Вдали от Родины

Вдали от Родины
Вряд ли на свете есть что-то более бессмысленное, чем война. В
особенности это касается офицеров и солдат, сражающихся на расстоянии
многих километров от границ своей родины. В данной статье хотелось бы
вспомнить о русских войсках, отправленных во время Первой мировой
войны на западный фронт. Тысячи русских воинов стали жертвами самой
странной и кровопролитной войны в истории человечества, так и не поняв, за
что они сражались.
С 1916 г. русские солдаты и офицеры участвуют в боях на Французском и
Салоникском фронтах в составе 1-4 Особых пехотных бригад. 1-я бригада
(224 офицера, 9338 солдат) была в готовности выступить на франкогерманский фронт (после вооружения и подготовки к реалиям нового театра
военных действий) 12 июля, а 3-я (180 офицеров, 9368 солдат) – 28 сентября
1916 г.
1-я бригада воевала в Шампани в составе 4-й французской армии.
Германцам даже пришлось принимать особые меры предосторожности для
повышения бдительности своих войск на этом участке фронта. Русские
практиковали постоянные поиски, вылазки разведчиков (традиционные для
русской армии ночные разведки охотников), взятие пленных, уничтожение
постов и огневых точек. Германцы находились в постоянном напряжении, не
имели возможности расслабляться даже в периоды затишья. По
воспоминаниям участника боев: «Немцы знали, что русские войска прибыли
во Францию… перебросили в район Мурмелон ле-Гран 212-ю стальную
(трех бригадного состава) дивизии. Вскоре русские солдаты заметили на
брустверах немецких траншей небольшие дощечки, на которых было
написано: «Здравствуйте, первая русская бригада. Вам не хватило земли
умереть в России, вы умрете во Франции». Германцы предпринимали особые
меры предосторожности против русских – усилили проволочные
заграждения, вели беспокоящий огонь, скашивали траву, закрывающую
обстрел, но это не помогало. Поиски и вылазки продолжались. Например, в
ночь на 2-е августа партия охотников, заколов несколько немцев в окопе,
принесла срезанный германский погон, по которому была произведена
контрольная проверка неприятельского месторасположения. Первая бригада
находилась на позициях до середины октября и за это время завоевала
отличную боевую репутацию. В октябре ее сменила 3-я бригада. Помимо
стычек на ее долю выпала газовая атака противника. В марте 1917г. три
специально сформированные команды 2-го батальона 5-го полка под
командованием штабс-капитанов Прачека и Иордана и поручика Черняка
произвели успешную разведку боем: после бомбардировки вражеских
позиций французской артиллерией они ворвались в немецкие траншеи и
около получаса удерживались там, а затем отошли, взяв пленных и трофеи.
Это дело заслужило высокую оценку французского командования, некоторые
из отличившихся получили французские Военные кресты. В составе 5-й
французской армии обе бригады участвовали в апрельском наступлении
1917г. нового французского Главкома генерала Р. Нивеля (1-я бригада – в
секторе Курси, 3-я первоначально находилась в армейском резерве). Обе
бригады, особенно первая, понесли тяжелейшие потери. В первом полку 1-й
бригады из 2574 штыков осталось в строю 866, во втором из 2532 -1306, а в
некоторых батальонах потери доходили до 80 процентов личного состава.
Обе бригады были награждены коллективными наградами – Военным
крестом каждая (второй случай в истории русской армии награждения
воинских частей иностранными орденами).
Большие потери, разочарование от неудачного наступления вызвали
особенно сильное брожение в частях 1-й бригады, воевавшей дольше, чем 3я. Солдаты 1-й бригады потребовали отправки домой в Россию (лакуртинский мятеж в августе-сентябре 1917 г.). Все попытки историков
обнаружить в ла-куртинском мятеже следы какой-то большевицкой
организации до сих пор не увенчались успехом. Зато гораздо ближе был
другой наглядный революционизирующий фактор – настроения французской
армии. Она также тяжело переживала неудачу весеннего наступления и
устала от, казалось, беспросветной войны без шансов на победу. Веснойлетом 1917 года во французских войсках прокатились массовые
революционные выступления. Они охватили в общей сложности 16 из 36
корпусов французской армии – почти половину её соединений! Нет
оснований рассматривать ла-куртинский мятеж 1-й русской бригады в
отрыве от революционного движения во французских войсках того времени.
По некоторым сведениям французские власти были не прочь отделаться
от мятежной бригады и отправить её в Россию. Однако опасались, что это
окажет деморализующее влияние на 3-ю русскую бригаду и на французские
войска. Мятеж было решено подавить сначала голодной блокадой, потом,
когда эта мера ни к чему не привела, – военной силой. Лагерь мятежников
был обстрелян артиллерийским огнём недавно прибывшего из России
артиллерийского дивизиона, после чего мятежники сдались. Одна русская
воинская часть стреляла в другую. Очень скоро всё это в гораздо большем
масштабе повторится в России... Из бунтовщиков были сформированы
штрафные маршевые роты, отправленные на всякого рода исправительные
работы в армейском тылу. Наиболее ретивых мятежников уже тогда
отправили на каторгу в Алжир. Вскоре там окажется значительная часть
солдат русских Особых бригад… Интересно, что среди участников лакуртинского мятежа был будущий прославленный полководец, Маршал
Советского Союза Родион Яковлевич Малиновский. Во время подавления
мятежа он был ранен, после лечения в госпитале – отправлен французскими
властями, вместе с большинством его товарищей, на работы в каменоломни.
Невыносимые условия заставили Малиновского попроситься на фронт. Ему
удалось записаться в Иностранный легион французской армии. Для человека,
побывавшего на французской военной каторге, смерть в бою уже казалась
лучшим исходом. Это необходимый штришок к уяснению того положения, в
котором вскоре очутились многие солдаты русских бригад.
23 октября (5 ноября) 1917 года «Междуведомственный комитет по
заграничному снабжению» российского Временного правительства
официально предоставил Франции право распоряжения военнослужащими
русских Особых бригад. Таким образом, Россия в лице Временного
правительства бросила своих солдат на чужбине на произвол судьбы. А через
два дня Временное правительство пало. 3 (16) ноября 1917 года военный
министр Франции Жорж Клемансо издал приказ, согласно которому
российские легионеры подлежали добровольной сортировке на три части
(система трияжа). Им предоставлялось право выбора между: 1) службой во
французской армии, 2) военными работами в тылу французской армии (типа
строительных батальонов), 3) каторгой в Алжире. Самым выгодным
выбором, очевидно, являлась работа в тылу, так как эти рабочие, помимо
своего легионерского жалованья (75 сантимов в день; для сравнения –
французский солдат получал 25 сантимов суточных), получали ещё и
зарплату – полтора франка в день. Алжирская каторга, про которую заведомо
было известно, что оттуда мало кто возвращается, представляла собой выбор
не менее опасный, чем перспектива продолжения ратной службы. Тем не
менее, значительная часть наших солдат предпочла именно третий вариант!
«Картина испытаний, выпавших на их долю в Алжире, мрачна: перевозка
тысяч людей в холодных товарных вагонах в зимнюю стужу до французского
порта погрузки; пулемётчики, бравшие их на мушку с первых минут
пребывания в Алжире — их, отнюдь не военнопленных вражеской армии,
более того, вчерашних товарищей по оружию; бараки, обнесённые колючей
проволокой; тяжелейшая работа в условиях непривычного климата; скверное
питание, едва обеспечивавшее полуголодное существование; одинаковые
нормы выработки для здоровых и инвалидов, молодых и старых служак;
весьма низкий уровень медицинской помощи, ужасная антисанитария;
жестокие наказания за дисциплинарные нарушения — тюрьма, карцер,
штрафной батальон», – пишет д.и.н. А.Б. Летнев в своей статье «Алжирская
Одиссея. Из истории Русского экспедиционного корпуса на Западном
фронте» («Мир истории», 2001, №8).
Но русские войска сражались также на Балканах. 2-я и 4-я бригады в
Салониках находились на фронте с лета 1916 г. В Македонии 2-я Особая
бригада в составе союзных войск Салоникского фронта участвовала в
сентябрьском наступлении 1916 г. (совместно с 57-м и 156-м французскими
дивизиями бригада приняла участие в наступлении на город Флорину). В
бою под Флориной 19 сентября против частей 52-го пехотного болгарского
полка бригада потеряла 10 офицеров и 576 солдат. Уже к 15 октября потери
составляли свыше 1400 человек. В конце сентября была создана так
называемая Франко-русская дивизия, состоявшая из второй русской бригады,
полка зуавов и двух групп артиллерии (20 легких и 8 тяжелых орудий) - в ее
составе бригада сражалась до конца октября. В ноябре после
кровопролитных боев, русские части вошли в оставленный неприятелем г.
Монастырь. Бои за Монастырь 2-й бригады (около 9000 солдат и офицеров)
были ключевым событием на Салоникском фронте. С прибытием 4-й
бригады (114 офицеров, 7133 нижних чина) обе вошли в состав Сербской
армии, участвуя в ноябрьском наступлении совместно с Сербской Дринской
дивизией (бригада потеряла 301 человека). В июне 1917 г. русские части
приняли участие в проводившейся державами Антанты операции по
обеспечению нейтралитета Греции, в середине августа на участке, занятом 7м полком, противник несколько раз пытался отбросить русские части, но был
отбит. Боевой состав полков составлял в октябре 1917г. около 5000 человек.
Бригады держались на фронте до января 1918 г., в феврале были
расформированы.
Долгое время судьба русских Особых бригад на Балканах не привлекала к
себе внимания наших историков. Даже в обстоятельной книге Д.У.
Лисовенко «Их хотели лишить Родины» (М., 1960), подробно
рассказывавшей обо всех злоключениях русских бригад во Франции,
включая их североафриканскую каторгу, не нашлось ни слова о русских
войсках на Салоникском фронте. Между тем их роль на общем фоне
союзных армий (всего 20 дивизий) была там выше, чем на Французском
фронте, где силы союзников насчитывали свыше 160 дивизий. К сожалению,
этих солдат постигла та же участь, что и их товарищей на франкогерманском фронте.
Ещё очень мало сделано для того, чтобы достойно увековечить память
воинов, погибших в 1914-1918 гг. за Россию. Мемориалы русской воинской
славы могут и должны быть созданы во многих странах, где лилась тогда
кровь русских солдат. В преддверии столетнего юбилея начала Первой
мировой войны государству и общественности России стоило бы уделить
этому соответствующее внимание. Тем более, что памятников, посвящённых
участию других стран в событиях Первой мировой, несравненно больше, чем
посвящённых участию России.
Так, в Турции на оконечности Галлиполийского полуострова, где в 1915
году разыгралась одна из важнейших битв Первой мировой – за обладание
Дарданеллами, давно существует огромный мемориальный комплекс. Наряду
с памятниками турецким солдатам, там множество памятников воинам
австралийско-новозеландского корпуса. На одной из братских могил –
прочувствованная надпись: «Герои, которые пролили свою кровь и отдали
свои жизни! Ныне вы лежите в земле дружественной страны. Покойтесь с
миром. Для нас нет разницы между Джонни и Мехметами, лежащими вместе
в нашей стране. Матери, пославшие своих сыновей из дальних стран, утрите
слезы: ваши сыновья покоятся в мире. Погибнув на нашей земле, они стали и
нашими сыновьями. Мустафа Кемаль Ататюрк».
Пусть Франция помнит лишь о тех наших соотечественниках, кто воевал и
погиб за неё. Это её право. А наш долг – помнить и о тех русских людях на
чужбине, которые в непростых условиях конца 1917 – начала 1918 гг. имели
несчастье пойти на службу в иностранную (пусть и союзную) армию.