Музыка в произведениях Тургенева
advertisement
Рабочий материал к литературно-музыкальной композиции «Музыка в произведениях И.С.Тургенева» Есть люди, обладающие даром видеть: они всё замечают, и ни одна, даже самая тонкая подробность, не укрывается от их взгляда. Есть люди с таким же острым слухом. По образному выражению поэта, они способны слышать «как прорастает трава». Таким же был слух И.С. Тургенева. Этот чуткий слух подсказал писателю образы исключительные по красоте и точности. Не будь у него такого тонкого, подлинно музыкального слуха, намного беднее было бы его литературное творчество, поблекли бы в нём картины природы, потускнели волнующие музыкальные эпизоды. Писатель постоянно вслушивался в богатейшую стихию звуков окружающей жизни. Это стало для него творческой потребностью и профессиональной привычкой. «прежде, чем лечь спать, я совершаю маленькую прогулку по двору, - писал Тургенев в одном из писем. – Вчера я остановился на мосту и стал прислушиваться. Вот различные звуки, которые я слышал: Шум дыхания и крови в ушах. Шорох, неустанный шёпот листьев. Треск кузнечиков; их было четыре в деревьях на дворе. Рыбы производили на поверхности воды лёгкий шум, который походил на звук поцелуя. Время от времени падала капля с тихим, серебристым звуком. Ломалась какая-то ветка… Вот глухой звук…Что это? Шаги по дороге? Или человеческий голос? И вдруг тончайшее сопрано комара, которое раздаётся над вашим ухом…» В художественной прозе Тургенева немало эпизодов, которые нужно не только прочитать и понять, но прежде всего, услышать и прочувствовать. Вот почему многие тургеневские образы раскрываются полностью только тем читателям, которые постараются вслушаться в повествование «музыкальным ухом» и смогут «оживить» поэтические сравнения, наполнив их личным чувственным содержанием. Вот, например, отрывок из повести «Ася»: «Вдруг донеслись до меня звуки музыки; я прислушался. В городе Л. играли вальс: контрабас гудел отрывисто, скрипка неясно заливалась, флейта свистала бойко…» Или «музыкальный эпизод из повести «Переписка»: «Капитан корабля давал бал. Весёлая музыка долетала до меня редкими приливами; особенно помню я трель маленькой флейты среди глухих возгласов труб; она, казалось, порхала, как бабочка…» Особенно насыщена музыкой повесть «Несчастная». На её страницах упоминаются фортепианные пьесы Дж.Фильда, Дж.Штейбельта и К.Вебера, попури из оперы «Роберт-дьявол» Дж.Мейербера, хор «Мы живём среди полей» из оперы «Пан Твардовский» русского композитора А.Верстовского. но самый яркий эпизод повести пронизан звуками «Аппассионаты» Бетховена, которую исполняет Сусанна, героиня произведения. Вчитываясь в эти строки, понимаешь, как велика была власть музыки над поэтически чуткой и впечатлительной душой писателя. « Я с детства любил музыку, но в то время я ещё плохо понимал её, мало был знаком с произведениями великих мастеров… Игра Сусанны меня поразила несказанно: я не ожидал такой силы, такого огня, такого смелого размаха. С самых первых тактов стремительно-страстного аллегро, начала сонаты, я почувствовал то оцепенение, тот холод и сладкий ужас восторга, которые мгновенно охватывают душу, когда в неё неожиданным налётом вторгается красота. Я не пошевельнулся до самого конца; я всё хотел и не смел вздохнуть». Звучит I часть «Аппассионаты» Бетховена. Голоса природы и музыки часто сливаются у Тургенева в один звуковой поток. Вчитываешься в эту удивительную прозу и не замечаешь: где кончаются слова, и начинается музыка, и где авторская речь словно превращается в песню. Такой музыкой проникнут эпизод из повести «Три встречи». «Всё дремало, всё нежилось вокруг; всё как будто глядело вверх, вытянувшись, не шевелясь и выжидая… Чего ждала эта тёплая, эта не заснувшая ночь? Звука ждала она; живого голоса ждала эта чуткая тишина – но всё молчало. Соловьи давно перестали петь… а внезапное гудение мимолётного жука, лёгкое чмоканье мелкой рыбы в сажалке за липами на конце сада, сонливый свист встрепенувшейся птички, далёкий крик в поле, - до того далёкий, что ухо не могло различить, человек ли то прокричал или зверь, или птица, - короткий, быстрый топот по дороге: все эти слабые звуки, эти шелесты только усугубляли тишину… как вдруг раздался в доме аккорд, раздался и покатился волною… раздражительно звонкий воздух отпрянул эхом… я невольно вздрогнул. Вслед за аккордом раздался женский голос…» Звучит романс П.И.Чайковского на сл. Д. Ратгауза «В эту лунную ночь». В том, что эпизоды в творчестве И.С.Тургенева не случайны, что писатель придавал им большое значение, свидетельствуют многие страницы его творчества. Перечитайте их и вы поймёте, как внимательно относился Тургенев к музыкальной характеристике своих героев. В музыке, которая так часто звучит в его романах, повестях и рассказах, писатель видел одно из выразительных средств эмоциональной окраски повествования и создание психологически достоверного образа. А как тонко Тургенев передаёт музыкой переживания своих героев, с какой полнотой выявляет весь строй их чувств. Можно привести в пример множество эпизодов в романах «Отцы и дети», «Накануне», «Рудин», в повестях «Затишье», «Старые портреты», в рассказах из «Записок охотника». И может быть самый волнующий музыкальный эпизод в романе «Дворянское гнездо», в сцене, когда Лаврецкий, признавшись в любви Лизе и ощущая, как «чувство неожиданной, великой радости наполнило его душу», внезапно услышал ночную импровизацию старого музыканта Лемма… Чтение на фоне I ч. сонаты Шумана фа минор № 1. Описание музыки в этой сцене волнует нас не меньше, чем сама музыка. Какой прекрасный и огромный мир чувств раскрывает перед нами писатель! Какими духовно богатыми людьми предстают перед нами Лаврецкий и старый музыкант, озарённый яркой вспышкой своего вдохновения… Когда же после такой сцены мы читаем, что Варвара Павловна сыграла две-три пустые и манерные пьески некоего салонного композитора и «кокетливо пропела французскую ариетку», - становится ясной и очевидной её духовная нищета, и разрыв с Лаврецким кажется неминуемым. Многочисленным сценам, где музыка выражает одухотворённость и нравственную красоту близких автору героев, противостоят несколько эпизодов пошлого мещанского музицирования. «Евдоксия, вся красная от выпитого вина и стуча плоскими ногтями по клавишам расстроенного фортепиано, принялась петь сиплым голосом сперва цыганские песни, потом романс Сеймур-Шиффа «Дремлет сонная Гранада» / «Отцы и дети»/. А вот ещё одна «Музыкальная пародия» - описание игры г-на Ратча /повесть «Несчастная»/: «…его внезапно побагровевшее лицо со злобно вращавшимися белыми глазами приняло зловещее выражение: точно он собирался убить кого-то свои фаготом и заранее ругался и грозил, выпуская одну за другою удавленохриплые грубые ноты». Характеристике действующих лиц через музыку Тургенев придавал большое значение. Любовью к музыке, способностью глубоко и искренне чувствовать её, наделены персонажи, пользующиеся симпатией автора. Напротив, нелюбовь к музыке для писателя была симптомом духовной ограниченности и бедности чувств. Есть у Тургенева произведение, которое занимает исключительное место не только в его творчестве, но и во всей русской литературе как первое художественное воплощение народной песни и народного творчества. Это рассказ «Певцы». В народных песнях для Тургенева заключалось одно из самых незабываемых впечатлений детства. В музыку русской деревни писатель пытливо вслушивался на протяжении всей жизни, и отражение отзвуков этих музыкальных впечатлений мы находим в «Записках охотника» / рассказы «Певцы», «Касьян с Красивой Мечи», «Хорь и Калиныч»/, и в рассказах «Живые мощи» и «Конец», где упоминается одна из песен о вожде крестьянского восстания – Степане Разине. Когда читаешь рассказ «Певцы», особенно глубоко понимаешь, что он создан писателем, сердце которого было переполнено любовью к России, ко всему русскому, сердце которого сладко замирало при звуках народной песни. Описание пения Якова Турка в этом рассказе, может быть, - одна из самых вдохновенных «музыкальных страниц» в художественной прозе Тургенева… «Он глубоко вздохнул и запел… Первый звук его голоса был слаб и неровен, и, казалось, не выходил из его груди, но принёсся откуда-то издалека, словно залетел случайно в комнату. Странно подействовал этот трепещущий, звенящий звук на всех нас; мы взглянули друг на друга, а жена Николая Ивановича так и выпрямилась. За этим первым звуком последовал другой, более твёрдый и протяжный, но всё ещё, видимо, дрожащий, как струна, когда, внезапно прозвенев под сильным пальцем, она колеблется последним, быстро замирающим колебанием, за вторым – третий, и понемногу разгорячаясь и расширяясь, полилась заунывная песнь. «Не одна во поле дороженька пролегла», - пел он, и всем нам сладко становилось и жутко. Я, признаюсь, редко слыхивал подобный голос: он был слегка разбит и звенел, как надтреснутый; он даже сначала отзывался чем-то болезненным; но в нём была и неподдельная глубокая страсть, и молодость, и сила, и сладость, и какая-то увлекательно-беспечная, грустная скорбь; русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала в нём и так и хватала вас за сердце, хватала прямо за его русские струны». Звучит русская народная песня «Не одна во поле дороженька прлегла». До конца своей долгой жизни Тургенев оставался артистической и увлекающейся натурой. Его письма многочисленным друзьям и собратьям по перу доносят до нас отголоски сильных эмоциональных потрясений, вызванных встречами с музыкой. Музыкальным вкусам Тургенева были чужды умеренность оценок и сдержанность чувств; в каждой строке писателя о том или ином событии музыкальной жизни проявляется душа впечатлительная и страстная, склонная к восторженному восхвалению, либо, напротив, к резкому отрицанию. Но при всех своих музыкальных увлечениях Тургенев всю жизнь оставался верен двум величайшим композиторам – Моцарту и Бетховену. «Оба колосса, Бетховен и Моцарт, поэты божьей милостью, и их произведения бессмертны», - писал Тургенев о своих любимых композиторах. Музыка Моцарта покоряла писателя своим мелодическим богатством, благородством, возвышенной чистотой и естественностью выражения чувств: «Мелодия Моцарта льётся для меня совершенно естественно, так, как льётся какойнибудь прекрасный ручей или источник… Моцарт подобен Рафаэлю – красота его мелодий очищает душу и поднимает её до идеалов совершенства». Тургенев оказался прозорливей своих современников, поднявшись над устойчивыми банальными представлениями о Моцарте, как о композиторе «безоблачном и ангельском». Писатель особенно остро ощущал трагедийное начало моцартовской лирики. Эти чувства нашли своё отражение в романе «Отцы и дети», в одном из эпизодов которого звучит знаменитая Соната-фантазия. Аркадия Кирсанова «особенно поразила последняя часть сонаты, та часть, в которой посреди пленительной весёлости беспечного напева, внезапно возникают порывы такой горестной, почти трагической скорби…» Звучит финал Сонаты-фантазии до минор Моцарта. Общение с музыкой Бетховена составляло одну из важнейших потребностей Тургенева на протяжении всей жизни. «Каждый день казался подарком… Мы играли отрывки из комедий и трагедий… переиграли все симфонии и сонаты Бетховена / всем сонатам даны были сообща имена/ …» - писал Тургенев о своём пребывании в кругу близких друзей. Не только творчество Бетховена, но и его личная судьба была для Тургенева образцом высокого служения искусству и человечеству. И говоря на открытии памятника Пушкину в Москве о великом назначении литературы и долге перед народом, Тургенев вновь вспомнил светочей своей жизни – Бетховена и Моцарта, назвав их «несомненно национальными композиторами». Звучит увертюра «Эгмонт» Бетховена. В 1843 г. на гастролях итальянской оперы в Петербурге Тургенев познакомился с выдающейся певицей Полиной Виардо. Вот как описывает её дебют в России один из завзятых петербургских театралов: «Вдруг совершилось что-то необыкновенное… Раздались такие восхитительные, бархатные ноты, каких, казалось, никто никогда не слыхивал… По зале мгновенно пробежала электрическая искра… Сдержанность, соблюдение театральных условий были невозможны: никто не владел собой; восторг уже не мог вместиться в огромной массе людей, жадно ловивших каждый звук, каждое дыхание этой волшебницы, завладевшей так внезапно и всецело всеми чувствами, мыслями, воображением молодых и старых, пылких и холодных, музыкантов и профанов, мужчин и женщин… да! Это была волшебница!.. При повторении арии для всех стало ясно и очевидно, что Виардо не только великая исполнительница, но и гениальная артистка». Увлечение необычным талантом певицы вскоре переросло в глубокую дружбу, во многом определившую всю будущую жизнь Тургенева. Спустя несколько лет после этой встречи, он признаётся Полине Виардо : «… Мне радостно сказать вам, … что я ничего не видел на свете лучше Вас, что встретить Вас на своём пути – было величайшим счастьем моей жизни, что моя преданность и благодарность Вам не имеет границ и умрёт только вместе со мной». Памятником этой вдохновенной любви, пронесённой Тургеневым через всю жизнь, стало стихотворение в прозе «Стой!» Звучит стихотворение на фоне «Аве Мария» Баха-Гуно. Глубокая музыкальность Тургенева, обилие «музыкальных страниц» в его произведениях не могут не привлечь внимание композиторов. Первые попытки вывести героев Тургенева на оперную сцену были предприняты ещё при жизни писателя. Антон Рубинштейн начал работу над оперой по роману «Рудин», П.И.Чайковский надеялся написать оперу по роману «накануне», но эти планы не осуществились из-за отсутствия достойного либреттиста. Создать оперное или балетное либретто на сюжет Тургенева, не обесценив при этом его великой прозы, не удавалось практически никому. Может быть поэтому быстро сошли со сцены оперы «Ася» Ипполитова-Иванова, «Вешние воды» Гольденвейзера, «Клара Милич» Кастальского, «Песнь торжествующей любви» Симона, балет Шварца «Накануне» и музыкально-психологическая драма Ребикова на сюжет «Дворянского гнезда». Значительно большим успехом пользовались романсы на стихи Тургенева. До сих пор особенной популярностью пользуется «Баллада» Рубинштейна и романс Аренского «Утро туманное, утро седое…» Прослушивание этих произведений. «… Для меня – музыкальные наслаждения выше всех других, - признавался Тургенев, - … редко что меня может заставить заплакать. Ещё иногда стихи Пушкина меня до слёз тронут, а от музыки часто плачу». Эта страстная любовь к музыке наложила отпечаток на всё творчество Тургенева, придав его прозе яркую эмоциональность, одухотворённость и гармонию.
