Э.В. Седых «Артуровское возрождение» в творчестве прерафаэлитов

Э.В. Седых
«Артуровское возрождение» в творчестве прерафаэлитов
Интерес, возникший к миру Камелота в художественной литературе и
изобразительном искусстве во второй половине XIX в., беспрецедентен.
Артуровская тематика нашла своё отражение в литературном артурианстве у
Д.Г. Россетти, М. Арнольда, А.Ч. Суинберна, У. Морриса; дала толчок для
возрождения артуровских легенд в живописи прерафаэлитов (Д.Г. Россетти,
Э. Бёрн-Джонс, А. Хьюз), которых привлекла к артуровскому материалу
поэзия А. Теннисона. Излюбленными персонажами картин прерафаэлитов
стали Галахад и Элейн, Ланселот и Гвиневра, Артур, Мерлин и Дева Озера1.
Д.Г. Россетти создал ряд иллюстраций для проекта «МоксонТеннисон» (иллюстрированное издание ранних стихотворений Теннисона,
подготовленное в 1857 г. издательством «Моксон»), в котором приняли
участие и соратники Россетти по Братству – Э. Бёрн-Джонс, У.Х. Хант, Э.
Сиддал, Д. Мэклайз, Дж. Миллес, А. Хьюз, Ф.М. Браун. Все они начали свою
художественную деятельность с иллюстраций к поэмам Теннисона, а затем
стали создавать собственные шедевры (Дж. Миллес «Сэр Изамбрес у реки»,
1857; Э. Сиддал «Поиски Святого Грааля», 1858; Ф.М. Браун «Смерть
Тристана», 1863; У.Х. Хант «Леди Шалотт», 1887). А. Хьюз посвятил теме
короля Артура серию картин: «Леди Шалотт» (1858), «Рыцарь Солнца»
(1859-1860), «Прекрасная бессердечная дама» (1861-1863), «Серебро и
золото» (1862-1864), «Сэр Галахад» (1865-1870) и другие. Живописные
произведения художников-прерафаэлитов воссоздавали на полотне сюжеты
из мира артуровских легенд, заново «открытых» для них Теннисоном.
Во второй период существования Братства прерафаэлиты отошли от
поэзии Теннисона и обратились к роману Мэлори, увлечение которым
продержалось
до
самого
конца
«артуровского возрождения».
Как
замечает М.П. Алексеев, книгу «Смерть Артура» открыл прерафаэлитам У.
Моррис в качестве «драгоценного произведения искусства»2. В творчестве
Д.Г. Россетти и других прерафаэлитов, восхищавшихся книгой Мэлори,
артуровские легенды приобрели неповторимое звучание: они увидели в них
мощный импульс для собственного живописного и поэтического творчества,
выработав особый орнаментальный «средневековый» художественный стиль.
В этот период художники начали смешивать мотивы, взятые из разных
литературных источников: персонажи поэм Теннисона соседствовали с
рыцарями из романа Мэлори, а прекрасные дамы красовались в нарядах
викторианской эпохи. Возник также и целый ряд оригинальных мотивов:
удивительные пейзажи и таинственные ландшафты артуровского мира (с
обязательными руинами на заднем плане), а также созданные под влиянием
работ Россетти портреты легендарных femmes fatales3.
Огромной
популярностью
в
XIX
в.
пользовались
книжные
иллюстрации, в особенности издания Теннисона с гравюрами Г. Доре и
фотоиллюстрациями Дж. Кэмерон. Изобразительное искусство стремилось
не отставать от литературных экспериментов. Артуровские мотивы стали
едва ли не символом принадлежности к движению прерафаэлитов в работах
отдельных художников (Дж. Хэррик «Смерть Артура», 1862; Э. Сэндис
«Моргана ле Фей», 1864; Ф. Бартон «Встреча на лестнице башни», 1864; С.
Андерсон «Элейн», 1870; Дж. Стэнхоуп «Любовь и Дева», 1877).
Одновременно с созданием картин прерафаэлиты принимали участие и
в групповых проектах (витражи на артуровские темы в Дэнлопе, роспись
стен Дискуссионного Зала Оксфордского Союза, гобеленовые композиции
для дворцов и особняков). Для фресок в Дискуссионном Зале Оксфордского
Союза были выбраны темы из «Смерти Артура» Мэлори, среди которых –
«Как Мерлин обучал Артура», «Как король Артур получил меч Экскалибур
от Девы Озера», «Как Артур женился на Гвиневре», «Сэр Гавейн и три Девы
у колодца в лесу Эррой», «Как Сэр Ланселот из-за своих прегрешений не
смог войти в часовню, где хранился Святой Грааль», «Смерть Артура».
Д.Г. Россетти как глава и душа Братства не только принимал активное
участие в этих проектах, но и создавал картины на средневековую тематику
(«Могила Артура», 1854; «Сэр Галахад у развалин Церкви», 1859). Более
поздние работы Россетти на артуровскую тематику представляют собой
разработку уже использованных мотивов («Как Грааль напитал сэра
Галахада, сэра Борса и сэра Персеваля; но сестра сэра Персеваля умерла в
пути», 1864; «Сэр Тристан и Изольда Прекрасная выпивают любовный
напиток», 1867). К концу 1860-х гг. Россетти задумал написать собственную
Артуриану «Святой Грааль», которая так и не была завершена.
Россетти оказал огромное влияние на «артуровское возрождение» в
целом. Он побуждал браться за артуровские темы других художников и
поэтов, в том числе, и уже завоевавших известность. Манеру его письма
обычно связывают c романтической гранью артуровской живописи: в
стандартный викторианский репертуар он привнёс психологические и
мистические мотивы4.
Параллельно с «артуровскими» живописными полотнами Россетти
создавал и поэтические произведения в духе средневековья. Его отношение к
средневековым героям наиболее чётко прослеживается в поэме «Роз Мари»,
героиня которой объединяет черты характеров Ланселота и Галахада: она
чиста и греховна. Когда Роз Мари нарушает нравственные нормы, Россетти
не осуждает её: после смерти она возносится на небеса. Ей как целостной
личности свойственны земные страсти и человеческие слабости, но она
обладает и духовностью, которая помогает ей преодолеть зло в собственной
душе и тем самым восстановить божественный порядок мироздания.
Другой художник-прерафаэлит Э. Бёрн-Джонс5 на протяжении всей
своей жизни неоднократно обращался к артуровскому циклу, используя в
своём творчестве идеи, почерпнутые из поэм Теннисона, «Смерти Артура»
Мэлори и французских куртуазных романов (фреска «Смерть Мерлина»,
1857; картины «Артур с Экскалибуром», 1859; «Король Марк и Прекрасная
Изольда», 1862; «Милосердный рыцарь», 1863; «Мерлин и Нимуэ», 1870;
«Околдованный Мерлин», 1874). Его произведения «удивляют созданием
редкого иллюзорного мира», «стремлением создавать средствами искусства
чудо, мифотворчество»6. В картинах Бёрн-Джонса философско-религиозное
переживание, эстетическое чувство прекрасного нашли свою уникальную и
неповторимую гармонию.
Фигуры с его «средневековых» полотен, «парящие» на фоне пейзажей,
словно навеянные снами, оказали большое влияние на творческую манеру
поздних художников-викторианцев, таких как Э. Эбби (серия картин о
поисках Святого Грааля, 1890-1899), Э. де Морган («Королева Элеонор и
Прекрасная Розамунда») и Дж. Уотерхауз («Леди Шалотт», 1888 и 1894;
«Прекрасная
жестокосердная
дама»,
1893).
В
ещё
большей
мере
«артуровское» влияние полотен Бёрн-Джонса относится к творчеству
книжных графиков конца XIX в., которые в разное время иллюстрировали
книгу Мэлори (О. Бердслей, У. Крейн, Л.Ф. Маклей). Так, Бердслей
проиллюстрировал «Смерть Артура» выпуска 1893-1894 гг. в издании Дж.
Дента, подражая стилистике Бёрн-Джонса, но в чёрно-белом исполнении7.
Это издание представляет собой в своей цельности шедевр европейского
книгоиздательского искусства и является значительным этапом в английской
артуриане,
хотя,
вместо
того,
чтобы
прославлять
романтическую
куртуазность, Бердслей иронизирует над ней.
В последние десятилетия
жизни Бёрн-Джонса его интерес к
артурианству возрос; об этом свидетельствуют многочисленные зарисовки в
альбоме этюдов, наброски в записных книжках 1885 г., касающиеся
артуровской геральдики. Эти зарисовки были использованы художником при
создании эскизов для произведений декоративного искусства, таких как
«Роттингетские витражи» (1886) и «Гобелены Стэнмор Холла» (1891-1894),
основной тематикой которых послужили поиски Святого Грааля.
Бёрн-
Джонсу были заказаны иллюстрации к роскошному изданию «Смерти
Артура» Мэлори, которое Уильям Моррис планировал выпустить в своём
издательстве «Кельмскотт Пресс» (издание было прекращено из-за смерти
Морриса). Впоследствии Бёрн-Джонсу всё же удалось продолжить работу
над темой Святого Грааля: он создал фронтиспис и титульный лист для
каждого из двух томов «Великой истории Святого Грааля» С. Эвана (1898).
Последней работой художника, незавершённой из-за его смерти, стало
живописное полотно «Сон Артура на Авалоне» (1880-1898).
Пристрастие прерафаэлитов к литературным сюжетам, колористика и
детализированность
стали
основой
для
позднего
«артуровского
возрождения», повлияв даже на манеру художников Королевской Академии
Искусств (Дж. Уоттс, Дж. Шоу, А. Хэкер, Ф. Дикси, Дж. Годвард, Э. Лейтон,
Л. Альма-Тадема). «Прерафаэлиты оставили отчётливый след в “артуровском
возрождении”, расширив как корпус материала, так и его иконографию, и
предложив альтернативную интерпретацию героических и этических
сюжетов в противоположность официальному канону»8.
Прерафаэлиты – поэты и художники – развивали психологическое
направление в трактовке артуровских легенд. Образная система и символика
средневековых сюжетов о Тристраме и Изольде, о поисках Святого Грааля, о
любви Ланселота и Гвиневры открывали большие возможности для
раскрытия внутреннего драматизма человеческих судеб, изображения
страстей
и
противоречивого
внутреннего
мира
человека.
В
плане
психологизации прерафаэлиты считали себя продолжателями традиций Р.
Браунинга, мастера драматического монолога. Особенно ощутимо это в
поэзии М. Арнольда и А.Ч. Суинберна, в раннем творчестве У. Морриса.
Мэтью Арнольд в ранней поэме «Тристрам и Изольда» (1852), следуя
традиции Мэлори, вносит существенные дополнения в трактовку характеров,
делая их более глубокими и психологичными. Для описания персонажей он
использует реалистические приёмы, делая конфликт более приближенным к
жизненному опыту практически каждого человека. В своей поэме Арнольд
противопоставляет яркую жизнь легендарных героев существованию своих
бездуховных и бесчувственных современников. Он необычно трактует и
образ Тристрама, предсмертный бред которого перемежается с авторской
речью, и образ Изольды, предстающей перед читателями не средневековой
девой, а викторианской женщиной. Поэт не стремится к соблюдению
формальных признаков средневековые поэм; «герои интересуют Арнольда не
столько в действии, сколько в чувствах и переживаниях»9.
В своих критических сочинениях Арнольд писал о гармоническом
развитии личности и общества во всех аспектах, выдвигая идеи эстетизма10.
В работах «К изучению кельтской литературы» (1867) и «Культура и
анархия» (1869) Арнольд, признавая духовность наивысшей ценностью,
выдвинул
понятие
«интеллектуального
освобождения»
как
главной
проблемы для человека викторианской эпохи. Это требование означало отказ
от узости и прагматизма мышления, от замкнутости сознания в узких
пределах обыденного существования. Вывод, к которому пришёл Арнольд,
заключался в следующем: «интеллектуальная история нашего века не может
быть ясно понята без обращения к другим эпохам, нациям и литературам»11.
Другой приверженец «артуровского возрождения» Уильям Моррис в
прерафаэлитском духе создал сборник «Защита Гвиневры и другие поэмы»
(1858), куда вошли «артуровские» поэмы «Защита Гвиневры», «Могила
короля Артура», «Сэр Галахад: Рождественская Мистерия», «Часовня в
Лайонессе», «У Авалона». В этом же году он написал картину «Королева
Гвиневра» и создал ряд рисунков на артуровскую тематику (впоследствии
вплоть до последних дней жизни эта тематика займёт важное место во всём
его творчестве, как литературном, так и живописно-декоративном).
Избрав произведение Мэлори в качестве сюжетной основы для
«Защиты Гвиневры», Моррис, как и все поэты-прерафаэлиты, внёс новое
понимание
в
традиционные
сюжеты
артуровских
легенд,
показав
человеческое величие и слабость, праведность и греховность. Стремясь к
воссозданию
средневековья,
Моррис
наделяет
героев
сложными
противоречивыми чувствами, показывает такую глубину страстей, которая
была несвойственна трактовке артуровских легенд до XIX в. Как пишет А.Д.
Михайлов, «если молодые прерафаэлиты (Данте Габриэль Россетти, Эдвард
Бёрн-Джонс и др.) … увидели в артуровских легендах мощный импульс для
своего
собственного
живописного
творчества,
выработав
достаточно
условный орнаментальный, “под Средневековье”, художественный стиль, то
их вдохновитель Уильям Моррис в поэме «Защита Гвиневры» (1858)
стремился постигнуть подлинную суть Средних веков, отказавшись от их
идеализации и от нарочитого стилизаторства»12.
А.Ч. Суинберн, будучи под влиянием сборника «Защита Гвиневры», в
том же году написал псевдо-моррисовскую поэму «Королева Изольда». В его
поэзии, как и в стихах Морриса, выразилось стремление превратить в
главный предмет изображения душевные движения и мысли человеческой
личности. В сборнике «Стихи и баллады» (1866) он предпринял попытку
раздвинуть викторианские границы в изображении внутреннего мира
человека. Он был убеждён, что поэт должен подчиняться своим внутренним
влечениям к той или иной тематике, которую силой своего таланта и
мастерства он превращает в предмет искусства. Решающее значение в
творчестве, по его мнению, играли не идейные, а художественные мотивы13.
В своём творчестве Суинберн хотел сделать главным предметом
изображения необычную интенсивность и небывалый трагизм чувств
современной личности. В его поэтических произведениях происходит
романтизация греха и появляется насыщенная колористика, повлекшая за
собой увлечение живописью словом. С этой точки зрения на сюжеты
артуровских сказаний написаны его поздние поэмы «Тристрам Лайонесский»
(1882) и «Сказание о Бэлине» (1896), в которых чувствуется стремление
поэта к возрождению античного идеала личности. В поэме «Сказание о
Бэлине» средневековые нравы и чувства изображаются с точки зрения
интеллектуала XIX в.; здесь доминирует мысль о всемогуществе судьбы.
«Тристрам Лайонесский» повествует о бессмертии человеческой души в
памяти поколений, в творениях прекрасного и вечного искусства.
Таким образом, прерафаэлиты, поэты и художники, используя в своих
произведениях артуровские сюжеты и образно-символические системы,
переосмысливали нравственно-философские вопросы викторианской эпохи.
Примечания
См.: Швинглхурст Э. Прерафаэлиты. – М., 1995.; Barringer T. The Pre-
1
Raphaelites. – L., 1998.; Hawksley L. Essential Pre-Raphaelites. – Bath, 2000.;
Кар Л. де. Прерафаэлиты: Модернизм по-английски. – М., 2003.; Cooper S.F.
Pre-Raphaelite Art in the Victorian and Albert Museum. – L., 2003.; Мосин И.Г.
Прерафаэлитизм. – СПб., 2006.
2
Алексеев М.П. Литература средневековой Англии и Шотландии. – М., 1984.
– С. 320.
3
См.: Rodgers D. Rossetti. – L., 1998.
4
Treuherz J., Prettejohn E. and Becker E. Dante Gabriel Rossetti. – L., 2003.
5
См.: Wildman S., Christian J. Edward Burne-Jones: Victorian Artist-Dreamer. –
N.-Y., 1999.; Corbett D.P. Edward Burne-Jones. – L., 2004.; Шестимиров А.
Бёрн-Джонс. – М., 2008.
Алексеева-Штольдер Н.В. Монументально-декоративные искания Э. Бёрн-
6
Джонса в контексте формирования стиля модерн – М., 2005. – С. 27.
См.:
7
Бердслей
О.
Рисунки.
Проза.
Стихи.
Афоризмы.
Письма.
Воспоминания и статьи о Бердслее. – М., 1992.
8
Lacy N.J. (ed.) The Arthurian Encyclopedia. – L.; N.-Y., 1986. – С. 143.
9
Соколова Н.И. Литературное творчество прерафаэлитов в контексте
«средневекового возрождения» в викторианской Англии. Автореф. дис. …
докт. филол. наук.– М., 1995.– С. 6.
10
Вайнштейн О.Б. Мэтью Арнольд и английская литературная критика
середины XIX века. Автореферат дис. …канд. филол. наук. – М., 1985. – С.
13.
11
Arnold M. The Complete Prose Works. Vol. 1. – Ann Arbor, 1960. – С. 37.
12
Михайлов А.Д. Средневековые легенды и западноевропейские литературы.
– М., 2006. – С. 63.
13
См.: Swinburne: The Critical Heritage. – N.-Y., 1970.