Кипарисовый альбом

Кипарисовый альбом.
(пьеса на свободную тему).
Декабрь, 2013.
Действующие лица.
Джек. Убийца, 37 лет.
Эмили. Возлюбленная Джека, 23 года.
Лола . Первая жертва Джека, 35 лет.
Сара. Подруга Лолы, 30 лет.
Кэролл. Подруга Лолы, 28 лет.
Официант. Работник ресторана, 24 года.
Карла. Вторая жертва Джека, 22 года.
Стелла. Третья жертва Джека, 25 лет.
Лилия. Четвёртая жертва Джека, 37 лет.
Мэган. Пятая жертва Джека, 25 лет.
Элен. Шестая жертва Джека, 35 лет.
Пол. Сыщик, 56 лет.
Джоуи. Напарник Пола, сыщик, 25 лет.
Сотрудник. Коллега Пола и Джоуи, 35 лет.
Брендон. Заказчик Джека, 50 лет.
Стенли. Заказчик Джека, напарник Брендона, 46 лет.
Эндрю. Судебный психиатр, 53 года.
Картина 1.
На сцене лежат коробки. Ближе к центру стоит тазик с водой, в нём плавают
резиновые уточки. С краю стоит столик с двумя стульями. На сцену по очереди выходят
девушки с табличками – цифры от «1» до «6», показывают номера залу. Последней
выходит девушка с табличкой «Эмили». Все ложатся на пол. Выходит Джек, у него
светлые волосы, пронзающий взгляд, на нём дорогой костюм; Джек всегда невероятно
спокоен. Закуривает. Стряхивает пепел на нескольких лежащих девушек, через кого-то из
них перешагивает. Достаёт из кармана нож и моет в тазике с резиновыми уточками.
Подходит к Эмили, поднимает руку, чтобы стряхнуть пепел с сигареты, но не делает
этого.
Джек (отворачивается от Эмили). Сегодня меня зовут Билл. На самом деле я –
Джек. Но не думаю, что вам это интересно (указывает на девушку с №6). Это – Элен.
Идёт дальше.
Джек (указывает ещё на нескольких девушек). Этих я вообще не помню. Они
слишком пустые.
Подходит к Эмили. Садится, гладит её по волосам.
Джек. Это – Эмили.
Встаёт.
Джек. Моим первым счастьем была Лола.
Подходит к девушек под №1, Лола встаёт. Она выглядит как бизнес-леди.
Остальные девушки уходят. К Лоле подбегают Сара и Кэролл.
Сара. Уверена, что это то, что тебе нужно?
Кэролл. Он слишком красив, чтобы быть идеальным.
Сара. Видела, что он ей писал? Что она не забудет это свидание никогда. Банально.
Лола. Не важно. Это – первый мужчина за многие годы, которого я заинтересовала
до того, как он узнал, что я могу издать его писанину.
Сара. Будь осторожней. Мужчины с такой внешностью обычно – ловеласы.
Лола. Достаточно.
Сара и Кэролл помогают ей подобрать платье.
Лола. У меня около 7 минут, чтобы узнать, подходит ли он мне по качеству и около
40 минут, чтобы поужинать с этим красавчиком. Дальше – серьёзное собрание в
издательстве. Надеюсь, он поймёт.
Сара и Кэролл (в голос, усмехаясь и переглядываясь между собой). Он поймёт.
Лола. Мужчины бояться сильных женщин, а женщины – грубых мужчин. С одной
лишь разницей – первые не выносят вторых, а вторые первых любят, Бог знает за что. А я
уже и не помню, что это значит – любить. Так, чтобы мысли и мечты мужчины были
самыми важными, а моё счастье – второстепенным.
Сара и Кэролл уходят.
Лола. Нет времени на мужчин, друзей, родных, домашних животных. Стоит
заболеть, хоть чем, чем угодно – в коридоре выстраивается очередь к моему кабинету. А
мне так хочется каким-нибудь зимним, холодным вечером, когда я сижу над рукописями
жирных и зазнавшихся «звёзд» - провести это время в объятиях «его». Того, кого не будет
волновать ни мой статус, ни мои деньги. Он спросит о моём детстве и выслушает всю
историю до конца. Он узнает, кто я, кто я на самом деле. И полюбит меня. Искренне.
Выходит Джек, садится за столик, закуривает. К нему подходит Лола.
Джек (встаёт). Вы опоздали.
Лола. Я – женщина, простите мне эту слабость.
Джек (указывает на противоположный стул). Присядем.
Лола (садится). Давно здесь не была, неплохой ресторанчик. Вам нравится?
Подходит официант, кладёт на стол два меню.
Джек (Лоле). Вы не против, если я сделаю заказ за нас обоих?
Лола (указывает на меню). Прошу.
Джек (смотрит на Лолу и переводит взгляд на официанта). Даме вегетарианский
салат, мне – крабовый. Это только для начала, меню не уносите.
Официант записывает в блокнот, уходит.
Лола. Откуда вы знаете о моих предпочтениях?
Джек. У вас очень стройная фигура, на фитнес у вас вряд ли хватает времени,
учитывая, сколько раз вы переносили нашу встречу из-за неотложных дел, а для
соблюдения строгих диет вы слишком умны. Отсюда, конечно же, и причина вашего
одиночества – самцы не любят образованных самок, их привлекают безалаберные
дурочки, которых постоянно нужно спасать, а вы с первого взгляда создаёте впечатление
человека, который сам может спасти кого угодно.
Лола. С чего вы взяли, что я одинока?
Джек. Вы коротаете вечера на сайте знакомств, как иначе это можно объяснить?
Лола (кокетливо). Может быть, я люблю экспериментировать?
Джек. Экспериментируют те, кто либо одинок, либо патологически несчастен.
Лола. Вы ошибаетесь.
Джек. Я имею ввиду – экспериментируют с незнакомцами. Женщины всегда чегото ищут, даже когда они почти помолвлены – им кажется, что где-то там ходит тот, кто
ещё лучше, и они продолжают его искать. Ну, большинство женщин. Не ищут лишь те,
кто счастливы в настоящем моменте.
Лола. Вы считаете, что хорошо разбираетесь в женщинах?
Джек. – Перейдём на «ты».
Лола. Так ты считаешь…?
Джек (перебивает). Ты часто здесь бываешь?
Лола. Нет, редко получается куда-то выбираться, даже чтобы банально выпить
пару бокалов вина и поговорить обо всём и ни о чём со старыми друзьями. Кажется, в
последний раз мы так собирались около 7 лет назад. Тогда в моде были брюки с
завышенной талией и нелепые блузки (смеётся).
Джек. Тратить время здесь за пустой болтовнёй, тратить его стоя в пробке на
центральной авеню, или же сидя дома, в гостях, на работе – лично я разницы не вижу.
Лола. Хочешь сказать, что сейчас, сидя здесь со мной, ты зря тратишь время?
Джек. Вся жизнь – бесполезная трата времени. Ты ждала нашей встречи, так?
Теперь ты будешь ждать, когда она закончится. Так и проходит время – за бесконечными
ожиданиями того, что бесполезно, потому что рано или поздно всё закончится.
Лола. А как же полученный опыт?
Джек. Это дело случая. С одинаковой вероятностью я могу получить по морде от
окружающего мира, как и поблагодарить его за какой-нибудь там «подарок судьбы».
Лола. Хорошо, а как тогда быть со стремлениями к чему-то, амбициями?
Джек. Это напускное.
Лола. По твоей логике люди, которые добились чего-то, ничем не отличаются от
бомжей, которые весь день стоят в самых людных местах с табличкой: «Помогите, у меня
рак», чтобы к вечеру пропить все пожертвования?
Джек. Твоё желание подниматься вверх – это не амбиции, это ты и есть, ровно как
и желание падать. Внешнего мира нет, всё только в тебе. Люди читают книги не потому
что им нравятся буквы, а потому что они хотят читать, узнать что-то новое, найти себя в
этом тексте. Люди напиваются до полусмерти не потому что им нравится вкус алкоголя, а
потому они хотят почувствовать то состояние, в котором не нужно помнить, что эта жизнь
бессмысленна. Поэтому – да, высшие от низших не очень-то отличаются. Бомж может
читать не для того, чтобы пробиться в высший свет, а потому что ему это интересно.
Успешные люди могут напиваться не для того, чтобы упасть вниз – у них просто есть
потребности. Все стремления к чему-либо оправдывает сам человек.
Лола. Я вижу в тебе что-то… я не знаю. Расскажи о себе.
Джек. Рассказывать нечего.
Лола. Совсем?
Джек. Я из бедной семьи. Крутился и выживал как мог, пока этот мир не стал
работать на меня.
Лола. Ты не очень-то обходителен. Но это не страшно, бывало и хуже.
Джек. Как?
Лола. Их всех интересовали мои деньги, мой статус, возможность пробиться в этот
высший мир с помощью меня. Я знаю таких, всё у них написано на лице: жажда жизни и
жажда получить от этой жизни всё. Ты не такой. Скажи сразу, чего ты хочешь, я не
люблю заблуждаться.
Джек. Я хочу узнать тебя.
Лола. Моя жизнь до невозможности банальна. Подчинённые считают меня живым
роботом, причём не самой лучшей сборки. Но за годы я привыкла к роли той, которую все
ненавидят. Пусть лучше ненавидят, чем вовсе не знают.
Джек. А как насчёт того, что не касается заработка?
Лола. Прости, говорить о работе – не лучшее решение с моей стороны, но кроме
неё у меня ничего нет.
Джек. У тебя, наверное, было счастливое детство. Без поддержки человек мало
чего может, а ты добилась. Значит, здесь есть заслуга близких.
Лола. Это не так.
Джек. Не верю. Ты похожа на ту, которая получает всё и сразу, не прилагая особых
усилий.
Лола. Я приехала в этот город из провинции много лет назад и полностью сожгла
мосты со всеми, кто был мне дорог. На тот момент мне казалось это единственным
правильным решением, и я не ошиблась. Ты не прав, нельзя получить от жизни всё и
сразу, я получила статус, всё остальное пока ждёт своего часа.
Джек. Откуда ты?
Лола. Из Саванны, штат Джорджия. С момента переезда я ни разу не возвращалась
в родной город. Единственное яркое воспоминание – одна из самых холодных зим за
многие годы и мы с папой в канун Рождества играем на улице. От холода у меня немеют
пальцы на руках, но я не сознаюсь ему в этом, чтобы вечер как можно дольше не
заканчивался (пауза). А потом папа умер.
Джек. Соболезную.
Лола. Я была совсем ещё ребёнком, не понимала, почему он так внезапно перестал
спускаться к завтраку. Мама с трудом пережила его смерть. Она закрыла их спальню на
ключ, нас с сестрой туда не пускали. Мама спала с тех пор в гостиной. В спальне она
часто проводила вечера, плакала. Я всего несколько раз из-за двери заглядывала туда, там
ничего не менялось – его газеты стопкой лежали на столике, книги стояли в той же
последовательности, даже заранее приготовленная одежда, в которой он должен был
пойти на работу в день своей смерти, аккуратно выглаженная, висела на вешалке на ручке
шкафа.
Джек. Где сейчас твоя семья?
Лола. Мама умерла спустя ещё несколько лет. Для меня это не было новостью,
последние годы она больше походила на призрака, после папиной смерти ей становилось
всё хуже и хуже. Она очень его любила. До этого момента я считала нашу семью самой
счастливой. С сестрой мы не разговаривали уже много лет. Так получилось, что нам
нечего сказать друг друга, нас связывало только семейное счастье, а позже – трудности.
Мы слишком разные.
Джек. А что для тебя значит – счастье?
Лола (отрешённо смотрит в сторону, долго молчит). Бежать домой по тому
рождественскому снегу, открывать входную дверь и видеть, как папа смотрит телевизор,
изредка комментируя рекламные ролики, а мама прижимает телефонную трубку к щеке и
наливает имбирный чай. Дома всегда было невероятно тепло, даже когда зубы стучали от
холода. Счастье – это слушать сказки папы перед сном и видеть, как моя старшая сестра
закатывает глаза, потому что слышала эту историю так часто, а мне каждый раз, как в
первый, было интересно, чем закончится. Счастье – это любить родителей так, как могут
только дети. И никогда-никогда не взрослеть.
Джек. Не взрослеть – преступление.
Лола. Взрослеть – преступление.
Джек. А что насчёт любви?
Лола. Люди не готовы любить. Они не умеют даже понимать друг друга. Они не
готовы ждать, им трудно извиняться. Все хотят быть любимыми, но любить – тяжкий
грех. Когда любишь, ты готов на всё.
Джек. Когда счастлив – тоже. Так где эта грань?
Лола. Мы сами загоняем себя в рамки, на самом деле всё гораздо проще. Если
любишь – действуй, если счастлив – делай.
Джек. Ты считаешь, что всё так просто?
Лола. Да, всё просто.
Джек. Люди думают, что думают, а тут ты – уверена, что всё знаешь. Таких много.
Вы все считаете себя особенными, а в конце концов понимаете, что единственным
особенным в вашей жизни был именной фартук, который мама подарила в детстве.
Лола. Почему ты говоришь такие вещи?
Джек. Потому что ты состоишь из слов. Ты – это мнение других людей о тебе,
маски, которые ты надеваешь, чтобы кем-то казаться, не более.
Лола. Я живу так, как живу.
Джек. Ты считаешь это жизнью?
Лола. Тебе не интересны рассказы о моём детстве, понимаю. Это не страшно, это
обычно. Не будем тратить время зря, ты хочешь меня, так? (смотрит по сторонам). Я не
буду писать твоё имя на заборах и я определённо точно не хочу от тебя ничего
особенного. Пойдём (протягивает руку Джеку).
Джек и Лола отходят вглубь сцены. Джек делает жест, как будто фотографирует
Лолу, она падает на пол.
Джек (перешагивает через Лолу). Убить её мне заказали. Она любила свою работу
слишком сильно, это не приветствуется, особенно для конкурентов, ну вы знаете. Я
должен был остановить её сразу, резко, безвозвратно. Я не смог, потому что она этого не
заслуживает, да и я не хочу делать всё именно так. Сначала она должна была рассказать,
что она за человек, а я должен был видеть, как на её лицо ложится отпечаток смерти. Она
ещё ничего не знает, но она умрёт. И над эти властен только ты. Непередаваемое
ощущение.
Джек проходит в центр сцены, приседает.
Джек. Она не была ничем особенным. Знаете, бывают такие девушки, которые
всегда открывают книгу в удачном месте, так вот, она была именно такой. Умная – да,
настойчивая – скорее всего, интересная – нет. Каждый её жест я читал ещё до того, как он
был совершён. Все её слова были настолько предсказуемы, что если бы за это ток-шоу
давали деньги, то я бы точно обогатился. Эти женщины считают себя непробиваемыми, но
тают от любого вопроса, который касается именно их личности, а не всего остального.
Она пыталась быть кем-то, но, знаете, это сложно. На этой планете столько людей, но
особенных среди них – единицы, их можно пересчитать по пальцам, в буквальном смысле.
Я убедился в этом позже… позже (подходит к стене и облокачивается на неё).
Пауза.
Я согласился на первое убийство, потому что мне не хватало денег. Но деньги – не
главное, когда можешь чувствовать себя счастливым.
Пауза. Джек опирается спиной на стену и медленно спускается по ней вниз.
Джек. После Лолы я продолжительное время не выходил из квартиры, чтобы
никому не попадаться на глаза. Через несколько недель я посмотрел в зеркало и понял – я
старею. Кожа сморщилась, от глаз остались лишь впадины в черепную коробку. Я умирал
изнутри. (Подходит к коробкам и перебирает в них вещи: фотографии, паспорта, зубную
щётку, любые другие мелкие вещи). Я переехал, завёл липовый паспорт на какое-то
дурацкое имя, к счастью, я знаю многих не дружащих с законом людей. Почему-то думал,
что прежние декорации так на меня действуют. (Усмехается). Но я продолжал стареть и
умирать изнутри, пока не встретил ещё одну якобы особенную (резко встаёт и бросает все
вещи обратно).
Пауза.
Джек. Я осознал, что такое счастье не сразу. Знаете, как это бывает? В детстве вам
читают мораль и вы мысленно клянётесь, что никогда не причините вреда другому
человеку. А потом… не важно, как к этому прийти: из-за отсутствия денег, высоких
качеств, по случайным обстоятельствам, или как-то ещё. Это власть. Человек напротив вас
ещё ни о чём не подозревает, но он подвластен вам полностью. Каждое своё счастье я
переживал как будто в первый раз.
Выходит Карла, закуривает. Карла выглядит небрежно, у неё короткие белые
волосы, на ней красное короткое платье.
Джек (подходит к ней). Девушка с такой внешностью не должна курить.
Карла. Это почему же?
Джек. У вас слишком белая кожа, дым её испортит.
Карла (тушит сигарету). Не важно, я жду друга, мне нет дела до вас.
Джек. Но вы потушили сигарету и, тем не менее, разговариваете со мной. Сколько
вы его уже ждёте?
Карла. Минут 15.
Джек. Он не придёт.
Карла. С чего вы взяли?
Джек. Можете думать, что я каким-то чудом узнал его номер, позвонил и
отговорил от этой встречи, или что я и есть тот ваш друг, которого вы ждёте, мне плевать.
Я знаю одно – если мужчина хочет с вами встретиться, то он не опоздает, он придёт
раньше.
Карла. В жизни бывает всякое.
Джек. Это в фильмах бывает всякое, причём в дешёвых. В жизни – нет. И да, я и
есть тот человек, которого вы ждёте. Чтобы доказать: мы познакомились на сайте, вы
сказали, как будете выглядеть.
Карла. Почему вы сразу не сказали?
Джек. Была интересна ваша реакция.
Карла. И какие выводы?
Джек. Вы отчаяннопытаетесь связать себя отношениями с кем угодно, лишь бы не
коротать время в одиночестве. (Оглядывает её) вы похожи на девушку, которая ещё не
протрезвела от вчерашней пьянки в каком-нибудь клубе, но уже готова к следующей.
Карла. Вы считаете, что разбираетесь в людях?
Джек. Я вижу то, что я вижу.
Карла. Мне встречались такие, как вы.
Джек. Результат?
Карла. Вы отчаянно хотите внимания, но не получаете его.
Джек. Не получаю… однако вы продолжаете разговаривать со мной и вы мне
поверили.
Карла. Провальные свидания вслепую стали для меня не редкостью.
Джек. А хотите, чтобы это прекратилось?
Протягивает Карле руку.
Джек. Могу рассказать, как это работает за чашкой чая, кофе, вина, или чего
угодно. Вы похожи на девушку, которая предпочитает напитки покрепче.
Карла (берёт Джека за руку). С меня не убудет.
Джек подводит Карлу к столику, они садятся. Подходит официант, кладёт на
столик два меню.
Джек. Для начала – вина. Меню оставьте.
Официант уходит, возвращается и разливает вино по бокалам.
Джек. Ты слишком красива, чтобы ждать.
Карла. Красота – проходящее. Я всю сознательную жизнь была слишком красива,
то для одного, то для другого. Но факт остаётся фактом – я одинока, даже сейчас, с тобой.
Джек. Все люди одиноки, нельзя думать, что кто-то спасёт тебя от одиночества.
Карла. Почему? Люди дополняют друг друга, точно также я могу дополнить когото или стать дополнением.
Джек. Нет, все люди одиноки.
Карла. Сейчас ты одинок со мной?
Джек. Я же сказал – все. Я – не исключение. Но к слову: ты – слишком пустой
человек, чтобы дополнить или заполнить кого-то.
Карла. Знаешь что? Иди к чёрту с такими рассуждениями (встаёт).
Джек. Я не рассуждаю, а вижу то, что вижу, это я уже говорил.
Карла. Вот поэтому ты одинок и как жалкое существо сидишь на сайтах, где какаянибудь дура может обратить на тебя внимание.
Джек. Но обратила ты, задумайся (пауза). Я зарабатываю в месяц столько, сколько
стоит такая средненькая квартира в центре, у меня есть личный водитель, причём работает
он не только в «рабочее время». Для меня делают скидки во всех брендовых магазинах…
Карла (садится обратно за столик). Ты слишком симпатичный, чтобы я могла
игнорировать тебя.
Джек. А теперь проанализируй то, что ты сказала.
Карла (несколько секунд думает). Красота – это то, что девушки рассматривают в
первую очередь.
Джек. Допустим, хотя я уверен, что это не так. А теперь объясни, почему я должен
обращать своё внимание на кого-то вроде тебя?
Карла. Я бы смогла полюбить такого, как ты.
Джек. Теперь – конечно.
Карла. Ты просто не понимаешь, на чём строится истинное счастье.
Джек. На чём же?
Карла. На достатке.
Джек. Так и есть, если ты – мартышка в среднестатистическом зоопарке и всё, что
ты умеешь – ограничивается животными потребностями: жрать, спать и справлять нужду.
Ни на чём счастье не строится.
Карла. Получается, счастья нет?
Джек. Ты правда думаешь, что его отсутствие или наличие можно объяснить одним
словом?
Карла. Ты усложняешь.
Джек. Нет, это ты упрощаешь.
Карла. Видимо, ты – один из тех, кто предпочитает книги фильмам. Для меня ты
скучен по своей сути.
Джек (отворачивается в сторону, вздыхает и на несколько секунд засматривается
на стену, осуждающе поднимает брови). Да, я такой, и да, люди делятся на два типа: те,
кто предпочитают книги фильмам и фильмы книгам. С этим разобрались, но вернёмся к
предыдущему вопросу. Если моё счастье противоречит твоему, то будет ли это истинным
счастьем?
Карла. Безусловно, да.
Джек (встаёт). Повтори это.
Карла (встаёт). Да.
Джек, резко берёт её за руку, отводит в сторону и жестом фотографирует. Карла
падает.
Джек. Ещё одна пустая ваза.
Пауза.
Джек. Пустые люди стали частью этого мира. Они никого не удивляют.
Выходят остальные убитые девушки и кружат хоровод вокруг него. Каждую из них
он жестом фотографирует, после чего они уходят. Остаётся он и Эмили. У Эмили
длинные каштановые волосы, она в чёрном вечернем платье в пол. Вокруг ходят люди в
платках на голове.
Джек (говорит в зал). Нечто особенное случилось со мной на одном из
благотворительных вечеров, посвящённых раковым больным. Она была частью этого
показа.
Эмили (подходит к Джеку сзади и кладёт руку на плечо). Эти люди счастливы. Ещё
вчера они думали, что просто живут, а сегодня – бах – и они больны, смертельно. Они
были серыми и внезапно стали такими яркими. Они помечены смертью, и это делает их
особенными. Только сейчас они начинают по-настоящему жить. Возможно, я тоже бы
хотела заболеть, чтобы не быть такой серой.
Джек. Ты хочешь умереть?
Эмили. Нет, умереть – нет. Я хочу заболеть чем-то неизлечимым, чтобы начать
жить по-настоящему. Знаешь, не так, как живут большинство, а именно по-настоящему.
Цепляться ртом за каждый день, за каждый час и знать, что всё может оборваться. Это
прекрасно.
Джек. Кто ты?
Эмили. Эти люди прекрасны, мы – нет.
Джек. Кто ты?
Эмили. У меня есть имя, фамилия, пол и история моего рода, но разве это объяснит
то, кем я являюсь?
Джек. Почему ты здесь?
Эмили. Я хочу понять этих людей. Я даже им слегка завидую. Они знают, что
скоро умрут, а я не знаю, что случится с моей жизнью завтра.
Джек. Может, подумаем о будущем завтра вместе?
Эмили. Отчего бы нет.
Уходят.
Картина 2.
Комната допроса, по бокам стоят два стола: на столе Джоуи лежат блокнот с
единорогом и книга «Шерлок Холмс», на столе Пола в беспорядочной
последовательности раскиданы бумаги, папки, лежат несколько грамот. В центре стоят
два стула. Выходят Пол и Джоуи, ведут Стенли и Брендона, силой садят на стулья,
снимают наручники. Пол и Джоуи одеты в костюмы: у Джоуи – классический, у Пола – с
подтяжками. На Стенли и Брендоне также классические костюмы. Пол и Джоуи
устраивают допрос.
Пол (показывает фотографии). Вы знаете этих женщин?
Стенли (Брендону). Не отвечай.
Пол (Показывает одну из фотографий). Копия этого снимка была найдена у вас при
обыске. То, что вы работаете в паре известно уже давно. Все эти убийства идентичны,
фотографии убитых одинаковы. Не усложняйте сами себе жизнь. Вы знаете этих женщин?
Джоуи (пытается изобразить движения Пола). Признавайтесь!
Брендон (показывает на одну из фотографий). Мы знаем её, остальных – нет.
Пол (подходит к нему ближе). Кто она?
Брендон. Лола Снейд. Она была директором в издательстве «Медиа Колорит».
Джоуи. Сволочи, что вы сделали с ней?
Пол (Джоуи). Замолчи.
Пол пинком выгоняет Джоуи в угол комнаты.
Пол (Брендону). Вы убили её?
Брендон. Мы лишь посредники. Мы наняли убийцу для выполнения точных
инструкций.
Джоуи (подбегает к Брендону и хватает его за ворот рубашки). Кто поручил это
вам?
Брендон. Мы не знаем ни его имени, ни того, как он выглядит. Все задания нам
передавали такие же поручители.
Пол (жестом указывает Джоуи отойти в сторону). Как вы вышли на него?
Брендон. Он сам нашёл нас. Он очень хорошо платил и в наших же интересах было
не задавать много лишних вопросов.
Джоуи (кричит). Зачем вам это было нужно?
Пол (жестом приказывает Джоуи замолчать). Вы знаете его имя?
Брендон. Нет.
Пол. А что насчёт нанятого вами убийцы?
Брендон. Его мы знаем лично.
Пол (хватает Джоуи за руку). Составь с ними фоторобот этого ублюдка.
Джоуи уводит Брендона и Стенли.
Пол садится за свой стол. Листает фотографии.
Пол. Не вижу никакой связи между этими девушками. Разные профессии, разные
жизни. Общее только то, что убивает он исключительно женщин. Все они перед смертью
собираются пойти на свидание. Вот же псих!
Пауза.
Пол. В моей практике был подобный случай. При задержании мужик сознался во
всём и сказал, что убивал только красивых женщин, ему это удовольствие доставляло.
Входит Джоуи.
Джоуи. Наши вышли на очередной ресторан. Опознали одну из девушек – Карлу
Уайт, она часто бывала в этом заведении. Официант с трудом помнит внешность
сопровождавшего её мужчину, но готов дать показания. Говорит, что они сделали заказ,
но из всего прикончили только бутылку вина, а потом ушли, оставив очень щедрые
чаевые. Богатый ублюдок. Как думаешь, эти врут, что не причастны к остальным
убийствам?
Пол. Не думаю.
Джоуи (указывает на фотографии). Не могу понять, для чего это делать?
Пол. Ты ещё многого не видел, это – цветочки. Некоторые отрезают части тела
своих жертв, на память что ли. А это фотографирует и оставляет снимки на месте
преступления. Как будто хочет запомнить этот момент, или видит в нём что-то красивое.
Джоуи. В моей практике такого не было.
Пол. В твоей практике вообще мало чего было.
Джоуи. Не понимаю я таких!
Пол. В этом и сложность – понимать психов, когда сам таковым не являешься. Ты
привыкнешь.
Джоуи (ёжится, хотя в комнате не холодно). Не уверен.
Пол. Просто это дело сложное слишком. Он водит их в ресторан, тратить деньги, в
то время как можно отвести за угол и прихлопнуть.
Джоуи. Может ему так сильно еда в ресторане не понравилась, и он расстроился?
Пол. Ты ещё тупее, чем выглядишь.
Джоуи. Самая бредовая теория всегда оказывается правильной.
Пол. Кто это сказал?
Джоуи. Никто не говорил.
Пауза.
Джоуи. В сериалах так показывают всегда.
Пол (некоторое время смотрит на Джоуи, подняв брови). Лучше сходи и узнай, что
там с фотороботом.
Входит сотрудник с распечатанным фотороботом, отдаёт Полу.
Пол (смотрит на фоторобот и сжимает челюсть). Именно таким я этого гада и
представлял.
Джоуи. Но он не выглядит конченным психом.
Пол. Он не псих.
Джоуи. Это точно из-за мести. Нас учили, что месть – самая сильная мотивация для
убийства.
Пол. Это в теории. Он выглядит как обычный человек, какие кругом. Здесь что-то
другое. Помимо Лолы Снейд, которая была первой жертвой, ему не за что мстить
остальным девушкам. Одна из жертв работает официанткой, другая – вообще студентка,
третья – безработная, ещё одна – певичка в ночном клубе. Ни денег, ни статуса у этих
жертв нет. Все совершённые убийства приписывают ему, потому что рядом обнаружены
фотографии убитых, но не исключена и теория, что появились его подражатели.
Джоуи (удивлённо). Зачем кому-то подражать такой гнусности?
Пол. Чему тебя вообще учили?!
Джоуи. Может он обозлён на женщин из-за какой-то определённой? (смеётся) Эти
стервы умеют залезть в душу.
Пол (серьёзно смотрит на Джоуи, после чего тот перестаёт улыбаться). Ты уже
объявил его в розыск?
Джоуи. Нет.
Пол. Так чего же ты ждёшь?
Уходят.
Картина 3.
Выходят убитые девушки и Эмили, на ней короткое синее платье . Девушки водят
хоровод вокруг Эмили. Уходят все, кроме Эмили. Выходит Джек.
Эмили. Ты опоздал.
Джек. Рад, что ты дождалась.
Эмили. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на ожидание. Не знаю, почему я
трачу её на тебя.
Джек. Узнаешь.
Эмили. Я себя-то не знаю. Принимаю желаемое за действительное, что-то ищу. А
что можно искать? Всё в тебе. А людям нужно что-то внешнее, и мне тоже нужно, я тоже
человек. Радуюсь, через секунду больше не радуюсь. Живу, а потом перестаю. И всё
вокруг одного вопроса крутиться – кто я?
Джек. Мне кажется, что ты особенная.
Эмили. Нет, это не определение. Я такая же серая. У меня нет рака, я не умираю от
физической неполноценности. Не схожу с ума от неразделённой любви. Я никогда ничего
не боялась, не хотела до невозможности. Я ни разу не плакала над «Танцем маленьких
лебедей», потому что не могла сыграть его на пианино, никогда не обижалась на то, что
предпочтение отдают кому-то, а не мне. Моя жизнь такая же ровная, как дорога в какойнибудь Турции. Я пустая.
Джек. Ты особенная.
Эмили. Особенные те, кто меняют мир. Я никогда не делала ничего подобного.
Джек. Ты меня изменила.
Эмили некоторое время смотрит на Джека и отворачивается в сторону.
Джек (подходит к ней ближе). Как тебе доказать то, что ты особенная для меня?
Эмили. Мне не нужны доказательства. Я просто хочу жить.
Джек (берёт её за руку). Пошли.
Эмили (податливо). Я просто хочу жить.
Уходят.
Выходят Пол и Джоуи.
Пол. Мы вышли на этого ублюдка, он живёт на пересечении Седьмой и
Двенадцатой, однако дома его мы не застали. В шкафу нашли фотографии всех тех
убитых женщин.
Джоуи. У него есть сообщники?
Пол. Пока неизвестно. Нужно поймать ублюдка и заставить во всём сознаться. У
него дома практически ничего нет, нашли только коробки, зубную щётку, записную
книжку, несколько книг, одежду и паспорт на имя Билла Колрайта. Этот человек умер от
рака 47 лет назад, в Колорадо. Из мебели у него дома тоже практически ничего нет, в
холодильнике пусто. Квартиру и квартирой-то не назовёшь – какой-то пункт перебежки из
одного места в другое. Наши продолжают обыскивать, хотя не думаю, что в этой квартире
можно что-то ещё найти, всё итак на виду. Ну, только если он в стенах ничего не прячет.
Джоуи. Может у него вторая квартира есть?
Пол. Это тоже неизвестно. В его записной книжке только несколько номеров, все
недоступны, и несколько записей. Никакой информационной нагрузки это не несёт, по
крайней мере пока.
Джоуи (показывает на фотографии девушек). Такие красивые.
Пол. У убийцы хороший вкус – далеко не редкость.
Джоуи. А что говорят свидетели, им известно, почему он так?
Пол (смеётся). Свидетели этого знать не могут.
Джоуи. Раз у него пусто, значит, он знал, что его могут найти.
Пол. Конечно, знал.
У Джоуи звонит мобильный телефон.
Джоуи (смотрит на экран мобильного телефона). Ещё один готов дать показания.
Мужик из кофейни опознал подозреваемого по фотороботу. Говорит, часто его там видел.
Пол. Нужно ехать.
Уходят.
Выходят Эмили и Джек, держатся за руки. В центре стоит тазик с водой, в котором
плавают резиновые уточки.
Джек. С тобой я как будто не в своей тарелке.
Эмили (смеётся). Ты и так не там.
Джек. Ты действуешь на меня как наркотик.
Эмили. Тебе хорошо со мной?
Джек. Хорошо – это как будто ничего не сказать.
Эмили (смотрит вверх). У неба нет границ (переводит взгляд на Джека). Ты когданибудь радовался тому, что у тебя с кем-то одно небо?
Джек. До тебя – нет.
Эмили. Оставь эти мачо-заморочки при себе и хотя бы раз скажи, что ты думаешь
на самом деле.
Джек. Я думаю, что ты умеешь думать.
Эмили. Где ты работаешь?
Джек. Я убиваю за деньги.
Эмили. Правда?
Джек. А что если – да?
Эмили. Я бы спросила у тебя про ощущения.
Джек. Это как будто ты счастлив. Без «как будто». Ты счастлив (пауза). Люди
красивые снаружи, но внутри они отвратительны. Когда их убиваешь – они остаются
только красивыми, потому что их внутренний мир пропадает. Его выключают, как
телевизор. В этот момент они все красивы, даже те, кого природа красотой обделила. Они
больше не спешат на работу, не бегут платить по счетам, не забегают в автобус, когда ты
ещё не успел из него выйти, не уводят твоё такси, не думают, что они думают.
Эмили. Ты серьёзно?
Джек. Конечно – нет. Но что ты думаешь о таком счастье?
Эмили. Не знаю. Каждый имеет право быть счастливым, но каким путём это
должно быть достигнуто… какой ценой… (пауза). Мне кажется, что если ты счастлив, то
ты должен делать всё, чтобы это продолжалось.
Джек. А как же закон?
Эмили. А при чём тут закон?
Джек. Я рассказал тебе теорию, которая «разрешённому» противоречит. Если все
выйдут на улицу и начнут убивать друг друга, то что?
Эмили. Это и будет справедливость. Это, а не то, что твориться сейчас.
Джек. Справедливость?
Эмили. Люди кричат о ненависти, о том, что готовы убить кого-то, но дай им
возможность и они не сделают этого. Убить кого-то – значит взять всю его вину на себя, а
за жизнь он явно провинился. К этому прибавляется и твоя вина, потому что убил ты. Я не
верю в высший суд, потому что и при жизни тебя судят все, но как с этим жить? Человек,
убивший другого человека, умирает изнутри.
Джек. А кто не умирает изнутри?
Эмили. Это делают все.
Джек. Ты счастлива?
Эмили. В целом – да.
Джек. А в детальном?
Эмили. Я воспринимаю эту жизнь как текучку людей, декораций,
местонахождений и всего прочего. По сути я счастлива всегда, но осознаю это не так
часто, потому что я – человек. А ты можешь назвать себя счастливым?
Джек. Да.
Эмили. Просто – да?
Джек. Просто – да.
Эмили. Хорошо, когда можешь так сказать. А я совершенно не знаю, чего хочу.
Джек. Хочешь стандартной жизни? В смысле – женского счастья: мужа, детей,
рождество и день благодарения вместе?
Эмили. Конечно, нет. Не люблю детей, этих сволочей рожаешь в муках, а потом
они от тебя чего-то требуют, а потом, скорее всего, сдают в центр по уходу за пожилыми.
А ты им жизнь подарил, причём не только их, но и свою. Брак… браком хорошее дело не
назовут. А семейные праздники – они только в фильмах красивы. Я ничего не хочу.
Джек. Иди сюда (подходит к тазику с резиновыми уточками). Животное не должны
голодать, не так ли? (кидает им хлеб).
Эмили. Животные – такие же люди, их не надо жалеть.
Джек. Мне кажется, я люблю тебя. Нет, мне не кажется.
Эмили. Ты не знаешь меня, чтобы любить.
Джек. Мне достаточно того, что я чувствую, когда рядом. Да, я люблю тебя,
Эмили.
Джек подходит к Эмили, они целуются. Они падают на пол, катаются по сцене.
Джек опускает её голову в тазик с уточками и топит. Выбегают Пол и Джоуи, скручивают
Джека.
Джоуи (кричит, показывает фотографии). Это ты убил их?
Джек (улыбается) Да!
Джоуи. Ублюдок, тебя сожгут на электрическом стуле.
Плюёт на Джека. Джек улыбается. Пол жестом останавливает Джоуи.
Пол. Вы имеет право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть
использовано против вас.
Джек. Мне нечего скрывать.
Пол надевает на Джека наручники и садит на стул.
Картина 4.
Выходит Эндрю, садится напротив Джека. Пол и Джоуи уходят.
Эндрю (листает папку, изредка поглядывает на Джека). Значит, вы признались во
всём, что сделали?
Джек. Вы знаете ответ.
Эндрю. Знаю.
Джек. К чему это всё? Перейдём к главному. Что вы хотите узнать?
Эндрю. Вы отказались от адвоката, почему?
Джек. Мне не нужна защита. Я не сделал ничего, что противоречило бы моему
эмоциональному достатку. Как к этому относятся люди – другой вопрос.
Эндрю (некоторое время молчит и смотрит на Джека). Расскажи о своей семье.
Джек. А вы зрите в корень.
Эндрю. Вас уже поймали и вы сознались в том, что совершили, так? Между вашим
приговором в суде и настоящим моментом есть только разговор со мной и только от меня
зависит ваш приговор, вы это понимаете, я вижу. Так давайте не тратить моё время зря.
Джек. Это работа вашей мечты?
Эндрю (смеётся). Прошу, не надо. Я знаю, что вы пытаетесь сделать. Речь о вас.
Джек. Как я могу разговаривать с вами откровенно, не зная того, какой вы человек?
Эндрю. Вы же понимаете, что даже если мы станем лучшими друзьями, вы всё
равно, как минимум, проведёте в тюрьме большую часть жизни?
Джек. Да.
Эндрю. Так зачем всё усложнять? Чтобы получить минимальный срок вам нужно
понравиться мне.
Джек. Мне это не нужно.
Эндрю. Расскажите о вашей семье.
Джек. Семья – есть семья. Что вы хотите услышать?
Эндрю. Вы избегаете конкретики. Давайте остановимся на каждом, кто был в
вашем детстве.
Джек. Почему вы считаете, что я должен об этом рассказывать?
Эндрю (откладывает папку). Что с вас убудет, если мы поговорим о том, почему вы
так поступили? Я просто хочу понять.
Джек. Звучит разумно.
Эндрю (кивает головой). Расскажите.
Джек. Отца зовут Сэмил, многому я научился у него. Мы рыбачили, ходили в
походы, он показал мне, как стрелять. Единственное, чего он не показал – того, каким
должен быть мужчина. Он не работал, был не в состоянии содержать семью, даже когда
мать ушла в декретный отпуск – ей пришлось работать удалённо вплоть до дня родов.
Мою сестру назвали Одри, в честь какой-то там бабушки. Сабрина, так зовут мою мать,
или звали. На публике она была идеальной матерью, а в действительности пила. (Пауза).
Так сильно, что не всегда узнавала нас с сестрой. Отец застукал её с каким-то мужчиной,
якобы счастливый союз развалился. (Пауза). Сэмил не забрал нас с сестрой, видимо,
посчитал, что это заставит её остановиться.
Эндрю. Вам приходилось заботиться о сестре?
Джек. Как правило, да. Я был сопливым подростком на тот момент, никак не мог
остановить её этими пустыми разговорами. В редкие моменты трезвости она клялась, что
бросит, но потом напивалась всё равно: сначала от горя, что отец ушёл, а потом от
радости, что тот мужчина переехал к ней. Люк, вроде так его звали. Я не помню его. И её
не помню.
Эндрю. Отец совсем не помогал вам?
Джек. Я не видел его с того момента. Ждал, что он придёт хотя бы проведать Одри,
но так и не дождался.
Эндрю. Что было потом?
Джек. Около года мы жили так. Одри всегда кричала – мать проводила всё время со
своим кобелём и часами я слушал эти крики и никак не мог успокоить сестру. Этот крик
будил меня утром, встречал, когда я возвращался из школы и поднимал каждой ночью. Но
один раз я вернулся домой и было тихо. Одри лежала в комнате матери с подушкой на
лице. Она задушила мою сестру.
Эндрю. Что вы сделали?
Джек. Я помню этот день, как какой-то страшный сон. Дальше – провал. Но в доме
больше никто не кричал, иногда эта тишина даже давила. И тогда я почувствовал
облегчение: за себя, за мать, за мою мёртвую сестру. Какая бы жизнь ждала Одри?
Эндрю. Вы рассказывали об этом кому-нибудь?
Джек. Нет, мне было очень стыдно. Если бы обратился тогда в службу опеки, то
моя сестра, скорее всего, осталась жива. Но опять же – какое будущее ждало её? Я просто
хотел, чтобы она не страдала.
Эндрю. Что было дальше?
Джек. Мать продолжала пить, я копил деньги, зарабатывая их всеми возможными
способами. Так я познакомился с Фредом, он работал в магазине на самой окраине штата,
в книжном. Ему нужен был помощник, чтобы разгрузить привезённые книги. Позже он
предложил постоянную работу. Книжный магазин в таком месте – гиблое дело. К нам
заглядывали только дальнобойщики и девицы, направляющиеся в Техас – страна
маниакально настроенных, знаете ли. И то, как правило, только чтобы справить нужду. Но
книги были страстью Фреда, у него можно было найти самые редкие экземпляры.
Эндрю. То есть, магазин был убыточным?
Джек. В то время меня это мало волновало, так как он мне платил. Фреда содержал
его сын – воротила в каком-то там бизнесе. Я жил в магазине, читал в день по книге, по
меньшей мере.
Эндрю. Откуда вы родом?
Джек. Из Оклахомы.
Эндрю. Как приехали сюда?
Джек. Каждые полгода Фред ездил за книгами, в одну из таких поездок взял меня с
собой. Мне было, кажется, 22 года.
Эндрю. Где сейчас ваша мать?
Джек. Не имею понятия.
Эндрю. Что бы вы сказали ей теперь?
Джек (задумчиво). Мне нечего ей сказать. Спустя годы я понял, что она поступила
правильно, она освободила Одри. Мне кажется, её смерть сделала мать счастливей.
Эндрю. А что касается смертей всех этих девушек (указывает на фотографии,
которые вложены в папку) их смерть тоже сделала вас счастливым?
Джек. Да.
Эндрю. Почему?
Джек. В этом мире слишком много пустых и бесполезных людей. Они берут на
себя непосильные роли и не могут с этим справится. Смерть освобождает.
Эндрю. Кто-нибудь из них говорил вам, что хочет умереть?
Джек. Всё видно в их глазах. Люди – те же книги, их нужно читать и многие после
прочтения выбрасывать. Мне нравится такой сценарий, он идеален.
Эндрю. Хотите сказать, что все эти девушки заслужили смерть только потому что
они вам не интересны?
Джек. Они сами себе не интересны.
Эндрю. Давайте подробнее остановимся на каждой.
Джек (раздражённо). Там не на чем останавливаться. Все как одна, только роли
разные. Я даже по имени их не помню… кроме Эмили.
Эндрю. Она была последней, поэтому?
Джек. Она была единственной по-настоящему живой, среди этого маскарада. Но, к
сожалению, такой же несчастной.
Эндрю. Что делало её несчастной?
Джек. Она потеряла себя, растратила.
Эндрю. Вы знали её дольше, чем остальных?
Джек. Да. Я не мог прочитать её сразу... она была особенной.
Эндрю. Какие у вас были отношения?
Джек. Мы много времени проводили вместе, она позволяла быть рядом.
Эндрю. Вы любили её?
Джек. Да.
Эндрю. Тогда почему вы убили и её тоже?
Джек. Люди – эгоисты, ну вы знаете. Моё счастье для меня важнее, чем её любовь.
Эндрю. Почему только её? И ваша…
Джек (перебивает). Здесь есть только 3 варианта развития событий: либо мы бы
жили долго и счастливо, либо она ушла от меня по миллиону разных причин, либо я ушёл
от неё. Два из трёх, что наш союз развалится, так зачем рисковать?
Эндрю (некоторое время думает, затем встаёт). Желаю удачи.
Выходят Пол и Джоуи. Эндрю подходит к Полу.
Эндрю (шёпотом Полу). У этого парня всё в порядке с мозгами.
Эндрю уходит. Пол и Джоуи отводят Джека в сторону и садят на пол. Пол и Джоуи
уходят.
Джек. Через несколько часов моя жизнь оборвётся. (Пауза). Смертная казнь – таков
был вердикт. (Пауза). Моим первым счастьем была Лола. После её смерти моя карьера
наёмного убийцы завершилась даже не начинаясь. Вы не представляете, насколько
сильная конкуренция в этих кругах. Потом была Карла. Имена последующих я не помню.
Ни одной. До Эмили. (Пауза). Я ни о чём не жалею. Потому что когда ты счастлив, нужно
делать всё, чтобы это продолжалось.
Выходят убитые девушки. Они и Джек говорят одновременно (несколько раз).
Убитые девушки (хором). Мы перестали дышать, чтобы ты был счастлив.
Джек. Я ни о чём не жалею, потому что это принесло мне счастье.
Конец.