Колосовская Т.А. Северный Кавказ в геополитических планах

Колосовская Т.А.
Северный Кавказ в геополитических планах России
первой четверти XVIII в.*
Политика России на Северном Кавказе в первой четверти XVIII в. связана
с деятельностью Петра I. Его европейские реформы преобразили Московское
царство, превратили страну в империю, границы которой значительно
расширились. Уже на завершающем этапе продолжительной Северной войны
со Швецией первый российский император начал задумываться о приобретении
новых торговых путей не только в Европу, но и в Среднею Азию и Индию. Для
этого, по мнению историка С.Ф. Платонова, большое значение имело
закрепление на берегах Каспийского моря «как базиса для азиатской
торговли»1. «Исполинские планы, основанные на приобретении этих областей
роились в голове монарха, - отмечается в одном из дореволюционных
исследований. - При устье Куры долженствовал возникнуть новый великий
город, складочное место для торговли с Кавказом, Арменией и Персией.
Астрабад,
лежащий
при
Юго-Восточном
изгибе
Каспийского
моря,
предназначался другим пунктом, откуда Петр хотел проложить русской
торговле караванную дорогу в Бухару и Индию. Оттуда же монарх хотел
пройти до устоя Куры, подняться вверх по этой реке до Тифлиса…»2.
Исходя из опыта предыдущих военных экспедиций, показавших, что на
Кавказе значительная армия встречает препятствия не столько от сильного
неприятеля, сколько от отсутствия поблизости военных и продовольственных
баз, а также особых природных условий, замедляющих ход военных действий,
Петр I решил сосредоточить главные силы и склады продовольствия в
Астрахани и оттуда действовать отдельными морскими экспедициями.
Пехотные полки, воевавшие в Финляндии на галерах и, следовательно,
привыкшие к действиям на море, были отправлены в Астрахань, а А.П.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта РГНФ «Военно-политическая
история Северного Кавказа (XVI – XIX вв.). Информационно-справочная система», проект № 08-01-12103в
*
Волынский, назначенный астраханским губернатором, заготовлял там магазины
и суда для провианта.
В
это
время
сопровождавшийся
Иран
переживал
ростом
серьезный
антишахских
внутренний
выступлений
в
кризис,
покоренных
провинциях, в том числе и на Восточном Кавказе. В ходе одного из таких
выступлений пострадали русские купцы. При взятии повстанцами Шемахи они
подверглись ограблению, а часть их была убита3. Эти события послужили
официальным поводом к началу военного похода Петра I к берегам Каспия,
вошедшего в историю под названием Персидского или Каспийского.
Османскому
посланнику
в
Петербурге
было
заявлено,
что
поход
предпринимается не для ссоры с султаном и не для войны с шахом, а только
для «отмщения той обиды», причиненной погромом в Шемахе, и «получения
достойной сатисфакции»4. Петр I обнародовал манифест, обращенный к
населению Кавказа и прикаспийских областей Ирана. В нем объявлялось, что
русские войска выступают для наказания «бунтовщиков» (участников
восстания) и содержался призыв к местному населению не покидать своих мест
при приближении русских войск.
В июле 1722 г., отплыв из Астрахани, Петр I высадился на берегу
Аграханского залива. Одновременно в Северный Дагестан по побережью
Каспия двигалась кавалерия. В одном из писем, направленных в Сенат
император сообщал: «…мы шли морем от Астрахани до Терка и от Терка до
Аграхани.., а там выбравшись на землю, долго дожидались кавалерии, которая
в марше своем имела несказанный труд от безводицы и худых трав…»5.
Обстановка для русских войск в Персидском походе складывалась
благоприятная. Местные владетели, стремившиеся избавиться от притеснений
со стороны шахской администрации, не оказывали сопротивления, а встречали
русские войска, как отмечал сам Петр, «нелицемерною любовью и так нам рады
как бы своих выручали из осады»6.
Отошедший от Ирана тарковский шамхал Адиль Гирей, изъявил
готовность оказать поддержку Петру I. Престарелый владетель встретил
русские войска за пять верст от своей крепости, по восточной традиции встал
на колени и целовал землю, по которой проехала царская карета. «Блеск
парадных форм и внушительный вид петровских гвардейцев, - отмечал один из
дореволюционных исследователей, - поразили азиатов, никогда ничего
подобного не видавших»7.
В 20-х числах августа 1722 г. войска Петра I приблизились к Дербенту. В
одной версте от города их встретила делегация дербентских жителей во главе с
наибом Имамом-Кули-беком, вручившим царю ключи от городских ворот. За
мирную сдачу крепости дербентский наиб был назначен правителем города,
произведен в генерал-майоры и пожалован постоянным годовым окладом.
Комендантом был оставлен российский офицер8.
Однако в конце августа 1722 г. было принято решение прервать столь
успешный поход. Причин тому было несколько, и среди них – рост заболеваний
среди солдат и тяжелая эпидемия, вызвавшая падеж лошадей, как писал Петр I
в Сенат «… так лошади мерли, что в одну ночь умерло тысяча семьсот
лошадей, тако же провианту не имели более как на месяц, того ради
принуждены были поворотиться…»9 Гибель в море у Аграханского залива двух
эскадр, а также возникшая опасность преждевременной войны с Турцией,
весьма встревоженной продвижением русской армии на Кавказе, заставила
Петра I поручить командование кавказскими войсками генералу М.А.
Матюшкину, а самому отбыть в Астрахань, затем в Царицын, Воронеж и в
декабре вернуться в Москву10. Подводя итог походу, император отмечал: «…И
тако мы можем… быть довольны сею кампанией, ибо мы получили крепкое
основание на Каспийском море…»11.
М.А. Матюшкин оказался довольно деятельным генералом, который
занимался, прежде всего, обустройством армии на новом месте. Из войск,
подчиненных ему, - отмечали историки XIX в. - образовался «Низовый» или
Персидский корпус12. Он стал «колыбелью» будущей грозной Кавказской
армии
– основой «знаменитейших кавказских
полков:
кабардинского,
куринского,
ширванского,
апшеронского,
дагестанского,
тенгинского,
навагинского, ставропольского, покрывших Россию неувядаемой славой…»13.
Получив известия о непрекращающейся междоусобной борьбе за шахский
престол и агрессивные действия со стороны Афганистана, Петр I принимает
решение о продолжении похода. Отправленным в Гилян полковнику Шипову и
с ним капитан-лейтенанту Соймонову, император дал подробные инструкции.
Когда Шипов спросил государя: «Довольно ль будет двух батальонов, которые
снаряжались в Гилян, для защиты этой провинции?», то Петр отвечал: «Стенька
Разин с 500 казаками их не боялся, а у тебя два батальона регулярного
войска!»14. Русские войска заняли города Баку, Решт и продвинулись вдоль
побережья Каспийского моря до самого Астрабада. Успех похода закрепил
подписанный осенью 1723 г. в Петербурге послом шаха Гуссейна мирный
договор, по которому Россия приобрела взятые города и прикаспийские
области Кавказа, которые, как указывалось в трактате, «…от сего времени,
вечно в стороне его императорского величества Всероссийского остаются…,
дабы оным содержать войско, которое его императорское величество к его
шахову величеству против его бунтовщиков в помощь посылает…» 15.
Заключая трактат, Петр мало верил, при тогдашних внутренних беспорядках в
Персии, в действительное исполнение излагаемых в нем условий. Об этом
свидетельствует тот факт, что к моменту подписания договора, шах Гуссейн
был отстранен от власти, а его посол просил Петра I принять его под свое
покровительство, в случае если он навлечет на себя гнев нового персидского
правительства за уступку прикаспийских провинций.
Во время Персидского похода, по распоряжению Петра I на Северном
Кавказе была основана новая русская крепость. В том месте, где р. Койсу
делится на два рукава – Сулак и Аграхан, велел заложить крепость. Петр I дал
ей название Святого Креста, т.к. местность издревле называлась Ставрополь. С
этого времени Астраханские архиепископы стали называться Астраханскими и
Ставропольскими, а не Терскими, как были титулованы прежде16.
Получая тревожные вести о действиях Османской империи в Закавказье,
Петр I был чрезвычайно заинтересован в скорейшем сооружении крепости.
После настойчивых указаний императора строительство было ускорено и
осенью 1724 г. крепость Святого Креста была окончена. Это была солидная
крепость с шестью бастионами, в которой размещался значительный гарнизон с
артиллерией из 35 пушек.
22 сентября 1724 г. Петр I подписал указ, по которому генералу М.А.
Матюшкину предписывалось перевести в крепость Святого Креста гарнизон и
жителей Терков, оставив там только редут с гарнизоном от 150 до 200 человек
17
.
Крепость Святого Креста стала играть роль нового административно-
политического и экономического центра российского влияния в регионе. Как
отмечал В.А. Потто, «дряхлевшие среди болот Терки заменялись новою
крепостью, предназначенной служить более надежной охраной для наших
сообщений между Дербентом и Астраханью»18. Северокавказские владетели,
ориентировавшиеся на Россию, получали в крепости жалованье, подарки,
награды. Отсюда же им при необходимости отпускали порох, свинец, кремни и
прочие воинские припасы. Здесь же присягали на верность и подданство, а
также содержались аманаты из северокавказских владений.
Для лучшего закрепления на вновь завоеванных территориях кроме
крепостей стали создавать новые казачьи поселения. В месте слияния р. Сулак с
р. Аграхань, из переселившихся терских казаков возникло Аграханское казачье
войско. В состав войска в 1724 г. вошло около тысячи переселившихся сюда
донских казаков19. На прежних насиженных местах были оставлены только
гребенцы, довольно решительно отказавшиеся от переселения и объявившие,
что они лучше уйдут в Закубанье к некрасовцам, чем переселятся к терцам20.
Прикаспийские области Кавказа, занятые в результате военных операций
1722 -1723 гг. Россия не смогла удержать за собой. Здесь российские войска
столкнулись с новыми и непривычными для них условиями. В регион было
легко прийти, но очень трудно удержаться. Местное население не прекращало
сопротивления. Русские гарнизоны в завоеванных городах и во вновь
основанных укреплениях подвергались постоянным нападениям.
Ослаблению влияния России на Кавказе во многом содействовала
политика преемников Петра I. Так, ставший всесильным фаворитом А.Д.
Меньшиков, оценивал достижения своего умершего императора на Кавказе как
тягостное бремя, не сулившее ему никакой личной выгоды. С подобной
оценкой были согласны и сменившие Меньшикова временщики. По мнению
вице-канцлера Остермана, приобретенные Петром I территории невозможно
было удержать из-за непосильных для казны расходов и непривычных для
русских войск условий войны21.
Что касается доходов с Прикаспийских провинций, то представление о них
как нельзя лучше дают донесения В.Я. Левашова, начальствовавшего в
Гилянах. 24 июня 1724 г. он пишет, что «о сборах тамошних, ни о прежних, ни
о нынешних за тамошними затруднениями не может он найти ни начала, ни
конца»22. А в донесении 1728 г., показав большую сумму в недоимках, он
отмечает, что «всей той недоимки никак собрать невозможно, так как многие
деревни по отдаленности и за горами и поныне не приходят в подданство и
послушание… многие же деревни и совсем опустели»23. Те персидские деньги,
которые все-таки удавалось собрать, направлялись в Москву для перепечатки в
русскую монету, однако их было столь мало, что они покрывали едва ли
четвертую часть издержек на гражданское управление и содержание войска в
Прикаспийских провинциях.
Вступив на русский престол, императрица Анна Иоанновна решила
окончательно развязаться с персидскими делами. 21 января 1732 г. был
заключен Гилянский мир, по которому Персии были возвращены все
завоеванные области, а за Россией осталась только полоса земли между Курою
и Тереком с Дербентом и Баку. В это время, Турция, пользуясь ослаблением,
своих противников на Кавказе значительно усилила свое влияние в регионе.
Напрасно российские дипломаты в Константинополе пытались выступить с
декларацией
о
сохранении
неприкосновенности
Персии.
«Удивительно
предложение русское! - отвечал визирь послу Неплюеву, - сами вы ничего не
делаете, и Порте советуете, чтобы сидела сложа руки…»24.
В преддверии неминуемой войны с Турцией русские дипломаты спешили
поскорее урегулировать отношения с Персией. 10-го марта 1735 г. послом
Голицыным был заключен Гянджийский договор с Персией, по которому
Тахмас-Кули-хану, будущему Шах-Надиру, были возвращены все города и
области, завоеванные у персов Петром I. Русская граница снова отодвинулась
на Терек, а крепость Святого Креста, заложенная на Сулаке во время
Персидского похода, была уничтожена.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
См. об этом: Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории.- М., 1994.
Лавров А.И. Предания седой и не седой старины // Покоренный Кавказ. Очерки исторического
прошлого и современного положения Кавказа. Издание А.А. Каспари. - СПб., 1904.- С. 83 - 84.
См. об этом: Зиссерман А. История 80-го пехотного Кабардинского, генерал-фельдмаршала князя
Барятинского полка. - Т.1. - СПб., 1881. - С. 3 - 4.
Цит. по: Северный Кавказ в составе Российской империи. – М., 2007. - С. 39.
Цит. по: Мельгунов Г. Персидский поход Петра I // Русский вестник. 1874. - Т. 110. - С. 35.
Цит. по: Мельгунов Г. Указ. соч. - С. 36.
Лавров А.И. Кавказ после великого Петра // Покоренный Кавказ… - С. 140.
Северный Кавказ в составе Российской империи. - С. 40.
Цит. по: Мельгунов Г. Указ. соч. - С. 42.
См. об этом: Богуславский Л. История Апшеронского полка (1700 - 1892). – Т. 1.- СПб., 1892.- С. 4.
Цит. по: Мельгунов Г. Указ. соч. - С. 46.
Зиссерман А. Указ. соч. – С. 12-15.
Лавров А.И. Указ. соч. - С. 141.
Цит. по: Мельгунов Г. Указ. соч. - С. 48.
Цит. по: Мельгунов Г. Указ. соч. - С.52.
Бентковский И.В. Дела наши на Северном Кавказе от высадки Петра I в Аграхани, до основания
крепости Кизляра с 1722 по 1735 год. – Б/м, б/г. – С. 20.
Бентковский И.В. Дела наши на Северном Кавказе… - С. 20.
Потто В.А. Два века Терского казачества. - Т. 2. - Владикавказ, 1912. - С. 21.
См. об этом: Столетие военного министерства. 1802 – 1902. Главное управление казачьих войск.
Исторический очерк. - СПб., 1902. - С. 93 - 94.
Лавров А.И. Указ. соч. - С. 141.
См. об этом: Киняпина Н.С., Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике
России (вторая половина XVIII - 80-е гг. XIX в.). – М., 1984. - С. 19.
Цит. по: Мельгунов Г. Указ. соч. - С. 59.
Там же. - С. 60.
Цит. по: Лавров А.И. Указ. соч. - С. 147.