российские международники-теоретики: опыт автопортрета
advertisement
РОССИЙСКИЕ МЕЖДУНАРОДНИКИ-ТЕОРЕТИКИ: ОПЫТ АВТОПОРТРЕТА (Результаты экспертного опроса)* © 2014 А. Цыганков, П. Цыганков MEMO, # 9 Статья основана на экспертном опросе преподавателей теории международных отношений (ТМО) в российских вузах. По мнению участников опроса, состояние российской международно-политической науки по сравнению с началом 90-х годов ХХ в. и развитием зарубежных/западных школ и теорий можно оценить как кризисное. Подобное состояние вызывает необходимость интеграции в мировое профессиональное сообщество, которая должна органически сопрягаться с решением задач по укреплению национальных традиций в теории МО. Ключевые слова: российская теория международных отношений, РТМО, глобальное ядро и периферия в теории МО, глобализм, плюрализм, кризис, международно-политическая наука. Российское сообщество международников находится на распутье. С момента окончания холодной войны пройден немалый путь, в ходе которого во многом новая для страны обществоведческая дисциплина встала на ноги и продемонстрировала заметные достижения [23;121]. В то же время спустя более 20 лет после возникновения нового государства остаются нерешенными важные вопросы, связанные с развитием международных исследований в стране. Необходимо ли выделять некоторые приоритетные направления развития? Если да, то какими должны быть эти направления – проблемы безопасности, геополитики, демократизации, глобальных экономических процессов или какие-то иные? Следует ли делать упор преимущественно на развитие эмпирических исследований или вкладывать ресурсы в развитие теоретических подходов? Надлежит ли в первую очередь подключаться к мировым (западным) разработкам или следует параллельно Цыганков Андрей Павлович, кандидат философских наук, доктор философии (Ph.D), профессор Сан-Францисского государственного университета, 1600 Holloway Avenue, HSS 363 San Francisco, California 94132 (andrei@sfsu.edu). Цыганков Павел Афанасьевич, доктор философских наук, профессор Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, РФ, 119992, Москва Ломоносовский проспект, д.27/4 (tsygankp@mail.ru). * Авторы приносят благодарность Алексею Демосфеновичу Богатурову, внохновителю и организатору многих начинаний в российской теории международных отношений. 2 ориентироваться на развитие национальных традиций осмысления международных реалий? Стремясь внести свой вклад в понимание состояния международных исследований в России, данная статья суммирует результаты экспертного опроса теоретиков международных отношений (МО). Как представляется, понимание состояния и направлений развития дисциплины должно начинаться с осмысления теоретического развития, поскольку именно теория занята обобщением уже созданного и способна со своих, более общих позиций предложить не только диагноз состояния "организма", но и пути его укрепления. В связи с этим авторы стремились опрашивать главным образом тех, кто занят преподаванием теории, а не отдельных направлений МО1. К сожалению, на переживаемом российским сообществом международников этапе нередко приходится иметь дело со скептицизмом относительно необходимости развития теоретических разработок [21]. Теория подчас воспринимается как препятствие, а не необходимое условие развития прикладного знания. Многие представители профессии и обслуживающие ее административно-вузовские работники (не говоря уже о политико-экспертном сообществе) не воспринимают сформулированную еще Альбертом Эйнштейном аксиому, согласно которой нет ничего более практического, чем хорошая теория. Помимо теоретической ориентации, нашими критериями выборки опрашиваемых были разнообразие половозрастных, идейно-методологических2 и регионально-географических характеристик. Эти характеристики суммированы в табл. 1. Мы исходим из того, что разнообразие опрашиваемых позволяет снизить возможность односторонних выводов и суждений. В частности, предварительный анализ таблицы требует оговорки: наша выборка не является сбалансированной с точки зрения гендерного признака, поскольку женщины составили около 35%. Не соблюден и регионально-географический баланс, который явно смещен в сторону Москвы и Санкт-Петербурга. Авторам удалось опросить лишь отдельных представителей сообщества международников за пределами двух столиц, в частности, работающих в Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Казани, Иркутске, Томске и Владивостоке. В свое оправдание скажем лишь, что, на наш взгляд, такого Используемая анкета приводится в приложении статьи. Идейно-методологические предпочтения опрашиваемых определялись индивидуально на основе ответов на анкету и известных опубликованных работ. 1 2 3 рода диспропорции отражают общую структуру сообщества российских международников, в котором женщины-теоретики традиционно находились в меньшинстве, а географически международные исследования более активно развивались в центральных городах страны. Исходя из сказанного, нам кажется, что выявленные проблемы и особенности развития ТМО в центре страны в том или ином виде и степени будут характерны и для других ее регионов. Для формирования более объемного представления о состоянии российских международных исследований, были опрошены несколько представителей интересующего нас сообщества, работающие в зарубежных университетах США и Европы. Следует со всей определенностью сказать, что сделанные выводы далеко не окончательные, так как, безусловно, экспертный опрос сравнительно небольшого числа специалистов (40 человек) не может претендовать на репрезентативность всей совокупности российских теоретиков МО и в лучшем случае является пищей для размышлений и дальнейших исследований. Мы надеемся лишь способствовать по мере сил дальнейшему обсуждению вопроса о РТМО, решение которого считаем безотлагательным. Статья построена на основе анализа ответов на вопросы, которые связаны с выявлением состояния и основных достижений российской ТМО, характеристиками трудностей дальнейшего развития и их причинами, а также перспективами и возможностями будущего роста дисциплины МО в России. ДОСТИЖЕНИЯ В данном разделе авторы суммируют оценки российских международниковтеоретиков, касающиеся уже достигнутого с точки зрения развития определенных исследовательских направлений, концепций и теорий, а также – вопроса развития национальной российской теории международных отношений (РТМО). Подавляющее большинство опрошенных разделяют мысль о необходимости развития национальной РТМО либо с оговорками (50%), либо безоговорочно (38%). Большая часть (2/3) работающих за рубежом российских международников также высказались за такое развитие в качестве российской школы в глобальном теоретическом процессе. Лишь 12% либо усомнились в необходимости развития национальной РТМО, либо высказались категорически против такого развития. Те, 4 кто счел необходимым объяснить свою позицию, сослались на опасности изоляционизма от мировых академических тенденций и политико-идеологического давления на научное сообщество, как это было в СССР. Что касается основных направлений международных исследований, то в России, по мнению опрошенных, наиболее активно развиваются изучение проблем безопасности (70%), геополитики (50%) и глобальных экономических и политических перемен (45%). Лишь 4% экспертов сочли активно развивающимися проблемы демократии и прав человека. Очевидно, что в этом вопросе российское сообщество существенно отличается от западного, особенно американского, в котором вопросы глобального распространения демократии и демократического мира занимают одно из главных мест. Среди других развивающихся исследовательских направлений опрошенные указали на проблемы формирования идентичностей и социокультурных границ, мягкой силы и ценностей, а также окружающей среды. Респонденты выявили ряд важных для российского сообщества международников идей и концепций. Эти идеи и концепции, основные авторы (там, где они были указаны или широко известны), оценка их значимости, исходя из численности указавших на них экспертов, суммированы в табл. 2. Мы исключили из общей совокупности названных концепций лишь те, которые либо выработаны в рамках зарубежной мысли (например, постсовременность, неомарксизм или международные международной факторы политического проблематике транзита), (например, либо клептократия не относятся или к силовое предпринимательство). Из массива названных идей и концепций нетрудно выделить сформулированные Е. Примаковым концепцию многополярности [16], идею плюралистической однополярности А. Богатурова [3] и модель евразийского развития, на авторство которой может претендовать целый ряд исследователей [19]. На эти идеи как наиболее значимые и выработанные в рамках РТМО указали от 15 до 23% опрошенных. На основе небольшого по выборке опроса трудно считать значимыми остальные концепции, во всяком случае их значимость должна подтвержаться дополнительно. Ведь очевидно, что за рамками названных экспертами идей осталось 5 немало интересного, выработанного российской мыслью как в плане анализа мирополитических изменений, так и самоидентификации страны в МО [1; 17; 18]. Одним из возможных дополнительных тестов, способных проверить значимость названных выше идей и концепций, может быть анализ влиятельности авторов-теоретиков в области РТМО. В своем опросе мы, в частности, просили экспертов назвать трех наиболее значимых современных авторов. Результаты представлены в табл. 33. Из нее со всей очевидностью следует значимость для РТМО фигуры А. Богатурова, подтверждающаяся и результатами табл. 2. Согласно этим результатам, Богатуров является автором нескольких важных для российских международников идей и концепций – "плюралистическая однополярность", "анклавно-конгломеративная" модель мира, "стратегия перемалывания" и "парадигма освоения". Никто другой из российских теоретиков не предложил такого разнообразия пользующихся известностью идей. Кроме того, помимо развития РТМО, их автор хорошо известен и как историк дипломатии [8], и эксперт по вопросам внешней политики России и российско-американских отношений [4; 5; 7]. В остальном данные двух таблиц мало коррелируют, что свидетельствует о несовершенстве процедуры экспертного опроса и трудностях его использования для получения выводов обобщающего характера. Исходя из сказанного, следует с осторожностью судить о значении достигнутых российскими международниками-теоретиками результатов. Во многом эти достижения носят точечный характер, когда формулируются отдельные плодотворные, но нуждающиеся в дальнейшем развитии и признании идеи. Говоря о достижениях российского сообщества международников- теоретиков, следует сказать и об институционализации относительной новой для России дисциплины. За время своего постсоветского развития теория международных отношений в целом вышла из тени других дисциплин, таких как история, социология, экономика и философия. Периодически представители различных обществоведческих дисциплин предпринимают попытки теоретического осмысления проблем мирового развития [2; 10; 11; 14], но чем дальше, тем заметнее тенденция развивать ТМО на базе специализированных факультетов. И хотя учебников все еще недостаточно, необходимая для дальнейшего развития РТМО Имея в виду высокую вероятность связанных с личными пристрастиями ошибок, из рассмотрения были исключены результаты самоидентификаций и идентификаций авторов статьи. 3 6 инфраструктура активно формируется. Помимо известных и давно функционирующих академических институтов – Институт мировой экономики и международных отношений, Институт Европы, Институт востоковедения и др. – инфраструктура международников сегодня включает профильные ассоциации, конференции, исследовательские центры, журналы и диссертационные советы. Среди ассоциаций особенно заметна Российская ассоциация международных исследований (РАМИ), включающая более трехсот членов с представительством различных регионов РФ и ряда зарубежных стран. Кроме того, секции или исследовательские комитеты по международной проблематике действуют в рамках других научных ассоциаций – Российской ассоциации политических наук (РАПН), недавно созданного Российского общества политологов (РОП), Российской социологической ассоциации (РСА), Российского общества социологов (РОС) и др. Сформированы и действуют специализированные советы по защите кандидатских и докторских диссертаций по проблемам международных отношений, глобального и регионального развития, теории и методологии политических наук и политической психологии. Благодаря действию этих советов, диссертации, затрагивающие вопросы ТМО, защищаются теперь не только в Москве и Петербурге, но и Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Казани и других городах. Во многом на основе системы научных грантов сложились и действуют связанные с изучением международных отношений лаборатории, центры и журналы. И хотя система этих грантов далека от совершенства, а последствия попыток интегрировать Россию в разрекламированный "Болонский процесс" или недавние усилия по переводу обществоведческих исследований на внеуниверситетские гранты остаются труднопредсказуемыми, центры продолжают действовать, а журналы публиковаться. Подробнее о журналах в области международных отношений будет сказано ниже. СТАГНАЦИЯ Наряду с отмеченными выше достижениями, российские международники полностью отдают себе отчет в том, что развитие дисциплины МО в стране трудно назвать успешным как относительно начала 90-х годов минувшего столетия, так и по сравнению с развитием зарубежных школ и теорий (см. табл. 4). 7 Относительно начала 90-х, лишь 10% опрошенных сочли возможным использовать характеристику "успешное развитие" в оценке современного состояния РТМО. Наиболее распространенной оказалась оценка "кризисное", поддержанная около 50% экспертов. При этом некоторые эсперты использовали такие характеристики, как "ни удач, ни провалов", "ничего оригинального не создано, а имеющееся не звучит за пределами страны" и даже "наблюдается откат в развитии по сравнению с началом 2000-х". Другая значительная (23%) группа опрошенных рассматривает современное состояние теории МО в России как "выход из кризиса". Некоторые использованные в этой группе качественные оценки близки кризисным – "вялое развитие", "топтание на месте", "вопроизводство старых стереотипов". Другие предпочли такие уточняющие характеристики, как "начало выхода из кризиса", "стабилизация" и "начало развития". Наконец, около 17% экспертов выступили с самостоятельным мнением, используя такие оценки, как "медленный прогресс" и "накопление потенциала развития". Далекими от оптимизма оказались и оценки состояния РТМО по сравнению с развитием зарубежных школ и теорий. Лишь 13% выбрали оценку "успешное развитие и диалог с зарубежными коллегами". Большинство (50%) поддержало оценку "недостаточное развитие", причем под этим подразумевались как отсутствие самостоятельности4, так и слабость интеграции в международное профессиональное сообщество. Некоторые представители либеральной идейно-методологической ориентации использовали, в частности, такие уточняющие оценки, как "тупиковый поиск собственных теорий", "изоляционизм и отсутствие диалога", а также "невостребованность, угасание и развитие паранаучных исследований". Другая значительная группа (37%) охарактеризовала современное состояние РТМО как "углубляющуюся зависимость от зарубежных/западных подходов". По мнению некоторых представителей этой группы, российская дисциплина МО продолжает развиваться в "парадигме освоения" [6], заимствуя западный научных арсенал, но не развивая свой собственный. Другие сетуют на "бездумное копирование" и "отсутствие своей позиции". В чем заключаются основные причины трудностей развития РТМО? Вопреки возможным ожиданиям, большинство опрошенных связывают их отнюдь не с Многие из тех, кто охарактеризовал развитие РТМО как недостаточное, поддержали также и оценку углубления зависимости от западных подходов. 4 8 материально-экономическими факторами или недостатком финансовых ресурсов. Лишь около 18% опрошенных выделили фактор ресурсов. Более значительными оказались две другие группы. Одна – указала на слабости профильного образования и недостатки преподавания теории МО (около 33%). Но наиболее многочисленными (70%)5 были те, кто посчитал главной трудностью отсутствие идейного и социального запроса на развитие РТМО. Среди них оказалось немало тех, кто чувствует себя невостребованным: "это – не престижно, а деньги вторичны". Другие считают, что формирование идейного запроса есть процесс длительный. У российской же дисциплины МО пока еще слишком короткая история, не сформировавшая необходимой для идейной мотивации "большой идеи". Кроме того, около 13% опрошенных предложили самостоятельный диагноз, связав трудности новой российской дисциплины с "неспособностью интегрироваться в глобальную науку", "слабостью эмпирической исследовательской базы", "слабыми внутренними критериями оценки качества", "отсутствием дискуссионного поля" и продолжающейся "сменой поколений международников" (см. табл. 5). ИСТОЧНИКИ ВОЗМОЖНОГО РАЗВИТИЯ Каковы же выходы из возникшего в РТМО состояния стагнации? Где находятся точки ее роста и возможные источники развития? Не претендуя на полноту охвата таких источников, мы попросили экспертов идентифицировать наиболее важные для развития теории МО в России профессиональные журналы и интеллектуальные фигуры. Мы исходили из того, что при прочих равных более активное знакомство специалистов с этими источниками может способствовать развитию РТМО. Что касается журналов, то несомненное первенство в России продолжает принадлежать созданному А. Богатуровым журналу "Международные процессы", выходящиму с подзаголовком "журнал теории международных отношений и мировой политики". 95% респондентов указали на него как представляющий особую ценность для развития РТМО. Журнал "Мировая экономика и международные отношения" назвали 55%, "Россия в глобальной политике" – 50%, "Полис" – 33%. Во всех пунктах анкеты допускался более чем один возможный ответ, что в целом могло превысить и в данном случае превысило 100% ответов. 5 9 "Вестник МГИМО", ныне закрывшийся "Космополис", "Международную жизнь", "Вестник аналитики", "Индекс безопасности", "Pro et contra", "Политэкс" и "Общественные науки и современность" отметили менее 10% опрошенных. При этом некоторые эксперты заметили, что журнала по теории МО явно не хватает, поскольку из существующих журналов, как, в частности, из ориентированного на внешнеполитическое сообщество журнала "Россия в глобальной политике" теорию нередко приходится специально "выуживать". За рубежом наиболее ценными для развития РТМО опрошенные посчитали американские журналы Foreign Affairs (50%) и International Organization (45%), известные как флагманы, соответственно, внешнеполитического и академического сообществ США. Согласно опросу, другими сравнительно популярными среди российских международников журналами являются International Security (20%), Foreign Policy Analysis (18%), International Studies Quarterly (15%), World Politics (15%), European Journal of International Relations (10%), International Studies Review (10%) и International Affairs (10%). Все эти журналы, исключая European Journal of International Relations и International Affairs, также издаются в США, в связи с чем нельзя не отметить американоцентризма и языкового англоцентризма российских международников. Другими возможными опорами развития РТМО являются работы наиболее значительных представителей российской и зарубежной мысли. В своем опросе мы попросили тех экспертов, кто разделяет мысль о необходимости развития национальной РТМО, указать трех важнейших российских мыслителей XIX–XX вв., на которых следовало бы опираться (см. табл.7). По уже указанным выше причинам, в рамках небольшого по выборке экспертного опроса трудно считать значимыми тех, на кого указало менее 15% опрошенных. Вместе с тем, думается, что в качестве перспективных опор развития РТМО заслуживают внимания вошедшие в первую тройку Н. Данилевский (35%), К. Леонтьев (18%) и А. Панарин (15%). Их выделение экспертами-теоретиками вряд ли случайно. Во-первых, не подлежит сомнению, что каждый из трех мыслителей внес крупный и самостоятельный вклад в развитие русской политической теории. Вовторых, при всей самостоятельности и оригинальности воззрений, выделенных авторов многое объединяет. Прежде всего, все они защищали особый, отличный от западного, путь развития России как особого культурно-исторического типа. Если 10 для Данилевского речь шла о "славянском" культурном типе, то для считавшего себя учеником Данилевского Леонтьева – о "византизме" [9; 13]. Оба мыслителя нередко рассматриваются в качестве предтеч и отцов-основателей российской евразийской теории. В данном случае важность близкого к евразийскому типу мышления коррелирует с результатами табл. 2, в которой 15% опрошенных указали на идеи евразийства и евразийской интеграции как наиболее значимые в рамках РТМО. Кроме того, в табл. 7 встречаются и другие представители евразийства – Н. Гумилев (10%), Н. Трубецкой (8%) и Н. Савицкий (5%). Что касается А. Панарина, то его симпатии как в отношении евразийства, так и позднего славянофильства хорошо известны. Панаринские позиционирование России в качестве "православной цивилизации" несло в себе как стремление обозначить самостоятельность российской системы ценностей, так и заявить о ее геополитическом ареале в мире [15; 20]. Наряду с представителями русской мысли, мы попросили экспертов идентифицировать и трех наиболее заметных и перспективных для России зарубежных мыслителей-теоретиков. Лидером оказался основатель мир-системного подхода И. Валлерстайн, работы которого широко издавались и известны среди российских международников. На перспективность его работ для РТМО указали 30% экспертов. В число тех, на кого указало более 15% респондентов вошли видный представитель американского либерализма и автор широко обсуждающейся сегодня концепции "мягкой силы" Дж. Най (20%), основатель неореализма К. Уольц (20%) и один из основателей американского конструктивизма А. Вендт (15%). Другие имена оказались менее значимы и указаны в табл. 8. Среди них особенно заметны представители различных школ западного реализма – Х. Моргентау, Р. Арон, Э. Карр, Дж. Миршаймер, Х. Булл, Б. Бузан, З. Бжезинский, С. Хантингтон, хотя присутствуют и либералы, в частности Р. Кохейн и Дж. Розенау, и представители иных подходов. Если формулировать наблюдения более общего характера, то в глаза вновь бросается западноцентризм, англоцентризм и американоцентризм российского знания зарубежных представителей теории МО. Все названные имена – выходцы из США, а среди остальных американцы представляют большинство. Для РТМО может представлять интерес характеристика упомянутых западных авторов с точки зрения их идейно-методологической ориентации. Интересно отметить доминирование 11 представителя неомарксистской или критической традиции Валлерстайна, невозможное в западном академическом сообществе, где ему принадлежит важное, но не доминирующее место. Если же к значимым именам добавить другие отмеченные экспертами, то становится очевидным доминирование реализма. Куммулятивная доля реалистов в общем соотношении составляет 52%, в то время как либералов – 19, представителей критической мысли – 20 и конструктивистов – 11%. Из этого, по-видимому, следует, что российские теоретики-международники с особым уважением относятся к реалистской традиции в западной теории МО и связывают будущее развитие РТМО с учетом всего лучшего наработанного реалистской мыслью от Уолца до Моргентау и Бжезинского. БУДУЩЕЕ РТМО Состояние РТМО вызывает тревогу. Несмотря на заметные достижения, в развитии российского теоретического знания о МО обнаружились серьезные трудности, выражающиеся в неспособности выработать самостоятельный концептуальный аппарат и выйти на уровень серьезного диалога с зарубежными коллегами. Это связано с отсутствием идейного и социального запроса на развитие РТМО, а также слабостями профильного образования и недостатком финансовых ресурсов. Наш опрос специалистов подводит к выводу, что впереди у российских международников-теоретиков сложный и ответственный этап. Современный мир ощутимо изменился, оставив позади полосу однополярной глобализации и обнаружив целый ряд новых экономических, политических и этнокультурных разломов. Обращают на себя внимание, по крайней мере, три значимых для России тенденции. Во-первых, мир характеризуется связанными со становлением многополярности политической и экономической неустойчивостью. Во-вторых, растет диктуемая задачами модернизации потребность в новых зарубежных технологиях и инвестициях в национальную экономику. В-третьих, в мире продолжается кризис идентичности и системы социокультурных ценностей, требующий заново осмыслись "европейскость", "американскость", "российскость" и т.д. 12 Для того, чтобы ответить на новые вызовы современного мира, необходимо вновь обратить внимание на выработку соответствующего методологического и теоретического инструментария. Наш опрос подсказывает, что двигаться следует по двум направлениям. Во-первых, необходимо продолжить активное подключение ко всему уже выработанному зарубежной/западной мыслью. Несмотря на то, что среди экспертовтеоретиков противники развития национальной РТМО оказались в меньшинстве, следует со всей серьезности отнестись к их предостережениям об опасностях, связанных как с маргинализацией российских международных исследований, так и с развитием в условиях политического давления и в угоду внутриполитической коньюнктуре. Новый этап развития РТМО не должен привести к формированию новой версии "научного коммунизма" или сугубо специфической российской дисциплины, которой было бы позволительно игнорировать глобальные теоретические тенденции и даже бравировать этим. Надежное противоядие против такого сценария – интеграция зарубежных ученых в российские проекты и преподавательский процесс. Необходимо активно создавать условия для подлинно международных проектов и программ обучения с паритетным участием российских и зарубежных (и не только западных) специалистов-теоретиков. Во-вторых, следует активнее опираться на уже созданное русской мыслью. Необходимость учиться у Запада (и не только у него) не отменяет, а предполагает необходимость размышлять о возможностях и границах такого заимствования в интересах сохранения и развития исторически сформировавшейся российской идентичности и системы ценностей. Заимствование аналитических подходов и методик у Америки и Европы является непременным условием успешной интеграции российского академического сообщества в мировую науку, но знание западных теорий не освобождает от необходимости создания своих собственных. Как справедливо заметил еще в 2000 г. А.Д. Богатуров, "назрел поворот к изучению реальности во всех ее противоречиях и созданию собственной теории, которая перестала бы видеть в местных особенностях, не вместимых в западные схемы, отклонения и патологию" [6, c. 201]. Заимствования извне не могут заменить напряженного труда, направленного на формирование национальной школы МО, базирующейся на понимании места России в мире и ее национальных интересов. Без осознанного движения в этом направлении российская внешняя политика будет 13 обречена идти в фарватере других, руководствующихся своими интересами и ценностями стран. У большинства опрошенных нами международников-теоретиков есть убежденность в необходимости всемерного осмысления роли России в процессах глобального перераспределения власти и системы ценностей. На важность понимания властных процессов указывает, в частности, интерес россиян как к геополитическим теориям собственного производства, так и работам западных реалистов. Не случайно в России активно издаются и переиздаются работы ее критиков, таких, например, как З. Бжезинский. Очевиден и интерес российских теоретиков к проблемам ценностного и социокультурного самоопределения страны в мире. Иначе не объяснить устойчивого интереса к евразийским и позднеславянофильским теориям культурной самобытности России. Необходимость развития "русского воззрения" (Иван Аксаков) обусловливается целым рядом особенностей положения в мире страны, ставшей сплавом целого ряда характеристик – преимущественно православного вероисповедания, широты пространства и геополитических вызовов по периметру границ, межцивилизационного культурного положения, довестфальских имперских корней, полупериферийности в системе глобальных экономических связей и многого другого. Нам представляется, что движение по обозначенным двум направлениям могло бы способствовать преодолению возникшего кризиса в развитии РТМО. Молодая, находящаяся в процессе своего формирования дисциплина все еще не обрела устойчивости и во многом живет усилиями влиятельных энтузиастов, замечательным примером которых является А.Д. Богатуров. Будем надеяться на новый, благоприятный этап развития, на котором интеграция в мировое профессиональное сообщество будет органически сопрягаться с решением задач по укреплению национальных традиций в теории МО [22]. Важно помнить, что, являясь частью глобального интеллектуального сообщества, российские теоретики несут ответственность за формирование желаемого образа будущего страны и мира в целом. Ведь любая социальная теория предполагает не только анализ фактов, но и творческое выстраивание образа общества с характерной для него системой смыслов и ценностей. 14 15 Приложение. Опросная анкета международников-теоретиков 1. Как вы оцениваете современное состояние российской теории международных отношений (РТМО) относительно начала 1990-х? а) успешное развитие б) кризис в) выход из кризиса г) иная оценка (какая?) 2. Как вы оцениваете современное состояние РТМО относительно зарубежных школ и теорий? а) успешное развитие и диалог с зарубежными подходами б) недостаточное развитие в) углубляющаяся зависимость от зарубежных/западных подходов г) иная оценка (какая?) 3. Какие направления международных исследований в России вы относите к активно развивающимся? а) проблемы безопасности б) демократия и права человека в) глобальные политические и экономические перемены г) геополитика д) иные (какие?) 4. Назовите три наиболее значимые идеи, теории или концепции, выработанные в рамках РТМО с начала 1990-х. 1) 2) 3) 5. Назовите трех наиболее значимых современных авторов в области РТМО. 1) 2) 3) 6. Какие российские журналы представляют особую ценность для развития РТМО? 1) 2) 3) 7. Какие зарубежные журналы представляют особую ценность для российского сообщества международников? 1) 2) 3) 8. В чем вы видите основные (по порядку значимости) трудности развития РТМО? а) отсутствие идейного и социального запроса б) слабости профильного образования 16 в) недостаток финансовых ресурсов г) другие причины (какие?) 9. Разделяете ли вы мысль о необходимости развития национальной РТМО? а) безусловно, да б) да, с оговорками в) нет 10. Если вы разделяете мысль о необходимости развития национальной РТМО, на каких трех российских мыслителей XIX-XX вв. следовало бы в этом опираться? 1) 2) 3) 11. Вне зависимости от вашего отношения к развитию национальной РТМО, какие три зарубежных мыслителя-теоретика кажутся вам наиболее важными для будущего российского сообщества международников? 1) 2) 3) 17 REFERENCES 1. Baranovskij V.G., Bogaturov A.D., eds., Sovremennye global'nye problemy [Contemporary Global Problems]. Moscow, 2010. 350 p. (Барановский В. Г. , Богатуров А. Д., ред. Современные глобальные проблемы. Москва, 2010. 350 с.) 2. Batalov E. O filosofii mezhdunarodnykh otnoshenii [On Philosophy of International Relations]. Moscow, NOFMO, 2005. 132 p. (Баталов Э. О философии международных отношений. Москва, НОФМО, 2005. 132 c.) 3. Bogaturov A. Plyuralisticheskaya odnopolyarnost' i interesy Rossii [The Pluralist Unipolarity and the Interests of Russia]. Svobodnaya mysl' , 1996, no. 2, pp. 25-36. (Богатуров А. Плюралистическая однополярность и интересы России. Свободная мысль,1996, № 2, cc. 2536.) 4. Bogaturov A. Tri pokoleniya vneshnepoliticheskikh doktrin Rossii. [The Three Generations of Russia’s Foreign Policy Doctrines]. Mezhdunarodnye protsessy, 2007, no. 1, pp. 5469. (Богатуров А. Три поколения внешнеполитических доктрин России. Международные процессы, 2007, № 1, cc. 54-69.) 5. Bogaturov A.D. "Prinuzhdenie k partnerstvu" i izjany neravnovesnogo mira [The “Coercion to Partnership” and Problems of Unbalanced World]. Rossija v global'noj politike, 2011, no. 6, pp. 58-70. (Богатуров А. "Принуждение к партнерству" и изъяны неравновесного мира. Россия в глобальной политике, 2011, № 6, cc. 58-70.) 6. Bogaturov A.D. Desjat' let paradigmy osvoenija [The Ten Years of the Paradigm of Familiarizing]. Pro et Contra, 2000, т. 5, no. 1, pp. 195-201. (Богатуров А.Д. Десять лет парадигмы освоения. Pro et Contra, 2000, т. 5, № 1, cc. 195-201.) 7. Bogaturov A.D. Ravnovesie nedoveriya: prioritety Rossii na fone smeny vlasti v SSHA [The Balance of Mistrust: Russia’s Priorities in the Light of the U.S. Power Change]. Mezhdunarodnye protsessy, 2009, no. 3, pp. 25-36. (Богатуров А. Равновесие недоверия: приоритеты России на фоне смены власти в США. Международные процессы, 2009, № 3, cc.25-36.) 8. Bogaturov A.D. Sistemnaya istoriya mezhdunarodnykh otnoshenii: Sobytiya 1918–2003 godov. [The System History of International Relations: Events of 1918–2003]. V 4-kh tomakh, Moscow, 2007. (Богатуров А. Д., ред. Системная история международных отношений: События 1918–2003 годов. В 4-х томах, Москва, 2007). 18 9. Danilevskii N. Ya. Rossiya i Evropa [Russia and Europe]. Moscow, 1871 (Данилевский Н. Я. Россия и Европа. Москва, 1871). Available at: http://www.vehi.net/danilevsky/rossiya/ (accessed 17.04.2014). 10. Dugin A.G. Mezhdunarodnye otnosheniya: paradigmy, teorii, sotsiologiya. [International Relations: Paradigms, Theories, Sociology]. Moscow, Akademicheskij proekt, 2013. 348 p. (Дугин А. Г. Международные отношения: парадигмы, теории, социология. Москва, Академический проект, 2013. 348 c.) 11. Lantsov S.A., Achkasov V.A., eds., Mirovaya politika i mezhdunarodnye otnosheniya: Uchebnoe posobie [World politics and international relations] SPb., Piter, 2005. 448 p. (Ланцов С. А., Ачкасов В. А., ред. Мировая политика и международные отношения: Учебное пособие. СПб., Питер, 2005. 448 c.) 12. Lebedeva M. M. Rossiiskie issledovaniya i obrazovanie v oblasti mezhdunarodnykh otnoshenii: 20 let spustya [Russian Studies and Teaching of International Relations: 20 Years After] (Лебедева М. М. Российские исследования и образование в области международных отношений: 20 лет спустя). Available at: http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=1394#top (accessed 29.09.2013) 13. Leont'ev K.N. Vizantizm i slavyanstvo [Byzantism and Slavdom]. Moscow, 1875 (Леонтьев К.Н. Византизм и славянство. Москва, 1875). Availabale at: http://knleontiev.narod.ru/texts/vizantizm.htm (accessed 17.04.2014) 14. Manykin A.S., ed., Osnovy obshchei teorii mezhdunarodnykh otnoshenii [Foundations of General theory of International Relations]. Moscow, MGU, 2009. 592 p. (Маныкин А. С., ред. Основы общей теории международных отношений. Москва, МГУ, 2009. 592 c.) 15. Panarin A. S. Pravoslavnaya tsivilizatsiya v global'nom mire. [The Orthodox Civilization in the Global World] Moscow, Algoritm, 2002 , 496 p. (Панарин А. С. Православная цивилизация в глобальном мире. Москва, Алгоритм, 2002. 496 с.) 16. Primakov E. Na gorizonte mnogopolyarnyi mir [A Multipolar World is on Horison] Mezhdunarodnaya zhizn', 1996, no.10, pp. 3-13. (Примаков Е. На горизонте многополярный мир. Международная жизнь, 1996, № 10, cc.3-13.) 17. Shakleina T.A., Bajkov A.A., eds. Megatrendy: Osnovnye traektorii evolyutsii mirovogo poryadka v XXI veke [Megatrends: Main Trajectories in Evolution of World Order in the 21th Century]. Moscow, 2013. 448 p. (Шаклеина Т. А, Байков А. А., ред. Мегатренды: Основные траектории эволюции мирового порядка в XXI веке. Москва, 2013. 448 c.). 19 18. Torkunov A.V., Malgin A.V., eds. Sovremennye mezhdunarodnye otnosheniya. [Contemporary International Relations]. Moscow, 2012. 488 p. (Торкунов А.В., Мальгин А.В., ред. Современные международные отношения. Москва, 2012. 488 c.) 19. Tsygankov A. Chto dlya nas Evraziya? [What is Eurasia to us?] Voprosy filosofii, 2003, no. 10, pp. 3-18 (Цыганков А. Что для нас Евразия? Вопросы философии, 2003, № 10, cc. 318). 20. Tsygankov A. P. Aleksandr Panarin kak zerkalo rossiiskoi revolyutsii [Alexander Panarin as a Mirrow of Russian Revolution]. Ideologiya i politika, 2013, no 1, pp. 4-33. (Цыганков А.П. Александр Панарин как зеркало российской революции. Идеология и политика, № 1, 2013, cc. 4-33.) Available at: http://ideopol.org/ru/node/29 (accessed 17.04.2014). 21. Tsygankov A. P. Rossiiskaya teoriya mezhdunarodnykh otnoshenii: kakoi ei byt'? [Russian Theory of International Relations and its Prospects, in Press]. Sravnitel'naya politika, 2014, no 2. (Цыганков А. П. Российская теория международных отношений: какой ей быть? Сравнительная политика, 2014, № 2, в печати). 22. Tsygankov A.P. Mezhdunarodnye otnosheniya: traditsii russkoi politicheskoi mysli, [International Relations: Traditions of Russian Political Thought]. Moscow, 2013. 336 p. (Цыганков А.П. Международные отношения: традиции русской политической мысли. Москва, 2013. 336 c.) 23. Tsygankov A.P., Tsygankov P.A., eds. Rossiiskaya nauka mezhdunarodnykh otnoshenii: novye napravleniya [Russian Science of International Relations: New Directions]. Moscow, Per Se., 2005, 415 p. (Цыганков А.П., Цыганков П.А. Российская наука международных отношений: новые направления. Москва, Пер се, 2005. 415 с.) A Self-Portrait of Russian IR Theorists: Results of a Survey © 2014 . TSYGANKOV Andrei Pavlovich, Ph.D. (International Relations), Professor of International Relations and Political Science, San Francisco State University, 1600 Holloway Avenue, HSS 363 San Francisco, California 94132 (andrei@sfsu.edu). TSYGANKOV Pavel Afanas'evich, Doctor of Philosophy, Professor of Political Science, Moscow State University, Russian Federation, 119992 Moscow, Lomonosovsky prospect, 27/4 (tsygankp@mail.ru). As the world moves away from the U.S. political hegemony, the global scholarship on international relations too reflects a greater cultural diversity. The recent attempts by International Relations scholars to create room for knowledge from the perspective of the “non-American” and “non-Western” periphery have implications for Western, particularly American, intellectual hegemony. While inviting a dialogue across the globe, 20 new voices from Asia, Africa, and Latin America are challenging the position of the West’s ideological and cultural dominance. The increasingly multipolar world may be becoming multicultural as well. The (re)emergence of discussion in International Relations theory on roles played by the global core and periphery in forming knowledge about the world raises important questions about the potential of “non-Western” cultures to contribute to global academic developments. If the world is indeed moving away from the U.S. political and intellectual hegemony, what role would local cultures have in knowledge formation? The article contributes to the recent discussion of roles played by the global core and periphery in forming knowledge about the world. As a “semi-peripheral” nation, Russia may speak on behalf of both the center and peripheral parts of the world, thereby becoming an important voice in the global conversation. This paper reviews discussions among Russian scholars by identifying the dominant schools as Universalist and Pluralist. Both are in favor of Russia’s continued integration with the global IR community, but stress different sides of such integration. While Universalists argue for the ontological and epistemological unity of the world, Pluralists emphasize social, cultural, and intellectual diversity. Based on a survey among those teaching IR theory in Russian educational institutions, the paper also reviews development of the discipline as viewed by the Russian academic community. Russian academics assess the state of IR theory as in crisis relative to intellectual developments in the country’s recent past and abroad. The progress of Russian IR depends on its continued global integration and the development of indigenous Russian political thought. Key words: Russian Theory of International Relations, Global Core and Periphery in IR Theory, Globalism, Pluralism, Progress and Crisis of Knowledge Development 21 Таблица 1. Профиль опрошенных теоретиков МО, % Пол Возраст Идейнометодологический критерий Региональногеографический критерий Мужчины Женщины До 45 лет После 45 лет Реализм Либерализм Неизвестен Москва Санкт-Петербург Другие города России Зарубежные университеты 65 35 45 55 33 33 33 45 20 20 15 22 Таблица 2. Основные идеи и концепции в РТМО Идеи, концепции и основные авторы (в порядке значимости) Мировая система Полицентричный или многополярный мир (Е. Примаков) Плюралистическая однополярность мира (А. Богатуров) Социология международных отношений Российский системный подход в МО Ассимметричность и мноуровневая стратификация МО Анклавно-конгломеративная модель мира (А. Богатуров) Битва идентичностей (С. Кортунов) Многомерная классификация стран (А. Мельвиль) Хронополитика (М. Ильин) Стратегия перемалывания (А. Богатуров) Новая биполярность мира Статика и динамика мировой политика Модель развития и внешняя политика России Евразийство и евразийская интеграция Имперская идентичность (журнал Ab Imperio) Дискурсы европейской идентичности Конец Евразии (Д. Тренин) Новый Запад (Д. Тренин) Остров Россия (В. Цымбурский) Православная цивилизация (А. Панарин) Множественность идентичностей в переходный период Международное участие российских регионов Периферийная империя (Б. Кагарлицкий) Парадигма освоения (А. Богатуров) Доля указавших на них экспертов, % 23 18 10 8.5 5 4 4 4 4 4 4 4 15 4 4 4 4 4 4 4 4 4 4 23 Таблица 3. Наиболее значимые современные авторы в РТМО Авторы (в порядке значимости) А. Богатуров М. Лебедева М. Хрусталев Н. Косолапов А. Панарин В. Иноземцев Т. Шаклеина Доля указавших на них экспертов, % 85 20 10 10 10 8.5 8.5 24 Таблица 4. Современное состояние РТМО Современное состояние РТМО Относительно начала 90-х годов Успешное развитие Кризис Выход из кризиса Иная оценка Относительно зарубежных школ и теорий Успешное развитие и диалог с зарубежными подходами Недостаточное развитие Углубление зависимости от зарубежных/западных подходов Оценка экспертов, % 10 50 23 17 13 50 37 25 Таблица 5. Основные трудности развития РТМО Трудности Отсутствие идейного и социального запроса Слабости профильного образования Недостаток финансовых ресурсов Иная оценка Оценка экспертов, % 70 33 18 13 26 Таблица 6. Журналы, чтение которых необходимо для развития РТМО Российские и зарубежные журналы (в порядке значимости) Российские журналы Международные процессы Мировая экономика и международные отношения Россия в глобальной политике Полис Зарубежные журналы Foreign Affairs International Organization International Security Foreign Policy Analysis International Studies Quarterly World Politics European Journal of International Relations International Studies Review International Affairs Оценка экспертов, % 95 55 50 33 50 45 20 18 15 15 10 10 10 27 Таблица 7. Российские мыслители-опоры РТМО Российские мыслители (в порядке значимости) Н. Данилевский К. Леонтьев А. Панарин В. Вернадский Н. Гумилев Н. Бердяев В. Соловьев Н. Трубецкой А. Герцен Н. Савицкий П. Сорокин В. Ленин С. Витте Оценка экспертов,% 35 18 15 10 10 10 8 8 5 5 5 5 5 28 Таблица 8. Зарубежные мыслители – возможные опоры РТМО Зарубежные мыслители (в порядке значимости) И. Валлерстайн Дж. Най К. Уольц А. Вендт Х. Балл С. Хантингтон Р. Арон Б. Бузан Р. Кохейн Х. Моргентау Дж. Миршаймер З. Бжезинский Р. Робертсон Дж. Розенау Э. Карр А. Нойман Оценка экспертов,% 30 20 20 15 13 13 13 10 8 8 8 5 5 5 5 5
