Этические аспекты публичности и приватности в сетевом

Д. С. Мартьянов
Рос. гос. педагогич. ун-т им. А. И. Герцена
Этические аспекты публичности и приватности в сетевом обществе
Феномен публичности неразрывно связан с развитием демократических
институтов, с одной стороны, и массмедиа, с другой. Публичность в свою
очередь непосредственно соприкасается с приватностью, трансформирует ее,
что приводит к ряду противоречий, в том числе и этического плана.
«Приватное» предполагает включение тех аспектов жизни, которые личность
предпочитает держать подальше от публичного внимания. Эпоха модерна
сформировала представление о
«приватном» как
феномене, имеющем
отношение к (1) домашнему хозяйству, (2) порядку рыночной экономики, (3)
сфере ассоциаций гражданского общества (Шкудунова Ю. В. Публичная
приватность
или
приватная
сфера
государства
//
Наука
о
человеке:
гуманитарные исследования. 2009. № 3. С. 70). Однако впоследствии дихотомия
«приватное» - «публичное» подверглась пересмотру в рамках феминистской
парадигмы, предполагавшей некоторое размывание границ приватного и
публичного.
Джон Урри и Пэдди Сканнелл (Урри Дж. Социология за пределами обществ:
виды мобильности для XXI столетия. М., 2012. С. 103-104) связывают развитие
публичности с возникновением радио и телевидения. Именно медиа переносят
публичный мир в частную жизнь человека. Сканнелл отмечает, что массмедиа
способствовали реперсонализации мира. Телевидение сделало публичным
частную жизнь людей, превратив весь мир в глобальную деревню. С другой
стороны, тотальное поглощение приватного было невозможным в силу того, что
телевидение способно фокусироваться лишь на ограниченном числе приватных
случаев. Приватное растворялось в публичном прежде всего для публичных
персон - знаменитостей. Грубо говоря, речь шла о реализации принципа
«синоптикума», где многие наблюдают за немногими (Mathiesen, T. The Viewer
Society: Michel Foucalt's “Panopticon Revisited” // Theoretical Criminology. 1997.
№ 1-2. P. 304-325).
Этические аспекты, связанные с синоптической, телевизионной стадией
взаимопроникновения публичного и приватного выразились, прежде всего, в
проблеме папарацци. Суть проблемы состоит в незащищенности публичных
фигур в силу зыбкости их статуса. В некоторых случаях такие персоны могут
быть частично защищены законом, но, как правило, это касается лишь
политических и общественных деятелей в ряде стран.
Иной проблема соотношения публичного и приватного предстает в свете
распространения сети Интернет. В «старом» Вебе (до Веб 2.0) публичное было
уравнено с личным, но
в рамках
публичного
пространства, то есть
разграничение не представлялось возможным в силу поглощения второго
первым. В то же время мы могли наблюдать определенное постмодернистское
торжество (или даже реванш) девиантного приватного, поскольку именно оно
способно доставлять ощущение новизны, удивлять. В каком-то смысле это был
реванш безумия над рациональностью. Напоказ выставлялось то, что выходило
за
рамки
общепринятых
норм,
начиналась
определенная
«мода
на
ненормальность», выдаваемая за моду на уникальность. Это можно было бы
назвать колонизацией публичного приватным, если бы это не происходило
именно в силу тотальности публичного. В силу этого прежде всего
проблематизировались те аспекты развития Интернета, которые связаны с
сексуальной сферой. Этическая угроза виделась, например, в бесконтрольном
распространении порнографии, в доступности виртуальной проституции.
Другим аспектом первого Веба является возвышение анонимности как базовой
ценности. Сканнелл замечает, что в дотелевизионную эпоху именно публичная
жизнь обнаруживала себя в качестве чего-то анонимного, безликого и далекого.
Теперь же анонимность, напротив, стала выступать как определенное средство
защиты от тотальной публичности. Анонимность сохраняет место приватному в
публичном
пространстве,
гарантируя
определенную
безопасность
в
виртуальном мире, где можно проследить историю чего угодно. В то же время
этической проблемой анонимости выступала кажущаяся безнаказанность,
приводившая к распространению ненормативной лексики в сети, троллингу,
флейму и т. д. Технологии Веб 2.0, как и определенные меры по регулированию
сети, способствовали девальвации анонимности как ценности.
На место анонимности приходят заимствованные из телевизионного мира
ценности нарциссизма. Нарциссизм представляет собой стремление к крайним
формам «опубличивания» приватности, этакому одобряемому системой
эксгибиционизму. Шкудунова отмечает, что публичная сфера в целом являет
собой сферу нарциссической самопрезентации, что предполагает стирание
границы между интимностью и публичностью. Р. Барт называет это
«публичностью приватного», «новой общественной ценностью», подчеркивая,
что это «взрыв приватного на публике».
Как отмечают авторы книги «Эпидемия нарциссизма», Веб 2.0 старательно
персонализирует
интернет-пространство
(MY space), делает
акцент на
самопрезентации (FACEbook), культивируя нарциссизм (Twenge, Jean M. &
Campbell, Keith. The Narcissism Epidemic: Living in the Age of Entitlement. Free
Press, 2009. P. 107-108). В этическом плане это связано с определенным
противостоянием нарциссизм vs альтруизм, связанным с культивированием
эгоистических представлений интернет-пользователей вместо общественных
ценностей.
В то же время вектор деанонимизации Интернета приводит к актуализации
проблем, связанных с приватностью. В исследовании Венского университета
говорится о том, что после скандала со Сноуденом 48,3% пользователей
Facebook
мотивировали
(Cyberpsychology,
удаление своих
Behavior,
and
страниц
угрозой
Social
приватности
Networking
//
http://online.liebertpub.com/doi/full/10.1089/cyber.2012.0323).
Таким образом, можно констатировать, что, несмотря на определенные
флуктуации, связанные с многовекторностью развития сети Интернет,
современные сетевые технологии не только не упростили, но и, напротив,
усугубили проблематику этических аспектов сохранения приватности.