Діндегі семиотиканың рөлі - G

Діндегі семиотиканың рөлі
Жұмағұлова С.М 1 курс дінтану магистранты
Борбасова Қ.М. филос.ғ.д., профессор.
Семиотика ғылыми тілде (гр. семеіон – белгі, танба) (семиология) —
таңбалық белгілер жүйесі туралы ғылым, адамзат қоғамына қызмет ететін
салалардағы (тіл, мәдениет, салт – дәстүр , кино т.б.), табиғаттағы (жануарлар
дүниесіндегі коммуникация) немесе адамның өз қызмет-қабілетіндегі
(заттарды көру, есту арқылы қабылдау, логикалық пайымдау) ақпараттың
сақталуы мен қабылдануына қатысты әр түрлі таңбалық жүйелердің
құрылымы мен қызметінің жалпы мәселелерін зерттейтін ғылыми пән [1].
Ғылыми еңбектерде Семиотиканың үш денгейде жіктелетіні
көрсетілген:
1) Таңбалар арасындағы, сөз тізбегіндегі қарым – қатынасты білдіретін
синтактика;
2) Таңба мен сол арқылы белгіленген заттың арасындағы қарым –
қатынасты білдіретін семантика;
3) Таңба мен оны пайдаланушылардың арасындағы қарым-қатынасты
білдіретін прагматика
Семиотика таңба мен белгілерді зерттейді. Таңбаның тарихы,
мағынасы, қандай мақсатпен бұл таңбаның салынғаны – семиотика.
Семиотика ғылым саласын қазіргі таңда – лингвистикада, математикада,
әдебиетте, сәулет өнерінде, көркем суретте, пәтерді жобалауда пайдаланады
[2, 59].
Семиотика ғылымының негізін американың философтар Чарльз
Сэндерс Пирс пен Чарльз Моррис және швейсарлық лингвист Фердинанд де
Соссюр қалаған. Чарльз Пирстің семиотика туралы еңбегі 1930 жылдары
шыға бастады. Пирс семиотикалық түсініктерге (таңба, белгі) сипаттама
берген. Ол семиотика ғылымы еркеше ғылым саласы екенін дәлелдеуге
тырысқан және семиотикадағы таңба мен белгілерді жіктеп үш топқа бөлген
Бірінші топ таңбалық – иконы. Бұл таңба мен таңбалық объект
арақатынасы. Мысалы: «портрет» нақты адамды бейнелеу.
Екіншісі таңбалық – индексы. Кеңістік пен уақыт аралығындағы таңба
мен белгіленетін объект. Оған мысал келтірер болсақ: «түтін» оттың белгісі,
«жол көрсеткіштер».
Үшінші топ таңбалық – символ. Таңба мен объектің арасындағы
конвенционалды келісім. Бұл таңбалық – символға келісім, салт – дәстүр
немесе жай ғана кездейсоқтық жатады [3, 107].
Егер біз Пирс ұсынған үштік жіктелімді ескеретін болсақ, онда оның әр
бөлігіне көрінетін байланыстық белгілі бір құбылысы сай келетініне көзіміз
жетер еді. Бұл біршама кездейсоқ тізім, Пирс өзі алдын ала білген
таңбалардың әртүрлі жасалуы, мысалы, иконалық синсигнум, иконалық
легисигнум және тағы да басқалардың мүмкін екенін дәлелдеп тұр. Біздің
зерттеу үшін таңбаның нысанға қатысты жіктелімі ерекше қызығушылық
туғызды және осыған орай, ешкім де көрінетін символдардың кодталған
«тілдің» құрамына кірмейтінін жоққа шығара алмайды. Оның есесіне,
индексті және иконалық таңбалар туралы мәселе тым даулы болып көрінеді
[3, 210].
Пирс индексті таңбаның — өзі белгілеп тұрған нысанға қандай да бір
ойландырмайтын тәсіл арқылы назар аудартатын таңба болатынын
көрсеткен. Пирс бұл ойын дәлеудеу үшін мынандай мысал келтіреді. Егер
мен «суланған дақты» көрсем, ең алдымен, су төгілген деп ойлаймын; дәл
солай, «сызық – тілді» көргенде, мен көрсетілген бағытпен жүремін, әрине,
егер бұл хабар маған қажет болса, дегенмен қалай болғанда да, мен хабардың
мағынасын бірден ұғамын. Алайда кез келген көрінетін индекстегі таңбаның
өзі де келісімге немесе тәжірибеге негізделіп, маған қандай да бір нәрсе
туралы хабар жеткізіп тұрады. Іздерді тануды бұрын үйретсе ғана мен
жердегі ізге қарап, қандай аң жүгіріп өткенін айта аламын. Егер мұндай ізді
мен бұрын көрмесем және ешкім де маған оның не екенін айтпаса, мен
индексті таңбаны танымай табиғи құбылыс ретінде танитын едім.
Сонымен, белгілі бір жауапкершілікгі сезіне отырып, индексті
таңбаларға қатысы бар барлық көрінетін құбылыстарды конвециональды
таңба ретінде қарастыруға болады деген тұжырым жасауға болады. Көзіңді
шағылыстырып, кенеттен жарқ ететін жарық, мені ойланбай қимылдауға
мәжбүр етеді және ешқандай семиозистің бұл жерде қарасы да көрінбейді,
өйткені бұл жердегі мәселе қарапайым физиологиялық стимулға қатысты
болады, дәл солай, мен бұрын көрмеген қорқынышты аңды көргенде де
көзімді жұмып қалар едім. Бірақ аспан төрінде шашырап келе жатқан
арайдың жарығына қарап, таңның атқанын білгенім, мені бұл белгіні тануға
үйретуге байланысты. Ал иконалық таңбаға қатысты мәселе әрі күрделі, әрі
басқаша.
Пирс иконалық таңбаны — оған қатысы бар нысанмен белгілі бір
табиғи ұқсастығы бар таңба ретінде анықтаған еді. Оның портрет пен адам
арасындағы
«табиғи ұқсастықты» қандай мағынада түсінетінін ойша таба аламыз, ал
диаграммаларға келетін болсақ, Пирс оларды иконалық таңбалар деп білген,
өйткені олар нақтылықта бар қатынастардың формасын жеткізіп тұрады [3,
102]. Иконалық таңбаны анықтау сәтті болды — анықтаманы әрі қарай
Моррис дамытты, әрі қарай насихаттады, өйткені, бейненің семантикалық
анықталуы үшін, бұл оған қолайлы тәсіл болып көрінді. Моррис үшін
иконалық таңбаға, өзінде белгіленетін нысанның қандай да бір қасиеті
болатын немесе, нақтылап айтсақ, «өзінің денотаттарының қасиеттерін
иеленетін» таңба жатады [6, 37].
Ал Фердинанд де Соссюр «Семиотика» термині алғашкы кезде
формалды логика – математика саласы үшін қолданылған, ал оның заттық –
мазмұндық жағы Еуропа дәстүрі бойынша семасиология деп аталған, кейін
бұл екі термин синоним ретінде қолданылатын болды. Семиотиканың
көлемді объектілерінің ішінде неғұрлым ортақ сипат тіл мен көркем
әдебиеттің арасында айқын байкалады. Сол себепті тіл мен әдебиет
семиотикасы гуманитарлық семиотика сының өзегі болып табылады [4, 175].
Семиотика – символданған таңбаларды зерттейтін ғылым. Ал таңба деп
белгілі бір ақпаратты таси алатын белгілерді айтамыз. Ол белгілер тек
жазбаща түрде таңбаланған белгілер емес, сонымен қатар киіну, түстерді
қолдану, ым-ишара білдіру сияқты ақпарат тасушылардың бәрі белгі болып
есептеледі. Сондықтан аталған ұлттық ерекшеліктерін, немесе қазақи
символиканы зерттейтін семиотика ғылымы. Посткеңестік елдерде
семиотика деп аталатын ғылымның бұл түрі өте кенже болып табылады.
Бірақ символдарды зерттеу тілді ғана емес, үлкен бір мәдениетті зерттеуді
талап етеді.
Критике метода, и деструктивной и конструктивной, с необходимостью
следует занять должное место в спектре религиоведческих дисциплин
прежде всего в качестве способа (пусть на первых порах, операционального,
не более) самоопределения науки. Как известно, науку можно считать
состоявшейся при условии наличия объекта, его рабочей дескрипции и
дефиниции, и, как следствие, метода исследования. В случае с
религиоведением приходится констатировать прямо противоположную
ситуацию: объект определяется если не в зависимости от предпочтения
исследователя (что является нормальной исследовательской процедурой), то
или «школьно», или же в зависимости от применяемых методов. Последняя
тенденция не представляет собой в строгом смысле научный способ
определения (так как очевидно, что в данном случае объект подменяется чемто «иным»). «Школьные» определения не имеют возможности (что, как
правило, признается представителями данных направлений) претендовать на
непротиворечивость и адекватность. Складывается парадоксальная ситуация:
с одной стороны, существуют институциализированные направления,
именующиеся по самоотнесению с феноменом религии (философия религии
и т. д.), с другой — сам принцип подобного самоотнесения остается более
чем условным (упрощая, вопрос можно сформулировать таким образом: на
каком основании мы можем говорить о психологии, философии,
феноменологии и социологии религии, если для самих представителей
указанных дисциплин подчас остается загадкой, что такое есть религия?).
Существует социология религии, феноменология религии и т. д., но
очевидно, что они представляют собой лишь частные дисциплины и
существование их имеет смысл лишь тогда, когда мы располагаем четким и
непротиворечивым определением того, что мы называем религией.
Таким образом, объединение известных нам методов исследования и
выработанных к настоящему времени подходов и теорий феномена религии в
том предметном поле, которое является для них имманентным, не только
создаст необходимые предпосылки общей теории религиоведения (то, что мы
можем назвать «метатеорией», заимствуя термин философии сознания
М. К. Мамардашвили и А. М. Пятигорского), но и обеспечит базис
формулирования
самоопределений
дисциплин
в
рамках
самого
религиоведения. В целом ситуацию, сложившуюся на данный момент, как
нельзя более полно иллюстрирует высказывание Г. П. Щедровицкого,
характеризующее состояние семиотики в 60-х годах ХХ в.: «Основная задача
семиотики как теории знаковых систем, — если она хочет быть особой
наукой, а не другим названием расширенной лингвистики, расширенной
логики или психологии, — состоит в объединении тех представлений о
знаках и знаковых системах, которые выработаны к настоящему времени в
психологии, логики языкознании и других дисциплинах[3], или же слова Ежи
Пельца о семиотике как «круглом столе[4].
Семиотику религии, ее предмет, объект и задачи следует рассматривать
исключительно в данном контексте, при этом метод должен преследовать
двоякую цель: с одной стороны, создавать базис метатеории и служить
своеобразным введением к критике метода религиоведения в целом, с
другой, продуцировать формирование нового метода изучения фактического
материала на базе классических теорий знака[5]. Представляется, что именно
наука о знаках и знаковых системах располагает тем научным аппаратом,
применение которого позволит существенно преодолеть вышеперечисленные
затруднения. На наш взгляд, можно выделить три, самые существенные
причины избрания в качестве синтезирующей дисциплины именно
семиотики. Во-первых, по сравнению с классическими дисциплинами
религиоведческого спектра, так или иначе редуцирующими предмет к той
грани феномена, которая традиционно является для них доминантной и
существенной, данная наука кажется наиболее амбивалентной. Во-вторых,
сама задача должна быть поставлена так, чтобы не просто свести различные
концепции религии к общему проблемному полю, что по сути
непродуктивно, но выявить их сущностную идентичность (или —
напротив — предельную
полярность),
сформулировать
принципы
критического к нему (полю) отношения. Наконец, в-третьих, большинство
исследователей[6]так или иначе соглашались и соглашаются с тем, что
реальность, в которой наиболее рельефно реализуется религиозный модус
сознания, и область, в которой нам дана в наличности любая религиозная
система, суть сферы знака и знаковых отношений.
Может возникнуть возражение, что таковыми сферами являются все типы
человеческих отношений, культура в целом, уже на основании ее
коммуникативной базы. Однако именно в силу того, что религия выделяется
в качестве отличной от иных сфер деятельности, можно говорить и о
принципиально отличном от всех иных типе построения знаковых
отношений. Религиозный знак также нельзя редуцировать к какой-либо
классификации знаков, как нельзя подменить религиоведение семиотикой.
Уже на данном этапе должно оговориться, что более корректно не
маркировать семиотические средства, вовлекаемые системой религии, в
соответствии с какой-либо классификацией, например Пирса-Морриса,
поскольку часто предельно сложно выделить сигнал, индекс, символ и т. д.,
или определить, презентирует система что-либо или репрезентирует. Скорее,
можно говорить о том, что знак[7] выполняет сигнальную, индексальную,
символическую и т. п. функции.[8] Возможно, имеет смысл формулировать
определение религии именно на основании специфики осуществляемых
типов знаков и их отношений, подобно тому, как часто определяется,
например, художественный текст (в отличии от научного) по критерию
использования знаковых средств.
Поскольку каждая религиозная система (или функционально выделяемая
нами в ее рамках подсистема) является определенным образом
упорядоченной последовательностью знаков, постольку можно говорить о
ней как о тексте.[9] Исходное для современной семиотики понятие в
контексте нашего рассуждения нуждается в некоторой корректировке.
Известная, в частности, дискуссия о первичности текста (речи) над языком
или системы над текстом, переосмысленная Ю. М. Лотманом, который,
благодаря введению понятия семиосферы, указал на несостоятельность
каждого из этих взглядов, подчеркивая, что текст является «не реализацией
некоторого языка, а генератором языков», приобретает своеобразный
подтекст. Можно с достаточно большой уверенностью утверждать, что
всякая знаковая реализация религиозного модуса сознания осуществляется
благодаря напряжению между полюсами изначально существующей
смыслогенерирующей бинарной оппозиции «миф-обряд», при этом если миф
(вербальный код) выполняет функции синтагмы, и по существу, быть может,
является таковой, то ритуал, будучи сложно организованным текстом,
вовлекающим в свою структуру различные коды и под-коды, в связи с этим
представляет собой скорее парадигму. Именно поэтому, перефразируя
классика, можно говорить о формуле «миф-обряд» как минимуме
определения религии.
Своеобразный исторический парадокс состоит в том, что, несмотря на понеобходимости кратко перечисленные выше достоинства применения
семиотических исследовательских парадигм в религиоведческих штудиях,
проблема семиотики религии, как метода, насколько нам известно, никогда
не ставилась[10]. Тем не менее, возможно, именно сегодня сложилась
ситуация, обращение к которой выявляет необходимость такого рода
дискуссии, поскольку помимо методологических исследований оснований и
предпосылок религиоведения как самостоятельной научной дисциплины,
данная наука призвана решать ряд существенных духовных проблем
современности, в частности проблемы НРД, связанным с ней проектом
«религиоведческой экспертизы» и межконфессионального диалога.
Обоснованным представляется предположение, что, зная принципы
«построения» систем религиозности, т. е. язык религии (язык как систему),
мы сможем прогнозировать тенденции развития этой системы, и связанных с
ней подсистем (НРД). Наконец, лишь при условии знания языка религии
может состояться конструктивный межрелигиозный диалог.
Язык и религия: две семиотики, два образа мира, две стихии
в душе человека, уходящие корнями в подсознание, два самых глу
боких, несхожих и взаимосвязанных начала в человеческой куль
туре.
Самые существенные черты в содержании религии могут быть
охарактеризованы в терминах семиотики. Термин
семиотика (
от
греч. semeion — знак, признак) употребляется в двух основных знчениях:
1) знаковая (семиотическая) система;
2) наука о знаках и знаковых системах,
и искусственные семиотики, используемые в человеческом
обществе, например, этнические (естественные) языки, мими
ка, жесты; ритуал и этикет; музыка, танец, кино и другие виды
искусства; специальная символика в математике, физике, химии,
шахматах, на географических картах; язык («правила» построе
ния и чтения) чертежей и схем; алгоритмические языки програм
мирования; гербы, флаги, опознавательные знаки судов, знаки
различия военных и других людей в униформе; знаки дорожно
го движения, морская сигнализация и др
Семиотика позволяет увидеть в религии способ общения, т. е.
коммуникативную систему, обладающую своим содержанием
и своими возможностями передавать, сообщать это содержание.
В разнообразных, внутренне сложных и пестрых объектах, с мно
жеством разноплановых черт, свойств, характеристик, семиотика
позволяет выделить главное и существенное.
Познавательная ценность семиотического подхода состоит
в следующем:
1) принимается во внимание существенный функциональный
аспект соответствующих объектов — их коммуникативное наз
начение;
2) в каждом семиотическом объекте различаются план содер
жания и план выражения;
3) в каждой семиотической системе различаются два онтоло
гических уровня:
а) набор семантических возможностей;
б) реализации возможностей в конкретных коммуникатив
ных актах.
В процессах общения те достаточно общие семантические воз
можности, которые составляют содержание соответствующей семи
отики, конкретизируются, т. е. обогащаются индивидуальными
смыслами, связанными с конкретным коммуникативным актом
(с психологией и взаимоотношениями участников, их актуальны
ми целями и другими условиями коммуникации).
Семиотический подход к феномену религии находит все большее
признание не только при исторических объяснениях отдельных риту
алов, словесных формул или изображений, но и в самой теории рели
гии. Так, американский социолог
Роберт Белла
определяет религию
в качестве особой системы коммуникации — «символической моде
ли, формирующей человеческий опыт — как познавательный, так
и эмоциональный» в решении самых главных проблем бытия.
С. Ф. Панкин
История и теория религий
1. Религия как форма общественного сознания
Религия (от лат. religio – благочестие, набожность, святыня, предмет культа) – это
мировоззрение и мироощущение, а также соответствующее поведение и специфические
действия, которые основываются на вере в существование одного или нескольких богов и
сверхъестественного мира.
Религия, с точки зрения философии, относится к категориям духовной культуры
человечества. Это форма общественного сознания, т. е. отображения мира в сознании
человечества. Религия – это общий родник самых глубоких и жизненно важных смыслов
общественного сознания. Если язык – это универсальная оболочка общественного сознания,
то религия, точнее, мифолого-религиозное сознание человечества – это общий родник самых
глубоких и жизненно важных смыслов общественного сознания. Из мифолого-религиозного
сознания развилось все содержание человеческой культуры, постепенно приобретавшее
семиотически различные формы общественного сознания.
Самые существенные черты в содержании религии могут быть охарактеризованы в
терминах семиотики. Термин «семиотика» употребляется в двух основных значениях: 1)
знаковая система; 2) наука о знаках и знаковых системах, включая как системы связи в мире
животных, так и разнообразные естественные и искусственные семиотики, используемые в
человеческом обществе.
семиотика позволяет увидеть в религии способ общения, т. е.
коммуникативную систему, обладающую своим содержанием и своими
возможностями передавать, сообщать это содержание. Семиотический
подход к феномену религии находит все большее признание не только при
исторических объяснениях отдельных ритуалов, словесных формул или
изображений, но в самой теории религии. Так, американский социолог
Роберт Белла определяет религию в качестве особой системы коммуникации
– «символической модели, формирующей человеческий опыт – как
познавательный, так и эмоциональный» в решении самых главных проблем
бытия.
Религия является предметом специальной науки – религиоведения.
Религиоведение – это наука, занимающаяся изучением религий.
В религиоведении можно выделить два основных раздела –
теоретический и исторический.
Теоретическое
религиоведение
включает
философские,
социологические и психологические проблемы изучения религии. Оно
выявляет в религии общее, существенное, необходимое и отказывается от
единичного, случайного, исторически конкретного.
Историческое религиоведение – это история религии. История религии
изучает историю возникновения и эволюцию отдельных религий во всем
многообразии их особенностей, в их хронологической последовательности.
С. Ф. Панкин
История и теория религий
1. Религия как форма общественного сознания
Религия (от лат. religio – благочестие, набожность, святыня, предмет
культа) –
это
мировоззрение
и
мироощущение,
а
также
соответствующее поведение и специфические действия, которые
основываются на вере в существование одного или нескольких богов и
сверхъестественного мира.
Религия, с точки зрения философии, относится к категориям духовной
культуры человечества. Это форма общественного сознания, т. е.
отображения мира в сознании человечества. Религия – это общий
родник самых глубоких и жизненно важных смыслов общественного
сознания. Если язык – это универсальная оболочка общественного
сознания,
то
религия,
точнее,
мифолого-религиозное
сознание
человечества – это общий родник самых глубоких и жизненно важных
смыслов общественного сознания. Из мифолого-религиозного сознания
развилось
все
приобретавшее
содержание
человеческой
семиотически
различные
культуры,
формы
постепенно
общественного
сознания.
Самые существенные черты в содержании религии могут быть
охарактеризованы
в
терминах
семиотики.
Термин
«семиотика»
употребляется в двух основных значениях: 1) знаковая система; 2) наука
о знаках и знаковых системах, включая как системы связи в мире
животных, так и разнообразные естественные и искусственные
семиотики, используемые в человеческом обществе.
Семиотика позволяет увидеть в религии способ общения, т. е.
коммуникативную систему, обладающую своим содержанием и своими
возможностями передавать, сообщать это содержание. Семиотический
подход к феномену религии находит все большее признание не только
при исторических объяснениях отдельных ритуалов, словесных формул
или изображений, но в самой теории религии. Так, американский
социолог Роберт Белла определяет религию в качестве особой системы
коммуникации – «символической модели, формирующей человеческий
опыт – как познавательный, так и эмоциональный» в решении самых
главных проблем бытия.
Религия является предметом специальной науки – религиоведения.
Религиоведение – это наука, занимающаяся изучением религий.
В религиоведении можно выделить два основных раздела –
теоретический и исторический.
Теоретическое
религиоведение
включает
философские,
социологические и психологические проблемы изучения религии. Оно
выявляет в религии общее, существенное, необходимое и отказывается
от единичного, случайного, исторически конкретного.
Историческое религиоведение – это история религии. История
религии изучает историю возникновения и эволюцию отдельных
религий во всем многообразии их особенностей, в их хронологической
последовательности.
История и теория религий
Автор: Панкин С.
Жанр: Религиоведение, История
Серии: Шпаргалки
Рейтинг: Количество страниц: 19
ID книги: 112208
Язык книги: Русский
Название печатной книги: История и тео
Издатель: ЭКСМО
Город печати: Москва
Год печати: 2008
ISBN: 978-5-699-26067-6
Просмотров за сегодня: 1
Просмотров за неделю: 4
Просмотров за месяц: 59
Просмотров за год: 287
Просмотров за все время: 2.72 тыс.
Мечковская Н. Язык и религия. Лекции
по филологии и истории религий
ОГЛАВЛЕНИЕ
Аннотация
Эта книга – о связях языков и древнейших религий мира (ведическая религия, иудаизм,
конфуцианство, буддизм, христианство, ислам). Показаны особенности религиозного
общения в различных культурах, влияние религии на историю языков, фольклора,
литературных и филологических традиций. Читатель узнает о церковных конфликтах,
связанных с переводом и толкованием священных книг, о мифопоэтических истоках
ранней и современной философии языка.
Пособие адресовано студентам гуманитарных факультетов вузов и колледжей. Может
быть использовано при изучении курсов "История и философия религии", "Введение в
общую филологию", "Семиотика", "Основы языкознания", "Философия и история
культуры", "Социальная психология".
©
H.
© Агентство "ФАИР", 1998
Б.
Мечковская,
1997
Предисловие
В этой книге рассмотрены взаимосвязи языка и религии. Для филолога сочетание "Язык
и религия" – одна из тем "внешней" лингвистики*, в ряду таких, как "Язык и общество",
"Язык и другие семиотики", "Язык и сознание", "Язык и культура" и т.п. "Внешняя"
лингвистика стремится понять семиотическую (знаковую), социальную и
психологическую природу языка, увидеть своеобразие языка и языкового общения в
различных сферах человеческой жизни. "Внешняя" лингвистика легко перерастает в
философию языка и в "просто" философию, потому что язык находится в самом
основании человеческого в человеке. Теория языка выходит за пределы языкознания и
имеет общегуманитарное значение.
* В отличие от "внутренней" лингвистики, предметом которой являются структуры языка
и
его
отдельных
уровней
(фонологического,
грамматического,
лексикофразеологического). Терминологически противопоставление "внутренней" и "внешней"
лингвистики восходит к "Курсу общей лингвистики" Фердинанда де Соссюра (1916).
Разумеется, "внешние" связи религии и других явлений истории и культуры ("религия и
мораль", "религия и искусство", "религия и право", "религия и школа" и т.д.) интересны и
важны для понимания всего человеческого. Однако в сочетании "религия и язык" есть
особенно глубокая проблема, причем это проблема не "внешняя", а "внутренняя",
затрагивающая неосознаваемые, поэтому стихийные и влиятельные механизмы
человеческой психологии и культуры. Познавательная ценность темы "Язык и религия"
связана с особой, "внутренней" и фундаментальной, ролью языка и религии в самом
феномене человека.
С точки зрения семиотики (науки о знаках), язык и религия – это две самобытные
знаковые системы, обладающие своим содержанием и своим способом передачи этого
содержания. План содержания языка и план содержания религии – это два разных образа
мира (две картины, две модели мира), поэтому в терминах семиотики язык и религия –
это две моделирующие семиотические системы. С точки зрения философии, язык и
религия – это две формы общественного сознания в ряду таких других форм
отображения мира в сознании людей, как искусство, философия, мораль, право,
повседневное (или обыденное) сознание, науки и технологии и др. По характеру своего
содержания язык и религия занимают в ряду других форм общественного сознания
крайние точки: это полярные противоположности. Язык заключает в себе самую
простую, элементарную картину мира; религия – самую сложную, при этом в
содержание религии входят компоненты разной психической природы (чувственнонаглядной, логической, эмоциональной, интуитивной, трансцендентной). Язык
выступает как предпосылка и универсальная форма, оболочка всех других форм
общественного сознания; религия – как универсальное содержание, исторически первый
источник, из которого развилось все последующее содержание общественного сознания.
Можно сказать, что язык – это универсальное средство, техника общения; религия – это
универсальные смыслы, транслируемые в общении, заветные смыслы, самые важные для
человека и общества.
Несмотря на полярную противоположность планов содержания языка и религии, между
ними существуют сложные взаимосвязи – в силу их глубокой укорененности в сознании
человека, укорененности, восходящей к истокам человеческого в человеке.
Религиозно-конфессиональные факторы играли (и играют!) выдающуюся роль в судьбах
языков и, шире, в истории человеческой коммуникации. Это понятно, если принять во
внимание только что сказанное: религия – это заветные для человечества смыслы.
Труднее увидеть и объяснить обратную зависимость – религии от языка. Конечно, эта
зависимость не такая прямая и определенная, как конфессиональный фактор в истории
литературных языков. Однако парадоксальным образом "заветные смыслы" оказывались
как бы неотделимыми от тех слов, на которых они впервые были сказаны. Это создавало
внутреннюю и "множественную", едва ли не с каждым словом связанную, зависимость
"заветных смыслов" от своей языковой формы. Поэтому в истории религий вопросы
языка часто приобретали жизненную важность. Перевод Писания на новые языки
нередко приводил не к распространению учения, а к его видоизменению. Потребность в
новых переводах или новых толкованиях могла оказаться и проявлением и фактором
различных еретических и диссидентских движений.
Драматизм и парадоксальность связи языка и религии в том, что язык, будучи "всего
лишь" коммуникативной техникой, оказывался способным быть предпосылкой (одной из
предпосылок) и формой проявления религиозных противоречий, что, в конечном счете,
вело к изменениям в содержании "заветных смыслов".
В основе этой связи языка и религии лежит не случайность или недоразумение
архаического сознания. Дело в том, что религия – это область повышенного внимания к
слову.
Религия мыслится верующими как с в я з ь между высшей и вечной сущностью
(Абсолютом, Богом, богами) и людьми. Эта связь состоит в том, что Абсолют с о о б щ и
л людям самое главное знание и между Абсолютом и людьми установился своего рода д
о г о в о р: люди стремятся жить, руководствуясь главным знанием, полученным от Бога,
и надеясь на его помощь, поддержку, награду свыше, в том числе в некоторых религиях
– надеясь на иную, вечную жизнь. В самых разных религиях в круг ключевых значений
входят понятия, связанные с передачей информации: Откровение, слово Бога, заповедь,
завет, пророчество, благая весть, вестник, посланник, пророк, Священное Знание
(Писание, Предание), Символ Веры, истолкование священного Слова, проповедь,
молитва.. . История религий состоит в движении и изменении некоторой специальной
информации – в ее территориальном распространении или сокращении, в ее той или
иной трансляции – передаче, пересказе, переводе, перетолковании, разъяснении. Именно
в сфере религии впервые, но во весь рост встала проблема п о н и м а н и я – т.е. та
проблема, ради которой существует филология.
Во взаимоотношениях языка и религии есть своя логика, свои парадоксы и драматизм,
заключенные в соединении понятий "стихия" и "культура" –стихия культуры . Стихия –
от той глубины человеческого, в которую уходят корни языка и религии. Культура –
потому что в религии и языке коренятся все начала человеческой культуры.
В этой книге будут показаны основные языковые коллизии в истории религии и
основные классы или виды событий и процессов в истории языков и языковой
коммуникации, обусловленные конфессионально-религиозными факторами. Думается,
тема книги представляет вполне самостоятельный общекультурный и образовательный
интерес. Для филологов пособие может стать введением в религиеведение. Гуманитариев
разных специальностей книга познакомит не только с филологическими проблемами в
истории религий, но и с целями и методами филологии – этой общечеловеческой
"службы понимания" (С.С. Аверинцев).
***
Книга адресуется широкому кругу гуманитарно ориентированных читателей и поэтому
написана так, чтобы быть доступной для вузовских специальных курсов по истории
религии.
В пособии довольно много библиографических ссылок. Одни из них связаны с новизной
обсуждаемых вопросов, еще не ставших "общим местом". Другие отсылают к иному,
углубленному чтению. Библиографические ссылки в тексте книги даны в сокращенном
виде: в скобках указывается фамилия автора работы (или первые слова названия
коллективного труда, сборника), год издания (если это словарь, например В.И. Даля, то
следующая цифра – том), а затем – страница или страницы, на которые дается ссылка.
Если цитируется несколько работ одного автора, вышедших в один год, они
обозначаются буквами а, б, в и т.д., которые ставятся после года издания в квадратных
скобках, например: 1988[а]. Полное библиографическое описание цитируемых или
упоминаемых работ приводится в разделе "Литература". При этом звездочкой (*)
отмечена учебная и справочная литература, двумя звездочками (**) – классические
труды. Работы одного автора приводятся не по алфавиту, а в хронологической
последовательности. При ссылках на некоторые классические работы указан год их
первой публикации (в квадратных скобках, перед годом современного переиздания или
перевода). Библиографический список ограничен лингвистической и религиеведческой
литературой, поэтому ссылки на другие, в особенности редкие или труднодоступные
работы, даны в полном виде в основном тексте книги, по ходу изложения.
В цитатах сохраняются авторские графические выделения; многоточие в угловых
скобках указывает на купюру в цитируемых текстах; многоточия без скобок
принадлежат авторам цитируемых текстов.
Греческие написания переданы средствами латинской графики, старославянские,
церковнославянские и древнерусские – средствами современной русской графики.
***
Стихия культуры – под этим девизом рукопись "Язык и религия" участвовала в
Открытом конкурсе учебных книг, проведенном Программой Белорусского фонда
Сороса "Обновление гуманитарного образования". Автор признательна организаторам
конкурса за поддержку.
Я благодарна также доктору филологических наук А.И. Белодеду за критические
замечания и советы рецензентам, читавшим рукопись книги на разных этапах ее
подготовки, и доктору философских наук В.И. Гарадже, Москва, доктору философских
наук А.А. Михайлову, Минск, кандидату филологических наук В.Н. Перцову, Москва.
Н.Б. Мечковская
ПАЙДАЛАНҒАН ӘДЕБИЕТТЕР ТІЗІМІ
1 www.wikipedia.ru
2 Семиотика. Хрестоматия: Уч. – методич. модуль/под ред.
Л.Л.Фёдоровой. М.: Изд – во Ипполитово, 2005. – С. 500.
3 Пирс Ч.С. Логика как семиотика: теория знаков. // Метафизические
исследования. Вып. 11. Язык. СПб, 1999. – С. 199 – 217.
4 Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. — М., 1977. – С. 266.
5 Моррис Ч. Значение и означивание // Семиотика. М., 1983. – С. 490.