Райвола, 9 июля 2008 года

Райвола, 9 июля 2008 года.
Круглый
стол:
Гуманизм,
христианство
и
христианский гуманизм. Является ли гуманизм
монополией христианского мира?
Дискуссию ведёт Д.И. Полывянный.
М.В. Дмитриев:
Гуманизм, как бы мы его ни понимали, одна из
центральных
тем
нашего
университетского
образования.
Когда
мы
сталкиваемся
с
противопоставлением православного Востока и
«латинского» Запада Европы, то почти всегда говорят,
что восточные славяне, православные славяне на
Балканах не пережили ни эпохи гуманизма, ни
Ренессанса,
ни
Реформации.
Это
очень
распространенное суждение и оно, в значительной
части, очевидно справедливое… Гуманизм каким мы
его видим в Италии или во Франции или Южной
Германии православные славяне не пережили… Но
если мы возьмем гуманизм не с позиции studia
humanitatis, не с точки зрения обращения к античным
текстам, а в том смысле, какой вкладывается в это
слово в нашем обыденном языке ( именно это
значение слова «гуманизм» подразумевается в
объявленной теме «круглого стола»), то есть гуманизм
как «антропоцентризм», «возвеличивание человека»,
«апология человеческой свободы, человеческого
достоинства и человеческой способности критически
мыслить», то мы оказываемся в более сложной
ситуации.
Я приведу пример, который на меня с своё время
произвел сильное впечатление. Ещё студентом я
1
встретил в книге А.И. Клибанова о русских
реформационных
движениях1
сопоставление
знаменитой «Речи о достоинстве человека» Джованни
Пико дела Мирандолы
и текста позабытого
византийского автора, Феофила Антиохийского, и
оказалось, что они поразительно схожи. Правда,
теперь мне ясно, что ничего сногсшибательного в этой
близости двух авторов нет, так как и в том, и в другом
случае речь идёт о неоплатонических мотивах,
которые, в переосмысленном виде, пронизывают всю
православную патристику и византийскую мысль в
целом. У Клибанова есть важная статья2 и целая глава
в названной книге, очень пионерские для своего
времени, о том, как неоплатоническая традиция вошла
в восточнославянскую культуру и привела к тому, что
тексты о человеке как некоем высшем существе,
превосходящем ангелов (в некоторых отношениях), и
способном к боговидению и даже «обожению», то есть
тексты, аналогичные текстам Пико делла Мирандолы,
- такие тексты присутствуют в восточнославянской
средневековой
культуре.
Они,
разумеется,
заимствованы из Византии и из христиансконеоплатонической традиции.
В таком контексте проблематика гуманизма как
феномена, оставшегося неизвестным православным
культурам, предстает в совсем ином свете…
Я оставляю в стороне вопрос, читали ли в России
Вергилия или Овидия (Федор Карпов во времена
Василия III читал и Аристотеля знал), знали ли
античность или не знали… В данном случае важно,
что западный гуманизм как идеология рождается как
Клибанов А.И. Реформационные движения в России в 14 - первой
половине 16 вв. М.: Наука, 1960.
2
Клибанов А.И. К проблеме античного наследия в памятниках
древнерусской письменности // ТОДРЛ. XIII (1957). С. 158-171.
1
2
отрицание схоластики и вне оппозиции к схоластике
он, видимо, непредставим. Схоластики же в
православных культурах не было и не могло быть по
причинам
богословско-религиозного
свойства
(византийская культура не стала, кстати, примитивной
оттого, что обошлась без схоластики…). В этом
контексте мнение об отсутствии гуманизма как некой
потере и знаке «отсталости» в этих культурах
становится едва ли не бессмысленным… А другой
вопрос – вопрос о том, в какой степени
гуманистические
ценности
сочетаются
с
традиционными
средневековыми
установками
латинской культуры и традиционными установками
восточнохристианских культур? – этот вопрос
приобретает
большое
значение...
И
мой
гипотетический тезис состоит в следующем. По ряду
типологических причин в восточном христианстве, в
частности из-за присутствия здесь неоплатонической
традиции,
ценности
«гуманизма»
как
антропоцентризма,
восхваления
человеческих
потенций и т. д. присутствовали в каком-то смысле
изначально и органично, и восприятие человека как
существа свободного, способного к свободе, стоящего
между всеми мировыми силами, между ангелами и
животными и даже выше ангелов («второго ангела») –
такое восприятие человека составляло одну из основ
(или
потенций,
если
хотите)
византийскоправославной вероучительной традиции… Такой
подход к проблематике «гуманизм и христианство»
предполагает
существенное
изменение
нашей
школьно-университетской системы представлений об
отчуждении православной культуры (древнерусской, в
частности) от гуманизма… Нужно, вероятно, новые
подходы к тому, как ставить и рассматривать
3
проблематику гуманизма в восточном и западном
христианстве….
Е.П. Тельменко:
На мой взгляд, необходимо различать ренессанс и
гуманизм. Это разные термины. Во-вторых, давайте
уясним, когда появляется термин «гуманизм»?
«Гуманизм»,
о
котором
говорит
Михаил
Владимирович, – совершенно нерелевантен для XVI в.
Михаил Владимирович понимает под «гуманизмом»
то, что под ним стали понимать лишь в XVIII в. Для XVI
в. под humanitas, studia humanitatis, подразумевалось
возвращение к античным истокам….
М.В. Дмитриев:
Гуманизм как феномен западной учёной культуры,
связанный с возвращением к античным традициям –
это одно дело. Другое дело – это ценности, которые
наш
обыденный
язык
(даже
обыденногуманистический)
связывает
с
гуманизмом
и
гуманностью, правами и достоинством человека и т. д.
С сожалению, в нашем общественном мнении и
университетской жизни эти два подхода к гуманизму
смешиваются, и отсутствие гуманизма в первом
смысле принимают за отсутствие в православной
культуре гуманистических начал во втором смысле…
Говорят часто, что вот, мол, ценности гуманизма
присутствуют на Западе, а на Востоке их нет...
А.Б. Ковельман:
Есть третье понятие – caritas, милосердие… Это
не возвеличивание человека, человеческой личности,
а как гуманное отношение к человеку.
Д.И. Полывянный:
4
Мне кажется, термин «гуманизм» как таковой
должен быть четко определен и отрефлексирован.
Михаил
Владимирович
возвращается
к
антропоцентричному содержанию гуманизма. Я бы
напомнил, что гуманистическое движение началось
именно с вопроса языка и текста. Соответственно, в
дальнейшем логика его развития была в следующем.
Studia humanitatis – возвращение к истинному
содержанию Библии, ее понимания, а идея
всемогущего человека – это побочный продукт
гуманизма. Следует помнить, что Джованни Пико дела
Мирандола был доминиканским монахом в Сан Марко.
Перед смертью его исповедовал Савонарола. Они не
были атеистами. Их высказывания о человеке как о
всемогущем надо кстати рассматривать в контексте
эсхатологической ситуации. Это опять XV в. и снова
ожидание конца света, о котором говорил Александр
Ильич Филюшкин.
Р.М. Шукуров:
Что касается гуманизма в исламской традиции, то
можно ли сравнивать ситуацию в исламе с
европейской
ситуацией?
Попадает
ли
наши
определения гуманизма в цель? В каком-то смысле
ислам антропоцентричен. В центре ислама - Бог и
человек. У мистика 13 в. ибн Араби человек –
совершенное зерцало, и истинные явления этом
зерцале зависят от чистоты зерцала. Чем чище
зерцало, чем чище образ Бога. То же самое можно
сказать о терминах суфизма.
Если мы переходим на правовой уровень, то надо
непременно сказать о благотворительности. Это один
из столпов и обязанностей ислама, вместе с молитвой
и хаджем.
5
Еще одно замечание. Почему я начал того, что
сравнивать приходится сравниваемое? Начиная с
XII в., Европа переживает цивилизационный взрыв, с
каждым
десятилетием
скорость
изменений
увеличивается, появляются новые концепты, идеи,
повороты. Происходит столкновений мнений. Что
касается ислама, то XIII в. – это монгольское
нашествие и последовавший после этого долгий
затяжной кризис. Хотя сейчас мнение о масштабе и
глубине кризиса оспаривается, например, говорится о
шиитском богословии и это действительно так (к XVI в.
шиизм достиг больших высот, абстракций в
мышлении), но это не главное в мусульманской
культуре. В чем проблема мусульманской культуры?
Она стагнирует и стагнирует давно. Мусульманская
культура не в состоянии конкурировать с культурой
европейской. По времени это одновременные
события. Скажем, Багдад XIV в. и Флоренция XIV в.,
или Тебриз XV в., но стадиально находящиеся в
совершенно разных плоскостях...
М.В. Дмитриев:
Но мы не можем сказать, что ислам был
антропоцентричным до XII в., а потом все стало по
другому?
Р.М. Шукуров:
Ислам не развивал свои потенции, как эти
потенции смогла развить европейская культура.
Ю.В. Шаповал:
Когда говорят об общечеловеческих ценностях, то
мусульмане
сразу
же
становятся
очень
подозрительными.
Скажите
прямо,
что
общечеловеческие ценности - это «западные»
6
ценности, - говорят они, - а у нас, мусульман, они
другие.
Р.М. Шукуров:
Я предлагаю говорить о потенциях в исламе,
которые не развились в культуру современного типа,
посттрадиционного типа.
М.В. Дмитриев:
У нас между XII и XX веками 800 лет. В России и
Восточной
Европой
мы
видим
постоянное
взаимодействие между мусульманской и христианской
культурами. Вопрос о «реальном исламе» в период,
условно, с XIII по XX век мы обойти не можем… Как с
этим быть в контексте нашей проблематики?
О. Безносова:
Я думаю, надо просто признать одинаковую
ценность мусульманской и европейской культур. Для
мусульманина также ценны ценности его мира, как для
нас - свободное сообщество…
М.В. Дмитриев:
Тут
возникает
опасность
прямолинейного
релятивизма, с которым мы просто-таки обязаны
бороться в наших университетах. Я имею в виду
позицию « у нас свои ценности, у вас другие, а у них –
третьи, и все они не сводимы к общему знаменателю,
но равным образом достойны и «гуманны». Эта тема
очень остро встает в связи с вопросом о статусе
женщины в исламских обществах… Есть голоса: не
критикуйте ислам за его отношение к женщине, потому
что там, в исламе, свои ценности и они ничем «не
хуже» европейских… Может быть, и «не хуже»… Но в
7
самом ли деле « не хуже»? А как об этом толковать в
университской аудитории?
С.И. Головащенко:
В связи с тем, о чем говорил Рустам
Мухаммадович о неразвившихся потенциях ислама,
нам надо спокойнее и смелей говорить о том, что и
православие вполне возможно имеет такие же
неразвившиеся потенции с какого-то периода и до сих
пор. Мы не имеем права быть высокомерными в
отношении ислама, его опыт в адаптации реалий
современного мира должен быть скрупулезно изучен.
Мы смотрим на ислам как на Восток, третий мир, Юг, с
позиций высокомерия. Однако исламский восток – это
очень богатые страны и в своих образцах как Сингапур
укоренен в западные модели.
А.Б. Ковельман:
У нас снова терминологическая и понятийная
путаница. Если мы будем искать элементы
антропоцентризма,
представления
о
ценностях
человека, о его центральном положении в мире,
высокой миссии, то эти элементы мы найдем в любых
религиозных традициях, и гуманизм будет размазан по
стенке. Надо все воспринимать конкретно. Понятие
человека в абстрактном философском смысле и
понятие Боге вообще – это греческие понятия. Все, что
было во Флоренции, - это было в Афинах. Если мы
имеем в виду не высокое отношение к человеку, но
абстрактные представления о человеке вообще, то это
античная Греция.
Возвращение к античным ценностям в Европе
происходит в эпоху гуманизма или Ренессанса. У
евреев эти
процессы происходят
на почве
секуляризации в XIX в.
8
М.В. Дмитриев:
Невозможно не согласиться. Мне кажется, что мое
решение было в этом духе. Мы должны прослеживать
исторические истоки тех или иных традиций на очень
большой глубине, начиная, как предлагает Аркадий
Бенционович, от античности и эллинизма. И надо
посмотреть, где эта античная традиция сохранялась, в
своих ценностях, лучше - на Востоке? на Западе? В
византийском мире? В мире ислама?
С.И. Головащенко:
По-моему еще стоит учитывать то, что
современный европейский гуманизм в не меньшей
степени является следствием секулярного проекта
Просвещения. И говоря о религиозном гуманизме, нам
нужно учитывать историческую конкретность категории
гуманизма, учитывая все нехорошие вещи, которые
произошли
с
церквами
при
реализации
просветительского проекта в XX в.
9