"Возмещение убытков по гражданскому праву России".
advertisement
Волгоградская государственная академия физической культуры А.В. Волков ВОЗМЕЩЕНИЕ УБЫТКОВ ПО ГРАЖДАНСКОМУ ПРАВУ РОССИИ Волгоград 2000 г. ББК ГЛАВА I ПРАВОВАЯ ПРИРОДА УБЫТКОВ В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ РОССИИ 1.1. Понятие убытков, подлежащих возмещению ВОЛКОВ А.В. «Возмещение убытков по гражданскому праву России» Волгоград: Государственное учреждение «Издатель», 2000. – 152 с. ISBN Объектом исследования являются правовые нормы о возмещении убытков как способа защиты имущественных прав кредитора и мере гражданско-правовой ответственности, применяемой к должнику. Цель работы - разработка теоретических проблем возмещения убытков как меры гражданской ответственности. Методологическую основу составляют диалектический метод познания; формально-юридический, сравнительно-правовой и логический методы. По новому рассматривается категория убытков в гражданских правоотношениях, устраняющая неоднозначность ее понимания и существующие юридические неточности. В работе систематизируются подходы к понятию убытков, формулируется их сущность, анализируется структура норм о возмещении убытков, исследуется механизм реализации права на возмещение убытков. Содержащиеся в работе теоретические выводы и рекомендации могут быть использованы в правотворческой и правоприменительной деятельности, преподавании курса гражданского права, научной работе. ISBN Волков А.В., 2000 В гражданском законодательстве преобладающая часть правовых норм рассчитана на нормальное общественно-экономическое развитие. Но определенная совокупность правовых правил предназначена для случаев отклонения от закономерной тенденции общественного развития. Таким образом, одни правовые нормы предопределены нормальным развитием отношений, а другие – случаями их нарушений. В гражданском праве это в основном нормы о возмещении убытков, направленные на восстановление имущественного положения пострадавшего лица. Возмещение убытков как ведущая санкция и универсальная мера ответственности берет историческое начало с римского гражданского права. Понятие вреда у римских юристов не сильно отличалось от современного и слагалось из двух составляющих: а) damnum emergens, положительные потери, т. е. лишение того, что уже входило в состав имущества кредитора, и б) lucrum cessans, упущенная выгода, т. е. непоступление в имущество данного лица тех ценностей, которые должны были бы поступить при нормальном течении обстоятельств. Римское право различало прямые и косвенные убытки, но возмещению подлежали только ближайшие последствия того факта, который служил основанием ущерба, т. е. прямые убытки; например лицо, повредившее чужой дом, отвечало за стоимость ремонта, но не кражу, совершенную рабами, производившими ремонт. Размер возмещения вреда иногда определялся по рыночной стоимости недоставленных, уничтоженных, поврежденных вещей (vera rei aestimatio, настоящая стоимость вещи), но в большинстве случаев учитывалась стоимость вещи при данных, конкретных обстоятельствах. В источниках приводится пример: убит раб, входивший в состав труппы рабов-актеров; при возмещении вреда за убитого раба учитывается, между прочим, уменьшение стоимости остальных рабов ввиду нарушения ансамбля (Gai. 3.212; D.9.2.22.1). Однако всякого рода личные привязанности потерпевшего во внимание не принимались; так, если убитый раб является сыном потерпевшего рабовладельца, его родительская привязанность не учитывалась (D. 9.2.33). Ущерб, исчисляемый по обстоятельствам данного хозяйства, принято обозначать как интерес (id quod interest). При определении вреда, подлежащего возмещению, не принимался в расчет тот вред, который наступил вследствие беззаботности, нераспорядительности и тому подобного поведения самого потерпевшего. В источниках приводится, например, такой случай. Рабовладелец закупил пшеницу для содержания своих рабов; продавец не доставил пшеницу. Покупатель желает получить возмещение ущерба, понесенного вследствие гибели рабов от голода. Римский юрист дает ответ, что возмещению подлежит стоимость пшеницы, но не рабов, так как покупатель должен был купить пшеницу (за счет неисправного продавца) в другом месте и не доводить своих рабов до голодной смерти (D. 19. 1. 21)1. Возмещение убытков как мера гражданско-правовой ответственности получило дальнейшее развитие в XVIII – XIX веках в процессе создания континентального права (гражданские кодексы и уложения Франции, Германии, России). Убытки, подлежащие возмещению в случае нарушения договора, в континентальном праве условно стали подразделяются на два вида: а) компенсаторные убытки, т. е. убытки, причиненные неисполнением обязательства вообще; б) мораторные убытки, т. е. вызванные просрочкой исполнения обязательства со стороны должника. Различие между ними заключается в том, что мораторные убытки могут взыскиваться вместе с требованием об исполнении обязательства в натуре, в то время как взыскание компенсаторных 1 Новицкий И. Б. Римское право. М., 1996. С. 154. убытков предполагает, что требование об исполнении договорного обязательства не предъявляется. В современном Российском гражданском праве ответственность в виде возмещения убытков либо запрет на их требование содержится практически в каждой главе Гражданского кодекса РФ 1994 г. Потерпевший всегда может требовать полного возмещения убытков, если иное не предусмотрено законом либо договором. Связано это, соответственно, с тем, что самым распространенным последствием правонарушения является имущественный вред. Чаще всего юристы обращаются к исследуемой мере ответственности в сфере предпринимательских отношений, где должник не исполняет или ненадлежащим образом исполняет свои обязательства, вытекающие из заключенного договора либо из закона. Нормы о возмещении внедоговорного вреда так же широко оперируют этим способом защиты, который включают в более широкое по смыслу понятие – вред или его синоним ущерб. Само же слово убытки происходит от древнеславянского слова быть, бытие, быт, окружающий быт, окружающее имущество. Уменьшение этого имущества, его порча обозначалась приставкой у – урезывать, уменьшать, убывать. Отсюда и пошло определение убытков как вреда, ущерба, уменьшения имущества собственника. Таким образом, в содержании термина убытки отражается прежде всего его экономический смысл в виде имущественных потерь, которые возникают или могут возникнуть у собственника имущества в результате незаконных, неправомерных действий (либо бездействий) третьего лица и которые подлежат восстановлению. Однако этим определением ограничиться нельзя. Законодатель, используя термин убытки в юридическом значении, всегда имеет в виду потенциальную способность их к возмещению. Специальный анализ норм ГК, содержащих термин убытки, позволяет сделать вывод о том, что они признаются не только в качестве последствий правонарушения в экономическом смысле, но и как объект такой санкции, как возмещение убытков (например ст. 393 ГК РФ). Именно в таком значении – либо со стороны кредитора как право на возмещение убытков, либо со стороны должника как обязанность возместить причиненные убытки – сформулирован подавляющее большинство норм ГК, содержащих понятия убытки либо возмещение убытков. Эти нормы представляют собой меру (в дальнейшем также средство, вид) ответственности за неисполнение либо исполнение обязательства при одновременном причинении вреда. «Поэтому, кроме известного различения убытков в юридическом и экономическом смыслах, можно говорить о различии убытков как последствий нарушения и убытков как того, что составляет имущественное содержание санкции»2. С учетом вышеизложенного, в контексте данной работы, представляется целесообразным, имея в виду возмещение убытков как гражданско-правовую санкцию, иногда использовать в общем смысле равноценно термины возмещение убытков, убытки, ущерб, расходы не умаляя их принципиального различия как имущественного результата правонарушения и того, что составляет сумму присуждаемого к возмещению (возмещение убытков). Одновременно с развитием науки и техники и в целом экономических отношений развивалось и расширялось внутреннее содержание термина убытки. Так например, в понятие убытки стали входить не только реальные потери, т. е. уже свершившиеся, но и те расходы, которые собственник в будущем должен понести, чтобы восстановить до первоначального уровня свое нарушенное право либо утраченное имущество. В связи с этим в 30-х годах многие юристы вообще предлагали отказаться от способа защиты в виде возмещения убытков и заменить его упрощенными мерами ответственности типа неустойки, нормативных убытков и т. п. В условиях плановой экономики и общенародной собственности выявилась фактическая невозможность полноценного применения исследуемого юридического механизма. Особенно недооценивались и в научной литературе и в арбитражной практике убытки в виде упущенной выгоды. Большинство авторов рассматривало этот вид убытков как типичный буржуазный институт, который был нужен в период НЭПа, но абсолютно не играет никакой роли при полном огосударствлении собственности и является неприемлемым в условиях социалистического строительства. Надо отдать должное, что советское гражданское право все-таки не отвергло эту составную часть убытков до конца, усмотрев пользу для хозрасчетных отношений и для Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис. ... докт. юр. наук. Самара, 1998. С. 217. 2 повышения экономической дисциплины хозяйствующих субъектов. Более того, уже в 60-х годах был поставлен вопрос о необходимости взыскания не только произведенных, но и будущих расходов. Несмотря на то, что ст. 88 Основ гражданского законодательства СССР и ст. 444 ГК РСФСР говорили о произведенных расходах, в постановлении пленума Верховного суда СССР от 23.11.63г. № 16 «О судебной практике по искам о возмещении вреда» прямо говорилось о возмещении будущих расходов (например, на санаторнокурортное лечение, на приобретение мотоколяски, протезирование, посторонний уход и т. п.)3. То, что далеко не сразу под убытками стали пониматься более отдаленные потери – упущенная выгода (неполученные доходы), – прежде всего было связано с трудностями при установлении причинной связи между действием нарушителя и убытками, которые не сразу, а только через определенный промежуток времени возникали у кредитора. Представляется логичным, что вместе с развитием экономических отношений и совершенствованием мозга человека как инструмента понимания и объяснения мира техника установления и понимания причинно-следственной связи будет более совершенной и в понятие убытки законодателем будут включены еще более удаленные по времени и более сложные по структуре будущие имущественные потери, нежели это есть сейчас. Убытки как отрицательные последствия в имущественной сфере кредитора в результате неисполнения должником своих обязательств нередко применяются со своими синонимами ущерб или вред. До принятия Гражданского кодекса 1994-1996гг. цивилисты в литературе высказывали различные мнения о понятии убытков и ущерба 4. Так М. М. Агарков5 и Л. А. Лунц полагали, что эти понятия одинаковы по объему, но отражают только разные экономические признаки потерь: убытки – это денежный эквивалент потерь, а ущерб – натуральный, т.е. потери в том имуществе, которому причинен вред. О. С. Иоффе считал, что правонарушитель причиняет не ущерб, Постановление пленума Верховного суда РФ от 23 ноября 1963 г. № 16 «О судебной практике по искам о возмещении вреда», // Бюллетень Верховного суда РФ. 1963 № 12. 4 См. Пиндинг А. Я. Возмещение убытков, причиненных промышленным предприятиям неисполнением договорных обязательств: Автореферат дис... канд.юр.наук, М., 1968. С. 25; Васькин В. В. Возмещение убытков в гражданско-правовых обязательствах. Саратов, 1971. С. 218; Кроль М. С. Возмещение убытков в капитальном строительстве. Донецк, 1972. С. 205. 5 Агарков М. М. К вопросу о договорной ответственности/В сб.: Вопросы советского гражданского права. Сб. I/Под ред. М. М. Агаркова. М.: Изд-во АН СССР, 1945. С. 114-115. 3 а именно убытки, которые иногда могут быть также и формой причиненного им ущерба6. В. В. Овсиенко высказывался, что любые отрицательные экономические последствия неисполнения хозяйственного обязательства могут быть выражены в денежной оценке, которую и следует называть убытками7. Более четко в современных условиях это положение развил В. А. Хохлов, отметив, что убытки как объективно существующие отрицательные изменения в имущественной сфере пострадавшего кредитора не возмещаемы и в силу этого задача юрисдикционного органа состоит в отыскании достаточного и объяснимого с точки зрения законодательства их денежного эквивалента. И далее уточнил, что всякое решение в этом смысле представляет собою совокупность двух актов: а) о признании определенной суммы денег соответствующей убыткам; б) о присуждении данной суммы кредитору8. Новый ГК не до конца упорядочил применение этих двух правовых понятий и в статье 15 установил, что ущерб – это понятие «реальное» и под ним понимаются «расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб)…». Но ущерб будет «реален» только тогда, когда будет произведена его денежная оценка (т. е. он будет исчислен), которая, в свою очередь, зависит от уровня цен. По общему правилу, оценка убытков по ГК 1964 г. производилась чаще всего на момент причинения вреда. До принятия нового ГК стояла проблема, что делать при последующем снижении или повышении цен в период с момента причинения вреда до его возмещения. Цены можно определить и на момент предъявления иска, и на момент принятия судебного решения, и на момент возмещения. Эти проблемы частично решены в ст. 393 ГК РФ. Хотя с точки зрения юридической техники и полноты возмещения денежных убытков прекрасно изложена ст. 395 ГК РФ, Иоффе О. С. Ответственность по советскому гражданскому праву. Л.: Изд-во ЛГУ, 1955. С. 203204. 7 Овсиенко В. В. Проблемы возмещения убытков в хозяйственном праве: Дис... док-ра юр. наук. Донецк: Институт экономики промышленности, 1971. С. 246. 8 Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис... док-ра. юр. наук. Самара, 1998. С. 220. 6 предусматривающая ответственность должника за неисполнение денежного обязательства вплоть до момента уплаты денежных средств. (Но превалирует мнение, что это – не убытки, а проценты, тему о правовой природе которых мы еще затронем в параграфе 1.2 о соотношении возмещения убытков с другими способами защиты.). Итак, ст. 393 ГК РФ предусмотрела, что при определении убытков принимаются во внимание цены в месте и в день, когда обязательство должно было быть исполнено, либо в день удовлетворения требования кредитора, либо в день предъявления иска, либо в день вынесения решения. Как видно, определение и присуждение убытков на момент их возмещения законодатель не предусмотрел. Экономическая ситуация и правовая культура в России не позволяют быстро и четко исполнять судебный акт. Поэтому он либо вообще не исполняется, либо исполняется через такой промежуток времени, что теряет свою восстановительную значимость. Предположительно есть несколько путей решения этой проблемы. Можно жесточайшим образом отрегулировать систему исполнения судебных актов, что маловероятно в реформаторское безденежье, либо вновь обратиться в суд с иском о возмещении убытков за пропущенный период (право дополнительного возмещения). Но все это достаточно долго во времени. В связи с этим представляется необходимым и важным ввести дополнительные нормы в действующее законодательство, предусматривающие обязанность суда принимать во внимание цены, существующие в день фактического возмещения убытков. Это пресечет желание должника «тянуть время» и даст толчок к скорейшему удовлетворению требований кредитора. Ущерб, наряду с упущенной выгодой, стал составной частью убытков и проявляется не в натуральной оценке, а в фактических отрицательных экономических потерях кредитора. Причем в равной мере это касается и внедоговорных обязательств. Понятие вреда также неоднозначно трактовалось цивилистами9. В частности, Н. С. Малеин полагал, что любое правонарушение общественно См. Жиницкий Ю. С. Санкция нормы советского гражданского права. Воронеж, 1968. С. 21; Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. М., 1976. С. 70; Белякова А. М. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда. М., 1986. С. 16; Лейст О. Э. Санкции и ответственность по советскому праву. М., 1981. С. 43. 9 опасно и в этом смысле безвредных правонарушений не может быть и что нарушение хозяйственного обязательства, будучи одним из видов правонарушений, наносит вред обществу, общественно-экономическим отношениям, закрепленным в законе независимо от того, вызвало ли нарушение обязательства материальный, осязаемый ущерб или нет, т. е. вызывает прежде всего последствия общественно-политического неимущественного характера. Таким образом, Н. С. Малеин под понятием вреда понимал не только убытки, но и всю совокупность отрицательных последствий правонарушения10. В. В. Овсиенко, взяв в основу только имущественные, т. е. гражданские правоотношения, пришел к выводу, что стоимостным эквивалентом имущественного вреда являются именно убытки, что и имелось в виду в ст. 36 Основ ГЗ СССР11. В новом законодательстве (ст. 1082 ГК РФ) во избежание путаницы термин вред относится исключительно к внедоговорным обязательствам в объеме реального ущерба, упущенной выгоды (например, утраченный заработок по ст.1085 ГК РФ), а также не только имущественного, но и морального вреда для физических лиц (компенсация морального вреда). Более того, в с т. 1064 ГК РФ законодатель установил, что законом или договором может быть предусмотрена обязанность выплаты компенсации аже сверх возмещения вреда (повышенная ответственность). Сущность возмещения убытков никогда не сводилась к замене исполнения. Возмещение – не вид исполнения обязательств. Назначение исследуемых норм в другом. В случаях, когда должник ненадлежащим образом исполняет свое обязательство, обязанность по возмещению убытков возникает и существует сверх и помимо обязанности исполнения в натуре (п. 1 ст. 396 ГК РФ). Хотя закон сделал одно исключение – если должник вообще не приступал к исполнению своих обязательств, то возмещение убытков и уплата неустойки освобождают от исполнения обязательства в натуре (п. 2 ст.396 ГК РФ), но это вовсе не означает, что должник освобождается от обязанности возвратить кредитору, например, предварительно полученные деньги. Рассмотрим эти обязательства поближе и в сравнении. Малеин Н. С. Имущественная ответственность в хозяйственных отношениях. М.: Наука, 1968. С. 88, 90. 11 Овсиенко В. В. Указ. соч. С. 247. 10 Взаимодействие исполнения обязательства в натуре и возмещение причиненных неисполнением либо ненадлежащим исполнением убытков характеризуется с позиций их первоначального возникновения. Обязанность исполнения в натуре является первой обязанностью должника. В гражданском праве действует общее правило: «договор должен исполняться». Исключение составляют четыре случая: первый – когда в результате действия просрочки должника исполнение утратило интерес для кредитора и последний отказался от принятия исполнения (п. 3 ст. 396 ГК РФ); второй: когда должник платит неустойку, имеющую характер отступного, т. е. с соблюдением условий ст. 409 ГК РФ; третий случай: если должником возмещены все убытки и уплачена неустойка и он не приступал к исполнению обязательств, то он освобождается от исполнения в натуре; и последний случай: когда от освобождения обязательства в натуре должник освобожден законом либо условиями договора. Отсюда видно, что обязанность возмещения убытков является производной и возникает лишь в случае, если должник не исполнил или ненадлежащим образом исполнил свои обязательства, и что повлекло возникновение имущественных потерь. При этом следует уточнить, что под ненадлежащим исполнением подразумевается не только частичное либо некачественное исполнение обязательства, но и, например, просрочка обязательства, исполненного полностью и качественно в натуре. Возмещение убытков – это возможная санкция за совершенное гражданское правонарушение, определяющая меру гражданско-правовой ответственности. Соответственно используется это правило в имущественном, гражданско-правовом поле, где работают принципы о свободе воли, равенстве сторон, неприкосновенности собственности и т. д. К отношениям, основанным на властном подчинении одной стороны другой (например, налоговые, финансовые, административные), нормы о взыскании убытков не применяются, если иное не предусмотрено в самом законодательстве. В связи с этим нельзя отождествлять убытки как результат нарушения гражданско-правовых обязательств и убытки вследствие неисполнения, например, налогового обязательства. Например, акционерное общество «Норильскгазпром» обратилось в Арбитражный суд Красноярского края с иском к акционерному обществу открытого типа «Норильский горно-металлургический комбинат» о взыскании 204 512 915 923 рублей убытков в виде пени, начисленной истцу за про- срочку уплаты различных налогов и платежей в бюджет из-за несвоевременных расчетов комбинатом за газ, полученный в 1995 году. Между АО «Норильскгазпром» и АООТ «Норильский горнометаллургический комбинат» заключен договор от 17.02.95 № 1/95 на поставку природного газа. Во исполнение договора истец в течение 1995 года поставлял газ, однако ответчик своевременно продукцию не оплачивал. Не получая плату за поставленный газ, истец задержал перечисление налогов в бюджет и платежей в различные фонды. Акционерным обществом «Норильскгазпром» на основании статей 15 и 393 ГК РФ предъявлено требование о взыскании в качестве убытков пени, начисленной налоговой инспекцией и различными фондами за задержку перечисления налогов и обязательных платежей в бюджет. Согласно статье 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права субъекта гражданских правоотношений, участника имущественного оборота. Данные правила не распространяются на расходы соответствующего лица в связи с выполнением им своих обязанностей по уплате налогов и санкций за нарушение налогового законодательства, поскольку данные расходы несет налогоплательщик, а не участник имущественного оборота, субъект гражданских правоотношений. При указанных обстоятельствах решение суда первой инстанции и постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда Красноярского края, которыми удовлетворены исковые требования, отменено в связи с неправильным применением закона12. Само слово убытки используется законодателем в гражданском праве не только в юридическом смысле, но и в экономическом, бухгалтерском учете, налогообложении и т. д. (например, ст. 74 ГК РФ «Распределение прибыли и убытков полного товарищества»). Термины в подобном смысле никак не связаны с правонарушением и ответственностью за него, но на практике вызывают ряд трудностей. Наиболее показательным примером является ст. 533 ГК РФ (регулирующая отношения по договору контрактации), которая устанавливает, что «убытки, которые причинены поставщику (исполнителю) в связи с Постановление Президиума ВАС РФ от 18.03.97. № 3787/96 // Вестник ВАС РФ. 1997. № 6. С.15. 12 выполнением государственного контракта, подлежат возмещению государственным заказчиком не позднее тридцати дней со дня передачи товара в соответствии с государственным контрактом.». Дальнейший текст вызывает еще большее удивление: «В случае, когда убытки, причиненные поставщику (исполнителю) в связи с выполнением государственного контракта, не возмещаются в соответствии с государственным контрактом, поставщик (исполнитель) вправе отказаться от исполнения государственного контракта и потребовать возмещения убытков, вызванных расторжением государственного контракта.». Использование термина убытки в первом и во втором случае связано не с применением меры гражданско-правовой ответственности, а с экономическим стимулом, который специально предусмотрен для исполнителя (поставщика) с целью побудить его к заключению и выполнению государственного контракта. И только непредоставление такого стимула (невозмещение убытков государственным заказчиком) предусматривает такую гражданско-правовую санкцию, как возмещение убытков. Подобные смешения существенно затрудняют использование норм ГК в практической деятельности. Нет четкости и в ст. 782 ГК РФ, предусматривающей право исполнителя по договору возмездного оказания услуг отказаться от исполнения обязательства «лишь при условии полного возмещения заказчику убытков». Если мы признаем право отказа правом, то нельзя говорить в этом случае о каких-либо санкциях за нереализацию этого права. Оппонируя этой мысли, можно возразить, что если исполнитель все-таки откажется от договора и откажется от возмещения заказчику убытков, то разве у последнего не появляется право требовать возмещения убытков? И не является ли последнее мерой ответственности за отказ возместить убытки? На наш взгляд, эта статья еще требует детальной корректировки. Для обозначения имущественного урона, который претерпевает кредитор, в законодательстве и правоприменительной практике используются кроме убытков и другие термины: ущерб, вред, потери, расходы, издержки, затраты и т. д. Точно так же, как использование законодателем понятия «возмещение убытков» не означает автоматически определением меры ответственности для нарушителя, так и использование слова убытки без возмещения не означает отсутствия гражданско-правовой ответственности. Так например, ст. 894 ГК РФ, регулирующая хранение вещей с опасными свойствами, недвусмысленно говорит об исследуемой санкции – возмещение убытков: «поклажедатель отвечает за убытки, причиненные хранителю и третьим лицам хранением вещей с опасными свойствами». Такая конструкция использована, так как неправомерное бездействие и вина поклажедателя как бы отдалены по времени и заключаются в несоблюдении им всех мер безопасности, обеспечивающих уровень по крайней мере ненанесения ущерба окружающим. Примечательно, что в некоторых случаях законодатель вообще не употребляет термина убытки. Однако из контекста, например, п. 4 ст. 706 ГК РФ понятно, что речь идет в первую очередь об убытках: «С согласия генерального подрядчика заказчик вправе заключить договоры на выполнение отдельных работ с другими лицами. В этом случае указанные лица несут ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение работы непосредственно перед заказчиком.». Проблематика видна не только в «материальном» праве, но например и в ст. 80 Арбитражного процессуального кодекса РФ, упоминающей исследуемый вопрос. Установлено, что ответчик после вступления в законную силу решения, которым в иске отказано, вправе требовать от истца возмещения убытков, причиненных ему обеспечением иска, путем предъявления требования в том же арбитражном суде. Аналогично решаются споры о возмещении убытков ответчика при прекращении производства по делу и оставлении иска без рассмотрения. В. А. Хохлов полагает, что нет оснований признавать мерой гражданско-правовой ответственности возмещение убытков в связи с обеспечением иска. Однако свою позицию он не обосновывает 13. Нахождение правил о возмещении убытков в процессуальном законе еще не говорит о том, что это не гражданско-правовая санкция. ГК не содержит запрета на установление мер ответственности только в «материальных» законах. И в то же самое время размещение такого правила непосредственно в конце главы 7 АПК «Обеспечение иска» представляется логичным. Разумно стремление законодателя предусмотреть ответственность именно там, где возможно злоупотребление правом. Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис. ... докт. юр. наук. Самара, 1998. С. 217. 13 При подаче ходатайства в суд о принятии мер по обеспечению иска на истце лежит гражданско-правовая обязанность действовать разумно и добросовестно, не причиняя вред другому лицу и не злоупотребляя правом в иных формах (ст. 10 ГК РФ). И если необоснованный арест денежных средств на расчетном счете ответчика привел к срыву оплаты контрактов (и как следствие уплате неустойки, несению дополнительных расходов), то почему истец должен быть освобожден от ответственности? Налицо все условия ответственности: вред, правонарушение статьи 10 ГК РФ, вина, причинная связь. По нашему мнению, ст. 80 АПК РФ и аналогичная ст. 140 ГПК РФ является полноценной мерой именно гражданскоправовой ответственности, направленной на восстановление имущественных прав ответчика, умаленных в результате недобросовестных действий истца. Нет оснований для признания мерой гражданско-правовой ответственности возмещения убытков (включая упущенную выгоду) при обращении (по решению суда) в государственную собственность имущества, находящегося в собственности граждан и юридических лиц (национализация) (ст. 235, 281, 306 ГК РФ). Кодекс устанавливает, что этот правомерный акт государства производится только на основании закона, и только при полном возмещении всей стоимости национализированной собственности. А в случаях с земельными участками (ст. 281 ГК РФ) наряду с прямым ущербом возмещается и упущенная выгода. Несмотря на использование всего арсенала понятий исследуемой меры ответственности, вышеприведенные статьи в силу отсутствия самого правонарушения не являются способом защиты прав, а представляют собой регулятивный способ, который позволяет государству «загладить» свое правомерное нарушение прав собственника. Гражданский кодекс РФ в общей и особенной части указывает на возможность возмещения убытков как санкции в девяноста двух статьях. Не следует ли из этого то, что общих норм (такие как ст. 15, 393 ГК РФ) все-таки недостаточно? Будет логичнее предположить, что законодатель включает в специальные нормы право кредитора на возмещение убытков (либо как обязанность должника по их возмещению) исходя из следующих соображений: а) когда необходимо сконцентрировать внимание на праве кредитора или на обязанности должника, принимая во внимание значимость регулируемых общественных отношений; б) для установления правил о возмещении убытков в тех отношениях, где ранее они не предусматривались, либо если возможность их возмещения в правоприменительной практике была неоднозначной (например, ст. 139 ГК «Служебная или коммерческая тайна»); в) для установления ограничений величины убытков, подлежащих возмещению, снижения размера убытков до цены договора (ст. 524 ГК) либо до реального ущерба (например ст. 547 ГК), либо наоборот для того чтобы указать, что они взыскиваются сверх, в зачет или в качестве альтернативы по отношению к другим мерам защиты (ст. 381, 394, 622, 836). Нельзя отождествлять возмещение убытков с аналогичными, близкими понятиями лишь по одинаковому лексическому значению. Слово расходы включается в понятие убытков (ст. 15 ГК РФ) и представляет собой затраты, издержки, которые несет кредитор, чтобы восстановить свое имущественное право. Законодатель широко оперирует этим понятием, однако не только в рамках меры (в составе убытков) гражданско-правовой ответственности, но и в плане меры оперативного воздействия и просто в качестве экономического термина. Например, возмещение убытков следует отграничивать от меры оперативного воздействия – с обязанностью возместить расходы. Взыскание убытков – это восстановительная санкция, вызванная неправомерным поведением причинителя вреда, а обязательство по возмещению расходов – часто одна из основных обязанностей должника, выраженных в законе или договоре. Так, по договору купли-продажи продавец обязан передать покупателю товар, пригодный для его потребительских целей. В случае обнаружения дефектов или недостатков продавец обязан за свой счет заменить негодный товар, либо исправить недостатки, либо соразмерно уменьшить цену и т. д. (ст. 475 ГК РФ). Но покупатель может и не ждать продавца, а за свой счет устранить недостатки и потребовать от продавца возмещения своих расходов. (Надо признать в этом примере, что расходы могут быть рассмотрены и как убытки, в результате продажи некачественного товара). Еще пример, когда сторона, обязанная страховать товар, не сделала это, тем самым нарушив договор. В этом случае другая сторона вправе за свой счет застраховать этот товар и потребовать от обязанной стороны возмещения расходов на страхование (ст. 490 ГК РФ). Эта активная позиция законодателя в диспозитивной форме предоставляет возможность сторонам оперативно реагировать на малейшее нарушение обязанности с целью предупредить возможно большие убытки у кредитора. Ст. 90 ГК РФ предусматривает право общества с ограниченной ответственностью уменьшить уставный капитал после уведомления всех кредиторов. Последние вправе в этом случае потребовать досрочного прекращения или исполнения обязательств общества и возмещения им убытков. Уменьшение капитала – право общества и представляет собой правомерные действия. При таких условиях действия кредиторов являются больше мерой оперативного воздействия, нежели привлечение общества к ответственности в виде возмещения убытков. В связи с этим, возмещение расходов в указанных случаях не представляется одной из форм возмещения убытков, а является оперативной мерой кредитора по предупреждению своих возможных потерь. Санкция в виде возмещения убытков может выражаться только в виде обязанности, которой до нарушения не существовало. В приведенных примерах должники не несут каких-либо дополнительных обязанностей, кроме обязанности поставить качественный товар или застраховать товар; нет и замены неисполненной обязанности на новую, нет и нарушенного права, из которого вытекала бы дополнительная обязанность. Таким образом, об убытках в юридическом аспекте, можно говорить только как о результате соответствующего неправомерного поведения должника, т. е. в жесткой связи с правонарушением. Иногда взыскание убытков необоснованно отождествляется с самим первоначальным обязательством. Например, прокурор Алтайского края в интересах администрации Первомайского района Алтайского края обратился с иском к акционерному коммерческому банку «Алтайкредитпромбанк» о взыскании 140 000 000 рублей убытков, возникших вследствие удержания этой суммы. Решением Арбитражного суда Алтайского края от 05.01.96 дело в отношении 11 590 000 рублей производством прекращено, в остальной части иска отказано. Платежными поручениями от 20.03.95 № 14 и 15 на 70 000 000 рублей каждое администрация Первомайского района Алтайского края перечислила ТОО «Алтайский территориальный монтажный комплекс» аванс за работы по газификации района Указанные суммы 21.03.95 поступили в Алтайкредитпромбанк, в котором указанное товарищество имело расчетный счет, но закрыло его 23.09.94 в связи с переходом на обслуживание в другой банк. Поступившую на закрыты расчетный счет сумму Алтайкредитпромбанк отнес к невыясненным платежам и не возвратил плательщику. Вместе с тем из указанной суммы банк по просьбе администрации Первомайского района совершил платеж в сумме 11 590 000 рублей АОЗТ «Алтайстройинжиниринг». Оставшиеся 128 410 000 рублей он продолжал удерживать, несмотря на требования плательщика и обслуживающего его банка о возврате денежных средств. При изложенных обстоятельствах, как указал Высший арбитражный суд РФ, 128 410 000 рублей являются не убытками, а долгом Алтайкредитпромбанка перед администрацией Первомайского района14. Следует учитывать, что взыскание убытков является мерой ответственности, которая по требованию кредитора применяется к должнику судом. Но это не означает возникновения у должника перед кредитором долгового гражданско-правового обязательства. Такое отождествление приводило на практике к случаям, когда на убытки начислялись проценты по ст. 395 ГК РФ и предъявлялись в суд. Суды такие требования не удовлетворяют15. (По нашему мнению – не совсем верно). Гражданско-правовыми понятиями и правилами при возмещении убытков начинают пользоваться и другие отрасли права. Так например, преступления, предусмотренные ст. 256, 258 Уголовного кодекса РФ и связанные с причинением крупного ущерба, образуют конечный состав только при наличии реального ущерба. С принятием части первой Налогового кодекса РФ получила свое реальное развитие и ст. 16 ГК РФ, предусматривающая ответственность органов государственной власти за свои незаконные действия (бездействие), причи-нившие убытки гражданам и юридическим лицам. Налоговые и таможенные органы несут ответственность за убытки, причиненные налогоплательщикам в результате своих неправомерных действий (ст. 35 Налогового кодекса РФ). Эти убытки будут возмещаться в 14 15 Постановление Президиума ВАС РФ от 15.04.97. № 5483/96//Вестник ВАС РФ. 1997. № 7. С. 10. Постановление Президиума ВАС РФ от 29.09.98 № 2959/98. полном объеме и непосредственно государством (РФ) за счет федерального бюджета в порядке, предусмотренном Налоговым кодексом, Гражданским кодексом и другими федеральными законами. Обобщая вышесказанное, можно сделать вывод, что под гражданскоправовыми убытками понимаются отрицательные последствия в имуществе кредитора, которые наступили или неизбежно наступят и подлежат, по требованию последнего, в силу возникшего у него права восстановлению за счет имущества должника. Анализ действующего законодательства позволил выявить пробел в гражданско-правовых нормах в части необходимости возмещения убытков кредитору не только на день подачи искового заявления или день вынесения решения (ст. 393 ГК РФ), но и на день исполнения решения суда, т. е. на момент действительного восстановления потерь. В связи с этим целесообразно ввести в ст. 393 ГК РФ положение, которое не позволит должнику затягивать процесс возмещения, а для кредитора будет способствовать скорейшему получению присужденных в виде убытков сумм. А именно, статью 393 ГК РФ дополнить формулировкой следующего содержания: «С момента вынесения вступившего в законную силу решения на сумму убытков, определенных судом, на день исполнения начисляются проценты в размере и порядке, установленном статьей 395 ГК РФ». Представляется необходимым соединить нормы ст. 80 АПК РФ с ст.140 ГПК РФ (устанавливающие обязанность возместить причиненные убытки вследствие необоснованного применения мер по обеспечению иска) со ст. 12 ГК РФ, а именно: к ст. 80 АПК РФ и ст. 140 ГПК РФ добавить: «Возмещение убытков производится в порядке, установленном в гражданском законодательстве России». В юридической науке возмещение убытков является самым распространенным последствием нарушения гражданских прав. Гражданский кодекс выделяет эту санкцию из всех остальных, придавая ей черты универсальности и почти полной распространенности. У потерпевшей стороны есть право всегда требовать от нарушителя полного возмещения убытков, если иное не предусмотрено федеральным законом либо договором. Нормативные акты меньшей юридической силы (указы Президента РФ, постановления Правительства РФ и т. д.) не должны содержать таких ограничений. До недавнего времени возмещение убытков включалось в раздел «Обязательственное право» (ГК РСФСР 1964 г.). В настоящее время общая норма о понятии, видах и содержании убытков помещена в раздел I ГК РФ «Общие положения», что свидетельствует о значительном расширении сферы рассматриваемых правил о возмещении убытков (отношения собственности, юридических лиц и т. д.). Универсальность возмещения убытков определена в ст. 15 ГК РФ: "1. Лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. 2. Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). Если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы." Таким образом, в юридической литературе под полным возмещением убытков понимается единство двух элементов: реальный ущерб (либо положительный ущерб) и упущенная выгода (либо неполученные доходы). Такая формулировка, на наш взгляд, недостаточно ясна. Термин причиненные убытки неточен в силу того, что будущие расходы никак не могут относиться к уже причиненным убыткам. Это же относится и к неполученным доходам. Было бы понятнее убрать слово причиненные из п. 1 ст. 15 ГК РФ и изложить отдельную норму о причинно-следственной связи между правонарушением и вредом (такое предложение дано в параграфе 1.2.). По смыслу будущие расходы вряд ли могут относиться к реальному ущербу, если конечно не отнести эту формулировку к области юридической техники и условиться, что к реальным относятся только те будущие расходы, которые будут произведены со 100% достоверностью. В этом смысле можно согласиться с позицией сторонников двухэлементного состава убытков, но тогда придется вновь вернуться к понятию "ущерб" и признать, что он относится не только к натуральному выражению отрицательных последствий в имущественной сфере кредитора, но и ко всем остальным случаям и, в частности, к вероятности появления будущих расходов. Граница между реальным ущербом и упущенной выгодой определяется суммой расходов, которые должен потратить кредитор для восстановления своих потерь, чтобы полностью вернуться к своему имущественному состоянию на момент причинения вреда (но не на момент восстановления). Все расходы до указанной границы называются реальными потерями. Получается, что все другие потери – нереальные в силу того, что они будущие, отделенные по времени и причинной связи, т. е. предполагаемые, но пока неполученные доходы. Таким образом, потери и ущерб сегодня – реальные, а все дальнейшие потери – нереальные. Хотя правильнее было бы сказать, что нереальные убытки – это те же убытки, но проявившиеся позже – в период с момента причинения убытков до момента их возмещения. В литературе не раз указывалось, что смешение понятия убытков в виде расходов, утраты или повреждения имущества с понятием реальных убытков приводит к тому, что неполученные доходы рассматриваются как нереальные и, следовательно, не подлежащие возмещению. «На самом же деле, – подчеркивал В. А. Тархов, – они могут быть столь же реальными, как и положительный ущерб, равно как и последний может быть нереальным»16. То же самое со словами ущерб «положительный» и «отрицательный», «действительный» и «недействительный». В этих обозначениях отсутствует ясность и это не означает спора о терминах. Дело не в том, как называть те или иные убытки, хотя это немаловажно. Но неоднозначное и неправильное понимание названий влечет за собой неправильное отношение в правоприменительной практике, что допускать никак нельзя17. Так, заместитель прокурора Саратовской области обратился в Арбитражный суд Саратовской области с иском в интересах акционерного общества закрытого типа «СА.КО.ЗА» о взыскании с акционерного общества закрытого типа «Кожзавод «Шеврохром» 1 421 418 144 рублей, составляющих: 580.599.000 рублей убытков в виде упущенной выгоды, 520 890 800 рублей затрат на закупку сырья, 270 329 334 рубля расходов по оплате банковского кредита. Тархов В. А. Обеспечить возмещение убытков – важная задача советского гражданского права. Теоретические вопросы применения и дальнейшего совершенствования законодательства: Тезисы докладов на республиканской научной конференции. Тарту., 1967. С. 38. 17 См. подробнее: Алексеев С. С. О составе гражданского правонарушения // Правоведение. 1958. № 1. С. 47; Васькин В. В., Овчинников Н. И., Рогович Л. Н. Гражданско-правовая ответственность. Владивосток, 1988. С. 90. 16 Из материалов дела видно, что согласно договору от 11.01.93 № 28 АОЗТ «СА.КО.ЗА» обязалось передать, а АОЗТ «Кожзавод «Шеврохром» принять и оплатить кожсырье с условием его последующего возврата истцу до 01.03.95 г. Ответчик принял и оплатил кожсырье, поставленное АОЗТ «СА.КО.ЗА», однако нарушил договорные обязательства в части возврата переработанного сырья, в связи с чем истец вынужден был закупить недостающее количество сырья на сумму 520 890 800 рублей. Названные обстоятельства послужили основанием для предъявления к неисправному контрагенту требований о возмещении убытков и уплате неустойки. Постановлением Президиума арбитражного суда удовлетворены исковые требования в части понесенных АОЗТ «СА.КО.ЗА» реальных убытков на закупку сырья, а в части расходов по оплате банковского кредита и упущенной выгоды отказано по мотиву недоказанности причинной связи 18. Из приведенного примера видно, что истец понес расходов на сумму 520 890 800 руб., чтобы вместо ответчика выполнить его обязательство и одновременно свое обязательство перед контрагентом. Восстановление имущественного положения произошло путем взыскания тех расходов, которые он произвел без учета цен у ответчика, но не полностью, а только в части доказанных в суде убытков. По нашему мнению, выходом из сложившейся ситуации может быть вообще уход от каких-либо определений (и, следовательно, спора о них), и остановка на слове ущерб, имея в виду только те расходы, произведя которые кредитор возвратится в свое первоначальное имущественное положение. Между заводом «Авангард» (поставщик) и рыбодобывающей компанией (покупатель) заключен договор от 01.04.96 № 210-40/03, в соответствии с которым поставщик обязался построить своими средствами из своих материалов два рыболовно-морозильных траулера проекта 12.961 (№ 648, 649). Договорно-условная цена двух судов определена в 3 800 000 долларов США. Передача судов производится поставщиком покупателю в следующие сроки: объект № 648 – 10.05.98 г. в порту Санкт-Петербурга; объект № 649 – в III квартале 1996 года на акватории поставщика в городе Петрозаводске. 18 Постановление Президиума ВАС РФ // Вестник ВАС РФ. 1997. № 9. С. 10. В соответствии с пунктом 5 договора покупатель должен до 10.05.96 платежным поручением оплатить 50 процентов от суммы договора, а остальную сумму – по согласованному графику. Пунктом 7.7. договора предусмотрено право поставщика расторгнуть договор в одностороннем порядке в случае невыполнения обязательств покупателем. Обязательство по предварительной оплате судов в срок до 10.05.96 рыбодобывающая компания не выполнила, ссылаясь на неполучение от завода «Авангард» информации о готовности судна к передаче. В октябре 1996 года завод «Авангард» обратился в Арбитражный суд Республики Карелия с иском к рыбодобывающей компании о взыскании штрафа за задержку предварительной оплаты. Решением Арбитражного суда Республики Карелия от 20.11.96 по делу №01-10/1124 в иске отказано, поскольку установлено нарушение обеими сторонами договорных обязательств: завод «Авангард» не строил судно № 648, так как оно было готово до заключения договора, а рыбодобывающая компания не произвела предварительной оплаты. В судебном заседании ответчик пояснил, что необходимость в приобретении траулеров отпала, поэтому суд признал право истца, в соответствии с пунктом 7.7 договора, на расторжение договора в одностороннем порядке и требование возмещения убытков, причиненных его расторжением. В январе 1997 года завод «Авангард» сообщил рыбодобывающей компании об одностороннем расторжении договора и предъявил иск о взыскании фактических затрат, связанных со строительством судна № 649. Эти затраты истец назвал убытками. При рассмотрении настоящего дела суд неправильно определил правоотношения сторон. Так, не было учтено, что сторонами заключен договор, предметом которого являлась поставка двух судов. Цена установлена на два судна, расчетов за каждое судно отдельно договором не предусмотрено. Поэтому основания для предъявления требовании по конкретному судну отсутствовали. Вывод, содержащийся в решении по ранее рассмотренному делу ( № 01-10/1124) о нарушении договорных обязательств заводом, необходимо было учесть и при принятии решения по делу. Суд не определил природы заключенного договора, который по существу является договором поставки, так как предусматривает передачу покупателю поставщиком в определенный срок производимого им товара. Исчисление убытков при расторжении договора поставки производится по правилам статьи 524 ГК РФ. В соответствии с положениями названной статьи поставщик мог предъявить требования о возмещении конкретных убытков в виде разницы между ценой, предусмотренной расторгнутым договором, и ценой по совершенной взамен сделке. Если сделка взамен расторгнутого договора не заключена и на данный товар имеется текущая цена, сторона может предъявить требование о возмещении убытков в виде разницы между ценой, установленной в договоре, и текущей ценой на момент расторжения договора. Таким образом, фактически завод «Авангард» предъявил ко взысканию под видом убытков затраты по строительству траулера № 649. Решение было отменено19. В отношении права на возмещение убытков существенный пробел в действующем законодательстве содержится в правилах о недействительности сделок (статьи 166 – 181 ГК РФ). Указанные нормы, говоря об условиях недействительности сделок, устанавливают право на взыскание только реального ущерба и только в двух специальных нормах (статьи 178 и 179 ГК РФ). Статья 167 ГК РФ, устанавливая общее положение о последствиях недействительности сделки, предписывает сторонам возвратить друг другу все полученное по сделке, а в случае невозможности все полученное возвратить в натуре, возместить его стоимость в деньгах. Складывается ситуация, когда суд, например, применяя двустороннюю реституцию по сделке купли-продажи квартиры пятилетней давности, предписывает покупателю возвратить квартиру, а продавцу деньги в размере старой стоимости, так как иное законом не разрешено. Покупатель в условиях инфляции оказывается явно в худшей ситуации, чем продавец, получивший квартиру, которую может продать уже по новой цене. Но усложнить ситуацию может не только инфляция, но и другие факторы (например, провели метро в район, где находится квартира, и цена на нее существенно увеличилась). 19 Постановление Президиума ВАС РФ от 10.02.98. № 5341/97 // Вестник ВАС РФ. 1998. № 5. Верховный суд РФ, заметив такое несоответствие, дал указание судам при реституции возвращать рыночную цену при условии, что имущество приобреталось по рыночной цене. Однако судами используется правило о применении гражданского законодательства по аналогии (ст. 6 ГК РФ), через п. 3 ст. 424 (порядок определения цены договора) и п. 3 ст. 393 (о дате определения возмещаемых убытков). Высший арбитражный суд не поддерживает позицию Верховного суда, считая, что взаимные обязательства при заключении сделки признаются (если не доказано иное) равноценными. Субъекты же предпринимательской деятельности действуют на свой риск, поэтому, заключая договор, обязаны предвидеть такие ситуации. Мы еще будем говорить о том, что инфляция – это обычное явление для рыночной экономики, а не временное, как все полагали ранее, и ее последствия необходимо учитывать в законотворческой деятельности. До конца не решает поставленную проблему и применение кондикационных обязательств по отношению к возврату исполненного по недействительной сделке, так как нормы о неосновательном обогащении слишком неопределенны и вызывают трудности при их применении. Такое положение дел существенно усложняет правоприменительную практику и требует соответствующей законодательной регламентации непосредственно в нормах о недействительности сделок. Убытки в юридическом значении включают в себя четыре составные части (состав убытков): а) фактически произведенные расходы лицом, чье право нарушено; б) расходы, которые должны быть произведены кредитором для восстановления нарушенного права; в) утрата или повреждение имущества; г) неполученные доходы (упущенная выгода). Каждый из классических элементов в убытках представляет собой достаточно сложную структуру. а) В общем смысле под расходами (в плане убытков) понимаются затраты, издержки кредитора, выраженные в денежной форме, которые он на момент взыскания произвел или с неизбежностью произведет в ближайшем будущем. Эти расходы должны быть разумными и не превышать наличных потерь. Так к примеру, если кредитор отремонтировал свой поврежденный пожаром офис по явно завышенным расценкам, то должник имеет право в суде доказывать, что кредитор имел возможность произвести у себя такой же ремонт за меньшие деньги, но не сделал этого. Следовательно, кредитор не только восстановил свои действительные потери, но и через завышенные расценки вторгся в имущественную сферу должника. В предпринимательской сфере все расходы кредитора, если они связаны с деньгами, должны отражаться в его финансово-бухгалтерских документах. Именно эти документы будут иметь доказательственную силу при рассмотрении споров о взыскании убытков в арбитражном суде. Примерный перечень затрат, которые потерпевший может отнести к своим издержкам, установлен в постановлении Правительства РФ от 05 августа 1992 г. № 552 «Об утверждении Положения о составе затрат по производству и реализации продукции (работ, услуг), включаемых в себестоимость продукции (работ, услуг), и о порядке формирования финансовых результатов, учитываемых при налогообложении прибыли». С определенными оговорками этот перечень можно использовать и при формировании структуры расходов кредитора, о чем пойдет речь в главе об исчислении убытков. Под произведенными расходами понимаются те траты, которые на момент взыскания кредитор уже произвел для восстановления своего нарушенного права – оплата сторонним организациям работ по восстановлению своего имущественного состояния, уплата штрафных санкций, выплата сверхурочной заработной платы и т. д. б) Под будущими расходами понимаются только те затраты, которые кредитор неизбежно произведет, чтобы восстановить свое нарушенное право. Это означает, что если кредитор не произведет эти расходы, то соответственно он не сможет иным образом восстановить свое имущественное положение. Будущие расходы – новшество гражданского законодательства и в этой области еще не наработано достаточно практики для определения границ достоверности будущих расходов. Ранее существовали инструктивные указания Госарбитража СССР, которые разъясняли, что под произведенными расходами следует понимать только фактически произведенные расходы истцом на день предъявления претензии. Запрещая предъявлять к взысканию будущие расходы, Госарбитраж установил возможность их искового требования после того, как истец их фактически понесет20. Сегодня судебная практика несколько меняется и есть краткое пояснение Пленума Верховного суда РФ и ВАС РФ от 01.07.96 № 6/8 о том, что необходимость будущих расходов и их предполагаемый размер должны быть подтверждены обоснованным расчетом, выраженным в виде письменного доказательства (сметы, калькуляции затрат, договоры и т. д.) 21. Однако этого явно недостаточно для правоприменительной практики. Так, нередко случается, когда в цену иска кредиторы включают убытки, которые они могут или должны будут понести в будущем: так истцы часто требуют взыскать суммы пени, процентов и других штрафов, которые им предъявят (но еще не предъявили) контрагенты. Эти требования предъявляются независимо от их фактической уплаты. Если старый Гражданский кодекс ни при каких обстоятельствах не разрешал взыскивать будущие расходы, то сегодня, как мы уже отмечали, прогресс законодателя заключается в том, что кредитор имеет право требовать возместить ему не только уже произведенные расходы, но и те расходы, которые он должен будет в будущем произвести для восстановления нарушенного права. Таким образом, закон отграничил сами по себе убытки от расходов на их преодоление. Вероятность таких расходов должна быть очень высокой. На первый взгляд, такой подход не соответствует восстановительной функции гражданского права и не реализует право потерпевшего за счет должника исправить свое имущественное положение. У кредитора может просто не оказаться средств для восстановления своего имущественного положения, и он вынужден будет брать кредит под проценты и, в конечном итоге, предъявлять к понесенным расходам еще и проценты за кредит. А это все только усложнит спор и не сбережет денег должнику. Однако представляется разумным, что пока нет 100% достоверности того, что эти неустойки будут взысканы, вторгаться в имущественную сферу должника все же нельзя. В противном случае у кредитора появляется См.: п. 2. Инструктивных указаний Госарбитража СССР «О разрешении споров, связанных с возмещением убытков, причиненных нарушением обязательств по договору поставки»/Систематизационный сборник инструктивных указаний Госарбитража при Совете Министров СССР. М.: Юрид. лит., 1983. С. 84). 21 Постановление пленума Верховного суда РФ, пленума Высшего арбитражного суда РФ от 01 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса РФ»// Вестник ВАС РФ. 1996. № 9. 20 возможность взыскивать расходы, реально их не неся, и таким образом неосновательно обогащаться. Предварительно взыскать будущие убытки закон позволяет совсем для других случаев. По нашему мнению, законодатель, стремясь ограничить возможность злоупотребления кредитором своими правами, установил определенное должествование. Это означает, что кредитор для того, чтобы восстановить свое нарушенное право, как мы уже говорили, со 100% достоверностью должен будет произвести те будущие расходы, стоимость которых он требует взыскать. Вполне разумным и обоснованным будет, например, требование кредитора возместить ему будущие расходы по уже предъявленному к нему от контрагента исполнительному листу, либо расходы по демонтажу оборудования, от которого отказался заказчик и т. д. Однако, если вернуться к случаю о взыскании неустойки (это тоже расходы), то ее взыскание – это право, а не обязанность или жесткая необходимость для контрагента истца. Возможно, что пени и штрафы к истцу контрагент предъявит, а возможно по каким-либо причинам и нет, либо предъявит неполностью. Может быть, истцу удастся через суд частично избежать их уплаты, используя ст. 333 или ст. 401 ГК РФ. Возможно, что истец договорится со своим контрагентом на повышенную санкцию, с тем чтобы неосновательно обогатиться за счет ответчика (злоупотребление правом). Подобных вариантов избегания на практике встречается много. При таких обстоятельствах говорить о большой вероятности уплаты неустойки будет слишком смело и, следовательно, в состав убытков, которые должны будут взыскиваться, неуплаченные пени и штрафы заранее включать было бы безосновательно. в) Утрата имущества прекращает все права собственности на имущество и означает его полную и безвозвратную потерю для бывшего собственника. Утрата и повреждение имущества проявляются не только в виде механического разрушения вещи, но и в виде утраты или повреждения ее полезных, потребительских качеств. Сохранение вещи в натуре, в весе, во внешней форме трехмерного измерения (длина, ширина, высота) не означает, что право собственности на вещь не утрачивается полностью или в части. Так например, засвеченная фотобумага вследствие изменения своих химических свойств становится абсолютно непригодной. Порча имущества – это уменьшение его ценности в результате внутренних, естественно-органических процессов под влиянием внешней среды (брожение, гниение, усыхание, отвердение и т.д.). Например: скоропортящиеся продукты питания при неправильном тепловом режиме могут прийти в негодность без изменения внешнего вида (изменения можно почувствовать только на вкус). Таким образом, утрата и повреждение имущества означает не только утрату и повреждение его внешних признаков, но и потерю его меновой стоимости или естественных, физических, химических и иных свойств, делающих возможным использование этого имущества в потребительских целях в самом широком смысле слова. Полезность – вот основной признак вещи для определения того, что в ней утрачивается. Утрата и соответственно прекращение права собственности на имущество сопряжена не только с неправомерными действиями должника, но и в результате правомерных актов органов государственной власти (например, изъятие земельного участка для государственных нужд или конфискация по решению суда). Однако в первом случае происходит возмещение государством убытков одновременно или непосредственно после изъятия земельного участка (но не как мера ответственности), а во втором – должник из своего имущества возмещает убытки собственнику по решению суда. Следовательно, под утратой понимаются только неправомерные действия нарушителя, приводящие к гибели, уничтожению либо частичному повреждению имущества кредитора. В правоприменительной практике вызывает споры вопрос об отношении понятия реальный ущерб либо исключительно к «утрате и повреждению» либо, в том числе к расходам «произведенным и будущим». И это не игра слов. Стоимость утраченного или поврежденного имущества входит в понятие расходы для восстановления нарушенного права. Так например, восстанавливая поврежденную вещь, мы производим определенные расходы, выраженные в деньгах. Поэтому, восстанавливая свое право собственности на целую вещь, мы так или иначе производим расходы. Таким образом, в статье 15 Гражданского кодекса РФ производится дублирование экономических категорий убытков – в денежном эквиваленте и в натуральном. Но возмещение убытков производится в денежной форме, а не в натуральной, для которой есть специальный способ защиты – присуждение к исполнению обязанности в натуре. Оппонируя этой мысли, можно сказать, что слова «утрата и повреждение» конкретизируют расходы, которые понесет кредитор при восстановлении своего имущественного состояния, это просто уточнение потерь кредитора. Но с таким же успехом можно говорить о сопутствующих убытках: расходы на транспортировку вещи, расходы на аудитора для исчисления потерь, расходы на юриста для ведения дела о возмещении убытков в суде и т. д. Рассматриваемая формулировка п. 2 ст. 15 ГК РФ, по нашему мнению, требует корректировки: либо «утрата и повреждение» вообще следует исключить из текста, либо в скобках после слова «права» дать расширительный перечень тех материальных последствий правонарушения, которые могут составить расходы потерпевшего кредитора. В. А. Хохлов22 тоже критикует формулировку п. 2. ст. 15 в том смысле, что она звучит ограничительно по отношению к вынужденным расходам: «Расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права...». Он считает, что в прямом прочтении возникает неверное представление о том, что расходы исчерпываются случаями, когда требуется восстановить нарушенное право. Автор считает, что слова «для восстановления нарушенного права» лишние и их нужно вообще убрать из текста пункта 2 ст. 15. Как аргумент приводится пример, когда в соответствии с договором поставки покупатель арендовал склад и нанял бригаду рабочих для приемки продукции, которая так и не поступила. «Эти расходы явно не могут быть отнесены к тем, что связаны с восстановлением нарушенного права, но разве они не должны возмещаться?!»23 По нашему мнению, следует дать анализ такой постановке вопроса. В соответствии со ст. 454 и 506 ГК РФ по договору поставки как разновидности договора купли-продажи поставщик обязуется передать в обусловленный срок товары, а покупатель обязуется их принять и уплатить определенную денежную сумму. У продавца (поставщика) в соответствии с договором есть обязанность поставить товар. Соответственно у покупателя появляется право на получение и право требования продаваемого товара при условии, что соблюдены встречные обязательства по оплате. Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис. ... докт. юрид. наук. – Самара, 1998. 23 Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис. ... докт. юрид. наук. – Самара, 1998. Для того чтобы не только реализовать свое право на получение, но и добросовестно исполнить свою обязанность по приемке товара, покупатель несет расходы на аренду склада и на оплату бригады рабочих, эти расходы представляют утрату части его денег, т. е. его имущества. Непоставкой нарушен договор, нарушен интерес покупателя. Он потратился, но ничего взамен не получил: ни товара, ни прибыли от его реализации. Проблематично говорить в этом случае, что нет правонарушения и отсутствует нарушенное право. И если в случае с упущенной выгодой (прибылью) логично возразить, что утрачивается только возможность, но не само субъективное право, то куда отнести издержки покупателя? г) Упущенная выгода. Издавна такие юристы, как Гай, Ульпан, указывали, что «оценивается не столько поврежденная вещь, сколько интерес». «Мой интерес, т. е. то, чего мне положительно недостает и то, что я мог выгадать»24. В объем слова убытки включается не только нарушение статики (т. е. то, что есть), но и динамики имущественного отношения. В российской истории до 1922 года право на возмещение упущенной (потерянной) выгоды не было закреплено в законах, однако реализовывалось в сложившейся судебной практике посредством создания прецедентов в кассационных инстанциях25. До принятия нового Гражданского кодекса, как мы уже отмечали, огосударствление собственности не создавало предпосылок для развития норм о неполученных доходах. Нарушение статики проявляется в настоящем ущербе наличного имущества. А нарушение динамики проявляется не сразу, а через определенный промежуток времени и выражается в лишении прироста к существующему имуществу. Причем этот прирост должен быть в виде конкретного неизвлеченного дохода, а не абстрактного. В результате неправомерных действий нарушителя утрачивается реальная возможность извлечения доходов в виде возможности приобретения права собственности. Тем самым нарушается нормальное развитие социально-общественных отношений и непосредственно нарушаются обязательственно-правовые нормы ГК РФ. Такой материальный вред и определяется понятием упущенная выгода. 22 Цит. по кн.: Черниловский З. М. История рабовладельческого государства и права. М., 1959. С. 286. 25 См. Шершеневич Г. Ф. Учебник русского права. С. 396. 24 Таким образом, наличие у участника имущественного оборота права требовать возмещения не только реального ущерба, но и упущенной выгоды основывается на принципе полноты гражданско-правовой ответственности должника. Взыскание упущенной выгоды производится независимо от реального ущерба. Его может и вообще не быть. Так например, умаление деловой репутации компании «Кока-кола» путем высказываний в прессе о вреде этого напитка приводит к возникновению убытков не само по себе, а в связи с тем, что такие действия (публичные высказывания) могут повлечь утрату прибыли у компании в будущем, в виде уменьшения объема продаж и неполучения планируемой выгоды. Таким образом, упущенную выгоду необходимо рассматривать не как одно из юридических оснований невозможности приобретения соответствующего права на имущество в будущем, а как утрату фактической возможности приобретения такого права в дальнейшем. Иное должно рассматриваться как реальный ущерб, в том числе отнесенный во времени, поскольку он может быть относительно достоверно исчислен в момент возникновения правоотношенияответственности. Законодатель установил несколько способов для исчисления неполученных доходов: а) по размеру дохода, который кредитор получил бы при обычных условиях гражданского оборота; б) по размеру дохода, который уже получил должник, нарушив права кредитора; в) по разнице цен между ценой, установленной в договоре, и ценой по совершенной взамен сделке (п. 2 ст. 524 ГК РФ). Первое правило исчисления – общее, остальные – специальные. Но все нормы изложены как права кредитора. Закон устанавливает, опираясь на идею справедливости и равенства, что, если должник сумел извлечь посредством правонарушения выгоду большую, чем средняя выгода при аналогичных условиях, то же самое мог сделать и кредитор, если бы его право не было нарушено. Таким образом, ГК устанавливает, что кредитор вправе потребовать от нарушителя возмещения упущенной выгоды в размере не меньшем, чем получил доходы сам должник. Есть и иные точки зрения на рассматриваемое правило. Так, например К. В. Нам считает, что по крайней мере в договорных отношениях возмещение убытков в размере доходов нарушителя будет противоречить правилу равноценного восстановления и налицо будет обогащение потерпевшей стороны. Автор, не признавая возмещение в размере дохода должника как возмещение убытков, предполагает, что речь идет о «некоей отдельной специфической форме ответственности, которой больше будут присущи карательные, штрафные черты...». 26 Думается, что соблюдение принципа полного возмещения убытков должно реализовываться конкретными нормами, стандартами, которые при установленной причинно-следственной связи позволят должнику в суде не оперировать абстрактными, и в силу этого хрупкими положениями, а «привязаться» к определенному размеру убытков. Если нарушитель получил конкретную выгоду, то нет оснований предполагать, что и «добросовестный» кредитор не смог бы получить такую же выгоду. Эта презумпция действует до тех пор, пока должник не доказал обратное. Законодатель, используя данную презумпцию, не обогащает потерпевшего за счет должника, а в рамках правил о полном возмещении убытков помогает кредитору скорейшим образом восстановить свое имущественное положение. Такое уточнение порядка определения упущенной выгоды, по сравнению со старым законодательством, является безусловным прогрессом. Несомненно и то, что эта норма пока плохо работает, так как рассчитана на классические рыночные экономические отношения, которые нашей стране еще предстоит создать. Указанное правило необходимо развивать с учетом опыта судебной практики Проиллюстрируем наши соображения на конкретном примере. Кооператив «Ион» обратился в Арбитражный суд Волгоградской области с ском о выселении и о взыскании с ООО «Темп» упущенной выгоды в размере 35 000 000 рублей. 17 августа 1996 года арбитражным судом было принято решение, по которому был признан недействительным договор купли-продажи магазина между истцом (Продавец) и ответчиком (Покупатель). Сторонам было предписано произвести двустороннюю реституцию. Истец вернул деньги Нам К. В. Актуальные вопросы гражданского права /Под ред. М. И. Брагинского. Исследовательский центр частного права. Российская школа частного права. М.: Изд-во «Статут», 1998. С. 353. 26 Покупателю, однако последний под различными предлогами не освобождал занимаемое помещение, осуществляя там торговую деятельность. Принудительно выселяя ответчика, истец указал, что ООО «Темп» неправомерно год занималось торговой деятельностью в не принадлежащем ему помещении. Истцом была подсчитана общая выручка и выделена средняя торговая наценка, действующая в том месте – 20%. Общая сумма за минусом транспортных и коммунальных расходов составила 35.000.000 рублей. Истец, ссылаясь на исследуемый пункт 2 ст. 15 ГК РФ, требовал возместить ему неполученные доходы в размере не меньшем, чем такие доходы получил ответчик. Однако в судебное заседание ответчик предоставил бухгалтерский баланс и главную книгу предприятия и с цифрами доказывал, что он не получил доходы (что подтверждается отражением убытков в балансе), так как расходы у него были очень большие, выручка маленькая, магазин находится в неудобном месте, цены в тот период снижались, наценка была 5% и, вообще, не было смысла торговать в том магазине. Суд посчитал эти доводы убедительными, удовлетворив требования истца только в части выселения27. Полагаем, что суд, воспользовавшись формальностью п. 2 ст. 15 ГК РФ, все-таки вынес неполное решение. В жизни много примеров, когда при одном руководителе предприятие с трудом концы сводит с концами и медленно гибнет, а при другом в аналогичных условиях стабильно работает и развивается. Цель и смысл предпринимательской деятельности – систематическое извлечение прибыли. К тому же в нашем примере кооператив самостоятельно производит сельхозпродукцию (т. е. нет посредников) и, если бы магазин не занимал ответчик, то он наверняка получил бы гораздо большую прибыль. Нет гарантии и в том, что ответчик специально не завышал расходы и просто не «прятал» прибыль. Это вполне правдоподобно с учетом современной психологической установки, когда честно платить налоги считается чуть ли не дурным тоном. Поэтому представляется необходимым, по крайней мере в предпринимательских отношениях, в законодательство ввести условно справедливый критерий (стандарт) для определения размера упущенной выгоды. Таким критерием, по нашему мнению, может быть средний уровень Решение Арбитражного суда Волгоградской области по делу № А-12-2444/98. Архив Арбитражного суда Волгоградской области. выгоды, которую получает добросовестный предприниматель, занимаясь аналогичной деятельностью, за тот же промежуток времени. Однако в разных поясах, регионах и даже районах, в зависимости от природных и инфраструктурных условий, разный и уровень доходов предпринимателей. Следовательно, стандарт должен быть выражен не в денежном, а в процентном либо пропорциональном отношении и с соблюдением единообразности финансово-экономических условий, в которых работал нарушитель. Такой подход существенно облегчит работу судьям и одновременно повысит практическую эффективность института возмещения убытков. В связи с этим мы предлагаем в п. 2 ст. 15 ГК РФ добавить следующую формулировку: «В предпринимательских отношениях доход нарушителя определяется как средний уровень рентабельности, действующий на соответствующем территориальном рынке идентичных товаров (работ, услуг) в сопоставимых экономических (коммерческих) условиях». Статья 15 ГК РФ дает общее понятие убытков и их структуру. Но в развитие этой нормы Кодекс добавляет много специальных норм, детализирующих возможность, а реже порядок применения общего правила возмещения убытков (ст. 393, 394, 504, 524 и т.д.). В отношении договорных обязательств статья 393 ГК определяет цены, которые следует применять при подсчете убытков. В ней же содержится требование при определении упущенной выгоды учитывать предпринятые кредитором меры и сделанные с этой целью приготовления. Однако такая норма, по мнению проф. В. А. Тархова, заслуживает критики.28 Цель исследования таких мер и приготовлений состоит в отыскании достоверного размера упущенной выгоды. И касается это прежде всего неопределенности слова учитываются. В. А. Тархов полагает, что надо было указать были предприняты соответствующие меры и приготовления, если только действительно законодатель намерен решать вопрос, исходя из данного обстоятельства. А если слово учитываются означает подлежат возмещению, то следовало бы говорить не о «мерах» и «приготовлениях», а о расходах на них. В таком случае, отмечает В. А. Тархов, вновь неудачно расходы 27 28 См. Тархов В. А. Гражданские права и ответственность С. 108. составляют другой вид убытков (реальный ущерб) и не формируют величину упущенной выгоды. Справедливо замечание и В. А. Хохлова 29, что «предпринятые ... меры» и «сделанные с этой целью приготовления» фактически означают одно и то же и поэтому текст следовало бы сократить, поставив точку, например, после слова меры. Представляется, что такие претензии во многом справедливы, а формулировка рассмотренной нормы требует совершенствования. При розничной купле-продаже статья 504 ГК РФ устанавливает одну из важнейших гарантий прав покупателей на возмещение убытков в условиях нестабильности цен, конкретизируя правила п. 2. ст 393 ГК РФ. «Убытки на разницу» – этот стандарт стал новацией нашего законодательства, существенно облегчающее исчисление убытков в виде упущенной выгоды. Эти положения уже давно известны зарубежному праву и широко применяются в судебной, в том числе отечественной практике. В Международном коммерческом арбитражном суде при разрешении внешнеэкономических споров используются ст. 75 и 76 Венской конвенции ООН о договоре международной купли-продажи товаров от 11.04.80 г. В Гражданском кодексе РФ так называемые «абстрактные убытки» применяются, например в статье 524, определяющей способ исчисления убытков при расторжении договора поставки, или в ст. 995 ГК РФ, обязывающей комиссионера, продавшего имущество по цене ниже согласованной с комитентом, возместить последнему разницу в цене. Особый интерес представляет формулировка ст. 524 ГК РФ, так как в одном случае по «сделке взамен» исчисляются прямые убытки, а в другом – упущенная выгода. Пункт 1 ст. 524 устанавливает правило, что «если в разумный срок после расторжения договора вследствие нарушения обязательства продавцом покупатель купил у другого лица по более высокой, но разумной цене товар взамен предусмотренного договором, покупатель может предъявить продавцу требование о возмещении убытков в виде разницы между установленной в договоре ценой и ценой по совершенной взамен сделке». Аналогичная норма, только со стороны продавца, изложена в п. 2: «...если в разумный срок после расторжения договора вследствие нарушения обязательства покупателем Хохлов В.А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис. ... докт. юр. наук. – Самара, 1998. С. 230. 29 продавец продал товар другому лицу по более низкой, чем предусмотренная договором, но разумной цене, продавец может предъявить покупателю требование о возмещении убытков в виде разницы между установленной в договоре ценой и ценой по совершенной взамен сделке». В первом случае покупатель, совершая сделку взамен по более высокой цене, платит дополнительную сумму денег, т. е. в результате нарушения обязательств продавцом производит дополнительные расходы, которые уже в наличии на момент требования о возмещении убытков. Это прямые убытки. Во втором случае продавец, продавая товар по более низкой цене, лишается возможности получить часть прибыли, что составляет исключительно упущенную выгоду. Таким образом, нужно иметь ввиду, что при тождественности формулировок в статье содержатся разные по сущности правовые понятия. Статьи 1082, 1083, 1085 ГК РФ посвящены способам, характеру и объему возмещения внедоговорного вреда, в том числе в случае повреждения здоровья. Надо заметить, что при наличии указаний в законе или договоре право на возмещение убытков может носить альтернативный характер. Примером может служить ст. 1082 ГК РФ, когда суд, удовлетворяя требования о возмещении вреда, может обязать должника возместить вред в натуре или возместить причиненные убытки. Но в то же время не будет носить альтернативный характер, по нашему мнению, например пункт 3 ст. 73 ГК РФ, установивший правило, что «участник полного товарищества не вправе без согласия остальных участников совершать от своего имени в своих интересах или в интересах третьих лиц сделки, однородные с теми, которые составляют предмет деяельности товарищества. При нарушении этого правила товарищество вправе по своему выбору потребовать от такого участника возмещения причиненных товариществу убытков либо передачи товариществу всей приобретенной по таким сделкам выгоды». В этом случае из нормы выделена санкция, т. е. из убытков выделена упущенная выгода, и альтернатива не выходит за рамки рассматриваемого института. Возмещение убытков может являться как основной, так и дополнительной (субсидиарной) мерой ответственности. Возмещение убытков по своему характеру является восстановительной мерой, т. е. связанной с дополнительным бременем для нарушителя. Это видно по общему правилу, когда возмещение должником убытков не освобождает его от обязательства в натуре. Исключение составляют случаи, как мы указывали в предыдущей главе, когда нарушитель вообще не приступал к исполнению обязательства или, если иное не предусмотрено законом или договором (ст. 396 ГК РФ). Возмещение убытков, в силу своей универсальности, преследует цель не только наказать правонарушителя, но и предупредить такие правонарушения. Это превентивная, воспитательная функция рассматриваемой меры, чаще всего в охранительных, реже в запретительных нормах, но используется законодателем в каждой главе Гражданского кодекса РФ. Действующее законодательство не только предоставляет право кредитору требовать возмещения убытков в том или ином размере, но и иногда, наоборот, запрещает ему требовать возмещения одной из части убытков, а иногда и полностью всех убытков (запрещающая норма). Примером может служить п. 3 ст. 577 ГК РФ устанавливающий, что отказ дарителя от договора по определенным основаниям не дает права одаряемому требовать возмещения убытков. В основе деления законодателем убытков на реальный ущерб и упущенную выгоду лежит экономический подход. Однако по видовому признаку деление убытков может проводиться и по другим основаниям, имеющим научное значение или практическое применение. Так убытки можно разграничить по отраслевому признаку. Например, административные, налоговые и гражданско-правовые убытки. Не вызывает споров деление убытков на договорные и внедогворные, которые могут возникать из нарушения как имущественных, так и неимущественных прав. В силу универсальности и особенности правовой природы убытков иногда упоминают о возмещаемых и невозмещаемых убытках, о правомерных и противоправных (необходимая оборона без и с превышением ее пределов), по субъектам – о терпящих и возмещающих убытки и т. д. В цивилистической литературе можно встретить следующие названия убытков: реальные, прямые, действительные, непосредственные, косвенные, случайные, абстрактные, условные, нормативные, оценочные, номинальные, нормативные, убытки на разницу и т.д.30 См. подробнее: Флейшиц Е. А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 15; Белякова А. М. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда. М., 1986. С. 50; Антимонов Б. С. Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении. М., 1950. С. 25. В зависимости от причинной связи убытки могут подразделяться на прямые и косвенные. Равным образом это разграничение относится к ущербу и упущенной выгоде. В правоприменительной практике чаще всего взыскивают прямой ущерб и реже косвенный, а упущенную выгоду редко прямую, а еще реже косвенную. Разграничение прямых и косвенных, а также непосредственных, предвиденных, случайных убытков ставится в зависимость от характера причинно-следственной связи с поведением ответственного лица и других причин. Например, кто-то сломал замок в офисе коммерческой фирмы, а ночью через неисправную дверь проникли воры и вынесли всю оргтехнику. Стоимость замка и расходов на его установку будет составлять прямой убыток, а стоимость вынесенного из офиса – косвенный убыток. Первое вызвано действиями правонарушителей– мальчишек, забивших спички в замок, а косвенный убыток – иной причиной, однако примыкающей к действиям правонарушителей и косвенно связанной с ними. Деление убытков на реальный ущерб и неполученные доходы производится по экономическому признаку, а на прямые и косвенные – по причинно-следственному. Эти признаки друг друга исключают. Поэтому не только реальный ущерб, но и неполученные доходы могут быть как прямыми, так и косвенными. К сожалению, новый Гражданский кодекс в редких случаях говорит о прямых и ничего о косвенных убытках, оставляя все «правотворчество» суду. Думается, что полезно будет в законодательство ввести хотя бы определение прямых и косвенных убытков. Под прямыми убытками мы, как правило, понимаем предвиденные, предполагаемые убытки, а непредвиденные, случайные – косвенные убытки. Могут быть ситуации, когда наоборот предвиденные оказываются косвенными, а непредполагаемые – прямыми. Но такие случаи – редкое исключение. Как отмечает В. А. Тархов, неправильно отождествлять косвенные убытки со случайными, хотя в большинстве случаев они совпадают. В тех случаях, когда косвенные убытки предвидимы и желаемы, они подлежат возмещению31. 30 Тархов В. А. Обеспечить возмещение убытков – важная задача СГП. Теоретические вопросы применения и дальнейшего совершенствования законодательства: Тезисы докладов на республиканской научной конференции. Тарту, 1967. С. 38. 31 Нормативные убытки. Они называются так не потому, что предусматриваются нормативными актами, а потому что первоначально, начиная с 30-х годов, некоторые юристы предлагали размеры возмещаемых убытков заранее прогнозировать и нормировать их в договоре. Но в теории и законодательстве были отвергнуты такие предложения как несовместимые с общими правилами о возмещении убытков. Позднее получила некоторое распространение по сути та же, но по названию другая теория о заранее оцененных убытках. Затем она трансформировалась в предложение об усилении компенсационной функции неустоек, так чтобы их размеры при плановом хозяйстве покрывали убытки. В последнее время вновь вернулись к идее об установлении в договоре твердых сумм, подлежащих возмещению в качестве ущерба (условные убытки) либо в виде установления ставки (номинала) ущерба в зависимости от объема невыполнения и сроков нарушения договорных обязательств.32 Убытки на разницу в принципе ничем не отличаются от абстрактных убытков. Еще в 20-х годах судебной практикой абстрактные убытки были признаны спекулятивно-буржуазными и отвергнуты. Однако статья 393 ГК РФ в общем плане установила порядок исчисления убытков путем определения разницы между ценами на момент причинения вреда и ценой на момент вынесения решения. Чаще всех таким методом исчисления абстрактных убытков в ГК оперирует глава 30 о куплепродаже (например ст. 524 ГК РФ) и особенно параграфы о поставке товаров (например ст. 524 ГК РФ). Понятия символических убытков неизвестны ни русскому, ни российскому гражданскому праву. Однако например, в США истцу, не понесшему никаких убытков, судебным решением может быть присуждена чисто символическая сумма в 1 цент с целью подчеркнуть, что право истца все-таки было нарушено. А в Англии, наоборот, известны судебные прецеденты, когда присуждали так называемые презренные убытки, которые подчеркивали порицание судом не ответчика, а истца, выигравшего дело, что означало: Формально вы правы, но морально – нет.33 Указанная классификация позволяет произвести разграничение убытков с другими способами гражданско-правовой защиты. 1.2. Соотношение возмещения убытков с другими способами защиты субъективных гражданских прав Наряду с возмещением убытков законодатель в ст. 12 ГК РФ предусматривает незакрытый перечень из одиннадцати способов защиты гражданских прав. Будет полезным подчеркнуть юридическую природу возмещения убытков путем проведения сравнительного анализа с другими способами защиты гражданских прав. По своему экономическому содержанию (возмещение в денежном эквиваленте) к возмещению убытков близко стоят взыскание неустойки, компенсация морального вреда и такая особая мера ответственности, как взыскание процентов за неисполнение денежного обязательства по ст. 395 ГК РФ. Неустойка (штраф, пеня) – это определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения. Это единое определение неустойки дано законодателем в статье 330 ГК РФ. Характеристики неустойки, ее виды и правила применения не один раз становились объектом исследования в науке гражданского права (в том числе и на диссертационном уровне).34 Поэтому отметим ее особенности только в контексте исследуемой проблематики. И возмещение убытков и взыскание неустойки являются самостоятельными мерами гражданско-правовой ответственности и выполняют стимулирующую и восстановительно-компенсационную функцию. Однако для взыскания неустойки характерны и другие функции, в частности обеспечение исполнения обязательства и карательно-штрафная функция. Дженкс Э. Английское право. Перевод Л. А. Лунца. М.: Госюриздат, 1947. С. 198. 34 Артеменко М. С. Роль неустойки в обеспечении исполнения планово-договорных обязательств в новых условиях хозяйствования: Автореф. канд. дис. М., 1986, Быков А. Г. Роль гражданскоправовых санкций в осуществлении хозяйственного расчета: Автореф. дисс... канд. юр. наук. М., 1967; Травкин А. А. Неустойка в советском праве: Автореф. дисс... канд. юр. наук. М., 1968. 33 Иоффе О. С. План и организация договорных связей в социалистическом народном хозяйстве. Уч. зак. ВНИИСЗ. Вып. 10. М., 1967. С. 52; Годес А. Б. Вопросы материальной ответственности государственных предприятий и организаций в условиях новой системы планирования и экономического стимулирования/В сб. Вопросы гражданского права и процесса. Л.: Изд-во ЛГУ, 1969. С. 21. 32 В научной литературе высказываются мнения, что значение последних функций неустойки факультативно и «нет причин главное свойство этого института усматривать в наказании и стимулировании»35. Необходимо согласиться, что в современной практике неустойка как способ обеспечения обязательства фактически не применяется (по крайней мере у должника деньги на этот счет никогда не резервируются). Основная цель, которую преследуют стороны, включая в договор условия о применении неустойки, – в максимально упрощенной форме компенсировать свои возможные имущественные потери, так ее применение проще и комфортнее для кредитора. Наличие убытков у кредитора никогда не являлось основанием в науке и правоприменительной практике для взыскания неустойки. Однако Āсформулированное в п. 1 ст. 330 ГК процессуальное правило в соответствии с которым положение, что по требованию об уплате неустойки кредитор не обязан доказывать причинение ему убытков, не совсем удачно. Распределение процессуальных прав и обязанностей между сторонами по доказыванию убытков (кредитор не должен доказывать, а должник соответственно не может требовать таких доказательств) не решило основной вопрос: должны быть в наличии убытки или это условие необязательное. Вопрос в больше степени риторический, но не случайный. Думается, что законодатель все-таки сознательно не желает усиливать штрафную, карательную функцию неустойки имея в виду, что штраф не является тем интересом, в достижении которого между сторонами заключается договор. Подтверждением такого вывода является и наличие ст. 333 ГК РФ, установившей правило о соизмерении неустойки с последствиями правонарушения. Вопрос остается открытым, но представляется верным, если законодатель двинется по пути англо-американской правовой системы, где величина штрафа всегда соизмеряется с размером причиненных убытков. Взыскивая неустойку сверх причиненных убытков, логично постановить вопрос: а не является ли такое правило источником неосновательного обогащения для кредитора и одновременно средством для сведения счетов, разорения должника. Ведь гражданское законодательство основывается, в том числе, на принципе неприкосновенности собственности, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, в том числе через использование норм гражданского права (шикана). Представляется, что движение в рыночную экономику заставит нас все чаще задумываться над подобными вопросами и, думается, вместе с тем существенно сместит акценты в институте гражданско-правовой ответственности в пользу норм о возмещении убытков и порядке определения их размера. Следующая проблема – это то, как исследуемое понятие убытки – соотносится с неустойкой в правиле, изложенном в ст. 333 ГК РФ: «Если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку». В приведенной норме закон не говорит об убытках, потерях, ущербе и т. д., а о более широком понятии – последствиях. Таким образом, суд, решая вопрос о размере взыскиваемой неустойки, берет во внимание не только убытки должника, но и другие обстоятельства дела. В постановлении пленума Верховного суда РФ и пленума Высшего арбитражного суда РФ от 01 июля 1996 г. № 6/8 36 судам рекомендуется при оценке таких последствий принимать «во внимание в том числе обстоятельства, не имеющие прямого отношения к последствиям нарушения обязательства (цена товаров, работ, услуг, сумма договора и т. п.)». В связи с вышесказанным следует иметь в виду, что размер убытков – это не единственный критерий для применения ст. 333 ГК РФ, хотя исследование этого вопроса является первым действием суда по реализации исследуемой нормы. Следует сказать, что в последние годы в правоприменительной практике применение судами ст. 333 ГК РФ становится все интенсивнее. И право на уменьшение еустойки у суда постепенно трансформируется в право должника на уменьшение размера неустойки, что не соответствует духу закона. Правило об уменьшении размера неустойки не распространяется на случаи возмещения убытков в части, не покрытой неустойкой (ст. 394 ГК РФ). Это же правило не затрагивает права должника на уменьшение ответственности в связи с виной кредитора, либо такими его действиями, которые увеличили размер убытков, либо бездействием содействовали их увеличению. См. Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис. ... докт. юр. наук. – Самара, 1998. С. 255. 36 35 См., например: Информационное письмо Высшего арбитражного суда РФ от 14 июля 1997 г. № 17 «Обзор практики применения арбитражными судами ст. 333 ГК РФ»//Вестник ВАС РФ. 1997. № 9. Нельзя отождествлять возмещение убытков и компенсацию морального вреда только на основании того, что ответственность в обоих случаях реализуется в денежной форме. Под моральным вредом понимаются физические и нравственные страдания гражданина (предпринимателя), которые он понес либо понесет в результате действий, нарушающих его личные неимущественные права (жизнь, здоровье, честь, деловая репутация, доброе имя и другие нематериальные блага). Если убытки – это денежное выражение имущественного вреда, то компенсация морального вреда – это обязанность должника «загладить» нравственные и физические страдания гражданина. Размер компенсации определяется исключительно судом в зависимости от степени страданий пострадавшего и степени вины нарушителя. Таким образом, возмещение убытков и компенсация морального вреда как способы защиты гражданских прав взыскиваются в денежной форме, но носят первый – восстановительный, а второй - компенсационный характер, и регулируют параллельные формы гражданско-правовой ответственности – ответственность за имущественный вред и ответственность за нарушение нематериальных благ (неимущественный вред). Поскольку законодательством не установлено иное, то эти же правила относятся и к гражданину–предпринимателю. В части деловой репутации правила статей 150 – 152 ГК РФ относятся и к юридическому лицу. Бесспорно, что у юридического лица не может быть физических и нравственных страданий (юридическое лицо – это умозрительный субъект гражданскоправовых отношений) и поэтому в пользу организации могут быть взысканы только имущественные убытки. В то же время не исключено причинение морального вреда должностным лицам юридического лица. Особый интерес вызывает многогранная и далеко не однозначная взаимосвязь возмещения убытков с еще одним способом защиты прав, который предусматривает ответственность за неисполнение денежного обязательства в соответствии со ст. 395 ГК РФ. Установлено правило, в соответствии с которым во всех случаях, когда имеют место факты пользования чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от возврата, иной просрочки в уплате, либо неосновательного получения или сбережения за счет другого лица, должны уплачиваться проценты. Размер указанных процентов определяется исходя из существующей в месте жительства кредитора или в месте его нахождения (в отношении юридических лиц) учетной ставки банковского процента, которая берется на день исполнения денежного обязательства или его соответствующей части. Это правило применяется, если иной размер процентов не установлен законом или договором. Это диспозитивная норма, но законодатель нигде прямо не говорит, к какому виду ответственности относится эта статья. Действительно, вопрос о том, является ли 395-я статья Кодекса особым видом неустоечных обязательств либо вообще относится к убыткам, очень неоднозначно оценивается многими учеными-юристами и практиками. По раннему законодательству (основы ГЗ 1991 г.), в случае просрочки исполнения денежного обязательства кредитор был вправе требовать уплаты должником за время просрочки пяти процентов годовых, начисляемых на сумму, уплата которой просрочена, если законодательными актами или соглашением сторон не был установлен иной размер процентов. Если же просрочка денежных обязательств имела место в отношениях, связанных с предпринимательской деятельностью, пять процентов годовых рассматривались в качестве неустойки, которая подлежала уплате сверх процентов, взимаемых за пользование чужими средствами (п. 3. ст. 66 Основ ГЗ СССР 1991 года). Вместе с тем в законодательстве отсутствовали нормы, устанавливающие обязанность платить проценты за пользование чужими денежными средствами при просрочке денежных обязательств. Поэтому в случае нарушения денежных обязательств, возникших из договора, потерпевшей стороне (кредитору) зачастую приходилось довольствоваться взысканием с должника лишь неустойки в размере пяти процентов годовых. В то же время, если отношения, связанные с удержанием чужих денежных средств, возникали при отсутствии договора, они квалифицировались как обязательства из неосновательного обогащения, а на удерживаемую сумму начислялись проценты за пользование чужими средствами в размере средней ставки банковского процента, существующей в месте нахождения кредитора (п. 3 ст. 133 Основ ГЗ СССР 1991 года). Таким образом, в аналогичных ситуациях (например, при передаче товара покупателю и просрочке его оплаты) положение кредитора, действующего без заключения договора с должником, оказывалось гораздо предпочтительней положения кредитора, оформившего свои отношения с должником договором. Полагаем, что исследуемая мера гражданско-правовой ответственности во многом тождественна возмещению убытков, что попытаемся наглядно доказать при последующем анализе. Можно выделить несколько научных позиций по вопросу о правовой природе исследуемых процентов. Одни цивилисты полагают, что взыскание процентов по 395-й статье ГК РФ есть дополнительный вид неустойки37. Свою позицию они подкрепляют следующими доводами: 1. Исследуемые нормы находятся обособленно в специальной статье в главе «Ответственность за нарушение обязательств». Если бы они были видом убытков, то это нашло бы отражение в ст. 15 ГК РФ «Возмещение убытков»; 2. По своей сути нормы статьи 395 являются видом законной неустойки (в диспозитивной форме), возможность наличия которой предусмотрена в ст. 330 ГК РФ. В 395-й статье просто выделяется специальная ответственность за неисполнение не всякого, а только денежного обязательства; 3. Взыскание процентов носит штрафной характер, так как законодатель не ставит взыскание процентов в зависимость от факта получения выгоды нарушителем. Есть факт неправомерного удержания – плати. Элемент наказания очевиден; 4. Обязательство по 395-й статье не возникает само по себе, а, как все неустойки, носит акцессорный, т. е. дополнительный, характер. Это также свидетельствует в пользу неустойки; 5. Если бы эта статья относилась к убыткам, то требования об уплате процентов за пользование чужими денежными средствами подчинялись бы общим правилам ГК РФ о возмещении убытков, в частности в отношении основания для освобождения от ответственности (ст. 401 ГК РФ). Между тем из статьи 395 следует, что эти проценты подлежат уплате в силу самого факта неисполнения денежного обязательства; 6. Предписания пункта 1 статьи 395, предоставляющие сторонам договора право установить по соглашению между ними иной размер процентов, т. е. и более низкий, чем предусмотренный в ГК РФ, явно противоречили бы другому положению ГК РФ. Согласно пункту 1 статьи 401, заключенное заранее соглашение об ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства ничтожно. Некоторые ученые придерживаются прямо противоположного мнения, считая эту статью видом убытков и так же веско аргументируют свою позицию38: 1. Включение в ГК РФ названной статьи преследовало цель защиты прав и законных интересов участников имущественного оборота, добросовестно исполняющих свои обязательства, от незаконных, а нередко и жульнических действий их контрагентов, т. е. на компенсацию в подобных случаях причиненного ущерба. Таким образом, отсутствует элемент наказания. 2. Ст. 395 ГК РФ носит прежде всего компенсационный характер и является одним из способов упрощенного взыскания убытков, в частности от инфляции. 3. 395-я статья носит строго зачетный характер – на тот случай, если убытки превышают причитающуюся кредитору сумму процентов, что свидетельствует о том, что проценты за неисполнение денежного обязательства есть составная часть убытков. 4. Если бы это была неустойка, то положения статьи 395 противоречили бы общему правилу (ст. 332 ГК), согласно которому размер законной неустойки может быть только увеличен соглашением сторон (если закон этого не запрещает), но не снижен. Статьей 395 ГК сторонам прямо предоставлено право по их усмотрению установить иной размер процентов, т. е. и снизить его по сравнению со ставкой, подлежащей применению на основании этой статьи. 5. Так как ставка ЦРБ ниже ставок коммерческих банков, по которым кредиторы уплачивают им проценты, то утрачивается одна из основных функций неустойки: стимулировать исполнение обязательств под угрозой серьезных неблагоприятных последствий в случае нарушения. Отсутствие этой функции неустойки говорит в пользу убытков. На последние аргументы представляется возможным возразить, что в принципе любая неустойка есть изначально упрощенный способ взыскания убытков. Поэтому появляется опасность запутаться в понятиях и любой вид неустойки трактовать с позиций определенного способа взыскания убытков. Гаврилов Э. Ответственность за неисполнение денежного обязательства // Российская юстиция. 1997. № 11. С. 13. 38 37 Садиков О. Н. Обеспечение исполнения внешнеторгового договора. Учебное пособие. М., 1979. С. 5-6. Третья точка зрения отражает мнение юристов, что это «просто» плата, предусмотренная законом, за пользование только деньгами и следовательно, не является видом ответственности39. Четвертая сторона в спорах считает, что требование по ст. 395 ГК РФ представляет собой самостоятельную специальную меру гражданскоправовой ответственности – проценты за пользование чужими денежными средствами40. «По существу речь идет о введении третьего вида основных (универсальных) санкций в коммерческом обороте, который восполняет недостатки двух первых. Общеизвестно, что возмещение убытков при всей универсальности этой меры имущественной ответственности так и не получило широкого применения, а неустойка во многих хозяйственных отношениях просто не установлена (и не включается в текст соответствующих соглашений)»41. То, что законодатель не ставит взыскание процентов в зависимость от факта получения выгоды нарушителем, говорит не о штрафном характере процентов, а о том, что они сами являются содержанием такой выгоды. В отношении иного (кроме денег) имущества аналогичной нормой является ст. 393 ГК РФ, разрешающая применять цены, существующие в день вынесения решения о возмещении убытков. Обе специальные статьи направлены на защиту интересов кредитора в условиях инфляции. Легко просчитать, что нормы ст. 395 ГК, определяющие размер процентов по учетной ставке банковского процента, не ущербнаыпо сравнению с аналогичными нормами ст. 393 и 1091 ГК РФ, где производится индексация фактически через уровень либо условный индекс потребительских цен, и полностью отвечает интересам кредитора. Индекс потребительских цен растет на 40 – 60% в год, что сравнимо с учетной ставкой банковского процента, колеблющейся в этих же пределах. К сожалению, не внесло ясности в правовую природу процентов по ст. 395 ГК и последнее совместное постановление пленума Верховного суда РФ и пленума Высшего арбитражного суда РФ от 08 октября 1998 г. № 13/14 См. Розенберг М. О. Ответственность за неисполнение денежного обязательства. Комментарий к ГК РФ. М., 1995. С. 7-9. 40 См. Хохлов В. А. Ответственность за пользование чужими денежными средствами // Хозяйство и право. 1996. №7. С. 38. 41 Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис. ... докт. юр. наук. Самара, 1998. С. 271. «О практике применения положений Гражданского кодекса РФ о процентах за пользование чужими денежными средствами»42. Постановление разграничило проценты за просрочку или неисполнение денежного обязательства от процентов по займам, коммерческому кредиту от неустойки и иных обязательств; подтвердило универсальность этой меры, но так и не дало четкого правового определения исследуемого обязательства. В последнее время ВАС РФ скорректировал судебную практику, разъясняя судам, что нельзя применять две меры ответственности (проценты и неустойку) за одно и то же правонарушение и право выбора применения одной из мер принадлежит истцу, который не обязан доказывать факт и размер убытков, понесенных им при неисполнении денежного обязательства, если иное прямо не предусмотрено законом или договором. Так, открытое акционерное общество «Белвино» обратилось в Арбитражный суд Белгородской области с иском к акционерному обществу открытого типа «Маслобойное» о взыскании 43.503.090 рублей задолженности за товар, 87 006 180 рублей неустойки за просрочку платежа и 20 261 713 рублей процентов за пользование чужими денежными средствами. Решением от 27.11.96, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции от 21.01.97, исковые требования удовлетворены полностью В кассационном порядке законность и обоснованность судебных актов не проверялись. В протесте заместителя председателя Высшего арбитражного суда Российской Федерации предлагалось решение и постановление изменить, уменьшив размер неустойки. В соответствии с договором от 26.03.96 № 534 ОАО «Белвино» отгрузило АООТ «Маслобойное» товары, которые покупатель должен был оплатить в 10-дневный срок со дня получения. За нарушение срока оплаты договором установлена ответственность в виде неустойки в размере 1 процента от неуплаченной суммы за каждый день просрочки и 100 процентов годовых за пользование чужими денежными средствами, начисление которых предусмотрено по истечении месяца со дня срока оплаты товара. 39 Постановление пленума Верховного суда РФ и постановление пленума Высшего арбитражного суда РФ от 08 октября 1998 г. № 13/14 «О практике применения положений Гражданского кодекса РФ о процентах за пользование чужими денежными средствами» // Вестник ВАС РФ. 1998. № 1. 42 Покупатель оплатил товары не полностью, что послужило основанием для предъявления к нему иска о взыскании задолженности, неустойки и процентов за пользование чужими денежными средствами. Удовлетворяя исковые требования в полном объеме, суд указал на то, что одновременное взыскание неустойки и процентов не противоречит законодательству43. Этот довод суда Президиум ВАС не признал правомерным. В соответствии со статьями 394 и 395 ГК РФ неустойка и проценты за пользование чужими денежными средствами носят зачетный по отношению к убыткам характер и являются самостоятельными мерами ответственности. Исходя из смысла указанных норм, за одно и то же правонарушение не могут применяться две меры ответственности. Поэтому исковые требования в части взыскания неустойки начиная со дня, когда следовало платить проценты за пользование чужими денежными средствами (17.05.96), удовлетворению не подлежали. Последствия, взысканные нарушением должником своих обязательств, компенсируются уплатой остальной суммы неустойки (14 791 050 рублей) и процентов за пользование чужими денежными средствами. Учитывая изложенное, Президиум Высшего арбитражного суда Российской Федерации постановил: Решение от 27.11.96 и постановление апелляционной инстанции от 21.01.97 Арбитражного суда Белгородской области по делу №177/8 изменить. Отказать открытому акционерному обществу «Белвино» во взыскании 72 215 130 рублей неустойки. В остальной части решение и постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда Белгородской области Президиум ВАС РФ оставил без изменения. В этом плане мы не согласны со сложившейся практикой, и в частности с вышеприведенным примером, когда проценты рассматриваются как самостоятельная мера гражданско-правовой ответственности. Наиболее обоснованной нам представляется вторая точка зрения юристов на предмет спора, выражающая мнение, что по своей правовой природе 395-я статья относится к нормам о возмещении убытков. Постановление Президиума ВАС РФ от 24.06.97. по делу № 1605/7 // Вестник ВАС РФ. 1997. № 10. С. 15. 43 В поддержку высказанных аргументов добавим, что деньги являются имуществом (согласно ст. 130 ГК РФ) и, следовательно, как любое имущество, наделены определенными потребительскими качествами, а конкретно — покупательной способностью. В результате неправомерного удержания проходит время и деньги в условиях инфляции теряют свою покупательную способность, т. е. как имущество деньги теряют свои качественные признаки. Уплата процентов по 395-й статье фактически возмещает кредитору убытки в виде частичной утраты в условиях инфляции такого качественного показателя вещи (денег), как покупательная способность. А такое повреждение свойств имущества (денег) уже согласно ст. 15 ГК РФ называется реальным ущербом. Наш вывод подтверждается и некоторыми нормами ГК. Например, статья 365 устанавливает: «Поручитель также вправе требовать от должника уплаты процентов на сумму, выплаченную кредитору, и возмещение иных убытков...». Пункт 2 ст. 395 устанавливает строго зачетный характер процентов по отношению к убыткам как результату именно неправомерного пользования чужими денежными средствами, а не по отношению к убыткам в связи с нарушением другого обязательства. Логический порок противников исследуемой точки зрения состоит в следующем: априори подразумевается, что инфляция – это ненормальный экономический процесс и на нем, в силу этого, нельзя строить никаких правовых концепций, в том числе в отношении норм о возмещении убытков. Именно поэтому господствует мнение, что ответственность по ст. 395 ГК РФ является по своей правовой природе особой, специальной мерой ответственности в условиях инфляции. Думается, что в обсуждаемом вопросе пришло время несколько сместить акценты. Гражданский кодекс (а соответственно и ст. 395 ГК РФ) составлялся в 1991-1994 гг. В то время после социалистической стагнации инфляция действительно представлялась ненормальным явлением, носящим временный характер. Однако жизнь диктует обратное. Прошло десять лет, а говорить о том, что инфляция преодолена, не представляется возможным. Более того, априори известно, что инфляция – это достаточно частое явление в мире, и в размере до трех-шести процентов в год она стимулирует экономическое развитие стран. Таким образом, мы пришли к пониманию инфляции как нормального экономического явления. Строго говоря, если бы и не было 395-й статьи, то ущерб от инфляции формально должен входить в состав убытков. Поэтому целесообразно было бы в ст. 15 ГК РФ установить, что утрата покупательной способности в результате инфляции такого особого имущества, как деньги, тоже включается в понятие убытков. Итак, на наш взгляд, правовая природа ст. 395 ГК РФ тождественна убыткам и в рамках правил о возмещении убытков устанавливает особую ответственность за изъятие, иммобилизацию оборотных средств (денег) из имущественной сферы кредитора. Несмотря на то, что законодатель в ст. 395 ГК РФ говорит о «пользовании» денежными средствами, буквально это понимать не следует. На самом деле, не требуется доказать, что должник извлек определенную выгоду из находившихся у него денег, в противном случае теряется само предназначение анализируемой статьи. Будет удобнее этот термин заменить на «изъятие», «владение», «удержание» и т. п. Подводя итог обсуждению исследуемых проблем в настоящем параграфе, и с учетом того, что по своей экономической сути проценты представляют собой форму покрытия материальных потерь, предполагается целесообразным четко и ясно отнести к нормам о возмещении убытков ответственность за неисполнение денежного обязательства по ст. 395 ГК РФ. Признание процентов по ст. 395 нормативными убытками погасит все многочисленные теоретические споры и самое главное будет способствовать единобразному применению санкций в судебной практике. С учетом вышеизложенного предлагаем в ст. 15 ГК внести следующее дополнение: «Убытки вследствие неисполнения денежного обязательства могут определяться кредитором по правилам, установленным в ст. 395 ГК РФ». Пункт 2 ст. 395 ГК РФ, определяющий зачетный характер процентов по отношению к убыткам, исключить. 1.3. Условия применения норм о возмещении убытков Юридическая ответственность всегда была важной и чрезвычайно сложной категорией в системе права. Со стороны потерпевшего кредитора ответственность есть восстановление его имущественного полоения, а по отношению к нарушителю ответственность есть дополнительные обременения должника. Несмотря на то, что эти две формулы и проблемы гражданскоправовой ответственности в целом постоянно остаются в центре внимания отечественных юристов, говорить о прояснении указанных вопросов представляется преждевременным. Важной мерой, посредством которой реализуется ответственность, является возмещение убытков. Учитывая это, будет полезным исследовать санкцию по возмещению убытков как составную часть института гражданскоправовой ответственности. Законодатель никак не дает определения ответственности. Во многом именно из-за этого острота и количество дискуссий по концепции гражданскоправовой ответственности не спадают. О. Э. Лейст строил свою концепцию на том, что ответственность имеет производный (подчиненный) характер по отношению к такому универсальному явлению, как санкция правовой нормы44. Такой «нормативный подход (где в центре внимания стоит норма права и ее структура) определяет ответственность как реализацию санкции, что, однако, в принципе не позволяет раскрыть существа самой ответственности. Определение гражданско-правовой ответственности через исполнение обязанности на основе государственного или приравненного к нему общественного принуждения строил С.Н. Братусь 45. Он полагал, что привлекаемое к ответственности лицо находится в особом состоянии – состоянии принуждения, которое и составляет основу ответственности. «Добровольное же исполнение обязанности юридической ответственностью не является»46. Следует в связи с вышеизложенным заметить, что исполнение обязанности – это не мера ответственности, а абсолютно самостоятельное явление. Гражданско-правовую ответственность часто рассматривают и как особый вид правоотношений47. Н. С. Малеин, опираясь на законодательство и практику уголовного права, выражал мнение, что «наказание – это и есть ответственность»48. Сопутствующим же результатом такой кары является компенсация имущественного блага. См.: Лейст О. Э. Санкции и ответственность по советскому праву. М.: 1981. С. 97. См. Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. М.: Юрид. лит., 1976. С. 85. 46 Там же. С. 102. 47 См. например: Антимонов Б. С. Основания договорной ответственности социалистических организаций. М.: Госюриздат, 1962. С. 17; Самощенко И. С., Фарукшин М. Х. Ответственность по советскому законодательству. М.: Юрид. лит., 1971. С. 56 – 57. 48 См. например: Крашенинников Е. А. Понятие гражданско-правовой ответственности // Юр. ответственность: проблемы и перспективы. Учен. зап. Тартусского гос. ун-та. Тарту, 1989. С 70 – 71. 44 45 Гражданско-правовую ответственность иногда рассматривют и как особую обязанность. Ю. Э. Райдла, например, считала, что ответственность является одним из видов обязанности, а «в материализованном виде гражданско-правовая ответственность заключается в сужении имущественной сферы правонарушителя»49. Большинство авторов, характеризуя ответственность исключительно в рамках правоотношений, выделяют ответственность как охранительную гражданскую обязанность, которая должна: а) лежать на правонарушителе; б) обременять его лишениями имущественных благ; в) опираться на потенцию государственного принуждения к исполнению 50. Особую позицию в дискуссии о юридической ответственности занимает В. А. Тархов, полагая, что юридическая ответственность может быть определена как предусмотренная законом обязанность (необходимость дать отчет о своем поведении)51. Однако в современной правоприменительной практике, например при возмещении убытков, непонятно в приведенной трактовке, кому давать отчет и в какой форме. Многие исследователи до настоящего времени придерживаются определения ответственности, сформулированного О. С. Иоффе: «Гражданскоправовая ответственность есть санкция за правонарушение, вызывающая для нарушителя отрицательные последствия в виде лишения субъективных гражданских прав, либо возложения новых или дополнительных гражданскоправовых обязанностей»52. О. А. Красавчиков давал аналогичное определение гражданско-правовой ответственности53. Таким образом, большинство исследователей связывают сущность гражданско-правовой ответственности с каким-либо обременением: «Под гражданско-правовой ответственностью следует понимать лишь такие санкции, которые связаны с дополнительными обременениями для См.: Малеин Н. С. Об институте юридической ответственности. // Юридическая ответственность: проблемы и перспективы. Учен. зап. Тартусского гос. ун-та. Тарту, 1989. С. 30. 50 См.: Райдла Ю. Э. Вопросы гражданско-правовой ответственности в условиях перестройки // Юридич. ответственность: проблемы и перспективы. Учен. зап., Тартусского гос. ун-та. Тарту, 1989. С. 52 – 53. 51 См. Тархов В. А. Ответственность по гражданскому праву. Саратов: Изд-во Саратов. гос. ун-та, 1973. 52 Иоффе О. С. Обязательственное право. С. 97. 53 См.: Советское гражданское право. Т. 1/Под ред. О. А. Красавчикова. М.: Высшая школа. 1972. С. 415. 49 правонарушителя, т. е. являются для него определенным наказанием за совершенное правонарушение»3. С формулировкой «дополнительное обременение» не согласен В. А. Хохлов, считая, что «в действительности акт применения гражданско-правовой ответственности может не приводить ни к дополнительным обременениям, ни к наказанию»4. Для примера приводится случай, когда должник, получивший средства в порядке предварительной оплаты, длительное время не поставляет товар. Взысканные с него убытки могут быть как больше, так и меньше того блага, которое возникло у должника при удержании и использовании (например реализации по более высокой цене) товара. Представляется, что в этом примере кроется логический порок. Независимо от того, извлек должник выгоду из своего нарушения или нет, элемент «дополнительности» для него сохраняется. Только в первом случае это соотносится с имущественным положением нарушителя на момент заключения договора, а во втором случае – на момент взыскания убытков. В обоих случаях такие «расходы» для должника нежелательны и уплачиваются им из чистой прибыли. Кроме этого, за кредитором всегда сохраняется право в соответствии с п. 2 ст. 15 ГК РФ пересчитать взыскиваемые убытки до размера фактической выгоды, которую получил нарушитель. Однако несомненная ценность концепции гражданско-правовой ответственности В. А. Хохлова заключается в том, что ее сущность раскрывается через фигуру кредитора и возникшие у него последствия правонарушения. Действительно, анализ Гражданского кодекса показывает, что большая часть норм, предусматривающих санкцию в виде возмещения убытков, сформулирована со стороны кредитора как его право на восстановление своих потерь. А ключевые ст. 12 и 15 ГК РФ говорят о способе защиты для кредитора и о его правомочиях. «Суть такого акцента ясна – главной задачей является возмещение кредитору, а не изъятие у должника, к изменениям имущественной сферы которого гражданский закон индифферентен»54. См.: Гражданское право: Учебник. Т. 1/Под ред. Ю. К. Толстого, А. П. Сергеева. СПб.: Тенс, 1996. С. 479. 4 См. Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис. ... докт. юр. наук. Самара, 1998. С. 21. 3 См. Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис. ... докт. юр. наук. Самара, 1998. С. 24. 54 Таким образом, можно сделать промежуточный вывод, что в институте гражданско-правовой ответственности санкция (мера) по возмещению убытков занимает центральное место, суть ее заключается в предоставлении пострадавшему ликвидного эквивалента в качестве достаточной и законной компенсации. Учитывая глубокие перемены в экономике, государстве и психологии общества, отсутствие единообразного понимания юридической ответственности и невнятную позицию законодателя по этому вопросу, представляется очень прогрессивным предложение В. А. Хохлова пересмотреть концепцию юридической ответственности через раскрытие субъективных правомочий (возможностей) кредитора и отказаться от определения ответственности через понятие обязанности 55 как реакции, обращенной именно к правонарушителю. Видится, что именно в этом направлении должно идти в законодательстве и развитие конкретизации правил о возмещении убытков как прав кредитора на максимально полное и легальное восстановление своего имущественного положения. Обычный анализ норм показывает, что законодатель под ответственностью имеет в виду в первую очередь ее самую распространенную меру – возмещение убытков. Близок к такому пониманию и Н. С. Малеин, определяющий экономическую обоснованность ответственности как эквивалент между объемом ответственности и объемом причиненных убытков1. Оценивая право на возмещение убытков, необходимо учитывать, что оно является «основным правовым средством обеспечения реализации востановительной функции гражданского права»2. Е. А. Флейшиц, на наш взгляд, верно сформулировала, что «основными задачами гражданского права являются восстановление нарушенных общественных отношений и предотвращение их нарушения именно путем установления норм, обязывающих к восстановлению нарушенных общественных отношений. Свою весьма важную воспитательную превентивную функцию гражданское право осуществляет при помощи норм, См. Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис. ... докт. юр. наук. Самара, 1998. С. 30. 1 См.: Малеин Н. С. Имущественная ответственность в хозяйственных отношениях. С. 124. 2 Рыженков А. Я. Компенсационная функция советского гражданского права. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1983. С. 27. санкцией которых является именно возложение обязанности такого восстановления»3. В последнее время все чаще стали появляться высказывания об инородности в гражданском праве такого способа защиты, как компенсация морального вреда, несоответствии основной задаче гражданско-правовой ответственности такой меры, как уплата неустойки в ее сегодняшнем, штрафном виде. (Возможно, именно поэтому Высший арбитражный суд достаточно настойчиво «корректирует» практику на почти обязательное применение ст. 333 ГК РФ.). Таким образом, просматриваются все более четкие перспективы в отношении возмещения убытков как ведущей меры гражданско-правовой ответственности и наиболее полно соответствующей целям и задачам гражданского права России. Вводимое автором нового подхода (Хохлов В. А.) специальное юридическое понятие – состояние ответственности – положено в основу определения гражданско-правовой ответственности как особого правового состояния, возникающего в результате правонарушения и не ориентированного исключительно на должника. Итак, гражданско-правовая ответственность – «это урегулированное нормами права (в том числе из договора) особое правовое состояние, возникающее в результате нарушения прав участников гражданских правоотношений и характеризующееся юридической возможностью обеспечить восстановление этих прав с помощью специальных санкций – мер ответственности»56. Именно поэтому будет логичным в дальнейшем говорить не об условиях применения ответственности, а об условиях применения такой ее меры, как возмещение убытков. Ответственность же как состояние не применяется, а возникает при нарушении прав, а завершается (в рамках исследуемой проблематики) взысканием убытков. Юридическая ответственность – явление, вызванное к жизни внешними обстоятельствами и зависящее от них в плане своего возникновения. Такая причина чаще всего именуется основанием. Основание – это то обстоятельство, 55 Флейшиц Е. А. Общие начала ответственности по основам гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик // Советское государство и право. 1962. № 3. С. 35-36. 56 См. Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис. ... докт. юр. наук. Самара, 1998. С. 53. 3 в силу которого возникает ответственность, и то, без чего она безусловно отсутствует. В цивилистике до сих пор не выработано единой концепции о том, что считать основаниями ответственности, а что условиями, т. е. дополнительными корректирующими факторами. Большинство авторов полагают, что основанием юридической ответственности является факт правонарушения. Под понятием правонарушения обычно понимают определенную совокупность самых различных обстоятельств, большую по объему у одних авторов и меньшую у других. До недавнего времени чаще всего указывали, что элементами гражданского правонарушения по аналогии с уголовным составом преступления являются понятия: противоправность, вред, причинная связь и вина, что составляет в совокупности объективную и субъективную стороны 2. Последние концепции базируются на том, что «единственным основанием гражданско-правовой ответственности может являться вред, т. е. отрицательные последствия, возникшие в сфере кредитора (в нашем случае – это наличие убытков), а остальные признаки составляют дополнительные условия, более или менее важные в зависимости от личностных представлений авторов»57. Многие авторы полагают, что единственным основанием наступления гражданско-правовой ответственности выступает объективная противоправность, т. е. факт нарушения установленного правопорядка, либо противоправное поведение нарушителя; нарушение субъективного права и т. д.58 Мы присоединяемся к точке зрения В. А. Хохлова, рассматривающего основания гражданско-правовой ответственности со стороны интересов кредитора и сделавшего вывод, что правонарушением являются фактически отрицательные последствия на стороне кредитора, т. е. вред в его самом широком смысле. См. например: Малеин Н. С. Об институте юридической ответственности // Юридическая ответственность: проблемы и перспективы. Учен. зап. Тартусского ун-та, 1989. С. 33; Тархов В. А. Гражданские права и ответственность. С. 86. 57 См. Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис. ... докт. юр. наук. Самара, 1998. С. 59. 58 См. Тархов В. А. Обеспечить возмещение убытков – важная задача советского гражданского права. Теоретические вопросы применения и дальнейшего совершенствования законодательства: Тезисы докладов на республиканской научной конференции. Тарту. 1967. С. 38. 2 В дополнение хотелось бы привести ряд соображений еще за одно возможное, пусть и не столь явное, но все же основание гражданско-правовой ответственности – вину. Понимая, что вызываем гнев «чистых цивилистов», все же хотели бы акцентировать внимание на следующем. Принцип ответственности за вину является по своей сути одним из проявлений более общего начала гражданского законодательства, регламентирующего имущественный оборот, – принципа автономии воли. Граждане и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе (ст. 1 ГК РФ). Граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права (ст. 9 ГК РФ), т. е. собственник вправе самостоятельно, автономно распоряжаться своим имуществом и неимущественными правами, не причиняя при этом вреда имуществу других лиц. Гражданский кодекс, предоставляя собственнику право поступать по своему усмотрению, возлагает на него и обязанность возместить вред (убытки), так как они причинены намеренно или, по крайней мере, они могли и должны были предвидеться самим причинителем. На наш взгляд, сама по себе гражданско-правовая ответственность в современном гражданском праве исключается, если не соблюдены условия свободного формирования воли и волеизъявления либо если вредоносный результат наступил помимо воли лица, т. е. вне сферы его контроля. Ст. 401 ГК РФ, определяя вину как умысел или неосторожность, называется «Основания ответственности за нарушения обязательства». И общее правило ответственности за вину формулируется в контексте оснований, а не условий ответственности. Подтверждением незыблемости принципа вины является п. 4 ст. 401, установивший, что заключенное заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства ничтожно. Законодатель этим правилом подчеркивает отличие вины в гражданском праве от вины в уголовном праве. В противном случае умышленное виновное нарушение противоречило бы цели обязательственных правоотношений и позволило бы вину «перевести» в разряд диспозитивных норм. Еще более четко ответственность за виновные действия закрепляет, например, ст. 538 ГК РФ, установившая, что производитель сельхозпродукции, не исполнивший обязательство по договору контрактации либо исполнивший его ненадлежащим образом, отвечает только при наличии вины. Обязательное установление фактора вины в гражданском праве необходимо не для определения объема ответственности правонарушителя (это определяется размером причиненных убытков), а для определения того, находится ли он вообще в состоянии ответственности (несет ответственность, п. 1 ст. 401). Именно поэтому на должника возложена процессуальная обязанность при осуществлении предпринимательской деятельности доказать, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие причин, за которые он ответственность нести не мог (непреодолимая сила, п. 3 ст. 401 ГК РФ). Это отличительное свойство вины в гражданском праве заметил О. С. Иоффе: «Вина является основанием, а не мерой, определяющей объем гражданской ответственности за причиненные убытки. Именно поэтому в гражданском праве нет надобности в проведении четких границ между умыслом прямым и косвенным, неосторожностью в форме небрежности и самонадеянностью.».1 Арбитражные суды, исследуя вопрос о том, кто ответственное лицо, постоянно возвращаются к принципу вины. Так, между сельхозпредприятием и мясоперерабатывающим заводом были заключены договора на поставку скота для государственных нужд, по условиям которых покупатель (завод) должен был производить оплату получаемой продукции в определенные сроки после ее приемки. Однако свои обязанности он исполнял несвоевременно, что послужило основанием для предъявления к нему иска о взыскании установленных договорами пеней и убытков, которые суд первой инстанции частично удовлетворил. Кассационная инстанция, напротив, пришла к выводу об отсутствии вины ответчика в связи с тем, что в спорный период ему не выплачивались целевые дотации из соответствующего бюджета, и на этом основании полностью освободила ответчика (покупателя продукции) от ответственности. Президиум ВАС РФ, отменяя постановление кассационной инстанции, сослался на п. 6 ст. 8 федерального закона от 02.12.94 № 57-ФЗ «О закупках и поставках сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия для государственных нужд», в котором установлены иные основания освобождения от ответственности. Согласно названной норме, стороны освобождаются от ответственности за полное или частичное неисполнение обязательств по договору в случае непредвиденных обстоятельств, возникших после его заключения в результате событий чрезвычайного характера, которые стороны не могли предвидеть и предотвратить. Таких обстоятельств кассационной инстанцией не установлено, в связи с чем требования поставщика продукции о взыскании с покупателя убытков признаны правомерными2. В соответствии со ст. 401 ГК РФ лицо, не исполнившее обязательство либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины, кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности. Притом ч. 3 указанной статьи ГК РФ определяет, что если иное не установлено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство, освобождается от ответственности, если докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т.е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. Следует обратить внимание, что, согласно названной норме, к таким обстоятельствам не относится отсутствие у должника необходимых денежных средств. При этом не имеет значения источник, из которого покупатель должен был получать средства на оплату продукции. Это означает, что если бы договором на закупку и поставку скота для государственных нужд была четко обусловлена зависимость оплаты поставленной продукции от получения ответчиком целевых дотаций из бюджета, то оснований для привлечения ответчика к ответственности не было бы. Кроме того, п. 6 ст. 8 названного федерального закона, к которому предписывает обратиться ст. 401 ГК РФ, содержит перечисление событий чрезвычайного характера (засуха, наводнение, градобитие), к числу которых, исходя из контекста данной нормы непоступление целевых дотаций из бюджета не относится, несмотря на наличие в том перечислении словосочетания «и другие форс-мажорные обстоятельства». Рассмотрим еще один случай. Акционерный коммерческий банк «Держава» обратился в Арбитражный суд города Москвы с иском о взыскании с акционерного коммерческого банка «МАПО-банк» 2 062 666 666 рублей убытков, возникших в связи с неправомерной передачей казначейских обязательств. Решением от 28.02.96 иск удовлетворен. Постановление Президиума ВАС РФ от 03.02.98. № 5422/97 // Арбитражная хроника. 1998. Вып. № 7. 2 1 См. : Иоффе О. С. Обязательственное право. С. 139. Постановлением апелляционной инстанции от 11.06.96 решение оставлено без изменения. Федеральный арбитражный суд Московского округа постановлением от 13.08.96 названные судебные акты отменил, в иске отказал. В протесте заместителя председателя Высшего арбитражного суда Российской Федерации предлагается постановление кассационной инстанции отменить, решение первой и постановление апелляционной инстанции изменить, возложив убытки на истца и ответчика в равных долях. Президиум считает, что постановление кассационной инстанции подлежит отмене, а решение первой и постановление апелляионной инстанции оставлено без изменения по следующим основаниям. АКБ «Держава», являясь собственником 1700 казначейских обязательств серии Д 2507396, поместил их на счет депо трв/001061 в АКБ «МАПО-банк». Истец 31.01.96 передал ответчику поручение на погашение казначейских обязательств, которое не было исполнено в связи с отсутствием казначейских обязательств на указанном счете. Казначейские обязательства АКБ «МАПО-банк» перевел на счет депо трв/002179, принадлежащий обществу с ограниченной ответственностью «Компания «Синфо», на основании поручения на перевод от 28.12.95, оформленного от имени АКБ «Держава». По факту завладения казначейскими обязательствами возбуждено уголовное дело, экспертизой по которому установлена подделка поручения на перевод от 28.12.95. АКБ «МАПО-банк» действует на основании договора с Министерством финансов Российской Федерации в качестве лица, уполномоченного на осуществление операций с казначейскими обязательствами (депозитария), и согласно внутреннему регламенту за свой риск производит учет, обращение и погашение казначейских обязательств. Выбытие казначейских обязательств из владения АКБ «Держава» произошло вследствие осуществления АКБ «МАПО-банк» указанной предпринимательской деятельности, поэтому последний в силу пункта 3 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации должен нести ответственность за убытки собственника казначейских обязательств в полном объеме, независимо от вины. При таких обстоятельствах законными и обоснованными являются решение первой инстанции и постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда города Москвы о взыскании с АКБ «МАПО-банк» убытков59. Действительно, термины независимо от вины, отсутствие вины говорят в пользу усеченного состава правонарушения и, как считает Матвеев Г. К. состав правонарушения и ответственность не всегда корреспондируют друг другу: «ответственность может иметь место и при отсутствии полного состава»1. В составе правонарушения в гражданском законодательстве нет такой яркости и четкости, как в составе преступления в уголовном законодательстве. Но эти различия, как мы уже говорили, находятся не в структуре правонарушения, а в качественных особенностях его элементов. Немаловажное воздействие на качественное изменение правового принципа ответственности за вину оказал научно-технический прогресс и обобществление производства. Научно-техническая революция XX века повлекла за собой создание сложных механизмов, транспорта, опасных продуктов, веществ, осуществление опасных видов деятельности. Источники повышенной опасности резко увеличили масштабы возможных убытков, причем последствия которых могут проявиться не сразу, а через определенный промежуток времени, что затрудняет, кроме вины, установление причинной связи между действием и вредом. С другой стороны, усиление общественного характера труда через создание объединений граждан и юридических лиц и в силу этого большей разветвленности систем управления, приводит зачастую к невозможности определения лица, действия или бездействия которого стали причиной наступления имущественных потерь. Кроме этого «превращение юридического лица в главного участника имущественного оборота также, в конечном счете, способствовало обесцениванию критерия вины как необходимого условия гражданско-правовой ответственности».60 Постановление Президиума ВАС РФ от 04.03.97.№ 3510/96 // Вестник ВАС РФ. 1997. № 6. С. 10. Матвеев Г. К. Основание гражданско-правовой ответственности. М.: Юрид. лит. 1970. С. 7-8. 60 См. Кулагин М. И. Избранные труды. М.: Статут, 1997. С. 281. 59 1 Гражданско-правовые нормы охватывают намного более широкую сферу общественных отношений и в силу этого менее конкретизированы и более терминологически разнообразны. Наличие убытков, противоправность поведения, причинная связь между этим поведением и убытками, вина причинителя не всегда ярко выражены. Например, такая общепризнанная мера гражданско-правовой ответственности, как неустойка, тоже, на первый взгляд, не содержит полной совокупности всех элементов состава правонарушения, так как для ее взыскания вовсе необязательно наличие ущерба, а следовательно и причинной связи (ст. 330 ГК РФ). Но ответственность в гражданском законодательстве может устанавливаться не только за материальный, имущественный ущерб, но и за само поведение, безотносительно к его результату. При анализе норм необходимо учитывать особенности гражданских правоотношений, что даст возможность правильно оценить, понять их и выявить дальнейшие пути совершенствования. Именно поэтому в ст. 401 ГК РФ понятие вины дается через определение невиновности. Но тем не менее это не изменяет общий принцип ответственности только за вину. С учетом сказанного выше значение вины в гражданском праве состоит: а) в учете персоналии правонарушителя и его реальных возможностей при сложившихся обстоятельствах на момент причинения убытков; б) в необходимости использовать эту категорию для распределения бремени ответственности между кредитором и должником (напр. ст. 404 ГК), между сопричинителями вреда и т. д. в) в способности через вину правонарушителя установить детали объективного поведения, г) в возможности выявить реальный интерес сторон в договорных обязательствах. Итак, для правоприменителя вина в гражданском праве будет являться «специальной правовой категорией, значение которой состоит прежде всего в отыскании границы для применения мер ответственности»61. Некоторые авторы не согласны с такой оценкой вины и объясняют отказ от традиционного понимания вины недооценкой социальной ценности данного принципа, что предопределено влиянием экономических факторов на правовые подходы к решению вопросов юридической ответственности 62. Мы разделяем мнение, что вина в гражданском праве в смысле психических критериев и нравственных устоев того, кто причинил убытки, в правоприменительной практике не должна исследоваться, и тем более не должна различаться степень вины. Но законодатель использует вину как корректирующее обстоятельство, как обслуживающее, вспомогательное понятие для отыскания границ реализации гражданско-правовой ответственности. В этом смысле вину все-таки нельзя исключать, если не из оснований, то по крайней мере из необходимых условий применения исследуемой санкции о возмещении убытков. Как только появляется первый вопрос, кто ответственное лицо за убытки, логически возникает и второй вопрос: почему он отвечает за эти убытки. С практической точки зрения, как мы говорили выше, вторым вопросом можно не интересоваться. Но для уяснения логической цепочки рассуждений законодателя при возложении ответственности не только на непосредственного причинителя вреда, но и на третьих лиц, необходимо получить ответ и на второй вопрос. В этом случае мы неизбежно выходим на новые, более тонкие понятия вины такие, как осмотрительность, предосторожность, разумность, и т. д. (однако мы не говорим о понятии случай, так как нет лица способного (в силу закона) отвечать за вред, нанесенный кредитору, то нет и самой ответственности, а есть иная обязанность в норме о том, на кого возлагаются последствия случайных событий, напр. ст. 211 ГК РФ). Проведем анализ параллельно со случаями из судебной практики. Водитель автомашины «Москвич-2141» будучи в нетрезвом состоянии и в нерабочее время совершил столкновение со встречной машиной, причинив телесные повреждения водителю автомашины «ВАЗ-2107» («Жигули») и повредив саму машину. Собственником «Москвича» является больница. Установлено, что в аварии виноват водитель «Москвича» и в соответствии со ст. 1079 ГК РФ за вред, причиненный деятельностью, создающей опасность для окружающих, будет нести ответственность владелец источника повышенной См., например: Илларинова Т. И. В защиту принципа ответственности за вину в хозяйственных отношениях // Юридическая ответственность: проблемы и перспективы. Уч. записки Тартус гос. упта. Тарту, 1989. С. 87-95. 62 См.: Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис... докт. юр. наук. Самара, 1998. С. 158. 61 опасности, т. е. больница1. Н. С. Малеин полагает, что в таких случаях обязанность возместить вред за утрату здоровья, повреждение машины не може쌀т рассматриватьсякак ответственность за противоправное действие. По его мнению, в этом случае закон просто налагает на невиновного владельца источника повышенной опасности обязанность возместить вред 63. В таком случае возникает вопрос: в связи с чем больница обязана возмещать ущерб? Анализ норм Гражданского кодекса позволяет выделить два возможных варианта ответа. Первый. Законодатель, перераспределив обязанность возмещения вреда с непосредственного причинителя на владельца источника повышенной опасности (мы говорим о тех случаях, когда причинитель вреда и владелец не совпадают в одном лице), тем самым для пострадавшего расширил возможность удовлетворения его требований за счет более богатого владельца источника повышенной опасности (хотя бы за счет того же источника повышенной опасности, которым он владеет). Такой предварительный вывод позволяет сделать статья 1081 ГК РФ, предоставляющая владельцу источника повышенной опасности право обратного требования (регресса) к непосредственному причинителю вреда. Как бы устанавливается правовая цепочка, по которой владелец должен быстро заплатить за все потери, а затем требовать уплаченного с непосредственного причинителя, т. е. с гражданина. Если последний действовал умышленно или по неосторожности, то будет нести ответственность в соответствии с уголовным и гражданским законодательством, если по халатности, то в рамках трудового (если случай не будет отнесен к категории производственного риска). При полном отсутствии вины (случай) – не будет и ответственности. Но все вышеперечисленное будет позже, когда пострадавшему владелец источника повышенной опасности возместит вред (включая все убытки). С точки зрения наиболее полного возмещения вреда и ускорения его процесса изложенная формула представляется вероятной. Но почему бы тогда не сделать владельца источника повышенной опасности и причинителя вреда солидарными должниками? Ведь процесс возмещения пойдет еще быстрее изза объединения их имущества? Архив Городищенского районного суда Волгоградской области, дело № 1510/98. 63 Малеин Н. С. Имущественная ответственность в хозяйственных отношениях. М., 1968. С. 25; Малеин Н. С. Правонарушение: понятие, причины, ответственность. М., 1985. С. 62. 1 Второй вариант ответа на поставленный вопрос: законодатель все-таки не просто налагает обязанность возмещения на владельца источника повышенной опасности, а признает его в какой-то степени виновным в причинении вреда. В ином случае не нужно было бы в ст. 1079 ГК РФ указывать на основания, при которых владелец источника повышенной опасности не несет ответственность. Например, наличие обстоятельств непреодолимой силы или противоправные действия других лиц. Указанные обстоятельства подчеркивают полную невиновность владельца источника повышенной опасности. Для наглядного рассмотрения можно вернуться к случаю о ДТП, где больница возмещает вред за своего штатного водителя. С одной стороны, можно сказать, что водитель был не на работе, самовольно взял машину, был в нетрезвом состоянии, совершил серьезное ДТП, в общем, казалось бы, он виновен. Но можно задать ряд других вопросов: почему служебная машина не стояла в служебном гараже, почему охрана ее выпустила за ворота, почему администрация нерегулярно и формально проводит инструктаж по технике безопасности, проверяла ли администрация хотя бы раз знание водителям правил и своих должностных инструкций и т. д.? Если администрация больницы докажет, что машина помимо ее воли была угнана или выбыла иным противоправным путем из ее владения, то отвечать будет сам водитель и не только в рамках Гражданского кодекса. А если нет – то возмещать вред будет больница. Но есть ли в действиях – а точнее в бездействии – вина администрации? Думается, что есть, потому что все вышепоставленные вопросы одновременно являются согласно ст. 15 КЗоТ РФ правовой обязанностью администрации, а их неисполнение или ненадлежащее исполнение является противоправным бездействием. Поэтому термины, применяемые законодателем, в частности, в вышеприведенных статьях ГК РФ, как то «при отсутствии вины», «независимо от вины», по нашему мнению, есть не что иное как, терминологические приемы, юридическая техника, позволяющая практикам смелее применять закон и не оставаться в плену своих сомнений: есть вина или она отсутствует. Всегда должны быть, по возможности, четкие ориентиры, достаточно ясные формулировки закона, понятные широкому кругу лиц (судьи, прокуроры, адвокаты, юрисконсульты и т. д.), которые непосредственно применяют этот закон. Таким образом, законодатель, предписывая возмещать ущерб, например, владельцу транспортного средства независимо от его вины, не лишает ответственность одного из ее оснований (вины субъекта), а говорит нам, используя юридическую технику, что его вина слишком отдалена и качественно настолько сложна, что заниматься ее доказыванием нет смысла, и устанавливает правовую «виновную» презумпцию. Это достаточно разумное и обоснованное предположение. Владение и использование источника повышенной опасности для окружающих в силу своей специфики предполагает, что владелец транспортного средства должен обеспечить исправное состояние своей техники, т. е. своевременно проходить технический осмотр, проводить ежедневное медицинское освидетельствование водителя, обучать его и постоянно следить за уровнем его профессиональных знаний и т. д. Обязанностей много и доказывать их исполнение в суде подчас трудоемкая задача. Поэтому закон ввел определенное предположение, что если водитель в ДТП причинил вред гражданину, то владелец все-таки не выполнил одну из своих обязанностей и значит является виновным, если не докажет, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего1. Один из первых на это качество ответственности обратил внимание Н. Г. Александров, отметив, что противоправным может быть только волевое поведение человека. За противоправное поведение ответственность может наступить лишь при наличии вины перед обществом, что исключает ответственность лиц, обладающих неполноценной волей 2. Однако, делая исключение из принципа ответственности только за вину, О. С. Иоффе полагает, что возложение на невиновного владельца источника повышенной опасности (в дальнейшем ИПО) обязанности возместить ущерб представляет собой меру ответственности, основанную не на осуждении поведения, а на стимулировании определенных действий в будущем3 (совершенствование правил, техники и т. д.). См. подробнее: Красавчиков О. А. Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. М., 1966. С. 116; Мерзин Б. Н. О юридической природе риска в гражданском праве / Гражданское право и способы его защиты. Свердловск, 1974. С. 447; Илларионова Т. И. Система гражданско-правовых охранительных мер. Томск, 1982. С. 124. 2 Александров Н. Г. Законность и правоотношения в советском обществе. М.: Госюриздат, 1955. С. 168. 3 Иоффе О. С. Ответственность по советскому гражданскому праву. Л.: Изд-во ЛГУ, 1955. С. 170 1 Е. А. Флейшиц, оспаривая мнение О. С. Иоффе, замечает, что владелец ИПО согласно закону обязан в равной мере (в полном объеме) возместить вред как в случае виновного и, следовательно, осуждаемого поведения, так и в случае отсутствия вины и, следовательно, в случае неосуждаемого поведения 64. Не соглашаясь со всеми, Н. С. Малеин полагает, что случаи применения возмещения вреда при отсутствии вины (в том числе с ИПО ) не относятся к виду имущественной ответственности, а являются формой распределения случайно возникших убытков65. С этим утверждением частично можно согласиться, но все же нам ближе позиция ученых, считающих, что по крайней мере ответственность владельца источника по основанию базируется на принципе вины 66. Известные гражданскому праву случаи возложения обязанности по возмещению случайно (невиновно) возникших убытков действительно представляют собой особую правовую форму распределения возникших убытков (ущерба). Так, почти в каждой главе специальной части ГК законодатель регулирует вопрос о риске случайной гибели и случайного повреждения имущества и даже о риске случайной невозможности исполнения договора (ст. 769 ГК РФ). Единственный случай, когда должник отвечает перед кредитором за убытки, причиненные вследствие случайно наступившей невозможности исполнения своего обязательства, – если он к тому времени уже просрочил исполнение (ст. 405 ГК РФ). Понятие вины по своему психологическому содержанию включает интеллектуальную сторону и волевую. Интеллектуальное отношение отражается в сознании виновным общественно опасного характера своих действий и предвидение либо возможность предвидения опасных последствий этих действий. Волевая сторона выражается в его желании общественноопасных последствий или безразличное к ним отношение, или легкомысленное либо небрежное отношение к этим последствиям при отсутствии желания их. В хозяйственных отношениях субъекты предпринимательской деятельности всегда знают либо предполагают, имеют в виду, что нарушение обязательства вызовет или может вызвать убытки у контрагента. Конечно, нарушитель может не предвидеть конкретного размера ущерба, однако для Флейшиц Е. А. Общие начала ответственности по Основам гражданского законодательства Союза СССР и союзных республик // Советское государство и право. 1962. № 3. С. 12. 65 Малеин Н. С. Имущественная ответственность в хозяйственных отношениях. М., 1968. С. 175. 66 См. Хаскина Т. С. Основные начала ответственности за внедоговорный вред по советскому государственному праву. Автореф... канд. дис. М., 1950. С. 210. 64 признания его виновным достаточно даже самого абстрактного общего предвидения отрицательных последствий. В предпринимательской сфере заранее предполагается такое предвидение, так как любой из его субъектов, вступая в указанную сферу деятельности, знает либо должен знать о том, что планка его ответственности будет на порядок выше. Статья 401 ГК РФ устанавливает фактически презумпцию вины нарушителя при осуществлении предпринимательской деятельности. Он освобождается от ответственности только в том случае, если докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы. При этом законодатель специально подчеркивает, что к таким обстоятельствам не относятся нарушение обязанности со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие денежных средств и т. д. При неисполнении договорных обязательств убытки возникают, как правило, в результате виновного неисполнения. Как мы уже отмечали, законодатель по отношению к предпринимательской деятельности нигде не упоминает об отсутствии вины, а употребляет словосочетание независимо от вины. А непредвидимые обстоятельства оговариваются в договоре обычно как форс-мажорные обстоятельства либо относятся к таковым законом. Таким образом, на наш взгляд, в предпринимательской деятельности не случается взыскания убытков с невиновного должника. Нельзя толковать указанные обстоятельства и как «вину с исключением». Непредусмотрительность должника есть не что иное, как вина в форме неосторожности. Понимая это, законодатель для предпринимателей (юридических и физических лиц) предусмотрел специальную процедуру банкротства, целью которой является именно освобождение от ответственности (несмотря на наличие вины). Таким образом, законом фактически для гражданско-правовых отношений устанавливается новый уровень вины с правилом предусмотрительности, разумности, осторожности и заботливости Обязанность доказывания обстоятельств, в связи с которыми должник может быть судом освобожден от возмещения убытков, лежит на самом нарушителе, что наглядно видно из следующего судебного дела. Акционерное общество открытого типа «Первый инвестиционный ваучерный фонд» обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к Российскому национальному коммерческому банку о взыскании 1.570.275 долларов США убытков, понесенных в связи с ненадлежащим исполнением банком условий договора валютного счета. По распоряжению от 02.02.94 № 3497/94 Российский национальный коммерческий банк открыл акционерному обществу открытого типа «Первый инвестиционный ваучерный фонд» текущий валютный счет. Указанный документ подписан обеими сторонами. Согласно пункту 2.3 распоряжения все платежи со счета совершаются на основании платежных поручений клиента. По заявлению клиента на перевод от 08.12.94 № 47, подписанному руководителем фонда и его главным бухгалтером, банк списал с упомянутого текущего валютного счета 1 570 275 долларов США в пользу компании «Джеффсон Лимитед» за проданные фонду по договору купли-продажи от 05.12.94 № 275/94 акции акционерного общества «ЛУКойл». Впоследствии почерковедческой экспертизой было установлено, что заявление на перевод и договор купли-продажи подписаны не теми лицами, которые в них указаны. По факту мошеннических действий возбуждено уголовное дело, которое приостановлено в связи с розыском обвиняемой. Об этих обстоятельствах свидетельствует письмо следственного отдела 4-го регионального управления внутренних дел Центрального административного округа Москвы от 22.03.96 № 304-а, которое было представлено истцом в апелляционную и кассационную инстанции, но ему в судебных актах не дано оценки. Между тем обстоятельства, изложенные в данном письме, имеют существенное значение для рассмотрения спора. Суды без достаточных оснований пришли к выводу о надлежащем исполнении банком поручения своего клиента. В соответствии с пунктом 3 статьи 110 Основ гражданского законодательства без распоряжения клиента списание средств, находящихся на счете, допускается только по решению суда, арбитражного суда, если иное не предусмотрено законодательными актами. Списав денежные средства с валютного счета по подложному заявлению на перевод, Российский национальный коммерческий банк не исполнил обязательства надлежащим образом, чем нарушил закон и договор. Согласно пункту 3 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации, если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, исполнившее ненадлежащим образом обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы. Президиум обоснованно сделал вывод, что субъект предпринимательской деятельности осуществляет эту деятельность с определенной степенью риска и несет ответственность и при отсутствии его вины. Следовательно, Российский национальный коммерческий банк, нарушив обязательство, должен нести ответственность в виде возмещения убытков истца67. Намного труднее определить вину, когда субъектом предпринимательских отношений становится, например, государственный орган. Так, ЗАО "КВАНТ" обратилось с иском к ГНИ о взыскании суммы арендной платы за здание 120 тыс. руб. и неустойки (в этом случае как простая форма убытков) за просрочку в сумме 100 тыс. руб., а также процентов по ст. 395 ГК РФ в сумме 70 тыс. руб. и, кроме того, убытков в части, непокрытой неустойкой. В 1-й инстанции Арбитражный суд Волгоградской области удовлетворил иск частично, взыскав только сумму основного долга. В остальной части иска было отказано с мотивировкой, что ГНИ по Ворошиловскому району Волгограда является бюджетной организацией, финансируется строго по смете из вышестоящей ГНИ по городу Волгограду, которая не выделяла деньги на расходы по этой статье. Опираясь на п. 1 ст. 401 ГК РФ, суд признал ответчика невиновным и освободил его от ответственности и в том числе от возмещения убытков68. Представляется, что такая точка зрения суда принципиально неверна. Налоговая инспекция, заключая договор на аренду здания у истца, становится субъектом предпринимательской деятельности. Истец получает денежную прибыль, а ответчик выгоду в виде возможности использовать помещение для выполнения своих государственных контрольных функций. Обоюдная выгода и свободное волеизъявление налицо. Если иное не оговорено в договоре или законе, то стороны равны не только в правах, но и в обязанностях, а тем более при заключении гражданско-правового договора аренды. Соответственно, на наш взгляд, аргументы, положенные в обоснование решения, незаконны, в противном случае ГНИ будет невиновной всегда как, только сошлется на отсутствие денежных средств. Такая позиция, 67 68 Постановление Президиума ВАС РФ от 30.06.98. № 2310/98 // Вестник ВАС РФ. 1998. № 10. Архив Арбитражного суда Волгоградской области. Дело № 2499/-С17. по нашему мнению, является нарушением вышеупомянутой ст. 401 ГК РФ. Суд, несправедливо освободив от возмещения убытков должника, оставил их у кредитора, у которого еще меньше вины в том, что у ГНИ не было денег. Отсутствие вины согласно ст. 401 доказывает лицо, нарушившее обязательство. Сторона сделки купли-продажи товара не несет ответственности за неисполнение любого из своих обязательств лишь в том случае, если докажет в процессе судебного разбирательства, что неисполнение было вызвано препятствием вне ее контроля. Необходимо отличать препятствия вне контроля от затруднений, которые вызваны этим препятствием. Так например, торговый дом, зарегистрированный за рубежом, но имеющий представительство в России, обратился в арбитражный суд с иском к российскому внешнеторговому объединению о взыскании убытков, причиненных невыполнением объединением своих обязательств по оплате поставленного в Россию сахара. Российское внешнеторговое объединение выдвинуло возражения против иска со ссылкой на то обстоятельство, что деньги, предназначенные для оплаты подлежавшего поставке сахара, были переведены в соответствии с условиями договора в зарубежный банк, но впоследствии похищены третьими лицами со счетов этого банка и, в связи с этим, не зачислены на счет торгового дома в зарубежном банке. К моменту предъявления иска по факту хищения возбуждено уголовное дело в иностранном государстве. Внешнеторговое объединение возражает против исковых требований, ссылаясь на то, что сторона внешнеэкономического контракта не несет ответственности за неисполнение обязательств, если последнее произошло по вине третьих лиц. Суд отклонил данное возражение ответчика. При этом учитывалось, что стороны внешнеэкономической сделки находились в государствах – участниках Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров (1980). Ответственность сторон по сделкам купли-продажи товаров регулируется статьей 79 указанной Конвенции, в которой предусмотрено следующее: «Сторона не несет ответственности за неисполнение любого из своих обязательств, если докажет, что оно было вызвано препятствием вне ее контроля» (пункт 1). «В случае неисполнения обязательств третьим лицом, привлеченным для исполнения части договора, такое неисполнение может служить основанием к освобождению от ответственности также только в случае наступления «препятствия вне контроля» (пункт 2). Препятствие вне контроля характеризуется Конвенцией как непредвиденное, неотвратимое и непреодолимое обстоятельство1. Из последующих положений Конвенции следует, что сторона – нарушитель обязательств по внешнеэкономической сделке должна доказать следующее: событие, препятствующее исполнению, наступило несмотря на то, что были предприняты все необходимые и разумные меры либо для предотвращения такого препятствия, либо наступления его последствий. Например, таким препятствием могут быть стихийные бедствия, блокады, войны и т. д. При этом факт невозможности исполнения обязательств должником не принимается во внимание, если исполнение объективно было возможно. В том случае, когда определенные события создают лишь затруднение должнику к исполнению, такие события не могут рассматриваться как «препятствие вне контроля» должника. Российское внешнеторговое объединение не представило доказательств, что действия третьих лиц являлись «препятствием вне контроля» в смысле названной Конвенции и, следовательно, не могло быть освобождено от ответственности на основании одного факта неисполнения обязательств из-за действий третьих лиц. Таким образом, арбитражный суд принял во внимание, что освобождение от ответственности по сделкам международной купли-продажи товаров возможно лишь в случае наступления препятствия вне контроля, не позволяющего должнику исполнить свои обязательства. В силу того обстоятельства, что российский должник объективно мог и должен был исполнить свои обязательства перед иностранным кредитором, суд удовлетворил требования истца69. В предпринимательских отношениях законодателем предусмотрена ответственность независимо от вины прежде всего с учетом стимулирующего фактора – участники должны стремиться к выполнению своих обязательств, См. ст. 79 Конвенции ООН «О договорах международн. купли-продажи товаров» от 11.04.1980 г. // Вестник ВАС РФ. 1994. № 14. 69 См. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 16.02.98.№ 29 «Обзор судебноарбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц» // Вестник ВАС РФ. 1998. № 4. 1 развивать свою технологию, совершенствовать свое оборудование, повышать уровень безопасности и т. д. Вина либо есть, либо ее нет. Если она есть, то мы конкретизируем, что она выступает в форме прямого либо косвенного (неосторожность или небрежность) умысла. Но как только мы не в состоянии определить причинную связь между действием (бездействием) должника и возникшими убытками у кредитора, мы называем эту ситуацию «отсутствием вины». Несмотря на то, что законодатель в ст. 1064 ГК РФ предусмотрел возможность возмещения вреда из деликатных обязательств и «при отсутствии вины», именно эта формулировка нигде в специальных главах больше не используется. На наш взгляд, более уместно будет всегда говорить об ответственности «независимо от вины» и в ст. 1064 ГК РФ слова «и при отсутствии вины» заменить на слова «независимо от вины». В противном случае возникает противоречие между 401-й статьей ГК, предусматривающей ответственность по принципу вины и, например, ст. 1064 ГК РФ, где законодатель делает непонятное и никому не нужное исключение, или ст. 1083 ГК РФ, когда под «отсутствием вины» подразумевается ответственность, наступающая независимо от вины. Таким образом, под термином «независимо от вины» фактически подразумевается наша невозможность установить вину. В практическом смысле в будущем, возможно, удобнее будет конструировать возмещение убытков, например в предпринимательских отношениях, не по принципу вины, а по принципу причинения независимо от вины должника и независимо от причин неисполнения обязательства (за исключением форс-мажора) и совместного причинения вреда. Основным и решающим основанием возложения на должника обязанности возместить убытки в хозяйственно-предпринимательских отношениях должна быть не вина, а причинная связь между неисполнением обязательства должником и возникшим у кредитора ущербом. Насколько степень вины может влиять на объем присуждаемых убытков? По общему правилу в отношении причинителя вреда степень вины не должна влиять на объем убытков. В противном случае нарушается принцип ст. 15 ГК о полном возмещении убытков. Несоблюдение этого принципа ведет к двум крайностям: с одной стороны, усиление в правилах о возмещении убытков элемента кары, что не вытекает из его задач, а с другой стороны – частичное освобождение причинителя от возмещения ущерба при наличии всех оснований ответственности за счет совершенно невиновного потерпевшего. Это несправедливо и недопустимо. Но в некоторых случаях, не отступая от принципа полного возмещения убытков, необходимо определить степень вины не только кредитора, но и должника и соответственно степень его ответственности. Ст. 1080 ГК РФ определяет ответственность нарушителей, которые вместе участвовали в причинении вреда. Лица совместно причинившие вред, отвечают перед потерпевшим солидарно; по заявлению потерпевшего и при наличии вины нескольких должников суд должен определить степень вины каждого из причинителей, чтобы определить объем персональной ответственности для каждого из них. Так, например, ст. 399 ГК РФ предписывает определить вину головного и зависимого общества, прежде чем применить субсидиарную ответственность. По традиционно сложившемуся в научной литературе взгляду, объективная совместность причинения вреда вызывает солидарную ответственность70. Солидарная ответственность может следовать, например, как из действий грузоотправителя, повредившего груз из-за несоблюдения правил погрузки, так и вследствие нарушения грузоперевозчиком температурного режима при транспортировке груза, что привело к его порче. Иногда сам Гражданский кодекс жестко устанавливает солидарную ответственность, например лица, выдавшего вексель и всех лиц индоссировавших его, независимо от их вины (ст. 149 ГК РФ) 71. Солидарная ответственность по возмещению убытков независимо от вины может быть установлена и как условие в договоре (ст. 322 ГК РФ), если это не будет являться освобождением от части обязательств за умышленное нарушение договора. Большое значение вине придается при так называемой смешанной ответственности. В соответствии со ст. 404 ГК РФ суд, выявив, что ненадлежащее исполнение либо неисполнение произошло по вине как кредитора, так и должника, соответственно уменьшает размер ответственности должника. См., например: Флейшиц Е. А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 152; Повышение роли гражданско-правовой ответственности в охране прав и интересов граждан и организаций. Киев, 1988. С. 189. Донцов С. Е. Солидарная и долевая ответственность в обязательствах из причинения вреда // Сов. государство и право. 1977. № 5. С. 123. 71 См. подробнее: Волков А. В. Вексельное обращение в РФ. Волгоград, 1996. С. 56. 70 Приведем пример: Нюгдинское производственное объединение по заготовке, переработке и реализации сельхозпродуктов обратилось в Высший арбитражный суд Республики Калмыкия – Хальмг Тангч с иском о взыскании с акционерного общества «Элако» 2 675 700 рублей, составляющих задолженность за огурцы, полученные по накладной от 15.06.94 без номера. Решением от 26.06.95 исковые требования отклонены по мотиву наличия в материалах дела документов, подтверждающих недоброкачественность полученной продукции. Законность решения ни в апелляционной, ни в кассационной инстанциях не проверялась. В протесте заместителя Генерального прокурора Российской Федерации предлагалось решение от 26.06.95 отменить и передать дело на новое рассмотрение. Президиум посчитал, что протест подлежит удовлетворению, но по иным основаниям, чем указано в протесте. Из материалов дела усматривается, что между сторонами была заключена сделка, по которой Нюгдинское производственное объединение по заготовке, переработке и реализации сельхозпродуктов продало АО «Элако» 2973 кг свежих огурцов по цене 900 рублей за 1 кг. Спор возник в связи с неоплатой продукции. При этом покупатель, ссылаясь на акт приемки от 15.06.94 (л. д. 14), от подписания которого представитель продавца отказался, а также на последующие акты от 23.06.94, 25.06.94 (л. д. 15, 16) и заключение санитарной экспертизы от 27.06.94 (л. д. 13), считал свои действия правильными, поскольку названные документы подтверждают недоброкачественность огурцов. Изучение и анализ имеющихся в деле документов позволяют сделать вывод о том, что сельскохозяйственная продукция уже в момент сдачи ее продавцом не полностью соответствовала требованиям ГОСТа 1726-85 «Огурцы свежие», однако покупатель принял ее. Учитывая, что АО «Элако» не подтвердило надлежаще составленными документами отсутствие своей вины в дальнейшем ухудшении качества продукции, Президиум считает возможным возложить убытки на обе стороны в равных долях. Исходя из этого, решение суда от 26.06.95 подлежит отмене, а исковые требования – удовлетворению в размере 1 337 850 рублей основной задолженности и 66 892 рублей госпошлины1. Второй случай уменьшения ответственности должника – если кредитор умышленно или неосторожно содействовал увеличению размера убытков должника, либо не принял разумных мер к их уменьшению. Например, покупатель взял кредит в банке, чтобы произвести закупку товаров. Продавец допускает просрочку готовности выборки товара и сообщает об этом покупателю. Будет разумно, если последний немедленно вернет платный кредит банку, ведь плата – это убытки кредитора, которые он сможет потребовать от должника. Если кредитор, зная о таком положении дел, тянет и не производит возврата кредита, шантажируя своего партнера процентами за кредит, то этот случай как раз и является злоупотреблением своим правом (шикана) путем непринятия разумных мер к уменьшению своих убытков. Еще один случай необходимости определения степени вины относится к компенсации неимущественного, морального вреда (ст. 1101 ГК РФ). Компенсация производится в денежной форме, и ее размер определяется в зависимости не только от степени физических и нравственных страданий потерпевшего, но и от степени вины причинителя вреда. Это правило не работает в тех случаях, когда законом установлена ответственность причинителя независимо от вины (например, вред, причиненный гражданину источником повышенной опасности, или вред, причиненный в результате незаконного осуждения гражданина, и т. д.). Во всех остальных случаях суд, руководствуясь разъяснениями пленума Верховного суда РФ № 10 от 20.12.94 г. с изменениями и дополнениями на 15.01.98 г. («Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»), обязан учитывать степень вины нарушителя при определении присуждаемого размера компенсации72. Для договорных отношений ГК РФ не предусматривает возможности снижения размера ответственности за причиненные убытки на основании учета степени вины нарушителя. Каждое лицо, вступая в договорные отношения, обязано взвесить свои возможности и нести полную ответственность в случае нарушения обязательств. Поэтому не влияет на Постановление Президиума ВАС РФ от 05.03.96. № 76/96 // Вестник Высшего арбитражного суда РФ. 1996. № 6. 72 См. Постановление пленума ВС РФ от 20.12.94. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» // Бюллетень ВС РФ. 1995. № 3. степень вины нарушителя ссылка на отсутствие денег или товаров, либо на нарушение обязанности со стороны контрагента и т. д. Все эти вещи в силу специфики своей деятельности обязан предвидеть любой предприниматель. От ответственности он будет освобожден, как мы говорили выше, если в соответствии со ст. 401 ГК РФ докажет, что надлежащее исполнение обязательства оказалось невозможным только вследствие непреодолимой силы, т. е. чрезвычайных и непре-дотвратимых обстоятельств. Ни закон, ни суды не говорят четко, что относится к указанным обстоятельствам. Практика выработала, что это войны, нормативные акты органов государственной власти, эпидемии, введение в государстве чрезвычайного положения, стихийные бедствия, забастовки и т. д. Некоторые ученые, например З. И. Цыбуленко, к этим же обстоятельствам (что, на наш взгляд, верно), относят и порчу продукции вследствие ее естественной убыли (картофель, овощи и т. д.)2. Но не всякое, например, стихийное бедствие может быть признано непреодолимой силой. Например, наша судебная практика не рассматривает как непреодолимую силу ежегодный разлив весенних вод. Но, если весенний паводок носит необычный характер, то уже у суда есть основание признать его чрезвычайным событием и освободить должника от возмещения убытков. Спорным остается вопрос об отнесении к форс-мажорным обстоятельствам засухи, например, в Волгоградской области. С одной стороны, предвидеть засуху трудно и случается она не каждый год. По этому критерию такое природное событие можно отнести к чрезвычайным обстоятельствам. С другой стороны, засуха в Волгоградской области повторяется из года в год с 1995 года. Кроме того регион находится в так называемой зоне рискованного земледелия. Каждый сельхозпроизводитель это знает. Следовательно, по крайней мере, для него засуха не будет неожиданным и чрезвычайным обстоятельством. Относить ли в этом случае засуху к обстоятельствам, позволяющим освободить нарушителя от ответственности? Думается, что по указанной и аналогичным проблемам нужны подробные указания, изложенные в совместном постановлении пленумов Высшего арбитражного суда РФ и Верховного суда РФ. Вина и воля юридического лица. В юридической науке и практике до сих пор нет единого мнения о воле, а значит и о вине юридического лица. Как 1 Цыбуленко З. И. Обязательства хранения в советском гражданском праве. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1980. С. 101-102. 2 мы говорили ранее, многие юристы считают, что нет смысла вообще говорить о вине юридического лица при возмещении убытков, если это касается предпринимательских отношений. При этом они ссылаются на ст. 401 ГК РФ, которая устанавливает ответственность в предпринимательских отношениях независимо от вины, за исключением непреодолимых обстоятельств. Вторым камнем преткновения является сложность понятия вины юридического лица. Юридическое лицо – это фикция лица, это форма, фактически сущестующая только в нашем сознании. Следовательно, делают вывод оппоненты, вины у юридического лица, быть не может. Мы согласны с тем, что до сих пор нет ясного представления о формировании воли юридического лица, о соотношении воли его органа и учредителей, акционеров, участников, коллектива и т. д., а значит, о вине юридического лица как условии его ответственности. На эту тему было высказано много точек зрения. Одни полагают, что воля юридического лица – это воля только его органа. Следовательно, только волевые действия органа юридического лица являются действиями самого юридического лица73. Другие ученые, в частности Н. С. Братусь, Л. А. Лунц, считают, что воля юридического лица состоит из множества индивидуальных воль коллектива, включая волю его органов74. Теория коллектива предполагает, что воля юридического лица при социализме предопределена волей государства – народной волей, выраженной в уставах, положениях, плановых заданиях и т. д. Но, кроме этого, она определяется и волей самого коллектива, составляющего людской субстрат юридического лица. Если вернуться к 80-м годам, то существовало мнение, что деятельность юридического лица осуществляется его коллективом. И на основе именно этой деятельности формируется коллективная воля. В соответствии с Положением о социалистическом государственном производственном предприятии участие коллектива в управлении производством осуществляется через профсоюзные и иные общественные Толстой Ю. Н. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Л., 1955. С. 60; Рабинович Ф. Л. Вина как основание договорной ответственности предприятий. М., 1975. С. 166. 74 См.: Братусь Н. С. Лунц Л. А. Вопросы хозяйственного договора. М.: Госюриздат, 1962. С. 101. Братусь С. Н. К вопросу о развитии юридической личности советского государственного предприятия // Вопросы советского гражданского права. М., 1945. № 1. С. 5. Якушев В. С. Юридическая личность государственного производственного предприятия. Свердловск. 1973. С. 146. 73 организации, общие собрания, конференции работников, производственные совещания, советы трудовых коллективов и т.д. Таким образом, делался вывод, воля юридического лица по характеру является коллективной групповой волей, возникающей в процессе взаимодействия людей – членов коллектива – на производстве. Вполне вероятно, что в социалистические времена именно так все и было. Но в современных имущественно-правовых отношениях руководителю не требуется выражение воли коллектива. И отчитываться перед коллективом (что редкость) стало моральной, а не юридической обязанностью. Согласно ст. 53 ГК РФ юридическое лицо осуществляет свои гражданские права и несет обязанности через свои органы. Состав органов юридического лица определяется законом либо учредительным договором и (или) уставом предприятия. Чаще всего от имени юридического лица вступает в гражданскоправовые отношения генеральный директор, так как именно его подпись ставится на договорах и других документах. Но воля руководителя – это не только его самостоятельная воля, но и воля наблюдательного совета, общего собрания участников, учредителей, акционеров и т. д. Любое юридическое лицо создается по воле его учредителей с определенной целью, для достижения которой выбирается или назначается руководитель. Учредители посредством заключения договора как выражения общей воли создают юридическое лицо в определенной организационноправовой форме – ООО, ОАО и т. д. Таким образом, воля руководителя организации основывается на воле учредителей, акционеров предприятия. Было бы ошибочно отождествлять волю руководителя с волей иных лиц, включенных в структуру организационного единства организации и обладающих компетенцией формирования его воли. Собственником юридического лица является чаще всего само юридическое лицо, а отношения между учредителями, акционерами и самим юридическим лицом строятся, как правило, на обязательственных, а не на вещных правах (как, например, в полном товариществе). По нашему мнению, вывод о том, что воля юридического лица является волей его участников посредством наделения полномочиями органов юридического лица, представляется небесспорным. Это дает возможность предположить, что вина юридического лица – это все-таки не фикция, но это и не вина руководителя, так как он сам является только представителем участников предприятия, которые его (чаще всего через устав) наделили определенными полномочиями. И сегодня, говоря о вине юридического лица, мы подразумеваем не вину коллектива или руководителя, а вину участников юридического лица. Можно возразить, что в соответствии со ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо возмещает вред, причиненный его работником при исполнении служебных обязанностей, а значит убытки могут быть причинены не только действием (бездействием) руководителя, но и простым работником. Однако этого работника на работу принимал именно руководитель юридического лица и он виноват в том, что заключил трудовой договор с нерадивым работником. Далее можно сделать вывод, что участники юридического лица виновны в том, что назначили руководителем человека, который принял на работу такого нерадивого работника и т. д. Убытки потерпевшему будут возмещаться не самим работником и не лично руководителем, а непосредственно юридическим лицом из своего имущества. Но потери в имущественном обороте юридического лица одновременно становятся потерями в обязательственной сфере между самим юридическим лицом и его участниками. Поэтому в конечном итоге убытки несет не столько само юридическое лицо, сколько его участники. Таким образом, по нашему мнению, вина юридического лица – как условие ответственности – обязательно существует. Но это не только вина его органа, проявляющаяся в ненадлежащей организации деятельности юридического лица, в упущениях при выборе рабочих и контроле за их работой, но и вина работников юридического лица, которыми в конечном итоге являются физические лица, наделенные сознанием и волей. Нашу мысль подтверждает и ст. 53 ГК РФ, предусматривающая возможность юридического лица возместить свои потери за счет руководителей, которые действовали не в интересах участников юридического лица и причинили ему ущерб. Все вышесказанное означает, что воля и виновные действия органа юридического лица, не основанные на воле участников юридического лица, в конечном итоге являются виной самого юридического лица, которое уже является самостоятельным субъектом гражданских отношений. Анализ действующего законодательства позволяет сделать общий вывод, что вина является необходимым условием для возложения ответственности за причиненные убытки на должника. Мнения некоторых авторов о том, что при возложении обязанности возмещать убытки без вины законодатель использует лишь «модель ответственности», имея на самом деле иную правовую форму – распределение возмещения случайно возникших убытков75, представляются, как мы показывали в этой главе, по своей сути ошибочными, так как даже высшая целесообразность, с которой государство распределяет эти убытки, не может нарушать конституционный принцип ответственности только за вину. А усеченный состав правонарушения, т. е. «при отсутствии вины», «независимо от вины» является скорее юридической техникой, которую законодатель использовал с целью скорейшей реализации прав кредитора по восстановлению его имущественного состояния до прежнего уровня, либо восстановлению здоровья в случаях причинения вреда личности. В связи с этим предлагается в пункте 2 ст. 1064 ГК РФ, регулирующей общие основания ответственности за причинение вреда, слова «и при отсутствии вины» заменить на слова «независимо от вины»: «Законом может быть предусмотрено возмещение вреда независимо от вины причинителя вреда». Противоправность. Возможность использовать санкцию о возмещении убытков как средство защиты нарушенных прав возникает у граждан и юридических лиц из самого факта неисполнения обязанности, нарушения гражданских прав, т.е. нарушения предписанной или санкционированной законодателем нормы поведения. Противоправность является необходимым условием для применения к должнику такой универсальной меры ответственности, как возмещение убытков. Это сложившееся в цивилистике общее мнение, однако оно далеко не единственное. Иногда в литературе высказывается мысль, что противоправность должна рассматриваться с точки зрения нарушителя 76. Проводя аналогию с уголовным законодательством, Н. Д. Дурманов 77 полагает, что понятие противоправности включает в себя виновность и что деяние, совершенное при отсутствии умысла и неосторожности, – условно не противоправно. На наш взгляд, отсутствие вины в соответствии со ст. 5, 28 УК РФ является основанием освобождения только от уголовной ответственности, но далеко не основанием См. Красавчиков О. А. Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. М.: Юрид. лит. 1966. С. 194; Джорбенадзе С. М. Крайняя необходимость в советском гражданском законодательстве // Советское государство и право. 1966. № 10; Брагинский М. И. К вопросу об ответственности за чужие действия по советскому гражданскому праву // Труды. Всесоюз. заочн. юр. ин-та. 1966. Т. 1. С. 380. 76 См.: Ардашкин В. Д. Меры защиты (пресечения) в советском административном праве. Автореферат дис. канд. юр. наук Свердловск, 1967. С. 8; Басин Ю. Г. Защита субъективных прав // Юридические науки. Алма-Ата, 1971. С. 3. 77 Дурманов Н. Д. Понятие преступления. М.: Изд-во АН СССР, 1948. С. 41. 75 для признания поведения правомерным. За это деяние может быть предусмотрена другая ответственность: административная, гражданская, налоговая и т. д. Так например, если душевнобольной человек не понимает, что он поджигает чей-либо дом, то это далеко не означает, что его деяние является правомерным. В силу закона он лично освобожден от имущественной ответственности. Ответственность будут нести его опекуны. Более того, в силу п. 3 ст. 1076 ГК РФ суд в некоторых случаях вправе с учетом имущественного положения недееспособного гражданина принять решение о возмещении вреда полностью или частично за счет самого причинителя вреда. Е. А. Флейшиц и Р. К. Матвеев78 полагают, что, как правило, ответственность наступает за противоправное поведение, но наряду с этим законодательство предусматривает и ответственность (взыскание убытков) за правомерное поведение. Так например, владелец источника повышенной опасности несет ответственность за вред, причиненный правомерной деятельностью (поезда ходят по расписанию, автомашины – по правилам дорожного движения). Действительно, в договорных отношениях обязанности сторон регламентируются либо договором, либо законом, т. е. четко определяется содержание правомерного поведения. На наш взгляд, в обязательствах, вытекающих из причинения вреда, все намного сложнее. Поезда ходят в соответствии с Уставом железных дорог, самолеты летают в соответствии с Воздушным кодексом, т. е. они осуществляют правомерную деятельность. Если человек попадает под поезд, то устанавливается, прежде всего, причина наезда. Если нарушил правила машинист, то это уже неправомерное действие, а если человек сам бросился под поезд, то тогда не поезд причинил вред человеку, а человек сам причинил себе вред при помощи поезда. Статья 1079 ГК РФ устанавливает, что такой вред не возмещается, так как он причинен вследствие умысла потерпевшего. По нашему мнению, противоправность – категория объективная и самостоятельная и законодатель, устанавливая презумпцию вины владельца источника повышенной опасности, не признает его деятельность непротивоправной, а распределяет на него обязанность доказывания отсутствия своей вины, как самостоятельного условия гражданско-правовой ответственности. Идея «субъективной» противоправности подразумевает, что если сознательная деятельность человека охватывает его поведение и он понимает, что нарушает нормы права, то только в этом случае его поведение является противоправным. Вред, причиненный в состоянии необходимой обороны (ст. 1066 ГК), не подлежит возмещению не в силу того, что причинитель вреда во время обороны понимал или не понимал своих действий и, соответственно, противоправно или непротивоправно действовал, а в силу того, что, находясь в состоянии обороны, причинитель вреда поступал правоправно, так как у него есть право защищать свою жизнь, здоровье, имущество, т. е. право на самозащиту. Таким образом, оценка противоправности своего поведения самим субъектом либо полное отсутствие такой оценки, по нашему мнению, не может изменить характер поведения как противоправного, т. е. объективно нарушающего нормы закона либо условия договора1. Рассматривая противоправность как объективную категорию нельзя забывать о том, что она находится в неразрывной связи с убытками. Всякое противоправное действие вредоносно, т. е. нежелательно для общества, и именно поэтому оно признается противоправным. Этот вред может выражаться не только в материальных потерях (убытках), но и в нравственных, физических страданиях. В. В. Овсиенко полагает, что нельзя отождествлять противоправность и вред, когда «идет речь о применении такой меры ответственности, как взыскание убытков, противоправность внешне сливается с ущербом, ибо при отсутствии ущерба, естественно, отпадает и вопрос о его возмещении. Но такая конструкция противоправности неприемлема для тех случаев, когда ответственность наступает независимо от наличия ущерба (например, при взыскании неустойки за нарушение договорных обязательств), а только за факт неисполнения обязательств»2. И в конечном итоге он делает вывод, что противоправность обязательно должна сочетаться с ущербом. См. Флейшиц Е. А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М.: Госюриздат, 1951. С. 30; Матвеев Г. К. Основания гражданско-правовой ответственности. М.: Юрид. лит. 1970. С. 6; См. также: Красавчиков О. А. Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. М., 1966. С. 187; Кенжетаев Т. Р. Сменная ответственность при причинении вреда здоровью работника // Сов. государство и право. 1984. № 1. С. 116. 1 78 См.: Басин Ю. Г. Субъективный фактор в основании гражданско-правовой ответственности за нарушение хозяйственной дисциплины. Свердловск, 1986. С. 66; Кудрявцев В. Н. Правовое поведение: норма и патология. М., 1982. С. 14. 2 Овсиенко В. В. Проблемы возмещения убытков в хозяйственном праве. Дисс. ... д-ра юр. наук. Донецк. 1971. С. 522. Думается, что это слишком узкое понимание. Факт неисполнения обязательств есть не что иное, как факт бездействия. Задержка или отсутствие таких действий наказывается неустойкой как способом обеспечения исполнения обязательств. Одна из основных функций неустойки – в доказательственно упрощенной форме возместить убытки (реальные или будущие) кредитора. Сама угроза их появления уже является отри猀цательным явлением в сфере деятельности кредитора и уже подлежит защите (взять хотя бы ст. 1065 ГК РФ, которая позволяет обратиться в суд с иском о запрещении деятельности, которая создает опасность причинения вреда в будущем). Поэтому, если действие чаще всего напрямую причиняет ущерб, то бездействие наносит убытки косвенно, через определенный промежуток времени и необязательно в физическом измерении. В противном сучае появляется формула: если в результате неисполнения обязательств нет никаких убытков, то должник действует законно, а например, неустойка взыскивается противоправно. Нет смысла признавать противоправным действие, которое не причиняет никому вреда, точно так же, как нет оснований под вредом понимать только материальный, т. е. вещественный ущерб. Главным критерием определения понятия противоправность выступает нарушение субъективного права. Иная позиция у В. А. Тархова, 79 который противоправное поведение относит не к условиям гражданскоправовой ответственности, а к основанию. Следует возразить, что сам факт правонарушения никаких обязанностей правонарушителя в гражданско-правовых отношения не порождает. Ответственность имущественного характера наступает только когда кредитор требует восстановления своего нарушенного права через применение конкретной санкции (например, возмещение убытков). В. А. Хохлов, рассматривая институт гражданско-правовой ответствен-ности со стороны кредитора, считает, что противоправность как несоответствие реального поведения требованиям нормы права не может входить в число условий применения санкций – мер ответственности2. Автор полагает, что «противоправность выступает квалифицирующим элементом самого противоправного действия, которое вызывает ответственность, а появление последней предшествует применению ее мер». См. Тархов В. А. Ответственность по гражданскому праву. Саратов: изд-во Сарат.ун-та, 1978. С.380. 2 См.: Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис. ... докт. юр. наук. Самара, 1998. С.148. 79 С. Н. Братусь считал, что вопрос о правомерности или противоправности действий находится в компетенции того приодикционного органа, который признает соответствующее действие правомерным или отказывает в таком признании. «Если правомерность подтверждена – нет ответственности, ибо такое подтверждение является лишь констатацией того, что правомочное лицо надлежащим образом осуществило свое право. Если правомерность одностороннего действия не подтверждена, следовательно, было правонарушение и решение юрисдикционного органа, обязывающее к совершению действия, исправляющего это правонарушение, является установлением юридической ответственности за содеянное»3. По последней точке зрения следует отметить, что ответственность как правовое состояние все-таки не возникает в силу акта, например арбитражного суда, а реализуется в конкретной мере путем принятия решения судом. Причем основанием к принятию такого решения служит заявленное требование истца о восстановлении своего нарушенного права. Однако следует уточнить, что одним из условий ответственности в форме возмещения убытков является противоправность действия нарушителя, в том числе и государственных органов и органов местного самоуправления. В соответствии со ст. 16 ГК РФ возмещению подлежат убытки, причиненные в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов и органов местного самоуправления. Однако, не всегда действия таких органов противоправны. Например убытки, которые предписано возместить государством собственнику земельного участка, не относятся к способам защиты нарушенных прав в рамках института ответственности. В соответствии со ст. 55 Конституции РФ права граждан могут быть ограничены федеральным законом. Только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. И если государству дается право национализировать землю у собственника, то на него сразу же возлагается обязанность (нет прав без обязанностей) справедливо компенсировать такую утрату прав путем выкупа. Но происходит это не в рамках правил о возмещении убытков, а в рамках выкупа земельного участка (ст. 279-283 ГК РФ), т. е. фактически на условиях договора купли-продажи. Причинная связь. «Для причины необходимо одно – чтобы у нее было следствие». Это знаменитое изречение шотландского философа Давида 3 См.: Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. С. 130. Юма80, его рассуждения и выводы в связи с «причинностью» стали основополагающими завоеваниями науки. Его мысль о том, что на основании только лишь примеров мы никогда не бываем в состоянии открыть необходимую связь между явлениями природы, можно с более чем полным основанием отнести и к праву. Причинно-следственная связь между правонарушением и – возникшим вердом традиционно включается в число условий привлечения к гражданско-правовой ответственности. Наличие причинной связи является обязательным условием для возложения на должника обязательства по возмещению убытков. Установление причинной связи между противоправным поведением нарушителя и убытками отличается, прежде всего, чрезвычайной сложностью, что связано с обширностью гражданских правоотношений и глубиной индивидуального понимания такой философской категории, как причина и следствие1. В уголовном праве обычно преступный результат известен, и необходимо найти причину, чтобы понять мотивы преступления и найти самого преступника2. В гражданском праве факт нарушения субъективного права возникает в силу противоправного действия либо бездействия должника. А для того, чтобы установить последствия, которые повлекло за собой это нарушение, необходимо установить зависимость между ними как количественную, так и качественную. Установление причинно-следственной связи в предпринимательских отношениях достаточно специфично. Так, ГП/ВО «Продинторг» и АО «Находторг» заключили договор купли-продажи цитрусовых греческого производства от 04.11.94, по которому продавец обязался поставить покупателю на условиях франко-борт судна порт Находка в декабре 1994 – январе 1995 года 1900 тонн апельсинов и 300 тонн лимонов, а покупатель – принять их и оплатить по цене 655 долларов США за 1 тонну брутто апельсинов и по цене 771 доллар США за 1 тонну брутто лимонов. Цит. по кн.: Таранов П. С. Философская афористика. М: Остожье, 1996. С. 475. См.: Перминов В. Я. Проблема причинности в философии и естествознании. М., 1979. С. 32; Егоров Н. Д. Причинная связь как условие юридической ответственности // Сов. государство и право. 1981. № 9. С. 128. 2 См.: Ребане И. А. О методологических и теоретических вопросах причинной связи в советском уголовном праве // Методология права: общие проблемы и отраслевые особенности. Тарту, 1988. С. 151. 80 1 Для выполнения своих обязательств продавец ГП/ВО «Продинторг» заключил с фирмой «Ландесман Транс Трейд» контракт на поставку апельсинов и лимонов от 16.11.94 г. Телеграммой от 22.11.94 АО «Находторг» отказалось от закупки импортных цитрусовых по мотиву невыделения ему холодильных камер для их хранения, в связи с чем ГП/ВО «Продинторг» вынуждено было искать другого покупателя и заключило договор с товариществом с ограниченной ответственностью «Ирна» (ТОО «Ирна») на продажу этих цитрусовых, но по более низким ценам. Согласно статьям 310 и 393 ГГ РФ односторонний отказ от исполнения обязательств не допускается и виновная сторона обязана возместить другой стороне вызванные отказом убытки в виде разницы между установленной в договоре ценой и ценой по совершенной взамен сделке. Однако материалы дела говорят о том, что между односторонним отказом ответчика от выполнения своих обязательств и понесенными истцом убытками от их реализации другому покупателю отсутствует причинная связь. Акты экспертизы свидетельствуют о том, что 41 процент апельсинов и 23 процента лимонов прибыли в порт Находка в испорченном виде, а 29 процентов апельсинов и 22 процента лимонов не соответствовали требованиям ГОСТа. С учетом стоимости забракованных апельсинов и лимонов и уценки нестандартных плодов разница в ценах от их реализации другому покупателю составляет 69 635 205 рублей, а не 814 687 198 рублей, как считает истец. Груз был застрахован, и убытки от порчи апельсинов и лимонов и расходы по их переборке возмещены истцу страховой организацией. Кроме того, в соответствии с пунктом 4 статьи 393 ГК РФ при определении упущенной выгоды учитываются предпринятые кредитором для ее получения меры и сделанные с этой целью приготовления. Истец не доказал, что им предпринимались меры к продаже товара по ценам, предусмотренным договором с АО «Находторг», но безуспешно81. Эти обстоятельства и послужили основанием для принятия судом постановления об отказе в иске. Производственная деятельность предприятий и, особенно в совокупности с коммерческой, настолько сложна, что иной раз перед судом стоит довольно непростая задача – определить чем вызваны убытки у кредитора: действиями самого кредитора, должника, или нарушениями третьих 81 Архив ВАС РФ. Постановление Президиума ВАС РФ от 23.04.96. № 508/96. лиц? А если одновременно действиями кредитора, должника и третьих лиц, то в какой степени каждого из них? От решения этого вопроса зависит объем присуждаемых ко взысканию убытков. Так например, в ст. 404 ГК РФ законодатель установил правило, что суд обязан уменьшить размер ответственности должника, если сам кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера убытков. Однако причиной убытков могут быть не только действия должника, но и бездействие самого кредитора. Возьмем, к примеру, случай из судебной практики о недопоставке по договору двух вагонов хлопка от поставщика (должника) для нужд мануфактурной фабрики (кредитора). Кредитор требовал взыскать с должника расходы в сумме 400 млн. рублей в виде упущенной выгоды, образовавшейся из-за недопоставки хлопка1. В судебном заседании кредитор представил следующие доказательства: акт простоя оборудования по производству ткани из-за отсутствия хлопка в течение двух месяцев, справки бухгалтерии о выплате своим работникам части заработной платы за время якобы вынужденного прогула из-за временной остановки производства, расчет суммы недовыпущенного товара за указанные два месяца простоя, который бы выпустила фабрика, если бы поставщик вовремя поставил два вагона хлопка, и некоторые другие документы. Казалось, что кредитор довольно полно обосновывает, причем документально, факт ненадлежащего исполнения своих обязательств должником. У суда не было нареканий и в части установления цены на хлопок – сырье для изготовления ткани, и в верности бухгалтерского расчета косвенных убытков. Однако иск кредитора был удовлетворен в самом минимальном размере – всего в сумме 40 млн. рублей. Почему же суд принял такое решение, если факт нарушения обязательств должником явно имел место. Арбитражный суд посчитал, что неполученный кредитором доход образовался на 90% вследствие виновных действий самого кредитора. Так, во-первых, кредитор мог приобрести недопоставленный хлопок у других изготовителей, которых имеется еще пять, причем один из них находится на 30 км ближе, нежели предприятие должника. Во-вторых, у кредитора на расчетном счете имелись денежные средства в сумме 830 млн. рублей для приобретения двух недопоставленных 1 Архив Арбитражного суда Московской области. Дело № 31-22/98. вагонов хлопка. Но кредитор этим правом не воспользовался, чем искусственно способствовал созданию недополученного дохода. В-третьих, кредитор не мог в суде представить письменных доказательств того, что обращался с просьбой о приобретении хлопка на другие предприятия СНГ и получил отказ в продаже этого вида товара. В обосновании отказа истцу-кредитору в удовлетворении всех требований арбитражный суд указал на материальные нормы права, которые нарушил сам кредитор. Так, кредитор нарушил требования п. 3 ст. 10 ГК РФ о добросовестных и разумных действиях участников гражданского оборота. Недопустим двухмесячный простой оборудования, когда хлопок можно было приобрести в другом месте, причем дешевле. Недобросовестно со стороны кредитора выплачивать минимальную заработную плату своим работникам якобы из-за простоя оборудования, когда была реальная возможность приобрести хлопок в другом месте, загрузить оборудование и выплачивать работникам установленную трудовым договором зарплату. Далее, должник из-за недопоставки кредитору не приобрел никаких дополнительных доходов (п. 2 ст. 15 ГК РФ). Наконец, кредитор, игнорируя п. 4 ст. 393 ГК, сам не предпринял никаких мер для получения выгоды, которую он упустил, и не сделал с этой целью необходимые приготовления. Все вышеперечисленные обстоятельства свидетельствуют о том, что реальной причиной убытков явилась не столько недопоставка хлопка ответчиком, сколько бездействие самого кредитора. Следовательно, бездействие является одной из форм поведения лица и равно как действие, может быть причиной ущерба. Решение суда было законно. Еще один пример. Производственный птицеводческий кооператив «Сарпинский» обратился в Арбитражный суд Волгоградской области с иском к дочернему акционерному обществу «ЛУКойл-Волгограднефтепереработка» акционерного общества «Нефтяная компания ЛУКойл» о взыскании 1.559.000.000 рублей убытков, понесенных в связи с гибелью птицы в результате пожара в отстойниках-накопителях нефтепродуктов. Решением от 23.09.96 исковое требование удовлетворено в полном объеме. Постановлением апелляционной инстанции от 30.01.97 решение оставлено без изменения. Федеральный арбитражный суд Поволжского округа постановлением от 27.03.97 названные судебные акты отменил, в удовлетворении искового требования отказал. В протесте первого заместителя председателя Высшего арбитражного суда Российской Федерации предлагалось указанные судебные акты как принятые по неполно исследованным обстоятельствам и материалам дела отменить, дело направить на новое рассмотрение. Президиум удовлетворил протест по следующим основаниям. ППК «Сарпинский» полагает, что в результате пожара на отстойниках-накопителях нефтепродуктов, принадлежащих ответчику, кооператив за 12 дней (с 01.08.96 по 12.08.96) из-за падежа бройлеров понес убытки на 494 000 000 рублей. Убытки вызваны и уменьшением привеса бройлеров на 102,2 тонны вследствие неблагоприятного микроклимата, что составило 828 000 000 рублей, а также неполучением хозяйством государственных дотаций на сумму 237 000 000 рублей. Общая сумма убытков, по расчету кооператива, составила 1 559 000 000 рублей. Как видно из представленных истцом акта проверки эпизоотического обследования от 12.08.96, протокола патологоанатомического вскрытия трупов бройлеров от 05.08.96, результатов исследований №2730-2734, 27972801, проведенных Волгоградской областной ветеринарной лабораторией, актов комиссии по выявлению причин заболевания и повышенного отхода поголовья птиц на ППК «Сарпинский» от 06.09.96, причиной заболевания и падежа птицы на ППК «Сарпинский» в период пожара на предприятии ответчика явилось комбинированное действие на организм бройлеров вредных (токсичных) веществ, содержащихся в атмосферном воздухе. В акте от 06.09.96 № 138а комиссии, созданной по приказу главы управления сельского хозяйства и продовольствия Администрации Волгоградской области, согласно распоряжению Департамента ветеринарии Минсельхозпрода России от 04.09.96 № 63, указано, что с целью выявления причин заболевания птицы на предприятии истца в период пожара на отстойниках-накопителях, принадлежащих ответчику, и патологоанатомических данных, результатов лабораторных исследований комиссией исключены инфекционные заболевания, заболевания обменного характера и кормовые отравления птицы. Комиссия также установила, что при пожаре на объекте химического предприятия в атмосферу выбрасывались токсичные вещества, в результате отравления которыми и произошла гибель бройлеров. Несмотря на то, что представители ответчика в составе комиссии не работали, ссылка суда кассационной инстанции на составление названных актов в одностороннем порядке неправомерна и противоречит материалам дела. Имеющиеся в деле документы свидетельствуют о наличии причинноследственной связи между гибелью птицы и ее отравлением вследствие пожара на предприятии ответчика. Доказательств, подтверждающих, что гибель птицы произошла вследствие иных причин, ответчиком не представлено. В соответствии со статьей 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения убытков. Убытки ППК «Сарпинский» на сумму 494 000 000 рублей, понесенные из-за падежа бройлеров, правильно взысканы с ответчика. Решение суда первой инстанции в названной части отменено судом кассационной инстанции необоснованно. Президиум указал, что подлежит дополнительному исследованию вопрос о размере убытков, понесенных истцом в связи с потерей привеса бройлеров, вызванной неблагоприятными условиями для их выращивания вследствие загрязнения атмосферного воздуха токсичными продуктами горения, и что при новом рассмотрении спора следует исследовать условия и основания предоставления государственных дотаций и проверить обоснованность расчета убытков в связи с потерей привеса, в том числе достоверность показателей, положенных в его основу. Вышеприведенный пример свидетельствует о важной роли установления причинной связи между действиями ответчика по загрязнению окружающей среды и возникшими вследствие этого убытками у истца. Причинная связь была установлена на основании выводов специальных экспертиз со стороны истца, а также отсутствием иных доказательств гибели птицы со стороны ответчика. Следует добавить, что все больше особое значение приобретает установление причинной связи между совершенными деяниями и наступившими убытками при рассмотрении случаев, связанных с экологическими правонарушениями. Экологические экспертизы достаточно дорогостоящи, а устранение последствий требует длительного времени и больших финансовых и материальных затрат. Причинно-следственная связь определяется как зависимость между одним явлением (причиной) и другим (следствием), когда причина предшествует следствию по времени и является определяющей, главной в его формировании. При этом под причиной понимается не только физическое явление и поэтому ею может быть как активное поведение должника (действие), так и пассивное поведение, т. е. бездействие82. Цивилисты чаще всего выделяют две основные концепции, объясняющие причинно-следственную связь: «теорию условий» и так называемую «адекватную теорию». Согласно первой теории налицо достаточная каузальность, если какое-либо действие является одним из условий наступления вредоносного результата. Уровень, интенсивность, эффективность и другие показатели причины неважны: вполне хватит самого факта зависимости между этим явлением и возникшими последствиями. Сторонники «адекватной теории» исходят из тезиса: «практика и опыт есть критерий правильности». Таким образом, делают вывод, принятие судебных решений по делу должно быть основано на установлении типичных, максимально вероятных причинно-следственных связей. «Суд должен установить, принадлежит ли связь между противоправным действием и вредом к типичным причинным связям, с которыми приходится считаться на практике. Практика является тем критерием, которым в конечном счете должен руководствоваться суд»1. Есть и другие истолкования и концепции причинной связи83. Некоторые юристы дают определения причинной связи через параллельные институты ответственности, в частности, через институт неустойки. Так, в соответствии со ст. 330 ГК РФ «по требованию об уплате неустойки кредитор не обязан доказывать причинение ему убытков». В связи с этим многие авторы утверждают, что причинная связь не имеет отношения к требованию о взыскании неустойки84. Другие считают, что вопрос о причинности поднимается только через институт возмещения убытков, приводя для примера зачетную неустойку для определения конкретной суммы взыскиваемой неустойки 85. См., например Гражданское право. Ч. 1./ Под ред. Е.А. Суханова. С. 178; Матвеев Г.К. Основания гражданско-правовой ответственности. М.: Юрид. лит. 1970. С. 88. 1 Цит. по кн.: Матвеев Г. К. Основания гражданско-правовой ответственности. С. 93. 83 См. об этом: Тархов В. А. Ответственность по советскому гражданскому праву. С. 108 – 136. 84 См. например, Антимонов Б. С. Основания договорной ответственности соц. организации. М.: Госюриздат, 1962. С. 84. 85 Бриных Е. В. Оперативные санкции – форма гражданско-правовой ответственности // Сов. государство и право. 1969. № 6. С. 68. 82 Действительно, если исходить из компенсационного характера неустойки, то суд, применяя ст. 333 ГК РФ, имеет право уменьшить размер неустойки, предварительно определив, что требуемая неустойка явно несоразмерна следствию, т. е. понесенным убыткам. Для присуждения конкретного размера неустойки суд сначала устанавливает причинную связь между нарушением и последствиями, затем устанавливает примерный размер убытков и только потом уменьшает или не уменьшает взыскиваемую неустойку. Но у неустойки есть вторая немаловажная функция – принудительная, т. е. превентивная. Когда ежедневно «щелкает счетчик» – пеня – и должник знает о том, что ему придется платить, то это понуждает и стимулирует его для скорейшего выполнения своего обязательства. Если убрать презумпцию причинности в неустойке, то она превратится пусть и в фиксированные, но нормативные убытки, которые подлежат доказыванию. Неустойка – это особая, но самая простая и распространенная мера ответственности именно потому, что наличие причинно-следственной связи между нарушением и применением неустойки заложено в самих нормах закона (ст. 330 ГК РФ). Закон соединил причину и следствие, установив, что для взыскания неустойки достаточно просрочки исполнения обязательства. Исходя из того, что убытки – это не только юридическая, но и экономическая категория, требующая скрупулезного расчета, обязанность их подсчета, а значит и обязанность их доказывания, лежит на кредиторе. Эта обязанность обусловила необходимость предварительно доказать, что требуемые убытки являются исключительно тем результатом, который вызван действием либо бездействием должника. Поэтому во всех исследованиях гражданских правоотношений причинно-следственная связь рассматривается как обязательное условие применения меры по возмещению убытков.1 Есть причинно-следственная связь – применяются меры ответственности, нет такой связи – убытки не подлежат взысканию. Обязанность доказывания причинной связи нигде прямо не указана, но законодатель начиная со ст. 15 ГК говорит именно о причиненных убытках (общий корень с причиной, т. е. убытки, причиной которых является), См. подробнее: Быков А. Г. Установление причинной связи в практике арбитража // Сов. юстиция. 1969. № 8. С. 10; Бычкова Г. Н. О критериях распределения убытков при обоюдной вине сторон в нарушении договорных обязательств социалистическими организациями // Актуальные проблемы гражданского права и процесса. Иркутск, 1972. С. 98. 1 т. е. тех убытков, которые кредитору нанесли, причинили действия должника. Таким образом, должна быть выявлена необходимая связь для наступившего результата. Учитывая сложность исследуемого условия ответственности, в силу «служебной» условности и субъективного характера причинно-следственной связи, представляется целесообразным в законе расширить понятие причинной связи и определить порядок ее установления. Сегодня мы уясняем такую связь посредством судебной практики. Так, прокуратура Волгоградской области в интересах фермерского хозяйства «Чернушка» обратилась в Арбитражный суд Волгоградской области с иском к Государственной налоговой инспекции по Фроловскому району Волгоградской области о взыскании 154 млн. 413 тыс. рублей убытков в виде неполученной прибыли, возникших в связи с необоснованным списанием денежных средств по решению Госналогинспеции. Решением Волгоградского областного арбитражного суда от 15.06.95 в иске отказано по мотиву отсутствия причинной связи между списанием средств и причиненными убытками. Постановлением апелляционной инстанции суда от 29.08.95 решение отменено, исковые требования удовлетворены полностью. В протесте заместителя председателя Высшего арбитражного суда Российской Федерации предлагалось постановление апелляционной инстанции суда отменить, решение суда от 15.06.95 оставить без изменения. Президиум посчитал, что протест подлежит удовлетворению по следующим основаниям. Как видно из материалов дела, убытки, по мнению истца, возникли в связи с тем, что Госналогинспекцией по Фроловскому району на основании решения от 15.09.93 с расчетного счета фермерского хозяйства «Чернушка» в беакцептном порядке списано 2 млн. 709 тыс. рублей штрафа (инкассовые распоряжения от 21.09.93 № 1072 и № 1073). Указанное решение инспекции было признано недействительным решением суда от 23.05.94. Из-за незаконного списания средств фермерское хозяйство не произвело предоплату по заключенному с ТОО «Клиновское» договору от 13.09.93 на закупку семян озимой пшеницы и вынуждено было заключить новый договор от 23.09.93 на других условиях. Главным агрономом Фроловского района рекомендовано сеять озимые культуры в Фроловском районе с 25.08.93 по 30.09.93. В результате позднего приобретения семян посевные были проведены в более поздние сроки, что привело, согласно акту от 04.05.94, к гибели озимых на площади 350 гектаров – к неполучению хозяйством в 1994 году планируемого дохода в сумме 154 млн 413 тыс. рублей. Апелляционная инстанция суда удовлетворила исковые требования, ссылаясь на то, что между действиями Госналогинспекции, незаконно наложившей штраф на фермерское хозяйство, неисполнением договора на закупку семян, поздним севом и гибелью всходов, существует прямая причинная связь. В соответствии со статьей 53 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать те обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений. Для взыскания понесенных убытков истец должен представить доказательства причинной связи между понесенными убытками и действиями налоговой инспекции. Согласно акту комиссии от 04.05.95 гибель озимых на площади 350 гектаров произошла из-за поздних сроков сева. Растения не успели раскрыться до наступления морозов. В соответствии с данными Управления сельского хозяйства администрации Фроловского района и метеорологической станции «Фролово» (справки от 31.05.95) посевная кампания в Волгоградской области (по 2-й зоне, куда входит Фроловский район) в 1993 году проходила с 25.08.93 по 10.09.93 (в крайнем случае до 15.09.93). В III декаде сентября наступило резкое похолодание. Посев во II-III декадах сентября рискован для прорастания и гущения озимой пшеницы. Следовательно, на момент заключения договора от 13.09.93, а тем более договора от 23.09.93, условия для посевной были неблагоприятными. Документы, свидетельствующие о периоде и условиях фактического проведения сева, в деле отсутствуют. Инкассовые распоряжения № 1072 и № 1073 на безакцептное списание 2 млн 709 тыс. рублей исполнены банком 21.09.93. Согласно справке Волгоградского коммерческого агропромышленного банка от 25.05.95 на расчетный счет хозяйства поступило 16 сентября 1993 года 5 млн рублей, что было достаточно для предоплаты в сумме 2 млн 880 тыс. рублей за семена по договору от 13.09.93. После списания средств 21.09.93 на расчетном счете хозяйства оставалось 2 млн. 291 тыс. рублей, которые могли быть использованы для закупки зерна. Однако средства использовались на другие цели. Таким образом, неисполнение хозяйством договора от 13.09.93 и заключение договора от 23.09.93 не связано с принятием Госналогинспекцией решения от 15.09.93 о применении и списании штрафа. При таких обстоятельствах вывод апелляционной инстанции суда о наличии причинной связи между действиями налоговой инспекции, поздним севом и гибелью посевов неправомерен, оснований для удовлетворения исковых требований не имелось. Президиум Высшего арбитражного суда Российской Федерации постановил – постановление от 29.08.95 Арбитражного суда Волгоградской области по делу № 200/8 отменить, решение суда от 15.06.95 оставить без изменения86. На этом примере мы видим обратную ситуацию, когда истец не смог доказать наличие причинной связи между своими убытками и действиями ГНИ. Таким образом, при установлении причинной связи необходимо выяснять, не вызваны ли убытки иными факторами (например, природноестественными) и не наступили ли они вне зависимости от нарушения обязательства. В науке гражданского права наиболее распространена теория ответственности87, основанная на различиях необходимой и случайной причинной связи, согласно которой ответственность наступает лишь при наличии необходимой причинной связи, случайная же причинная связь исключает ответственность. Но случайные причинно-следственные связи – это понятие довольно относительное. Случайными принято называть те связи, которые мы не можем связать, понять, логически осмыслить. Как только мы не можем объяснить причину какого-то происшествия, мы говорим, что оно произошло случайно. Но более точно будет сказать, что мы просто не знаем почему это произошло. Объявлять наше незнание случайностью, случаем было бы слишком упрощенно. Поэтому представляется разумным эту теорию ответственности разделить, например, на «объяснимую» и «необъяснимую» и, соответственно, на «доказуемую» и «недоказуемую» причинную связь. Это заметил еще все тот же Юм: «То, что принято называть «причиной», – это не более чем 86 87 См. Постановление Президиума ВАС РФ от 12.03.96. № 7369/95 // Вестник ВАС РФ. 1996. № 6. См. Тархов В. А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Саратов, 1973. С. 412. присущая душе человека привычка наблюдать одно явление после другого и заключать из этого, что явление более позднее во времени зависит происхождением от более раннего»88. Таким образом, установление «причинности» действий правонарушителя имеет в большинстве случаев определяющее значение для возложения на нарушителя (должника) обязанности по возмещению убытков. И в то же время доказывание такой связи является сложнейшей задачей для юриста, и прежде всего, в силу неразработанности исследуемых понятий в самих законах. В этой связи предлагается причинно-следственной связи посвятить не одну, а несколько статей Гражданского кодекса, которые бы давали юристам понятие причинной связи, разграничение прямой и косвенной связи, порядок установления и толкования обстоятельств, могущих влиять на наличие или отсутствие причинной связи и т. д. В связи с этим и сам арбитражный суд должен активно участвовать, особенно по делам о возмещении убытков, в процессе собирания доказательств, уяснения обстоятельств спора и вследствие этого определения причинноследственной связи. Учитывая сказанное, целесообразно в пункте 2 ст. 53 АПК РФ слово «вправе» заменить на слово «обязан» и изложить пункт в следующей редакции: «Арбитражный суд обязан предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства, если сочтет невозможным рассмотреть дело на основании имеющихся доказательств». Кроме этого, учитывая то, что причинно-следственная связь как философская категория никак не отражена в действующем законодательстве, в качестве юридической категории предлагаем п. 1 ст. 15 ГК РФ дополнить следующей нормой: «При этом под причинно-следственной связью между противоправным действием (бездействием) нарушителя и убытками кредитора понимается такая существенная связь, которая позволяет с большой степенью достоверности квалифицировать эти действия как порождающие вредноносный результат». 88 См. Таранов П. С. Указ. соч. С. 476. ГЛАВА II ОБЪЕМ ВОЗМЕЩЕНИЯ И ИСЧИСЛЕНИЕ УБЫТКОВ 2.1. Принцип полного возмещения убытков и обстоятельства, влияющие на их объем Принципы гражданского права – это основополагающие начала, которые отражают прежде всего сложившиеся социальные и экономические отношения. Так, в период НЭПа одним из принципов советского гражданского права был принцип – «не только гарантии непману, но и гарантии против непмана.» В период построения социализма принцип «целесообразности и социалистической законности» стал одним из орудий борьбы с частной собственностью. Сегодня появились новые, такие, как принцип неприкосновенности собственности, принцип свободы договора недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела и т. д. Возмещение убытков – это особый подинститут гражданско-правовой ответственности. Его главенствующим принципом является принцип полного возмещения убытков. Полное возмещение убытков в современном гражданском праве направлено прежде всего на защиту имущественных прав должника путем натурального или денежного восстановления его имущественного положения. В отличие от старого Гражданского кодекса (1964г.), в новом ГК статья 15 открыто и четко закрепила, что «лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков...». Законодатель установил, что это правило применяется всегда, если иные правила не определены в нормах закона или не установлены в самом договоре. Таким образом закон, оговорив объем возмещения убытков в ст. 15 ГК РФ, в дальнейшем не часто повторяется. Но в особо важных и сложных правоотношениях законодатель специально акцентирует и уточняет принцип полного возмещения убытков. Например, п. 2 ст. 782 ГК РФ (возмездное оказание услуг) устанавливает право исполнителя отказаться от исполнения обязательств потребителя только при условии полного возмещения ему убытков. Еще более подробно и лаконично он звучит, акцентируя полноту возмещения на неполученной прибыли, например в п. 1 ст. 1022 ГК: «Доверительный управляющий, не проявивший при доверительном управлении имуществом должной заботливости об интересах выгодоприобретателя или учредителя управления, возмещает выгодоприобретателю упущенную выгоду за время доверительного управления имуществом, а учредителю управления убытки, причиненные утратой или повреждением имущества, с учетом его естественного износа, а также упущенную выгоду. Доверительный управляющий несет ответственность за причиненные убытки, если не докажет, что эти убытки произошли вследствие непреодолимой силы либо действий выгодоприобретателя или учредителя управления». В нормах, устанавливающих обязательства из причинения вреда личности или имуществу гражданина, имуществу юридического лица, так же предусмотрено, что причинитель возмещает вред в полном объеме (ст. 1064 ГК РФ). Однако чаще всего в Кодексе речь идет о просто «убытках», что автоматически означает наличие обязанности возместить их в полном объеме, т. е. в виде реального ущерба и неполученных доходов. Вместе с тем, в действующем гражданском законодательстве существует немало ограничений принципа полного возмещения причиненных убытков. Общерегулятивные нормы ст. 400 ГК РФ устанавливают право законодателя по отдельным видам обязательств, связанным с определенным родом деятельности (например научно-внедренческая), ограничивать право на возмещение ущерба. Ограниченная ответственность может быть установлена и договором, но при условии непротиворечия нормам закона. Так например, будет ничтожным соглашение об ограничении размера ответственности должника по договору, где кредитором является гражданин, выступающий в качестве потребителя (п. 2 ст. 400 ГК). В самом ГК иногда устанавливается полный запрет на возмещение убытков. Например, по договору поручения (гл. 49) отмена доверителем поручения не является основанием для возмещения убытков (кроме случаев коммерческого представительства). Такое правило вытекает из самого назначения института представительства, где отношения сторон строятся на доверии, главенстве интересов доверителя и полном запрете ограничивать его волю. В других случаях принцип полного возмещения ограничивается обязанностью возместить только реальный ущерб. Так например, по договору энергоснабжения сторона, нарушившая обязательство, не вправе требовать взыскания упущенной выгоды, а обязана возместить только реальный ущерб (ст. 547 ГК). А для энергоснабжающей организации, кроме того, усилено квалифицирующее условие применения к ней ответственности – ответственность наступает только при наличии вины. Таким образом, обязанность доказать ее наличие лежит на покупателе (абоненте). Такие ограничения продиктованы необходимостью учитывать высокую технологичность и сложность подобного рода обязательств путем создания щадящего режима применения санкций. При введении ограничения на полное возмещение учитываются цель и внутреннее содержание регулируемых правоотношений. Так, если по договору безвозмездного пользования ссудодатель не передает вещь ссудополучателю, то последний вправе требовать расторжения договора и возмещения понесенного им реального ущерба. Будет выглядеть нелогичной ситуация, в которой пользователь, не получив вещь в безвозмездное пользование, начнет требовать взыскать упущенную выгоду. Ограничение принципа полного возмещения убытков имеет место в случаях, предусмотренных статьями 171, 178, 179 ГК РФ, которые устанавливают специальные основания и порядок признания сделок недействительными, предусматривают двустороннюю реституцию и возмещение понесенных стороной расходов, утрат и повреждений имущества, т. е. лишь тех видов убытков, которые охватываются понятием реального ущерба. В некоторых случаях возмещение убытков устанавливается в пределах цены договора. Так, по договору на выполнение научноисследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ исполнитель обязан возместить убытки, причиненные заказчику, в пределах стоимости работ, в которых выявлены недостатки, если договором предусмотрено, что они подлежат возмещению в пределах общей стоимости работ по договору (ст. 777 ГК). Очевидно, что научные, проектноизыскательсие работы – это всегда «прыжок» вперед, в неизвестность. Каков будет результат и будет ли он вообще – неясно. Следовательно, есть риск и немалый. Но наука и техника должны двигаться вперед и разумно, что законодатель своими ограничениями дает дорогу научным изысканиям и открывает путь прогрессу. В отношениях с транспортными организациями Кодекс также сделал шаг вперед. В ранее действующем законодательстве ответственность за утрату, недосдачу, порчу и повреждение груза и багажа ограничивалась возмещением точно указанного в нормативных актах положительного ущерба, куда, однако, не входили многие его виды. Сегодня транспортные предприятия несут ответственность за ущерб, например, при несохранности перевозимого груза, уже в размере объявленной стоимости груза (ст.796 ГК РФ). Право (а иногда и обязанность) на уменьшение размера ответственности есть у арбитражных судов и судов общей юрисдикции в случаях, когда неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства произошло по вине обоих сторон – смешанная ответственность (ст. 404 ГК РФ). Аналогичные правила предусмотрены для случаев причинения вреда, когда его возникновению или увеличению способствовала грубая неосторожность самого потерпевшего (ст. 1083 ГК РФ). Однако, на наш взгляд, указанные случаи относятся скорее к формам распределения ответственности, нежели к ее ограничению, так как критерием уменьшения ответственности является степень вины как должника, так и кредитора. В соответствии с принципом свободы договора стороны вправе соглашением ограничить размер возмещаемых убытков. Но, являясь одним из случаев ограничения правила на полное возмещение убытков, договорное правило не должно нарушать императивную норму закона. В частности, будет ничтожно заключенное заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности (в том числе и убытков) за умышленное нарушение обязательства (п. 4 ст. 401 ГК РФ). Обстоятельства, составляющие условия для применения исследуемой меры ответственности, определенным образом влияют и на объем возмещения. Так, в зависимости от характера противоправного поведения и от важности защищаемых общественных отношений, законодатель иногда варьирует размер взыскиваемых сумм. При этом возможны случаи, когда размер взысканий превышает размер убытков. В этом случае взыскиваемая сверх причиненных убытков сумма носит штрафной характер. Взыскание же только штрафных санкций, когда их размер ниже или равен причиненным убыткам, фактически уже не носит характера штрафа и выполняет лишь компенсационную функцию. Так например, федеральный закон от 13 декабря 1994 г. № 66-ФЗ «О поставках продукции для федеральных государственных нужд» в целях укрепления правовой дисциплины установил жесткую ответственность за невыполнение в установленный срок государственного контракта по объему продукции. Поставщик обязан уплатить покупателю неустойку в размере 50% от стоимости недопоставленной продукции и сверх неустойки в полном объеме возместить убытки (ст. 3 закона). Важную роль в осуществлении принципа полного возмещения убытков играют цены. Одни и те же вещи, работы, услуги могут иметь неодинаковую цену. В первую очередь, это объясняется самой сущностью рыночной экономики, где уровень цен определяется спросом. Но немаловажную роль играет, например, поясная и сезонная дифференциация цен, приспособленность и удобство мест торговли, налоговое влияние на данный вид товара и т. д. В супермаркете, простом магазине или на рынке цены на одинаковый по виду и качеству товар будут разные. Перед судом появляется реальная проблема – какие цены использовать для определения стоимости, например, утраченной вещи. В одних случаях следует принимать во внимание оптовую цену (где истец, например, снабженческо-сбытовое предприятие), в других – розничную (где гражданин-потребитель), в третьих – рыночную и т. д. Много споров вызывает вопрос об отношении к цене товара (работ, услуг) налога на добавленную стоимость и налога с продаж. В соответствии с действующим налоговым законодательством эти налоги не входят в цену товара, а «накручиваются» сверху. Однако на разные товары налоговые ставки различные, и покупатели их высчитывать не будут. Их интересует конечная цена с учетом всех налогов, так как с налогами покупается и товар. Судебная практика сложилась таким образом, что в состав взыскиваемых убытков уже включены цены со всеми налогами (НДС, налог с продаж, подоходный налог, социальные налоги и т. д.). Это правильно хотя бы по той причине, что плательщиком указанных налогов будет являться кредитор. Но иногда в литературе высказываются мнения, что взыскиваться должна чистая цена – без НДС и налога с продаж, так как налоговые ставки на один и тот же товар в различных регионах могут быть неодинаковыми, и делается упор на то, что налоговые обязанности не должны отождествляться с гражданско-правовыми отношениями. В самом деле – это не бесспорный вопрос хотя бы потому, что, например, проценты, пени и штрафы рассчитываются с чистой цены товара, т. е. без учета НДС и налога с продаж, и НДС иногда теряется при определении стоимости утраченной вещи, что влияет соответственно на размер убытков. Правоприменительная практика исходит из того, что стоимость утраченной вещи у юридического лица определяется ее балансовой стоимостью. Балансовая стоимость это есть остаточная стоимость имущества, определяемая путем вычета из первоначальной стоимости износа по установленным нормативам. Однако основные средства на балансе предприятия учитываются без НДС (основание – «Методические указания по бухгалтерскому учету основных средств», утв. приказом Минфина РФ от 20 июля 1998 г. № 33н). Таким образом, если суд присуждает ко взысканию убытки, исчисленные по балансовой стоимости, то кредитор на эти деньги уже не может себе купить такую же вещь, потому что у продавцов она будет на ставку НДС дороже. Оппонируя этой мысли, можно ответить, что НДС в последнее время стал сразу же ставиться в декларациях на возмещение. Однако что делать, если это «льготированное» предприятие, у которого возмещение НДС не ставится. Есть и другие проблемы, которые требуют своего решения. Решение таких и подобных вопросов требует детальной разработки, с тем чтобы реально использовать на практике принцип полного возмещения убытков. Конкретное влияние цен на размер убытков весьма многообразно, и поэтому нередко цена устанавливается с помощью экспертизы. И только на основании заключения экспертов суд принимает решение о размере взыскиваемых убытков. Статья 393 ГК устанавливает, что при определении убытков (если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором) принимаются во внимание цены, существовавшие в день добровольного удовлетворения должником требования кредитора, а если требование добровольно удовлетворено не было – в день предъявления иска. Исходя из обстоятельств, суд может удовлетворить требование о возмещении убытков, принимая во внимание цены, существующие на день вынесения решения. Как правило, убытки исчисляются по ценам, действующим в месте исполнения обязательства. О месте исполнения обязательства по передаче имущества и уплате денег говорится в ст. 316 ГК РФ. Применительно к правилам, установленным данной статьей, решается вопрос о месте исполнения обязательств по выполнению работ, если оно не определено законодательством или соглашением сторон. Обратимся по исследуемому вопросу к судебной практике. Так, во исполнение договора поставки от 18.07.94 № 206 АООТ «Абаканское рудоуправление» (поставщик) отгрузило спорный металлопрокат в адрес АОЗТ «Инстройкомплекс», поскольку у покупателя по договору ТОО «Стиль» отсутствовали подъездные пути. Расчеты за отгруженную продукцию произведены между покупателем и поставщиком в полном объеме путем встречной поставки товариществом компьютерного оборудования. АОЗТ «Инстройкомплекс» не состояло в договорных отношениях с АООТ «Абаканское рудоуправление» и, получив по спорным отправкам продукцию, являющуюся собственностью истца, помимо его воли распорядилось ею по своему усмотрению, передав металлопрокат АООТ "Абаканвагонстрой" в счет оплаты квартир по договорам на долевое участие в строительстве жилых домов. ТОО «Стиль» первоначально заявило иск об истребовании спорного металлопроката из чужого незаконного владения. Поскольку на момент предъявления иска это имущество в натуре не сохранилось, истец уточнил исковые требования и просил суд возместить ему убытки в размере стоимости металлопроката на день вынесения решения89. Рассматривая спор, суд применил статью 393 ГК РФ, предусматривающую ответственность за нарушение обязательства в виде обязанности должника возместить убытки по ценам, действующим на момент принятия решения о взыскании. Рассмотрим более сложный пример. Влияние величины причиненных убытков на размер их возмещения не вызывает каких-либо сомнений. Сложнее обстоит дело с другими факторами, влияющими на объем возмещения убытков, например, с виной. Вполне 89 Постановление Президиума ВАС РФ от 30.06.98. № 7049/97 // Вестник ВАС РФ. 1998. № 9. обоснованно отмечалось выше, что степень вины должника в гражданском праве в большинстве случаев мало влияет на объем возмещаемых им убытков. Но прежде чем вновь вернуться к этой теме, хотелось бы внести ясность в термины размер и объем убытков. Очень часто они употребляются с одинаковым смысловым наполнением. Представляется, что это не совсем верно. Определение размера убытков заключается в совокупности состава ущерба, который понес кредитор, т. е. это количественные и качественные характеристики потерь, выраженные чаще всего в денежном эквиваленте. Объем же убытков – это та доля из уже определенного размера, которую в соответствии с законом надлежит возложить на должника, учитывая его вину и поведение кредитора (смешанная ответственность), вину других должников, ограничения, содержащиеся в законе, и т. д. Таким образом, размер убытков – это исчисленная количественная характеристика, а объем – это конкретное применение уже исчисленных убытков к рассматриваемому случаю нарушения обязательства. Размер убытков – объективная величина (если есть потери, то они объективно существуют в наличии), а объем – величина субъективная, т. е. определяемая законодателем, судом и т. д. В связи с вышесказанным представляется целесообразным внести поправки в статьи ГК РФ и соизмерять ограничения по возмещению с объемом, а не с размером убытков (не путать с размером ответственности). В частности, п. 1 ст. 15 ГК РФ можно изложить в следующей редакции: «Лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем объеме.». Итак, при наличии вины обеих сторон суд может уменьшить объем возмещаемых должником убытков, если кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера убытков, причиненных нарушением обязательства, либо не принял мер к их уменьшению (ст. 404 ГК РФ). Так, товарищество с ограниченной ответственностью «Многоотраслевая компания «ЭкоС» (город Орел) обратилось в Арбитражный суд Белгородской области с иском к акционерному обществу открытого типа «Конпрок» (город Белгород) о взыскании 1 250 000 000 рублей предварительной оплаты за сахар и 1 921 250 000 рублей процентов за пользование чужими денежными средствами. Решением от 09.01.96 исковые требования удовлетворены в полном объеме. Постановлением апелляционной инстанции от 02.09.96 решение суда изменено. Иск ТОО «ЭкоС» удовлетворен частично – в сумме 719 031 666 рублей, в том числе 650 000 000 рублей долга и 69 031 666 рублей процентов за пользование чужими денежными средствами. Федеральный арбитражный суд Центрального округа постановлением от 29.11.96 отменил постановление апелляционной инстанции, решение суда первой инстанции изменил в части сроков исчисления и, соответственно, размера процентов за пользование чужими денежными средствами. С АООТ «Конпрок» в пользу ТОО «Многоотраслевая компания «ЭкоС» взысканы проценты за пользование чужими денежными средствами с 20.09.95 по 09.01.96 из расчета 170,8 процента годовых в сумме 593.055.555 рублей. В протесте председателя Высшего арбитражного суда Российской Федерации предложено решение суда первой инстанции и постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа в части взыскания основного долга и процентов за пользование чужими денежными средствами изменить. Президиум посчитал, что протест подлежит частичному удовлетворению по следующим основаниям. Как установлено материалами дела, в соответствии с договором купли-продажи от 16.11.94, заключенным между АООТ «Конпрок» (поставщик) и ТОО «Многоотраслевая компания «ЭкоС» (покупатель), последнее 17.11.94 перечислило третьим лицам – ТОО «Дорстройтрест» - 50 000 000 рублей, ТОО «Ресурс-Контракт» – 1 200 000 000 рублей в качестве предварительной оплаты за поставку 1000 тонн сахара. Однако поставщик свое обязательство не выполнил и уплаченные покупателем за товар деньги не вернул. Из материалов дела видно, что ответчик пытался предотвратить убытки истца, но уже после перечисления последним денежных средств для оплаты товара. АООТ «Конпрок», обнаружив отсутствие у ТОО «РесурсКонтракт» партии сахара, предприняло меры по предотвращению зачисления на счет товарищества поступивших в банк получателя 1 200 000 000 рублей и возвращению их на счет плательщика. Однако по указанию истца эта сумма зачислена на счет получателя, а затем вскоре была снята со счета руководителем товарищества, в отношении которого возбуждено уголовное дело. Таким образом, указанные убытки возникли по вине и ответчика, и истца. Поэтому при определении меры ответственности сторон следовало руководствоваться статьей 404 Гражданского кодекса Российской Федерации, предусматривающей уменьшение размера ответственности должника, если неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства произошло по вине обеих сторон либо кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера убытков или не принял разумных мер к их уменьшению. Исходя из вышеназванных обстоятельств, президиум посчитал, что следует решение суда первой инстанции и постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа в части взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами изменить с учетом степени вины в неисполнении обязательств истца, соответственно уменьшив взысканную кассационной инстанцией в его пользу сумму по процентам за пользование чужими денежными средствами на 75 процентов90. Если грубая неосторожность самого потерпевшего содействовала возникновению или увеличению убытков, то в зависимости от степени его вины размер ответственности должен быть уменьшен либо в возмещении должно быть отказано (ст. 1083 ГК РФ). А если при этом имела место и вина лица, причинившего убытки, то возложение обязанности возмещения и его объем будут находиться в зависимости и от степени вины деликвента. Объем возмещения вреда может зависеть не только от качественного состояния элементов основания ответственности, но и от других обстоятельств. Так, п. 3 ст. 1083 ГК РФ предусматривает право суда уменьшить объем возмещения убытков, причиненных гражданином, в зависимости от его имущественного положения. Однако следует заметить, что закон предусматривает только уменьшение объема возмещения, а не полное освобождение от ответственности. На размер и объем возмещения убытков огромное влияние оказывает правильное установление причинной связи между действиями нарушителя и проявившимися последствиями. Убытки в имущественной сфере кредитора проявляются сразу после нарушения или через определенный промежуток времени. Особую сложность вызывает исчисление убытков в имуществе коммерческих предприятий и, в частности, промышленных предприятий с глобальным производственным 90 Постановление Президиума ВАС РФ от 15.07.97. № 2334/96 // Архив ВАС РФ. циклом, огромным количеством контрагентов и т. д. В этом случае для определения и подсчета размера убытков потребуется не только бухгалтерская и техническая, но и экономическая экспертиза и внимательное изучение экономической ситуации за определенный период времени внутри и вокруг промышленного гиганта. Такие трудности вызваны тем, что одна причина может вызвать множество следствий и, наоборот, одно следствие может иметь много причин, т. е. ситуаций, обусловивших его возникновение. Например, в случае недопоставки сырья или материалов, простой в одном цехе может повлечь за собой простои в других цехах и просрочку сдачи готовой продукции покупателю. По мере развертывания сложного технологического процесса увеличивается и число перекрещивающихся причин простоев. Так, наряду с недопоставкой сырья в первом цехе, в следующих цехах причиной простоя может явиться недопоставка топлива, вспомогательных материалов, перебой в снабжении газом, паром или просто недостатки в организации управления. И чем дальше стоит цех от начальной стадии производственного цикла, затронутого недопоставкой, тем труднее кредитору доказать, что именно недопоставка конкретного сырья, а не другие производственные и организационные недостатки явились главной причиной простоев и на конечном этапе производства продукции. Чем яснее связь убытков с нарушением обязательства, тем легче определить размер подлежащих возмещению убытков. Чем сложнее узоры разнообразных причин, вызвавших вместе с нарушением обязательства одним контрагентом убытки у другого контрагента, тем труднее, как правило, определить размер этих убытков и особенно ту часть, которая должна быть возмещена данным контрагентом-ответчиком. Но, с другой стороны, порой бывает не легче выделить из множества причин основную и определить конкретного должника как виновника ущерба. Поэтому в каждом спорном деле арбитражным судам при определении размера убытков необходимо проводить глубокое исследование всего производственного процесса предприятия-истца, включая условия снабжения не только ответчиком, но и всеми другими поставщиками, а также изучать вопросы о степени удовлетворения истца другими материалами, энергией, топливом и о наличии иных факторов, могущих наряду с первой причиной повлиять на изготовление готовой продукции. В связи с этим представляется крайне полезным закрепить в Гражданском кодексе правило об определении убытков при совместном причинении вреда несколькими должниками в отношениях, связанных с предпринимательской деятельностью. (Есть же правило, например, в ст. 1079 ГК РФ, устанавливающее, что владельцы источников повышенной опасности солидарно несут перед потерпевшим ответственность за вред, причиненный в результате взаимодействия этих источников). В частности, п. 3 ст. 401 ГК РФ, регулирующей ответственность при осуществлении предпринимательской деятельности, можно дополнить следующей нормой: «При совместном причинении убытков несколькими лицами суд должен всесторонне и тщательно выяснять обстоятельства причинения, степень вины каждого из лиц в понесенных убытках, соответствующую причинную связь, размер убытков, а также учитывать действия (бездействие) кредитора с целью выяснения, принимал ли он необходимые меры к предотвращению убытков или к уменьшению их размера. При этом совместным причинением убытков признаются такие действия каждого из сопричинителей, которые являются причиной убытков в целом». В этой связи В. Л. Слесарев правильно отметил, что для совместной ответственности главное не то, что противоправные действия являются необходимым условиям возникших убытков, а то, что эти убытки принципиально неделимы, составляют единое целое действие, неразрывно включены в механизм их причинения91. В заключение проведем анализ материалов судебного дела, подтверждающий наши выводы, и перейдем к исчислению убытков. Так, общество с ограниченной ответственностью «Магазин № 60» обратилось в Арбитражный суд Волгоградской области с иском к открытому акционерному обществу «Волгоградоблэлектро» о признании недействительными технических условий от 09.12.94 № 05/50-344 на внешнее электроснабжение принадлежащей магазину мини-пекарни и о возмещении убытков в сумме 122 075 421 рубля. В заседании суда истец на основании статьи 37 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации увеличил сумму иска до 134 486 500 рублей, а затем до 170 762 603 рублей. В сумму убытков включены: переплата за электроэнергию, отпущенную истцу в период с 20.02.95 до 01.09.96, в размере 12 488 408 рублей 91 Слесарев В. Л. Экономические санкции в советском гражданском праве. Красноярск, 1989. С. 53. и начисленные на эту сумму проценты за пользование чужими денежными средствами – 7 161 492 рублей; упущенная выгода, не полученная истцом из-за простоя пекарни в связи с прекращением подачи электроэнергии в результате аварии на линии электропередач, произошедшей 05.09.96, а также потери в связи с применением наценки на реализованный товар в заниженном размере. Ответчик, осуществлявший электроснабжение истца в указанный период на основании договоров от 23.03.95 № 566 и от 12.02.96 № 366, признал иск в части излишне полученной платы за электроэнергию и процентов за пользование этими средствами. В остальной части исковые требования не признаны со ссылкой на виновность в аварии истца, который, по утверждению ответчика, допускал нарушение технических условий, определяющих порядок электропользования. Кроме того, ответчик считает сумму убытков завышенной. Решением от 14.11.96 суд взыскал в пользу истца 118 769 598 рублей, из которых 19 650 006 рублей признаны ответчиком. Остальную часть составляют неполученные истцом доходы в связи с простоем пекарни, а также из-за применения при реализации хлебобулочных изделий заниженной наценки (15 вместо 20 процентов). Арбитражный суд 24.12.96 вынес дополнительное решение об отказе в иске о признании недействительными названных выше технических условий в связи с истечением срока их действия. Как указал Президиум ВАС РФ, арбитражный суд недостаточно исследовал вопрос о размере подлежащих возмещению убытков. Сумма убытков в виде упущенной выгоды должна быть определена исходя из размера дохода, который мог бы получить истец при нормальном производстве и реализации хлебобулочных изделий за период вынужденного простоя, за вычетом затрат, не понесенных им в результате остановки производства (стоимости неизрасходованного сырья, неоплаченной электроэнергии и т. д.). Расчет убытков, положенный в основу решения суда, составлен без учета этих требований. Материалы дела не дают также оснований для вывода о непосредственной причинной связи между недополучением истцом дохода в связи с применением наценки на реализованный товар в размере 15, а не 20 процентов, и неправомерными действиями ответчика. Указанные потери истец связывает с применением ответчиком завышенного тарифа на электроэнергию, что влияло на увеличение стоимости выпускаемых им хлебобулочных изделий и вынуждало применять меньшую наценку. Однако при рассмотрении данного вопроса судом не учтено то обстоятельство, что истец предъявил требование о возврате излишне полученной ответчиком платы за электроэнергию и процентов за пользование этими средствам и что взыскание их носит компенсационный характер. Кроме того, арбитражный суд не дал оценки представленным в материалах дела документам (в том числе письму администрации города Камышина от 21.10.96 № 9-11/22) о снижении объема реализации хлебобулочных изделий в период, предшествовавший остановке работы минипекарни из-за перерыва в электроснабжении (то есть по другим причинам), хотя эти обстоятельства имеют значение для правильного разрешения спора и требуют проверки. Таким образом, решение от 14.11.96 и постановление апелляционной инстанции от 24.02.97 Арбитражного суда Волгоградской области по делу № 128/15 в части взыскания с ОАО «Волгоградоблэлектро» в пользу ООО «Магазин № 60» убытков в сумме 99 119 698 рублей по постановлению Президиума ВАС РФ отменено, дело в названной части передано на новое рассмотрение. 92 Исследование принципа полного возмещения убытков позволяет перейти к методике исчисления убытков. 2.2. Исчисление убытков Реализация на практике принципа полного возмещения убытков зависит от многих факторов и в немалой степени от правильного теоретического и практического разрешения вопроса об исчислении убытков. Возьмем для сравнения пример, когда размер убытков, причиненных нарушением обязательства, имеет определяющее значение не только при возмещении самих убытков, но и при взыскании судом неустойки или процентов. Так, ст. 333 ГК РФ установила, что суд вправе уменьшить неустойку, если подлежащая уплате неустойка несоразмерна последствиям нарушения обязательства. Такие последствия, как мы отмечали, чаще всего выражены в определенном виде убытков. И следовательно суд, прежде чем применить указанную статью, должен хотя бы примерно установить размер причиненных убытков. Однако суды очень часто предельно упрощают 92 Постановление Президиума ВАС РФ от 04.11.97. № 3924/97 // Вестник ВАС РФ. 1998. № 2. ситуацию, полагая, что убытков у истца нет или они малозначительны, так как пострадавший не заявляет требование об их взыскании. В условиях инфляции начиная с 1992 года судами вырабатывались различные схемы для определения величины, на которую нужно ориентироваться при уменьшении неустойки: в 1992–1994 годы без обиняков применялась та неустойка, какую установили стороны в договоре; 1995 год – несоразмерной убыткам является сумма неустойки, в два раза превышающая основной долг, 1996 год – сумма взыскиваемой неустойки должна быть не больше суммы долга, с 1997 года – неустойка не выше усредненной банковской ставки рефинансирования за прошедший период; с 1998 года – размер взыскиваемой неустойки не должен превышать проценты по банковской ставке на момент подачи искового заявления; а с 1999 года вышестоящие суды все чаще требуют от судов первых инстанций выявлять конкретный размер причиненных убытков и с ними соотносить размер неустойки. Но если для взыскания неустойки размер убытков (в смысле последствий) имеет значение лишь как квалифицирующее обстоятельство, свидетельствующее о тяжести правонарушения, то для норм о возмещении убытков наличие ущерба является главным определяющим условием. Мы говорили выше, что наличие и размер убытков являются сущностью исковых требований истца и основанием для возложения ответственности на неисправного должника. Арбитражная практика последних лет свидетельствует, что дела по взысканиям убытков составляют не больше 2% от общего количества рассматриваемых дел1. Анализ дел позволяет сделать вывод, что большинство из них отклоняются по мотиву недоказанности размера причиненных убытков. Справедливости ради надо сказать, что именно суды вместо того, чтобы указать истцам на недостатки, ошибки в методологии подсчета убытков, объяснить в каком направлении должны исчисляться убытки, поступают значительно проще – отклоняют иск за недоказанностью. Сложившаяся ситуация свидетельствует о том, что правила о возмещении убытков не работают в полную силу и их развитие крайне важно и необходимо для практикующих юристов. Основные показатели работы арбитражных судов РФ в 1997-1998 годах // Вестник ВАС РФ. 1999. №3. С. 8-11. 1 Поскольку отрицательные последствия нарушения обязательства происходят в имущественной сфере кредитора, то на него и возлагается обязанность произвести подсчет возникших у него убытков, обосновать их размер и представить соответствующие доказательства в суд. Это очень ответственный и важный этап для кредитора, так как от того насколько тщательно и грамотно он подготовит расчеты и доказательства, будет зависеть не только сам результат по заявленному требованию, но и продолжительность рассмотрения дела в суде, поскольку сводится к минимуму вероятность и необходимость откладывания дела для сверки расчетов, предоставления дополнительных доказательств, назначения аудиторской экспертизы и т. д. Подготовительная работа представляет определенные трудности для юриста. И касается она не только и не столько права, сколько экономики предприятия. В связи с этим крайне необходимо привлекать экономистов, бухгалтеров, аудиторов и других специалистов, которые ведут учет, анализ и проверку хозяйственной деятельности предприятия. Еще раз подчеркнем, что среди многих факторов общественнополитического и субъективного свойства одним из самых серьезных препятствий широкого применения правил о возмещении убытков при ненадлежащем исполнении договоров является сложность определения размера и доказывания ущерба, что так или иначе признается почти во всех научных работах, посвященных проблеме ответственности юридических лиц. О сложности доказывания размера убытков прежде всего свидетельствуют конкретные дела, рассмотренные арбитражными судами. Так, акционерное общество «Орловское строительно-монтажное предприятие» (далее – АО ОСМП) обратилось в Арбитражный суд Орловской области с иском к строительно-проектному акционерному обществу «Орелагропромдорстрой» (далее – Орелагропромдорстрой) о взыскании убытков в сумме 415 920 031 рубля, из которых: 278 220 031 рубль – стоимость двух башенных кранов и 137 700 000 рублей – упущенная выгода. Решением от 10.01.97 иск удовлетворен. Как видно из материалов дела, АО ОСМП (подрядчик) заключило с Орелагропромдорстроем (заказчик) договор подряда от 31.01.95 на строительство 90-квартирного жилого дома. В соответствии с пунктом 2.2 особых условий к названному договору хранение оборудования и строительной техники возложено на подрядчика. Срок действия договора установлен с января по июнь 1995 года. После прекращения строительных работ подрядчик не демонтировал и не вывез со строительной площадки свои башенные краны КБ-405 № 1389 и С-981 №8385. Письмом от 04.07.95 заказчик предложил подрядчику вывезти указанную технику до 10.07.95. Поскольку подрядчик не принял мер к вывозу названной строительной техники, ответчик 05.09.95 самостоятельно демонтировал ее и вывез на территорию Орелагропромдорснаба. При комиссионном осмотре технического состояния кранов 20.06.96 было установлено, что они разукомплектованы и находятся в неисправном состоянии. Суд не дал этим обстоятельствам надлежащей оценки и не проверил принятые истцом меры к обеспечению сохранности своего имущества после завершения строительства, не выяснил время разукомплектации кранов, а также наличие частей и деталей в натуре. В результате неполноты исследования названных обстоятельств суд не рассмотрел вопроса о возможности возврата истцу спорного имущества в натуре и вопроса о размере ответственности должника за убытки с учетом вины обеих сторон. Требование о возмещении убытков в виде упущенной выгоды суд удовлетворил необоснованно, поскольку в материалах дела отсутствуют доказательства того, что на момент заключения договора от 04.11.95 в распоряжении истца находилось пригодное для передачи в аренду третьей стороне спорное имущество. При таких обстоятельствах Президиум ВАС РФ решение отменил, а в части взыскания убытков в виде упущенной выгоды в иске отказал, в части возмещения стоимости разукомлектованного оборудования (прямые убытки) дело направил на новое рассмотрение 93. Подобные трудности определения размера убытков могли бы быть преодолены с помощью научно обоснованной методики их оценки. Такая методика должна быть утверждена постановлением Правительства РФ и рекомендована к применению в совместном постановлении пленума Верховного суда РФ и Высшего арбитражного суда РФ. Практика давно показала, что, как только появляются по соответствующей категории споров указания и рекомендации, так тут же резко возрастает количество рассматриваемых споров. Например, в период «хрущевской оттепели» Госарбитраж стал активно вырабатывать инструктивные указания и рекомендации по вопросу возмещения убытков, что незамедлительно сказалось на увеличении количества дел по спорам о возмещении убытков. Впоследствии различными научными экономическими институтами и гигантами-предприятиями в промышленности вырабатывалось множество общих, отраслевых и частных методик определения размера убытков, возникающих в разных спорных ситуациях. К числу таких можно отнести, например, «Методику определения убытков, понесенных в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением договорных обязательств» (утверждена Минсельхозмашем СССР 29.12.87 г.), общую методику определения размера убытков от нарушений обязательств поставщиками продукции производственно-технического назначения (разработана Институтом экономики промышленности АН УССР) 94; методические указания «О порядке определения и взыскания убытков причиненных организациям и предприятиям системы Министерства торговли СССР нарушением обязательств по договорам поставки» (утверждены приказом Министерства торговли СССР 21.02.85 г.) Скромные, но важные методики общего характера в виде инструктивных указаний давал Госарбитраж СССР от 30 октября 1968 г. «Обзор практики госарбитражей по рассмотрению споров, связанных с возмещением убытков при нарушении договора поставки» и от 23 сентября 1974 г. «О разрешении споров, связанных с возмещением убытков, причиненных нарушением обязательств по договору поставки»1. Частный характер носили такие методики, как «Методика определения размера убытков угольных предприятий от невыполнения железной дорогой обязательств по своевременной подаче вагонов под погрузку угля»; «Рекомендации по расчету и доказыванию убытков, возникших у строительных См. Определение размера и доказывания убытков при хозяйственных правонарушениях: Методические рекомендации. Донецк. 1973. С. 5. 1 См.: Систематизированный сборник инструктивных указаний Государственного арбитража СССР. М., 1983. С. 83. 94 93 Постановление Президиума ВАС РФ от 02.12.97. № 4104/97 // Вестник ВАС РФ. 1998. № 3. организаций из-за просрочки исполнения хозяйственных обязательств»2 и другие. Но децентрализованная множественность методик не смогла решить рассматриваемую проблему. Во-первых, отсутствие общих принципов приводило зачастую к довольно грубым ошибкам, неоправданному разнобою в методах подсчета, что естественно снижало теоретический уровень и практическую полезность частных методик. Во-вторых, являясь ведомственными, односторонними, они, имея полулегальный характер, не обладали достаточной юридической силой и, следовательно, были необязательны для применения судами. Появление кооперативного движения и последующее развитие договорных отношений в перестроечное время выработало всего лишь приложение к письму Госарбитража СССР от 28 декабря 1990 г. №С-12/НА225 под названием «Временная методика определения размера ущерба (убытков), причиненного нарушениями хозяйственных договоров»95. Следует отдать должное составителям этой методики, так как для своего времени это была очень прогрессивная разработка и она стала первой по-настоящему серьезной попыткой создания единой методологии, единого подхода к проблеме подсчета и доказывания убытков. В методике четко определен состав убытков, порядок определения ущерба, изложены методы расчета ущерба и приведены конкретные примеры. Но за десятилетие радикально изменились экономические условия хозяйствующих субъектов. Существенная корректировка требуется и в методике. По всей видимости, авторы, понимая экономические процессы, поэтому и назвали ее временной. Ничего нет постояннее временных документов, и десятый год Высший арбитражный суд не может юристампрактикам предложить что-либо более конкретное. Суды же сегодня очень редко и неохотно применяют указанную методику. И в первую очередь потому, что непонятна ее легитимность, ее место в сфере сегодняшних правовых актов; во-вторых, из-за смены экономических понятий, изменения состава затрат в себестоимости См. Определение размера и доказывания убытков при хозяйственных правонарушениях: Методические рекомендации. Донецк, 1973. С. 37. 95 См.: Приложение к письму Госарбитража СССР от 28 декабря 1990 г. № С-12/НА-225. Временная методика определения размера ущерба (убытков), причиненного нарушениями хозяйственных договоров// Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств СССР. 1991. № 8. 2 продукции, отсутствия плановой прибыли, изменения системы налогообложения и т. д. Кроме того, сам документ издавался на заре рыночных реформ и предназначен больше для определения размера убытков промышленных предприятий, которые непосредственно производят товары. Что касается коммерческой сферы, то многие правила, изложенные в методике, уже например, в торговых отношениях, работать не будут. Очевидно, что не могли предусмотреть составители и способы расчета убытков в условиях инфляции. Так например, пункт 18 временной методики установил, что стоимость утраченного имущества определяется как балансовая стоимость такого имущества за вычетом износа, в то время как сейчас балансовая стоимость может изменяться в зависимости от переоценки (уценки) или в зависимости от статистического индекса-дефлятора. Этот пробел заполнила в самых общих чертах ст. 393 ГК РФ, но подробных правил так и нет. Методика в нарушение уже нового ГК запрещает включать в сумму ущерба будущие расходы, которые могут взыскиваться в последующем, когда они будут фактически произведены потерпевшей стороной. А между тем, это насущная проблема и ее решение зависит от определения более или менее четких критериев, при соблюдении которых взыскатель может включить их в состав своих требований. По нашему мнению, таким критерием могло бы стать следующее правило: «Под будущими расходами подразумеваются необходимые финансовые, материальные и трудовые затраты кредитора, которые он неизбежно вынужден будет произвести, чтобы восстановить свои нарушенные права». Такое правило можно включить в ст. 15 ГК РФ. Определение упущенной выгоды в обсуждаемом документе также не отвечает требованиям действующего законодательства и нуждается в существенной корректировке. И совсем без внимания осталась в методике проблема определения размера убытков, возникших из внедоговорного причинения вреда. Ради справедливости стоит отметить, что рассматриваемая временная методика предусмотрела возможность установления сторонами в договоре «твердых» убытков. Эта хорошая идея не была реализована в сегодняшнем законодательстве. А между тем такое правовое решение может быть применено, чтобы заранее согласовать или определить упущенную выгоду или для того, чтобы согласовать средний размер убытков при устранении отдельных недостатков по качеству поставляемой продукции. Конечно, есть опасность, что стороны под условием о твердых, т. е. заранее оцененных убытках будут фактически маскировать неустойку, штраф. В этой связи суду предстоит выяснять в каждом конкретном случае, является ли сумма твердых убытков разумной, реальной и действительно ли стороны при заключении договора имели в виду заранее оценить убытки. И только при подтверждении последнего случая суд не должен требовать от истца предоставления документов подтверждающих фактический размер понесенных убытков. Считаем, что право на возмещение убытков в твердой сумме (оценочные убытки) и вообще право сторон на порядок определения убытков в договоре необходимо закрепить в действующем Гражданском кодексе. В частности, ст. 393 ГК РФ можно дополнить пунктом 5 в следующей редакции: «Стороны вправе в договоре устанавливать порядок определения размера и подсчета убытков, подлежащих возмещению, в случае нарушения отдельных его условий или договора в целом. Суд не имеет права требовать от кредитора предоставления доказательств фактически понесенных убытков, если такое условие о порядке определения размера и подсчета убытков не является в действительности наложением штрафа». В любом случае у истца сохраняется право требовать возмещения убытков в общем порядке. Право на существование и использование имеют и другие методы определения убытков. Например, метод приближенных оценок. Как крайний выход из ситуации он может использоваться судом, например, для определения доли ответственности каждого из предприятий в случаях солидарного причинения ущерба. Если потери нельзя определить точно на основе бухгалтерских данных и невозможно подсчитать потери истца другими методами, то метод приближенной оценки может стать единственным выходом. Разумеется, ни общая, ни отраслевая, ни частная методика – это не шаблон, механически прикладываемый к конкретному случаю и столь же механически дающий верное решение, а лишь образец, как всегда, более или менее абстрактный, использование которого требует определенных экономических знаний и вдумчивого, творческого подхода. На первый взгляд, выработка порядка исчисления, методики подсчета убытков – это задача финансово-экономического плана. Однако от того, каким образом отражены эти цифры в документах, как закреплены доказательства, как зафиксированы сопутствующие обстоятельства, во многом зависит правовая оценка суда, а значит и практическая реализация исследуемого института возмещения убытков. Исчисление любых убытков начинается с определения их состава, т. е. качественной характеристики. Самая простая структура убытков, как мы говорили, – это реальный ущерб и упущенная выгода. На практике чаще всего убытки имеют сложный качественный состав и требуют внимательного изучения. Так например, в Городищенский районный суд районная центральная больница предъявила исковое требование к гражданину Шевцову о возмещении ущерба на сумму 49 тыс. рублей. Гражданин Шевцов разбил машину скорой помощи, выехав навстречу при обгоне за сплошную полосу и не справившись с управлением своей машины, за рулем которой он был. ГИБДД признало виновным гр. Шевцова. Больница предъявила для взыскания: а) стоимость произведенного своими силами ремонта - 18 тыс. руб., приложив заключение автоэкспертного бюро; б) заработную плату за три месяца, выплаченную водителю разбитой машины – 5 тыс. руб. (включая все обязательные отчисления (налоги, страховые платежи); в) заработную плату водителей, которые его подменяли в течение 3 месяцев – 4 тыс. рублей; г) амортизацию автомашины – 10 тыс. руб.; д) упущенную выгоду – 12 тыс. руб96. Суд удовлетворил все требования истца и, по нашему мнению, не совсем обоснованно. По пункту о возмещении затрат на ремонт автомашины истец в качестве доказательства предоставил заключение автоэкспертного бюро. Представляется, что это заключение является надлежащим доказательством для иных случаев, в частности, когда пострадавший предъявляет суду заключение автоэксперта и говорит, что ему необходима для ремонта машины указанная в заключении сумма: «Взыщите мне ее, и я произведу ремонт своей автомашины». В нашем случае на момент обращения в суд ремонт был уже произведен силами и средствами истца. Будет логичным предположить, что в основу своих требований истец должен положить те доказательства, которые подтверждают стоимость произведенных именно им расходов. Эти расходы 96 Архив Городищенского районного суда Волгоградской области. Дело № 1410/99. могут быть меньшими, чем указано в автоэкспертном заключении, но могут быть и большими (например, при изменении цен на запчасти). Таким образом, истцу для обоснования размера убытков следовало составить подробную калькуляцию или смету на восстановление поврежденной автомашины, приложить к ней копии платежных документов, подтверждающих покупку запчастей и других материалов. А ответчику следовало эти документы перепроверить самым тщательным образом, хотя бы потому, что это касается его финансов. Добавим, что кроме стоимости материалов, в смете необходимо указывать затраты, связанные с оплатой труда людей, непосредственно исправлявших повреждения, либо зарплату вспомогательных рабочих, стоимость демонтажа пришедших в негодность и установления новых деталей1. Анализ судебного дела позволяет сделать вывод, что неполно исследован вопрос и о включении в расходы затрат на 100% оплату труда в случаях вынужденного простоя. В соответствии со ст. 94 КЗоТ РФ в случае простоя администрация обязана платить работнику 2/3 тарифной ставки (если иное не предусмотрено в локальном трудовом акте). Соответственно, администрация больницы, если допускала простой водителя скорой помощи из-за ремонта машины, обязана была уменьшить до 2/3 заработную плату водителю, либо временно перевести его на другую работу, используя ст. 26, 27 КЗоТ РФ. Непонятно и требование больницы о выплате заработной платы подменявшим его водителям. Если приказом администрации им увеличивали объем работ (расширение зоны обслуживания по ст. 87 КЗоТ), т. е. интенсивность работы становилась выше обычной, то такое требование правомерно. А если администрация больницы дежурства Шевцова распределила на других водителей, вместо того, чтобы привлечь к работе самого Шевцова, а не платить ему за простой, то требования больницы в этом случае необоснованны, так как нарушается правило о необходимости предотвращения дополнительных убытков. Требования об одновременном взыскании амортизации и упущенной выгоды ставят еще больше вопросов, часть из которых мы попытаемся решить немного ниже. Филиппов П. М., Темушкин Е. П. Деятельность следователя по возмещению материального ущерба и обеспечению конфискаций. Волгоград, 1982. С. 48. 1 Арбитражная практика свидетельствует о том, что исков о взыскании убытков становится все меньше. (Например, в 1998 году на 7,6% меньше, чем в 1997 г.). Думаем, что в немалой степени связано это прежде всего с отсутствием единых признаков в вопросе о составе убытков у кредитора и с отсутствием методик их исчисления. Стоимость утраченного имущества обычно определяется по ценам, действующим на момент взыскания, а у предпринимателей по балансовой стоимости (с учетом переоценок) за вычетом износа или просто по цене приобретения с учетом транспортно-заготовительных расходов. Спорным остается вопрос, как быть, если потерпевший самостоятельно и своими силами и именно своим трудом восстанавливает имущество. Это тяжело подтвердить документально. Получается, что если потерпевший нанимает стороннюю организацию, с которой есть договор, то по нему взыскивают расходы, а если потерпевший исправляет все сам и договора нет, – то ничего не взыскивается по мотиву недоказанности произведенных затрат. Думается, что в этом случае следует идти по пути составления сметы расходов, которые бы произвел любой другой предприниматель в аналогичных ценовых условиях. Небесспорным представляется вопрос о возмещении убытков в натуральной форме. Статья 12 ГК РФ устанавливает один из близких к убыткам способов защиты гражданских прав – присуждение к исполнению обязанности в натуре. Это общее правило, понуждающее должника выполнять принятые на себя обязательства до конца. И оно скорее относится не к правилам о возмещении убытков, а к праву кредитора, используя принудительную силу государственных органов, заставить нарушителя исполнить свое первоначальное обязательство в том виде, в котором оно было предусмотрено законом либо соглашением сторон. Возмещение убытков же возникает на замену либо в дополнение первоначального обязательства должника. Действительно, анализ законодательства не позволяет каким-либо образом выделить натуральную форму возмещения убытков. В большинстве случаев возмещение убытков производится в наиболее ликвидном денежном эквиваленте. Хотя законодатель не запрещает возмещать убытки в другой форме. А остальные случаи законодатель определяет как исполнение обязательства в натуре (ст. 396 ГК РФ), либо «возмещение вреда в натуре» (ст. 1022 ГК РФ), либо «возврат вещи в натуре» (ст. 1105 ГК РФ) и т. д. Часто организации определяют убытки от уменьшения объема выпускаемой ими продукции как разницу между рыночно-оптовой ценой товара и его полной себестоимостью. Таким образом, в сумму убытков от уменьшения объема производства они включают запланированную, но неполученную прибыль от неизготовленной продукции. Разберем эту ситуацию на конкретном примере. Так, если заводу по сборке автомашин смежник недопоставил коробки передач, то в результате полумесячного простоя на конвейере собрали вместо планируемых 1000 машин только 800. Завод отпускает продукцию по оптовой цене 35 тыс. руб., а планово-калькуляционная себестоимость машины равна 30 тыс. руб. Легко подсчитать, что недополученная прибыль по каждой недопроданной машине составляет 5 тыс. руб., а за 200 машин, соответственно, 1 млн. рублей. Некоторые авторы, в частности В. В. Овсиенко 97, в своих работах высказывают мнение, что убытки кредитора не ограничиваются только неполученной прибылью, т. е. суммой в 1 млн. рублей. Изготовленные автозаводом 800 машин обошлись предприятию в отчетном месяце не по 30 тыс. руб., а выше. Причиной является увеличение условно-постоянных затрат на единицу продукции. Таким образом, произошло увеличение себестоимости продукции и соответственно уменьшение части прибыли от основной части изготовленных и реализованных 800 машин. В самом простейшем расчете это будет выглядеть следующим образом. Общая сумма условно-постоянных затрат за отчетный месяц составляет 30 млн. руб. (30 тыс. (планов. себест.) х 1000 машин). Проще говоря, изготовитель уже затратил в месяц 30 млн. рублей на материалы, узлы, агрегаты (включая плату за непоставленные вовремя коробки передач) плюс зарплата для сборки 1000 машин. В результате уменьшения на 200 машин объема производства затраты остались те же – 30 млн. руб., а готовой продукции только 800 машин. Таким образом, условно-постоянные затраты на единицу готовой продукции стали уже не 30 тыс. руб., а 37.500 руб. (сумму всех затрат - 30 млн. руб., делим на 800 машин). В отчетном месяце у кредитора произошло удорожание одной машины на 7.500 рублей, и по логике В. В. Овсиенко, в убытки следует Овсиенко В. В. Проблемы возмещения убытков в хозяйственном праве. Дис... док-ра юр. наук, Донецк, 1971. С. 400 – 405. См. также: Фалькович М. Возме-щение убытков, причиненных нарушением договора поставки // Хозяйство и право. 1983. № 8. С. 82. 97 включать не только абсолютную неполученную прибыль от неизготовленных 200 машин - 1 млн. руб., но и общую сумму убытков от увеличения условнопостоянных затрат - 7.500 х 800 машин = 6 млн. руб. Многие юристы делают именно такие расчеты и предъявляют их в суд для взыскания. Однако вопрос представляется не до конца проясненным. И прежде всего в силу того, что состав затрат неоднороден. Понятно, что затраты на электричество для того, чтобы приводить в движение конвейер, на тепло, воду, газ и т. д. могут быть невосполняемыми. Так, если недособранные 200 машин прошли конвейер и их без коробки передач поставили на заводскую стоянку, то в определенной части это именно указанный выше случай. Но если сам конвейер не двигался, простаивал, то затраты на электричество уже в какой-то сумме отпадают. Материальные затраты – узлы, агрегаты, металл, электроника и т. д. – не выбыли из владения кредитора, а остались у него в недособранной машине. Взыскивая их стоимость в составе убытков от увеличения условно-постоянных затрат, кредитор фактически взыскивает то, что он не потерял, а сберег. Включая эту сумму в состав затрат, он сам создает имущественные потери должнику путем взыскания с последнего в действительности не причиненных ему убытков. Объем зарплаты в указанном составе затрат также имеет свою особенность. С одной стороны, раз конвейер простаивал, то рабочие не работали и нет оснований им начислять зарплату. А с другой стороны, даже за время вынужденного простоя администрация кредитора в соответствии со ст. 94 КЗоТ обязана выплачивать 2/3 от тарифной ставки. Вполне законно, что только эту сумму следует включать в состав убытков, а не 100% зарплату. Если снова вернуться к недополученной прибыли от 200 машин, то и здесь не все однозначно. Ведь упущенная выгода взыскивается только тогда, когда она действительно безвозвратно упущена, а не только за отчетный месяц. Исходя из этого, может получиться ситуация, когда кредитор, взыскав с должника недополученную прибыль – 1 млн. руб. за 200 машин, в конце года изыскивает возможность и через сверхурочные работы и работы в выходные дни все-таки собирает двести машин до конца, реализует их и получает, пусть с опозданием, но запланированную прибыль. Налицо ситуация, когда неполученные доходы все-таки получены, а взысканная сумма убытков подлежит возврату должнику (за минусом сверхурочных и оплат в выходные дни). Из вышесказанного можно сделать вывод, что недопоставка запчастей и срыв изготовления части автомашин еще не означает окончательного неполучения прибыли. Непоставленные запчасти могут быть поставлены позже, либо могут быть закуплены у другого контрагента. Соответственно, упущенная выгода не упускается, а задерживается, т. е. отодвигается до определенного срока. В таком случае взысканию подлежит не сама упущенная выгода, а убытки, связанные с задержкой ее получения: размер увеличения условно-постоянных материальных затрат, дополнительная зарплата, разница цен на задержанные, неполученные запчасти (если завод купил их по более высокой цене у другого контрагента), в конце концов, убытки от иммобилизации оборотных средств за период задержки получения прибыли. Таким образом, при исчислении убытков требуется скрупулезный подсчет, с тем чтобы и не допустить взыскания в конечном итоге не причиненных убытков, и не взыскать одни и те же убытки два раза в различных элементах и составах. Расчет убытков для истца, точно так же, как и составление контррасчета для ответчика, начинается с арифметического подсчета точных бухгалтерских и экономических данных, которые должны быть соответственно перепроверены, а в случае надобности исправлены и уточнены. Методика расчета убытков ставит задачу: определить качественный состав убытков, т. е. определить, что должно включаться в расходы кредитора. Коммерческие организации для точного определения своих затрат в целях налогообложения используют «Положение о составе затрат по производству и реализации продукции (работ, услуг), включаемых в себестоимость продукции (работ, услуг), и о порядке формирования финансовых результатов, учитываемых при налогообложении прибыли» (утвержденное постановлением Правительства РФ от 05.09.92г. №552)98. В соответствии с экономическим содержанием авторы этого документа сгруппировали затраты, образующие себестоимость продукции, по следующим элементам: а) материальные затраты (за вычетом стоимости возвратных отходов); См.: Постановление Правительства РФ от 05.08.92. № 552 «Об утверждении Положения о составе затрат по производству и реализации продукции (работ, услуг), включаемых в себестоимость продукции (работ, услуг), и о порядке формирования финансовых результатов, учитываемых при налогообложении прибыли» (с изменениями и дополнениями на 11 сентября 1998 г.) // Сборник актов Президента и Правительства РФ. 1992. № 9. 98 б) затраты на оплату труда; в) отчисления на социальные нужды; г) амортизация основных фондов; д) прочие затраты. Специалисты предприятия ведут раздельный учет по этим элементам, но в конечном итоге их суммируют, чтобы определить полный состав затрат по налогоплательщику и определить затем налогооблагаемую базу. Но эта задача стоит в целях реализации подсчета налоговых платежей. Для подсчета убытков необходимо выделить из общего состава затрат только те расходы, которые были произведены (или должны быть произведены) в связи с ликвидацией потерь в имущественной сфере кредитора, т. е. чтобы достигнуть того имущественного положения, в котором был бы потерпевший, если бы его права не были нарушены. На основе анализа вышеуказанного постановления попытаемся вывести перечень расходов, которые могут находиться в составе убытков. При исчислении ущерба особое место отводится подсчету материальных затрат. Под ними понимается: а) стоимость поврежденного или утраченного имущества, а в производственной деятельности стоимость природных и синтетических материалов в виде сырья, полуфабрикатов и других материалов, из которых непосредственно производится или создается продукция, которые образуют ее основу или являются необходимым компонентом; б) стоимость (включая арендную плату) вспомогательных материалов, не являющихся исходным материалом, сырьем, но с помощью которых производится переработка сырья, обработка полуфабрикатов, их перемещение, сведение, монтаж, упаковка и т. д. Это специальное оборудование, машины, инструменты, приспособления, а также стоимость запасных частей на изнашиваемое оборудование. Сюда же входят электроэнергия, газ, вода, тепло, холод, сжатый воздух, кислород для сварки и т. д.; в) потери в пределах норм естественной убыли. Из стоимости затрат на указанные материальные ресурсы исключается стоимость возвратных отходов, которые не потеряли своих химических и физических свойств и могут использоваться вторично. Подсчет этих затрат для определения размера убытков представляет некоторые трудности. Стоимость сырья и материалов, которые непосредственно входят в физический состав вырабатываемой продукции, можно подсчитать используя цены, по которым произведена закупка материалов у поставщиков. Но балансовая стоимость этих же материалов может отличаться от цен, указанных в договорах с поставщиками (например, после переоценки, если материалы были закуплены очень давно, либо после уценки, если есть заключение профессионального оценщика.). Таким образом, при исчислении действительной стоимости материальных ресурсов в расчете убытков необходимо всесторонне изучать стоимость материалов и опираться на данные как юридических (договор, счетфактура), так и бухгалтерских документов – ордера, чеки, платежные поручения, акт уценки (переоценки), а также накладные, инвентарные карточки, книга основных средств, ведомости учета сырья и материалов, баланс и т. д. Общая цена имущества должна включать в себя сумму налога на добавленную стоимость, налога с продаж (если товар покупается за наличный расчет); наценки (надбавки), комиссионные вознаграждения, которые уплачиваются снабженческим и внешнеэкономическим организациям; стоимость услуг товарных бирж, включая брокерские услуги; таможенные платежи; платы за транспортировку, хранение и доставку, осуществленные сторонними организациями; стоимость тары и упаковки и т. д. Кроме того, при подсчете материальных ресурсов нужно учитывать не только количество потраченного сырья и материалов, но и сколько необходимо было потратить сырья и материалов по технологическим нормам. Другими словами, кредитор, используя неосведомленность должника, может с умыслом или нет, но в калькуляцию заложить перерасход, для выявления которого должник должен знать специальные нормы выработки. Для этого необходимо привлекать экономистов – специалистов в соответствующей области знаний. Еще сложнее обстоит дело с расчетом вспомогательных материалов. Связано это с тем, что в производственных затратах почти невозможно напрямую подсчитать те или иные расходы, непосредственно связанные с производством продукции. Так например, предприятие, потребляя электроэнергию, платит за каждый кВт.ч поставщику. Пока не представляется возможным точно определить, сколько потребляет тот или иной цех, его участок, а уж тем более конкретный станок. Для этого нужно поставить электрический счетчик на каждое оборудование. Такая же ситуация с водой, газом, теплом и т. д. С точки зрения точного поэлементного учета всех расходов, установка индивидуальных счетчиков решила бы много проблем. В частности, это намного облегчило бы подготовку доказательств. Самое передовое оборудование уже включает в себя индивидуальную встроенную электронику, позволяющую вести учет электроэнергии, топлива, воды, газа и других затрат. Сегодня большинство предприятий находятся на качественно ином уровне, который позволяет определить расходы не прямо, а только косвенно: либо путем деления конкретного количества истраченного вида материала на количество готовой продукции (чтобы подсчитать затраты на единицу готовой продукции), либо путем умножения паспортно-технических нормативов потребления энергии или материалов на количество, к примеру, недопроизведенной продукции. Именно поэтому ученые-юристы по способу отнесения затрат на себестоимость единицы готовой продукции делят все затраты на прямые и косвенные. Итак, прямыми называются затраты, которые могут быть подтверждены непосредственно первичными документами (например, на себестоимость изделия относится без изменений та сумма, которая была оплачена за полуфабрикаты для этого изделия). Косвенными называются затраты, полученные расчетным путем на себестоимость одной единицы продукции, т. е. с предварительным учетом на собирательно-распределительных счетах и с последующим пропорциональ-ным делением в соответствии с определенными экономическими показателя-ми и нормативами. Много трудностей при исчислении убытков вызывает подсчет затрат на оплату труда. Затраты на оплату труда состоят из сумм: а) выплат и доплат по основной заработной плате, включая все виды премий за производственные результаты, а также оплату времени простоев (или форсирования); б) выплат компенсирующего характера, связанных с режимом работы и условиями труда: надбавок и доплат к тарифным ставкам и окладам за работу в ночное время, сверхурочную работу, работу в выходные, праздничные дни, работу в многосменном режиме, за совмещение профессий, расширение зон обслуживания, за работу в тяжелых, вредных, особо вредных условиях труда (например металлурги, врачи-информационисты) и т. д. осуществляемых в соответствии с законодательством РФ; в) доплат до средней заработной платы при переводе работников на нижеоплачиваемую работу; г) расходов на оплату очередных и дополнительных отпусков, включая учебные; д) оплат труда работников, не состоящих в штате предприятия, по заключенным договорам гражданско-правового характера и т. д. Исследуемая часть убытков является сложной для определения, прежде всего, в силу отсутствия твердых и стабильных расценок на любые виды работ, производимые в условиях инфляции. Как мы полагаем, самым разумным будет использовать при исчислении сдельные расценки, тарифные ставки и должностные оклады, действующие на том предприятии, которое непосредственно исправляет нанесенный ущерб. В элементе «затраты на оплату труда» при подсчете убытков учитываются расходы на оплату труда как основного производственного персонала предприятия, так и затраты на оплату труда работников, не состоящих в штате предприятия, а работающих по гражданско-правовому договору подряда. В первом случае учитываются все премии, коэффициенты, надбавки, доплаты (например, за работу на вредном производстве или сверхурочные), а также отпускные выплаты. Во втором случае принимается во внимание только та цена за работы, которая стоит в договоре подряда. Заработная плата в обоих случаях может быть выплачена натуральным путем, т. е. продукцией. Поэтому надо учитывать то, что подписей работников в ведомостях для получения заработной платы может и не быть. Заработная плата персонала предприятия, устранявшего убытки, подразделяется на выплаты работникам, непосредственно устранявшим повреждения, потери и другой вред, и на выплаты вспомогательному персоналу. Таким образом, вновь появляется проблема прямых и косвенных затрат. А значит, у кредитора вновь появляется возможность злоупотребить своим правом путем завышения косвенных затрат на оплату труда, например, управленческому персоналу. Должнику следует быть внимательным и проверять, чтобы включенные в смету косвенные выплаты были пропорциональны другим объемам выполненных работ. Нередко возникает вопрос об обоснованности включения в состав убытков доплат за работу в выходные, праздничные дни, за сверхурочные и ночные работы, которые производились должником для ликвидации убытков. Думается, что критерием здесь может служить вид и опасность причиненных убытков. Если это серьезная авария (например, повреждение газопроводной трубы, что зимой приведет к размораживанию теплосетей), которая грозит в ближайшем будущем еще большими убытками, то проведение и оплата сверхурочных работ будут просто необходимы. Но, если с устранением убытков можно потерпеть до обычных рабочих дней, то будет разумно не увеличивать размер ответственности причинителя. Связано это с тем, что законодатель именно кредитора в соответствии со ст. 404 ГК РФ побуждает принять все необходимые меры для уменьшения своих убытков. В состав убытков при подсчете зарплаты входят отчисления на социальные нужды: а) подоходный налог (12%) и взносы в Пенсионный фонд РФ (1%), которые уплачиваются непосредственно с заработной платы самого работника; б) налоги и отчисления на социальные нужды, которые платит предприятие с фонда заработной платы. В указанную графу затрат включаются все затраты, связанные с финансовыми обременениями для работодателя, которые начисляются сверх заработной платы. К таким обязательным отчислениям относятся: а) страховые взносы в Пенсионный фонд РФ; б) страховые взносы в Фонд социального страхования; в) страховые взносы в Фонд медицинского страхования; г) отчисления в Государственный фонд занятости населения; д) налог на автодороги; е) другие налоги, исчисляемые от фонда заработной платы. Следует иметь в виду, что ставка страховых взносов в Пенсионный фонд РФ для работодателей – организаций обычно составляет 28% от фонда заработной платы, для индивидуальных предпринимателей 20,6%. Но последняя ставка применяется не только для индивидуальных предпринимателей, но и для некоторых категорий плательщиков – юридических лиц (например, предприятий аграрной сферы). Страховые взносы в Фонд социального страхования и Фонд занятости населения составляют соответственно 5,4% и 1,5% от фонда заработной платы. Страховые взносы в фонды обязательного медицинского страхования составляют 3,6%. По видам выплат, на которые они начисляются, они полностью привязаны к страховым платежам в Пенсионный фонд РФ (ст. 5 федерального закона от 04.01.99. № 1-ФЗ «О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1999 год»). Кроме отчислений на социальные нужды, на фонд заработной платы «накручиваются» некоторые виды налогов (например, дорожный налог). Эти налоги уплачиваются из средств предприятия, выплатившего зарплату. Уплата этих налогов также является затратами кредитора, то есть теми его расходами, которые исчисляются и подлежат обязательному возмещению в качестве убытков. Представляется неоднозначным вопрос о том, к какой части убытков – к реальному ущербу или к упущенной выгоде – следует отнести расходы на оплату труда (включая все налоги). Возьмем для примера ситуацию, когда завод железобетонных изделий предъявил к своему поставщику цемента исковое требование о взыскании убытков в виде расходов по заработной плате рабочих завода ЖБИ в период вынужденного простоя из-за просрочки поставки цемента. Завод утверждал, что это его прямые расходы, т. е. реальный ущерб. Под прямыми убытками в соответствии со ст. 15 ГК РФ понимаются утрата или повреждение имущества. В рассматриваемом случае завод «потерял» свои деньги с расчетного счета, выплатив их своим рабочим. Однако некоторые юристы имеют другой ход мысли: ЗЖБИ является субъектом предпринимательской деятельности и преследует цель – получение прибыли. Завод не произвел за время простоя определенное количество своей продукции и, следовательно, недополучил определенную прибыль. В связи с вышесказанным они полагают, что подобные расходы следует включать в состав неполученных доходов, так как предприятие недополучает в свое распоряжение часть прибыли. Такой подход представляется нам ошибочным. Завод ЖБИ выплатил деньги за время вынужденного простоя и тем самым увеличил затраты на единицу готовой продукции. Увеличилась себестоимость произведенной продукции – уменьшилась прибыль. Однако в юридическом плане эта ситуация не совсем корректна. В соответствии с Положением о составе затрат в себестоимость продукции включаются затраты, непосредственно связанные с производством продукции. Предприятие в период простоя не работало, следовательно, показатель самой себестоимости отсутствует. Таким образом, в указанном случае расходы по зарплате должны относиться за счет прибыли, остающейся в распоряжении завода после уплаты установленных действующим законодательством налогов и сборов. Статья 15 ГК говорит о неполученных доходах, прибыли. В рассматриваемом же случае спор идет об уменьшении, потере уже полученной прибыли. Поэтому не следует отождествлять по терминологическому сходству неполученную прибыль с уменьшением прибыли. Таким образом, требование ЗЖБИ о взыскании прямых убытков представляется правомерным. Амортизация основных фондов. Много споров в научной среде вызывает вопрос о включении в состав убытков амортизационных отчислений на полное восстановление основных производственных фондов. По вопросу отнесения этого вида отчислений к одному из видов убытков – к реальному ущербу либо к упущенной выгоде – в научной литературе единой точки зрения также не сложилось. На практике же встречаются случаи, когда указанные отчисления вообще не признаются убытками со ссылкой на то, что эти отчисления не платятся, а накапливаются для ремонта и приобретения нового оборудования 99. Действительно, подобная проблема требует детального анализа и строгого научного подхода. Экономисты к основным средствам относят часть имущества, которое используется в качестве средств труда при производстве продукции, выполнении работ или оказании услуг, либо для управления организацией в течение периода, превышающего 12 месяцев, или обычный операционный цикл, если он превышает 12 месяцев (земля, машины, оборудование, устройства, скот, капитальные вложения и т. д.). Суть амортизации состоит в следующем. В процессе производственной деятельности основные фонды предприятия, сохраняя первоначальную вещественную форму, постепенно изнашиваются. Для замены износившихся основных фондов собственник должен накапливать необходимые средства, т. е. суммы износа основных средств должны постоянно возмещаться из выручки. Это обеспечивается путем начисления амортизации, включаемой в себестоимость продукции. 99 См. Советское государство и право. 1970. № 2. С. 66. Начисление амортизации производят исходя из балансовой стоимости объектов основных средств в соответствии с Положением по бухгалтерскому учету «Учет основных средств» ПБУ 6/97, утвержденным приказом Минфина РФ от 03.09.97 № 65н100. При начислении амортизации основных средств могут применяться различные способы: линейный, способ уменьшаемого остатка, способ списания стоимости пропорционально объему продукции (работ), способ списания стоимости по сумме чисел лет сроков полезного использования и т. д. Применение одного из способов по группе однородных объектов основных средств производится в течение всего срока его полезного пользования. В течение этого срока начисление амортизации не приостанавливается, кроме случаев их нахождения в реконструкции и модернизации по решению руководителя организации и основным средствам, переведенным по решению руководителя организации на консервацию на срок более трех месяцев. По некоторым видам основных средств амортизация вовсе не начисляется: по полученным по договору дарения и безвозмездно в процессе приватизации имуществу, жилищному фонду, объектам внешнего благоустройства и другим аналогичным объектам лесного хозяйства, дорожного хозяйства, специализированным сооружениям судоходной обстановки, продуктивному скоту, отдельным видам рабочего скота (буйволы, волы и олени), многолетним насаждениям, не достигшим эксплуатационного возраста, а также по приобретенным изданиям (книги, брошюры и т. п.). Не подлежат амортизации также земельные участки и объекты природопользования, потребительские свойства которых с течением времени не изменяются. Получив об амортизации общее представление, в целях уяснения обратимся к случаям из практики. ОАО «Волгоградстрой» включило в состав взыскиваемых с ОАО «Реммаш» убытков сумму амортизационных отчислений за три месяца простоя своих грузовых машин в сумме 20 тыс. руб. Причиной простоя послужил некачественный капитальный ремонт двигателей, вышедших из строя сразу после ремонта. В суде истец обосновывал свои требования следующими аргументами. Амортизационные отчисления – это деньги, которые он ежемесячно относит согласно амортизационным нормам на себестоимость его строительных работ. В результате некачественного ремонта, и вследствие этого простоя грузовиков, предприятие не произвело строительные работы, но начислило амортизацию. Амортизацию отнесли на общую себестоимость своих выполненных объемов работ. Таким образом, у истца условно-постоянные затраты на единицу работ возросли на сумму, равную амортизационным отчислениям. Следовательно, как полагает истец, он исчислит меньше прибыли, а это и есть его неполученные доходы, т. е. убытки1. Все выглядит, на первый взгляд, обоснованным, и суд 1-й инстанции полностью удовлетворяет требования истца. Но прежде чем прокомментировать этот случай из судебной практики, возьмем для сравнения еще один пример. ОАО «Волгоградмебель» предъявило к взысканию со своего поставщика лесоматериалов амортизационные отчисления за 30-дневный простой своего оборудования в мебельном цехе в сумме 10 тысяч рублей. В результате снижения объема выпущенной продукции и увеличения условнопостоянных затрат на единицу готовой продукции истец недополучил 50 тыс. рублей прибыли и просил также ее взыскать. Суд удовлетворил эти требования2. И в первом и во втором случае прослеживается следующая логика участвующих лиц: если предприятие начислило амортизацию и у него уменьшилась прибыль, то эта прибыль подлежит возмещению в качестве убытков. Однако, на наш взгляд, возникает несколько вопросов, требующих предварительного решения, а именно: 1. Следовало ли начислять амортизацию на простоявшие основные средства? 2. Если следовало, то в каком порядке и объеме? 3. Если начислили, то не взысканы ли эти суммы повторно в составе упущенной выгоды? 4. Насколько легче посчитать просто упущенную выгоду от стоимости непроизведенной продукции (работ)? Положение по бухгалтерскому учету «Учет основных средств» (утв. приказом Минфина от 03.09.97. №65н) // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 1998. №3. 1 100 2 Архив Арбитражного суда Волгоградской области. Дело № 2248/97С1. Архив Арбитражного суда Волгоградской области. Дело № 2823/98. При решении вопроса о начислении амортизационных взносов на автомашины, находящиеся в простое, необходимо руководствоваться Положением «О порядке начисления амортизационных отчислений по основным фондам в народном хозяйстве», утвержденным Госпланом СССР, Минфином СССР, Госбанком СССР, Госкомцен СССР, Госкомстатом СССР, Госстроем СССР 29.12.90. № ВГ-21-Д/144/17-24/4-73 (№ ВГ-9-Д)101, далее – Положение об амортизации, а также учитывать Положение о нормах амортизационных отчислений при использовании грузовых автомобилей,Ȁ предусмотренных в постановлении Совмина СССР от 22.10.90 № 1072 «О единых нормах амортизационных отчислений на полное восстановление основных фондов народного хозяйства СССР»102. Согласно п.13 Положения об амортизации, амортизационные отчисления на полное восстановление активной части основных фондов, включая транспортные средства, производятся в течение нормативного срока их службы или срока, за который балансовая стоимость этих фондов полностью переносится на издержки производства и обращеня. Однако согласно второму положению интересующие нас автомобили указаны в числе грузовых машин, по которым предусмотрено начисление амортизационных взносов в зависимости от пробега. В случае простоя, амортизационные начисления на грузовики производиться не должны. Следовательно, в первом примере, суд необоснованно удовлетворил требование ОАО «Волгоградстрой» о взыскании с должника сумм амортизационных отчислений с простоявших грузовых машин. Согласно пункту 1.11 Положения об амортизации, возмещение стоимости оборудования (пример второй), используемого на предприятии и относящегося к основным средствам, производится путем включения в себестоимость амортизационных отчислений, начисленных по установленным нормам. При нахождении основных средств на ремонте или в простое начисление амортизации не прекращается (п. 73 Положения по бухгалтерскому учету основных средств, утвержденного письмом Минфина СССР от 07.05.76 № 30.) Таким образом, начисление амортизационных Положение «О порядке начисления амортизационных отчислений по основным фондам в народном хозяйстве», утвержденным Госпланом СССР, Минфином СССР, Госбанком СССР, Госкомцен СССР, Госкомстатом СССР, Госстроем СССР 29.12.90. № ВГ-21-Д/144/17-24/4-73 (№ ВГ-9-Д) // «Бух-галтерский учет». 1991. № 4. 102 Постановление СМ СССР от 22.10.90. № 1072 «О единых нормах амортизационных отчислений на полное восстановление основных фондов народного хозяйства СССР» // Собрание постановлений правительства. 1990. № 30. 101 отчислений на свое оборудование, находящееся в простое, ОАО «Волгоградмебель» должно производить в общем порядке, установленном в Положении об амортизации. Однако дальнейший анализ показывает, что есть еще ряд проблем. Так, если оборудование в составе комплекса (объекта), имеющего законченный цикл производства, находится в простое неопределенное время, администрация предприятия имеет право принять решение о переводе основного средства на консервацию (п. 12 приказа Минфина РФ от 19.12.95 № 130) 1. Амортизационные отчисления на объекты, переведенные на консервацию, не начисляются. Следовательно, кредитор, переведя свое оборудование на консервацию, мог существенно уменьшить сумму взыскиваемых убытков (останутся лишь затраты, связанные с консервацией оборудования). Статья 404 ГК РФ побуждает кредитора принять все необходимые меры для уменьшения его убытков. С учетом этой нормы ответчик должен был перед судом поставить вопрос: мог ли кредитор перевести свое оборудование на консервацию? Если мог, то почему он этого не сделал, нарушив тем самым принцип, по которому убытки, возникшие у кредитора по его собственной вине, не должны перелагаться на невиновного должника. Если суд придет к выводу, что появляется смешанная вина, то соответственно должен будет измениться объем присуждаемых убытков. Таким образом, отчисления на амортизацию основных фондов не включаются напрямую в расходы кредитора при возмещении убытков, а зависят от вида основных средств и от способа и порядка начисления амортизации (время, пробег, рабочие часы и т. д.). После проверки правильности расчета и начисления амортизации ставится вопрос о правомерности включения этих отчислений в состав взыскиваемых убытков как минимум по двум направлениям. Во-первых, если амортизационные отчисления на восстановление основных фондов включаются в состав убытков, то они, в отличие от расходов на зарплату, как правило, не могут быть прямыми убытками. Кредитор в конце концов напрямую ничего не платит. Амортизационные отчисления проявляются позже в виде уменьшения прибыли на единицу готовой продукции, т. е. в результате увеличения условно-постоянных затрат. Приказ Минфина РФ от 19 декабря 1995 г. № 130 «Об отражении в бухгалтерском учете и отчетности результатов переоценки основных фондов по состоянию на 01 января 1996 г.» // Экономика и жизнь. 1996. № 3. 1 Следует учесть, что простое уменьшение прибыли происходит только на бумаге, т. е. в балансе предприятия. Бухгалтер начисляет амортизацию на основные средства, в то время когда основные средства не производят продукцию, и как бы искусственно увеличивает свои затраты и одновременно уменьшает свою прибыль. С точки зрения бухгалтера все ясно. У него есть Положение об амортизации и он им руководствуется в искусственном завышении затрат. Но с точки зрения права возмещению подлежат действительные, реальные потери либо неполученные доходы кредитора, т. е. причиненный вред, а не цифры в бухгалтерских проводках. Таким образом, если основные средства простаивали, не эксплуатировались, запчасти не изнашивались, физического износа и разрушений не происходило, то где фактический убыток кредитора? Ответ: первое – в устаревании техники, т. е. моральном износе, который еще следует выделить из общей нормы амортизационных отчислений; второе – в той сумме прибыли, которую кредитор должен был заработать, если бы с полной нагрузкой использовал основные средства. Но в этом случае, взыскиваться должна упущенная выгода, а не амортизация в виде прямых убытков. Упущенную же выгоду доказать намного сложнее в силу ее отдаленности от факта нарушения обязательства. Итак, возникают определенные противоречия между «бухгалтерской» обязанностью начислять на часть основных средств амортизационные отчисления, тем самым уменьшая свою прибыль, с одной стороны, и юридической обязанностью руководителя предприятия, во-первых, подсчитывать и требовать возмещения только реальных потерь (а не абстрактных), а во-вторых, в соответствии со ст. 404 ГК РФ предпринимать все необходимые и разумные меры для уменьшения своих убытков. Думается, что такая коллизия норм должна решаться по второму варианту, т. е. в пользу должника. В противном случае мы будем поощрять бездействие кредитора, а он будет злоупотреблять своими правами, неосновательно обогащаясь за счет должника. Логический, не только юридический, но и экономический анализ, показывает, что в действительности потерями может быть только та часть амортизационных отчислений, которая относится к моральному износу основных средств. Но эту часть можно взыскивать только при условии, что не взыскивается упущенная выгода от простоя основных средств. Ведь моральный износ, так же как и физический, проявляется только в составе неполученной прибыли. Если вернуться к нашим практическим примерам, то в первом случае АО «Волгоградстрой» следовало бы выделить моральный износ и предъявить эти суммы к взысканию (при условии, что оно не будет взыскивать упущенную выгоду). Во втором же случае, на наш взгляд, суд, исходя из обстоятельств дела, мог удовлетворить требования только по упущенной выгоде, в остальном – отказать. Подводя итог, можно сказать, что в составе убытков амортизационные отчисления на полное восстановление основных средств, исходя из своей сущности, должны рассматриваться как источник финансирования (источник расходов), предназначенный для восстановления указанных средств в процессе их эксплуатации. В случае простоя, «восстановлению» подлежит только часть амортизационных отчислений в виде морального износа, а также естественного физического старения. В этой связи иначе будет решаться вопрос об амортизационных суммах, начисленных на арендованные основные средства. В состав арендных платежей, как правило, входит амортизация арендованного имущества. Арендатор платит арендодателю арендную плату (в том числе амортизацию). Он не может без согласия арендодателя приостановить или отказаться от ее выплаты на том основании, что основные средства у него простаивают. В этом случае амортизация в составе арендной платы является прямыми убытками кредитора, которые подлежат взысканию. Но при этом сохраняется общее правило, по которому они не могут быть взысканы повторно в составе неполученной прибыли. Из сказанного выше не следует делать вывод о невозможности взыскания амортотчислений вообще в качестве прямых убытков. Так непоставка металлургическому заводу кокса и руды нарушает режим работы доменной печи. Металлурги в силу определенных и необходимых технологических причин вынуждены замедлять ход работы домны, что разрушительно действует на нее и влечет за собой ее досрочную, т. е. ускоренную амортизацию. Действительно, полностью погасить печь экономически настолько неэффективно, что необходимо поддерживать ее в рабочем состоянии. Хотя это тоже приводит к досрочному разрушению, однако это разумно и оправдано по сравнению с затратами для нового запуска доменной печи. В этом случае, по нашему мнению, суммы амортизационных отчислений и расходы на поддержание рабочего состояния печи подлежат безусловному возмещению в виде положительного ущерба. Прочие расходы в составе убытков. К этому виду расходов кредитора относятся: а) налоги и сборы, которые он оплачивает от стоимости имущества (например, налог на имущество) или от количества работников (например, сбор за уборку территорий), либо по иным объектам налогообложения, которые нельзя было уменьшить; б) платежи за выбросы (сбросы) загрязняющих веществ. (Размер включения в состав убытков таких платежей определяется в договорах с Госкомприроды или соответствующими компетентными органами); Надо учитывать, что повышенная плата и штрафы за предельно допустимую концентрацию загрязняющих веществ в окружающей среде не могут включаться в состав убытков кредитора; в) затраты на оплату процентов по полученным кредитам в банках, либо займам у других предприятий и организаций; г) затраты на командировки; д) дополнительные затраты на гарантийный ремонт и обслуживание изделий у потребителя (например, при снижении качества произведенной продукции); е) плата сторонним организациям за исправление, ремонт, охрану, обслуживание и другие платежи, от которых кредитор не вправе отказаться на период несения и восстановления своих убытков и т. д. Все выше поднятые проблемы при исчислении убытков приводят нас к основному выводу, что значительным шагом в разработке единобразных правил при исчислении убытков стало бы принятие Правительством РФ постановления (в соответствии со ст. 3 ГК РФ такой документ может содержать нормы гражданского права), которое носило бы примерно следующее название «Общие правила определения условий, объема, порядка исчисления предъявляемых к возмещению убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств участниками гражданских правоотношений». На основе проведенного анализа исследуемых правил о возмещении убытков представляется целесообразным, чтобы в этих правилах содержались следующие основные смысловые положения: 1. Постановление является нормативным актом, носящим общеобязательный характер; нормы и положения этого документа издаются в соответствии с гражданским законодательством, принципами и обычаями имущественного оборота. 2. Предназначение правил – единая систематизация правил о возмещении убытков, правовая выработка общих оснований возмещения убытков, порядок их подсчета, правила применения ответственности в виде взыскания убытков. При этом правила не должны ограничивать каким бы то ни было образом конституционные права граждан и их объединений (юридических лиц). 3. Дать расширенное, но единое юридическое понятие возмещения убытков как меры гражданско-правовой ответственности, особенно по их видам, проявлению и т. д. (с тем чтобы, например, не возникало вопросов, куда относить заключенные в скобки в ст. 15 ГК РФ слова «реальный ущерб» – к «утрате или повреждению» или ко всему тексту с начала предложения). 4. На основе единого понятия убытков отграничить их от схожих по терминологии либо применению других правовых форм регулирования (например в случаях, когда производится не возмещение, а распределение убытков при форс-мажорных обстоятельствах). 5. Изложить единую модель условий, только при совокупности которых у суда появляется возможность применить к должнику гражданскоправовую меру - возмещение убытков (наличие убытков, противоправность действий (бездействия), наличие вины и соответствующей причинной связи). 6. Объединить с теорией и дать основаниям и условиям ответственности правоприменительные определения, классификацию, виды, критерии их реализации, влияющие обстоятельства, основания освобождения от ответственности и т. д. 7. Для наглядности провести краткий сравнительный анализ норм о возмещении убытков, сходства и различия с иными мерами защиты гражданских прав и особенно подробно выявить критерии взаимодействия с неустойкой, процентами по ст. 395 ГК РФ (например, в каких случаях твердые убытки в договоре надлежит признавать действительно заранее оцененными убытками, а в каких просто терминологически замаскированным штрафом). 8. Дать определения и изложить характеристику применения принципов при подсчете размера убытков и определения объема их взыскания: а) принцип компенсационности убытков, т. е. размер взыскиваемых убытков должен соответствовать реальным потерям; б) принцип полного возмещения убытков (т. е. включая упущенную выгоду). Особенно подробно прокомментировать случаи, когда законодатель отступает от этого принципа: виды обязательств, размеры, причины ограничений и т. д.; в) принцип зачета выгоды и сбережений кредитора и т. д. 9. Дать незакрытый примерный перечень способов исчисления размера убытков. Изложить их суть и варианты применения: а) калькуляционно-сметный подсчет себестоимости; б) по заменяющей сделке; в) абстрактный способ по рыночным ценам; г) по недополученной прибыли; д) по полученному либо предполагаемому доходу у нарушителя; е) с применением оценочных убытков в договоре; ж) по нормативным убыткам; з) по уменьшению прибыли от увеличения условно-постоянных затрат и т. д. 10. Акцентировать внимание на ценах, нормах, тарифах, надбавках, применяемых при подсчете ущерба. Входят ли в цену налог на добавленную стоимость, налог с продаж, таможенные сборы, наценки, компенсационные вознаграждения, транспортные издержки, услуги хранения, монтажа, коэффициенты инфляции, переоценки, уценки, определение рыночной цены, а также оптовой, розничной, применение балансовой цены и т.д.? 11. На основании общих принципов возмещения убытков выработать правила их доказывания, распределить обязанности доказывания. Установить ответственность за противодействие должника, если по его вине создалась трудность доказывания убытков. Запретить судам отказывать в иске по мотиву непредоставления с математической точностью подлинной суммы убытков (иногда точную цифру убытков подсчитать невозможно). 12. Сгруппировать все расходы и затраты, связанные с возмещением убытков по элементам: а) материальные затраты; б) затраты на оплату труда; в) отчисления на социальные нужды (налоги); г) амортизация основных фондов; д) прочие затраты (проценты по кредитам банка и т. д.). Особое внимание уделить заработной плате и амортизации основных фондов при простоях и форсировании производства, а также порядку подсчета косвенных затрат. 13. В заключение необходимо обратить внимание на особенности подсчета убытков по видам сделок и по последствиям нарушения обязательств и установить возможность (а может быть и обязанность) принятия министерствами и ведомствами отраслевых методик по определению ущерба, но в рамках настоящих правил. На наш взгляд, принятие такого специфичного постановления – дело не одного дня, что является достаточно трудоемкой задачей, так как связано с практическим внедрением теоретических наработок. Но их успешная реализация кардинально упорядочит правоприменительную практику судов на научной основе.103
