Рубцова В.А. - Прокуратура Тверской области

Я никогда не жалела о своем выборе
Сегодня, когда разве что самый ленивый журналист не написал о несовершенстве
законов, о том, что даже хорошие законы не выполняются, Вера Арсеньевна Рубцова
наверняка стала бы героиней ток-шоу или сериала. Еще бы! Ветеран прокуратуры.
Человек, чтящий закон! Верящий в закон. Но главное – закон соблюдающий.
— Вера Арсеньевна, как вы пришли в профессию? В далекие советские годы девчонки
мечтали о профессии врача, учителя, реже мечтали о балете и кино. Как-то сложно
себе представить, что вы сказали себе: хочу работать в прокуратуре! Или вы пошли
по стопам родителей?
— Вся моя родня из рабочих и крестьян. Когда я родилась, меня назвали Татьяной. Но
бабушка по линии отца воспротивилась. Будет Верой! Причина для этого у нее была
веской. Единственная наша родственница, попадающая в разряд интеллигенции, носила
это имя и была учительницей. Бабушке очень хотелось, чтобы моя судьба сложилась не
так, как у большинства нашей родни. И мне была дана такая установка! Закончить школу
и институт, и стать интеллигенткой. Уже в старших классах стало понятно, что я
абсолютный гуманитарий!
— Ну и почему же тогда не педагогический, литературный или исторический
факультет?
— В то время в Калинине было ограниченное количество высших учебных заведений, а
мне хотелось учиться там, где у меня точно получится. Впрочем, выбор был еще и делом
случая. Или счастливой случайностью. Даже сегодня многие поступают за компанию. Я
поехала за своей подругой в Саратов и сразу же поступила на юридический. Все экзамены
были из гуманитарной сферы, так что получилось легко. А когда начались специальные
предметы, то я поняла, что случайность действительно счастливая. Все предметы мне
нравились, и училась я с удовольствием и интересом. Мне вообще все было интересно.
Напротив института находился оперный театр. Я приобщалась к искусству! А еще там
был драматический театр, где играл Олег Янковский. В Твери у меня на это не было
времени. Да и само время было тяжелым. Не до театров. Родители круглыми сутками
работали. Сколько лет прошло, а до сих пор помню Серебренникова в опере «Царская
невеста».
– А как отнеслись к счастливой случайности родители?
— Им очень хотелось, чтобы у меня было высшее образование, в остальном они
полагались на меня. Я была беспроблемным ребенком, так что мне доверяли. Да и некогда
им было со мной говорить по этому поводу. Они работали в две-три смены. И вообще у
нас в семье все было по-другому, не так интеллигентно, наверное. Устраивает? Да.
Нормально. Нравится? Да. Значит, нормально. Денег хватает? Если нет, то мы помочь не
сможем. Действительно, все было нормально, и я никогда не сожалела о своем выборе.
— Сразу после института вы вернулись домой, или пришлось поработать и в других
городах?
— Да. Мне повезло и с распределением. Я очень скучала по дому. Вроде бы и там была
Волга, но другая. И мне всегда снились наши калининские волжские ночные огни. Меня
направили в прокуратуру Калининского района. Так началась моя трудовая деятельность.
— Были ли какие-то громкие дела, которые можно отнести к «процессам века»?
— Ну что вы, это же область, сельская местность. Да и нравы были совсем другие. Но в
своей профессии я достигла всего, чего хотела. Я стала мастером, а не ремесленником. Я
не тащила себя за шиворот на работу, потому что те участки, которые мне были поручены,
знала досконально. Работала я с удовольствием.
Запомнился коллектив, люди, с которыми я работала. С людьми мне тоже везло. Это были
талантливые люди! Меня два раза звали в областную прокуратуру, но я отказалась
(улыбается). Правда, эти два раза были за все мои тридцать четыре года работы.
Согласилась только на третий. Но все равно не хотелось уходить из того коллектива.
— И все-таки в какой-то степени вы были вершительницей людских судеб.
Возможно, запомнился процесс, который был сложным с точки зрения принятия
решения? Были ли у вас вообще колебания при принятии решения?
— Для меня ни один процесс не был сложным или трудным. Ни с большим количеством
подсудимых, ни многоэпизодный, ни какой-то другой. Я всегда тщательно готовилась и
знала – справлюсь. Я начинала в 1973 году. У меня был надзор за соблюдением закона о
несовершеннолетних. И когда я уходила, тоже работала с детьми. Время изменилось и
дети очень сильно изменились. Сложно было не с профессиональной точки зрения, а с
человеческой. Меня поражало то, что дети, насмотревшись американских боевиков и
фильмов ужасов, не очень отличали реальную жизнь от кино. Запомнились трое ребят,
осужденных за убийство. Что они сделали. Они просто посадили своего товарища на кол.
И очень потом удивлялись, что он умер, искренне считая, что их жертва как-то вытащит
кол и пойдет себе дальше. Дети стали другими, и преступления стали другими. Более
жестокими.
— А с человеческой точки зрения вам было понятно, что эти дети не очень-то и
виноваты. Их так воспитали. Вообще были ли внутренние споры между
человеческим «Я» и профессиональным?
— На первом месте всегда был профессионализм. Меру наказания ни я, ни судья из
кармана не вытаскивали. Все прописано в законах. По-человечески у меня это выражалось
в другом контексте. Иногда, занимаясь делом ребенка, я предполагала, что он,
задержанный летом, возможно, получив условное наказание, поедет домой зимой. Брала у
своих детей теплые вещи и несла в суд. Понимала, что у него родители пьют и им все
равно, вернется он вообще или нет. Если не было денег, брала за руку и сажала в автобус.
Район-то большой. Всегда предупреждала водителя, где высадить. Или на вокзал. Билет,
печенье, воду – и в путь! Но на процессе внутренних споров никогда не было. Закон есть
закон! И конечно же речь идет не об убийцах. Если мы хотим построить правовое
государство, то мы должны уважать закон и знать законы. И все время их изучать.
Поэтому я считаю, что в каждой школе в каждом классе должны на стенах висеть
выдержки из нашей Конституции. Для меня это актуально. Мой внук идет в школу, а там
ныне царят свои жестокие законы. Но я против мысли о том, что нужно научиться и уметь
давать сдачи. Увы, такие убеждения сегодня не редкость. Это воспитание родителей.
— Вам тревожно за внука. А вам самой когда-то было страшно?
— Из-за того, что я поддерживала обвинения? Никогда. Даже мыслей таких не было.
Может быть, потому что я никогда не вела резонансные дела. Не тот уровень.
— Вы сами рассказали о жестокости.
— Нет. Все равно никогда ничего не опасалась. Мне никто никогда не угрожал, но был
один запоминающийся случай. Неказистый мужчина… Ему грозил большой срок. Но с
учетом конкретных обстоятельств дела и наличия смягчающих обстоятельств этот
неказистый и с виду несчастный мужчина получил минимум. Спускаясь в зал суда со
второго этажа, нам приходилось проходить рядом с комнатой, где находились
обвиняемые. Прохожу мимо него. Я таких слов в отношении себя больше никогда не
слышала. Как он только меня не называл… Вот и жалей потом (смеется). Но это был
единственный случай. Никто не звонил, писем с угрозами в ящик не подкидывал.
Возможно, мне повезло, но на меня даже давления никто не оказывал. Я никогда не
сталкивалась с фактами, о которых много говорят, что партком или обком довлел над
судом. Поэтому мне непонятны разговоры о том, что всех судей и правоохранителей
нужно отделить от администрации.
— Вам действительно повезло! Скучаете по работе?
— Конечно! Слышу, как утром люди бегут на улицу и завидую. Они идут на работу. Но я
успокаиваю себя тем, что в нынешнюю работу уже не вписалась бы. Законы меняются
очень часто. Сейчас моя главная работа – внук!
***
За примерное исполнение служебного долга и высокий профессионализм Вера
Арсеньевна поощрялась Генеральным прокурором Российской Федерации и прокурором
области.
Сегодня коллектив прокуратуры Тверской области искренне поздравляет Веру
Арсеньевну с юбилеем. Здоровья Вам, благополучия, исполнения желаний и всего самого
доброго.
Андрей ВАРТИКОВ
«Вся Тверь»