтам (системе выборов,
политическому режиму, региональной власти, политическим партиям и др.), если о
культуре, то к социокультурным событиям, процессам и институтам
(информационным технологиям, системе образования и др.).
Позиционирование может выражаться в разных формах, которые, по
нашему мнению, можно классифицировать на три основные группы:
1) эмотивное позиционирование (в категориях «нравится – не нравится»),
2) когнитивное позиционирование (в категориях информированности и
знания),
3) конативное позиционирование (в категориях действия: или поддержки,
или протеста, или игнорирования и реализации альтернативных форм
поведения).
Эмотивные, когнитивные и конативные компоненты позиционирования,
конечно, связаны между собой, но их выделение как относительно
самостоятельных в исследовательских целях представляется важным. При этом у
разных людей доминирующей формой будет выступать одна из компонент, в связи
с чем можно идентифицировать эмотивный (основанный на эмоциях),
когнитивный (основанный на инфрмации и знаниях) и конативный (основанный на
действии) типы позиционирования в поле культуры и политики.
Политическое и культурное позиционирование можно рассматривать как
атрибутивную характеристику социальной жизни, оно свойственно абсолютному
большинству людей, включая ту значительную социальную группу, которая
идентифицирует себя, или – в нашей терминологии – позиционирует себя как
«аполитичную» часть общества. Но сама «аполитичность» в этом контексте может
рассматриваться принципиально иначе, чем это принято в привычных
интерпретациях - как особая форма политического позиционирования, как
сознательного личностного конструирования негативного отношения к
конкретным политическим событиям, институтам и процессам «здесь и сейчас».
В частности, аполитичность может быть следствием, например, неприятия
или политического режима, или конкретного политического института, или
политического руководителя. При этом в аполитичности также можно
предполагать доминирование эмотивной, когнитивной или конативной
компоненты позиционирования.
Естественно предполагать, что для разных социальных групп характерно
доминирование тех или иных типов позиционирования в поле культуры и
политики. Например, у людей с большим опытом знаний, специально
интересующихся политической информацией (образованные слои общества),
можно предполагать доминирование когнитивного позиционирования в поле
политики, а у .людей с небольшим объемом знаний и низкой информированностью
будут доминировать эмотивное или конативное политическое позиционирование.
2
Молодежь, а точнее – различные социальные группы в молодежной среде также позиционируют себя в поле политики и культуры. В целом для молодых
людей, особенно младших возрастов, можно предполагать общие характеристики
позиционирования, связанные с небольшим объемом знаний, незавершенным
образованием, отсутствием опыта участия в процессах принятия политических
решений.
Такой общей характеристикой также является, вероятно, доминирование
эмотивного позиционирования, связанное, в частности, с вынужденной
аполитичностью. Для старших же возрастных групп молодых людей можно
предполагать усиление когнитивного и конативного позиционирования,
выражающихся в специальном поиске политической информации и более активном
политическом участии. В случае же сильной вовлеченности молодых людей в
общественные и политические организации, в развитые горизонтальные
политические сети, мера их политического активизма и устойчивость
политического позиционирования в целом значительно возрастает.
Таким образом, можно предполагать дифференциацию и диверсификацию
всей молодежной среды, в последние годы все более усиливающуюся, по критерию
политического позиционирования и по мере политического активизма: (1)
большую «пассивную» группу (по данным наших исследований, около 80%), для
которой характерна аполитичность, и (2) значительно меньшую активную группу
(около 20%), характеризующуюся развитым политическим позиционированием и
политическим активизмом. При этом идеологический спектр активизма
оказывается весьма широк: от крайне правых до крайне левых, от консерваторов до
радикалов и экстремистов, от анархистов до представителей политического
истеблишмента, ориентированных на карьеру в органах исполнительной и
представительной власти.
Поле политики пересекается и взаимосвязано с полем культуры, в связи с
чем социально-культурные характеристики носителей названных трех стратегий
позиционирования являются существенными признаками. Например, по данным
многих социологических исследований в области политического участия и
электорального поведения, более образованные люди в большей степени
ориентированы на демократические ценности и голосуют на выборах за
либеральные партии и организации.
В этой связи позиционирование молодежных групп в поле культуры
представляет - для понимания общих механизмов позиционирования молодежи несомненный интерес. Здесь также следует выделять, как было отмечено выше,
эмотивный, когнитивный и конативный типы позиционирования – с
предположением, что младшие возрастные группы в среде молодежи скорее будут
носителями эмотивного типа позиционирования в поле культуры, а старшие
группы – когнитивного и конативного типов. При этом диверсификация
молодежных групп в поле культуры будет более значительной (мультикультурной),
чем в поле политики.
3
Для понимания практик позиционирования молодых людей важными
являются вопросы, во-первых, о состоянии культурного капитала их родителей, а
также о состоянии их индивидуального культурного капитала, во-вторых, о
состоянии структуры политических и культурных возможностей в конкретном
политическом цикле.
Независимо от состояния культурного капитала и, напротив, в зависимости
от заданной структуры политических и культурных возможностей, молодые люди
вынуждены занимать гражданские позиции, конструировать свое отношение к
сложившемуся федеральному и региональным политическим режимам, к
задаваемым направлениям политического курса, к конкретным политическим
институтам, формам публичной политики и представителям власти. Данное
состояние можно определить как "вынужденное политическое позиционирование",
которое может быть латентным или открытым, развитым или неразвитым.
4
При жесткой структуре политических возможностей второй половины 1980х годов сформировалась устойчивая социальная группа активистов общественных
движений, оказавшаяся способной к воспроизводству до самого последнего
времени. Люди, входившие в эту группу, были образованы, активны, амбициозны,
ясно и публично позиционировали себя в поле политики, и в настоящее время, как
правило, занимают статусные позиции в различных политических и экономических
структурах. За неустойчивостью формальных структур в этой неформальной среде
обнаруживаются устойчивые и эффективные сетевые структуры.
Ситуацию второй половины 1980-х годов можно проецировать на
современную ситуацию, с предположением, что в настоящее время, в 2005 году, в
период формирования нового политического цикла, складываются новые сетевые
структуры, нередко называемые сетью «новых лидеров", "новыми элитными
группами", которые – при определенных условиях – могут оказаться конкурентами
по отношению к сложившимся политическим группам влияния. Способны ли
«новые молодые» на такую конкуренцию – между поколениями?
Ценностные межпоколенческие различия - фундаментальная характеристика
социума, иногда оказываяющаяся структурообразующей по отношению к
политическим изменениям. Ценностные различия между поколениями становятся
особенно важными в условиях резких социально-экономических и политических
переходов, формирования новой структуры политических и культурных
возможностей в государстве и обществе.
Для новейшей политической истории России характерны именно такие
резкие переходы, и значимость различий между поколениями все больше
становится одним из важнейших факторов социальной и политической жизни. И
при определенной структуре политических и культурных возможностей,
ценостные различия между поколениями могут перейти в состояние ценностных
конфликтов. Пока эти ценностные конфликты потенциальны, но могут стать
актуальными и даже структурообразующими.
Основная литература к курсу
Отметим, например, коллективную монографию: Общественные движения в
России. Под редакцией А. Потресова, А. Коллонтай, Л. Мартова. СПб, 1906. В
западной литературе понятие “social movements” активно использовалось в 1940—
50-е годы по отношению к фашизму и коммунизму (С. Липсет, Х. Арендт).
ii
Сам Т. Парсонс связывал «чрезвычайно острые студенческие волнения, которые в
последнее время охватили все современные общества» с развитием массового
высшего образования и отмечал «поразительные параллели между сегодняшними
студенческими движениями и рабочим движением XIX в.» (Т. Парсонс. Система
современных обществ. М.: Аспект-Пресс, 1998. С. 156, 178). При этом он возражал
i
против трактовки студенческого радикализма как ценностной революции:
«Действительно ли уже не имеют значения институциональные завоевания,
связанные с «либерально-демократическими» ценностями XIX века? Отвергает ли
их новое поколение? Со всей определенностью можно ответить «нет». Их не
отвергают, а считают само собой разумеющимися» (Там же, с.157).
iii
Библиографию см.: В.В. Костюшев. Проблема коллективного действия в
западной социологии общественных движений. Краткая библиография //
Общественные движения в современной России: от социальной проблемы к
коллективному действию. М., ИС РАН, 1999. С.163-171.
iv
Обзоры см.: Е.А. Здравомыслова. Парадигмы западной социологии
общественных движений. СПб, Наука. 1993. В.В. Костюшев. Коллективные
действия как предмет западной социологии общественных движений: концепции,
методы, проблемы // Общественные движения в современной России: от
социальной проблемы к коллективному действию. М.: ИС РАН, 1999. С.8-18.
v
П. Штомпка. Социология социальных изменений. М., 1998.
vi
Н. Аберкромби, С. Хилл, Б. С. Тернер. Социологический словарь. Пер. с англ.
Казань: Изд-во Казан. Ун-та, 1997. С.301.
vii
M. Diani. The concept of social movement // The Sociological Review,1992.P.1-25.
viii
О. Н. Яницкий. Россия: экологический вызов (общественное движение, наука,
политика). Новосибирск, 2002. С. 95.
ix
Библиография: В. В. Костюшев. Проблема коллективного действия в западной
социологии общественных движений. Краткая библиография // Общественные
движения в современной России: от социальной проблемы к коллективному
действию. М., ИС РАН, СПбФ, 1999. С.163-171.
x
В. В. Костюшев. Коллективные действия как предмет западной социологии
общественных движений: концепции, методы, проблемы // Общественные
движения в современной России: от социальной проблемы к коллективному
действию М.: ИС РАН, СПбФ, 1999. С.18.
xi
Olson M. The Logic of Collective Action. Public Goods and the Theory of Groups.
Cambridge: Harvard University Press, 1971 (Первое издание 1965 года).
xii
Более подробно см.: В. В. Костюшев. Коллективные действия…
xiii
Л. Гордон. Надежда или угроза? Рабочее движение и профсоюзы в переходной
России. М., 1995. Он же. Общество "недовольных" // Полис, 1998, 3. Л. А. Гордон,
Э. В. Клопов. Потери и обретения в России девяностых. Историкосоциологические очерки экономического положения народного большинства. Т.1.
М., 2000. Т.2. М., 2001. О. Н. Яницкий. Социальные движения. Сто интервью с
лидерами. М., 1991. Он же Экологическое движение в России. Критический анализ.
М., 1996. Он же. Россия: экологический вызов (общественное движение, наука,
политика). Новосибирск, 2002.
xiv
Е. А. Здравомыслова. Социология общественных движений: становление нового
научного направления // Социология в России. Под ред. В. А. Ядова. М., 1999.