Андреев В.Н

Андреев В.Н.
Тульский государственный педагогический
университет им. Л.Н. Толстого,
Россия
НАРРАТИВНАЯ МОДЕЛЬ «ФОРМАЛЬНОЕ РАССУЖДЕНИЕ» В
СТРУКТУРЕ АНГЛОЯЗЫЧНОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА
Художественный
текст
как
сложный
объект
при
анализе членится на отдельные блоки исходя из задач
исследования. Еще акад. В.В. Виноградов
указывал,
что лингвистический анализ художественного текста, «с
одной
стороны,
определяется
как
учение
о
композиционных типах речи, … об их лингвистических
отличиях, о приемах построения разных композиционноязыковых форм…; с другой стороны, как учение о типах
словесного оформления замкнутых в себе произведений,
как особого рода целостностных структур». [Виноградов
1978:70]
Таким
образом,
ставится
задача
изучения
структуры текста и разработка типологии текста.
Один
из
типов
членения
принципе
качественного
информации,
передаваемой
информативности)
блоков
имеет
базируется
различия
текстовыми
[Гальперин
еще
текста
1981].
античную
фактуальной
блоками
(теория
Выделение
традицию.
на
Уже
таких
тогда
отмечалось наличие в тексте таких гомогенных единств
как
речь
автора
и
речь
персонажей
(позже
были
выделены смешанные типы «несобственно – прямая речь»
и «поток сознания»), а также различных форм «чужой»
речи
(цитация,
вариативное
аллюзия
и
(называемое
др.).
также
Однако
контекстно-
партитурным)
членение
текста подразумевает выделение в тексте не только 3-х
подсистем изложения, но и дальнейшее их подразделение
на
единства,
отражения
которые
имеют
действительности
информации.
Эти
способы
в
и
своей
основе
характер
изложения,
способ
передаваемой
выработанные
в
практике речевого общения, именуются «композиционноречевыми формами»,
а также «функционально-смысловыми
типами речи», «контекстами», «информационными типами
речи», «нарративными моделями» и т.д.
В
самом
представляют
мысль,
общем
виде
собой
сложные
упорядочивающие
целостность
материал,
Членение
и
речи
ее
его
на
единства,
развитие
связность.
делая
нарративные
Они
формы
оформляющие
и
придающие
членят
обозримым
и
отражающие
ступени
объективной
действительности,
ей
словесный
воспринимаемым.
повествования,
рассуждения,
модели
описания
познания
и
человеком
объясняется
самой
спецификой человечного мышления. В процессе познания
действительности
наблюдает
субъект
события,
либо
концентрируя
пространственных
и
воспринимает
их
опосредованно,
ними
либо
связи;
Подобные
способы
временных
может
делать
воспроизведения
непосредственно
внимание
на
его
соотношениях,
либо
устанавливая
между
это
одновременно.
действительности
находят словесное воплощение в нарративных моделях.
Номенклатура
Традиционно
моделей
базовыми
подлежит
считаются
уточнению.
«повествование»,
«описание»,
«рассуждение».
нарративных
моделей
исследователей.
Количество
различны
Так,
в
и
у
дополнение
виды
различных
к
основным
выделяются: экспозиция, аргументация, оценка (Bain),
классификация
комментарий
(Kinneavy),
(Borheim)
классификаций
получают
и
находятся
сообщение,
т.д.
В
различные
речь,
основе
критерии,
этих
модели
разные наименования, но существование 3-х
основных форм: повествования, описания, рассуждения,
является бесспорным.
Основу
нарративных
содержание,
моделей,
составляются
их
внутреннее
определенные
логическое
категории:
времени,
пространства и причины. Повествование отражает динамику окружающего
мира. Описание – статичное состояние в данные момент. Рассуждение в
более очевидной форме отражает способность субъекта
абстрактно –
мыслить, устанавливать причинно-следственные связи, отвлекаясь от
конкретных
фактов
действительности.
различный
тип информации: сюжетно-динамический (повествование),
изобразительный
Нарративные
(описание),
модели
несут
обобщенно-теоретический,
комментирующий (рассуждение).
Как показывают исследования Н.Ю.Гулиевой и О.И.
Гришиной,
в
большинстве
повествовательный
описательный,
на
тип
текстов
информации,
последнем
–
преобладает
на
втором
рассуждающий
–
[Гришина
1988: 78]. В частности, в романе «Джуд Незаметный»
(T.Hardy
Jude
the
Obscure)
54%
текстового
пространства атрибутируется как повествование, 39% –
описание
и
7%
-
рассуждение.
В
среднем,
как
отмечается, рассуждение составляет 12-16% текстового
пространства произведения [Гулиева 1989 : 47].
До сих пор единой общепринятой типологии видов
рассуждения
нет.
«рассуждение»
Само
название
нарративной
предполагает,
производить
ее
основывая
лингвистическую
что
исследование
с
модели
правомернее
позиций
логики,
характеристику
на
логической организации.
В логике «рассуждением» считается ряд суждений,
последовательно
развивающих
общую
сопровождаемых результатирующим
тему
и
выводом, являющимся
итогом всей цепи рассуждения. Основываясь на таком
подходе,
О.Н.Черемисина
рассуждения:
1)
(приблизительно
мышления
–
с
основной
соответствует
доказательства);
заключительной
структуру
тип
выделяет
частью
начальной
форме
2)
3)
в
тип
типы
частью
логического
тип
(повторяет
умозаключения);
следующие
с
основной
общих
с
чертах
основными
начальной и заключительной частью [Черемисина 1986].
Другой
подход
рассуждения
–
к
установлению
коммуникативно-функциональный
реализован И.В. Подкидышевой. Она
типы
рассуждения:
сравнение,
дефиниция,
предположение,
аргументация,
разъяснение,
противопоставление,
–
выделяет следующие
утверждение
подтверждение,
уточнение,
типологии
(констатация),
сопоставление,
доказательство,
обобщение,
опровержение,
условие,
оценка,
резюме
и
др. [Подкидышева 1988].
На
основе
текстового
корпуса
изучения
сформированного
англоязычных
текстовых
нами
массивов,
представляющих
КРФ
«рассуждение»
в
англоязычной
литературе 20 века нам удалось выделить ряд моделей,
текстовая
организация
которых
вписывается
в
определенные формальные рамки; данные рассуждения мы
будем называть «формальными».
Исследователи
композиционно-речевых
нарративных
моделей
рассуждения:
О.А.
по-разному
называют
Нечаева
называет
структур
данный
и
тип
формальное
рассуждение «законным» [Нечаева 1974]; К.А. Андреева
–
«каноническим»
подчеркивают
его
[Андреева
1998].
традиционность,
Данные
термины
сводимость
к
уже
изученным в логике и общепринятым моделям: «Для того
чтобы
высказывание
отношениями
говорящий
отношения
было
с
рассуждением,
устанавливал
с
причинно-следственными
определенной
эти
целью
необходимо,
чтобы
причинно-следственные
–
прийти
к
новому
суждению… Иначе говоря, рассуждение должно опираться
на
умозаключение»
[Нечаева
утверждение
полностью
логического
рассуждения:
1974:190].
соответствует
«Основной
задачей
Данное
задаче
логики
является определение правильных способов рассуждения,
которые позволяют из имеющегося знания получать новое
знание» [Ивин 1994: 7].
Для «классического» формального рассуждения, как
известно, характерна причинно-следственная связь или
импликация, которая формально обозначается следующим
образом: «Если А, то В: А  В». Наиболее типичный
способ
выражения
данного
отношения
представлен
в
сложноподчиненном предложении с придаточным условия,
вводимым
союзом
if:
“If
you
are
too
obstinate
to
answer, then I’ll have to decide for you.” (Dahl,
511) В данном рассуждении соблюден порядок следования
звеньев логической цепи: антецедент (А) предшествует
консеквенту
(В).
Консеквент
может
предшествовать
антецеденту: “She didn’t miss the young college men,
who
were
sulky
and
disappointed
if
you
wouldn’t
compromise yourself, and superior and aloof if you
would.”
(Irving,
2)
При
трансформации
порядок
следования легко восстанавливается: If you wouldn’t
compromise yourself, the college men were sulky and
disappointed; if you would, they were superior and
aloof.
Антецедент может формально быть связан со второй
частью
союзами
as,
if,
when,
он
выражает
причину;
консевент выражает следствие и может быть связан с
первой частью союзами so, so as, thus, that’s why:
“As
the
children
wanted
to
see
the
movie,
Helen
wasn’t against it, Garp thought he could let her do
it. So he didn’t consider it a compromise”
(Irving,
367)
Другой
формальной
представленной
в
структурной
художественном
моделью,
тексте,
также
является
трехчленная модель «тезис  доказательства  вывод»:
“Art doesn’t help anyone,” Garp said, “People can’t
really use it: they can’t eat it, it won’t shelter or
clothe them – and if they are sick, it won’t make
them
well.
No,
all
art
is
completely
useless.”
(Irving, 251) В данном рассуждении тезис “Art doesn’t
help anyone” поддерживается цепочкой доказательств –
аргументов
и
усиливается
результатирующим
выводом
“No, all art is completely useless.”
Очевидным
является
то,
что
такая
формально-логическая
организация более характерна для текстов, ориентированных на выведение
нового знания, научную полемику, доказательство определенной точки
зрения,
то
есть для
научных,
публицистических, художественно-
критических, эссеистических текстов, чем для текста художественного.
Анализ языкового материала, однако, показал достаточно высокую
встречаемость формального рассуждения и в художественном тексте.
«Новое суждение», полученное в результате такого рассуждения в рамках
художественного текста, специфично, так как сам художественный текст
представляет собой вторично смоделированную знаковую систему и
является своего рода «коньюктивом» по отношению к реальной
действительности: «Художественный дискурс по сравнению с обыденным
речевым
дискурсом
является
вторичным
языковым
образованием.
Изъявительное наклонение становится в нем квазииндикативом» [Руднев
1996: 9], «… Наррация, рассказ о действительновти, имеющей дело с
воображаемой
реальностью,
является
естественной
сферой
психологического индикатива. Данный индикатив возник из коньюнктива»
[Фрейденберг 1997: 78]. Особенностью полученного «нового суждения» в
художественном тексте является невозможность проверить его на
соответствие
действительности.
Правильность/неправильность,
реальность/нереальность – категории, неприменимые к рассуждению в
художественном тексте, в отличие от собственно логических рассуждений.
Однако, анализ
КРФ «рассуждение» в художественном тексте
позволил установить еще один тип, подобный рассуждению в логике и
сводимый к определенной формальной схеме. Данный тип был впервые
выявлен в научных текстах-рассуждениях А.Б. Мордвиновым [Мордвинов
1978]. Ученый считает их принадлежностью исключительно научной речи,
однако
наше
исследование
указывает
на
достаточно
широкую
встречаемость выявленной модели и в художественном тексте.
Приемы рассуждения в таких КРФ лишь отчасти базируются на
силлогистике, однако форма сохраняет при этом определенное единство и
постоянство. Главное ее чертой является композиционная расчлененность
на
синтагматически
разграниченные
текстовые
блоки.
Сцепление
определенного набора блоков, за каждым из которых закреплена
специальная коммуникативно-смысловая функция, образует текстовой
фрагмент, представляющий собой формальное рассуждение. Логическая
основа такого сцепления остается безразличной: фрагмент не перестает
быть
рассуждением
оттого,
что
аргументация
окажется
ложной,
нелогичной или абсурдной.
Определен минимальный набор блоков, сцепление которых образует
элементарный
фрагмент
–
рассуждение.
Он
включает
четыре
специализированные единицы и структурно организован по следующей
схеме: «основание вопроса»  «вопрос»  «ответ»  «обоснование
ответа»:
“The cap he bought seemed to be the most useful thing he had acquired
(основание вопроса). Why had he never thought of wearing one before?
(вопрос). He thought he would look like a plain American eccentric (ответ). To
look eccentric was the last thing he wanted now (обоснование ответа).”
(Highsmith , 34)
“Hatred is very like physical love: it has its crisis and then its periods of
calm. (основание вопроса) Why doesn’t hatred kill desire? (вопрос) They are
just two sides of the same thing. (ответ) Opposites attract, too right and too left
are the same, that kind of thing. (обоснование ответа)” (Greene,57)
Включенность в монологический отрезок текста вопросно-ответного
единства придает ему характер диалогических отношений. В отличие от
диалога, однако, здесь не действуют правила мены личных местоимений.
Формальное рассуждение такого рода вычленяется из объемлющего
художественного текста не на основании сводимости его содержания к
умозаключению (хотя оно и соотносимо с ним), а на основании
композиционного
принципа
организации,
определенного
выше.
«Основание вопроса  вопрос  ответ  обоснование ответа» – это
своего
рода
структурная
идеализированного
схема,
стандартного
представляющая
формального
строение
рассуждения.
Блоки
«основание вопроса» и «ответ» являются здесь сцепляемыми при помощи
вопроса фрагментами текста; блок «вопрос» - сцепляющим их фрагментом.
Все три блока – результат текстового расчленения единого исходного
сообщения – блока «основание вопроса».
Четвертый блок – «обоснование ответа» – не отождествляется с
логическим обоснованием, то есть с обоснованием выводного суждения
исходными
посылками.
Этот
блок
обосновывает
ответ
лишь
опосредованно, непосредственно же он мотивирует акт сцепления данного
ответа с данным основанием при данном вопросе. Мотивируя само
сцепление блоков, основание лишь в конечном счете аргументирует этот
ответ: оно соотносится не прямо с ответом, а прежде всего с вопросом. То
есть обоснование уже данного ответа эквивалентно обоснованию
предстоящего ответа на данный вопрос, и кроме того, мотивировке самого
вопроса, а именно указанию на него как на цель рассуждения. Эту
соотнесенность обоснования с вопросом можно продемонстрировать,
произведя
трансформацию
примеров
формальных
рассуждений,
представив обоснование ответа в виде его основания, а вопрос в виде
конструкции с целевым значением: To find out why he (Tom) had never
thought of wearing a cap before, one should know that he didn’t want to look
eccentric.
To learn why hatred doesn’t kill desire, one should know that opposites
attract.
Таким образом, если «основание вопроса» и «ответ» – сцепляемые, а
«вопрос» - сцепляющие блоки фрагменты текста-рассуждения, то
«обоснование
ответа»
–
блок,
конституирующий
сцепление
и
вычленяющий его результат из объемлющего текста как цельное
рассуждение. Такая структурная соотнесенность в рассуждении особенно
отчетливо видна тогда, когда высказывания, составляющие те или иные
блоки «авторизованы» [Золотова 1998: 263- 264].
Суть «авторизации» состоит в том, что «в предложение, содержащее
ту или иную информацию об объективной действительности, вводится
второй
структурно-семантический
план, указывающий
на субъект,
«автора» восприятия, констатации ил оценки явлений действительности, а
иногда и на характер восприятия» [Золотова 1998: 264]. Способы
авторизации высказывания многообразны, так как средства указания на
такой «вторичный» субъект различны, но какие бы средства ни были
использованы
для
авторизации,
авторизацией и авторизуемым
семантические
отношения
между
высказыванием остаются подобны
«отношению между словами автора и прямой речью названного
персонажа» или «имени персонажа, произносящего реплику, к самой
реплике» в тексте драмы. [Золотова, 1998: 264]
Следующие
текстовые
фрагменты-рассуждения
включают
авторизованные высказывания. Обсуждаемая структурно-семантическая
соотнесенность блоков в рассуждении при авторизации в той или иной
степени
эксплицирована
(авторизующие
конструкции
в
примерах
выделены):
“The whole would seem to him to have turned against him now. And who
wouldn’t be afraid then? One needed to be dead or kill all his senses, not to get
frightened under these circumstances, I reckon. It was such a terrible events, that
crash” (Doctorow ,261)
“We know now that the militia was in constant attendance as will as
plainclothesmen of the Secret Service were commussed to protect presidents and
vice-presidents by Theodore Roosevelt. But who could have known it then?
Only those of us who had access to the files saying Roosevelt had commissioned
them after the assassination of President McKinley. As a matter of fact, he had
come out of retirement this season to run against his old friend Taft and on the
day of his arrival to new York City all Manhattan had been closed down before
of this. (Doctorow, 190)
“The room looked unchanged though. But why she left the diary open, I
wondered. She, obviously wanted me to read what she had written. I surely had
the right to read it then.” (Green, 85)
Как видно из приведенных примеров, основными способами
авторизации формального рассуждения в англоязычном художественном
тексте являются: двусоставные глагольно-именные модели: We know, I
think, I wondered, I reckon и т.д; конструкции с безличным it: it seemed, it is
know, it is considered и т.д; вводные конструкции: as a matter of fact, to fell
the truth, as it seems now и т.д.; модальные слова – obviously, surely, perhaps
и т.д.; конструкции предлог + местоимение – for him, for those of us, to me и
т.д.
Схема стандартного фрагмента текста – формального рассуждения,
сводимая к структуре «основание вопроса»  «вопрос»  «ответ» 
«обоснование ответа» допускает многообразные реализации в отношении
наличия в нем указанных четырех блоков.
При
отсутствии
тех
или
иных
блоков
из
стандартного
четырехчленного набора соответствующие высказывания понимаются
пресуппозитивно и легко восстанавливаются:
“Style – that was the thing that makes Paris different from Rome. Rome
doesn’t have it, Paris does” (Highsmith, 87)
Содержание пресуппозиции легко реконструировать: Paris and Rome
are different. What makes them different?
Наряду с усеченными, возможны и надстроенные рассуждения
формального типа, в которых посредством единого обоснования сцеплено
более чем четыре блока. Минимальная конструкция здесь усложняется, но
оно остается элементарным, не превращаясь в комбинированную
конструкцию, состоящую из двух или более рассуждений:
“It’s got to have some deeper meaning, some deeper cause than that. Oh,
what about me? Me as the cause of the whole turmoil? Me?! Yes, it was
definitely me who she loved and couldn’t say that she did. Me, who else? It was
me, nobody else.” (Styron ,374)
Блок «основание вопроса» здесь “It’s got to have some deeper meaning,
some deeper cause than that.” Блок «вопрос» включает трехчленную
конструкцию “Oh, what about me? Me as the cause of the whole turmoil?
Me?!”, «ответ» – двучленная конструкция, включающая вопрос: “ Yes, it
was definitely me who she loved and couldn’t say that she did. Me, who else?”
и, наконец, «обоснование ответа» – “ It was me, nobody else.”
Следующий текстовой блок-рассуждение также состоит более чем
из четырех блоков, однако оно сводимо к ним:
“ True! – nervous – very, very dreadfully nervous I had been and am, but
why will you say that I am mad? The disease had sharpened my senses – not
destroyed – not dulled them. Above all was the sense of hearing acute: I heard
all things in heaven and in the earth. I heard many things in hell. How, then, am
I mad? Hearken! And observe how healthily – and calmly I can tell you the
whole story.” (Poe, 88).
Данное рассуждение сводимо к четырехчленной структурной
модели: блок «основание вопроса»: “ True! – nervous – very, very dreadfully
nervous I had been and am”; «вопрос»:” Why will you say that I am mad?
How, then, am I mad”?; «ответ»: “ The disease had sharpened my senses- not
destroyed – not dulled them. Above all was the sense of hearing acute”,
«обоснование ответа»: “ Hearken! And observe how healthily and calmly I can
tell you the whole story”.
В
формальном
рассуждении
наличествует
синсемантия
предложений. Плотная состыкованность элементов смысловой структуры
в таком рассуждении
стремится выразить себя в непрерывной
зависимости языковых форм, реализующих эту связь. Прерывистость
языковых знаков преодолевается в рассуждении данного типа повышенной
насыщенностью
средствами
межфразовой
связи.
Показателем
взаимопереплетенности предложений, создающей непрерывную ткань
изложения
и
является
синсемантия
предложений,
формальным
выражением которой выступают языковые показатели логической связи
предложений – соединительные слова, союзы, союзные наречия и т.п.
Таким
образом,
«формальное
«рассуждение» в художественном тексте
рассуждение»
как
тип
КРФ
представлено тремя моделями:
«Если А, то В: А  В», «тезис  доказательства  вывод», «основание
вопроса»  «вопрос»  «ответ»  «обоснование ответа». последняя
модель выделяется на основе сцепления композиционно расчлененных
блоков
текста.
специализированы,
Эти
и
блоки
функционально
элементарному
и
семантически
формальному
рассуждению
соответствует четырехчленный набор таких блоков – образующих
закрытый фрагмент текста. Разнообразные реализации формального
рассуждения сводимы к стандартному виду сцепления минимального
набора блоков, заданному его структурной схемой.
Литература:
1.
Андреева К.А. Грамматика и поэтика нарратива в русском и
английском языках: Дис…док.филол.наук. - Тюмень, 1998 – 242с.
2.
Виноградов В.В. О теории художественной речи. – М.: Высшая
школа, 1978 – 318 с.
3.
Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. –
М.: Высшая школа, 1981 – 120 с.
4.
Гришина О.Н. Соотношение повествования, описания и рассуждения
в художественном тексте: Дисс… канд. филол. наук – М, 1983 – 182 с.
5.
Гулиева Н.Ю. Рассуждение как КРФ художественного текста
(диахроническое исследование): Дисс…канд. филол. наук – Одесса,
1983 – 120 с.
6.
Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная
грамматика русского языка. -– М.: Наука, 1998 – 590 с.
7.
Ивин А.А. Элементарная логика – М.: Дидакт, 1994 – 280 с.
8.
Мордвинов А.Б. Рассуждение как тип текста//Вестник МГУ – сер.9 –
Филология - №3, 1978 – с.26-32
9. Подкидышева
«рассуждение»
И.В.
Коммуникативные
функции
КРФ
в
художественном
тексте
(на
материале немецкой прозы): Дисс…канд.филол.наук –
Л., 1988 – 206 с.
10. Руднев В.П. Теоретико-лингвистический анализ художественного
дискурса: Дисс…докт. филол. наук – М., 1996 – 209 с.
11. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра – М.:Академия, 1997 –
412с.
12. Черемисина О.Н. Типы и функции композиционно-речевой формы
«рассуждение» в современной англоязычной прозе: Автореф…канд.
филол. наук – Л., 1986 –23 с.
13. Bain, A. English Composition and Rhetoric – NY: Oxford University
Press, 1967 – 198 p.
14. Bornheim, H. The Narrative Modes – Cambridge: D.S.Brewer, 1973 – 210
p.
1. Dahl, R Selected Stories – L.: Penguin, 1994 – 560 p.
2. Doctorow, R. E Ragtime – N.Y.: Modern Library –
398 p.
3. Greene, G The End of the Affair – L.: Penguin, 1975 – 192 p.
4. Highsmith, P The Talented Mr Ripley – L: Penguin,
1999 – 240 p.
5. Irving, J The World According to Garp – N.Y.: St Martin’s Press, 1998 – 620
p.
6. Poe, E.A. Selected Stories – L.: Penguin, 1995 –
478p.
7. Styron, W Sophie’s Choice – N.Y.: Bantam Books,
1983 – 626 p.